Земская ведьма. Летняя практика

Часть 1. Глава 1. Ведьмина увертюра

- Ложись! - крикнула Дарина и первой рухнула на пол, придавив собственного кота.

Фамильяр взвыл и выдал поток ругательств, которые коту знать не положено.

- Вот же ж жмых! - досадливо почесал в затылке ассистент-домовой и ретировался куда-то под печку.

А я... Я упасть или спрятаться не успела, поэтому взрыв, последовавший в результате смешения корня мандрагоры и листьев бурчалки обыкновенной (которые вообще-то являются взаимоисключающими элементами) жахнул исключительно по моей тощей фигурке и выплюнул её из избы.

В полёте я успела проклясть и руки подруги, растущие не там, где надо, и собственную доброту. Дав торжественную клятву никогда и никому больше не помогать, я катапультировалась в куст малины, до смерти напугав деревенскую мелюзгу, которая повадилась жрать клубнику тут же поблизости. Ягоды были еще неспелые, да это не важно. Пусть зеленые, пусть мелкие и невкусные, это, в первую очередь, были МОИ ягоды.

Вообще-то воровать что-либо с ведьминого огорода - затея сомнительная, если не сказать - убийственная, но попробуй объясни это детям. Тем более, что ведьма я пока не дипломированная, а потому не опасная. По-настоящему страшные заклятья мне колдовать запрещено.

Впрочем, детвора в таких бюрократических тонкостях не разбирается. Мне же лучше.

- Ага! - гаркнула я и зловеще поднялась из малиновых зарослей аки мертвец из могилы. - Ягодок захотелось, значит? А ну брысь!

Я развела руки в стороны и призвала простенькое заклинание ветра, отчего по огороду пронёсся лёгкий вихрь. Дети секунду благоговейно смотрели на меня, но потом среагировали как положено – то есть завизжали и бросились врассыпную. Старшие забор перепрыгивали, мелкие пролезали через дыру, которой еще сегодня утром вообще-то не было. Вот же пакостники! Я им покажу, как частное имущество портить!

Со стороны я, наверное, выглядела эффектно: развевающиеся черные кудри, горящие зеленые глаза, чумазое лицо и прожжённый в некоторых местах сарафан. Любая другая ведьма бы расхохоталась, но жители села Вершки-Корешки ведьм не видали уже много лет и подзабыли, насколько они реально страшны в гневе.

Разобравшись с детьми и недосчитавшись четверти ягод (в следующий раз опрыскаю кусты специальным рвотным раствором, чтоб неповадно было!) я вернулась в избу.

Каюсь, насчет «частного имущества» я приврала. Изба была казенная и окружавший ее забор с огородом - тоже. Такая жилплощадь полагалась каждой ведьме, проходившей летнюю практику.

По сравнению с моим домом в столице, этот домишко по размеру скорее напоминал сарай, но ночевать под открытым небом в разы хуже – плавали, знаем. Вы не подумайте, я не какая-то городская фифа, которая нос от всего воротит, однако ж три месяца в деревне не каждый переживет. Тем более, что тут, кроме самого жилья надо еще и за огородом следить, и воду из колодца таскать, и отбиваться от местной шпаны, которая похуже саранчи будет…

С другой стороны, временный домик мне выделили хоть и маленький, но опрятный. Наличники все оказались выкрашены в свеженький белый цвет, половицы постираны, занавески заштопаны и даже конек на крыше в виде птички покрыт ярким глянцевым лаком. Посуда, конечно, не хрустальная, зато крепкая – деревянная! Такую уронишь – не разобьешь. И запах в комнатах приятный – травяной, горько-сладкий, совсем как в мастерской у бабушки...

Дарине выдали похожую избу – правда, на той стороне деревни, но мы с ней, как и положено лучшим подругам, проблемы местных решали сообща.

Одной из таких проблем стало приготовление антикомариного зелья. Звучит смешно, но вещь на самом деле толковая.

Мы с Дариной, выросшие в столице, поначалу лютовали, когда узнали, что у всей нашей группы практика назначена в пригороде, и только у нас двоих – в Праматерью забытой деревне на окраине. Наставники наши мольбы о смене места проигнорировали, аргументировав это указом царя, который вдруг решил возрождать деревни и придумал программу «Земская ведьма».

Согласно этой программе часть практикантов направлялась в села и другие злачные места, чтобы помогать тамошним жителям с нечистью и «прочими бытовыми проблемами». Под такими проблемами, естественно, подразумевалось изготовление зелий, снятие порчи, гадания и прочее-прочее.

Выросшие, повторюсь, в столице, мы с подругой запаслись ингредиентами для приготовления зелий красоты, молодости и всякой непрактичной чуши, поэтому были крайне удивлены, когда первым поступившим заказом от местных баб стало приготовления зелья от комаров.

А как его готовить – леший знает. В смысле, он, может, и знает, но спросить у него пока не получается. Ныкается от нас этот древесный балбес.

В Вершках с нечистью вообще история какая-то подозрительная. Леший нас в лесу не приветил, русалок мы в глаза не видели, да и домовые что-то замышляют…

Своего Федьку я привезла из столицы, он товарищ проверенный, а вот местные домовые себе на уме. Нам с Дариной поступило сразу несколько жалоб о том, что одним домовые не дают по ночам спать, гремя посудой, другим путают волосы, третьих едва ли не душат… А еще страшно матерятся и прячут самогон. Ужас какие самостоятельные стали!

Мы такого спроса на свои услуги не ожидали. Подрастерялись даже поначалу, но потом решили, что оно, может, и к лучшему. Практика ведь на то и практика, чтобы навыки свои ведьмовские развивать, решать нестандартные проблемы, репутацию улучшать…

Глава 2. Познакомьтесь с Вольдемаром!

- Ой-ей, - крякнула Дарина, отдирая себя от пола.

В результате взрыва ей подпалило платок, но в остальном она осталась чистенькой и никак не пострадала. А вот ее фамильяр – очень даже.

Кот походил на черную мохнатую кляксу и сдавленно пищал.

- Праматерь Великая, Вольдемарчик, бедный мой Вольдемарчик! – тут же запричитала подруга и принялась шептать над бедным животным лечащие заклинания.

Выглянувший из-за печи домовой Федька стянул с головы мурмолку* и тяжело вздохнул.

- Надень, дурень! – тут же шикнула я, заметив, что Вольдемар передумал отходить в мир иной и воскрес.

Такого скорбного выражения морды я не видела ни у одного кота. Хотя и котов подобно Вольдемару я тоже не встречала.

Вольдемар (или Волька, как я его называла за глаза) был во всех отношениях породистый, родовитый кот благородного черного цвета с аккуратным белым пятнышком на шее, похожим на жабо. Наверное, будь он человеком, служил бы в какой-нибудь Канцелярии, но, к счастью Дарины, родился всего лишь котом.

Фамильяром подруги он стал одиннадцать лет назад, когда та вместе с семьей оказалась приглашена на прием князя Родовида, у которого окотилась кошка. Так уж вышло, что Дарина, любопытная от природы (и благодаря своей ведьмовской натуре в том числе!) полезла в княжеские покои и случайно (а может и не случайно!) наткнулась на кошку с семью котятами. Шестеро из них были беленькими и игривыми, а вот седьмой оказался черным и каким-то флегматичным. Котенок тихо лежал в углу вдали от братьев и сестер и пялился куда-то в пустоту.

Наверное, уже тогда Вольдемар понял тщетность бытия и постигал основы мировой философии. Пока в этом самом постигании ему не помешала Дарина.

Подруга мгновенно почувствовала особую связь между собой и этим пушистым мудрецом. Фамильярская магия, что поделать…

Так уж у нас, ведьм, повелось, что в определенный период жизни (кто-то раньше, кто-то позже, а кто-то - никогда), мы встречаем зверя или птицу, готового не просто стать нашим домашним питомцем, а другом и партнером по ведьмовству. Некоторые люди почему-то считают, что мы сами вольны выбирать фамильяра, и поэтому удивляются, когда видят какую-нибудь деловую ведьму с бородавчатой жабой на плече. В представлении простых смертных мы якобы должны ходить едва ли не с драконом на привязи.

Хотя черный кот тоже сгодится. Кошки, на самом деле, вообще достаточно распространенный тип фамильяра наряду с крысами, воронами и змеями.

Достоверно никто не знает, по какому именно принципу ведьма и фамильяр чувствуют друг друга. Согласно народным поверьям, фамильяром становится та часть ведьминой души, которую она продала Темным Силам взамен на магию, хотя ученые со стороны самих ведьм эту теорию опровергают. Во-первых, потому что никакую душу мы Темным Силам не закладывали, а во-вторых, потому что у фамильяров, вопреки связи с ведьмой, есть своя воля и характер (не скрою – иногда очень сложный). Отсюда следует вывод, что фамильяры не могут буквально являться нашей частью, потому что обладают чрезмерной самостоятельностью.

Исследователи-магики вообще предполагают, что фамильяры – это реинкарнации так называемых «прафамильяров» - первых помощников самых первых ведьм, которых те уже выбирали как-раз таки по своему собственному желанию и с которыми заключили договор на крови. С людьми эта, штука, по-моему, тоже работает, однако связи магического клятвенного характера (а именно таковая и существует между ведьмой и фамильяром) действуют гораздо сильнее, поэтому и ведьма, и фамильяр как бы постепенно «притягиваются» друг к другу и однажды встречаются (или не встречаются, если ведьма совсем бестолковая или всеми силами противится Судьбе).

