Монстрячий взвод

Шафти подняла руку.

— Могу я кое-что показать вам? — спросила она. Полли не повернулась, просто смотрела на лицо капитана, пока за ее спиной шелестела ткань. Она не могла поверить. Шафти поднимала свою юбку…

— О. — Капитан сел обратно в кресло. Его лицо покраснело.

Следующей взорвалась Тонк, и взорвалась слезами.

— Мы та-аак долго шли! Мы прятались в канавах от солдат! Еды нет совсем! Мы хотим работать! А вы назвали нас мальчиками! Почему вы так жесто-ооки?

Полли опустилась рядом и чуть приподняла ее, похлопывая по спине; плечи Тонк вздымались в унисон рыданиям.

— Все это так тяжело для нас, — сказала она краснолицему капитану.

— Если сможешь уложить его, я придушу другого завязкой от передника, — шептала между всхлипами Тонк прямо ей в ухо.

— Вы видели все, что хотели? — бросила Полли красному капитану ледяным голосом.

— Да! Нет! Да! Прошу! — восклицал капитан, посматривая на стражника страдающим взглядом человека, который знает, что уже через час станет посмешищем всего форта. — Вполне… то есть я видел… слушайте, я вполне удовлетворен. Рядовой, приведите из прачечной одну из женщин. Прошу вас простить меня, дамы, я… это моя работа…

— Она вам нравится? — все так же холодно спросила Полли.

— Да! — быстро ответил капитан. — То есть, нет! Нет, да! Мы должны быть осторожны… а…

Огромный солдат вернулся, ведя с собой женщину. Полли уставилась.

— Вот, э, новенькие, — капитан рассеяно махнул в сторону отряда. — Уверен, миссис Энид найдет, чем им заняться… э…

— Конечно, капитан, — ответила женщина, скромно присев. Полли все еще смотрела.

— Идите… дамы, — произнес капитан. — И если вы будете хорошо работать, я уверен, что миссис Энид сделает вам пропуск, и подобное больше не повторится… э…

Шафти облокотилась на стол, приблизилась к человеку и произнесла «Бу». Стул капитана ударился о стену.

— Может, я и не очень умна, — проговорила она Полли. — Но я не дура.

Но Поли все еще не могла отвести взгляда от лейтенанта Блуза. Он на удивление хорошо сделал реверанс.

Солдат провел их по тоннелю к выступу, который выходил то ли в комнату, то ли в пещеру; в подобных местах крепости разница незначительна. Это была даже не прачечная, а скорее некое жаркое и влажное подобие загробной жизни для тех, кому уготованы наказания, включающие стирку. Пар клубился под потолком, конденсировался и капал на пол, который и так уже был залит водой. И так продолжалось вечно, стирка за стиркой. И в этих клубящихся облаках тумана женщины казались призраками.

— Ну вот, прошу вас, дамы, — произнес он и шлепнул Блуза по бедру. — Мы сегодня встретимся, Дафни?

— О, да! — пролепетал Блуз.

— Тогда в пять часов, — ответил солдат и пошел обратно по коридору.

— Дафни? — переспросила Полли, когда он ушел.

— Это «псевдоним», — кивнул Блуз. — Я еще не нашел выхода из нижних ярусов, но у всех стражников есть ключи, а его ключ у меня будет сегодня же в полшестого. Прошу прощения?

— Кажется, Тонк… простите, Магда… прикусила язык, — ответила Полли.

— Прикусила? О, да. Хорошо, что вы вжились в роль, э…

— Полли, — сказала Полли.

— Прекрасный выбор имени, — кивнул Блуз, ведя их по лестнице. — Обычное имя для служанки.

— Да, именно так мне и показалось, — серьезно ответила Полли.

— Э… а сержант Джекрам с вами? — несколько нервно поинтересовался лейтенант.

— Нет, сэр. Он сказал, что возглавит атаку на главные ворота, сэр, когда мы дадим ему сигнал. Надеюсь, он не станет пытаться без оного.

— Боги, он сумасшедший. Но вы прекрасно справились, ребята. Отлично. Для стороннего наблюдателя вы определенно сойдете за женщин.

— Из ваших уст, Дафни, это звучит как величайшая похвала, — кивнула Полли, думая: боже, а мне действительно удается не рассмеяться.

— Но вам не следовало приходить за мной, — продолжал Блуз. — Простите, я не смог дать вам сигнал, но, понимаете, миссис Энид позволила мне остаться. Стража не делает так много обходов ночью, и я использовал это время, чтобы найти вход в верхнюю крепость. Но, боюсь, все они закрыты или очень хорошо охраняются. Хотя рядовой Хопфидл несколько увлекся мной…

— Прекрасно, сэр! — отозвалась Полли.

— Простите, сэр, но мне все же нужно прояснить это, — перебила Тонк. — У вас свидание со стражником.

— Да, и, полагаю, мы пойдем в какое-нибудь темное местечко, и когда я получу, что мне нужно, я сверну его шею, — ответил Блуз.

— А не слишком ли это для первого свидания? — спросила Тонк.

— Сэр, а у вас были проблемы с входом внутрь? — спросила Полли. Это не давало ей покоя. Все казалось таким нечестным.

— Нет, совершенно никаких. Я лишь улыбнулся и покачал бедрами, и они пропустили меня. Ну а у вас?

— Совсем немного, — созналась Полли. — Просто немного вол… немного неловко было сперва.

— Ну, и что я вам говорил? — торжествующе возвестил Блуз. — Все дело в теспиановом искусстве![17] А вы довольно отважны, раз решились на это. Пойдемте к миссис Энид. Очень лояльная женщина. Мужественные женщины Борогравии на нашей стороне!

В алькове, служившем для главы прачечной офисом, в самом деле, был портрет герцогини. Миссис Энид не была особенно уж крупной женщиной, но в плечах не уступала Нефритии, ее передник был насквозь мокрым, а настолько подвижного рта Полли никогда не встречала. Ее губы и язык, выпуская слова в воздух, придавали им форму; в пещере, полной шипящего пара, эха, капающей воды и ударов мокрого белья о каменные стены, прачки смотрели на губы, когда уши уже ничего не воспринимали. Когда же она слушала, ее рот двигался точно так же, будто бы она пыталась выковырнуть кусочек ореха, застрявший в зубе. Рукава ее были засучены до локтя.

Она бесстрастно выслушала Блуза, представившего свой отряд.

— Ясно, — кивнула она. — Хорошо. Оставьте своих парней со мной, сэр. Вам лучше вернуться в гладильную.

Когда Блуз развернулся и ушел сквозь пар, миссис Энид осмотрела их сверху вниз, а потом прямо насквозь.

— Парни, — буркнула она. — Ха! Это все, что он знает, а? Ведь женщина, носящая одежду мужчины, Отвержена в Глазах Нуггана!

— Но мы одеты как женщины, миссис Энид, — кротко произнесла Полли.

Рот миссис Энид свирепо задвигался. Потом она скрестила руки. Казалось, будто баррикада вышла на войну против всех грехов разом.

— Все это неверно, — произнесла она. — Мой сын и муж заключены здесь, и я работаю на благо врагам, чтобы присматривать за ними. Они собираются вторгнуться к нам, вы знаете. Просто удивительно, что можно услышать здесь. Так что, что хорошего будет в том, что вы освободите своих мужчин, когда мы и так все под каблуком злобенианского разрисованного сабо, а?

— Злобения не вторгнется, — уверенно заявила Уоззи. — Герцогиня проследит за этим. Не беспокойтесь.

Уоззи одарили таким взглядом, который она всегда получает, когда кто-то слышит ее в первый раз.

— Молишься, значит, да? — доброжелательно спросила миссис Энид.

— Нет, просто слушаю, — ответила Уоззи.

— Нугган говорит с тобой, да?

— Нет. Нугган мертв, миссис Энид, — произнесла Уоззи.

— Простите нас, миссис Энид, — вмешалась Полли, беря девочку за тонкую руку. Она подтолкнула Уоззи за огромный пресс для отжима белья, который постоянно вздымался и дребезжал, пока они говорили.

— Уоззи, все это становится… — в родном языке Полли не было слова «чудаковатый», но если бы она знала его, она бы вполне с ним согласилась, — … странным. Люди волнуются. Нельзя расхаживать вокруг и заявлять, что бог мертв.

— Значит, ушел. Потерял значимость… пожалуй, — хмурясь, пояснила Уоззи. — Больше не с нами…

— Но мы все еще получаем Отвержения.

Уоззи попыталась сосредоточиться.

— Нет, они не настоящие. Это как… эхо. Мертвые голоса в древних пещерах, блуждающие туда-сюда, слова изменяются, превращаясь в несуразицы… точно флаги, которые раньше передавали сигналы, а теперь просто развеваются на ветру… — взгляд Уоззи стал расплывчатым, голос изменился, превратился в более взрослый, уверенный — … и исходят они не от бога. Здесь нет богов.

— Тогда как же они появляются?

— Из вашего страха… Из той части, что ненавидит Другое, что никогда не изменится. Из всей вашей мелочности и глупости и серости. Вы боитесь завтрашнего дня, и вы сделали ваш страх своим богом. Герцогиня знает это.

Пресс снова задребезжал. Вокруг Полли зашипели котлы, вода хлынула по сливам. В воздухе висел запах мыла и влажной одежды.

— Я не верю и в герцогиню, — ответила Полли. — А в лесу нам просто повезло. Любой бы смог заметить. Это не значит, что я в нее верю.

— Это не имеет значения, Полли. Она верит в тебя.

— Да? — Полли обвела взглядом влажную, полную пара пещеру. — А она сама-то здесь? Она удостоила нас своим присутствием?

— Да, — кивнула Уоззи. На ее лице не было и тени сарказма.

Да.

Полли посмотрела за ее спину.

— Это ты сейчас сказала «да»? — спросила она.

— Да, — ответила Уоззи.

Да.

Полли расслабилась.

— А, эхо. Это ведь пещера. Э…

… что не объясняет, почему мои слова не повторяются…

— Уоззи… то есть, Алиса? — задумчиво обратилась она.

— Да, Полли? — откликнулась Уоззи.

— Думаю, будет хорошо, если ты не будешь говорить об этом с остальными, — произнесла она. — Люди ничего не имеют против веры, ну, в богов и прочее, но они начинают злиться, когда оказывается, что они всего лишь показушники. Э… она ведь не появится, а?

— Человек, в которого ты не веришь? — переспросила Уоззи, проявляя твердость духа.

— Я… не говорю, что она не существует, — слабо откликнулась Полли. — Просто я не верю в нее, и все.

— Она очень слаба, — произнесла Уоззи. — Я слышу, как она плачет ночами.

Полли вгляделась в осунувшееся лицо, надеясь, что Уоззи как-то хочет подшутить над ней. Но ответом ей была лишь озадаченная невинность.

— Почему она плачет? — спросила она.

— Молитвы. Ей больно.

Полли быстро развернулась, когда что-то дотронулось до ее плеча. Это была Тонк.

— Миссис Энид сказала, что мы должны работать, — предупредила она. — Она говорит, что стража следит за этим.

Эта работа была женской, и значит, монотонной, доводящей до боли в пояснице, общественной. Полли уже долгое время трудилась над корытом, которое было настолько огромным, что в нем могли стирать сразу двадцать женщин. Руки вокруг нее выжимали и били, отжимали белье и бросали его в корыто для полоскания, которое стояло за ними. Полли присоединилась к ним, вслушиваясь в разговор.

Большей частью это были сплетни, но обрывки информации плавали в них, точно как пузыри в корыте. Пара стражников «позволили лишнее» — то есть, больше, чем следовало — и их уже высекли за это. Это вызвало много комментариев. По всей видимости, командует какой-то важный господин из Анк-Морпорка, он-то и отдал этот приказ. Он вроде волшебника, говорила женщина напротив нее. Говорят, он знает то, что происходит повсюду, а питается сырым мясом. Говорят, у него повсюду есть глаза. Разумеется, все знают, что этот город — собрание Отвержений. Полли, усердно теревшая рубашку о стиральную доску, думала над этим. И еще она думала о сарыче с низин, летавшем в этой горной стране, и о существе, настолько быстром и скрытном, что замечали его лишь по тени…

Она подошла к медным котлам и, окуная кипятящееся белье в мыльную воду, заметила, что здесь, где нет никакого оружия, она пользуется тяжелой палкой около трех футов длиной.

Откровенно говоря, ей нравилось работать. Ее мускулы делали все, что нужно, предоставляя мозг самому себе. Никто не был уверен, жива ли герцогиня или нет. Это, в общем-то, не имело значения. Но Полли точно понимала одну вещь. Герцогиня была женщиной. Простой женщиной, не богиней. Да, люди молились ей в надежде, что их просьбы преподнесут Нуггану в красивой обертке, но это не давало ей права играть с рассудком людей, вроде Уоззи, у которых и так были свои проблемы. Боги могут творить чудеса, герцогини же позируют для портретов.

Уголком глаза Полли заметила, как некоторые женщины берут с помоста в конце комнаты огромные корзины и выходят через другой проход. Она оттащила Игорину от корыта и сказала идти с ними.

— И примечай все! — добавила она.

— Да, капрал, — кивнула Игорина.

— Потому что кое-что я знаю, — продолжала Полли, кивнув в сторону сырого белья, — а именно, что все это следует проветрить…

Она вернулась к работе, вливаясь в разговор. Это было не сложно. О некоторых вещах прачки не говорили, в особенности о таких как «мужья» и «сыновья». Но кое-что Полли примечала. Некоторые были в крепости. Некоторые, возможно, были мертвы. Некоторые были где-то там, за стенами. Кое у кого из женщин постарше были Медали Материнства, которыми награждались те, чьи сыновья погибли за Борогравию. Чертов металл ржавел в этой влажной атмосфере, а Полли думала, получили ли они их в письме от герцогини, с ее подписью, напечатанной на обороте, и именем сына, еле вмещенным в оставленный пробел:

Мы чтим и поздравляем вас, миссис Л. Лапчик, Колодезная улица, Манкс, со смертью вашего сына Отто ПвтрХанЛапчик 25 июля в — Название никогда не указывалось, дабы не содействовать врагу. Полли удивлялась, узнав, что дешевые медальки и бездушные слова, как бы то ни было, помогали матерям. В Мюнцзе те, кто получил медали, носили их с некой яростной, возмущенной гордостью.

Она не думала, что очень уж доверяет миссис Энид. Ее муж и сын были там, в камерах, а сама она уже могла оценить Блуза. Она, должно быть, спрашивала себя: что наиболее вероятно — что он сумеет вытащить их оттуда и оставить целыми и невредимыми, или же, что будет такая сумятица, что все мы пострадаем? И Полли не могла винить ее, если бы та обо всем рассказала.

Ей показалось, что кто-то говорил с ней.

— Хмм? — произнесла она.

