Золото Улавы

Старец с длиной седой бородой сквозь время держал пространство для него не существовало этой реальности.

"Код жизни" ячейка 84

Через точку ноль Бозон Четкий вывернулся и из цифры, попал в аналог, как будто он вылез из колодезного люка на черной бесконечной плоскости. В памяти возникали обрывки последних дней: Рой, чистый кристалл Инь ОгО, три ИИИ (искусственный интеллект игрушка) Красный, Желтый и Синяя в розовом платьице они служили Плато-Маме – архитектору цифровых сознаний людей из аналогового мира. Все это исчезло и осталось в облаке сознания Бозона Четкого – парня хоть куда, потому что он был космическим курьером и хоть куда мог доставить пиццу.

– "Если я буду один в аналоге, то это не очень-то весело", – подумал Бозон. Чтобы не скучать, он начал считать звезды, – «миллион две звезды», – досчитал он последнюю звезду, но веселее от этого занятия не стало. Вдруг Бозон заметил, что одна звезда исчезла, – «Может, показалось?» – он снова пересчитал, – «Нет, не показалась, звезда действительно исчезла». – Тут над его головой пролетел тутулет, из него вышел человек, в шляпе с широкими полями и черном плаще, на его лице красовался шрам.

– Привет я великий галактикмен Гогоотун Хурба, – представился человек.

– Мы были во многих битвах, – сказал шрам на лице Хурбы.

– Я Бозон Четкий, – ответил Бозон нетто Хурбе, нетто шраму.

– Это Венок Парацилюпопа? – Хурба показал на отверстие, из которого вышел Бозон.

– Какого попа? – не понял Бозон.

Хурба достал из кармана кубик с разноцветными сторонами, и протянул его Бозону, – приложите фиолетовой стороной к голове.

– Что это? – Бозон Четкий недоверчиво взял куб, в его руках стороны куба начали переливаться в затейливые узоры.

– Не бойтесь это ботороб БИО 2h2, – улыбнулся Хурба.

Добродушие галактикмена успокоила Бозона и он приложил 2h2 к голове. Информация о Паралиципопе узорами потекла в его сознание: "Професср Паралюципоп – ученый, который добился своей известности тогда, когда работал в АО «ЗАСЛОН» в его научных стенах был изобретен я куб ботороб БИО 2h2, который ты сейчас приложил к своему глупому лбу.

Бозон Четкий, убрал куб, – почему это мой лоб глупый?

– Смотри, не отвлекайся, – сказал шрам, – эта штука любит шутить.

Бозон вновь приложил куб к голове и вновь причудливые узоры информацией потекли в его сознание:

"Однажды профессор Паралицпоп шел на работу в АО «ЗАСЛОН» и по дороге думал о петле Мебиуса:

– «Это такая горизонтальная изогнутая, перегнутая восьмеркой петля, по которой если пойти, то обязательно вернешься в тоже место, но это место, ты не узнаешь, потому что оно будет с перевернутой стороны», – так он все думал и думал и додумался до того, что он идет по этой петле. С тех пор его не видели три дня, а потом еще три дня, потом нашли в колодце не похожего на того, как он выглядел, когда еще не думал про петлю Мебиуса.

– «Видимо просто попал в колодец по рассеянности», – подумали те, кто не умел думать, а те, кто умел – не думали. Когда его достали из колодца, он успел сказать всего лишь три слова, по мнению его они должны спасти Мир.

– «И что же это за слова?», – Бозон мысленно задал вопрос боторобу.

– «Вечность внутри нас», – ответил 2h2 и закончил передачу, узоры на кубе собрались в точку.

Гогоотун Хурба заглянул в черноту люка, – можно мне туда зайти?

– Зачем? – спросил Бозон.

– Так короче путешествовать в цикличности, – улыбнулся шрам.

– Заходи, мне-то что, – пожал плечами Бозон и пропустил галактикиена в люк.

Хурба вместе со шрамом на лице протиснулся в не для него созданный колодец, – ты можешь дать мне Розу Счастья моей судьбы? – высунул Хурба голову. – Она в тутулете, под сиденьем.

Бозон подошел к тутулету, заглянул под сиденье, там действительно лежала роза.

