Злодейка, приручившая Дракона

Глава 31

Хрупкий мир, который мы построили, не просто был разрушен. Он замерз. Лед, который я так долго и мучительно топила в его душе, вернулся, но теперь он был направлен не на весь мир, а на меня одну. Дни после моего признания превратились в пытку тишиной и вежливой холодностью.

Кай сдержал свое слово. Он начал проверку. Но его проверка была обоюдоострым мечом. Мужчина отдалился от меня, соблюдая лишь внешние приличия. Мы все так же ужинали вместе, но наши разговоры стали формальными, лишенными былой интимности. Он больше не делился со мной своими мыслями, не искал моего совета. Генерал заперся в своей цитадели из недоверия, и я чувствовала, что с каждым днем стена между нами становится все выше. Ночи стали самыми мучительными. Он больше не приходил в мою спальню. Я спала одна в огромной холодной кровати, и его отсутствие было физически ощутимым, как незаживающая рана. Я знала, что он страдает один, борясь со своим проклятием, и мое сердце разрывалось от бессилия. Я дала ему оружие против врага, но это же оружие он теперь направил против нашего союза.

Я видела, как он наблюдает за Элайрой. Он стал проводить с ней больше времени, но это было не то общение, что раньше. Генерал Кай приглашал ее на прогулки в сад, вел с ней долгие беседы о ее даре, о ее деревне, о богах. Он был безупречно вежлив и внимателен. Мужчина давал ей веревку, ожидая, когда она начнет вить из нее петлю. А я наблюдала за этой игрой со стороны, и ревность смешивалась с ледяным страхом. Что, если я ошиблась? Что, если она действительно невинна, а все мои доказательства — лишь цепь чудовищных совпадений? Тогда я не просто потеряю его доверие. Я потеряю его навсегда.

Ловушка, которую он приготовил, была гениальной в своей простоте.

Однажды во время одной из таких бесед с Элайрой в саду, Кай, как бы невзначай, упомянул о «проблеме» с поставками серебра из северных рудников. Он говорил о том, что гвардия на границе осталась почти без жалования, что зреет недовольство, и что он будет вынужден в ближайшее время отправить туда значительную часть своей личной казны под слабой охраной, чтобы предотвратить бунт. Мужчина говорил это с досадой, изображая слабость и озабоченность, делясь «государственной тайной» с единственным «чистым» человеком, которому он мог доверять.

Это была ложь от первого до последнего слова. Караван с золотом действительно должен был отправиться на север, но по совершенно другому, секретному маршруту и под защитой его лучших воинов. А тот караван, о котором он рассказал Элайре, был приманкой. Пустышкой.

Я знала об этом плане, потому что, несмотря на нашу холодную войну, он все еще считал меня своим стратегом. Кай изложил мне план сухо, по-деловому, как одному из своих генералов, и я, так же сухо, одобрила его, не выдав ни капли своих эмоций.

Теперь оставалось только ждать.

Два дня ничего не происходило. Элайра была все так же мила, добра и заботлива. Она продолжала присылать генералу свои «исцеляющие» амулеты, которые он молча принимал и откладывал в сторону. Моя тревога росла. Я начала думать, что проиграла.

А на третий день Тим, бледный как смерть, проскользнул в мои покои.

— Моя леди, — прошептал мальчишка, — она сделала это.

— Кто она? Что сделала, Тим? — мое сердце замерло.

— Леди Элайра. Сегодня утром она отпустила свою личную служанку на рынок. Но я проследил за служанкой. Девушка пошла не на рынок. Она отправилась в портовый квартал и встретилась там с человеком. Человеком канцлера Ремингтона. Служанка передала ему записку. Мои люди смогли перехватить ее, когда посыльный возвращался.

Тим протянул мне крошечный, туго свернутый клочок бумаги. Мои руки дрожали так сильно, что я едва смогла его развернуть. Там было всего несколько слов, написанных изящным почерком:

«Золотой караван. Северная дорога. Послезавтра на рассвете. Охрана слабая».

Доказательство. Неопровержимое. Черным по белому.

Но я не чувствовала триумфа. Лишь ледяную пустоту. Я действительно была права. И от этого было только хуже.

— Отдай это капитану гвардии, — приказала я Тиму. — Скажи, чтобы он немедленно доставил это лично лорду-генералу. И ни слова больше никому.

Когда Тим ушел, я осталась одна. Я не знала, что будет дальше. Как он отреагирует? Что сделает с ней? Что сделает с нами?

Ответ пришел через час. В мою дверь не постучали. Она просто открылась. На пороге стоял Кай.

Я никогда не видела его таким. Его лицо было похоже на маску из серого камня. Но в его глазах не было ни ярости, ни гнева. Там была пустота. Пустота выжженной дотла земли. Он молча вошел в комнату и протянул мне записку. Ту самую.

— Ты была права, — сказал он глухо. Его голос был безжизненным.

Мужчина подошел к окну и уставился на город. Я видела, как ходят желваки на его скулах. Он не просто получил доказательство предательства. Генерал потерял надежду. Надежду на то, что в этом грязном мире может существовать что-то чистое. Надежду на покой, которую она ему давала. И эту надежду у него отняла я.

— Что… что вы будете с ней делать? — спросила я тихо.

— Я уже сделал, — ответил он, не оборачиваясь. — Я пришел к ней. Показал ей эту записку. Спросил, что это.

Мужчина замолчал, и тишина в комнате стала оглушающей.

— Она не стала отпираться, — продолжил он. — Когда она поняла, что поймана, она… изменилась. Словно сбросила маску. Ее добрые глаза стали холодными, как лед. Ее улыбка превратилась в презрительную усмешку. Леди Элайра сказала, что я — чудовище, ошибка природы, и что ее бог, Пожиратель Огня, придет, чтобы очистить этот мир от скверны драконьей крови. Она сказала, что с радостью послужила бы орудием моего уничтожения.

Генерал Кай говорил, а я видела, как каждое слово причиняет ему физическую боль. Он переживал не ее предательство, он переживал смерть своей мечты.

— Я отдал ее под трибунал, — закончил Кай. — За государственную измену и шпионаж. Приговор будет вынесен завтра. Он будет быстрым. И окончательным.

Мужчина наконец обернулся и посмотрел на меня. В его глазах была такая бездна боли и разочарования, что у меня защемило сердце.

— Ты была права, Амелия. Во всем. Ты видела правду, а я, ослепленный желанием найти покой, был готов поверить в любую красивую ложь.

Кай подошел ко мне. Он выглядел таким уставшим, таким опустошенным. Генерал взял мои руки в свои, и его ладони были холодными.

— Я пришел, чтобы извиниться. За то, что не поверил тебе. За то, что сомневался. За то, что причинил тебе боль своим недоверием.

— Кай, не надо…

— Надо, — прервал он меня. — Я был неправ. Был слаб. Я позволил надежде ослепить себя. А ты… ты оставалась моим стратегом, моим щитом, даже когда я направил свой меч на тебя.

Мужчина притянул меня к себе и крепко обнял. Это были не объятия любовника. Это были объятия измученного, раненого человека, который нашел свой единственный порт в бушующем море.

— Я не знаю, кто ты, Амелия, — прошептал он мне в волосы. — Призрак из другого мира. Демон. Сумасшедшая. Но теперь я знаю одно. Ты — моя правда. Единственная правда, которая у меня осталась в этом мире лжи.

Кай отстранился и заглянул мне в глаза. Вся боль, вся пустота в его взгляде ушли, сменившись чем-то новым. Глубоким, осознанным, окончательным.

— Я принимаю тебя, — сказал он тихо, но твердо. — Кем бы ты ни была. Со всеми твоими тайнами, со всей твоей странной силой, со всем твоим прошлым, которого я не знаю. Ты — моя жена. Мой союзник. Моя половина. И отныне я буду доверять тебе больше, чем собственным глазам.

Это было не просто принятие. Это была капитуляция. Дракон больше не боролся. Он сдался. Генерал принял свою судьбу. И его судьбой была я.

Наш хрупкий мир, разрушенный моим признанием, не просто был восстановлен. На его руинах мы построили нечто новое. Крепость. Крепость, основанную не на страсти или нужде, а на абсолютном, безоговорочном доверии.

Битва за его душу была окончена. И, к моему собственному ужасу и восторгу, я ее выиграла.