Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Метастазы

Луганск‑88

14 июля, 17 часов 10 минут

Иннокентий не промахнулся, как его «родичи» из других реалов, хотя он об этом ничего не знал. Кюар-трекинг стал для него обычным способом путешествий между разными пространствами, и псианалитик Минобороны воспринимал кратковременное отсутствие сознания как необходимость. Но он не ожидал, что его со спутником вынесет через мембрану перехода между реалами совсем не туда, куда он стремился попасть.

Вместе с лейтенантом они проявились в пространстве возле гусеничной конструкции, напоминающей танк, у которой вместо пушки красовался нож бульдозера, а на корпусе были навешаны разные механизмы. Это была машина для разминирования, практически одинаковая во всех реалах, которые посещал Иннокентий. Она стояла аккурат напротив какого-то строения из бетонных плит, похожего на склад боеприпасов. А чуть поодаль, у торца строения, топталась троица бойцов в спецкомбинезонах, имеющих все признаки киборгов. Такие костюмы, называемые «скорпионами» (безрукавная разгрузка со множеством кармашков и приспособлений для ношения гранат и патронов, плывущий муаровый камуфляж, на плечах турели «универсалов»), носил далеко не каждый солдат, а точнее, только эскомберы, как называли спецназовцев особого назначения. Троица, вооружённая автоматами (Иннокентий узнал новейшие «чёрные балансы» российского производства), между тем спокойно беседовала и курила.

Иннокентий, рассчитывающий попасть точно в ту же точку пространственного ландшафта, коей являлась лесополоса под Луганском, напрягся, потому что в координатном плане кюар-трек доставлял путешественника в трёхмерной привязке к одной и той же точке континуума, так как объёмы трека реалов были вложены один в другой как фигурки матрёшки. Переходящий из одного реала в соседний пространственно не перемещался в другую Вселенную, эти метамиры пронизывали друг друга в каких-то невероятных измерениях. Поэтому, прыгнув из варианта, который сам псианалитик называл сто двадцать девятым (считая, что при обоюдном переходе сложились волевые посылы самого Иннокентия и сорок первого Лобова, мысленно направленные на выходы в восемьдесят восьмой и сорок первый реалы), они и должны были оказаться именно в родном восемьдесят восьмом. На этот раз никто ему не мешал настраивать кюар-трек.

Из лесополосы под Луганском они уходили разными группами: Тарас взял с собой Снежану и лейтенанта Ларина, Итан – Лавинию и сержанта Солоухина, Иннокентию достался лейтенант Шалва Топорадзе со смешной кличкой Штопор. И, по мнению Иннокентия, оба должны были попасть в такой же лесок под Луганском. Однако в восемьдесят восьмом реале в этой точке располагалась какая-то база, судя по рядам машин и БМП. Машина для разминирования дополняла спектр автотранспорта и стояла в ряду таких же гусеничных вездеходов.

Выйдя «из ниоткуда» прямо у бульдозерного отвала, путешественники начали озираться и увидели эскомберов: трое, мощного телосложения, на плечах турели «универсалов», шлемы полусвёрнуты и откинуты валиками на шеи, у всех троих в руках тлеющие сигареты, настоящие, судя по горьковато-пряным дымкам. В российской армии наркотическими спайсами не баловались, в отличие от вэсэушников и бойцов иностранного военного контингента, которых пичкали этой дрянью перед атаками. Курили, конечно, и российские солдаты, хотя и без наркосодержащих веществ. Иннокентий же по запаху определил, что эскомберы курят макиолы – препараты, расслабляющие и успокаивающие после стрессовых состояний. Возможно, именно это обстоятельство – парни расслабились – и не позволило им отреагировать по-боевому на последующие события.

Иннокентий и Шалва проявились.

Аналитик мгновенно просёк ситуацию и хотел было сразу вернуться на кюар-трек, не желая ввязываться в разборки кто-куда-откуда с неизвестными, но в этот момент к зданию из бетонных плит подъехал немецкий джип, из него вышли два рослых спецназовца в обычном муаровом камуфляже и вытащили из машины девушку-блондинку в милитари-унике, но без знаков различия. Руки у незнакомки были связаны за спиной, на губах виднелась чёрная лента, не дававшая ей разговаривать, она пыталась освободиться из рук конвоиров, но парни в комби держали её крепко.