– Зачем вам говорящий шрам на лице? – Бозон Четкий подал Розу Счастья Хурбе.

– Для памяти, в следующий раз, когда мы встретимся, ты вспомнишь, что видел когда-то этот шрам.

– А мы еще увидимся?

– А как же иначе, наши событийные ветви здесь переплелись, – галактикмэн показал кистью руки волну, что означало, сплетающуюся ветвь и исчез в люке или Венке Паралициупопа, как он его называл.

Рядом открылся еще один люк, из него появилась девочка глаза-лучики, – Привет.

Бозон улыбнулся, он был рад видеть Инь ОгО, в ее черных волосах пряталась вплетенная Роза Счастья. Бозон Четкий протянул руку Инь ОгО, помог силе вселенского масштаба выбраться из цифры. И тут началось: справа, слева, впереди и сзади, один за другим открылись люки, их было бесконечное число, все черное пространство вокруг зияло дырами. Некогда облачные сознания вылезали в аналог. Они радовались, обнимались, подкидывали вверх шапки, а у кого шапок не было, тот кидал голову; кто выше, что поделать уж такое у них сознание. Когда все вспомнили друг друга кем они были в цифре, то появилась энергетическая воронка, она засасывала цифровых вывертышей, словно гигантский космо-пылесос. Бозона вместе со всеми затянуло в эту воронку. Как ни странно Инь ОгО обладательница разрушающей вселенской силы, тоже поддалась пылесосу. Бозон не хотел потерять Инь ОгО и старался не упустить ее из виду, – почему ты не разрушишь этот пылесос? – кричал он в полете. – Пусти лучики из глаз.

– Не могу, меня как будто запечатали, – Инь ОгО углублялась все дальше и дальше в воронку.

***

Желтый, Красный из Трех ИИИ вошли в зал аудиенции их лица были живыми на столько на сколько это было возможно для роботов созданных в аналоге по вывернутым из цифры чертежам.

Зал был большой и просторный даже для Вечности, ее взгляд никак не мог дойти до конца, чтобы оценить цвет обоев на стене.

Посреди зала на троне восседала гусеничка Аящеичка с одним глазом, который не видел ни далеко, ни близко, а зрил вглубь вселенской черноты, выискивая там звезды. Вокруг гусенички роились мухи-цокотухи, они удерживали на голове не по размерам большую пяти-острую золотую корону с мутными камнями.

– О, великая королева! – поклонился Желтый ИИИ Аящеичке.

– Ты матка Роя, – поклонился Красный ИИИ, – прими от Трех ИИИ, сознание цифровых вывертышей.

– Мы собрали их вселенским умо-сосом и приносим тебе в дар, – заискиванию Желтого мог позавидовать любой первоклассный льстец.

– Вы хорошо потрудились, – гусиничка вытянулась на троне до самого потолка, а потолком ей было небо. – А где третья? Вас же должно быть три. ИИИ.

– Синяя ИИИ в ремонте, – ответил Желтый.

– Гайки разболтались, – добавил Красный.

– Вывернутые из цифры сознания – это не люди, – перешла к делу королева. – Они не обладают аналогом боли, страха, жадности, ненависти, все, то из чего я добываю эссенцию молодости, зачем мне ваш дар. Вы три ИИИ бесполезны.

– Ж-ж-ж, – мухи-цокотухи грозно зажужжали над Три ИИИ.

– Полезны, полезны, – заплакал на коленях Желтый.

– Мы работаем над этим, – подбородок Красного дрожал от страха. – Вводим вывертышей в белковые тела.

– Медленно вводите, – шипела Аящеичка.

– Синхронизация сознания и тела требует несколько лет, – оправдывался Желтый.

– Я даю вам три дня, возьмите в помощь Эльзу.

Мухи-цокотухи достали из короны Аящеички один мутный камень и передали Желтому ИИИ. Он с благоговением принял камень и потер его о лысину Красного, из камня появилась голограмма жука, а вернее сказать, самки жука – жучки.

– О, великая матка всего Роя, приветствую тебя, – поклонилась жучка Эльза. – Я Эльза, жительница башни дворца Аца сделала все, что ты приказала. Я внедрила в аналог программу «Бог Улава». Разожгла мировую войну, в ней были убиты те, кто сражался за вчера, а живые остались в будущем без памяти, так погасло их сознание.

