Мир клятв и королей

Глава 1. Когда нагрянет ураган войны

Полученная после стычки с ноктисами рана на правом предплечье ныла. Придя в ванную комнату и закатав рукав рубашки, слегка отогнув край повязки, Джонатан не обнаружил ничего нового, лишь след от клыков ноктиса, всеми силами желавшего полакомиться его рукой. Джонатан второй день ходил с повязкой, но все же считал, что след уже должен был затягиваться. В целительных свойствах изготавливаемых Марселин снадобий сомневался разве что сумасшедший, но Джонатан все равно не понимал, как такое возможно. Ему обещали, что на первый день уйдет боль, на второй – сама рана, на третий – оставшийся после нее след.

Но, может, это было то самое исключение, требовавшее чуть больше времени.

Джонатан аккуратно вернул повязку на место, раскатал рукав рубашки и поправил ее, надеясь, что из-под нее не видно повязку. Он быстро умылся и, несколько раз изобразив радостную улыбку перед зеркалом, вышел из ванной. И оказался напротив двери своего кабинета.

«Черт бы побрал Шераю!» – подумал Джонатан и вошел в свой кабинет.

– Ты напряжен, – заметила Шерая, расположившаяся за его столом. Выглядела она, как и всегда, безупречно: в отглаженной белой рубашке и юбке-карандаше, белокурые волосы собраны в идеальный хвост. Несмотря на позу, которая, наверное, у Шераи считалась расслабленной, Джонатан видел, что она напряжена не меньше него. Залегшая между бровей складка лишь тому подтверждение.

– Я бы попросил тебя не практиковать пространственную магию в моем доме, – сказал Джонатан, спиной прислонившись к закрытой двери кабинета.

– Я не для того так долго изучала этот тип магии, чтобы игнорировать его, когда он нужен, – без раздумий ответила Шерая. Она злобно сверкнула глазами, и Джонатан мог бы решить, что собеседница ненавидит его, если бы не знал, что это ее обычный взгляд. Всегда собранная, напряженная, внимательная и прямолинейная. Никто еще не видел Шераю в другом состоянии.

– Плохие новости?

– Если вспомнить ту брешь… – она сцепила пальцы в замок и положила на них подбородок. – Эти новости нельзя назвать хорошими или плохими. Это новости, продиктованные свыше.

Джонатан вздрогнул. Живя с сигридцами, волей-неволей начинаешь верить во всяких богов, которые когда-то там сотворили миры и каждому дали свой язык. Но, даже несмотря на тот факт, что Джонатан знал все об истории Сигрида, его богах и прочем, он не был уверен, что правильно понял слова Шераи.

– Прости, ты не могла бы повторить? Мне кажется, что…

– Мы обнаружили магический след сальваторов.

«Дыши, Джон, – подумал он. – Дыши».

– Сальваторов?

– Трудно определить количество, но, полагаю, больше двух мы пока не найдем.

– На данном этапе можно определить, кто есть кто?

– Нет, – Шерая пожала плечами, но в этот раз движение не выглядело таким легким и непринужденным, как обычно. – Этот след очень… общий, я бы сказала. Для того чтобы определить, кто есть кто, они должны задействовать магию сакри.

– Ну что за прелесть, – пробормотал Джонатан, натянуто усмехнувшись. – Именно в тот момент, когда Эйс вновь заинтересовался моими историями…

– Джонатан, – предупреждающе произнесла Шерая, – ты не…

– В нем есть кровь первых, – перебил ее Джонатан. – Она может отозваться. Но, клянусь тебе, я прекращу рассказывать ему эти истории, если кровь первых не даст о себе знать.

– Несмотря на то, что в большинстве своем кровь первых доминирует, думаю, твои племянники стали исключением. – Задумчиво стуча ногтями по столу, Шерая отвела взгляд в сторону. – Хотя, возможно… Нет, мы же проверяли их. Если кровь первых не отзовется до двенадцати лет… Сколько уже Эйсу?

– Двенадцать.

– А кровь первых все еще не отозвалась. Ты должен прекратить это.

– Я знаю. Поверь мне, я знаю.

Но Джонатан не мог так просто прекратить рассказывать племяннику истории. В случае с кровью первых она могла проявиться и несколько месяцев спустя после двенадцатого дня рождения. Эйсу минуло двенадцать лишь месяц назад.

– Пока ты не пустился во все тяжкие, – продолжила Шерая, – решим несколько вопросов?

– Ты должна была обратиться к Августу, а не ко мне.

– Августа не было с тобой и Дэниелом, когда вы встретили перевертыша.

Джонатан не хотел вспоминать о дне, изменившем его брата. Дэниел стал более замкнутым, все реже делился своими мыслями и почти не соглашался на поиски, что ему предлагали. Его репутация в Ордене пошла под откос. Другие искатели отказывались верить, что перевертыш явился Дэниелу в облике Третьего сальватора, и Джонатан мог их понять. Никто из живущих не захотел бы встретить Третьего – даже те, кто знал о нем лишь из легенд, были в ужасе от его деяний. Джонатан не мог представить, каково сигридцам, знавшим Третьего лично, и не хотел представлять. Однако он не понимал, почему даже они оставили Дэниела. Они рассмотрели его версию, высказали свое мнение – и все. Дэниел остался один на один с перевертышем, который стал являться ему во снах. Дэниел все чаще говорил о Забвении. Он предался Забвению, оставив Джонатана одного.

– Не думаю, что скажу тебе что-то новое.

– Тебе и не нужно, – покачав головой, произнесла Шерая. – Мы все сделаем сами.

– Конкретизируй.

– Помнишь, как мы изучали вас после того поиска? – Шерае не нужно было дожидаться его кивка, но она проявила верх приличия, продолжив лишь после того, как Джонатан вяло качнул головой. – Темные создания всегда оставляют после себя след на тех, с кем они сталкиваются. Этот след достаточно легко выявить, но то, с чем мы столкнулись…

Маги тогда были в замешательстве. На Джонатане и Дэниеле почти не осталось следов магии темных созданий. Подобное уже случалось ранее, но не в столь малых количествах. Маги смогли определить следы перевертышей и ноктисов, но один из следов так и остался загадкой. Он был столь слаб и мал, что определить его точный источник оказалось невозможным.

Шерая смотрела на Джонатана со смесью интереса, сожаления и всепоглощающего отчаяния, словно уже мысленно прощалась с ним.

– Вы определили источник того следа? – очень тихо, будто боясь, что все в доме его услышат, спросил Джонатан.

– Сальватор, – одними губами произнесла Шерая. – Это был след сальватора.

Джонатан выругался сквозь зубы.

Перевертыш явился Дэниелу в облике Третьего, после чего Дэниел предал себя Забвению. И сейчас Шерая заявляет, что оставшийся на них след принадлежит сальватору. Прекрасно!

– Это шутка такая? – с нервным смешком спросил Джонатан. – Пожалуйста, скажи мне, что это просто идиотская шутка.

– Мне жаль, Джон, но это правда. Вероятнее всего, темные создания завладели источником магии сальваторов.

– Сакри не может быть у них, – мгновенно возразил Джонатан. – Они же сгинули.

– Скорее всего. Но один уж точно уцелел, – сцепив руки в замок, напомнила Шерая. – Лерайе удалось перейти в этот мир до того, как Сигрид был разрушен.

– Но Лерайе исчезла много лет назад. Не могла же она… Минуточку. – В голове Джонатана всплыли слова Шераи относительно проблем, из-за которых ей и пришлось явиться сюда.

– Выглядишь так, будто новости очень плохие.

– Дэниел говорил об этом, – пробормотал Джонатан, проведя ладонями по лицу. – Дэниел говорил, что он вернется.

– Это может быть кто угодно, – мягко возразила Шерая. – Сейчас мы должны бросить все свои силы на поиски источника этой магии. Но если она еще хоть раз проявит себя, пусть даже самым незначительным образом, мы сможем определить, кому она принадлежит.

– Даже если ее использует темное создание?

– Особенно если ее использует темное создание. – Шерая нахмурилась, словно ей было тяжело произнести эти слова; но уже через мгновение выражение ее лица снова стало непроницаемым. Она медленно провела пальцем по столу Джонатана, и последний заметил едва видимое алое свечение – от нервов, которые у Шераи и без того страдали слишком часто, ее магия стала чуть более заметной для остальных.

– Коалиция этому не обрадуется, – произнес Джонатан, хотя в этом и не было необходимости.

Ему самому не нравились выводы, к которым они пришли. Возвращение магии сальваторов могло означать как спасение, так и погибель. Джонатан был наслышан об этой магии и имел представление о том, что бывает в результате ее использования. Но если она попала в руки темных созданий, подчиняющих себе хаос… Джонатан не хотел представлять, что из этого может получиться.

– Это не все новости, – сказала Шерая, и в ее голосе Джонатан распознал смятение. – Как я уже сказала, этот магический след слишком общий, чтобы мы могли определить, к кому именно он относится. Мы распознали в этом следе магию сальваторов, но она исходила отнюдь не от того места, где когда-то стоял изучаемый вами особняк.

– Магия могла исчезнуть вместе с ним?

– Не думаю. Конечно, когда-то источник был там, но сейчас он располагается в ином месте. Речь о другом. Мы обнаружили два источника, один из которых, возможно, скрывается среди темных созданий. Другой… – она замолчала, явно растерянная тем, что ей предстоит сказать. Джонатан никогда не видел, чтобы женщина не находила слов для объяснений, чтобы она молчала или утаивала что-то очень важное. Шерая всегда знала ответы на все вопросы, а если и случалось, что она чего-то не знала, то эта ошибка быстро исправлялась. Шерая всегда была уверена в своих словах, а ее магия крайне редко давала сбой, если такое вообще случалось.

– Шерая, – предупреждающе произнес Джонатан, заметив, как женщина, поставив локти на стол, закрыла лицо руками. – Где второй источник?

– Здесь, – выпалила Шерая, подняв голову. – Прямо сейчас второй источник находится здесь, в твоем доме.

Джонатан не сразу осознал услышанное. Он несколько раз открывал рот, но, так и не сформулировав вопроса, закрывал его. Шерая смотрела на него, и в ее серых глазах появилось алое свечение – еще один признак рвущейся наружу магии. Теперь Джонатан понимал, почему магия проявлялась так сильно – она реагировала на сальватора, тянулась к нему, пыталась соединиться с ним.

– Джонатан…

– Погоди, – он поднял одну руку, другой вцепившись в волосы. – Вы нас всех проверяли. Даже Дэниела, а он предал себя Забвению. Как вы могли упустить такое?

– Я не знаю, Джонатан. Эта магия изучена меньше всего. Мы еще многого не знаем о ней – может быть, сальваторы и умеют скрывать свое присутствие. Я… я не знаю. Но сейчас я уверена в том, что говорю. Один из источников в твоем доме и…

– Боги, – вздохнул Джонатан, – пусть это будет какой-то прохожий, случайно попавший в мой дом!

– …и это странно, – закончила Шерая, проигнорировав его тихую мольбу. – Кровь первых в твоих племянниках спит, но один из них источает магию сальватора.

– Ты уверена, что это кто-то из них, а не я? Я ведь тоже могу быть им.

– Не можешь. Без обид, Джонатан, но сакри выбирают самых достойных и сильных из нас. Лишь они решают, кто примет их магию, и их выбор окончателен и не поддается обсуждению. Твоя кровь… не слишком расположена к магии. Но если один из сакри выбрал кого-то из твоих племянников, то это значит…

– …темные создания придут за ним, как только узнают.

Джонатан никогда прежде не чувствовал себя таким беспомощным. Даже после того случая в особняке, где Дэниелу явился перевертыш, у Джонатана было больше сил, чтобы помочь брату. Сейчас, когда он был нужен его детям, своим любимым племянникам, силы покинули его, вместо себя оставив отчаяние и страх. Рассказывая племянникам истории, знал ли Джонатан, что они могут стать реальностью? Нет, он не мог этого знать. Он рассказывал истории в надежде, что они никогда не войдут в жизнь его племянников по-настоящему.

Несмотря на то, что сердце Джонатана разрывалось на части, его разум уже рисовал полную картину того, что произойдет дальше. Если один из его племянников действительно является сальватором, но не знает этого, он может использовать свою магию неосознанно. Это позволит магам коалиции понять, какой именно сакри поселился внутри сальватора, а также приведет к ним темных созданий. Эта магия разрушит его, вычеркнет из жизни, выбросит из мира, как мусор. Джонатан не мог позволить, чтобы один из его племянников был забыт всеми, но найти альтернативу ему не удавалось. Защитный механизм этого мира был сложен, но одно в нем было неизменно: ошибок другого мира повторять он не станет. Несмотря ни на что, сальватор будет отвергнут всеми и вся. Это позволит избежать появления такого же, как Третий.

«Третий, – тут же повторил Джонатан, уцепившись за эту мысль. – Третий сгинул. Его магия могла достаться другому. Третий сгинул».

Джонатан подавил подступившие к горлу рыдания. Он не мог позволить себе посидеть в уголке и поплакать в подушку, обвиняя всех вокруг. Он был искателем, лучшим в Ордене. На него равнялись остальные. Если он хоть на мгновение расслабится, то потеряет авторитет, остальные искатели не пойдут за ним. А сейчас, после выяснения, что один из его племянников вместил в себя силу сакри, он нуждался в поддержке Ордена сильнее, чем когда-либо до этого.

– Джонатан. – Шерая поднялась из-за стола и подошла к нему, заглянула в глаза. – Мы не оставим твоих племянников. Мы что-нибудь придумаем.

«Вы обещали помочь Дэниелу, но не помогли».

– Это не может быть правдой, – упрямо повторил Джонатан. – Здесь какая-то ошибка.

– Мне жаль, но…

Она резко замолчала и сжала его руки с такой силой, что ногти впились в кожу. Боль проявившейся магии пронзила его правое предплечье. Джонатан сжал зубы и попытался разжать ее руки, но ему это не удалось. Шерая, мертвой хваткой вцепившись в него, широко распахнутыми глазами смотрела куда-то за его спину. Джонатан видел в глазах собеседницы алые искры, почти скрывшие серую радужку. Магия всегда проявлялась в глазах, но в эту минуту Шерая явно была не в порядке. Она едва контролировала собственную магию, начавшую алыми полосами струиться между ее пальцами, змеиться по рукам Джонатан, расползаясь по всему телу.

Впервые на памяти Джонатана Шерая, используя магию, выглядела растерянной. Искатель буквально чувствовал, как вместе с кровью бегущая по венам магия пыталась вырваться наружу, но не понимал, почему. Такие порывы у магов были редкими – либо они находились при смерти, либо под действием какого-либо проклятия, насланного темным созданием, либо…

Сердце Джонатана пропустило удар. Когда на Саву открылась брешь, Джонатан был там вместе с несколькими другими искателями из Ордена и магом Стефаном, который после этого впал в настоящее безумие. Джонатан знал, что его друг силен, но и не предполагал, что в нем томится такая сильная магия. Он не знал, что магия может проявляться таким образом, что она стремится проникнуть в мир через кожу мага, меняя его.

– Брешь, – еле выдавила из себя Шерая, до скрежета сжав зубы. Ее глаза, уже не сиявшие так ярко, как несколько мгновений назад, все еще сохраняли алый оттенок. – Только что открылась новая брешь.

Джонатан несколько раз проклял весь мир, когда услышал вой, сотрясший стены дома.

Глава 2. Голоса зовут меня

Несмотря на кромешную тьму в комнате, Пайпер хорошо различала обстановку. Когда она, укрывшись пледом, засыпала, Лео был рядом с ней. Но теперь она не ощущала его присутствия рядом; и плед, под которым она спала, исчез. На невысоком столике рядом с диваном уже не было пустых коробок из-под еды. Пайпер осторожно села и огляделась. В холодной комнате она была одна.

Окно было закрыто. Холодом не веяло ни со стороны входной двери, ни со второго этажа. Но холод словно жил здесь, наполняя собой все, до чего мог дотянуться. Пайпер знала, что это глупо. Вероятнее всего, это лишь сон. Да, сон – пусть уж слишком реалистичный, но все же сон. После пробуждения она забудет о нем, как и обо всех остальных. Волноваться не о чем.

Однако нервы внутри нее напряглись до предела. Пайпер не была уверена, что во сне можно так хорошо управлять собственным телом и различными событиями, но почему-то ей казалось, что в этот раз она справится в разы лучше. Она хорошо чувствовала свое тело, кожей ощущала холод, улавливала различные запахи – воска, цветов и снега. В доме дяди Джона никогда так не пахло.

Пайпер направилась на кухню. Там почти ничего не изменилось, только из холодильника пропали все продукты. Записки на холодильнике, которые чаще всего оставлял там Эйс, состояли из каких-то непонятных закорючек. Пайпер несколько раз пыталась прочитать хотя бы одно слово, но без толку. Символы сливались во что-то, чего девушка не понимала. Впрочем, вряд ли это было так важно. «Это сон», – напомнила себе Пайпер, выйдя с кухни.

– Дядя Джон! – испуганный и дрожащий голос Эйса ударил по ушам, стоило Пайпер начать подниматься по лестнице. – Дядя Джон!

Пайпер сорвалась с места. Она взбежала по лестнице, повернула налево, случайно пролетела мимо нужной ей комнаты, но успела быстро вернуться. Эйс сидел на кровати, вцепившись в одеяло, и во все глаза пялился на женщину у окна. Свет прикроватной лампы казался слишком ярким.

– Что это было? Кто выл? – испуганно спросил Эйс, продолжая смотреть на женщину. – Что вообще… – он медленно повернул голову к двери, словно только сейчас заметил замершую Пайпер, и облегченно воскликнул: – Пайпс!

– Эйс, – выдохнула Пайпер, подбежав к нему. Он не любил слишком долгие объятия, но сделал исключение для сестры.

– Ты ее видишь? – мягко отстранившись, спросил Эйс. Он кивнул в сторону окна, и Пайпер, инстинктивно закрыв собой брата, посмотрела на женщину.

Женщина у окна казалась нереальной. У нее была аспидно-синяя полупрозрачная кожа, длинные волосы того же оттенка, по которым расплывались спиральные галактики, и длинное темное платье, украшенное цветными кругами, очень похожими на нефтяные. Ее темно-фиолетовые глаза будто бы стали ярче, стоило ей посмотреть на Пайпер; едва различимые на фоне кожи губы растянулись в победной улыбке.

– Ты добралась, – сказала женщина, продолжая улыбаться.

– Вы что, можете говорить?!

– Что? – не поняла Пайпер, бросив быстрый взгляд на брата.

– Теперь – могу, – улыбнувшись еще шире, ответила женщина. – Проблема была не в тебе, мой маленький герой.

– Не называйте меня так, – пробормотал Эйс.

– Но я благословляю тебя, – недоуменно сказала женщина. – Я дарую тебе уникальную возможность!

– Так, послушайте меня, дамочка, – Пайпер поднялась на ноги и, сделав несколько шагов вперед, встала перед женщиной, сжав кулаки. – Убирайтесь отсюда. В этой комнате есть пистолет, и поверьте мне, я успею его достать, если это потребуется.

Пайпер лукавила. Она знала, что у дяди Джона есть пистолет, но понятия не имела, где он его держит. Да и сможет ли она им воспользоваться, если удастся его найти?

– Я пришла с миром, – женщина подняла руки, демонстрируя им белые узоры на ладонях – переплетения слов, полос и геометрических фигур. – И, отвечая на твой вопрос, – обратилась она к Эйсу, – вы не в своем доме, поэтому больше не слышите вой темных созданий.

– Что? – одновременно спросили Пайпер и Эйс.

– Я не понимаю, – добавила Пайпер. – Если не скажете, как попали сюда…

– Пришла вместе с тобой, – ответила женщина, не дав Пайпер закончить. – Ох, где мои манеры? Меня зовут Лерайе, и я – твой сакрификиум.

Пайпер все ждала, когда женщина продолжит свой рассказ, но та замолчала и перестала улыбаться. Теперь лицо женщины казалось непроницаемым и холодным. Пайпер стало не по себе.

– Мне жаль, – после недолгого молчания произнесла женщина, – что все так вышло. Времени очень мало. После этого разговора я, скорее всего, еще не скоро смогу явиться тебе или твоему брату.

