Как поймать монстра. Круг первый

Глава 1. Долбаная Ирландия

Не ходи на шум из подвала, не отвечай тишине в телефонной трубке, не спрашивай «кто там», если слышишь детский смех в коридоре, и уж, конечно, не опускай ноги с кровати, когда ночью кто-то зовет тебя по имени.

Мамочкина холодная рука легла на плечо? Это не мамочка.

Если тебе кажется, что иногда твое отражение в зеркале движется без тебя – гугли номер экзорциста, а не офтальмолога.

Не призывай демонов. Поверь на слово: тебе не понравятся последствия. Скажи твердое «никогда!» Малому Ключу Соломона.

Твой выбор – кроссовки, а не туфли от Джимми Чу, ведь если что-то гонится за тобой по лесу, бежать придется очень быстро… Только если это не вендиго, помни: они всегда быстрее тебя.

Твои друзья думают, что фишка с «Кровавая Мэри, приди!» – хорошая идея для вечеринки? К черту таких друзей и такие вечеринки.

Доска Уиджи – нет, сразу нет. Не спрашивай, просто заруби на носу: никакой хреновой доски Уиджи.

И запомни: железо и соль – против призраков, святая вода и серебро – против тварей из плоти и крови, особенно зубастых и капающих слюной. Но имей в виду: как минимум сорок семь видов носят человеческую личину. Амулеты и обереги – от сглазов доморощенных колдунов в возрасте от тринадцати до похоронного отпевания. Нечисть жрет всех подряд, но только люди настолько мелочны, чтобы проклясть соседа за занятое место на парковке.

Умей использовать любые подручные средства – от набора для рукоделия до полировальной шлифмашинки.

Удостоверься, что в твоей сумке всегда есть место для пистолета, трех обойм и карабина «ремингтон» тридцатого калибра.

И конечно, если едешь в другую страну, проверь чертов прогноз погоды – и убедись, что, помимо набора против нечисти всех мастей, не забыла взять с собой треклятый зонт.

Дождь с новой силой швырнул пригоршню воды Джемме в лицо.

Впрочем, она даже внимания не обратила – нельзя намокнуть еще сильнее, если ты уже насквозь мокрый, – и, приставив ладонь к глазам, прищурилась сквозь очки на раскинувшийся внизу городишко. Аккуратные каменные домики, симпатичные синие крыши, узкие улочки, даже пара остроконечных башенок – да уж, европейское захолустье не чета американскому. С высоты холма казалось, что кто-то просто взял и перерисовал это местечко из детской книжки, которая начинается с «Однажды, давным-давно…».

– Дракона не хватает, – авторитетно заявил Кэл, поправляя солнцезащитные очки, по которым стекали капли дождя. Очки, броская джинсовка с огромной надписью SUNSHINE, ярко-синие спортивные штаны, калифорнийский загар – не было человека, более неуместно выглядящего посреди дождливой ирландской слякоти, чем Кэл.

Джемма пихнула его локтем:

– С каких пор ты стал экспертом по драконам?

– Детка. Детка! Посмотри во-он туда. Если в тамошнем подземелье не сидит на цепи дракон, то я ничего в жизни не секу.

– Ты ничего в жизни не сечешь, – любезно подсказал Доу и прошел мимо, волоча за собой сумку. Джемма смерила его тощую спину в травянисто-зеленом брезентовом дождевике неприязненным взглядом и похлопала Кэла по плечу. Говорить Кэлу, что он в чем-то не сечет, – это ведь как ребенка по ребрам ногами отпинать. Вот урод.

Серое небо выплюнуло очередную порцию ливня. Водяной поток пополз по очкам Кэла, но тот только поправил их, оптимистичный и невозмутимый. Джемма же пониже натянула капюшон, в последний раз оглянулась на проселочную дорогу, будто прощаясь с возможностью повернуть обратно. А затем двинулась вперед: навстречу бушующему дождю, городку, сошедшему со страниц сказок, и спине мудака Доу.

Норман открыл им дверь номера полностью сухой, в уютном – и, несомненно, теплом – вязаном джемпере на пуговицах, гостиничных тапках и с кружкой дымящегося кофе.

Джемма тут же его возненавидела.

Норман фыркнул:

– Кошмар, ну и видок. Фу, Джемайма, даже не думай, ты зальешь весь кове…

– Пошел к черту, – мрачно заявила Джемма, вваливаясь в комнату и затаскивая за собой сочившуюся дождем спортивную сумку. – Ты отлеживать жопу в отеле приехал? Иди работай. Дай мне свой кофе. Долбаная ирландская погода. Долбаная Ирландия.

– Чего ты такая злобная?

– Злобная? Мы летели в Лондон пятнадцать часов, и это не считая целых суток во Франкфурте из-за задержки рейса! Из Хитроу – еще два часа до Дублина, оттуда, твою мать, на поезде до Лимерика, а потом еще пять часов добирались в эту глушь на автобусе из города, название которого я даже не выговорю! Уровень моей доброты падал с каждым часом, затраченным на дорогу.

– А у меня отнялись руки, – всеобъемлюще грустным голосом возвестил Кэл, и Норман, спохватившись, тут же втянул его поглубже в номер.

Доу ничего не сказал – ни тебе «Привет», ни «Рад познакомиться», ни «Я придурок, а тебя как зовут?» – и двинулся внутрь комнаты, толкнув Джемму плечом. С плаща текло, но снимать его он не собирался – вычислил местоположение ванной и демонстративно захлопнул за собой дверь.

– Это тот самый? – как только зашумела вода, тихо спросил Норман, заинтригованно оглядываясь на дверь ванной. Джемма судорожно скрестила руки «не-не-не-не, заткнись, твою мать, Норман», но тот не внял намеку. – Который, ну?..

Сквозь шум воды из ванной донеслось до омерзения вежливое:

– Я тот самый с очень тонким слухом. Будем знакомы, агент Эшли.

Норман выглядел пристыженным, и Джемма хотела выкрикнуть что-нибудь козлу назло, вроде: «Агент Эшли не рад знакомству», но Кэл, видимо, решил, что начинать надо все-таки за здравие, а не за упокой.

– Вы оба отличные парни, вы поладите, – нарочито громко сказал он, с натугой стаскивая с себя промокшую джинсовку. – Блин, помоги это снять, я ща помру.

Норман послушно отставил чашку – Джемма ее немедленно схватила, одновременно стягивая мысками трупы кроссовок, – и принялся стаскивать тесную куртку с мускулистых плеч Кэла.

– Кстати, – пыхтя от напряжения, начал Норман, когда джинсовая ткань застряла на бицепсе, – тучи, затяжные туманы и круглосуточные ливни – на кой черт вам обоим солнцезащитные очки, бога ради?

– Это стиль! – раздалось хоровое возмущение в ответ.

Собраться вместе на крошечной кухне им удалось только минут через двадцать: Доу торчал в ванной, пока Кэл радостно не объявил, что если тот не откроет дверь прямо сейчас, то ему – Кэлу – ссать придется Доу на сумку. Доу выплыл, раскрасневшийся от горячей воды, уселся на стул – прямо под табличку «Уважаемые гости, пожалуйста, воздержитесь от курения» – и сразу вытащил сигареты.

Джемма сидела тут же, с полотенцем на шее, закинув ногу на ногу, и уминала из лотка что-то, что притворялось лазаньей по-неаполитански. Конечно, притворяться едой у этой дряни выходило так себе, но Джемма была голодна и непривередлива. Однажды она четыре дня питалась только китайской едой навынос из ресторанчика, в котором считали, что разбивать в лапшу яйца вместе с осколками скорлупы – это обалденная идея.

Лжелазанья сделала Джемму менее сердитой, но не менее уставшей. Ей никогда не нравились маленькие городки, а Ирландия – это унылое царство полей, проселочных дорог и осенних холодных дождей – так и вообще с самого начала дала понять, что конкретно ее маленькие городки встанут конкретно Джемме костью поперек горла. Не говоря уже о том, что от влажности ее волосы всегда превращались в экстравагантную пародию на картины Пикассо, если бы его стиль назывался не кубизм, а кругизм.

Кэл, сменив промокшие вещи на толстовку с пикачу и джинсы, плюхнулся на соседний стул. Напротив сел Норман, доставая из-под ноутбука на столе какие-то бумажки. По его круглым очкам скользнуло отражение знакомого интерфейса базы данных, когда он, глядя в монитор, пробормотал:

– Если мы начнем, не дожидаясь, пока Джемма доест…

– Если это все, что ты успел нарыть, то тебя я тоже съем, – заявила Джемма, отставляя пустую пластмассовую коробку, и вытерла ладони о джинсы Кэла.

Норман закатил глаза:

– Это все, что я успел нарыть. Попробовала бы сама найти что-нибудь в месте, где две камеры на весь округ.

– Ты тут двое суток торчишь!

– Мне сказали не высовываться. – Норман скрестил руки на груди. – Я и не высовывался. Тебе что, нужен второй пропавший аналитик?

– Дорогуша, ну что бы с тобой могло случиться? – махнула рукой Джемма, и Кэл с Норманом смешливо переглянулись. Вполне вероятно, их переглядки относились к тому, что в аэропорту она записала «дорогуше» три голосовых сообщения с общим смыслом «Никому не открывай, пока я не постучу трижды через один», но Джемма собиралась это игнорировать. – Ты ж никому не интересен. Вот то ли дело я…

– Это Купер? – прервал их Доу, разглядывая фотографии, которые взял со стола.

Норман кивнул:

– Да. Это он. И это единственные фото, сделанные в Кэрсиноре, которые я смог достать. Я серьезно, этот городок пропустил изобретение камер уличного наблюдения.

Джемма, потянувшись через стол, выцепила фотки у Доу из пальцев:

– А ну, дай-ка сюда.

Снимки были сделаны камерой над банкоматом: черно-белые, сильно сверху вниз и довольно мутные. Парень на фото снимал деньги; похоже, высокий, но чересчур худой, на вкус Джеммы. Серое приталенное пальто, шарф парижским узлом, – модник, значит? – кажется, брюки. Джемма бегло ознакомилась с делом во время перелета, но ее больше интересовал конечный пункт их назначения, чем умудрившиеся во что-то вляпаться коллеги.

– Вот профайл. – Норман развернул к ней ноутбук.

На цветной фотке анфас у Купера оказались унылое длинное лицо, темные волосы, чопорно поджатые губы и строгий взгляд. Джемме нравилось делить мужчин на две простые категории: тех, кого бы она позвала на свидание, и всех остальных. В общем, у Купера не было ни малейшего шанса. Не говоря уже о том, что из-за него ей пришлось перелететь два континента, оказавшись запертой с Доу на соседних креслах на высоте двадцати тысяч футов над Тихим океаном. «Прости, мальчик, – подумала она, пролистав пару фотографий, – это были длинные десять часов. Твой рейтинг теперь ниже некуда».

