Дом

Глава 1

В транспортном модуле погас свет. Под нарастающий гул двигателей включилось аварийное освещение, пол под ногами затрясся, предупреждая о начале посадки. Четверо пассажиров отстегнули свои ремни безопасности, торопливо повскакивали, вжались в стены. Переговорная аппаратура в шлемах едва справлялась, заглушая частое, тяжёлое дыхание людей, готовых ко всему. Готовых сразиться со смертью, едва внешний люк откроется.

— Снижаемся, приготовьтесь, — оповестил по общей связи пилот. Голос спокойный, что значило: хотя бы в небе сегодня было чисто. Ничто не мешало шаттлу совершить кратковременный перелёт в пограничную зону.

Включился дрон. Замигали огоньки на полукруглой голове, выдвинулись антенны, отсоединились провода, питающие прихотливую, но живучую машину. Аппарат оторвался от палубы, зависнув на высоте полуметра, подался вперёд к люку, заставив людей, казавшихся теперь ненужным грузом, вытянуться вдоль стен, пропуская непомерно большую машину.

Десантный шаттл едва ли годился для этих разведывательных механизмов и в более стандартной ситуации, использовались грузовые корабли со специальными ангарами для таких вот дронов. Нынешний же полёт готовился в спешке, брали то, что оказалось не занятым на других направлениях, и тех, кто только успел вернуться с вылазки.

— Посадка, — продолжал пилот, разгоняя атмосферу тревоги и удушливой тесноты внутренностей транспорта. Стены завибрировали, выдвинулись шасси, вспомогательные движки сменили положение — теперь плавно, насколько это вообще было возможно в непредсказуемой атмосфере, опускали шаттл на поверхность.

Удар.

— Боевая готовность, открываю люк. Три, — пошёл отсчёт. Датчики скафандров вспыхнули красным. Люди, ещё даже не выйдя, уже были на пределе. Стандартная ситуация, бешеное сердцебиение, дыхание словно бежали спринт, дрожь в руках и ногах — на такие показатели врачи давно закрывали глаза, пройдёт, как только бойцы сделают первый шаг в неизвестность. Неведение всегда хуже, чем опасность, встреченная лицом к лицу. — Два, — свет окончательно погас. В полной темноте, будто светлячки, горели индикаторы на шлемах, да перемигивались лампочки на дроне. — Один!

Люк медленно открылся. Обжигающей полосой ворвался дневной свет. Расширяясь, он становился более рассеянным, выхватывая из сумрака новые детали обстановки, притаившихся людей, их безумные, перепуганные взгляды. Стало окончательно светло, машина плавно поползла вперёд, навстречу опасностям, бесстрашно, и безрассудно.

В освободившемся отсеке ничего не изменилось, четвёрка бойцов осталась на своих местах, неподвижная, как часть интерьера. Наконец, спустя бесконечно долгие секунды на экранах шлемов появилась картинка. Дрон докладывал, что цел, что в зоне оптической видимости опасности не обнаружено, что можно перевести дыхание, позволить себе хоть немного, но расслабиться.

— Двигаем, — наконец решившись, сказал Сергей. — Кор, Эд, осмотр, Влад, груз на тебе.

Команда молча разбежалась, и без приказа точно зная, что и как каждый должен делать. Двое бойцов выпрыгнули наружу, замерли с двух сторон от трапа, секунда, последовал отчёт. Влад, в данной ситуации второй по ценности боец в команде, схватил портативный бур, закинул его на плечи и выбежал, за ним последовал командир.

Едва последний ботинок покинул шлюз, тот начал закрываться, не прошло и минуты, как челнок оторвался от земли и поспешил обратно на безопасную Базу, оставив людей один на один с миром смерти. Чужое солнце сияло в зените, окружённое бледной синевой, сквозь которую проступали холодные лики звёзд. Ни облачка, сегодня выдался на удивление погожий день, и в некотором роде это плохой знак, уж на этой планете точно.

Знакомьтесь — её величество Хэлла, самое опасное место во вселенной. Если и существовал где-то ад, то он не шёл ни в какое сравнение с этим куском камня. Главной особенностью мира, куда люди так упорно стремились, была биосфера, безумная, агрессивная, разнообразная, только здесь у незадачливого землянина была возможность умереть тысячью и одним способом. Шанс, который редко кто упускал. Особенно если платили неприлично больше деньги.

— Центр, мы на месте, — сообщил по рации Сергей. Вся четвёрка замерла, встав как истуканы на том же месте, где только что стоял шаттл. Первое правило Хэллы: не делай шаг, если не уверен, что у тебя под ногой камень. Сейчас вокруг были именно камни.

— Принято, — пришёл, спустя секунду, ответ. — Отправляем дрона на поиски, ожидайте.

Машина поднялась над головами, сделала пару оборотов вокруг оси, сканируя местность, полетела в заданные координаты. Людям оставалось лишь ждать и завидовать парящему в безопасности механизму. Пока в безопасности. Их же высадили на каменистой гряде, довольно длинной, голой, без малейшего признака жизни. Что само по себе было невозможным на Хэлле. Жизнь тут кишела, покрывая каждый клочок поверхности. Но джунгли так и не смогли взобраться, оставшись внизу, на склоне сотней метров ниже, подступая к уступам бурлящим синим морем листвы.

— Пара минут передышки, — всё так же напряжённо сказал Сергей, осматривая окрестности. Опасность могла прийти с любого направления: снизу, сверху, подкрасться, подлететь, подползти или просто выскочить из-под земли. Пока что место вынужденной остановки радовало тишиной, позволяющей заранее засечь зверя, слабым ветром, не допускающим распространения спор и ос, и солнечной погодой, которая, впрочем, недолговечна. Он ещё раз проверил целостность скафандра, фильтров для дыхания, заряд огнемёта, аптечку первой и последней помощи. Чрезмерная бдительность и щепетильность на Хэлле могла спасти жизнь.

— И вниз, — Влад сделал осторожный шаг к краю утёса, заглянул вниз, присвистнул.

— Только без нас не прыгай, — Корней усмехнулся под шлемом и на всякий случай протянул руку нерадивому товарищу, готовый в случае чего схватить того и оттащить подальше от обрыва. — Сдохнешь за пару мгновений, а нам потом страдай, поднимай твоё разжиревшее тело, тащи на Базу.

— Это мышцы, — поправил его Влад. — Правильное питание и активный образ жизни, попробуй как-нибудь.

В динамиках прозвучал раздражающий писк. Дрон наконец остановился, завис над ровной поверхностью джунглей, выстрелив в кроны плотным столбом света. Это и была их цель, неприметное место в густой, непролазной чаще, которое и возможно-то обнаружить исключительно при помощи вот таких машин, сканер которых мог пробиться до земли и глубже. Плохой новостью было то, что идти придётся метров пятьсот, не меньше, но перед этим предстояло спуститься с хребта.

— Центр, дрон обозначил цель, подтвердите, — Сергей подключился к пеленгатору разведчика, вбил координаты в компьютер своего скафандра. На тусклом дисплее загорелась крайне неприятная цифра — 614 метров.

— Подтверждаем, приступайте к выполнению задачи.

— Так, парни, все всё слышали. Работаем, как всегда, быстро, пришли-ушли, если успеем до заката, выставлю по кружке пива каждому, — Сергей, позволил себе минуту на сборы, прежде всего моральные, громко выдохнув, он поднял огнемёт, прошёлся пламенем по крупному валуну на самом краю. Камень не проявил признаков жизни. — Я иду первым, Влад — в центре, Кор, Эд, вы как хотите.

— Ты наш «Лесник», без тебя и шагу не ступим, — заверил Корней, пристроившись позади и готовясь в любой момент сильной рукой схватить командира за шкирку и оттащить в сторону от опасности. Поверхность Хэллы в этом случае ничем не отличалась от минного поля: каждый шаг мог стать последним, и рисковал больше всех, тот, кто шёл первым.

— Мне больше нравится «Егерь», звучит как-то солидней, — не смог смолчать Влад, занимая своё место в цепочке. — Да и смысл почти такой же.

— В том-то и дело, что почти, — ответил Сергей, опустился на колени, приложился плечом к валуну, навалился всем весом. Крупный камень сопротивлялся секунд десять, затем поддался натиску человека и ухнул вниз, покатившись по склону. — Я же не охочусь на животных, мне приходится знать всю флору и фауну, чтобы спасать вас, котятки, от смерти, — он проследил за падением снаряда, подмечая путь, по которому предстоит пройти. Единственный безопасный маршрут вниз, где нога точно не угодит в чью-либо пасть. — Пошли! Эд, посматривай на небо, уж больно оно спокойное.

Первый шаг, как говорится, самый трудный. Ботинок скользнул по сыпучему грунту, по склону запрыгали мелкие камушки. С одной стороны, они ещё больше расширяли проверенную зону, с другой же, их шум мог привлечь нежелательных гостей. Пришлось выпустить из рук огнемёт, чтобы лучше держать равновесие. Непривычное, тревожное чувство, без оружия на Хэлле не ходили, никогда и нигде.

Как бы ни хотелось поскорее уйти с открытой местности, спуск занял довольно много времени. Обувь то и дело скользила, повышая опасность навернуться и покатиться кубарем прямиков в заросли на радость хищным растениям и грибам. Подошва, что создавалась для мягкого грунта джунглей, не годилась под новые условия, слишком редкие для этой планеты, чтобы их вообще учитывать.

— Вижу тучу, на севере, москиты, — спокойно отрапортовал Эд, когда до полога леса оставалась пара десятков метров.

— Эдик прав, — подтвердил Корней. — Летят к хребту, как бы наш след не учуяли.

— Не успеют, — Сергей тоже заметил пульсирующую дымку в небе. Москитов он не любил, как не любил всех тварей Хэллы, сбивающихся в стаи. Но эти были настоящим бичом колонистов — размером с мышь, насекомые обладали мощнейшими челюстями и зверским аппетитом, с человеком могли расправиться за минуту, оставив кости в пустом скафандре. Спасение было только одно: джунгли, где на летающих охотников находились охотники побольше и поумней. — Эд, следи за ними.

Лесник парой быстрых шагов подступился к краю леса, остановившись перед алым ковром местной травы. Он опустился на одно колено, осторожно провёл перчаткой над травинками, те неторопливо зашевелились, потянулись к протянутой ладони. Сонная трава — так на бытовом уровне называли этих созданий — опасности не представляла при условии, если идти по ней быстро. В противном случае голодные существа начинали оплетать ноги зазевавшегося путника, выпускать пищеварительные ферменты и, как земная плесень, наползать на объект своего вожделения. Была на Хэлле и иная форма газона: внешне почти не отличалась, зато сильно превосходила мирного собрата в скорости — минута, и от человека оставался барахтающийся холмик.

— Пройдём, — заключил Сергей, сделал первый шаг, ботинок погрузился в мягкую плоть, та недовольно ощетинилась. — Вот мы и в лесу, — безрадостно добавил он, опасливо задрав голову к первым веткам могучих деревьев. — Чем дальше в лес…

— Тем меньше москитов, — протянул Влад, сильно не любивший джунгли.

Сергей лишь ехидно хмыкнул. Москиты, конечно, существа скверные и крайне опасные, но предсказуемые и при должных знаниях вполне одолимые. А вот обитатели леса — совершенно другое дело: сотни, тысячи видов животных и растений, находящиеся в постоянной борьбе друг с другом за кусок пищи, и человек в этом противостоянии находится ровно посередине, являясь желанным лакомством для всех и вся. И любой, выходящий наружу из безопасных куполов Базы, прежде всего задаётся резонным вопросом: а ради чего такие усилия?

Ответ был прямо под ногами. Металлы. Огромные, поистине колоссальные залежи тяжёлых металлов. Подобное изобилие и концентрация не встречалась больше нигде в известной вселенной. Когда Хэллу только открыли, научное сообщество удивилось, назвав поначалу планету «невозможной», но вот первый бур вгрызся в поверхность, и образцы доставили на Землю. Все сомнения улетучились, и человечество начало гонку, а потом и настоящую войну за ресурсы. Это было давно, люди поубавили свой пыл, да и сама Хэлла остудила горячие головы, показав своё «гостеприимство». Среди засидевшихся на этом булыжнике ходила молва, что планета не что иное, как остывшее ядро звезды, а потому и своенравие вполне оправдано, ведь негоже ноге человека топтать солнце.

— Пойдём напрямик? — Корней устал ждать, когда командир закончит разглядывать плотную стену джунглей и примет, наконец, решение. — Баллонов нам хватит, можно просто выжечь путь.

— Можно, — подтвердил Сергей. Ему и самому порой этого хотелось, не идти зигзагами, выверяя каждый шаг, а пробиться напролом, показывая строптивой Хэлле, с кем она связалась. Палец непроизвольно лёг на курок, одно нажатие — и пламя создаст проход, а заодно распугает мелкую живность. «Огнемёт — лучший друг человека», — гласило второе правило, и совершенно неспроста. — Только вот местность нам незнакома, неизвестно, чего ждать, баллоны могут понадобиться.