Однако упомянутый выше князь Родовид решил Судьбе не противиться, поэтому милостиво отдал котенка Дарине - дочери своего придворного колдуна, и та уже в шесть лет обзавелась особым питомцем.

В отличие от меня, которая и в семнадцать не нашла фамильяра. Даже обидно, как иногда везет некоторым…

Впрочем, подруге я не завидовала. Дарина с ее добрым (я имею в виду – добрым для ведьмы) сердцем действительно заслуживала такого фамильяра, как Вольдемар.

Хотя внешне и внутренне они были совершенно не похожи. Полная, смешливая Дарина с толстой светлой косой, которую она плела вокруг головы, ну никак не походила на хозяйку изящного черного кота с задумчивыми желтыми глазами. Пусть и выросшая при дворе, в семье почетных магов, подруга мало чем отличалась от простых девок и никогда не кичилась своим происхождением. Румяная, смешливая, Дарина запросто водила хороводы с «не знатными».

Вольдемар же на «чудачества» хозяйки смотрел сквозь пальцы…эээ…лапки. Свой досуг он предпочитал организовывать с пользой, поэтому его часто можно было заметить читающим книги в библиотеке или рассуждающим вслух. И это при том, что по меркам фамильяров Волька был еще молодым котом, которому положено по крышам бегать и в марте орать!

Ловить мышей Вольдемар считал ниже своего достоинства, поэтому их для него ловила Дарина. Кстати, благодаря этой особенности своего кота она лучше всех на курсе применяла заклинание «лови-хватай» и в меткости могла соревноваться с царским стрельцом.

Подруга с гордостью заявляла, что это все – продуманная тактика ее фамильяра, хотя я вынуждена не согласиться. Как по мне – Волька просто много мнивший о себе кот с задатками трагического актера.

Глава 3. К слову о магии

- Кончай уже ломать трагедию! – буркнула я коту, почесывая исколотые малиной руки. – Тут не один ты пострадал, между прочим!

Я прошла в дальний угол избы, стараясь не наступать на разлитое по полу зелье. Сквозь зеленую вонючую жижу проступали треугольные листья бурчалки обыкновенной, которая по форме очень походила на мьюн. Это мьюн, а не бурчалку следовало добавить в зелье, так как первый являлся связующим элементом для ингредиентов, а бурчалка, наоборот, разрывала все связи и приводила к БОЛЬШОМУ БУМУ. Про сочетание с корнем мандрагоры я лучше промолчу…

Дарина, опомнившись, уложила кота подальше от расплескавшегося зелья и подбежала ко мне.

- Ох, Алинка, прости пожалуйста, - голубые глаза подруги заблестели. – Это я виновата, я все перепутала… Надо же было так просчитаться!

- Ладно, чего уж теперь. Котел только жалко. Кажись, с него защитная эмаль окончательно сползла.

В самом деле, мой верный железный друг покрылся каким-то мерзким белым налетом и треснул. В ту же секунду, что я на него посмотрела.

Это меня добило.

Копируя Вольдемара, я громко охнула и вскинула руки к потолку.

- Ну не убивайся ты так, я тебе новый котел выпишу, еще лучше этого, - утешала меня Дарина. – И сарафан свой отдам! И вообще ты, бедная, вся колючками искололась, тебя тоже надо подлечить.

Усадив меня на скамью, Дарина засучила рукава и начала шептать слова заговора, водя своими пальцами по моей покрасневшей коже и выписывая невидимые узоры:

Болота тягучие,

Леса дремучие,

Ивы плакучие,

Дубы могучие,

Боль заберите,

Здоровье верните…

Дарина по профилю была лечащей ведьмой и в будущем мечтала профессионально заниматься целительством, как отец (тот факт, что калечила подруга с неменьшим рвением и попадала в мышь за несколько метров мы, пожалуй, опустим. Иначе что вообще за ведьма непутевая получается, если она не может себя защитить?).

Разумеется, целительство было обязательным предметом для всех учеников Школы Волхования, где ведьмы и колдуны, планирующие легально заниматься магией и зарабатывать ею на жизнь, обучались с десяти до двадцати лет. Как и подруга, я тоже могла снимать боль, залечивать небольшие ранки и ссадины, однако более серьезные травмы требовали особых умений (и чего греха таить – усидчивости), которых у меня от природы не было. А у Дарины – были.

Про особые умения или так называемую предрасположенность нам еще на первых уроках рассказывали, ибо мы, ведьмы, крайне зависим от Силы Рода – энергии, накапливаемой поколениями предков.

Исторически сложилось, что, в отличие от колдунов, которые черпают свою силу из определенных артефактов, амулетов и прочих «искусственных» источников, ведьмы взаимодействуют с материей «напрямую» - берут ее от деревьев, воды, ветра, реже – от животных или нечисти, если те позволяют.

Наша магия завязана на крови, хотя это вовсе не значит, что мы брезгуем какими-то волшебными предметами. Скорее, используем их не с такой периодичностью и менее виртуозно. Все-таки предметная магия – это что-то на стыке науки и волшебства, а ведьме нужна свобода. К тому же мы не столь уязвимы, но это как посмотреть... Колдуны при желании могут набрать добровольцев и обучить их, однако ведьма без природных задатков никогда не станет ведьмой, даже если ей будут преподавать величайшие из моего племени.

И вообще, даже при наличии блестящей родословной и выдающихся способностей, ведьме все равно нужно учиться быть ведьмой, как бы парадоксально это не звучало. Магия – штука непредсказуемая, ее нахрапом не возьмешь.

Лично мне до десяти лет вообще запрещалось волховать без присмотра взрослых или хотя бы старшего домового, а в Школе первые два года мы баловались какими-то простецкими заклинаниями типа зажигания свечи по щелчку пальцев или перемещению небольших предметов по воздуху.

Вернее, это мне тогда казалось, что заклинания были простецкими, но на самом деле они воспитывали в нас усидчивость и терпение. Директор Школы – Котофей Васильевич – говорит, что главное для любого представителя волшебного сообщества – дисциплина. Без нее и без наличия какого-либо контроля со стороны весь мир полетит в тартарары (однажды, кстати, так и случилось, но об этом мы поговорим попозже). Словом, волхование – работа крайне ответственная, и облегчить ее помогают фамильяры.

Со временем они перенимают часть волшебных сил своего хозяина, помогают ему в быту и волшбе. Ведьм без фамильяров у нас считают неполноценными и всерьез не воспринимают…

Я глубоко вздохнула, глядя как Вольдемар сладко потягивается, удобнее устраиваясь на даринином платке. Неудивительно, что фамильяром подруги стал представитель семейства кошачьих. Они ведь тоже лечат.

Интересно, а какой фамильяр будет у меня? Может, сова, как у госпожи Озары?

Госпожа Озара преподавала прорицание, и я была ее лучшей ученицей. В моем Роду все занимались предсказанием, так что выбор магического профиля определили еще до моего рождения. Конечно, я могла выбрать другое направление, но успехов бы не достигла. Говорю же, у нас, ведьм, все решает наследственность.

Глава 4. Как домовые избу приручают

- Готово! – Дарина хлопнула меня по руке.

Я взглянула на ладони, с которых исчезли малиновые занозы, и благодарно улыбнулась.

- Спасибо.

- Надо же мне чем-то компенсировать этот бардак, - подруга подошла к пролившемуся зелью и зажала нос рукой. – Ну и вонища…

- Согласен, - Вольдемар обошел зеленую лужу по краю.

- Сможешь убрать? – спросила я домового, который успел уже состроить страдальческую мину и мысленно наверняка проклинал нерадивую хозяйку с гостьей.

- Кудыть деваться-то? Ох, за шо мне все это… Ни благоустроя, ни покоя…

- Скажи спасибо, что мордобоя нет! – цыкнула я. – Бубнит он тут…

Продолжая трындеть, Федька скрылся за печкой, но вскоре вылез обратно с побитой жизнью шваброй и ведерком.

- Это что еще за шутки? – возмутилась я. – Как же твоя магия?

Домовой возвел очи горе.

- Ох, бестолко-о-о-овая… Не слушается меня пока изба, понятно?! Вот как отношения с ней налажу, так и буду по щелчку пальцев все убирать. А пока… Во-ть!

И маленький мужичок схватился за маленькую швабру. Зрелище было одновременно комичное и жалкое.

Тут, пожалуй, стоит сделать небольшое лирическое отступление про взаимоотношения домовых и собственно домов. Видите ли, домовые, вопреки расхожему мнению, привязаны не к конкретному месту, а к конкретной семье, поэтому в случае переезда оной хранители очага обязаны сняться с места и последовать за хозяевами.

Нет ничего хуже для домового, чем переезд! И не потому, что домовому приходится покидать насиженное места и страдать впоследствии приступами ностальгии, а потому, что вместе с прежним местом домовой теряет часть своей силы.

С каждым новым домом домовой, говоря простым языком, обязан «наладить отношения», что в переводе на язык магический означает «перебороть дух прошлого хозяина, которого дом еще помнит и потому не хочет признавать нового».

По поводу памяти домов и вообще каких-либо географических объектов (как и объектов бытового назначения типа колец, кокошников и пр.) есть целые магические трактаты, но лучше всего их суть вам перескажут ведьмы-поисковики, которые на этом специализируются. Такие чаровницы враз найдут человека по одному только его носовому платочку и расскажут, что и как произошло в доме столько-то лет назад…

По понятным причинам, к ведьмам поискового профиля обращаются, если пропал человек, собака, имущество или, если вам требуется пример глобального масштаба, когда необходимо ни много ни мало восстановить ход истории. О как! Правда, как понять, что ведьма вас не облапошила и сказала правду – вопрос открытый... Мы же, ведьмы, по натуре вредные и изощренные создания, как сказал мне однажды один купец, которому я нагадала скорое разорение.

