Леденяще холоден

Глава 3 Волк

За завтраком я сидел рядом с Керо. Все воспитанники приюта, облачённые в белую форму, завтракали, стараясь не издавать лишних звуков. Форму запрещалось пачкать, и порцию всегда нужно было доедать до конца. В каше было полно комочков, они застревали в горле, и мы с трудом их проглатывали. Сейта сидела за столом для девочек и бросала в мою сторону заговорщицкие взгляды.

После завтрака Сейта схватила меня за руку, и мы вместе выбежали на улицу. Она отвела меня в глубь леса, в пещеру, где обитал её волчонок.

Он был очень милым. Сначала он поджимал маленькие ушки, злобно рычал, оскаливал клыки и пятился в глубь пещеры. Когда Сейта открыла калитку, сооружённую из веток, волчонок радостно подбежал к девочке, виляя хвостом и прыгая у её ног. Он учуял сырое мясо, которое Сейта стащила для него из кухни.

– Его зовут Раккаус[2], как в той легенде, – радостно сказала Сейта и обняла волчонка.

На голове волчонка виднелись шрамы, напоминающие следы от когтей. Сейта дала волчонку кусок мяса и сказала, что он единственный, кто выжил в опасной схватке с медведем.

– Наверное, кличка кажется тебе слишком дурацкой, – рассмеялась Сейта, поглаживая маленького волчонка, который вгрызался в кусок мяса. Хрящи и маленькие косточки похрустывали у него на зубах. – Ты бы дал ему другую кличку? – спросила Сейта, разбивая яйцо о камень. Волчонок жадно слизал яйцо с камня. – Виха[3]?

Я задумался:

– Возможно.

– Хочешь его покормить? – спросила Сейта, протягивая мне кусок мяса.

Моё сердце учащённо забилось, когда я предложил этот кусок волчонку. Маленький дикий зверь схватил его так, что видны были клыки. Довольный волк быстро справился с этим куском и облизал мои пальцы. Какой же он забавный. Как здорово иметь собственного дикого волка. Я никогда раньше не видел волков.

Мы с Сейтой гладили Раккауса по мягкой шерсти. Наши руки случайно коснулись друг друга, и я взглянул на Сейту. Она с интересом посмотрела на меня. Затем она придвинулась ближе и лизнула мою щёку, совсем как волчонок. Её язык был шершавым и мягким. И тёплым. Это был словно сон.

Мои щёки стали огненно-красными, но, несмотря на это, Сейта поцеловала меня. Меня первый раз поцеловала девочка. Поцелуй был нежным, но в то же время очень странным. Я ощущал тепло и счастье. Сейта тоже казалась довольной. Я втайне надеялся, что это не последний наш поцелуй.

Какое-то время мы ещё поиграли с волчонком. Раккаус слегка покусывал нас острыми, как иглы, зубами. Затем пришло время возвращаться. Мы попрощались с волчонком и тщательно закрыли вход в пещеру. Волчонок остался скулить в одиночестве. Мне стало его жалко. Он не хотел быть один.

Когда мы вернулись в приют, я увидел тех же детей, которые встретились мне вчера во дворе. Сегодня я им уже неинтересен. Некоторые даже выглядели по-другому. Более пустыми. Вчера они бесились, радовались и плакали, сейчас же были холодны, как лёд. Я заметил, что некоторые работники приюта тоже изменились. Они больше не были нудными и серыми, а стали яркими и весёлыми. Как будто бы стали живее. Это радовало. Но досадно, что на место одного довольного воспитателя тут же приходил другой мрачный.

***

…Лето тянулось медленно. Я всё так же ненавидел приют. Да, тут кормили и давали крышу над головой, но в остальном это место больше напоминало больницу. Блестящие полы, толстые холодные стены и каменные коридоры, в которых раздавалось мощное эхо. Как летний лагерь, который не заканчивался с приходом зимы. Я ненавидел это место и всё, что с ним связано. К счастью, со мной была Сейта. Она была моим лучшим другом. С ней я чувствовал себя в безопасности. Она заботилась обо мне и защищала, как своего волчонка. Каждый мой день был полон времени, проведённого с Сейтой, заготовкой еды для волчонка, его кормлением и сбором вещей для побега, которые мы складывали на чердаке. Раккаус быстро рос и стал выходить из пещеры. Теперь он всегда ждал нас в ближайшем лесу.

Наступила глубокая осень, и однажды утром с неба посыпались крупные хлопья снега. Мы были готовы к побегу. Сейта сказала, что осталось дождаться первой крупной снежной бури, которая замела бы наши следы.