— Чёртова нейтральная зона, — обречённо выдохнул Корней. — Ладно, если Лесник велит беречь огонь, так я и сделаю.

— Ну, чего стоим? — Владу явно не терпелось поскорее вернуться к привычной работе на Базе, где единственным его врагом была пыль на вентиляторе. Из всей команды он больше всего не любил вылазки в джунгли. Но сегодня без его технических навыков обойтись было нельзя.

— Ладно, идём, — сдался Сергей, выбирая из нескольких возможных маршрутов тот, что подсказывала интуиция. — Потеряешь по дороге бур — оставлю жить в лесу.

— Сергей, вы жестокий человек, — страдальчески произнёс Влад. — Как вас только земля носит.

— У неё выбора нет, — отмахнулся Лесник, осторожно дёргая за ветви кустарник с виду вполне похожий на земной. — Плотность поверхности не позволят менее плотному объекту пройти сквозь неё, — уточнил он, прекрасно представляя выражение лица оппонента.

Пришлось обойти, тот самый куст вызвал обоснованные опасения, на Хэлле к растениям, да и к животным, приходилось относиться с крайней недоверчивостью: один и тот же вид мог сильно отличаться характеристиками в разных местах. Причина проста: безумный ритм жизни приводил и к безумной скорости эволюции. Каждый организм существовал сам по себе, вёл одиночную борьбу, признавая лишь своё потомство. Тут не было семей, стад или стай, каждый сам за себя, совсем как в человеческом обществе. Всё это порождало постоянные мутации, изменения, вариации, и безобидное существо, бродившее вокруг Базы, километрами спустя могло обернуться кровожадным хищником.

Это вдвойне касалось нейтральной зоны. Местность тут слабо изучена, в основном по снимкам со спутника, а живой мир и подавно никто не проверял. Людей в такие места направляли крайне редко, обходясь воздушными дронами, но порой бывали ситуации, когда требовались человеческие руки. Например, застолбить за собой право на разработку руды.

Под ногой хрустнула ветка. Сергей замер, прислушиваясь и присматриваясь, впрочем, даже в полдень, видимость едва ли превышала пары метров, джунгли кутались во влажном тумане и бесконечном переплетении растительности. Где-то в траве разбежались мелкие зверьки, местные аналоги насекомых, и на этом всё закончилось, лес снова затих, погрузившись в обманчивую тишину. Ступая осторожно, буквально след в след, отряд начал продвигаться и через пару десятков метров вышел на «тропу». Так называли чащу, где кроны деревьев вплетались так густо, что солнечный свет почти не достигал земли, а значит, и полога практически не было.

Пришлось включить фонари на шлемах, но их свет не пробивался особо далеко, едва высвечивая корявые стволы и распугивая вездесущую мошкару. Сергей остановился, проверил показания ребят — чуть учащенный пульс, дыхание в норме, расход кислорода тоже, держатся пока хорошо. По предыдущим вылазкам он знал, что это только начало, чем дальше они будут углубляться, тем сильнее на психику будет давить чужеродность Хэллы. Сложно сохранять спокойствие, когда за каждым деревом тебя поджидала какая-нибудь голодная тварь.

«Лесник» посмотрел на компас, проверил расстояние и направление — идти предстояло ещё долго. Местность медленно, но верно понижалась, намекая, что на пути вполне может оказаться овраг или, что ещё хуже, река. Пока об этом лучше не думать, а сосредоточиться на текущем окружении. Над головой что-то пробежало, осыпав сверху корой и мхом. Палец снова лёг на курок, мышцы болезненно напряглись, движения стали медленными, тяжёлыми.

Повезло. Существо не пожелало напасть, скрылось где-то в кроне, оставив «ходячие консервы» в покое. Тут на руку играло два фактора: во-первых, скафандры были чёрными, почти незаметным в сумраке леса, во-вторых, материал, из которого они были сделаны, походил на плотную резину с соответствующим, не вызывающим аппетита запахом. Это же одновременно являлось и главной проблемой: если нападал крупный хищник, его зубы и когти легко дырявили мягкое покрытие. Но иначе было никак.

Хэлла состояла сплошь из металлов, в большинстве из проводников, это делало попросту невозможным использование любого проводящего материала как в скафандрах, так и в механизмах. Именно поэтому на планете не использовалась почти никакая техника, не говоря уже о роботах. Малейший кусочек оголённого металла — и возникал разряд, выжигавший всю электронику. Вот и пришлось прибегать к старым добрым человеческим рукам и ногам для работ, что на старушке Земле люди уже и делать-то разучились.

Сергей резко остановился, он уже успел занести ногу, когда заметил след. Свежий. Лесник сделал шаг назад, бегло осмотрелся, не найдя ничего подозрительного, присел на корточки. Животное прошло тут едва ли больше получаса назад, пятипалый отпечаток едва начал затягиваться фиолетовым мхом, и на дне всё ещё сверкала голая порода. Особенность здешних лесов — они росли прямо на камне, а весь слой почвы не превышал десяти-двадцати сантиметров, половина из которых приходилась на мох, что покрывал любую свободную поверхность. Что же до отпечатка, то проведя пальцами по краям, следопыт пришёл к выводу, что оставило его травоядное животное и довольно крупное.

После небольшой паузы они продолжили путь. Спуск становился всё круче, местами обнажалась порода, и подошвы ботинок предательски скользили. Один неверный шаг, и можно покатиться по склону и очутиться в радостной пасти одного из бесчисленных хищников. В сумраке показались огни, поначалу размытые, словно фонари в дождливой дымке, непривычного для Хэллы жёлтого цвета. Легко было поддаться на этот мираж, увидев нечто родное, практически земное, пойти на свет, а там… Их прозвали одуванчиками, около метра высотой, реже с человеческий рост, золотистые цветы вырастали из тёмной почвы, каждый размером с зонт, ствол с руку толщиной, лепестки плотные и толстые, будто вырезаны из пластика. На деле же газонные цветочки являлись хищными червями, таким незамысловатым образом приманивающими добычу.

— Мне они снились недавно, — с тоской протянул Корней.

— Черви? — уточнил Сергей, не понимая, почему товарищ так горюет по тварям, что с радостью им перекусят.

— Одуванчики, — возмутился тот. — Вот умеешь ты испортить настроение. Мне земные одуванчики снились, мелкие, жёлтенькие, душистые. У нас перед домом всегда росли, помню, родители их постоянно извести пытались, но те выходили победителями и каждый год прям назло им утыкивали лужайку жёлтыми пятнами.

— Романтик, — прокомментировал Влад.

— Ему бы книги писать, — добавил Эдик.

— Захлопнулись, не засоряем эфир, — проворчал Корней.

— Сосредоточились, — напомнил Сергей. — Здесь вам не Канзас, — он сверился с компасом — если верить приборам, осталась половина пути при условии, что они будут идти по прямой, что практически невозможно. Посмотрел ещё раз на одуванчики, те посмотрели на него. Черви реагировали на движение, поворачивая головы к жертве, иногда покачиваясь, гипнотизируя танцем. Мерзкие создания по человеческим меркам, красивые, конечно, если любоваться издалека и не знать, что бывает, если угодить в липкие щупальца.

На лицах парней играла лёгкая улыбка, такое Лесник, естественно, не видел сквозь шлем, но чувствовал. Хорошее настроение — редкая вещь на Хэлле, настоящая драгоценность, куда ценнее золота и алмазов. Впрочем, продлится это не долго, ровно до следующего голодного рта, а там, кто знает, что приключится дальше, но то, что обязательно случится что-то плохое, знал каждый командир, побывавший более чем в двух вылазках.

Через сотню метров дорога выровнялась, стало просторней, повсюду встречались сломанные ветви, развороченные кусты, то и дело попадались следы, видимо, животные часто наведывались в эту часть леса, а следом за ними непременно шли хищники. Сергей сбавил темп, стал часто замирать на месте, вслушиваясь и всматриваясь в кишащие жизнью джунгли. Огнемёт он держал перед собой, крепко сжимая пальцами, мышцы во всём теле были натянуты как струны, готовые среагировать на любой громкий звук, резкое движение, прикосновение. По возвращении вся эта бдительность отзовётся дрожью в руках, головной болью, слабостью и жуткой депрессией, от которой захочется лезть на стену в желании поскорее убраться с этой планеты.

Выдохнуть удалось лишь перед кустами крапивы. Почти всем обитателям Хэллы давались земные названия существ, наиболее похожих по тем или иным характеристикам. Крапиву, конечно же, следовало назвать терновником, но это слово уже использовалось, так что выбирать не приходилось. Длинные толстые плети лианы встали перед людьми непроходимой стеной, ощетинились огромными иглами, иногда достигающими полуметровой длины. Чистый кремний. От этого растения старались держаться подальше не только люди, но и любая тварь, желавшая сохранить шкуру в целостности. Острейшие иглы резали любой материал, стекло, металл, и, конечно же, ткань скафандра.

— Повезло, — протянул Корней, вкладывая в одну единственную фразу тонны вселенской грусти. — Может, насквозь? Порежем огнемётами.

— Нет, — Сергей покачал головой, насколько это было возможно в плотном скафандре. — Если придётся быстро уходить, — он опустил слово «убегать», от которого большинство контрактников шарахались в сторону и чуть ли не крестились. Их можно было понять, да и сам Лесник не любил его использовать. Как говорили старожилы — те, кто прослужил на Хэлле больше полугода, — «убегают трусы и дураки, а мы отступаем с гордо поднятыми огнемётами». И отсюда же вытекало третье правило: никогда не беги. Вполне разумное, когда один неосмотрительный шаг может стоить жизни не только тебе, но и товарищам. — Можем зацепиться за шипы, а то и наступить. Не хочу продырявить подошву или рукав. Обойдём, пусть чуть дольше, зато безопасней. Крапива вообще нам сейчас на руку, крупные звери от неё держатся в стороне.

— Где ты его только находишь? — задался вопросом Влад, борясь с искушением проверить на практике, проткнёт ли шип перчатку.

— Кого? — Лесник наградил подопечного предупреждающим взглядом, мол, не суй пальцы куда не надо, впрочем, через шлем вряд ли было что-то видно, оставалось надеяться, что динамики передали нужную интонацию голоса.

— Оптимизм, — Владислав, пожав плечами, сделал шаг назад, на безопасное расстояние от крапивы. — Мы даже когда в полной жопе оказываемся, ты находишь момент сказать «ну не всё так плохо» или «могло быть куда хуже».

— Ну я же знаю, что говорю, — усмехнулся Сергей, решив принять слова в качестве похвалы, а не очередного стёба с пометкой «от Владислава». — Не расслабляемся, осталась сотня метров.

Обходить пришлось долго. Лианы оплетали довольно большой участок леса, пользуясь своей «плохой репутацией», хотя на Хэлле имелась и на них управа. Пару раз встречались прогрызенные плети, оголодавший зверь поработал на славу, даже шипы пошли в пищу. Их прозвали зайцами – что-то типа земных слизней, но с титановыми зубами, такие же медлительные и неуклюжие, но даже они не упустят случая попробовать на зуб человеческий скафандр. У парней, да и у самого Лесника глядя на переливающиеся, почти хрустальные иглы, руки так и тянулись потрогать, просто протянуть пятерню и коснуться кончиком пальца. Безобидная детская шалость, не более. Странное и довольно редкое проявление джунглей, они будто влияли на разум людей, заставляли расслабиться, поверить в свою безопасность и сделать смертельную глупость. Лечится эта болезнь очень просто — встречей с голодным зверем.

Заросли оборвались на небольшой поляне, расстояния между деревьями не давали лиане ползти дальше, и лес тут выглядел привычным — обманчиво спокойным. Снова можно было идти по прямой, растительность едва доходила до колен, не мешая передвигаться, кое-где неторопливо сновали «валуны»: некрупные травоядные, помесь черепахи и краба, в момент опасности они просто присасывались к земле, становясь не отличимыми от простого камня. Пожалуй, немногие обитатели планеты, от которых можно не ждать нападения. Но подвернувшийся труп они обглодают до костей.

— Вижу дрон, — оповестил Эдик, ему, в отличие от остальных, был положен улучшенный визор, как раз для обнаружения дальних объектов, представляющих опасность. С одной стороны, неоспоримое преимущество, с другой же — тяжёлая аппаратура на шлеме уменьшала угол обзора, так что замыкающий видел «обычным зрением» куда хуже остальных. Но зато тепловое излучение и особенно луч лазера от дрона обнаруживались даже сквозь густые заросли. — На одиннадцать часов.

— Понял, — кивнул Сергей, не оборачиваясь. Он скорректировал путь, обогнул бросившийся наутёк «валун», перемахнул через поваленное дерево изъеденное древоточцами, подлез под плеть лианы, предварительно проверив её на мелкую живность. Следующие заросли пришлось снова обходить — слишком густые, чтобы продираться напрямик. Наконец зрительный контакт — белый столб света, пробивающийся через ветви. — Добрались!

