Ах, значит, они собирались сразу перейти к делу. Мартин не играл в игру священника с друзьями, а это означало, что оставался только один выход. Этот священник был предсказуем, а в такой ситуации это было плохой чертой.

Если он не хотел говорить, то и Мартин не стал бы. Но он не спал всю ночь, читая книгу, которую принесла ему Анна, и было несколько моментов, которые имели смысл.

Вампиров не должно быть. Они были темными существами, которые шли против всех основных правил существования. Так что само собой разумелось, что они были созданы из демонических сил или сами были демонами. А если бы это было правдой, то чтобы стать таковым, нужно было нарушить законы самого Бога.

Мартин с трудом мог вспомнить, когда он был смертным. Это было более четырехсот лет назад. Кто мог обвинить его в том, что он забыл? Но он знал, что не был лучшим. Он был избалованным ребенком герцога.

Совершил ли он все смертные грехи? Абсолютно. Конечно. Он никогда не ходил в церковь и всегда думал, что жизнь — это один отрезок времени, который резко обрывается. Ничего после.

Даже все эти столетия назад он верил в то, что нужно жить полной жизнью. Если нужно было совершить все эти грехи, прежде чем превратиться в вампира, так он и выжил? Так он сохранил свой разум и мышление?

Это стоило попробовать. И он мучился из-за первого греха, который мог заставить ее совершить. Первый грех, который откроет печать ее бессмертия.

Теперь он знал, что она, вероятно, уже совершила некоторые грехи. Возможно, она уже совершила их все, и все это было напрасно.

Но нужно было убедиться.

— Ваша светлость? — снова спросил отец Брайант. — Вам совсем нечего сказать? Боюсь, в вашей ситуации это выглядит не очень хорошо.

Неужели он снова мечтал развратить Мэв? Боже, как будто он был ребенком-вампиром.

Мартин вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Да, я понимаю, что Церковь уже очень давно обвиняет мою семью в вампирских способностях. Мой отец разбирался с этим. Теперь эта нелепость передалась мне. Я знаю, почему вы здесь.

Мэв взяла свой кофе, и его взгляд поймал ее движения. Ее пальцы были такими длинными. Нежными. Ему было интересно, умеет ли она играть на пианино.

Она отхлебнула кофе и приподняла бровь.

— И, тем не менее, на этот раз за нами послали вы, даже если вы продолжаете пытаться использовать уловку, что вы этого не делали. У меня есть письмо, подтверждающее, что вы нас пригласили.

— Я пригласил вас, — ответил он.

— И до сих пор не объяснили.

Отец Брайант вмешался так быстро, как только мог, прежде чем они снова начали спорить.

— Это не важно. Мы прибыли, а это значит, что вы подвергаетесь серьезному расследованию. Мне нужно знать, что вы понимаете обстоятельства, в которых оказались, ваша светлость.

— Я понимаю, — Мартин встретился взглядом с другим мужчиной и усмехнулся. — Вы думаете, что я вампир.

Внезапно в комнате стало так тихо, что он мог слышать биение их сердец. Они бились громко, они реагировали так, будто остались одни в комнате с хищником. Вероятно, у священника был Бог, чтобы защитить его, или он думал, что это его защитит. Мэв, с другой стороны… О чем она думала?

Он украдкой взглянул на нее, только чтобы увидеть сердитую гримасу на ее лице.

Роскошная женщина. Она ничего не боялась, да?

Отец Брайант сделал глубокий вдох, задержал дыхание на секунду и выдохнул.

— Да. Боюсь, это обвинение, и вы понимаете, что не хотите, чтобы вас заклеймили. Мы здесь, чтобы доказать, что вы не вампир.

— А я подумал, что все наоборот. Я думал, вы здесь, чтобы доказать, что я вампир, — Мартин постучал пальцами по подлокотнику стула. — Вы хотите, чтобы я поверил, что вы на моей стороне.

— Именно, — ответил отец Брайант. — Я не заинтересован в том, чтобы любой ценой доказать, что вы вампир. Я и мисс Винчестер не из тех людей, которые бросают на растерзание кого-то, если он не вампир. Так почему бы нам не поговорить об этом, и мы сможем отправиться в путь?

— Леон, — прошипела Мэв через стол. — Ты же знаешь, что мы не можем поверить ему на слово. Мы должны изучить сложившуюся ситуацию.

Мартин посмотрел между ними и понял, что получил прекрасную возможность. Ему нужно было, чтобы Мэв грешила. И если он правильно сыграет в эту игру, то сможет убедить ее сделать все это самостоятельно.

Он приложил палец к губам и кивнул.

— Вы знаете, мою семью обвиняли в этом на протяжении веков. Мой отец думал, что все это произошло от оригинального Карминного Герцога. Мужчина был одержим темной магией и духами, но особенно вампирами. Он потратил огромное количество времени на их изучение.

— Да? — отец Брайант был слишком заинтересован в этом. Не его Мартин хотел увлечь этой историей.

Он перевел взгляд на Мэв, надеясь привлечь ее внимание.

— Возможно, в библиотеке еще остались его книги. Я не знаю. Я редко захожу в комнату. Пыль, видите ли, у меня на нее аллергия.

— Конечно, — пробормотала она. Не задетая тем, что он сказал.

— Не думаю, что вы мне верите, — сказал он. — Но именно с этого и начался этот слух. Люди видели, что он пытался понять существ. Насколько мне известно, он мог даже привести одно из них в этот замок. Вампиров здесь больше нет. Только я и Джентри, единственные два человека, которые могут позволить себе жить в полуразрушенном замке, где никого нет. Тех, кто живет вне нормы, обычно считают другими или, возможно, странными.

Вот.

Ее взгляд метнулся к нему, и момент уязвимости показал ему ее настоящую. Конечно, она отличалась от других женщин, он провел исследование. Ее мать была сожжена за колдовство той самой Церковью, которая теперь использовала ее.

Чего он так и не понял, так это того, почему она оставалась с теми людьми. Церковь не позволила бы ни ей, ни ее сестрам жить легко в ранние годы. В том холодном здании не могло быть мягких кроватей и гостеприимных рук. Так зачем оставаться? Зачем работать на них и раскрывать других, как она?

— Как любопытно, — сказала она. — И вы не разделяете этого интереса к вампирам или оккультизму, как я понимаю?

Мартин снова вошел в роль. Он знал, что сказал бы в этот момент разочарованный сын герцога.

— Нисколько. Я считаю книги скучными. Я бы предпочел повеселиться другими способами.

— Например?

— С женщинами и вином, мисс Винчестер, — Мартин прикусил губу, оглядывая ее с ног до головы, словно ему не терпелось снова попробовать ее на вкус. — Но вы ничего об этом не знаете. Вы выросли в монастыре, да?

О, она была не просто неудавшаяся монахиня. Хотя на лице у нее было сердитое выражение, он слышал, как ее сердце бьется быстрее с каждым словом. Он видел, как покраснела ее шея, и она не могла оторвать взгляд от его пальца.

Она была на пути к тому, чтобы сделать больше, чем просто украсть книгу из его библиотеки и тем самым совершить акт жадности.

Отец Брайант встал. Его стул скрипнул по полу и вывел Мэв из транса.

Проклятый священник.

— Нам с Мэв уже есть о чем поговорить, — отец Брайант заложил руки за спину и кивнул спутнице. — Если вы извините нас, нам многое нужно обсудить и спланировать. Я уверен, вы не возражаете, если мы останемся еще на несколько дней.

Мартин заставил себя улыбнуться человеку, который все портил.

— Оставайтесь, сколько хотите. Вам рады до конца ваших дней.














































ГЛАВА 10


Мэв понимала, что бродить по замку вампира ночью было глупой идеей. Она знала, что он хотел, чтобы она так делала. Он упомянул библиотеку за завтраком как наживку.

Она не смогла противостоять. Особенно после разговора с Леоном.

Он отказывался видеть правду. Он целый час спорил с ней, что герцог просто человек. Что Карминный герцог был сыном человека, которому не следовало умирать так рано. Он растратил деньги и теперь жил с последствиями.

Мнение Леона не колебалось. В его глазах герцог был человеком, и все.

Она даже рассказала ему о встрече прошлой ночью. И все, что он сказал, это то, что ей что-то приснилось и, вероятно, это были укусы насекомых.

Насекомых.

Конечно, теперь это означало, что она вернулась туда, где была до завтрака. Если она хочет сделать это правильно, то ей придется сделать это самой. Жаль.

Ночью в коридорах было жутко тихо. Мэв привыкла к своему дому над мастерской швеи, и женщина никогда не переставала работать. Либо она была на ногах в любое время ночи, либо одна из ее девочек. Непрекращающийся звук швейных машин или тихий разговор женщин убаюкивал ее уже много лет. То, что она ничего не слышала, кроме своего дыхания и шагов, в лучшем случае нервировало. В худшем — пугало.

— Библиотека, — пробормотала она. — Где должна быть библиотека?

Единственным выходом было достать книгу о вампирах. Она почти ничего не знала об их роде, и это было проблемой. Если он был вампиром, он не имел ничего общего с безмозглым зверем, которого она убила раньше.

А это значит, что он мог все. Она не знала, на что он был способен, а находиться в состоянии незнания было опасно.

Мэв завернула за угол и остановилась, ахнув. Ее ноги зависли над дырой в полу, которая тянулась через три этажа замка, прежде чем дерево оказывалось целым.

— Это место кого-то убьет, — сказала она. Ее голос подхватил ветер и понес по всем этажам. Если кто-то не спал, они узнали, что она тоже не спала.

Проклятье. Это была ошибка, которую мог совершить только неопытный сверхъестественный охотник. И вот она действовала как Леон.

Ей нужно было собраться с мыслями. Мэв вернулась и пошла по другому коридору, надеясь, что на этот раз она найдет легендарную библиотеку. Что, если герцог все это время лгал? Что, если он хотел, чтобы она вышла из своей комнаты только для того, чтобы он мог подстерегать ее, когда она вернется, или охотиться на нее в коридорах?

Она туго затянула тонкую шаль вокруг плеч. Это не согревало ее, но давало ощущение комфорта. По крайней мере, скрывало ножи, которые она держала на поясе. Она не переодевалась, хотя сняла корсет. Проклятая штука помешала бы ей, если бы ей пришлось вырваться из хватки вампира.

Возможно, это была плохая идея. Без корсета она чувствовала себя немного обнаженной. Жесткий костяк был доспехом, который она носила, когда хотела выглядеть соответствующе. Теперь ей казалось, что она бродит по замку в ночной рубашке.

Наконец, она наткнулась на пару дверей, которые казались строже других. Дерево почти не было изношенным, а дверные ручки были целыми, а не упали на пол.

— Хорошо, — выдохнула она. — Куда ты ведешь?

Мэв толкнула правую дверь. Петли не скрипели. Это было хорошо. Заглянув в комнату за ней, она с удивлением увидела окна от пола до потолка. Они так сильно привлекли ее внимание, потому что луна снаружи казалась в десять раз больше. Тысячи звезд мерцали вокруг большого шара, который освещал комнату, словно солнце.

Книжные полки стояли вдоль каждой поверхности, и хотя бы три библиотечные лестницы были беспорядочно расставлены по комнате. Это было одно из немногих мест во всем замке, которое до сих пор оставалось чистым. Даже книги недавно были вычищены.

Она пробралась в библиотеку и закрыла за собой дверь. Она особенно внимательно следила за тем, чтобы ручка не щелкнула. Затем она обернулась и пригляделась к великолепной комнате.

Сколько книг спрятал здесь герцог? Больше, чем она могла сосчитать. Мэв подошла к ближайшему книжному шкафу и провела пальцами по кожаным переплетам. Позолоченные буквы блестели в лунном свете, и она была потрясена, увидев, что каждое издание было редким и прекрасным произведением искусства. Это была комната ученого. Изящество этой библиотеки ранило ее душу, потому что кто-то потратил огромное количество времени и усилий, чтобы гарантировать, что каждая из этих книг переживет течение времени.

Лжец. Герцог сделал вид, что не читал книги годами, но он заботился о них больше, чем показал им. Эта комната потрясала.

Ей хотелось, чтобы у нее было больше времени, чтобы просмотреть каждое издание и узнать, есть ли на этих страницах иллюстрации. Некоторые из них даже выглядели как рукописи, которые она видела в церкви. И только Церкви.

У него были книги, которых у него не должно быть. Невозможные издания, в краже которых Церковь могла его обвинить, и тем не менее, вот они.

Но у нее не было времени отвлекаться на такие вещи. Мэв нужно было найти работы, которые, как он утверждал, спрятал здесь его предок. Записи о вампирах, которые дадут ей ключ к пониманию того, кем или чем он был.

Она прошла мимо сотни книг, которые привлекли ее внимание, но ни одна из них не была о вампирах. Ни одной. Все это были бухгалтерские книги и книги по истории. Некоторые из них были местными мифами и легендами, но большинство — нет. На удивление, было даже несколько религиозных романов.

Мэв остановилась в центре комнаты, уперев руки в бока, и выдохнула. Где он их прятал? Он солгал?

Затем она заметила небольшое свечение из-под самой дальней книжной полки. Она выглядела так же, как и другие. Встроенная в стену и забитая книгами в кожаных переплетах. Свет под ней едва можно было увидеть невооруженным глазом. Вероятно, она заметила это только потому, что сама долго стояла в темноте.

— Умно, — пробормотала она.

Однако она ожидала этого от Карминного герцога. Он был более подлым, чем большинство, и это только означало, что у него была более тяжелая жизнь, чем у дворян, которых она встречала раньше. Подозрительно, если честно. Он не должен знать то, что знал.

Он двигался как тот, кто вырос на улице, а не тот, кто всю жизнь прожил в замке.

Она остановилась перед книжным шкафом, скрывавшим дверь. Как его открыть? Наверняка одна из книг была скрытым механизмом, открывающим комнату. Или, возможно…

Книжная полка вздрогнула, а затем открылась перед ней. Она ушла в стену, скользнув за другую книжную полку, и Мэв ничего не коснулась.

— Я знаю, что ты там, — раздался голос герцога из тени. — Тебе потребовалось больше времени, чтобы найти библиотеку, чем я думал.