— Нет, ты только посмотри, а? — повторила Шафти, размахивая проклятой парой кальсон. — Они кладут цветное вместе с белым!

— Ну? И что? Это же вражеские кальсоны, — произнесла Полли.

— Да, но ведь можно же все делать правильно! Смотри, они положили красную пару, и теперь все стали розовыми!

— И? В семь лет мне нравился розовый цвет.[18]

— Но бледно-розовый? На мужчине?

Полли посмотрела на другое корыто и похлопала Шафти по плечу.

— Да. Цвет очень бледен, а? Лучше найти еще что-нибудь красное, — произнесла она.

— Но так будет только хуже… — начала Шафти.

— Это был приказ, солдат, — прошептала Полли ей в ухо. — И добавь крахмала.

— Сколько?

— Все, что найдешь.

Игорина вернулась. Глаз у нее был наметанный. Полли думала, ее это были глаза, или чьи-то еще. Она подмигнула Полли и подняла большой палец. К облегчению Полли, этот был одним из ее собственных.

Когда Полли, пользуясь временным отсутствием миссис Энид, проскользнула в огромную гладильню, там, за длинными досками, работал лишь один человек. «Дафни». Остальные стояли вокруг, словно смотрели представление. И так оно и было.

— … воротничок, понимаете, — говорил лейтенант Блуз, размахивая огромным, испускающим пар утюгом, наполненным углями. — Потом манжеты и, наконец, рукава. И половина готова. Вешать их нужно немедленно, но, в этом и заключается полезная загвоздка, не нужно гладить их до абсолютно высушенного состояния. Конечно, это дело практики, но…

Полли заворожено следила за ним. Она ненавидела глажку.

— Дафни, можно тебя на минуточку? — позвала она, когда он замолк.

Блуз поднял взгляд.

— О, П… Полли, — проговорил он. — Эмм, да, конечно.

— Просто удивительно, что Дафни знает о складках, — благоговейно произнесла девочка. — И о прессировании одежды!

— Я сама поражена, — ответила Полли.

Блуз протянул утюг девочке.

— Ну вот, Димфа, — великодушно произнес он. — И помни: всегда гладь сперва с изнанки, а на темных вещах — только с изнанки. Обычная ошибка. Иду, Полли.

Некоторое время Полли прождала снаружи, мимо шла одна из девушек с огромной стопой выглаженного белья. Она заметила Полли и подошла ближе к ней.

— Мы все знаем, что он мужчина, — произнесла она. — Но ему это нравится, да и гладит он точно демон!

— Сэр, откуда вы знаете обо всем этом? — спросила Полли, когда они возвращались в другую комнату.

— В генштабе мне приходилось делать это самому, — ответил Блуз. — Не мог позволить себе на девчонку-гладильщицу, а денщик мой был строгим нугганистом и считал, что это женская работа. Так что, я подумал, это не может быть слишком трудным делом, иначе мы бы не оставили это женщинам. Здесь не слишком-то хорошо с этим. Знаешь, они кладут цветное вместе с белым?

— Сэр, помните, вы говорили, что собираетесь забрать ключ у стражника и сломать ему шею? — перебила Полли.

— Разумеется.

— Вы знаете, как сломать человеку шею, сэр?

— Я прочел книгу по единоборствам, Перкс, — слегка жестко ответил Блуз.

— Но вы ведь этого не делали, сэр?

— Нет, конечно! Я работал в генштабе, да и нельзя практиковаться на людях, Перкс.

— Видите ли, человек, чью шею вы собрались свернуть, будет в это время держать оружие, а у вас, сэр, его не будет, — продолжила Полли.

— Я испробовал основы на свернутом одеяле, — укоризненно отозвался Блуз. — Кажется, получилось довольно хорошо.

— А одеяло сопротивлялось, издавало громкие звуки, пыталось ударить вас по носкам, сэр?

— По носкам? — непонимающе переспросил Блуз.

— Честно говоря, думаю, ваша вторая идея была лучше, — быстро продолжила Полли.

— Да… моя, э… вторая идея… а которая именно?

— Та, где мы убегаем из прачечной через сушилку, сэр, после того, как тихо обезвредим троих стражников, сэр. Там, вниз по коридору, есть некая движущаяся комната, сэр, которая поднимается на крышу. Два стражника едут вместе с женщинами, сэр, и еще один наверху. Действуя вместе, мы справимся с каждым из ничего не подозревающих стражников, что будет вернее, чем ваше противостояние вооруженному человеку, разумеется, отдавая вам должное, сэр, и таким образом мы окажемся на крышах и сможем пройти в любое место крепости, сэр. Отлично продумано, сэр!

За этим последовала пауза.

— А я, э, продумал все так детально? — спросил Блуз.

— О, нет, сэр. Это не нужно, сэр. С деталями работают сержанты и капралы. Офицеры же видят всю картину в целом.

— А, верно. А, э… насколько велика данная картина? — мигая, спросил Блуз.

— О, очень велика, сэр. Чрезвычайно огромная картина, сэр.

— А, — выдохнул Блуз, распрямился и придал себе то, что посчитал выражением человека с великим предвиденьем.

— Некоторые дамы работали в верхней крепости, сэр, когда она была нашей, — быстро продолжала Полли. — Предвидя ваш приказ, сэр, я приказал отряду вовлечь их в разговор о планировке крепости, сэр. Осознавая главный удар вашего наступления, сэр, я, кажется, нашел путь к темницам.

Она остановилась. Она довольно ловко заморочила ему голову. Практически, как и Джекрам. Она вставила столько «сэров», сколько осмелилась. И она гордилась «предвидением вашего приказа».

Она не слышала, чтобы Джекрам говорил так, но с определенной долей осторожности, это было оправданием на любые действия. «Главный удар» также был хорош.

— Темницы, — задумчиво повторил Блуз, тут же потеряв из виду большую картину. — Вообще-то, мне кажется, я говорил…

— Да, сэр. Потому что, сэр, если мы освободим наших парней из темниц, сэр, вы будете командующим внутри вражеского оплота, сэр!

Блуз вырос еще на один дюйм, но затем осел вновь.

— Разумеется, там есть и высшие офицеры. Все они главнее меня…

— Да сэр! — ответила Полли, уже на пути к выпуску из Школы сержанта Джекрама Полного Руководства Рупертом. — Может, тогда сначала попытаемся освободить завербовавшихся, сэр? Мы не можем подставлять офицеров под вражеские стрелы.

Это было бесстыдно и глупо, но теперь в глазах Блуза мерцал боевой огонек. Полли решила раздуть его, на всякий случай.

— Ваше руководство стало для нас прекрасным примером, сэр, — произнесла она.

— Вот как?

— О, да, сэр.

— Ни один офицер не руководил столь прекрасным отрядом, Перкс, — проговорил Блуз.

— Может, и руководили, сэр.

— А на что в этом случае может рассчитывать человек, а? — продолжал Блуз. — Наши имена напишут в учебниках истории! Ну, мое-то уж точно, и я сам прослежу, чтобы и вас упомянули, ребята. И кто знает? Может, я получу высочайшую почесть, доступную доблестному офицеру!

— Что же это, сэр? — покорно спросила Полли.

— Чтобы его именем назвали либо блюдо, либо предмет одежды, — сияюще объяснил Блуз. — Генерал Фрок, разумеется, получил оба. Плащ фрок и биф Фрок. Разумеется, я не смею надеяться на подобное же. — Он застенчиво потупился. — Но, должен сказать, Перкс, я приберег несколько рецептов, на всякий случай!

— Значит, однажды мы сможем отведать Блуза, сэр? — проговорила Полли. Она следила, как в корзины закладывают белье.

— Возможно, возможно, надеюсь на это, — говорил Блуз. — Э… мое любимое, вроде кольца из теста, понимаешь, наполняется кремом и погружается в ром…

— Это ромовая баба, сэр, — отсутствующе произнесла Полли. Тонк и другие тоже наблюдали за корзинами.

— Уже назвали?

— Боюсь, что так, сэр.

— А как насчет… э… блюда из печени с луком?

— Оно называется печенка-с-луком, сэр. Простите, — отозвалась Полли, стараясь не потерять сосредоточенность.

— Э, э, что ж, мне кажется, что некоторые блюда названы в честь людей, которые всего лишь внесли небольшие изменения в основной рецепт…

— Мы должны идти, сэр! Сейчас или никогда, сэр!

— Что? О. Да. Конечно. Мы должны идти!

До этого мгновения их даже не замечали. Девушки, появившиеся по сигналу Полли из разных уголков, подошли к корзинам прямо перед теми женщинами, что должны были забрать их, взялись за ручки и ушли. Лишь потом она поняла, что больше никто не собирался делать этого, и женщины были просто рады позволить новеньким тащить огромные корзины с тяжелым сырым бельем. Уоззи и Игорина еле подняли одну корзину.

Двое солдат ждали за дверьми. Им было скучно, и они мало внимания обращали на девушек. До «подъемника» они шли долго.

Полли не смогла представить его себе, даже когда ей расписали во всех подробностях. Это нужно было видеть. На самом же деле это был лишь большой открытый короб из твердой древесины, прикрепленный к толстой веревке, которая тянулась вверх и вниз по некоему подобию трубы, вырезанной в камне. Когда они все оказались внутри, один из солдат потянул за более тонкую веревку, которая тут же исчезла в темноте. Другой зажег пару свечей, чья роль состояла лишь в том, чтобы сделать темноту более мрачной.

— Никаких обмороков, девушки! — произнес он. Его товарищ усмехнулся.

Двое их и семеро нас, подумала Полли. Медная палка ударила ее по ноге, стоило ей чуть двинуться, и она точно знала, что Тонк хромала потому, что сама спрятала под платьем другую игрушку. Для серьезных прачек. Это была длинная палка с чем-то, похожим на трехногую табуреточку на конце, отличное приспособление, чтобы помешивать белье в огромном котле с кипящей водой. А еще им вполне возможно и череп проломить.

Каменные стены поплыли вниз мимо поднимающейся платформы.

— Как интересно! — восхитилась «Дафни». — А она поднимается прямо до верха вашего огромного замка, да?

— О, нет, мисс. Сначала едем сквозь скалу, мисс. Чтобы добраться так высоко, нужно проделать очень большой путь.

— О, а я думала, что мы уже в замке, — Блуз обеспокоено взглянул на Полли.

— Нет, мисс. Здесь внизу только прачечная, из-за воды. Ха, отсюда долго идти даже до нижних подвалов. Вам повезло, что есть подъемник, а?

— Прекрасно, сержант, — кивнул Блуз и чуть отстранил Дафни. — Как же он работает?

— Капрал, мисс, — поправил его тот, что тянул за веревку. — Его тянут пленные, мисс.

— О, как ужасно!

— Напротив, мисс, довольно гуманно. Э… если вы свободны сегодня, э, я мог бы сводить вас наверх и показать все…

— Это было бы прекрасно, сержант!

Полли прикрыла глаза рукой. Дафни была позором для всех женщин.

Подъемник медленно тащился вверх. В основном здесь были лишь голые камни, но иногда появлялись древние решетки а кое-где виднелась кладка, указывающая, что когда-то давно, тоннели заблокировали…

Вдруг платформа дернулась и остановилась. Один из солдат тихо выругался, но капрал произнес:

— Не бойтесь, дамы. Такое случается.

— Почему мы должны бояться? — спросила Полли.

— Ну, потому что мы висим на веревке в ста футах над землей, а в подъемной машине выбило шестеренку.

— Опять, — кивнул второй солдат. — Здесь ничто не работает, как надо.

— По мне, так причина довольно веская, — произнесла Игорина.

— Как скоро его починят? — спросила Тонк.

— Ха! В прошлый раз мы застряли на целый час!

Слишком долго, подумала Полли. Слишком многое может случиться. Она посмотрела вверх, сквозь балки на крыше. Квадратик света был очень далеко.

— Мы не можем ждать, — произнесла она.

— О боже, кто же нас спасет? — задрожала Дафни.

— Нам придется что-то придумать, чтобы скоротать время, а? — произнес один из стражников. Полли вздохнула. Это была одна из фраз вроде «Ну-ка, что это у нас тут?», что означало, что все только начинает портиться.

— Мы знаем, каково это, дамы, — продолжал он. — Ваши мужья далеко, и все такое. Нам ведь тоже не легко. Я даже не помню, когда я в последний раз целовал свою жену.

— И я не помню, когда в последний раз целовал его жену, — подхватил капрал.

Тонк подпрыгнула, схватилась за балку и подтянулась на вершину короба. Подъемник затрясся, а где-то от скалы откололся камень и упал вниз.

— Эй, ты не можешь это делать! — крикнул капрал.

— Где это написано? — парировала Тонк. — Полли, здесь один из этих замурованных туннелей, но большей части камней нет. Мы сможем пролезть.

— Вы не можете выходить! Мы попадем в неприятности! — продолжал капрал.

Полли вытащила его меч из ножен. Здесь было слишком много людей, чтобы возможно было предпринять хоть что-то, кроме угрозы, но меч был у нее, а не у него. Это меняло все.

— Вы уже влипли, — произнесла она. — Не заставляйте меня делать еще хуже. Мы уходим. Все верно, Дафни?

— Дм… да, разумеется, — кивнул Блуз.

Другой стражник положил руку на свой меч.

— Хорошо, девочки, все это слишком… — начал он и осел. Шафти опустила свою медную палку.

— Надеюсь, я не слишком сильно ударила его, — пробормотала она.

— Кому какое дело? Давайте, я помогу вам залезть, — перебила ее Тонк.

— Игорина, пожалуйста, осмотри его и… — нервно начала Шафти.

— Он мужчина, и он стонет, — парировала сверху Тонк. — Для меня этого вполне достаточно. Давайте же.

Оставшийся стражник смотрел, как остальные поднимались на балки.

— Э, простите, — обратился он к Полли, помогавшей Блузу.

— Да? Что?

— А не могли бы вы ударить и меня по затылку? — сокрушенно спросил он. — Просто такое впечатление, будто я не попытался остановить кучку женщин.

— А почему ты не пытаешься помешать? — спросила Полли, сузив глаза. — Мы всего лишь кучка женщин.

— Я еще не свихнулся! — ответил стражник.

— Позволь мне, — произнесла Игорина, доставая свою палку. — Удары по голове очень опасны, и их не следует воспринимать несерьезно. Повернитесь, сэр. Снимите шлем, пожалуйста. Двадцать минут бессознательности вас устроят?

— Да, благода…

Стражник осел.

— Я, и правда, надеюсь, что не слишком сильно задела того, — пробормотала Шафти сверху.

— Он ругается, — ответила ей Полли, забирая его меч. — Значит, он в порядке.

Она подала им свечи, и потом ее подняли на шатающуюся крышу. Когда же она твердо стояла на ногах, у входа в туннель она отыскала осколок камня и втиснула его между стеной и затрясшейся деревянной рамой. Некоторое время она никуда не денется.

