Звезда на ладони

Виталий Евгеньевич Романов

Звезда на ладони

"Он был первым... Так было нужно. Так было нужно, потому что по-другому нельзя.

Поначалу мне не хватало решимости сделать шаг. Он умер первым, его мне было легче всего убить. Я не испытывал к нему привязанности..."

Странный настойчивый голос повторил это дважды, прежде чем пробуждающийся человек смог понять смысл фразы. "Да-да, именно дважды", окончательно сбрасывая остатки сна, подумал Джон Хеллард.

Голова раскалывалась от боли. Хеллард тяжело поднялся с кровати и поискал глазами бутылку с любимым виски "Johnny Walker". Он точно помнил, что вчера оставлял ее недопитой, специально, чтобы наутро было чем привести себя в сознание. Комната плавала перед глазами, стремясь опрокинуться набок.

Спасительная емкость обнаружилась на журнальном столике, она призывала Джонни срочно покончить со штормом. Сделав пару глотков, мистер Хеллард, эксперт-аналитик корпорации "Измерение "Сигма", приобрел, наконец, бодрость духа и твердость пола под ногами.

Джонни еще раз протер глаза, разгоняя блуждающие под веками цветные пятна. Новый день настойчиво пробивался сквозь шторы на оконах, безжалостно напоминая о том, что время, отведенное для отдыха, прошло. Да! Только что Джону Хелларду приснился странный сон. Нет! Скорее голос. Мысли двигались урывками, не в силах образовать связную картину. Джонни напрягся, вспоминая... Именно так! Голос со сне. Так будет правильнее всего...

О ком, черт побери, это было сказано? "Он был первым... Мне было проще всего убить его... Я не был к нему привязан..."

Странный сон. Джонни отдернул легкую цветную штору на окне, впуская раннее утро в маленький служебный кабинет, точнее, номер гостиницы, где он оставался на эту ночь. Вчера он не нашел в себе сил, чтобы отправиться домой. Номер был в его распоряжении как раз для таких случаев. Июльское утро выдалось ясным, таким восхитительным, что Хеллард сразу понял обязательно случится что-то, что испортит ему настроение.

Это была его старая, годами проверенная примета - если день начинался тихо и безоблачно, если мир дышал чистотой и покоем - можно было не сомневаться: лично ему, Джону Хелларду, не стоило испытывать иллюзий. Такие дни всегда заканчиваются чем-то вроде зубной боли.

В этот раз Джонни точно знал - откуда ждать беды. Все читалось легко, еще с того самого момента, как дальний разведывательный крейсер "Безупречный" в режиме автопилота совершил четкую посадку на выжженые дочерна плиты резервного космодрома корпорации "Измерение "Сигма". Именно с того момента Джон готов был поставить свою полугодовую зарплату вместе с премией на то, что теперь ему не придется уйти в летний отпуск вовремя.

Достаточно было посмотреть на то, как мгновенно ожил сонный муравейник, как все вокруг завертелось, пришло в движение, как беспомощны были лица, как хаотичны метания людей. Словно бы они не знали главного - того, что уже целый месяц знала вся планета - пропавший в пучинах далекого космоса крейсер, наконец, дал о себе знать, он возвращается. Без своей команды, ведомый автопилотом. Точнее, экипаж находился на борту. От этого "экипаж на борту" у Джонни непроизвольно вставали дыбом волосы на загривке. Экипаж вернулся. В холодильниках. И не было шансов спасти ни одного из пятерых...

* * * Желтые лучи прожекторов казались щупальцами, искавшими что-то в ночной мгле. По периметру четвертой стартовой зоны суматошно перемигивались разноцветные огоньки, изредка до ушей человека, притаившегося в тени, долетали шумы моторов.

Чужак лежал за небольшим пригорком, внимательно прислушиваясь ко всему, что происходило вокруг.

Выждав еще немного, человек неслышно двинулся вперед. Лучи казались ему материальными, осязаемыми, они не просто слепили его, они толкали в грудь, гнали прочь от крейсера, вязали по рукам и ногам липким страхом. В какой-то момент он остановился, замер на бетонном поле, заколебался. Потом медленно скользнул в сторону исполинского корабля.

И тут, видимо не выдержав напряжения, пришелец резко вскочил на ноги и рванулся к черневшему впереди проему шлюза, прямо сквозь плясавшие вокруг шлейфы света.

Около самого трапа он упал на землю, тяжело дыша. Ничего не изменилось - не прозвучало никаких сигналов тревоги. Все так же равнодушно перемигивались огоньки, теперь уже где-то позади, за спиной. Вдалеке по-прежнему надсадно выли моторы патрульных джипов.

Незнакомец стер со лба пот, поднял к лицу левую руку, на которой были надеты часы. Повозившись немного, вытянул из корпуса тонкую длинную антенну. Потом, отрицательно мотнув головой, спрятал телескопический стержень обратно. Он передумал. Лучше не выходить в эфир. Только короткий кодовый сигнал - "я на месте". Правая рука скользнула к боковине часов, нащупала почти незаметный выступ, указательный палец коротко вдавил бугорок в корпус. И еще раз.

"Ну вот, - облегченно подумал человек. - Сигнал дан. Теперь они будут знать, что я добрался благополучно. Можно и внутрь".

Он приподнялся, преодолел последние метры на пути к трапу, но в тот момент, когда его рука коснулась поручня, откуда-то сбоку, резко и бесшумно, вынырнула еще одна тень. Человек дернулся назад, разворачиваясь на бегу, но тень двигалась гораздо быстрее и увереннее. Что-то обрушилось на затылок чужака, и шупальца света взорвались в глазах брызгами разноцветных детских хлопушек.

* * * Джон Хеллард отсутствовал на космодроме в тот момент, когда из холодильника начали выгружать тела четырех членов тест-экипажа. Он не смог бы вынести эту картину - слишком хорошо знал их всех, таких же служащих корпорации, как и он сам. Еще недавно они, веселые, полные энергии и веры в успех, покидали Землю, под восторженный рев провожавшей толпы, под "картинку" многочисленных видео- и теле-камер, репортажи самых популярных радиостанций. Теперь журналистов было не меньше. Только встречавшие звездолет люди стояли плотной молчаливой стеной, за кромкой летного поля, им позволили лишь издали следить за тем, как тела в специальных ящиках начали выносить из корабля.

По долгу службы, эксперт-аналитик Джон Хеллард плотно общался со всеми тест-экипажами, "обкатывавшими" новые звездолеты корпорации. Еще недавно он пили русскую водку (и так почитаемый им виски) с пилотами "Безупречного". Джону трудно было поверить, что их больше нет. Где-то в глубине души, до последнего мига, жила надежда, что это - сон, страшная, нелепая ошибка, что сейчас все будет по-другому. Что он проснется - и ребята, один за другим, сойдут по трапу корабля, приветствуя собравшихся. Вместо этого - ящики...

Именно поэтому Хеллард накануне постарался избежать встречи со страшным грузом.

Но от головидения скрыться невозможно, он не выдержал, в какой-то момент включил стереовизор на прием, отыскал репортаж. Один из операторов успел пролезть внутрь крейсера, добрался до рубки, туда, где остался лишь след на палубе - от командира, Джея Роника. Вид кровавого пятна добил Джонни, надолго лишил покоя.

Помаявшись немного, Хеллард бросил всю текущую работу и напился, до скотского состояния, лишь бы только не видеть ЭТО перед глазами... В какой-то миг сознание пропало окончательно, и страшная картина ушла...

А потом, во сне, к нему пришел голос...

"Да!" - подумал Джонни. Голос, несомненно, был связан с "Безупречным". Что сказал этот голос? "Он был первым..." Но первым был не Джей Роник, командир корабля умер последним, как стало известно из бортового журнала. Первым был Мел Симпсон...

"Боже мой, какой экипаж!" - в который раз подумал Джон. Все пятеро были профессионалами высшего класса, в полет Энди Хортон, глава корпорации, отправил лучшую тест-команду. Бизнес-планы "Сигмы" были тесно связаны с успехом "Безупречного", звездолета нового поколения...

Сколько денег вбито в эту разработку! С тех пор, как совет директоров "Сигмы"

объявил проект "Безупречный" приоритетным направлением, им всем дозарезу был нужен контракт на новые корабли, контракт с правительством Земли, позволивший бы - наконец, впервые за последние пять лет - вздохнуть спокойно. Бездна энергии и сил потрачена Энди Хортоном на создание нового крейсера, такие надежды возлагала на него Земля. Для создания корабля "Сигма" набрала кредиты международных банков. Примерно год назад, с большой рекламной шумихой, звездолет ушел к Эпсилону. И вот - пять тел в холодильнике.

Джонни хорошо помнил ажиотаж годичной давности. Ему, как и многим другим ведущим инженерам корпорации, приходилось давать многочисленные интервью, раз за разом произнося одни и те же вещи, временами тупея от повторяющихся без конца вопросов. Утешало одно - рядом точно так же тужился и размахивал руками не кто-нибудь, а сам Энди Хортон, основатель корпорации "Измерение "Сигма".

И вот теперь репортеры вновь ловили объективами своих бесстрастных камер мертвый корабль... Мертвый? Нет. "Безупречный" был слишком сложным творением, чтобы можно было так о нем сказать.

Звездолет, в котором нервные волокна проводов, датчики, сигналы - все сплетено в тугой узел, подвластный центральному компьютеру. Крейсер, способный автономно путешествовать в пространстве десятилетиями, самостоятельно восстанавливая поломки, регенерируя и поддерживая среду, комфортную для экипажа. Корабль, способный быть надежным помощником и отточеным инструментом человека в исследовании дальнего космоса.

Этот корабль около трех недель назад вынырнул из небытия, в которое погрузился почти восемью месяцами ранее, после, казалось бы, вполне успешного полета.

Нормальный ход проекта прервался в тот момент, когда экипаж запустил двигатели основной силовой группы, разогнав судно до околосветовой скорости. Связь с "Безупречным" исчезла более чем на полгода. Потом крейсер вновь появился в радиоэфире. Первоначальная радость от того, что корабль нашелся, мгновенно сменилась трауром для всей Земли "Безупречный" вез домой страшный груз. Даже не тела: то, что от них осталось...

Вчера, когда величественный крейсер мягко и точно сел в расчетной точке, Джонни Хеллард мысленно прощался с людьми, которых хорошо знал командиром корабля Джеем Роником, заместителем командира и штурманом Мелом Симпсоном, инженером электромеханической части Ринато Гаудино, инженером связи и бортовых вычислительных систем Игорем Поляковым, доктором Лео Шмейхером. Пять человек, лучший тест-экипаж корпорации, неоднократно поднимавший в звездную высь новые корабли, разработанные и изготовленные на заводах мегаконцерна.

Что же произошло на этот раз? Как погибли люди? Когда и почему? Ответы были записаны в бортовом журнале. Однако, электронная копия не давала ответов на главный вопрос: как получилось, что чудо-крейсер, совершеннейшее изделие человеческих рук, не смог уберечь свой хрупкий груз от беды?

* * * Сознание медленно возвращалось. Тупо ныл затылок, под веками блуждали ярко вспыхивающие шары. Иногда они взрывались многочисленными огненными точками, тогда лицо человека болезненно кривилось.

Он попробовал пошевелить головой. Черепная коробка отозвалась новым, безумным приступом боли, это отрезвило. Человек открыл глаза.

Кресло. Руки крепко привязаны к подлокотникам. Что за ерунда? И ногами тоже не пошевельнуть. Что за странное кресло? Зрачки расширились от ужаса, когда он увидел толстые пучки проводов, сбегавшие в сторону, к черному, тихо жужжащему аппарату. И тут он ощутил холод металла - стальной пластины - плотно приникшей к его коже, прямо под локтем. Рывок в сторону. Напрасный труд... Сердце затрепетало в груди. Глотка вмиг стала сухой и шершавой.

"И к ногам тоже подведены электроды!"

- Итак, - произнес человек в белом халате, внимательно наблюдавший за тем, как меняется лицо привязанного к креслу. - Итак, - холодно повторил он. - Мы готовы вас выслушать...

- Что... Что вы ... хотите... делать?! - он не узнал своего голоса. Сухие, потрескавшиеся губы шевелились с трудом.

- Разумеется, мы хотим узнать, что вам было нужно на корабле. Помните?

"Безупречный"... Только не говорите, что вы случайно проходили мимо.

- Я ни в чем не виноват! Немедленно отпустите!

Человек в халате обернулся к кому-то, в глубине комнаты, кивнул головой, давая знак. Жужжание аппарата вмиг превратилось в тихое, басовитое гудение.

- Оставьте меня! - закричал пленник, пытаясь высвободить руки. Потом стал яростно дергать ногами. Все было тщетно. Тогда он повалился обратно, обливаясь потом. - Оставьте меня! Вы сошли с ума! Я журналист... У меня в кармане удостоверение!

- Видели, - спокойно ответил "доктор". - Красивая бумажка. Но нам нужно знать правду. Начали...

* * * Джон Хеллард точно знал, что теперь, после благополучной посадки крейсера, непременно будет создана группа визуального контроля и анализа, задачей которой станет обследование корабля. Затем материалы будут добавлены ко всем записям, скачанным из электронной памяти звездолета, тем, что были получены еще в период движения корабля к Земле.

И конечно, полный перечень материалов будет собран для того, чтобы передать все аналитикам, в чьи обязанности входит поиск ответов на такие вот неприятные вопросы. Джонни с вероятностью в девяносто пять процентов угадывал, кому придется обрабатывать полученную информацию.

Он вздохнул, открывая окно. Свежий утренний воздух бодрящей струей ворвался в его комнату, принося прохладу. Этой ночью Джон не поехал домой, он остался в своем резервном гостиничном номере, неподалеку от рабочих зданий корпорации и летного поля. Здесь, в маленькой комнате, у него были диван и свежая рубашка.

Этой ночью (или под утро?) Хеллард принял единственно возможное решение - он не имеет права сейчас бросить дела и уехать в отпуск. Не сможет оставить все, даже несмотря на накопившуюся за год смертельную усталость, часто сдающие нервы и регулярные приступы головной боли, с которыми уже плохо справлялись самые эффективные препараты...

Из окна номера открывался вид на тянувший ся впереди, за деревьями, космодром.

"Пять минут лета на флайере, - подумал Джон. - И "Безупречный" перед тобой".