Мэв сжала один из ножей. Вот этот момент, не так ли? Он заманил ее в тень. В секретную часть своего замка, где Леон никогда не найдет ее тело. Теперь он воспользуется преимуществом, но если он думал, что ее будет легко победить, то он будет удивлен.

Мэв вонзит нож ему в сердце, а потом отрубит ему голову, как последнему вампиру. Она давно поняла, что очень немногие могут выжить, потеряв голову.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он, усмехнувшись после слов. — Заходи внутрь, Мэв. Ты ищешь мои книги о вампирах, да?

Она ненавидела то, как он формулировал вещи. Иногда она клялась, что он признался в том, что он вампир, а в следующий момент задавалась вопросом, не подстрекал ли он ее. Это была не та игра, в которую она хотела играть. Она хотела доказать, был он вампиром или нет, а затем продолжить свою жизнь.

И все же эта тайна звала ее в комнату.

В потайной комнате стояло несколько больших мягких кресел и огромный камин, потрескивавший от тепла. Вместо книжных шкафов, как в самой библиотеке, комнату заполнили стопки книг. Некоторые из них были намного старше тех, что она уже видела. Другие казались детскими книгами.

В одном из массивных кресел сидел крупный мужчина с очками на кончике носа. Он посмотрел на книгу, в которой было изображение жутко знакомого зверя.

Герцог поднял голову и улыбнулся.

— Добро пожаловать.

Она крепче сжала нож.

— Это не визит. Я здесь не для того, чтобы разговаривать с вами, и меня больше не интересует ваша ложь.

— Да, да. Ты хочешь услышать, что я вампир, чтобы ты могла жить своей жизнью. Верно? — он захлопнул книгу и указал ею на другое кресло. — Присаживайся.

— Не стану.

— Присядь, если хочешь получить от меня какую-либо информацию. Я пригласил тебя сюда не просто так, Мэв.

Она хотела знать, почему, и это заставило ее обогнуть кресло и сесть перед огнем. Но она нагло положила нож себе на колени, прежде чем ответить:

— Вы можете называть меня мисс Винчестер.

Герцог посмотрел на ее нож.

— Ах да, ради приличия. В конце концов, мы два одиноких человека в одной комнате. По той же причине вы можете называть меня Мартином.

— Я буду звать вас «ваша светлость» или «Карминный Герцог», — ответила она.

— Ты не веселая, — он перегнулся через небольшую щель между креслами и протянул ей книгу. — Я полагаю, ты искала это?

Это не могло быть так просто. Он бы не упростил для нее получение книги о вампирах, если бы все это не было частью более крупной игры. Она хмуро посмотрела на книгу.

— Зачем вы мне это даете?

— Потому что я хочу, чтобы ты это прочитала, — ответил он. — Это книга о вампирах. В конце концов, это то, что ты искала.

Нет, это было неправильно. Волоски на ее руках встали дыбом, но она не могла понять, что не так. Почему он делал это легким для нее?

Мэв медленно взяла книгу.

— Знаете, я собираюсь доказать, что вы вампир.

— Я не вампир, — он встал и вытянул руки над головой.

Ей не следовало смотреть, но она заметила, как его рубашка задралась над поясом брюк. Ни один уважающий себя мужчина не сделал бы этого перед женщиной. Она ожидала мягкое тело, как у других герцогов, которых она встречала в своей жизни, или как у священников. Но вместо этого под его рубашкой виднелись рябь мускулов и полоска волос, исчезавшая ниже пояса.

Ее сердце забилось быстрее, и она поняла, что ей нужно выйти из комнаты. Скорее.

Мэв встала.

— Спасибо, что дали мне это. Но мы оба знаем, что вы лжете.

Она бросилась мимо него, но остановилась, когда почувствовала, как пряди ее волос зацепились. Каким-то образом он поймал прядь пальцами. Мог ли он двигаться так быстро? Ни один человек не мог. Между ними было пять футов, и ему еще нужно было поднять руку.

И все же она оглянулась и увидела, что он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице.

Герцог поднес ее волосы к своему носу. Он глубоко вдохнул, его глаза закрылись, а длинные ресницы опустились на высокие скулы. Ее сердце бешено колотилось. Стало труднее сделать полный вдох, когда он вот так держал ее волосы. Так нежно, и все же она знала, что если попытается отодвинуться, волосы натянутся.

— Что вы делаете? — спросила она хриплым голосом с придыханием.

— Если ты так уверена, что я вампир, то я могу делать все, что захочу. Разве нет? — он посмотрел сквозь ресницы, и его глаза горели желанием, от которого у нее перехватило дыхание.

— Нет, — ответила она. — Не можете.

— Твои волосы на ощупь как шелк. Я не знаю, как они могут быть такими мягкими и… — Его голос стал ниже. — Запрещенными.

Между лопатками пробежала дрожь. Каждый мускул ее тела превратился в жидкость. Ей хотелось прижаться к нему, услышать, что еще он пробормотал бы своим низким голосом с этими пронизывающими глазами.

— Я вас не знаю, — Мэв прикусила щеку изнутри, надеясь, что это вырвет ее из его чар.

— Но ты хочешь узнать меня, иначе ты бы никогда сюда не пришла, — он позволил ее волосам скользнуть между его пальцев, и прядь упала ей на спину. Но его глаза не отрывались от ее лица. — Ты хотела разгадать тайну этого места.

— Или, возможно, тайну этого мужчины, — пробормотала она. — Я знаю, кто вы.

— Вампир? — он сделал еще шаг ближе. Его рука скользнула по ее затылку, удерживая ее на месте.

— Да.

— Ах, — он опустил большой палец на ее челюсть, медленно поворачивая ее голову в сторону.

Она не должна допустить этого. Ее нож… она оставила один в кресле, но другой был у нее на поясе. Все, что ей нужно было сделать, это схватить его. Она могла воткнуть лезвие между его ребрами, и он никогда больше не прикоснется к ней.

Но ей нравились его прикосновения. Его пальцы были холодными даже в этой теплой комнате, и они успокаивали жар ее пульса.

— Вампир, — повторил он. — Думаешь, я хочу попробовать твою кровь?

Она затаила дыхание, когда он склонился над ней. Его губы нежно коснулись ее шеи, целуя раз, два, три раза сердцебиение, которое, как она знала, грохотало там. Рот Мэв приоткрылся от вдоха.

Комната кружилась? Или это к ней так давно не прикасался мужчина, что она не знала, что делать?

— Да, — прошептала она. — Я думаю, вы этого хотите.

Зубы задели ее шею, и он прорычал:

— Тогда ты права.

Пощечина прохладного воздуха ударила ее по лицу.

И он исчез.

Она пошатнулась, потрясенная, обнаружив себя в пустой комнате. Огонь погас, дым валил из камина. Весь свет пропал, а герцог? Его не было.

Она сглотнула, поняв, как близко к смерти была. Но он не убил ее.

Она коснулась шеи. Крови не было. Раны не было. Следов не осталось.

Лунный луч упал на уголок книги, зажатой под подушкой кресла, на котором он сидел. Книга, которую герцог спрятал от нее.

Все еще тяжело и нервно дыша, она подтянула подушку и достала книгу. На лицевой стороне золотыми буквами было написано: «История вампиров, рассказ, написанный со слов Кровавого графа».

— Ты хотел скрыть это от меня, — пробормотала она. — Почему?

Книга, которую он дал ей, была развлечением. Он не хотел, чтобы она знала правду о вампирах, потому что почти признал, что он один из них. Хитрец и подлец.

Мэв украла книгу, которую он оставил, и ту, которую он дал ей. Она все равно сегодня не спала, так что, возможно, могла почитать. Последний шанс, которым она хотела воспользоваться, заключался в том, что Мартин снова прокрадется к ней в комнату, пока она спит.

Нет, не Мартин. Герцог.

Она отказывалась думать о нем не как о монстре.









































ГЛАВА 11


Замок не помешал Мэв дойти до ее комнаты. В этот раз тени не пугали, или, может, она просто не боялась их. Она встретила единственное существо, которое пряталось во тьме замка, и он не хотел пока что ее убивать.

Она прижимала книги груди, и иногда казалось, что у них бьется сердце. Каждый шаг заставлял их биться о ее сердце. Намек темноты остался на ее коже, как пятно масла, будто книги вспотели, пока она бежала. Или, может, это была она. Может, ее кожа содрогалась от прикосновения книг, содержащих такие ужасные знания.

Она чуть не врезалась в свою дверь, отчаянно сжала дверную ручку и открыла ее с излишним усилием.

— Тихо, — пробормотала она, напоминая себе, что все еще спят.

Если она разбудит Леона, он захочет узнать, что происходит. Он захочет вмешаться, а она ему не доверяла. Не сейчас. Мужчина был безоговорочно под чарами вампира. Он отказывался верить, что этот человек был вампиром, но разве это не было проблемой на протяжении веков?

Каким-то образом герцог обманул всех, заставив церковь неоднократно говорить, что он лишь человек. Но теперь она знала правду. Он едва не сказал ей, что он вампир.

Теперь ей оставалось только доказать это.

Мэв закрыла за собой дверь, даже не запираясь, ведь находилась в относительной безопасности своей комнаты. Темнота здесь была не такой гнетущей. Она могла легко дышать, прячась в тени собственной комнаты.

Хотя она все еще не знала, как Карминный герцог пробрался в ее покои посреди ночи. Могли ли вампиры управлять снами? Это делало их бесконечно сильнее, чем она думала. Она провела пальцами по бедру, на котором все еще оставались следы его зубов.

Должна быть потайная дверь, которая вела в ее комнату.

Она выяснит позже. Сейчас она хотела узнать, какую книгу он прятал, и почему она была так важна, что она не должна была ее получить.

Мэв села за туалетный столик и разложила перед собой книги. Она положила оригинал книги сверху, и теперь, когда она посмотрела на обложку, она знала, что эта не скажет ей ничего, чего она уже не знала. Она узнала имя автора.

— Отец О’Брайен, — сказала она, водя пальцами по обложке. — Ты наполнил Церковь всеми своими знаниями, не так ли? Научил меня многому неправильному о сверхъестественных существах этого мира. Я бы сказала спасибо, но я думаю, что вы отправились в могилу, зная, что забили всем головы ложью.

Но почему он это сделал, она никогда не узнает.

Она затаила дыхание, взяв в руки вторую книгу. Кожа заскрипела, когда она открыла жесткий переплет. Книга пахла застарелой пылью, а переплет был отмечен сотнями рук, которые когда-то открывали страницы в надежде получить информацию. Как она сейчас.

Информация, которая поможет ей понять, кем был герцог. Если она сможет сделать это без колебаний, тогда она сможет победить вампира, который очень долго был правителем бала. Века.

Она открыла первую страницу, ее глаза были широко раскрыты и готовы поглотить любую информацию, которую она могла содержать.

Страница была пуста.

Мэв нахмурилась. Это было неправильно. Это явно была книга, а не дневник, и это означало, что в ней были слова.

Она пролистала дальше. Каждая страница была подозрительно пуста. Ни единой чернильной отметки или рукописной заметки, которая могла бы дать ей хоть какую-то информацию о вампирах.

Кто-то заменил обложку и заполнил книгу чистыми страницами? Это было неправильно.

Мэв с силой захлопнула книгу и откинулась на спинку стула. Почему он спрятал от нее чистую книгу? Не похоже, чтобы это был его дневник. Между страницами он не написал ни слова.

Неужели он снова обманул ее? Она думала, что, наконец, превзошла его, а вампир запутал ее?

Мэв вздохнула.

— Вот как? — пробормотала она.

Что теперь делать? Она не верила, что он не пытался манипулировать ею даже сейчас. Книга, которую он дал ей, скорее всего, была наполнена бессмысленным мусором, который выставлял его в хорошем свете. Или, что еще хуже, посылала ее по ложному пути, и она ничего не докажет.

Она снова взяла книгу, которую он спрятал, и покрутила ее в руках. Ее сестры могли связаться с ней через зеркало, и все они обладали тайными способностями, которые никто не мог объяснить. Несомненно, это означало, что на такую ​​маленькую книгу можно было наложить заклинание. Что-то, из-за чего слова было бы трудно разобрать.

Она снова открыла страницы, крутила книгу. Наконец, правильный угол заставил лунный свет замерцать на страницах. И в тусклом свете она едва могла разглядеть очертания чернил.

Невидимые чернила.

— Хитрый ублюдок, — прорычала она.

Мэв опустила книгу и бросилась к камину. Кто-то оставил ей связку веток и бревен, чтобы она могла их разжечь, скорее всего Джентри, ведь он, похоже, был единственным слугой в этом месте. Она мысленно помолилась за него и развела огонь.

Потребовалось время, чтобы пламя вспыхнуло, но Мэв была терпелива. Она веером дула на дрова, пока огонь не затрещал.

Потом она подтащила к огню стул от туалетного столика и опустила книгу на колено. Появились слова, часть от жара, другие — из-за света за страницами. Кто-то приложил немало усилий, чтобы эту книгу было трудно читать и почти невозможно понять, если читатель недостаточно сообразителен и умен.

Грудь Мэв вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания, она перебирала каждую деталь, которую могли предложить ей страницы.

Читать было сложнее и медленнее, чем она предпочитала. На одну страницу ушла вечность. Годы стерли следы, размазав невидимые чернила и убрав часть. Слова отсутствовали. Длинные отрывки не имели смысла, когда она могла разобрать только каждое второе слово. Но все они со временем становились понятными, чем больше она читала.

Вампиры существовали гораздо дольше, чем она думала. Каждая история была о старейшине-вампире, который записал их историю. Как они страдали тысячу лет, потому что смертные не давали на них охотиться. Вампиры нашли и пробились к вершине пищевой цепи, только объединившись и научившись жить вместе со своей едой.

Их было трудно выследить, по крайней мере, таких, как герцог. Вампиры иногда превращались в опасных зверей с золотыми сердцами, а иногда они хотели видеть весь мир на коленях. Это были вампиры, которых избегали даже представители их собственного вида, и Мэв понимала, почему.