Тонк и Лофти уже были впереди. При свете свечей казалось, что довольно хорошую кладку неумело пытались превратить в стену.

— Должно быть, мы в подвалах, — предположила Тонк. — Думаю, шахту сделали не так давно и просто поставили стены там, где ее прорубили. Можно было сделать намного лучше.

— Подвалы не далеко от темниц, — отозвалась Полли. — Теперь, задуй одну свечу, потому что так свет у нас будет в два раза дольше, а потом…

— Перкс, можно тебя на минуту? — произнес Блуз. — Вот там?

— Да, сэр.

Когда они отошли немного от остальных, Блуз понизил голос и произнес:

— Я не хочу отбивать инициативу, Перкс. Но что ты делаешь?

— Э… предвижу ваши приказания, сэр.

— Предвидишь их?

— Да, сэр.

— А. Верно. Это все еще маленькая картинка, так?

— Так точно, сэр.

— В таком случае, мой приказ, Перкс, это быстрое и осторожное освобождение пленных.

— Так точно, сэр. Мы пройдем сквозь этот… этот…

— Склеп, — закончила Игорина, осматриваясь вокруг.

Свеча потухла. Где-то впереди, в бархатной темноте, камень заскрежетал по камню.

— Интересно, почему этот ход замуровали? — раздался голос Блуза.

— Кажется, мне уже не интересно, почему его замуровали так быстро, — отозвалась Тонк.

— Интересно, кто пытался открыть его? — произнесла Полли.

Раздался стук, скорее всего, плиты, упавшей с могилы. Можно было найти еще с полдюжины объяснений, но почему-то именно эта картинка пришла на ум первой. Мертвый воздух слегка двинулся.

— Не хочу никого пугать, — проговорила Шафти, — но я слышу что-то вроде шагов, точнее, шарканья.

Полли вспомнила человека, зажигавшего свечи. Он уронил коробок спичек на блюдце подсвечника, так ведь? Медленно двигая рукой, она попыталась нащупать его.

— Если тебе не хотелось никого пугать, — из сухой, плотной тишины донесся голос Тонк, — зачем, черт побери, было об этом говорить?

Пальцы Полли наконец наткнулись на кусочек дерева. Она поднесла его к носу и вдохнула запах серы.

— У меня есть одна спичка, — произнесла она. — Я попытаюсь зажечь свечу. Постарайтесь увидеть выход. Готовы?

Она подошла к невидимой стене. Затем чиркнула спичкой вниз по камню, и желтый свет заполнил склеп.

Кто-то заскулил. Полли смотрела, забыв про свечу. Спичка потухла.

— Я-асно, — протянул приглушенный голос Тонк. — Ходячие мертвецы. Что дальше?

— Тот, возле арки, это же генерал Пуловер! — воскликнул Блуз. — У меня есть его книга по Искусству Защиты.

— Лучше не просить у него автографа, сэр, — произнесла Полли. Отряд сжался в круг.

Вновь послышалось хныканье. Оно доносилось оттуда, где, как помнила Полли, стояла Уоззи. Она молилась. Слов было не разобрать — лишь горячий, настойчивый шепот.

— Может, этими палками удастся хотя бы остановить их? — прошептала Шафти.

— Они и так мертвы, — ответила Игорина.

Нет, прошептал голос, и склеп наполнился светом.

Он был ярче, чем сияние светлячка, но в полной темноте даже один-единственный протон может сделать многое. Свет поднялся над стоявшей на коленях Уоззи до высоты женщины, потому что это и была женщина. Или, по крайней мере, тень женщины. Нет, поняла Полли, это свет женщины, движущаяся паутинка линий и лучей, в которых появлялась и исчезала, точно картинки в огне, фигура женщины.

— Солдаты Борогравии… смирно! — произнесла Уоззи. И за ее пронзительным голоском слышался другой голос, шепот, который снова и снова наполнял комнату.

Солдаты Борогравии… смирно!

Солдаты…

Солдаты, смирно!

Солдаты Борогравии…

Пошатывающиеся фигуры остановились. Они колебались. Они отступили. Несколько позвякивая и беззвучно препираясь, они выстроились в две линии. Уоззи поднялась.

— Следуйте за мной, — произнесла она.

Следуйте за мной…

… мной…

— Сэр? — обратилась Полли к Блузу.

— Полагаю, нужно идти, так ведь? — отозвался лейтенант, вероятно, перед лицом военной мощи столетий, не сознавая произошедшего с Уоззи. — О, боже… это же бригадир Галош! И генерал-майор лорд Канапе! Генерал Анорак! Я прочел все его труды! Я и не надеялся увидеть его во плоти!

— Практически во плоти, сэр, — отозвалась Полли, тащившая его вперед.

— Здесь хоронили каждого великого командира последних пяти сотен лет, Перкс!

— Очень рад за вас, сэр. Если бы мы могли бежать побыстрее…

— Я смею лишь надеяться провести здесь остаток вечности, понимаешь.

— Прекрасно, сэр, но не с этого дня. Давайте нагоним остальных, сэр?

И каждая потрепанная рука поднималась в судорожном салюте. На опустошенных лицах сверкали глаза. Странный свет блестел на пыльных косах и грязных, выцветших одеждах. И еще был звук, глубокий, гортанный, более резкий, нежели шепот. Он походил на скрип невидимых дверей, но в нем звучали отдельные голоса и затихали, когда отряд проходил мимо мертвецов…

Смерть Злобении… сделайте… помните… ввергнуть в ад… возмездие… помните… они не люди… отомстите за нас… месть…

Впереди Уоззи остановилась перед высокими деревянными дверями. От ее прикосновения они распахнулись. Свет следовал за ней, отряд нагонял по пятам. Быть слишком далеко позади значило бы оставаться во мраке.

— Могу я всего лишь попросить генерал-майора… — начал Блуз.

— Нет! Не можешь! Хватит возиться! Вперед! — скомандовала Полли, тянувшая его за руку.

Они добежали до дверей, которые Тонк и Игорина тут же захлопнули за ними. Полли прислонилась к стене.

— Пожалуй, это была самая… самая поразительная минута в моей жизни, — произнес Блуз, когда затих грохот.

— Пожалуй, моя — сейчас, — задыхаясь, ответила Полли.

Свет все еще мерцал вокруг счастливо улыбающейся Уоззи.

— Вы должны обратиться к командующим, — произнесла она.

Вы должны обратиться к командующим, — прошептали стены.

— Будьте добры к этому дитя

Будьте добры к этому дитя…

… этому дитя…

Полли поймала Уоззи прежде, чем она упала на землю.

— Что это с ней? — спросила Тонк.

— Думаю, герцогиня и впрямь говорит через нее, — ответила Полли. Уоззи потеряла сознание, глаза ее закатились. Полли осторожно положила ее на пол.

— Да хватит уже! Герцогиня всего лишь картина! Она мертва!

Иногда ты просто сдаешься. Для Полли этот момент настал в склепах. Если ты не веришь, или не хочешь верить, или просто даже не надеешься, что есть что-то, во что можно еще верить, — зачем тогда поворачиваться? А если ты не веришь, кому ты доверишь вырвать себя из объятий мертвецов?

— Мертва? — переспросила она. — Ну и что? Как насчет тех древних солдат, которые так и не смогли упокоиться? Как насчет света? И все мы слышали, как звучал голос Уоззи.

— Да, но… ну, подобные вещи не происходят с кем-то, кого ты знаешь. Это случается с… ну, со странными религиозными людьми. Ведь всего несколько дней назад она училась громко пукать!

— Она? — прошептал Блуз на ухо Полли. — Она? Почему…

И вновь мысли Полли обогнали внезапную панику.

— Что, Дафни? — спросила она.

— О… да… конечно… нельзя быть… да, — забормотал лейтенант.

Игорина опустилась на колени и положила руку на лоб девочки.

— Она вся горит, — сказала она.

— Она постоянно молилась там, в Сером Доме, — произнесла Лофти, садясь рядом.

— Да, ну, там о многом можно было молиться, если ты не была сильной, — кричала Тонк. — И каждый чертов день мы должны были молиться, дабы герцогиня передала благодарности Нуггану за помои, что не отдали бы и свиньям! И повсюду висела эта чертова картина, этот дурацкий взгляд… Ненавижу все это! Это сводит человека с ума. Вот что случилось с Уозз, ясно? А теперь вы хотите, чтобы я поверила, что эта жирная старуха жива и использует ее как… какую-то марионетку? Я не верю в это. И даже если это и правда, так быть не должно!

— У нее лихорадка, Магда, — тихо повторила Лофти.

— Знаешь, почему мы завербовались? — продолжала раскрасневшаяся Тонк. — Чтобы вырваться! Все, что угодно, все равно лучше того, что было у нас! У меня есть Лофти, а у Лофти есть я, и мы связались с вами потому, что для нас больше ничего нет. Все говорят, что злобениане ужасны, так? Но они никогда ничего не делали нам, никогда не били нас. И если они решат прогуляться туда, чтоб повесить кое-кого, я предоставлю им список! Всегда происходит что-то ужасное, всегда какой-нибудь твердолобый ублюдок придумывает новые наказания, чтобы усмирить нас, а это чертово лицо просто смотрит! А теперь ты говоришь, что она здесь?

— Мы здесь, — ответила Полли. — И вы тоже. И мы сделаем то, ради чего пришли, ясно? Ты целовала картину, ты взяла шиллинг!

— Черт возьми, я и не притронулась к ее лицу! А этот шиллинг — все, что они должны мне!

— Так уходи! Дезертируй! Мы не будем пытаться остановить тебя, потому что я устала от… от твоего дерьма! Но ты решишь это сейчас, сейчас же, ясно? Потому что, когда мы встретим врага, я не хочу думать, что кто-то может ударить меня в спину!

Слова вылетели прежде, чем она успела остановиться, и никакая сила в мире не могла бы уже вернуть их назад.

Тонк побледнела, и что-то ушло из ее лица, точно вода через трубу.

— Что ты сказала?

Слова «Ты меня слышала!» уже готовы были сорваться с ее языка, но Полли заколебалась. Она сказала себе: нельзя так. Нельзя, чтобы разговор вела пара носок.

— Глупые слова, — ответила она. — Прости. Я не специально.

Тонк успокоилась.

— Ну… хорошо, — неохотно произнесла она. — Только знай, мы здесь ради отряда, ясно? Не ради армии и не ради чертовой герцогини.

— Подобные слова равносильны предательству, рядовой Хальт! — раздался голос Блуза.

Все, кроме Полли забыли о нем, а он стоял в стороне, как человек, о котором легко забыть.

— Как бы то ни было, — продолжил он, — я понимаю, что все мы несколько… — он опустил взгляд на свое платье, — озадачены и, э, изумлены произошедшими событиями…

Тонк пыталась избежать взгляда Полли.

— Простите, сэр, — негодующе пробормотала она.

— И запомните, я не буду просто так стоять и слушать подобное еще раз, — добавил Блуз.

— Нет, сэр.

— Отлично, — быстро вмешалась Полли. — Теперь…

— Но в этот раз я закрою на это глаза.

Полли поняла, что Тонк не выдержала. Голова поднималась медленно.

— Вы закроете глаза на это? — переспросила она. — Вы закроете глаза?

— Осторожнее, — шепнула Полли, так, чтобы Тонк ее услышала.

— Разрешите мне рассказать вам кое-что о нас, лейтенант, — пугающе улыбнулась Тонк.

— Мы здесь, рядовой, кем бы мы ни были, — выкрикнула Полли. — А теперь давайте найдем эти казематы!

— Эмм… — вмешалась Игорина, — полагаю, мы уже довольно таки близко. Я даже вижу знак. Эмм. Он в конце туннеля. Эмм… прямо за теми тремя довольно озадаченными вооруженными людьми с, эмм… довольно впечатляющими арбалетами. Эмм… Думаю, то, что вы сейчас говорили, очень важно и должно было быть сказано. Только, эмм… может, не прямо сейчас? И не так громко?

За ними смотрели, поднимая арбалеты, только двое стражников. Третий с криками побежал по туннелю.

Они все, как один человек, или женщина, обменялись мыслями.

У них есть арбалеты. У нас нет. К ним на помощь придет подкрепление. К нам — нет. Все, что у нас есть, это темнота, полная неупокоившихся мертвецов. И у нас больше нет человека, который бы стал молиться.

Тем не менее, Блуз предпринял попытку. Вернув интонации Дафни, он прощебетал:

— О, офицеры… мы искали дамскую комнату и, кажется, заблудились…

Их не бросили в темницу, хотя провели мимо них. Они шли по многочисленным унылым коридорам, мимо тяжелых дверей со множеством решеток и еще большим количеством засовов и вооруженных людей, чья работа, вероятнее всего, стала бы гораздо интереснее, если бы все засовы вдруг исчезли. Их оставили на кухне. Она была огромной. И вовсе не походила на место, где люди нарезали травы и фаршировали ими грибы. В таком мрачном, грязном, покрытом копотью зале повара, скорее всего, готовили для сотен голодных людей. Порой дверь открывалась и какие-то тени смотрели на них. Но никто никогда ничего не говорил.

— Они ждали нас, — пробормотала Шафти. Они сидели на полу, прислонившись спинами к древней плите, Игорина же ухаживала за Уоззи, все еще лежавшей без сознания.

— Они не могли достать тот подъемник так скоро, — ответила Полли. — Я хорошо заклинила его тем камнем.

— Тогда, может, нас сдали прачки, — предположила Тонк. — Мне не нравился взгляд миссис Энид.

— Теперь это уже не имеет значения, так ведь? — перебила Полли. — Это единственный выход?

— Вон там есть кладовая, — отозвалась Тонк. — В полу решетка. Больше ничего.

— Мы сможем выйти через нее?

— Только по кусочкам.

Они мрачно уставились на дверь. Та вновь открылась, и послышался какой-то приглушенный разговор. Тонк попыталась подойти к проему, но внезапно в нем оказались люди с обнаженными мечами.

Полли посмотрела на Блуза. Он сидел у стены и невидяще смотрел в потолок.

— Пожалуй, стоит рассказать ему, — произнесла она. Тонк пожала плечами.

Блуз открыл глаза и изнуренно улыбнулся подошедшей Полли.

— А, Перкс. У нас ведь почти получилось, а?

— Простите, что подвели вас, сэр, — ответила Полли. — Разрешите сесть, сэр?

— Прошу, располагайся на этих довольно холодных плитах, — кивнул Блуз. — И, боюсь, это я подвел вас.

— О, нет, сэр… — запротестовала Полли.

— Вы были моими первыми подчиненными, — продолжал он. — Ну, кроме капрала Дребба, а ему было за семьдесят, и у него была лишь одна рука, бедолага. — Он потер переносицу. — Все, что я должен был сделать, это доставить вас в долину. Это все. Но, нет, я наивно мечтал, что однажды мир будет носить Блуза. Или есть. Я должен был послушаться сержанта Джекрама! О, увижу ли я когда-нибудь лицо моей дорогой Эммелин?

