10 Молитва в храме лис

– Уходим. – Райдэн развернулся, но путь к воротам преградили две лисицы. Ещё несколько десятков глаз зажглись в тени окружающих храм деревьев.

– Мы можем убежать? – неуверенно шепнула Мико, пятясь. – Это же просто маленькие лисы, верно? Что они нам сделают?

– Никогда не недооценивай кицунэ. – Райдэн выхватил катану.

Лисы в ответ оскалились, припали на передние лапы, зарычали и вздыбили шерсть.

– Прошу, спрячьте оружие. Храм не место для сражений.

На ступенях храма появился высокий каннуси [2] в жёлто-голубом одеянии. На плече – длинная коса, спускающаяся до пояса. На шее – янтарные бусы. Поразительно красивые черты молодого лица и карие, совершенно человеческие, глаза. В руках – фонарь на длинной бамбуковой палке. Его золотой свет окутывал лицо юноши, сглаживая острые скулы и углубляя тени.

– Чтобы твои лисы растерзали нас? – Райдэн убирать катану не торопился.

Каннуси вздохнул, обвёл взглядом лис, и те, отвечая на его немую просьбу, скрылись в тенях. Осталась только одна лисица у тэмидзуи [3]– так и сидела на его краю, внимательно глядя на незваных гостей.

Райдэн удовлетворённо кивнул и вернул катану в ножны.

– Что вас привело к порогу моего храма? – слегка склонив голову, спросил каннуси.

– Мы ищем ночлег, – ответила Мико, решив пока не говорить о Серебряном Лисе, чьё имя они увидели на тории. – Идём в столицу… на фестиваль.

– С оружием? – Каннуси подозрительно покосился на их мечи, а потом на залитую кровью рубаху Мико и выразительные синяки на её лице.

– Времена нынче неспокойные, – цыкнул Райдэн. – Никогда не знаешь, где встретишь свору кицунэ.

Лисица у колодца громко фыркнула. Тонкие губы каннуси тронула едва заметная улыбка.

– Уверяю вас, бояться моих друзей не стоит. Они никому не причинят вреда до тех пор, пока им ничто не угрожает. Если вам нужен ночлег, прошу, омойте руки и проходите в храм.

Не дожидаясь ответа, каннуси развернулся и скрылся в дверях. Райдэн насторожённо смотрел ему вслед, а Мико, решив не терять времени, направилась к тэмидзуе. Лисица, которая сидела рядом, сверкнула золотыми глазами и попятилась, позволяя пройти. Мико взяла хисяку [4] и опустила в полный до краёв тэмидзуе. Ледяная вода из ковша остудила одну руку, а потом – другую. Мико набрала в левую ладонь воды, наполнила рот и, хорошенько прополоскав так, что от холода свело зубы, сплюнула в специальный жёлоб под ногами. Снова омыла левую руку и ополоснула ковш.

Краем глаза Мико заметила, что Райдэн наблюдает за ней. Он следил внимательно, будто пытался запомнить последовательность движений. Взял хисяку левой рукой и покрутил, примеряясь.

– В землях Истока есть храмы? – спросила Мико, приняв его замешательство за незнание.

– Только те, что остались от людей. Нам храмы ни к чему.

– Ёкаям не о чем просить богов?

– Это забавы для смертных. – Райдэн облил из ковша руки и поморщился от холода. – О чём просить, когда твои кости сотканы из магии, а впереди лежит целая вечность?

– О том, с чем не совладать ни магии, ни вечности?

– Например? – Райдэн сплюнул воду и недовольно фыркнул – похоже, она попала в нос. Мико невольно улыбнулась.

– О любви? – сказала она первое, что пришло в голову.

Райдэн ухмыльнулся и вытер покрасневшие от холода ладони о рубаху.

– А разве боги могут с ней совладать? Это проклятие поражает даже их.

– Разве любовь – это проклятие?

– А разве нет?