Там перечислялись силы вампиров, о которых она не догадывалась. Силы, которых следовало опасаться гораздо больше, чем просто монстра с клыками и когтями. В этой книге утверждалось, что вампиры могли находиться на свету в течение небольшого промежутка времени. Чем старше был вампир, тем дольше он мог выдерживать боль от горения. А затем утверждалось, что некоторые из них, самые старые, могли превращаться в рой летучих мышей. Что они могли менять облик и перемещаться, куда захотят.

Она посмотрела в окно, увидев, что солнце уже встает. Но ей было все равно. Ее заботили маленькие щели вокруг зеркала, через которые могла пролезть маленькая летучая мышь.

Так он это сделал?

Был ли он достаточно стар, чтобы обладать всеми этими силами?

Она вернулась к книге. Ей осталось пролистать всего несколько страниц, но они породили больше вопросов, чем ответов. Она должна была знать, был это вымысел или правда.

Что, если он был таким могущественным?

Стук в дверь прервал ее размышления, но, учитывая, что солнце уже было на горизонте, только один священник мог это сделать.

— Войдите, — позвала она, все еще перелистывая страницы книги.

Дверь со скрипом открылась — еще один признак того, что она проснулась бы, если бы вампир попытался войти таким образом. Мэв на мгновение подняла взгляд, убедилась, что это Леон стоит в ее дверях.

— Мэв, — начал он. — Думаю, нам нужно обсудить всю эту ситуацию с вампирами.

— Я согласна, — она махнула книгой. — Я уже делаю, что могу. Что ты делаешь, отец?

Он вздрогнул от обращения.

— Я всю ночь молился о совете. Ты хочешь, чтобы я провел расследование и отнесся к этому серьезно. Я готов сделать это. Наша дружба очень важна для меня.

— Дружба? — гнев вспыхнул на ее щеках. Как он посмел поднять это? — Наша дружба началась, когда мы были детьми, роющимися в мусоре, пытаясь найти еду, от которой нас не стошнит. Момент, когда мы вошли в Церковь, был моментом, когда наши жизни разошлись. Ты полезный инструмент, Леон, не более того.

Хотя его щеки покраснели, он, по крайней мере, позволил ей отругать себя, не перебивая.

— Я понимаю твое разочарование, Мэв. Правда. Церковь не была добра к тебе или твоим сестрам, но именно поэтому они предложили тебе работать с ними. Они хотели хоть частично отплатить за те ужасные вещи, которые были совершены с вашей семьей.

Правильно. Конечно, именно поэтому Церковь сделала это. Не потому, что она была полезным, расходным инструментом. Зачем посылать священника в смертельную ситуацию, когда можно послать женщину, которая не чувствует боли?

Ему, как и всем остальным, промыли мозги возможностью власти. И они дали ему так много власти так рано в его жизни.

Леон мог пройти по любой улице, и никто не посмел бы его тронуть. Кто был достаточно безумен, чтобы убить священника? И он не знал, как ему повезло.

Вздохнув, она покачала головой и снова посмотрела на книгу.

— Я украла книгу из библиотеки. Здесь перечислены все признаки и силы вампиров. Мы сильно недооценили его, Леон. Он опаснее, чем любой из нас мог себе представить.

Леон, видимо, был счастлив оставить этот разговор. Он тоже не хотел с ней спорить, учитывая, что они уже тысячу раз спорили на эту тему.

Он прошел в комнату и сел на край ее кровати.

— Ну, я хотел бы сказать, что это меня удивляет, но это не так. Что ты предлагаешь?

— Здесь есть факты, которые я могла бы проверить. Те, которые без тени сомнения докажут, что он вампир, — она облизала губы. — Длительное пребывание на солнце. Отсутствие отражения в зеркалах. Отвращение к чесноку и священным предметам. На самом деле их довольно много, и если я составлю список, тогда мы сможем начать проверять каждый пункт. Хватит ли этого для Церкви, чтобы доказать, что он вампир?

— Возможно, — Леон пожал плечами. — Нам придется доказывать это и старыми способами. Я не могу обещать, что Церковь будет сильно заботиться о книге, которую ты украла из библиотеки. Учитывая, что это смертный грех, Мэв.

— Воровство, чтобы выжить, не является грехом, — по крайней мере, по ее мнению.

— Это жадность, — поправил Леон. Он посмотрел на нее своими проникновенными глазами, и она поняла, куда шли его мысли.

Он, как и все другие святые люди, с которыми она работала, хотел спасти ее душу. Его пальцы сжали край кровати, потому что он хотел дотянуться до ее рук и попросить покаяться.

— Это не поможет, — пробормотала она, затем кивнула на его сжатые руки. — Ты знаешь, куда идет моя душа, согрешу я или нет.

— Мы не знаем этого наверняка.

Мэв ухмыльнулась, но в выражении лица не было счастья.

— Дочь ведьмы расплачивается за грехи своей матери, — и священники, и монахини вбивали слова в ее череп. — Ты знаешь, что я использую силу моей матери. Отключить ее невозможно, поэтому мы здесь. Ты хочешь спасти мою душу, а я знаю, что она уже проклята.

— Никогда не поздно, — ответил он. — Вот почему я стал священником. Я не хочу, чтобы для кого-то было слишком поздно.

Если бы только его слова были правдой. Но Мэв знала, какое место она занимает в глазах Бога и всех тех, кто имел значение. На ее душе было не одно черное пятно.

Она вздохнула и снова пролистала страницы, сменив тему.

— Давай составим список, хорошо? Меньше разговоров обо мне и больше разговоров об этом вампире. По крайней мере, тогда мы сможем спасти несколько душ, которые могут остаться в живых благодаря нашей тяжелой работе.

— Это звучит как план, — Леон встал рядом с ней и вытащил из кармана маленькую карточку и ручку. — Продолжай, Мэв. Говори, я запишу.






























ГЛАВА 12


Он почти получил ее. Мартин был уверен, что смог очаровать ее, даже на миг.

Мартин заметил, как она придвинулась ближе, когда он прижался губами к ее горлу. Она издала тихий звук, словно его присутствие было искушением, от которого ей было сложно отказаться.

Так и должно быть. Она не должна сдерживать желания. И отказываться от него. Разве он не дал ей понять, что хотел ее?

С того самого момента, как его осведомитель в церкви сообщил ему, что существуют три дочери ведьмы, Мартин заинтересовался ими. Девочки, пережившие изгнание нечистой силы, были достаточно странными, но знать, что они также были продуктом темной магии? Они не были кровными сестрами. Но они стали сестрами, переживая вместе невообразимые ужасы.

Он должен был получить одну.

Мэв была первой и единственной, кто привлек его внимание. Она работала на Церковь, он мог соблазнить их прислать ее. В конце концов, именно так он заполучил последнего священника. Церковь было легче контролировать, чем они думали.

Как и священника в его доме, который теперь явно чувствовал себя храбрым. Он наблюдал, как отец Брайант пробирается через замок, ковыряясь в вещах, которые трогать не стоило.

Поначалу Мартин не возражал, когда священник сбегал ночью. Джентри позаботится о том, чтобы он не нашел ничего важного. Но сейчас? Теперь мужчина делал это средь бела дня, и это было немного сложнее контролировать.

Было трудно следить за всем сразу. Он хотел полностью сосредоточиться на Мэв и ее грехах, а не на священнике, который настаивал на том, чтобы он был центром мира.

С этим нужно было что-то делать.

Джентри стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку и скрестив руки на груди.

— Так что же ты собираешься делать со священником? Мы не можем убить его, если ты об этом думаешь. Церковь не заметит одного мертвого священника, но у тебя уже слишком много тел в подвале, Мартин.

— Я понимаю это, — прорычал он. — Как бы мне ни хотелось попробовать кровь этого человека, он недоступен.

— Ну… — Джентри надул щеки и встретился взглядом с Мартином.

Это не помогло. Он не мог читать мысли мальчика, хотя в древних текстах говорилось, что вампир его возраста должен уметь это. Он годами безуспешно пытался проникнуть в разум Джентри.

— Скажи мне, — прорычал Мартин.

— Вы могли бы напугать его.

— Верно, потому что напугать священника так просто. Они послали человека, который проводил экзорцизм. Мы уже показали, что я пьяница, который не знает, как управлять имением, и если я дам ему намек на то, что я вампир, он никогда не уйдет, — это была хорошая идея, подумал он, но она не сработает.

Джентри глубоко вдохнул.

— Смотри. Я знаю, ты думаешь, что этому мужчине нужно верить, что ты не вампир, но я думаю, ты ошибаешься. Он неопытный священник. Я слышал, как твоя новая невеста говорила это. Все, что нужно сделать, это убедить человека, что все это был сон. Сон и ничего больше, но достаточно, чтобы его сердце билось чаще каждый раз, когда он видит тебя.

Теперь появилась идея.

Мартин сцепил пальцы и прижал их к губам.

— Как?

— Моя мама заваривала чай, который позволял другим заглянуть в будущее, — Джентри поднял руки, когда Мартин начал спорить. — Да, я знаю, что это безумие. Она была не в себе, ты это знаешь. Иначе зачем бы она оставила ребенка на улицах? Чай заставлял людей видеть кое-что, но в нем не было ничего волшебного. Подсыпь немного в напиток сегодня вечером, а затем прокрадись в его комнату. Он увидит гораздо больше, чем просто вампира. Я обещаю.

Что ж, это было начало. Мартину подумал об этом несколько секунд, пока смотрел в пространство. По крайней мере, он хотел, чтобы Джентри предположил, что он обдумывал эту идею. Но Мартин думал о Мэв.

Красивых линиях ее плеч.

О том, как ее глаза закрылись, когда она наклонила голову. Потому что она не станет с ним драться. О, она не доверяла ему. Он не был таким дураком, чтобы поверить в это хоть на секунду. Но он знал, что в этот момент она выдала себя.

Скоро раскроется блаженная природа их отношений. Но сначала он должен был избавиться от назойливого священника.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Завари чай и отнеси в комнату священника. Я пойду навестить нашего доброго отца и посмотрю, что он скажет.

— Я предполагаю, что ему нечего сказать, учитывая все вопросы, которые он мне задавал, — Джентри закатил глаза. — Ваш хозяин когда-нибудь проявлял интерес к питью крови? Может, не смертная кровь? Может, он просил вас принести ему напитки, похожие на кровь животных?

— Значит, он уже пытается внушить тебе мысли, — Мартин вздохнул. — Они никогда не учатся.

— Нет, господин. Не учатся, — Джентри исчез в коридоре.

Мартин встал, готовый увидеть священника, который, по-видимому, передумал насчет Мартина. Хорошо. Это означало, что Мэв прочитала книгу, которую он надеялся, что она найдет. А это означало, что он мог вычеркнуть жадность из смертных грехов, которые она должна была совершить.

Прекрасно.

Он прошел по коридорам через комнаты, где обычно спали дворяне. Он хотел, чтобы священник чувствовал себя комфортно, чтобы он не слушал возмущения Мэв из-за замка. Разделить их двоих казалось хорошей идеей.

Но они были слишком близкими. Он ожидал, что Церковь отправит ее с пожилым священником, который ненавидит все, что связано с путешествиями, вампирами и женщинами. Вместо этого они дали ей юношу, который знал ее задолго до того, как они оба начали работать на самую коррумпированную организацию в этом городе.

Хитрая Церковь.

Священник провел большую часть этого времени в комнатах Мэв, и это злило Мартина. Скоро священника не станет. Скоро никто больше не будет проводить время с Мэв. Ему просто нужно было дождаться удобного случая.

Остановившись перед дверью священника, он закинул руку за голову и постучал.

— Отец Брайант? У вас есть минутка?

Тяжелый удар эхом раздался с другой стороны двери, где священник явно что-то уронил. Скрипнул стул. Мужчина попытался что-то спрятать, а затем приоткрыл дверь лишь немного.

Мартин мог видеть только глаз юноши. Священник хотел что-то скрыть.

— Ах, ваша светлость, — священник моргнул глазом, видневшимся в щели. — Что я могу сделать для вас?

Мартин изо всех сил старался улыбаться так, чтобы это не пугало. Хотя он знал, как он выглядит. Даже без угрозы быть вампиром он был крупным мужчиной. И если он слишком широко улыбался, проклятые клыки показывались, даже если он не был голоден.

— Я знаю, что уже поздно, но я надеялся, что у вас будет немного времени для потерянной души.

Отец Брайант кашлянул.

— Ну, я… Э-э.

— Хорошо, — Мартин толкнул дверь и вошел в комнату мужчины. Он не собирался давать священнику шанса сказать «нет». В конце концов, он собирался сказать, что Мартина не должно быть в его комнате в этот час.

Итак, что же скрывал священник?

Небольшая часть его боялась, что священник прятал Мэв. Он не был уверен, что сделал бы, если бы нашел мисс Винчестер в комнате, едва одетую, с широко открытыми от ужаса глазами, когда она поняла, что кто-то застал ее на ночи со священником.

Хотя на нее это не было похоже. Она была из тех, кто позволял вампиру испортить ее. По крайней мере, так он говорил себе.

То, что он нашел, было маленькой пробиркой на столе, и только.

Но когда он подошел к туалетному столику, то обнаружил, что осталась небольшая часть белого порошка.

— О, прекрасно, — пробормотал он. — Значит, вы не такой скучный священник, как я думал.

Отец Брайант провел рукой по туалетному столику, и вдруг на нем не осталось и намека на белый порошок.

— Я не знаю, о чем вы говорите, но я знаю, что грубо врываться в мужскую комнату без разрешения.

— Думаю, это про женскую комнату, — Мартин поднял руки. — Но если хотите устроить дуэль, я могу это обеспечить.

— Нет. Я не заинтересован, — отец Брайант выдохнул и провел пальцами по волосам. — Я должен попросить вас ничего не рассказывать об этом Мэв.

— Вы имеете в виду мисс Винчестер?

— Да, конечно. Я… — мужчина снова откашлялся, очевидно, ему было не по себе из-за всего этого разговора. — Мы с ней знаем друг друга с детства. Это… странно быть официальным после всего, что мы видели.

