Крылья по контракту

Глава 8

Так давно, что не помнят даже бессмертные, ещё даже до Зари Времён миров было целых семь и соединялись они между собой пространственными вратами, нанизанные на поток чистой магии, как бусины на нитку.

Родственные расы располагали целыми мирами. Небольшими, но зато отдельными и вполне пригодными для сытой жизни.

Жить бы да радоваться… Так нет, альвы вечно делили сокровища наземного и подземного мира с гномами, оборотни только и делали, что воевали за территорию, водный мир нагов, ундин и горгон закипал от сражений и битв, гарпии бились с фуриями, а войны демонов были так ужасны, что даже раскололи собственный мир пополам, на тёмную и светлую половину. Джинны, ракшасы и тэнгерии, которые итак не могли поладить между собой, даром, что тёмные, изо всех своих тёмных сил противостояли светлым: нефилимам, серафимам, херувимам.

Одни только люди, низшая раса, лишённая чутья оборотней, острого ума нагов, нахрапистости джиннов и силы высших демонов плодились и размножались в относительном мире.

Люди, человечки населяли все семь миров. Конечно, ни в одном они не были господами и старались держаться подальше от этих самых господ. Слабые, практически беззащитные, униженные и понукаемые, они желали одного: выживать любой ценой. И в человеческих диаспорах, независимо от мира, процветали ложь, коварство, интриги и предательство.

Но хуже всего стало, когда первые смельчаки открыли пространственные врата и наведались к соседям…

Все семь миров содрогнулись от страшных, беспощадных войн и кровопролитий.

Каждый хотел завоевать мир соседей и превратить его в собственные колонии.

Перевес, ожидаемо, был на стороне демонов и более сильных рас.

Терпевшие поражение за поражением скрывались под землей, раз за разом проникая всё глубже и разгадывая тайны её недр. Одержимые идеей свободы и справедливости, двенадцать смельчаков прошли все обитаемые миры насквозь и в самом нижнем обнаружили Печать Немезиды.

Тот, кто сорвёт печать, мог рассчитывать на исполнение самого заветного желания. Тогда двенадцать соединили свои руки и сорвали печать.

Срывая, жаждали одного: мести.

И жажда мести изменила порядок мироздания навеки.

Наружу хлынул хаос.

Одержимые кровью, карающие призраки в одночасье стали господами всех семи миров.

Люди и нелюди гибли целыми народами.

Оживлённые Печатью Немезиды, карающие призраки превращали ожерелье из семи драгоценных бусин в залитое кровью пепелище.

Тогда Изначальная Богиня ценой своей жизни открыла портал, который поглотил полчища карающих призраков.

Сметающая всё на своём пути кровавая свора пронеслась по всем семи мирам насквозь, прежде, чем навеки скрыться в Бездне.

Но пространственные врата, соединяющие все семь миров, не выдержали и миры схлопнулись, как карточная гусеница. Обретя этим единство.

Последним подарком Богини неразумным детям стал единый мир, где, разбросанные по разным материкам и архипелагам, враждующие расы обрели дом. Дом, в котором им предстояло учиться жить в мире.

В память о семи мирах на материках остались Разломы.

Они опоясывают планету, словно кольцом, расположенные на равном расстоянии друг от друга. Будто какому-то космическому великану вздумалось прошить огромный мяч аккуратными стежками, вышивая на нём ещё один экватор. Вертикальный.

Эти самые «стежки», или Разломы, соединяют образовавшийся мир не только с тысячей параллельных, но и с самой Бездной.

Жуткие твари: арахниды, гримтурсы, големы, иллитиды, ламии какое-то время пытались наводнить новый мир, завоевать его и стать в нём хозяевами. Им почти удалось это… но не до конца.

Расы, стоящие раньше друг против друга, стали объединяться. Им приходилось это делать, как только понимали, что в одиночку против порождений Хаоса не выстоять. Даже самые сильные из них вынуждены были это признать. Оказалось, что даже самая ощутимая сила таит в себе слабости.