— Ну наконец, сейчас нам Влад быстро покажет мастер-класс по работе с буром и по домам, — Корней нарывался на дружеский подзатыльник, не прямо сейчас, конечно, а по возвращении, когда все они, пройдя долгую процедуру осмотра и обеззараживания, разбредутся по койкам и попытаются заснуть.

— Влад работает как Бог! — с долей самоиронии заверил присутствующих Владислав.

— С маленькой буквы, — расхохотался Корней и дружески похлопал по плечу товарища. — Прошу вперёд, мастер, продемонстрируйте свои таланты.

— Рано, — осадил их Сергей, призывая к самообладанию, здравомыслию и ещё множеству других добродетелей, помогающих выжить на этой негостеприимной планете. — Не расслабляемся, забыли правило? «Пока ты в лесу — глаза всегда открыты».

— Что-то душно стало, — буркнул Влад, стянул со спины треножник для бура, перехватил его одной рукой, в другой предусмотрительно держал огнемёт, как бы «следопыт» ни спешил и ни отвлекался, палец всегда лежал на курке — рефлекс, вырабатываемый долго и упорно.

Сергей удвоил бдительность. Чётко выверяя каждый шаг, он приближался к выглядевшей более чем зловеще точке, очерченной прожектором дрона. Подсвеченный участок леса и вправду походил на некий квест в компьютерной игре или фильме-приключений, в центре обязан был находиться некий вожделенный предмет, взяв который срабатывала ловушка и своды пещеры начинали рушиться, а из ниоткуда появлялись толпы врагов. Могла ли Хэлла устроить нечто подобное? Ещё как. Тепловое излучение, да и само непривычное для джунглей освещение с большой долей вероятности привлекло каких-нибудь животных. Любопытных глаз в чаще всегда хватало.

Место действительно походило на пещеру или даже на храм. Небольшую поляну обступали высокие деревья, кронами погружающиеся в сизую дымку, травяной покров был весьма скуден, а вот мох, напротив, буйствовал, толстым слоем покрывая всё вокруг. Ботинки погружались на несколько сантиметров в почву, увязали, будто в болоте, а след почти моментально затягивался. Странное место, по мнению человека, но вполне обычное по меркам Хэллы.

— Влад, твой выход, — Сергей приблизился к отмеченному месту, посмотрел наверх, на маленькую чёрную точку дрона, затем ниже, на кроны, ветви и, наконец, стволы. Выглядело всё довольно спокойно и безобидно. Это-то и настораживало. — Остальным смотреть в оба.

— Мой звёздный час, — заявил Влад. Вошёл в подсвеченный круг, установил треножник, скинул рюкзак. Извлечение и установка непосредственно бура заняли ещё минут пять, и всё это время товарищи стояли рядом, спинами друг к другу, внимательно следя за любым движением в зарослях.

— Не облажайся… опять, — попросил Корней, которому явно надоело затянувшееся ожидание. — Долго ещё провозишься?

— Ты делаешь мне больно своими словами, — отозвался Владислав, выставляя настройки. — Это очень сложная техника, с ней нужно обращаться нежно, с любовью, как с женщиной, — он замолчал, убрал руки от панели ввода, сделал шаг назад, с надеждой глядя на капризную аппаратуру. Бур пару мгновений раздумывал, переливаясь лампочками, и наконец заработал. Сверло с треском и шипением вошло в землю, разбрасывая клочья мха и почвы, вскоре к ним добавились и камни. — Думаю, несколько минут у нас есть.

— Хорошо бы, — протянул Сергей, не находя себе покоя. Затишье его напрягало. На Хэлле сложно, а то и вовсе невозможно отыскать клочок поверхности, где не копошилась какая-нибудь тварь. Любого размера и формы, от грибов и насекомых до пауков на метровых ходулях. Когда видишь угрозу, то сразу прикидываешь, как с ней справиться и, самое главное, что от неё ожидать. Если вокруг много суетливой мелюзги, значит, крупных зверей поблизости нет, и наоборот. Сейчас же на глаза не попадалось вообще никого и ничего, словно бесчисленные обитатели разбежались и не торопились возвращаться.

Нервозности добавлял и сам бур. Устройство мало того, что достаточно громко шумело, так ещё и создавало вибрацию, привлекая тварей, что, возможно, ещё не видел глаз человека. Казалось бы, простая вылазка, но могла обернуться крайне плачевным результатом.

У них уже был весьма богатый опыт прогулок по Хэлле, в основном по северным территориям, где учёные успели описать и изучить каждую тварь, написать методичку по её истреблению и сделать сноску, как с ней не повстречаться. Наёмники по типу Сергея и команды проверили всё написанное на практике и не поленились сделать пометки в инструкциях от руки, в сдержанных и конструктивных выражениях, конечно же. Ну а что же касалось сегодняшнего задания, то оно действительно звучало крайне заманчиво, если не сказать подозрительно просто. Отправиться на «точку» и пробурить скважину. Быстро и просто.

Дальше шли нюансы. Место оказалось в нейтральной зоне между американскими и русскими лагерями, в низине и, более того, в неизученной толком местности. Конечно, большинство тварей, что тут водились, уже давно были известны науке и неоднократно встречены командой, однако на Базе постоянно ходили слухи об отклонениях и новых существах, попадавшихся по границе «обитаемых областей». Именно это и заставляло быть постоянно начеку — перспектива столкнуться с чем-то новым и непредсказуемым.

Казалось бы, за те полгода, что они провели на Хэлли, страх должен был полностью испариться из крови, но нет, этот фокус здесь не работал. Каждая вылазка отличалась от предыдущей, непредсказуемая, всегда смертельно опасная и как минимум требующая последующей весьма долгой реабилитации. Не столько физической — с этим справлялись скафандры, надёжно защищая от главной напасти джунглей — вездесущих спор грибов. Один вдох неочищенного воздуха означал неминуемую смерть, плесень за несколько часов съест тебя изнутри, оставив в лучшем случае кости и грибные тела. Главной проблемой для людей и в большей степени для тех, кто выходил наружу, было психологическое давление. В этом Хэлле не было равных. Заставить бояться, трястись от страха, стучать зубами от ужаса и вопить от безумия — вот её любимое развлечение. Даже в безопасных стенах Базы человек испытывал это давление, постоянно озирался, прислушивался, старался не оставаться в одиночестве, зная, что между всеми ужасами планеты и тихой спокойной койкой лишь одна тонкая стена. Сергей не был исключением, как и любой боец в его непростой команде.

Полгода. Почти рекорд. Сейчас прежняя жизнь на Земле казалась чем-то невообразимо далёким, миражом, сном. Для них, для каждого без исключения, существовала лишь Хэлла, жестокая, беспощадная, но справедливая. Зазевался, отвлёкся, задумался. Вот основные причины смертей. Тут она играла с людьми честно. Соблюдай правила — и ничего с тобой не случится, можешь даже внушить себе ложное чувство безопасности за бетонными стенами. И при всём при том Хэлла никогда не станет домом, сколько времени здесь ни проведи. Стоило забраться в койку, положить голову на подушку, укрыться одеялом и закрыть глаза, как приходили сны. Сны о Земле, о прошлой жизни, семье и друзьях. Что бы ни предлагала щедрая Хэлла, безграничные сокровища и возможности, во снах людям всегда снилась лишь Земля. Дом.

— Влад, — окликнул Сергей товарища. Ответа не последовало, пришлось повернуться и повторить: — Владислав!

— Эт я, — встрепенулся тот, прервав свою созерцательную задумчивость.

— Чего застыл, природой любуешься? Как наши успехи?

— Нормуль, — отозвался Влад, вытянулся, заглядывая в дисплей. — Минут пять, не больше.

— Хорошо, — кивнул Сергей. — Следи за показаниями, а не в облаках летай. Что ты там такого увидел?

— Да в том-то и дело, что ничего, — озадаченно ответил он. — Просто такое ощущение, что на меня кто-то смотрит.

— Может, в кустах притаилась жгучая красотка и пожирает тебя глазами? — расхохотался Корней, а когда успокоился, заговорил уже более серьёзно: — У меня, кстати, тоже такое чувство, глазами вроде ничего найти не могу, но вот на уровне интуиции… Даже жутко как-то.

— Я ничего подобного не испытываю, — признался Сергей, но тем не менее два его товарища высказали обеспокоенность, а это уже стоит внимания. — Эд, пройдись тепловизором по деревьям.

— Угу, — только и сказал тот. Определённо, Эдик ещё злился: да, он послушно исполнял команды, отвечал, когда требовалось, но не более, ни одного лишнего слова, словно все вокруг для него стали чужими людьми. Оно и понятно, накануне Корней испортил, пожалуй, самый важный и волнительный момент за всё то время, что они пребывали на планете. Дело было в столовой, уже под вечер, когда из смены там оставалось едва ли больше десятка человек. Они вчетвером, как обычно, сидели за столом, вели праздную беседу, когда было замечено опасное приближение. К ним направлялась Катерина, владычица всея общепита и просто дама статная и приятная во всех отношениях.

— Мальчики, мы закрываемся сегодня пораньше, — она остановилась перед пустым стулом, оперлась о спинку руками, обвела жующих мужчин пристальным взглядом, задержавшись на Эдике чуть подольше. Они уже целый месяц играли в гляделки, что не замечал только слепой. Однако дальше вздохов и мимолётных улыбок дело не заходило.

— Доедайте и относите посуду Людмиле.

— Как скажешь, Кать, — кивнул Сергей, сидевший к ней ближе всего и испытывающий некую неловкость не только от снизошедшей к простым трудягам «богини», но и от её нависшего над самой головой бюста.

Она не уходила, продолжала стоять, вызывая нарастающее смущение и потерю аппетита. Заговорить никто не решался, да и о чём? Они птицы разного полёта — наёмники, не вылезающие из джунглей, и персонал Базы, никогда не выходивший за безопасные стены. Кажется, и сама Катерина это понимала, точно так же не знавшая что сказать.

— Вы на сегодня мои последние клиенты, — всё-таки начала она, как полагается, издалека. — Скажите, ребят, вы же сегодня не «вылезали»?

— В смысле были ли мы сегодня на вылазке? — перевёл с женского на человеческий Сергей. — Нет. Ещё только собираемся.

— Ну да, на ней, — отмахнулась она. — Я к тому, что вы тут засиделись, все остальные уже разбежались, а мне на кухне нужна помощь, — её взгляд метался от одного озадаченного лица к другому, упорно избегая встречи с глазами Эдика, тот, впрочем, покраснев, уставился в свою тарелку. — Да так, пустяки, пару коробок перенести, делов-то на пару минут. Вот я и подумала, может, кто из вас мне поможет?

Повисла тишина. Четыре пары глаз уставились на девушку, пытаясь понять, нужна ли ей в самом деле помощь или это такой весьма жирный намёк. И если второе, то кого именно она звала? Всех четырёх? Сергей уже было открыл рот, чтобы задать наводящий вопрос, и, увидев это, Катерина предприняла контрмеры.

— Знаю-знаю, это не ваша обязанность и вообще вы все такие серьёзные и суровые, но может, всё же разочек отойдёте от правил? Может, Эдуард…

Договорить ей не дали. Корней громогласно выплюнул чай, что секунду назад успел набрать в рот, и разразился диким смехом. Никто и никогда не называл Эдика Эдуардом, более того, в представлении команды это были совершенно разные не то что имена, а даже люди. Кроме того, раздолбая Эдика язык просто не поворачивался обозвать столь официально, да ещё и невольно так и напрашивалось прибавить отчество, а то и титул. Вот Корней и заржал, рухнул на стол в истеричном хохоте, едва успев отодвинуть тарелки.

Всего этого Катерина вынести не смогла. Вздёрнув подбородок, она резко развернулась и пошла прочь, излучая гнев, ненависть и молнии. Эдик тут же вскочил, опрокинув стул, и помчался за ней, успев наградить корчившегося Корнея ненавистным взглядом. Что было дальше — никто не знал, но вернулся он через час полностью убитый и ни с кем не разговаривал до самой вылазки.

— Ничего, — сухо сказал Эдик, постучал пальцем по шлему, меняя настройки датчиков, ещё раз осмотрел окрестности. — Никаких сигнатур.

— Сказал бы я, что это хорошо, — Сергей напряжённо вздохнул, его что-то тревожило, возможно, подхватил коллективное помешательство, а может, поблизости действительно находилось нечто невидимое для приборов. — Подкрутили бдительность на максимум и внимательно смотрим по сторонам.

— Да здесь спокойней, чем на пороге Базы, — подметил Корней. — Не дадут соврать, но не припомню, где на Хэлле я видел место спокойнее.

— Согласен, — кивнул Влад. — Подозрительно тихо.

— Лучше б заткнулись, — процедил Эдик, без злобы, но с раздражением человека, неожиданно оказавшегося в толпе беспечных детишек.