Троица эскомберов отвлеклась на прибытие шутками и хохотом, что дало Иннокентию повод задержаться.

– Ждём! – проговорил он на ухо спутнику почти неслышно.

Штопор кивнул.

– Кого взялы? – с интересом спросил один из эскомберов, с чёрным чубчиком.

Иннокентий вдруг увидел на рукавах приехавших жёлтые повязки и понял, что это украинские солдаты!

Заметил это и Шалва.

– Укропы! Как они здесь очутились?!

«Скорее, как мы здесь очутились!» – пронеслось в голове аналитика.

– Ждём! – повторил он.

– Скотыняку москальску, – с ухмылкой ответил дюжий рыжебородый мужик с перемотанной бинтом головой. – Переходила струмок на плавнi. Розвiдныца, вiдстрелювалась, паскуда!

– Спробовали, як вона по-жiночому?

– Ще вспiемо, – заржал второй конвоир, в каске, молодой, с узкими губами и ледяными глазами. – Командир допросыть, потiм помацаем.

Девушка снова начала сопротивляться, освободившись от руки рыжебородого, и ударила головой в подбородок конвоира в каске. Тот выпустил её предплечье, отшатнулся с криком:

– Ах ты стерва!

Шалва косо посмотрел на Иннокентия, и тот принял решение:

– Махач по полной! Ты бери левых!

Девушка бросилась бежать прямо к машине для разминирования.

Конвоиры погнались за ней.

Эскомберы встали на пути беглянки цепочкой, расставили руки как при ловле спортсмена-регбиста.

И в этот момент ситуация изменилась.

Штопор, прыгнувший влево, ударил длинной очередью из ШАКа по эскомберам, целясь в головы.

Иннокентий не был вооружён огнестрелом, но он ему и не требовался. Вшитые в тело, а точнее выращенные биологически интерфейсы, имеющие генетические программы оптимального воздействия на противника (что в его времена уже не являлось экзотикой и чем-то сногсшибательным), а также хорошие физические данные и умение переходить в темповой режим, позволяли ему чувствовать себя в острых ситуациях как рыба в воде, и пока спутник стрелял, Иннокентий обработал сначала конвоиров – по удару каждому в висок, – потом ещё двух парней, вылезших из джипа, а затем и двух выбежавших из строения пятнистых здоровяков, снимавших с плеч автоматы. Перекрыл дорогу беглянке.

Девушка, бегущая к ряду машин, остановилась – глаза на пол-лица!

Шалва перестал стрелять, ошарашенный действиями напарника, справившегося с шестью вэсэушниками за три секунды. Но Иннокентий заметил толпу бегущих к зданию военных и крикнул:

– Штопор, хватай её!

Шалва повиновался, заключив беглянку в объятия. Увернуться от него она не успела.

Тогда и аналитик, ускорившись, метнулся к ним, прижал обоих к себе и активировал кюар-ключ.

На всякий случай он сделал два шажка «по ступенькам» кюар-трека, и все трое вывалились из мрака на окраине пустыря, истерзанного воронками и рытвинами так густо, словно по этому району били когда-то сотни орудий и ракетных систем. Самое же интересное при этом крылось в полном отсутствии разбитой техники и трупов. Только разнокалиберные кратеры, шрамы сгоревшей травы, канавы и бугры. И чёрно-коричневая щетина сгоревших деревьев, окружавших пустырь.

Освобождённая пленница дёрнулась в руках мужчин, замычала, сердито нахмурив брови.

Иннокентий рванул с её губ чёрную полоску, зная, что боль при таком способе освобождения намного меньше, чем если бы полоску отклеивали медленно, а Шалва взмахом ножа разрезал такую же чёрную полоску, стягивающую запястья девушки.

Она отскочила, разглядывая освободителей светящимися янтарными, как у тигрицы, глазами и разминая кисти рук.

У неё было изумительно красивое лицо, от которого трудно было оторвать взгляд, и очарованный Иннокентий невольно вспомнил героиню новеллы О. Генри «Чудо»: «гордое лицо с оттенком милой дерзости». В следующий момент он понял, что пленница похожа на подругу Тараса Лобова, «родича» из двадцать третьего реала, да и на Лавинию тоже, подругу Итана. Невольно улыбнулся.

– Что смешного?! – осведомилась она низким грудным голосом. – Кто вы такие?!

