Маленькая хозяйка волшебной лавки

Глава 1

— Уверены, что вам сюда? — водитель обернулся на нас, заглушив мотор.

Я молча кивнула. Не знала, как объяснить человеку, что мне и моей пятилетней дочери в сорокаградусный мороз необходимо выйти на дороге ведущей через лес.

До ближайшего населенного пункта, если ехать вперед, сто десять километров. Если повернуть назад - восемьдесят. Сейчас выйдем из машины и такси уедет, а мы останемся в зимнем лесу среди ночи. Скорее всего, добродушный водитель сразу же пойдет в полицию, но мне было все равно. Нас никогда уже не найдут.

Я глянула на наручные часы. Минутная стрелка двигалась к заветной цифре слишком медленно, но сидеть в машине дольше было нельзя.

Оплата за поездку списалась с карты, оставив на счету двадцать рублей. Я отдала последнее за вероятность, что дальше меня ждет спасение.

Дочка крепко стиснула мои пальцы в своей ручке, когда машина, взвизгнув тормозами, сорвалась с места. Я следила за удаляющимся светом фар до тех пор, пока такси не скрылось из виду, и осмотрелась.

— Мам, — Соня тоже принялась оглядываться по сторонам, а потом хмуро посмотрела на маленький чемодан у наших ног. Темный лес ее не пугал. — Я думала Дед Мороз придет к нам домой.

— Придет, милая, но еще слишком рано. До Нового года целый месяц, — дочку слушала вполуха, свободной рукой пытаясь отыскать записку в кармане пальто.

Вот она!

Подсветила телефоном, вбила написанные на ней координаты в навигатор, и с облегчением поняла, что мы стоим именно там, где надо. Но все равно, нужно смотреть по сторонам, потому что портал может открыться совсем рядом с нами. До его появления оставалось пятнадцать минут.

— А дядя вернется? — спустя пару минут спросила дочка, зевая.

— Нет, не вернется.

— А как мы пойдем домой? Нас не съедят?

— Кто, малыш?

— Волки.

— Нет, — я рассмеялась, а сердце заплакало от жалости к Соне. Даже в темном лесу, где наверняка водятся волки, нам было безопаснее чем дома.

Я не переставая смотрела на часы. Еще десять минут… пять… три. Чем ближе было ровно два часа ночи, тем сильнее я дрожала, но не от холода. Паника накрывала с головой при мысли о том, что двадцать лет назад меня просто обманули. Мне тогда было всего восемь. Что, если мне просто рассказали сказку, а я поверила и втянула во все это свою дочь? Никогда себе этого не прощу. Если портал не откроется, мы не сможем дойти до ближайшего поселка в такой холод.

Пушистые ресницы Сони покрылись инеем, носик покраснел, но в голубых чистых глазах сияло любопытство. Дочке не было страшно, она вообще не понимала, что происходит, и пока не замерзла и не проголодалась, воспринимала нашу поездку как веселое приключение.

Две минуты.

Одна.

— Милая, иди ко мне скорее, — подхватила Соню одной рукой, в другую взяла чемоданчик со всеми нашими пожитками, и завертелась, ища взглядом голубоватую вспышку.

Тот мужчина, представившийся мне как Балдер Нел, говорил, что вход работает всего тридцать секунд. Ни больше, ни меньше. Мы должны успеть, иначе идти нам больше некуда.

Последнюю минуту я отсчитывала вслух. Соня задавала вопросы, но я ее не слышала.

Двадцать секунд…

Десять…

— Мам?

— Не сейчас, малышка, — выдохнула я, и в тот же миг в шаге от нас вспыхнуло голубоватое сияние.

Мне потребовался всего миг на радость, наполняющую сердце. Балдер не обманул, портал правда существует! А в следующую секунду я рывком кинулась к сиянию. Мгновение, и оно потухло, а мы все еще стояли среди зимнего леса. Растерянно озираясь по сторонам я старалась разглядеть, куда ведет дорога. Балдер говорил, что отличие от нашего мира я сразу не замечу, поэтому чувствовала себя сейчас уверенно, точно зная, что мы уже перешли… Земля осталась очень далеко, так далеко, что никто и никогда не найдет ни меня, ни Соню. Я ведь видела вспышку, она не могла быть плодом моего воображения, не могла!

Соня все так же с любопытством вертела головой, а я крепче сжала ручку чемодана и зашагала вперед. Балдер объяснял мне, куда идти. Это было очень давно, но я до сих пор помню каждое слово.

— Пятьдесят шагов прямо вперед, запомнила?

Я тогда мотала головой словно болванчик, и улыбалась. Мне нравилась эта сказка о другом мире, в котором живут волшебники, эльфы и даже русалки. А дядечка был настолько серьезен, что я не могла ему не поверить.

— Потом увидишь дома, но тебе туда нельзя идти сразу…

Я тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и двинулась вперед. Ровно пятьдесят шагов.

— Обойдешь поселок… — звучал в моей голове хриплый голос, — выйдешь на узкую тропинку, по ней влево до самого конца. Увидишь деревянный дом и внимательно присмотрись к окнам - когда заметишь в одном из них красный огонек, значит ты на месте.

Мужчина назвал себя Путешественником, а потом встал со скамейки и ушел, оставив мне записку со множеством цифр. Это сейчас я знаю, что в ней были написаны дата и точные координаты места, где произойдет открытие портала, а тогда мне казалось, что дядя дал мне письмо написанное на иномирном языке.

Я берегла его двадцать лет, а достала из сейфа-книжки только вчера, когда вся моя привычная жизнь рухнула.

— Мам? — дрожащий от холода голос дочки вырвал меня в реальность. — Я устала.

— Потерпи милая, осталось совсем чуть-чуть, — улыбнулась я, увидев в конце узкой тропинки тот самый дом. В окне и правда горел огонек, и теперь все будет хорошо.

Путешественник предупреждал, что портал выведет меня на крайний север Молота, но так же говорил, что мир огромен и при желании я смогу отправиться куда угодно, хоть на жаркий юг! А это значит, что нет смысла грустить насчет лютых морозов, которые здесь были еще сильнее чем в моем родном мире.

Я искренне улыбалась. Счастливо целовала дочку в щеки, она смеялась и фырчала, возмущаясь, что я пачкаю ее слюнями. Я уже не чувствовала ни холода, ни усталости. Видела огонек и шла на него.

Путешественник говорил, что он живет в этом доме, и поможет мне когда я приду. Он говорил, что у меня будет возможность отыскать портал через десять лет. Балдер должен был ждать меня на том самом месте в лесу, говорил, что он будет возвращаться домой из своего путешествия, но в восемнадцать лет я не желала никуда уходить.

Глава 2

Убедившись, что Соня крепко заснула, я осторожно выпуталась из ее объятий и на цыпочках ушла на кухню. Тихонько прикрыла за собой дверь. Ребенку нужно выспаться, неизвестно что ждет нас утром. Сейчас же нужно затопить печь, в доме так холодно, что изо рта идет пар.

Дверца печи противно заскрипела, когда я потянула за ручку. Аккуратно сложила на решетку четыре полена, отыскала бересту, порвала ее на клочки и сунула промеж поленьев. Поднесла свечу к каждой из берестянок, и когда пламя принялось жадно лизать дрова, открыла задвижку в трубе. Кажется, как-то так она называется… Я помнила почти все, чему меня учила моя бабушка. Благодарю Бога за те семь лет, что она меня воспитывала, если бы не то время с ней, сейчас я бы даже не знала, что такое печь.