О, Мартин не должен был давить. Эти истории он скоро услышит из ее уст. Но он не мог остановиться.

— И после всего, что вы сделали?

Отец Брайант замер и встретился с ним взглядом. Мужчина был нервным. Страх превратил его глаза в лужи безумия, и если Мартин не будет осторожен, он заставит мужчину бежать.

Стук в дверь прервал их вовремя. Ему придется повысить жалование Джентри, если они когда-нибудь получат больше денег.

— Я заказал нам что-нибудь выпить, — сказал Мартин, поворачиваясь к двери и жестом приглашая своего дворецкого войти. — Вижу, вы уже начали без меня, отец, но я очень хотел бы поговорить с вами. Так вечер пролетит быстрее. Вы так не думаете?

Джентри вошел в комнату и поставил поднос с виски на стол. Он специально поставил рюмки близко к мужчинам, отметил Мартин.

Взгляд Джентри метнулся к тумбочке, где раньше был порошок.

Очевидно, его дворецкий узнал остаток и мешочек на туалетном столике, потому что посмотрел на Мартина широко раскрытыми глазами.

— Немного, — одними губами сказал дворецкий, прежде чем покинуть комнату.

То, что принял священник, будет плохо реагировать на то, что Джентри добавил в его напиток. Прекрасно. Пока это не убивало юношу, это работало на пользу Мартина.

Он взял стакан виски и произнес тост за священника:

— Если мы уже идем против духовенства сегодня вечером, вы можете побаловать себя еще раз, отец. Или мне называть вас Леоном?

Другой мужчина не колебался. Леон схватил стакан и поднял его.

— Сегодня вечером можно Леон.

Мартин наблюдал, как священник залпом выпил стакан очень дорогого виски, а затем жестом попросил еще. Возможно, это будет немного проще, чем он думал.

— Я знаю, что прямолинеен, — сказал Мартин, хмурясь, наблюдая за другим мужчиной. — Но я знаю, что ваша спутница полна решимости доказать, что я вампир. Вы можете понять, как мне некомфортно из-за такой вещи.

— Мэв настойчива. Это одна из ее лучших и худших черт, — Леон выпил половину следующего стакана, прежде чем закашлялся. Виски, должно быть, обожгло ему горло. — Трудно убедить ее остановиться, когда она уже начала. И она уверена, что вы вампир.

— Думаю, мы оба знаем, что это не так, — по крайней мере, он надеялся, что священник все верил, что он не более чем неудачливый сын. — Если вы не возражаете, какова позиция Церкви в отношении моего статуса смертного человека?

— Кажется, никто не знает, — Леон тяжело сел, опираясь на туалетный столик и хмуро глядя на стакан в руке. — Это крепче, чем я думал. Что это?

— Любимое виски моего отца.

Со скоростью, которую священник заметил бы, если бы он не был так пьян, Мартин схватил его за руку и подтолкнул к кровати.

— Почему бы вам не присесть здесь, Леон? Расскажите, что вы знаете о вампирах.

Брови Леона сдвинулись еще сильнее. Его глаза оставались рассеянными, и он очень быстро запутался. Священник потянулся к руке Мартина и вцепился в нее.

Он пытался успокоиться? Мартин должен был предупредить этого человека, что вечер будет долгим, если он продолжит бороться с действием веществ. Ему стоило позволить себе наслаждаться этим.

— Давай, — пробормотал он, укладывая Леона на спину. — Расскажи мне все, что, как тебе кажется, ты знаешь. Чего все так боятся?

Порошок в его напитке лишил его возможности держать рот на замке. Бедный священник открыл рот, и из него вырвались все слова, хотя он и боролся с ними на каждом шагу.

— Вампиры — опасные звери, неспособные контролировать свой аппетит. Они питаются смертными мужчинами и женщинами, не заботясь о том, кто они. Все, что нужно вампиру, — это кровь.

От одного слова Мартин ощутил голод. Слухи были правдивы в чем-то. Он хотел укусить священника. Он хотел выпить из вен мужчины, хотя кровь там была не такой сладкой, как у Мэв.

— Интересно, — сказал он. — А как выглядит вампир? На случай, если я когда-нибудь встречу его на улице.

— Это самая ужасная часть. Никто не знает. Только то, что вампир похож на нас. Даже Мэв сказала, что убитый ею вампир выглядел как любой другой мужчина. Она подумала, что он обычный человек, когда впервые увидела его, но потом увидела его гнездо, — глаза Леона расширились. — Гнездо из человеческих костей и конечностей. Это было ужасно. Он пировал их телами еще долго после того, как они были мертвы, а когда закончил, украсил их останками гнездо.

Да, это звучало как одно из их безумий. К сожалению, те вампиры были не надежными. За ними нужно было наблюдать, и если за ними никто не следил, то… что ж. Если бы Лилу выпустили в мир, то он знал, что она убила бы сотню смертных, прежде чем он узнал бы об этом. И тогда на нее бы охотились.

Мартин наклонился над священником и увидел, что его глаза расфокусированы.

— Ты веришь в вампиров, Леон?

— Да.

— Хорошо. Потому что ты смотришь на вампира. Мои клыки длинные, а жажда сильна. Утром ты ничего этого не вспомнишь, но мне нужно, чтобы ты знал, что если меня выпустить в твоем городе, я сделаю ужасные вещи, — Мартин наклонился и зашептал на ухо Леону сотни историй.

Он забивал голову священника рассказами о крови, пока тот не начал кричать. Только тогда он вышел из комнаты, зная, что священник не будет спать этой ночью, пока его будут мучить галлюцинации.
















































ГЛАВА 13


Леон не пришел к ее комнате утром, не постучал, как всегда. Мэв поняла, что что-то было не так. Вампир до сих пор нацеливался только на нее, и она была дурой, если думала, что он будет играть с одной игрушкой.

Леон стоял у него на пути. Леон был священником, который решит его судьбу.

Она никогда еще не бегала так быстро по залам замка, спотыкаясь, пока мчалась к тому, кто, как она надеялась, был еще дышащим священником. А если нет? А если герцог убил человека, который все еще заслуживал жизни?

Мэв добежала до двери и надавила на ручку. Заперто. Зачем ему запирать дверь, если сейчас светло? У Леона не было причин не пускать людей, если только что-то не случилось.

Сильно постучав, она позвала через дверь:

— Леон, это я! Открой!

Она прижала ухо к деревянной двери, но ничего не слышала за ней. Он вообще был в комнате? Или герцог переместил его?

Леон только пару дней назад показал ей, где находится его комната, и даже тогда она не могла просто прийти к нему. Она могла только предположить, что он все еще был в той же комнате.

Наконец, она услышала едва заметное шарканье за ​​дверью. Снова прижавшись к двери ухом, она подождала, пока не услышала очень тихое:

— Мэв?

— Это я, — сказала она. — Почему ты не был сегодня на завтраке? И ты не постучал в мою дверь, так что я могла только предположить, что произошло что-то ужасное. С тобой все в порядке?

Щелкнул замок, и дверь медленно приоткрылась.

— Заходи! — прошипел Леон. — Быстрее, а то он может войти с тобой.

Он? Значит, герцог что-то сделал с бедным священником. Черт возьми, если Карминный герцог погубил ее друга, она с ним разберется. Конечно, она, вероятно, не сможет убить его, но она сможет навредить.

Мэв вошла в комнату Леона и закрыла за собой дверь.

— Что случилось?

Он выглядел ужасно. Его рубашка была разорвана, будто он возился с ней всю ночь. Его глаза были дикими и смотрели ей за спину, хотя дверь была закрыта. Темные тени окружили его глаза. Он хоть спал? Хотя бы пытался?

Леон начал ходить по комнате. Она видела небольшую дорожку на ковре, которую он уже протоптал, и явно не за утро.

Мэв обошла его и села на край кровати.

— Леон? — повторила она. — Что случилось?

Он не сразу смог ответить, и когда он это сделал, то говорил с заиканием, прерываясь, будто он изо всех сил пытался даже найти слова.

— Мы… мы в опасности. Здесь. Я думал, ты ошибаешься. Прости. Только ты знала, что здесь происходит. Но он… Он монстр. В темноте происходят ужасные вещи. Ужасные. Монстры, которые хотят разорвать нас на части. Он сделает то, что сделал с ними.

Мэв едва понимала, что он говорит. Да, она была права. Конечно, герцог был вампиром, но она не ожидала, что Леон так быстро придет к такому выводу.

— Что случилось? — повторила она.

— Я все это видел, — он перестал ходить взад-вперед, чтобы посмотреть на нее, судорожно сглотнул, будто он пытался не зарыдать. — Я видел всех людей, которых он разрезал и повесил над огромными бочками. Он собирает кровь для всех вампиров, Мэв. Я не знаю, является ли он одним из них, но это должно быть достаточно веским доказательством. Он монстр. Он должен предстать перед судом.

Ее челюсть отвисла. Сбор крови для остальных вампиров? О чем он?

Ей хотелось верить ему, но ее взгляд остановился на мешочке на туалетном столике. Она думала, он давно избавился от этого.

— Леон, — выдохнула она. — Сколько ты выпил прошлой ночью?

Его безумные глаза метнулись к мешочку. Затем он рассмеялся.

— Нет. Это было не то. Он был здесь. В моей комнате.

Она всегда знала, что у него проблемы с зависимостью. Он был таким на улицах. Семена мака, белладонна, даже лауданум. Все, до чего он мог дотянуться, он пробовал. Но она думала, что если он перейдет на работу в Церковь, у него не будет доступа ни к одному из этих наркотиков.

Видимо, она ошиблась.

Мэв встала и открыла мешочек, глядя на порошок внутри.

— Ты уверен, что это не вызывает у тебя видений? Прости, что спрашиваю, Леон. Я согласна, что он опасный человек и что это настоящий вампир. Но я просто… мне трудно поверить, что он был в твоей комнате, когда ты видел гигантские бочки. Ты выходил из комнаты?

— Нет! — он вскинул руки и снова начал смеяться, этот маниакальный звук резал уши. — Думаешь, это все из-за какого-то наркотика? Нет, Мэв. Он стоял в этой комнате и рассказывал мне все свои секреты. Он очистил свою душу, как это сделал бы любой хороший католик, и я был вынужден слушать из-за этой проклятой одежды!

Леон снова схватил одежду и попытался сорвать каждую вещь с себя. Он пытался сорвать одежду священника, борясь со всеми этими кошмарами.

— Думаю, тебе нужно немного поспать, Леон, — сказала она, грустно опуская мешочек. — Тебе нужно взять себя в руки, и тогда ты будешь мыслить рационально.

— Я мыслю рационально. Он рассказал мне все, Мэв, и я пережил все, что он подсыпал в мой напиток, — Леон указал на нее, и кончики его пальцев были в крови. — Здесь ты тоже в опасности. Он так много рассказывал мне о тебе. Так много о том, что он планирует сделать и как он собирается навредить тебе.

Это было просто смешно. С герцогом нужно было сурово поговорить, и, возможно, она всадила бы ему пару кольев в глаза для верности.

Разозлившись, она направилась к двери.

— Я не слышу от тебя ничего разумного, поэтому я сама пойду к проклятому источнику.

— Что? — Леон пошел за ней, лепеча на каждом шагу. — Куда ты? Мэв, ты не можешь идти к нему сейчас! Он убьет тебя!

Она сомневалась, что у него получится. Она выживала худшее, чем вампир.

Мэв вылетела в коридор и направилась к гостиной. Она не знала, где находятся покои герцога, но намеревалась это выяснить. Если ему нужна женщина, чтобы накричать на него, пока он не опомнится, пусть будет так.

Она выяснит правду. Сейчас.

Мэв так сильно распахнула дверь гостиной, что та ударилась о стену и оставила след. Она прошла до обеденного зала, где должен быть Джентри. А если его не будет, она войдет в дверь, которая должна вести на кухню. В конце концов, она найдет этого дворецкого.

Словно зная, что она идет за ним, Джентри вышел из двери на кухню и встал, скрестив руки на груди.

— И что я могу сделать для вас, мисс Винчестер?

— Ты можешь привести меня к герцогу, вот что ты можешь сделать. Он чуть не сломал разум моего спутника, и мне нужно сказать ему несколько слов, — больше этого, если честно. Она пожалела, что не заглянула в свою комнату и не взяла колья, которые она принесла для этого момента.

— Я хотел бы привести вас к нему, но считаю, что это не требуется, — Джентри закончил с улыбкой.

Он улыбался. В такое время. Очевидно, она была растеряна и рассержена. Даже просто зная это, он должен был смущаться и беспокоиться о ее благополучии. Но улыбаться?

— Ты знаешь, — прорычала она. — Ты что-то знаешь о том, что произошло, и ничего не сделал, чтобы остановить это.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — ответил он. — Если хочешь поговорить с господином…

Мэв терпеть не могла ложь. Она прервала его резким:

— Нет, — и указала на него. — Ты что-то знаешь обо всем этом и расскажешь мне каждую мелочь. Я не покину эту комнату, пока ты не расскажешь мне, что именно произошло.

Голос герцога прорезал ее гнев, как меч:

— Сначала ты хочешь поговорить со мной, потом ты хочешь поговорить с Джентри. Тебе придется решить, мисс Винчестер. В противном случае, боюсь, никто из нас не сможет тебе помочь.

Ее гнев вспыхнул еще ярче. Он хотел поговорить с ней, будто ничего не произошло. Он думал, что это было забавно, как и его дворецкий. Два больных извращенца.

Она повернулась к нему, готовая стереть улыбку с его лица, если он посмеет улыбнуться ей. Но герцог был не так близок, как она думала. Он прислонился к двери столовой, скрестив руки на груди и скрестив лодыжки.

Его мускулистое тело было расслаблено. Его рубашка была слишком тесной, а штаны обтягивали на удивление пышные бедра. Это были ноги человека, который ими пользовался, а не герцога, который каждый день сидел за столом.

Разве она уже не думала так о нем?

Прядь темных волос упала ему на глаза, и он выдохнул, чтобы убрать ее. Яркие, глаза вызывали у нее желание упасть в их глубины.

Она дышала? Почему она не дышала?

Мэв освободилась от его чар и оскалила зубы в горьком рычании.

