Зябрики в собственном соку или бесконечная история

Глава 79

— Ух ты, какое у тебя оружие! — проговорил я, быстро отводя ствол вверх и извлекая пистолет из руки напавшего.

— Ага, мировой! — довольно подтвердил тот.

Нет, я, конечно, вижу, что «нападающему» — лет семь-восемь от силы. Белобрысый круглоголовый мальчонка, в широченных черных штанах на лямках и белой — ну, когда-то — рубашке. Вот только я, знаете ли, не ясновидящий. И не могу с первой же секунды определить, игрушечный у него пистолет, или он у папы-милиционера его взял поиграться. А то и просто — играли в лесу, да и нашли под елкой. С войны всего-то чуть больше десяти лет прошло, мало ли что здесь немцы с финнами под елками забыли…

Нет, все же игрушечный. Тяжеленный, литой, то ли свинцовый, то ли, что вероятнее — оловянный. Покрашен черной краской и на первый взгляд и вправду похож на карманный «браунинг».

— Держи, — я вернул оружие владельцу, потрепал его по стриженой голове и шагнул на крыльцо. Там ящиков с яблоками еще… Немало.

— А ты кто?

— Ершан.

— А ты откуда?

— Из Талгана.

— А что ты здесь делаешь?

— Яблоки ношу.

Мальчишка бежал за мной короткой рысью, и вопросы сыпались из него, как из прохудившегося мешка.

— А зачем?

— Зачем что?

— Зачем ты яблоки носишь?

— Чтобы в кладовке лежали.

Мальчишка замолчал на секунду, явно понимая, что разговор заходит куда-то не туда, вроде и ответы получены, но ситуация нифига не прояснилась. Взрослый бы решил, что над ним издеваются, но мальчишка просто пошел по второму кругу:

— Ершан, а ты кто?

— Человек.

— Нет, а ты что за человек?

— Хороший.

— Точно?

— Точно.

— А кто подтвердит?

— А вон, у деда Паича спроси.

— Дед Паич обещал мне ухи открутить.

— За дело, небось?

— За дело, — вздохнул мальчишка, — Я с его яблони упал.

— Ну, наверное, сначала ты на нее залез? За яблоками, верно?

— Верно.

— А дед Паич, наверное, не любит, когда его яблоки воруют?

— Я не воровал, я просто хотел яблоко сорвать. И упал. Вниз.

— Чего ж тогда дед Паич к твоим ушам примеряется?

— Я вместе с суком упал.

— Ну, тогда я его прекрасно понимаю.

Мы дошли до сараюшки, в которой стояли ящики с отобранными яблоками. Я открыл мотнувшуюся на кожаных петлях дверь и замер.

В лицо мне смотрел ствол пистолета.

Испугал мен не сам пистолет, тут уж я с первого взгляда определил, что передо мной — точная копия пистолета, которым владел яблоневый космонавт. Проблема в том, что именно он, тот самый мальчишка, который бежал за мной сзади, стоял теперь передо мной в сарае. Белобрысый, круглоголовый, семи-восьми лет, в широких черных штанах на лямках и белой — когда-то — рубашке.

Одно лицо.

Признаюсь честно, в первое мгновение оглядываться мне было жутковато. А что, если за моей спиной стоит какое-то чужеродное чудовище, которое только притворялось ребенком? Даже вспомнился эпизод из какого-то фильма ужасов, в котором персонаж разговаривает с человеком за спиной, а потом оглядывается — а человека там давно нет… [1]

Тьфу.

Я оглянулся.

Второй мальчишка весело мне подмигнул. Потом они вдвоем с внутрисарайным пацаном рванули бегом к выходу со двора.

Близнята, чуть до инфаркта не довели…

Я зашел в сарай, слыша за спиной далекий крик деда: «Вот я вас крапивой!»

— Ершан, сынок, — обратилась ко мне женщина, толокшая яблоки в кашу. Кажется, жена дядьки Драка, — Помоги, пожалуйста, принеси из сельпо[2] мешок сахара. Там все уплачено, только забрать. А то мне не по силам, дедушки — и подавно, а Драк придет к вечеру. Поможешь?

— О чем речь? Где сельпо?

— Вы к дому от залива поднимались?

— Ага.

— Ну вот, а селпо — по другую сторону дома. Из калитки выйдешь — и налево, там площадь а на ней, справа — сельпо. Скажи Манке, что тот это мешок, который Пакратовы купили, она знает.

— Хорошо… — несколько озадаченно кивнул я. А Манка мне на слово поверит? Я, как бы, человек незнакомый…

Нитка, ловко разрезающая яблоки на кусочки, только черное лезвие ножа мелькало, подмигнула мне, и все сомнения пропали.

Площадь, скорее, площадка, заросла низкой зеленой травой-муравой, разве что накатанные колеи светлели пылью, да блестела посередине красивая лужа.

Направо, значит…

Небольшой голубой домик сельпо я опознал сразу, для особо туповатых над дверью была вывеска. А вот то, что под этой вывеской лязгала ключами, вешая замок, какая-то тетенька — вот это настораживало.

— Ээ… Добрый день…

— Здрасьте, — ответила «тетенька», не оборачиваясь. Потом повернулась, оказалась молоденькой круглолицей девчонкой лет двадцати, и подпрыгнула:

— Это что еще за старик Агашич?

— Меня тетя… э… Пакратова послала за мешком сахара.

— За мешком? — прищурилась девчонка.

— Ага.

— А ты ей кто?

— Я ей друг дяди Драка.

— Точно?

— Точно.

— А где у дяди Драка шрам?

— Слушай, не знаю. На видимых местах нет, а в бане я с ним не мылся. А где у него шрам?

Девчонка покраснела:

— Дурак. Я с ним тоже в бане не мылась. Мешок сахара, значит?

— Ага.

— Подожди пять минуток, а? До дому добегу и приду.

— Беги.

Куда мне торопиться, верно?

Я прошелся туда-сюда вдоль магазина, потом прошелся поперек магазина, то есть подошел к луже, посмотрел, как ветерок гоняет по ее поверхности рябь…

— Ты, что ли, Ниткин хахаль новый? — произнесли за моей спиной.

[1] Автор понятия не имеет, что за фильм сейчас вспомнил герой

[2] Магазин сельского потребительского общества