Я сидела на корточках перед топкой и, почти не мигая, следила за огнем. Дождалась, когда все поленья охватит жаркое пламя, и двинулась к кухонным шкафчикам. Надеюсь, Балдер любит поесть, и с продуктами у него проблем нет.

К счастью, почти так и оказалось. Я отыскала пшено, гречку и даже рис. Увидев последнюю, удивилась, но обрадовалась - дочь любит рисовую кашу. Я была почти счастлива, ровно до того момента, как решила понюхать гречку. Крупа пахла затхлостью и плесенью, несмотря на жуткий холод царивший в помещении. С рисом и пшеном было то же самое, и я перебирала все пакетики, начиная паниковать. Либо в Молоте вся крупа имеет отвратительный запах, либо Балдера не было дома очень давно. Крупа не может испортиться быстро, я это точно знаю. Еще год назад покупала мешок гречки, и только недавно она приобрела отталкивающий кисловатый запах…

Год.

Мой взгляд метнулся к столу, полкам, и ящикам внизу стеллажа. Я должна отыскать хоть что-то, что указало бы мне на то, когда именно Путешественник ушел из дома.

На полках в беспорядке стояли книги бесполезного содержания. По крайней мере, бесполезного в данный момент. Здесь были истории о драконах, местных храмах, и королевской семье. Что-то мне подсказывало, что все это вовсе не художественная литература, а самые настоящие справочники, но сейчас они мне были не нужны. Я искала газеты, записки…

А это что?

Я вытащила из-под книги пожелтевший бумажный лист. Краска выцвела, и буквы, напечатанные на нем, разобрать было практически невозможно. Разве что дата… Мои брови поползли вверх. Нет, я не так уж сильно удивилась, просто непривычно было видеть выпуск газетного листа от 5730 года.

— А день-то какой? — бормотала я, перечитывая каждое не выцветшее слово на несколько раз. — Пятый день Второй недели Второго зимнего месяца… Молотовцы, или как их тут называют, не могли дням недели обозначения нормальные дать?

Новостной листок я сложила вчетверо и сунула в карман штанов. Не знаю пока, зачем, но, возможно, мне пригодится информация о дате. Судя по всему, это был тот день, когда Балдер ушел из дома, после чего ему уже не поставляли газеты. Пугало состояние листа… Ему словно много лет. Но такого ведь быть не может, верно? Балдер Нел обещал быть дома и ждать. Он не обманул насчет портала, значит не обманывал и в том, что поможет. Правда, когда он предлагал мне помощь. у меня еще не было дочки, я сама была ребенком. Надеюсь, Соня его не смутит и нас не выгонят на улицу.

Дрова пищали, пожираемые пламенем. Я так задумалась, что не заметила искр, сыпавшихся из поддувала, а когда очнулась, то ковер уже задымился. Быстро затоптала ногой маленький огонек, и присмотрелась к дыре оставленной им - небольшая пропалина, но все же это чужое имущество, и мне стало стыдно. Всего час как в гостях, а уже несу разрушения дому. Железная пластина, лежащая у печки, не спасала от возможного возгорания, и я пометила себе в голове, что придется следить за печью всегда, когда она топится. Не самое интересное занятие, но что поделать.

Я подтащила скамью к печи, села на нее и обхватила себя руками, чтобы быстрее согреться. Чтобы натопить дом понадобится много времени. Создавалось ощущение, что бревна промерзли насквозь, настолько было холодно. За окном меж тем начиналась пурга. Ветер нес поземку, заметая окна еще сильнее и, глядя на то, с какой скоростью наметает сугробы, я успокаивала себя тем, что раз входная дверь занесена снегом лишь до половины, то Бладер был дома недавно.

Ждать Путешественника я планировала только до утра, и если он не придет, то мне придется идти в поселок искать помощи там. Может, сумею найти какую-нибудь работу, чтобы были деньги хотя бы на еду. Балдер предупреждал, что мне нельзя показываться в поселке, но также он говорил, что сам меня туда сводит. А раз его нет, то что мне остается делать? Я даже не смогу накормить ребенка утром. Из той крупы, что есть в шкафчиках, нельзя ничего сварить.

Красный огонек который находился в углу оконной рамы, тот самый, что служил мне маяком, потух. Я дважды моргнула, решив, что мне показалось, но, видимо, огонек работал только пока в нем была необходимость.

Жар от печи распространился по кухне, и я тихонько подошла к спальне, чтобы открыть дверь и в комнату дошло тепло. Свеча на прикроватной тумбочке освещала личико спящей Сони. Дочка спала крепко, ресницы ее подрагивали во сне, а губки, сложенные бантиком, кривились. Наверное, опять снится нелюбимая ею овсянка.

Я вернулась к печи, раздумывая, что же все-таки приготовить, и снова полезла в шкафчики. Увы, за полчаса там ничего не изменилось, в бумажных пакетах все также лежала испорченная крупа. Наверное, лучше быть голодными, чем отравиться, находясь в чужом мире, где наверняка нет какой скорой помощи, а даже если и есть, то она не проедет по таким сугробам.

Ведомая каким-то предчувствием, я двинулась к стеллажу. Потянула за металлическую ручку один из ящиков и, осторожно, чтобы не шуметь, принялась перебирать хлам лежащий в нем. Болтики, шурупчики, веревки - все это мне пригодится, но потом. Маленькую деревянную шкатулку обнаружила не сразу, почему-то даже внимания на нее не обратила пока перебирала болтики. Крошечный сундучок был выполнен из темного дерева, красивые завитушки украшали крышку, а снизу вместо ножек у шкатулки были приделаны маленькие красные камешки.

Глава 3

— Хочешь погулять? — спросила у нее, отряхиваясь от снежинок у печи.

— В такую погоду? Можно?

— Мы пойдем в поселок, поищем магазин. Если получится, купим что-то вкусное.

— К бабе Маше пойдем? — глазки ребенка засияли, а мое сердце рухнуло в пятки.

До сих пор Соня думала, что мы в родной деревне, где у нас от моей бабушки остался дом. Сам дом дочка, видимо, не помнит… и даже не подозревает, где находится.

Наверное, я так долго стояла недвижимо, что Соня заволновалась.

— Мама?

— Ты должна кое-что знать, милая, — я прошла в спальню и села на край кровати.

Лгать дочери точно не стану, да и незачем. Она смышленая, должна понять, а случайно проговориться вряд ли сможет - в школу ей еще рано, да и, скорее всего, в этом мире она не сможет пойти учиться, а где еще завести друзей? Поэтому за сохранность тайны я не переживала.

— Мы с тобой переехали в другой мир, — начала я тихим ласковым голосом. — Помнишь, я рассказывала тебе сказки про фей и драконов?

Соня кивнула, хмурясь, а потом вскинула на меня сияющий взгляд.

— Мы увидим фею?!

— Не знаю, может быть, когда-нибудь. Но ты должна запомнить, что никому нельзя говорить, откуда мы приехали, понимаешь?

— А почему?

— Потому что плохие люди нас захотят поймать и посадить в темницу.