Так, например, демоны, которые, если бы не Разломы, несомненно стали бы господами нового мира, притягивали к себе порождения Хаоса, словно магнитом. И даже если ты такой весь из себя сильный и могущественный – какой в этом толк, если на тебя несутся полчища отвратительно вопящих баньши, жаждущих одного: уничтожить тебя, разорвать на части? Как справиться без поддержки «авиации» – гарпий и фурий? Крылатые расы отличные бойцы, но они не обладают магией, соответственно и не являются вожделенной наживкой для созданий из Бездны.

А как обороняться от морских чудовищ без помощи нагов, ундин и горгон?

Подземелья никто не знает лучше гномов и нет лучших стратегов, чем альвы.

Оборотни сильны и нахраписты, люди – хитры и изворотливы.

Это была тяжелая и кровопролитная война, но, объединившись, расам удалось отстоять новый мир, доставшийся таким трудом и невосполнимой жертвой Изначальной Богини.

Вокруг каждого из семи Разломов строились гигантские колоннады, в которых и день и ночь предстояло охранять покой жителей нового мира Альянсам Двенадцати. В эти Альянсы входили самые сильные маги, бойцы, стратеги нового мира. Рвущиеся из Разломов порождения Бездны и Хаоса удавалось сдержать только путём объединения силы и магии.

В создаваемых государствах власть переходила к Сенату, состоящему из двенадцати сильнейших и влиятельных представителей рас.

Так расы вынуждено делали первые шаги к сотрудничеству.

Не всегда и не всё шло гладко, но постепенно у каждого Разлома основывался Альянс Двенадцати.

По древней традиции Хранители объединяли силы, удерживая Хаос, не давая ему прорваться наружу. Сил двенадцати еле-еле хватало на поддержание баланса, но большее число Хранителей ни один Разлом возле себя не терпел. Стоило Хранителям пополнить свои ряды, как «лишние» исчезали.

А у Разлома сами-собой образовывались городки и поселения.

Ведь Хранителям нужно было чем-то питаться, что-то носить, нужно было место, где можно отдохнуть после смены и восстановить силы. Строители, торговцы, поставщики тянулись в такие городки, способствуя их разрастанию.

Правда, большинством (если не всеми) руководила не столько забота о благополучии Хранителей, готовых в любую минуту повторить жертву Изначальной Богини, сколько… деньги. И довольно неплохие деньги. Сюда приезжали на заработки, на время. И, если удавалось выжить за срок действия контракта, обратно, к своим семьям, возвращались довольно обеспеченными людьми.

Людьми – потому что основное население «околоразломных городков» составляли обычно люди. То есть те, чья магия и сила не провоцировали лишний раз Разлом.

***

Один из таких Разломов и находился далеко за пределами государства Слитсберг, на границе материка и океана. Расположенный в жерле вулкана, он искрил остаточной магией днём и раскрашивал небо вспышками разноцветных огней по ночам.

Городок, образовавшийся вокруг Приюта Двенадцати, печально назывался Ламия.

Населяли его в основном люди и оборотни.

Демонов здесь не любили (и вполне заслуженно).

Сила и магия высшей расы будоражила Разлом, и, хоть основную мощь Хаоса Хранителям удавалось удерживать внутри, нет-нет, да наружу проникали порождения Бездны, ламии, вытягивающие из своих жертв жизненные силы.

К слову, из Разломов, расположенных на воде, вылезали твари, одним дыханием осушающие несчастных, встречающихся им на пути, из тех, что высоко в горах – лезли те, кто в секунды лишал окружающих воздуха. По количеству бывших миров Разломов было семь, и каждый из них таил свои «сюрпризы» для нового мира.

Всё это рассказала Харлею Пандора, пока высший демон и гарпия решали, как быть с обрушившейся на их головы действительностью.

На ехидное замечание Харлея, что, мол, очень умно̀ привозить того, за кого отвечаешь головой в место, максимально для него опасное, гарпия передёрнула плечами.

– Приказ вполне логичен, – возразила она.

– Л? Логика? Что-то новое, – протянул демон. – Впервые от тебя такое слышу.

– Вообще-то логика есть! – обозлилась гарпия. – Те, кто натравил на тебя Немезиду вряд ли полагают, что высший демон собственноручно полезет к Разлому, из которого в ответ на его присутствие может вылезти что-то похуже.

Инкуб даже поперхнулся остатками кофе.

– Похуже?! – спросил он, поднимая одну бровь.

Гарпия развела руками.

