Золотая рыбка-бананка

Золотая рыбка-бананка

- Хорошо ловится рыбка-бананка[1]… плохо ловится рыбка-бананка… - бормотал себе под нос Семен, наблюдая, как маленькие, чуть длиннее пальца, рыбки щекотно обкусывали его ступни. Экзотический тайский фиш-массаж. Триста батов за двоих – и сиди сколько хочешь, хоть пока рыбы вообще все ноги не съедят. Ну, или пока следующий желающий не придет.

Когда-то давно он читал Сэлинджера, и остался последний рассказ в сборнике – как раз про рыбку-бананку. Книгу, похоже, прихватил кто-то из гостей, так он и не узнал, что там было с этой самой рыбкой. И хотя Сэлинджер его не впечатлил, название, как и любое незаконченное дело, время от времени всплывало в памяти назойливой скороговоркой. Тем более что некоторые рыбки действительно были… бананки. Длинненькие и желтые. Особенно одна, покрупнее остальных.

Правда, рыбка эта была похожа, скорее, на подгнивший банан. Вся в бурых и черных пятнах. И вообще какая-то вялая и грустная. Больная, может? Она неподвижно висела в мутноватой воде в уголке аквариума, только подрагивали плавники, похожие на крылья мотылька, а ее полосатые, пятнистые и желтые подружки неутомимо штурмовали ступни Семена. Он осторожно пододвинул правую ногу поближе к Бананке – угощайся, болезная, а то ведь, небось, и подступиться боишься, как бы не затоптали в свалке. Рыбка едва заметно покачала головой и не двинулась с места.

Рыбка головой покачала? Ты, Сенечка, часом не перегрелся на паттайском солнышке? Или от Клавочки заразился? Ну ладно, она – из пушки в череп убитая прямой наводкой, а ты-то что?

Семен украдкой покосился на свою монументальную супругу, восседающую на пластиковом пуфике с другой стороны аквариума. Клавдия блаженно щурилась и лучилась счастьем, несмотря на то, что рыбки никак не могли обгрызть с нее лишние килограммы.

…И тут кто-то каак возьмет да каак подбросит в аквариум пиранью, эпически представил себе Семен. И она каак цапнет Клавочку за пятку, а Клавочка каак заорет, да каак выскочит! Тут ему, вроде бы, должно было стать стыдно за такие мысли, но не стало. И тогда стало стыдно потому, что не стало стыдно за мысли. В общем, он совсем запутался и хотел украдкой плюнуть в воду, но тут мимо мышкой прошуршал служитель.

- Как эти рыбки называются? – Семен исхитрился поймать его за штанину.

Служитель чирикнул что-то по-тайски, улыбнулся и убежал. Пора уже вылезать, подумал Семен. Первые минут пять было забавно, щекотно и необычно, потом стало скучно. В конце концов, пусть Клавочка сидит тут и кормит собою рыб хоть до второго пришествия, а он хочет мороженого с ананасами, самую большую порцию. Ему-то худеть не надо – он мысленно показал Клавочке язык и сделал нос, даже двойной нос, из двух рук.

В Таиланд они приехали не просто отдыхать. Семен состоял при Клавочке в качестве мужика-на-все-руки, в первую очередь, конечно, бумажника и переводчика (Клавочкин английский застрял на уровне четвертого класса общеобразовательной школы). А сама она рассчитывала в Паттайе наконец-то похудеть, поскольку купленный ими тур так и назывался – «Slim, Young and Beauty»[2]. Присоветовала его в турагентстве девочка-тростиночка, снисходительно оглядевшая Клавочкин без одного килограмма центнер живого веса. Мол, есть один такой ну просто замечательный оздоровительный тур, путевки расхватывают – прямо дерутся, вот совершенно случайно осталась одна на двоих. Отель, правда, три звезды… с минусом, и никакого так любимого нашим человеком all inclusive. Но зато всевозможные чудодейственные массажи, диета, фитотерапия – уедете постройневшей и помолодевшей.

Надо сказать, что пятнадцать лет назад, когда Семен только познакомился с Клавочкой, она была такой же тростиночкой, как эта офисная девочка в приталенном костюмчике. А может, даже и поизящнее. И носила 42 размер – наш, а не европейский. Потом была неудачная беременность, и разочарование Клавочка заедала пирожными… Ну, подумаешь, пара-тройка-десяток лишних килограмм, вот пройдет депрессия, и она сразу же похудеет, разве это проблема?