— Хорошо, — дочь кивнула, и я расслабленно выдохнула. — К бабе Маше мы не пойдем?

— Нет, бабу Машу мы больше не сможем навестить. Она теперь далеко.

— А мои игрушки?

Я вспомнила ту гору кукол, машинок и зверят, что была у Сони, и кисло улыбнулась. Если бы мы забрали их все, пришлось бы переезжать в Молот не с одним чемоданчиком. Вообще-то, я взяла с собой только две упаковки жаропонижающих, а Соня засунула в чемодан плюшевого динозавра. Еще среди необходимых вещей были носки, нижнее белье, зубные щетки и средства для гигиены.

Но все это мы собирали вовсе не для Молота, а для поездки к бабушке в деревню еще неделю назад. Если бы я знала, что с этим чемоданом сбегу в другой мир, положила бы какой-нибудь еды, хотя бы крекеров или консервов.

Недолго думая, я спрятала в чемодан свой мобильник, который здесь ожидаемо не ловил связь, но достала динозаврика и отдала дочке, попросив ее не брать игрушку с собой. Плюшевый зверь, невиданный этому миру, вызовет массу ненужного внимания.

Из дома выбирались так же, как и заходили в него. До заметенных ворот ступали осторожно, чтобы не провалиться, а уже за оградой идти было легче. Несколько сантиметров сугроба были в кол замерзшие, и проваливались ноги лишь по щиколотки в свежий снег, что был поверху.

Поселок отсюда просматривался хорошо. Дом Балдера стоял на пригорке, а все остальные внизу. Однотипные деревянные домики стояли вплотную друг к другу, весь поселок расчерчивали ровные узкие улочки. Над поселком вился сизый дым из печных труб, откуда-то доносился стук колес, ржание лошадей, крики и смех ребятишек. Поселок жил полной жизнью даже в такое холодное время. Несмотря на сильный буран, я видела и женщин, спешащих домой из магазинов с бумажными пакетами в руках, и стариков, чинно прогуливающихся туда-сюда. Пока мы с Соней спускались по сугробам, одна пожилая пара дважды обошла несколько домов медленным прогулочным шагом.

Люди привыкли к снежным зимам, но я тогда еще не знала, что лета на севере никогда не бывает.

Соня увидела толпу ребятишек у стеклянной витрины магазина со сладостями, и взгляд ее сделался таким несчастным, что я пожалела, что взяла дочь с собой. Но и оставить ее дома не могла, мало ли что случится со мной в пути.

В самом поселке дороги были расчищены, и мужики не прекращали махать лопатами ни на минуту, потому что снег все сыпал и сыпал, и если лошади могли пройти, то повозки катились с трудом, скрипя колесами. Многие дома были украшены сияющими огоньками. Мне сначала показалось, что это гирлянды, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что проводов у огней нет. Они словно сами по себе держались за бревна и кровлю, и светились явно с помощью магии.

Мы с Соней теперь в магическом мире, стоит к этому привыкнуть. Здесь все, что привычно нам, скорее всего, работает без электричества. Интересовало, есть ли в Молоте какой-то транспорт помимо экипажей, например, машины или корабли, но выясню это потом. Сейчас, главное, узнать, что те медные пластинки в моем кармане - деньги.

Дочка уже и забыла о детях, с которыми я не разрешила ей познакомиться, и топала рядом, крепко держа меня за руку. Вертела головой, с любопытством рассматривая непривычные ей дома, которые выглядели словно из мультиков. Здания здесь и правда были красивые, хоть и простенькие - бревенчатые стены, деревянные кровли крыш, квадратные маленькие окна. Магазины, а точнее, как я совсем быстро поняла, “лавки” обозначались вывесками причудливых форм, на которых было написано “Продуктовая лавка”, “Молочная лавка”, “Банная лавка” и так далее.

Но с особым интересом я разглядывала одежду местных жителей. Женщины были одеты в простые длинные шерстяные платья, и обуты в валенки. А вот верхняя одежда мне очень понравилась: пальто на одной из девушек было красивым, с широкими полами собранными во много складок, и выглядело оно словно бальное платье, но из очень плотной шерстяной ткани. Верх пальто облеплял фигуру, подчеркивая соблазнительные формы, аккуратные рукава заканчивались широкими манжетами, а воротничок-стойка был украшен брошкой-совой усыпанной сверкающими камнями.

Но в таких пальто ходили не все, а только те, кто совершенно точно имел много денег. Финансовое состояние модниц можно было определить по тем огромным пакетам, что вслед за ними тащили слуги, и по вычурным экипажам. Впрочем, таких было всего два, как и девушек-модниц. Я встретила их у ателье. Блондинки, с похожими чертами лица, увидев друг друга, заулыбались. Одна приветственно махнула рукой второй, а та отвесила шутливый поклон.

— Мам, это принцессы, — серьезно произнесла дочка.

Глава 4

— Мам? — тоненький голосок дочери раздался возле моего уха. — Пойдем уже.

— Да, идем скорее.

Я обещала себе больше никогда не вспоминать ничего из того, что произошло до сегодняшней ночи, но так как сделать это было очень сложно, то я просто изменила свое обещание - я не буду думать о плохом пока мы с Соней гуляем по незнакомому, красивому, совершенно волшебному городку!

Не ассоциировалось у меня это место с поселком, потому что здесь не было ни ферм, ни огородов. Почему же Балдер называл это место поселком?

В голове на этот счет крутились какие-то мысли, но я никак не могла составить из них логическую цепочку, и решила для себя, что узнаю потом у местных жителей. А вообще-то вот прямо сейчас и спрошу.

— Простите, — я обратилась к той самой пожилой паре, которую уже видела, когда мы спускались от дома вниз. — Что это за место? Мы с дочерью приехали только сегодня, но название городка, — на последнем слове я сделала акцент, — осталось для нас загадкой.

— Вивлонд, — ответила старушка, прищуриваясь от летевших в лицо снежинок. — Город Вивлонд. А вы откуда?

— Спасибо! — крикнула я ей, поспешно утягивая за собой Соню. Поболтаем с местными потом, когда поймем, как себя вести.

Вивлонд. Красивое название, очень уютное. Значит, это все-таки не поселок... Может быть, Балдер был рожден в столице, и все остальные городки ему казались маленькими деревеньками?

— Вив-лонд, — повторила Соня по слогам, загибая пальчики, как я ее учила. — Это далеко от бабушки?

— Очень далеко. Но тебе здесь понравится, я обещаю.

— Мне нравится. Только холодно, — дочь поморщилась, натягивая шапку еще ниже, почти на глаза.

Буран немного затих, но колючие снежинки все еще летели в лицо, посылаемые резкими порывами ветра. В нашем городе тоже были холодные зимы, но чаще морозные, без пурги. Одежда, что сейчас была на мне и на Соне, могла защитить от холода, но ненадолго, а от ветра не защищала совсем.

Взгляд мой упал на вывеску “Ателье”, и я сама себе покачала головой. Я не могу тратить деньги на одежду тогда, когда нечего есть. Проще уж все время находиться в помещении, и не выходить на прогулки.