Они замолчали, глядя друг на друга, и так бы и продолжили стоять, если бы не тихое тявканье лисицы, которое напоминало отрывистый, глухой смех. Мико покосилась на лису – правда, что ли, смеётся? Та хитро сощурилась, чихнула и юркнула за колодец, махнув на прощанье пушистым хвостом.

Когда Мико оглянулась, Райдэн уже шёл по дорожке к храму. Похоже, к разговорам о любви он расположен не был.

На пороге их встретила ещё одна лисица, судя по красному фартучку того же оттенка, что и хакама, которые обычно носили мико [5], – служительница храма. Лисиц в этой роли Мико встречать ещё не приходилось. Лиса тявкнула, склонила голову и побежала по коридору, то и дело оглядываясь. Мико с Райдэном приняли это за приглашение, скинули обувь и вошли в храм.

Красные колонны отражались в деревянном, начищенном до блеска полу. Тяжёлые фонари под красным же потолком тускло освещали просторный молитвенный зал. На подушках у помоста для проведения обрядов дремали, свернувшись клубком, ещё две лисицы в красных фартучках. В глубине сцены, между двух барабанов, располагалось изображение прекрасной женщины верхом на белом лисе. Оба они тонули в облаках, чёрные волосы женщины развевались на ветру. В одной руке она держала сноп риса, в другой – серп. У подножия картины лежала тарелка с моти.

– Кормящая Мать, – узнала Мико сестру Сияющей Богини. Так вот чей это храм и вот почему тут так много лис! Белые кицунэ считались друзьями и посланниками богини плодородия.

Райдэн проследил за взглядом Мико и облегчённо выдохнул.

– Значит, нам можно не опасаться этих лис. Старуха Кацуми ненавидит Кормящую Мать. – Райдэн заметил вопросительный взгляд Мико и продолжил: – Кацуми, как и все белые кицунэ, служила ей больше тысячи лет назад. Говорят, была самой преданной лисой Матери. Уж не знаю, что между ними произошло, но Кацуми отреклась от Матери и вернулась в свой клан. С тех пор впадает в бешенство, стоит только упомянуть при ней Мать. Так что, если захочешь позлить старушку, способ что надо. Только лучше сразу бежать, а то рискуешь лишиться головы.

На последней фразе он рассмеялся, а Мико попыталась представить разъярённую Кацуми, которая обычно сохраняла завидное хладнокровие. Но вместо тысячелетней кицунэ перед глазами возникала раскрасневшаяся, топающая ногами и выплёвывающая колкости Хотару. Теперь уже мёртвая Хотару. Мико зажмурилась, почувствовав на языке привкус гнили и пепла, к глазам подступили слёзы, и она замотала головой, прогоняя образ сестры.

Лисица вывела их из зала в узенький неосвещённый коридор и села у двери. Райдэн распахнул сёдзи.

Это была маленькая комната на шесть татами. За низким столиком сидел каннуси и взбивал в пиале чай маленьким бамбуковым венчиком. Когда порошок маття растворился и на поверхности образовалась ровная зелёная пена, каннуси удовлетворённо кивнул и посмотрел наконец на гостей.

– Проходите. Места у меня немного, поэтому спать придётся здесь, – сказал он и отложил венчик. – Помыться можно на заднем дворе, но вода только холодная. Если захотите, просто попросите кого-то из лисиц, они проводят. – Каннуси осторожно поставил пиалу на край стола и обратился к Райдэну: – Прошу.

Тот коротко кивнул, отстегнул от пояса катану и сел на предложенное место. Меч, как и полагалось по законам вежливости, Райдэн положил на пол у правого бедра. Хотя – Мико не сомневалась – в случае опасности он легко выхватит его из ножен и левой рукой. Она такими способностями похвастаться не могла, поэтому, сев в сейдза и положив меч справа от себя, осталась почти беззащитна.