— Не знаю, сэр.

— Предполагалось, что это будет риторический крик отчаяния, а не вопрос, Перкс, — добавил Блуз.

— Простите, сэр. — Она сделала глубокий вдох, готовясь окунуться в ледяные глубины правды. — Сэр, вы должны знать, что…

— И, боюсь, когда они поймут, что мы не женщины, нас посадят в темницы, — продолжал лейтенант. — Очень большие, и очень грязные, как мне говорили. И переполненные.

— Сэр, мы женщины, сэр, — перебила его Полли.

— Да, отлично, Перкс, но больше нет смысла притворяться.

— Вы не понимаете, сэр. Мы, и правда, женщины. Все мы.

Блуз нервно улыбнулся.

— Мне кажется, ты несколько… запутался, Перкс. Помнится, то же самое было и с Риглзвортом…

— Сэр…

— … хотя, должен заметить, он отлично подбирал цвета…

— Нет, сэр. Я была… Я и есть девушка, я обстригла свои волосы и притворилась парнем, и взяла шиллинг герцогини, сэр. Поверьте мне на слово, сэр, потому что мне не хочется описывать вам во всех подробностях. Мы подшутили над вами, сэр. Ну, не то чтобы подшутили, но у нас, у всех нас, были свои причины быть где-нибудь еще, сэр, или хотя бы не быть там, где мы были. Мы солгали.

Блуз уставился на нее.

— Это точно?

— Да, сэр. Я из женской когорты. Каждый день проверяю это, сэр.

— А рядовой Хальт?

— Да, сэр.

— И Лофти?

— О, да, сэр. Обе, сэр. Можете быть уверены, сэр.

— Ну а Шафти?

— Ждет ребенка, сэр.

Блуз ужаснулся.

— О, нет. Здесь?

— Думаю, не в ближайшие несколько месяцев.

— А бедолага рядовой Гум?

— Девчонка, сэр. И Игорь на самом деле Игорина. И, где бы она ни была, Карборунд — это Нефрития. Мы не уверены насчет капрала Маледикта. Но у всех остальных точно были розовые пинетки, сэр.

— Но ваше поведение не было женским!

— Нет, сэр. Мы действовали по-мужски, сэр. Простите, сэр. Мы всего лишь хотели найти своих мужчин, или уйти, или доказать что-то или еще что. Мне жаль, что это случилось с вами.

— Ты действительно уверен насчет всего этого, так ведь?

Что ты хочешь услышать от меня? подумала Полли. «Упс, теперь, подумав, я вдруг понял, да, мы действительно мужчины»? Она успокоилась и кивнула:

— Да, сэр.

— Значит… твое имя не Оливер, так? — Полли казалось, что лейтенанту трудно разобраться со всем этим; он продолжал задавать один и тот же вопрос разными словами, надеясь услышать в ответ что-нибудь, но не то, что он не хотел слышать.

— Нет, сэр. Я Полли, сэр.

— О? А знаешь, есть песенка про…

— Да, сэр, — твердо перебила его Полли. — И я была бы рада, если бы вы не стали даже насвистывать ее.

Блуз уставился на противоположную стену, его взгляд слегка помутнел. О, боже, подумала Полли.

— Вы очень сильно рисковали, — несколько отстранено произнес он. — Поле битвы не лучшее место для женщины.

— Эта война идет не на полях. В такое время, как сейчас, лучший друг девушки — это штаны, сэр.

Блуз снова замолк. Внезапно Полли стало очень жаль его. Он был немного глуповатым, ровно на столько, насколько могут быть очень умные люди, но он не был плохим человеком. Он порядочно обходился с ними и заботился о них. Он этого не заслужил.

— Нам очень жаль, что вы оказались вовлечены во все это, сэр, — произнесла она.

Блуз посмотрел на нее.

— Жаль? — переспросил лейтенант, к ее изумлению, выглядевший более веселым, чем весь день до этого. — Ради всего святого, не нужно ни о чем жалеть. Ты знаешь что-нибудь из истории, Полли?

— Давайте остановимся на Прексе, сэр? Я все еще солдат. Нет, я не знаю. По крайней мере, мало чему верю.

— Значит, ты не слышала об амазонских воинах Самофрипии? Самая устрашающая армия на сотни лет! Все женщины! Абсолютно беспощадные в битве! Мастера длинного лука, хотя, чтобы увеличить силу удара, они отрезали одну из своих эм… э… Слушай, а вы не отрезали свою эм… э…

— Нет, мы не отрезали ничего из своих эм эв, сэр. Только волосы.

Блуз облегченно вздохнул.

— Да, и еще телохранители короля Очудноземья Самуэля — женщины. Все семи футов ростом, насколько мне известно, мастерски владеют копьями. И, разумеется, по Клатчу ходит множество легенд о женщинах-воинах, сражавшихся наравне с мужчинами. Бесстрашные и устрашающие. Мужчины скорее дезертируют, чем встанут лицом к лицу с женщиной, Перкс. Не могут справиться с ними.

И вновь Полли почувствовала себя несколько неуравновешенно, будто попыталась перепрыгнуть барьер, которого на самом деле не было. Она ретировалась.

— Как вы думаете, что будет дальше, сэр?

— Даже не подозреваю, Перкс. Эмм… а что с юной Гум? Какая-нибудь религиозная болезнь?

— Возможно, сэр, — осторожно ответила Полли. — Через нее говорит герцогиня.

— О, боже, — вздохнул Блуз. — Она…

Дверь распахнулась. Внутрь вошли двенадцать солдат и встали у выхода. Их формы были разнообразны — в основном злобенианские, но в некоторых Полли узнала анкморпоркские, или как они его там называют. Все они были вооружены, и держали оружие как люди, готовые его использовать.

Когда они выстроились и принялись рассматривать отряд, внутрь вошла еще одна группа, поменьше. И вновь все были в самых разных униформах, но гораздо более дорогих. Это были офицеры, и, судя по выражению презрения на лицах, они были из командного состава. Самый рослый из них, казавшийся еще выше из-за высокого кавалерийского шлема с плюмажем, пристально и высокомерно смотрел на девушек. У него были блеклые голубые глаза, а выражение лица намекало на то, что ему здесь смотреть не на что, по крайней мере, до тех пор, пока эту комнату не выскоблят тщательнейшим образом.

— Кто из вас офицер? — спросил он. Голос звучал точно у адвоката.

Блуз встал с пола и отдал честь.

— Лейтенант Блуз, сэр, десятый пехотный.

— Ясно. — Человек посмотрел на других офицеров. — Полагаю, дальше мы можем обойтись и без охраны. Предстоит деликатный разговор. И ради всего святого, найдите ему пару штанов!

Послышалось бормотание. Человек кивнул сержанту стражи. Вооруженные люди вышли из комнаты, и дверь захлопнулась за их спинами.

— Я — лорд Раст, — произнес человек. — Я представляю здесь Анк-Морпорк. По крайней мере, — и он вздохнул, — военное посольство. С вами обращались хорошо? Вас не били? Я вижу… юную леди на полу.

— Она упала в обморок, — произнесла Полли. Голубые глаза остановились на ней.

— А вы… — спросил он.

— Капрал Перкс, сэр, — ответила Полли. Кто-то из офицеров сдавленно улыбнулся.

— А. Вы, вероятно, ищете своего брата?

— Откуда вам это известно?

— Мы, ммм, довольно эффективно работаем, — ответил Раст и позволил себе слегка улыбнуться. — Вашего брата зовут Пол?

— Да!

— Мы, разумеется, найдем его. И, насколько мне известно, другая юная леди ищет своего молодого человека?

Шафти присела в реверансе.

— Это я, сэр.

— Его мы так же отыщем, если вы сообщите нам его имя. Теперь прошу вас внимательно выслушать меня. Вас, мисс Перкс, и всех остальных, без малейшего вреда для вас, проводят сегодня назад в вашу страну настолько, насколько могут пройти наши патрули, что, подозреваю, довольно далеко отсюда. Это понятно? Вы получите то, за чем пришли. Разве это не будет чудесно? И вы сюда больше не вернетесь. Мы захватили тролля и вампира. Это предложение относится и к ним.

Полли смотрела на других офицеров. Они нервничали…

… кроме одного, стоявшего позади всех. Ей казалось, все охранники ушли, но, хотя этот человек и был одет как стражник — точнее сказать, как плохо одетый стражник — он не казался таковым. Он стоял, прислонясь к стене, курил половинку сигары и усмехался. Он выглядел как человек, наслаждающийся представлением.

— Кроме того, — продолжал Раст, — это предложение относится и к вам лейтенант… Блуз, не так ли? Но вы останетесь в доме на территории Злобении, что довольно приятно, должен заметить. Прогулки на свежем воздухе и все прочее. Должен добавить, подобное предложение не предоставлялось вашим старшим офицерам.

Тогда зачем предлагаете нам? Подумала Полли. Вы боитесь? Кучки девчонок? Это нелепо…

Человек с сигарой, стоявший за офицерами, подмигнул Полли. Его форма была довольно старомодной — старый шлем, нагрудник, какая-то чуть проржавевшая кольчуга и большие сапоги. Он носил все это так же, как и рабочий носит свой комбинезон. В отличие от шика и блеска, стоявшего перед ней, единственное, на что указывала его одежда, было то, что он вовсе не намерен пострадать. Полли не видела никаких знаков отличия, кроме маленького щита, прикрепленного к нагруднику.

— Прошу вас, — произнес Блуз, — позвольте мне переговорить со своими солдатами.

— Солдатами? — удивился Раст. — Это же просто женщины!

— Но в данный момент, сэр, — спокойно проговорил Блуз, — я не поменял бы их на любых шестерых мужчин, кого бы вы мне не предложили. Прошу вас, джентльмены, подождать снаружи.

За их спинами плохо одетый человек беззвучно рассмеялся. Хотя, остальные не нашли ничего смешного.

— Вы же не собираетесь отклонить это предложение! — возмутился лорд Раст.

— И тем не менее, сэр, — ответил Блуз. — Это займет несколько минут. Полагаю, дамы предпочли бы некоторое уединение. Одна из них ждет ребенка.

— Что, здесь? — И они, все как один, отпрянули назад.

— Не сейчас, полагаю. Но если бы вы вышли…

Когда офицеры отступили в мужественную безопасность коридора, лейтенант повернулся к своему отряду.

— Ну, так как? Должен заметить, это предложение довольно привлекательно для вас.

— Только не для нас, — ответила Тонк. Лофти кивнула.

— И не для меня, — отозвалась Шафти.

— Почему? — удивился Блуз. — Ты ведь получишь мужа.

— Это может быть не так просто, — пробормотала Шафти. — В любом случае, как насчет вторжения?

— Я не хочу, чтобы меня отправили домой, как посылку, — добавила Игорина. — В любом случае, у него не самое приятное строение скелета.

— Ну что ж, рядовой Гум не сможет высказаться сейчас, — вздохнул Блуз. — Так что, теперь ты, Полли.

— Зачем они делают это? — спросила девушка. — Зачем им так нужно убрать нас с дороги? Почему бы просто не оставить взаперти? Здесь должно быть полно камер.

— Ну, возможно, считаются со слабостью вашего пола, — предположил Блуз и тут же сгорел под их взглядами. — Я не говорил, что и я так считаю, — быстро добавил он.

— Они могли бы просто убить нас, — продолжила Тонк. — Ну, могли ведь, — добавила она. — Почему нет? Кому какое дело? Не думаю, что мы считаемся военнопленными.

— Но они этого не сделали, — поддержала ее Полли. — И они не угрожают нам. Они очень осторожны. Мне кажется, они боятся нас.

— А, ну да, точно, — хмыкнула Тонк. — Может, они думают, что мы погонимся за ними и крепко облобызаем?

— Ну что ж, значит, все согласны, что мы не принимаем их предложение, — заключил Блуз. — Чертовски верно… о, прошу прощения…

— Мы все знаем эти слова, сэр, — перебила его Полли. — Давайте посмотрим, насколько сильно мы их пугаем, сэр.

Офицеры ожидали с равнодушным нетерпением, но, входя в кухню, Раст выдавил на лице улыбку.

— Ну, так что же, лейтенант? — спросил он.

— Мы рассмотрели ваше предложение должным образом, сэр, — ответил Блуз, — и наш ответ: возьмите его и за… — Он наклонился к Полли, что-то шептавшей. — Что? А, да, верно. Застегните. Застегните на своем джемпере. Полагаю, назван так в честь полковника Генри Джемпера. Удобная шерстяная вещица, вроде легкого свитера, сэр, который, если я правильно помню, был назван в честь полкового старшего сержанта Свитера. Вот, сэр, где вы его можете застегнуть.

Раст спокойно принял это, хотя Полли подозревала, что он просто не понял. Хотя потрепанный человек, вновь стоявший у стены, точно все понял, поскольку он вновь ухмылялся.

— Понятно, — проговорил Раст. — И это от всех вас? Что ж, вы не оставляете мне иного выбора. Прощайте.

Его попытке выйти помешали другие офицеры, менее чувствительные к драматизму ситуации. Дверь захлопнулась за ними, но лишь после того, как последний человек на мгновение повернулся и сделал жест рукой. Этого можно было и не заметить, если бы вы не смотрели на него — а Полли смотрела.

— Кажется, прошло удачно, — Блуз повернулся к ним.

— Надеюсь, мы не попадем в неприятности из-за этого, — вздохнула Шафти.

— По сравнению с чем? — спросила Тонк.

— Последний человек показал большой палец и подмигнул, — произнесла Полли. — Вы его заметили? На нем даже не было офицерской униформы.

— Может, хотел пригласить на свидание, — предположила Тонк.

— В Анк-Морпорке это значит «отлично», — сказал Блуз. — А в Клатче, кажется, «надеюсь, что твой осел взорвется». Я приметил его. По мне, он похож на сержанта стражи.

— Но никаких нашивок не было, — покачала головой Полли. — И зачем ему говорить нам «отлично»?

— Или до такой степени ненавидеть нашего осла? — добавила Шафти. — Как Уоззи?

— Спит, — ответила Игорина. — Я думаю.

— То есть?

— Ну, я не думаю, что она умерла.

— Ты не думаешь? — переспросила Полли.

— Да, — ответила Игорина. — Именно так. Надо бы согреть ее.

— Кажется, ты говорила, что она горит?

— Да. Но теперь она замерзает.

Лейтенант Блуз подскочил к двери, взял за ручку и, ко всеобщему удивлению, распахнул настежь. Четыре меча нацелились на него.

— У нас здесь больной человек! — выкрикнул он в лицо остолбеневшим стражникам. — Нам нужны одеяла и дрова! Сей же час! — И он захлопнул дверь. — Может сработать, — заключил он.

— На этой двери нет замка, — заметила Тонк. — Это может быть полезно, Полли.