Мы прошли в начало улицы, туда, где видели толпу детей. Сейчас ребятишек там уже не было, и можно было спокойно стоять напротив стеклянной витрины и рассматривать красивые сладости. Здесь были и фигурные леденцы, и печенья, и какие-то совсем простенькие пирожные. Особо никаких изысканных десертов я не увидела, но не удивилась этому. Может быть в Молоте нет магии, которая позволяет печь красивые пирожные?

Ценников на сладостях не было, и я стала нервничать. Не хотелось бы предстать перед продавцом и перед дочерью не в лучше свете, отказавшись покупать леденец. Но спросить стоимость было нужно, поэтому я морально подготовилась к таким расходам, убедив себя в том, что это будет всего один раз. И если не очень дорого…

— Двенадцать серебряных монет за карамель, — продавщица кривила губы, видя растерянность на моем лице. Ей не нравились люди, которые просто смотрят и ничего не покупают, а таких видимо за одно только утро было довольно много, поэтому раздражение женщина скрыть не могла.

Я, даже не зная местных расценок, понимала, что сладости стоят слишком уж дорого. По сравнению с рисом, который явно не на севере выращивают, а стоит всего две медяшки.

— А есть что-то подешевле? — я все же решилась на этот вопрос. Соня терпеливо ждала.

Продавщица, закатив глаза, вытащила из-под прилавка круглое шоколадное печенье в бумажной упаковке.

— Три серебряных.

Сколько бы это ни было, у меня столько нет… наверное.

— А сколько это в медных монетах?

— Тридцать, — нервно ответила женщина, вновь пряча печенье под прилавок.

Мы попрощались с ней и вышли на улицу. Выходя из лавки, я услышала грустный вздох дочки, и в этот же момент решила, что на печи сумею приготовить такие печенья сама. А судя по ценам на продукты, мука здесь тоже будет стоить не очень много.

— Я не думала, что конфеты тут такие дорогие, — виновато сообщила Соне, а та пожала плечами.

— Как и у нас дома. Там ты тоже говорила, что конфеты дорогие.

Дочь была права. Даже в родном городе я не могла себе позволить купить ту или иную сладость, потому что денег лично у меня не было, а деньги мужа - были деньгами мужа.

— Мы приготовим сами, — решительно сказала я, подхватывая Соню на руки. Она уже устала идти, это было заметно по тому, как тяжело стала поднимать ножки.

В продуктовую лавку разбойника я и не думала возвращаться, поэтому стала искать ту, которую видела в первый раз.

А вот и она, рядом с молочной. Эта продуктовая лавка выглядела очень симпатично. Сотни мелких огоньков украшали лицевую сторону дома, крышу, а на окнах были нарисованы снежинки белой краской. Вообще все указывало на то, что этот городок готовится к Рождеству или Новому году, вот только думаю, что названия праздников у них тут другие. Надо будет спросить, и сообщить ребенку, что теперь нет никакого Нового года.

К счастью, как потом выяснилось, все оказалось намного проще.

Колокольчик над дверью звякнул, когда мы вошли в лавку. В помещении было очень светло от люстры со свечами на потолке, а светильники на стенах работали словно от электричества - настолько мягкий и яркий был свет. Но и они, скорее всего, были заряжены каким-нибудь заклинанием.

— Добрый день! — из-под стойки выскочила жизнерадостная девушка. Длинные светлые волосы ее были заплетены в две толстые косы, теплое платье полностью закрывало горло, плечи, и руки до запястий. В лавке было тепло, но постоянно открывающиеся входные двери запускали холодный воздух и снег в помещение. У порога на полу сверкала лужа из-за талой воды.

— Здравствуйте, — поздоровалась Соня с улыбкой. Симпатичная и добрая девушка ей понравилась больше неприветливого пугающего мужчины.

Я рассматривала полки, сплошь заставленные разными коробочками и пакетиками. Все было упаковано настолько аккуратно, словно здесь продают не продукты, а подарочные сувениры. Но что совершенно точно меня стало раздражать в Вивлонде так скоро, так это отсутствие ценников на товары.

Глава 5

— Сонь, печенюшки откладываются, — я засунула пакет с продуктами в чемодан, отдала его малышке и, подхватив ее под руки, помогла вылезти на улицу через форточку. Выбралась следом за ней, и мы почти бегом побежали вниз по сугробам.

Дочка ничего не спрашивала, только еле слышно хныкала. У меня сердце разрывалось, но я ничего не могла сделать. Не знала, как успокоить собственного ребенка, потому что сама уже была на грани! Куда нам идти теперь? Я остановилась в начале улицы, взяла Соню на руки и, бросив чемоданчик у ног, погладила дочь по волосикам, торчащим из-под шапки.

— Милая, тебе понравились огоньки? — спросила я, но ответ и не ждала.

Соня плакала, и говорить не желала. Я же беглым взглядом осматривала вывески. Лавки, лавки, лавки… Кругом одни лавки! Словно весь городок только и делает, что тратит деньги. Я искала какую-нибудь гостиницу, или постоялый двор, или хоть что-нибудь, где можно было бы переночевать за несколько медяков, но на этой улице не было таких заведений.

— Прогуляемся еще вон туда, — я указала на поворот, ведущий на соседнюю улицу и, подхватив чемодан, зашагала в том направлении.

Я обошла почти все ближайшие улицы, и даже обнаружила большую площадь. Очень красиво украшенную, между прочим, и к счастью, Соня заинтересовалась большими ледяными фигурками. Перестала хныкать и теперь с широко распахнутыми глазами переводила взгляд с зайца на медведя, потом на волка.

Когда мой взгляд уткнулся в вывеску “Ночлег”, я даже сначала не поверила. Быстро моргнула, присматриваясь, но как оказалось, зрение меня не подвело. В деревянном покосившемся здании было множество окон, в некоторых из них мелькали тени. Надеюсь, это и есть гостиница.

Нам бы остановиться где-то еще хоть на сутки, а завтра с утра я обойду каждый дом в этом городке, но найду работу!

Дверь заскрипела, когда я ее потянула на себя, и сразу же в нос ударил едкий запах табака и алкоголя. Внутри оказалось, что у ресепшена находится еще и что-то вроде бара. Справа в конце помещения был камин, а рядом с ним два длинных стола и скамейки. За одним из столов сидели три мужчины. Они выпивали, шумели, хохотали, а один из них, не замолкая ни на секунду, самозабвенно рассказывал какую-то историю.

За стойкой стоял молчаливый мужик, внешностью ничуть не отличающийся от того лавочника, с которым мы уже познакомились.

— Вы сдаете комнаты? — спросила я, когда собралась с духом спустя пару минут. Хотела уже развернуться и уйти, но Соня уткнулась носом в мои волосы и засопела. Нет, она не заснула, просто привлекает к себе мое внимание.

Мужик недовольно глянул на ребенка в моих руках, и кивнул. Говорить ему, видимо, не позволяла спичка, которую он мусолил во рту.

— По какой цене? — сделала я еще одну попытку получить ответ и, о чудо!

— Пять серебряных за сутки, без ужина. С ужином - десять.

Так, Алена, думай, пять серебряных это сколько? Ай, черт с ним!

— Сколько это в медяках?

— Пятьдесят.

Пятьдесят… Это почти все что у меня осталось. Вряд ли я найду жилье дешевле, поэтому стянула зубами перчатку с руки, вытащила мешочек из кармана и, высыпав монеты на стойку, отсчитала ровно пятьдесят штук. Мужик смахнул их себе в руку, снял с гвоздика на стене ключ и протянул мне. Указал на дверь, что находилась слева.