– Оставьте его в покое, – выпалила Пайпер. Она была уверена, что, угрожая полупрозрачным женщинам, стоит быть чуточку увереннее, но голос ее подводил.

– Его время еще придет, – ничуть не смутившись, продолжила женщина. – Поговорим лучше о тебе. У тебя действительно мало Времени.

Она как-то по-особенному выделила последнее слово, будто подразумевала под ним нечто большее, чем количество минут, выделенных на их разговор. Пайпер совершенно потеряла контроль над собственным сном (если это, конечно же, был он), но не могла не признаться себе, что заинтересована происходящим. Такого грандиозного приключения ее сознание еще ни разу не устраивало.

– Доверяй только себе и своим чувствам, – голос женщины неожиданно стал стальным, из-за чего Эйс, начавший аккуратно вылезать из кровати, мигом вернулся на место. – Помни, ты – сильнее и умнее.

– О да, конечно, – фыркнула Пайпер, не сдержавшись.

– Они нуждаются в тебе, но не позволяй им манипулировать тобой. Йоннет… Йоннет поможет. Я уверена, что поможет. Найди кристаллы.

– Что? Так, леди, – Пайпер потянулась к ящику стола, расположенному у окна, надеясь, что собеседница поймет ее намек. Может, там и не окажется спрятанного пистолета, но что-то уж точно найдется – что-то, что можно швырнуть в женщину и отвлечь ее от Эйса. – Это последнее предупреждение.

– Пожалуйста, найди Арне, – голос женщины надломился. В уголках ее глаз стояли слезы. – Я знаю, что не ошиблась, выбрав тебя. Пожалуйста…

Пайпер резко выдвинула ящик стола и, – вот так новость! – там лежал пистолет. Под испуганный крик Эйса Пайпер схватила его и направила на незнакомку, даже не проверив, заряжен ли он. Она никогда не стреляла из пистолета, но знала, что им и ударить можно.

– Это все нереально, – сказала женщина, не обратив внимания на пистолет. – Ты откроешь глаза там, где была до этого, и мало что вспомнишь, но… пожалуйста, запомни мое имя. Меня зовут Лерайе, я – твой сакрификиум. Я дарую тебе свою Силу.

Руки Пайпер дрожали. Она думала, что готова броситься на женщину, но та опередила ее – протянула ладонь и коснулась лба девушки. Колени Пайпер задрожали, и она провалилась во тьму.

Пайпер не нравилось, что ее били по щекам. Неужели нет более приятного способа разбудить? Нежно потрепать по плечу? Включить любимую песню? Принести завтрак в постель?

– Поднимайся! – громыхал над головой женский голос.

– Боги, да ты ее убьешь! – раздался совсем рядом другой голос – более низкий, взволнованный, такой знакомый и…

– Джон, она должна проснуться!

– Дядя Джон? – судя по тому, что ее перестали бить по щекам, дядя Джон спас ее от напавшей женщины. Пайпер с трудом разлепила глаза и едва ли не закричала – прямо над ней нависали дядя Джон и женщина, чьи глаза светились ярким алым пламенем.

Они действительно были алыми. Пайпер была бы рада использовать красивую метафору и сравнить их с пожаром, но это было бы ложью. Глаза женщины были алыми и светящимися, щеки Пайпер после ударов женщины – тоже.

– Слава богам, – выдохнул Джонатан, помогая ей сесть.

На диване, где она лежала, был и Лео. Он, казалось, спал, что было странно – Лео ни за что на свете не смог бы уснуть в такой отвратительной позе. Одна нога Пайпер лежала на его коленях, а другая упиралась в его бок. Его голова была опущена слишком низко. Лео был ценителем удобных поз, мягких кроватей и пушистых одеял. Он не мог уснуть на жестком диване в таком положении.

– Это было безумно, – проговорила Пайпер, чувствуя сухость во рту. Она была на диване, там же, где и уснула; рядом был Лео, а на столике – коробки из-под пиццы; из кухни лился теплый свет. «Это был сон», – с облегчением подумала Пайпер, и в то же мгновение голос женщины прогремел в ее голове: «Не сон».

– Ты в порядке? – спросил дядя Джон, положив руки ей на плечи. Пайпер вздрогнула от неожиданности и напряжения, и он заметил это. Дядя Джон смотрел на Пайпер так, будто хотел запомнить каждую ее черту, навсегда запечатлеть ее образ в своей голове, словно…

Дядя Джон плакал.

Увидев это, Пайпер растерялась и не нашла, что ему сказать. Она никогда не видела слез дяди Джона – даже на похоронах его родителей, на которых отец Пайпер, Дэниел, был не в силах сдержать слез. Дядя Джон же был подобен статуе, высеченной из холодного камня. Вот только сейчас эта статуя дала трещину.

– Ты не спала, верно? – кое-как выдавил из себя дядя Джон.

– Спала, – недоуменно возразила Пайпер. По крайней мере, она думала, что спала.

– Нет, – возразила женщина с алыми глазами, вклинившись в их разговор. – Ты совершенно точно не спала. Соберись, Джонатан! – рявкнула она, бросив на дядю Джона испепеляющий взгляд.

– Эй! – возмущенно выдала Пайпер. – Не давите на него!

– Я в порядке, Пайпс, – с нервным смешком ответил дядя. – Я просто… нет, я в порядке. Ты уверена, что спала?

– Глупый вопрос. Конечно, я спала. Мне даже сон приснился.

Пайпер вспомнила прошелестевший в ее голове голос женщины и растерялась.

– Ты не потеряла сознание от воя, – заметила женщина с алыми глазами, уставившись на нее. – Это кое о чем говорит.

– Воя? Я не слышала никакого воя.

– Не слышала? – переспросил дядя Джон. Его минутная слабость прошла, не оставив после себя ни следа. Возможно, так на него подействовал крик женщины. Пайпер мгновенно ощутила острое желание задушить ее подушкой и узнать, из-за чего дядя Джон так переживает.

– Ну-у… – она не знала, стоит ли говорить, что во сне, который сном и не был, Эйс что-то упоминал о вое. Да и та полупрозрачная дамочка говорила, что воя они не слышат, потому что находятся не в доме… Бред. Пайпер была в доме.

– Разберемся с этим позже, – не дав дяде Джону даже рта открыть, отрезала женщина. – Нам нужно проверить Эйса.

– Что с ним? – мгновенно забеспокоилась Пайпер.

– Не уверен, что что-то хорошее, – взволнованно ответил дядя Джон.

– А как же Лео? – она указала на брата, мирно посапывающего совсем рядом. Казалось несправедливым, что стоило начаться какой-то чертовщине, как Лео провалился в сон. – Он просто спит, да?

– К счастью, да, – ответила женщина. – Это значит, что он не тот, кто нам нужен. Осталось проверить Эйса.

– Если вой темных созданий его вырубил, то…

Джонатан не договорил, но Пайпер прекрасно его поняла. Настороженный взгляд дяди, направленный на нее, не вселял оптимизма. Из-за него в голове Пайпер всплыли слова полупрозрачной женщины, упомянувшей этих «темных созданий». Это словосочетание вызывало тревогу.

– Я видела странный сон, – вдруг выпалила Пайпер.

Она мгновенно пожалела о том, что сказала. Теперь она – вылитая героиня фильма ужасов – необдуманные действия, идиотские слова и, конечно же, глупые решения.

– Кто в нем был? – требовательно спросила женщина с алыми глазами. Пайпер, поджав губы, вопросительно уставилась на нее широко распахнутыми глазами. Женщина закатила глаза и представилась: – Шерая. А теперь быстро говори, кто был в этом сне.

– Эйс и какая-то полупрозрачная дамочка, – выпалила Пайпер. Дядя Джон сжал ее руки, то ли пытаясь оказать поддержку, то ли надеясь таким образом выжать из племянницы как можно больше информации.

– Дамочка представилась? – продолжала наступление Шерая. – Ты хорошо запомнила, как она выглядит?

– Э-э… а что, собственно, происходит? Мы, кажется, должны были смотреть фильм вместе.

Она не хотела обижать дядю суровым взглядом, но, судя по его виноватой улыбке, именно так и произошло.

– Мы обязательно посмотрим фильм… вместе, – последнее слово он выдавил с большой неохотой, будто бы одна мысль о том, что ему нужно терпеть общество племянников, убивала его. – Но сначала мы уладим несколько дел, хорошо? Пайпс, пожалуйста, ответь на вопросы Шераи. Та женщина представилась? Как она выглядела?

– Фиолетовая кожа и такие же волосы с… ну, знаешь, на ее волосах словно спиральные галактики крутились. На ладонях были какие-то белые узоры, а платье…

– Она представилась? – перебила Шерая. Она то и дело поглядывала на окна, словно боялась, что кто-то ворвется в дом и помешает их чудесному разговору. Впрочем, Пайпер уже не считала эти догадки беспочвенными – эти многочисленные взгляды, недомолвки и упоминания неких «темных созданий» выбивали из колеи, но вместе с тем рождали кое-какие мысли.

– Арне. Нет, погодите… Сарифум? Лераи? Она сказала слишком много непонятных слов!

– Лерайе, – с придыханием, в котором смешались страх и уважение, повторила Шерая.

– Не может…

Закончить дядя Джон не успел – какая-то огромная и темная туша, издававшая утробные звуки, разбила окно и ввалилась через него в гостиную.

Пайпер закричала, но дядя Джон накрыл ее рот рукой. Шерая, стащив ее с дивана, потащила за собой, что было довольно сложно – Пайпер оцепенела от ужаса.

На полу гостиной, весь в осколках и крови, лежал огромный темный пес. Он начал медленно подниматься, неистово рыча, пока подобные ему запрыгивали в дом через разбитое окно. Псы рычали, с их клыков с шипением капала пена, от капель которой дымился пол. Острые когти в нетерпении скребли пол. Дядя Джон неизвестно откуда вытащил нож, Шерая, все же оторвав Пайпер с места, завела ее себе за спину. О мирно посапывающем Лео забыл весь мир. Пайпер хотела напомнить о брате, но Шерая сжала ее ладонь, как бы говоря: «Молчи и жди».

Псы образовали полукруг, за их спинами клубился черный дым. Несколько мгновений ничего не происходило, и Пайпер понадеялась, что хуже уже не будет, но дым начал уплотняться. Из него вышел мужчина в строгом темном костюме и начищенных до блеска туфлях. Его кожа была белой, как и волосы, изо лба торчали загибающиеся к макушке рога. Его лицо выражало такое удовольствие, будто он только что вернулся из путешествия, в котором замечательно отдохнул и восполнил силы. Мужчина потянулся, и из-за его спины показались кожистые крылья с исчезающими прямо на глазах дырами.

Шерая крепче сжала руку Пайпер.

– Обожаю этот мир! – весело выдал мужчина, улыбнувшись во весь рот. Совершенно обычные серые глаза казались нелепыми на фоне его выдающейся внешности.

– Пошел прочь! – рявкнула Шерая так грозно, что и у самой Пайпер тут же появилось желание исчезнуть с глаз женщины.

– О, чую кровь сигридцев! – мужчина демонстративно принюхался. Его склеры постепенно наливались чернотой, а серый цвет глаз менялся на красный. – Так-так, у нас тут еще и потомки сигридцев. Настоящий праздник!

– У землян лучшие приемы среди всех миров, – подал голос дядя Джон. Пайпер видела лишь его спину, но, судя по голосу, тот был настроен чрезвычайно серьезно. – Тебе понравится, Маракс.

– Ты знаешь мое имя, – протянул мужчина. – Приятно.

– Ты и вполовину не так силен, как о тебе говорили, – сказала Шерая. – Мы встречали демонов и пострашнее.

– Демонов? – повторил Маракс, словно пробуя слово на вкус. – Демонов… Мне нравится это слово. Знаете, «темные создания» – это как-то слишком длинно, вы не согласны? Представьте: я собираюсь убить несчастного смертного, а он пронзительно кричит: «О нет, темное создание!» Длинно! Вот если бы он кричал: «О нет, демон!», было бы намного лучше! Мы должны употреблять это слово чаще. Скажите, вы им частенько пользуетесь? Смертные выкрикивают его, когда мы пожираем их?

В Маракса полетел залп алого света. Пайпер показалось, что его запустила Шерая, но уж как-то слишком фантастично это выглядело. Однако в следующее же мгновение Шерая повторила этот трюк, и на этот раз вспышка попала точно Мараксу в лицо. Тот взвыл то ли от боли, то ли от ярости и что-то крикнул.

Псы бросились на них. Шерая потянула Пайпер за собой. Совсем рядом с ее лодыжкой щелкнула клыкастая пасть. Шерая толкнула ее на лестницу и, пропуская рванувшего за ними Джонатана, закрыла собой проход. Пайпер растерялась – они слишком быстро преодолели расстояние до лестницы, что было невозможно, учитывая скорость их бега. Но дядя Джон не дал Пайпер времени на раздумья: он схватил ее за руку и побежал вверх по лестнице, оставив Шераю внизу.

– Лео! – закричала Пайпер, когда его макушка мелькнула в поле ее зрения. – Лео!

– Он не пострадает! – резко ответил дядя Джон. – Быстрее!

Вряд ли Пайпер нужно было повторять, но часть ее все равно рвалась обратно. В голове не укладывалось, что Лео не пострадает, ведь эти твари были так близко. Но дядя Джон продолжал тащить ее наверх так быстро и усердно, что чуть не вывихнул ей руку.

Пайпер бросила быстрый взгляд за спину, но не увидела ни Шераи, ни тварей, которые наверняка пытались пробиться к ним – лишь алую дрожащую поверхность у основания лестницы.

– Она выиграет нам несколько минут, – резко свернув на втором этаже влево, сказал Джонатан, – а после откроет портал.

– Что?

– Делай все, что я тебе скажу, – продолжил Джонатан. Он вдруг остановился, посмотрел на Пайпер и, несколько мгновений что-то обдумывая, добавил: – Пожалуйста, делай только то, что я скажу. Не пытайся импровизировать.

– Да что происходит?!

– Все как обычно, – нервно выдал он. – Брешь открылась, твари хлынули сюда… Ничего, скоро здесь будут наши люди. Рыцари все уладят. Нам нужно лишь дождаться их появления.

– Кто эти твари?!

– Темные создания. Маракс – демон, а псы – ноктисы. После ты узнаешь о них больше.

Пайпер не хотела с головой погружаться в изучение оккультизма, демонологии или как эта чертовщина называется. Она хотела закрыть глаза, досчитать до десяти и, вновь открыв глаза, понять, что все произошедшее – лишь плод ее разбушевавшейся фантазии. Нет никаких тварей. Нет никаких странных голосов в ее голове. Она никогда не слышала тех непонятных имен, о которых говорила женщина с сиреневой кожей.

У Пайпер был вопрос, – нет, на самом деле около сотни вопросов, – но было не время задавать их. Она уже бежала дальше, подгоняемая дядей Джоном. Скрип ступенек не заглушал воя и рева, ворвавшихся в дом. На последней ступеньке Пайпер услышала хруст – словно ломались кости.

– Налево! – прокричал Джонатан, толкая ее перед собой.

Да, налево. К гостевой комнате, в которой спал Эйс. Его дверь – третья слева от окна в конце коридора. Дом дяди всегда казался Пайпер слишком большим.

Дядя Джон вскрикнул – резко, яростно, так, что Пайпер отскочила в сторону и прижалась к стене, широко распахнутыми глазами уставившись на него, поваленного на пол огромной тушей, едва помещавшейся в коридоре.

У Пайпер перехватило дыхание.

Лео любил ужасы. Благодаря ему Пайпер знала о многих чудовищах и уродцах, которые не только были описаны в различных мифах, ставших основой для того или иного фильма, но и придуманы специально для этого. Эйс боялся таких разговоров, Пайпер же встречала их хоть и не с радостью на лице, но и не с отвращением. В конце концов, это всего лишь фильмы. В реальности чудовищ не бывает. Не должно быть.

«Темные создания реальны».

То, что пыталось подобраться к голове дяди Джона, – чудовище? Темное создание?

Колени Пайпер задрожали. Она прикусила щеку изнутри, пытаясь хоть как-то отвлечь себя от нахлынувшей слабости, надеясь, что легкая боль поможет переключить внимание и унять разбушевавшееся воображение. Но как бы Пайпер ни старалась, фантазия не уходила. Дядя Джон, прижатый к полу, подставил огромному клыкастому чудовищу свою правую руку, пытаясь защитить голову.

Почему-то на втором этаже было чуть светлее, чем на первом. Пайпер, не знавшая, куда ей деться, смотрела, как острые клыки разрывают ткань рубашки ее дяди, как кровь брызжет во все стороны, стекая по его рукам на лицо и грудь.

Чудовище действительно было «темным созданием». Его огромное темное тело извивалось над дядей Джоном, прижимало его к полу, странные отростки на спине, больше похожие на щупальца, дергались в разные стороны. Две лапы, которыми чудовище уперлось в пол, не имели когтей, что показалось Пайпер неправильным, странным.

Дядя Джон с трудом освободил левую руку, до этого прижатую к груди телом чудовища, и резко вскинул ее. Что-то сверкнуло и врезалось в морду чудовища, чуть выше ряда острых зубов. Хлынула черная кровь. Чудовище заревело, лишь на мгновение ослабив челюсти и освободив правую руку Джонатана, но после с еще большей яростью набросилось на него. Дядя Джон успел лишь вскрикнуть, когда лестница вновь заскрипела, на этот раз от скрежета когтей.

– Спрячься! – крикнул Джонатан, одним резким движением вырвав из морды чудовища нож и вонзив его в другое место.

Пайпер пообещала, что будет делать все, что ей скажут, но была поражена – неужели в ее теле действительно так много силы, что она может оторваться от стены и побежать дальше, и так мало желания помочь дяде, что она бросает его?

«Вперед», – врезавшаяся в голову Пайпер мысль была столь яркой, что девушка не сразу заметила разбитое окно в конце коридора и двух чудовищ, пролезающих через узкий подоконник. Точнее, не пролезающих, а переваливающихся – чудовища больше походили на сгустки темного вещества, имевшего несколько несформировавшихся рук, которые то тонули в огромном теле, то вновь появлялись из него. Пайпер, словно почувствовав, что твари, пусть и не имели глаз (хотя она, возможно, просто не увидела их), заметили ее, плечом навалилась на ближайшую дверь и распахнула ее. Это была третья дверь слева.

Эйс беззащитно лежал в кровати, укрытый теплым одеялом. Подушка была насквозь мокрой, а над его головой стояло одно из чудовищ, высунув шершавый язык и капая слюной.

Пайпер вскрикнула, и чудовище тут же посмотрело на нее. Вся его морда была покрыта множеством маленьких глаз, а в центре был широкий зубастый рот, из которого торчал длинный язык. Тело чудовища казалось большим, но гибким, Пайпер удалось разглядеть как минимум шесть лап без когтей, с бесчисленным количеством острых наростов, некоторые из которых уже наделали дырок в одеяле Эйса.

Почему Эйс не просыпался? Разве он не слышал шум? Не почувствовал что-то странное?

«Все хорошо». Пайпер не была уверена, что сможет убедить себя в этом, но внутренний голос отказывался повторять что-то другое. Он твердил, что ей нечего бояться, что она во всем разберется, но вряд ли ей было под силу отогнать от младшего брата чудовище, языком водящего по его лицу.

Чудовище будто размышляло, на кого напасть. Оно медленно переводило взгляд от Пайпер к Эйсу и обратно, и когда оно возвращалось к мальчишке, длинный слюнявый язык вываливался изо рта, но вновь прятался, стоило чудовищу посмотреть на Пайпер. Она, замерев на месте, ждала хоть какой-то реакции. Чего-нибудь, что подсказало бы ей, как поступить.

«Все хорошо. Иди на меня». О чем она только думает?

Чудовище, оставив Эйса, медленно поползло с кровати. Пайпер сделала несколько шагов назад. Существо прибавило скорости.

Оно же не может слышать мысли? Это же какой-то абсурд!

«Сюда».

«Нет, не сюда!»

Почему ее мысли сражаются между собой?

