Файлы Декса

В НЕЙ ЧТО-ТО ЕСТЬ

— Сексуальные проблемы? — спросила Перри, пытаясь быть слышной в шумном баре.

Я отвел взгляд от своей бутылки с пивом и удивленно посмотрел на нее. Она будто нервничала, но я видел по ее глазам, что она была пьяна.

Мне пришлось улыбнуться.

— Да.

Не было смысла отрицать. Хоть вокруг творился хаос, и моя голова словно раскалывалась, больше всего меня выводило то, что мне приходилось спать рядом с ней каждую ночь, просто спать. Я посмотрел на этикетку бутылки от пива, прилипшей обрывками к моим пальцам. Очевиднее некуда.

Она не отпрянула. Она редко делала это. Это была одна из ее раздражающих способностей.

— Потому что тут нет твоей девушки?

— Да, — отчасти это. Но, даже если бы Джен была здесь, это не изменилось бы.

Я сделал большой глоток пива, надеясь, что она поймет намек и продолжать не будет. Перри половину времени, казалось, не управляла губами, и вскоре я мог ляпнуть что-то глупое. Я не доверял себе без лекарств.

Я посмотрел на Максимуса и Берда, говоривших за столом напротив нас. Я ненавидел Макса. Я не знал, было ли дело в отсутствии лекарств, но его поведение меня выводило из себя. Мне не нравилось, что он вел себя так, словно все знал, и мне не нравилось, что он пытается завоевать Перри. Он стал бы отрицать, но я знал, что этот гад пытался со мной сделать. А Перри была такой невинной, ее самооценка и без того была занижена.

А тут еще заиграли «Dire Straits», Перри сообщила о своей внезапной (и удивительной) любви к группе, и этот козел встал и пригласил ее на танец, словно он был каджунским Реттом Батлером.

Она согласилась, обхватила его ладонь с веселым взглядом, и он повел ее на людный танцпол. Я посмотрел на пиво на случай, если она хотела, чтобы я заметил, что происходит, заметил их вместе. Мои пальцы теребили этикетку. Я не обрадую их этим.

— Ты переживаешь за нее, — сказал Берд тоном старика.

Я пронзил его взглядом и снова сосредоточился на пиве, отвлекаясь монотонными движениями. Я молчал. Было нечего сказать. Это была правда.

— Все хорошо, Декс, — продолжил он. — Я бы тоже переживал. Но вам нужно уважать друг друга. Ты должен действовать медленно. У вас много общего.

— Как это понимать? — рявкнул я. Мне было плохо, я снова не управлял эмоциями, но лицо Берда было спокойным и ничего не выдавало.

— Ты знаешь, что это значит, — сказал он и замолчал. Я знал, о чем он. Потому было сложнее.

Мы сидели в тишине, а потом он отошел к барной стойке, пообещав принести мне пиво. Я хотел спрятать голову в графин, но мне нужно было успокоиться. Алкоголь не помогал. От него эти мысли только усиливались.

Я старался не смотреть в сторону Макса и Перри, но все это закончилось, когда началась песня «U2», а Перри не вернулась на место, затыкая уши.

Она все еще танцевала. Медленно. С рыжим Элвисом. Они танцевали слишком близко. Ее грудь прижималась к его груди, он держал ее так, словно собирался насадить ее на свое колено.

И она позволяла ему. Ей, казалось, нравилось давление тела, как и ему. Я мог лишь представлять, как он прижимался к ней. Но я не хотел представлять. Я поежился, ощущая любопытную смесь отвращения и зависти. Я не привык к чувствам.

Я все еще кривился, когда Берд вернулся, но он просто вручил мне пиво и молчал. Потребовалась вся сила воли, чтобы отвести взгляд от парочки и сосредоточиться на другом.

Этим оказались Чери и Аманда, дамы в возрасте, смотревшие на меня, как только я сел. Уверен, он искали себе любого парня до 35, но я решил поиграть. Я улыбнулся им, и они пошли ко мне на пластиковых каблуках, широко улыбаясь, их дыхание воняло.

Я не слышал ни слова, просто пытался выглядеть красиво и не дышать носом. Одна из них, Чери, вроде, решила обратить внимание на Берда, и он был не против. Берда дома не ждала жена, но он мог бы и не вести себя как старый хитрец с морщинами и потемневшими зубами. Меня чуть не стошнило от зрелища, но я отвлек себя, спросив Аманду, может ли она помочь мне выбрать песни.

Мы прошли сквозь толпу к проигрывателю, я следил на Перри и Максом краем глаза. Со стороны казалось, что я веселился, а внутри я был параноиком. Я боялся, что он схватит ее и оттащит в уединенное место. Мысли о том, что он будет касаться ее, целовать сводили меня с ума, Аманда смотрела на меня, не понимая выражение моего лица. Я снова ей улыбнулся, источая позитив, и дал ей выбрать песни, а потом заказал свои.

Мы вернулись за стол (где Берд пытался вежливо прогнать Чери), когда Макс и Перри покинули танцпол. Я хотел сделать едкое замечание, испортить им все, но появилась странная аура напряжения. Что-то между ними пошло не так и, хотя меня это радовало, я немного тревожился за Перри.

Как и Аманда. Увидев милое встревоженное лицо Перри, она схватила меня за руку, погружая когти цвета розового висмута в мою кожу.

— Ты танцуешь со мной, сладенький, — приказала она. Она была удивительно сильной для своего размера, ее загорелые руки легко подняли меня на ноги.

— Будто у меня есть выбор, — сказал я, пытаясь не смеяться. Она была голодной.

Я подмигнул Перри, пока мы проходили мимо, и решил дать Аманде то, чего она ждала. Кого-то юного. Веселого. Я схватил шляпу ковбоя у кого-то по пути и старался танцевать как можно лучше.

Я давно не использовал навыки, приобретенные в школьном театре, только для секса с Мишель в оркестровой яме, где я толкался, прерываясь на монологи. Я знал, что не стоит тормозить, и я был удивлен, как легко все вспомнилось. Я думал о том, как глубоко ощущаю музыку, как глубоко ощущаю… все. Я танцевал с Амандой, а думал о том, что лекарства скрывали от меня. Кроме очевидного.

— Ты хорош, — сказала мне Аманда, прижимая меня к себе, пытаясь вернуть власть. Люди хлопали и удивленно смотрели на нас, она купалась в их внимании.

— Это естественно. Но в чем-то это плохо, — ухмыльнулся я.

— Вижу. Твоя жена должна очень злиться.

Жена? Ох, точно. Блин. Не нужно было смотреть на кольцо на пальце, чтобы вспомнить игру. Вряд ли в Рэд Фоксе стали бы обсуждать, правдивый у нас с Перри брак или притворный, но стоило поддерживать игру.

— Она понимает, — сказал я.

Аманда кивнула. Я заметил, что ее серьги были клипсами, грозившими съехать. В паре было душно, она потела.

— Ты понимающий. Многие мужчины обезумели бы, если бы их жена танцевала с другим мужчиной. Но я видела, что он не был угрозой.

Да? Я хотел узнать у нее больше, но прикусил губу. Мы танцевали еще немного, а потом нам помешала другая женщина. Ее звали Мэри Сью (серьезно), и она была младше (может, даже слишком юной для клуба), с отчаянными глазами, которые кричали мне, что танец с Дексом Фореем мог невероятно порадовать ее. Мне стало печально. Каким жалким был этот город, если меня они считали спасителем.

Я танцевал с Мэри Сью, думая о фальшивом обручальном кольце на пальце. Песня снова закончилась, и я увидел, что все больше дам приближалось ко мне (я, конечно, бывал сексуальным, но такое количество ко мне идти не должно было), и я решил, что довольно. Я знал, что за песни дальше, как и знал, с кем буду танцевать. С женой.

Я прошел к ней, игнорируя женщин, глядя на ее лицо, пока ее большие голубые глаза не посмотрели на меня. Она выглядела такой маленькой и изящной рядом с Максом и Бердом, пила и пыталась веселиться, хотя к ней подступала опасность. Я видел напряжение на ее лице, знал, что она насторожена из-за того, что скрывалось во тьме. Я знал, потому что Берд был прав. Мы были схожими.

Я остановился перед ней, снял шляпу, неловко подражая ковбою.

— Это наша песня, — сказал я под первые ноты «She’s Always a Woman» Билли Джоэла. Я протянул руку, надеясь, что она примет ее.

Ее глаза вспыхнули, она обхватила мою ладонь. Я быстро сжал ее руку, прохладную и белую под моими пальцами. Я повел ее на танцпол и обвил ее рукой, прижимая к своему боку. Она была моей. Мы играли, что она была моей женой, но она все равно была моей. Она пока не знала этого, но я знал. Это было неправильно и нелогично, но она принадлежала мне. И больше никому.

Жаль, что я принадлежал другой. Я не знал, найду ли силы исправить это, или буду наказывать себя вечно.

Мы начали танцевать медленно, бок о бок, я прижал ладонь к ее спине, горячей и заманчиво близко к ее попе. Другой я держал ее руку. Я прижимал ее к себе так близко, как мог, но не хотел подражать Максимусу. Тем более, Перри не нужно было ощущать мою твердость своим бедром, хотя было заманчиво дать ей понять, что она делает со мной. Ей могло даже понравиться. Это было как в старшей школе.

Мне нужно было знать. Я смотрел в ее глаза, терялся в буре, начал петь вместе с Джоэлом. Тихо, издалека, а потом склонился к ее уху, ощущая запах солнца и детской присыпки. Я закрыл глаза и пел, ощущая, как мое дыхание касается ее уха жаркими порывами. Потребовалась вся сила воли, чтобы не продолжить, чтобы не коснуться ее уха губами, не облизать мочку, чтобы понять, какая она на вкус. Чтобы увидеть, закатятся ли эти глаза, забудет ли она обо всем. Я не хотел быть спасителем Рэд Фокса. Я хотел спасти ее.

Словно услышав мои мысли, она прижалась головой к моему плечу. Я пытался замедлить биение сердца, понимая, как быстро оно стучит. Это было так идеально. Я не заслужил этого, но принял бы, если бы мог.

А потом бам, и чары рассеялись. Перри подняла голову и посмотрела большими испуганными глазами. Я не понимал. Но и не отпускал. Песня закончилась, но я крепко обнимал ее, не давал ей двигаться ни на дюйм. Если внутри нее снова идет бой, она может делать это в моих объятиях.

— Что такое, женушка? — пошутил я, наслаждаясь в тайне звучанием этого.

Она посмотрела на меня с напускным спокойствием.

— Песня закончилась.

Точно. Будто это ее беспокоило.

— Да? — спросил я, зная, что будет дальше. Ага, одна хорошая ночь. Я нашел две песни Билли Джоэла и заказал обе. Я был уверен, что люди Рэд Фокса не оценят такого, но я был в их городе, и мне нужно было впечатлить «жену».

Я не знал, была ли она впечатлена. Она была потрясена. Я не знал, хорошо это или плохо.

— Не надо так тревожиться, — сказал я, пытаясь ее расслабить. — Лучшие потраченные пятьдесят центов.

— Ты выбрал лучшие хиты Билли Джоэла?

Ох, может, ее это не так сильно очаровывало, как я думал. Может, я вел себя жутко. Не в первый раз.

— Я пытался, — признался я. — Но там всего две песни. Боюсь, после этого заиграет «Poison», так что наслаждайся танцем, пока можешь.

— Тебе нравится Билли Джоэл, да?

О, она ничего не знала. Повезло ее сердцу. Я притянул ее ближе к себе, чтобы она начала улавливать мысль. Плохую мысль, кстати.

— Он неплох, — сказал я, с трудом сдерживая себя от улыбки. — Но я решил, что ты потанцуешь со мной, если я закажу это. Я ведь могу потанцевать с женой?

Она покраснела от моих слов.

— Хорошая жена танцевала бы с тобой под любую песню. Особенно с тобой. Ты же современный Джин Келли.

Теперь пришло мое время краснеть. Но мужчины так не делали.

Я рассмеялся.

— Годы в школьном театре, а осталось только это.

Так и было. Я неплохо танцевал, пока не увлекся съемками. Но зато я научился сносно играть.

Ее глаза расширились. Она улыбнулась, ее дыхание было жарким и сладким.

— Ты продолжаешь меня удивлять.

— Надеюсь, — сказал я. — Только удивление у меня и есть.

И тут я сделал то, что хотел сделать всю ночь.

Я потянулся вниз и сжал ее милую попку. Она была такой мягкой в моей руке.

Я посмотрел на Максимуса, надеясь, что он смотрит.

Он смотрел. И был удивлен. Обеспокоен. Рыжие брови сдвинулись.

Я улыбнулся ему и поднял большие пальцы вверх.

Выкуси, Макс.

— Что такое, Декс? — выдохнула она.

Ох, точно, я же все еще сжимал ее попу. Я отпустил и прижал ладонь к ее спине. Я оставался близко.

— Что? — невинно спросил я. — Я могу схватить жену за попу. Особенно, если эта попа красивая.

Она странно посмотрела на меня, в глазах собирались тучи.

— Что подумает Дженнифер?

Ох, черт. Зачем нужно рушить идеальный и невинный, кстати, момент? Дженнифер. Она тут при чем? Сейчас были мы с Перри. И все. Почему нельзя так все оставить?

Реальность кусалась.

— В этом сценарии нет Дженнифер, — сказал я ей.

— Ты затеял опасную игру, Декс, — предупредила она.

И это было лучше всего. И она все еще была в моих руках.

— О чем ты? — я хотел, чтобы она сказала это.

Она задумалась. Она знала, что я дразню ее.

— Твоя девушка доверяет тебе, и все.

Не все. Но это было правдой.

— Наши отношения основаны на доверии. Как и у нас с тобой.

На доверии, что я не разорву отношения, пока не будет четкой причины. А причины пока не было. Мне нужно было удостовериться.

О, я не знал, чем думал. Алкоголь без лекарств сводил Декса с ума.

Я ощущал на себе пристальные взгляды. Я отвел взгляд от ее милого лица и осмотрел бар. Два идиота двадцати лет сидели неподалеку и пялились на Перри. Это мне не нравилось. Первый выглядел так, словно его переехала газонокосилка, а потом его собрали из кусочков. Другой пускал слюни на Перри. Это было гадко. Я надеялся, что так не выгляжу.

— Похоже, ты привлекла внимание, — сказал я, стараясь звучать бодро, но так, чтобы она поняла, что это не радовало.

Она мгновение разглядывала их. Они не отводили взгляды, хотя теперь я сверлил их знаменитым взглядом Декса Форея.

Она посмотрела на меня, и я смягчил выражение лица.

— Милая парочка, — пошутила она. — Предлагаешь мне пойти к ним?

Я развернул ее.

— Только если хочешь получить новый порез на щеке.

Мы танцевали немного, пока песня не закончилась, а потом я с сожалением убрал руки с Перри и ушел в уборную. Было приятно держать ее, но я вернулся в реальность и оказался среди пьяных местных придурков.

Когда я вернулся, Максимус и Берд болтали за столом. Макс вскинул голову, услышав мои шаги, и взгляд его мне понравился. Он все еще злился из-за моего хода во время танца. Хорошо. Не мне было хватать ее за попу, но и не ему точно.

Перри за столом не было, но я не хотел спрашивать, чтобы Максимус не дал глупый ответ. Так что я сел рядом с ним и заговорил с Бердом об истории города. Я уже знал достаточно, но мне нравился Берд, а Берд расслаблялся, пока говорил о скучном.

Не знаю, сколько прошло времени, но Перри не возвращалась. Макс куда-то пошел, и я спросил у Берда.

— Где Перри?

Он оглядел толпу, серьезный взгляд сканировал людей.

— Не знаю… она…

Я не слышал его. Искры паники в его глазах хватило, чтобы я вскочил на ноги. Я прошел к танцполу и попытался разглядеть ее там. Я прошел к бару, разглядывая столики. У барной стойки было много вонючих людей, я прошел в туалет, подождал пару минут у женского, пока не ощутил, что она в беде.

Я надеялся, что инстинкты ошибаются, но с Перри они никогда не ошибались. Казалось, у нас была, хоть и безумно звучит, связь.

Я убежал от туалета и пробился через толпу к двери. Снаружи люди курили, их тошнило, они целовались. Перри там не было.

— Черт, — выругался себе под нос я и вернулся внутрь, стена пота и жара ударила по мне.

Я огляделся снова и заметил, что два гада, следящие за ней, пропали. Все во мне снова сжалось. Плохо дело.

Плохо, плохо, плохо, плохо.

Я заметил знак выхода сзади и другую дверь и пошел сквозь толпу. Одолженная шляпа упала по пути, но я не собирался забирать ее.

Я вырвался из двери и очутился в тихой ночи, звуки бара угасли, когда дверь за мной закрылась.

Но, черт.

Погодите.

Я услышал звуки из-за грузовика.

Я увидел. Ох. Я увидел ноги. Поношенные пыльные ботинки Перри.

Мое сердце сжалось, гнев пульсировал в венах со скоростью света. Чувство было жестоким. Я закрылся от всего, кроме отмщения.

Я не мог даже думать. Я медленно пошел к грузовику. Я заметил лопату и другие инструменты и быстро схватил ее. Скрежет металла о металл выдавал, и у меня оставалось пару секунд на удар.

Я выскочил из-за угла и опустил лопату, словно молот. Она врезалась в лицо уродливого подонка, и он отлетел в сторону.