Лениво щелкнув языком, Джемма без особой охоты приступила к чтению:

– Теодор Купер, Бостон, Массачусетс, девяносто восьмой… Так, подожди, это полных двадцать четыре? – Джемма принялась загибать пальцы. – Молоденький! Восточный офис, ага, статистика дел, а где личная инфа?.. Рост шесть футов и три дюйма! – С выражением лица «что ж, неплохо» Джемма показала большой палец. – Люблю мужчин выше себя… – Она пробежалась глазами по досье, а затем присвистнула: – Да он протеже Джедая!

Кэл с интересом заглянул ей через плечо, Доу, услышав имя, повернул голову.

– И это еще не все. – После строчки о Джедае Джемма соизволила вчитаться в биографию Купера внимательнее. – Обучение прошел за полтора года, высокие показатели закрытых дел… Был в группе, которая разбиралась с инцидентом в Вермонте… Рекомендован к повышению до агента третьего класса.

Кэл оценил:

– Смотри-ка, а у нас тут восходящая звезда!

– Ты ведь получила свой третий класс примерно в этом же возрасте? – с любопытством поинтересовался Норман. – Я слышал, тебя тоже рано назначили.

– Он ее переплюнул, – с удовольствием сказал Доу. Ой, да завали ты. – Обогнал Роген на год.

– Эй, эй. – Джемма ткнула пальцем в его сторону. – Пацана еще не назначили. Поговорим, когда он меня сделает, понятно? Да и бесследно пропасть в глуши – так себе показатель крутости.

Норман, с тихим «сюп» отпив кофе, не согласился:

– Наши из Восточного офиса говорят, что он был крутым новичком. Поэтому начальство и дало ему добро: во-первых, не видели ничего тревожного, во-вторых, у него высокий процент закрытых дел, ну и, в-третьих, они с Брайаном Суини плотно работали вместе. Закрыли порядка сорока совместных дел за год.

Кэл, которого буквально выдернули в аэропорт с другого задания и который без задних ног проспал весь перелет, спросил:

– Суини – это тот, который аналитик?

– Да. – Норман кивнул. – И который пропал первым.

Джемма лениво щелкнула тачпадом, открывая профайл Суини. В отличие от Купера с его внешностью недовольного учителя математики, Суини оказался… проще. Открытое длинное лицо с крупными чертами, то ли светленький, то ли с рыжиной, подбородок с ямочкой, морщины в уголках рта, какие бывают у улыбчивых. Его звали Брайан, Брайан Суини, аналитик второго класса. Ровесник Купера, тоже Восточный офис. Вместе работали, значит?

Доу отвернулся от окна, сбрасывая пепел в раковину, и подытожил:

– А когда вслед за ним пропал и Купер – прислали нас.

Джемма вывела на экран общий файл с делом. «Дело № 1987–37-A-C» – значилось в заголовке. Две фотографии стояли рядом – оттого контраст между Купером и Суини был еще более заметным. В самом низу горела плашка: «Статус: не установлен, считать пропавшими до изменения статуса. Ведется следствие».

Следствие – это они, почти тридцать часов добиравшиеся из Сан-Франциско до вшивой деревеньки, затерянной в холмах острова в Атлантике. И этому следствию нужно найти двух человек, чей след внезапно оборвался в месте, похожем на иллюстрацию книжек братьев Гримм. Джемма не была экспертом в детских сказках, но даже она знала: писанина братьев Гримм всегда плохо кончается.

– Ладно, – сказала Джемма, захлопывая крышку ноутбука. – Давайте просто возьмем и разберемся с этим дерьмом. Если здесь есть истеричный призрак, демон, оборотень, доморощенный граф Дракула или, как верит Кэл, дракон, поймаем тварь и прищучим. В конце концов, нам платят за это деньги.

Брайан Суини приезжал в Ирландию в отпуск не в первый раз.

Если верить его фамилии и досье, оба его родителя были ирландцами, сменившими Страну зеленых холмов на страну Супербоула и прогрессивной налоговой ставки еще в восьмидесятых. Суини родился и вырос в Америке, но Ирландию посещал регулярно. Конечно, узнать, что именно он здесь делал, не представлялось возможным, но умница Норман действительно не плевал в потолок двое суток: он проследил его кредитную историю и додумался поговорить с его родителями.

– Миссис Суини сказала, что ему нравилось ощущать себя ирландцем, – произнес Норман, когда официантка приняла их заказ и отошла от столика. – Он вроде как путешествовал по городам, учил язык, выискивал местных дальних родственников. Во всяком случае, это то, что она знает. Но, учитывая, что она считает, будто ее сын работает инспектором внутреннего аудита в Торговой палате, ее слова нам, конечно, ничего не дают…

Подул ветер, заставив их обоих поежиться. Дождь, ливший с момента их приезда в Кэрсинор, прекратился. Небо все равно оставалось грязно-серым, а туман, низко струившийся по узким, мощенным булыжником улочкам, прятал в своей дымчатой поволоке дома и редких прохожих. Джемма напряженно оглянулась, потуже затягивая на шее шарф. Этот туман ей не нравился. Ей здесь вообще ничего не нравилось. Долбаная Ирландия.

– Но лично я думаю – а почему бы и нет? Могу его понять. У Ирландии очень интересная культура, и большинство знакомых тебе оккультных практик имеют кельтское происхож…

– Стоп. Стоп, стоп, стоп, – выставила ладонь Джемма. – Никаких ликбезов о культуре и истории после шести вечера – помнишь, у нас было правило?

Норман растерянно нахмурился:

– Но… У нас никогда не было такого правила…

– Значит, теперь оно есть. Ладно, а что насчет: ему наскучили американские уродцы и он загорелся желанием найти парочку лепреконов на исторической родине? – Джемма задумчиво поперебирала пальцами по столу. В таком случае ему бы понадобилась архивная база ирландского Управления… Бюро… Как бы они себя тут ни называли, в общем. – Что говорят наши ирландские коллеги?

– Да ничего. Он не связывался с ними. Ни в одну из поездок. Они вообще узнали о его пропаже только после запроса от наших, но не смогли выделить людей. У них очень маленький штат, и…

– И проблема с перевертышами на севере, я в курсе. – Джемма махнула рукой. – Тогда мы просто сидим и тычем пальцем в небо. Мы не можем залезть ему в голову и узнать, чего ему не сиделось у дяди Сэма под крылышком. Некоторые катаются по миру просто так. Типа… – Она пожала плечами. – Путешественники. Трэвел-блогеры. Нормальные люди.

Читай между строк: явно люди не их профессии. Может, аналитиков и не заставляли скакать с ножом в зубах по болотам во имя мира во всем мире, как оперативников, но мотало по стране их точно так же: в понедельник ты просыпаешься на границе с Аляской, а в среду уже стоишь в пробке, пытаясь въехать на развязку в Атлантик-Сити. Все знакомые Джемме агенты проводили уик-энд за просмотром Джимми Фэллона, обложившись одеялом, пиццей и дробовиком. Она уставилась на фотку Суини. Путешествия в отпуске? Не все гайки на месте у этого паренька.

– То есть, – Норман хмыкнул, – твоя основная гипотеза: он вел блог?

– Что за ирония в голосе, Норман? Может, у него полтора миллиона подписчиков и он рубит бабки на рекламе. На зарплату бюджетника не пошикуешь!

Конечно же, не было никаких подписчиков. Да и блога никакого не было: иначе бы контора об этом знала. Нельзя одновременно быть агентом Управления немедленного реагирования и снимать ролики в «ТикТок» – сто процентов где-нибудь в договоре о неразглашении был такой пункт. Мелким шрифтом. Под звездочкой. Юристы УНР были въедливее термитов, они бы об этом позаботились.

Так что ни блога, ни подписчиков – парень просто бесследно пропал посреди чертова «нигде» на краю света.

Официантка принесла кофе, и Норман с Джеммой синхронно ей улыбнулись, а потом проводили ее спину взглядами, прежде чем Джемма сказала:

– Мы единственные посетители, кто сидит на улице в такую погоду. Думаю, она нас ненавидит.

– Это ты захотела понаблюдать за улицами, – Норман пожал плечами, обхватывая чашку, – не я. Я вообще вышел из номера первый раз с приезда. Даже до полицейского участка за эти дни не дошел… Мне кажется, у Айка паранойя.

– Он просто не хочет открывать вакансии сразу на двух аналитиков, – рассеянно пробормотала Джемма, в сотый раз прокручивая информацию на экране. Они должны были лететь вместе с Норманом, и Айку бы не пришлось психовать, но судьба и расписание полетов «Американ Эрлайнс» сложились иначе. – Слушай, этот пацан, Купер, обратился в контору одиннадцатого? Суини прилетел в Дублин третьего, потом его авто зафиксировано в Порт-Лиише пятого… Так, в Трали – шестого, и последний раз тут, в Каслтаунбере, неподалеку – восьмого. Я, конечно, не математик, но до трех считать умею. – Она несколько раз задумчиво постучала ручкой по карте. – Три дня. За три дня он понял, что Суини пропал и что, скорее всего, пропажа его по нашей части. Иначе бы не пришел с этим к Джедаю.

– Но, судя по данным оператора и вскрытой переписке, они не связывались друг с другом. Как…

– Вот-вот. Как он понял, что Суини не сбила машина или он не попал в реанимацию, перепив плохого виски? – снова перебила Джемма. – Идеи «моего братана съело чудище» не берутся из воздуха…

– А вот и мы, – материализовался из туманной дымки под зонтом кофейни Кэл.

Доу, которого отправили вместе с ним, нарочито медленно шел позади с таким видом, будто вот-вот кого-нибудь убьет и, если этим кем-нибудь вдруг окажется Кэл, скорбеть он не будет. По пути он задержался у входа в кафе, педантично разминая окурок о металлическую крышку урны, прежде чем его выкинуть. В этот момент из дверей вышла женщина и, натолкнувшись взглядом на Доу, в удивлении подалась назад. Тот мрачно глянул на нее и, выбросив окурок, ретировался от входа. Нда. Ярко выраженная индейская внешность в этом захолустье явно считалась экзотикой.

– Детка, этот город попадает в топ самых скучных, – заявил Кэл, – прямиком на второе место.

Развернувшись к нему, Джемма подхватила:

– После Глазго?

– После Глазго. – Кэл шлепнулся на соседний стул, а Доу остался стоять: столик на улице был один, а все стулья уже оказались заняты.

– Вы что, – Норман обвел Джемму и Кэла взглядом, – бывали в Шотландии?

– Не, – Джемма отмахнулась, – это другой Глазго. Знаменитый Глазго в штате Монтана. Как Париж в Техасе, ну или Москва в Айдахо.

– А еще здесь нет ни одной сетевой кофейни, даже «Старбакса». – Кэл перехватил кружку, которую Норман собирался было взять. – Вот Винс сюда в жизни бы не согласился поехать.