Полли вздохнула.

— Сейчас я хочу чего-нибудь поесть. Это же кухня. Здесь должна быть еда.

— Это кухня, — повторила Тонк. — Здесь могут быть ножи!

Всегда горько понимать, что враг так же умен, как и ты. Здесь был колодец, но нагроможденные сверху плиты не позволяли пройти ничему, крупнее ведра. И кто-то, совсем не разбирающийся в истории приключений убрал из комнаты все, у чего могли быть острые края, и, по какой-то непонятной причине, все, что можно было бы есть.

— Только если мы не захотим перекусить свечами, — произнесла Шафти, вытаскивая связку из скрипнувшего шкафа. — Хотя они ведь из жира. Могу поспорить, старик Скаллот сделал бы с них поскребень.

Полли проверила камин, от которого пахло так, будто в нем очень давно не разжигали огонь. Он был широким и большим, но где-то в шести футах от пола висела решетка, вся в саже и паутине.

В кладовке нашли еще пару мешков старой, сухой и пыльной муки. От нее разило. Была еще какая-то штука с воронкой, рукоятью и какими-то непонятными винтами.[19] Еще они нашли пару скалок, сито для лука, половники… и вилки. Множество вилочек для тостов. Полли чувствовала себя обманутой. Конечно, глупо было предполагать, что кто-то, держащий пленников в наспех приготовленной камере, оставит все необходимое для побега, но, тем не менее, ей казалось, что был нарушен некий закон вселенной. Ничего лучше обычной дубинки не было. Вилочками для тостов можно уколоть, ситом можно ударить, а скалки вообще являются традиционным женским оружием, но этой штукой с воронкой, рукоятью и непонятными винтами можно было лишь озадачивать людей.

Дверь открылась. Внутрь вошли стражники, охранявшие двух женщин, что несли одеяла и дрова. Они с потупленным взором скользнули внутрь, сложили свою ношу и практически выбежали наружу. Полли подошла к одному из охранников, который, по-видимому, был главным. Он отпрянул. На ремне зазвенел огромный ключ.

— Стучаться надо, ясно? — сказала она.

Солдат нервно усмехнулся.

— Да, конечно, — ответил он. — Нам велено не разговаривать с вами…

— Вот как?

Тюремщик оглянулся назад.

— Но мы считаем, вы отлично держитесь, для девчонок, — заговорщически произнес он.

— Значит, вы не будете стрелять, если мы сбежим? — мило улыбнулась Полли.

Ухмылка пропала.

— Даже не пытайтесь, — ответил он.

— Сколько же у вас тут ключей, сэр, — произнесла Тонк, и рука солдата застыла у ремня.

— Вы должны оставаться здесь, — проговорил он. — Все и без того уже плохо. Вы остаетесь здесь!

Он хлопнул дверью. Через мгновение они услышали, как на нее опустилось что-то тяжелое.

— Ну что ж, теперь у нас хотя бы огонь есть, — заключил Блуз.

— Э… — это была Лофти. Она так редко хоть что-то говорила, что все остальные тут же повернулись к ней, и она смущенно замолчала.

— Что, Лофти? — спросила Полли.

— Э… Я знаю, как открыть дверь, — пробормотала она. — То есть, чтобы она и оставалась открытой.

Если бы это сказал кто-то другой, кто-нибудь бы рассмеялся. Но Лофти тщательно обдумывала слова, прежде чем произнести их.

— Э… хорошо, — произнес Блуз. — Отлично.

— Я все обдумала, — добавила Лофти.

— Прекрасно.

— Это сработает.

— Как раз то, что нам нужно! — отозвался Блуз, как человек, который несмотря ни на что пытается остаться веселым.

Лофти посмотрела вверх на балки, проходящие над комнатой.

— Да, — кивнула она.

— Но снаружи будут охранники, — напомнила Полли.

— Нет, — ответила Лофти. — Их не будет.

— Не будет?

— Они уйдут. — И Лофти замолчала, с видом человека, которому больше нечего сказать.

Тонк подошла к ней и взяла за руку.

— Мы просто немножко поговорим, хорошо? — И она повела девочку в дальний угол. Некоторое время они шептались. Лофти почти все время смотрела на пол, а потом Тонк подошла к ним.

— Нам нужны мешки с мукой из кладовки, веревка из колодца, — заговорила она. — И одна из тех… что это за большие круглые штуки, что покрывают блюда? С ручкой?

— Крышки? — предположила Шафти.

— И свечка, — продолжала Тонк. — И много бочек. И много воды.

— И зачем все это? — осведомился Блуз.

— Сделать большой бум, — ответила Тонк. — Тильда многое знает об огне, уж поверьте мне.

— Когда ты говоришь, что она много знает про… — неуверенно начала Полли.

— Я имею в виду, что любое место, где она работала, сгорало дотла, — закончила Тонк.

Они подкатили пустые бочки к середине комнаты и залили их водой из помпы. Под немногословные указания Лофти они подвесили три порванных пыльных мешка с мукой настолько высоко, насколько можно, так что те мерно раскачивались над полом между бочками и дверью.

— А, — произнесла Полли. — Кажется, я поняла. На другом конце города пару лет назад взорвалась мельница.

— Да, — кивнула Тонк. — Это Тильда.

— Что?

— Они ее били. И даже хуже. А все дело в том, что Тильда просто смотрит, думает, и где-то это все сходится воедино. А потом взрывается.

— Но тогда погибли два человека!

— Хозяин с женой. Да. Но я слышала, что другие девушки, что работали там, никогда больше не возвращались. А если я тебе скажу, что Тильда была беременна, когда ее вернули обратно после пожара? Она родила, и они забрали ребенка, и мы даже не знаем, что случилось с ним. А потом ее снова избили, потому что она была Отвержением Нуггана. От этого тебе будет легче? — говорила Тонк, привязывая веревку к ножке стола. — Есть только мы, Полли. Только она и я. Никакого наследства, никакого домика, никаких родственников, о которых мы бы знали. Серый Дом ломает каждого. Уоззи говорит с герцогиней, я… без тормозов, а Тильда пугает меня, когда берет в руки коробок со спичками. Нужно просто видеть ее лицо. Оно прямо загорается. Конечно, — и Тонк хищно улыбнулась, — как и все остальное. Лучше отвести всех в кладовку, пока мы будем зажигать свечу.

— А разве не Тильда это сделает?

— Разумеется, она. Но нам придется тащить ее назад, иначе она будет смотреть.

Все начиналось, как игра. Она не думала об этом так, но это была именно игра под названием «Позвольте Полли Оставить «Герцогиню». А теперь… это уже не имело значения. Она строила всевозможные планы, но теперь она была вне них. Они справились чертовски хорошо, для девчонок…

Последнюю бочку с водой, после недолгого разговора, было решено поставить перед дверью в кладовку. Полли смотрела поверх нее на Блуза и остальных.

— Ну что ж, мы… э… готовы начинать, — произнесла она. — Ты уверена в этом, Тонк?

— Мда.

— И мы не пострадаем?

Тонк вздохнула.

— Пыльная мука взорвется. Это просто. Взрывом опрокинет бочки с водой, возможно со второго раза. Самое страшное, что нас ждет — это намокнуть. Так думает Тильда. Вы будете спорить? А в другой стороне только дверь.

— Как она все это придумала?

— Она не придумывает. Она просто видит, как это должно быть. — Тонк передала Полли конец веревки. — Она протянута над балкой к крышке. Вы не подержите, лейтенант? Только не тяните, пока мы не скажем. Я серьезно. Пошли, Полли.

Лофти зажигала свечу, поставленную между бочками и дверью. Она делала это медленно, будто совершала ритуал, каждая часть которого имела огромнейшее значение. Она чиркнула спичкой и осторожно держала ее, пока не занялось пламя. Она долго водила ею по основанию свечи, которую поставила на каменные плиты, так что горячий воск твердо закрепил ее на месте. Потом она поднесла спичку к фитилю и опустилась на колени, смотря на пламя.

— Так, — проговорила Тонк. — Сейчас я поднимаю ее, а ты осторожно опускаешь крышку на свечу, ясно? Пойдем, Тильда.

Она осторожно подняла девочку на ноги, что-то нашептывая ей, и кивнула Полли, которая опустила крышку с осторожностью, граничащей с почтением.

Лофти шла, будто во сне. Тонк остановилась у тяжелого кухонного стола, к ножке которого она привязала веревку, держащую мешки с мукой.

— Ну, все, — произнесла она. — Теперь, когда я развяжу узел, мы хватаем ее под руки и бежим, ясно, Полли? Мы бежим. Готова? Взяла ее? — она потянула за веревку. — Бежим!

Мешки, оставляя в воздухе белую пыль, рухнули возле двери. Мука была похожа на туман. Они домчались до кладовки и в кучу за бочкой.

— Давайте, лейтенант! — крикнула Тонк. Блуз потянул веревку, та подняла крышку, и пламя свечи…

Звука вуумф не было. Было ощущение вуумф. Оно переполняло каждое чувство. Оно затрясло мир, точно осиновый листок, раскрасило его в белый цвет и, к удивлению, наполнило его запахом гренок. А потом все закончилось, всего за секунду, оставляя лишь отдаленные крики и рокот падающих камней.

Полли поднялась на ноги и посмотрела на Блуза.

— Думаю, надо собираться и бежать отсюда, сэр, — произнесла она. — И хорошо бы при этом кричать.

— Ну, уж с криком я справлюсь, — пробормотала Шафти. — Это не слишком сложно.

Блуз схватил свой половник.

— Я лишь надеюсь, что это не станет нашим прощальным жестом, — сказал он.

— Вообще-то, сэр, — ответила Полли, — я думаю, что это еще только приветствие. Разрешите издавать леденящие кровь вопли, сэр?

— Разрешаю, Перкс!

Пол был залит водой с обломками — очень маленькими обломками — бочки. Половина дымохода рухнула в камин, и теперь сажа ярко полыхала в нем. Полли подумала, сошло ли это в долине за сигнал.

Двери не было. Как и части стены вокруг. Снаружи…

Дым и пыль наполняли воздух. Люди лежали и стонали, или бесцельно бродил среди обломков. Когда появился отряд, солдаты не просто не смогли начать бой, они не смогли даже понять. Или услышать. Девушки опустили свое оружие. Полли нашла сержанта, который сидел и хлопал по вискам ладонями.

— Давай сюда ключи! — потребовала она.

Он постарался сфокусироваться.

— Что?

— Ключи!

— Мне подрумяньте, пожалуйста.

— Ты в порядке?

— Что?

Полли наклонилась и сняла связку ключей с ремня не сопротивлявшегося человека, стараясь удержаться от извинений. Она бросила их Блузу.

— Вы сделаете все, сэр? Думаю, скоро у нас будет много гостей, — и, повернувшись к отряду, добавила: — А вы заберите их оружие!

— Некоторые из них серьезно ранены, Полли, — произнесла Игорина, опускаясь на колени. — Один — разнообразно.

— Что разнообразно? — переспросила Полли, следя за ее движениями.

— Просто… разнообразно. Очень. Но, думаю, я смогу спасти его руку, потому что я только что нашла ее. Думаю, он держал свой меч и…

— Просто сделай, что сможешь, хорошо? — сказала Полли.

— Эй, они же враги, — напомнила Тонк, подбирая меч.

— Это дело Игорей, — отозвалась Игорина, снимая свой рюкзак. — Прошти, ты не поймешь.

— Я уже начинаю. — И Тонк вместе с Полли стала следить за лестницей. Вокруг них стонали люди и скрипел камень. — Интересно, сколько вреда мы нанесли? Там полно пыли…

— Скоро там будет полно людей, — ответила Полли более спокойно, чем она чувствовала. Потому что сейчас все и случится, подумала она. В этот раз никакая цесарка нас не спасет. Именно теперь я узнаю, что я такое — плоть или сталь.

Она слышала, как Блуз открывает двери, и крики за ними.

— Лейтенант Блуз, десятый пехотный! — говорил он. — Это освобождение, в общих чертах. Простите за беспорядок.

Должно быть, это добавила его внутренняя Дафни, подумала Полли. А потом коридор заполнился освобожденными людьми, и кто-то сказал:

— Что здесь делают эти женщины? Ради бога, девочка, отдай мне этот меч!

И сейчас она вовсе не собиралась спорить.

Мужчины берут верх. Наверное, это из-за носок.

Они вернулись на кухню, где была Игорина. Она работала быстро, умело и, в общем-то, без особой крови. Сзади стоял открытый рюкзак. Внутри были синие, зеленые, красные банки; некоторые дымились, когда она открывала их, или странно светились. За ее пальцами нельзя было уследить. Это было захватывающее зрелище. По крайней мере, если вы еще не успели поесть.

— Отряд, это майор Эрик фон Молдвитц! Он хотел познакомиться с вами.

Они повернулись на голос Блуза. Он привел кого-то. Майор был молод, но более плотно сложен, чем лейтенант. По его лицу шел шрам.

— Вольно, парни, — сказал он. — Блуз рассказал о том, что вы сделали. Отлично! Переоделись женщинами, а? Хорошо, что об этом не узнали!

— Да, сэр, — ответила Полли. Снаружи доносились крики и звон мечей.

— Не взяли свою униформу с собой? — спросил майор.

— Было бы странно, если бы ее нашли на нас. — Полли смотрела на Блуза.

— В любом случае, было бы странно, если бы вас обыскивали, а? — майор подмигнул.

— Да, сэр, — послушно ответила Полли. — Лейтенант Блуз все вам рассказал про нас, не так ли, сэр?

За спиной майора Блуз демонстрировал универсальный жест. Он представлял собой две быстро машущие, обращенные к ней ладони с растопыренными пальцами.

— Ха, верно. Стащили одежду из борделя, а? Таким юным парням, как вы, не стоит посещать подобные заведения, а? Они являются Отвержением, если дела ведутся верно! — усмехнулся майор, театрально грозя пальцем. — В любом случае, все в порядке. Здесь не так уж много стражи — слишком глубоко, понимаете? Вся крепость была построена на том основании, что враг будет снаружи! Слушайте, а что это он делает с человеком на полу?

— Латаю его, шер, — ответила Игорина. — Пришиваю руку обратно.

— Это ведь враг, так?

— Это Кодекш Игорей, шер, — укоризненно произнесла Игорина. — Швободная рука там, где нужно, шер.

Майор глубоко вдохнул.

— А, что ж, с вами ведь не поспоришь, а? Но когда закончишь, у нас тоже есть много ребят, которым нужна твоя помощь.

— Конечно, шэр.

— Есть новости о моем брате, сэр? — вмешалась Полли. — Пол Перкс?

— Да, Блуз упоминал о нем, Перкс, но здесь еще столько запертых людей, и сейчас не слишком-то разберешься во всем, а? — Майор не собирался церемониться. — Что же до вас, чем раньше мы найдем вам штаны, тем быстрее вы сможете принять участие в веселье, а?