К слову, купец и правда разорился через неделю, но его цитата про «изощренных созданий» мне понравилась. Правда, я бы предпочла все-таки «изобретательных». Или «творческих»…

Как бы то ни было, любой порядочной ведьме положен свой домовой. Думаю, вас в таком случае заинтересует вопрос, как быть, если в семье сразу несколько ведьм и все они живут в разных местах? Уверяю, ответ вы наверняка знаете, потому как размножаются домовые самым что ни на есть естественным образом.

Просто домовихи не очень любят показываться на глаза и из всего пространства дома предпочитают бабий кут – он же женский угол, где женщины готовят еду, занимаются рукоделием, нянчат детей.

Домовиха или домовой приходит в новый дом вместе с невесткой, а дальше вы и сами все понимаете. Планирует кто-то из Рода съехать в другое место – домовиха рожает домовенка. Есть даже такая примета – «беременная домовиха к скорому новоселью».

Генеалогические древа у домовых повторяют древа семьи, которой они служат. Так, моей бабушке помогает домовой Бажай, который Федьке приходится дедушкой.

Растут домовые очень быстро и уже спустя полгода превращаются в вредных сморщенных мужичков и теток, которые обязаны содержать твое новое жилье в порядке и чистоте.

Только жилье иногда начинает артачиться… Ну да ладно, у меня Федька сильный домовой, а с момента нашего приезда прошло всего-ничего! Он эту избу под себя так подомнет! А пока…

- Поможем, что ли? – обреченно спросила я, снимая сарафан и оставаясь в одном нижнем платье. – Все равно эту одежду теперь только на тряпки использовать…

- Давай, - согласилась Дарина, отбирая у Вольдемара свой прожженный платок. – Воды сейчас принесу и вперед!

Волька, оскорбленный тем, что у него забрали подстилку, тут же запрыгнул на подоконник и устроился в лучах июньского солнышка, подставляя ему пушистое черное пузо.

Я подумала, что поступлю правильно, если «случайно» плесну на него водой, когда вернется Дарина, потому что должна же торжествовать в этом мире справедливость, верно?

Глава 5. Староста и шмель

В такой вот оригинальной компании – домовой и две ведьмы (одна в исподней рубахе и обе – кверху задом) нас застал деревенский староста.

При виде троицы, с энтузиазмом надраивающей полы, от которых шел зеленый пар, он издал забавный булькающий звук и, кажется, приготовился упасть в обморок. Но мы его остановили.

- А, Неждан Егорыч! – прищурилась Дарина. – Вы в очередной раз оправдали свое имя и пришли как всегда вовремя! Антикомариное зелье в процессе, мы…гм…разрабатываем формулу!

- Да! – поддакнула я, выпрямляясь и поворачиваясь к старосте лицом.

Понятие стыда ведьме неведомо, поэтому своему внешнему виду я особого внимания не придала. Однако староста придал и покраснел от кончиков толстых пальцев до макушки, на которой трепыхались три тощие черные волосинки, в любую секунду готовые поседеть.

В принципе, староста Вершков всегда сначала краснел, а потом белел. Имелась у него такая особенность. Я еще хотела проверить, не было ли в его роду колобков, потому как ширина мужичка определенно превосходила его рост.

Зато одевался Неждан Егорович со вкусом, признаю. Рубаха, расшитая красными нитками, отлично гармонировала с его белоснежными шароварами и налаченными красными сапогами. Лак, к слову, ему отдали мы с Даринкой, когда поняли, что в таком глухом поселении никакие столичные безделушки не спасут. Кроме того, господин староста очень любил береты и носил их всегда с неизменно огромным и красивым цветком. В этот раз его головной убор, лихо сдвинутый набок и открывающий три грустные волосинки, украшала роскошная алая роза, в которой незаметно для старосты копошился подозрительно тихий шмель.

Этот шмель сразу привлек наше с подругой внимание, поэтому слова старосты мы прослушали.

- Ась? – переспросила я, чувствуя в руках какой-то странный зуд.

Неужто аллергия на зелье? Я прислушалась к внутренним ощущениям и поняла, что нет – не аллергия. Предчувствие.

Мой взгляд снова упал на барахтающегося в цветке шмеля. Ведьмовская чуйка говорила, что очень скоро этот шмель ужалит нашего старосту прямо в лоб. Минут через пять. Тут никаких карт не требовалось.

- Я говорю, утро доброе, госпожи ведьмы! – повторил староста, отводя взгляд от меня и упираясь им в Вольдемара, который самым наглым образом подмигнул старосте, отчего тот еще больше покраснел, а потом стал бледнеть.

- Ну, не такое уж и доброе, если честно, - буркнула я. – Кстати, у вас на голове…

- Мне поступила жалоба, - прервал староста, смешно дергая левой бровью и этим раздражая шмеля, который стал барахтаться активнее.

- От кого же? – Дарина уперла руки в боки.

Волька, почуяв ее изменившееся настроение, выгнулся дугой и зашипел.

Неждан Егорович отступил на шаг.

- От Марфы Петровны и Евдокии Сергеевны. Их дети прибежали к ним, чуть не плача, и заявили, что вы…эээ… - староста глянул на меня, но, вспомнив, как я выгляжу, сразу отвел глаза, - что вы, госпожа Алина, хотели их умертвить ураганом.

- Так-таки ураганом и так-таки умертвить? – скептически переспросила я. – Неждан Егорыч, вы что-то путаете. Во-первых, последствия урагана вам известны, а я их тут не наблюдаю, во-вторых, никаких смертельных заклятий я использовать не могу, и вам это также должно быть очевидно. Вы же читали письмо от Школы? В нем перечислен полный список того, что мы делать можем и что нам делать категорически запрещено.

Бегающие глаза старосты говорили о том, что письмо он вряд ли читал и что вообще он читать не любит. Однако давать заднюю и признавать ошибки Неждан не любил еще больше.

- Но вы же напугали детей? – продолжил он. - Что-то вы с ними сделали? Как староста Вершков-Корешков я должен защищать…

- Ваши дети жрали мою клубнику, - вспылила я. – И прежде, чем идти сюда с обвинениями, спросили бы лучше мелюзгу, какого лешего они делали на моей территории!

- Это моя территория! – заорал в ответ Егорыч и даже ногой топнул, отчего шмеля тряхнуло, и он сполз ниже, оказавшись на уровне старостиных бровей...

В общем и целом Неждан был прав. Две избы нам выделила сама деревня, хотя справедливости ради отмечу, что никакого убытка ей это не принесло. Жившие в избах семьи переехали, поэтому скорее мы оказали услугу деревенским, так как согласились поддерживать хозяйство и следить за огородом. Дарине в наследство даже достались десяток кур, а мне – тощий и абсолютно бесполезный козел со скверным характером, которого я старалась потерять в лесу, но он, зараза, каждый раз возвращался.

- Пусть так, - согласилась я, закипая. – Пусть это ваша территория. Но мы взамен, напомню, обязуемся решать ваши проблемы и проблемы ваших подопечных. Если вам что-то не нравится - топайте к царю-батюшке, чтобы он свою новомодную программу отменил и нас отсюда депортировали в столицу! Уж поверьте, у тамошних детей в мозгу не опилки, и они ягоды с ведьмовского огорода трескать не будут! А вдруг я там отраву выращиваю? А вдруг я ягоды мертвой водой поливаю, и ваши детки все перемрут через часок-другой?

Староста побледнел окончательно.

- Алин… - Дарина тронула меня за ладонь. – Ты это... ну… не видишь, он сейчас совсем того, а мне же его еще потом откачивать…

Глава 6. Долгая дорога в Вершки

Староста кряхтел так, будто его не шмель ужалил, а Горыныч подпалил. Каждой из трех голов.

Дарина сидела рядышком, заговаривая вздувшуюся на лбу Неждана Егорыча шишку, и попутно снимала аллергические симптомы, ибо Волька, сразу прочухавший свою власть над несчастным, расхаживал туда-сюда, специально линяя.

Я стояла напротив, притопывая ногой. По правилам гостеприимства мне стоило угостить старосту, но угощать было нечем. Да и не хотелось, если честно.

Отношения с Егорычем у нас не задались с самого начала. Когда мы с Даринкой приехали из стольного Радограда в далекие Вершки (на скрипучей телеге с каким-то припадочным возницей, который не объезжал ямы, а прицельно проваливался в них), то ожидали увидеть… не знаю, что мы ожидали увидеть. Но точно не толстого напыщенного мужика в нелепом берете с одуванчиком. Под жарким солнцем растение успело окочуриться и потому свисало на лоб старосты, напоминания крысиный хвостик.

Ничего не имею против крыс, просто как-то жутко это выглядело...

- Приветствую в Вершках, госпожи ведьмы! – заорал Неждан Егорыч еще издали.

Когда мы подъехали вплотную к мужику, стоящему на пересечении трех дорог, и высадились, меня накрыло запахом мерзкой настойки.