– А Винсу предлагали?

– Ага. Он отказался. Скривил рожу и уехал куда-то в Тихуану.

– У нас двое пропавших, – вклинился Доу, скрещивая руки на груди. – И шанс найти их живыми обратно пропорционален времени вашего трепа о бывшем парне Роген с нарциссическим расстройством личности. Я в курсе, что вы две школьницы, но, может, посплетничаете и позаплетаете друг другу косички как-нибудь в другой раз?

– Винс не нарцисс, – улыбнулась уроду в ответ Джемма, поднимая чашку и с сюпаньем отпивая кофе. – Винс просто дурачина. А вот ты – придурок, каких поискать.

– Почему тебя вообще поставили главной? – процедил Доу.

Джемма ему подмигнула:

– Потому что я тут мамочка. – И повернулась к Кэлу. – Есть успехи?

Кэл мучительно вздохнул.

– Здесь две гостиницы, включая нашу, еще одна – дальше вдоль шоссе, и нет, ни в одной из них «не останавливался этот американец в очках и с самым никакущим выражением лица, не суйте нам, пожалуйста, фотографию под нос», – процитировал он и с осуждением покачал головой. – Очень негостеприимно.

Доу демонстративно закатил глаза. Вообще-то, оставлять их с Кэлом наедине было не самой умной идеей, а уж тем более куда-то посылать, но четыре часа вместе с этим говнюком сама Джемма не выдержала бы, а беспомощного, как младенец, Нормана она Доу доверять не хотела. Вы видели Нормана? Он бы вернулся заикой.

– Что тогда у тебя в пакете? – Не знающий, что едва-едва избежал незавидной участи, Норман наклонился, с подозрением заглядывая под стол. – Не подарки ведь на Рождество.

– А я и не сказал, что мы ничего не нашли. – Кэл многозначительно поднял указательный палец, а потом снова повернулся к Джемме. – В общем, по Куперу – ничего, чистый ноль. Но вот Суини…

Он хлопнул по белому пакету, который стоял сбоку от стула. Настала очередь Джеммы с подозрением заглядывать под стол. В пакете лежали какие-то шмотки и, кажется, ноутбук.

– Он остановился в мотеле «Айланд Вью», это рядом с рекой. Заехал вечером восьмого, заплатил сразу за пять суток, а одиннадцатого вечером просто… не вернулся. Оставил все вещи в номере: сумку, одежду, – он постучал по пакету, – ноутбук. Хозяину через неделю пришлось убрать их в кладовку, так что, когда я оплатил простой, он дал нам их забрать.

– Ага. – Джемма кивнула на сумку. – Что по компу?

И получила в ответ скорбно опущенные губы:

– Запаролен.

– Класс. – Она цокнула языком. – Чур, в техблок звоню не я. Их супервайзер бросает трубку, если слышит меня.

– Как умно с его стороны, – прокомментировал Доу, но Джемма его проигнорировала:

– Итак, господа, давайте я резюмирую. Парень приезжает в Ирландию, добирается сюда, уходит из мотеля и пропадает. Через три… а, нет, даже два дня его напарник на другом конце света понимает, что наш горе-путешественник пропал. И не просто пропал, а был схвачен, сожран, обескровлен, или подставьте сюда любой паранормальный вариант, какой нравится. Напарник приходит к Джедаю, сообщает о пропаже, вылетает вслед за ним и… – Джемма развела руками. – Не останавливается ни в одном мотеле. Снимает бабки в банкомате и растворяется в местном тумане. Я ничего не упустила?

Кэл задумчиво помешал ложкой кофе в кружке Нормана и сказал:

– Ага. Я думаю о том же, о чем и ты?

– Определенно, малыш. – Джемма откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Он пропал не здесь. Он в Кэрсиноре даже не задерживался.

Норман уточнил:

– Думаете, он с самого начала не собирался здесь, – он уткнул указательный палец в стол, – останавливаться?

Джемма покачала головой. Мысль заработала, закрутилась, побежала по чужим вещам, сканам билетов и фотографиям с дорожных камер, по лицам Брайана Суини и Теодора Купера – высокого парня со скучающим выражением лица, который подозревал, что с его аналитиком что-то случилось. Который не остановился ни в одной гостинице. Который определенно знал, куда направляется.

Купер, Купер…

Что же ты такое знал, а, Купер?

Раз-два-три-четыре-пять,

я

иду

тебя

искать.

– Детка, подъем! – С этой фразы началось следующее утро Джеммы.

У ее пробуждений на заданиях всегда были вариации: иногда они начинались с громогласного «Алоха, встаем, встаем, мы прозевали поезд», а иногда с утренних каверов Аврил Лавин ужасающим басом-профундо. Кэл Махелона – ваш вариант, если вы любитель разнообразия. Каждый день что-то новое.

И в обычное время Джемма была как раз тем самым любителем, но, черт возьми, не в – смазанный взгляд нашел прикроватный будильник – восемь часов утра!

– Никакого, на хрен, подъема, – хрипло пробормотала она в подушку, переворачиваясь на живот и обнимая ее поперек. Восемь утра. Слишком рано для энергичности Кэла.

– Ты сама сказала, что мы встаем в это время… детка, – хмыкнул где-то позади голос Нормана. Слишком рано для Нормана.

– Это были решения вчерашней детки, – прохрипела Джемма, отворачиваясь от Кэла и его насвистывания, в котором угадывалась Бритни Спирс. Джемма была настроена затаиться под одеялом, но она знала, что это бесполезно. Это ведь Кэл. Легче остановить межконтинентальную ракету типа «земля – земля», чем игнорировать его присутствие.

Вчера, когда они закончили разрабатывать план действий, на город с реки уже наползали лиловые сумерки, и все сошлись на том, что поиски лучше отложить до утра. Может, аналитики и занимались лишь сбором информации, но это не делало их легкой мишенью: спецтехника у них всегда при себе, они знали, на что надо обращать внимание и чем обороняться. И если тварь, чем бы она ни была, подстерегла аналитика и тем более ликвидатора, значит, соваться на ее территорию в темное время суток – это не самая лучшая идея. А уж в чем в чем, а в не самых лучших идеях Джемма разбиралась.

– Вставай-вставай! Кофе ждет внизу! – громко пробасил Кэл. Хлопнула дверь.

Стало тихо. Только на кухне едва слышно возился Норман.

Сонливость уютно покачивала Джемму на своих волнах, и вылезать из мягкой одеяльной полудремы не хотелось. Мысли бродили неторопливо и размыто: что-то насчет кучевых облаков, билетов на самолет, Кэла и поездов… Широких сельских дорог, окруженных глубокой темнотой подступающего леса. Узких тропинок, сворачивающих с этих дорог… Высоты каменистого нагорья… Заросшей мхом каменной стены с щербато оскалившимися проемами окон… Высокой фигуры, утопающей в раздражающе густом ирландском тумане. Джемма поспешила вперед, не чувствуя ног: казалось, она плывет над землей, а не идет. Силуэт остановился, и Джемма потянулась к его плечу, чтобы развернуть к себе. Не стой здесь. Ты ходишь по кругу? Ты заблудился?

Мертвый Теодор Купер оглянулся ровно в тот момент, когда засвистевший чайник выдернул Джемму из дремы.

Она раздраженно вздохнула – сон ушел, как будто его и не было, – и села в постели.

В номере стояли три кровати, и, так как Джемму и Кэла устраивало ночевать вместе, предполагалось, что две другие достанутся Норману и Доу. Но последний не изменял себе: конечно же, он демонстративно снял отдельный номер. Вообще-то, на него можно было написать рапорт за необоснованное растрачивание бюджетных средств, но если и существовали в мире вещи, от которых Джемма плевалась больше, чем от Доу, это была бюрократическая макулатура. Она даже свои отчеты сдавала кое-как, черта с два он заставит ее страдать сверхурочно.

– Змеюка, – она широко зевнула, – приходила?

Норман задорно ухмыльнулся, и в задоре этом крылся какой-то подвох. Он ткнул указательным пальцем в сторону кухонного гарнитура, не прекращая щелкать мышкой.

На холодильнике Джемма с мрачным удовлетворением обнаружила записку: «Когда Роген спросит, где “змеюка” (она считает, что у нее восхитительное чувство юмора): отправилась в полицейский участок. Пока мамочка сладко спит. Доброе утро».

– Он что, не умеет пользоваться мессенджерами?

Джемма зевнула еще раз, переворачивая записку обратной стороной, прилепила облезлым магнитом с клевером, а затем залезла в холодильник. Там, кроме одинокой бутылки молока, ничего не было. Пустая банка «Нескафе» тоже ее ничем не порадовала.

– Так. – Она нахмурилась. – Кэл чего-то вещал про кофе? Где этот перец вообще?

Пришлось влезать в непросохшие кроссовки и спускаться вниз.

Раннеутренний Кэрсинор не слишком отличался от дневного: все тот же туман, ползущий с реки, и сизая промозглость, забирающаяся под куртку. Выйдя на крыльцо гостиницы, которое смотрело на широкую мощеную улицу, Джемма глубоко втянула носом холодный воздух. Пахло по-сельски: травой, рекой и лесом, несмотря на наличие на улицах пары десятков припаркованных машин.

И в воздухе не витало ничего… сверхъестественного.

За последний десяток лет у Джеммы поднакопился опыт. Из этого опыта складывалось то, что ребята в конторе называли чуйкой, а сама Джемма – интуицией. Интуицией на крошечные города, на длинные шоссе и районы в огромных мегаполисах, где случайного прохожего или искушенного охотника могло поджидать что-то жуткое. И чрезвычайно проблемное. Что-то такое, после чего остаются иссушенные тела, разнокалиберные ошметки, кровавые следы или, к примеру, пропавшие аналитики. Место, в котором обосновывается нечисть, отличается не только показателями приборов – у него есть особый душок, считала Джемма. Она не смогла бы объяснить конкретнее, обосновать или описать едва уловимый привкус тухлятины, появляющийся у нее под языком.

От воздуха Кэрсинора во рту был привкус соленой рыбы. И только.

– Эй, там, на палубе! Сюда!

Голова Кэла выглядывала из-за стеклянной двери дальше по улице. Судя по козырьку над витриной, это была пекарня, и всему Кэрсинору же лучше, если там подают кофе, потому что без своей дозы кофе Джемма – это бодрящий душ из серной кислоты. Когда она зашла в пекарню, зазвенел дверной колокольчик, а парень за кассой обернулся и поздоровался. Джемма не обратила внимания – время до одиннадцати утра не было создано для дружелюбия – и сразу направилась к столику, за которым сидел Кэл и уже что-то жевал.

– Эта штука называется баксти, – сказал он, стоило ей сесть.

Джемма мрачно опустила взгляд на его тарелку:

– Это просто сырники. – И добавила: – Если ты еще не сделал мне заказ, мы разводимся.

– Я попросил тебе сироп со вкусом вселенской тьмы. Это спасло наш брак?

Помедитировав над этой шуткой на две утренние секунды дольше, чем ей требовалось обычно, Джемма уточнила:

– Ты ведь не заказал мне целую бутылку, верно?

Кэл выгнул бровь.

– Восемь утра, Кэл. – Она поставила локти на стол и обхватила виски пальцами. – Я не соображаю.

– Отлично! – воодушевленно воспринял эту информацию он, а потом не менее воодушевленно продолжил: – Значит, ты пропустишь мимо ушей, когда я скажу тебе, что ходил на пробежку.

Джемма так и замерла с пальцами у висков, словно профессор Ксавьер. Что было весьма иронично, потому что ничего из последующего разговора не было произнесено вслух. «Пробежка?» – с опасной интонацией спросило лицо Джеммы. «Пробежка», – безмятежно ответил взгляд Кэла. «В одиночку, в городе, где пропали двое наших?» – «Я в обхвате как сразу трое, это считается?» – «Нет, Кэйлуа, это не считается». – «Тогда давай я уточню: это была очень вооруженная пробежка». – «Кэл». – «Да, детка?»

– Разрешите, – раздалось с ужасным ирландским акцентом, и им пришлось прерваться.

Над ними стоял парень из-за кассы и одной рукой держал поднос с двумя чашками.

– Ваш кофе, – коротко произнес он, опуская их на стол. – Простите, – сказал он, моргая на Кэла черными глазищами. – Вселенской тьмы не было. Я добавил ореховый.

– Ореховый? – с восторгом отозвалась Джемма. Ничто в этом голосе не напоминало того человека, которым она была пару секунд назад. – О, да я без ума от орехов!

Конечно, орехи тут ни при чем, но зачем этому очаровательному мальчику в симпатичном форменном переднике об этом знать? Красивые люди всегда поднимали ей настроение, а официант был красив, так что, флиртуя, Джемма могла признаться в любви хоть к орехам, хоть к массовым убийствам.

– Да? – Кэл добродушно фыркнул. – Так, значит, это тебя всегда так переполняло от любви? А я-то думал, от отека Квинке.

Очаровательный мальчик (в симпатичном форменном переднике!) уставился на Кэла. Потом перевел взгляд на чашку, поставленную перед Джеммой. Потом посмотрел на саму Джемму.

– Простите, – наконец глухо сказал он. – Я заменю.

– Да ну! Зачем пропадать добру!

На глазах притихшего официанта они бодро поменялись заказами.

– Не парься, – добродушно сказал Кэл, салютуя ему чашкой, которая смотрелась крохотной в его руке. – Она б не умерла прям насовсем. У меня с собой преднизолон.

Кажется, красавчика это не сильно умиротворило. У него вообще было безэмоциональное лицо человека, про которого обычно говорят что-то вроде «о, не обращай внимания, он тебя не ненавидит, он просто интроверт». Вот тот самый типаж, с безразличными глазами и неулыбчивым ртом. Таких тормошить было веселее всего. Когда он ушел, Джемма вздохнула.

– Очаровашка! Так бы и съела. – Она облизала ложку от кофейной пены под смешливым взглядом Кэла. – Что? Мне нравятся брюнеты. И вот этот забавный акцент: «Пр’оститай» вместо «Простите». А знаешь, чего я терпеть не могу? – Ложка обличительно ткнулась в сторону Кэла, а потом опустилась прямиком на один из его сырников. – Парней, которые до рассвета скачут по улицам в сраных крохотных ирландских городках, не спросив разрешения. Особенно когда у их начальниц от каждого чиха на этой миссии зависит повышение. Долбаная Ирландия!

Тот улыбнулся:

– Сначала ты выпьешь кофе и перестанешь быть такой задирой. А потом мы это обсудим.

Только железобетонная безмятежность Кэла могла составить достойную конкуренцию жгучему недовольству Джеммы. Именно поэтому они и были не разлей вода. Ну или, возможно, потому, что у тельцов и скорпионов хорошая совместимость по гороскопу.

Кофе сделал мир немного более сносным местом, и, когда они расплачивались, Джемма с удовольствием разглядывала официанта, – ну не мальчик, а просто картинка! В приталенном черном фартуке, темненький, бледненький, такой смазливый, хоть сейчас в какой-нибудь бойз-бенд. Когда он стоял напротив загорелого Кэла – яично-желтая спортивная куртка, волосы в небрежном пучке, обхват плеч и вправду за троих, – разница между ними была почти комичной.

Прежде чем выдать им чек, не отнимая взгляда от монитора на кассе, несостоявшийся участник бойз-бенда спросил:

– Извините за любопытство. Вы… американцы?

Джемма промедлила – то ли утро, то ли залюбовалась, – и ответил Кэл, широко улыбнувшись:

– Ага! Маленько путешествуем, дружище. – Официант замер, застигнутый врасплох прожекторными лучами его дружелюбия. – Мы в этом. Как его. В отпуске.

– Чудесная страна, – подхватила Джемма. – Холмы, поля, красивые люди. Очень красивые люди. – Парень уставился на нее без выражения, видимо, уловив подтекст и не зная, как на него реагировать. – Ну и, конечно, ирландский виски тройной перегонки. Ты, кстати, что делаешь сегодня вечером?

Судя по застывшему лицу, она его смутила. Или, скорее, напугала. Это было мило. Айк часто говорил, что Джемме нравится смущать людей. Она возражала: «Мне нравится производить впечатление».

На самом деле мальчик был младше ее лет на десять, да и у Джеммы на вечер уже были планы – но что, теперь нельзя уже и просто так поприставать к людям?

– И-и-и, – Кэл полез в карман, – любопытство за любопытство! Вот эти парни сюда позавтракать не заходили? Баксти просто бомба, кстати!

И между делом выложил на стойку фотографии Суини и Купера.

Мальчик пробормотал:

– Они называются боксти, сэр. – Склонился над стойкой, потом показал на Суини. – Видел его в городе.

– Видел в городе? – переспросил Кэл. – Типа, как… случайно?

Тот поднял на него взгляд, поясняя, как маленькому:

– Здесь население триста девяносто человек. Сразу видно, когда появляется новое лицо. Второго не припомню. – Он покачал головой, отодвигая фотографии.

– Когда это было?

– Может… – Парень помедлил, определенно чувствуя, как праздная болтовня начинает приобретать черты допроса. – Может быть, неделю назад…

Кэл был прямым как палка и никогда не заморачивался тем, чтобы звучать достоверно. «Типа, в отпуске» – вот максимум лжи, которую он мог выдать. Ничего удивительного, что за придание их легендам правдоподобности отвечала Джемма. Иначе случалось вот что:

– И как он, нормально себя вел?

Этот вопрос заставил парня окончательно нахмуриться, а Джемму вмешаться:

– Кэл, о боже, – Джемма наступила ему на ногу под стойкой, – извини его. Он просто волнуется. Брайан – это наш друг, тот, которого ты видел, он только что потерял девушку.

Кэл кивнул, тут же придавая лицу скорбное выражение.

– Она разбилась в аварии, не справилась с управлением… Ужасная история. И мы все выбрались в отпуск, чтобы, ну, знаешь, попутешествовать, помочь ему развеяться… – Джемма удрученно вздохнула. Такие вздохи всегда выходили у нее особенно хорошо. – Должны были встретиться здесь, а его и след простыл. На телефон не отвечает. Мы переживаем.

Парень оглядел их лица – Кэл траурно опустил уголки губ, Джемма вздохнула интенсивнее, – и, поколебавшись, сказал:

– Соболезную. Вам нужно спросить на станции Гарды, она в двух улицах отсюда.

Гардой в Ирландии называлась полиция – это Джемма знала. Взаимодействие со службами правопорядка всегда стояло на первом месте в рейтинге «Самая Геморройная Часть Работы Агента Управления». Так что да – информацию о местных копах она полезла искать первым делом.

– Да, мы уже. – Джемма кивнула. – Спасибо, приятель.

Парень вздрогнул, когда Кэл принялся ссыпать ему в ладонь мелкие евро. Так сильно, что, будь монеты серебряными, Джемма бы что-то заподозрила, – но нет, всего лишь медь, покрытая мельхиором. Тем более мальчишка был слишком симпатичным, чтобы всаживать ему кол в горло. Обидно бы вышло.

– Вы дали слишком много, – перебрав мелочь, пробормотал он.

– Это чаевые, – подмигнул ему Кэл. – За отзывчивость.

Когда они были уже у двери, парень перегнулся через стойку и спросил:

– Простите, а второй?

Джемма обернулась. В утреннем свете, среди деревянных панелей и вязаных салфеток, парень выглядел как со страниц рекламного буклета по интерьерному дизайну.

– Вы показали двух людей.

– О, это просто мой бойфренд. – Джемма легкомысленно махнула рукой. – Провинился и бегает от меня. Ищу вот по всей Ирландии. Счастливо!

– Бойфренд?

– За отзывчивость?

– Один – один, – согласился Кэл, но Джемма не собиралась останавливаться на ничьей:

– Шесть – один, потому что твоя чертова пробежка берет сразу пять баллов, Махелона. – Судя по лицу Кэла, досады на котором не отразилось, он и не надеялся, что она забыла. – Ты вообще читал инструкцию по безопасности? Ну, ту самую, под которой ты каждый год ставишь подпись?

– О, вон Норман, – сказал он и пихнул ее локтем в солнечное сплетение. Джемма на секунду лишилась воздуха. – И ты сама в жизни ее не читала. В ней пятьсот страниц. Шесть – два. Норман, мы тут!

Норман действительно маячил в конце улицы, при выходе из гостиницы. Стоя в своем хипстерском охровом пальто и зябко придерживая воротник рукой, он помахал им сквозь туманную дымку, укрывающую городок. На улице Норман был совсем один, и на мгновение Джемме стало тревожно, словно, если она моргнет, он растворится в здешнем тумане. Но в следующую секунду из-за поворота показалась бодрая парочка европейских пенсионеров, и глупая тревога отступила так же быстро, как и пришла.

– Агент Махелона, – продолжая смотреть на Нормана, сказала Джемма. – Ваш отчет?

Честное слово, обычно она сама на дух не переносила такую дотошность. Но Кэл прекрасно знал, какие условия ей поставили: образцово-показательное дело. А в образцово-показательные дела не вписываются третьи пропавшие за неделю агенты.

Кэл бодро отрапортовал:

– Главная улица, мост, река, периметр. Расслабься, было уже светло, а бабули тут рано встают. – Лучась дружелюбием, он улыбнулся проходящей мимо паре. – В общем, обежал я этот городок. Даже на кладбище местное полез, бегу весь такой загадочный, подозрительный, хватай не хочу… Ничего. Серой не пахнет, могилы все ухоженные, ритуалов никаких никто не проводил. Я, конечно, и не ждал, что на меня в семь часов утра нападет какой-нибудь гуль, но маленькая надежда-то теплилась!

Этот захватывающий рассказ о том, как на храброго солдатика смерти Кэла Махелона не напало ни одно чудище и как он таким их поведением разочарован, слушал и дождавшийся их Норман, и теперь они двигались по улице примерно в ногу. Из кармана у него робко выглядывала антенна параноскопа.

– Все равно, ты не должен был… Если мы на пост Гарды, нам туда. – Норман отвлекся, чтобы указать в направлении уходящей по косой улочки, а затем вернулся к нотации: – По крайней мере, разбудил бы меня, а не сообщение в чат скинул, ну ей-богу, твои выходки…

Улочка уводила от центра Кэрсинора, ведя их по старым стоптанным булыжникам в ту часть городка, которая находилась между рекой и заливом. Здесь было по провинциальному тихо, возможно, даже мило, но Джемме, выросшей в шумных кварталах Чикаго, такая тишина действовала на нервы. Когда переулок влился в широкую прямую улицу, спускающуюся к реке, Джемма притормозила. Норман, сверившись с телефоном, указал куда-то в сторону, но Джемму неожиданно привлек вид.

Что из окон поезда, что из трясущегося окна автобуса, на всем пути сюда им открывался один и тот же пейзаж: бесконечные долины и невысокие холмы, покрытые жухлой в этой время года травой. Пастбища и шоссе, кустарники и редкие кромки деревьев словно чувствовали себя лишними и оттого жались к фермам и автозаправкам. Изумрудно-волшебная Ирландия с фоток в интернете на поверку оказалась неприветливой и уныло-однообразной. Но больше всего Джемму удивило то, что вся она была открытой, словно на ладони: бесконечно тянущиеся поля, ничем не прикрытые от серого пасмурного неба. В таких полях трудно что-то утаить.

С того места, где стояли они сейчас, вид открывался на реку. Серо-голубая полоса отделяла последние домишки с синими крышами от заросшего берега: за водой высокие холмы были сплошь покрыты лесом. Неожиданно.

– Эй, – позвала Джемма ушедших вперед Кэла и Нормана, не отрывая взгляда от реки. – Эй! Норман. Что на той стороне? Вон там?

Норман близоруко сощурился за очками, силясь разглядеть, что она имеет в виду, а потом сообразил:

– А! Ты вообще? В радиусе двадцати миль нет крупных посел…

– Это я знаю.

Ближайший к Кэрсинору городок с развитой инфраструктурой был расположен в четырех часах езды отсюда, в остальном – редкие фермерские дома, раскиданные по холмам.

– Спортсмен, а ты к реке бегал?

– Там ничего нет. – Кэл пожал плечами. – Тут вообще нигде ничего нет, веришь? Это настоящая глушь.

Джемма недовольно скривилась:

– А что по энграмме?

– Ну, или у нас накрылись все сканеры, или, я серьезно, в этой сказочной деревеньке все по нулям.

Вынув из кармана параноскоп – тот смахивал скорее на тетрис, поэтому никогда не вызывал подозрений у прохожих, – Норман покачал головой. Ничего.

– Тьфу. Ну неужели тварь?

Следы паранормальной активности не бывали точечными. Любое заклинание, аркан, вызов демона («Ребята, давайте развлечемся на дне рождения!» – «Ты не говорил, что нас будет расчленять кровожадный монстр, вселившийся в Мэри! Хреновый у тебя день рождения!»), порча, любой призрак – все, что так или иначе было связано со свечками из ИКЕА, красным красителем натурального происхождения и мертвыми ребятами с того света, оставляло после себя сильный электромагнитный след. На языке спецов – Джемма терпеть не могла язык спецов – это называлось «проскопической энграммой».

Призраки и магия – фонят. Монстры на любой цвет и размер – нет. Это одно из первых правил, которым учат, если ты вляпался в эту работу.

– Давайте сделаем крюк, – предложила Джемма, снова возвращаясь взглядом к берегу. – Хочу спуститься к реке.

– О! Совершим туристический праманад!

– Променад, Кэл, – закатил глаза Норман. – Про-ме-над. Ну прекрати ты уже употреблять слова, которые не знаешь, как произносятся…

В ответ он получил лишь дружный гогот.

– Официант в пекарне видел Суини, но не видел Купера. – Джемма пнула камешек, и тот отлетел к ограде, но вниз, в реку, так и не упал. – Это все больше убеждает меня в мысли, что агент Унылая Рожа здесь не останавливался.

Она облокотилась на железные перила, вглядываясь во вьющийся по реке туман. Ограждение шло вдоль всей набережной с этой, облагороженной стороны; противоположный берег же уходил в воду рваными откосами. Густой покров деревьев надежно укрывал холмы от чужих глаз.

– Что это за лес? – спросила Джемма, оборачиваясь на уткнувшегося в телефон Нормана. – Есть о нем что-нибудь?

Кэл, примостившись локтями рядом с ней, с охотой предположил:

– Может, он по чудесному стечению обстоятельств называется лес Пропавших Агентов УНР?

– Точняк, – согласилась Джемма. – Лес Гиблых Душ.

– Лес Злобных Ведьм.

– Лес…

– Я понял, понял, – убирая телефон в карман, сдался Норман. – Разве у нас не было правила: никакого коллективного креатива до полудня? Что ж, теперь оно есть.

Джемма расхохоталась. Норман не сдержал короткой улыбки, а затем указал на противоположный берег:

– Там начинается национальный парк. Вообще-то, на самом деле в Ирландии почти нет лесов, вы знали?

Кэл весело ухмыльнулся:

– Зачем нам это знать, если ты сейчас все нам расскажешь?

– А вот и расскажу, – кивнул Норман, и Джемма, опираясь одним локтем на ограждение, повернулась к нему, чтобы послушать. – Ирландия – единственная страна в Европе, уничтожившая все свои леса. Точнее, до восемнадцатого века остров почти полностью был ими покрыт, но потом в дело вступила старая добрая промышленная революция. Так что срубили все, до чего дотянулись.

– Не, погоди, – не поняла Джемма. Она кивнула на лес: – А это что тогда такое?

Норман рассеянно поправил очки. По жизни он напоминал что-то среднее между профессором философии и музейным работником: все эти пальто, джемпера, очки, пятна от кофе и развязанные кроссовки делали из него почти сериального персонажа. Джемма в нем это обожала. Еще Джемма обожала умника за то, что он мог цитировать на память все, начиная от инструкции по сборке кухонного шкафа и заканчивая «Молотом ведьм»… со ссылкой на нужную страницу.

– К началу двадцатого века на острове остался один процент от всех лесных массивов. – Сериальный персонаж обстоятельно кивнул. – Я серьезно. И он, этот один процент, прямо перед вами. – Выставив пятерню в сторону берега, он произнес: – Та-дам. Национальный парк Килларни. Внесен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

– Значит, – огорченно вздохнул Кэл, – все-таки не лес Злобных Ведьм, да? Обидно.

Джемма разглядывала берег. Национальный парк Килларни, значит? Уже лучше. Если ты приезжаешь на дело, где есть особенно древний лес, шансы на то, что с ним связана какая-нибудь чертовщина, резко возрастают.

– …Но сейчас дела обстоят не так плохо. Слава зеленым активистам! На сегодняшний день где-то десять процентов острова могут похвастаться лесами, и…

Джемма остановила его ладонью:

– Что, если Купер ушел туда?

– Я думал об этом, – тут же перестроился Норман, подходя к ним и снова доставая телефон. Полистав что-то в браузере, он показал экран. – Проблема в том, что Килларни просто огромный. Он бы не смог уйти далеко пешком. А даже если бы он где-то в этой глуши нашел машину, внутри парка нет никакой инфраструктуры, это дикое место. Мы понятия не имеем, куда он мог направиться.

На карте, которую показывал Норман, национальный парк обозначался сплошной зеленой заливкой. Переключив в режим спутника, Джемма попыталась найти что-нибудь из того, чего в Америке в национальных парках всегда навалом: туристическую базу, отель, парковку, да хоть что-нибудь. Но Норман оказался прав: дикое место. Ничего тут не было.

– Долбаная Ирландия, – резюмировала она, возвращая телефон.

– Может, ты перестанешь произносить слова «долбаная» и «Ирландия» в одном предложении, пока мы в Ирландии? Ты в курсе, что ирландцы – довольно драчливый народ, да?

Норман задрал голову, чтобы возмутиться ей в лицо.

Стоя между ним и Кэлом, Джемма возвышалась над обоими. Ничего нового – с ее ростом она возвышалась над всеми в Западном офисе, кроме разве что Ронни Райса из гоэтического отдела. Это обеспечивало ей очки доминирования, когда надо было на кого-то наехать: мало кто захочет связываться с женщиной в тяжелых ботинках и с хорошо поставленным хуком справа, если эта женщина ростом под шесть с половиной футов. Впрочем, иногда люди совершали фатальную ошибку, решив, что если она тощая, то у них есть шанс. Не-а. Никакого шанса не было. Джемма всегда побеждала.

Победила и в этот раз.

– Я тоже драчливая. – Она вздернула бровь, отталкиваясь от парапета. – Проверь лес еще раз, когда вернемся в номер. Хочу по нему полную сводку. Где там Доу? Это дело меня бесит, и мне срочно надо на ком-нибудь отыграться.

Доу они нашли там, где и должны были, – в крохотном полицейском участке. Ближайшая крупная станция Гарды находилась в Трали, административном центре графства, здесь же их ждало малюсенькое здание с одним-единственным дежурным пожилым офицером. Доу только вылез из архива и с самым недовольным лицом оповестил их о том, что местные полицейские пропустили какой-то этап технологического развития и понятие «компьютерная база данных» им не знакомо, так что ему пришлось рыться в бумажном архиве.

– Бумажном, – подчеркнул он, – разложенном по картонным папкам. Это примерно тот же уровень развития цивилизации, что и наскальная живопись.

А потом смахнул со лба свои волосы-сопли и добавил:

– А теперь нам пора в морг.

– Меня сейчас вырвет, – жалобно объявил отвернувшийся Норман.

Джемма не могла не поддержать порыв.

Стоило начать с того, что Доу нюхал труп. С таким видом, будто это нормально.

Да хрен с ним, с каким видом он это делал: он нюхал чертов труп!

Когда они прошли в морг по фальшивым документам магистрантов по обмену медицинского вуза, Доу объявил, что тело обнаружили утром одиннадцатого ноября. «Не знаю, как вы, – оглядев их с ног до головы с таким видом, будто он сомневался в их умственных способностях, – но, для протокола, я в такие совпадения не верю».

Спасибо, гений. А то без тебя не поняли бы.