— Как ты смеешь так нападать на него? Он священник Церкви!

— Почему тебя волнует, если я нападу на него? Как любопытно, Мэв. Ты будто боишься, что Церковь признает меня виновным и что они в конце концов захотят меня убить, — он приподнял бровь и ту же сторону рта. — Я был бы польщен, если бы не понимал, как ты злишься на меня.

— Я в ярости, — она прошла через комнату, каждый шаг сопровождался резким стуком. — Ты хотел запугать его, чтобы он ушел. Я вижу это. Но я не могу понять, почему? Чем дольше он здесь, тем лучше для твоей паутины лжи. Не так ли?

Его веселое выражение не менялось.

— Ты не думаешь, что, если бы я хотел, чтобы вы оба ушли раньше, я бы лгал? Так сложно уследить за всей ложью, когда ты сплетаешь ее слишком много.

— Да. Я думала об этом. Но я думаю, что ты хочешь, чтобы мы долго пробыли тут. Думаю, ты хочешь увидеть, что будет, и сможешь ли ты снова победить Церковь, — она встала перед ним, хмуро глядя на его нахальную ухмылку. — Тебе повезло, что у меня нет с собой оружия, иначе я бы стерла эту ухмылку с твоего лица.

— Я думаю, ты сама по себе оружие, мисс Винчестер, — он поднял руку и коснулся пальцем ее подбородка. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной в оперу. До нее еще несколько ночей, и я думал удивить тебя поездкой, но теперь я надеюсь, что ты скажешь «да». И я понимаю, насколько хрупка эта надежда.

Вся злость в ней сдулась. Почему он спрашивал об опере, когда она кричала на него?

— Ч-что? — пробормотала она. — Зачем тебе знать, пойду ли я в оперу?

— Ты выглядишь как человек, который там еще не бывал. И мне нужна пара. Боюсь, там будут старые друзья. Они всегда дразнят меня, что я один, и я хотел бы хоть раз доказать им, что они не правы, — он медленно убрал палец с ее подбородка. Очень медленно. — Я уверен, что если бы ты была у меня под рукой, ни один из них не усомнился бы в моем счастье.

— Счастье? — она превратилась в попугая?

Мэв отстранилась от него, тряхнув головой, чтобы развеять туман мыслей.

— Нет, это неправильно.

— Нет, ты не хочешь пойти в оперу? — он склонил голову, и свет упал на его скулы. — Или нет, ты не хочешь говорить об этом прямо сейчас? Не нужно решать в эту минуту. Я понимаю, что, конечно, на решение влияет множество факторов.

Почему она не могла мыслить здраво? Она пришла в комнату с явным намерением. Она собиралась наорать на него, отругать за то, что он посмел прикоснуться к человеку, которого она считала своим другом. А теперь он отмахнулся от спора и хотел поговорить о поездке в город, как если бы они были парой.

— Ты меня не слушаешь, — пробормотала она, приложив руку ко лбу. — Я… Леон. Леон не в себе, и я знаю, что это связано с тобой.

Герцог бросился вперед, толкая ее, пока ее поясница не ударилась о стол. Она уперлась руками в стол от энергии его напора.

— Я всегда слушаю тебя, — ответил он. — Я бы не выдержал, если бы ты думала, что я когда-нибудь отмахнусь от твоих опасений. Они верны. Ясное дело.

Мэв, затаив дыхание, спросила:

— Тогда почему ты не говоришь мне, что случилось с Леоном?

Она видела момент, когда он смягчился. Мышцы вокруг его глаз расслабились, и он облизал губы, борясь с тем, чтобы не сказать ей правду. Но, наконец, герцог кивнул.

— У твоего друга склонность к наслаждению… неприятными веществами. Мы разговаривали прошлой ночью, да. Он спросил меня о вампирах, и я рассказал ему то, что он хотел знать.

— Он сказал, что ты разрываешь людей заживо и подвешиваешь их тела над большими бочками, чтобы собрать их кровь, — ответила она.

Герцог снова приподнял бровь.

— Я мог немного приукрасить. Вампиры — это восхитительные страшилки за стаканчиком виски и… прочим.

Вот что произошло. Герцог все еще хотел, чтобы они оба поверили, что он не вампир, но он также хотел рассказывать истории о вампирах.

Проклятье. Ведь у них не было никаких доказательств.

Они вернулись к тому, с чего начали. И она думала, что хотя бы возвращение Леона в Церковь будет означать, что они смогут осудить этого монстра.

Но какая-то ее часть расслабилась. Еще рано было его убивать. Пока что.

Герцог улыбнулся.

— Понимаешь? В конце концов, не такой уж и монстр.

— Это еще предстоит выяснить, — напомнила она ему, извиваясь под его рукой и спасаясь от холода его тела. — Если ты снова прикоснешься к отцу Брайанту или наполнишь его голову кошмарами, я проткну тебе сердце колом. Вампир ты или нет.

— Это в любом случае убило бы меня.

— В этом-то и дело, — она прошла к дверному проему, затем сделала драматическую паузу. — Ты прав, кстати.

Герцог смотрел на нее сквозь пряди волос горящими глазами.

— В чем?

— Я никогда не была в опере, — Мэв перебросила волосы через плечо и окинула его взглядом. — Я бы хотела. Пусть твой дворецкий скажет, во сколько мы встретимся.

Она ушла, но не раньше, чем услышала его победный вопль.

ГЛАВА 14


— Все идет не так хорошо, как ты думаешь, — упрекнул Джентри.

— Я не знаю, о чем ты. Все идет чудесно, — Мартин поправил пиджак и вытянул руки по сторонам. — Как я выгляжу?

— Как всегда. Ты всегда в этом костюме, — буркнул Джентри. Но его дворецкий все же протянул руку, чтобы разгладить лацкан его пиджака. — Говорю же, эта женщина умнее других. Ей не интересны твои игры.

— Я думаю, что она наслаждается собой впервые за очень долгое время. Эта игра между нами взволновала ее так же, как и меня, — по крайней мере, он надеялся.

Мэв вела себя прилично последнюю пару дней, и это заставляло его нервничать. Казалось, она не совала свой нос в его дела, и то, что она вдруг решила держаться в стороне, заставило его немного нервничать.

Мартин сказал себе, что она готовится к опере. Она никогда не была там, и для молодой женщины было нормально нервничать. Там будет много людей, и все они, вероятно, будут смотреть на нее. Учитывая, что она едет с ним, Карминным герцогом. Его многие боялись.

Если бы они только знали, что все их опасения оправданы.

— Я говорю, чтобы ты не терял рассудка, — проворчал Джентри. — Она снова в гостиной с этим жалким подобием священника. И я уверен, что он рассказывает ей всякие вещи.

Мартин пожал плечами.

— Мы должны отдать ему должное за то, что он храбрее других. Каким-то образом он все еще здесь после всего, что я с ним сделал.

Мягко фыркнув, Джентри вручил Мартину галстук.

— Он здесь только потому, что женщина все еще здесь, и она отказывается уходить. Дай ему шанс, и священник убежит в ночь и где-нибудь сломает себе шею о корень дерева.

И разве это не было бы прекрасным зрелищем? Мартин еще раз показался Джентри, чтобы удостовериться, что выглядел сносно. В конце концов, он хотел хорошо выглядеть для их первой совместной прогулки. Она запомнит эту ночь на всю оставшуюся жизнь.

В такие моменты ему хотелось видеть свое отражение.

— Ну, если ты думаешь, что она так быстро передумает, то, полагаю, мне придется их прервать, — Мартин не был против. Ему нравилось видеть ее, даже если она была со священником.

Кроме того, они собирались сегодня вечером в оперу, а это означало, что ничто не могло его расстроить. Он обожал каждую часть оперы. Музыку. Роскошь.

И вампиры, которые туда ходили, конечно. Он любил их всех, особенно если учесть, что после этого они наслаждались обществом друг друга.

Шагая по коридорам, он размышлял о том, что не сможет рассказать об этом Мэв. Она не могла знать, что они делили ложе с другими вампирами. По крайней мере, пока что. Он хотел, чтобы она видела в них людей, которых она в конечном итоге полюбит. И она полюбит. Все вампиры, с которыми он дружил, были добрыми. Они просто пили немного крови.

Чем больше он погружал ее в свой мир без ее ведома, тем больше у него было шансов, что она согласится остаться после того, как превратится в вампира. Он позаботится о том, чтобы она была настоящей невестой, а не такой, как другие. Все, что ему нужно было сделать, это точно следовать книге.

Мартин повернул за угол и услышал, как они разговаривают. Хотя и Леон, и Мэв говорили тихо, Мартин мог слышать сквозь любую стену в этом замке. В конце концов, они были построены тонкими не зря.

Она говорила громче, чем он, хотя, должно быть, не осознавала, насколько горячи были ее слова.

— Я понимаю, ты думаешь, что что-то видел, Леон. Но мне нужно, чтобы ты понял, что, скорее всего, это была смесь алкоголя с наркотиками в твоем организме.

— Ты доверяешь ему больше, чем мне? — Леон имел полное право злиться. Потеря такой женщины, как Мэв, из-за вампира должна была раздражать мужчину. Мартин знал, что ему не понравится, если он потеряет ее, что говорить о таком пронырливом человечке, как Леон.

— Я не доверяю ни одному из вас! — прошипела она. — Ты должен понимать, что мы находимся здесь в шатком положении. Если ты сейчас веришь, что он вампир, то ты должен понимать, насколько важно доказать, что он действительно им является. Церковь никого не пошлет, потому что тебе приснился сон.

— Это был не сон.

Почти сон. Мартин шептал ему на ухо, пока мужчина впал в ступор, и это, вероятно, не помогло. К тому времени, когда Мартин ушел, Леон уже ходил по комнате, бормоча о рассказанных ему историях.

Может, его разум что-то видел. Джентри сказал, что порошок действует на многих людей, и что, если Мартин не будет осторожен, он сломает разум священника.

Он изо всех сил старался этого не делать, хотя бы потому, что знал, что Церковь воспримет это как нападение. В конце концов, они были немного осторожнее после того, как последний не вернулся.

— Ты мне не доверяешь? — голос Леона донесся шепотом сквозь стену.

Мартин узнал мольбу. Он бы не удивился, если бы Леон встал на колени перед Мэв с таким тоном.

— Нет, я тебе не доверяю, — прорычала она. — Я никому не доверяю. Ты знаешь, какую жизнь я прожила, и знаешь, почему я никому не доверяю, кроме своих сестер. Это работа, Леон. И до сих пор ты не сделал ничего, пока был здесь. Мы должны доказать, что он вампир, и если мы этого не сделаем, то он продолжит убивать весь город так, как считает нужным. Тебя не было в последнем гнезде. Я была. Ты не думаешь, что это дает мне достаточно оснований, чтобы захотеть доказать его вину?

Мартин должен был спросить об этом гнезде. Это звучало очень похоже на вампира, вышедшего из-под контроля. Обычно, когда дело становилось настолько плохим, вмешивался кто-то из их вида. Никто не хотел рисковать быть разоблаченным.

Вампирам нравилось быть мифом или легендой. Это делало все намного проще.

— Я знаю, что ты хочешь победить его так же сильно, как и я, — ответил Леон. — Но ты хочешь сделать это по тем же причинам? Я вижу, как ты попадаешь под его чары, Мэв. Если ты не будешь осторожна, мы потеряем тебя из-за него.

О, и разве это не была бы самая сладкая победа, которую когда-либо одерживал Мартин? Он надеялся, что Мэв потеряет себя из-за него. Ему бы очень понравилось томиться с ней в луже крови, в то время как остальная часть ее семьи наблюдала бы за ее падением.

Но это его темная сторона желала такого. Он не мог сделать этого с ней.

По крайней мере, пока что.

Он вошел в гостиную и подождал, пока Мэв увидит его. Священник стоял на коленях спиной к двери, но Мэв сидела прямо, как доска, в своем кресле. Ее руки деликатно лежали на ее коленях.

Она выглядела как королева с подданным, умоляющим ее. Но Мартин видел силу в ее плечах. Он знал, что она никому не даст пощады просто так.

— Ну, — начал он, наслаждаясь тем, как вздрогнул священник. — Не могу сказать, что когда-либо видел священника на коленях перед женщиной. Обычно наоборот.

Мэв закатила глаза и стиснула зубы.

— Серьезно? Обязательно быть таким грубым?

— Да, — Мартин прошел в комнату и тяжело сел на стул, с которого, вероятно, встал Леон. — Какой смысл быть герцогом, если не можешь говорить то, что никто не хочет, чтобы ты говорил?

— О, возможно, чтобы помочь другим и сделать так, чтобы ваш город процветал? — Мэв захлопала ресницами. — Но ты совсем не понимаешь, что такое тяжелая работа, да?

Он не мог сопротивляться. Она искушала его слишком сильно, чтобы он не искушал и ее.

Мартин раздвинул ноги. Ее угол был идеальным, чтобы увидеть мощные мышцы, которые он развивал годами.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мисс Винчестер. Очевидно, я… твердолобый.

Ее глаза расширились от шока. Но ее щеки снова стали ярко-красными, его любимый цвет в мире, и он знал, что ее глаза были не только на его бедрах. Ее внимание было совершенно в другом месте.

Вела ли она благочестивую жизнь, как настаивал монастырь? Или его маленькая шалунья была нарушителем правил?

Леон развернулся и рухнул на задницу. Он отпрянул, его спина прижалась к ногам Мэв.

— Ваша светлость! Я не знал, что вы встретите нас в гостиной.

— Я рад видеть, что вы двое, по крайней мере, не встречаетесь в спальнях, — Мартин поднял руку и посмотрел на свои начищенные ногти. — Боюсь, я здесь из-за мисс Винчестер, отец. Не вас.

— Вы тут для Мэв? — Леон оглянулся и заметил, где был. Священник кашлянул и подвинулся, чтобы больше не опираться на Мэв. — Я не понимаю.

Мэв поймала взгляд Мартина с осуждением. Очевидно, она не хотела, чтобы маленький священник знал, что она уезжает сегодня вечером с Мартином. Она хотела держать другого мужчину в неведении? О, это не годится.