Даринка закашлялась. Подруга на дух не переносила алкоголь. К тому же мы устали после целой недели в дороге. Все наши однокурсники добрались до мест практики на коврах-самолетах (новомодный способ передвижения, перенятый от восточных партнеров), однако, чем дальше от столицы, тем слабее работала восточная магия, вот и пришлось мне с Даринкой перемещаться старым проверенным способом – на колесах.

Первые два дня были относительно сносными, и мы ехали в крытом многоярусном фургончике, однако никто из преподавателей почему-то не предупредил, что места нам возьмут на самых верхних полках под потолком. Естественно, под нами все это время ехал храпящий дед, а на соседней с ним лавке – мать с тремя вопящими детьми. Во время остановок этот лютый квартет покупал жареную рыбу, поэтому после высадки на промежуточной станции Прилесной мне захотелось вылить на себя чан кипятка, ибо рыбья вонь по ощущениям впиталась и в кожу, и в волосы.

Но не тут-то было! Следовало сразу пересаживаться в другой фургончик – спасибо, в этот раз, двухместный, в котором предстояло провести следующие четыре дня пути. Казалось бы, куда лучше – все места твои, однако сначала у фургона отлетело колесо, потом что-то случилось с крышей, потом мы потеряли лошадь (лошадь вернулась после нескольких часов поисков), потом возницу (этот просто случайно уснул во время остановки под дубом и свалился в канаву, но его мы с Даринкой быстро нашли по нецензурному воплю, последовавшему за громким ПЛЮХ). Дальше этот непутевый балбес умудрился заблудиться и обратно на Столичный Тракт нас вывел дед-лесник, который знатно обалдел, когда к его крыльцу подошли две усталые девушки и грустный кот.

Мы думали, что хуже уже быть не может, но потом пред нашими очами предстала ОНА – раздолбанная деревенская телега, забитая мешками с мукой.

- Мы поедем в… этом? – оробела Даринка.

- А вам чевой-то не нраится? – оскорбился худой мужик в соломенной шляпе, оказавшийся хозяином сего прекрасного транспорта. – Сами-то откель будете? Чай не царевны…

Знал бы ты, деревенщина, кто был отцом Даринки и какая у меня влиятельная бабуля, такие вопросы бы не задавал. Впрочем, справедливости ради отмечу, что выглядели мы и правда потрепанными. От столичных сарафанов, пошитых по последнему писку моды, осталось одно название, косы растрепались и торчали, как рога, лицо покрылось пылью, и на ногах мы держались еле-еле, хотя сидеть тоже могли с трудом. После стольких дней в дороге мне больше всего хотелось распластаться на пуховой перине и спать-спать-спать…

Проглотив готовое сорваться проклятие, я враскоряку влезла в телегу и устало опустилась между мешков с мукой. Не меньшие мешки наверняка чернели у меня под глазами.

Даринка последовала моему примеру, хотя для приличия все-таки поворчала.

- Тьфу, вредный какой, - как можно громче сказала она. – И глупый. Неужто ведьм не признал?

Я пожала плечами. Наверняка мужику просто сказали довезти нас хоть как-нибудь, и никакие столичные печати и подписи высоких людей не могли заставить его благоговейно трепетать перед двумя чумазыми девчонками.

Спасибо, что хоть в самих Вершках провожатый оказался посговорчивей. Хотя толку от него было не больше.

- И вам здрасте, - ответила я, стараясь найти сторону, где ветер дул бы на старосту, а не от него, когда мы оказались с Нежданом Егорычем лицом к лицу.

Перед отправлением на практику нам, разумеется, выдали необходимые бумаги, описывающие и место, так сказать, дислоцирования, и ответственного за нашу ведьмовскую деятельность. Название деревни говорило само за себя, но «ответственным» мы ожидали увидеть какого-нибудь солидного человека. В нашем представлении «староста» должен был оказаться строгим, властным и умным мужчиной, а не вот этим вот бочонком, из которого самогон едва ли через края не выливается.

Впрочем, какая деревня, такой и староста.

Возница, как выяснилось, был занят, поэтому довез нас даже не до самого села, а лишь до его окраины, откуда нам пришлось топать пешком, то поднимаясь, то опускаясь с пригорков.

Глава 7. Так себе прием

- Говорите, значит, что ураган на детей не насылали? – уточнил Неждан Егорович, подобревший после заклинаний Дарины.

Думается, она ему не просто шишку убрала, но и нервы успокоила. Эх, я вот так не умею…

Вмешательство в эмоции – следующий после регенерации тела уровень магии, куда я лично не лезу и вам не советую. Разум – настолько тонкая материя, что одно резкое движение и тю – перед вами сидит или дурачок, или дегенерат. Некоторым еще память отшибает, но это так, частные случаи.

- Делать мне больше нечего! – буркнула я. – Свои силы на эту шпану тратить!

В Вершках нас приняли прохладно. Встречать, кроме старосты, никто не вышел, только дети выглядывали из-за заборов и корчили рожи. Я особо запомнила одного патлатого рыжего парнишку. Этот старался больше других и едва не грохнулся с ограждения. А жаль… Никакого уважения к ведьмам!

После того, как Дарина оставила обживаться домового с фамильяром, староста устроил нам экскурсию по деревне. Выяснилось, что дворов в поселении целых 48, и проживают в них 129 человек. У нас в Радограде столько на одной улице теснилось, а тут погляди ж ты – населенный пункт!

В самой деревне улиц было 7 – Гусливка, Лисеевская, Полевая, Заречная, Старая, Дружная и Поперечная. Первые три шли с правой стороны низины, следующие три – с левой, и Поперечная их логично пересекала. Ее еще называли Центральной, потому что тут стояли дворы наиболее зажиточных крестьян (старосты в том числе).

Какого-либо культурного досуга в деревне, очевидно, не наблюдалось. Только по праздником на Центральной улице устраивали гулянья да во время сезонных ярмарок открывали торговые ряды, куда могли съехаться жители соседних деревень – Маковки и Ольшанки.

Капище с деревянными идолами богов располагалось на пустыре в отдалении примерно на одном уровне с домом Дарины. Дальше был погребальный курган, но туда нас староста не повел. Сказал, сами потом сходим.

История селения ничем примечательным не выделялась и известных личностей за ней не числилось. Вершки входили в Марамскую волость и принадлежали князю Велеславу, который про деревню благополучно не вспоминал уже лет тридцать.

- А тут вдруг вспомнил! – вздохнул староста, только в словах его почему-то звучала досада. – И чего им всем эта земская программа далась? Жили и жили себе хорошо без… мда…

Мы с Дариной переглянулись, но говорить ничего не стали. Хотя осадочек остался. И чем больше мы с ней по сторонам смотрели и слушали, тем сильнее этот осадочек густел.

Бабы на нас поглядывали с какой-то затаенной злобой, и шушуканье мне их совсем не нравилось. Я заметила, что Дарина снимает свои янтарные серьги и прячет их в карман. Мужики нас разглядывали с похабным интересом, старики качали головой.

Стоит ли говорить, что до моей избы мы с подругой дошли, изрядно оробев и как-то даже расстроившись. Еще Егорыч этот масла в огонь подливал, расписывая, как у них в Вершах все прекрасно и замечательно, и какой он занятой человек, а мы ему тут свалились как снег на голову и вообще и все! По всему выходило, не нужны здесь никакие ведьмы и пятерок по практике нам не видать...

Однако настоящих чаровниц трудности только раззадоривают, и мы с Даринкой решили доказать, что ведьма – профессия такая же нужная, как кожевник или гончар!

Правда, уже на следующий день наш пыл поубавился, когда выяснилось, что еду, несмотря на выданные заранее продукты, надо готовить самим и что воду придется таскать из колодца или реки. Отдельной головной болью для меня стал уже упомянутый ранее козел, оставленный прошлой хозяйкой – старушкой, перебравшейся к детям.

Козла, как поведал мне Неждан, звали Терентием, и эта рогатая скотина уже на следующее утро после прибытия сожрала мои сандалии. Я выставила их сушиться на крыльцо, отмыв от дорожной пыли, но это оказалось роковой ошибкой... Откуда у животного настолько экзотические гастрономические предпочтения – загадка для всего селения.

Хотя Даринке не повезло больше моего. Что делать с курами подруга решительно не понимала, пока сердобольная баба Клава не научила ее с ними уживаться.

Этой старушке, по моему мнению, надо памятник при жизни ставить, потому как она единственная из всего села пришла к нам в самый первый день и вместо фырканья и демонстративного отворачивания головы проявила заботу. Зная, как мы наверняка устали от дорожной пищи, она принесла нам тушеной картошки с мясом, яичный суп, несколько банок вкуснейшего варенья из смородины и вишневый компот.

Неждан Егорыч, конечно, тоже выдал нам с Даринкой по мешку картошки, муки, морковь, свеклу и разные крупы, но одно дело – еда в ее первоначальном виде и совсем другое – уже приготовленная, да еще такой опытной стряпухой, как баба Клава.

Старушка также научила Даринку, как правильно «разговаривать» с курами, чтобы они быстрее к тебе привыкли и не шугались от каждого твоего появления. Уже спустя неделю подруга гордо сидела на своей завалинке, умильно разглядывая курочек, которых она уже считала «своими».

Баба Клава также стала нашей первой официальной заказчицей, от имени всех женщин попросив «чевой-нибудь от проклятых кровопийц».

Приготовление антикомариного зелья должно было стать доказательством нашей полезности, профпригодности в конце концов!

Подсчитав, сколько попыток мы уже потратили на эту бурду, я взвыла и пихнула треснувший котел ногой.

Глава 8. Гадание

- Это провал! – констатировала я, когда староста ушел достаточно далеко, чтобы нас не слышать

Дарина только руками развела, но моему терпению пришел конец. В сердцах разодрав несчастный сарафан-тряпку, я села на скамью и схватилась за голову:

- Что делать-то будем?

- Что делать, что делать… Дальше пробовать! – возразила подруга.

- Эдак мы все котлы переведем и все растения погубим.

- Если вместе с ними сдохнут комары – считай, мы справились.

Я слабо улыбнулась:

- Мне кажется, комары скорее от холода переведутся, чем от нашего волшебства.

- А ну отставить пораженческие настроения! – приказала Дарина. – Где это видано, чтоб ведьмы комарам проигрывали? Да нас же в столице засмеют! Из Школы выгонят!

Представив разочарованное лицо бабушки, я встряхнулась. В самом деле, чего это я раскисла? Ведьмы – не простокваша!

- Есть идеи, как в таком случае варить это дурацкое зелье?

Дарина задумалась.

- Морошку мы пробовали – не помогает. Мухоморы кидали – тоже без толку. От мухоловки эти жужжалки только больше наглеют, росолист для них оказался вкусняшкой… - стала перечислять подруга, маршируя из угла в угол. - Дожили… Мутанты какие-то в этих Вершках, а не комары!

Не согласиться было невозможно.

- Но мы еще не экспериментировали с аконитом и борщевиком! – вдруг осенило Дарину, и от ее крика Волька, успевший задремать, проснулся.

- А ведь это очень действенные яды! Ежели они человека могут уложить, то комара и подавно! – вспомнила я.

- Только дозу надо рассчитать так, чтобы у нас человек вместе с комаром не загнулся… Тут аккуратно надо… - засомневалась Дарина.

- Опробуем на Вольдемаре!

Вы не подумайте, я хоть и ведьма, но не злодейка. Характер у меня бывает пакостным, однако ж на убийство я не способна. И на фамильяре я предложила зелье проверить не потому, что мне кошак не нравится, а потому, что у него имелся уникальный во всех смыслах иммунитет и устойчивость к ядам. Эта хитрая черная морда никогда не болела (не считая три псевдосмерти, которые Волька сам себе придумал) и отравить кота было невозможно. Такое открытие мы сделали случайно, когда фамильяр пять лет назад выхлебал целую миску Белого Яда, по вкусу напоминающего молоко, и просто на пару минут уснул. Даринка тогда заламывала руки и проклинала свою беспечность, но именно забывчивость подруги помогла определить особый дар ее питомца.

С тех пор всякие «сомнительные зелья» мы проверяли на Вольдемаре, сравнивая реакции. Если кот засыпал – значит мы чего-то намудрили, если нет – зелье можно было пить человеку.

- Вот еще! – заартачился фамильяр.

- Вольдемарчик, ну пожалуйста, ну нам очень надо… - взмолилась Дарина.

Препирались они долго – до самого вечера. Я успела и избу в нормальный вид привести, и за водой сходить и даже сварганить простенький ужин – вареную картошку с яйцами.

Подруга и ее кот, давший наконец свое согласие, поели со мной (так как яйца принесла Дарина), но уходить не спешили. Вольдемар лениво лакал молоко из миски, растягивая удовольствие.

- Может, погадаешь? – попросила подруга, посматривая на полку, где у меня хранились всякие штуки для предсказаний – свечи, колоды карт, маленькие зеркальца, мотки красных ниток, отрезы блестящей ткани, волчьи зубы, ягоды калины и много чего еще. Одни предметы лежали в специальных зачарованных баночках, другие - в обычных деревянных шкатулках. Под потолком покачивались связки привезенных из дома сон-травы и восточного дурмана.

- Отчего не погадать? – пожала я плечами, подошла к полке и потянулась уже было к картам, как по моим рукам вдруг прошла сильная дрожь и пальцы будто сами собой схватили мешочек из красного бархата.

Мешочка этого я, честно говоря, побаивались. Внутри лежали камешки с выбитыми на них рунами. Сами руны были обычные, наши, ведьмовские, а вот камешки достали еще за несколько поколений до меня со дна реки Смородины, отделявший мир живых от мира мертвых. Считалось, что камни эти обладают особой силой и открывают Великие Тайны.

Мне эти руны отдала бабушка перед отъездом в Вершки, и глаза у нее при этом блестели так подозрительно, так странно…

С секунду я колебалась, но потом все-таки взяла мешочек. Если ведьму ведет Предчувствие – противиться нельзя!

- Ого! – присвистнула Даринка, видя, что возвращаюсь я не с картами, а с рунами. – Это те, что бабка твоя дала? Которые с реки Смородины?

- Они самые, - сказала я, чувствуя напряжение. – Ну и… на что гадать будем?

- На будущее, конечно! Давай – давай, проверим твои способности!

Мы уселись за стол и постелили специальную белую скатерку с нарисованными по краю лунами и звездами. Потом следовало зажечь лавандовую свечу и начисто вымыть руки. Когда все приготовления были закончены, я сунула руку в мешочек и вытащила три руны. Эти были для Дарины.

Я положила их значками вниз, а потом стала переворачивать по очереди и вещать:

- Первая Руна – Вести. Значит, тебе придет сообщение или ты его кому-то сама отправишь.

Глава 9. Шорох

Не знаю, кто во всей этой истории напугался больше: мы или рогатый. В любом случае, после моего крика Терентий шарахнулся от окна обратно во двор, проблеяв извинения на козлином. Я же закрыла распахнувшиеся створки и сказала:

- На сегодня гаданий хватит.

Даринка, ни жива ни мертва, нашла в себе силы только кивнуть.

- Правильно. Мы тогда пойдем? – засобиралась она.

- Еще чего! В такой ливень? Нетушки, оставайтесь. Места всем хватит.

Как бы в подтверждении моих слов дождь усилился, и над избой пророкотал гром. Сквозняк, возникший из-за внезапного появления Терентия, задул свечу, но подруга зажгла лучину. В дрожащем свете огня лицо Дарины казалось лицом утопленницы.

Фу ты, пропасть, откуда только мысли эти загробные полезли? И с каких пор я таких мыслей боюсь? Я же ведьма…

Решительно хрустнув пальцами, я позвала Федьку.

- Шо на этот раз? Я больше зелье мешать не буду! – сразу заявил домовой, зевая и поправляя ночной колпак.

- Я и не прошу. Но надо Наума предупредить, что Дарина с Вольк… Вольдемаром у меня ночуют.

Федька сразу взбодрился и аж лицом просветлел.

- Значит, даешь официальное разрешение на перемещение в дом госпожи Дарины?

Куда деваться.

- Даю… - махнула я рукой.

- Ух-х-х, спасибо, хозяйка! Век благодарен буду! – обрадовался домовой и побежал за печку, гремя там какими-то своими склянками.

Спустя минуту я почувствовала, что домовой исчез. Об этом говорила абсолютная, даже зловещая тишина. Кажется, сами тени в избе стали гуще…

- Ты же понимаешь, что они теперь с моим балбесом до утра кутить будут? – вздохнула Дарина.

- Понимаю. Но Федьке все равно отгул нужен. Пусть хоть он веселится.

Для несведущих поясню, почему мой домовой обрадовался, а Дарина - расстроилась. Понимаете, домовые вообще-то не имеют права покидать ввереное им жилище. Однако по праздникам, когда нечисть беснуется, и с разрешения хозяина домовые и домовихи могут «перемещаться» в другие дома. Делают они это с помощью своей особой магии, не выходя на улицу. В каком-то трактате я читала, что у домовых имеется нечто вроде телепорта под печкой, куда они залезают и – пшик! – вмиг оказываются в другом месте. Домовые, правда, над этим трактатом смеются и называют полной чушью – то ли потому, что это в самом деле чушь, а то ли потому, что их тайну раскрыли – кто ж разберет?

Как бы то ни было, доподлинно известно, что для хозяина «принимающей стороны» встреча двух или (упаси Боги!) более домовых – та еще морока. Домовые же любят веселиться, а веселье в их понимании отличается от того, каким видят его люди. Бывали случаи, когда на утро хозяева не узнавали собственного дома: мебель (и даже целые комнаты!) оказывались перепутаны местами, а то и вовсе перевернуты вверх дном!

Простые смертные о таких возможностях домовых не знают, но мы, ведьмы, с нечистью на «ты». А домовые, если угодно, самая близкая нам нечисть. Только злоупотреблять их способностью к перемещениям не стоит, ибо вместе с домовым дом на время теряет защиту и в него может войти всякая гадость. До рассвета следующего дня домовой, конечно, обязан вернуться, но мало ли что может произойти в его отсутствие…

Отпустив Федьку, я ощутила какой-то иррациональный страх. Но потом посмотрела на запертую дверь, на Дарину, на Вольдемара. Две ведьмы и один фамильяр – уже сила!

Да и повода для беспокойства не было - у меня просто разыгралось воображение.

Подругу я уложила на печи, а сама легла на лавку.

Обычно я быстро засыпаю под стук дождя, но сегодняшней ночью сон не шел. Я ворочалась с боку на бок, отмечая, как быстро темнеет за окном. Вспышки молнии озаряли комнату, выхватывая черный зев печи, в котором мерцали оставшиеся после ужина угли. Угли эти походили на глаза какого-то чудовища, поэтому, не выдержав, я встала и закрыла печь заслонкой.

Скрип половиц заглушали раскаты грома, но я все равно их слышала. У ведьм чрезвычайно тонкий слух. И очень хорошее зрение.

Вот только в данную конкретную ночь оба этих дара мне мешали. Казалось, будто не ветки яблони задевают окно, а чьи-то длинные пальцы пытаются выбить стекло. Будто входная дверь скрипит не от ветра, а от того, что в нее кто-то ломится… Всевозможные шорохи, скрипы, лязги, безобидные днем, в темноте внушали ужас. Когда обычное железное ведро, забытое на крыльце, унесло ветром в огород, предварительно прокатив по ступеням, я чуть не умерла, решив, будто какой-то монстр поднимается ко мне в избу…

Как назло, вспомнилось вечернее гадание и выпавшие мне руны. Гость, Смерть и Судьба. Вдруг сегодня ночью ко мне заявится что-то ужасное, из-за чего я… Эх, и зачем я отпустила Федьку? Ну попереживал бы даринкин домовой немножко, ну и что? Утром бы хозяйка вернулась и все объяснила…

В очередной раз повернувшись на другой бок, я попыталась заснуть, но тут со стороны улицы раздался шорох, похожий на топот чьих-то маленьких бегущих ножек.

Вслед за ним послышалось тревожное блеяние Терентия.

Без паники, только без паники… Это наверняка огородный инвентарь… Или просто ветер…

Глава 10. Охота

Пожалуй, стоит разъяснить, что я имела в виду под словом «пакость» и почему мы с Даринкой перепугались, будучи ведьмами. Тут такое дело… ведьмы хоть и могущественны, но не бессмертны. Нас тоже можно покалечить и даже убить и власть над нечистью, которую я упоминала… в общем, она распространяется не на всех.

Для вашего удобства, говоря языком магической классификации, разделим нечисть на разумную и неразумную. В первую группу входят домовые, дворовые, лешие, водяные, банники, русалки, кикиморы и им подобные существа, выполняющие роль «хранителей» определенной территории, понимающие человеческую речь, способные вступать с человеком в контакт и (самое главное!) уважающие ведьм. С такими товарищами завсегда можно договориться и гадят людям они столько же, сколько помогают.

А есть другие представители нечистой силы, не только ведьм не уважающие, но и нам всячески вредящие. Очевидно, что если у них настолько наплевательское отношение к моему племени, то людей они вообще в расчет не берут. Такую нечисть еще называют нежитью, и относят к ней вурдалаков, мертвяков, карачунов – всех тех, кто в силу определенных обстоятельств «не упокоился до конца», не переродился в новом качестве, как, например, русалки, и завис где-то в середине между миром живых и миром мертвых. Отмечу, что чаще всего эти господа появляются по причине чьего-то неумелого колдовства или вследствие нарушения похоронного обряда. Своей единственной целью нежить видит истребление рода людского, а, чтобы ее остановить, надо очень-очень постараться…

Мы с Дариной переглянулись.

- Может это быть мертвяк? – шепотом спросила подруга, пока я набивала карманы чесноком. Воняло от меня теперь знатно, зато нечисти нюх отобьёт.

- Если и да, то какой-то маленький это мертвяк… Шаги детские, - сказала я и поежилась.

Мертвяки – они же ожившие мертвецы, - были моим самым нелюбимым видом нежити. От призраков они отличались тем, что воскресали из могилы буквально и к людям заявлялись в… не очень приятном виде.

Восстать из мертвых мог любой, начиная от столетнего старика и кончая маленьким ребенком. Последнее, как по мне, гораздо страшнее, но сюсюкаться с нежитью, какого бы возраста она не была, себе дороже.

Вооружившись шваброй (не домового, а моей), обвешанная чесноком, я приготовилась к встрече с неизбежным. Дарина, следуя моему примеру, рассовала по карманам угли. Огня нежить тоже боялась, и подруга планировала в случае чего сыпануть в лицо твари головешки, а потом поджечь их. Вдохновленная, она нарисовала испачканными в угольной пыли пальцами боевой раскрас на своем лице и потянулась ко мне, но я ее тормознула.

Не люблю излишнюю театральность.

Вольдемара мы оставили на шухере в избе, а сами вышли на крыльцо. Охота на незваного гостя началась.

Дарина пошла влево, к огороду, я же двинулась к маленькому сарайчику, в котором обычно сидел Терентий. Только сейчас козла там не оказалось. Хм. Бестолково потоптавшись у входа, я решила двинуться за подругой, и тут услышала шорох. Тот самый. Где-то рядом с баней...

Перехватив швабру, как копье, я метнулась в сторону звука, но ничего, похожего на нежить не увидела.

А дождь между тем лил и лил... Я промокла до нитки, однако возвращаться в избу, пока не найду козла и не прибью пришедшее ко мне существо, не собиралась.

Мой дом, как и дом, Дарины стоял в отдалении от других дворов, поэтому соседей как таковых у меня не было. Картофельное поле, отделявшее мои владения, представлялось каким-то гигантским черным квадратом, по которому расхаживала подруга в белой ночнушке. Эдак она мне все грядки стопчет.

Махнув Дарине, чтобы возвращалась, я двинулась в обход дома, за которым был еще один огород – в этот раз для овощных и ягодных культур, как вдруг снова услышала странный шорох. И вслед за ним – мерзкие чавкающие звуки. Они шли будто из-под земли.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Меня осенило, что дом, стоящий как бы на отшибе поблизости от погребального кургана, может быть не так прост. И что не случайно нерасторопная со слов Неждана старуха так быстро к детям засобиралась… А что, если кого-то прям на этой земле хоронили? И мертвяк еще только собирается (чуть не сказала – вылупиться) вылезать? Потому и шорох пока такой тихий, и тела не видать…

Руки мои задрожали, и я чуть не выронила швабру. Для пущего эффекта именно в этот момент грянул гром, а чавкающие звуки усилились. Звук шел из зарослей лопуха и я, не придумав ничего гениальнее, запустила туда… чесночиной.

Снаряд описал дугу и приземлился во что-то с жутким хрустом. В следующую секунду случились сразу несколько вещей.

Первое: из лопухов меня обозвали «сволочью».

Второе: Вольдемар заорал «Идет, ИДЕ-Е-Е-Т!!!»

Третье: Даринка, решив, что идет сама Смерть, ломанулась к своему фамильяру, но по пути напоролась на грабли и схлопотала ручкой по лбу, в красноречии не уступив Неждану Егорычу, когда его ужалил шмель. (Не ожидала я таких слов от подруги. Видать, не один Федька записывает за старостой).

Четвертое: в калитку важно вошел Терентий, по пути жуя стащенный у кого-то из деревни ремень. Именно к нему и относились слова кота «идет», которые Дарина ошибочно отнесла на счет нежити.

И, наконец, пятое и последнее: мы с подругой, очухавшись и оценив ситуацию, бросились к лопухам. Дарина – с огромной шишкой на лбу, я – со шваброй.

Глава 11. Судьбоносная встреча

Беру свои слова про «среднестатистического» обратно. Еж оказался не так прост.

- Ты – говорящий? – удивилась Даринка.

Еж посмотрел на нее как на полоумную.

- Конечно, я говорящий! А вы, судя по всему, дурные! Носятся по огороду ночью, какой-то вонючей дрянью швыряются, мешают честным ежам питаться! ФУ! – еж фыркнул и попытался скинуть застрявшую чесночину из колючек.

Вот позорище… Хорошо, что нас наставники не видели. Спутать ежа с нежитью – это надо постараться.

- Значит, ты тут до сих пор… шумел? – выдавила я.

- Не шумел, а вел ночной образ жизни. Который мне по природе полагается! О, здарова, Терентий!

Козел, подошедший к нам, продолжил усердно жевать ремень, однако при словах ежа кивнул головой и изящно взбрыкнул копытцем.

Час от часу не легче. И, кстати, про говорящих иглоносцев…

Животные и птицы, умеющие разговаривать – явление на самом деле нередкое. Для ведьм. Люди, естественно, звериный язык не понимают и на наших фамильяров косятся с подозрением. Мы тоже не всех животных разговорить можем (Терентий вот до сих пор меня игнорирует), но фамильяры – отдельная тема! Если Праматери угодно подарить нам помощника – мы общий язык всегда найдем.

Я посмотрела на ежа с подозрением.

- А ты зачем тут появился?

- Затем, что я тут живу! И всегда жил! В отличие от некоторых!

Я ждала, что еж еще добавит «понаехали!», но он промолчал.

- И часто твой брат в грозу гуляет? – осведомилась Даринка.

Еж снова фыркнул.

- Вообще – нет. Самые вкусные слизни и черви после дождя бывают, но мне захотелось уже сейчас брюшко набить! Вот я и пошел ужинать. А тут вы!

- То есть ты просто хотел поесть? - уточнила я, не понимая, почему для меня вдруг стали важны причины ежиной трапезы.

Что-то крылось во всей этой истории… Что-то для меня важное, судьбоносное...

- Я вам не преступник, шоб в допросе участвовать! – возмутился еж, но потом успокоился. – Говоря по чесноку, - при этих словах он грозно зыркнул на головки этого растения, торчащие из моего кармана, - я ливень не люблю. Но тут потянуло что-то. Повело я бы сказал, как в дурмане…

Мы с подругой переглянулись. Сомнений быть не могло.

- Алинка! – восторженно завопила Дарина. – Так это значит… это значит…

Это значит - я нашла своего фамильяра. И им оказался еж!

Мда. Нет, я не ежиненавистница, но заиметь этот колючий клубок в качестве своего личного помощника… Какая вообще от них польза? В Радограде я ежей не встречала и никогда не задумывалась, что эти животные могут быть фамильярами. Обычно в качестве таковых выступали коты, как у Дарины и моей бабушки, жабы, совы, вороны, гадюки, реже – волки и другие крупные животные. Но еж? Насколько вообще престижно иметь фамильяра из семейства ежовых?

Даринке хорошо, она о таких мелочах не задумывается...

- Как экзотично! – восхищалась подруга, подпрыгивая на месте. – Настоящий деревенский еж! Алинка, я тебе завидую белой зависть. Вот это да! Еж! Нет, вы подумайте – еж!

Сам виновник случившегося глядел на нее так, как смотрят на безнадежно больных.

- Припадошная она у тебя какая-то, - пропыхтел он.

Потом снова попытался скинуть чесночину и, не достигнув успеха, посмотрел на меня с укоризной.

- Помогать будешь, нет?

- Ой, прости, пожалуйста… - я попыталась взять ежа на руки и с удивлением обнаружила, что его колючки меня совсем не колят.

Очередной знак. Фамильяры, как бы они не были страшны и ядовиты, всегда «адаптируются» под своего хозяина и не могут причинить ему вреда.

Занеся ежа в избу, я положила его на стол и принялась аккуратно вытаскивать застрявший чеснок. Волька при виде нового действующего лица подошел ближе и набрался наглости прыгнуть рядом. В другое время я бы его шугнула, но сейчас было не до этого.

Я нашла фамильяра. Ночной страх прошел, а его место заняло ощущение покоя. Вот, значит,как работает судьбоносная связь...

Кот с любопытством уставился на ежа и потянул носом.

- Ууу, магией пахнет! – довольно промурчал он. – И какой! Выходит, я теперь не одинок в своей фамильярской жизни? У меня появился друг?

- Какой я те друг, блохастый? – возмутился еж и взвыл, когда я начала стягивать чеснок с колючек.

Вольдемар едва не умер в четвертый раз. От возмущения.

- Ч-ч-ч-чего-о-о-о? Ты меня как называл? Ты… да что это такое делается-то! – заметался кошак, агрессивно мотая хвостом.

Прямо перед моим носом. Пришлось вступиться, пока фамильяры не поругались, и мы с Даринкой из-за них – тоже. Подруга ушла в баню отмываться после дождя (и лечить шишку), и мне не хотелось, чтобы к ее возвращению по полу катались два разъяренных зверя. Почему-то казалось, что еж победит…

- Вольдемар – очень чистоплотный кот. У него блох нет и никогда не было, - сказала я. – И вообще, нужно выбирать выражения. Ты теперь – мой фамильяр, а, следовательно официальное лицо ведьмы.

Глава 12. Антикомариное зелье

Пить «настоечку» никто, конечно, не стал. Вернувшаяся Даринка с порога пообещала всыпать Науму по первое число за то, что он моего домового спаивает, однако Федька принялся защищать друга, а потом уснул.

Я оставила храпящего домового, двух фамильяров и подругу в избе, и направилась в баню – пришел мой черед приводить себя в порядок.

После ночного ливня воздух был свежим и прохладным. Белье, которое я вывесила сушиться ранее, промокло, но сегодня такие мелочи не могли меня расстроить. Я буквально парила над землей и радовалась всему – и вылезшим червям (надо набрать немного для ежа), и мокрой траве, и огромным лужам, в которых отражалось голубое небо. Тучи успели рассеяться, и ничего больше не напоминало о прошедшей ночи.

Только грабли, на которые так неудачно наступила Дарина, по-прежнему лежали в траве, но я подняла их и занесла в сарайчик. Терентий, уже сжевавший ремень, смотрел на меня очень внимательно. Поразительный он все-таки козел! Бесстрашный! В грозу отправиться в деревню и стащить у кого-то ремень – это ж надо! Какая самоотверженная любовь к кожаным изделиям!

Этим утром я обожала всех и вся, поэтому подошла к козлу и чмокнула его в мокрый нос. Терентий удивленно округлил глаза и выдал свое фирменное «ме-е-е-е». То ли выражал ответную симпатию, то ли беспокоился о моем душевном здоровье.

Напоследок щелкнув его по рогу я, наконец, направилась в баню. И почему до сих пор это строение меня пугало? Та же изба, только поменьше…

В городе бани были общественные, но я туда не ходила. Зачем, если у бабушки имелась роскошная купальня прямо в доме? Ядвига Яковна служила при царском дворе, и денежки у нее всегда водились. Я привыкла к тому, что воду заранее набирал и подогревал домовой, поэтому весть о том, что в деревне такого не будет, повергла меня в ужас. До сих пор я мылась у Даринки, которой банника оставила прошлая семья, но своей баней пока не пользовалась.

Теперь же ее время пришло, благо после прошедшего дождя воды у выставленных жестяных тазиков набралось предостаточно.

Ухххх, хорошо!

Предбанник был крохотный, но мне много и не требовалось. Скинув промокший и провонявший чесноком сарафан, я вошла внутрь бани. Окно – закопченное, с милой занавесочкой в красный горошек, открывало вид на картофельное поле. Заросшее сорняками.

Эта картина несколько подпортила мое настроение, но я решила заняться огородом позже. Сейчас хотелось просто расслабиться.

Я забралась на полок* и с наслаждением вытянулась, разглядывая стекавшие со стен струйки смолы и вдыхая аромат березовых веников. Без банника было не так уютно, как у Даринки. Надо спросить у деревенских, не собирается ли какая-нибудь девица в скором будущем выходить замуж или рожать.

В отличие от домовых, банника следовало «призывать», а для этого требовалось, чтобы в бане искупалась невеста или роженица. Я, правда, сомневалась, что кто-то из местных согласиться пойти в мою баню, но вдруг? Если удастся сварить антикомариное зелье, наша с Даринкой репутация возрастет, и в ведьмину избу выстроится очередь, как к моей бабушке!

Кстати, надо будет написать ей, что я нашла фамильяра. И придумать ему имя…

Поток моих мыслей прервал вопль Дарины:

- ПОЛУЧИЛО-О-ОСЬ!

Пришлось слезать и поскорее мыться. Щелчок пальцев – и вода из холодной стала горячей. Удобно быть ведьмой! Хотя заклинать воду я научилась не так давно и требовалось на всякий случай проверять, действительно ли я ее нагрела…

Замочив старый сарафан и надев новый, я вышла из бани и направилась к избе, с удивлением подмечая, что у крыльца уже собралась приличная кучка народу – три женщины, двое мужчин и тот самый противный рыжий мальчишка, который строил мне рожи в день приезда. Все шестеро при виде меня отошли в сторону и зашушукались.

Что тут опять случилось?

В избу я заглядывала с опаской, однако поводов для беспокойства не было. Дарина, светившаяся от счастья, стояла перед чугунком, в котором я варила кашу, только кашей из него не пахло.

Пахло мятой. Причем очень сильно.

Рядом сидела на лавке баба Клава – дородная женщина в синем сарафане. Седую косу она заплетала вокруг головы, как Даринка, и прикрывала сверху голубым платком. И сарафан, и платок были украшены ее собственной вышивкой – очень красиво!

Напомню, из всех деревенских баба Клава пока оставалась единственной, кто решался заходить в «дом ведьмы». Она принадлежала к тому решительному типу женщин, про которых говорят - «коня на скаку остановит». А потом влетит на этом коне в горящую избу и всех спасет.

В руках баба Клава держала маленькую бутылочку, куда Дарина переливала странное мятное месиво из чугунка.

- Драсте! – поздоровалась я, подходя ближе и принюхиваясь. – А ты чего это тут сварить успела?

- Так зелье антикомариное! – просияла подруга. – Представляешь, оказывается, надо было к нашему прошлому рецепту добавить мяту и все! Фыр посоветовал!

- Фыр?

Подруга стушевалась.

- Ну… мы так твоего ежа назвали. Посовещались тут… Нам баба Клава имя помогла придумать. Ты…не обиделась?

- Отчего же? Мне нравится. Фыр… Ему подходит! Спасибо!

Часть 2. Глава 1. Новая напасть

- Держим крепче! Не отпускать! Взяли… и-и-и раз… и-и-и два… и-и-и… - командовал Фыр, сидя на заборе, пока Дарина тянула за собой гигантский сорняк, а я тянула Дарину.

С этого момента детская сказка про репку приобрела для меня новый смысл. И смеяться над вкладом мышки больше не хотелось…

- Помогли бы лучше! – крикнула подруга, видимо, тоже проведшая соответствующую аналогию.

Но фамильяры ее просьбу проигнорировали. Фыру нравилось командовать процессом, а Вольдемар игрался с какой-то травой. Домовой и дворовой Дарины сидели на крыльце – так называемой нейтральной для обоих территории – и наблюдали за процессом.

- Ставлю свою настойку на то, что вытащат, - сказал Наум.

- А я свою на то, что не вытащат, - усмехнулся дворовой.

Звали его Жихарь, и за последнюю неделю он неплохо спелся с домовым. Дворовой был старше Наума – об этом свидетельствовали поношенная, вся в заплатах рубашечка, и протертые на коленях штанишки. Торчащие во все стороны седые космы делали дворового похожим на большой одуванчик.

Удивительно, но несмотря на возрастные и социальные различия, хранители смогли найти общий язык и каждый вечер вместе усаживались на крыльце, играя в карты и обсуждая какие-то свои домовые и дворовые делишки.