«Почему я вообще думаю о таком?» – с досадой одёрнула себя Мико. Раньше ей бы и в голову не пришло прикидывать, на каком расстоянии сесть от Райдэна, чтобы у него оставалось пространство для манёвра, и рассчитывать, как быстро она сама сможет выхватить меч. И хотя отец всему этому учил Мико с самого детства, она едва ли относилась к подобным урокам всерьёз. Отец просто всегда хотел сына и находил отдушину в Мико, которую из-за увечья нельзя было считать полноценной женщиной, что, возможно, в его глазах приближало её к мужчинам. Впрочем, Мико никогда не говорила об этом с отцом, а лишь молча слушала его наставления, как и подобает хорошей дочери, которой она изо всех сил старалась быть, чтобы родители простили её за испорченное лицо. Как будто её прилежность могла что-то исправить, заставить родителей смотреть на неё по-другому, без вечного сожаления и разочарования во взгляде.

Мико затошнило, и она непослушными руками схватилась за предложенную пиалу, едва не расплескав чай по всему столу. Каннуси сделал вид, что ничего не заметил, Райдэн же взглянул обеспокоенно, отчего ей подурнело ещё сильнее и захотелось провалиться сквозь землю, чтобы спрятаться от взгляда, что, казалось, рассматривал её внутренности.

– Я бы помылась, – ляпнула она охрипшим голосом, желая найти любой предлог, чтобы убраться из комнаты. – Если это не причинит лишних неудобств.

– Конечно, выпейте чаю с дороги, и служительница Кормящей Матери вас проводит, – невозмутимо ответил каннуси. – И если вы позволите, – он указал на разбитый нос Мико, – я бы мог вам помочь.

– Ох, ну что вы… – запротестовала она, прикрываясь рукой.

– Помогите ей, пожалуйста, – перебил Райдэн. – Я слышал, что служители храмов прекрасные лекари.

Каннуси сдержанно улыбнулся и повернулся к небольшому шкафчику у стены. А Мико, воспользовавшись тем, что он не смотрит, гневно выпучила на Райдэна глаза, но тот даже бровью не повёл.

Каннуси достал из шкафчика письменные принадлежности и лист бумаги. Закатал рукава и принялся сосредоточенно писать заклинание.

– Я думал, на службе у Кормящей Матери только белые кицунэ, – нарушил тишину Райдэн.

– Мать принимает всех, кто в ней нуждается, – ответил каннуси и посмотрел на Райдэна исподлобья. – Например, сегодняшней ночью она приняла и вас.

– Я никогда не видела, чтобы служительницами храма были лисы, – сказала Мико. – Людей это не пугает?

– Людей пугает только их собственная глупость, – невозмутимо заметил каннуси. – Позволите?

Он жестом предложил Мико приблизиться. И, когда она оказалась достаточно близко, шлёпнул ей на лоб лист с заклинанием. Мико сдавленно ойкнула, лист приклеился к влажной от пота коже, а каннуси дважды хлопнул в ладоши и принялся бормотать что-то себе под нос.

Боль в разбитом носу стихла, и Мико даже показалось, что она чувствует, как с каждым ударом сердца исцеляются ткани, будто кто-то живой обосновался у неё под кожей и ласково поглаживал рану. Это было приятно и жутко одновременно, но Мико постаралась не подавать виду и сидела смирно, позволяя каннуси завершить заклинание. Когда последнее слово было произнесено, он сорвал со лба Мико лист и удовлетворённо кивнул. Она осторожно ощупала нос – боль ушла. Ранка на шее покрылась жёсткой коркой.

– Спасибо, – восхищённо выдохнула Мико, продолжая щупать переносицу.

– Вы можете спать здесь, – сказал каннуси и повернулся к Райдэну. – А вы можете лечь в одной комнате со мной.

Райдэн резко покачал головой.

– Мы с моей спутницей ляжем в одной комнате.

– Это невозможно. – Каннуси убрал письменные принадлежности обратно в шкаф и поднялся на ноги. – Мужчина не может спать в одной комнате с женщиной.

Загрузка...