— Комната номер двенадцать.

Я поблагодарила и двинулась на поиски комнаты. Она нашлась в конце коридора, проходя по которому я отчетливо слышала стоны, крики, ругательства. Закрывать Соне уши не было смысла, мы здесь будем находиться до завтрашнего утра, и что-то мне подсказывало, что межкомнатные стены совсем хлипкие.

Замок щелкнул, когда я провернула в нем ключ, и дверь отворилась внутрь. В крошечном помещении было маленькое квадратное окно без какой-либо занавески, и из щелей в оконной раме сочился холод. В углу справа стояла узкая деревянная кровать с видавшим виды постельным бельем. Когда-то оно было белого цвета, сейчас же желто-серого. Слева от двери находилась маленькая тумбочка для вещей, на ней же стояла глиняная чашка с огарком тоненькой свечи.

Я посадила Соню на кровать, и пока дочь снова не захныкала из-за громких звуков за стеной, которые ее пугали, принялась петь. Я пела ей песню о зайчишке в зеленом лесу за этот месяц раз пять, когда Олег запирал нас в комнате, а сам разносил квартиру. Он выбивал стекла в дверях, бил посуду, кричал, но не трогал ни меня, ни Соньку. До вчерашнего вечера.

Я быстро смахнула подступающие к глазам слезы. Спрятала чемодан под кровать, и опустилась на корточки перед дочерью, заканчивая пение. Соня улыбалась.

— Пойдем погуляем?

— Я устала, — пухлые губки скривились.

— Милая, маме нужно найти работу. Потерпи чуть-чуть, ладно? У нас все-все будет хорошо, но сейчас нужно потерпеть.

Дочь молча выслушала меня и, вздохнув, кивнула. Я каждый раз обещала ей, что все будет хорошо, но каждый раз получалось, что обманула. Подозреваю, что мать из меня никудышная, но в этот раз я сделаю все, и даже невозможное, чтобы не обмануть надежды ребенка.

Единственное, о чем я точно не жалею - это о том, что притащила дочку в другой мир, потому что здесь нас точно не найдут. Ехать в деревню, в дом, оставленный мне бабушкой, было нельзя - Олег нашел бы нас там на следующий же день, а других вариантов у меня не было.

Мы вышли из ночлежки под хохот мужиков, сидящих за столом, и когда тяжелая дверь захлопнулась, вновь наступила тишина.

На улице было спокойно, порывистый ветер почти прекратился, и теперь в воздухе парили крупные снежные хлопья. Снежинок было так много, что из-за них сложно было разглядеть что-либо дальше носа, но я примерно помнила откуда мы пришли, и двинулась в ту сторону.

Продуктовая лавка Уланы к обеду заполнилась людьми. С утра мы были единственными посетителями, а сейчас пришлось ждать своей очереди на улице. Руки отнимались под весом ребенка, я дважды просила Соню немного постоять рядом, но потом во мне просыпалась жалость и я брала дочь на руки.

Глава 6

Все вроде складывалось неплохо. Работать в “Ночлеге” я долго не стану, только пока не найду вариант получше, и чтобы было где жить хотя бы несколько дней. Поэтому остаток сегодняшнего дня было решено провести в поисках более подходящих вакансий.

Но сначала Соне нужно отдохнуть. Я, с трудом, но смогла усыпить дочь, тихо напевая песенку прямо над ее ухом, чтобы заглушить крики из соседней комнаты.

Дочь мирно посапывала, а я долго наблюдала в окно за пролетающими снежными хлопьями, и все думала, куда исчез Балдер? Может быть Доран что-то знает о нем? Осторожно выпуталась из маленьких рук, стискивающих мою шею, и тихонько вышла из комнаты.

Доран глянул вопросительно, когда я подошла к стойке.

— Простите, — я мямлила, не могла говорить уверенно и четко, когда на тебя пристально смотрит человек размером со шкаф. — Вы не знаете, где может находиться Балдер Нел?

— Балдер? — Доран медленно поднялся с места, возвышаясь надо мной словно гора. Я икнула от испуга, но тут же взяла себя в руки… ровно до того момента, пока не увидела, что ладони Дорана сжались в кулаки. — Зачем он тебе?

Я не знала, что ответить. Подозреваю, скажи я, что приехала к нему в гости, и из ночлежки нас с Соней выкинут как котят. Не знаю, что плохого Путешественник сделал хозяину постоялого двора, но явно ничего хорошего. Поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как ляпнуть:

— Он мне кое-что должен.

— Да, и что же? — хохотнул Доран.

Мужики, сидящие за столом, стали на нас посматривать с интересом.

— Неважно, кое-какую мелочь.

— Он всем тут должен, — зло выплюнул Доран.

— Ты ищешь Балдера? — крикнул один из мужиков. — Его лет двадцать никто не видел, но Доран прав - он в этом городке должен всем.

Я открыла и закрыла рот. В недоумении глянула на мужика, который со мной говорил, и решила, что мы говорим о разных Балдерах. Точно помню слова Уланы: “Я слышала о нем много хорошего”, что идет вразрез с тем, что я сейчас слышу.

— Вы о… Балдере-путешественнике? — все же решила уточнить, и не зря.

— О ком же еще? Хотя тебе-то откуда его знать? Ты поди еще совсем мелкой была, когда он исчез.

— Куда он мог исчезнуть? Может уехал куда?

— Он же Путешественник. Застрял поди в каком-то из миров, да и все. Или добровольно там остался, кто его знает.

— Он попросил золото у каждого из здесь присутствующих, — добавил Доран. — И после этого его никто не видел.

Я еле сдерживала слезы. Слушала мужиков, но почти не улавливала сути их разговора. Балдера нет здесь? Но даже не это беспокоило, а то что он… вор! Мошенник, разбойник, обманщик. Как назвать его еще?

— А много он тебе-то должен? — голос Дорана прозвучал прямо надо мной.

— Целую жизнь, — ответила тихо, едва сдерживая всхлип, и поскорее ушла в коридор. Когда дверь захлопнулась, из моих глаз брызнули слезы.

Последняя надежда испарилась словно дым. Тот, кто звал меня в Молот, сам в него не вернулся.

Я стояла напротив комнаты, не решаясь зайти. Только когда успокоилась, и слезы высохли, осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Соня все еще спала, но стоило мне войти, заворочалась и повернулась лицом ко мне.

— Ма… — он не смогла договорить, закашлялась.

Я испуганно подскочила к ней, опустилась на колени и прижалась губами ко лбу дочки. Простуды еще не хватало! У меня были жаропонижающие в чемодане, но ими не вылечить что-то серьезное. А какие виды вирусов бывают в Молоте - неизвестно!

— Ты как себя чувствуешь, м?

— Хорошо, — хриплым голосом ответила дочь, и попыталась улыбнуться, но снова закашлялась.