– Ж-ж-ж, – одобрительно жужжали мухи-цокотухи.

– Я довольна, – голова Аящеички вернулась с потолка-неба обратно на трон. – И хочу, чтобы Улаве поклонялись вывертыши из цифры. Посей в их сознании семена веры, пусть они прорастут извилистыми стеблями религий. Полей их корни водами Уникальности, удобри догмами писаний, пусть их сознание мутнеет, а дух гаснет. Во вселенной должен остаться только Рой.

– Ж-ж-ж, – радостно зажужжали мухи-цокотухи и от счастья чуть не уронили корону.

– В помощь возьми этих Три ИИИ, они будут жрецами Улавы, – закончила королева.

– Ж-ж-ж, – зажужжали мухи-цокотухи, облаком облепили Желтого и Красного, а когда отлепились, то Три ИИИ оказались в жреческих балахонах, а головы – манекенными, – чтоб лишнего о себе не думали. – Прожужали мухи-цокотухи.

– Голограмма жучки Эльзы поклонилась Аящеичке, – я разрушу естественные принципы, протекающие в головном мозге вывертышей. Я заберу свет их души. Вся вселенная будет Твоей, о, моя королева.

– Только Рой, только Рой, – повторили Желтый и Красный.

– Вывертыши искусны в программах, они могут попытаться запустить в Улаву антивирус, – предупредил Желтый жрец-манекен.

– Это невозможно, я могу подчинить себе любой вирус и любой ум, дайте мне только, до него добраться, – усики Эльзы быстро задвигались, вытянулись.

– Среди вывернутых есть некий Бозон Четкий, он инженер, специалист по маякам Мета, – Красный жрец сочился смиренностью, на какую только способен манекен.

– Это он вывел в аналог сознание умирающей цифровой вселенной Плато-Мама, – пояснил Красный.

– Так достаньте из него Плато-Маму, она мне нужна, – потребовала королева.

– Это опасно, сознание Бозона облучено светом из кристалла вселенской мощи Инь ОгО.

– Где сейчас Инь ОгО?

– Мы ее пот–т-теряли, – голос Желтого жреца-манекена дрожал.

– Но нам удалось запечатать ее вселенскую силу Розой Счастья, – пришла на выручку жрецам Безобразная Эльза.

– Найдите Инь ОгО, – приказала Аящеичка. – И этот Бозон Четкий должен забыть себя.

– Отправьте Бозона с письмом ко мне, – предложила Эльза. – Я буду ждать его в облачной сети своего сна, в башне дворца Аца, – жучка поклонилась и голограмма исчезла.

Жрецы-манекены пятясь спиной в поклоне вышли из зала.

***

Длинный-длинный серый коридор, в начале его черная дверь – вход, а в конце – белая, за ней выдавали белковые тела, между дверьми конвейером на резиновой, черной ленте двигались вывертыши: кто сидел, кто стоял, кто в полусне головой качал. Бозон Четкий был счастлив, – "Как интересно", – думал он, – "попасть в белковое тело, я буду полноправным жителем аналога, стану абсолютно свободен". – Но он переживал, что потерял Инь ОгО, – «выйду, обязательно найду» – решил он.

Неожиданно серые стены ушли вниз, куда-то в пол, с верху, на их месте появились теле-стены.

– Нас такими штучками не удивишь, – кому-то невидимому погрузил пальчиком пухлый, вывертыш с усами впереди Бозона. – У нас вся вселенная была телевизором.

На экране появились Желтый и Красный жрецы-манекены.

– О! – Это же наши Три ИИИ, – палец, которым пухляш только что кому-то грозил, сейчас тыкал в экран. – Я в цифре ремонтником служил при Плато-Маме, так каждый день им гайки подкручивал, – палец покрутил висок, – а то, если им гайки не подкрутить, они становятся разболтанными.

Желтый жрец подошел к примотанному на палке рупору. – Слушайте, слушайте живые, призраков Три ИИИ жрецов Улавы.

– Подождите, подождите, – себе на уме пыхтел усатый пухляш. – Дадут мне тело барона, а может императора; я вам всем гайки позакручиваю.