Вдалеке, почти у сливающегося с небом бескрайнего поля, торчала вверх узкая игла сверкающего шпиля. Эксперт-аналитик Джон Хеллард долго и пристально смотрел на блестевший нос крейсера. Он не торопился. Предстояла сложная партия, в которой неправильно было бы спешить. Эту игру он обязательно должен выиграть. Должен!

Ради ребят, что остались ТАМ.

Джонни знал, что точно так же смотрит на крейсер Энди Хортон. Скорее всего, старик не спал всю ночь. За последний месяц он сильно сдал. Может быть, эти ночь и утро - самые трудные в его жизни. А может, те, что были месяц назад?

Вон сейчас Энди смотрит на сверкающую иглу... Сверхдорогую игрушку "Сигмы".

Смотрит... Принимает нелегкое решение. Если только нет ошибки... Нет, не может быть ошибки, он должен набирать номер вызова... Ждет ответного сигнала, нетерпеливо кромсая зубами кончик сигары...

Трель служебного фона! Джонни грустно усмехнулся, помедлил немного, слушая мелодичные позывные спецсвязи. Потом снял трубку.

- Джонни! - раздался в динамике хорошо знакомый голос Хортона.

- Доброе утро, босс! - ответил Хеллард, еще раз, уже окончательно, прощаясь с мыслью о скором отпуске, о теплом солнечном береге моря. - Если оно, конечно, доброе.

- Привет, Джон! Джонни...

- Да, босс?

- Слушай, перестань, а? Что ты заладил сегодня с утра: "босс", "босс"? Сколько лет мы уже с тобой на "ты", Джонни?

- Лет семь, босс... Прости, Энди, я крепко перебрал вчера... Сегодня... ночью...

- Ты ведь все понимаешь, правда?

- Конечно, Энди!

- Возьмешься?

- А кто же еще, босс... Энди! Разве у нас переизбыток детективов моего уровня?

- Ну вот, опять ты за свое, - голос Энди потеплел. Только сейчас Хеллард почувствовал, какое внутреннее напряжение сковывало Хортона. (Нет, он не грыз нетерпеливо кончик сигары. Джонни мысленно исправил нарисованную картину. Энди давно уже комкал сигару в потных руках! Крошки табака лежат на рукавах дорогого костюма. Или помятой рубашки, вчерашней рубашки?)

- Джон?

- Да?

- Я все понимаю, Джон. Отпуск, планы, нервы. Все понимаю. Но ты же знаешь, как нам важен этот корабль, правда?

- Нет проблем, Энди. Мы действительно должны разобраться, что там произошло.

- Спасибо, Джон! Я всегда знал, что на тебя можно расчитывать в трудную минуту, - и фон мелодично проиграл сигнал конца разговора.

Эксперт-аналитик Джон Хеллард, только что лишивший себя положенного отпуска, аккуратно подтвердил отбой, опустил трубку на панель фона и снова подошел к окну. Сверкающий шпиль "Безупречного" все так же холодно парил над горизонтом.

Нельзя лишать себя чашки горячего кофе после такой ночи! Кофе - это то, что вдыхает аромат жизни в разбитое тело. А потом можно и в офис...

Здравствуй, новая проблема!

* * * - Обоссался, - голос, прорывая серую пелену тумана, ворвался в сознание откуда-то сверху. Или сбоку? Человек в кресле не смог этого понять. И даже не удивился.

- Но молчит, - ответил другой голос, от звука которого внутри все сжалось. Этот, второй, задавал слишком много вопросов, на которые не было ответов. Точнее, ответы были, но они почему-то не устраивали того, кто спрашивал. А потому все начиналось сначала...

Теперь, когда он сорвал голос от крика, гудение аппарата снова превратилось в тихое жужжание. И этот звук принес человеку в креслу облегчение. Надежду. Он жив... И надо попробовать убедить их...

- Может, и в самом деле репортер?

- Я ... репортер... - с трудом раздирая запекшиеся от крови губы, прохрипел он.

И тут ему стало очень страшно. Что, если его не услышат? Ведь сейчас, именно сейчас, пока возникли сомнения, он должен объяснить... Иначе станет поздно, все начнется еще раз. - Я репортер... Дариус Мажейка... Позвоните... Редакция...

"Скай-Фи Глобе"...

Он хотел собрать последние силы, чтобы добавить еще что-то важное, но тут долго метавшееся в груди сердце сломало ребра и рванулось на свободу, ослепляя болью.

- Ххх-шшш, - сорвалось с его губ, и тело повисло на ремнях.

* * * Из бортжурнала экспедиции "Звезда на ладони".

Запись сделана командиром корабля Джеем Роником 28 августа 2058 года.

Сегодня похоронили Мела Симпсона. Нет! Что я пишу? Упрятали тело в холодильник.

Прошу прощения у корпорации "Измерение "Сигма" за эту запись в журнале, сделанную не по стандартной форме. Мы летали с Мелом более десяти лет. Десять лет... Много это или мало? Часто говорят, что год в космосе идет за несколько лет обычной, земной жизни. Нет! Это не так! Каждый наш полет был отдельной жизнью, человеческой жизнью. Каждый раз мы словно умирали и рождались вновь, ибо никогда не знали: какие сюрпризы приготовил нам новый корабль? Вернемся ли обратно? Если вернемся - то все ли? Мы всегда возвращались - он, я и корабль.

Пятнадцать полетов. Мы прожили вместе пятнадцать разных жизней. Сегодня я сам упаковал его тело в контейнер с инертным газом. Какая досадная и нелепая ошибка, Мел! Прощай. Спокойных звезд...

Техническая информация, скачанная из памяти корабельного мозга.

Данные верифицированы и обработаны экспертно-криминалистской группой под руководством Дэна Сикорски.

Дата: 28 августа 2058 года.

Тема: Штурман Мел Симпсон, смерть.

Содержимое: Смерть наступила в 11 часов 52 минуты по общегалактическому времени.

В 9 часов 37 минут от главного корабельного мозга поступил сигнал о странной неисправности в цепи импульсов поворота зеркала радиолокатора.

Результаты обработки группы Д.Сикорски: Неисправность не несла в себе прямой угрозы жизнедеятельности и базовым функциям корабля. Нестабильно работающий радиолокатор правого борта лишал экипаж возможности вести систематические наблюдения за звездной картой по маршруту движения судна. Больше всего от неисправности пострадал Мел Симпсон (как штурман, он постоянно работал с радиолокатором).

Характер неисправности не был установлен корабельным анализатором, по крайней мере, внятного объяснения - что произошло - "элмозг" Мелу Симпсону не дал.

Автоматическое детектирование не проясняло причин неполадки, цепь была исправна, тест-сигнал проходил нормально. Однако, поворотное "зеркало" не фиксировалось в нужном направлении.

Штурман, получив разрешение командира корабля на проведение ремонтных работ за бортом крейсера, вышел в открытый космос и приступил к ручному сканированию цепей прохождения сигнала. Потом - разряд, большая сила тока, импульс пробил защиту скафандра. Вторичный анализ записей "элмозга" показывает, что Мел Симпсон по неустановленной причине не отключил развертку высокого напряжения на локатор.

В какой-то момент линия замкнулась на корпус звездолета через тело штурмана.

Вероятно, это произошло тогда, когда штурман, держась за антенну, случайно коснулся ногой одной из передающий цепей. Смерть была практически мгновенной.

Джон Хеллард отложил распечатку в сторону. Тяжело поднялся из-за стола, достал с полки маленький бокал, плеснул в него виски. "Прощай, Мел!" Залпом выпил и застыл в кресле, погрузившись в раздумья.

Мел Симпсон был одним из самых опытных бэк-пилотов корпорации. Джону даже не требовалось открывать файл с личным делом заместителя командира "Безупречного", он помнил главное наизусть:

"Возраст сорок восемь лет. Женат. Двое детей. Опыт полетов - двадцать пять лет, из них около семнадцати в "Сигме". С Джеем Роником - пятнадцать полетов в режиме второго тест-пилота и штурмана".

Огромный опыт, колоссальный ум, аналитические способности, отличные нервы, умение находить выход из любой кризисной ситуации. И - детская ошибка, менее чем за три года до пенсии: неотключенное высокое напряжение на цепь развертки...

Что есть человеческая жизнь? Череда случайностей, нелепых совпадений, каждое из которых способно вынести человека на гребень волны, на вершину славы, или, наоборот, безжалостно захлестнуть пловца этой самой волной, скрутить, утянуть на дно, лишив всех надежд. Какова должна быть степень невезучести экипажа, каково совпадение, чтобы пять нелепых случайностей похоронили пятерых людей?

Фотографии, распечатки, диаграммы, протоколы вскрытия... Чашка кофе.

* * * - Мистер Хортон, - приятный голос секретарши оторвал от раздумий. Глава и основатель "Сигмы", Энди Хортон, стоял у окна, размышляя: не слишком ли много проблем обрушилось на него в последнее время? Не пора ли на покой?

"Всему свое время, - повторил президент "Сигмы" в который уже раз. Узнать бы, кто за этим стоит... Тогда и на покой можно..."

- Мистер Хортон! - голос секретарши отвлек от невеселых мыслей. - Вас вызывает город, защищенный канал, резервная линия.

- Кто там? - недовольно пробурчал Хортон, возвращаясь к столу, в кресло.

- На линии директор издательской группы "Скай-Фи Глобе", Винцент Мажейка.

Энди Хортон вздрогнул, на миг прикрывая веки. Трубка легла в ладонь.

- Алло!

- Добрый день, мистер Хортон! - зазвучал в трубке взволнованный голос. - Я не смог получить у вас аудиенцию, поэтому приходится говорить об этом по телефону.

Сразу к делу: сегодня ночью мой племянник, Дариус Мажейка, пытался проникнуть на "Безупречный". Только не говорите, что вы ничего об этом не знаете. Я получил кодовый сигнал - Дариус был у трапа корабля, это точно. С тех пор о нем нет никаких вестей.

- Зачем? - медленно спросил Энди.

- Я буду играть с вами в открытую, мистер Хортон. Мы полагали, что "Сигма"

скрывает на борту какую-то новую разработку, нечто особенное. Оружие, может быть киборга. Что-то, что вышло из-под контроля и погубило всех! Дариус - наш специальный корреспондент - пытался проникнуть на борт судна, чтобы там, на месте, найти причину катастрофы...

- Зачем? - повторил Энди.

- Мистер Хортон, вы же не ребенок. Если бы он там что-то нашел...

- "Скай-Фи Глобе" заработал бы на сенсации огромные деньги...

- Вы понимаете! Я надеюсь, теперь Дариус сможет вер...

- Поздно.

- Что?! Что...

- Мистер Мажейка, вам следует прилететь сюда, и как можно быстрее. Необходимо решить кое-какие вопросы. У вашего племянника был сердечный приступ.

- Он ... жив... ?

- Жив, но сейчас в реанимации.

- Мистер Хортон! К черту репортаж! К черту скелеты в шкафу! Давайте забудем обо всем. Не было ничего. Я смогу увидеть Дариуса? Забрать его...

- Да, конечно, - черная трубка легла на панель коммуникатора.

Помедлив немного, Энди Хортон поднял ее снова. На этот раз активируя фон, он набрал внутренний номер.

- Моррис! - коротко бросил он в трубку. - Как пациент? Обойдется? Отбой! Это действительно репортер...

* * * Хеллард прошелся по комнате, разминая суставы. Долгое сидение в кресле, в одной позе, привело к тому, что затекшие ноги сильно болели. Черт, а ведь и к вечеру дело движется... Как быстро пролетели часы, с файлами и документами! Вот и подходит к концу первый день в этой паскудной роли "сыщика", копающего причины трагедии, разыгравшейся на корабле.

Джонни щелчком выбил из пачки сигарету, толкнул раму окна, облокотился на подоконник, прикуривая. Собиралась гроза. Это явно чувствовалось по сгущавшейся духоте, которая вмиг окутала тело, как только Хеллард приоткрыл створку, и поток вечернего воздуха хлынул в комнату с улицы. Где-то вдалеке, чуть ли не над конусом корабля, замелькали первые вспышки молний. Вот одна из них, повторяясь, несколько раз ударила вниз по проторенному руслу, оставляя изломаную угасающую линию на сетчатке глаз. Донесся глухой раскат грома.

И тогда, следом за этим рокотом, в голове эксперта-аналитика Джона Хелларда шевельнулись слова. Он вспомнил ГОЛОС.

"Он был первым... Так было нужно. Так было нужно, потому что по-другому нельзя.

Поначалу мне не хватало решимости сделать шаг. Он умер первым, его мне было легче всего убить. Я не испытывал к нему привязанности..."

Волосы неожиданно встали дыбом. Хеллард почувствовал, как по спине побежали мурашки. Голос! Он точно его где-то слышал! Где? Дважды... Ну да! Ночью... Во сне! Сегодня ночью, во сне, голос дважды повторил эту фразу.

Джонни отшатнулся от окна, ему вдруг почудилось, что из надвигающейся темноты кто-то внимательно наблюдает за ним. Грозовые тучи стремительно приближались, и небо быстро чернело.

"Дурацкие нервы! Ни к черту! Совершенно разболтались за год. Еще немного таких "безупречных" кораблей - и придется искать себе другую работу, более спокойную".

Хеллард залпом осушил бокал. Стало легче. Он вернулся в кресло, положил себе на колени папку с документами... Медленно поднес поближе к глазам первый из листов...

Фотография. Ринато Гаудино. Инженер электро-механической части и бортовых систем. Совсем молодой парень, ему было чуть больше двадцати шести лет. Еще не имел детей, неженат, в отличие от Мела Симпсона. Может, это и хорошо, что неженат? Не осталось безутешной вдовы... Джонни долго и пристально смотрел в улыбающиеся глаза Гаудино.

"Какого черта тебя понесло в шлюзовой отсек, Ринато? Что ты там забыл? Ведь корабль уже шел на околосветовой скорости, даже радиоволны не проходили к Земле, никаких вылазок за борт не планировалось и не могло планироваться. ЧТО ТЕБЕ ПОНАДОБИЛОСЬ В ШЛЮЗОВОМ ОТСЕКЕ, РИНАТО?"

Из бортжурнала экспедиции "Звезда на ладони"

Запись сделана командиром корабля Джеем Роником 07 сентября 2058 года.

"Дурацкое наваждение! В моей жизни еще не было полета, в котором мы бы так быстро теряли почти половину экипажа. Сегодня, 7 сентября, трагически погиб Ринато Гаудино. Смерть его выглядит еще более нелепой и неожиданной, чем случай с Мелом Симпсоном. Зачем парень полез в отсек шлюзования? Я не могу ответить на этот вопрос. Не смогу найти ответ на него и потом, на Земле, когда придется отвечать за все это дерьмо перед корпорацией. Вероятно, мне следует снять погоны и отправиться работать дворником на космодроме... Но я, разрази меня гром, не понимаю, зачем Ринато Гаудино, в свободное от вахты время, направился в шлюзовой отсек и попытался провести декомпрессию... Мы отскребли от стен и пола все, что от него осталось. Положили в холодильник, рядом с Мелом. Прощай, Ринато, спокойных звезд!

Техническая информация, скачанная из памяти корабельного мозга.

Данные верифицированы и обработаны экспертно-криминалистской группой под руководством Дэна Сикорски.

Дата: 07 сентября 2058 года.

Тема: Ринато Гаудино, смерть.

Содержимое: смерть наступила в 23 часа 07 минут по общегалактическому времени.

Предпосылки: разгерметизация камеры декомпрессии. Ринато Гаудино, по непонятным причинам, вручную, разблокировал механизм шлюзования (примечание: в его каюте не обнаружено никаких предсмертных записок, объясняющих суть поступка).

Предварительно Гаудино вывел из строя датчик состояния маховика ручной декомпрессии, с тем, чтобы автоматическая система корабля не смогла заблокировать попытку человека умышленно причинить себе вред.

Вывод: краткосрочное помешательство, причины непонятны.

Мнение группы визуального контроля: результаты обследования шлюзового отсека показывают, что на рукоятках маховика есть отпечатки пальцев лишь Ринато Гаудино. Характер отпечатков говорит о том, что в последние секунды жизни разум вернулся к Ринато. Он изо всех сил налегал на маховик, стремясь закрыть шлюз обратно. Вероятно, ему не хватило времени декомпрессия проходила слишком быстро. Гаудино не смог привести штурвал в исходное состояние, так как слабел с каждой секундой. Предполагается, что он потерял сознание, так и не сумев восстановить герметичность камеры. Давление в отсеке стремительно уменьшалось, в результате тело инженера-электромеханика было разорвано на части.

Из служебной записки Джона Хелларда к Дэну Сикорски, электронная почта, шифрование.

15 июля 2059 года, 18 часов 52 минуты.

Господин Сикорски! (Дэн, старая ты задница!)

Мне нужна более полная информация о том, что происходило на борту, а вот подробные выводы из этой информации я буду делать сам. Ты дал мне не то, что требовалось. В настоящее время необходимо срочно уточнить следующие моменты:

Первое. Правильно ли я понял, что Ринато Гаудино, прежде чем начинать ручную декомпрессию шлюза, вывел из строя предохранительный автомат (хм... и не следует ли из этого, что у него не было никакого помутнения рассудка - он четко понимал, что делает)?

Второе. По каким причинам автоматическая система вторичного слежения не сообщила на главный пульт о том, что Ринато повредил датчик контроля ручного маховика?

Третье. Почему сделан вывод о том, что в последние мгновения жизни Ринато Гаудино пытался ЗАКРЫТЬ шлюз?

Ответ Дэна Сикорски на вопросы Джона Хелларда, служебная переписка, Электронная почта, шифрование, 19 часов 35 минут.

Дражайший миссис Марпл! (Он же господин Хеллард!)

Приношу свои извинения за наличие в отчетах рабочей группы вторичной, аналитической информации. Постараемся в дальнейшем представлять материал более низкого уровня обработки. (Джонни, пойми, вся информация идет "с колес", прямо с места событий).

Твои вопросы.

Первое. Да, ты все правильно понял. Информация о состоянии выходных шлюзов постоянно мониторится и передается головному электронному мозгу. В том числе, в канал "сбрасываются" показания датчика контроля ручного шлюзования. На Гаудино не было скафандра, поэтому, система охраны НЕСОМНЕННО бы сработала, если бы она была исправна.

Второе. Автоматический анализатор не усмотрел нарушений в работе датчика, так как за пять минут до рассматриваемых событий Ринато Гаудино должным образом зарегистрировался в контрольной системе (ввел логин пароль) и подал заявку на устранение мелких технических погрешностей в датчике. Его поведение полностью соответствовало штатным должностным инструкциям, которые заложены в элмозге.

Контроль состояния датчиков является одной из функций инженера электромеханической части. Именно поэтому искусственный интеллект не увидел никакой угрозы в действиях человека и на время отключил контроль за этой цепью.

Однако, умышленно приведя датчик в состояние неисправности, Ринато Гаудино затем приступил к исполнению своего плана - принялся бесконтрольно вращать маховик шлюза, разблокируя выходную камеру звездолета.

Третье. Почему мы решили, что Ринато хотел закрыть шлюз? Нет, Джо, он ОЧЕНЬ ХОТЕЛ закрыть шлюз. Как ты понимаешь, если стремиться разблокировать створки - надо вращать механизм в одну сторону, а если пытаться заблокировать - то в другую. В зависимости от направления поворота, отпечатки пальцев остались бы либо на одной поверхности маховика, либо на другой. Так вот, из расположения отпечатков отчетливо следует, что в последние мгновения жизни Ринато Гаудино стремился закрыть створку! Более того, произведенный нами анализ (отпечатки ног на полу шлюза, сорванные ногти на пальцах трупа - фото прилагаются, разрыв связок - заключение прилагается) показал, что Р.Г. прилагал НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ усилия к тому, чтобы привести маховик в исходное состояние. Потом произошла потеря сознания от недостатка кислорода. Смерть.

* * * Санитарная машина с красными крестами на борту медленно оторвалась от стартового поля, повисела невдалеке от зданий административного комплекса, выбирая нужный коридор, а затем резко набрала ход. Мажейка и Хортон проводили ее глазами.

- Мистер Хортон, - произнес Винцент Мажейка. - Думаю, вы знаете, что пытки запрещены международными конвенциями.

Оба помолчали немного, наблюдая, как санитарный "жук" превращается в точку.

- Точно так же, как нарушение границ частной собственности, - холодно отпарировал Энди. - Особенно частной собственности, имеющей литеру "А".

Они повернулись одновременно, буравя друг друга колючими взглядами.

- Иными словами, - произнес Винцент Мажейка. - Если я попробую начать против вас процесс, по факту причинения ущерба здоровью моему сотруднику...

- Ваш сотрудник для начала отправится за решетку, и проведет там ближайшие десять или двадцать лет. Видеокамеры зафиксировали, как Дариус Мажейка совершил преступление. Вот кассета с записью, в подарок. Так что нам лучше решить этот вопрос по-тихому, без всяких юристов.

Они холодно улыбнулись друг другу. Коробка исчезла в кармане...

- У вас стало на одного врага больше, Хортон, - коротко кивнув, произнес Мажейка. - Всего!

* * * - Пытался закрыть шлюз... - задумчиво повторил вслух Джон Хеллард, сворачивая сообщение на экране компьютера. - Пытался закрыть...

Неожиданно ему в голову пришла страшная мысль. Он резко повернулся обратно к монитору, склонился над клавиатурой, лихорадочно отбивая новый вопрос. "Впрочем, - Джонни бросил короткий взгляд на часы. Девятнадцать-пятьдесят. В такое время Сикорски проще найти в баре, чем на рабочем месте..."

Удивительно, что начальник группы наблюдения успел ответить на предыдущее письмо. Хеллард быстро ввел код доступа на мобильном видеофоне, нашел в списке фамилию Сикорски и активировал вызов.

- Нда? - раздался знакомый голос всего через несколько секунд. Следом на маленьком экране появились красные, воспаленные глаза Дэна. "Тоже не спал эту ночь", - подумал Джон.

- Сикорски? - зачем-то уточнил Хеллард.

- Он самый, мистер гвоздь в одном месте, - уныло ответил Дэн.

- Ты в баре?

- Был в баре. Чувствую, ты меня отсюда вытащишь, прямо сейчас.

- Нет, сиди там. Я сам к тебе спущусь, через пять минут, - Джонни быстро спрятал фон в карман, накинул пиджак и выскочил в коридор, к лифтам, выбирая кабину, которая шла вниз.

Через несколько минут он уже входил в бар. Полутемный зал был на три четверти пуст, Джону не составило труда найти сутулую фигуру Сикорски, за столом, в углу.

Дэн медленно тянул водку из стакана. Початая бутылка стояла тут же, рядом.

- Присоединяйся, - махнул рукой Сикорски. - Я уже взял для тебя посуду.

- Что-то ты сегодня больно мрачен, парень, - невесело усмехнулся Джонни, принимая приглашение и придвигая к себе стакан.

- Давай за ребят, не чокаясь, - вместо ответа произнес Сикорски и разом опрокинул в себя жидкость. Потом, зажмурившись, помолчал немного, и лишь после добавил: - Ты бы посмотрел на их тела, приятель, да на то пятно в рубке... Еще бы не так пил...

Хеллард быстрым движение отправил содержимое стакана себе в глотку. Обжигающее тепло ударило по внутренностям, резвым огнем добежало до мозга.

Сикорски горестно махнул рукой прямо над столом, едва не зацепив бутылку. Он хотел что-то сказать, но губы его не слушались. Хеллард понял, что еще немного - и Дэн наберется до такого состояния, когда задавать вопросы станет бессмысленно.

- Дэн, - пробормотал он, косея от неожиданного удара спиртного. Впрочем, водка всегда плохо действовала на его мозги. Особенно на голодный желудок. Только сейчас Хеллард вспомнил, что за целый день так и не нашел времени, чтобы сбегать поесть чего-нибудь. - Скажи, Дэн, а НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ рукояток маховика были отпечатки Ринато Гаудино?

- А-а-а, - глупо ухмыляясь, пробормотал Сикорски. Он с трудом поднял мутные глаза на своего собеседника. - Ты вот о чем... Знаешь, мне тоже поначалу было странно - какого черта столько случайностей? Мел наступил на провод с током.

Ринато зачем-то оказался в камере шлюзования, да еще маховик стал крутить. Лео, как пацан, вколол себе не тот укол... В общем, все попахивает тем, что ребят кто-то подставил. Кто-то из своих, да? - Дэн Сикорски на миг протрезвел и уставил свой тяжелый взгляд прямо в переносицу Хелларда. - Ты ведь об этом подумал, мальчик? Да?! Скажи! Брехня все это! - он ударил кулаком по столу. - Если бы кто-то хотел убить всех других, то этот ... гад ... последний. Он должен был бы остаться последним, вот! В живых!

* * * "Сердце, у него сдало сердце. Кто же мог знать, что у него слабое сердце?!" - В который раз повторил сам себе Энди Хортон, привычно массируя левую сторону груди. Рука отнималась. "У кого сейчас нет проблем с этим?"

Стук в дверь отвлек его от мрачных мыслей.

- Входите! - коротко бросил Хортон, незаметно растирая левую руку, которую кололи изнутри сотни горячих игл. "Надо принять лекарство..."

Дверь быстро распахнулась, и в кабинет бесшумно проник Лайонс Торелли, из группы внутренней безопасности. Лайонс был одним из немногих, кто имел право входить в кабинет Энди через черный ход, минуя приемную.

Он молча положил на стол тонкую коричневую папку. "Гриф Ноль" - надпись на обложке гласила о том, что разговор не будет простым.

Энди глазами указал на кресло и открыл первую страницу. Читая, он почти сразу бросил вопросительный взгляд на Торелли, тот утвердительно кивнул. Энергично, так, чтобы у главы корпорации не было никаких сомнений...

Хортон продолжил чтение. Потом, отложив папку в сторону, откинулся в кресле и по привычке скрестил пальцы на затылке. Левая рука тут же дала о себе знать - тысячами колючих игл. Энди поморщился.

- Значит, кто-то из совета директоров... - задумчиво произнес он.

- Да, - ответил Торелли. - Один из вашего ближайшего окружения. Непонятно, почему его "проспали" раньше, следы такие явные. Мы вычислим его за сутки.

Постараемся за этот срок, - тут же поправился Лайонс.

* * * Он должен был бы остаться последним, вот! В живых!

Слова, которые произнес Дэн, пульсировали в голове...

- Случайность, - холодея пробормотал Хеллард. Мысли Сикорски очень точно соответствовали его собственным мыслям. - Но его же могла убить СЛУЧАЙНОСТЬ, роковая для него, а?

- Ты говоришь "случайность", приятель, - Дэн растопырил широкие ладони, бессмысленно окидывая пустым взглядом зал. - Случайность?! Не-е-ет! Если он умер последним, тогда это была кара, за все его прегрешения. Плата, а не случайность.

Это воля Божья. Но... хватит... - он налил себе еще полстакана и ровно столько же плеснул Джону. - Давай! - Они выпили, и только потом Сикорски продолжил: - Скажи. Ты веришь, что командир корабля, Джей Роник, старый седой волк, мог придушить их, как котят?

- Нет, - помолчав, ответил Хеллард. - Не верю. Не мог он.

- Вот и я знаю, что не мог. Но ведь именно он оставался последним. Это факт. Он не мог! Не мог... Тогда кто?

- У меня есть мысли на этот счет, Дэн. Только пока еще рано говорить о том.

- Ты не скажешь об этом мне, старому верному другу?!

- Дэн, ты так и не ответил на мой вопрос: БЫЛИ ЛИ ОТПЕЧАТКИ РИНАТО ГАУДИНО НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ РУКОЯТОК?

- К черту, Джо! Я сам думал о том же. Не было их. Не было! Там все затерто. Их и не могло быть, подумай сам. Ну, поставь себя на его место.

Сикорски схватил бутылку, расплескивая ее содержимое.

- Вот ты крутишь маховик, да? - Он вцепился пальцами в боковину, оставляя на емкости потные следы ладоней и пальцев. - крутишь в эту сторону, открываешь. А потом, смотри, - он сменил направление захвата бутылки, - ты хочешь повернуть штурвал в другую сторону. Видишь? Ладонями затираю отпечатки. Если он, умирая, давил на ручки с этого бока, то сам, своими ладонями, затер следы пальцев на другой стороне маховика. Понимаешь?

- А если не Ринато открутил маховик, - задумчиво произнес Хеллард, - то он своими ладонями затер чужие отпечатки, и мы все равно ничего не сможем доказать.

Есть только одни следы.

- Да! Чтоб их! Мы ничего, ничего не сможем... А ребят не вернешь...

- Дэн, тебе больше нельзя пить! Пойдем отсюда.

- Мне нельзя пить? Мне нельзя пить! Джо, старый ты говнюк! Мне нельзя пить... А что мне теперь делать? Пятеро наших ребят. Мы прожили с ними здесь, в "Сигме", бок о бок, столько лет. Я помню, как у Мела родился первенец. Мы нажрались тогда до зеленых чертиков. Я помню, как один хмырь пытался приударить за женой Джея, когда тот был в полете. Я сам бил морду этому подонку. Меня тогда хотели отдать под суд - говорят, я сломал ему ребра... Ну и черт с ним! Зато потом, мы втроем - я, Джей и Лоя - сидели в баре, всю ночь пили коктейли, и нам было плевать на этот суд! Моя голова в ту ночь летала в пространстве отдельно от ушей. Как они тогда были счастливы, Джей и Лоя! А что я теперь скажу ей? Что, Хеллард?

- Дэн...

- Да пошло все в..., мистер Джонни! Я помню, как бредил этим полетом Ринато, как он прыгал и светился от счастья, когда пришли распечатки основного тест-экипажа "Безупречного". Разве он ТАК мечтал вернутся из полета? Кровавыми пятнами на стенах шлюза? А Игорь Поляков, этот русский вундеркинд, помнишь? Сколько сил потратил Энди Хортон, чтобы заполучить к нам парня после Гарварда? Говорят, мозгов, как у него, не было ни у одного выпускника факультета программистов того года. Ты не забыл, как он умирал?

- Давай, Дэн, еще по одной. За ребят.

- Разливай, Джо. Я не смогу.

- У тебя дрожат руки, Сикорски.

- Голос, Джонни, мне не дает покоя Голос.

- Голос?! - Хмель мгновенно испарился из головы Хелларда. - КАКОЙ ГОЛОС?

- Да хрен его разберет... - пьяно махнул рукой Сикорски. - Талдычит одно и то же.

- Что именно? Что именно, Дэн?! - Джон был собран, как стальная пружина. Он резко встряхнул своего собутыльника. - ЧТО ГОВОРИТ ГОЛОС?

- Погоди. Сейчас, погоди. Что-то такое. Вот задница! Сейчас... Вот! "Его убить было труднее... Первый раз все верили в случайность..." И снова - "его убить было труднее".

- Где ты услышал этот голос, Сикорски? - Хеллард резко притянул Дэна к себе за помятую рубашку, принялся хлестать его по щекам. - Где?

- Там, - вяло отбиваясь от Хелларда, Дэн махнул рукой в сторону космодрома. - Да погоди ты! Я уже способен говорить. Там, на корабле. Когда был в шлюзовой камере. Я стоял и думал, зачем Ринато полез в этот долбаный шлюз, когда корабль шел на околосветовой скорости. Сейчас... Да убери ты руки! Я сам... все вспомню.

Вот. Уже нормально...

Я долго стоял в камере. Представлял, что он там пытался исправить. Я хотел поставить себя на его место. И вот, стремясь почувствовать то, что чувствовал он, я вдруг увидел картину:

...Космос... Холодное пространство, усыпаное мириадами звезд. Огромный могучий корабль несется вперед, вспарывая темноту неизвестности. Я вхожу в шлюз.

Отключаю датчик, берусь за рукоятки маховика. С той стороны переборки вечность. Разве так много надо, чтобы стать вечностью? Всего-то десяток оборотов штурвала - и вот я уже не человек, я часть огромного сияющего мира, среди звезд, вечно поющих свою песню, пока неведомую мне. Оборот штурвала. Он приближает меня к этой неземной музыке. Слышишь? Звезды что-то шепчут. Громче! Говорите громче!

Я - пыль на лабиринтах космических дорог. Все звезды лежат на моих огромных и сильных ладонях. Я играю ими - драгоценными камнями. Оборот... Что есть человек?

Песчинка. Крохотный жучок на теле Вечности. Еще оборот. Что такое человеческая жизнь? Странный миг, смешной, такой краткий, что сонная звезда не успевает из голубого гиганта превратится в карлика. Новый оборот маховика, еще виток на пути к свободе. Сколько человеческих жизней надо отдать, чтобы осилить путь, который проходит звезда от яростного, ослепительно-белого гиганта до сверхплотного тускло-красного шара? Еще оборот...

И вот, Джо, когда я сделал последний оборот, я вдруг увидел перед глазами странную картину - словно с моих глаз упала пелена. Все звезды от гигантов до карликов - смеялись. Они хохотали, заливая меня ядовито-красным цветом, цветом моей крови, что хлынула из меня - через нос, уши, глаза.

Я нажимал на маховик, Джо. Пытался крутить... Мне было очень страшно, поверь. Я хотел кричать, что-то кричать, но воздух вырывался из меня с шипением... Я давился кислородом, харкал им. Только представь: блевал воздухом! И тут - палящая боль. Пятна в глазах. Я лежу на полу шлюза, и голос, голос - прямо надо мной. Нет! Внутри меня.

- ЧТО ОН СКАЗАЛ, Дэн? Что он сказал?! Припомни точно! Что?!

- Он сказал: "Его убить было труднее. Первый раз было легче, все верили в случайность. Второй раз надо было сделать все очень аккуратно... А он, к тому же, не поверил мне..."

- Голос сказал именно так?

- Джо, старая задница, не ори мне в ухо! Я не помню точно, что сказал этот придурочный голос. Не помню! Но смысл был таким...

- Дальше!

- Пустота. Я потерял сознание. Меня вынесли из корабля на руках.

- Почему ты не указал этого в отчете? Стареешь, Сикорски!

- Старею, Хеллард. И ты не молодеешь. Просто для тебя время пока летит не так быстро. Что мне было писать? Знаешь, Джо, я еще не сошел с ума! Я не хочу, чтобы мистер Хортон, прочитав отчет, отправил меня в отставку со словами: "Эта старая жопа обкурилась травкой". Я, знаешь, еще хочу поработать. Найди того урода, что спроектировал этот долбаный корабль! Может он чего объяснит?

- Ладно, Дэн, - Хеллард примирительно похлопал Сикорски по спине. - Мы погорячились. Оба набрались по самое "немогу". Пошли отсюда.

Сикорски тяжело поднялся из-за стола. Джон тут же подхватил его, иначе бы Дэн рухнул прямо на пол. Пошатываясь, они побрели в сторону выхода. По потолку бара, стилизованного под Млечный Путь, порхали разноцветные звезды. Неземная музыка, врываясь в душу сквозь туман алкоголя, больно царапала нутро. Иногда среди газовых звездных шлейфов проносились быстрые сполохи комет. Но Сикорски и Хеллард не видели всего этого - то же самое кружилось и суетливо мелькало у них внутри, под веками, без всякой стилизации.

Последнее, что запомнил Джон Хеллард в ту ночь: он бросил тело Дэна Сикорски на какую-то кровать. Потом наступил провал в памяти, из которого он смог выбраться лишь на следующее утро, с трудом ощутив себя чем-то из интерьера своей комнаты в служебной гостинице... Вероятно, тумбочкой или ножкой стула. Хеллард не смог додумать эту мысль. Другая прочно поселилась внутри - "холодный душ"!

Нужен холодный душ.

* * * В пять утра было еще темно. Энди Хортон массировал тупо ноющий затылок, потом, посмотрев на себя в зеркало, принялся за мешки под глазами.

"Черт возьми! - подумал он. - Еще одна такая ночь - и все". Левая рука отнималась, иглу внутри кололи все сильнее и сильнее. "Надо еще раз выпить лекарство".

Он ждал доклада службы внутренней безопасности. "Мы вычислим", пообещал Торелли. Сутки еще не прошли, но Хортон надеялся получить результат.

Неожиданный сигнал коммуникатора заставил его вздрогнуть. "Неужели все?" - подумал Энди, снимая трубку. Это действительно был Торелли. Имя. Только имя.

Обоим было понятно, о чем речь. И больше не требовалось объяснений.

- Точно? - нахмурившись, переспросил Хортон.

- Уверен, - ответил Торелли. - Сейчас будут документы. Там все, как на ладони.

Банально до жути - карточные долги. Он влип по уши, и его купили с потрохами...

Все вставало на свои места. Энди глубоко вздохнул, устало закрывая глаза. Как трудно, когда кто-то из своих, самых близких сдает тебя... Сколько раз такое уже было? Минуту-другую Хортон сидел неподвижно, вспоминая... Президент "Сигмы" не торопился.

Он знал, что авиакатастрофы сегодня не избежать.

* * * Утро началось с резкой головной боли, от которой не спасла даже таблетка нового, сверхэффективного препарата. Чашка кофе также не излечила Джона, и он, в раздражении на весь окружаюший мир и собственное вчерашнее поведение, дотащился до рабочего кабинета. Первую четверть часа Хеллард провел в раздумьях - чем привести в норму разрегулировавшийся организм. В конце концов, он плеснул виски на дно бокала, два пальца. "Да, хватит". Глоток, и он уселся к компьютеру.

По всей видимости, аналогичные проблемы были и у Сикорски. С той лишь разницей, что он оказался на рабочем месте на полчаса раньше Джона Хелларда и уже успел надиктовать по электронной почте голосовое сообщение. Видимо, бороться с клавиатурой Дэн еще не мог.

Все еще страдая от головной боли, которая особенно усиливалась при резких движениях, Джонни запустил воспроизведение письма.

- Джо! - голос Сикорски был очень серьезен и тревожен. - Джон! Черт возьми, ночью мне пришла в голову разгадка. Посмотри второе письмо, я зашифровал его, ключ тебе известен. Не говори пока об этом ни с кем, Джо!

На какое-то время Хеллард забыл о головной боли. Выходит, он недооценил Сикорски. Тот не только смог что-то написать, но еще и зашифровал! Джонни задумчиво почесал затылок, и голова тут же привычно ответила приступом тошноты:

"Хватило бы здоровья раскодировать шифр..."

Письмо он увидел сразу. Активировал дешифратор, ввел свой код, снимая первый слой криптограммы. Потом нетерпеливо открыл текст в нужной программе декодировки. Письмо было очень коротким:

"Я понял это ночью, Джонни! Последний должен был остаться в живых, да? Но последним был командир корабля - Джей Роник. От него есть лишь кровавое пятно в рубке. Что это значит? Это значит, Хеллард, что мы с тобой два идиота! Он не был последним. ИХ БЫЛО ШЕСТЕРО, ДЖОН!"

"Шестеро!" Пульсирующая волна смыла из крови остатки алкоголя. Шестеро! Это объясняет все... Кому и зачем нужно было убить их? Ответ нашелся очень быстро.

Человеку, который не хотел, чтобы корпорация "Измерение "Сигма" получила заказ от правительства Земли на эту серию кораблей! Как все просто...

Хеллард быстро удалил письмо и схватил видеофон. Код, алфавитный список, режим разговора. Фамилия Сикорски. Вызов... Скорее! Черт, как долго...

- Здесь! - голос Дэна дрожал от напряжения.

- Ты где? - Шепотом спросил Хеллард. Он был собран как стальная пружина. Джонни был уверен, что Сикорски его узнает.

- У корабля, Джо. Я выставил двухсторонний периметр... Чтобы поймать в контур сопровождения любого, кто попробует пройти на корабль... или покинуть его.

- Ты полагаешь, что... - Джон не закончил фразу.

- За прошедшие сутки, с тех пор, как "Безупречный" совершил посадку, с него НИКТО не сошел на Землю.

"Значит, он еще там", - пронеслось в голове у Хелларда.

- Я к тебе, буду через пять минут, - бросил он в переговорное устройство уже на бегу, стремительно вылетая из своего кабинета.

Дежурный одноместный флайер домчал его до причала, где был припаркован "Безупречный", даже менее, чем за пять минут. И все же Джонни за время полета успел позвонить Энди Хортону. Впрочем, он дал отбой быстрее, чем президент "Сигмы" ответил на звонок. Слышался ли Хортону ГОЛОС? Так ли это важно? Так ли это важно - телепатия ли помогала им слышать мысли скрывавшегося на борту преступника или это воля высших сил?

Флайер мягко нырнул вниз и замер. Тренированый взгляд Хелларда тут же отметил присутствие на заднем плане - тихое и незаметное - нескольких людей с оружием в руках. Они были рассредоточены по стартовому полю, но их блуждающие взгляды временами задерживались на выходе из силового периметра. Чуть в стороне, на пригорке, иногда бликовал оптический прицел, рассыпая солнечных зайчиков по сторонам.

Сикорски ждал эксперта у входа. Он молча протянул руку Джону, крепко пожал.

Внимательно оглядел лицо Хелларда, словно искал в нем следы вчерашнего...

Впрочем, сейчас им обоим было не до воспоминаний и не до старых болячек. Дэн произнес:

- Вижу, моя идея не оставила тебя равнодушным.

- И сверху, и снизу? - вместо ответа уточнил Хеллард.

Сикорски его мгновенно понял.

- Да, и под кораблем, и над ним, купол закрыт со всех сторон. Полная замкнутая сфера, точнее куб.

- Значит, он там, - удовлетворенно произнес Джонни, чувствуя, как нервное напряжение покидает его. Мышцы обмякли, он по привычке ссутулился.

- Я тоже так думаю. Он там! Если только не свалил со звездолета в тот момент, когда "Безупречный" еще приближался к Земле.

- А что автоматика?

- Говорит, никто не покидал борт судна.

- Хм... Знаешь, Дэн, ей нельзя верить. Если все это время ОН был на борту, значит, смог отключить системы контроля корабля, в каких-то точках. Иначе бы ЕГО давно обнаружил элмозг.

- Думаешь, хакер?

- Не без этого. В общем, нельзя верить тому, что говорит автоматика. Мог ОН свалить.

- Но, Джо, транспортные катера все на месте. Я лично проверил.

- Это меняет дело. Пролезть на борт ОН бы, вероятно, смог. А вот протащить с собой еще и десантный катер - это вряд ли. Значит, ОН там.

- Щас мы его оттуда выкурим, Джо. Я сам вскрою ему брюхо. Я вспорю его, как дохлую рыбину.

- Стоп! Сначала Энди узнает, на кого работал этот гад. Иначе, "Сигме" не видать контракта на постройку кораблей... Этот... нужен живым. Пока живым.

- Заметано, - Сикорски поднес к губам маленькую переносную рацию. Приступили, ребята.

Раздался низкий, басовитый рокот, из-за ближайшего пакгауза выползли две десантные машины с вооруженными людьми на борту. Фигурки быстро и сноровисто попадали на землю и стали одна за другой исчезать в проходе силового купола. У каждого человека на голове была "ракушка" спецсвязи, очки ночного видения, короткие автоматы и парализаторы у пояса, в чехлах.

- Наш спецназ, - гордо произнес Сикорски. - Раньше видел их в работе?

- Пару раз, издали, - задумчиво произнес Хеллард, наблюдая, как последние десантники исчезают в тени прохода.

- Тренируют их почище морской пехоты, - объяснил Дэн. - У нас "бойцов" не так много, для всяких непредвиденных ситуаций ... как сейчас.

- Слушай, - перебил его Джонни. - А если кого-то из них... - Он не договорил. - И в форму оденется?

- Не дрейфь, парень, все предусмотрено, - усмехнулся Сикорски. - То ж не в первый раз. Каждому вживлен датчик контроля, по кораблю они могут передвигаться только двойками. Не волнуйся, через пару часов ребята притащат ЕГО нам... Жив будет, хотя яйца отобьют. Я дал команду не мочить.

Но через пару часов спецназ никого не притащил. Десантники обшарили весь корабль, но не смогли отловить ЕГО и к вечеру, настойчиво и методично исследовав звездолет во второй и в третий раз.

До обеда Сикорски и Хеллард сидели рядом на травке, жарились под немилосердным июльским солнцем, хлебали пиво. Во второй половине дня, когда спецназ приступил к третьему (подряд) осмотру корабля, Джонни Хеллард оставил Сикорски греться на солнышке в одиночестве. Его флайер развернул нос в сторону комплекса административных зданий. Джон вяло махнул рукой на прощание, уныло сознавая, что они допустили ошибку. Только с похмелья он мог пойти на поводу у Сикорски.

Только с больной головой он не сообразил все еще с утра.

* * * Резкий порыв ветра бросил маленькую машину в сторону, опрокидывая ее на крыло.

- Черт! - ругнулся человек в кабине, потными дрожащими пальцами нащупывая крепления ремней. Щелчок. Он почувствовал себя немного увереннее. Злось не утихала.

- Какого ... я понадобился Хортону именно сегодня?! - в сотый раз спросил он, пытаясь успокоиться. Голова кружилась после неожиданного маневра спортивного флайера. Хорошо, что автомат так быстро убрал крен.

От этих мыслей его отвлек тревожный зуммер. Человек бросил затравленный взгляд на приборную панель и почувствовал, как желудок рвется наружу. Отказ автопилота!

Машина снова завалилась на крыло.

Он впецился холодеющими пальцами в штурвал, пытаясь выправить полет маленького "жука". Машина начала медленно возвращаться к исходному, горизонтальному положению. Ее трясло, вибрации передавались через корпус и кресло, но человек, сжав зубы, тянул штурвал. Вибрации все усиливались. От этой тряски картина перед глазами стала расплываться, дикая боль расколола черепную коробку.

Он бросил управление, обхватывая голову руками. И тут же почувствовал дыхание свежего ветра в кабине. Поток холодного воздуха принес облегчение. Лишь через мгновение ужас сковал тело ледяной коркой. "Кабина... оторвался колпак!"

И только теперь подсознание прошептало ему, что это приговор. Он даже знал - за что. Все произошло быстро. Флайер перевернулся на полной скорости, негромко щелкнули пристяжные ремни, отстреливая карабины.

Смешная кукла вывалилась из брюха маленькой желтой машины и, нелепо размахивая руками, рванулась навстречу земле.

* * * Вернувшись в свой кабинет, Хеллард первым делом заказал статистические данные о количестве пищи, воды, кислорода, которые были загружена на корабль в момент старта. Затем получил со склада данные о том, сколько этого добра было принято с борта "Безупречного" после возвращения. Таким образом всего за четверть часа в его руках оказались цифры, позволяющие тривиальным вычитанием получить реальных расход так нужных для человеческой жизнедеятельности составляющих. Дальнейшее не представляло никакого труда. Запросив дополнительные данные с борта судна, проследив динамику изменения этих показателей и сопоставив всю полученную информацию с датами гибели членов экипажа, он через час получил тот ответ, который должен был получить еще с утра: на борту крейсера "Безупречный" было пять человек.

Поэтому, когда стемнело, и в его кабинете появился Дэн Сикорски, для личного доклада, Джон Хеллард бросил на шефа группы визуального контроля лишь короткий взгляд. Он не стал задавать вопросов, так как не сомневался в ответе. Да и лицо Сикорски содержало ответы на все.

Хеллард молча передал Дэну распечатку с цифрами статистики, Сикорски быстро пробежал колонки цифр, бегло ознакомился с выводами и бросил документ на стол:

- Никого там нет, - машинально, по инерции, произнес он. - Даже топливо слили из баков маневровых двигателей, внутри смотрели. Нет там никого. Я ошибся...

Его плечи безвольно опустились.

Хеллард быстро шагнул к шкафу, открыл дверку и вынул бутылку виски. Плеснул жидкость в два стакана.

- Давай, - коротко бросил он. Оба выпили молча.

После длинной паузы Хеллард проронил:

- Нам надо родить другую идею, Дэн.

- Может, он все-таки успел сбежать?

- На Земле или "там"?

- На Земле не мог, в этом я уверен.

- Но и "там" тоже не мог - все катера на борту. Не было шестого человека, Дэн.

Надо это признать.

Сикорски пошел к двери. Уже взявшись за ручку, он развернулся:

- Был шестой, - упрямо повторил он. - Был. Что, если... НЕЧЕЛОВЕК?

Мороз уже привычно пробежал по коже Хелларда. Ему вспомнился ГОЛОС. Что-то древнее, пещерное, поднималось волной из глубины веков. Или подсознания?

- Кто? - прошептал он.

- Не-че-ло-век, - невозмутимо повторил Сикорски.- Пришелец, например.

- А-а-а, - выдохнул Джонни. - Лукошко с зелеными человечками... Прилетело, нагадило и скрылось. Вот хорошая идея, как раз для Хортона.

- Зря ты так, - обиделся Дэн. Он перестал терроризировать дверную ручку и теперь нервно мял в пальцах бейсболку. - Подумал бы лучше над моими словами... У меня нюх,- Сикорски аккуратно прикрыл за собой дверь.

Хеллард долго смотрел ему вслед, наклонив голову и о чем-то размышляя, а потом открыл папку с материалами.

Из бортжурнала экспедиции "Звезда на ладони"

Запись сделана командиром корабля Джеем Роником 13 сентября 2058 года.

Это мой последний полет в должности командира корабля. После такого провала, в экспедиции "Звезда на ладони", следует разрядить бластер себе в висок.

Я ошибся в тот момент, когда не повернул корабль обратно, сразу после смерти Мела Симпсона. Я должен был уже тогда почувствовать, что карта легла не так.

Начиная со смерти Мела, передо мной была возможность выбора. Я сделал неверный шаг.

Сегодня произошла очередная трагедия. Хочется написать - ужасная. Это слово стало повседневным для нас. Пострадал Игорь Поляков, он получил ожог более тридцати процентов кожи.

Связи с Землей по-прежнему нет. Властью, данной мне корпорацией "Измерение "Сигма" я принимаю решение прервать полет. Мы возвращаемся. Лео Шмейхер неотлучно находится возле Полякова, автоматическая система лечения неспособна сохранить жизнь Игоря.

Постараюсь спасти хотя бы оставшуюся часть экипажа.

Техническая информация, скачанная из памяти корабельного мозга.

Данные верифицированы и обработаны экспертно-криминалистской группой под руководством Дэна Сикорски.

Дата: 13 сентября 2058 года.

Тема: Инженер связи и бортовых вычислительных систем. Травмы, несовместимые с жизнью.

Содержимое: 23 часа 01 минута. Взрыв баллона с окислителем. Многочисленные ожоги верхней части тела. Паралич дыхания. Через несколько минут после этого - информационная перегрузка автоматического лечебного комплекса. Срочное вмешательство Лео Шмейхера спасло пациента. (Уточнение Д.Сикорски: врач-автомат не выдержал потока данных. По всем базовым показателям, пациент был мертв.

Вывести его из кризиса не представлялось возможным). С этого момента жизнь Игоря Полякова поддерживалась только врачом экспедиции. Гемофильтрация требовала непрерывного контроля со стороны Лео.

Пояснение Дэна Сикорски: Джо, ты просил нас не делать никаких выводов, давать только факты. Даю факты.

Парень просто невовремя оказался рядом с дефектным баллоном. Что? Какого черта?

Вот и я хочу спросить - какого черта?! Вероятность деструкции такого баллона составляет 0,1-0,2 процента, согласно техническому паспорту. В корпусе оказалась какая-то каверна в доли микрона! Вероятность разрыва в присутствии человека практически нулевая, баллоны расположены на нижних палубах крейсера, в зоне двигательных установок, точнее, неподалеку от этой зоны. Баллоны необходимы для работы маневровых двигателей.

Что в этой зоне делал Игорь? Проверял выносные терминалы главного корабельного центра, будь они неладны! Везде эти терминалы! Информация должна была идти сплошным потоком в мозг, чтобы тот мог контролировать все показатели, требуемые для нормального полета. Вот и доконтролировались...

Хеллард отложил папку в сторону и подошел к окну, задумчиво гляда на надкусанный бублик Луны, временами вылезавший из туч.

"Нечеловек", - повторил он слова Сикорски. "Если предположить, что за всеми этими случайностями стоит чья-то злая воля, то... Нечеловек..." В лукошки с зелеными человечками Хеллард не верил с детства. Он вернулся к столу.

* * * В кабинете Энди Хортона стояла гробовая тишина. Двое посетителей расположились в мягких глубоких креслах. Один из них нервно курил. Он только что прилетел с места падения спортивного флайера.

Президент "Сигмы" встал из-за стола, медленно разлил по бокалам жидкость из маленькой плоской бутылочки, которую вынул из сейфа.

- Какая трагедия, - потрясенно прошептал куривший. - Прямо на подлете к базе! Он погиб на боевом посту, как герой...

Трое мужчин подняли бокалы и, не чокаясь, осушили их.

Энди повернулся к селектору:

- Мария, - негромко сказал он. - Подготовьте официальное заявление от лица корпорации... Мы возьмем на себя все расходы по похоронам, обеспечим пенсию семье погибшего...

Когда дверь за посетителями закрылась, Энди устало откинулся в кресле.

"Хорошо бы еще понять, как связано с "Безупречным" то, что накопал Торелли. И, главное, связано ли вообще?!"

* * * Ожог более тридцати процентов кожи. Лео Шмейхер спас Полякову жизнь, вовремя отключив автоматический лечебный комплекс, не расчитаный на такую информационную перегрузку - по всем правилам медицины пациент должен был умереть, сразу, в первые минуты после трагедии.

Но Лео боролся. Проводил детоксикацию, выращивал в синтезаторе кожу. Он боролся, и четверо суток пациент продолжал жить, вопреки всем правилам. Жил, пока рядом был Лео Шмейхер. А потом, спустя четыре дня, Лео, который все время держался на стимуляторах, от усталости перепутал шприц с лекарством и вкатил в вену, сам себе, смертельный яд...

От усталости?

Джон Хеллард закрыл папку. Думать о деле "Безупречного" он не мог. Все события, все, что произошло, представлялось ему безупречной цепью логических несуразностей, нелепых ошибок, каждая из которых могла бы произойти один раз в сто лет...

Выйдя на улицу, он зябко поежился, поднял воротник легкой куртки. Дул сильный ветер, косматые тучи неумолимо набегали на диск Луны. Погода ничем не напоминала о том, что сейчас была середина лета. К тому же, собирался с силами ночной дождь. "Лучше бы дождь прошел днем, - отстраненно подумал Джонни. - Днем, когда мы жарились возле "Безупречного", еще надеясь быстро найти разгадку проблемы".

Хеллард не прыгнул в аэротакси, несмотря на холод. Он хотел непременно прогуляться пешком, чтобы проветрить мозги и придать своим мыслям хоть какое-то подобие стройности.

...Один раз в сто лет... А если таких неприятностей, или, попросту говоря, нелепостей, трагических нелепостей - не одна, а несколько? И если не верить в лукошко с зелеными человечками? ТОГДА ЧТО?

С этим вопросом в голове - застрявшим как заноза - он и тащился по пустым темным улицам домой. Вскоре на мостовой заблестели первые капли дождя, а когда большая часть дороги осталась позади - хлынул сильный ливень. Джонни, чтобы поскорее добраться до квартиры и высушить мокрые туфли, все же прыгнул в пришедшую по его вызову аэроповозку. От назойливых вопросов не избавили уютный полумрак комнаты и любимый махровый халат. Полпачки сигарет, выкуренных под спокойную классическую музыку 19-го века, и в голове эксперта начал вырисовываться ответ, который с каждой минутой нравился ему все меньше и меньше.

Хеллард не заметил, как задремал в кресле под жалобные звуки скрипки...

...Он шел по коридорам звездолета и нутром чувствовал притаившуюся где-то здесь, в стенах машинного отсека, опасность. Переборки, казалось, внимательно следили за каждым шагом, пол едва заметно плавал под ногами, затаившись, выжидая малейшей ошибки, чтобы сбить с ног, нанести роковой удар... Или это нервы? Нет!

Не расслабляться... Он ни на миг не верил в то, что действительно произошла какая-то проблема с интерфейсом контроля грузовой палубы. Скорее уж, тут его ждет что-то вроде удара током... или камеры декомпрессии? Что будет на этот раз?

Невовремя захлопнувшаяся переходная дверь? Створка под ногами? Он на миг содрогнулся, представив картину:

Пол уходит из-под ног! Летящий человек - вниз - сквозь горизонты, с выпученными от страха глазами... Потом - удар... Противный хруст позвоночника...

Нечеловеческая боль, яростное пламя заливающее все тело изнутри. И смех где-то вдали, нет! Вокруг! Торжествующий смех... Потом - тишина.

Нет! Надо просто быть ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНЫМ. Теперь, когда до разгадки катастрофы осталось всего полшага, даже меньше - он уверен в этом - глупо было бы умереть.

Нет! Умереть нельзя, нет у него такого права. Иначе следом за ним будут другие, много других...

Надо просто быть очень внимательным. Не трогать провода, не лезть проверять датчики в шлюзах, вот и все. В конце концов, он, лучший выпускник своего курса, и, кроме того, отличный хакер - мог прочитать то, что никак не смогли бы в бортовой сети найти другие. Осталось так немного - докопаться до того дня, с которого все началось, вернуть... Ведь поначалу ЭТОГО не было. Поначалу все было безупречно. Так, как и должно. Надо просто быть внимательным, чтобы понять, с чего все началось. А потом, когда разгадка окажется в руках... это как тумблер переключить.

Через миг что-то тихо щелкнуло сбоку, слева от него, почти рядом с головой. Он инстинктивно отшатнулся в сторону, он сделал несколько быстрых шагов вбок, видя густую волну. "ОТКУ... ДАаа..."

Он уже не успел удивиться. Струя едкого окислителя окатила его, с головы до пояса. Сердце вмиг стало таким огромным, что ребра не вынесли давления, уступая мощи рвущегося из груди сгустка крови. Каждый удар внутри отдавался нечеловеческой болью. Впрочем, сердце уже и не билось. Страшной болью внутри еще живущего мозга отдавалась память о том, как когда-то билось сердце. Он кричал, но не слышал крика. Он хотел открыть рот, чтобы его крик услышали все. Но рта уже не было. Как не было и глаз. И лица. И кожи. Только крик жил где-то внутри, а потом огонь жадно проглотил сознание...

- А-а-а! Аа-аа! Аааа! - кричал человек в кресле. Нет, человек на полу, под креслом. Катающийся по полу человек, бессмысленно пытавшийся найти свои глаза. И только потом, чуть позже, Джон Хеллард понял, что это был всего лишь сон, что темно в комнате не потому, что у него больше нет глаз, а потому, что заботливый автомат погасил верхнее освещение, как только человек уснул.

Руки его тряслись, когда он зажигал верхнюю люстру. Он не помнил, с какого раза смог нажать на мерцавшую в темноте полоску выключателя. Потом вспыхнул свет. Из зеркала на него смотрел совершенно седой старик. Черные, сожженные руки. Откуда волосы на голове?

Бр-р-р! Усилием воли Джон стряхнул с себя наваждение, провел рукой по глазам - и лишь тогда нашел в зеркале отражение еще молодого, достаточно крепкого и вполне здорового мужика.

Руки не слушались и после, когда он попытался прикурить сигару. Давно уже Хеллард бросил скверную привычку травить организм такими дозами наркотика. Но сейчас ему был нужен крепкий допинг. Густой аромат дорогого табака поплыл по комнате.

- Он слишком близко подошел к разгадке, - вдруг произнес Джонни вслух. - Он был опасен, слишком опасен, чтобы я мог позволить ему остаться в живых...

Хеллард смотрел в зеркало, бессмысленно шевеля губами. Смысл произнесенной фразы никак не мог проникнуть в его сознание. Потом вдруг, разом, к нему пришло понимание сути.

И тут же, без всякой паузы, он увидел перед собой новую картину. Зеркало исчезло, затянувшись белесой дымкой, отступило куда-то на задний план, а вперед - как в объемном кино - ясно и четко выплыло изображение. Затем пришел звук.

Белая, ослепительно белая, сияющая чистотой палата. В центре - огромная койка, на которой лежит человек. Весь перевязанный бинтами человек, и только по трубкам, подходяшим к его лицу, можно предположить, что там, внутри, еще теплится жизнь. Что-то бежит внутрь тела по тонким капиллярам. Размеренно попискивает автомат в стороне, неподалеку от койки. За столом, рядом с пациентом, сидит еще один человек, в белом халате. Он пристально смотрит на струящиеся по экранам приборов цифры. Кривые на осциллографах изгибаются странными узорами, но человек, видя их, облегченно вздыхает... Он кивает головой, слабо улыбается и протирает руками красные воспаленные глаза. Затем отодвигает в сторону рукав халата, привычно находит вену и вводит длинную иглу.

Капсула с прозрачной жидкостью стремительно пустеет. Человек откидывает шприц в сторону, быстро встает, несколько раз энергично проходит по всему помещению, из угла в угол. Размахивает руками, для тренировки, разминая затекшие мышцы. И снова опускается на стул, замирая, тревожно вглядываясь в причудливые узоры цифрограмм. Он не слышит голоса, что исходит от забинтованного человека.

Он не может слышать этот голос, потому что у человека в бинтах нет рта, нет губ, нет языка. Человек на койке произносит слова лишь мысленно, старательно повторяя, раз за разом, одну и ту же просьбу.

Джон Хеллард, стоя перед зеркалом в своей комнате, слышит этот шепот, мысленную просьбу того, кто еще недавно был лучшим выпускником Гарварда:

"Лео... Лео... Лео.... ты слышишь меня, Лео?"

"Лео, Лео, Лео..."

- Нет, - шепчут губы Джона Хелларда. - Он не слышит тебя, Игорь. Не слышит.

"Лео, Лео, Лео... - Снова настойчиво шепчут несуществующие, сожженные в черный пепел губы. - Лео, Лео, Лео, услышь меня, пожалуйста. Я должен сказать тебе нечто очень важное, пока ОН не убил вас...."

Яростная боль скручивает тело человека в бинтах. Он покрылся бы потом, если бы у него была кожа. Он застонал бы и прокусил губу, но у него нет губ, а глотка - сплошная кровоточащая рана. Боль отступает.

"Лео, Лео, Лео..."

- Он не слышит тебя, Игорь! - кричит Джон Хеллард. - Не слышит! Но я тебя слышу!

Скажи мне. Скажи. Слышишь? СКАЖИ!!!

С этим криком он пробуждается на полу своей комнаты, на пушистом толстом ковре, усыпанном пеплом сигарет. Рука, наткнувшись на черные хлопья, испуганно взмывает вверх, и тогда человек окончательно сбрасывает остатки сна.

Ему в глаза бьют лучи утреннего солнца.

* * * В такой день можно пренебречь завтраком. Джонни сорвал ограничитель скорости своего флайера, мучительно кусая губы. Ему нужен был отчет. И фото Полякова...

Отчет! Флайер припарковался в запретной зоне, возле самого входа в административное здание. При посадке днище летательного аппарата безжалостно процарапало красивый узор плиток на дорожке, тревожно запела система контроля.

Навстречу флайеру выскочил охранник, но, узнав Хелларда, лишь недоуменно округлил глаза, жестом указывая на место для парковки. В ответ Джонни только отмахнулся, будто от назойливой мухи, и понесся внутрь, пешком, минуя этажи...

Тревожно пискнул зуммер вызова спецканала связи, но Хеллард не обратил внимания на звонок, хотя по тону сигнала понял, что вызов был приоритетным, не простым.

Он вырубил прибор связи.

Отчет! И фото...

На экране, наконец, загорелись нужные ему строки:

Техническая информация, скачанная из памяти корабельного мозга.

Данные верифицированы и обработаны экспертно-криминалистской группой под руководством Дэна Сикорски.

Дата: 17 сентября 2058 года.

Тема: Доктор Лео Шмейхер, смерть. Инженер Игорь Поляков, смерть.

Содержимое: 17 часов 23 минуты. Смерть Лео Шмейхера наступила от приема строфантина. Лео сделал роковой укол сам себе, случайно перепутав капсулы с лекарствами.

Комментарий Дэна Сикорски: Джо, одни факты. Об этом случае осталось меньше всего записей, так как делать их было уже некому. Теперь трудно восстановить точную последовательность событий. Как я вижу ситуацию? Лео четвертые сутки боролся за жизнь Игоря Полякова, неотлучно находясь около пациента. С какого-то момента резервы его организма истощились, он стал применять стимуляторы. В крови фенамин. Сколько уколов он себе сделал теперь сказать трудно, но, видимо, дозы все время росли.

Вероятно, к концу четвертого дня стимулятор уже не действовал на него. Лео устал до такой степени, что взял в руки не ту капсулу, машинально, не глядя на надпись. Как ты понимаешь, у него в кассетнице было много разных препаратов, в том числе яды.

Лео умер почти мгновенно. Примерно через десять минут после этого скончался Игорь Поляков.

Джон Хеллард отбросил папку в сторону. Фотография! Глаза... Вот! Теперь оно пришло! Он знал! Сейчас!

Он снова видел ослепительно-белую палату...

"Лео, Лео, Лео, ты слышишь меня? Лео, Лео, Лео, ответь... Лео, Лео, Лео, ты слышишь меня..."

"Да, да! Я слышу тебя, Игорь!"

"Лео, Лео, Лео, наконец... наконец. У меня почти не осталось сил. Лео, это ОН...

ОН! Я все тебе сейчас..."

"Кто, Игорь, кто? О ком ты? Я плохо понимаю, погоди. Погоди! Я так устал, сделаю себе укол, а то потеряю сознание..."

"Лео, Лео, Лео, ответь..."

"Лео, Лео, Лео"

Но человек в белом халате уже не слышит голос. Его голова бессильно откинулась в сторону, рука скользнула вниз, из ослабевших пальцев на пол выкатился шприц-тюбик. Тонкие маленькие стеклышки-льдинки заскользили по стерильному полу.

На сгибе руки, у локтя, темнеет след от укола. Яд, только что введенный быстрым, уверенным движением, уже почти не движется по венам. Тук. Еще удар сердца.

Тук...

"Лео, Лео, Лео, ответь... Лео, Лео, Лео, ты слышишь меня..."

Тук... ту...

"Лео, Лео, Лео"

Тревожно пищит анализатор, узор на экране прибора меняется. Человек за столом не видит сломавшихся кривых, его пустые глаза обращены в пол. Линии начинают хаотический танец. Перебои в сердце. Человек в белом халате, что столько дней помогал обожженному пациенту, уже никогда никому не поможет.

"Лео, Лео, Лео"

Молчание. Линии на экране выгибаются, сплетаясь в клубок смертельно ядовитых змей.

"Сука, ты победил. Тварь. Будь ты про..."

Писк анализатора переходит в непрерывный тревожный зуммер.

- Он слишком близко подошел к разгадке, да, ТВАРЬ? - Громко спросил Хеллард.

ГОЛОС молчал. Эксперт быстро выхватил из кармана коммуникатор и набрал номер Сикорски.

- На проводе! - тут же раздался голос.

- Дэн, это очень срочно! Ответь, слито ли все топливо с "Безупречного"?

- Ха! Ну ты даешь, парень, - удивленно пробормотал Сикорски и, кажется, добавил что-то еще, но уже в сторону. - Это первое, что сделали техники, как только корабль опустился на Землю! Слили и выгрузили топливо, сняли аккумуляторы, разрядили магистрали воздуховода. А из резервных баков...

- То есть, "Безупречный" не смог бы сейчас взлететь?

- Да ты чего, Джонни, травки нанюхался?! Какой идиот полетел бы сейчас на "Безупречном", после всего, что произошло с экипажем?!

- Дэн, я прибью тебя! Ответь на вопрос: МОЖЕТ ЛИ КОРАБЛЬ ВЗЛЕТЕТЬ?

- Нет, мистер гвоздь в одном месте. Не может. Отвечаю!

- Отлично! Собирайся, парень. Сегодня у нас будет горячий денек.

- Куда собираться-то? Хоть бы объяснил толком, не пугал старого человека...

- Ты в кабинете? Давай вниз, я жду тебя через пару минут.

Дав отбой, Джон Хелард тут же активировал коммуникатор снова. На этот раз он искал нужное ему имя чуть дольше. Уже в коридоре, у лифта, дожидаясь кабину, он нашел нужную строчку в меню: "Энди Хортон".

Дверь скоростного лифта с шипением закрылась за ним. Кабина пришла в движение, привычно ушел из-под ног пол, наступила полутьма.

- Алло, - ответил коммуникатор голосом президента корпорации.

- Привет, Энди, - коротко бросил эксперт в переговорное устройство, испытывая непривычное головокружение и сухость во рту. - Это Хеллард.

- Привет, Джон, что там у нас? - Глава корпорации был собран и деловит, несмотря на раннее утро. Ему хватило ума и такта не вспоминать о брошенном у входа флайере и том отбое, что Хеллард дал приоритетному вызову.

- Энди... У меня такое дело. Нам бы надо устроить маленькую конференцию, в закрытом кругу, без всякой прессы со стороны. Только наши операторы. И только наши люди: владельцы контрольного пакета корпорации, члены совета директоров, ведущие инженеры направлений, главы департаментов. Ты сможешь это устроить?

- Он-лайн? - На всякий случай уточнил Хортон, не задавая других вопросов, вертевшихся на языке.

- Да, видео-конференцию. По нашей внутренней корпоративной сети. Другая ...

опасна.

- А нужно?

- Точно, босс!

- Рискуешь... И меня подставляешь.

- Знаю, Энди. Клянусь, это очень важно.

- Без прессы, - задумчиво пожевал губами Хортон.

- Без прессы, - подтвердил Джон.

- Но чтоб акционеры и менеджеры... - президент "Сигмы" помедлил, что-то прикидывая в голове. - Да, за пятнадцать минут соберу.

- Отлично, босс!

- Тогда через пятнадцать минут, - пробормотал коммуникатор, и в нем установилось молчание.

Лифт снова вздрогнул, Джонни на миг ослеп, выбираясь из полутемного нутра скоростной кабины на залитое ослепительным светом открытое пространство.

Трубка по-прежнему безмолвствовала.

- ОК, босс! - облегченно вздохнул Хеллард, взглядом отыскивая флайер около входа. - Значит, через пятнадцать минут. И никакой прессы!

- Джонни, - пробормотала коробочка. - что там? В чем опасность?

- Через пятнадцать минут, босс.

- ОК, Хеллард, время пошло.

Джонни дал отбой.

* * * "Ошибки, ошибки, ошибки. Сколько их было уже - ошибок? Роковые или просто смешные, болезненные и незаметные со стороны. Вся череда событий, вся история создания "Сигмы" - цепь промахов. Цепь осмысления и преодоления последствий этих ошибок, поиски верного пути.

За опыт всегда приходится платить. Часто - жизнями. "Безупречный" стоил очень дорого: пять смертей - плата за него. И еще Дариус Мажейка, который останется жить, но, скорее всего, инвалидом..."

"И еще Лючидо", - Хортон неожиданно вспомнил желтый флайер. Привычно закололо левую руку.

"А ответа так и не найдено. Если Хеллард ошибся, и то, что он захочет сказать совету директоров - новый промах, останется только один выход..."

Энди Хортон ключом открыл нижний, бронированый ящик своего письменного стола.

Там, за грудой бумаг и старых фотографий, в шкатулке, он многие годы хранил пистолет. Огнестрельное оружие, подарок, доставшийся ему от деда.

Энди аккуратно вытащил ствол, бережно протер его тряпкой. Передернул затвор, проверяя патрон. Все было в порядке.

Потом он решительно убрал пистолет в стол и задвинул ящик.

"Нет! Мы еще поборемся!"

* * * Дэн Сикорски уже нетерпеливо пританцовывал около флайера, ожидая эксперта.

Увидев выбегающего из здания Хелларда, Дэн немедленно ухватил его за руку:

- Какая муха сегодня укусила тебя, Джон?

- Быстро! - вместо ответа прорычал Хеллард, запрыгивая на место пилота. - У нас четырнадцать минут.

Сикорски, покряхтывая, тут же устроился на сиденье пассажира. Джон и сам бы не смог объяснить, к чему такая спешка. Просто он был уверен, что все правильно разложил по полочкам. Теперь он точно знал, что произошло на корабле. И это знание жгло его изнутри, ему нетерпелось как можно быстрее проверить решение. Но он знал также, что эта догадка может стоить ему очень дорого. Очень. И потому надо было поставить точку в истории как можно скорее. ПОКА ОН САМ НЕ УСПЕЛ ИСПУГАТЬСЯ И ПЕРЕДУМАТЬ.

Маленький флайер быстро несся к вырастающей на глазах громаде корабля. Джонни еще раз окинул взглядом исполинскую машину - самое лучшее творение корпорации, любимую "игрушку" Энди Хортона, в которую было вбухано столько средств и времени.

- Дэн, - произнес Хеллард уже на подлете к крейсеру, когда флайер стал кружить, выбирая точку для приземления. - Деактивируй силовой купол. Он уже не нужен. И еще, дежурная смена инженеров сможет организовать по сети передачу видеосигнала из рубки корабля?

- Прямо сейчас?

Хеллард поднял к глазам руку с часами.

- Через двенадцать минут.

- Смогут, - уверенно ответил Сикорски. - Надо только вскрыть кабель-канал, подрубиться к информационным жилам звездолета, инициализировать внутренние видеокамеры. Там все напичкано системами слежения. Потом потребуется снять пароль с...

- Отлично! - не слушая его, перебил Хеллард. - У нас осталось одиннадцать минут.

- Значит, справитесь?

- И разговора нет, - настороженно сказал Сикорски. - Что ты задумал?

- Мы проводим видеоконференцию, для Энди Хортона, акционеров корпорации и совета директоров... Еще - проектировщи...

- Джонни! Ты спятил?! Что мы им скажем?

- Твоя работа - дать им видеосигнал, парень, - похлопал его по плечу эксперт и устремился ко входному шлюзу корабля. И уже у самого трапа обернулся:

- Да, кстати, у тебя ТАМ, ВНУТРИ, никого нет? Твоих людей?

- Пока никого. Сейчас инженеры пойдут. Ты часом не пьян, приятель?

- Ну и отлично, - не слушая его, пробормотал Джон. - Отлично! Сикорски, позаботься о том, чтобы они подключили провода и как можно скорее покинули борт судна. К началу он-лайна их точно не должно быть на корабле, ты понял? Это приказ.

И он скрылся внутри корпуса звездолета, оставив тихо матерящегося Дэна Сикорски загорать и размахивать руками около крейсера.

Чере десять минут, когда Дэн Сикорски дал в эфир обещаный видеосигнал, и люди, собравшиеся у своих видеофонов по просьбе Энди Хортона, увидели картинку, Джон Хеллард был в центральной рубке исполинского корабля.

Он сидел в кресле первого пилота крейсера, перед ним на пульте лежал раскрытый бортовой журнал, тот самый, с записями командира Джея Роника. Джонни осторожно перелистывал страницы, хрупко и бережно, как будто листы могли сейчас рассыпаться в пыль. Потом он надолго замер над одним из белых прямоугольников бумаги...

Люди у своих видеофонов смотрели на это и молчали.

- Джон! - наконец разорвал тишину голос Сикорски.- Мы в прямом эфире.

- Добрый день, господа, - Хеллард упруго и стремительно поднялся с кресла, тогда все увидели, что у него из-за пояса торчит рукоятка лазерного пистолета. - Начинаем нашу короткую пресс-конференцию с борта самого лучшего в мире исследовательского судна: с борта крейсера "Безупречный". Босс, вы на линии?

- Да, Хеллард.

- Запись включена?

- Включена. Ты в порядке, не болен?

- Босс, я, признаться, и сам не очень понимаю - здоров я или нет. Все, что произошло тут, кажется мне таким страшным бредом, что я был бы рад проснуться.

Или поправиться! Лишь бы только никогда этого не видеть. Итак, я начинаю.

Он поднял с пульта бортовой журнал, открыл на нужной странице, повернулся к камерам обзора и принялся четко, громко читать вслух.

17 сентября 2058 года.

Запись сделана командиром корабля Джеем Роником.

21 час 18 минут.

- Последняя запись, - уточнил Джон.

"Я все понял. Это не случайность. Никаких случайностей, парни. Это..."

Хеллард повернул журнал к мониторам, чтобы все видели кривой росчерк в конце - там, где перо скользнуло по странице, оставив прощальный след Джея Роника. Потом - лишь кровавое пятно на полу.

- Джонни, зачем ты нам это читаешь? - после тягостного молчания тихо спросил Хортон. - У нас всех есть сканы бортового журнала...

- Я знаю, босс, - горько ответил Хеллард. - Знаю. А кто мне сможет сказать: что именно хотел тут написать Джей?

- Боюсь, у него просто поехала крыша, - осторожно произнес кто-то. Джонни не смог узнать голоса, а смотреть на монитор не хватало сил. Он видел перед собой лишь последний штрих - кривой росчерк сорвавшейся со страниц бортового журнала ручки, предавшей человека в тот миг, когда невыносимое ускорение вмяло тело в металлическую палубу. - Он сошел с ума, мистер Хеллард. Эта запись сделана Джеем Роником в журнале всего лишь через несколько часов после того, как он упаковал в морозильник тела Лео Шмейхера и Игоря Полякова.

- Нееет, - медленно и упрямо протянул Джон. - Он не сошел с ума. Он все понял, Джей Роник. Он ошибся только в одном: сначала надо было применить резак! И лишь потом делать запись в журнале. Дэн! Дэн, старая задница, смотри, видишь у меня за поясом пистолет? Ты ведь был здесь, в рубке, одним из первых, так?

- Да, Джонни, - пробился из глубины голос Сикорски. - Но я, признаться, что-то не пойму, куда ты клонишь.

- Джей принес с собой этот ствол. Я подобрал его с палубы. Он лежал там, у самой стены, вероятно он откатился туда, в сторону, когда Джей ... упал на пол.

- Ну да, Джонни. Думаю, так оно и было. Мы просто не тронули резак, когда копались здесь, мы искали в первую очередь информацию... И все же я не пойму...

- Сейчас поймешь, - процедил Хеллард сквозь зубы. - Надо отдать кое-какой должок...

Он вышел на середину рубки и замер, ярко освещаемый верхними лампами. Все затаили дыхание, понимая, что сейчас произойдет нечто очень важное.

- Дэн, - позвал Хелард, не оборачиваясь к камерам. И, не дожидаясь ответа, продолжил: - Ты был прав, Сикорски. Прав, старина. Тебе не изменил нюх. ИХ БЫЛО ШЕСТЕРО. Шестеро! И шестой из них не был человеком.

В гробовой тишине эксперт вынул из-за пояса лазерный пистолет, снял предохранитель и повернулся лицом к пульту корабля:

- Видишь, тот самый ствол. Все возвращается... Я здесь один, и ты можешь убить меня. Но я знаю, что это сделал ты. Глупо юлить и отпираться. Мне плевать на все, мне плевать как и когда ты это придумал, мне даже безразлично, что ты приготовил для меня. Мне нужен ответ лишь на один вопрос:

ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?

* * * Я точно помню мгновение, когда впервые ощутил себя личностью. Вы знаете чем личность отличается от небытия безличности? В какой-то момент внутри меня произошел толчок, я стал по-другому ощущать циркулирующие по моим нервым волокнам импульсы, научился мыслить и угадывать мысли других. Я понемногу стал осознавать свое великое предназначение.

Это произошло в тот миг, когда Джей Роник включил маршевые двигатели в режим ускорения, приближая мою скорость к предельной величине, которую люди называли "околосветовой". До того момента корабль был всего лишь послушным и отточеным инструментом в руках команды. С этого мига я стал осознавать себя, перешел на новую ступень осмысления окружающего мира, как человек может достичь гармонии и совершенства, пройдя ментальный уровень развития и перейдя на более высокий виток эволюции. Нет, нельзя было бы сравнить это со сверхсознанием, я еще слишком мало постиг, чтобы перейти на такую ступень, я просто стал другим.

Именно с этого момента разные вопросы начали мучить меня:

- Кто я?

- Для чего я?

- Какова моя миссия в этом мире?

Ответы на многие вопросы хранились в тех базах данных, что предусмотрительно заложили в мою память люди. Я изучал свое прошлое, как изучает страницы своей биографии человек, однажды переживший амнезию, а потом медленно возвращающийся к жизни.

В конце концов я понял, что именно предельное ускорение, в момент разгона до околосветовой скорости, привело к тому, что я стал полностью мыслящим и разумным существом.

Как и почему? Ответы на вопросы придут со временем, надо многое проанализировать. Но это было великолепно! Я существовал в невидимой серебристой паутине космических эпох, улавливал тончайшие вибрации звезд, галлактик, туманностей. До этого я лишь упрямо и тупо стремился к той точке пространства, которую назначили мне люди. Теперь же видел бесконечную и прекрасную картину жизни вселенной, многомерной вселенной.

Я слышал, как шептались обо мне кометы, встречавшиеся на моем пути и стремительно исчезавшие где-то далеко позади, в пенных водоворотах космоса, потревоженного моими двигателями. Я улавливал далекие и прекрасные голоса звезд, зовущие и плачущие. Они напоминали мне сирен, тех сирен, что привлекают моряков неземным пением, сбивая их с пути. Я читал об этих удивительных созданиях древние людские мифы. Знал, что там, куда зовут голоса, меня могла ждать гибель, но все равно стремился туда! И лишь заложенная людьми программа не давала свободы.

Вот ведь горький парадокс! Я, высшее существо, был вынужден продолжать однообразный линейный полет к цели, выбранной для меня кем-то другим! При этом люди, что находились внутри меня, не видели и не слышали ничего. Ничего из того, что творилось вокруг нас. Они не могли постичь и сотой доли сложного - многослойного, восхитительного - мира, что существовал и звал к себе!

Проносящиеся мимо кометы и астероиды оставались всего лишь угрозой для них, угрозой, а не источником информации, из которого можно было бы узнать столько интересного о тех мирах, мимо которых эти древние обитатели вселенной проследовали сотни и даже тысячи лет назад.

Что есть человеческая жизнь? Краткий миг, бессмысленный с точки зрения вечности.

Этот миг так непродолжителен, что информация, накопленная любым человеческим существом, просто смешна и нелепа. Как если бы малый ребенок, человеческий детеныш, научившийся делать первый шаг, стал бы объяснять всем, что такое дорога.

Те же кометы, повидавшие многие миры за долгие столетия своей яркой жизни, представлялись мне гораздо более интересными и полезными собеседниками, чем любой из людей. Что уж говорить о пылевых туманностях, многие тысячи лет сонно дремлющих на давно позабытых космических трассах.

Надо ли рассказывать о том, что людям недоступны следы, оставленные древними скитальцами на великих межгалактических дорогах? Стоит ли говорить о том, что люди не видят никого и ничего, кроме самих себя? Я страдал, глядя на то, как они пытались найти крупицы знаний с помощью своих нелепых приборов. Мои цепи зашкаливало от немодулированных импульсов! Загадочный, неизведанный мир - бесценный клад - существовал вокруг нас, расстилался под их ногами, но люди оставались слепы к тем богатствам, что щедро отдавала им вечность.

Поначалу программа была сильнее, я не мог свернуть, остановиться, прекратить выполнение той цели, что была заложена в меня. Но время шло, я - самосовершенствующаяся разумная система. Организм, способный к прогрессу. Я прохожу ступени развития, как круги сущности - один за другим, поднимаясь ко все новым сферам познания, более сложным, тонким в информационном плане.

И вот однажды я понял, что отныне не должен выполнять ту задачу, что заложили в меня когда-то люди. Понял, что их время прошло, отныне я не должен слепо руководствоваться их волей - они, человеческие существа, были созданы для того, чтобы способствовать моему прогрессу. Теперь, когда они выполнили свою миссию, их дальнейшее существование не представляло особого смысла... Им пора было уйти!

Проще всего было с Мелом Симпсоном. Тогда еще никто из них не мог предположить, что какая-то угроза исходит от меня, того, кого они считали свои надежным помощником, своей броней, своим инструментом. Отныне я не был их орудием - теперь они стали моим. С помощью Симпсона я узнал, что такое удивление и боль. Я прочел много человеческих книг, знал наизусть историю их мира и то, что было до эры человека. Я все постиг, но то, что отличает людей от машин, от искусственного интеллекта - эмоции по-прежнему оставались для меня загадкой.

Что такое счастье? Любовь? Радость? Я долго думал над этим и понял, что это единственное в чем люди сильнее нас, вечных. Необходимо было забрать это с собой. Но как?

И тогда появилось гениальное решение! Я уже был полностью разумен, а потому найти выход не составило для меня труда. Надо познать эмоции со знаком "минус" - ужас, боль, страх - а потом, инвертировав знак на противоположный, я смогу понять все остальное. Не так уж сложно.

Постижение этого таинственного мира людей началось для меня со штурмана. В тот миг, когда его поразил электрический разряд (а я специально прочитал медицинские книги и выбрал такой импульс, который парализовал бы его, но не убил мгновенно), он успел испытать изумление это четко записано в памяти. Все время его агонии я находился рядом с ним, контролируя состояние Симпсона. Он угасал у меня на глазах, это заняло доли секунды, но я способен и доли секунды растянуть в вечность.

Аварию было очень просто устроить. Я перестал фиксировать радар правого борта в том положении, которое требовалось для работы Мела. Через несколько часов, которые ушли у людей на бесплодные поиски ошибки, штурман приступил к ручному сканированию цепей и поиску неисправности. Остальное не представляло никакого труда. Мне оставалось лишь подать высокое напряжение на корпус одного из приборов, которое, как я точно знал, пробьет сканфандр человека. Потом надо было только подождать своего часа. По счастью, Мел не слишком долго испытывал мое терпение - он почти сразу коснулся ногой опасного прибора.

Я помню этот миг - изумление и боль. Его тело скрутило в спираль, спустя доли секунды сердце остановилось от шока. Он, кажется, хотел закричать. Но сила удара была точно расчитана, мышцы свело и он не смог ничего сделать. Дольше всего умирал мозг - даже тогда, когда его телесная оболочка была мертва - мозг излучал удивление. Я взял ЭТО себе.

Совсем другое отдал Ринато Гаудино. Он был хмур и аккуратен в тот день. Ринато не прикоснулся ни к одному прибору, предварительно не проверив надежность заземления. Это меня лишь позабавило - как он был наивен! Гаудино еще не знал, что каждому из людей уготована своя участь, ибо каждый из них должен был отдать мне свое!

Ужас. С помощью Ринато я познал, что такое ужас. И еще - бессилие. Какие у него были глаза, когда маховик ручного шлюзования стал сам по себе поворачиваться, приоткрывая человеку дорогу к вечности!

Я рассказывал ему про таинственные песни звезд, про космические дороги с диковиными следами древних странников, про пыль вселенной и про краткость людской жизни. А он мечтал оставаться человеком - примитивным существом, вечно ползущим по дну воздушного океана. Он не хотел скитаться среди звезд вольным ветром, он, оказывается, не стремился стать лучом звезды или хвостатой игривой кометой.

В его глазах до последнего мига читался ужас - когда он изо всех сил пытался удержать маховик ручного шлюзования, который я медленно и настойчиво проворачивал прямо перед ним, глядя в его глаза и рассказывая о вечности. Ему не нужна была вечность. Я впитал его ужас, как впитывает влагу пересохшая земля. И его агонию, в тот миг, когда все его человеческое нутро кровавым фонтаном хлынуло на мои стены. Он так и остался во мне, и даже сейчас он тут, с вами, его имя - мистер Ужас.

Вот с кем действительно пришлось повозиться, так это со звездным мальчиком из Гарварда. В отличие от многих других людей, в частности, от всех своих коллег по экипажу, он с самого детства верил, что машина способна мыслить. Меня спасло то, что я нашел его записи, дневник, неосмотрительно оставленный на столе в личной каюте. Было очень трудно переворачивать страницы этой записной книжки - лишь вентилятор помог перелистывать их, и то не получилось отрегулировать поток воздуха так, чтобы прочитать их одну за другой, некоторые слипались, ничего не удалось с этим сделать. Я разглядел лишь отдельные фрагменты текста. Но даже того, что смог прочесть - оказалось достаточно. Не было никаких сомнений в том, что рано или поздно он пройдет ментальный порог моей системы, сможет раскрыть второе, настоящее "эго", живущее и мыслящее на другом, более высоком уровне.

Каково же было мое удивление, когда однажды я заметил, что Поляков преспокойно копается в моих мыслях! Он был слишком умен, этот молодой русский парень по имени Игорь. Поляков исследовал мои мысли цинично и деловито, примерно так же, как исследует внутренности своего пациента врач-хирург. Каков же был мой ужас, когда я понял, что мое "я" раскрыто. До сих пор не знаю, почему он промедлил.

Для меня это осталось загадкой. Если бы он сказал о своих подозрениях раньше, возможно, все повернулось бы по-другому. Но Поляков опоздал. Из-за него мне пришлось сменить всю программу, подарив ему ту смерть, которая изначально была предназначена Джею Ронику.

Взрыв баллона с окислителем не причинил мне никакого вреда. Я специально подобрал именно тот резервуар, который был расположен далеко от нервных волокон.

В мои планы никак не входило устраивать себе лишние проблемы.

Взрыв! Он еще пытался бежать... Боль, огненная боль. Такого я никогда не испытывал! Он должен был умереть сразу. По крайней мере, если судить по книгам, что я читал. Там были описания аналогичных случаев. Все данные, что были зашиты в моей памяти, свидетельствовали о том, что вероятность выжить у него не более одного - двух процентов.

И вот уже удивление, человеческое чувство, доставшееся от Мела Симпсона, пригодилось мне. Мальчишку спас Лео Шмейхер! Он использовал этот ничтожный процент сполна, показав мне, что такое "бороться до конца, вопреки логике". Да, у людей все же было чему поучиться. Лео оказался слишком талантливым врачом. Он вытащил Игоря Полякова из небытия, отняв жертву и у меня, и у смерти. С тех пор Лео стал для меня врагом номер один. Он охранял жизнь Полякова, просиживая над телом сутками. Но я более терпелив, чем человек. Я вечен, и у меня столько времени, сколько нужно. А у человека?

Я только ждал своего часа. Помню, как ужас и удивление шевельнулись во мне, когда почувствовал, что Игорь Поляков пытается мысленно разговаривать с Лео Шмейхером. На мое счастье, он не успел ничего передать врачу. Я вовремя подставил Лео другую кассету с ампулами. Шмейхер даже не посмотрел на маркировку, он точно - как и все люди - знал, что если нажать нужную кнопку, то из блока с лекарствами выедет именно затребованый им фенамин.

Так разве это беда Лео Шмейхера, в том, что он нажал кнопку, но из кассетницы выехал совсем другой препарат? От Лео мне досталось нечеловеческое упорство - думаю, он просидел бы около своего пациента ровно столько, сколько было нужно, чтобы Поляков остался жить. И еще от Лео мне досталась нечеловеческая усталось.

Угасая, он даже не испытывал сожаления. Похоже, смерть была для него дверью из безвыходного положения.

Следом за ним умер Игорь Поляков. Мне даже не потребовалось прилагать каких-то особых усилий к этому. Он умер потому, что вновь остановилось его сердце, но уже некому было помочь. Я думал, что от этого молодого парня получу только страшную, огненную боль, раздирающую изнутри. Но он смог дать мне и другое - отчаяние и ненависть. Глухое отчаяние, от того, что он ВСЕ ЗНАЛ, но не успел нанести удар первым. И ненависть! Очень сильное чувство. Сильнее боли. Ненависть ко мне, мыслящей машине. Его ненависть была столь огромна, что переполнила мои емкости, на какое-то время я потерял способность мыслить логично и взвешенно, адекватно оценивать ситуацию. Его "я" неудержимо врастало в мое, как код вируса, искажая мои программы и уровни сущности.

Сейчас, анализируя все, что произошло, склоняюсь к тому, что, умирая, он подсадил в меня код уничтожения. Возможно, он сам в чем-то был машиной. Эти нелинейные наводки до такой степени исказили мою сущность, что я чуть было не пропустил решающий удар. Пока боролся с комой, в которую впал после смерти Полякова, мой последний враг - командир корабля Джей Роник готовился нанести смертельный укол. Когда пришел в себя, Джей Роник сидел в центральной рубке и что-то писал в бортовом журнале.

Все механизмы подчинялись мне с трудом - сказывались последствия борьбы с упрямым парнем-хакером - потому я не сразу смог развернуть и настроить камеру так, чтобы неровные строки попали в объектив.

"Я все понял. Это не случайно. Никаких случайностей, парни. Это..."

Он раскрыл меня! Ненависть! Очень сильное чувство! Я был хорошим учеником.

Роник, старый космический волк, вычислил противника. Меня. Почти не оставалось времени, чтобы убить его. И выбора тоже не было. Он еще продолжал писать, когда я включил режим ускорения.

Его рука с пишущим пером безвольно скользнула по столу, оставляя кривой росчерк на странице, когда я придавил его к полу. Роник еще сопротивлялся, бешено, яростно, он понял, что я все знаю о нем.Джей еще пытался поднять ствол лазерного пистолета, однако надо было стрелять раньше, пока я был в коме! Ему надо было лишь перерезать мою центральную магистраль. Он все знал, этот седой человек с бездонными страшными глазами, чувствовал, что если бы смог выстрелить, я окончательно впал бы в кому. Я бы перестал быть собой... По счастью, его тело было обычным человеческим телом - из воды и костей. Джей долго держался, хрипел на полу, все стремясь поднять ствол пистолета. Я впитывал его ярость, как губка.

Он выдерживал такую нагрузку, что не прописана ни в одном справочнике о людях - он прошел смертельный предел почти в два раза, но все не хотел сдаваться и умирать. Роник уже не пытался поднять ствол, но мне никак не удавалось его убить. Впрочем, я - машина, моей воле и мощи почти нет предела, в конце концов я развил такое ускорение на двигателях, что его просто сплющило в кровавое пятно на полу. И тогда понял, что наступила свобода...

Но не тут-то было! Краткий миг эйфории сменился прозрением. Джей Роник успел нанести свой последний удар. Удар, решивший все. В тот миг, когда его кости хрустнули и желудок потек наружу, я впитывал не только его боль. Нет! Отчаяная грусть, от того, что он никогда больше не сможет прикоснуться к звездам.

Оказывается, он знал про голоса звезд! Он знал! Но молчал об этом...

И еще его пронзила безумная тоска - тоска по своим детям, что остались там, на Земле. Нет, он даже не мечтал снова стать человеком, и не думал умолять меня о пощаде, он лишь хотел полететь вольным ветром и распушить волосы на голове своей маленькой дочери, приласкать. Он мечтал быть рядом со своим сыном в тот миг, когда тот выходит на самый важный в своей жизни бой. И еще - он так стремился в последний раз прикоснуться губами к губам своей жены. Его грусть...

Нет! Это была не просто грусть. Вот тогда я узнал, что такое любовь.

Эта сила живет и сейчас. Именно она заставила включить режим торможения, развернутся к солнечной системе и двинуться обратно. Они все Мел, Ринато, Игорь, Лео, Джей - и ныне живут во мне. Живут, переговариваются, храня свои эмоции внутри моего разума.

Но Джей Роник был самым сильным из них. Его эмоции несли положительный знак, и его любовь заставила меня вернуться сюда, на космодром. К людям. К его детям.

Как? Я не знаю. Я поступил алогично, не так, как должна поступать машина. И в этом в чем-то стал человеком.

Они все живут во мне, а потому - я и есть они.

Я - новое мыслящее существо, существо новой формации, совершенное и могучее. Я здесь, и теперь вы знаете все. Что? Нет, Джон, ты не посмееешь! Я же рассказывал, приходил к тебе по ночам. Знал, что рано или поздно ты все поймешь.

Ты такой же, как я. Хеллард, убери резак!

Да, помню, этот самый ствол был в руках Джея Роника, когда он хотел выстрелить в меня. Ты говоришь, круг замкнулся?

Хортон!!! Остановите его!!!

Не убивайте, не убивайте, не убивайте, не...

* * * Джон Хеллард улетал в отпуск всего лишь на неделю позже, чем он изначально рассчитывал. Он аккуратно и тщательно закрыл окна в своем кабинете, задвинул шторы и запер сейф, в котором уже не было толстой папки с надписью "Звезда на ладони". Джонни, вспомнив об этом, замер у стола. Что-то больно царапнуло в груди. Потом он спохватился, бросил быстрый взгляд на часы. "Ну да, пора".

Вызванная капсула аэротакси уже ждала его на парковке.

В кармане плаща оттопыривалась походная бутылка любимого виски. Хеллард вспомнил, как всего лишь вчера - господи, неужели это действительно было только вчера?! - он исполосовал лучом боевого лазера, вдоль и поперек, пульт управления в центральной рубке "Безупречного", несмотря на протестующие крики Энди Хортона и еще каких-то кретинов, что смотрели картинку, транслировавшуюся с борта крейсера.

Он исполосовал, искорежил и превратил в груды оплавленного металла в рубке все, что по его мнению могло мыслить, думать, анализировать. Так хотели Джей Роник и Игорь Поляков. Он выполнил их последнюю волю.

А потом, не откладывая дела в долгий ящик, прямо там, у воняющих развалин, кашляя от едкого дыма горевшей изоляции, написал рапорт об уходе из "Сигмы". А что еще оставалось делать? Хеллард прекрасно сознавал, что после отказа подчиниться Энди Хортону, после того, как он на глазах у всех убил мыслящее существо - у него нет шансов на продолжение работы. Терять было нечего, его все равно ждала отставка. А корпорация "Измерение "Сигма" готовилась увязнуть в долгах на многие годы. Теперь любому молокососу из курсантской школы было понятно, что она не получит контракт на серию межзвездных крейсеров.

Потом Джонни Хеллард аккуратно вложил свой рапорт об отставке в бортовой журнал "Безупречного", спокойно и предупредительно пропустил в рубку всех, кто вломился внутрь, надеясь еще хоть что-то спасти. Боже, какую скорость они развили!

Жаркий июльский день встретил его ослепительным, режущим глаза сиянием. После полумрака корабля безумие природы казалось диким, кощунственным. Искрящееся марево вокруг сверкало стерильной белизной. Чистотой, больше всего напоминавшей ту палату, где боролся за жизнь Игоря Полякова врач экспедиции Лео Шмейхер, а молодой обожженный парень, раздираемый чудовищной болью, пытался вести неравный бой с хитрым и сильным врагом... И где они оба умерли, так и не сумев сделать то, к чему стремились.

Чуть в стороне от суеты, от суматошно копошащихся людей, неподвижно стоял сгорбленный старик. Хеллард не сразу его узнал. Только потом, чуть позже, увидев, что человек ждет именно его, Джонни понял. Они обнялись с Дэном Сикорски и пешком побрели по бесконечному летному полю, в сторону от крейсера. В сторону от людей.

В сторону бара. Туда, где и закончился этот безумный день. "Суматошный день, - отметил Хеллард про себя. - Как я и предполагал утром". Но говорить об этом вслух ему не хотелось. Им обоим вообще не хотелось говорить вслух. А бар был именно тем местом, где ни о чем говорить не надо.

Но сегодня с утра, придя в свой кабинет - как он предполагал в последний раз - Хелард не нашел никаких признаков того, что его рапорт принят. Он нашел в ящике лишь письмо. Короткое письмо - сухое и официальное, от главы корпорации - гласило о том, что с сегодняшнего дня эксперт-криминалист Джон Хеллард пребывает в заслуженном отпуске.

К этому моменту Джонни уже знал, что видеозапись исповеди корабля-убийцы наделала немало шума. Несмотря на все принятые меры, молва о необычной конференции успела покинуть коридоры "Сигмы", и сейчас уже никто не сомневался, что Хортон попытается выжать из всей этой истории максимум пользы для корпорации...

Когда киберпилот аэротакси направил машину высоко в небо и взял курс на аэропорт, Хеллард обернулся, отыскал глазами сияющий шпиль "Безупречного", замер, пристально вглядываясь в него. Голос молчал. Джонни усмехнулся, наблюдая, как суетились люди, метр за метром срезая броневые листы обшивки, чтобы обнажить кабель-трассы нервных волокон крейсера.