Она не могла держать их общение в секрете. Священник узнает, что она ушла с ним в оперу, кто-нибудь в опере сообщит Церкви. Она не могла выйти из этого так легко.

Мартин усмехнулся и испытал величайшее удовольствие, увидев, как на ее лице появилось понимание.

— Святой отец, мы идем в оперу сегодня вечером. Разве она не сказала вам?

Глаза священника расширялись с каждым словом. Он посмотрел на Мэв с ужасом во взгляде.

— Ты пойдешь с ним? В оперу?

Он не думал, что голос мужчины может звучать так высоко. У священника всегда был приятный голос. Голос, который заставлял людей хотеть открыть ему свою душу. По крайней мере, до тех пор, пока он не говорил с Мэв.

Она вздохнула и встала, стряхивая его руки, когда он пытался остановить ее.

— Да, я иду в оперу.

— Почему? — рявкнул Леон. — Ты знаешь, что мы здесь, чтобы доказать, что он вампир. Мы здесь, чтобы обеспечить безопасность населения. Ходить в оперу — это… это…

Мартин должен был закончить за него предложение:

— Риск?

Если бы взгляды могли убивать, то Мартин должен был бы сгореть. Леон хотел ударить его, но ему казалось, что это будет похоже на попытку блохи ударить кошку.

— Да, — прорычал священник. — Это риск, если вы вампир, и риск, если вы им не являетесь. Она — одинокая женщина. Она заслуживает сопровождающего. Я, пожалуй, пойду с тобой.

Хотя священник изо всех сил пытался снова разгладить белый воротничок, он выглядел пьяным. Или, возможно, невменяемым. И он не шел с ними в оперу.

Мартин открыл рот, чтобы сказать мужчине, как долго ему придется ждать приглашения в оперу Мартина, но не сказал ни слова.

Мэв вмешалась в их спор:

— Я еду с ним одна. Мы оба знаем, что у меня нет репутации, о которой можно было бы говорить, и я не беспокоюсь о том, что кто-то увидит меня с ним. Они будут говорить. Церковь может услышать. Я понимаю риски. Но я никогда не была в опере, и я собираюсь использовать эту возможность.

О, он хотел поцеловать ее. Грудь Мартина наполнилась гордостью за то, что она встала на его сторону.

Но затем она повернулась и пронзила его взглядом.

— Не поймите неправильно, ваша светлость. Я иду только потому, что вижу в этом возможность. Вы сделаете ошибку, в конце концов. Вы скажете мне правду, будь то просто то, что вы лжец или что вы вампир. Любой случай мне подходит.

— Любой случай? — он приподнял бровь.

— Мы оба знаем, что правда, — Мэв притихла, а затем поправила себя. — Мы все знаем правду. Не хватает только доказательств.

— Тогда сегодня вечером я должен предоставить доказательства, — он протянул руку, чтобы она взяла ее. — Хотя я не думаю, что ты будешь смотреть на меня, как бы мне ни было больно это признавать. Музыка приведет тебя в восторг, Мэв.

— Мисс Винчестер, — поправила она и сжала предложенную руку. — Леон, не ложись спать и подожди меня, ладно? Если я не вернусь домой с герцогом, вот доказательство.

— Мэв, — выдохнул священник.

Мартин не дал ему возможности дальше спорить с его спутницей. Он увлек Мэв в коридоры и в единственное место, где он хотел ее видеть с тех пор, как увидел ее прекрасное тело.

— Это не путь к входной двери, — пробормотала она.

— Верно. Мы идем в мои покои, — он некоторое время слушал ее ворчание, прежде чем рассмеяться. — Нельзя идти в оперу в этом платье, моя дорогая. Ты с герцогом! У меня есть для тебя одежда получше.

Видимо, ему удалось заставить ее замолчать.























ГЛАВА 15


Она хотела спорить, что ей плевать на мнение других. Идти с Герцогом было как идти по улице самой. Она не увидит тех людей снова после этой ночи.

И все же…

Мэв не могла подавить ту часть себя, которая отчаянно хотела увидеть, что он ей даст. Какая ткань была у герцога и подойдет ли ей платье.

Мэв всю жизнь прожила в женском монастыре. Не то чтобы у них были самые современные платья. И когда она, наконец, покинула это ужасное место, она была вынуждена вести жизнь рабства. Не хватало денег, чтобы купить изящные платья, которые носили другие девушки. Кроме того, она просто пачкалась, гоняясь за сверхъестественными существами, или, не дай бог, ее тошнило от одержимого человека.

Герцог провел ее через залы и по странному коридору, по которому она никогда раньше не ходила. Свет здесь становился тусклее по мере того, как они продвигались вглубь замка. Не было ни факелов, ни окон, и, в конце концов, вообще ничего, что указывало бы им путь.

В ее голове вспыхнула мысль.

— Как ты можешь видеть тут?

Она услышала, как он рассмеялся слишком близко к ее уху.

— Ах, ты хочешь знать?

— Можешь бросить притворство, — пробормотала она. — Я знаю, что ты вампир, и притворяться, что это не так, становится довольно скучно. Разве ты не согласишься?

— Я никогда не скучаю, и мне очень обидно, что ты предположила такое. Особенно учитывая, что мы с тобой так хорошо ладили, — его хватка ослабла на ее ладони, которая лежала на его предплечье, и внезапно его пальцы начали гладить костяшки ее пальцев. — Я никогда не замечал, что у тебя мозоли. Странно, что у женщины пострадавшие ладони.

Ей хотелось вздрогнуть от его прикосновения.

— А разве ты не знал, что это деликатная тема для женщины с рабочими руками? Я не из тех милых дам, которые надеются, что герцог влюбится в нее.

— Таких женщин меньше, чем ты думаешь, — словно почувствовав, что ей нужно отдернуть руку, герцог усилил хватку. — Почему ты так чувствительна к рукам? Это доказывает, что ты больше, чем другие. Женщина, которая понимает остальной мир за пределами этих стен.

Она хотела, чтобы так многие видели ее ладони. Но очень немногие видели что-то иное, кроме женщины из рабочего класса, чье положение никогда не изменится.

Но почему ей должно быть стыдно за свои руки? Как он и сказал, они были доказательством того, что она была больше, чем другие. Этого должно быть достаточно, чтобы ее уверенность возросла.

— Драки, — смягчилась она. — Церковь часто посылает меня разбираться с теми, кого считают наиболее опасными. Они не пришлют священника, если посчитают, что он может пострадать. Всю свою жизнь я училась тому, как заботиться о себе и других. Они посылают меня.

Его шаги запнулись, прежде чем он снова собрался.

— Драки? Ты только что это сказала?

— Да.

— Что ж, вы полны сюрпризов, мисс Винчестер, — он остановил ее, и она могла только предположить, что они достигли его спальни.

Румянец залил ее шею. Они шли в его спальню, и она не должна была так волноваться, но она трепетала. Ей хотелось увидеть гнездо этого вампира, и ей было любопытно, не собирается ли он показать ей груду мертвых тел, разбросанных повсюду. Если он думал, что это ее поразит, то удивится, когда она даже не моргнет.

Она услышала его глубокий голос у себя в ухе, слабое тепло его дыхания дразнило ее затылок:

— Насчет того, чтобы мы оба признали, что я вампир, я не знаю, хочешь ли ты, чтобы я сделал это.

Дрожь пробежала по ее спине.

— Я не думаю, что нам нужно продолжать игру, Мартин. Мы оба знаем, что ты вампир. Я просто пока не могу этого доказать.

— Разве признание не докажет, что я тот, кем ты меня называешь?

Она хотела солгать. Она хотела сказать, что так и будет, и что только с этим она сможет вернуться в Церковь. Но признание вины перед тайным оружием Церкви ничего не значило. Он должен был признаться священнику, или ей нужно было предъявить им неопровержимые доказательства.

— Если ты признаешься в этом Леону, то возможно, — его пальцы скользнули вверх по ее позвоночнику, и на несколько мгновений она потеряла ход мыслей. — Но мне нужно найти что-то большее, чем слова, чтобы доказать свое мнение.

— Значит, ты хочешь сказать, что я могу быть с тобой истинным, пока доказательство остается устным?

Нет, конечно, нет. Он не должен доверять ей.

Она возьмет любую информацию, которую сможет, а затем убьет его. Это была ее работа.

— Да, — прошептала она. — Если хочешь, чтобы кто-то знал, кто ты, но ничего не мог с этим поделать, тогда я могу быть таким человеком.

Он потянулся перед ней, слабые очертания его руки были едва видны в темноте. Что он делал? Брал оружие? Так он докажет ей, кем он был?

Но все, что он сделал, это распахнул дверь, которую она не смогла увидеть, и показал свою спальню за ней.

В комнате было тепло, и горели свечи. Сотни свечей весело мерцали на каждой поверхности, к которой мог прилипнуть воск. Стол. Подоконники забитых окон. Изголовье и изножье кровати. Огонь танцевал в камине и громко потрескивал, единственный звук, кроме ее прерывистого дыхания. Алые шелковые простыни, не заправленные, скомканные там, где он спал прошлой ночью. Шкаф сбоку был открыт, в нем висело в ряд несколько его костюмов, аккуратно выглаженных.

Две двери в дальней стене. Но в остальном это была романтическая комната. Она могла представить, как проводит дни здесь, нежась в темноте с мужчиной, созданным из теней, удовлетворяющим все ее потребности.

Откуда взялась эта мысль?

Да, ее влекло к нему, но — проклятье. Он был вампиром! Он убил сто человек.

«Может, он убил их, чтобы выжить», — прошептал голосок в ее голове.

Она не собиралась жалеть монстров, которые убивали множество людей. Мэв не знала жертв прошлого вампира. Не важно. Он все еще был монстром, разумным или нет.

Герцог прошел мимо нее в комнату.

— Идем, Мэв. Ты хотела посмотреть, какой наряд я выбрал для тебя, а мне любопытно увидеть тебя в наряде, подходящем такой женщине, как ты.

— Это подходящий для меня наряд, — она погладила коричневую льняную юбку, от которой чесались ноги. — Это то, что носит работающая женщина.

— Но в моем замке ты — не работающая женщина, — он подмигнул ей, затем открыл дверь справа. — Кроме того, если ты идешь в оперу с известным вампиром, ты не можешь выглядеть как моя следующая еда.

— Это было признание? — крикнула она, когда он исчез из поля зрения.

Его голос донесся сквозь тени позади.

— Абсолютно нет, мисс Винчестер! Я верю, что тебе придется постараться, чтобы добиться от меня признания.

Она предположила, что он был слишком умен, чтобы попасться на такую ​​уловку, хотя и не стала скрывать, что была разочарована тем, что он не признался в этом. По какой-то странной причине она хотела, чтобы он просто сказал это.

Он был вампиром.

Они знали, что он вампир. Ему не нужно было скрывать эту информацию, потому что он думал, что у него будут проблемы с Церковью. Если быть честной, у нее были сомнения по поводу всего этого.

До сих пор герцог не давал ей оснований думать, что он опасен. Глупо, да. Заманчиво. Но он не казался кровожадным или жестоким.

И это бросало вызов всему, что она знала о вампирах. Все, что она считала правдой, теперь вдруг показалось ложью. Она хотела знать больше, и это было несправедливо. Она не могла знать больше, иначе вся ее жизнь перевернулась бы с ног на голову.

Он вышел из того, что должно быть шкафом, с огромным платьем в руках. Оно растеклось по его предплечьям и по полу, как белая пена моря.

— Это должно прекрасно смотреться на тебе.

— Что, прости? — она покачала головой. — Я не могу носить белое.

— Ты собираешься вскоре стать невестой? — его взгляд стал пылким, сверкал, пока он разглядывал ее. — Если да, то это было бы к неудаче. Но если ты не планируешь свадьбу, то можно и надеть белое.

Она испортит шелк. Мэв никогда не носила белое, потому что на ее одежде всегда были пятна. От крови и рвоты до грязи и пепла, она не могла удержаться от вытирания рук о бедра.

— Нет, — пробормотала она. — Так не пойдет.

Он положил белое платье на кровать и встал за ней. Медленно герцог протянул пальцы и взялся за корсет.

— Ты можешь это надеть.

Первый рывок удивил ее, хотя и не должен был.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Ты овладела сложным навыком снятия корсета самостоятельно?

— Да, — ответила Мэв. — Я живу одна. Я сама одеваюсь, в отличие от тебя, по-видимому.

— Ах, — его пальцы замерли, но затем она почувствовала, как он снова потянул. Сильные пальцы скользили под натянутые шнурки, дергая, пока длинная нить не распуталась. — Почему бы нам не сделать вид, что ты этого не говорила?

Она должна была сказать нет. Остановить его и надеть проклятое платье самостоятельно. Но она не могла дышать. Все ее тело покалывало в надежде, что его пальцы случайно коснутся ее спины, хотя под одеждой было нижнее платье.

Что в нем такого? Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Мэв очень давно не хотела, чтобы кто-нибудь прикасался к ней. И почему первый должен быть вампиром? Он скорее высосет ее кровь.

Ранки на ее бедре пульсировали. Не болью, а напоминанием о том, что он пытался соблазнить ее очень рано. Если он мог проникнуть в ее комнату, пока она спала, то что еще он мог сделать?

Мэв не знала, что такого в нем, но ее тянуло к нему, как мотылька к огню. Он пробудил в ней желание, которое она не хотела игнорировать, а это было редкостью для нее.

Это был такой позор, что ей придется убить его, когда все будет сказано и сделано.

Мэв держалась за платье спереди, пока оно расстегивалось. Если бы она отпустила, то вся ткань сползла бы к ее талии. Он потянул за шнурок у поясницы и придержал для нее юбки.

Герцог тяжко вздохнул.

— Отпусти, Мэв.

— Я не знаю, хочу ли.

— Я ничего нового не увижу, — он склонился, его губы задели ее плечо. Едва ощутимо, чтобы она задалась вопросом, касался ли он ее. — Много раз уже все видел.

— Как романтично сказать такое полуодетой женщине в твоей спальне, — она почувствовала, как румянец растекается от ее груди к шее.