— Веселье, — повторила Тонк упавшим голосом.

— А сейчас…? — начала Полли.

— Мы добрались уже до четвертого этажа, — ответил майор фон Молдвитц. — Может, мы еще не контролируем всю крепость, но мы уже захватили внешние дворы и некоторые башни. К утру уже все входы и выходы будут в наших руках. Мы снова воюем! Вторжения не будет. Большинство их главных шишек во внутренней крепости.

— Снова воюем, — пробормотала Полли.

— И мы победим! — закончил майор.

— А, сахар, — произнесла Шафти.

Сейчас все и прояснится, Полли знала это. Тонк выглядела так, будто вот-вот сорвется, и даже Шафти было не по себе. Лофти найдет коробку спичек, которую Полли спрятала в шкафу — это лишь вопрос времени.

Игорина собрала свои пузырьки и кротко улыбнулась майору.

— Все готово, шер, — произнесла она.

— Ты хотя бы парик убери, а?

— Это мои шобштвенные волошы, шер, — ответила Игорина.

— Выглядит несколько… по девчачьи, — отметил майор. — Будет лучше, если…

— Вообще-то, на самом деле, я женщина, сэр, — сказала Игорина, практически перестав шепелявить. — Поверьте мне, я ведь из Игорей. Мы знаем о таких вещах. И лучше меня вам все равно никого не найти.

— Женщина? — переспросил майор.

Полли вздохнула.

— Все мы, сэр. Настоящие женщины. Не просто переодетые женщинами. И сейчас я совершенно не хочу одевать пару штанов, потому что тогда я буду женщиной, переодетой мужчиной, переодетым женщиной, переодетой мужчиной, и я настолько запутаюсь, что не буду знать, как правильно ругаться. А я хочу выругаться прямо сейчас, сэр, очень.

Майор тут же развернулся к Блузу.

— Вы знали об этом, лейтенант? — прокричал он.

— Ну… да, сэр. В конце концов. Но даже так, сэр, я бы…

Эта камера была старой комнатой для стражи. Здесь было влажно, и стояло две скрипящих койки.

— В целом, — заговорила Тонк, — думаю, было лучше, когда нас заперли враги.

— В потолке есть решетка, — отметила Шафти.

— Не слишком большая, чтобы можно было вылезти, — ответила Полли.

— Нет, но мы можем повеситься до того, как это сделают они.

— Мне говорили, что умирать так — очень больно, — произнесла Полли.

— Кто? — спросила Тонк.

Порой сквозь узкое окошко доносились звуки битвы. В основном вопли; часто — крики. Веселье было в разгаре.

Игорина сидела, уставясь на свои руки.

— Что с этим не так? — проговорила она. — Я что же, плохо поработала с его рукой? Но нет, они боятся, что я могу дотронуться до их рядовых.

— Может, тебе стоило бы пообещать, что будешь оперировать только офицеров? — предложила Тонк. Никто не засмеялся и, наверное, никто бы не подумал о побеге, даже если бы дверь была открыта настежь. Почетно сбежать от врага, но если ты бежишь со своей стороны, то куда ты пойдешь?

На одной из коек глубоко спала Уоззи. Нужно было некоторое время следить за ней, чтобы заметить, как она дышит.

— Что они могут сделать с нами? — нервно спросила Шафти. — Ну, понимаете… что на самом деле они могут?

— Мы носили мужскую одежду, — сказала Полли.

— Но за это лишь бьют.

— А, они найдут что-нибудь, поверь мне, — сказала Тонк. — Кроме того, кто знает, что мы здесь?

— Но мы же вызволили их из темницы!

Полли вздохнула.

— Вот именно по этому, Шафти. Никто не хочет знать, что кучка девчонок переоделась солдатами, вошла в большой форт и выпустила половину армии. Все знают, что женщины на такое не способны. Здесь мы не нужны ни одной из сторон, понимаешь?

— На поле брани никто не будет волноваться из-за нескольких новых тел, — добавила Тонк.

— Не говори так! Лейтенант Блуз заступился за нас, — воскликнула Шафти.

— Кто, Дафни? — удивилась Тонк. — Ха! Просто еще одно тело. Они, скорее всего, закрыли его где-нибудь, как и нас.

Послышались отдаленные восклицания, державшиеся некоторое время.

— Похоже, они захватили здание, — предположила Полли.

— Ура нам, — кивнула Тонк и сплюнула на пол.

Вскоре в двери открылось небольшое окно, и безмолвный человек протянул большой котел поскребени и поднос с конским хлебом. Поскребень была не плохой, ну, если, по крайней мере, учитывать стандарты плохой поскребени. Они некоторое время обсуждали, значит ли это, что их не будут казнить, пока кто-то не упомянул традиционный Последний Здоровый Ужин.

Игорина предположила, что этот ужин должен быть не только здоровым, но и более мясным. Но, по крайней мере, еда была горячей.

Пару часов спустя им протянули котелок с салупом и несколько кружек. На этот раз охранник подмигнул.

Еще через час дверь отворилась. Внутрь вошел молодой человек в форме майора.

Ну, что ж, давайте продолжим, как начали, подумала Полли. Она вскочила на ноги.

— Отррряд… стрройсь… смирно!

С приемлемой скоростью отряд хотя бы смог встать и построится в линию. Майор поприветствовал ее, постукивая тростью по козырьку фуражки. Она определенно была меньше дюйма в диаметре.

— Вольно… капрал, не так ли? — произнес он.

— Да, сэр. — Это звучало обещающе.

— Я майор Клогстон, из офиса Провоста, — продолжал он. — И я хочу, чтобы вы все мне рассказали. Обо всем. Я буду записывать, если вы не возражаете.

— Это еще зачем? — спросила Тонк.

— А, вы должно быть… рядовой Хальт, — сказал он. — Я уже говорил с лейтенантом Блузом. — Он повернулся, кивнул охраннику, стоявшему в дверях, и захлопнул дверь. Окошко он тоже закрыл.

— Вас будут судить, — произнес он, садясь на свободную кровать. — Политиканы требуют, чтобы вас судили полным Нугганским судом, но здесь это будет несколько сложно, и потом, никто не хочет, чтобы все это дело зашло еще дальше. Кроме того, произошел… необычный прецедент. Кто-то прислал коммюнике генералу Фроку, спрашивая о вас поименно. По крайней мере, — добавил он, — по фамилиям.

— Это был лорд Раст, сэр?

— Нет, некто по имени Вильям де Слов. Не знаю, сталкивались ли вы с этой его газетой. Нам интересно знать, как он узнал, что вас захватили.

— Ну, уж мы-то ему точно не говорили! — ответила Полли.

— Это делает все несколько… запутанным, — продолжал Клогстон. — Хотя, с вашей точки зрения, более обнадеживающим. Кое-кто в армии, скажем, обдумывает будущее Борогравии. То есть, хотят, чтобы оно было. Моя работа — представлять ваше дело на трибунале.

— Это военный суд? — спросила Полли.

— Нет, они не настолько глупы. Сказать, что суд военный, значит признать вас солдатами.

— Но вы признали, — напомнила Шафти.

— Фактически не значит законно, — ответил Клогстон. — Теперь, как я и говорил… расскажите мне свою историю, мисс Перкс.

— Капрал, сэр!

— Прошу прощения. Теперь… начинайте… — Клогстон открыл свой пакет и достал очки в форме половинок луны, надел их, вынул карандаш и что-то квадратное и белое. — Как только будете готовы, — добавил он.

— Сэр, вы и в самом деле собираетесь писать на сэндвиче с джемом?

— Что? — майор посмотрел вниз и рассмеялся. — А. Нет. Прошу прощения. Мне не стоило пропускать обед. Чертов сахар, понимаете…

— Он капает. Не беспокойтесь. Мы уже поели.

Рассказ, со множеством перебиваний и поправок, занял час и еще два сэндвича. Майор исписал почти весь блокнот, порой останавливался и смотрел в потолок.

— … а потом нас бросили сюда, — сказала Полли.

— Вообще-то толкнули, — поправила Игорина. — Подтолкнули.

— Ммм, — произнес Клогстон. — Вы утверждаете, что капрал Страппи, как вы его назвали, внезапно… передумал идти на войну?

— Да, сэр.

— А в таверне в Плёне вы, в самом деле, ударили князя Генриха в…?

— Да, или рядом, сэр. И тогда я не знала, что это он, сэр.

— Но вы не упомянули о стычке на холме, когда, согласно лейтенанту Блузу, благодаря вашим быстрым действиям удалось заполучить книгу с кодами…

— Не думаю, что стоит упоминать об этом, сэр. Мы почти не использовали ее.

— Ну, не знаю. Из-за вас и этого милого человека из газеты союзники отправили в горы два полка на поиски некоего партизанского лидера по имени Тигр. Князь Генрих настоял на этом, и сейчас командует там. Он, можно сказать, обиженный неудачник. Очень обиженный, судя по слухам.

— Газетчик поверил всей этой чепухе? — Полли была поражена.

— Не знаю, но он определенно написал об этом. Вы говорите, что лорд Раст предложил вам тихо уйти домой?

— Да, сэр.

— И ваш ответ был…

— Застегнуть это на его джемпере, сэр.

— А, да. Не могу прочесть собственный подчерк. Д… Ж… Е… — Клогстон осторожно записал слово заглавными буквами, а потом спросил: — Я этого не говорил, но кое-кто… из влиятельных… людей с нашей стороны хотел бы знать, вы бы ушли…?

Вопрос повис в воздухе, точно труп с балки.

— Значит, я записываю, как «джемпер», да? — спросил он.

— Некоторым из нас некуда идти, — сказала Тонк.

— Или не с кем, — добавила Шафти.

— Мы не сделали ничего плохого, — произнесла Полли.

— Стало быть, джемпер, — завершил майор. Он сложил свои очки и вздохнул. — Они даже не скажут мне, какие обвинения выдвинуты против вас.

— Были Плохими Девочками, — хмыкнула Тонк. — Кого мы обманываем, сэр? Враги просто хотели тихо избавиться от нас, и генерал хочет того же. Вот в чем проблема плохих и хороших парней. Они все парни!

— Нам бы вручили медали, сэр, если бы были мужчинами? — спросила Шафти.

— Мда. Разумеется. И подозреваю, Блуз получил бы продвижение по службе. Но сейчас идет война, и не самое подходящее время…

— … благодарить кучку Отверженных женщин? — предположила Полли.

Клогстон улыбнулся.

— Я собирался сказать «терять внимание». Именно политики настаивают на этом. Они хотят пресечь слухи на корню. А главнокомандующие хотят покончить с этим по той же причине.

— Когда все это начнется? — спросила Полли.

— Примерно через полчаса.

— Это же глупо! — возмутилась Тонк. — Война в самом разгаре, а они собираются тратить время, чтобы осудить несколько женщин, которые не сделали ничего плохого?

— Генерал настоял на этом, — ответил Клогстон. — Он хочет разобраться с этим поскорее.

— А какова сила этого трибунала? — холодно спросила Полли.

— Тысячи вооруженных людей, — ответил Клогстон. — Простите. Дело в том, что, когда спрашиваешь у генерала «И какая армия тебе поможет?», ему достаточно лишь указать на окно. Но я намерен доказать, что суд должен быть военным. Вы все поцеловали герцогиню? Взяли шиллинг? По мне, так это уже дело военных.

— И это хорошо, так?

— Ну, это значит, что будут процедуры. Последнее Отвержение Нуггана касалось головоломок. Они разбивают мир на части, сказал он. По крайней мере, это заставляет задуматься. Армия может быть сумасшедшей, но она сумасшедшая в целом. Она надежно безумна. Э, эту спящую девочку… вы оставите ее здесь?

— Нет, — отряд ответил, как одна женщина.

— Ей нужно постоянное внимание, — сказала Игорина.

— Если мы оставим ее, у нее может случиться приступ внезапного и бесследного исчезновения, — добавила Тонк.

— Мы держимся вместе, — закончила Полли. — Мы не оставляем своих за спиной.

Для трибунала выбрали бальный зал. Захватили уже большую часть крепости, узнала Полли, но распределение территории было беспорядочным. Союзники все еще удерживали центральные здания и арсенал, но были полностью окружены борогравскими силами. Сейчас шла борьба за комплекс главных ворот, которые были сконструированы вовсе не для отражения нападения изнутри. Это можно было бы назвать потасовкой, полуночной дракой в баре, но в гораздо большем масштабе. И поскольку различные боевые машины на башнях были в руках обоих сторон, крепость стреляла сама в себя, в лучших традициях круговой расстрельной команды.

Пол здесь пах мастикой и мелом. Столы были сдвинуты, образуя грубый полукруг. Должно быть, здесь более тридцати офицеров, подумала Полли. Потом за полукругом она заметила другие столы, карты, людей, скользящих туда-сюда, и поняла, что все это не только ради них. Здесь был штаб.

Отряд промаршировал внутрь и встал по стойке смирно. Игорина заставила двух охранников нести на носилках Уоззи. Круг стежков под ее глазом значил больше, чем трубка полковника. Ни один солдат не хотел бы поссориться с Игорем.

Они ждали. Иногда офицер посматривал на них и возвращался к карте или разговору. Наконец Полли услышала перешептывание, головы снова повернулись, и люди двинулись к полукругу кресел. Было такое чувство, будто им, к сожалению, нужно сделать некую надоедливую работу.

Генерал Фрок не смотрел прямо на отряд, пока не занял свое место в центре и не поправил свои бумаги. И даже тогда его глаза лишь быстро скользнули по ним, будто боясь остановиться. Полли никогда прежде не видела его. Он был красивым мужчиной, а голова все еще была покрыта белыми волосами. Шрам на одной стороне лица, чуть было не задевший глаз, был заметен поверх морщинок.

— Все идет хорошо, — сказал он всей комнате. — Мы только что услышали, что отряд уцелевшего десятого приблизился к крепости и теперь атакует главные ворота снаружи. Кто-то, должно быть, видел, что случилось. Армия в действии!

Раздались новые торжествующие восклицания, но ни одно из них не исходило от отряда. Генерал вновь взглянул на них.

— Все здесь, Клогстон? — спросил он.

Майор, у которого, по крайней мере, тоже был маленький столик, встал и отдал честь.

— Нет, сэр, — сказал он. — Мы ждем…

Двери открылись. Внутрь зашла Нефрития, закованная между двумя огромными троллями. Маледикт и Блуз шли следом. Похоже, во всей суматохе и путанице никто так и не нашел Блузу пару штанов, а Маледикт выглядел несколько помято. Его цепи постоянно звенели.

— Я протестую против цепей, — произнес Клогстон.

Генерал некоторое время шептался с другими офицерами.