Утром одиннадцатого ноября в реке обнаружили труп. Одиннадцатого ноября Брайан Суини выходит из своего номера в отеле и больше туда не возвращается. Одиннадцатого ноября Теодор Купер подает в контору заявление о том, что Суини пропал. Учись питаться фастфудом, спать стоя и не верить в совпадения – три главных завета любого агента УНР.

Все началось с этого трупа, и именно поэтому они оказались в этом морге. Доу, сверившись с документами, выдвинул нужную морозильную камеру. Тело, которое выехало к ним на железном поддоне, было на той малоприятной стадии «цветущего» разложения, которая вызвала у Нормана задушенное мычание. А потом… Ну да.

Доу начал его нюхать.

– Ничего нет, – вынес вердикт он, хмуря брови и выпрямляясь, после того как опустил обратно на стол распухшее и облезлое запястье. – Точно сказать трудно, но следов я не чувствую.

– Ты что, нюхаешь магию, чувак? – спросил Кэл, уперев руки в бока. – Это жуть какая-то.

– Не магию, а сигнатурную энергетику существ, – поправил его Норман, повернувшись к ним боком.

Доу адресовал ему взгляд, который мог означать как «не надо за меня заступаться, сделай милость», так и «не надо за меня заступаться, сделай милость и отвали».

Норман чуть стушевался:

– Так ведь? Я просто предположил…

– Так, – кисло ответил Доу. – В отличие от вас, я могу чувствовать тварей и без дополнительных игрушек. И здесь сигнатуры я не чувствую. По заключению коронера, он умер от сердечного приступа, но я могу с ходу назвать штук сорок магических арканов, которые могли бы довести человека до инфаркта. Нужно проверять.

Пришлось ему в этом довериться. Формируя их команду, Айк послал на дело аналитика, двух ликвидаторов и самую раздражающую гадину из всего гоэтического отдела, хотя Джемма искренне умоляла отправить с ними кого угодно вместо Доу. Айк остался неумолим. Возможно, он ее за что-то наказывал: Джемма была уверена, что он до сих пор злился за Инцидент с Офисным Кулером.

– Тело выловили в Оруотер. Это река, на которой стоит этот замшелый городишко. – Доу стянул перчатки с татуированных рук, а потом взял со стола планшетку с документами. – И нам повезло. Они смогли установить его личность вчера вечером. Так что у нас даже есть имя.

Нелицеприятного жмурика звали Генри Фелан, и такая задержка с его идентификацией оказалась связана с тем, что он был гражданином Северной Ирландии. Правда, Кэл впал в недоумение – вместо одной Ирландии внезапно обнаружилось целых две – и заслужил от Доу очередные возведенные к потолку глаза. Джемма бы хотела, чтобы к концу миссии этот парень окосел.

– Сейчас они определяют, как он туда попал. Но вообще, – Доу перелистнул страницу, – он бухгалтер, сорок два года. Долгов нет, кредитная история в норме, работает в фирме в Лондондерри, которая продает товары для спортивного туризма. Судя по медицинской карте, был в очень хорошей форме. – Он небрежно откинул планшет с документами. – Такие обычно не имеют привычки умирать от инфарктов.

– В городе тихо. – Кэл почесал подбородок. – Но его-то нашли в реке. Вода?

– В воде ничего и нет, я спускался к реке, пока вы прохлаждались. – Доу скривился. – Вообще ничего. Впрочем, вода плохо хранит остатки магии, – она смывает, а не фиксирует, в отличие от земли. Поэтому и с телом трудно. Предположительно, он умер в ночь между тридцать первым октября и первым ноября, так что следы могли быть смыты…

Он протянул руку и провел ладонью по руке трупа.

А затем поднес палец к лицу, открыл рот – и…

– Да мать твою! – выругалась Джемма, отворачивая Нормана за плечо.

– Ты ее облизал! – голосом, в котором ужас смешивался с восхищением, возвестил Кэл. – Ты ее реально облизал!

Улыбка у Нормана была потрясающе деревянной:

– Я уже говорил, что меня сейчас вырвет? Говорил?

Джемма ткнула пальцем в Доу:

– Надеюсь, ты отравишься трупным ядом.

– Я? Нет, Роген, мне это не грозит, – насмешливо сообщил тот. – Я просто хотел быть уверенным наверняка. М-м-м, нет. Сверхъестественного присутствия точно не чувствую.

– Не порти моему аналитику психику, – пригрозила ему Джемма.

Норман добавил:

– И не облизывай больше ничего, пожалуйста.

– Кто после такого будет с тобой целоваться, чувак!

Закончив выделываться, Доу взялся за проверку трупа по-нормальному: облизанные пальцы в рапорт не приложишь. Джемма и Кэл подключились: у гоэтического отдела были свои методы, у отдела ликвидаторов – свои. Но все они включали в себя целую уйму приборов: интерферометры, термоинфракрасные детекторы, спектрофотометры, фазовые анализаторы… Темная изнанка безопасного мира, разложенная на формулы и показатели электромагнитных сканеров. Джемма мечтала дожить до того времени, когда техблок додумается уже до одного чертова гаджета для измерения всех магических показателей и ей не придется каждый раз наблюдать за удивленно вытягивающимися лицами охраны на проверке багажа в аэропорту.

Когда они уже выходили на улицу, в холодный ирландский осенний день, мудрая мысль наконец пришла одному из них в голову:

– Он умер в ночь с тридцать первого на первое? – внезапно спросил Кэл, когда они снова проходили по той улице, что шла к реке.

Доу вздернул брови:

– Я полчаса назад это сказал…

Кэл радостно повторил, хлопая себя по ноге:

– Ну вот, тридцать первое октября!

И, когда его гений остался не понятым никем из присутствующих, оглядел их и пояснил:

– Ну вы чего! Хеллоуин же. День Всех Святых!

«Реально пугающий костюм? Мне достаточно просто прийти в своей обычной одежде». Мэйси всегда говорила примерно так, просто слова подбирались каждый год разные. Тем не менее Хеллоуин был единственным праздником, который она отмечала добровольно. На День благодарения она последняя спускалась к столу, Рождество казалось ей утомительным, а пасхального кролика она и вовсе с детства ненавидела. Хеллоуин ей нравился: они до ночи резались в «Теккен» или смотрели слэшеры, названивали ее придуркам-одноклассникам и дышали в трубку, объедались «Чанки-манки» из большого ведра. Как-то раз, пнув тыкву на подъездной дорожке мистера Грэхема, самого раздражающего из соседей, Мэйси спросила: «Почему возможность переодеться в костюм из комиссионки вызывает у всех такой ажиотаж?» Джемма не помнила, что тогда ей ответила.

Сейчас бы она сказала что-то вроде: «Ну, это единственная ночь в году, когда мы приглашаем наши страхи на вечеринку, не так ли»

Раньше ей тоже нравился Хеллоуин.

По пути в гостиницу Норман сказал, что Хеллоуин – это кельтский праздник Самайн, или, по-ирландски, Саунь. День Всех Святых, конечно же, – это милые диктаторские замашки христианизации, но, вообще-то, кельты праздновали в это время наступление зимы и время сбора урожая. Дальше Норман пустился в разъяснения про различие «островных» и галльских кельтов, про геном и гемохроматоз, про уничтожение древнейшего населения острова в дремучие тысячи лет до нашей эры – словом, снова заговорил на своем языке выпускника Лиги плюща. Естественно, Джемма все прослушала.

Мужик, умерший на Хеллоуин в стране, откуда этот праздник берет начало, – так себе шутка для так себе шутников, но Джемма вполне могла представить такую иронию. Где бы они могли столкнуться с нечистью, промышляющей в Хеллоуин, как не на его родине? Блеск.

Тем не менее и Суини, и Купер пропали позже – почти через две недели после Хеллоуина, и Джемму больше заинтересовал подозрительный лесной заповедник прямо под боком. Поэтому в номере, пока Норман сел запрашивать доступ к базам ирландского Управления, Джемма развалилась на кровати и попыталась вникнуть в информацию, которую он успел нарыть по парку, когда торчал в отеле.

– Где ты нашел принтер, если никуда не выходил? – ворчливо спросила она, окопавшись в распечатках.

– Владелец гостиницы любезно разрешил мне воспользоваться тем, что в его офисе.

– Да? А мне показалось, что мы его раздражаем.

– Ты – да, – весело отозвался Норман, – а я нравлюсь людям.

Тут и не поспоришь.

Объем нудятины в распечатках превышал допустимые значения, заставляя глаза Джеммы слипаться в знак протеста. Одно из немногих мест в Ирландии… лес на какое-то сумасшедшее количество акров… снова лес… конец ледникового периода, десять тысяч лет… бронзовый век, добыча золота… принадлежал графскому семейству Фогарти, пока не отошел в государственное пользование… Ну и что из этого ей нужно? Пока Джемма натужно вчитывалась, Кэл успел выйти из душа и снова уйти, Доу – вернуться в номер, а она так и не нашла ничего, что помогло бы отыскать Суини и Купера. Никаких тебе историй про мистические случаи, никаких легенд и страшных слухов. Ирландия, будто решив оставаться унылой до самого конца, отказывалась открывать Джемме свои секреты и только вгоняла в дрему.

– У ирландцев по поводу Хеллоуина ничего, – повернувшись к ней, стянул с носа очки Норман. – Их спец уверил меня, что не было случаев, подтверждающих, что за последние двадцать лет в этой округе происходило что-то по нашему профилю. Впрочем, не знаю, насколько глубоко он копал. Судя по звукам стрельбы, ему было не до меня.

Джемма протерла глаза.

– И что ты делаешь, когда в базах ничего нет?

– Как что? Лезу в «Википедию», конечно.

В этот момент вернулся Кэл, которому Джемма дала задание узнать у хозяина гостиницы, какие в этом городе водятся пабы, и плюхнулся на соседнюю кровать, размахивая листочком.

– Пиво или виски?

– Не смешивая? – отозвалась Джемма. – Тогда я пас.

– Полностью солидарен, коллега. – Кэл важно кивнул. – Здесь две питейные, в одной классное пиво, другая сама варит виски. Предлагаю не ограничивать себя и вечером наведаться в обе. Совершить питейный проманад… – Он помолчал, но так и не дождался реакции – Норман что-то увлеченно гуглил – и разочарованно вздохнул.

На одной распечатке Джемме попались старая карта парка Килларни и несколько фотографий – симпатичный особняк графов Фогарти и их семейный герб, какая-то птичка в обрамлении завитушек. Нашлись еще фотографии водопадов, трех центральных озер парка, вековых дубовых рощ и каких-то именитых ирландцев на фоне невыразительных пейзажей. Джемма со вздохом почесала лоб. Не нужно было думать, что можешь оказаться умнее Нормана: если он за два дня ничего не нашел, то куда уж ей. Она сползла по спинке кровати, окончательно принимая горизонтальное положение. Если не работали базы данных и интернет – время обращаться к местным старожилам. Джемма надеялась, что примерно такой же путь проделал и Суини: именно поэтому сегодня вечером они отправятся на проманад.