Лоб был горячий. Я попросила Соню открыть рот, но горло не было красным. Надеюсь, ничего страшного, обычная простуда. Все-таки ночь в холодном доме, потом еще прогулки на ветру… Я корила себя за то что мы вообще вышли из дома, но в то же время благодарила Вселенную за то, что она отправила нас гулять и мы не столкнулись с…

Теперь я понимала, что в дом Балдера залезли вовсе не воры. Люди пришли забрать свое. Видимо, увидели следы ведущие к дому, или свет в окнах, и решили, что Путешественник вернулся. Какое счастье, что мы были в городе!

Соня поднялась на постели, но тут же легла снова. Вяло приподняла ручку и погладила мою щеку.

— Мам, а печенье когда будем печь?

Я стиснула зубы, и растянула губы в улыбке. Держись, Алена. Теперь ты в этом мире совершенно точно одна, и тебе стоит быть сильной.

— Я сейчас вернусь, побудь одна пару минут, хорошо? — чмокнула дочь в щеку, и та заулыбалась.

Я выскочила за дверь, бегом преодолела коридор и, распахнув дверь, буквально врезалась в одного из тех мужиков, что сидели за столом.

— Куда мчишься? — недовольно зыркнул на меня и, отпихнув рукой, двинулся в конец коридора.

Мужика качало из стороны в сторону. Я следила за ним, пока он не вошел в одну из комнат, что была напротив нашей с Соней, и убедившись, что его не понесет в комнату под номером двенадцать, бросилась к стойке.

— Я могу воспользоваться печью? — спросила на выдохе, и замерла в ожидании ответа.

— Продукты тронешь - вычту с зарплаты, — рыкнул он.

— У меня свои есть. Спасибо!

Вот теперь я была почти счастлива. Вернувшись в комнату, достала чемодан из-под кровати, а из него вытащила пакет с продуктами.

— Пойдем печь печенье? — улыбнулась дочке, и та вместо ответа радостно подскочила. Но тут же закашлялась, зажмуриваясь.

Так. Выпечку откладывать нельзя, Соня расстроится, но потом сразу же постельный режим и много чая с лимоном. Надеюсь, здесь можно купить этот напиток.

Соня слезла с кровати, и принялась расстегивать пальто. Обычно она сама с этим быстро справлялась, но сейчас слабыми пальчиками долго возилась с одной пуговицей. Потом устало опустила руки и вздохнула. Я помогла ей раздеться. В комнате было холодно, но мы идем на кухню, а в верхней одежде туда нельзя. Да и рядом с печью должно быть тепло. Я тоже скинула свое пальто, подхватила пакет, и мы вышли из комнаты. Дверь заперла на ключ, а его спрятала в карман. На всякий случай дважды дернула ручку, чтобы убедиться, что дверь закрыта.

Глава 7

У дома через дорогу стоял мужчина. Высокий, крепкого телосложения, с аккуратно уложенными волосами длиной до плеч. Он был одет в кожаный комбинезон, что в такую погоду совершенно нелогично, а сверху была накинута мантия. Но испугало меня то, что незнакомец стоял, засунув руки в карманы, и пристально, немигающим взглядом смотрел на наше окно.

— Сонь, пойдем посмотрим печенье?

— Кто это, мам?

— Просто прохожий.

И чего я так испугалась? Ну стоит и стоит, ничего плохого он не делает. Я еще раз взглянула в ту сторону, и перехватила взгляд мужчины. Меня словно парализовало. Я не могла двигаться, и дышала через раз. Все мое тело онемело, и от ужаса в жилах застыла кровь. Черные глаза незнакомца будто сканировали меня насквозь. Я могла смотреть в них, и тонуть, тонуть… Судорожно облизнула вмиг перосхшие губы. Мужчина отвернулся и быстро зашагал прочь, а я безвольно рухнула на пол.

— Мама!

Крошечные ладошки дочери трогали мои щеки, лоб, я же не могла собраться с силами, чтобы подняться.

— Все хорошо, просто голова закружилась, — ответила хрипло, и попыталась улыбнуться. Меня начало трясти, но в ту же секунду недомогание вдруг прошло и я сумела вдохнуть воздух полной грудью.

Видимо, происходит адаптация к другому миру. Сонька заболела, может и меня заразила. Я с трудом поднялась на ноги, улыбаясь дочке. Встревоженный ребенок полными страха глазами смотрел на меня, а я ничего не могла объяснить. Ужасное чувство беспомощности съедало изнутри, не давало ясно мыслить, и мне хотелось осыпать Балдера проклятиями вслух и с матами. Но я не могла.

Молча добрела до печи, с помощью полотенца вытащила противень и, поставив его на стол, достала посуду из шкафа. Печенья перекочевали в тарелку, и я отдала ее Соне. Собрала остатки продуктов в пакет.

— Идем в комнату? — позвала дочку за собой, и двинулась к двери.

Соня осторожно несла тарелку, делая маленькие шажки, из-за чего мне пришлось едва не плестись рядом с ней. Когда проходили через зал, то я услышала голоса за стойкой и что-то заставило меня остановиться.

— Не знаю, что он опять делает в городе, — ворчливо произнес незнакомый голос.

— Ищет кого-то, что ж еще, — ответил Доран.

Послышался звук, будто кто-то прихлебывает из кружки, и незнакомец вновь заговорил:

— Не нравится мне это. Совсем не нравится. Надо убираться из Вивлонда, пока не…

— Куда собрался? — хохотнул Доран. — Пока он здесь, ты из города не уедешь.

— С чего бы ему меня задерживать?

— С того что он ищет, и пока не найдет, все мы под его контролем.

Я перехватила пакет с продуктами поудобнее, потому что руки вдруг начали трястись, и зашагала к комнатам. Соня уже ждала меня у двери, смотря на печенья голодными глазами. Я затормозила у стойки и улыбнулась, будто ничего не слышала и вообще только что подошла.

— Доран, а подают ли у вас чай с лимоном? За деньги, разумеется.

Мужчина вскинул голову. Я скользнула взглядом по его собеседнику - простой мужичок в драных штанах. В пышной бороде застряли хлебные крошки, а бровь над левым глазом была рассечена и зашита. Любят в Вивлонде драки, я смотрю…

— Асья сделает, выйди через пять минут, — отмахнулся Доран.

В комнате на какое-то время стало тихо. Соседи через стену или заснули, или ушли, но я была рада, что хоть ненадолго, но крики и визги прекратились. Соня хотела радостно скакать по кровати, но из-за слабости могла только лениво ходить по ней туда-сюда, и ждать, когда я разрешу взять печенье.

— Кушай, милая, — проговорила я устало. Больше никаких запретов, по крайней мере, в ближайшее время. Дома Соне было не разрешено есть сладкое до обеда, а здесь обед будет еще нескоро. Таскать больного ребенка на улицу мне не хотелось, поэтому я дождалась, когда дочь съест половину печенья, и сходила за чаем.

Асья принесла и поставила на стойку огромную кружку. Доран взял с меня медную монетку, и я мысленно подсчитала остаток денег - двадцать семь медяшек. Огромную сумму съели сутки проживания в “Ночлеге”, но с завтрашнего дня мы будем жить здесь в счет моей заработной платы. Глупая я, нужно было сразу спросить про работу!

Соня заснула сразу, как только выпила чай, и я заперла ее в комнате, а сама вернулась на кухню. У меня еще оставалась мука, из которой я собиралась испечь лепешки, и сделать это нужно было как можно скорее, пока дочь спит.