— Да, нет нужды в излишних формальностях, — проговорил он, кивая стражникам. — Уберите их. Тролли могут идти. Просто поставьте у дверей охрану. Теперь приступим. Это не займет много времени. Все, — он уселся в кресло, — довольно просто. За исключением лейтенанта Блуза, вы возвращаетесь домой, и будете помещены под контроль ответственного мужчины, понятно? И ничего более по этому поводу не будет сказано. Несомненно, вы проявили значительную стойкость духа, но это неуместно. И, тем не менее, мы не неблагодарны. Мы понимаем, что ни одна из вас не замужем, так что каждой мы вручим хорошее, даже прекрасное приданое…

Полли отдала честь.

— Разрешите вопрос, сэр?

Фрок уставился на нее, а потом язвительно посмотрел на Клогстона.

— У вас будет такая возможность, капрал, но позже, — произнес майор.

— Но что именно мы сделали неправильно, сэр? — спросила Полли. — Они должны сказать нам.

Фрок посмотрел на дальний конец ряда стульев.

— Капитан? — обратился он.

Невысокий офицер поднялся на ноги. На лице Полли волна узнавания нахлынула на берег ненависти.

— Капитан Страппи, политический отдел, сэр… — начал он и остановился под стон отряда. Когда звуки затихли, он откашлялся и продолжил: — Было нарушено двадцать семь Отвержений закона Нуггана, сэр. И подозреваю, их было гораздо больше. Согласно военным законам, сэр, здесь у нас простой факт того, что они представились мужчинами, чтобы завербоваться. Я был там, сэр, и все видел.

— Капитан Страппи, могу я поздравить вас со столь быстрым повышением? — спросил лейтенант Блуз.

— Да, в самом деле, капитан, — поддержал Клогстон. — По всей видимости, вы были простым капралом всего несколько дней назад?

Побелка вновь полетела вниз, поскольку что-то тяжелое врезалось в стену снаружи. Фрок стряхнул ее со своих бумаг.

— Надеюсь, не из наших, — сказал он, рассмешив остальных. — Продолжайте, капитан.

Страппи повернулся к генералу.

— Как вы знаете, сэр, для нас, в политическом отделе, очень важно принимать более низкое звание, чтобы вести разведку. Запротоколировано в Правилах, сэр, — добавил он.

Взгляд, которым Фрок его одарил, подлил Полли маленькую чашечку надежды. Никому не могло нравиться что-то, вроде Страппи, даже его матери. Потом генерал повернулся обратно к Клогстону.

— Уместно ли это, майор? — спросил он. — Мы знаем, что они оделись…

— … женщинами, сэр, — мягко ответил Клогстон. — Это все, что мы знаем, сэр. Несмотря на утверждения капитана Страппи, а я намерен предположить, что они нечестны, я еще не слышал ни одного доказательства, что они были одеты как-то иначе.

— Господа, но доказательства прямо у нас перед глазами!

— Да, сэр. Они в платьях, сэр.

— И они практически лысые!

— Да, сэр, — согласился Клогстон. Он поднял толстую книгу со множеством закладок. — Книга Нуггана, сэр: «Прекрасно Нуггану, если Женщина носит короткие волосы, дабы любовный пыл мужчин не воспламенять».

— Я не часто встречал лысых женщин! — прикрикнул Фрок.

— Да, сэр. Это одно из тех высказываний, что люди считают странным, вроде запрета на чихание. Я намерен продемонстрировать, сэр, что Отвержения порой нарушаются всеми нами. Мы привыкли игнорировать их, что, в общем-то, открывает огромную тему для дискуссии. В любом случае, короткие волосы правильны с точки зрения Нуггана. Вкратце, сэр, эти дамы были вовлечены лишь в небольшую стирку, инцидент на кухне и освобождение вас из камер.

— Я видел их! — прорычал Страппи. — Они выглядели как мужчины и действовали как мужчины!

— Почему вы были вербовщиком, капитан? — спросил майор Клогстон. — Не думал, что они могут быть рассадником антиправительственной активности.

— Этот вопрос уместен, майор? — вмешался генерал.

— Не знаю, сэр, — признался Клогстон. — Именно поэтому я его и задаю. Не думаю, что вам хочется, чтобы говорили, будто этим дамам не устроили честного слушания.

— Кто это скажет? — спросил Фрок. — На моих офицеров всегда можно положиться.

— А сами дамы, сэр?

— Значит, мы потребуем, чтобы они ни с кем не говорили!

— О, даже так! — воскликнул Блуз.

— И как вы добьетесь этого, сэр? — спросил Клогстон. — От этих женщин, которые, и мы все с этим согласны, вытащили вас из пасти врага?

Офицеры что-то забормотали.

— Майор Клогстон, вы ели? — спросил генерал.

— Нет, сэр.

— Полковник Вестер говорит, что вы становитесь слегка… сумасбродным, если не едите вовремя.

— Нет, сэр. Я становлюсь раздражительным, сэр. Но полагаю, легкая раздражимость сейчас как раз не помешает. Я задал вопрос капитану Страппи, сэр.

— Ну что ж, капитан, может, вы скажете нам, почему вы были вербовщиком?

— Я… расследовал дело одного солдата, сэр. Унтер-офицера. Наше внимание привлекли несоответствия в его бумагах, сэр, а там, где есть несоответствия, мы обычно находим антиправительственную пропаганду. Я не решаюсь говорить об этом, сэр, потому что этот сержант оказал вам некоторые услуги…

— Гхм! — громко высказался генерал. — Полагаю, сейчас речь идет не об этом.

— Просто, судя по бумагам, некоторые офицеры помогли… — продолжал Страппи.

— Гхм! Сейчас рассматривается другое дело, капитан! Вы согласны, джентльмены?

— Да, сэр, просто майор задал вопрос и я… — начал изумленный Страппи.

— Капитан, полагаю, вам следует узнать, что означает «гхм»! — проревел Фрок.

— А что вы искали, когда рылись в наших вещах? — спросила Полли, когда Страппи сел.

— Мммммой кккккоффе! — раздался голос Маледикта. — Тыыы укккрррал мммммой кккккоффе!

— И ты сбежал, когда тебе сказали, что ты отправишься на войну, ты, мелкая псина! — сорвалась Тонк. — Полли сказала, что ты штаны намочил!

Генерал Фрок ударил кулаком по столу, но Полли заметила, что один или два офицера пытались скрыть улыбку.

— Сейчас расследуется другое дело! — повторил он.

— Хотя, сэр, потом следует разобрать и пару других, — произнес полковник, сидящий чуть дальше. — Личные вещи рекрута могут быть досмотрены лишь в его присутствии, генерал. Это может показаться незначительным, но в прошлом люди бунтовали из-за этого. Вы, вообще, верили, что… мужчины на самом деле были женщинами, когда делали это, капитан?

О, скажи «да», пожалуйста, скажи «да», думала Полли, пока Страппи обдумывал ответ. Потому что когда мы заговорим о том, почему кавалеристы нашли нас так быстро, это будет означать, что ты навел их на кучку борогравских девушек. Давай посмотрим, как на это отреагируют! А если ты не знал, зачем тогда рылся?

Страппи предпочел трудный путь. Снаружи по двору прогрохотал камень, и ему пришлось повысить голос.

— Я, э, в общем-то, подозревал, сэр, они были такими странными…

— Сэр, я протестую! — перебил Клогстон. — Странность — это не порок!

— В допустимых рамках — несомненно, — кивнул Фрок. — И вы нашли какое-либо доказательство, так?

— Да, я нашел юбку, — осторожно ответил Страппи.

— Тогда почему же вы… — начал Фрок, но Страппи перебил его.

— Некоторое время я служил с капитаном Риглзвортом, сэр, — сказал он.

— И? — не понял Фрок, но офицер, сидевший слева, наклонился к нему и что-то зашептал. — А, Риглзворт. Ха, мда, — наконец заговорил Фрок. — Разумеется. Отличный офицер, этот Риглзворт. Увлечен, э…

— Любительскими постановками, — уклончивым голосом подсказал полковник.

— Верно! Верно! Очень повышает мораль, мда. Гхм.

— Со всем уважением к вам генерал, могу дальше продолжить я? — обратился другой человек в чине генерала.

— Да, Боб? — отозвался Фрок. — Ну что ж… прошу. Пусть в протоколе отметят, что я передаю слово генералу Кзупи.

— Прошу прощения, сэр, но я думал, что это заседание не протоколируется, — вмешался Клогстон.

— Да, да, разумеется, благодарю, что поправили меня, — ответил Фрок. — Как бы то ни было, если бы велся протокол, там бы так и отметили. Боб?

— Дамы, — обратился к отряду генерал Кзупи, улыбнувшись. — И, разумеется, вы, лейтенант Блуз, и вы, э… — он озадачено посмотрел на Маледикта, уставившегося на него в упор, — сэр? — Генерал Кзупи определенно не собирался быть выбитым из колеи таращившимся вампиром, даже если тот не мог даже стоять прямо. — Прежде всего, могу я от имени нас всех, полагаю, выразить нашу благодарность проделанной вами огромной работе? Великолепно. Но, к сожалению, в мире, где мы живем, есть определенные… правила, понимаете? Честно говоря, дело не в том, что вы женщины. Как таковые. Но вы продолжаете утверждать, что так оно и есть. Понимаете? Этого мы допустить не можем.

— Вы имеете в виду, что если мы снова наденем форму, и будем расхаживать здесь, рыгая и говоря «ха-ха, обдурили всех вас!», то тогда все будет нормально? — спросила Полли.

— Позвольте мне? — раздался еще один голос. Фрок посмотрел вдоль стола.

— А, бригадир Стоффер. Да?

— Все это чертовски глупо, генерал…

— Гхм! — прервал его Фрок.

— Что-то не так? — озадаченно спросил Стоффер.

— Здесь присутствуют дамы, бригадир. Вот что, гхм, не так.

— Чертовски верно! — отозвалась Тонк.

— Понял, генерал. Но ведь отряд вел мужчина, я прав?

— Лейтенант Блуз сказал мне, что он мужчина, сэр, — ответил Клогстон. — Поскольку он офицер и джентльмен, я верю ему на слово.

— Ну что ж, тогда никакой проблемы нет. Эти девушки помогали ему. Провели его внутрь, и так далее. Содействовали ему. Прекрасные традиции борогравских женщин и все такое прочее. Не солдаты. Дайте ему большую медаль и сделайте капитаном, и все это забудется.

— Простите, генерал, — произнес Клогстон. — Я должен переговорить с теми, кого мы бы назвали обвиняемыми, если бы кто-нибудь просветил меня насчет сути обвинения.

Он подошел к отряду и понизил голос.

— Полагаю, это лучшее, что вы можете получить, — сказал он. — Возможно, я смогу договориться и насчет денег. Ну, так как?

— Это совершенно бессмысленно! — ответил Блуз. — Они проявили огромное мужество и целеустремленность. Без них все это было бы невозможным.

— Да, Блуз, и вам позволят говорить так, — произнес Клогстон. — Стоффер подал вполне здравую идею. Все получают то, что хотят, но вы лишь должны избегать любых предположений, будто вы действовали как солдаты. Храбрые борогравские женщины помогающие доблестному герою, это сработает. Можете считать, что времена сейчас меняются, и вы помогаете им измениться быстрее. Ну?

Отряд переглянулся.

— Э… мне подходит, — осмелилась Шафти. — Если и другие не против.

— Но ведь у твоего ребенка не будет отца, — произнесла Полли.

— Он наверняка уже мертв, кем бы он ни был, — вздохнула Шафти.

— Генерал — влиятельный человек, — сказал Клогстон. — Он мог бы…

— Нет, я на это не куплюсь, — высказалась Тонк. — Это дрянная ложь. К черту их.

— Лофти? — обратилась Полли.

Лофти зажгла спичку и уставилась на нее. Она могла найти спички где угодно.

Высоко вверху раздался новый бум.

— Маледикт?

— Пппусть иддет как иддет. Я прротив.

— А вы, лейтенант? — спросил Клогстон.

— Это бесчестно, — ответил Блуз.

— У вас могут быть проблемы, если не согласитесь. С карьерой.

— Полагаю, майор, у меня все равно ее не будет, что бы ни случилось. Нет, я не буду жить во лжи. Теперь я понимаю, что я никакой не герой. Просто кто-то, кто хотел им быть.

— Спасибо, сэр, — улыбнулась Полли. — Э… Нефрития?

— Один из тех троллей, что ареставали меня… ударил меня сваей дубиной, а я бросела в него стол, — ответила Нефрития, смотря на пол.

— Это плохое обращение с зак… — начал Блуз, но Клогстон его остановил:

— Нет, лейтенант, я кое-что знаю о троллях. Они предпочитают… действия. Так что… он довольно привлекательный парень, а, рядовой?

— У меня харошее предчуйствие, — покраснела Нефрития. — Так что не хачу, штоб меня отправили дамой. Там ничего для меня нет.

— Рядовой Игор… ина? — позвал Блуз.

— Я думаю, нам стоит сдаться, — ответила Игорина.

— Почему? — спросила Полли.

— Потому что Уоззи умирает, — она подняла руку. — Нет, прошу, не скучивайтесь вокруг. Дайте ей воздуха. Она не ела. И я не могу найти здесь никакой воды. — Она посмотрела вверх покрасневшими глазами. — Я не знаю, что делать!

— Герцогиня говорила с ней, — сказала Полли. — Вы все слышали. И вы помните, что мы видели в склепе.

— А я сказала, что не верю во все это! — воскликнула Тонк. — Это все ее… разум. Они сделали ее чокнутой. И мы все так устали, что могли увидеть что угодно. А эта чепуха, что она попадет в главнокомандующие? Ну что ж, мы здесь, и я не вижу никаких чудес. А вы?

— Не думаю, что она захотела бы, чтобы мы сдались, — произнесла Полли.

Нет.

— Вы слышали это? — спросила Полли, хотя она сама не была уверена, проникли ли эти слова в ее голову через уши.

— Нет, я не слышала! — крикнула Тонк. — Я не слышала этого!

— Не думаю, что мы можем пойти на этот компромисс, сэр, — ответила Полли майору.

— Тогда и я не буду, — быстро произнесла Шафти. — Я не… это было… я пошла только потому… но… в общем, я остаюсь с вами. Эмм… что они сделают с нами, сэр?

— Наверное, посадят в камеру, надолго, — ответил майор. — Они были добры к вам…

— Добры? — переспросила Полли.

— Ну, они думают, что добры, — поправил Клогстон. — А они могут быть намного хуже. К тому же, война продолжается. Они не хотят выглядеть ужасно, но Фрок стал генералом вовсе не потому, что был хорошим мальчиком. Я должен предупредить вас насчет этого. Вы все еще отклоняете предложение?

Блуз посмотрел на своих людей.

— Полагаю, что так, майор.

— Хорошо, — ответил Клогстон и подмигнул.

Хорошо.

Клогстон вернулся к своему столу и сложил бумаги.

— Якобы обвиняемые, сэр, к сожалению, отвергли ваше предложение.