Иногда их можно было заметить днем – как сегодня. Только в карты Наум с Жихарем не играли. У них было развлечение получше – смотреть, как мы с Дариной мучаемся в огороде и делать ставки: после какого ведра воды мы свалимся без сил, за сколько времени прополем луковую грядку, какое количество ящиков с сорняками вынесем и… ну вы поняли.

После триумфального приготовления антикомариного зелья прошла неделя. Репутация наша возросла, но в гости по-прежнему захаживали только баба Клава и староста. Первая – чтобы занести ватрушки, второй - чтобы эти ватрушки сожрать. Честное слово, мне кажется, Неждан Егорыч специально караулил старушку, чтобы потом вломиться к нам в избы под видом каждодневной проверки и напроситься на чай.

Отношение к нам старосты тоже изменилось. Видимо, он понял, что от ведьм бывает толк и перестал коситься на нас, как на обузу. Однажды даже притащил банку малинового варенья (которую сам же и истреблял, смазывая ватрушки, но мы опустим лишние подробности и восхитимся самим фактом невиданной старостиной щедрости).

Говоря в общем, мы привыкли к регулярным визитам Неждана Егорыча, поэтому совсем не удивились, завидев его внушительную фигуру у тропы, ведущей к дому Даринки.

Именно тогда, когда мы в максимально нелепой позе пытались вытащить сорняк у забора! И почему староста всегда появляется в самый неподходящий момент? Чуйка у него что ли?

- Тяни сильнее! – прокряхтела Даринка.

- Да тяну я, тяну!

- Утро доброе, госпожи ведьмы! – крикнул староста.

На новое приветствие у него фантазии не хватало. С другой стороны, стабильность – признак порядка, а порядок Неждан Егорыч любил. В одежде – особенно.

Сегодня он заявился к нам в неизменном берете с какой-то необыкновенной ромашкой сорта «Великан». Если бы девица взялась гадать на ней на любовь, то к концу гадания бы состарилась, и искала не мужа, а гробовщика.

- И вам не хворать! – ответила Даринка и отпустила стебель сорняка.

Мы кубарем покатились по земле и прикатились аккурат к ногам старосты.

- О, вы тут, значится, прополкой занимаетесь. Почетное дело. Ну-ка, давайте я вам помогу! – тут же воодушевился он.

Засучил рукава, поплевал на ладони, подошел к сорняку с себя ростом, обхватил стебель руками, потянул и… ничего не произошло.

Сорняк намертво вцепился в землю и ни в какую не хотел вылезать.

- Вот же вымахал, - пробурчал староста и снова попытался вырвать растение с корнем.

Растение не поддавалось.

- А ну разойдись, девоньки! Щас я этой траве покажу!

Вот только показывать было нечего. Как бы староста не пыхтел – сорняк выигрывал.

Неравная битва человека и осота* могла продолжаться до бесконечности, если бы ее не прервала баба Клава – почему-то запыхавшаяся и без ватрушек.

Мы с Дариной отметили, что сегодня она пришла гораздо позже – солнце уже стояло в зените, а ведь раньше баба Клава заявлялась утром. С улыбкой на лице и корзинкой пирожков. Что же такого могло случиться?

Староста тоже удивился.

- Клавдия Иванна? А вы тут какими судьбами?

- У Маришки… - запричитала баба Клава, вытирая передником лицо то ли от слез, то ли от пота. – У Маришки… домовой пропал!

Я, кое как поднявшаяся с земли, снова упала.

- Домовой пропал? Это же невозможно! – воскликнула Дарина, с опаской проверяя, сидит ли Наум еще на крыльце.

- Возможно-невозможно, а нет его! – развела руками старушка. – Маришка сама не своя. Сидит-ревет, не знает, что делать… Поможете?

Как не помочь? Тем более, нечисть – наша основная специализация. Хотя про исчезавших домовых я пока не слыхала…

- Мы сейчас же приступим к поискам! – отрапортовала Дарина. – Только вот… - она смущенно указала на сорняк, в обнимку с которым стоял покрасневший от натуги староста.

Глава 2. Дом в конце Старой улицы

Несмотря на почтенный возраст шла баба Клава очень быстро. Мы с Даринкой едва поспевали за ней, а староста плелся в хвосте, спотыкаясь и поправляя берет, чтобы ромашка не слетела.

Наша компания прошла улицу Центральную, где стояли дома зажиточных крестьян – с резными наличниками, выкрашенными в яркие цвета, расписными ставнями и коньками – и свернул на Старую улицу или улицу Бедняков, как называли ее в народе.

Здесь жили, в соответствии с названием, люди небогатые. Дворы были маленькие и вместо упитанных коровьих голов или лоснящихся гривой лошадей из хлева выглядывали тощие козлиные морды.

Терентий по сравнению с ними казался толстяком. Мне почему-то стало стыдно.

Во время прогулок по деревне мы с подругой обходили Старую улицу стороной. Она казалась узкой, темной, неприветливой. Дорога – еще более неровная, чем на подъезде в село, петляла туда-сюда, заводя в тупики, однако баба Клава умудрялась каким-то образом избегать их.

Интересно, откуда она так хорошо знает эту улицу, если сама живет на Полевой? Я бы вот ни за что, даже из-за ведьмовского любопытства, сюда не сунулась!

Сам Неждан Егорыч – между прочим, глава деревни! – посматривал в стороны с опаской. Больше всего он переживал за свой головной убор, поэтому снял его и принялся нервно мять в руках.

- Извините, а долго еще идти? И кто такая эта Маришка? – не выдержала Дарина, но баба Клава промолчала и лишь указала рукой на дом в самом конце улицы, куда нам предстояло войти.

Изба мне сразу не понравилась. Выглядела она, правда, опрятнее других, и огород рядом был чистенький (ни единой травинки!), однако что-то меня насторожило. То, что я называю Предчувствием.

Мы протиснулись через скрипучую калитку, в которой староста едва не застрял, поднялись по ступеням на крыльцо и постучали.

Внутри дома послышалась возня, потом раздались торопливые шаги и дверь открылась.

На нас робко глянула девица на вид не старше нас самих. С затаенной завистью я признала – красивая. Причем какой-то утонченной, благородной красотой, которая здесь, в деревне, казалась чудом. Девушке с подобной внешностью следовало родиться в княжеской, а то и царской семье.

Коса – густая, медовая, опускалась ниже талии, глаза того редкого небесно-голубого цвета, которые любят воспевать сказители, наверняка свели с ума не одного парня, губки – красные, будто намазанные свекольным соком, казались созданными исключительно для поцелуев, и вообще девушка походила скорее на богиню, чем на смертную.

Я принюхалась, но ни миллилитра ведьмовской крови в ней не учуяла. И в принципе никаким колдовством от девицы не пахло. Такая потрясающая внешность являлась даром матушки-природы (ну или просто матушки – тут уже от генофонда зависит).

Хотя при более пристальном осмотре изъяны все-таки бросались в глаза. Первое, на что я обратила внимание – руки. Загрубевшие, мозолистые, с обломанными ногтями. Девушка не гнушалась черной работы и что-то мне подсказывало, что аккуратный огородик – ее заслуга.

Во-вторых, бледность. Не аристократичная, а болезненная. Кажется, девушка недосыпала или часто нервничала, из-за чего под ее прекрасными глазами залегли тени.

И еще с толку сбивала одежда. Сперва я не поняла, но потом до меня дошло, что зеленый сарафан, не по размеру огромный, снят с чужого плеча и штопан бессчетное число раз. Однако штопан аккуратно, рукой умелой мастерицы. Затейливая вышивка, подозрительно похожая на вышивку бабы Клавы, грамотно перекрывала те места, где раньше были дырки или другие дефекты.

Пока я разглядывала девицу, девица разглядывала меня. Без фамильяров мы с Даринкой выглядели не очень ведьмовски, но слава о нас, видимо, дошла до самых злачных уголков Вершков, потому что девушка ойкнула и зачем-то поклонилась.

Приятно, конечно, когда ты настолько желанный гость, но некоторые обычаи лучше оставить в прошлом.

- Вы – Маришка? - спросила подруга, тоже рассматривающая девушку и пытающаяся свести в своей голове прекрасную внешность и ужасный быт в одно целое.

- А вы – те самые ведьмы из столицы? – вопросом на вопрос ответила та. – И… ох, Неждан Егорыч, вы тоже тут…

Староста важно выпятил грудь.

- До меня дошли сведения, что у вас сбежал домовой. Я пришел разобраться!

Баба Клава закатила глаза, а я хихинула.

- Неждан Егорыч тут скорее для того, чтобы запротоколировать происшествие, - дипломатично ввернула подруга.

- Затроп…запротоп…запротоколировать! Да! – ответил староста и первым ввалился в избу.

Мы зашли за ним, и я подметила, как Маришка (а это была она) опасливо выглянула на улицу прежде, чем закрыть дверь.

Любопытно, кого девушка так боится?

Нас провели в маленькую комнатку, в которой я углядела еще две двери и усадили за стол.

Маришка, не ожидавшая прихода старосты, засуетилась, забегала и кое-как наскребла буханку зачерствевшего хлеба и банку варенья. Я оглядела интерьер комнатушки, подмечая, что пол чисто выметен, но доски в нем в некоторых местах сгнили, что посуда чистая, но щербатая, что скатерть стираная, но старая. Вообще все в этой избе казалось каким-то опрятным, но бедным.