— Когда мужчине больше четырехсот лет, все приличия выбрасываются в окно, — он прошел перед ней и подмигнул.

Он только что…

Герцог поднял платье с кровати и встряхнул его. Это было потрясающее платье. Бело-кремовые оборки расходились от ее талии большим кругом плотной ткани. Корсет обнажал ее шею и плечи. Небольшой кружок ткани обрамлял плечи, прозрачный с крошечными жемчужинами, пришитыми, как звезды. Рукава свисали до ладоней, и она видела, что он уже положил на кровать такие же прозрачные перчатки.

— Давай, — снова сказал он. — Я тебе помогу.

Она ругала себя, когда ослабила хватку. Ткань упала к ее ногам с жутким шорохом, и она осталась в простой хлопчатобумажной сорочке.

Она была покрыта. Мэв напомнила себе, что она полностью закрыта. И все же жар его взгляда заставлял ее чувствовать себя голой.

Он встряхнул платье еще раз.

— Мы не хотим опоздать.

— У тебя замечательная выдержка, если ты вампир, — Мэв знала, что подстрекать его было плохой идеей. Никто не хотел соблазнить вампира, чтобы тот их укусил, и все же, разве это не будет доказательством, которое ей нужно?

Она смотрела, как он расстегнул платье и устроил его у ее ног.

— Выдержка? — повторил он с тихим смешком. — Положи руку мне на плечо, чтобы не упасть.

Она осторожно опустила ладонь и почувствовала, как мышцы напряглись под ее пальцами. Боже, его спина была массивной. Каждое движение под ее пальцами могло заставить ее пошатнуться. Какого роста был этот мужчина?

Мэв покачала головой и надела платье. Он зашел за нее, его ладони скользнули вверх по ее ногам, когда он поднял платье. Его суставы были не мозолистыми, а ледяными. Он не торопился, касался каждой ее частички. Всю дорогу по бокам, пока она не забыла, что было вверху, а что внизу.

Никто из них не говорил, даже пока он туго завязывал корсет. Но затем, о, он скользнул рукой по ее ребрам к животу и притянул ее к своей груди.

— Это не выдержка, дорогая Мэв. Это понимание, когда дразнить, а когда искушать.

И снова он сказал что-то, что было так близко к признанию, но слова были обтекаемыми.

Прохладное прикосновение исчезло, и еще больше льда сжало ее горло. На секунду ей показалось, что он схватил ее за шею. Но когда она посмотрела вниз, он застегнул нить прекрасного кремового жемчуга на ее ключицах. Достаточно, чтобы сделать заявление, но недостаточно, чтобы выглядеть вычурно.

Затем он повернул ее, и выражение его лица обжигало.

— Ты прекрасна, — сказал он. — И убийственна в своей красоте. Смотреть на тебя — значит чувствовать боль, Мэв Винчестер.

И почему это была самая замечательная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ей?

Она заправила прядь волос за ухо и кашлянула.

— Может, нам стоит отправиться в оперу, ваша светлость?

— Пожалуйста, — он взял ее за руку и опустил ее ладонь на свою. — Сегодня вечером я Мартин.


ГЛАВА 16


Мэв была тихой в карете, когда они отъехали от замка? Да. Она не знала, что ожидать от оперы так далеко от Лондона, и она не знала, поедут ли они в оперу вообще.

Белое платье с голыми шеей и плечами? Она легко могла ехать в гнездо вампиров, и Герцог мог предложить ее как странное угощение или жертву. Она не знала, куда они ехали, и вернется ли она.

Она оглянулась на замок, тень прошла перед окном, и она знала, что Леон следил. Он ясно дал понять, что не поддерживал этот ненужный риск.

Она удивится, если он останется после этого.

Герцог сидел перед ней, снял свои перчатки.

— Ты нервничаешь.

— Да.

— Объяснишь, почему?

Она не хотела. Не хотела, чтобы ему было проще привязаться к ней, не хотела, чтобы он мог легко использовать ее страх. Она не могла доверять ему. Вообще. И это было настоящей проблемой.

Она медленно повернула голову и посмотрела ему в глаза.

— Я не какая-то забитая женщина, которой нужно помочь, Мартин.

— Ах, мое настоящее имя в твоих устах звучит намного лучше, — он отклонился, широко расставив ноги и занимая слишком много места. — Скажи, почему ты думаешь, что я бы предположил что-то другое? Я встретил тебя, Мэв. Я знаю, что ты не та, кому нужна моя помощь. Хотя я не понимаю, почему ты вообще решила, что я так думаю.

— Зачем еще ты ведешь меня в оперу? Ты ясно дал понять, что взял меня только потому, что знал, что я там никогда не была. Может, это игра едой?

Если бы он еще сильнее закатил глаза, то увидел бы затылок. Мартин наклонился и потянулся к ее рукам. Ледяное прикосновение прожгло ее тонкие перчатки.

— Это не жалость, Мэв. Я веду тебя в оперу, потому что хочу, чтобы ты насладилась музыкой. И все.

— Почему? — она должна была знать ответ. Она должна была знать правду о том, почему он пригласил ее, послал ей письмо, дал ей ключ, который все еще лежал в ее крошечном чемоданчике. У нее было слишком много вопросов без ответов, и знание того, что он не ответит ни на один из них, убивало ее.

Мартин смотрел ей в глаза, ища что-то в ее взгляде, и она не знала, могла ли дать это ему.

Наконец, он сжал ее пальцы.

— Ты читала книгу?

— Он была полна детских сказок, — ответила она.

Он рассмеялся.

— Нет, ту, которую ты украла со стула. Ту, которую я оставил тебе, чтобы ты нашла, потому что знал, что ты не поверишь мне, если не проведешь исследование самостоятельно.

Конечно, он все продумал. Она попыталась вырвать пальцы из его хватки, но он не отпустил ее так просто.

Наконец она проворчала:

— Да, я читала. Каждую страницу, хотя было довольно сложно понять, как читать.

— Да, просто и не должно быть. Есть отрывок, объясняющий, почему так много вампиров под солнцем. Это был отрывок, который очаровал меня на всю мою жизнь, — опять же, он ничего не выдал, говоря это. — Вампиры одиноки. Они живут веками и наблюдают, как умирают все, кого они любят. Такая потеря в конечном итоге разрывает. Нужно то, что делает их людьми, и тогда вы видите вампиров, которые появляются в легендах. Дракула. Мадам Батори. Даже Лилит.

— Если только они не вампиры, которых создали неправильно, — она освободила свои руки и сцепила их на коленях. Не держась за него, она чувствовала себя немного потерянной, как ни странно.

— Они и есть аномалия, — он снова откинулся назад, глядя в окно. — Мне не нравится быть одному, Мэв. После всех этих лет я обнаружил, что то, что я ищу, невозможно получить без кого-то рядом со мной.

Но это означало многое. Возможно, он хотел превратить ее в вампира, что просто не годилось. Она открыла рот, чтобы заставить его объясниться, но не успела. Карета остановилась, и Мартин вышел.

Он придержал дверь открытой для нее сам и протянул руку, чтобы помочь ей высвободить все юбки из кареты. И то, что она обнаружила по другую сторону его замка, потрясло ее.

Здания здесь соперничали с самим Лондоном. Каждое было трехэтажным, они обрамляли идеально ухоженную улицу. Электрические уличные фонари освещали мощеную дорогу и небольшие клочки травы с яркими цветами. Все дома были безупречны, с блестящими медными дверцами и без заколоченных окон.

Богатство буквально капало из каждого уголка этого маленького городка.

Здание, перед которым они стояли, было покрыто сусальным золотом, а у каждой стены стояли впечатляющие красивые статуи. Гигантские ангелы будто бросались из здания с вытянутыми руками и повязками на глазах.

— Вау, — сказала она, глядя на луну за зданием. — Это опера?

— Да, — Мартин прижал ее руку под своим локтем и увел их от кареты. — Надеюсь, ты готова познакомиться с некоторыми из моих самых старых друзей. Я не могу обещать, что они добрые, но они остроумные.

— Я все равно предпочитаю остроумие доброте, — рассеянно ответила она. Почему на улице было мало людей? Да, было поздно, но не настолько, чтобы никто не ходил между домами. По крайней мере, слуги должны спешить с работы домой.

Она нахмурилась. Это было неправильно. Это было почти так, как будто весь город был… фальшивым.

Мартин вздохнул.

— Я вижу, как шестеренки крутятся у тебя в голове, мисс Винчестер.

— Мэв, — ответила она, все еще глядя на пустую улицу. — Ты сказал, что сегодня мы будем звать друг друга по имени.

— Я вижу, ты пытаешься меня отвлечь, — он повел ее дальше от кареты к оперному театру. — Если думаешь, что все это было моей ловушкой, чтобы заманить тебя в какое-то вампирское логово, то мне жаль тебя разочаровывать. Мы просто очень опоздали в оперу, потому что тебе пришлось переодеться.

— Мне не нужно было переодеваться, ты хотел, чтобы я переоделась, — она посмотрела на него, но поднялась по лестнице. — Я была прекрасно одета. И да, я думаю, что это ловушка. Весь этот город может быть подделкой, чтобы заманить ничего не подозревающих путешественников! В книге, которую ты спрятал, говорилось, что вампиры обладают неприличным богатством, учитывая, что они живут так долго. Не удивлюсь, если все это фальшивка.

Он приподнял бровь и потащил ее к входной двери.

— Тише, мы не хотим мешать.

Она проскользнула с ним в здание, уверенная, что на них вот-вот нападут. И она глупо оставила все свои вещи в замке. Он мог атаковать ее сейчас. Он мог укусить ее и бросить в объятия другого вампира, и она не смогла бы его остановить.

Тем не менее, в тот момент, когда она ступила в оперный театр, она впервые услышала музыку. Это заставило ее душу взлететь. Голос женщины был таким чистым. Мэв вряд ли могла назвать это музыкой. У вокалистки была душа в горле. Ее голос звенел силой и прекрасными эмоциями.

Ангельский голос исходил от женщины, которая стояла на сцене за двадцатью рядами сидений. Каждое место было занято людьми, которые смотрели на певицу с молчаливым восхищением. Весь интерьер оперного театра был украшен рубинами и золотом.

Мэв прижала руку к груди.

— О.

Мартин с веселым выражением лица оглянулся и повел ее по коридору вверх по маленьким малиновым с золотом ступенькам.

— Да, разве ты не чувствуешь себя глупо сейчас за то, что думала, что я собираюсь убить тебя?

— Немного, — проворчала она.

Куда они вообще шли? Лестница все тянулась, пока он не потянул ее по очень темному коридору. Всю дорогу до конца, где он постучал в маленькую дверь, прежде чем пройти в комнату за ней. Мэв прошла через дверь и попала на небольшой балкон с видом на сцену.

Тут она могла разглядеть картины позади певицы в мельчайших деталях. Кто-то кропотливо нарисовал облака, которые выглядели такими пушистыми, что могли почти двигаться. А на женщине было платье, похожее на платье Мэв. Здесь ее голос звучал громче, но слушать его было совсем не больно. Это было…

— Вау, — снова сказала она. — Великолепно.

С балкона открывался вид на всю толпу, и Мэв могла видеть, как она ошибалась. Это не была толпа, полная вампиров. Это были нормальные люди, наслаждающиеся прекрасным вечером в опере.

Мартин снова повернулся к ней и прошептал ей на ухо:

— Весь город наслаждается вечером оперы. Как видишь, дома никого нет, а потому и на улице не было.

Щеки Мэв не могли стать краснее, даже если бы она обожгла их на солнце. Она сделала два шага вправо и села. Тени рядом с ней сдвинулись, и она поняла, что с ними на балконе была еще одна женщина.

Темные волосы женщины были гладко уложены, но от этого она казалась скорее красивой, чем строгой. Ее платье было темно-бордового цвета, настолько темного, что казалось почти черным. И она носила маленькую шляпку на макушке, которая, казалось, была прикреплена к ее волосам.

— Вы, должно быть, мисс Винчестер, — сказала женщина. — Рада видеть.

Мэв оглянулась, надеясь, что Мартин поможет. Очевидно, женщина знала о ней, но Мэв не знала, с кем она сидит рядом.

Слегка покачав головой, Мартин наклонился над ней и представил их:

— Это Анна. Мой старый друг из… Детства, я полагаю.

Старый друг? Он сказал, что она встретит несколько, но она не ожидала, что они будут такими красивыми. Тем не менее, Мэв взяла протянутую руку другой женщины и пожала ее.

— Приятно познакомиться с вами.

— Как ты? — спросила Анна, ее темные глаза были проницательны. — Еще ничего странного?

— Еще? — мысли Мэв кипели от возможных вариантов того, что могла иметь в виду другая женщина. — Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.

Пальцы Анны слегка дрогнули. Любой другой мог бы подумать, что женщина поправила хватку. Но от внимания Мэв не ускользнуло, что Анна провела пальцами по пульсу Мэв.

— О, — сказала Анна с тихим вздохом, а затем отшатнулась, будто пульс был ужасен. — Забудь, что я говорила что-нибудь, моя дорогая. Долгая ночь, и я, возможно, спутал тебя с кем-то еще.

Толпа зааплодировала, и женщина на сцене поклонилась. Внимание Мэв было разделено между выступлением и женщиной рядом с ней ровно настолько, чтобы отвлечься от этого момента. Место оперной певицы занял мужчина, но когда он открыл рот, она поняла, что у него тоже голос ангела. Мэв не могла думать ни о чем другом, когда залом командовали такие талантливые исполнители.

Когда спектакль закончится, она спросит, что имела в виду Анна. Она не забудет.

Мэв наклонялась все ближе к балкону. В какой-то момент во время представления она сняла перчатки и начала сжимать их в руках. История оперы была душераздирающей. Мужчина всю жизнь искал любовь к этой женщине, но затем она умерла, когда они осознали свои истинные чувства друг к другу. По трагическому стечению обстоятельств мужчина искал ее по всему загробному миру.

Ее сердце разрывалось за них.

В финальной сцене, где актер и актриса пели друг другу по краям огненной реки, слезы навернулись на ее глаза, и она не могла видеть сцену.