— Да, так я и полагал, — произнес Фрок. — В таком случае, они будут возвращены в камеры. С ними разберемся позже. — Что-то снова ударилось в стену извне, и побелка посыпалась вниз. — Это зашло слишком далеко!

— Мы не пойдем в камеры! — выкрикнула Тонк.

— Значит, это мятеж, сэр! — отозвался Фрок. — И мы знаем, как с этим бороться!

— Простите, генерал, значит ли это, что трибунал согласен, будто эти дамы являются солдатами? — спросил Клогстон.

Генерал Фрок уставился на него.

— Не пытайтесь запутать меня формальной чепухой, майор!

— Вряд ли это чепуха, сэр, это ведь самая основа…

Нагнитесь.

Слово было всего лишь крошечным предложением в голове Полли, но так же казалось, будто оно прочно связалось с ее центральной нервной системой. И не только ее. Отряд нагнулся, Игорина прикрыла собой тело своей пациентки.

Половина потолка обрушилась вниз. Люстра упала, превратившись в калейдоскоп разбитых призм. Зеркала бились. А потом наступила сравнительная тишина, нарушаемая лишь запоздавшими ударами штукатурки и звоном осколков.

Теперь…

У главных дверей в конце комнаты, где стражники пытались подняться на ноги, послышались шаги. Двери распахнулись.

Джекрам сиял, точно солнце. Свет блестел на кокарде его кивера, начищенной до такого состояния, что мог ослепить опрометчивого человека своим ужасающим сиянием. Его лицо было красным, но куртка была еще краснее, а его кушак был чистым, самым красным, настоящей сущностью красного, цветом умирающих звезд и погибающих солдат. Кровь капала с его сабель на пояс. Стражники, все еще покачиваясь, попытались преградить ему путь пиками.

— Даже не пытайтесь, ребятки, прошу вас, — произнес Джекрам. — Чтоб мне провалиться, я вовсе не жестокий человек, но вы, что же, думаете, что сержант Джекрам остановится перед какой-то чертовой вилкой?

Солдаты посмотрели на Джекрама, излучающего еле контролируемую ярость, потом на остолбеневших генералов, и приняли незамедлительное решение по своей инициативе.

— Вот и молодцы, — кивнул Джекрам. — С вашего разрешения, генерал Фрок?

Он не стал дожидаться ответа и промаршировал вперед, точно был на плацу. Встав по стойке смирно перед командующими, все еще стряхивавшими кусочки штукатурки со своих униформ, он стукнул сапогами друг о друга и отдал честь.

— Разрешите доложить, сэр, что теперь главные ворота в наших руках, сэр! Я позволил себе собрать силы Взад-и-Вперед, из-Стороны-в-Сторону и Туда-Сюда, сэр, на всякий случай, увидел огромное облако пламени и дыма над замком и был у ворот, как раз когда подоспели и ваши парни. Взяли их, сэр!

Послышались радостные возгласы, и генерал Кзупи наклонился к Фроку.

— В таком случае, сэр, может, нам стоит поторопиться и покончить с этим…

Фрок отмахнулся от него.

— Джекрам, ты старый шельмец, — произнес он, откидываясь в свое кресло. — Я слышал, ты умер. Как ты, черт тебя раздери?

— Прекрасно, сэр! — пророкотал Джекрам. — Совсем не мертв, несмотря на надежды многих!

— Рад это слышать. И, хотя я всегда рад видеть твое румяное лицо, мы здесь…

— Четырнадцать миль я тащил вас, сэр! — проревел Джекрам, пот катился по его лицу. — Вытащил стрелу из вашей ноги, сэр. Разрубил того чертового капитана, что ударил вас топором по лицу, и я рад, что ваш шрам все еще отлично выглядит. Убил того бедного часового, просто чтобы забрать его флягу с водой для вас, сэр. Смотрел в его лицо, сэр, ради вас. Никогда ничего не просил взамен, сэр. Я прав, сэр?

Фрок поскреб подбородок и улыбнулся.

— Ну, кажется, я припоминаю небольшое дельце вроде изменения некоторых деталей, поправки некоторых дат… — пробормотал он.

— Со всем уважением к вам, сэр, не напоминайте мне об этом. Это было не для меня, а для армии. Ради герцогини, сэр. И, да, я вижу здесь еще некоторых джентльменов, которые так же оказали мне такую же небольшую услугу. Ради герцогини, сэр. И если вы оставите мне один меч, я буду драться с любым человеком в вашей армии, сэр, каким бы молодым и горячим он ни был!

И в одно мгновение он вытащил из-за пояса свою саблю и воткнул в бумаги, лежавшие между рук Фрока. Она прошла сквозь стол и осталась так.

Фрок даже не вздрогнул. Вместо этого он посмотрел вверх и спокойно произнес:

— Каким бы героем вы не были, сержант, боюсь, вы зашли слишком далеко.

— Я уже прошел все четырнадцать миль, сэр? — спросил Джекрам.

Некоторое время никто не издавал ни звука, только сабля вибрировала, пока не остановилась. Фрок выдохнул.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Какова ваша просьба, сержант?

— Вижу, перед вами стоят мои парни, сэр! Я слышал, будто они беспокоят вас, сэр!

— Девушек, Джекрам, отведут в безопасное место. Здесь им не стоит быть. И это мой приказ, сержант.

— Когда я завербовывал их, сэр, я сказал: если кто-нибудь захочет избавиться от вас, им сначала придется иметь дело со мной, сэр!

Фрок кивнул.

— Очень лояльно с вашей стороны, сержант, и это в вашем духе. Но тем не менее…

— И, кроме того, у меня есть жизненно важная информация к размышлению, сэр! Я должен сказать вам кое-что, сэр!

— Ну, так говори же, черт! — сорвался Фрок. — Тебе не следует…

— Необходимо, чтобы некоторые из вас, джентльмены, покинули эту комнату, — отчаянно проговорил Джекрам. Он все еще стоял смирно, держа руку под козырьком.

— Теперь вы уж точно просите слишком многого, Джекрам, — ответил Фрок. — Это преданные офицеры ее светлости!

— Вне всякого сомнения, сэр! Чтоб мне пусто было, я вовсе не сплетник, сэр, но я буду говорить лишь с теми, кого выберу, или же со всем миром. Есть один гадкий, новомодный способ. Выбор за вами, сэр!

Наконец Фрок покраснел. Он вскочил на ноги.

— Вы что же, серьезно собираетесь…

— Это моя эпитафия, сэр! — ответил Джекрам, снова отдавая честь. — Либо говоришь, либо умираешь, сэр!

Все посмотрели на Фрока. Он расслабился.

— Ну, что ж. Полагаю, не будет вредно послушать вас, сержант. Боги знают, вы заслужили это. Но быстро.

— Благодарю вас, сэр.

— Но в следующий раз вы окажетесь на самой высокой виселице, какую только можете представить.

— Не беспокойтесь, сэр. Никогда недолюбливал эти виселицы. С вашего позволения, я укажу на некоторых людей…

Их оказалось около половины всех офицеров. Они поднимались с большим или меньшим недовольством, но все равно поднимались под пристальным взором сапфировых глаз Фрока, и выходили в коридор.

— Генерал, я протестую! — произнес уходящий полковник. — Нас высылают из комнаты, точно провинившихся детишек, тогда как эти… женщины…

— Да, да, Родни, и если у нашего дорого сержанта не найдется подходящего объяснения для этого, я лично отведу его к тебе для наказания, — ответил Фрок. — Но он имеет право на свою последнюю схватку. Иди-иди, вот умница, и пусть попридержат войну до нашего возвращения. Ну, что, вы закончили эту странную комедию, сержант? — добавил он, когда вышел последний офицер.

— Последняя деталь, сэр, — ответил Джекрам и подошел к двум стражникам. Они и так стояли смирно, но, тем не менее, ухитрились вытянуться еще сильнее. — Парни, вы будете стоять за дверью, — сказал сержант. — Никто и близко не должен подойти, ясно. И я знаю, что вы, ребятки, не будете подслушивать, из-за того, что случится, если я когда-либо узнаю об этом. Вперед, хоп-хоп-хоп!

Он закрыл дверь за ними, и все изменилось. Полли точно не смогла понять, как именно, но, возможно, хлопок двери сказал «Это наш секрет», и все присутствующие были его частью.

Джекрам снял свой кивер и осторожно положил его на стол перед генералом. Потом он снял свою куртку и протянул Полли со словами: «Подержи, Перкс. Это собственность ее светлости». Он закатал рукава. Расслабил свои огромные красные подтяжки. А потом, к ужасу, если не к удивлению, Полли, достал свой бумажный сверток с отвратительным жевательным табаком и перочинный нож.

— Ну, это… — начал майор прежде, чем его коллеги подтолкнули его, призывая к тишине. Никогда еще человек, режущий комок черного табака, не был центром такого сосредоточенного ужасающего внимания.

— Снаружи все идет прекрасно, — сказал он. — Жаль, что вы не там, а? Но, правда так же важна, а? И вот почему был созван этот трибунал. Она должна быть важна, правда эта, иначе вас не было бы здесь, я прав? Конечно же, прав.

Джекрам отрезал кусок табака, сунул его в рот и устроил за щекой; снаружи просачивались звуки битвы. Он повернулся и подошел к только что говорившему майору. Человек слегка съежился.

— Что ты хочешь сказать насчет правды, майор Дерби? — спросил Джекрам. — Ничего? Что ж, тогда, что я могу сказать? Что могу я рассказать о капитане, что развернулся и побежал, рыдая, когда мы столкнулись с колонной злобениан, оставляя своих собственных людей? Мне рассказать, как старик Джекрам догнал его и поколотил слегка, вселив в него страх перед… Джекрамом, и он вернулся и одержал в тот день великую победу над двумя врагами, один из которых был в нем самом. А потом он пришел к старому Джекраму, упоенный битвой, и наговорил больше, чем следовало…

— Ублюдок, — мягко произнес майор.

— Рассказать мне правду сегодня… Жанетт? — спросил Джекрам.

Звуки битвы внезапно стали громче. Они ворвались в комнату, точно вода, стремящаяся заполнить впадину в океанском дне, но ни один звук в мире не мог бы заполнить эту внезапную тишину.

Джекрам подошел к другому человеку.

— Приятно видеть вас снова, полковник Кумабанд! — бодро произнес он. — Конечно, вы были просто лейтенантом Кумабанд, когда я был под вашим командованием. Отважным парнем вы были, когда повели нас против отряда копьелизов. А потом вы получили тяжелую рану в потасовке, и я лечил вас ромом и холодной водой, и узнал, что, храбрость храбростью, но парнем вы не были. О, как вы тараторили в лихорадочном бреду… Да, было. Вот правда… Ольга.

Он зашел за стол и стал прохаживаться за спинами офицеров. Те, мимо кого он шел, смотрели прямо перед собой, боясь повернуться, не осмеливаясь сделать любое движение, которое привлекло бы внимание.

— Можно сказать, я знаю кое-что обо всех вас, — говорил он. — Довольно много о некоторых, и достаточно о большинстве. Кое о ком я мог бы написать книгу. — Он остановился прямо за напрягшимся Фроком.

— Джекрам, я… — начал он.

Джекрам положил ладони на его плечи.

— Четырнадцать миль, сэр. Две ночи, потому что днем мы отлеживались, так много было патрулей. Рана была ужасной, это верно, но я для вас был лучшей сиделкой, чем любой из хирургов, готов поспорить. — Он наклонился так, что его рот оказался прямо над ухом генерала и продолжил театральным шепотом. — Что могло остаться такого, чего бы я о вас не знал? Так… вы все еще ищете правду… Милдред?

Комната превратилась в музей восковых фигур. Джекрам плюнул на пол.

— Вы ничего не сможете доказать, сержант, — наконец произнесла Фрок со спокойствием ледяной глыбы.

— Ну, в общем-то, да. Но мне постоянно твердят, что мир меняется, сэр. В целом, мне не нужны доказательства. Я знаю человека, которому понравится эта история, и уже через пару часов она окажется в Анк-Морпорке.

— Если ты выйдешь отсюда живым, — раздался голос.

Джекрам улыбнулся своей самой жуткой улыбкой и неотвратимо, точно лавина, двинулся к источнику угрозы.

— А! Я знал, что кто-нибудь это скажет, Хлоя, но, как вижу, ты все еще майор, что неудивительно, поскольку ты пытаешься блефовать без единой чертовой карты на руках. Все равно, хорошая попытка. Но, во-первых, я могу, черт возьми, высечь тебя прежде, чем вернутся стражники, клянусь, и, во-вторых, ты не знаешь, что именно я записал, и кто еще в курсе. Я натаскал вас всех, девочки, и некоторые уловки, что вы знаете, некоторая горячность, чувства… ну, всему вы научились у меня. Так ведь? Так что даже не думайте, что можете переиграть меня, потому что, когда дело доходит до уловок, я становлюсь мистером Лисом.

— Сержант, сержант, сержант, — устало заговорила Фрок. — Чего вы хотите?

Джекрам обогнул стол и вновь предстал перед ними, как человек перед судьями.

— Да чтоб меня, — тихо произнес он, смотря на ряд лиц. — Вы не знали, так ведь… вы не знали. Есть ли среди вас хоть… один, кто знал? Вы думали, каждая из вас, что вы одиноки. Совершенно одни. Бедолаги. А теперь взгляните. Более трети главнокомандующих страны. Вы добились этого сами, дамы. Что бы вы могли сделать, если бы действовали соо…

Он остановился и подошел к столу Фрок, что смотрела на свои бумаги.

— Скольких ты вычислила, Милдред?

— Оставим «генерала», сержант. Я все еще генерал, сержант. Или хотя бы «сэр». А ваш ответ: одну или двух. Одну или двух.

— И вы повышали их, так ведь, если они были так же хороши, как и мужчины?

— Разумеется, нет, сержант. За кого вы меня принимаете? Я повышала их, если они были лучше мужчин.

Джекрам широко раскрыл руки, точно конферансье, объявляющий следующий номер программы.

— Так что же насчет моих ребят, сэр? Первоклассные парни, лучшее, что я видел. — Он бросил взгляд на людей за столом. — А я отлично умею взвешивать парня, вы сами знаете. Они сделают честь вашей армии, сэр!

Фрок посмотрела на своих коллег. Незаданный вопрос собирал невысказанные ответы.

— Ну, что ж, — произнесла она. — В свете новых обстоятельств, все стало ясно. Когда безбородые юнцы одеваются в женское платье, люди, несомненно, путаются. И именно так здесь и произошло. Простое недоразумение. Ошибка. Много шума, в общем-то, из ничего. Разумеется, они парни, и могут вернуться домой с почетной демобилизацией.

Джекрам, посмеиваясь, протянул ладонь, приподняв пальцы, точно торгуясь. Снова начался разговор духов.

— Хорошо. Они могут, при желании, остаться в армии, — произнесла Фрок. — С распределением, разумеется.