– Чем сильнее демон, тем больше его присутствие влияет на Разлом. Ведь если бы не демоны, Печать Немезиды так и осталась бы нетронутой.

– Ага, конечно, – вальяжно протянул инкуб. – Вали всё на демонов.

– Это не я валю, между прочим.

– А что, здесь ещё кто-то есть? – Харлей обернулся по сторонам. – Может, какой-нибудь тролль залез под кровать? Если это так и тролль всё-таки здесь, то он много больше размеров этого гостеприимного жилища, скорее, это оно находится у него в заднице! Сама говорила, Печать, в которую я по каким-то причинам должен поверить, сорвали некие двенадцать, и ни слова о том, что это были демоны!

– А разве не демоны виноваты в том, что эти самые двенадцать вынуждены были искать справедливость у сил, превышающих силы твоих собратьев? А ты смотришь на меня так, словно это я во всём виновата!

– Конечно, не ты, сладенькая. Ты всего лишь хочешь, чтобы я поверил в какие-то нанизанные на нитку бусы. Следующее, в чём ты попытаешься меня убедить, так это в том, что небо твёрдое, а звёзды прибиты к нему.

– С тобой совершенно невозможно серьёзно разговаривать! А легенду о великой жертве Изначальной Богини стыдно не знать! На Тхон-Тао с тобой и говорить бы никто не стал!

Инкуб отмахнулся.

– Если ты действительно хочешь поговорить серьёзно, нужно думать, как выбраться отсюда, укокошить психованного призрака и понять, кто меня подставил.

– Как раз-таки это не сложно! – выпалила гарпия.

Мысли её гудели растревоженным ульем. И, что хуже, норовили вот-вот разлететься. Ей, созданию воздушной стихии, сестре самого ветра, приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы удержать в одночасье всё свалившееся на них обоих в голове, и не просто удержать, но и привычно разложить по полочкам, сделать понятным, а, значит, безопасным. «Предупреждён – значит, вооружён», – говорят на островах Тхон-Тао, чьё население издревле славится своей мудростью и любовью к гармонии.

Пандора очень старалась стать такой, как монахи-бойцы на островах. Внешне, ей, пожалуй, это удалось.

Холодная, бесстрастная, рассудительная… снаружи…

Но изнутри в ней то и дело поднимала голову девочка-подкидыш, птенец гарпии, чудом оказавшийся в Тхон-Тао среди оборотней-кицунэ. Хрупкая, несчастная, болезненная.

После увиденного в новостях Пандора отчаянно боролась с паникой, которая никак не желала отступать, и мысли от этого путались, что, конечно, не придавало уверенности в себе.

Пандоре было страшно, очень страшно. Так, как не было ещё, пожалуй, никогда.

Даже тогда, когда вышла против известного бойца на турнире, даже в академии, когда на учения их забрасывали в смертоносную пустыню или на парящие горы, населённые злобными, опасными тварями, даже в том злосчастном бассейне, где на неё нападали свои же, курсанты, с целью заставить гордячку и выскочку «быть посговорчивей». Когда вода окрасилась в алый, потяжелевшие крылья тянули на дно и Пандора решила, что останется в этом аду навеки, она и то так не боялась. Правда, тогда на помощь пришли Берг и Рум, но всё равно Пандора не могла потом разговаривать месяц.

Но всё же тогда, в самых чудовищных сюрпризах судьбы за её спиной словно стоял кто-то невидимый и огромный. Её мечта. Её цель. Заветное желание маленькой крылатой девочки. Стать лучшим бойцом. Лучшим агентом Департамента. Х-классом.

А сейчас, когда связь с шефом прервалась, счета оказались заморожены, и она из элитного агента стала разыскиваемой преступницей, за чью голову назначена такая награда, что ей и за триста лет не заработать… Пандора была растеряна и обескуражена. И сама удивлялась, как до сих пор удаётся сохранить рассудок.

– Если ты ещё раз заговоришь про Эрама… – прервал её размышления демон, безошибочно распознавший её намёк. Пандора ухватилась за его слова, как утопающий за соломинку. Обо всём остальном она подумает позже. А сейчас… Сейчас следовало разъяснить свалившемуся ей на голову и втравившему во весь этот кошмар демону свои подозрения.