Подействовало. Парни притихли, застыли в позе, что вбивалась в подкорку любому безумцу, осмелившемуся выйти за стены Базы. В позе мгновенного броска. Если что и выскочит из зарослей, бойцы успеют среагировать, отскочить, увернуться от лап и, не раздумывая, ответить огнём. Синим пламенем. В синих джунглях Хэллы и огонь был синим. Даже спустя полгода еженедельных вылазок Сергей не мог к нему привыкнуть, разум изо всех сил цеплялся за привычные вещи, требовал простого, обыкновенного пламени правильного цвета. Но создатели огнемётов решили иначе, наполнив капсулы с топливом особой смесью, чтобы, как они говорили, не привлекать излишнее внимание нехарактерными оттенками.

— Так и сума сойти недолго, – не выдержал тишины Корней. — Серый, у меня уже коленки трясутся, не люблю я так… Крушить врагов — да, но ждать, уволь, это выше моих сил.

Сергей понимал. Сам испытывал подобное, только скрывал куда лучше. На Хэлле всегда приходилось ждать, ждать, что за ближайшим кустом окажется смертоносная тварь, что следующий шаг может стать последним, ждать смерти в любых её проявлениях. И это выматывало, истощало похлеще физических тренировок. Одно дело — постоянно находиться в движении, отвлекаться на новые угрозы, и совсем другое — просто стоять и ждать, высматривать эти самые угрозы.

— Вла-а-ад? — протянул он.

— Сек, — отозвался тот, подошёл к буру, потыкал по панели. — Вроде готово.

— Вроде или готово?

Ответа не последовало, и «Леснику» пришлось обернуться. Влад стоял, скрестив руки на груди, чуть склонив голову к плечу, и смотрел, смотрел на него со свойственным ему выражением лица, угадывающимся даже сквозь маску — выражением полного разочарования в человеке, усомнившемся в его способностях. Опять.

— Твою ж… — Сергею захотелось запустить в товарища чем-нибудь тяжёлым и желательно живым и барахтающимся. Благо ничего подходящего не нашлось, вся живность разбежалась, как знала. — Если закончил, перешли результаты на Базу. Мы, вообще-то, одного тебя ждём.

— Нежные какие, — буркнул Влад, навис над небольшим экраном бура и начал торопливо вбивать команды. — Какие планы на неделю, парни? Я вот думаю домой свалить, достаточно уже нагулялся по джунглям.

— В Королёв свой? Жопу мира, — хмыкнул Корней. — Да пока не думал, может, продлю контракт ещё на месяц, обновлю собственный рекорд, деньги-то немалые. Ну а что жизнью рискую, так дома тоже самое, кирпич на голову — и лежи в реанимации с трубкой в горле. Здесь-то, если смерть, то быстрая. Хэлла — дама воспитанная, ждать не заставляет, — он рассмеялся. — Влад, ну вот как мы без тебя? Это же команду расформируют, разбросают по другим подразделениям, и окажусь я с каким-нибудь… Акакием в паре.

Тут смехом зашлись все, даже Эдик. Об их команде ходила распространённая шутка, что собрали комбо из редких имён и для полного комплекта не достает как раз-таки именно Акакия. Что же касается рекорда, то Корней говорил сущую правду: все четверо уже шесть раз ставили подпись на трудовом контракте, за что прослыли «безумцами», поскольку редко кто выдерживал больше трёх-четырёх месяцев в этом аду. Им каким-то неведомым образом удавалось. Возможно, везло, а возможно, Хэлле приглянулись ребята, и она щадила их. Но все знали, что вечно так длиться не может, что уже следующая вылазка может оказаться последней.

— Королёв — лучший город на свете, — с наигранным придыханием протянул Влад. — Товарищ майор, результаты отправлены.

— Центр, — Сергей пропустил мимо ушей извечную манеру Владислава называть его всевозможными именами, в данном случае тот припомнил какой-то старый комикс, которым они увлекались ещё в бытность просто друзьями, а не боевыми братьями. Было это больше десяти лет назад. Целая жизнь. — Отправили вам данные пробного бурения. Подтвердите получение.

— Подтверждаю получение, — практически мгновенно донеслось из наушников. — Пакет не повреждён. Отличная работа, сворачивайтесь.

— Принято, Центр, высылайте птичку… Погодите… — Сергей посмотрел на предплечье, экран мигал красным. — Центр, получаю сигнал бедствия… армейская кодировка.

— У нас ничего, никаких сигналов в вашем районе. Какого типа сигнал?

— Хм, — Лесник на миг отвлёкся на товарищей, те внимательно смотрели на него и краем глаза на окрестности, прерывать его или комментировать никто не порывался. — Армейский код точно, кажется, стандартный «сос», может, американцы? Граница относительно недалеко.

— Принято. У нас по нулям, системы слежения ничего не показывают, возможно, это маяк малой мощности, такой входит в комплект подразделений. Даже если так, то нам не сообщалось об операциях в нейтральной зоне. Согласно протоколу, вы обязаны ответить, но… — диспетчер понизил голос, едва ли не перейдя на шепот, — американцев там быть не должно, и станция сигналов не получала, никто не осудит, если вы проигнорируете сигнал.

— Ох, Центр… — Сергей вздохнул, снова посмотрел на товарищей, жестом руки показывая, что хочет знать их мнение. Все единогласно выразили желание прийти на помощь, негласный закон Хэллы — если кто-то попал в беду, ты обязан прийти на выручку. — Идём по сигналу, пусть птичка ориентируется по дрону.

— Принято. Удачи.

— Ну, что, придётся прогуляться, — озвучил новый план Сергей. — Вероятно, выдастся возможность «пострелять», ну и в гору не придётся лезть, хоть что-то.

— Далеко они? — с раздражением спросил Эдик.

— Хм, — Лесник посмотрел на монитор, вывел параметры сигнала. — Не очень, полкилометра, за рекой.

— Ну супер, обожаю реки, — сокрушённо протянул Корней.

— Трудности закаляют, — напомнил прописную истину Сергей, но едва ли это воодушевило хоть кого-то, включая его самого. — Влад, сворачиваемся, разбирай бур и топаем. И прикажи дрону следовать за нами.

Товарищ принялся исполнять приказ в обратном порядке: вначале заставил пташку погасить прожектор и настроиться на пеленг их скафандров. Затем в полумраке начал отдирать свернувшийся бур от треножника. За время работы сверла ножки штатива буквально вросли в породу, и теперь приходилось приложить немалые усилия, чтобы их выдернуть. В конечном счёте у Влада это получилось, последним рывком он вырвал добычу, но потерял равновесие и попятился.

Поляну озарила жёлтая вспышка, столь яркая, что светофильтры мгновенно сработали, ослепив всех, кроме, пожалуй, Эдика. Тот выругался, а когда зрение вернулось к остальным, стало понятно почему. Влад стоял окружённый ореолом из мерцающих ос.

— Да ёпт, — вздохнул он, сокрушённо задрав голову к молчаливым небесам. Местные осы не имели ничего общего с земными и вообще были семенами растения, на которое по невнимательности и наступил Владислав. Однако вели себя эти «зёрна» на редкость неприятно, мало того что летали вокруг своей жертвы и светились, так ещё и облепили скафандр, пытаясь вбуравиться в него. Материал выдерживал, но вот шкура животных, на которых и нацелена данная стратегия, легко прогрызалась, а дальше семена прорастали и съедали своего переносчика живьём. — Серёг, на дереве что-то есть.

«Началось», — подумал Сергей, прикрывая усталые веки и считая до трёх. Он жестом велел товарищам замереть, покрепче ухватил огнемёт, положил палец на спусковой крючок, медленно повернулся. Взгляд скользнул по стволу дерева от основания к кроне и с первого взгляда ничего подозрительного в глаза не бросилось. При повторном осмотре внимание привлекли едва заметные отблески ос, совсем небольшие, такие не заметишь, если специально не посмотришь в определённое место или же, как в случае с Владом, случайно.

Восемь пар крошечных бусинок, не мигая, смотрели с высоты в пять метров. Само существо так и осталось бы невидимым, если бы Лесник не знал, кто конкретно притаился в засаде. Ленивец. К земным медлительным зверькам эти твари имели малое отношение, разве что на фоне остальных обитателей Хэллы действительно выглядели крайне медлительными. Ну и огромные когти на передних лапах.

Зверь имел шкуру, не отличимую от коры того дерева, на котором сидел, точнее висел, распластавшись, обхватив ствол рудиментарными конечностями с единственным когтем. Сплющенная голова с подобием клюва плотно прижата, широкий короткий хвост едва заметно пульсирует, выдавая, пожалуй, самое неприятное обстоятельство — животное общалось. Человеческое ухо не слышало эти звуки, как и почти большинство «разговоров» обитателей Хэллы.

— Херово, — протянул Сергей, медленно поворачиваясь, обводя пристальным взглядом другие деревья. Его худшие опасения подтвердились, зверей обнаружилось ещё трое, может, их было и больше, но непосредственную угрозу представляли только эти. — Три «ленивца», собираются напасть, — предупредил он товарищей. — Влад, медленно отходишь за наши спины, Эд, Кор, веерное построение, жжём без раздумий и отходим к «крапиве».

Команда отозвалась согласием. Влад, одной рукой прижимая к груди бур, другой неуклюже удерживая огнемёт, прошагал за безопасные спины друзей, сияя, как рождественская гирлянда. Очевидно, что именно это и привлекло «ленивцев», твари терпеливо поджидали, пока незадачливое животное наступит на бутон «ос» и те пометят его, сделав сияющей целью в сумраке джунглей.

— Я уж было подумал, обойдётся без приключений, вернёмся ни разу не покусанными, — пожаловался Корней, пятясь в ровном строю огнемётчиков.

— И без сосисок на гриле, — с азартом проговорил Эдик. — Хочу трофейный коготь себе на стену повесить или над дверью вместо подковы.

— Первыми не «стрелять», — осадил их Сергей. — Один такой коготь нас всех на куски порежет, а клюв легко кости дробит, может, повезёт, и они отстанут.

— Да где им, когда у нас такая лампочка им прям сигналит, — Корней кивнул на Влада, не забыв свою коронную ехидную усмешку, в наличии которой можно было даже не сомневаться. — Как там, у классика — «Ночь, улица, фонарь»…

Договорить он не успел, ближайшая тварь рухнула на землю в паре метров от них. Во все стороны полетели куски мха и земли, а само существо, беззвучно отряхнувшись, поднялось над крошечными человеческими фигурками. Ленивцы по меркам Хэллы были средних размеров, всеядными, предпочитали поедать растительную пищу, но никогда не упускали шанса разнообразить свой рацион подвернувшимся куском мяса. Данный шестиметровый экземпляр навис над головами людей, развёл передние лапы с метровыми когтями, разинул пасть с тремя выступающими клювами — два на верхней челюсти, один на нижней, хотя внешне они больше походили на клыки саблезубой кошки.

— Это считать нападением? — прорычал Корней. — Или подождать прямого физического контакта?

— Действуем по ситуации! — крикнул Эдик, не теряя времени и особо не целясь, он выпустил в напирающую тварь столб синего пламени.

«И будь, что будет», — успел припомнить Сергей лозунг первопроходцев, когда на Хэллу бросили первых добровольцев. Случилось это приблизительно двадцать лет назад, а до того попытки обуздать планету предпринимали военные, но быстро обожглись, потеряли критически значимое количество солдат и решили переложить все риски на простых смертных, готовых рисковать жизнью исключительно за деньги, а не по долгу службы. Вот они и рисковали. Лесник едва успел заметить, как «ленивец», отшатнувшись от огня, изогнулся и, издав недовольный вопль, который не смогли отфильтровать даже подавители шумов, с размаху ударил огромной лапой.

Сергей едва успел пригнуться, вернее упасть прямо на Корнея, что спасло обоим жизнь. Эдик, кажется, этого и вовсе не заметив, продолжил бой с разъярённой тварью. Огнемёт против многотонной громадины с острыми, как бритва, когтями — состязание достойного настоящего мужчины, но только не на Хэлле. В джунглях побеждает тот, кто вовсе избегает встречи с опасностью или же берёт числом. Ленивцы знали эту мудрость с пелёнок, и едва Эдику удалось отогнать одного зверя, как рядом возникли ещё два и, неуклюже перебирая коротенькими ногами, начали обступать полноправную добычу.

— Валим, живее, — прокричал Сергей, неуклюже поднялся на ноги, помог Корнею, подобрал огнемёт, прицепив на этот раз его к поясу, успев заметить, как Владислав, встав на колени, торопливо убирал бур в рюкзак. — Влад, очисти нам путь!

— Ты хотел сказать: «Бежим»?! — прохрипел Корней, даже в столь опасной ситуации не утратив тягу к иронии и сарказму. — Называй, как хочешь, но я только «за».

— Эд, не геройствуй, тебе за него золота не накинут, — Сергей убедился, что Влад его услышал, вскинул огнемёт и присоединился к Эдику, выставив максимальную дальность пламени. «Ленивцев» это не особо огорчило, они терпеливо выждали, пока люди, пятясь, отойдут на достаточное расстояние, и поплелись следом, кажется, точно зная, каков будет исход. Лесник тоже догадался, на что те рассчитывают. — Корней, выручай, подмени меня.

— Принято, коммандер, — он хлопнул командира по плечу, давая понять, что готов встать на позицию. — Беги, решай проблемы.

И Сергей побежал, нарушая одно из правил, помчался к Владу, переводя огнемёт на самый мощный режим. Через пару секунд он догнал и обогнал товарища, пришлось перейти на торопливый шаг — выжженная Владиславом тропа закончилась, под ногами снова зашелестела трава, а впереди показалось главное препятствие на их пути. «Крапива» тянулась неприступной стеной, и на её обход времени совершенно не было, именно на это и надеялись злополучные «ленивцы» — прижать и насадить огрызающихся людей на шипы лианы.

— Влад, доставай «нож» и помогай, — Лесник упал на колени, нажал на курок. Огнемёт выпустил узкую полоску пламени сантиметров на двадцать, став похожим на плазменный резак. Температуры должно хватить, чтобы прожечь не только толстые плети, но и расплавить шипы. Пожалуй, самый незаменимый режим, жаль только, патрон расходовал с утроенной скоростью. — Я слева, ты справа, делаем дверь.

— Мож обойдём? — предложил Влад, принявшись резать преграду.

— Долго, — отмахнулся Сергей, позволив себе обернуться, оценивая расстояние до «ленивцев». Твари приближались, демонстрируя небывалую целеустремлённость. — Полезем в кроличью нору. Эд, Кор, убавьте пламя, экономьте заряд.

— Как бы жизнь от этого не убавилась, — отозвался Корней. — Без обид, Лесник, но мне сейчас их когти кажутся куда более значимой проблемой, чем расход топлива.

— Поддерживаю, — буркнул Эдик.

— Развели демократию, — проворчал Сергей, встал на ноги, поднимая огнемёт на уровень груди. Влад чуть отставал, но быстро подтягивался. Парни, конечно же, были правы: какой смысл экономить горючее, когда это может привести к смерти их всех. Время — вот какой ресурс сейчас был в наибольшем дефиците. — Поговорим о неподчинении, если выживем.

— Как только погоны покажешь, — Корней огрызнулся, пользуясь ситуацией и тем прискорбным фактом, что под трибунал никого отдать не получится.

На пререкания не оставалось ни сил, ни времени. Лесник закончил вертикальный разрез, сделал шаг назад, ожидая, когда завершит свою сторону Влад, вернул стандартные настройки огнемёту и пальнул в то, что должно было стать выходом. Пламя с охотой взялось за плети и как раз к подходу «ленивцев» прогрызло достаточную дыру. Шипастое покрывало соскользнуло на землю, став аккуратной горсткой догорающего пепла.

Следующим действием он повернул переключатель оружия на минимальную мощность и окатил Влада потоком плазмы. Тот успел дёрнуться, рефлексы сработали раньше, чем мозг успел разобраться, что к чему, и взять верх над древними, заложенными в подкорку инстинктами. Огонь не причинил вреда скафандру, зато спалил всех ос до единой — это был, пожалуй, самый действенный способ избавления от них. Влад, конечно, наградил товарища исключительно благодарным взглядом и мысленно пожелал здоровья, впрочем, Сергей не заставил себя ждать и ответил, радушно подтолкнув друга в образовавшуюся дыру.

Корней и Эдик уже подошли вплотную, и Леснику ничего не оставалось, как прийти на подмогу, израсходовав остатки топлива. Огнемёт неприятно пискнул, давая понять, что больше ни капли спасительной плазмы из себя не выжмет. Сергей отступил, протиснулся в дымящийся лаз и рухнул на колени, суматошно стягивая с плеч рюкзак в поисках запасной ячейки.

— Влад, прикрой отход, — велел он товарищу, пока сам перезаряжал оружие. — Ребят, давайте к нам, хватит геройствовать.

— Люблю порталы, — Корней выпрыгнул первым, встал по другую сторону дыры от Влада, следом появился и Эдик, и только тогда привратники, столкнувшись плечом к плечу, наградили преследователей настоящим адским пламенем.

— Готов, — Сергей вскочил на ноги, швырнул в сторону пустую ячейку, нацелился на «ленивцев», готовый ценой собственной жизни не дать им пройти. Этого не потребовалось, твари сообразив, что добыча скрылась за непреодолимой преградой, остановились и занялись куда более интересными делами — выяснением отношений друг с другом. — Не стоим, отходим к реке.

— Огонь их вообще не берёт, — пожаловался Корней. Неуверенной походкой он последовал за Лесником, на ходу снимая рюкзак и доставая новый заряд. — Напомни, почему нам нельзя брать пулемёт или, на худой конец, связку гранат. Жизнь сильно бы упростилась.

— Шуму много … — начал было объяснять Эдик, но едва не споткнулся, прилипнув одной ногой к траве.

— Вот поэтому, — Сергей ткнул пальцем на небольшой алый ковер, что собирался сожрать Эда. — Ты в него стрелять будешь? Или гранату под ноги кинешь?

— Ладно-ладно, убедил, — Корней поднял руки вверх, признавая поражение в споре, и, не удержавшись, обернулся посмотреть, чем же закончится схватка лесной подстилки с человеком. Впрочем, всё разрешилось быстро и скучно: один огнемётный выстрел быстро втолковал хищной траве, на чью именно ногу та покусилась. — У нас горючего хватит на такой путь? У меня два патрона осталось.

Вопрос был более чем актуальным, у Лесника в рюкзаке завалялось столько же, аналогично у Эдика, а вот у Влада — ни одного, всё полезное пространство занимал бур. Не самый лучший расклад для долгой пешей прогулки. Сергей взглянул на дисплей, проверил направление движения и тут заметил, что сам сигнал пропал. Перебрав несколько частот, он озадаченно хмыкнул и выставил оповещение, если передача возобновится.

— Возможно, и не придётся, — Лесник остановился, жестом сигнализировал привал. — Наш странный маяк замолчал, или они выбрались сами, или уже мертвы.

— Гадать будем? — Корней сел на землю, вытянул ноги, блаженно вздохнул. — С Центром свяжешься или монетку кинешь? Кстати, Владлен, птичка там далеко?

— Хм, минут тридцать-сорок, — ответил тот, сверившись с показаниями на дисплее скафандра. — Не бойся, даже если мы забредём в самую чащу, дрон просигналит о нашем местоположении.

— И наши трупы непременно подберут, — с воодушевлением закончил Корней. — А последние записанные слова высекут на надгробиях или даже на очередном памятнике жертвам Хэллы.

— Оптимистично, — протянул Влад.

— Хватит! — гаркнул Сергей. — Вижу, восстановили силы. Поднимаемся и идём к реке, — он ещё раз проверил маяк, тот по-прежнему молчал, оставив после себя лишь приблизительное направление. — Если успеем, проверим место предполагаемого нахождения американцев, не успеем, то у реки «птичке» будет куда проще приземлиться, чем посреди леса.

— Ну нельзя же быть таким… рациональным, — вздохнув, Корней поднялся, стряхнул с себя землю и мох. — Скучный ты стал, никакого духа авантюризма в тебе не осталось.

— Старею, — буркнул Лесник, убедился, что команда готова идти, и двинулся в путь, поначалу быстро, широко меря шаг, потом спохватился, замедлился, стал более внимательно смотреть под ноги. За спиной раздалось едва слышное «надеюсь, это не заразно», после чего воцарилось молчание, долгое, тревожное, гнетущее.

Пока стоишь на месте, давление Хэллы не так чувствуется, всё вокруг статично, каждый куст осмотрен, каждый опасный участок отмечен, и тот клочок поверхности, на котором находятся ботинки добровольца, кажется самым безопасным местом во вселенной. Однако стоит сделать шаг, как неизвестность окутывает привычным мраком джунглей. Каждый шорох, замеченное краем глаза движение, непонятный звук — всё это заставляет находиться в напряжении, прежде всего психологическом. Пока каждый мускул тела напряжён, мозг усердно, отчаянно выискивает направление, откуда придёт смерть. В то, что она непременно придёт, убеждаешься ещё на самой первой вылазке. Мало кто может выдерживать подобные нагрузки долго. Таких единицы — счастливчики, способные каким-то неведомым образом прятаться за некой стеной, воздвигнутой в голове, хвататься за любой повод отвлечься от мыслей о смерти, вероятно, быстрой, но мучительной смерти.

Корней прятался. Он соорудил себе настоящий замок, каменный, неприступный, окружённый рвом и разводным мостом. Выставил на стены часовых, лучников, водрузил на башни требучеты. И всё это внутри, в глубинах разума, что был куда уязвимее тела. Внешне его оборонительные сооружения проявлялись в шутках, подколках, сарказме, болтовне. И ему это прощали, понимающе терпели, сколько бы неуместными ни казались реплики, комментарии, замечания. По возвращении же на Базу он молчал, долго, порой не один день, находясь в монологе с самим собой.

У Эдика были мечты. Он как-то обмолвился, что когда лес обступает его со всех сторон, сдавливает, оплетает, то мысли уносили его домой. Не на Базу, которую никто из них не обозначал этим словом, а если и случалось, то произносилось оно исключительно с маленькой буквы. А мечтал он о Доме с большой. И исключительно в будущем времени, о том, как вернётся в родной Новосибирск, как пройдётся по родным улочкам и дворам, вдохнёт чистый воздух парков. Непременно отправится в лес, чтобы вспомнить, как выглядят правильные деревья, правильная трава, правильные комары. А ещё он звал ребят туда, обещал показать сибирское гостеприимство и говорил, что никто не захочет уезжать.

Полнейшей загадкой был лишь Влад. Никто не знал, как он справляется, кто или что снится ему в тревожных снах, из которых не хочется уходить. На любой вопрос следовала ничего не значащая фраза, шутка, встречный вопрос — всё ради того, чтобы не отвечать. В один прекрасный момент Корней, пребывавший в хмельном настроении, спросил конкретно, чуть ли не зажав Владислава в угол, на что получил ухмылку и ответ, после которого к нему никто больше не лез. «Да, я ёбнутый, прост», — сказал он тогда.

Сергей же был охотником-собирателем. Продираясь сквозь джунгли, он не думал о постороннем или далеком, о будущем или прошлом, лишь о настоящем, высматривая опасность. Для него мир вокруг был живым, безумно интересным, изменчивым и загадочным, был не затаившимся убийцей, а сокровищницей, полной тайн. Его натренированный глаз замечал новых созданий, ухватывал неприметные детали уже известных, а мозг же упорядочивал все это, прессовал в каталоги, систематизировал, выстраивал причинно-следственные связи и рисовал нити взаимодействия. Лесник был здесь не из-за денег, он был здесь из-за жажды познания, открытий, духа первопроходства, давно утраченного родной Землей. Но отнюдь не значило, что его не тянуло домой, конечно, тянуло, как и любого исследователя, понимавшего, что следующий шаг может стать последним и все прежние открытия и впечатления канут в Лету.

Река появилась неожиданно. Стена леса разошлась, обнажив берег, с этой стороны отвесный, невысокий и, самое главное, безопасный, если это слово вообще употребимо на Хэлле. Узкая, метра два в ширину, полоска фиолетовой травы тянулась, насколько хватало глаз, и обрамляла быстрый поток с обеих сторон. В самой же воде, к большому сожалению команды, царствовала «кикимора» или «утопленница», покрывая всё дно, от берега до берега. Внешне она походила на обычную тину, что тонкими серыми нитями извивается в потоке воды. Однако внешность обманчива. Под мнимым спокойствием крылось создание, способное в одночасье убить человека. С виду ломкие водоросли на деле обладали чудовищной силой: схватив жертву, они обвивали её, сдавливали и утаскивали на дно, и если скафандр оказался неповреждённым, то тем хуже, смерть наступала от удушья, не скоро и мучительно.

— Я ожидал большего, — печально протянул Корней, оглядывая брега и нависающие над самой рекой кроны раскидистых деревьев. Солнечный свет едва пробивался сквозь листву, при сильном ветре играя зайчиками на воде, редкими и чуждыми этому сумрачному миру. — Птичке тут не сесть.

— Можешь залезть на дерево, тебе скинут верёвку, — предложил Влад, за что получил шутливый удар под рёбра. — Ну не хочешь — не надо, можешь ещё построить плот и сплавиться по реке, она же куда-то впадает, в озеро, море… в обрыв.

— Ну началось, — Эдик задрал голову кверху, тяжело вздохнул. — Можно я вас просто пристрелю.

— Зачем нас? Достаточно кого-то одного, ставлю на Корнея, — Влад улыбнулся сквозь шлем, показал большой палец, намекая, что его план просто гениален, а сам он безумно хорош. — Я просто крайне ценный кадр, без меня вам никак. Выбор очевиден же.

— Народ, — устало протянул Сергей. — Давайте вы будете на Базе мериться значимостью, нам надо найти место для посадки, есть … — его прервал поступивший сигнал, монитор вспыхнул уже знакомой иконкой маяка, того самого, на зов которого они и шли. — Серьёзно? Сейчас? — вопросы были риторическими и предназначались исключительно вселенной с её определённо безумными планами. — Наши американские коллеги снова появились, совсем близко, если не сказать в двух шагах. Двести метров.

— Как-то это уже подозрительно… — протянул Корней.

— Двести? Это же на той стороне, фактически за теми деревьями, — Эдик постучал по шлему, повертел головой, осматривая местность в разных спектрах. — Что-то есть. Тепловой объект, очень странный. Нечёткий, возможно, не один.

— Может, они ранены… — предположил Корней.

— Влад, попробуй по радио до них достучаться, — Лесник внимательно пригляделся к сплошной стене леса по сторону — ничего необычного, никаких опасных растений, никаких следов пребывания человека, ничего, что могло бы хоть как-то ему помочь принять решение. Жизненно важное решение.

— Чо сразу Влад-то, — Владислав притворно возмутился, немедля принявшись подбирать частоты на своем скафандре.

— Ну ты же у нас ценный кадр, языки знаешь, вот с американцами и поговоришь, на их родном… японском, — Корней похлопал товарища по плечу, но дожидаться достойного ответа не стал, а прошёл несколько метров по берегу. — Серый, вон то дерево вполне может стать мостом.

— Годится, — кивнул Сергей. — Давай посмотрим. Эд, присмотри за связистом.

— Так мы снова играем в спасателей? — с лёгким неодобрением спросил Корней, когда они подошли к полусгнившему стволу.

— Мы всегда во что-то играем, — отмахнулся Сергей. Присев на корточки, он осмотрел дерево, постучал по коре. Древесина казалась вполне прочной, но это у основания, каково состояние кроны, было неизвестно. — Сегодня мы геологи, ищем руду для наших заводов, вернёмся на Базу — будем играть людей, изображать, что ничего не случилось, что мы не убегали от смерти какой-то час назад, а просто вышли подышать свежим воздухом.

— Ага, покурить, — проворчал Корней, обошёл ствол, присел по другую сторону. — Ну что, я пилю или у тебя есть другие идеи?

— К сожалению, нет, — Лесник вздохнул, поднялся, встал спиной к реке, зная, что угрозы с её стороны не последует, там, где растёт «кикимора», другим организмам места нет. — Постарайся оставить хоть чуть-чуть топлива.

— Обижаешь, я сама экономность, — усмехнувшись, Корней переключил огнемёт и принялся резать ствол у самого основания. В сполохах пламени и скафандре он походил на сварщика, самого экзотичного из всех возможных.

Настал, пожалуй, самый ненавистный момент из возможных, когда Сергей не знал, что делать. Его команда работала, каждый занимался своим делом, а он ждал, просто ждал, когда кто-то из них закончит, озадачив его новыми сведениями, на основе которых и предстоит принять решения. Пока же царила полная неизвестность, и Лесник изо всех сил старался удержаться, чтобы не начать выстраивать план на основе неполных данных.

— Молчат, — крикнул Влад. На Хэлле связь работала из рук вон плохо, даже на таких небольших дистанциях порой приходилось повышать голос, чтобы сквозь помехи было хоть что-то слышно. Причиной, конечно же, был состав почвы, смесь проводящих металлов, что глушили не только радиоволны, но и почти все привычные виды связи. Поэтому висевший над лесом дрон был едва ли не жизненной необходимостью. — Вообще ничего, только маяк, больше никаких сигналов. Проверил диапазон частот скафандров, тоже по нулям.

— Ясно, — хмуро протянул Сергей. Ситуация ему нравилась всё меньше. Слишком много неизвестного и подозрительного, слишком много рисков, грозивших бедой. Решение зависело от него, и время поджимало.

Воздух сотряс треск. Корней отскочил в сторону, повалился на траву, едва увернувшись от большого корня, вырвавшегося из почвы. Во все стороны полетели ошмётки мха, пресловутое дерево накренилось, из последних сил борясь за своё существование, оно цеплялось за твёрдую поверхность, но по другую сторону берег обвалился, и ствол, потеряв последнюю опору, рухнул поперёк реки.

— Это не я, — Корней замахал руками, быстро поднялся, стряхивая мох со шлема. — Я даже до середины дойти не успел, как оно затрещало.

— Ладно, — Сергей, наконец, принял решение, руководствуясь простой мыслью, что лучше сожалеть о сделанном, чем мучиться потом в догадках о том, что могло быть «если». — Идём на помощь. Одна нога там, другая…

— На птичке, — бодро подхватил Влад, едва ли не бегом преодолев расстояние до поваленного дерева. — Ты же это хотел сказать? Верно?

— Конечно, — процедил Лесник, беря на себя ответственность первому ступить на импровизированный мост. Влажная поверхность, испещрённая прожилками лишайника, так и норовила уйти из-под ног. Пришлось выпустить из рук огнемёт и развести их в стороны, удерживая равновесие. Внизу безмятежно колыхалась «кикимора», её обманчивые «волосы» создавали ложное впечатление безвредности, безопасности и словно магическим наваждением звали окунуться в прохладные воды реки. Переправа заняла непростительно много времени. Они цепочкой прошагали по узкому бревну, оставаясь открытыми для любого нападения, как с воды, так и с воздуха. По какой-то причине им сегодня везло, и рядом не оказалось ни одного животного, посчитавшего людей достойными своего внимания.

— Маленький шаг для человека… — торжественно произнёс Корней, ставя ногу на твёрдую поверхность.

— Скользкий путь для всего человечества, — закончил Влад, подталкивая остановившегося товарища.

— Богом клянусь, я буду скучать по вашим словесным дуэлям, — расхохотался Эдик, последним спрыгнувший с моста. Он не успел договорить, едва ступив на землю, упал на колени, схватившись за шлем. — Большая цель, прямо перед нами.

— Определить можешь? — Сергей присел, выставил вперёд огнемёт, готовый превратить в кучу пепла любую тварь, что выйдет из леса.

­— Нет, слишком много растительности. Признаков движения нет.

— Угораздило, — прорычал Лесник, посмотрел на дисплей. Маяк всё ещё работал, и как раз в том самом месте, где и расположилось неизвестное создание.

— И мы, естественно, пойдём в ту самую сторону? — предположил Корней. — Выходит, американцы там скорешились с местной пантерой, сидят кружочком, гладят её, а она им мурлычет. Или пантера их уже давно сожрала и теперь лежит, переваривает? А может, совпадение? Не думаю.

— Идём, — сухо приказал Сергей, поднялся, ещё раз проверил своё оружие. Хотелось ли ему встречаться с притаившейся угрозой? Конечно, нет, но он твёрдо решил довести дело до конца. — Корней со мной, Влад, прикорми нам птичку, Эдик, прикрывай его.

— Я себя сейчас негром ощущаю, — пожаловался Корней, но тем не менее покорно последовал за командиром и, кажется, куда более твёрдой и решительной походкой, чем сам Лесник.

— Молилась ли ты… — протянул себе под нос Сергей, переступая незримую границу леса. Ботинок тут же увяз в траве, куда более агрессивной, чем им встречалась ранее. Дальше пришлось продираться сквозь густой подлесок, неопасный в основном, однако приходилось постоянно быть в напряжении — листья и ветки закрывали обзор, и палец напряжённо подрагивал на спусковом крючке.

Над головой снова плотно сомкнулись кроны, окутав людей в густые сумерки. Стали попадаться хищные лианы, толстые, заметного белого цвета — одно прикосновение, и плеть обвивает и душит посильнее анаконды.

Прогалина появилась внезапно. Раздвинув рукой очередной куст, Сергей вышел на небольшую поляну, споткнулся обо что-то, едва не поскользнувшись, чертыхнулся, посмотрел под ноги. По спине пробежал холодный пот. В слое мха на него смотрела маска — передняя часть шлема в цветах хаки и с характерным звёздно-полосатым флагом. Он медленно наклонился, взял трясущимися пальцами маску, бегло осмотрел. Стекло было повреждено, небольшие царапины располосовали почти всю поверхность, сделав её мутной, кое-где краску уже растворил мох, а значит, беда случилась довольно давно, может, несколько месяцев назад.

Лесник выронил находку, пошёл на риск, включив на шлеме фонарь. Корней мгновенно среагировал, сел на колено, готовый стрелять во всё, что движется, и внимательно наблюдал за метаниями луча света. Сумрак покорно расступался, выставляя на показ переплетение лиан, веток и едва ли не дюжины человеческих тел. Скафандры оказались разбросаны по поляне, одни висели, другие лежали, третье сидели. Позы говорили, что смерть наступила быстро, а белевшие черепа в шлемах — о том, что трупы давно обглоданы. На морпехов определённо напали, но тот, кто это сделал, не стал их есть, а оставил на растерзание мелким тварям, падальщикам да грибам.

Сергей облегчённо выдохнул, позволил себе расслабить пальцы, сжимавшие огнемёт. Зверь, вероятно, был травоядным и ушёл довольно давно. Возможно, здесь было гнездо, а американцы случайно на него наткнулись, за что и поплатились. Их трудно винить, подобное могло произойти и с их командой, и с любой другой. Печальное стечение обстоятельств. Оставался лишь один неразрешённый вопрос. Пройдясь взглядом ещё раз, Лесник обнаружил маяк — цилиндр размером с термос, слабо светящийся в руке одного из погибших.

Медленно подойдя, он осмотрел скафандр: ранение в грудь, огромная дыра, по-видимому, проделанная рогом или очень большим когтем, мгновенно убила морпеха. Сергей мысленно посочувствовал усопшему, имя которого даже не знал, но весь отряд и его последние минуты навечно запечатлелись в памяти маяка. Лесник протянул руку, коснулся цилиндра. По перчатке пробежала молния статического электричества. Явление, которое просто не могло быть. Озадаченный, он посмотрел на свою руку, перевёл взгляд на неповреждённый корпус маяка, затем неосознанно сфокусировался на чём-то ещё дальше. На восьми парах чёрных глаз, внимательно и холодно смотревших на него.

Драгоценная секунда была потрачена на осознание того простого факта, что сам Лесник оказался застигнутым врасплох. Он, оцепенев, пытался угадать, что за зверь прятался в зарослях и какова его потенциальная опасность. Морда существа казалась до боли знакомой, но тварь действовала с умом и не давала себя как следует рассмотреть. Сергей решил, что риск в любом случае слишком велик, и, сделав шаг назад, поднял огнемёт, готовясь преподать гостю урок, что с людьми лучше не связываться.

И просчитался.

Захрустели ветки. Голова животного поднялась метра на четыре, почти коснувшись крон деревьев. Из огромной пасти торчали человеческие ноги, очевидно, существо лакомилось останками морпехов, когда его потревожили живые и более сытные объекты. Даже сквозь заросли проглядывали четыре длинных щупальца вокруг челюстей, каждое светилось приятным синим светом и представляло смертельную опасность.

На Базе его называли «угрём» и выделяли почётное третье место в каталоге самых опасных обитателей Хэллы. Сергей, задрав голову, смотрел на это существо и не верил собственным глазам: по всем картам тварь не забиралась так далеко на север, но вот она, перед ним. В один миг зубастая пасть раскрылась тремя лепестками, и скафандр исчез в глотке. Раздался мерзкий хруст, и то, что некогда было человеком, скользнуло по пищеводу длинной шеи и исчезло в недрах мускулистой груди. Эти мышцы и заставляли двигаться огромные, как у богомола, передние лапы, увенчанные одним длинным когтем, именно ими тварь раздвинула заросли, освобождая себе путь к столу.

Полыхнуло пламя. Корней, подбежав к командиру, толкнул того плечом, заставляя прийти в чувства, ни на секунду не прекращая поливать противника огнём. Опомнившись, Сергей занялся тем же самым, однако «угорь» лишь изогнулся, убрав голову подальше от жара, и, размахнувшись, ударил лапой, как всего полчаса назад делали «ленивцы». Смертоносный коготь, проскользнув в полуметре от людей, чётко дав понять, на чьей стороне сила и размеры.

— Отступаем? — предложил Корней. Голос его едва слышался сквозь несмолкаемые помехи и треск занимающегося пламенем полога.

— Бежим! — приказал Лесник, не тратя времени на выбор враз. Он рискнул, сделал выпад, ухватил маяк, дёрнул на себя, заставляя мёртвое тело в скафандре вывалиться на землю. Миг спустя коготь вонзился в мертвеца и утащил в заросли. Случайность обернулась удачей, быть может, то были лишь несколько секунд, но и их должно было с лихвой хватить. Зажав цилиндр подмышкой, Сергей побежал обратно к реке, прислушиваясь к тяжёлым шагам позади, шагам Корнея. — Эд, прикрой нас, у нас гигант, поджигай лес!

Впереди сквозь листву замаячили всполохи, как призрачная надежда на спасение. Одновременно за спиной раздался треск веток, земля завибрировала, так и норовив выскользнуть из-под ног. Лесник пронёсся сквозь стену огня, вылетел на берег, едва успев притормозить у самого края. На него манящей безмятежностью смотрела «кикимора». Следом навалился Корней, едва не толкнув командира в реку, благо вовремя подоспел Влад, ухватив обоих, и оттащил подальше от воды.

— Кого вы там за собой притащили?! — завопил Эдик, продолжая непрерывно выжигать опушку леса.

— «Угря», — прохрипел Сергей, восстанавливая дыхание, бег был совершенно не его стихией. — Влад, убери в рюкзак, — он протянул цилиндр, и тот молниеносно исчез за спиной товарища. — Уходим, нам с ним не справиться! Ищем место для посадки и окапываемся.

— Внизу есть озеро, — тут же предложил Владислав. — Там точно чистое небо.

— И пляж позагорать найдётся, — Корней не упустил шанс пошутить, но успел сменить ёмкость с топливом на своём огнемёте, ещё одну протянул Владу. — Я вот даже плавки надел.

— Идём или нет? — не выдержал Эдик. — Тут уже гореть нечему.

— Дёру, — коротко приказал Сергей, отправившись первым. Строй оставался прежним, разве что дистанция между бойцами то увеличивалась, то сокращалась. Вниз по течению, оказалось, продвигаться довольно легко, путь временами преграждала приставучая трава, но не более. Непривычный обзор внушал опасное чувство спокойствия, и Лесник позволял себе то и дело оборачиваться, напрасно полагая, что впереди никто на него не нападёт.

Земля ушла из-под ног совершенно неожиданно. Он успел почувствовать, как на него летит стена веток и листьев, а дальше удар и падение на живот. Лесник быстро поднялся сначала на четвереньки, затем встал, обернулся и едва снова не упал. На него смотрела морда «угря». Тварь наклонилась к нему, медленно приближаясь, чувствовалось, как напрягаются мышцы челюстей, готовые вмиг распахнуть пасть и втянуть в себя человека. Сергей не собирался становиться чьим-то обедом и, выставив вперёд огнемёт, нажал на спуск. В тот же миг щупальца сплелись, ударив его в грудь. Скафандр объяли молнии, в глазах потемнело, и, прежде чем отключиться, он успел почувствовать, как, падая, ударился затылком о какой-то камень.

Тьма продлилась недолго.

Над головой в синем небе сияло солнце. Тёплые лучи нежно касались лица, согревали, наполняли жизнью, радостью, желанием жить. В противовес им лёгкий прохладный ветерок теребил волосы, приносил приятный запах летних цветов, далёкого хвойного леса, свежесть бегущей реки. Над ухом заговорила пчела, недовольно пыжась, села на одуванчик, требуя драгоценный нектар.

Сергей повернул голову, поморщился от травинок, коснувшихся его носа. Медленно втянул пьянящий запах, прикрыв от удовольствия глаза. Такая обыденная мелочь показалась внезапно необычайно ценной и редкой, дороже всех сокровищ мира. Зелёные травинки неохотно пригибались под напором ветра, тот, в свою очередь, не сбавлял натиска, приносил в награду лепестки только отцветших луговых цветов.

Пронеслась стайка птиц, на миг наполнив округу суетливыми трелями, и улетела вдаль. Это нисколько не обесценило момент. Напротив, сделало ещё более приятным, запоминающимся, непередаваемым. Разве можно передать словами безмятежность, спокойствие, чувство полной безопасности? И счастья. Безмерного и всеобъемлющего. Не хотелось даже шевелиться, чтобы ненароком не спугнуть этот краткий момент, о котором можно будет вспоминать всю оставшуюся жизнь и который никогда не повторится.

Начала болеть нога. Поначалу ноющая боль в одночасье превратилась в острую, резкую, давящую. Он попытался дотянуться рукой, помассировать. Пальцы наткнулись на что-то мягкое и одновременно упругое, скользкое и в то же время шершавое, будто вокруг лодыжки обвилась самая настоящая змея. Кольцо резко сжалось, Лесник застонал, почувствовал, как его потянули, поволокли по каменистой земле.

В затылке вспыхнула боль, очередной валун прошёл под спиной, гулко ударился о шлем, колокольным набатом отозвался внутри, заставляя прийти в себя, вернуться в реальность. Сергей открыл глаза, увидел поначалу пятна света в синем сумраке, затем появилась резкость, проступили кроны деревьев. Снова удар. Землянин попытался перевернуться на бок. Не вышло. Он предпринял попытку ухватиться за что-нибудь, за любой предмет, способный остановить непонятное движение. Под руки попадались редкие камни, и они просто выскальзывали из перчаток, а те, что удавалось схватить и швырнуть в сторону нападавшего, едва ли могли причинить хоть какой вред.

Мир закружился. На секунду Леснику почудилось, что центр тяжести сместился, что он превратился в жидкость, которая тяжёлой, плотной массой стекла к голове, вызвав приступ тошноты. Переборов скверные и неуместные ощущения, Сергей сообразил, что висит вверх тормашками, неторопливо покачиваясь и вращаясь вокруг своей оси. А самое главное — его больше никуда не тащили, и, если бы не неутихающая боль в ноге, можно было и вовсе подумать, что всё закончилось.

Голова гудела, перед глазами периодически мелькали искры, и мир расплывался, превращаясь в однотонный калейдоскоп. Он выровнял сбившееся дыхание, попытался успокоиться, выстроить правильную картину мира. Главные вопросы — сколько времени прошло и почему в динамиках тишина. Сергей поднёс к шлему необычайно тяжёлую руку, постучал по дисплею на предплечье. Тот не отозвался, оставшись мертвенно-чёрным. Новость чертовски скверная, «угорь» атаковал его электрическим разрядом и, по-видимому, выжег всю внешнюю электронику. Из хорошего — воздух в скафандр ещё поступает, значит, внутренние системы работают, да и сам Лесник жив, лишь сильно приложился головой.

Он осмотрелся. Внизу, в метрах трёх-четырёх находилась земля, над которой раскачивался огнемёт, всё ещё прицепленный шнуром к поясу скафандра. Вокруг же удавалось разглядеть лишь ветви деревьев, полностью закрывавшие обзор. Реки не видно, как и самого «угря». Сергей подтянулся, скрепя зубами, ухватился за ногу в районе бедра. Манёвр оказался чрезвычайно трудным и болезненным, зато теперь он видел, как кольцо белой хищной лианы обвивает голень и уже выпускает густой желудочный сок. Вот оно что — сбежав от одного охотника, ему посчастливилось попасть в лапы другого, и всё это, не поднимаясь с места.

Разжав пальцы, Лесник безвольно повис, давая рукам отдохнуть, а боли в спине утихнуть. «Могло быть хуже», — хотелось думать ему, но на Хэлле подобная фраза не имела смысла, всё действительно было хуже, просто у него недоставало информации. Как там парни? Выбрались? Добрались до птички? Или… Он заорал, выпуская гнев и досаду. В этот момент Сергей радовался, что связь не работала, его вопли никто не услышит. Мелькнула мысль: что дальше? Если они улетели или погибли, то стоит ли вообще бороться, стоит ли оттягивать свой конец, лишь продлевая мучения? Стоит!

Велел он себе. Ухватил шнур, медленно и осторожно начал подтягивать огнемёт.

Нахлынула эйфория, когда привычный, почти родной корпус спасительного оружия оказался в руках. Он словно почувствовал себя сильнее, снова стал достойным бросить вызов джунглям, узаконил своё право на жизнь. Уже прицелившись, Лесник задумался и хорошенько выругался, от души. Лиану он одолеет, превратит в пепел, а вот падение на голову или спину с такой высоты, вероятно, не переживёт. В мире, где каждая травинка готова тебя съесть, он умрёт от самой обычной гравитации. Что это, если не ирония?

Сергей прицелился, стиснул зубы, положил палец на крючок. Выстрелить не решился. Чертыхнувшись, он расслабил пресс, снова безвольно повис, выпустив из рук огнемёт. Тяжело дыша, землянин корил себя за нерешительность, трусость и ещё не пойми за что, лишь бы отсрочить тот момент, когда придётся что-то сделать. Что его останавливало на самом деле? Перспектива не умереть при падении. Сломать позвоночник, остаться парализованным, но в сознании, безвольно наблюдая, как многочисленные обитатели Хэллы стягиваются к его телу, чтобы медленно, сожрать живьём.

Ожили динамики. Трескотня помех обрушилась живительной волной, вернув, возможно, ложную надежду. Вероятно, разряд уничтожил внешнюю систему связи, оставив в живых внутреннюю, что использовалась на коротких дистанциях, и сейчас кто-то из товарищей находился рядом, в радиусе действия. Или безжизненный скафандр.

В спину что-то ударило. Лесник потянулся рукой, пытаясь нащупать тварь, что на него прыгнула. Сделать привычное движение в скафандре оказалось куда сложнее, чем просто представить. Пальцы скользили по броне, не находя ничего постороннего, и тогда Сергей сдался, решив, что ему померещилось или что просто задел ветку дерева. Но удар повторился, уже в другом месте, затем ещё один. Пришлось реагировать и быстро, он всеми доступными способами попытался развернуться, выходило не очень эффективно, лиана не давала полной свободы движения, как если бы он висел на верёвке, чётко фиксируя голень.

— Товарищ Майор, — Влад сжалился над ним и подошёл ближе, встав ровно под висящим командиром, демонстративно подбрасывая камень в руках. — И как это вас угораздило оказаться в столь интересном положении?

— Да твою… — Сергей, конечно, был рад видеть товарища, очень рад, готов был даже расцеловать, но в то же время с не меньшей радостью придушил бы за издевательства. — Что так долго? «Угорь» где?

— А ему сейчас немножко не до нас, — появился Эдик, в одной руке держа огнемёт, в другой — ещё один камень. Ребята решили оторваться от души, напрасно подумав, что ответка им не прилетит. Прилетит. Не сразу, но прилетит. — Он отвлёкся на зверюшку покрупней, но не переживай, Корней за ним присматривает.

— Серёг, у нас тут, это, птичка на подходе, давай уже слезай, — устало, наигранно устало сказал Влад.

— Бессмертным себя считаешь? — прорычал Лесник, дёрнувшись в сторону товарища. — Снимите меня отсюда!

— Погодь, тут надо подумать… теоретически, — протянул Влад, поглаживая подбородок. В скафандре это выглядело крайне нелепо, чего, видимо, он и добивался.

— Не шевелись, — Эдик отошёл, разбежался и прыгнул. До Сергея ему, конечно, было не достать, но цепкие пальцы ухватились за висевший много ниже огнемёт. Трос застонал, но выдержал, в отличие от Лесника, который издал болезненный стон, когда на его ногу обрушился новый вес. — Ща тебя вытянем.

Это было безумием. Сергей из последних сил терпел, чтобы не заорать от боли. Эдик тянул его вниз, надеясь, что лиана поддастся. Сама же лиана, видимо, имела другое мнение и лишь крепче сжала ногу. Странно, что при такой хватке не сломались кости, но Лесник чувствовал, что они целы, чувствовал боль в суставах, когда Эдуард раскачивался на тоненьком тросе.

Недолго думая, а вероятно не думая вовсе, Влад подпрыгнул, ухватился за ногу Эда и тоже принялся тянуть вниз. Сергей в этот момент окончательно почувствовал себя «репкой» и смирился, что ноги у него больше не будет, оторвут с потрохами.

«Здравствуй, пенсия, инвалидность, протез», — пронеслось у него в голове, а потом вся троица резко ухнула вниз.

— Вы совсем рехнулись!? — голос Корнея звучал воодушевляющее и вполне описывал происходящее. Сам же он стоял метрах в десяти у ствола дерева, держа обеими руками перерезанную лиану. Едкий сок толчками изливался на его скафандр, покрывая с ног до головы.

— У нас было всё под контролем, — пожаловался Эдик, выбираясь из-под Лесника, которому посчастливилось упасть сверху. — Ты почему не сторожишь «угря»?

— Да занят ваш «угорь», сильно, а вы, похоже, словили шизу, раз такое вытворяете, — Корней протёр забрало, избавляясь от излишков сока. Отбросив ещё шевелившуюся лиану, он подошёл, нависнув грозной тенью над тремя развалившимися на земле фигурами. — Подъём, дрон уже над озером, и мы там должны быть, а не дурака валять.

— Спасибо, — Сергей со второй попытки сумел подняться на ноги, скорчился от неунимающейся боли в ноге — даже теперь, когда он оказался на свободе, последствия встречи с лианой давали о себе знать. — Но боюсь, идти мы будем медленно…

— Не важно, главное — добраться в целости, о сохранности уже речи не идёт, — Корней подхватил Лесника, перекинул его руку через шею, давая надёжную опору. — Кости-то хоть целы?

— На Базе узнаем, — отмахнулся Сергей, подозревая, что всё довольно плохо и носить ему пару месяцев гипс на пол ноги. — Парни, закончили юморить и метнулись вперёд, зачищать дорогу. Влад, проведи нас к птичке.

Оба «спасителя» что-то недовольно забормотали, но покорно поплелись к реке, что оказалась совсем рядом, метрах в двадцати, скрытая в густых зарослях. Чем ближе они подходили к руслу, тем отчётливее слышались вопли «угря», даже без динамиков, его низкий гул проникал сквозь шлем, заставляя кровь леденеть. Земля под ногами то и дело вздрагивала, но причина стала понятна лишь, когда кусты расступились, обнажив ровный берег и глубокие следы во мху.

«Угорь» действительно был занят: ровно в том самом месте, где он напал на Сергея, на саму зверюгу налетел «носорог». Огромное травоядное, покрытое шипами и множеством рогов, отгоняло хищника от весьма многочисленного выводка, затаившегося в пологе леса. Битва шла не на жизнь, а на смерть, и не ясно, кто станет победителем, ровно как и не ясно, кто на кого напал первым.

Подобному исходу можно было лишь обрадоваться. Животные были заняты собой и на людей не обращали никакого внимания. Не обращали до того момента, как четвёрка вышла на берег, став видна во всей красе. «Угорь», заметив это, издал оглушающий крик, словно это именно люди были виноваты во всех его бедах, и, вознамерившись поквитаться, тварь бросилась за более доступной добычей.

— Ускорились! — крикнул Лесник, заметив погоню. Парни, обернувшись, смекнули, что к чему, и припустились, благо до озера оставалось едва ли больше сотни-другой метров. Водная гладь, а точнее «медуза», занимала всю поверхность, оставляя небольшую кромку по берегу, где царствовала пресловутая «кикимора». Неприятные затруднения, но вполне решаемые. Куда опасней был именно преследователь, и травма Сергея сейчас была как нельзя некстати.

Их нагнали уже у самой воды. Сергей почувствовал вибрацию под ногами, обернулся, хотел было воспользоваться огнемётом, но понял, что не успеет, а вот что он ещё мог сделать, так это высвободиться из объятий Корнея и оттолкнуть того в сторону. Удар пришёлся снова в грудь, «угорь» в этот раз не стал церемониться, а просто боднул человека, отправив того в озеро.

Лесник закрыл глаза от боли. А когда открыл и снова начал дышать, то уже не мог пошевелиться. Руки и ноги оказались опутаны «кикиморой», что с натиском профессионального борца начала стягивать свои тонкие, но многочисленные нити и утаскивать добычу на дно. Как он ни сопротивлялся, растение неумолимо утягивало вниз, не давая даже дотянуться до огнемёта. Безвыходная ситуация. Опять. С той лишь разницей, что умирать придётся не в одиночестве, виновник всех его несчастий стоял на берегу и просто смотрел, даже не пытаясь достать упущенную добычу.

Законы Хэллы действовали даже на её исконных обитателей. «Угорь» слишком увлёкся созерцанием проделанной работы и совершенно не заметил подоспевшего «носорога», тот же, не сбавляя скорости, налетел на врага и толкнул его в воду. Секунду спустя огромный зверь вопил и барахтался, оплетённый всё той же «кикиморой». Пускай его ноги касались дна и утонуть он никак не мог, но растение это не волновало, оно стягивало свои нити, обвивало шею и голову зверя, пытаясь если не затащить жертву на дно, то как минимум утопить. Выходило у неё весьма эффективно. Впрочем, Сергею это никак не помогало, он наблюдал за битвой, пока скафандр не погрузился под воду, и мир перед глазами не превратился в переплетение бурых нитей.

Замурованный в собственном доспехе Лесник мог лишь вопить, упрекать старушку-судьбу и просить благоволение Хэллы. Последнее не имело ровным счётом никакого смысла: местная богиня была глуха и слепа к детям Земли. Тем, кто будет читать его некролог, наверное, покажется забавным, что, избежав одной смерти, горе-наёмник уже через пять минут оказался в объятьях другой, в промежутке успев убежать от третьей.

В мыслях Сергей снова перебирал варианты спасения, они же — вариации более быстрой кончины. Сумеет ли он высвободить руку из рукава, дотянуться до внутреннего клапана на шлеме и открыть его? Возможно. Однако куда больше ему нравилась идея перекрыть подачу воздуха и просто задохнуться, перед этим потеряв сознание. Неплохая смерть. И быть может, через несколько недель его прекрасно сохранившийся труп извлекут из воды и отправят на родину.

Сквозь муть сверкнула вспышка. В наушниках болезненно затрещало, взвыла сирена, призванная предупредить о критическом повреждении скафандра, но сам Лесник ничего не ощутил, ни боли, ни воды, просачивающейся внутрь. На границе зрения, там, где на шлеме располагались датчики, замигал красный огонёк, его услышали, кислород больше не поступал, и, если верить инструкции, воздуха оставалась минут на пятнадцать, не больше. В то же время руки обрели свободу, не полную, словно великан, прижимавший его к земле всем телом, поднялся, отряхнулся и лениво придавил ногой, вполсилы.

Ещё одна. Синее свечение возникло где-то рядом, послышался приглушённый всплеск, нахлынули волны, и «кикимора» ослабла, не выпустила полностью свою добычу, но в достаточной степени отпустила, и Сергей, ухватившись за эту возможность, начал барахтаться, пытаясь выпутаться из вороха нитей и добраться до поверхности.

Получалось. Медленно, с гигантским расходом кислорода и сил, но он чувствовал, что всё ближе к заветной цели. Как никогда раньше ему хотелось жить, бороться за возможность находиться в этом мире хотя бы ещё несколько минут.

Его снова схватили. Лесник дёрнулся, попытался освободиться от настойчивых объятий и не сразу понял, что теперь ему помогают, что это не нити «кикиморы», а руки друга. Он перестал сопротивляться, нащупал ногами дно, оперся на товарища. Получилось даже подняться, снова увидеть свет, берег реки, кромку джунглей и «угря». Тварь была рядом, оплетённая сотнями щупалец, она боролась за свою жизнь, пыталась выбраться из воды и делала именно то, что и спасло самого Сергея. Соединив свои головные отростки, существо опустило голову в реку, обдало «кикимору» электрическим разрядом.

На секунду вода засветилась, наушники разразились статическими помехами, а руки, что тянули Лесника, ослабли, выпустив его. Он быстро поднялся, стряхнул с себя водоросли, ухватил за ногу Влада, подтянул к себе, суматошно колотя по скафандру в попытках привести товарища в чувства. Тот неохотно пошевелился, но уже мгновение спустя вскочил, помог командиру подняться, поволок к спасительному телу «медузы».

— У меня кислород кончился, — предупредил Лесник. — Ещё несколько минут, и я труп.

— Размечтался, — протянул Влад, отцепил с пояса огнемёт, что непрерывно цеплялся за нити и тянул назад. — Птичка уже садится, подключим тебя к «медбрату», будешь дышать через трубочку.

— Обо мне ещё никто так не заботился, — улыбнулся Сергей, начиная ощущать кислородное голодание. Ноги слабели, дыхание сбивалось, в глазах мутнело, ещё чуть-чуть, и он потеряет сознание. — Ты прирожденный садист.

— Ногу подними, — велел спаситель. Лесник подчинился, даже сумел самостоятельно взобраться на край «медузы» — огромного существа, на вид походившего на чайный гриб белого цвета. — Ты выживешь, скажу больше, ты у меня ещё на свадьбе погуляешь, интроверт хренов.

— Давай-ка тащи меня назад, — он рассмеялся. Но тут же зашёлся кашлем, потерял равновесие и рухнул на мягкую упругую поверхность.

Сознание быстро угасало. Лесник ещё успел увидеть подбежавших Корнея и Эдика, даже порадовался, что все живы и целы. Посадочные огни шаттла показались ему бледными и далёкими, как звезды, а сам путь до Базы и вовсе не запомнился, превратившись в серое забытьё.

Кажется, Хэлла дала чётко понять, что пора бы ему убираться восвояси. Он это понял и обдумал уже лёжа в госпитале, буравя взглядом белоснежный потолок, слушая монотонный писк приборов и нестихающий гул вентиляции. Проваляться пришлось добрую неделю, врачи насчитали больше десятка увечий, повреждений и травм, намекнули, что «родился в рубашке», но выпускать раньше положенного отказались. Благо ребята каждый день навещали, рассказывали, как идёт жизнь за стенами, и делились новостями.

Самой печальной и одновременно желанной стала новость о прекращении контракта. Его отправляли домой, на Землю, вместе с отрядом, так сказать, пнули под зад, приложив к ушибу премиальные. У парней были столь же смешанные чувства, но в целом, они согласились, что пора, пора прекращать играть со смертью и начинать ценить простые радости земной жизни.

Им зачли «спасения» образцов, которые они добыли и умудрились не потерять в процессе спасения собственных жизней, а также пресловутый маяк, за который американцы сказали отдельное спасибо и даже выразили благодарность, прислав бутылку виски. Её они распили все вместе накануне отлета, любезно позвав Катерину и оставив её наедине с Эдуардом, под предлогом разыгравшейся головной боли. Массовой, конечно.

Поэтому, когда взлетал челнок, все смотрели на ускользающую поверхность Хэллы с некоторой тоской, Эдик, может, с чуть большей, нежели другие, но с одинаковым облегчением, что каждодневная борьба за жизнь подошла к концу. Их отправили ближайшим рейсом, коим оказался военный корабль, патрулировавший окрестности, экипажем был оказан весьма тёплый приём, как потом выяснилось, кто-то слил послужной список ребят и записи некоторых вылазок, и те стали главным предметом обсуждения на целую неделю. А потом… потом была ОНА.

Когда в иллюминаторе появился голубой диск, никто из четверых возвращенцев не смог сдержать слёзы. Выглядело это забавно, поскольку парни изо всех сил старались скрыть очевидное, но периодические и громкие всхлипывания выдавали их с потрохами. Челнок вошёл в атмосферу, и настала пора блаженства, давно позабытая сила тяжести. Та самая, к которой они привыкли с детства и которой не хватало на Хэлле, что была куда массивней Земли.

И вот шасси коснулись поверхности, люк медленно начал открываться, а контрактники повскакивали и прижались к стенам. Привычка, ставшая рефлексом, сработала безотказно. Эдик громко расхохотался и первым отлип от переборки, успев нагло покрутить пальцем у виска, и, присвистывая, спустился по трапу. Ни от кого не скрылось то, насколько скованными и тяжёлыми были его движения, что бы он ни пытался показать, но тело против воли выдавало его внутреннее волнение.

Лесник, а теперь уже просто Сергей, опасливо втянул воздух, позволил себе полминуты постоять, свыкаясь с мыслью, что и без скафандра можно спокойно обходиться. Постучал по тёплому металлу челнока, прислушиваясь к звуку, наконец, набрался сил и на негнущихся ногах вышел наружу.

Далеко пройти не успел, рухнул на колени, как ребенок, стал щупать бетон, горячий, нагретый солнцем, пахнущий летом. Посмотреть на небо оказалось задачей невозможной — глаза слезились, отвыкшие от столь яркого света. Пришлось свыкнуться и довольствоваться малым. Он снял рюкзак, положил перед собой, словно тот должен был ему напоминать, что всё вокруг реально, а не сниться в очередном сладком сне. Что он, наконец, Дома, в безопасности, где не надо шарахаться от любой даже самой мелкой твари, не надо обходить кусты, не нужно постоянно озираться, высматривая, откуда может выскочить смерть. Не нужно больше бояться.

Недалеко, вытянув ноги, сидел Влад. На бледном лице игра улыбка, счастливая улыбка. Слабый ветерок теребил его отросшие волосы, кажется, гипнотизируя, вводя в состояние блаженного транса. Совсем незначимая деталь, что не ценишь, находясь здесь, на Земле, но когда самого обыкновенного ветра не «видишь» полгода, а тот, что тебя окружает, несёт лишь ядовитые споры, то нелепая и обычная вещь становится эквивалентом сокровища.

Эдик же оказался действительно куда смелей остальных. Он добрался до границы посадочной площадки и, рухнув в траву, заворожённо её гладил, будто не веря в существование этого простого и вездесущего предмета зелёного цвета. Сергей его понимал, сам собирался сделать то же самое, если не будет сил, то хотя бы доползти, обязательно доползти и уткнуться носом в газон, почувствовать прикосновение обыкновенного мятлика, почувствовать его запах, вызывающий мурашки. Как бы дико и нелепо это ни выглядело, но он это сделает.

Корнею повезло куда больше. Его встречали. Встречала жена. Он, утонув в её объятьях, не замечал ничего другого: ни пресловутой травы, ни пышной опушки леса, ни летнего солнца, обжигающего отвыкшую кожу. Всё это не имело для него никакого значения, ведь для него тот самый Дом не имел конкретного места, не подчинялся заветному «где», а прятался в тёплом и родном «с кем».