Двое не имевших точную форму чудовищ были слишком близко. Пайпер не знала, куда ей деться, и инстинктивно продолжила отступать, пока не уткнулась во что-то. Не сводя глаз с чудовища, медленно ползущего на нее из гостевой комнаты, Пайпер рукой нащупала что-то за своей спиной. Дверная ручка. Но с правой стороны от окна только две двери. Или она, напуганная и растерянная, разучилась считать.

Пайпер резко дернула ручку и забежала в комнату. Захлопнуть дверь она не успела – чудовище просунуло несколько своих лап и пыталось пробраться внутрь. Пайпер надеялась, что рядом окажется что-нибудь тяжелое, причем настолько, чтобы девушка смогла с его помощью остановить чудовище. На глаза попалась неаккуратно заправленная кровать. Над ней – пробковая доска с какими-то бумагами. Слева – закрытое окно, рядом с ним – заваленный книгами стол. Справа – высокий шкаф. Бедром Пайпер упиралась в какой-то комод. Между ним и длинным столом расположилось нечто большое, укрытое тканью и размерами напоминавшее доску на стене. Повсюду валялись чьи-то вещи.

Чудовище прорвалось в комнату. Пайпер отскочила в сторону, налетела на комод и упала на пол, успев рукой схватиться за ткань, которой была накрыта большая доска. Чудовище, в нетерпении перебирая лапами, во все глаза уставилось на Пайпер. Девушка уже видела, как другие бесформенные существа пытаются пробраться в комнату.

Пайпер почти плакала. Она хотела, чтобы этот кошмар закончился. Было страшно, очень страшно. Она не могла поверить, что чудовища реальны, но помнила, что о «темных созданиях» ей рассказывал дядя Джон. Он никогда не упоминал то, как они выглядят, да и Пайпер не сильно интересовалась. Для нее они всегда были лишь частью истории, которую дядя рассказывал каждому из своих племянников. Пайпер перестала слушать его сказки в семь лет, когда поняла, что они не имеют ничего общего с реальностью. Как оказалось, зря.

Пайпер плакала. Она отползала назад, чудовище медленно приближалось к ней. Девушка рукой наткнулась на что-то острое. Пальцы быстро ощупали лезвие и развернули его, чтобы уцепиться за рукоятку. Лишь через несколько мгновений Пайпер поняла, что нашла охотничий нож. Она без раздумий резко вскинула его перед собой. Чудовище замерло, будто бы испугалось ее жалкого выпада, и прекратило наступление. Пайпер быстрым взглядом изучала комнату, детали которой видела все лучше и лучше, хотя свет так и не появился. На глаза ей попалась порванная футболка с каким-то рисунком. Дяде Джону она была мала.

Что это за комната? И впрямь третья дверь справа от окна?

В ее голове все перемешалось. Это кошмар. Реалистичный, но кошмар. Она проснется, и все будет хорошо. Не существует чудовищ или третьей двери, которую она почему-то не замечала раньше. Страшное чудовище не планировало съесть ее младшего брата. Она не наткнулась на охотничий нож.

«Посмотри направо», – прозвучал голос в ее голове.

Пайпер не понимала, кому он принадлежал – ей, ее страхам или ее попыткам убедить себя, что все происходящее – плохой сон. Она запуталась и не знала, сможет ли когда-нибудь выпутаться, но, к собственному удивлению, все же посмотрела направо. Там, под тканью, уже упавшей на пол, была картина. Пайпер успела разглядеть бушующее море и корабль в самом центре шторма, когда чудовище прыгнуло на нее. Она бросила нож вперед и, не осознавая своих действий, повалилась на правый бок, рукой задев картину.

Сердце пропустило удар. Второй. Третий. Ее тело еще не было разорвано.

Пайпер с опаской приоткрыла глаза, посмотрела перед собой сквозь пальцы. Никаких чудовищ не было. Комната оставалась во мраке, но из коридора лился теплый свет. На полу Пайпер видела капли слюны и мокрые пятна. Охотничий нож лежал у ее ног.

– Пайпер? – по коридору разнесся хриплый голос дяди Джона, чьи громкие шаги едва позволяли его услышать. – Пайпс, где ты?

Пайпер не могла пошевелить губами. Она, зачем-то подняв нож, осторожно подошла к двери и выглянула в коридор. Дядя Джон как раз заглянул в комнату к мирно спящему Эйсу и, убедившись, что он в порядке, вернулся в коридор, где и наткнулся на Пайпер.

– Боги, – пораженно выдохнул он. – Почему ты в этой комнате?

Голова Пайпер кружилась и разрывалась от вопросов. Нож выпал из ее рук, со звоном врезавшись в пол. По щекам потекли слезы, губы задрожали. Дядя Джон, до этого прижимавший правую руку к телу, поднял ладони и протянул их к Пайпер, когда та резко покачала головой и пробормотала:

– Это всего лишь кошмар…

– Пайпс, – удивительно мягким голосом обратился к ней дядя Джон, – милая, иди ко мне. Все хорошо. Все закончилось.

– Это кошмар, – повторила Пайпер, похлопав себя по щекам. – Такого не бывает.

Она подняла глаза на дядю Джона, но вместо него обнаружила высокого, странно одетого человека с сиреневой кожей и сияющими глазами.

Голова Пайпер взорвалась сотнями голосов, пытавшихся одновременно задать сотни вопросов.

Глава 3. То – вещество и свет

Пайпер недоверчиво смотрела на дядю Джона, сидящего на стуле возле золотистого трельяжа. На его бледном лице отражалась усталость, поза была скованной. Пайпер спросила бы, в чем дело, если бы с самого начала не поняла: они в каком-то другом месте, не дома.

Комната выглядела не просто красиво, а по-настоящему роскошно. Первое, на что обратила внимание Пайпер – мягкая кровать, на которой она сидела, и большое теплое одеяло, в которое она еще несколько секунд назад была завернута с ног до головы. Пайпер осмотрелась по сторонам и обнаружила по обе стороны от кровати два больших арочных окна, скрытых за легким бордовым тюлем. По левую руку от Пайпер расположилось большое, мягкое на вид кресло насыщенного винного цвета, рядом с ним – трельяж, возле которого сидел дядя Джон. Прямо напротив кровати находилась ничем не примечательная дверь, справа от нее – зеркало высотой от пола до потолка. В его отражении Пайпер заметила часть стоявшего рядом шкафа, арочного окна и двери, расположенной между ними.

Это не ее комната. Не комната в доме дяди Джона. Да и на больницу не похоже. Где же они?

Пайпер хмуро посмотрела на дядю Джона, но он молчал, медленно стуча пальцами по колену. Пайпер не помнила, чтобы он когда-нибудь выглядел таким напряженным и, что самое странное, напуганным.

– Что ты помнишь?

Вопрос был столь неожиданным, что Пайпер не сразу нашлась с ответом. Что она помнила? Темные пятна на полу и разводы слюны. Кровь, капающую с пальцев дяди Джона. Следы от когтей чудовищ. Самих чудовищ, пытавшихся добраться до Эйса.

– Где Эйс? – торопливо спросила Пайпер.

– В безопасности. Правда, – ответил дядя Джон. – Все хорошо.

Пайпер хотелось в это верить. «Это просто кошмар, – твердила она себе, сминая край одеяла и настороженно оглядывая незнакомую комнату. – Всего лишь дурной сон».

Однако шестое чувство шептало, что что-то не так. Дело было не только в странном месте, которое, кажется, совсем не волновало дядю Джона, и не в его напряженности. Дело было в страхе, из-за которого сжималось сердце.

– Эйс в безопасности, – медленно повторил дядя Джон, поймав ее напуганный и недоверчивый взгляд. – Лео тоже. Все хорошо, Пайпс.

– Где мы? – выпалила она. – Что произошло?

– Что ты помнишь?

Пайпер сглотнула, почувствовав иррациональное желание промолчать. Что, если все случившееся и впрямь было дурным сном? Никаких чудовищ и жутких псов не было. Глаза незнакомой женщины не светились алым. Пайпер не чувствовала какого-то странного гудения во всем теле и не слышала тысячи голосов, пытавшихся одновременно задать тысячи вопросов.

Почему-то сейчас, подумав об этом, Пайпер почувствовала, как что-то кольнуло ее в затылок.

– Где мы?

– А ты обещаешь не ругаться, если скажу?

– Нет, – честно ответила Пайпер. – И я буду не только ругаться, но и драться, если ты не ответишь. Удар правой у меня сильный.

На мгновение лицо дяди Джона озарила улыбка. Но после он вновь нахмурился и, постучав пальцами по колену, устало выдохнул.

– Хорошо. Ладно, Пайпс. Пусть будет так. Я скажу, где мы.

– Отлично. Вперед.

– В особняке Гилберта.

Пайпер моргнула. Дядя Джон смотрел на нее, будто ожидая ее ответа.

– Где? – уточнила она.

– В особняке Гилберта.

– Ага, отлично. Классно. А это где?

– На пересечении лей-линий Сигрида.

Пайпер задумчиво уставилась на дядю Джона.

– Что?

– Пайпс, – ласково повторил он, подойдя к ней. Пайпер почему-то напряглась и быстро встала, босыми ногами коснувшись теплого пола. – Все несколько сложнее, чем тебе кажется. Но ты в безопасности, правда. У Гилберта всегда безопасно.

– Ага, – повторила она, чувствуя себя круглой дурой. – А это кто?

– Давай ты лучше присядешь и…

– Кто это? – требовательно повторила Пайпер. – И где мы?

Дядя Джон смотрел на нее, не мигая, казалось бы, целую вечность. Пайпер вдруг почувствовала поднимающееся внутри волнение, беспокойство, страх. Особенно страх. Это казалось ей странным. Она знала, что дядя Джон никогда бы ей не навредил. Он всегда заботился о ней и ее братьях. Всегда был честным и открытым. Он бы никогда не…

– Ты помнишь чудовищ, которые ворвались в мой дом?

Пайпер вздрогнула и, помедлив немного, кивнула. Дядя Джон резко выдохнул, провел ладонями по лицу, вцепившись в волосы. Отойдя обратно к стулу, он рухнул в него и покачал головой, невесело засмеявшись.

– Боги… Боги милостивые. Шерая была права.

Пайпер нахмурилась. Кажется, Шераей звали ту незнакомую женщину, которая так настойчиво будила ее.

– Знаю, что это прозвучит безумно, – все еще посмеиваясь, сказал дядя Джон, – но это правда. Ты же мне веришь?

Пайпер слишком долго думала над ответом. Дядя Джон засмеялся еще громче, и спустя секунды Пайпер поняла, что его смех все больше напоминает истерический.

– Ладно, ладно. – Он замахал руками, будто пытаясь успокоиться. – Это вообще не смешно. Я просто… Боги, Пайпс, я очень надеялся, что Шерая ошиблась.

– В чем? – тихо спросила Пайпер.

Ощущение, будто что-то колет ее затылок, усилилось. Руки слегка потряхивало. Дышать становилось все труднее.

– Ты помнишь чудовищ, которые ворвались в мой дом, – для чего-то повторил дядя Джон, подняв на нее глаза. – И ты, наверное, чувствуешь, будто за тобой наблюдают, да?

Пайпер вздрогнула от осознания. Вот на что было похоже это странное ощущение. Как будто за ее спиной кто-то был, совсем близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Будто кто-то наблюдал за ней.

Она быстро обернулась, но никого не увидела.

– Нет, нет, – торопливо произнес дядя Джон, поднявшись на ноги. – Здесь никого нет, только мы. Но Сионий говорил, что такое может случиться, мол, у них с Масруром было так же…

– Что? – кое-как выдавила Пайпер.

– Пожалуйста, сядь. Я тебе сейчас все объясню.

Пайпер помедлила, но все же села на край кровати. Сердце так сильно билось о ребра, что, казалось, могло сломать их. Дядя Джон медленно ходил по комнате, блуждая по ней рассеянным взглядом. Тревога все сильнее сдавливала грудь Пайпер.

– Те чудовища реальны, – наконец произнес дядя Джон, остановившись у изножья кровати. – Правда, Пайпс. Я не шучу. Не шучу, – тверже повторил он, когда уголки ее губ начали растягиваться в нервной улыбке. – Это были демоны, понимаешь? Темные создания, управляющие хаосом. Они пришли, потому что почуяли твою магию.

Пайпер все-таки захихикала. Ей совсем не хотелось смеяться, но слова дяди Джона звучали… немного безумно. Нелогично. Нереально. Он, должно быть, просто решил подшутить над ней.

– Я говорю серьезно, Пайпер, – ледяным тоном сказал дядя Джон. – В тебе пробудилась кровь первых. В тебе пробудилась Сила Лерайе.

Пайпер засмеялась еще громче. Все, что он говорил, было безумно, нелогично и нереально. Он решил подшутить над ней.

«Ты действительно так думаешь?» – пронеслось в ее голове.

Пайпер испуганно вскрикнула. Возле окна стоял незнакомый мужчина с сиреневой кожей, одетый в расшитую драгоценными камнями одежду, открывавшую руки и торс. Несмотря на легкую улыбку, застывшую на тонких губах мужчины, его сливовые глаза были холодны, как лед. На вид ему было лет двадцать или двадцать пять, белые волосы находились в беспорядке из-за того, что он постоянно перебирал их пальцами. Он молча смотрел на Пайпер и накручивал переднюю прядь на палец.

«Выглядишь напуганной», – прозвучало в ее голове. Пайпер во все глаза уставилась на мужчину и уже была готова закричать, когда вновь услышала: «Успокойся. Я не могу явиться тебе полностью, поэтому будем довольствоваться тем, что есть».

Пайпер испуганно посмотрела на дядю Джона, но не увидела его. Все вокруг начало размываться, терять свои очертания, смешиваться между собой. Только образ мужчины, наконец отошедшего от окна, оставался четким. Он остановился в каком-то метре от нее, медленно отползавшей на другой край кровати, и широко улыбнулся.

«Все в порядке, – произнес мужской голос. – Для тех, кто столкнулся с сигридским миром, время течет иначе».

Пайпер поднялась на ноги и замерла, во все глаза смотря на мужчину. Он что, залез ей в голову?.. Почему она слышала его, почему видела, почему…

«Ну-ну, полегче, не перенапрягай мозг. Я не хочу тратить еще больше магии, ее запас и без того ограничен. Времени у нас совсем мало».

Пайпер сжала кулаки и хотела было зажмуриться, но очень быстро решила, что закрывать глаза в присутствии незнакомца может быть опасно. Даже если это какая-то шутка или ошибка…

«Ошибка лишь в том, что сделали эти люди с таким, как ты. Я не сомневаюсь, что, сделай ты что-нибудь не так, они и тебя вычеркнут из истории».

Пайпер тряхнула головой и зло прошипела:

– Прочь из моей головы!

«Прости, но это единственный способ, которым я могу общаться с тобой. Времени совсем мало, я ведь уже сказал».

– Уйди!

Схватив подушку, Пайпер швырнула ее в мужчину. Подушка пролетела прямо сквозь него и врезалась в стену. Пайпер вновь вскрикнула.

«Тише, успокойся, – ласково произнес голос. – Не нужно нервничать».

– Уйди!

Схватив поднос с какими-то баночками и склянками, стоящий на тумбочке рядом, Пайпер со всех сил бросила его в мужчину. Она знала, что это не сработает, но все равно надеялась избавиться от видения.

– Уйди, уйди! Оставь меня в покое!

«Тише, – повторил мужчина. – Я же пытаюсь тебе помочь. Мой друг расстроится, если узнает, что ты невзлюбила меня».

– Прочь!

Мужчина, уже начавший медленно обходить кровать, вдруг замер и улыбнулся. «Прекрасно, прекрасно! – восторженно произнес он. Или подумал. Пайпер была слишком напугана, чтобы думать, как именно он общается. – Ты уже используешь магию! Я рад».

Повинуясь какому-то странному желанию, Пайпер повернула голову к зеркалу, висевшему на стене у двери. Она почему-то не обратила внимания ни на свою одежду, ни на растрепанные черные волосы, ни на капли пота, проступившие на бронзовой коже. Пайпер видела только два золотистых огонька, отражавшихся в зеркале. Ее глаза.

Она вновь вскрикнула, отшатнувшись, и наткнулась на ручку еще одной двери. Пайпер уже собиралась дернуть ее, но мужчина вдруг оказался прямо напротив нее и положил пальцы ей на лоб. На Пайпер будто набросили теплое одеяло. Душивший ее страх начал отступать, льющиеся из глаз слезы словно разом высохли. Пайпер смотрела на мужчину с сиреневой кожей, его сверкающие глаза и улыбку, такую открытую и добрую, так долго, что начала ощущать спокойствие и уверенность.

«Вот так, – произнес мужчина, и Пайпер даже не попросила его вылезти из ее головы. – Умница, Первая. Ты умница. Отлично справляешься. Лерайе не ошиблась, выбрав тебя. Может, если бы ты была немного… ну, другой, я бы тоже выбрал тебя. Но сейчас я нужен своему другу. Ты, кстати, тоже».

Пайпер будто облили ледяной водой. Она вжалась в дверь, ладонью пытаясь нащупать ручку двери и повернуть ее, но та почему-то никак не поддавалась. Окружающие ее предметы до сих пор казались размытыми, а образ мужчины был таким же четким.

«Ну же, Первая, не упрямься. Я на твоей стороне. Мы с моим другом на твоей стороне. Но ему нужна помощь, и, боюсь, без тебя он не справится».

Пайпер едва не вытянулась в струнку, стараясь оставить между ними как можно больше свободного пространства, когда мужчина протянул руку к ее лицу. Пальцы коснулись ее лба, и Пайпер вновь ощутила спокойствие и уверенность.

«Я еще вернусь к тебе, – произнес мужчина, улыбаясь. – Накоплю достаточно сил и воспоминаний, чтобы во всех красках обрисовать сложившуюся ситуацию. Надеюсь, к этому времени ты хотя бы поймешь, что ты действительно сальватор».

Пайпер озадаченно смотрела на него.

«Первым всегда сложно. Тебе было бы легче, будь ты новым сальватором Сигрида, но ты в другом мире. Сигридские маги, оставшиеся в живых, мало что знают о сальваторской магии, не говоря уже о земных магах… Хотя я, вообще-то, чувствую в этом мире двух-трех магов, которые могут тебе помочь, но сильно на них не рассчитывай. Ты должна сама разобраться с тем, что с тобой происходит. Но правда жестока, Первая, – его голос прозвучал очень тихо, почти шепотом, – и не все готовы ею делиться. Жаль, ведь Третий старался ради них».

Пайпер чувствовала, как в ее голове формируется какая-то мысль. Возможно, протест, ведь должно же все это хоть немного возмущать ее. Но тут мужчина легонько постучал пальцами по ее лбу, и перед глазами Пайпер пронеслись десятки образов. Пылающие коридоры, заполненные чудовищами и трупами. Прорывающиеся сквозь врагов мальчишка и женщина, руки которой создавали вспышки алого света. Разрушенный и усыпанный снегом замок, возвышающийся над пустующим городом. Бескрайнее море. Волк с бело-серой шерстью и испачканной в крови мордой. Развороченные могилы. Бледное сияние в темном лесу. Бьющийся в конвульсиях человек, облаченный в рыцарские доспехи. Свора чудовищ, спущенная на человека. Комната, заваленная бесчисленным количеством книг. Скачущие за волком всадники. Девочка с короной на голове.

Мужчина резко убрал руку, внимательно смотря на нее. Пайпер тяжело дышала и едва не тряслась всем телом.

«Теперь ты понимаешь? – спросил мужчина, поймав ее взгляд. – Это лишь малая часть, но показать больше я не могу. Время на исходе. Найди Сиония или Стефана. Они помогут тебе разобраться в себе. Пробуди Лерайе».

Мужчина начал растворяться, будто был лишь рисунком на бумаге, который пытались стереть. И когда от него ничего не осталось, его голос вдруг вновь возник в ее голове: «Меня зовут Арне, но, пожалуйста, никому об этом не говори. Не хочу, чтобы тебя убили».