– Капитан Лобов, – представился Иннокентий. – Инфоцентр СИБ МО. Шалва, лейтенант.

Штопор церемонно поклонился.

Тут блондинка сообразила, что они стоят не в окружении врагов, взявших её в плен, что кругом тихо, не ревут моторы машин, нет ни людей, ни автотранспорта. И необычного разреза «тигриные» глаза незнакомки стали большими.

– Где мы?! И как мы тут оказались?!

– Штопор, «глаза»! – проговорил Иннокентий.

Шалва вскинул автомат и канул в кусты.

– Отойдём, – сказал псианалитик. – По моим расчётам, это восемьдесят девятый или девяностый реал. Почему тут тихо, я не знаю.

– Что ещё за реал?!

Он сделал жест в сторону лесопосадки.

– Не стоит разговаривать на открытой местности.

Блондинка, закусив вспухшую пунцовую губу (били, наверное, пришла мысль), бросила взгляд по сторонам, убеждаясь, что ей ничто не угрожает, и последовала за спасителем.

В лесу пахло гарью, шлаком, какой-то кислой дрянью и сухой травой.

Девушка остановилась в метре от кромки лесополосы.

– Говорите!

– Мы с лейтенантом не из этого реала…

– Что такое реал? – перебила она рассказчика.

– Потерпите, обо всём по порядку. – Иннокентий собрался с мыслями и коротко, без подробностей, объяснил спасённой ситуацию.

Она слушала молча, лишь изредка вскидывая на него расширявшиеся глаза, когда удивлялась или не понимала, о чём идёт речь.

Рассказ закончился.

Иннокентий выжидательно посмотрел на неё, снова испытав потрясение от красоты и схожести незнакомки с подругами обоих «братьев» Лобовых из разных копий мира.

– Фантастика! – наконец проговорила девушка с милой полуулыбкой. – Или симуляция!

– Не симуляция, реальность, – возразил он. – Как вас зовут?

– Стеша… Стефания Иванчай.

У Иннокентия вырвался невольный смешок.

– В чём дело?! – сразу ощетинилась блондинка. – Что смешного?

– Прошу прощения, сударыня, – поспешил он её успокоить. – Есть причина для улыбок. Во-первых, вы очень похожи на подруг моих, так сказать, единоутробных братьев. Все они Лобовы. Во-вторых, у подруг разные имена: Снежана и Лавиния, но в фамилиях есть один и тот же корень – «иван». Фамилия Снежаны – Иваненко, Лавинии – Иванова-Дотык, ваша – Иванчай.

– И что из этого следует?

– Это исключительно символично, Стеша… э-э, Стефания. Даже судьба, если хотите.

– Оставьте ваши шутки!

– Слушаюсь!

– Лучше объясните, как вы – псианалитик Министерства обороны – оказались в опале и почему вас преследуют.

– Я говорил, но повторюсь. К сожалению, я влип в историю с идеей приват-фри, которую наш большой искин «ИИмперия» с помощью военной нейросети «Баталер» создаёт систему глобального контроля населения России по примеру Китая и Европы. Узнав об этом, я поднял шум, и в результате мне пришлось бежать. Помогло то, что я хороший математик и сумел найти алгоритм кюар-трекинга, соединяющего запутанные копии Вселенной, как бы пафосно это ни звучало. Поэтому я могу перемещаться между реалами, то есть между вариантами копий.

Стефания задумчиво прошлась по хрустящему под ногами слою сгоревшей почвы и веток.

– Удивительная история! Верится с трудом. Но коль я тут, с вами… и кругом нет никого… а как вы втянули в эту кутерьму ваших братьев?

– Вообще-то, они мне вовсе не братья, но тем не менее генетические близнецы. Когда мама рожала, Вселенная разделилась на десятки, а то и сотни копий, и в каждой был я, впоследствии став ими.

– Не понимаю.

– Со временем поймёте. К тому же оказалось, что и они в своих реалах являются изгоями. Обоих преследуют спецслужбы. В двадцать третьем реале, на родине Тараса, его обвиняют в том, что он охранял самоходное орудие, стрелявшее по глубоким тылам Украины.

– Не поняла, как за это можно преследовать человека?

– Самоходка била по важным объектам, принадлежащим российским олигархам. Слышали такую фамилию – Дерипачка? Или Мордобьёв?