Асья копошилась тут же. Со мной она не разговаривала, даже не пыталась познакомиться, а я хоть и была интровертом и не любила болтать попусту, сейчас остро нуждалась в новых знакомствах.

Раскатывая тесто, я исподлобья наблюдала за девушкой. Она вымыла остатки грязной посуды, поставила вновь наполненный чайник на плиту, и вернулась к столам с тряпкой, чтобы протереть их.

— Как тебя зовут? — решилась я на вопрос. Хоть и знала имя официантки, но не смогла придумать ничего другого.

Девушка глянула на меня без раздражения, скорее со скукой.

— Асья.

— А меня Алена, приятно познакомиться. Давно здесь работаешь?

Асья вздохнула, полоская тряпку в тазу.

— С детства, — бросив короткий ответ, девушка скривила губы. — Доран мой отец.

Я не удивилась. В моем родном мире устраивать к себе на работу собственных детей - распространенная практика. Асья не вела себя отталкивающе, поэтому я решила продолжить болтовню.

— Ты знаешь что-нибудь о том человеке, который кого-то ищет в Вивлонде? Я услышала краем уха, что он вновь вернулся, — я замолчала, обдумывая все ли верно говорю, и не кажется ли мой вопрос странным.

— Человеке? — грустно усмехнулась девушка. — Он никогда не был человеком.

Я в растерянности глянула на Асью. Мне-то казалось, что мы обсуждаем того мужчину, что я видела сегодня в окне, решила, что и Доран его видел, потому и завел разговор со своим другом. Но, видимо, я ошиблась.

— А кто же он?

— Дознаватель Мировой магистерии, — ответила девушка. Мне показалось, что в ее голосе мелькнуло восхищение, но она тут же скривилась в отвращении. — Он, конечно, выглядит как человек, но в душе является монстром.

Глава 8

В зал вышла, уже приготовившись вздрогнуть от страха, но ничего не почувствовала. За столом сидел обычный мужчина, а не страшный ужасный главный дознаватель. Никакой темной энергии вокруг него на этот раз не было, а на меня Эйден и вовсе не смотрел.

Я поставила перед ним тарелку, положила на тряпичную салфетку столовые приборы, и спокойно вернулась на кухню.

Асья пекла для меня лепешки. Когда я вошла, она вытащила из печи третью, последнюю, и положила на тарелку к тем двум что я уже испекла. Я поблагодарила девушку и отправилась к себе в спальню. Проходя через зал, зачем-то обернулась на Эйдена, и вновь столкнулась с ним взглядом. Что-то внутри меня вспыхнуло, но тут же погасло, оставляя после себя чувство опустошения.

Оно мучило меня до тех пор, пока я не скрылась за дверью, ведущей к комнатам.

Эйден Рэнольд определенно обладал очень странными магическими способностями. И желанием пугать людей, вот это уж точно.

Соня уже не спала, и я отругала себя за то что оставила дочь одну. Она сидела на кровати растерянно хлопая сонными глазками, а увидев меня расплылась в улыбке.

— Я готовила нам ужин, — виновато улыбнулась и я. Оставила тарелку на прикроватной тумбочке и чмокнула дочь в лоб. Жар не спал, кажется, наоборот усилился. — Но сначала нужно выпить таблетки, хорошо?

— Фу-у-у, — скривила она губки.

— Надо, милая. Ты заболела, а к доктору мы не попадем, понимаешь?

Соня снова скривилась. Она всегда так делала, когда ей что-то не нравилось, но выполняла просьбы беспрекословно. Таблетку я разломила на две части, и одну протянула дочери. Соня запила невкусную пилюлю остатками чая, и без аппетита покосилась на лепешки.

— Я не хочу есть, мам. Хочу спать.

Насильно кормить ее я не стала. Укутала дочку в одеяло, и легла рядом.

— Спи, я побуду с тобой пока ты не проснешься, — шепнула ей на ухо.

Что ж, сегодня на поиски работы мы не идем. Я не потащу больного ребенка на улицу, хоть там и не сильно холодно, а завтра мне уже выходить на работу на кухню. Если в “Ночлеге” всегда так мало гостей, то у меня будет время на дочь, пусть ей и придется находиться со мной на кухне, но это все же лучше чем одной в комнате, где даже мультики не посмотреть.

Пока я даже слабо не могла себе представить наше будущее. Соня заболела так не вовремя! Нет, болезнь никогда не бывает вовремя, но почему именно сегодня, когда мы только-только прибыли в Молот?

Дочь мирно сопела, иногда покашливая во сне. Я гладила ее по руке, а потом села на кровати и с жадностью вгрызлась в лепешку. Желудок тут же радостно заурчал, и свою порцию еды я проглотила буквально за минуту. Этого достаточно для того, чтобы продержаться еще день.

За окном вновь началась метель. Сквозь щели в оконной раме в комнату попадал сквозняк, так что мне пришлось надеть пальто. Одеяло было для Сони, но и оно ее не спасало от холода. Впрочем, дочка не мерзла. Она словно горела в огне из-за температуры, а я прижимала ее к себе и старалась не плакать. Так мы пролежали до самой ночи. Я и глаз сомкнуть не могла, боялась что усну, а Соне станет еще хуже. Хотя, что я могла сделать?

Ветер вдруг резко затих. Снежинки за окном застыли в воздухе, и время будто остановилось. Я попыталась повернуть голову в сторону двери, услышав скрип, но не смогла. Меня парализовало так же как уже было сегодня днем, и совсем глупой надо быть, чтобы не понять кто пришел.

— Забирай ее, — раздался в мертвой тишине уже знакомый голос.

Меня окатило волной ужаса, но я не могла пошевелить и пальцем. С паникой смотрела, как руки, обтянутые черными кожаными перчатками, вытаскивают Соню из-под одеяла, как она куксится, начинает дергаться и распахивает глаза.

— Мама! — Дочь пыталась кричать, но из-за больного горла могла только сипеть.

“Нет, нет, нет!” — орала я мысленно. Во мне бушевала ярость, я готова была разорвать Эйдена на части прямо в этой комнате, но могла только лежать, а моя рука, которой до этого я обнимала Соню, висела в воздухе недвижимо.

— А с этой что делать? — спросил тот, кто забрал девочку, явно имея в виду меня.

Ему не ответили. Послышались шаги, дверь хлопнула, и в этот же миг все вновь ожило. Комнату наполнил свист ветра, шум с улицы, и громкие разговоры за стеной. Оцепенение прошло, я вскочила с кровати и бросилась к двери.

— Соня! — мой крик разнесся по пустому коридору. — Эйден! Соня!

Их не было. Словно растворились в воздухе! Я бросилась в зал. Пусто. Выбежала на улицу, в лицо тут же прилетела горсть колючих снежинок, волосы растрепались от порыва ветра.

— Соня!

Из глаз брызнули слезы. Я бежала вдоль дороги, звала Эйдена, звала дочку, но их словно здесь и не было! Люди мирно спали в своих домах. Пару раз я слышала окрик из открытых форточек, но когда я спрашивала появившихся в окнах людей, видели ли они двух мужчин и девочку, мне никто не отвечал. В тот же миг люди прятались, захлопывая форточки.

Меня кто-то схватил за плечо и развернул. Доран щурился от снега, и что-то кричал мне на ухо. Я не слышала. В голове звенел колокол, заглушая все остальные звуки.