Мартин взял ее ладонь в свою и сплел ее пальцы со своими. Хотя она знала, что его действия ничего не значат, он просто играл с ней. Она чувствовала себя более связанной с этим мужчиной, чем с любым другим. Она взглянула на него на долю секунды и поняла, что он не смотрит спектакль.

Он наблюдал за ней.

У нее перехватило дыхание, и она на несколько мгновений растворилась в его взгляде. Короткие мгновения, от которых у нее перехватывало дыхание.

В его глазах была древняя душа, которая ненавидела одиночество. Он знал, о чем пел мужчина, потому что преследовал одну душу в течение многих жизней, но так и не нашел ее.

— Ты не можешь, — сказала она, хотя и не знала, что увидела в его глазах. — Это было бы глупой ошибкой.

— Не думаю, — его большой палец скользнул по тыльной стороне ее костяшек. Каким-то образом он понял, о чем она говорила. — Когда я впервые пришел в оперу, солистка сказала мне: «En amour, nous sommes tous des mendiants». И я никогда этого не забывал.

— Что это означает? — спросила она, и ее сердце грохотало в груди.

— Мы все нищие, когда дело доходит до любви, — он поднес ее ладонь к губам и поцеловал костяшки пальцев.

И по какой-то причине эти слова были самой значимой поэзией, которую она когда-либо слышала.

Мэв снова переключила свое внимание на оперу, но не помнила остального. Все, на чем она могла сосредоточиться, это его рука на ее ладони и его слова в ее голове.

Если это была речь, которую он никогда не забывал, то была ли это его история? Прошел ли он через столетия жизни в поисках кого-то, кого можно было бы полюбить? Почему от этого у нее заболело в груди?

В конце оперы она в тумане попрощалась с Анной. Другая женщина сжимала ее ладонь, возможно, слишком долго, но потом пришло время уходить.

Позже Мэв задавалась вопросом, думал ли Мартин, что они были парой из той оперы.










ГЛАВА 17


Мэв вздохнула и сжала перчатки на коленях. Она хотела сохранить их на память, может, втиснуть между страницами книги. Конечно, у нее не было такой роскоши. Вместо этого в дверях у нее стоял священник, отказывающийся позволить ей уйти.

— Я спрошу еще раз, — прорычал Леон. — Что случилось в опере?

— Это твой голос экзорцизма? Не так страшно, как ты думаешь. Демон будет смеяться над тобой, — она положила перчатки поверх своих вещей и тщательно спрятала их.

— Мэв, — Леон не слушал ее язвительные ответы, хотя это было все, что он мог вынести из этого разговора. — Я не могу сделать это. Ты знаешь об опасностях пребывания здесь. Мы оба видели, на что он способен, и я думаю, у нас достаточно доказательств, чтобы вернуться в Церковь.

Она захлопнула сумку и посмотрела на него.

— Мы не знаем ничего, кроме суеверий и слухов.

— Это не правда! Он почти сам признал это, и Церковь примет во внимание наше мнение относительно этого. Мнения экспертов.

Если он продолжит в том же духе, она рассмеется ему в лицо. Да, она была экспертом. Но он был неопытным священником, который никогда не делал этого раньше в своей жизни. Поверят ли ему?

Вряд ли.

— Я давно этим занимаюсь, Леон. Я точно знаю, что они ищут, и это не страхи двух людей, которые должны были сделать свою работу правильно с самого начала, — она уперла кулаки в бедра. — Я не уйду с тобой. Я должна остаться и получить доказательства, которые они хотят, потому что они отправят тебя сюда, когда ты появишься с пустыми руками.

— Ты пойдешь со мной, — возразил он.

— Ты не имеешь абсолютно никакого права указывать мне, куда я иду. Если хочешь вернуться в Церковь только для того, чтобы тебе сказали, что я была права, пусть будет так, — она скрестила руки на груди и расставила ноги шире. — В любом случае, Леон. Ты можешь идти. Но я остаюсь здесь и закончу работу.

Она сказала себе, что это потому, что она хотела, чтобы Церковь исчезла из ее жизни. Это была первая и последняя работа, на которой они предлагали такие условия, и она сделает это правильно. Если это означало ее свободу, она сделает все, что угодно.

Но правда заключалась в том, что она попала под чары вампира. Леон не ошибся. Каждый день в этом замке заманивал ее в более темную и опасную сторону мира вампиров. Она и не знала, был там.

Мэв могла лгать себе сколько угодно, но ее сердце знало, что она может выдержать только это. Мартин сплел паутину, и она попала в нее. Чем больше она боролась, тем больше запутывалась.

Возможно, вампиры могли творить магию. Может, герцог околдовал ее или очаровал своим взглядом.

Что, если она не хотела покидать его паутину?

И в этом заключалась проблема, которую понимали и она, и Леон. Мэв вела себя не так, как обычно. Из-за искушения могущественного вампира, который был слишком близко к ней. Леон хотел изменить это. Он хотел спасти ее, как желали все священники, когда один из их паствы забредал на опасную тропу.

Мэв, однако, хотела насладиться опасностью. Она хотела погрузиться в этого вампира и узнать больше о его роде. Что они могли делать? Какие еще учения были ошибочными?

Леон смотрел, как мысли мелькают на ее лице.

— Это из-за твоей матери, не так ли? — он спросил. — Твоя ведьминская кровь влечет тебя к нему.

Как он посмел? Ее мать не имела никакого влияния на решения Мэв. Она даже почти не помнила эту женщину и редко думала о магии или темных искусствах. Эти пути были для ее сестер, и они обе преуспели в этом.

Мэв охотилась на тех, кто шел против течения жизни. Она отказалась от всякого права думать, что, возможно, хочет пойти по стопам матери.

И теперь она хотела быть свободной.

— Это низко, — прорычала она. — Увидимся, когда ты вернешься, Леон. Я уверена, что Церковь отправит тебя ко мне с поджатым хвостом. Потому что ты не смог выполнить свою работу с первого раза.

Она прошла мимо него и отказалась слушать что-либо еще, что он мог сказать. Он схватил ее за плечо, но она стряхнула его руку. Пусть маленький священник вернется к своей пастве, она надеялась, что они примут его с распростертыми объятиями.

Мэв знала лучше. Он узнает, насколько жестокой может быть Церковь, когда он не делает того, чего они хотят.

Но она должна была присутствовать на ужине. Мартин пригласил их обоих на ужин и пообещал, что откроет самое лучшее вино. Учитывая, что гнев разлился по ее крови, Мэв думала, что ей лучше выпить бокал вина. Или несколько.

Она шла по коридорам, будто прожила здесь всю свою жизнь. С замком было несложно разобраться, проведя тут неделю. Теперь она знала, как попасть почти всюду. Кроме той комнаты, от которой он дал ей ключ. Это осталось тайной. И Мартин не сказал ей, какую дверь он открывает.

Может, этим вечером он расскажет ей. В конце концов, Леон не будет их отвлекать.

Неторопливо пройдя в гостиную, она кивнула Джентри.

— Полагаю, я опоздала?

— Как обычно, мадам, — он подмигнул, чтобы смягчить слова.

Она даже не должна была заходить в столовую, где ее поджидал вампир. Ей следовало вернуться в свою комнату и подумать о том, что сказал Леон. Но она не могла подавить гнев, который бурлил в ее животе, потому что он осмелился сказать, что она была неправа. Что после всех этих лет борьбы со сверхъестественными существами у нее не было навыков, чтобы распознать, когда вампир очаровал ее.

Было больно. Леон был одним из ее старых друзей, и он видел, как она прошла через пытки в Церкви. Он знал, что она преодолела, чтобы оказаться там, где она была сейчас.

Мэв вошла в столовую с гневом на плечах. Она не хотела быть здесь. Но и домой возвращаться тоже не хотела. И разве это не худший способ начать утро?

Скорее, вечер. Она поздно проснулась после оперы, потом часы пролетели. Леон уехал в последних лучах света.

Герцог, как всегда, сидел во главе стола. Он поднял в ее сторону бокал с вином и сделал большой глоток.

— Ты выглядишь так, словно только что села на пчелу.

— Что-то в этом роде, — пробормотала она, садясь на свое место. — К сожалению, священник покидает нас. Он возвращается в Церковь.

Мартин приподнял брови с притворным удивлением.

— У него достаточно доказательств, что я вампир?

Если она будет сверлить его взглядом еще сильнее, они оба превратятся в лужи на своих стульях.

— Нет.

— Конечно, нет, — но Мартин поставил вино на стол, как это было что-то ужасное.

Хотя, как она полагала, ему было не очень приятно. В свое время Мартина проверяли многие священники, и ни один из них не нашел ничего, что доказывало бы, что он чудовище.

Вспышка жалости ударила ее в грудь, будто ее прострелили. Мэв потерла грудь и потянулась за своим бокалом вина.

— Это трудно? — спросила она, прежде чем сделать большой глоток кроваво-красной жидкости.

— Что трудно?

— Каждый раз, когда кто-то приходит сюда, кажется, что они ищут доказательства, чтобы убить тебя. И каждый раз, когда они уходят, тебе приходится беспокоиться, что они нашли эту информацию, — она поставила вино на стол, покачав головой. Она всегда ненавидела эту вонючую жидкость. Она могла пить только хорошие домашние вина.

Мартин несколько мгновений смотрел на нее, его губы приоткрылись, будто он был удивлен, что она вообще спросила. Он кашлянул и сделал еще глоток вина.

— Полагаю, что да. Я никогда не думал об этом в таком ключе.

— Тогда мне не следует вкладывать мысли в твою голову.

— Не в том дело. Я… сложно жить в замке, несмотря на слухи. Даже если бы я не был вампиром, были бы люди, которые хотели бы разрушить то, что построили я и моя семья. Я мог бы провести тысячу сражений и все равно проиграть некоторые из них. Жаль, что потеря может очень легко означать повешение.

Она слишком хорошо знала этот страх. Ее мать повесили. Это монахини сказали трем девушкам, когда они прибыли. У каждой из них была мать, ужасное злое создание, продавшее душу дьяволу за любую силу, которую она могла получить. И она заплатила за это петлей на шее.

Блин. Вампир заставлял ее жалеть его.

— Я слишком хорошо знаю тех, на кого охотятся, потому что они другие, — она изо всех сил старалась, чтобы ее голос не показал, как сильно этот разговор затронул ее. — Церковь на протяжении многих лет посылала меня проверять таких людей, как ты. Мне грустно признавать, что большинство из них были нормальными людьми, живущими вне общественных норм. К сожалению, из-за этого на них все еще охотились даже после того, как я уходила.

— Так слухи были правдой? — его глаза сверкнули. Мгновение они, казалось, светились темно-красным. — Ты скормила их волкам?

— Нет, — Мэв встретилась с его ужасным взглядом. — Я всегда находила правду и никогда никому не позволяла думать, что человек чудовище из-за его положения. Но не Церкви они должны были бояться. А соседа, друга, отца. Это люди преследуют тех, кто отличается от них. Петля лучше, чем жизнь в страхе.

Слова повисли между ними как доказательство того, каким, по ее мнению, должен быть его конец. Мэв не хотела, чтобы он думал, что она жалела эту жизнь в одиночестве в разрушающемся замке на протяжении столетий. Даже если бы он не был вампиром, живущим здесь, зная, что все остальные в городе его боялись. Это было не правильно. Это было чертовски неправильно.

Пока она смотрела, Мартин сжал пальцами ножку своего бокала. Слишком сильно. Скрип стекла под давлением напомнил ей, что она переступила порог. Это был не смертный человек, желавший интеллектуального разговора.

Это был вампир, проживший сотни лет. Мастер игры, в которую она играла всего десять лет.

Он осторожно убрал пальцы с бокала.

— Мисс Винчестер. Могу я задать вам вопрос, на который вы не захотите отвечать?

— Нет, — она покачала головой. — Боюсь, я не в настроении для такого разговора сегодня вечером.

— И все же тебе было удобно только что вести разговор. Не тебе нападать на меня, мисс Винчестер. Мы не в битве, но я хочу узнать о тебе больше.

Это было проблемой? Мэв не знала.

Она не хотела, чтобы вампир много знал о ней, но она хотела, чтобы этот мужчина знал все. Ее сердце кричало, чтобы она рассказала ему все секреты, которые она хранила внутри себя, и она не знала, почему предательский орган так сильно бьется.

— Я… — Мэв изо всех сил пыталась найти слова, которые бы объяснили, что она чувствовала. — Я не открываюсь многим людям. У меня есть сестры, и мне этого более чем достаточно. Или так было до недавнего времени.

Было ли его вино слишком густым? Он накренил бокал, и оно медленно текло в его рот.

— Поверь, я понимаю желание защититься от разбитого сердца. Но я думаю, что мы уже прошли это, не так ли? Особенно без священника, стоящего между нами.

Вот и снова. Гнев, пронесшийся по ее телу, как волна.

Леон.

Он должен был остаться. Но он уже покинул замок и направлялся в Церковь, где мог свернуться калачиком в теплой, удобной постели, не опасаясь, что вампир придет к нему посреди ночи.

Она снова потянулась к своему вину, осушила стакан и скривилась.

— Тогда задавай свой вопрос, Мартин. Ведь мы одни.

— Одни и в довольно компрометирующем положении, если бы ты была состоятельной дамой, — он поднял бокал в ее сторону. — Ты кажешься женщиной, которая не видит, насколько она красива. И я хотел знать, почему или, возможно, как ты вообще попала в эту ситуацию.

— Очень смешно. Каков твой настоящий вопрос?

— Это вопрос. Ты, кажется, думаешь, что хороша только для одной вещи. И это охота на сверхъестественное. Но ты, кажется, не думаешь, что может наступить будущее, где ты… жена, — он приподнял бровь. — Это почему?

Мэв хотелось рассмеяться ему в лицо, но она видела, что он задает искренний вопрос. Он хотел знать, почему она не вела жизнь, о которой мечтает большинство женщин ее возраста.

— У меня не было шанса стать такой, — ответила она. — Церковь предложила мне сделку. Я работала на них, стать оружием, которым они хотели меня видеть, и мои сестры вышли на свободу. Они могли жить так, как хотели.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник