Боец 8: лихие 90-е

Глава 22

— Вот это ни хрена себе! Сергей, я просто не верю своим глазам! — таким восхищенным и изумленным голос Ройса Грейси я слышал впервые за все наше знакомство.

Мы выгрузились из машины и подходили к зданию «Тадж-Махала». Хотя нет, «подходили» — это слишком громкое слово. Нам приходилось протискиваться со своими дорожными сумками через огромную толпу людей, растянувшуюся едва ли не на квартал от входа, причем в разные стороны. Над входом висел большой рекламный плакат нашего турнира с крупными фотографиями меня и Бранко — бойца от телеканала. Имя Грейси как идейного вдохновителя и главного организатора было написано крупными буквами.

— Погоди, но может быть, это не только на наш турнир или вообще не на турнир, тут же не только мы выступаем. Может, тут у них мюзикл какой-нибудь или что там еще здесь бывает, — предположил я. Хотя внутри себя я понимал, что это был именно наш триумф, и радостное чувство победы разливалось по всему телу.

— А мы сейчас проверим! — Грейси заговорщицки подмигнул мне, надел солнцезащитные очки и подскочил к первому попавшемуся человеку в очереди: — Простите, сэр, а куда все так стремятся попасть?

— Так вон же, — недолго думая, мужичок показал на нашу афишу, — турнир какой будет! Вроде как и из России какой-то суперкрутой парень приехать должен, и наши парни драться будут. Такое нельзя пропустить!

— И что же, все эти люди стоят только за билетами на этот турнир? — Грейси сделал притворно-изумленное лицо, как будто бы он впервые об этом турнире услышал.

«Да, Ройс», — с улыбкой подумал я, — «это тебе еще повезло, что нет интернета, а на афише только наши портреты! Если бы все происходило на четверть века позже, твоими портретами заполнили бы все соцсети, и тебе не то что протиснуться к кассе не позволили — пришлось бы кордоны полиции выстраивать, чтобы машина могла подъехать! А тут все пока еще скромненько — достаточно надеть темные очки».

— А на что же еще! — раздались голоса людей, стоявших рядом. — Нет, там, наверное, и на что-нибудь другое билеты тоже продаются, но по сравнению с этим турниром… Это же событие века, можно сказать! Да к тому же там и какую-то новую борьбу показать обещали, хочется увидеть первыми!

— Видел? — радостно сказал Грейси, вернувшись ко мне. — А ты говоришь! Все сработало, как мы и задумывали. Ладно, пойдем размещаться. Наш-то вход здесь немного в другой стороне.

Разместившись в своих номерах, приняв душ и слегка позавтракав с дороги, мы снова занялись делами. Нужно было встретить фуру нашего дальнобоя с октагоном — он должен был прибыть уже вот-вот, а затем проконтролировать установку клетки: такая конструкция была здешним рабочим в новинку, и, несмотря на подробнейшие инструкции и в целом весьма логичное устройство октагона, все-таки процесс нуждался в присмотре.

— Ну что, Сергей, — поприветствовал меня дальнобой, когда мы обнялись и пожали друг другу руки. — Я смотрю, ты теперь звезда? В следующий раз, глядишь, к тебе и охрана не подпустит, хоть даже я подъеду прямо на фуре!

— Да брось ты, — ответил я, — для друзей я всегда открыт, что бы ни происходило.

— Ну что ж, приятно, что ты обратился именно ко мне! — улыбался водитель. — Ты имей в виду, если у вас будут еще какие-то перевозки, а то и целое турне, то я всегда к твоим услугам!

— Заметано, — ответил я, — для меня большое удовольствие работать именно с тобой, а не с незнакомыми парнями из разных непонятных компаний!

Честно признаюсь, мне было приятно ощущать себя местной знаменитостью. Не то чтобы я был настолько тщеславен, что делал смыслом жизни свою физиономию на рекламных плакатах, но контраст с моей прошлой жизнью был настолько разительным, что просто захватывало дух. Когда я очутился в этой эпохе простым работягой в Ростове, мог ли я себе представить, что пройдет, по сути, совсем немного времени, и я буду организовывать международный турнир в Америке, а мой портрет будет украшать вход в одну из самых престижных развлекательных площадок мира?

«Вот ведь как бывает», невольно подумал я, «оказывается, можно очутиться в фантастически неподходящих и непривычных тебе условиях, но иметь очень большое желание выбраться из этой задницы. А главное — помнить свою мечту и идти к ней, что бы вокруг ни творилось. И все становится посильным и возможным!»

Но философствовать и подводить итоги было еще рано. Пока что нужно было осмотреть зал, в котором будет проходить наше шоу. На площадке вовсю кипела работа: телевизионщики расставляли камеры и прикидывали рабочие ракурсы, рабочие зала настраивали световую аппаратуру и развешивали рекламные плакаты спонсоров. Зал постепенно превращался в привычную спортивную площадку.

— По-моему, пока все идет нормально, — заметил подошедший ко мне Грейси. — В принципе, этого следовало ожидать — профессионалы здесь классные, не одну сотню мероприятий уже провели. Но контролировать все равно надо.

— Да тут, похоже, у них еще поучиться бы не грех, — с усмешкой заметил я.

— Простите, это вы — мистер Сергей Кресов? — раздался вдруг голос рядом. Я обернулся и увидел мужчину лет тридцати в деловом костюме.

— Да, а что вы хотели? — отозвался я.

— Здравствуйте, — мужчина протянул мне руку. — Дело в том, что я — представитель мистера Дольфа Лундгрена. Он наслышан о вашем турнире и очень хотел бы его посетить. Могли бы вы выделить для нас пару билетов?

— О да, конечно, для мистера Лундгрена — с превеликим удовольствием, — включился в разговор Грейси. — Будьты добры, подойдите вон к той мисс — это наша помощница, занимающаяся распределением пригласительных билетов. Она все устроит.

После того, как мужчина, поблагодарив нас, отошел, Грейси обратился ко мне:

— Нет, ну ты представляешь, а? Ты знаешь, сколько раз я делал турниры по джиу-джитсу? Туда никого вообще заманить невозможно, даже если предложить оплатить проезд и проживание! А сюда, ты только погляди, уже и голливудские звезды лыжи навострили! Хорошенькую кашу мы с тобой заварили, а, Сергей?

Хотя Грейси и улыбался, я понимал, что ему было немного обидно, что его любимый джиу-джитсу, в котором он был признанным мастером, не вызывал такого интереса у зрителей. Но, с другой стороны, и в этом турнире он выполнил львиную долю работы, поэтому этот успех был нашим общим. Моей задачей было убедить его в нужности и востребованности такого формата — и, по счастью, я с этим справился.

— Если так пойдет дело и дальше, — вдохновенно продолжал Грейси, — то, пожалуй, можно будет проводить такой турнир хоть каждый год! А что, чем черт не шутит, а?

«Да, дружище», — с иронией думал я. «Знал бы ты, каким популярным будет этот спорт в недалеком будущем — ты бы вообще, наверное, голову потерял».

Этот день мы почти целиком провели на арене. Помимо контролирования работы всех служб, задействованных на площадке, необходимо было и самому опробовать новое помещение, привыкнуть к его масштабам, понять, где что находится и как все здесь устроено, чтобы в самый решающий момент не растеряться и не начать отвлекаться на какие-то неудобства прямо во время боя. Ну а вечером, после ужина, я привел в этот зал остальных бойцов, которые прибыли вечерним самолетом.

— Значит, так, бойцы! — торжественно произнес я, когда все участники турнира собрались в октагоне, собранном в зале «Тадж-Махала». — Мы с вами становимся участниками, без преувеличения, исторического события. Толпа за билетами, которую вы имели возможность наблюдать при входе в зал, была такой же огромной и утром. У нас с Грейси просили билеты представители голливудских звезд. Все новостные каналы и местные газеты буквально забиты сообщениями о нашем турнире, его комментируют ведущие эксперты и делают ставки, кто победит и какие последствия наступят для мирового спорта в целом.

— Так это будет зависеть от того, кто сумеет надрать задницы всем остальным! — выдал кто-то из бойцов.

— Кто бы кому задницу ни надрал, — возразил я, — сам факт такого события — это уже, можно сказать, сенсация. Поэтому имейте в виду, что для нас — для самих участников турнира — это не только возможность заработать хорошие деньги и получить выгодные контракты в дальнейшем. Мы с вами в эти дни вписываем свои имена в историю. Арена будет забита битком, трансляций раскуплено столько, что мне даже страшно произносить такие цифры. Помните, что мы ни в коем случае не должны ударить в грязь лицом! Нам необходимо показать мощное, красивое, зрелищное шоу, разыграть его, как по нотам! Все следим за своей формой, не позволяем себе излишеств, сосредотачиваемся на результате. В общем, все здесь люди взрослые и к тому же крутые профессионалы, так что, думаю, все всё и так понимают. Поэтому мне остается только пожелать всем удачи!

Мы пожали друг другу руки и разошлись по номерам. Недели и месяцы кропотливой работы остались позади. Завтра предстоял тяжелый, напряженный, нервный, но такой важный и долгожданный для всех нас день.

— Дамы и господа! — звонкий голос ринг-анонсера, усиленный аппаратурой, гремел на всю арену. — Мы рады приветствовать вас на историческом событии! Сегодня, впервые в истории единоборств…

Зал был забит до отказа. Толпа ревела, как бешеная, в ответ на каждую фразу ведущего. А я был слишком взволнован, чтобы вникать в каждое слово. Я ждал своего выхода — согласно жеребьевке и по всеобщему соглашению наша с Чаком Лидделом пара соперников должна была открывать турнир. А для всех открывающих всегда существовало железное правило: их бой должен быть мощным и уступать разве что финальному бою за звание победителя! Публику нужно завести с самого начала, чтобы их эмоциональный накал держался на протяжении всего вечера. И хотя расходовать силы нужно было, конечно, рационально, но и халтура была ни в коем случае недопустима.

Чуть раньше этого я раздал все полагающиеся по рекламным контрактам интервью, получил последние напутствия от Грейси. В октагон меня сопровождала неизменная Бесси, которая вообще не отходила от меня ни на шаг и играла роль, если можно так выразиться, верного оруженосца.

— Сергей, я в тебя верю, — тихо сказала мне она, когда мы стояли, слушая вступительную речь ринг-анонсера. — Я верю, что ты победишь! Я буду внима…

Она вдруг запнулась на полуслове. Я посмотрел туда же, куда и она и увидел чернокожего мужчину средних лет в дорогом костюме, шедшего в окружении нескольких телохранителей. Он с важным видом прошествовал в ложу для вип-гостей и стал внимательно смотреть на арену.

— Бесси, это твой отец? — догадался я.

Она молча кивнула. Ее вид выражал смесь испуга с тревогой и нерешительностью.

— Сергей, — подошел ко мне Грейси, — учти, главный приз победителю за бой вечера будет вручать владелец компании-спонсора.

— Спасибо, Ройс, — отозвался я. — Учту.

— Сеееергеееей Крррреееесоооов! Россия! — раздалось со стороны ринга.

— Давай, Серега, пошел, — ткнул меня в бок Танк, ожидавший своего выхода неподалеку.

И я пошел.

Выступать я решил в шортах. Они давали мне большую свободу движений ног да и вообще были для меня более привычной одеждой. Чак Лиделл молод, талантлив и, как я знал, будущая звезда. Но сейчас он был еще сырым — все-таки любой талант, как алмаз, нуждается в правильной огранке. За образец тактики я взял Рэнди Кутюра — у меня была схожая с ним антропометрия, и я решил, что Лиделла нужно ломать, переть вперед, не давая ему свободно вздохнуть. Конечно, по своим внешним данным я заметно мельче, чем Чак. Но зато Лиделл был еще неопытен в ударной технике. Я хорошо помнил их первый бой с Кутюром — Рэнди победил именно благодаря этой тактике: он в буквальном смысле завалил противника своим напором!

Поэтому с ударом гонга я начал жестко атаковать размашистыми свингами. Лиделл попятился, через несколько шагов уперся в сетку — и, оттолкнувшись от нее, сделал проход в обе ноги. Здесь ему удалось бросить меня на пол слэмом и перейти в партер. Но в этом же крылась и его главная ошибка: для работы в партере, как и для любого другого боя, нужны отточенные навыки, которые невозможно было приобрести за те пару недель, что мы тренировались в зале Грейси. Поэтому я довольно легко закрыл его на треугольник, и уже через несколько секунд услышал стук по октагону — Чак сдался.

Что ж, неплохо. В первом раунде у меня получилось не просто победить, но и сберечь при этом силы. Надо бы постараться работать так же и дальше. Тем временем на арене начался второй бой — наш Танк дрался с Минотавром. Антонио схватывал все на лету и хорошо помнил, что в рубке он сильно уступает Танку. Поэтому он с ходу пошел в партер, войдя в клинч и попытавшись утянуть за собой Танка. Однако Танк не зря получил это прозвище: его комплекция позволяла воспринимать подавляющее большинство соперников как мелкую досадную неприятность, и Антонио Родриго Ногейра здесь не стал исключением. Танк быстро стряхнул его одной ногой, тут же ударив второй. Несчастный Минотавр выглядел буквально как таракан, которого небрежно смахнули со стола. Нокаут!

В третьем бою наш паренек сражался против своего американского «тезки» — Тэнка Эббота. По идее, отличным решением было бы применить тактику Тактарова на одном из первых турниров юфс, которую он использовал против того же Тэнка, и задушить соперника. Эббот ведь тоже получил свою погремуху не просто так. Но земляк на кой то черт полез в размен. В результате Эббот пропустил пару тяжелых оплеух. Однако, кажется, эти плюхи его наконец-то отрезвили. Он пошел в ответную атаку и в итоге снес земляка, как траву косой! Глухой нокаут!

Обстановка накалялась.

В четвертом бою местные болельщики получили небольшую передышку — Бранко, выставленный телеканалом, победил Кимбо, эффектно зажав его у сетки. Кимбо быстро задышал и скорее проиграл сам себе.

Закрылись четверть финалы, и в октагон начали приглашать полуфиналистов.

Мне предстояло разделить октагон с Тэнком Эбботом, а вот Танку с Бранко.

Что же, российского Танка мы уже знаем, посмотрим, на что способен американский! Как и ожидалось, он сразу попер на меня своими ударами. Я понял, что в этом смысле оба Танка друг друга стоили — рубка у обоих была развита хорошо и потому являлась основным победным приемом. Значит, нужно вспомнить наставления тренера и побеждать соперника тем, в чем он не силен. Я быстро перевел его в партер и начал игру на выносливость. Моя задача состояла в том, чтобы Эббот затратил как можно больше сил — тогда он не сможет ничего сделать, даже если встанет на ноги и попробует снова включить рубку.

В себе я был уверен — борьба в партере всегда была одной из моих сильных сторон. Поэтому я постарался сразу зажать его голову в замок и не выпускать как можно дольше. Это сработало: будучи зафиксированным намертво, Тэнк пытался, конечно, наносить мне удары кулаком, но получалось это у него не очень, потому что львиная доля его усилий уходила на попытки высвободиться и не сдаться. В результате как раз сдаться ему все же и пришлось. Я сумел плотнее накинуть гильотину и растянул Эббота…

Ну а наш Танк после этого вышел сражаться с Бранко. Танк, видимо, чересчур вдохновленный своей предыдущей победой, вышел в октагон уже немного на расслабоне. Бранко не стал рубиться, чтобы ее получать ненужный урон накануне финала. Он довольно быстро повалил Танка и поймал его на распятие. А распятие — это такая штука, из которой выбраться практически невозможно.

Ситуация накалялась. Хотя нет, она не просто накалялась — она уже выходила из-под контроля! Воспользовавшись беспомощным положением Танка, не имевшем возможности даже толком пошевелиться, Бранко начал дубасить его методично забивать. Мы наблюдали за этим из-за кулис, не отрывая глаз. Бой надо было останавливать уже сейчас. Но Танк держался, и формально не давал повода для остановки, тем самым вынуждая Бранко работать жестче. Но у меня складывалось ощущение, что Танк контролирует ситуацию, и еще может перевернуть бой. Всполошился Степаныч, у которого опыта в углу было гораздо больше моего.

— Серега! Танку-то нашему, похоже, кабзда!

— В смысле? — уставился я на Танка. — Да не, Степаныч, он дышит, все нормально!

— Да типун тебе на язык! — толкнул меня Степаныч. — Я не в этом смысле!

— А в каком? — недоуменно переспросил я.

— А в таком, что он в грогги! — выпалил Степаныч. — Чего этот придурок тупит, он же тормознуть все должен!

Я пригляделся. Действительно, скупые движения Танка, особенно с одной стороны, явно говорили о том, что ему пора отправляться в заботливые руки врачей, а не в следующий бой. Рефери же продолжал расхаживать по рингу так, как будто ничего особенного не происходило.

— Серега, парня выручать надо, — покачал головой Степаныч. — Иначе…

Я не стал дослушивать, что будет «иначе». Времени рассуждать не было. Я, не раздумывая, выскочил в октагон.