Джемма прикрыла глаза. Очнулась она, когда раздался голос Нормана:

– Ну, кое-что есть, но негусто.

– Почему «Википедия»? – с легким презрением спросил Доу. В комнате снова стоял запах табака. Надо сказать придурку, чтобы катился в свой номер…

– Всегда нужно начинать с базовых источников, – дружелюбно ответил ему Норман. То, с какой легкостью он игнорировал выбешивающую спесь засранца, делало ему честь. – Так, посмотрим… Хм… Ну, вот что интересно: …согласно Оксфордскому словарю фольклора, Самайн был праздником одновременно для всех народов Британских островов и прочно ассоциировался со… Ага, – он помрачнел, – со смертью и сверхъестественным. В то же время нет никаких доказательств того, что в языческие времена праздник имел какое-либо особое значение, кроме сельскохозяйственного и сезонного… В Ирландии и Шотландии его иногда называли «праздником мертвых», устраивались жертвоприношения. Нет фактических доказательств, но считается, что в жертву на Самайн приносили первенцев, золото и животных… В эту ночь умирают люди, нарушившие свои гейсы… Так, гейс. Привет, ссылка на гейс… Посмотрим, что ты такое и нарушил ли наш мертвый друг какой-нибудь такой… Ага. Гейс – распространенная в древности разновидность запрета-табу в Ирландии… Очень длинное описание, вам будет неинтересно… – Он помолчал с минуту, и за эту минуту Джемма почти умудрилась снова провалиться в сон. – Итак, ладно, гейс – это что-то вроде обещания, данного самому себе, обществу или высшей силе. Обещания у каждого свои, разные, начиная с «не смотреть через левое плечо», «не есть мяса», «не пускать после захода солнца ни мужчину, ни женщину»…

Покачиваясь на волнах дремы, Джемма уловила последние слова. Не есть мяса? Какой дурак откажется от Канзас-стейка?.. Точно, стейк – вот чего хотелось. Огромного стейка средней прожарки. Доставки тут нет, так что за ним придется выйти из гостиницы… На улицу… Свернуть на дорогу… Чтобы куда-нибудь дойти, нужно идти по дороге, конечно же…

– Я еще поищу… Вот, смотрите, еще на Самайн друиды жгли костры из рябины, чтобы говорить с духами…

И вдоль этой каменной стены, увитой плющом… Камень такой холодный под рукой. Ладно, еще шажок…

Башня возвышалась над ней, словно столб черного огня, уходящий в небо. Джемме казалось, что она не сможет рассмотреть ее вершину, даже запрокинув голову. Камень был черным, таким черным, словно сделан из самой черноты. А потом стало ясно, что это и не камень вовсе: чернота шевелилась, извивалась, была живой. Джемма зачарованно протянула руку, чтобы дотронуться, но…

В окне на втором этаже кто-то стоял. Джемма нахмурилась. Кто живет в этой черной башне? Так много тумана, она даже не видит, как в нее войти… Слишком много, откуда он только ползет, как кисель, эй, погоди, она же сейчас утонет!..

В окне стоял Теодор Купер.

Он раскинул руки, словно приглашал ее обняться – или полюбоваться богатым убранством. Ковры, деревянные шкафы, позолоченные узоры на колоннах… Купер стоял, словно застывший. Отсвет старинных медовых ламп высвечивал золотом его кожу и глаза… Купер будто был сделан из золота. Выкован. Изготовлен, словно демонический золотой телец.

В его золотых глазах не было ничего. Ни веселья, ни злобы, ни Времени, ни Пространства, ни огней Белтайна, ни отблеска человеческого…

А потом Купер открыл рот.

И закричал.

– …Убери от меня эту штуку, психичка, – послышалось сверху. Кажется, этот голос разговаривал с ней довольно давно. Стоило Джемме об этом подумать, как голос стал гораздо отчетливее: – Да положи ты гребаный…

– Чего ты орешь? – сипло пробормотала она, пытаясь прийти в себя. В ушах до сих пор стоял крик – словно стеклом по стеклу. Визг боли. Жуткий звук, режущий барабанные перепонки… Может, это снова чайник ее разбудил?

– Как насчет того, чтобы убрать блядскую пушку?

Джемма моргнула. Она полулежала на кровати, опираясь на одну руку, а второй держала дуло пистолета под подбородком склонившегося над ней Доу. Ну просто магия подсознательных желаний!

Показательно ленивым жестом отложив пушку на смятое покрывало, она не менее показательно потянулась и назидательно сказала:

– А не надо меня трогать, пока я сплю. Что ты хотел со мной сделать? Облизать?

– Удушить из милосердия, – ответил Доу, выпрямляясь. – Из техблока звонили. Поднимайся.

Пришлось выкапываться из бумажек и вставать: за окнами было темно и слегка белесо от уже приевшегося тумана, а Кэла и Нормана в номере не наблюдалось. Джемма снова потянулась; натужно захрустели косточки и позвонки, пару раз хрустнуло где-то в плечах. Тяжелый сон все еще неприятно оседал где-то в груди: Джемма не помнила, что именно ей снилось, но явно ничего хорошего. После хороших снов нет такого канатного узла в желудке.

– Или ирландцы идиоты и не видят того, что у них под носом. – Доу подошел к столу и развернул к ней ноутбук. – Или Брайан Суини – самый дотошный аналитик из всех, что я видел.

Джемма наклонилась к экрану, упираясь ладонями в стол. Оказалось, Суини не пользовался учеткой Управления, в которой можно было сразу отправлять данные в облако: он делал пометки в простом текстовом редакторе. Она сощурилась, вчитываясь в открытый документ.

Ну что ж. Теперь можно было сказать точно: он определенно не вел модный туристический блог.

«Трали, 06.10. Кафе при заправке, 10-я фед. трасса, 76-й километр. Чарльз, урож. Кэрсинора, графство Керри. Зашел разговор о мист. случаях, интересно, проверить: бесследно исчезают люди в кольце Керри? Данных нет. Похоже на локальные слухи».

«06.10. Чарльз Кларк, подвезу до Каслтаунбера. Справка: в 1965 и в 2001 году в ноябре в Керри пропало по одному человеку, но случаи не связывают – слишком большой территориальный и временной разброс. Нац. парк Килларни может быть обычным совпадением. Кэрсинор по пути маршрута, заехать?»

«07.10. Кэрсинор известен под своим названием со второй половины XVIII века. Население – 394 чел. Расположен в предместьях нац. парка Килларни, на берегу залива Кенмар. Ч. сказал, что о пропажах можно узнать у местных. Заеду».

«08.10. Кэрсинор. ИЭМА в норме, энграмма пустая, эл. база ст. Гарды, г. Трали: 1921–1998 годы, случай исчезновения фермера . Другое: о более ранних исчезновениях (Билли Имон, работник фермы) устно, слухи, паб “Бочка Джеймса”».

«Местные, бармен “Портерхауса”, 16 или 17 век: перевозили заключенных из тюрьмы Реентубрид (сейчас не существует) через холмы севернее Кэрсинора, пропали без вести, до Кэрсинора дошел только один, чуть позже умер по неизвестным причинам».

«Местные, миссис Фуллер, 1870–1880 годы: группа фермеров отправилась на север, в сторону нового поселения (название не указано). Больше о них не слышали.

«Архив, Керри Телеграф, 1911 год, ноябрь: двое констеблей должны были приехать в Кэрсинор 2 ноября. Выехали из Эмламора 29 октября, в город так и не прибыли. Проверить. Могли приехать, но об этом не осталось записей?»

«Архив, Керри Телеграф, 1934 год, октябрь: женатая пара, купившая дом в Дерринамакене, так и не добралась из Гленкара. Вырисовывается цепочка и географический профиль. Мало подтвержденных случаев. Если удастся найти еще фактические данные, связ. с ирл. оф., +353 87 123 4567».

Джемма щелкнула по исходным данным последнего документа: вторник, десятое, 23:14. За день до исчезновения.

– Нужно отправить это ирландцам, – мрачно сказала она, доставая телефон и фотографируя экран. – Ничего подозрительного? Вот кретины.

«И Айку тоже необходимо доложить», – неохотно подумала она. Обычно Джемма не заморачивалась подобным. Она не дергала начальство, пока дело было не закончено, а тварь не упокоена, даже если правила предписывали обратное. Но в этот раз ей нужно было сдать идеальную миссию. Такую, чтобы у чинуш из высокого начальства зубы свело.

– Эшли сказал, у них сейчас в офисе один человек. – Доу скривился. – Ты действительно надеешься, что они будут разбираться?

– Умничаешь? Разберемся тут мы. Но они должны быть в курсе, что здесь происходит. Так что ты доложишь им, а я позвоню нашим.

– Надо же, – протянул Доу, откидываясь на спинку стула. Его традиционно противное лицо стало еще противнее с растекшейся по нему ухмылкой. – Специальный агент Роген… с каких пор ты стала перестраховщицей?

Джемма открыла было рот, чтобы от души его послать, но Доу еще не закончил:

– Да уж, ради карьеры на многое можно пойти. Даже на соблюдение нудных уставных правил, а?

Он знал. Черт, засранец определенно знал! Она и не надеялась, что слухи не расползутся по Западному управлению, – но уж о чем она не думала, так это о том, что даже мизантроп Доу, не появляющийся в офисе неделями, будет в курсе последних сплетен.

– Очень мило, что ты переживаешь за мою карьеру, лузер. – Джемма показала ему средний палец. – А теперь заткнись и отправь это в Дублин.

– Лузер? Тебе что, двенадцать лет? – Доу дернул бровью, лениво поворачивая к себе ноутбук Суини.

Джемма не ответила: телефон завибрировал, и пришлось отвлечься на сообщение.

– Ага, – набирая ответ, сказала она. – Тебе повезло. Идешь на свидание с двенадцатилеткой. Отправляй и пошли, они проверили, паб открыт, места есть.

– Спасибо, я не в настроении для культурной программы.

Джемма перестала печатать. Он серьезно решил выбесить ее сегодня, не так ли? Убирая телефон в карман, она спросила самым своим опасным голосом:

– С чего бы?

– У меня есть компания поприятнее, – не уловил намека Доу, щелкая тачпадом и глядя в экран. – Некий Шон Даффи, наш ирландский коллега. Проведу этот вечер с ним, если дозвонюсь.

– А я не большая любительница нелепых отмаз, – отрезала Джемма и рывком закрыла крышку ноутбука, придавливая ему пальцы. Доу отдернул руки и уставился на Джемму снизу вверх со злобным раздражением:

– Ты что делаешь? Я еще не… – И наконец, увидев ее лицо, он замолчал. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, пока Доу не сдался первым: – Я никуда не пойду, Роген. Я вам там не нужен.