Пайпер думала, что разрыдается или лишится чувств. Но она стояла на месте, растерянно моргая, и чувствовала, как усталость покидает ее тело. Обстановка вокруг вновь стала нормальной. Дядя Джон вновь стоял в метре от нее и выглядел обеспокоенным.

– Пайпс, – мягко сказал он, – ты что-то видела?

Пайпер удивленно посмотрела на него и с трудом произнесла:

– Что?

– Ты вдруг подскочила, начала швырять вещи, прогонять кого-то… Ты меня вообще слышала?

Пайпер обхватила себя за плечи и посмотрела в зеркало. Странно. Она была уверена, что ее глаза сияли золотым светом, но теперь они прежнего карего цвета.

Нет, это не было странным. Странным было то, что она разговаривала с каким-то сиреневым мужчиной и думала, что ее глаза сияли золотым светом. Это было по-настоящему безумно.

Переборов сомнения, Пайпер подошла к кровати и села. Ее руки дрожали, в уголках глаз скапливались слезы. Дядя Джон подошел ближе, обнял ее и начал поглаживать по растрепанным волосам. Пайпер была уверена, что это совершенно нормально, что он скажет ей, что все хорошо, но он вдруг заговорил совершенно о другом.

– Магия пробуждается, Пайпер. Тогда, у меня дома, открылась брешь, через которую хлынули демоны. Но ты эту брешь закрыла. Ты спасла нас, Пайпс. Знаешь, почему ты сделала это?

Пайпер хотела попросить его остановиться, но почему-то не могла выдавить ни слова. Она закрыла глаза, чувствуя, как слезы текут по щекам.

– Обычным магам бреши не закрыть, но это могут сделать сальваторы. Видишь ли, тут дело в том, что… О, боги, кого я пытаюсь обмануть? – вдруг пробормотал дядя Джон. – Я знаю, это прозвучит безумно, но… Пайпер, тебя выбрала Лерайе. Сакрификиум. Существо, созданное сигридскими богами. Она одарила тебя Силой и… Боги, я не могу.

Он отстранился, потрепав ее по волосам, и громко сказал:

– Шерая, просто покажи ей.

Пайпер напряглась. Дверь, которая, как она предположила, вела в коридор, открылась. На пороге стояла светловолосая женщина в красном брючном костюме. Она смотрела так, будто намеревалась прожечь в Пайпер дыру. Судя по тому, что мгновением позже ее глаза вспыхнули алым светом, так оно и было.

Пайпер взвизгнула, вцепилась в дядю Джона и прикрылась им.

– Нет, нет, нет! – вдруг раздался чей-то голос из коридора. – Шерая, так нельзя!

Оттеснив женщину, в комнату подобно урагану ворвался высокий юноша, но спустя долю секунды он растерял весь свой пыл. Расправив плечи, юноша пригладил растрепавшиеся черные кудри и улыбнулся Пайпер. На секунду ей показалось, что его ярко-голубые глаза тоже сияют, но потом поняла, что они просто такого цвета. Следом за ним, заинтересованно оглядывая комнату, вошел еще один юноша с темными волосами и множеством родинок. Он что-то сказал женщине, но она даже не обратила на него внимания. Вздохнув, юноша направился к одной из дверей, возле которой валялись брошенные Пайпер подушка и поднос.

Кашлянув, юноша с голубыми глазами произнес:

– Извини ее. Шерая просто… Ну, это Шерая.

Женщина почему-то никак не отреагировала на его слова, только продолжала смотреть на Пайпер.

– Я Гилберт, – представился юноша, сделав шаг вперед и протянув руку. – Приятно познакомиться.

Дядя Джон хотел было отойти в сторону, но Пайпер последовала за ним.

– Они не опасны, – со вздохом сказал он, оглянувшись на нее через плечо. – Пайпс, пожалуйста, поверь мне.

Пайпер упрямо сжала его плечи.

– В общем, это Гилберт, – для чего-то повторил дядя Джон, кивнув на улыбающегося юношу. – Хозяин этого особняка и один из лидеров коалиции. Шерая, его маг, и Кит. Из искателей.

– Великий и непревзойденный! – бодро отозвался юноша, Кит, собиравший осколки разбитых склянок, находившихся на подносе. – Лучший искатель Ордена! Ученик великого Джонатана Сандерсона!

– Хвастун и заноза в заднице, – добавил дядя Джон.

– Самый лучший искатель на свете! – восторженно продолжил Кит.

Пайпер еще крепче сжала плечи дяди Джона.

– Не обращай внимания, – вдруг сказал Гилберт, и Пайпер против воли все же посмотрела на него. – Кит – это Кит. Я, вообще-то, не хотел, чтобы он пугал тебя.

– Ты сам ее пугаешь, – не остался в долгу Кит.

– Никто никого не пугает, – возразил дядя Джон. Он обернулся к Пайпер и уточнил: – Правда же?

Пайпер злобно посмотрела на него в ответ. Хотелось спросить, какого черта здесь происходит, но на пороге комнаты вновь кто-то появился.

– Эй, сколько можно вас ждать? – раздраженно бросил мужчина, уперевшись в дверной косяк. – Почему я должен… О. О!

Пайпер сжала челюсти, когда мужчина зашел в комнату и остановил на ней взгляд своих красных глаз. Выглядел он довольно внушительно: высокий, жилистый, с бледной кожей, выпирающими из-под белой рубашки мышцами и кривой улыбкой. Он ладонью провел по остриженным на военный манер черным волосам, убрал руки в карманы и ухмыльнулся. Когда он улыбнулся, стал заметен небольшой шрам, пересекавший правый уголок рта, и показались два ряда идеально острых клыков.

– Кто бы мог подумать, – произнес мужчина. – Настоящий сальватор! Слушайте, я просто обязан…

– Все, – строго сказала Шерая, преградив ему путь.

Мужчина начал спорить с ней, но Шерая, круто развернув его в сторону двери, заставила выйти из комнаты, после чего вышла сама. Пайпер во все глаза смотрела, как он рвется обратно, что-то говоря о крови и запахе, но с каждой секундой его голос становился все тише, пока совсем не исчез. Кажется, Шерая увела его.

– Прости за это, – со вздохом сказал дядя Джон. – Данталион бывает очень назойливым.

– Заноза в заднице, – с умным видом произнес Кит, оглянувшись на них.

– Мы, вообще-то, уже опаздываем на собрание, – сказал Гилберт, – вот он и наседает. А когда я говорю, что мы опаздываем, это значит, что нам пора идти, Джонатан.

– Да-да, сейчас, – рассеянно отозвался дядя Джон. – Дайте нам буквально минутку.

Пайпер настороженно следила за тем, как Кит, собравший осколки на поднос, с ворчанием уходит. Как Гилберт, нервно теребивший рукава рубашки, смотрит на нее, будто чего-то ждет. Пайпер казалось, что она скорее лишится чувств от страха, чем он уйдет, но, к счастью, этого не произошло. Гилберт вежливо улыбнулся, сказал, что они еще раз обсудят все позже, и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Без промедлений дядя Джон усадил Пайпер на кровать и сел рядом. Взял ее руки в свои, чего обычно не делал, и серьезно посмотрел ей в глаза.

– Я знаю, что это все кажется безумием, – повторил он, – но это правда. Магия выбрала тебя, Пайпер. В тебе пробудилась кровь первых – сигридцев, когда-то пришедших в этот мир.

– Кого? – кое-как выдавила Пайпер. Голова шла кругом из-за всего, что она видела и слышала, и Пайпер удивлялась, как еще была в состоянии понимать хоть что-то.

– Сигридцев. Жителей… Ну, Сигрида. Первого мира, полного разных рас и магии. Но двести лет назад демоны, темные создания, которых ты видела у меня дома, устроили Вторжение. Они погубили Сигрид, и немногим удалось спастись. Однако сейчас спасшиеся здесь, во Втором мире, и продолжают бороться против демонов.

– Что?

Надо же, ее словарный запас был просто поразительным.

– Это сложно, да, знаю. Но у меня дома открылась брешь, а ты закрыла ее, Пайпс. В тебе есть магия, Сила, которая может помочь остановить демонов. В тебе есть магия сальватора.

– Ага.

Пайпер думала, что сейчас рассмеется или расплачется. Это же такой бред! Но слезы не лились, смех не срывался с губ. Пайпер смотрела на дядю Джона, не мигая и ожидая продолжения. Будто верила ему. Будто знала, что он прав.

«Это неправда, – хотелось возразить ей. – Это просто шутка».

– Магия этого мира куда сложнее, чем мы все думаем, – наконец произнес дядя Джон, понизив голос до шепота, словно боялся, что их могут подслушивать. – Закрыв брешь, ты сообщила защитному механизму этого мира о себе, и он отверг тебя. Когда мир отвергает тебя, все упоминания о тебе исчезают: семья, друзья, обычные знакомые тебя забывают, все записи в больницах и архивах исчезают. Для этого мира больше не существует Пайпер Сандерсон так же, как не существует Джонатана Сандерсона. Сейчас мой брат свято верит, что у него лишь два сына – Лео и Эйс, и он, в общем-то, прав. Защитная магия этого мира вычеркнула тебя из истории только потому, что ты со своей магией сакрификиума внутри не вписываешься в установленные рамки.

– Не вписываюсь? – жалобно повторила Пайпер. – Что за бред?

– Ты отвержена, Пайпс. Этот мир отвергает многих сигридцев, но некоторым удается пожить какое-то время… Нормальной жизнью. Гилберту, например, больше двухсот лет. Он родился еще в Сигриде.

У Пайпер вырвался нервный смешок. Дядя Джон что, издевается над ней?

– Это какая-то шутка? Я же не одна из этих твоих сигридцев, верно?

– Сакрификиум Лерайе выбрала тебя своим сальватором, хотя, как мы знаем, все сальваторы до этого были сигридцами. Но ты принадлежала этому миру. Скорее всего, это из-за крови первых.

– Но это же просто бред. Те чудища, Шерая, это ваша магия… – рассеянно произнесла Пайпер, помахав ладонью в воздухе. – Это шутка, да?

– Мне жаль, но нет. Это правда. Ты одна из сальваторов, Пайпер. И мы оба отвержены этим миром.

– Я не понимаю, – пробормотала Пайпер, но, вообще-то, это было ложью. Она понимала, о чем говорил дядя Джон. Чувствовала, что он говорил правду. Будто тот мужчина, Арне, все еще внушал ей эту уверенность.

– Семья не помнит нас, Пайпс. Мы остались вдвоем, и теперь это место – наш единственный дом.

Глава 4. И дар, и мощь

Пайпер ощущала себя беззащитным и ничего не знающим ребенком.

Если верить дяде Джону, в состоянии бреда и сна она провела два дня. Или три. Пайпер уже забыла. Он постоянно был рядом и следил за ней, отвечал на ее вопросы, но яснее Пайпер не становилось. В этом незнакомом, страшном мире, наполненном тем, чего Пайпер боялась, даже не видя этого, был близкий для нее человек, но она не чувствовала себя в безопасности. Сколько дядя Джон скрывал от них существование сигридского мира? Сколько он был его участником? Какие цели он преследовал? И почему молчал?

Заметив на себе растерянный взгляд дяди Джона, Пайпер поняла, что, задумавшись, задала эти вопросы вслух. Он смотрел на нее с раскаянием и беспокойством, будто перед ним была не племянница, которой он хотел помочь, а загнанный в угол зверь, чью шкуру он должен заполучить любой ценой.

– Я искренне надеялся, что это будешь не ты, – слабо произнес Джонатан. Пайпер, ходившая туда-сюда, остановившаяся у противоположной стены картинной галереи, не должна была его услышать с такого расстояния, но услышала.

С недавних пор ее чувства будто обострились. Она не считала это плюсом, скорее, еще одним напоминанием о том, что что-то безвозвратно изменилось. Пайпер знала, что скрывалось под этим «что-то», но отказывалась в это верить. Семья их забыла. Магия реальна. Она сама – вместилище какой-то Силы Лерайе.

Ну не бред ли?

Пайпер вновь посмотрела на дядю. Темно-каштановые волосы были растрепаны, а рубашка и черные джинсы – измяты. Залегшие под глазами тени и остро очерченные скулы подсказывали, что он уже давно не спал. Пайпер, со вчерашнего вечера начавшая являться на все завтраки, обеды и ужины, которые проходили в обществе Гилберта, Шераи и Кита (с ними Пайпер почти не разговаривала, предпочитая держаться поближе к дяде Джону), видела, что аппетит ее дяди не убавился. Когда дядя Джон забросил одну ногу на другую, Пайпер заметила на подошве его армейских ботинок засохшие капельки чего-то черного.

– Демон, – тихо произнес он, поняв, на что она смотрит. – Столкнулись с ним возле одного из порталов.

– Когда?

– Сегодня ночью. Ничего серьезного, – слегка пожав плечами, сказал Джонатан. – Обыкновенная стычка.

– Ты убил его? – вырвалось у Пайпер.

– Его убил Август, – растягивая слова, ответил Джонатан. – Один из наших лучших искателей.

Пайпер не понимала, почему, но ей стало легче. Дядя Джон не убивал этого демона. Сегодня его руки были чисты. Но в том-то и дело, что только сегодня. Сколько он убил демонов до того, как Пайпер оказалась втянута в эту историю? И сколько он убьет еще, пытаясь защитить ее и помочь ей достигнуть конечной цели? Хотя Пайпер даже не знала, какая у нее конечная цель.

– Почему ты молчал? – Она присела на одноместный диванчик, обитый темно-синим бархатом, прямо напротив дяди Джона. Между ними было метров пять, а Пайпер казалось, что намного больше.

– Такие столкновения происходят часто, – пожав плечами, ответил Джонатан. – О мелких стычках нет смысла говорить. Если что-то серьезное – я сообщаю Гилберту. Все остальное он может прочитать в отчетах, которые я готовлю в конце каждого месяца.

– Я не об этой стычке, – вытянув ноги, сказала Пайпер. – Почему ты молчал о существовании других миров?

– Я боялся, – почти сразу же ответил он.

– Того, что на нас нападут демоны?

– Того, что вы сойдете с ума.

Он произнес это так серьезно и с такой болью в глазах, что Пайпер стало его жаль.

– Учитывая мое состояние, я, возможно, все же сошла с ума.

– Ты хочешь знать, почему я никогда не упоминал о других мирах? – спросил он, сложив руки на груди. Привычка, хорошо знакомая Пайпер. Дядя Джон волновался и боялся, что непроизвольные движения рук могут выдать его, поэтому спрятал их. – Хочешь знать, почему я в таких плохих отношениях с твоим отцом?

Ее отец объяснял это черствостью Джонатана и его нежеланием общаться с семьей. Ее мать всегда пыталась смягчать его слова, добавляя, что у Джонатана всего-навсего сложный характер, что он предпочитает одиночество и не привык к шумным компаниям, а их семья – идеальный пример таковой. Но Пайпер и ее братья видели в дяде Джоне какую-то искру, они любили его и восхищались им. На самом деле дядя Джон не был нелюдимым и не обладал таким уж сложным характером. Для своих племянников он был лучшим человеком во всем мире, который всегда знал, как скрасить их времяпровождение. И при этом он едва ли не грызся с братом, стоило ему переступить порог их дома.

– Да, я хочу знать, почему ты молчал – наконец ответила Пайпер.

– Твой отец предал себя Забвению, – произнес Джонатан так, будто это давало ответы на все вопросы.

Она действительно знала, что крылось за этим словом, но шестое чувство и вновь пробежавшие по телу мурашки подсказывали, что в реалиях сигридского мира оно может иметь другое значение. Пайпер молча кивнула, ожидая продолжения.

– Семья Сандерсонов уже около века возглавляет Орден искателей, – Джонатан поскреб многодневную щетину и рассеянно заморгал. – После нашего отца главой Ордена должен был стать Дэниел. У него было все, что отличает хорошего искателя – ум, способности, знание кодекса, которому мы все следуем. Дэниел всегда выполнял свою работу в лучшем виде. К нему обращались с самыми сложными поисками. Его, можно считать, боготворил весь Орден. Кстати, у него было много поклонниц.

– А это мне зачем знать? – фыркнула Пайпер, против воли все же улыбнувшись.

– Это чтобы ты не думала, что твой отец всегда был таким занудой, – быстро проговорил Джонатан. – В общем, как-то нам поручили поиски демона, натравившего на наших людей стаю ноктисов, и мы сразу же взялись за дело. Несколько раз нам удавалось предотвращать его нападения. Примерно через два месяца мы смогли найти его убежище, старый полуразрушенный особняк, но опоздали – демон уже покинул его. Тогда мы стали изучать это место. Вместе с нами было два мага, которые помогли обезвредить все защитные барьеры. Над одним из них маги возились дольше всего, и это стоило нам многого. Барьер укрывал только появившуюся брешь, которую демоны рвали значительно медленнее. Когда мы поняли, что там скрывалось, из бреши хлынули демоны.

Пайпер отчетливо видела, как дрожат сложенные на груди руки дяди Джона. Жилка на его шее бешено пульсировала, челюсть была сжата. Пайпер почему-то верила ему. Понимала, что бреши – дыры в пространстве, через которые попадали в мир демоны, и уже не вздрагивала, думая об этом. Это было очень странно.

– Среди демонов было около пяти перевертышей, которых мы не смогли распознать сразу. С одним из них и столкнулся твой отец. Я не видел, как Дэниел дрался, но кожей чувствовал: что-то с ним не так. Брешь разрасталась и могла вот-вот поглотить нас. Маги не успели бы открыть портал. Мы могли погибнуть, если бы брешь не закрыли силой. Ты же помнишь, что закрывать бреши могут только сальваторы?

Что-то такое он и впрямь говорил ей, поэтому Пайпер качнула головой. Она все еще считала дикой мысль, что ее принимают за какого-то там сальватора, обладающего Силой Лерайе – существом, которое было создано в другом мире самыми настоящими богами. Неужели есть и другие люди, такие же, как она?

– Ты действительно первая из сальваторов этого мира, – сказал Джонатан, будто почувствовав ее сомнения. – Тогда мы не знали, что произошло и кто там был. Мы хотели продолжить свой поиск, но старейшины запретили. Мы, еще бывшие обычными искателями, не могли пойти против них. После собрания, на котором мы отчитались о нашем поиске, твой отец словно слетел с катушек. Я никогда не видел, чтобы он так быстро бегал. Я нагнал его только в читальном зале, где занимались дети. Дэниел вжался в кресло в дальнем углу и прятал голову, без конца бормоча что-то. Я впервые видел его таким испуганным. Привык, что мой брат всегда собран, уравновешен и спокоен. У него всегда были ответы на все вопросы. Он всегда знал, как вести себя с людьми. Но тогда он… Он трясся, как ребенок, и плакал. Дэниел сказал, что видел перевертыша. Это не должно было меня удивить, но удивило. Я задумался: «Почему мой брат испугался перевертыша?» Дэнни сказал мне, что тот принял облик Предателя.

Пайпер насторожилась. Предателем люди, с которыми ее познакомил дядя Джон, называли одного из сальваторов прошлого.

Как ей рассказал дядя Джон, в Сигриде, Первом мире, полном магии и разных магических существ, было четверо сальваторов, связавших свои жизни с сакрификиумами, которые были созданы богами. Сальваторы должны были направлять сигридцев к спасению, и, кажется, у них это даже получалось. Но двести лет назад, в день Вторжения, Третий сальватор, имя которого было вычеркнуто из истории, предал миры. Никто не говорил о нем, не отвечал на вопросы Пайпер. Все называли его просто Предателем. Его не любили, его презирали, о нем не хотели говорить. Но Пайпер хотела, потому что она ничего не понимала и хотела это исправить. К тому же он был таким же, как и она, пусть и в прошлом. Если, конечно, предположить, что она и впрямь сальватор. И она хотела знать, почему Третьего вычеркнули из истории.

– Я пытался успокоить Дэниела, говорил, что Предатель давно сгинул и его больше нет, но он не верил мне. Дэниел сказал, что перевертыш поведал ему о возвращении Предателя и показал ему всех сальваторов. Дэниел утверждал, что перевертыш проник в его разум, но я знал, что это невозможно. Я искренне не понимал, почему твой отец был так напуган этой встречей, пока он не закричал о каком-то пришедшем в движение лабиринте и пробудившейся цитадели.

Пайпер поежилась. Слова казались ей слишком знакомыми, но она не могла отыскать их в памяти.

– Я хотел успокоить Дэниела. Показать, что всегда помогу ему, что он в безопасности. Но он не слушал. Твердил, что хочет забыть увиденное. Заявил, что хочет предаться Забвению.

Дядя Джон произнес это с особым оттенком грусти, который Пайпер не удалось понять до конца.

– Подготовка к Забвению обычно занимает несколько месяцев. За это время мы не раз пытались отговорить Дэниела, но он нас не слушал. За это время наши родители погибли от рук демонов. Дэниел должен был стать следующим главой Ордена, но он отказывался принимать это бремя и просил ускорить подготовку к церемонии. Я был раздавлен гибелью родителей и боялся потерять Дэниела, поэтому делал все, чтобы удержать его рядом с собой. Мы обращались к магам и целителям, но все они утверждали, что разум Дэниела не поврежден. Он полностью владел собой, а его желание предаться Забвению было искренним. Когда все приготовления были закончены, он сделал это. Предал себя Забвению и навсегда забыл о других мирах, расах, магии и демонах, угрожающих всем нам.

Дрожь стала сильнее. Отец Пайпер всегда говорил им, что нет ничего дороже семьи. Поддерживать хорошие отношения даже с самыми дальними родственниками крайне важно. Но он, столкнувшись с демоном, решил предать себя Забвению: забыть свои корни, свою семью и оставить своего брата одного в мире, полном демонов.

– У каждого реакция на Забвение разная, – продолжил дядя Джон, немного помолчав. – Дэниелу было сложно, но он все же смог привыкнуть к обычной жизни. После его ухода я не мог управлять Орденом и временно передал управление бывшему помощнику своего отца. Я следил за жизнью брата и несколько раз пытался наладить с ним отношения, но он не помнил меня. Однако мои попытки привели к тому, что некоторые его воспоминания все же пробудились. Он не помнил сигридского мира, но смог вспомнить меня. Он считал, что я уехал учиться в другой город и перестал поддерживать с ним связь после того, как наши родители погибли в автокатастрофе. Я не стал его переубеждать и позволил ему поверить, что все так и было.

– То есть все это время папа думал, что это ты бросил его? – возмущенно спросила Пайпер. – Но ведь это он предал себя Забвению!

– И это навсегда отрезало его от нашего мира. Демоны перестали обращать на него внимание, ноктисы не нападали. Он стал жить спокойно, и я решил, что так будет лучше. Я оставил его и связывался с ним лишь тогда, когда он того хотел. До рождения Лео мы не общались около пяти лет.

– Правда?

– Да. Я, конечно, приехал, но не мог остаться надолго. Дэниел обвинял меня в черствости и том, что я не хочу налаживать с ним отношения. А я всего лишь пытался защитить его от мира, который он оставил в прошлом. Меня могли выследить, о Дэниеле могли узнать. Я делал все, чтобы этого не произошло, и терпел его упреки. С твоим рождением я стал чаще появляться у вас дома. После рождения Эйса Шерая убедилась, что демоны не обращают на вас внимания. Каждый раз, когда я должен был увидеться с вами, Шерая наносила мне на кожу магические знаки, подавляющие запах моей крови. Это не позволяло демонам отыскать меня.

Пайпер выпрямилась и зажала ладони между коленями. Дядя Джон делал все, чтобы защитить их. Несмотря на то, что Пайпер казалось, будто они проводят вместе достаточно времени, из слов дяди становилось ясно, что это не так. Он боялся, что из-за него на них нападут, и держался на расстоянии. Иногда, конечно, появлялся, но всегда с защитными знаками. Почему-то Пайпер казалось, что магии, подавляющей запах его крови, было недостаточно. Наверняка Шерая еще ставила барьеры, накладывала дополнительные заклинания или отправляла вместе с Джонатаном какой-нибудь караул, который держался на расстоянии.

– Что бы было, если бы ты нам все рассказал? – осторожно спросила она, посмотрев на него.

– Эриам. «Открыть глаза». Кровь первых, текущая в вас, могла пробудиться, и вы бы все узнали и поняли. Но вы могли не выдержать правды и сойти с ума. Такое уже случалось. Я не хотел рисковать.

– Тогда почему я, узнавшая обо всем, не сошла с ума?

«Или все же сошла», – подумала она.

– В тебе живет Лерайе. Она дает тебе Силу, которую ты используешь, чтобы защитить себя.

– Но это невозможно с тем, кто предал себя Забвению?

Пайпер призналась себе, что после слов дяди Джона в ней затеплилась крохотная надежда – ее отец может все вспомнить и вновь стать частью сигридского мира. Да, этого не произойдет с Лео, Эйсом и их мамой, но они хотя бы будут друг у друга. У Пайпер сейчас только дядя Джон, с отношением к которому она до сих пор не определилась.

– Забвение сильнее эриама, – холодно ответил Джонатан. – Забвение – сильнейшая магия, доступная смертным. Сильнее только магия сакри, но сальваторы не считаются смертными.

– То есть? – Пайпер резко вскинула голову.

– Сальваторы выше смертных, но ниже богов, – сложив ладони и прижав их к губам, пояснил Джонатан. – Сальваторы живут дольше всех рас, но и они не бессмертны. Честно, я не знаю, сколько они живут. Трое из них погибли. Один сгинул.

– Кстати, о нем, – Пайпер поняла, что подошла к опасной теме: дядя Джон мгновенно напрягся, взгляд его темно-карих глаз стал более суровым. – Что ты знаешь о Третьем?

– Предателе, – исправил Джонатан. – Мы называем его Предателем.

– Почему не Третьим?

– Говоря о нем как о Предателе, мы имеем в виду некоего сальватора, предавшего всех, и тем самым не ворошим прошлое. К тому же, если появятся еще два сальватора, один из них станет новым Третьим. Его имя не должно ассоциироваться с Предателем.

– Но за что он был вычеркнут из истории? – не унималась Пайпер. – В чем заключалось его предательство?

– Пайпс, – его голос был совершенно серьезным, – не спрашивай об этом. Уверен, мы найдем способ объяснить тебе все, но не сейчас. Я знаю о нем мало, потому что родился в этом мире. Но есть те, кто знал Предателя лично. Они знают больше, но вряд ли согласятся поделиться воспоминаниями – слишком много боли они причиняют.

– Просто… Было бы неплохо узнать об этом, чтобы не совершать тех же ошибок.

Но Пайпер не была уверена, что говорит правду. «Ты же не веришь во все это, – сказала она себе. – Так ведь?»

– Ты обо всем узнаешь, – со вздохом повторил Джонатан, – но не сейчас. Лучше ответь мне на один вопрос.

Пайпер подняла голову и посмотрела на него.

– Ты ненавидишь меня?

Вопрос застал ее врасплох. Не то чтобы Пайпер не задумывалась об этом, но отвечать на него сейчас… Она не знала, что ей следует сказать.

Она была зла на дядю Джона за то, что он скрывал от них существование других миров, и не пыталась это отрицать. И хотя у него были на это веские причины, которые Пайпер, разумеется, приняла и обдумала, она не могла так просто отделаться от обиды. Теперь они оба были вовлечены в одни беды, но девушке казалось, что дядя Джон больше на «их» стороне, – Гилберта, Шераи, Кита и всех других сигридцев, которых она еще не знала, – а не на ее. Он, может, знает ее и в состоянии ей помочь, но на ситуацию он смотрит с точки зрения того мира, в котором и прожил всю свою жизнь. А Пайпер, еще разрывавшаяся между прошлым миром и нынешним, так не могла.

– Я не знаю, – честно ответила она, тяжело вздохнув. – Я злюсь на тебя из-за того, что ты скрывал все это, хоть и понимаю, почему ты так делал. И в то же время я рада, что ты рядом и можешь мне помочь… Не знаю. Я запуталась и хочу во всем разобраться.

Отрекаться уже не было смысла. Ей, закрывшей брешь, уже никуда не деться. И что бы ни происходило дальше, Пайпер знала одно: как раньше уже не будет.

– Я… – начала Пайпер, сглотнув неожиданно подступивший к горлу ком. – Я сальватор. И я не одна такая, верно?

– Ты не можешь быть одной.

Но это не было ответом. Либо есть еще кто-то, в ком так же, как и в ней, живет сакри, дарующий особую магию, либо она единственная. Пайпер находила утешение в мыслях о других сакрификиумах, потенциально существующих, которые могут явиться, выбрав своих сальваторов, и подарить ей подходящую компанию.

– Ты говорил, – вспомнила Пайпер, – что в том особняке, где вы были с папой, брешь закрыли силой. Но на это способен только сальватор. Выходит, там был сальватор?

– Магия, оставившая на нас свой след, была неизвестна тогда. Но четыре дня назад Шерая определила, кому принадлежала эта магия.

Все-таки прошло четыре дня, а не два или три. Четыре дня назад брешь открылась возле дома дяди Джона и их атаковали демоны.

– Там был сальватор, – заключила Пайпер, начав теребить края толстовки. – Он был там и закрыл брешь. Шерая знает, кто именно это был? Точнее, кто из сакри был связан с ним?

– Нет, но пытается узнать.

– Почему это всплыло спустя столько лет?

– Потому что магия Лерайе начала пробуждаться в тебе, и Шерая это почувствовала. Схожая магия ощущалась в тот день. Скажем так, магия сальваторов схожа между собой, но при этом имеет отличия. Однако я точно знаю, что один сальватор всегда почувствует другого. Об этом упоминается во многих легендах.

– То есть… Теоретически тот сальватор может почувствовать меня, а я – его?

– Думаю, что так. Об этом следует расспросить старейшин, магов и прорицателей.

– Теперь они возьмутся за меня?

Пайпер привыкла общаться с разными людьми, которые хорошо разбирались в своем деле. Она пробовала посещать едва ли не каждый кружок в школе и за ее пределами по настоянию родителей, но общаться со старейшинами, магами и прорицателями… К этому ее не готовили. Она вообще не знала, как реагировать на то, что они существуют.

– Они будут направлять тебя, – лаконично исправил Джонатан. – Старейшины помогут тебе узнать историю Сигрида. Маги обучат тому, что сами знают. Прорицатели будут следить за ходом твоего обучения и изредка заглядывать в ближайшее будущее, чтобы помочь. Рыцари научат обращаться с оружием и покажут, как постоять за себя и без магии. Без поддержки ты не останешься.

– Рыцари? – скептически усмехнулась Пайпер.

– Зря смеешься. Рыцари, пусть и в меньшинстве, отличные воины. Они не только защищают нас, но и помогают искателям в поисках, феям – в изготовлении оружия. Они отлично работают с эльфами. Они всегда сопровождают нас, простых смертных, в Зачарованный Тайрес. Для нас рыцари незаменимы.

Ах да, как она могла забыть об этой истории, рассказанной дядей Джоном? Сигрид был полон разных существ, но больше всего было людей, фей, эльфов и великанов. Гилберту прислуживал один эльф, Лука, и его присутствие немного нервировало Пайпер. А ведь он был единственным представителем другой расы, которого она встретила.

– И какие они, ваши рыцари?

– На собрании, где ты познакомишься с лидерами, узнаешь. Уверен, Гилберт пригласит нашего бравого капитана.

– Ладно, но что ты там про них сказал? Куда они сопровождают вас?

– В Зачарованный Тайрес. Это особое пространство, соединяющее все миры. Согласно одной из древних легенд, Зачарованный Тайрес – место, где боги трудились над созданием мира. Но, повторюсь, это лишь легенда.

– И вы попадаете туда?

– Иногда в дворцы эльфов и фей. В Сигриде туда было проще проникать. Сейчас сложнее, но феям трудно ужиться в одном мире с людьми.

– Притормози, – Пайпер закрыла глаза и потерла переносицу. – То есть Зачарованный Тайрес – это совершенно другое пространство, в котором феи и эльфы жили и в Сигриде, и здесь, на Земле? Этот Зачарованный Тайрес может быть связан с брешами?

– Нет, – ни на мгновение не задумавшись, ответил Джонатан. – Бреши – это хаос, жалкое подобие Переходов.

Пайпер напрягла мозг и вспомнила, что ей говорил дядя Джон под чутким руководством Шераи. Переходы – магические порталы между мирами, созданные для перемещения в пространстве миров. Но почему они называются так, Пайпер не знала.

– Зачарованный Тайрес – чистая, светлая магия, подвластная феям. Людям и великанам было трудно попасть туда без приглашения. Но сейчас все гораздо проще. Дворец эльфов стоит на границе Зачарованного Тайреса и этого мира, что позволяет нам попадать туда, а дворец фей – в самом его сердце.

– Итак, давай подытожим: феи и эльфы живут в своем особом магическом измерении, которое граничит с Землей, но при этом являются частью нашего мира, земного.

– Да, все так.

– Ага, круто, – сухо ответила Пайпер. – Навестим Тайрес?

– Нет, – Джонатан отрицательно покачал головой. – Смертным туда так просто не попасть.

– Но ты говорил, что сальваторы не совсем смертные.

– Пайпс, Зачарованный Тайрес – это совершенно иной мир. Он сильно отличается от тех, что мы знаем – хотя бы тем, что демоны так и не смогли уничтожить его. Тайрес загадочен и опасен даже для меня, главы Ордена.

– Глава Ордена, – фыркнула Пайпер, передразнила его. Это было еще одним фактом, который до сих пор не укладывался в ее голове. – А ведь ты говорил, что взял перерыв и назначил главным какого-то помощника… или как там его?

– В другой раз, ладно? – предложил Джонатан и вымученно улыбнулся. – Конечно, наша коалиция тесно сотрудничает с Орденом, но тебе вовсе не обязательно делать это. Если маги обучат тебя и ты пробудишь Лерайе, ее одной тебе будет достаточно, чтобы выжить.

– Выжить, – повторила Пайпер, словно пробуя слово на вкус. – А если я не хочу выживать?

– Пока существуют демоны, нельзя иначе.

– Значит, ваша коалиция создана для выживания, – подытожила Пайпер. Разрастающееся в груди беспокойство отступило, но лишь на мгновение.

– Прошло всего два века, Пайпс. Для сигридцев – ничтожно мало. Они все еще чувствуют себя чужими в этом мире и мечтают о том, чтобы вернуться домой.

– А ты? Ты же землянин. Чего хочешь ты?

– Чтобы наследие, хранимое нашей семьей веками, не исчезло. Да, я землянин, но думаю, что мое место среди сигридцев. В их мире меня примут. На данный момент здесь меня удерживаешь только ты.

Значит, она – последний мост между земным и сигридским мирами. Пока она цепляется за прошлую жизнь, в которой не было места магии, демонам и сакрификиумам, дядя Джон чувствует то же самое. Пайпер не думала, что из-за этого будет ощущать такой стыд.

Она хотела вернуть все так, как было. Хотела всем сердцем. Но страх, проникший под кожу и распространившийся по ее телу, твердил, что это невозможно. Она не могла вернуть все на круги своя, потому что Лерайе выбрала ее.

– Если бы ты захотел, – осторожно начала Пайпер, – ты бы вернулся к обычной жизни?

– У меня никогда не было той жизни, о которой ты говоришь, – спокойно ответил Джонатан. – Я с самого рождения был связан с коалицией, Орденом и сигридцами. Я никогда не предавался Забвению, поэтому у меня не было другой жизни.

– И у тебя никогда не появлялось желания послать все к чертям? Забыть о проблемах, магии и демонах и жить, как простой человек?

– Конечно, такое было. – Джонатан качнул головой, словно ее слова пробудили в нем воспоминания, которые вызывали это желание. Словно ему они были противны. – Я люблю своего брата, люблю вашу маму и люблю вас, своих племянников. Ради вас я мог оставить этот мир и предать себя Забвению. Не могу сказать, насколько часто я об этом задумывался, но… Возможно, если бы я нашел себе подходящую замену, я бы так и сделал. Но теперь, когда ты тоже втянута в сигридский мир, я не могу думать о том, чтобы все забыть. У меня появилась еще одна, самая главная причина, чтобы не обращаться к Забвению.

Пайпер показалось, что движения дяди Джона немного замедлились. Она не была в этом уверена и была готова списать это на галлюцинации (что удивило бы ее меньше, чем какая-нибудь магия), если бы изображение на картине, попавшей в поле ее зрения, вдруг не начало двигаться. Какой-то темный предмет в самом центре картины стал стремительно приближаться.

Вспышка белого света заставила Пайпер закрыть лицо руками. Сильный поток воздуха отбросил ее назад. Вместо стены, в которую она должна была врезаться, Пайпер упала на что-то мягкое и очень холодное. За шумевшим в ушах ветром она слышала какой-то шепот, но не могла разобрать его. Пайпер скорее ощущала, чем слышала чье-то тяжелое дыхание и отчаянные крики, которые до нее доносил ветер.

Она с трудом поднялась и огляделась. Девушка по пояс утопала в обжигающе холодном рыхлом снегу. Спина ныла, как и затылок. Позади все еще слышались крики, но Пайпер не удавалось различить слов. Она смотрела перед собой, всеми силами пытаясь побороть головокружение, и следила за несущимся на нее темным пятном, с каждым мгновением приобретавшим более отчетливые очертания.

Сначала Пайпер смогла различить цвет – бело-серый. Где-то на теле существа проглядывали алые, синие и черные пятна. Наконец, оно выскочило из тени деревьев и, рыча, устремилось прямо на нее. Пайпер разглядела большую голову с острыми ушами, одно из которых было порванным, глубокие царапины на носу и острые клыки, на которых оставались еще следы крови. Тело существа напоминало волчье, но было больше. Оно было очень худым и длинноногим. Мелькавший хвост, кажется, был сломан.

Пайпер охватил страх. Инстинкты кричали, чтобы она, подскочив на ноги, бросилась бежать, но снег будто сковывал ее движения. Крики за спиной были похожи на вой и утробное рычание. Стремительно приближающийся волк скалил пасть и рычал, но, что казалось Пайпер наиболее странным, не на нее. Взгляд его обезумевших желтых глаз был направлен ей за спину.

Пайпер вся сжалась, когда волк, остановившись в метре от нее, прыгнул. Он перемахнул через нее, дрожащую и едва сдерживающую вопль, с оглушительным рыком приземлился за ее спиной и принялся рвать врагов на части. Пайпер удивилась тому, как быстро поняла это. Практически сразу страх отступил, и она овладела своим телом. Волк сражался еще несколько мучительно долгих мгновений, пока, наконец, не успокоился. Пайпер, все еще сидевшая спиной к нему и прислушивавшаяся, вдруг почувствовала на себе его горячее дыхание и, даже не пытаясь остановить собственное тело, повернулась. Волк смотрел прямо на нее.

В его желтых глазах уже не было и капли того безумия, что Пайпер видела до этого. Вся шерсть волка была перепачкана чужой кровью, вдоль правого бока тянулись две рваные раны, а на носу остались следы чьих-то когтей. Волк вытянул шею и шумно втянул воздух. Пайпер посмотрела в его большие глаза и замерла.

В чрезвычайно умных глазах волка она видела не себя, а юношу с черными волосами и голубыми глазами в порванной одежде. Пайпер слегка наклонила голову, и юноша, отражающийся в глазах волка, повторил движение. Волк громко фыркнул, вой со стороны стих, и тогда же до нее донесся крик, заставивший содрогнуться:

– Приди в себя!

Дядя Джон обнадеживающе улыбался, смотря на нее так, будто ничего не произошло. Пайпер тяжело дышала, бешеным взглядом ища нужную ей картину, но той нигде не было. На ее месте оказался небольшой пейзаж, изображавший горные вершины. Никакого леса, поваленных деревьев и темного пятна, несущегося на нее. Никакого воя, крика неизвестного и отражения юноши в желтых глазах волка.

– Пайпер?

Должно быть, все это продлилось меньше мгновения, и дядя Джон ничего не заметил. Может, он и не должен был ничего заметить. Пайпер постаралась успокоить дыхание, пока не начались расспросы, но ей никак не удавалось отдышаться и унять дрожь в коленках.