И тогда я увидел Перри под ним. На ее руках была кровь, в ее глазах была жизнь.

— Перри! — закричал я. Я подбежал к ней, рухнул на колени рядом. Я прижал ладони к ее щекам, видя, как ей больно. Она все еще была в одежде, но, судя по расстегнутым штанам и крови на животе…

Я едва смог выдавить слова:

— Ты ранена?

Она покачала головой. Уже что-то. Я просунул под нее руку и осторожно поднял на ноги.

— Я тебя держу, — прошептал я, а потом вспомнил второго парня. — Он был один?

Она промолчала, но я уже слышал хруст гравия, видел, как ее глаза стали круглыми. Я развернулся, не думая, не планируя, и замахнулся лопатой на обидчика.

И я попал по второму парню, его лицо оказалось под лопатой, врезавшейся в него с хрустом. Он отлетел на землю.

Я не помнил, что случилось дальше. Что-то во мне, что я пытался держать на глубине, вырвалось. Оно охватило мое тело, и я мог думать только о желании убить этого гада. Этого зверя. Это чудовище. Я хотел вырвать его сердце и съесть на его глазах за то, что они сделали с моей Перри.

Я не вырвал его сердце, но лопатой бил. Только крик Перри, ее просьба остановиться дала мне понять, что это бесполезно. Он был повержен. Она нуждалась во мне.

Я бросил лопату и побежал к ней. Она едва стояла, ее глаза закрывались. Я терял ее.

— Перри! Держись! — закричал я и поймал ее. Она обмякла в моих руках. Я прижал ее к плечу, нашел в себе силы (она была маленькой, но грудь, блин, весила немало) и понес ее к двери.

А потом выбежал Берд, а с ним Макс и Руди с фонарем в руке.

Один взгляд на Перри и козлов на земле, и они поняли, что делать.

Меня провели сквозь толпу в кабинет Руди.

На нас смотрели пьяные клиенты, но никто не тревожился. Только любопытство. Может, ночами тут часто носили окровавленных женщин. Я бы не удивился.

К счастью, как целитель, Руди полагался не только на цветы и трюки. У него были шприцы, склянки, антибиотики и прочие предметы под столом.

Он убрал все со стола, и я опустил туда Перри. Он задрал ее футболку. Рана у ее пупка… мою кожу покалывало. Зверь снова хотел выбраться из меня.

Я пытался следующий час совладать с гневом. Пришел полицейский, Максимус пошел показывать ему, где были парни. Я не мог туда идти. Я бы добил их. Они заслуживали смерти, но не так.

Когда Перри залатали, мы отнесли ее бессознательное тело в джип и осторожно опустили на заднее сидение. Я надеялся, что покачивание и шум машины разбудят ее, но то, чем ее накачали (Руди сказал, что признаки были), было слишком сильным. Она была здесь, но не здесь. Я хотел, чтобы она была здесь. Я хотел, чтобы с ней все было в порядке. Она нужна была мне.

Мы привезли ее в дом, Уилл тут же всполошился. Все были на взводе, злились, хотел ответов и правосудия. Как и я, но мне нужно было сначала позаботиться о ней.

Я один принес ее в спальню. Я хотел уложить ее на кровать, но она начала издавать звуки. Давиться. Ее тошнило.

Времени не хватало. Я донес ее до ванной, но ее стошнило на себя. Стараясь игнорировать запах, я подвел ее к унитазу, она уже немного ходила, но не говорила, и придерживал ее волосы, пока ее тошнило.

Когда она закончила, слабая и грязная, я набрал для нее ванну теплой воды. Я снял с нее одежду, и Перри оказалась передо мной обнаженной. Она была уязвимой, как птенчик.

Я осторожно опустил ее в ванну и быстро вымыл пенной губкой, стараясь не намочить бинты. Теперь пижама. Она уже могла помогать мне просовывать руки в рукава. Берд был с нами с пистолетом в руке. Мне лучше не было. Вред уже был причинен.

Я подхватил ее на руки и опустил на кровать. Ее глаза открылись шире, она смотрела на меня впервые за часы. В ее глазах вспыхнул ужас, она вспомнила о ночи. А потом появилось что-то еще. Что-то, припасенное для меня.

Может, это была благодарность.

Может, что-то большее.

Не важно. Она смотрела на меня так, как я всегда мечтал. Жаль, что мне нужно было спасти ее, чтобы получить это.

Я был готов постоянно спасать ее.