Но это действительно стало проблемой, потому что неравная борьба с аппетитом и собственным телом стала для Клавочки смыслом жизни. Год за годом она сидела на диетах, пила всякие сомнительные лекарства, ходила на не менее сомнительные процедуры. Иногда ей удавалось избавиться от нескольких килограммов, но потом она срывалась и набирала сброшенное с лихвой. Характер у Клавочки был соответствующий, ибо она знала только два состояния: голодная и злая или объевшаяся и тоже злая.

Спросите, как Семен терпел ее все эти годы и почему давно не сбежал. Трудно сказать. Видимо, критическая масса – во всех смыслах – еще не была достигнута, а может, просто ему некуда или не к кому было бежать, а он вовсе не принадлежал к тем, кто бежит в никуда. Он жил в какой-то своей параллельной вселенной, куда ворчание Клавочки доносилось легким шумовым фоном, а если уж очень сильно доставала, то всегда можно было пойти в гараж или уехать на рыбалку. От пылких некогда чувств остались воспоминания, снисходительное сочувствие с налетом злорадства и поросшая патиной привычка.

Клавочка пробежала по диагонали договор, едва мазнув глазами по мелкому шрифту, и восторженно завопила:

- Сеня! Таиланд! Недорого! Похудею!

Семен прочитал из-за ее мощного плеча мелкий шрифт и усмехнулся про себя. Кто бы сомневался! Если клиент не достигнет желаемого результата из-за несоблюдения режима, претензии не принимаются. А в режиме, небось, будет прописано, что фиолетовую таблетку № 16 надо принимать ровно в 2.45 ночи. Ах, вы проспали на пару минут? Ну, извините, надо было читать примечания.

Паттайский «спа-отель» оказался деревянным двухэтажным бараком на берегу моря. Спасибо хоть удобства в номерах, а не на улице. Небольшой бассейн на задворках оказался очень кстати: Семен в первый день вышел на пляж, окунулся и решил, что в такой грязной воде можно купаться и в Сочи. Ресторан при отеле тоже не обрадовал, подавали там исключительно диетические блюда для худеющих. В результате Клавочка, пожевав с утра водорослей, бежала на свои массажи и гимнастики, а Семен плотно завтракал в ближайшем кафе, потом бродил по улицам, ездил на всякие экскурсии или просто блаженствовал у бассейна в шезлонге с экзотическим коктейлем в руках.

К великому удивлению Семена, Клавочка не ворчала, не зудела, не жаловалась на жизнь. Она скрупулезно выполняла все предписания и даже умудрилась похудеть на три килограмма, что, впрочем, при ее габаритах было равносильно скидке в три рубля при покупке «Мерседеса» из анекдота. Более того, Клавочка приняла как догмат заверения менеджера отеля в том, что количество процедур и прочих издевательств перейдет в качество ее новообретенной красоты ближе к концу тура - скачкообразно. Да-да, она свято верила, что к концу третьей недели проснется утром, посмотрит на себя в зеркало – и побежит со всех ног покупать так полюбившийся ей в витрине ближайшей лавчонки полосатый комбинезончик размера S… ну ладно, ладно, пусть М. Семен только хмыкал в кулак, но не комментировал.

Рыбный массаж ей посоветовал все тот же менеджер. Мол, замечательно воздействует на всякие активные точки на ступнях. Семен покривился, но все же позволил себя уговорить – за компанию. Они зашли в небольшую комнатку с бассейном, разгороженным сеткой на квадратики, сполоснули ноги под краном и уселись на низенькие пуфики, отдав себя на съедение стайкам разноцветных рыбок.

Семен потянулся за полотенцем, но взгляд Бананки остановил его. Она действительно смотрела прямо на него. Вполне осмысленно смотрела круглыми выпуклыми глазками.

- Ну, и что ты хочешь? – спросил Семен, почему-то по-английски. – Ногу есть отказываешься, а больше у меня нет ничего.

- Выпусти меня в море, - ответила рыбка по-русски.

Семен чуть с пуфика в воду не свалился. Рыбка кивнула: мол, да-да, это на самом деле, а не мерещится. По правде сказать, слова Бананки прозвучали у Семена в голове, произнесенные механическим голосом телефонного робота, извещающего, что на счету недостаточно средств для совершения звонка. И почему-то он сразу безоговорочно поверил, что рыбка действительно обратилась к нему таким странным телепатическим образом. Пробежала огородами мысль, что не мешало бы поторговаться, но показалась какой-то донельзя пошлой.

Он оглянулся по сторонам, достал из кармана пакетик из-под фисташек, который закрывался сверху клейкой лентой, вытряхнул из него крошки и наклонился к воде. Его клетка бассейна была крайней, сосед справа ушел, а Клавочка, напротив, похоже, дремала. Ловить Бананку не пришлось – она сама с готовность заплыла в пакетик. Семен крепко прижал края и осторожно спрятал его в карман. Затем вытер ноги бумажным полотенцем, влез в сланцы и поспешил на пляж.

Выпущенная в морскую волну Бананка протелеграфировала: «Спасибо!», вильнула хвостом и исчезла. «Три желанья, у меня всего лишь три желанья, нету рыбки золотой», - разухабисто запела из мысленного аудиоархива Пугачева.

На следующее утро море кипело и бурлило, пальмы гнулись под напором ветра, а еще через день Семен вышел на пляж – случайный собеседник в кафе сказал, что после шторма можно найти красивые раковины для домашнего аквариума. Он бродил по мокрому песку, и вдруг в воде мелькнуло что-то ослепительно золотое.

«Привет, Семен, - сказал в голове все тот же робот. – Прости, что в тот раз с тобой не расплатилась. Линька, сам понимаешь, ощущения – как с бодуна. Ну, заказывай, чего хочешь?»

- Эээ… - глупо заморгал Семен. – Так ты это, правда золотая?

«Золотая, золотая. Только давай побыстрее, я тороплюсь. И без глупостей, три желания – и все, никакого гарантийного ремонта. И учти, я еще восстанавливаюсь, так что желания давай попроще. Мир во всем мире не прокатит. Такое, сугубо меркантильное. Для тебя или для близких родственников».

- Ну… денег для начала.

«Много не получится. Пол-лимона евро хватит? Записывай банк и номер анонимного счета. Это бандюка одного денежки. Его грохнули, а счет остался. Только ты поаккуратнее, мало ли что…».

- Еще здоровье. Абсолютное.

«Ну, ты, Семен, загнул. Абсолютного даже у меня нет. Давай так. В твоем доме находится страховая компания. Ты туда зайдешь и оформишь какую-нибудь ерундовую страховку. И выиграешь рекламную акцию – самое чумовое ДМС[4] аж на пять лет. Лечись не хочу. Устраивает?»

Семен поморщился. Как-то все не по-сказочному получалось. Ну да ладно, дареному танку в дуло не смотрят. Что бы еще пожелать? Он вдруг вспомнил «От двух до пяти» Чуковского где ребенок обвинял пушкинского старика в глупости: нет чтобы сразу попросить новую старуху.

- Слушай, а ты можешь Клавочку сделать снова молодой, стройной и красивой? – спросил он, особо ни на что не рассчитывая: наверняка опять будет какой-нибудь подвох.

«Да запросто, - в роботовском голосе послышались какие-то глумливые интонации. – Ну, бывай, Семен. Удачи тебе!»

Бывшая гнилая Бананка, а ныне Золотая рыбка, скрылась в шапке неопрятной пены, а Семен остался стоять на берегу, сжимая в руке клочок бумаги с нацарапанным номером счета в швейцарском банке. Порыв ветра ловко выхватил бумажку из его пальцев и унес в морскую даль.

- Дуром пришло, дуром и ушло, - вздохнул Семен, исследуя себя на желание утопиться с горя. Было обидно и досадно, и хотелось избить себя ногами, но утопиться – почему-то нет.

На следующее утро Клавочка проснулась снова двадцатилетней.

- Сенька, сработало! – завопила она, увидев себя в зеркале. А закончив вопить, отправила Семена в ту самую лавчонку за трусами и полосатым комбинезоном – все ее чехлы на танки теперь можно было выбросить.

Ну а дальше Клавочка развила такую активность, что у Семена глаза на лоб полезли. Она орала на менеджера (а Семен безропотно переводил) и требовала справку, что похудела и помолодела в результате процедур – все, как обещано в договоре с турагентством. А справка ей нужна для консульства, чтобы там дали справку для аэропорта, а то ведь теперь она на паспортную фотографию ну ни капельки не похожа. Да и российский паспорт придется менять.

Бедный менеджер ошарашено отбивался, но Клавочка стервозно-базарным голосом вопила, что если он отказывается, значит, весь их «оздоровительный тур» - сплошной обман, и она подаст в суд, вплоть до Страсбургского.

На секунду Клавочка перевела дух, Семен повернулся к окну и вдруг увидел, как в море вспыхнула золотая искра.

«Эх, ну и дурак же ты, Семен, - раздался в голове знакомый механический голос. – И деньги на ветер пустил, и Чуковского не послушался. Даже ребенку было ясно, что надо было просить новую старуху. Новую, а не отреставрированную. Ну ничего, она тебе еще даст жару. Вот тогда-то тебе страховочка и пригодится – нервишки лечить…»