Дядя Джон оказался рядом даже быстрее, чем она ожидала. Он хотел взять ее руки в свои, но, едва дотронувшись до нее, вздрогнул от неожиданности.

– Холодные, – констатировал он, вновь беря ее руки в свои ладони – на этот раз бережно и аккуратно. – Пайпер, что с тобой?

– Ты ничего не видел? – хриплым голосом спросила она, посмотрев на него.

– Нет, – Джонатан покачал головой. – Что произошло?

– Видение, кажется, – ответила Пайпер, продолжая смотреть на картину, еще недавно бывшую совершенно другой. – По крайней мере, я так думаю.

– И что ты видела?

– Лес с поваленными деревьями и волка, бегущего мне навстречу.

Об остальном Пайпер решила умолчать. Она не понимала, в чем причина, но когда волк расправлялся с врагами за ее спиной, ее тело наполнялось теплом. Желтые глаза волка были умными, а отражение в них, казалось, требовало к себе внимания. Голос, раздавшийся со стороны, помог ей вернуться сюда, в галерею, в свое тело, и вновь почувствовать себя в безопасности, пусть и относительной.

– Еще что-то? – начал допытываться Джонатан. – Слова, действия, заклинания? В твоем видении был кто-то еще?

– Я слышала какой-то крик, – с запозданием уточнила Пайпер. – Больше ничего.

– Думаю, это может быть воспоминанием Лерайе. – Джонатан прекратил растирать ее ладони и, спрятав их в своих, посмотрел Пайпер в глаза. – Но я не уверен. Следует рассказать об этом видении магам и прорицателям.

– Надеюсь, это не значит, что я сошла с ума, – пробормотала Пайпер.

Глава 5. Пусть сердце станет глазом

Дядя Джон под локоть провел Пайпер вперед и указал на свободное место рядом с девушкой с длинными темными волосами. Быстро посмотрев на Пайпер, девушка лучезарно улыбнулась ей и продолжила перекатывать с одной ладони на другую крохотный изумрудный шарик с клубами дыма внутри. Джонатан сел по правую руку от Пайпер, Кит остался стоять за его спиной. Напротив Пайпер, со всей грациозностью и невозмутимостью, расположился Гилберт. Шерая встала за его спиной.

Медленно обведя взглядом зал, в котором вот-вот должно было начаться собрание, о котором говорил дядя Джон, Пайпер заметила еще нескольких людей, не занявших свободные места. Например, молодая пара, они были похожи друг на друга: волосы пшеничного цвета, темно-серые, как грозовые тучи, глаза и родинка под левым уголком губ у каждого. Различались они лишь прическами: у парня волосы были неаккуратно уложены назад, а у девушки собраны в хвост, кончик которого достигал лопаток; даже острые черты лица казались одинаковыми. Сдержанно переглянувшись, они направились к Шерае. Она что-то тихо сказала им, и они подобно безмолвным солдатикам замерли у стены за спиной Гилберта.

По правую от него руку бесцеремонно развалился Данталион. Пайпер была готова поклясться, что еще чуть-чуть, и он закинет ноги прямо на стол, продемонстрировав всем свою шикарную обувь. Данталион вел непринужденный разговор с темнокожим коренастым лысым мужчиной, сидящим рядом. Мужчина отвечал ему сдержанно, но все же с улыбкой, показавшейся Пайпер неуместной.

Во главе стола сидел сухонький лысый старичок в костюме, висевшем на нем, как на вешалке. Напротив него, совсем близко к Джонатану – еще один, у него оставались редкие торчавшие седые волосы. Казалось, их совершенно не волнует царившее в зале оживление, словно и нет никакого собрания. По правую руку от лысого старичка, напротив темнокожего мужчины, с которым говорил Данталион, расположился менее внушительный и мускулистый, чем вампир, мужчина. Каштановые волосы были украшены венком из переплетенных серебряных веточек и листьев, светло-зеленые глаза непроницаемо смотрели перед собой, а острые уши смешно дергались, стоило кому-то из присутствующих немного повысить голос. В простом сером костюме мужчина был больше похож на обычного офисного работника, чем на какую-то важную шишку среди эльфов. За его спиной стояла молодая невысокая девушка со светлыми волосами.

Пайпер слышала свое учащенное сердцебиение и была уверена, что так быть не должно. Еще не хватало, чтобы этим она оглушила всех вокруг. Сидящий напротив нее Гилберт сощурился, будто почувствовал произошедшие с ней изменения, и слегка наклонил голову.

Пайпер волновалась. Еще четыре дня назад она проводила время вместе с братьями и дядей Джоном, а теперь сидит в кругу людей, пришедших из другого мира, и ждет объяснения внезапных перемен.

«Идиотка, – ругала себя Пайпер. Она спрятала задрожавшие ладони под столом. – Зачем ты сюда так рвалась? Идиотка!»

«Разве?»

«Да! Стоп. Какого черта?»

«Помни, зачем ты здесь».

Это был первый раз, когда она вновь услышала мужской голос. То был Арне, о котором она почему-то никак не могла рассказать. Каждый раз, когда Пайпер открывала рот, она не могла выдавить ни звука.

Один из старичков, тот, что сидел во главе стола, между Джонатаном и пустующим местом рядом с Гилбертом, громко кашлянул. Второй старичок, расположившийся напротив него, что-то рассеянно пробормотал себе под нос и с кряхтением объявил:

– Думаю, можно…

– Ах, прошу прощения! – раздалось со стороны распахнувшихся дверей.

Начавший говорить старичок даже не возмутился. Он вздохнул так, словно привык к тому, что его перебивают, и очень медленно повернул голову в сторону новоприбывшей. Другой старичок раздраженно заворчал:

– Владение чарами лишило вас пунктуальности?

– Не начинай, старик, – бросил Данталион.

Вошедшая, демонстративно цокая каблуками, прошла к свободному месту по левую от Гилберта руку и гордо заняла его, не обратив внимания на слова старичка и Данталиона. У Пайпер перехватило дыхание. Эта женщина была прекрасна.

Идеальная фигура, оливковая кожа и длинные волнистые волосы каштанового цвета, ниспадающие на плечи. Ее белоснежное платье было длинным и пышным, с длинными узкими полупрозрачными рукавами, а глубокое декольте невольно привлекало к себе внимание. На шее и руках женщины были серебряные украшения со множеством разноцветных камней, но самый красивый и яркий был в белом блестящем ободке на голове – Пайпер сразу догадалась, что это аквамарин. Ее большие, ясные голубые глаза, обрамленные густыми ресницами, смотрели с неподдельным интересом, а пухлые розовые губы растянулись в приветливой улыбке. Изящества, с которым она опустилась на стул, сложила перед собой руки и переплела пальцы, усеянные множеством колец, хватило, чтобы Пайпер почувствовала себя виноватой перед женщиной за то, что выглядит не так же роскошно.

За спиной женщины, наградив похожих друг на друга парня и девушку с пшеничными волосами нечитаемыми взглядами, замерли двое молодых людей в одинаковых белых пиджаках. У одного из них, с неестественно яркими фиолетовыми глазами и бледной кожей, были белые волосы, собранные в короткий хвостик. У другого, с глазами цвета сапфира, волосы были аккуратно уложены и имели нежно-голубой цвет, что немало удивило Пайпер. Поймав ее взгляд, обладатель сапфировых глаз улыбнулся так же приветливо, как и женщина, с которой он пришел.

– Не пялься так, – услышала она тихий голос темноволосой девушки рядом с собой. – У каждого из народа фей свои отличия, которыми они гордятся, но они не любят, когда такие невежды, как ты, откровенно глазеют. Кстати, я Марселин.

Пайпер, скрипнув зубами еще сильнее, отвела взгляд в сторону.

– Это рекорд, – громко объявил Данталион, нарушив затянувшееся молчание. – Обычно ты опаздываешь как минимум на тридцать минут.

– Дорогой мой, – промурлыкала женщина, сверкнув аквамариновыми глазами, – я не могла пропустить встречу, которая потом войдет в историю нашего мира. Тебе, пьющему темную кровь, этого не понять.

– Когда-нибудь я выпью и твою кровь, – не остался в долгу Данталион.

– Не раньше, чем я выбью тебе зубы, – вмешался Гилберт. То ли ему не нравилось, что двое грызутся через него, то ли он действительно хотел защитить эту прекрасную женщину. Пайпер не знала. Но она, смотря на женщину, поняла, что второй вариант вполне возможен. Женщина была так прекрасна, что и у Пайпер появилось желание заступиться за нее.

«Сопротивляйся», – прозвучал голос в ее голове.

– Итак, – откашлявшись, произнес старик с редкими волосами, – мы можем начать собрание?

– Не злитесь, господин Армен, – как ни в чем не бывало произнесла женщина, даже не посмотрев на него. – Трудно стерпеть присутствие этого тявкающего щенка, когда я даже не знаю точно, ради чего эти мучения.

– По крайней мере, – вмешался мужчина с острыми ушами, – Ваше Величество может снять чары.

– Чары? – с усмешкой переспросила женщина. Затем в ее взгляде что-то изменилось. Она, сведя брови, повернулась к замершим за ее спиной молодым людям и укоризненно произнесла: – Нокс, хватит!

– Прошу прощения, моя королева, – с виноватой улыбкой отозвался обладатель нежно-голубых волос. Кажется, его и звали Ноксом. – Чары трудно контролировать, особенно… Сейчас.

– Ох, ну вы же знаете этих наследников, – вновь улыбнувшись и словно позабыв о своем раздражении, королева махнула рукой. – К тому же таких молодых. Считайте, что я, пришедшая на ваше собрание так рано, тоже поддалась этой магии.

– В таком случае, мы должны начать, – едва слышно проговорил лысый старичок. Несмотря на то, как далеко он находился и как тихо говорил, Пайпер даже не пришлось напрягать слух, чтобы разобрать его слова. – Полагаю, право начать собрание принадлежит нашему юному королю, собравшему нас так скоро, – продолжил он, указывая на Гилберта.

– Дайте ему несколько минут на то, чтобы отрепетировать речь, – съязвил вампир.

– Ох, заткнись, Данталион, – раздраженно бросила королева. – Я здесь, чтобы познакомиться с Первым сальватором этого мира. Ну-с, и долго ты еще будешь молчать, моя дорогая?

– Королеве лучше отвечать сразу, – шепотом подсказала Марселин – но ты можешь немного подождать. В конце концов, ты поважнее будешь.

– Дорогая? – не унималась королева. – Боги всемогущие, Джонатан, чем ты так испугал девочку, что она даже рот боится открыть?

– Я ее ничем не пугал, Ваше Величество, – невозмутимо ответил Джонатан. Однако Пайпер, скосив на него глаза, заметила, как тот сжал зубы. – Учитывая ее статус, моя племянница вправе решать, стоит ли вам отвечать.

«Ой», – только и успела подумать Пайпер.

– Дерзкий мальчишка, – с улыбкой произнесла королева. – Все мужчины вашей семьи были дерзкими.

– Благодарю за то, что поделились со мной этими сведениями.

Почему-то сейчас Гилберт не возмущался, что его перебивают. Он сидел, все так же держа руки на столе перед собой, и смотрел на Пайпер. На лице – ни тени раздражения. Голубые глаза внимательно следили за ней, все еще держащей руки под столом, не сказавшей ни слова.

Возможно, в этом и заключалась одна из способностей сальваторов: чувствовать изменения, происходящие с людьми вокруг. Однако Пайпер так и не получила ответа на свой вопрос, касающийся Гилберта, который она задала дяде Джону буквально этим утром перед их разговором в картинной галерее. Она до сих пор не знала, был ли Гилберт настоящим королем (хотя все называли его так), а если и был, то как долго длилось его правление в Сигриде. Обострившиеся чувства Пайпер говорили ей, что с Гилбертом что-то не так.

От него тянуло чем-то, что не принадлежало земному миру. Пайпер прекрасно это понимала, – он, как-никак, из Сигрида, если верить дяде Джону, – но было в нем что-то еще. Несмотря на внешнюю робость, которую Пайпер отметила изначально, сейчас Гилберт ей казался куда более сильным и опытным человеком. Он был примерно одного с ней роста, худой и с растрепанными волосами, укладывающимися в легкие кудри, из-за чего казался похожим на непоседливого ребенка. Таким он напоминал Пайпер Эйса. Но сейчас, сидящий между скалящим зубы Данталионом и ежесекундно вздыхающей королевой фей, Гилберт выглядел по-настоящему взрослым. Словно все, что здесь происходило и произносилось, он уже встречал и совершенно этому не удивлялся.

Пайпер прекратила следить за развивающимся спором. Королева, кажется, не меньше двух раз успела напомнить, ради чего она сюда явилась так рано. Господин Армен, старичок с редкими волосами, постоянно осаждал ее. Господин Илир (имя которого Пайпер каким-то чудом все же услышала), второй старичок, являвшийся воплощением спокойствия и дружелюбия, не вмешивался в их разговор. Он лишь изредка вставлял какую-нибудь реплику, заставлявшую сидящего рядом с ним темнокожего мужчину широко улыбаться. Застывшая за спинкой стула Гилберта Шерая с негодованием смотрела на всех спорящих. Сидящая рядом с Пайпер Марселин иногда поясняла что-то, но девушка ее не слушала. Гилберт не делал никаких попыток вмешаться.

Пайпер себя не понимала. Она так рвалась сюда. Так хотела получить ответы на свои вопросы. Но уже оказавшись здесь, в окружении настоящих сигридцев, как минимум часть из которых пережила Вторжение, молчала.

«Спроси о северном заклятии», – прозвучал голос в ее голове. Пайпер показалось, что и Гилберт его услышал. Он подозрительно сощурил глаза и уже открыл рот, но Пайпер его опередила.

– Я хочу узнать о северном заклятии, – произнесла она, ее голос эхом разнесся по всему залу.

Данталион презрительно хмыкнул и откинулся на спинку стула. Джонатан удивленно покосился на племянницу, в то время как королева фей, улыбнувшись, словно нежащаяся под солнечными лучами кошка, протянула руку к Гилберту. Пайпер сама не знала, чего ожидать, но все равно была сильно удивлена. Королева медленно провела ладонью по непослушным темным волосам Гилберта, и он не отстранился. Даже Шерая не наградила королеву испепеляющим взглядом. Но, выждав несколько мгновений, Гилберт все же повернулся к ней, и та убрала руку, с притворным сокрушением покачав головой.

– Откуда ты знаешь об этом? – осторожно спросил Гилберт. Внешне он никак себя не выдавал, но Пайпер чувствовала: ее слова задели его.

– А это важно? – уточнила она, проведя пальцем по краю стола. – Я хочу знать, что это такое.

– Это миф о божественной каре, когда-то очень давно насланной на великанов и мой народ, – не поведя и бровью, ответил Гилберт.

– Кстати, о великанах. Дядя Джон сказал, что в этом мире многие из Сигрида. Феи, эльфы, люди. Но где великаны?

Пайпер заметила, как Данталион заинтересованно скосил глаза на Гилберта. Тот вздохнул, покрутил кольцо на пальце, которое Пайпер заметила только сейчас, и ответил:

– Великаны были истреблены во время Вторжения, начавшегося на севере.

– А ты у нас?..

– Ребнезарец, – с улыбкой ответил Гиберт.

Пайпер нахмурилась. Дядя Джон показывал ей карты Сигрида, и, кажется, там была страна с похожим названием. Ребнезар.

– В чем суть этого заклятия?

– Ты позволишь мне рассказать об этом после? – слегка наклонив голову, спросил Гилберт. – Это не слишком приятная история. Я не хочу вновь заливаться слезами перед всеми.

Данталион вновь хмыкнул.

– Это уже интересно, – не обратив внимания на него, проворковала королева. – Сальватор, которая знает то, что наш дорогой птенчик прячет глубоко в себе. Как же ты узнала об этом, моя дорогая?

– Пожалуйста, не называйте меня так.

– Я бы сказала, что вижу в тебе Йоннет, Первую из Сигрида, но это было бы нечестно по отношению к тебе. Если ты позволишь, я не буду сравнивать тебя с ней. По крайней мере, до тех пор, пока ты не попросишь. Договорились?

Королева была похожа на хищницу, приготовившуюся атаковать свою добычу. Пайпер больно сжала кулаки под столом, надеясь, что это ощущение позволит ей отвлечься.

– И все-таки, – едва слышно зашептала Марселин, – ответить ей стоит.

– Я подумаю, – выдавила из себя Пайпер.

Джонатан с Шераей кидали ей предупреждающие взгляды. Данталион, расплывшийся в широчайшей улыбке и обнаживший свои клыки, кивнул ей.

– Дай знать, когда будешь готова, – королева лениво махнула рукой. – Я обязательно отправлю тебе приглашение на один из своих вечеров. Хочу познакомить тебя с нашими наследниками.

– Очень интересно, – добродушно отозвался господин Илир. – Ваше Величество, как проходит обучение наследников?

– Старик, не лезь с этой ерундой, – попытался осадить его Данталион. – Мы здесь ради знакомства с сальватором.

– Которое вы мне не даете начать, – пробормотал Гилберт.

– Что же, дерзай! – повысил голос вампир. – У моего клана есть дела, так что я не хотел бы задерживаться. К тому же, ночь вот-вот настанет.

– Клан Данталиона, несмотря на то, что они не являются вампирами в прямом смысле этого слова, все же предпочитают работать ночью, – тихо пояснила Марселин.

Пайпер удивленно обернулась к ней и выпалила:

– Он вампир?!

– Ну да. А тебе не говорили?

Пока Пайпер под смех Данталиона открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни словечка, мужчина с острыми ушами сказал:

– Думаю, не стоит тратить время на пустую болтовню. Я бы хотел знать, для чего Джонатан собрал нас.

– Король Джевел, – все так же тихо представила Марселин. – Это так, если ты не знала.

– У девочки есть к нам вопросы? – промурлыкала королева фей, сверкнув глазами.

– Да, – ответила Пайпер, – и очень много.

«Не забывай, зачем ты здесь». Пайпер не была уверена, что голос в ее голове имел в виду то, о чем она успела подумать. И все же она решилась:

– Я хочу знать, за что Третий был вычеркнут из истории.

Пайпер едва не выругалась. Это было совсем не то, что она хотела сказать. Слова просто сорвались с ее языка. Но, заметив настороженность на лицах, Пайпер постаралась принять уверенный вид.

– Откуда ты знаешь о Третьем? – спросил темнокожий мужчина, сидящий по правую руку от Данталиона.

– Лерайе, – легко соврала Пайпер.

– И давно она с тобой говорит? – недоверчиво спросил Гилберт.

– С сегодняшнего утра.

– Тебе в подробностях? – не дав никому даже осмыслить услышанное, уточнил Данталион. Он, наплевав на все предостережения господина Армена, закинул ноги на стол и скрестил руки на груди, с вызовом посмотрев на Пайпер.

– Для начала можно и в общих чертах.

– Данталион, – тихо обратился к нему господин Илир. Он наверняка хотел сказать что-то еще, но господин Армен, громко хлопнув ладонью по столу, зашипел:

– Неслыханная дерзость! Чтобы темное создание с таким рвением рассказывало о Предателе!

– Если ты еще раз назовешь меня темным созданием, старик, – прорычал Данталион, – я выпью всю твою кровь и вырву сердце, сожгу его на костре и преподнесу Ночи как подарок.

– Ох, ну что вы, – скромно сложив тонкие сухие пальцы на краю стола, сказал господин Илир. – Не нужно ссориться. Я не думаю, что упрекать юного сальватора в любопытстве разумно.

Пайпер понравился господин Илир, – этот маленький старичок в огромном костюме. В отличие от враждебности Армена, которую она благодаря своим обострившимся чувствам ощущала слишком хорошо, в Илире она не замечала ничего неприятного. Он казался обычным старичком, случайно оказавшимся на этом собрании. Пайпер не сомневалась, что он знает достаточно и пользуется заслуженным уважением, однако не думала, что он так быстро встанет на ее защиту.

– Если вы не хотите отвечать, – продолжил Илир, добродушно улыбаясь, – я сам все расскажу, но уже наедине. Мисс Сандерсон не возражает?

Он повернулся к ней, и Пайпер вздрогнула от его взгляда. Молочно-белые глаза смотрели не на нее, а на дядю Джона, сидевшего рядом. Огромный шрам, крест-накрест пересекающий его глаза, выглядел ужасающе. Почему Пайпер не заметила его раньше?

– Вы не против, юный король? – спросил господин Илир, повернувшись в сторону Гилберта.

Тот нахмурился и исподлобья посмотрел на Пайпер. Она не ошиблась, предположив, что любые разговоры о Третьем для Гилберта слишком тяжелы и неприятны. Она решила, что непременно должна разобраться, как связаны Гилберт и Третий.

– Главное, чтобы вы не нарушили закона, господин Илир, – наконец сказал Гилберт.

– Ох, уж я-то помню про закон, – тихо засмеялся старичок.

– Блестяще, – безэмоционально выдал Данталион. – Этот вопросец мы решили. Что дальше? Будем обсуждать, когда девчонка станет куклой королевы?

– Я вырву твои клыки, если еще раз забудешь о том, как должен ко мне обращаться, – невозмутимо произнесла королева фей.

– Могу я задать сальватору вопрос? – обратился к ней Джевел, не обращая внимания на Марселин, которая продолжила выводить узоры на столе.

Лишь спустя несколько секунд, когда дядя Джон вновь пихнул ее ногой под столом, Пайпер поняла, что заданный королем вопрос не был формальным. Он действительно ждал ответа. Пайпер, язык которой вдруг стал слишком тяжелым, кивнула.

– Вы в состоянии почувствовать кого-либо из сальваторов или сакрификиумов сейчас?

Вопрос, казалось бы, совершенно простой. Ей ведь уже говорили, что один сальватор всегда почувствует другого. А Пайпер была здесь единственным сальватором. Вполне ожидаемо, что ее спросят о том, сможет ли она обнаружить кого- либо еще. И все-таки…

«Следи за порталами», – предупредил голос в голове.

– Я не знаю, – честно ответила Пайпер, мысленно стараясь удержать связь с голосом. – Я даже не знаю, есть ли у меня эта магия.

– Разумеется, есть, – сказал темнокожий мужчина так, словно это было очевидно с самого начала. – Мне жаль, что вы до сих пор не приступили к обучению. Йоннет оставила не так много записей о Силе. В основном она делилась знаниями с другими сальваторами лично.

Теми самыми, которые погибли в Сигриде, если верить дяде Джону. Йоннет, Первая, пропала без вести. Масрур, Второй, и Аннабель, четвертая, погибли во время Вторжения. Третий вообще Предатель.

– Простите, как вас зовут?

– Сионий, – представился мужчина.

– И что вы знаете о Силе? – спросила Пайпер. Она не обратила внимания на воцарившуюся тишину, в которой было слышно даже тихое дыхание господина Илира, сосредоточенно следившего за их разговором.

– Я бы не стал считать Силу величайшей магией сальваторов, но признаюсь, что лично меня она приводит в восторг. Она немного интереснее Движения Рейны, – сказал Сионий, потирая подбородок. – И хотя Йоннет была Первой во всех смыслах этого слова, она говорила, что у Силы много сторон.

– А что насчет Движения? – не останавливалась Пайпер. – Что это такое?

– Магия, которую дарует Рейна. К слову, – неожиданно дрогнувшим голосом добавил Сионий, покосившись на господина Илира, – я смог определить, что след Движения был оставлен на теле Элиота Баурона. Причем до того, как того убили.

– Неужели? – заинтересованно спросил господин Илир. – Что же ты еще узнал, Сионий?

– Следы темной магии, обнаруженные на теле Элиота, принадлежали демону среднего ранга.

Он словно позабыл о Пайпер и продолжал осыпать старичка сведениями, которые девушке ни о чем не говорили. Она уловила лишь одно: Движение, какая-то странная магия, чем-то похожая на Силу, каким-то образом связано с мертвым человеком, о котором говорил Сионий. Судя по напряженному лицу дяди Джона, он понимал, о чем речь.

– Элиот Баурон – искатель с кровью фей, пропавший несколько недель назад, – пришла ей на выручку Марселин. – Он был обнаружен на границе королевства фей с магическими следами на теле, которые долго не удавалось распознать. Этим занимался Сионий. И, как видишь, ему удалось разобраться.

– Думаю, сальватор все же смогла бы определить, связана ли с этим Рейна, – вслух рассуждал король Джевел. – Помнится, тот странный след, что был оставлен на Джонатане и Дэниеле, был связан с сальваторами.

– Если девочка не знает, как работает ее магия, – возразила ему королева фей, – она не сможет понять, какой именно сакри там был задействован.

– Значит, необходимо срочно начать ее обучение! – громогласно объявил господин Армен.

– Если позволите, – мгновенно оживился Сионий, – я с радостью дам ей несколько уроков магии. Думаю, и истории о Масруре ей будут интересны не меньше.

– Я свяжусь со Стефаном и попрошу его о помощи, – встрял Гилберт. – Если Марселин согласится помочь нам, обучение удастся устроить.

– Но я сейчас немного занята, – вновь зашептала Марселин.

– Один из уроков проведем в моем дворце, – со вздохом произнесла королева фей. – У нас много книг и реликвий, которые могут помочь девочке. О, а мои наследники!..

– Погодите, – только и успела выдавить из себя Пайпер. В следующее же мгновение Марселин и Шерая схватились за головы и закричали.

Гилберт мгновенно вскочил на ноги и бросился к женщине. «Солдатики» у стены оживились и схватились за оружие на поясе, которого Пайпер не замечала вплоть до этого момента. Марселин низко опустила голову и что-то забормотала. Король Джевел, наклонившись к ней, задавал вопросы, которых Пайпер не могла расслышать.

Ее сердце пропустило удар. Она не знала, на что Марселин и Шерая так отреагировали, но ей это не понравилось. Чувство страха, до этого беспокоившее одного только Кита, распространилось на всех.

– Мои барьеры пали, – кое-как проговорила Шерая, массируя виски. – Мальчишка в опасности.

Джонатан подскочил на ноги и выругался сквозь зубы.

– Ноктисы рядом, – вторила ей Марселин, – и с ними несколько демонов низшего ранга.

Джонатан выругался еще раз. Он бросил взгляд на «солдатиков», и те, синхронно кивнув, подошли к Шерае. Та уже поднимала руку и выводила в воздухе невидимые знаки, которые Пайпер успела запомнить.

Как только портал был создан, «солдатики» и Джонатан скрылись в нем. Пайпер взялась за край стола и поднялась.

– Останься здесь, – дрожащим голосом сказала Шерая.

Нервы Пайпер стали похожи на натянутые струны, готовые вот-вот лопнуть. Она посмотрела на Гилберта, но тот, бросив какую-то короткую фразу двум старичкам, скрылся в портале. Шерая была готова последовать за ним. Тогда Пайпер повернулась к Марселин, все еще держащейся за голову, и спросила:

– Что происходит?

Та подняла голову. Несколько прядей упало ей на лицо, но сквозь них Пайпер отчетливо видела, как светятся ее глаза – зеленые, как сочная зелень, пылающие огнем, схожим с огнем Шераи.

– Демоны, – выдавила девушка, поморщившись от боли. – Демоны пришли за твоим братом.

Глава 6. Имей больше, чем показываешь

Эйс, желавший немного успокоиться после очередной ссоры с Лео, вышел на крыльцо и увидел на другой стороне улицы странное существо: оно было похоже на большую, очень худую собаку с длинными лапами и вытянутой мордой. Оно замерло у дорожки возле двухэтажного дома, где жила пожилая пара, которую Сандерсоны хорошо знали. Существо припало к земле, словно готовилось к прыжку. Эйс нервно сглотнул.

Чудовищ становилось все больше. Они смотрели на него с другой стороны улицы, крыш домов, из-за деревьев и машин. Одни были похожи на первое существо. Другие напоминали волков-переростков, с мощными телами и густой шерстью, испачканной в чем-то. В бледном свете уличных фонарей блестели их длинные черные когти, которыми они скребли по земле. Эйс не верил, как такое возможно, но он отчетливо видел глаза чудовищ. Черные, без зрачков, наполненные яростью.

Затем Эйс увидел нескольких людей, приближающихся к дороге. Он не мог рассмотреть их лиц, очертаний, видел лишь, что они были одеты во все темное и двигались как-то слишком синхронно, будто кто-то дергал их за ниточки. Всего их было пятеро.

Один из них, замерший у самого края дороги, поднял руку. Сердце Эйса ушло в пятки. Он должен немедленно вернуться домой. Но что ему делать дальше? Просить Лео звонить в полицию? Бежать на задний двор или ломиться к соседям?

Поднявший руку человек что-то выкрикнул, и чудовища бросились вперед. Эйс с криком повернулся к двери и дернул ее на себя, но та не поддалась. От страха у него затряслось все тело. Зачем же он так хотел узнать, что это за вой? Почему он не вернулся к себе в комнату?

«Божечки, я идиот!»– сокрушался Эйс.

Он забарабанил по двери, но не слышал ударов. Будто дверь поглощала все звуки, не давая кому-либо услышать его. Эйс закричал и затряс дверь сильнее. Совсем рядом щелкнули зубы чудовища. Раздался лязг металла, а затем жалобный вой. По телу Эйса пробежали мурашки.

Он осторожно повернулся, прислонился спиной к двери и зажал рот рукой. Эйс не знал, чего ждать от человека, стоящего перед ним, но видел, что стало с чудовищем, наткнувшимся на этот меч. Его тело было обезглавлено одним ударом. Проглядывающая сквозь тонкий слой снега трава стала мокрой и окрасилась чем-то темным.

– Не мешай мне, – услышал Эйс низкий голос человека перед собой. Он слегка повернул голову к Эйсу, и его темно-серые глаза сверкнули. – Сиди здесь.

Блеснул меч, покрытый темной жидкостью. Человек взмахнул им и бросился в атаку.

Он разил чудовищ одного за другим. Они прыгали на него, следуя приказам стоящих на другой стороне улицы людей, но не могли его достать. Незнакомец с мечом отсекал головы, лапы, вспарывал животы и резал их на части, темная кровь брызгала во все стороны, точно из фонтана.

Однако их было больше. Они начинали собираться в стаю и брать его числом, когда послышался странный свист. В голову чудовища, прыгнувшего на человека с мечом, вонзилась стрела. Незнакомец отскочил в сторону от убитого зверя и вновь вступил в схватку с другими псами. Он стремительно пробирался к отдававшим команды людям, в то время как чудовища прыгали на него, но тут же падали, пораженные стрелами.

Эйс услышал грохот, раздавшийся на крыше дома. Он не успел даже головы поднять, когда на землю спрыгнула девушка, вооруженная луком и колчаном со стрелами. Следом за ней приземлился юноша с черными волосами и в белой рубашке с разорванными рукавами. Его одежда была густо покрыта темной жидкостью.

Девушка, ничего не сказав, натянула лук и выстрелила. Стрела угодила в голову одного из людей на другой стороне улицы. Эйс закричал.

– Вот оно, значит, как, – вслух начал рассуждать парень, повернувшись к Эйсу. – Повезло тебе, что мы успели вовремя. Сиди и не мешай, ладно?

Он не мог даже слова выдавить. Эта девушка только что убила человека. Натянула лук и выстрелила, а стрела… Попала прямо ему в голову. Она убила его.

В это время незнакомец с мечом подобрался к другому человеку и одним точным движением отсек его вытянутую руку, а после и голову. На него с двух сторон набросились чудовища и повалили его на землю. Чертыхнувшись, девушка с луком бросилась ему на помощь.

– Главное – не привлекай внимания, – предупредил Эйса парень с черными волосами. – Твой дядя… Ракс[1]! – громко выкрикнул он, и это наверняка услышал весь квартал.

Парень смотрел налево. Эйс хотел осмотреться, но кто-то схватил его за руку. В голове пронеслась сотня мыслей, и каждая была хуже прежней. Эйс был готов закричать, но вовремя прикусил язык. Перед ним стоял дядя Джон.

– Живой, – облегченно выдохнул он, смотря на племянника. – Ты…

– Вернись обратно! – яростно закричал парень, следя за кем-то.

Эйс отвлекся от дяди. Он успел увидеть силуэт, промелькнувший возле них, обогнувший юношу в белой рубашке и устремившийся вперед. Парень, продолжая сыпать проклятия, бросился следом. Дядя Джон крепко сжал руку Эйса и закрыл его своей спиной.

– Что… – голос его не слушался. Эйс откашлялся и заговорил снова: – Что это?

Он был рад увидеть дядю и убедиться в том, что воспоминания о нем не были плодом его фантазии. Он здесь, стоит рядом с ним, он… Напряжен. Напуган. Эйс никогда не видел дядю Джона таким.

– Дядя Джон?

– Это она, – ответил он. Возможно, он заметил, как Эйс выглянул из-за его спины и посмотрел на развернувшийся на улице хаос.

– Кто? – не понял Эйс.

– Пайпер, – то ли с восхищением, то ли со страхом выдохнул дядя Джон. – Сила овладела ею.

Эйс ничего не понимал. Он следил за незнакомцем с мечом, который рубил атакующих чудовищ; за девушкой с луком, успевшей за это время убить еще одного человека из числа их врагов; за черноволосым парнем, который схлестнулся с другим человеком в темных, как ночь, одеждах – те катались по земле в неистовом рукопашном бою. Там же Эйс видел фигуру, охваченную золотистым свечением, которая пробиралась между чудовищами и приближалась к последнему, пятому человеку в темном. Очередное чудовище попыталось помешать продирающейся вперед сияющей фигуре, но было отброшено золотистой вспышкой. Эйс затаил дыхание.

Пайпер, его старшая сестра, дралась с чудовищами.

Она была не похожа на себя. Дело было даже не в одежде, густо запачканной чем-то, или растрепавшихся волосах. Дело было в движениях, криках и вспышках света, срывающихся с ее ладоней. Эйс никогда прежде не видел подобного и думал, что спит. Он думал, что вот-вот произойдет что-то настолько шокирующее, что он проснется и поймет, что это – кошмарный сон.

Все так и будет. Все так и должно быть.

Дядя Джон сильнее сжал его руку, возвращая в реальность, в которой ничего не менялось. Незнакомец с мечом рубил чудовищ, девушка с луком боролась с одним из врагов в человеческом облике, черноволосый парень одолел второго. А Пайпер, отбросив от себя последнее чудовище, посмевшее напасть на нее, повернулась к ним. Последний человек в темном медленно подкрадывался к ней сбоку, но замер, поймав ее взгляд. Казалось, ни одного из них не смущают мертвые чудовища, от некоторых из которых остались лишь изрубленные части. Одетый в темное человек улыбнулся и поднял руку. Глаза Пайпер сверкнули золотым светом, и она бросилась на него. Эйс внутренне сжался.

Пайпер быстро ушла от атаки и оказалась за спиной соперника, прыгнула на него и с такой силой опрокинула его головой вниз, что асфальт треснул. Соперник не подавал признаков жизни, но Пайпер еще несколько секунд ногой вдавливала его голову в асфальт. Ее глаза продолжали гореть золотым. Эйс все ждал, когда это зловещее сияние исчезнет.

Незнакомец с мечом повалил последнее чудовище. Девушка с луком всадила стрелу в сердце своего соперника. Наступившую тишину нарушало лишь громкое дыхание Эйса, которое он никак не мог успокоить.

Пайпер убрала ногу с головы поверженного соперника и отошла в сторону. Золотистое сияние в ее глазах стало тусклее, но не исчезло полностью. Пайпер странно поглядывала на тело противника, но, будто удовлетворившись, что он мертв, направилась в сторону дома. Она смотрела себе под ноги, обходя тела убитых чудовищ, из-за чего не заметила, как человек с пробитой головой поднялся. Эйс успел только пискнуть, когда грудь врага Пайпер пробил меч. Из раны хлынула темная кровь, и Пайпер, еще не успевшая понять, что произошло, вдруг почувствовала капли теплой крови на своей спине. Девушка повернулась, оторопело уставившись на теперь уже окончательно побежденного злодея, подняла глаза на незнакомца с мечом и застыла. Черноволосый парень, который предостерегал Эйса, осторожно приблизился к ней. Девушка с луком, вытащив свою стрелу из сердца убитого, направилась к ним.

Эйс едва сдержал крик. Слезы хлынули у него из глаз. Он оттолкнул дядю Джона, не успевшего схватить его, и бросился к Пайпер.

– Нет! – отчаянно заорал кто-то.

Эйс подскочил к Пайпер и сжал в объятиях, уткнувшись ей в плечо. В нос сразу же ударил отвратительный запах крови, которой была пропитана одежда его сестры.

– Пайпер, – успел выдохнуть он, подняв на нее взгляд.

Золотистое свечение в ее глазах исчезло, и Пайпер повалилась на землю, утянув с собой и Эйса.

Эйс слышал, как к ним бежит дядя Джон, и слышал его озлобленное бормотание, адресованное незнакомым Эйсу людям. Собравшись с силами, Эйс смог выбраться из-под Пайпер и начал осторожно переворачивать ее, когда рядом оказался один из незнакомцев. В темноте сверкнули голубые глаза, показавшиеся Эйсу хищными, а на губах засохло несколько капель темной крови. Эйс подавил свою неприязнь и косо посмотрел на парня, когда тот протянул к Пайпер руку. Не успел Эйс ничего сказать, как незнакомец, раскрыв левый глаз Пайпер и внимательно приглядевшись, другой рукой махнул человеку с мечом:

– Возьми ее, Энцелад. И поаккуратнее.

Тот, кого звали Энцеладом, быстро вытер лезвие меча о собственные штаны и убрал его в ножны. Остановившийся рядом дядя Джон уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но только сокрушенно вздохнул и покачал головой. Парень с голубыми глазами поднялся, и Энцелад приблизился. Он протянул к Пайпер руки, но Эйс попытался поднять ее сам.

– Эйс, дай ему взять Пайпер, – услышал он голос дяди Джона. – Ты ведь ее все равно не поднимешь.

Он это понимал, но не мог пошевелиться. До этого в его голове был такой хаос, что Эйс не был уверен, что сможет когда-либо победить его. Даже во время сражения, развернувшегося перед ним, хаос продолжал овладевать его сознанием и чувствами. А сейчас, когда все прошло, он вдруг… Сошел на нет. Эйс отмечал множество странных и пугающих моментов, которые, как он считал, просто не могли быть реальностью, и при этом принимал их.

Он все хотел спросить, что за чертовщина тут произошла, но не мог даже рта открыть. Язык вдруг показался слишком тяжелым. Руки и ноги будто налились свинцом. Но при этом он держал Пайпер за плечи, прислонив ее к себе, и слушал ее ровное дыхание.

– Я ему не доверяю, – наконец сказал Эйс, наградив Энцелада подозрительным взглядом.

– А мне ты доверяешь? – спросил дядя Джон, появившись в поле его зрения.

У Эйса не было ответа. Странности начали происходить после того, как он уснул в доме дяди Джона, убаюканный его рассказами. Эйс не понимал, почему рассказы дяди вообще привлекали его, но все равно слушал их. Они были похожи на сказки для детей, которым подавай героев, рыцарей и чудовищ, которые будут сражаться друг с другом. Эйс давно перерос такие сказки. И тем не менее слушал их раз за разом, потому что шестое чувство подсказывало, что это вовсе не сказки. То же чувство шептало ему, что сегодня произойдет нечто важное.

– Где ты был? – вопросом на вопрос ответил Эйс, посмотрев на дядю. – Вы с Пайпер пропали на четыре дня!

– А поверишь ли ты, если я скажу тебе правду?

Внутренний голос подсказывал, что поверит. Он увидел сегодня нечто такое, чего не может существовать в нормальном мире. Впрочем, Эйс не был уверен, что его мир по-прежнему был нормальным.

– Расскажи мне, – попросил Эйс. Но сразу же, поняв, как жалко это звучит, добавил более требовательно: – Сейчас.

– Для начала вернись в дом и поговори с матерью. Всего минуту. Потом я тебе все расскажу.

Эйс не знал, почему подчинился. Дядя Джон очень осторожно взял на руки Пайпер. Ее голова опустилась ему на плечо, а с губ сорвалось бормотание. Эйс, не сводя взгляда с дяди и сестры, медленно направился к дому. Он поднялся на крыльцо и встал вполоборота, после чего легонько постучал по двери. Раздался звонкий стук. Тогда Эйс потянул дверь на себя и, продолжая смотреть на ждущих его людей, позвал:

– Мама?

Несколько мгновений стояла тишина. Затем он услышал шарканье ног, и на пороге появилась их мать. Она растерянно заморгала, натянуто улыбнулась и, вцепившись в дверной косяк, спросила:

– Чем-то помочь?

Эйс удивленно распахнул глаза.

– Ты ничего не заметила?

Его мама поджала губы и взглядом обвела улицу, остановилась на ждущих Эйса людях.

– А что-то произошло?

– Это не смешно, – нервно сглотнув, сказал Эйс. – Ты что, совсем ничего не заметила?

– А я и не смеюсь. Скажи, что такое произошло? Кому-то нужна помощь?

Ее слова задели его сильнее, чем Эйс ожидал. Он обнял себя за плечи и помотал головой.

– Мама, пожалуйста, прекрати.

– Мама? – непонимающе переспросила она. – Ты меня, наверное, с кем-то путаешь. Лео! – позвала она, оглянувшись через плечо.

Спустя несколько мгновений рядом появился Лео. Он, смерив Эйса любопытным взглядом, слегка отодвинул их мать в сторону и принялся спрашивать:

– Ты недавно в этом районе? Потерялся?

– Что?.. Нет! Ты о чем вообще??

– Ты помнишь улицу, на которой живешь? – не отставал Лео.

– Я живу здесь! – едва не закричал Эйс. – Что ты такое говоришь?

– Если хочешь, мы позвоним в полицию, – сказала мама, обнадеживающе улыбаясь. – Не волнуйся, мальчик. Если ты действительно потерялся, мы поможем.

– Прекрати, мама! – повысил голос Эйс. – Смотри, я нашел Пайпер и дядю Джона! Вот же они!

Он махнул рукой в сторону ждущих его людей. Лео и их мать проследили за его рукой и, переглянувшись, практически одновременно спросили, но вовсе не то, что ожидал услышать Эйс:

– Вы его знаете?

Они совсем не обращали внимания на дядю Джона, держащего Пайпер на руках. Словно их и не было.

– Нет, – ответил парень с голубыми глазами, пожав плечами. – Сами хотели помочь, а он… Не слушает, что мы ему говорим.

Голова Эйса шла кругом. Лео смотрел на парня так, словно не замечал на нем рваной окровавленной рубашки и хищного блеска в глазах. Меч на поясе Энцелада тоже не вызывал у них вопросов, как и лук, который девушка успела убрать за спину. Дядя Джон продолжал стоять, держа Пайпер и выжидающе смотря на Эйса.

Внутренний голос кричал, что все это неправильно. Мгновенно усилившаяся тяжесть в мышцах тянула Эйса вниз. Ему вдруг стало неуютно в собственном теле. Оно показалось ему неуклюжим, длинным и слишком худым, а ноги и руки – кривыми. Легкие сдавливало какой-то силой, которую Эйс никак не мог объяснить, а горло царапали слова, которые он никак не мог озвучить.

«Ну как тебе? – прозвучало в его голове. От испуга Эйс вскрикнул, заставив маму подскочить на месте. Эйс принялся озираться, ища источник голоса, но никто не открывал рта. – Не бойся. Мы не сделали ничего такого, что бы ты не смог пережить. Ты нам еще потом спасибо скажешь. Постарайся не поддаться резко возникшей силе, ладно?»

Эйсу было страшно. Ему всегда казалось, что мысли – это именно то, до чего другим не добраться. Но теперь кто-то говорил в его голове, и его голос эхом раздавался в его сознании.

«Кстати, – вновь заговорил голос. Эйс не мог разобрать интонации, но ему казалось, что его обладатель улыбается. – Пока никому об этом не говори. Потом, когда мы начнем доказывать невиновность моего друга, ты скажешь об этом и поможешь нам. Упомянешь Лерайе и второго сакри, с которым болтала твоя сестрица. Ну, до встречи. Я надеюсь, скорой».

Чья-то рука легла Эйсу на плечо. Он не успел даже вздрогнуть, как его окутало спокойствием – прямо как теплым одеялом, накинутым на плечи в холодную ночь. Эйс медленно повернул голову и увидел женщину со светлыми волосами и глазами, пылающими алым светом.

– Прошу прощения за беспокойство, что доставил вам мой сын, – сказала она таким властным тоном, словно не извинялась, а укореняла эти слова в голову остальным и вынуждала принять их. Эйс удивленно посмотрел на нее, но не заметил той же реакции у матери и старшего брата. Словно они приняли слова женщины, как должное, и внутри у них не появилось даже крохотного сомнения. – Как бы ты ни воспитывал своих детей, они все равно найдут, в чем тебя упрекнуть… Ну, – она повернулась к Эйсу, и ее глаза злобно сверкнули. Алый свет стал ярче. – Мы идем домой. Извинись за то, что попытался к ним вломиться.

– Я…

Мысли Эйса путались. Он смотрел на женщину и не мог вспомнить, что хотел сказать. Да и что он вообще здесь делает?..

– Молитесь богам, чтобы они уберегли вас, – сказала женщина, крепко сжав плечо Эйса.

Он ничего не понимал. Только успел почувствовать, как чьи-то руки схватили его и потащили дальше. Ладонь женщины, глаза которой запылали еще ярче, легла ему на лоб, и Эйс провалился в забытье.

Это явно не его комната. И не комната в доме дяди Джона. Эйс никогда раньше здесь не был. Он лежал на кровати, на которой спокойно могло разместиться еще двое людей. Напротив стоял длинный стол, на котором высились аккуратные стопочки книг. По левую руку от Эйса – дверь, ведущая в какую-то домашнюю библиотеку. Возле нее, подперев стенку, стоял мужчина с сиреневой кожей и улыбался ему. По правую руку от Эйса была дверь и, судя по узкой полоске света и промелькнувшей там тени, за дверью был коридор. Между кроватью и дверью в библиотеку было огромное окно, из которого лился яркий дневной свет.

Сглотнув, Эйс осторожно встал. Огляделся. Приблизился к зеркалу – и закричал. Его штаны стали короче и у́же, футболка – меньше. Он видел полоску оголенного живота, острые щиколотки и длинные пальцы, которыми он, вообще-то, никогда не отличался. Приблизившись к зеркалу еще ближе, Эйс оглядел свое лицо. Оно вытянулось, потеряло свою детскую округлость, резче проступили скулы и желваки. В глазах – никакого блеска, привычного для Эйса. Он ощупал свою шею, почувствовал ярко выраженный кадык, потрогал волосы, – к счастью, они все еще были черными и короткими, – и, наконец, принялся изучать себя более подробно. Он даже не постеснялся задрать футболку и оттянуть штаны, чтобы не упустить ни одной детали.

Чертовщина какая-то. Эйс стал старше.

Глава 7. Говори меньше, чем знаешь

Эйс мерил шагами незнакомую комнату и пытался понять, сколько же ему лет. На вид и по ощущениям – не меньше пятнадцати, но еще вчера ему было всего двенадцать. Эйс бил себя по щекам, щипал кожу, даже головой о стену ударился, но никак не мог прийти в себя. Ему казалось, что все это плохой сон, однако многочисленные синяки и ушибы, которые он сам себе оставил, доказывали обратное. По истечении двух часов, которые Эйс потратил на бормотание ругательств и попытки вернуть все в норму, он так и не смог чего-либо добиться.

Долгое время никто к нему не заходил, дверь не была заперта снаружи, в комнате не было камер (Эйс облазил все уголки, пытаясь найти хоть какое-то средство слежения), но он все равно не стремился покидать комнату. Ничего, кроме книг на незнакомом языке, пустого шкафа для одежды, кувшина с водой и стакана и многочисленных баночек со склянками, в которых была разноцветная жидкость, Эйс не обнаружил.

«Стоп, – остановил он себя, вновь повернувшись к столу. – Этого раньше не было». После пробуждения он изучил комнату вдоль и поперек, не забыл и про небольшую библиотеку, куда вела дверь слева от кровати, но никаких баночек и склянок на столе раньше не было. Эйс, выждав несколько секунд, приблизился к столу и осторожно взял в руки первую попавшуюся баночку из прозрачного стекла с темно-зеленой субстанцией внутри.

– Руки прочь!

Эйс в ужасе закричал, отбросил баночку и отскочил в сторону. Баночка должна была упасть на пол и разбиться, но вместо этого застыла в воздухе, будто подхваченная невидимой рукой. В дверях комнаты, подняв вверх ладонь, стояла девушка и во все глаза пялилась на Эйса.

– Ты чего удумал? – возмущенно спросила она, медленно опуская ладонь. Баночка, перевернувшись, подлетела к поверхности стола и бесшумно вернулась на место. – Я тут ему помогать собралась, а он… Головой ударился?

Эйс так и не нашел чего-то, что помогло бы ему отразить нападение, хотя девушка, вообще-то, выглядела довольно безобидной. Ростом она была примерно с Пайпер или даже чуть ниже, с длинными темными волосами и зелеными глазами. Девушка одернула рукав клетчатой рубашки, под которой виднелась темная футболка в тон таким же джинсам, и критически оглядела Эйса. Тяжелые на вид ботинки не издали ни звука, когда девушка подошла ближе. Эйс был готов поклясться, что окончательно сошел с ума: глаза девушки, на мгновение вспыхнувшие ярким зеленым светом, потускнели до темно-изумрудного цвета. Эйс ощутил острое желание спрятаться куда-нибудь, но не мог даже пошевелиться.

– Отлично, – спустя несколько секунд напряженного молчания произнесла девушка. – Вижу, что тебе уже лучше, но, может, болит что-нибудь? Только не вздумай лгать мне: себе же хуже сделаешь.

– Э-э…

– Марселин, – представилась девушка. – Пришла, чтобы проверить тебя. Ничего не вспоминаешь?

«Только то, что было вчера. Чудовища и люди, что их контролировали», – подумал Эйс.

– Полагаю, ты еще не привык к произошедшим изменениям, – как ни в чем не бывало продолжила Марселин. Она подошла к столу и, не обращая внимания на настороженный взгляд Эйса, принялась изучать склянки, изредка поглядывая на лежавшие рядом книги. – Скажу честно: я с такой аномалией раньше не встречалась. Вернее, это и не аномалия вовсе, скорее… Подарок? Или услуга. Учитывая, что вызвало в тебе такие изменения…

– Ты вообще кто? – выпалил Эйс, перебив ее.

Собственное тело, неожиданно изменившееся, до сих пор казалось чужим. Эйс не считал это ни подарком, ни услугой. Это было самой настоящей аномалией, почему-то произошедшей именно с ним. И хотя Эйс хотел разобраться в том, что происходит, и понять, как и почему он вдруг так сильно изменился, он не был готов с первой же минуты доверять незнакомой девушке.

– Сказала же, я – Марселин, – со вздохом ответила девушка, поворачиваясь к нему. – И я здесь, чтобы помочь тебе.

– Твое «я – Марселин» не слишком информативно, – проворчал Эйс. – Меня интересует не имя, а то, кем ты являешься.

– Я маг, – невозмутимо уточнила Марселин. – Причем отличный и многопрофильный, но чаще всего выполняю роль целителя.

– Маг? – оторопело переспросил Эйс. – Типа… из другого мира? Того самого?..

– Я из этого мира, – немного помолчав, ответила Марселин. – И не говори «того самого», а то оскорбишь еще кого-нибудь.

– Ничего не понимаю…

– И не торопись понимать, – Марселин продолжила разглядывать предметы на столе. – Потребуется время, чтобы понять и принять то, что произошло. С тем, чтобы объяснить тебе устройство миров, можно подождать. А вот с тем, что произошло с твоим телом, ждать нельзя. Сними футболку и ляг на спину, чтобы я начала осмотр, – добавила она несколько секунд спустя.

– Я ничего не буду делать, пока не узнаю, где мои дядя и сестра.

– Ладно, – легко согласилась девушка, пожав плечами. Она закрыла глаза и нахмурилась, но спустя несколько мгновений вновь посмотрела на Эйса и сказала: – Джонатан будет здесь через минуту.

Марселин указала в сторону шкафа, на что Эйс отрицательно покачал головой.

– Хотя бы штаны переодень, – сказала девушка, сверкнув глазами. – На первое время мы одолжили одежду Фройтера, которая тут осталась, тебе она должна подойти. Штаны, кстати, пижамные. Мягкие и удобные. Как раз твой размерчик.

– Я не буду ничего делать, пока не придет дядя Джон!

Эйс не понимал, откуда у него такое упрямство, но не хотел отступать. Часть его бунтовала, желая немедленно получить ответы и убраться отсюда как можно дальше, а другая – видевшая чудовищ, контролировавших их людей и тех, кто боролся с ними с помощью меча, лука и врукопашную, отрицала любое желание сбежать. Эта же часть неустанно твердила ему, что он видел свою сестру, изменившуюся до неузнаваемости: с золотым блеском в глазах и ярким светом, вырывавшимся прямо из ее ладоней и разящим чудовищ, которые замертво падали, стоило им соприкоснуться со светом.

Такое не могло происходить в нормальном мире. В нормальном мире нет чудовищ, людей, расхаживающих с рыцарскими мечами наперевес, и героев, которые голыми руками противостоят чудовищам, демонстрируя невероятную силу. В нормальном мире нет магов, как себя назвала Марселин, и никто не может заставить вещь парить в воздухе одним своим желанием. В нормальном мире…

Дядя Джон выглядел ничуть не изменившимся. Все то же обеспокоенное лицо, как вчера, когда он спрятал его за своей спиной, не позволяя броситься вперед, хотя Эйс и не собирался этого делать. Черные футболка и штаны были мятыми, но дядя Джон, казалось, совсем этого не замечал и продолжал держаться с привычной для себя уверенностью. Взгляд его карих глаз был совершенно спокойным, но ровно до того момента, пока он не остановился на Эйсе.

– Какого…

– Не ругайся при детях, – перебила его Марселин.

– Какого черта? – все же закончил дядя Джон, прислонившись спиной к дверному косяку. – Что ты с ним сделала?..

– Я? – возмутилась Марселин. – Ничего я с ним не делала. Он же… В общем, сядь и выслушай меня.

Она махнула рукой в сторону кресла, но Джонатан не шелохнулся.

– Это точно… он? – сглотнув, спросил мужчина, покосившись на Эйса.

– Он, – подтвердила Марселин, и Эйс ощутил странное облегчение от ее слов. – Просто… Старше.

– Как такое возможно? – не унимался дядя.

– А вот сейчас узнаем. Скажи своему племяннику, чтобы он переодел штаны и избавился от этой одежды. Сил нет смотреть, как она жмет ему.

На этот раз Эйс подчинился. Он не знал, что доставляло ему больший дискомфорт: непривычное тело или пристальный взгляд дяди, но до шкафа Эйс доковылял, как пингвин, только научившийся ходить. Марселин продолжала изучать баночки, прямо из воздуха добавляя к ним новые или убирая ненужные. У Эйса уже не осталось сил удивляться всему тому, что она делала. Дядя Джон все так же следил за ним и, заметив его нерешительность, уже собирался подойти, но Эйс тряхнул головой и едва не врезался в дверь шкафа, которую распахнул слишком резко. Внутри, на его удивление, действительно лежали вещи, которых там раньше не было. Или он их просто не замечал?

«Нет, – исправил себя Эйс, – это Марселин опять что-то сделала».

Марселин использовала магию без угрызений совести, совершенно не боясь, что хрупкий разум Эйса, настрадавшийся за последние дни, не выдержит этого и окончательно оставит его. Дядя Джон не обращал на магию никакого внимания, будто давно привык к ней, и у Эйса закралось сомнение, что так оно и есть.

Вчера дядя Джон был встревоженным и испуганным, но не настолько, как мог ожидать Эйс. Его словно не удивляли чудовища и страшные люди, контролировавшие их. Он спокойно наблюдал за людьми, совершавшими невозможное. Из-за этого Эйсу казалось, что дядя Джон прекрасно понимает, что происходит, но ничего ему не рассказывает.

«Терпение, – попытался успокоить себя Эйс. – Он все тебе объяснит».

Марселин не обманула насчет штанов, которые он нашел: мягкие, пижамные, светло-серого цвета и без рисунков, которые могли бы смутить Эйса.

– Переодевайся уже, – проворчала Марселин, одарив его нетерпеливым взглядом. – Или тебе так нравится ходить в штанах, которые трещат по швам?

– Да я же…

– Футболку пока не надевай, – перебила его Марселин. – Ложись на спину и не дергайся, ясно?

– Просто делай, что она говорит, – неожиданно вмешался Джонатан.

Марселин указала ему на кровать, и Эйс, встретившись взглядом с дядей и получив от него кивок, послушно лег на спину. Дядя Джон без особых усилий придвинул кресло поближе к нему и сел, уперев локти в колени. Марселин, заметившая это, тут же вручила ему две книги, несколько склянок с прозрачными жидкостями и моток чистых бинтов, после чего повернулась к Эйсу и застыла.

– Я два раза объяснять не буду, так что слушай внимательно, – сказала она, строго оглядывая его. – Ты первый, с кем произошло нечто подобное.

– А что конкретно со мной произошло? – поспешил уточнить Эйс.

– Сначала – эриам, потом – взросление, – ответила она так, будто это было очевидно с самого начала.

– Эриам – «открыть глаза», – пояснил дядя Джон. – Ты увидел то, чего не должен был увидеть. Помнишь тех чудовищ? И людей, что там были? Ты не должен был их увидеть, но увидел. Это и есть эриам. Ты соприкоснулся с другим миром и стал его частью.

Эйс вспомнил слова незнакомого мужчины, явившегося ему за два часа до этого: «Ты когда-нибудь слышал о других мирах?»

– Что это за миры? – спросил Эйс.

Краем глаза он заметил недоуменный взгляд дяди и тут же мысленно отругал себя за неосторожные слова. Дядя Джон сказал, что Эйс соприкоснулся с одним миром, а не несколькими.

– Разные, – наконец ответил дядя Джон. Он внимательно следил за Марселин, которая, обойдя кровать и встав с другой стороны от Эйса, продолжала пристально изучать его. – Некоторые из них нам известные, некоторые – нет, но мы все…

– Что? – спросил Эйс, когда дядя Джон замолчал и закрыл глаза.

– Мы все связаны с Сигридом – последним миром, павшим под натиском демонов.

Эйс хотел бы удивиться, но не смог. И хотя он больше не слышал голоса мужчины с сиреневой кожей, ему казалось, что тот продолжал убеждать его, что все услышанное правда. Другие миры, маги и демоны. И Эйс, почему-то ставший пятнадцатилетним.

– На данный момент нам точно известно о шести мирах, – продолжал дядя Джон. – О седьмом – только из легенд и со слов жрецов.

Как бы Эйс ни старался, он не мог поймать его взгляд и вскоре перестал пытаться.

Марселин, подняв руку, начала медленно водить ею над его головой. С ее пальцев сыпались зеленые искры, и хотя они, достигая кожи Эйса, не причиняли ему боли, он все равно морщился.

– Что это за миры? – боясь пошевелиться и получить новый укоризненный взгляд от девушки, уточнил Эйс.

– Файрон, Хантсор, Гретворк, Сигрид, Земля и Дигнос, – пояснил дядя Джон. – Дигнос – обитель темных созданий, или, как мы их еще называем, демонов. Сигрид – последний мир, который они поглотили. Он был полон магии и иноземцев, явившихся туда, чтобы спастись от преследования демонов.

– Значит, маги оттуда?

– Нет, – ответила вместо него Марселин. – Магов избирает наша богиня Геирисандра, и ее выбор может пасть на жителя любого мира.

Эйс признался себе, что ничего не понял, но все же кивнул.

– Двести лет назад в Сигрид вторглись демоны, – продолжил дядя Джон. – Еще до этого были выбраны сальваторы, которые должны были защитить миры, но они… Они не справились. Четвертый сальватор была убита еще до Вторжения, Первая исчезла, а Второй пал на поле битвы.