– Пойдешь. Потому что, раз уж ты подписался на это задание, здесь я отдаю тебе приказы, – заартачилась в ответ на его упрямство Джемма.

В этом и была проблема. В этом была вся чертова проблема! Позволить ему остаться? Да пожалуйста! Разговорить местных за кружкой пива – задачка не для Доу, которому далеко до звания души компании. Уж что-что, а это Джемма прекрасно понимала. Но он перечил. Он провоцировал. Он огрызался. Он специально, урод, действовал ей на нервы.

– Я просил Вулрича не ставить меня на это дело, – процедил Доу. – Не надо делать вид, что это я напросился в ваш дружный бойскаутский отряд.

«Даже не разоряйся. Меня не волнуют ваши детские дразнилки, – сказал Айк, когда Джемма, стоя у него в кабинете, набирала воздух в легкие, чтобы заявить, что с Доу работать она не собирается. Затушив в своей раздраженной манере сигарету о пухлый бок пепельницы, он продолжил: – Ты хочешь в ЭГИС или нет? Если хочешь, то, пока мы обсуждаем задачу, я не желаю слышать ни слова о том, как Сайлас Доу дергает тебя за косички. Ты меня услышала?»

Джемма его услышала.

То есть, конечно, она высказала все, что думает о Доу, как только следом открыла рот, но это был так, гундеж для души. Айк решил, что отправит их на дело вместе – а когда Айк что-то решал, переубеждать его было все равно что жевать бетон. Видимо, свою порцию бетона Доу при аналогичном разговоре тоже отжевал. Это приносило злорадное удовлетворение.

Отпустив крышку ноутбука, Джемма молча развернулась в сторону кровати и также молча принялась одеваться. Доу тоже не произнес ни слова. Уже около двери, остановившись у комода, на котором осталась записка от хозяина гостиницы, Джемма сказала:

– Первый бар из списка. – Ее палец демонстративно уткнулся в записку. – Не явишься через полчаса – я вернусь и выволоку тебя силком.

Сообщил ли Суини о своих находках дружку Куперу? Как, если они не созванивались и не переписывались? И если все-таки сообщил, то почему Купер первым делом не доложил начальству, а ограничился расплывчатым «пропал, переживаю»? Перед глазами возникло открытое лицо Суини, но быстро сменилось безрадостной миной Купера. Такая обычно принадлежала душнилам с зашкаливающим уровнем серьезности, но эта догадка ничем не помогала. Гадание по фотографии не входило в список ее талантов, и Джемме было трудно предположить, чем этот парень руководствовался.

Ночной Кэрсинор совсем не выглядел угрожающим или мрачным: скорее он походил на искусственный городок из снежных шаров, только пока без снега. Из окон с широкими ставнями тут и там лился свет, крыши из-за тумана белели на фоне темного, засыпанного крупными созвездиями неба. Джемма подняла голову, выдыхая пар: да уж, во Фриско такого не увидишь. Исключительно ради ночного неба она бы никогда в жизни сюда не поехала, но должно же быть в этой стране хоть что-то хорошее, кроме виски, пива и красавчиков?

Кэл и Норман обнаружились перед входом в симпатичное двухэтажное заведение, обвитое плющом. Помимо них на улице курили еще двое мужчин, и Кэл, конечно, уже успел их обаять: против его железобетонной приветливости мало у кого был иммунитет. Когда Джемма подошла, они еще немного поговорили – «Шемрок Роверс» против «Глазго Рейнджерс», что-то о нападающих и неудачных пенальти, – а потом мужчины, дружелюбно попрощавшись, ушли внутрь.

– Дискриминируешь Нормана, – прокомментировала Джемма, засовывая руки в карманы куртки. – Он даже слова не мог вставить.

– Я не… Глупости. – Норман посмотрел на нее с укоризной. – Просто я не понимаю. Есть ли хоть один футбольный клуб в мире, состав которого он не сможет перечислить?

«Он», то есть Кэл, хохотнул и двинулся вниз по улице. Норман и Джемма последовали за ним.

– Так что? Почему вы не позвали даму внутрь на стаканчик?

– А там только эти двое, – Кэл пожал плечами, – смотрят матч, больше никого. С Суини и Купером не встречались, ничего странного не слышали и не видели. Будем надеяться, в «Портерхаусе» нам повезет больше. Где Доу?

– Нагонит нас, – легкомысленно ответила Джемма, а потом вздохнула: – Вы фотку экрана посмотрели? Вот что бывает, когда в отпуске занимаешься работой. Мысли, идеи, предложения?

Пока они шли по пустынным улочкам, у Джеммы из головы не выходил Купер. Что-то скреблось в мыслях, словно так и не появившееся дежавю. Его лицо стояло перед глазами, как бы Джемме ни хотелось его сморгнуть. После вечернего сна виски немного ломило, но казалось, что чем больше она думает о Купере, тем сильнее в них скапливается боль. Черт. Не стоило спать вечером.

Когда они переходили в очередной безлюдный переулок, пытаясь отыскать нужный паб, впереди, в просвете между домами, замаячила фигура, торопливо уходившая вперед. Джемма пригляделась.

– Эй! – окликнула она фигуру, перебивая говорившего Кэла. – Ау, приветик!

Фигура обернулась, и… Да, это оказался утренний официант. Джекпот! Вечер обещал стать ярче.

Парень неуверенно остановился. В тусклом свете фонарей он, казалось, совершил невозможное: стал еще привлекательнее, чем утром. Джемма шла на его красивое лицо, как корабль идет сквозь волны на свет маяка, совершенно прослушав, что там ей говорил Кэл.

– Доброй ночи, – негромко поздоровался официант, кутаясь в приталенный плащ. Шло ему ужасно. Джемма даже не подозревала, что ей нравятся парни в приталенных плащах! – Вы нашли своего друга?

– Ну, у нас есть обнадеживающие подвижки. – Джемма показала большой палец. – А ты куда? Есть свободный часок?

– Джемма, у него, наверное, дела, – нерешительно сказал Норман из-за ее спины. Но, да брось, не вздумай занудничать! Им все равно нужны знакомства, а этот готический принц явно местный.

– Мы собрались в «Портерхаус». Слышали, там отличное пиво. Не составишь нам компанию?

Парень слегка нахмурился и восторгов от предложения не выказал. Наоборот, ему будто не терпелось уйти, и в принципе Джемма его понимала: она была выше, старше, наглее и, очевидно, сильнее. Мужчины наивно думают, что, если на улице к ним навязчиво проявит интерес женщина, они будут только рады, – но эти мужчины просто никогда не встречали Джемму. В случайных барах, видя, как бородатые уроды пристают к молодым девчонкам, Джемма всегда этим пользовалась – правда, обычно это заканчивалось сломанными руками и разбитыми лицами, но что поделать? Кто-то же должен учить придурков манерам.

– Я… Простите, я не пью. – Парень оглянулся по сторонам, словно в поисках спасения, но не нашел его. Темные волосы упали на глаза, и он опустил взгляд себе под ноги. – Мне надо идти. Мне нужно… закрыть пекарню.

На его испуг по-доброму рассмеялся Кэл:

– Детка, не дави! А то как в анекдоте: в темном переулке подходит к тебе Джемма Роген и спрашивает…

Джемма его проигнорировала, надвигаясь на мальчишку так, что тот сделал машинальный шаг назад. Положив ему руку на плечо, она сказала голосом, полным мягкой и, как она надеялась, соблазнительной хрипотцы:

– Твоя пекарня закрылась два часа тому назад. У вас на двери наклейка с графиком.

Парень замер, пойманный в ловушку тяжелой руки Джеммы и собственной неудачной лжи. Джемме даже стало его немного жалко, поэтому она тоже засмеялась и отодвинулась, махая рукой:

– Да ладно, не делай такое лицо! Я тебя не съем. Как тебя зовут?

Помедлив, он ответил, глядя куда-то в ее плечо:

– Киаран.

– Ну вот видишь, уже и познакомились! Я Джемма, а это…

Внезапно что-то щелкнуло. И Джемма могла бы поставить сотку на то, что узнала этот звук.

Так щелкает затвор пистолета.

У Сайласа Доу была одна особенность, которую Джемма терпеть не могла: этот хмырь двигался так незаметно и так бесшумно, что даже ее развитые рефлексы всегда ему проигрывали. Вот и сейчас она не заметила, как он отделился от каменной изгороди, увитой плющом, и теперь стоял прямо позади официанта – Киарана – с вытянутой рукой. И пистолетом в ней.

– Доу, ты!.. – ахнул Норман в ужасе. – Ты что делаешь?!

Киаран окаменел, и вряд ли оттого, что пребывал под впечатлением от трагизма в голосе Нормана. Скорее, с его мгновенным окаменением было связано холодное дуло, упертое ему точнехонько в затылок.

– А ты была права, Роген. Мне действительно стоило пойти с вами. Вас и на минуту нельзя оставить. – Доу – вот психопат! – протянул это так самодовольно, что Джемме захотелось начистить ему лицо. Вот прямо, мать твою, сейчас. Подойти и…

– Ты спятил? – С неприкрытой угрозой Джемма сделала шаг вперед, обходя мальчишку, чтобы посмотреть Доу в глаза. – Ты понимаешь, какими проблемами это может обернуться?

Нельзя стрелять посреди города. Нельзя стрелять посреди города в чужой стране. Нельзя стрелять гражданских. Вот черт! «Идеальная миссия», – сказал Айк, а потом втюхал ей этого парня?!

– Может, ты объяснишься, друг? – слишком благодушным голосом, чтобы тот был искренним, спросил Кэл, обходя их с другой стороны.

– А что тут объяснять? Что у вас одни мозги на три дурные головы? – Доу презрительно ухмыльнулся. – Это не человек, придурки.

И взвел курок.

Кэл замер. Джемма глубоко вздохнула. И процедила:

– Долбаная Ирландия!

Глава 2. Ну привет, красавчик

– …И это не я устроил кровавое маски-шоу, так что…

– О господи, серьезно? Если бы ты не…

– Отлично, давай теперь все спихивать на меня! Как насчет того, чтобы перестать…

– …Кричать?

Три головы синхронно повернулись к остановившемуся на пороге Кэлу. Тот аккуратно прикрыл за собой дверь и ответил сразу всем:

– Всё в норме, никто ничего не заметил. Хозяин не в гостинице, соседей по коридору у нас нет, но орать все равно не рекомендую.

Что ж, устами гавайских здоровяков глаголет истина. Это правда было не лучшей идеей. Перевалило за полночь, и, даже при отсутствии соседей, привлекать внимание в их ситуации было просто отвратной идеей. Даже один-единственный пожилой офицер Кэрсинора мог стать проблемой, особенно если Доу снова решит размахивать оружием направо и налево.