— Алена! — рявкнул наконец Доран, и я отмерла.

Схватила его за руки.

— Где Эйден? Ты видел его? Они забрали Соню!

— Живо назад!

— Доран, ты видел их?!

Мужчина схватил меня за локоть и потянул к “Ночлегу”, я пыталась вырваться, но сил не хватало. Кричала, просила сказать мне куда унесли моего ребенка, но Доран словно не слышал. Тянул меня к ночлежке, и в какой-то момент подхватил на руки и перекинул через плечо. Я больше не сопротивлялась.

Когда дверь за нами захлопнулась, мужчина усадил меня за стол и сел рядом. Из кухни выглянула взволнованная Асья.

— Принеси чай, — бросил ей Доран, и девушка тут же скрылась за дверью. Мужчина повернулся ко мне. — Я догадываюсь куда увели Соню. Он всех туда уводит. Но сейчас тебе туда не добраться, слышишь? Завтра утром встанешь и я отвезу тебя до главной дороги, дальше пешком.

Глава 9

Солнца на небе не было видно, да и в целом, в Вивлонде словно всегда был ранний вечер. Когда еще не темно, но и не светло, и определить время суток было просто невозможно.

Какое-то время я пыталась считать минуты, но когда они стали складываться в часы, плюнула на это дело. Ноги меня уже не слушались от усталости, а лицо и руки от холода заледенели так, что я их почти не чувствовала. Нос и щеки чесались, кажется, начинается обморожение.

Дорога уводила далеко наверх, но она и не думала заканчиваться. Когда сумрак сменился темнотой, а пурга усилилась, я была практически без сил. Несколько раз думала развернуться и пойти назад, потому что мне упорно казалось, что я пропустила тропинку ведущую к замку Эйдена, но когда я на это решилась, дорожка вдруг свернула вправо.

Я потерялась во времени, знала только, что уже наступила ночь. Каждый шаг отдавался болью в пятках и коленях, дважды я падала на снег и просто лежала несколько минут, собираясь с духом. Я больше не плакала. Слезы застыли бы тут же, и тогда с кожей на моем лице можно было смело попрощаться.

Сколько еще идти до замка я даже не представляла, потому что дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, ничего не было видно. Ветер свистел в ушах, задувал под воротник, кусал голые руки. Тропинка же оставалась чистой, снег ее не заметал, но я обратила на это внимание, только когда порывы ветра вдруг стихли.

Вокруг наступила такая тишина, в которой отчетливо был слышен стук моего сердца и как течет по венам кровь. Эта тишина оглушала, пугала, но заставляла идти вперед еще быстрее.

Не знаю, сколько времени я бы еще продержалась, но прямо передо мной вдруг выросла стена. Я моргнула, но преграда не исчезла, зато я смогла рассмотреть небольшие ворота. Они были распахнуты настежь, словно меня ждали.

Я шагнула за ворота, остановилась и осмотрелась. Пустой двор перед небольшим, но все же, замком, был чист от снега. Землю сковал прозрачный лед, сверкающий и чистый, а посреди этого импровизированного катка была выложена каменная дорожка ведущая к главному входу.

Я ступала осторожно, постоянно оглядываясь, хотя очень хотелось бежать. Меня настораживала тишина и покой, царивший здесь. Дознаватель не ждал меня? Наверняка нет.

Но стоило мне подойти к двери, как она тут же распахнулась. Я шагнула за порог, и снова настороженно осмотрелась. В холле отсутствовала мебель, стены были голые, а пол, выложенный мрамором, сверкал в свете сотен свечей висящих в воздухе под потолком.

Мое внимание привлекла лестница, волной уходящая наверх, и так как других выходов я не видела, то двинулась к ней. Ступенька за ступенькой преодолела ее, и наверху снова остановилась, прислушиваясь к тишине. На втором этаже был широкий коридор с потолками не меньше пяти метров. Дверей не было видно ни одной. Просто голые ровные стены. В любой другой момент меня бы уже накрыла паника, но все нервы были потрачены там, на той узкой горной тропе.

Я собрала остатки сил и во весь голос закричала.

— Эйден Рэнольд!

Мой голос прозвучал слишком громко в огромном пустом помещении, отразился эхом от стен и еще несколько секунд я слышала свой крик. Что-то где-то звякнуло. Я завертела головой, напрягла слух, но в замке вновь повисла тишина. Я уже готова была сдаться, сесть на ступеньки и просто ждать, но тут вдруг в стене напротив меня, камни стали растворяться в воздухе, образовав проход в стене.

Мне не нужно было особого приглашения, я рванула в проход в ту же секунду, и уже за порогом упала на пол. Перед глазами потемнело, вновь вернулось головокружение. А вокруг появились звуки. Я слышала ветер, чьи-то тихие голоса, и…

— Мамочка!

Соня? Соня! Новый прилив сил позволил мне подняться на ноги. Мне пришлось постоять несколько секунд с закрытыми глазами, чтобы не свалиться в обморок, и только потом я смогла увидеть, где нахожусь.

С небольшого возвышения в конце круглого зала спрыгнула Сонька и уже бежала ко мне. Она махала ручками, и улыбалась. Ее радость повергла меня в ступор. Дочка не была напугана, а я ведь ожидала… да чего я только себе не напредставляла за то время, пока шла сюда!

Соня с разбегу запрыгнула мне на руки, и их тут же свело, но я еще крепче прижала дочку к себе. От усталости не могла ясно мыслить, и находилась словно в бреду. Только вдохнув запах волосиков ребенка, пришла в себя.

На возвышении стояло деревянное кресло с высокой спинкой, в нем сидел дознаватель, а рядом с ним по левую и по правую руку находились двое мужчин.

Один из них был одет в синюю мантию, усыпанную сверкающими камнями, второй был полностью облачен в черный плащ с широким капюшоном, закрывающим половину лица.

Эйден Рэнольд смотрел на меня задумчиво. Не будь в моих руках Сони, я бы вцепилась ему в горло, но могла только стоять на одном месте, в ярости стискивая зубы.

— Мам, мы играли. Дядя сказал, что ты сегодня не придешь и меня уже хотели уложить спать. Но как спать без твоей песенки? Дядя отказался петь. Я его учила, учила, но он не запомнил ни слова!

До меня не сразу дошло, что лепетала Соня, а когда поняла, то взглянула на нее растерянно. Она… что делала? Учила Эйдена петь?

— Подойди, — раздался громкий голос в наступившей тишине.

Я двинулась к возвышению, остановилась напротив него и попыталась взглядом испепелить дознавателя. Жаль, что во мне не было магии, позволяющей убивать людей на расстоянии, не касаясь их.

— Думаю, и так все видно, — мужчина, тот что был в синей мантии, повернулся к Эйдену. — Она пришла, значит связь есть.

Дознаватель отмахнулся, скучающе глядя на меня.

— Кто помог тебе?

— Никто.

— Лгать в этих стенах не принято.

— Я забираю своего ребенка и ухожу, — мне было страшно говорить это, кто знает, что в голове у чокнутого мага. — Не знаю, что за розыгрыш вы устроили, но он мне не понравился.

— Ты не уйдешь. Точно не сегодня.

Я собиралась уже ответить что-нибудь грубое, но Соня шепнула: