Земля задаром

Ни одна птица еще не выглядела так после смерти. Ее кости, сложенные горкой на одной стороне тарелки, были похожи на растопку: белые, сухие и чистые, озаряемые мягким белым светом люстры в ресторане. Лишь кости с надкрыльями и без единого волоконца мяса. Тарелка была похожа на огромную сверкающую раковину.

Остальные маленькие тарелки и фужеры сверкали девственной чистотой. Они блестели, соперничая друг с другом. Весь поток бледного матового света сконцентрирован на белизне скатерти, на которую даже сервировка не бросила теней и не было пятен от кофе, хлебных крошек, пепла сигарет и следов пальцев.

Лишь кости покойной птицы и разводы подобно узорам густого красного желатина, робко прилепившегося ко дну десертной чашки, свидетельствовали о том, что эти останки когда-то были великолепным обедом из шести блюд.

Мистер Аорта, мужчина огромного роста, негромко рыгнув, свернул газету, которую нашел на стуле, и оглядел свою жилетку. Не найдя на ней остатков пищи, быстро двинулся к кассе. Старик глянул на чек.

— Да, сэр. — сказала кассирша.

— Все верно, — сказал мистер Аорта и достал из верхнего кармана большой черный бумажник. Он небрежно открыл его, насвистывая сквозь передние зубы песенку «О семи прелестях Мери».

Мелодия резко оборвалась, мистер Аорта посерьезнел. Он заглянул в бумажник и начал вытаскивать все из него.

Он остолбенел.

— Трудности, сэр? — спросила кассирша.

— Да нет, — ответил толстяк, — никаких.

Хоть и было очевидно, что бумажник пуст, он продолжал рассматривать его боковые отделения, переворачивал его вверх дном и тряс, напоминая бешеную летучую мышь.

Мистер Аорта растерянно улыбался, продолжая вытряхивать свои многочисленные карманы. Мгновенье, и прилавок был буквально завален дребеденью.

— Ну вот, — промолвил он взволнованно. — Что за чушь! Черт возьми! Знаете, что случилось? Жена отправилась куда-то и забыла оставить мне мелочь. Хей-хо, я — Джеймс Брокел Херт, работаю в Пшофильм корпорации, обычно ем в ресторане, и здесь… Нет, я просто настаиваю. Вы неприятно удивлены, так же, как и я сам. Я настоятельно прошу вас разрешить мне оставить мою визитную карточку. Запомните, я вернусь завтра вечером в это же время и возмещу все.

Мистер Аорта сунул визитку на клочке картона кассирше в руки, покачал головой, остальные визитки рассовал по карманам и, вытащив из коробки зубочистку, покинул ресторан.

Он был вполне доволен собой — неизменная его реакция при получении чего-либо, не отдавая ничего взамен. Как гладко все прошло, а какой замечательный обед!

Он направился к автобусной остановке, беззастенчиво пялясь на обнаженные манекены в витринах универмага.

Как всегда, это сработало и в автобусе, когда он начинал шарить у себя по карманам. (Влезал в толпу пассажиров, выглядит смущенным, не бросался в глаза, добросовестно рылся в своих карманах, пока был в поле зрения кондуктора, а затем усаживался в конце салона и почитывал газету). За четыре года, по подсчетам мистера Аорты, он сэкономил 211 долларов и 20 центов.

Старая газета не нарушила его безмятежного чувства. Он пробежал глазами объявления о том, где можно развлечься, а затем перешел к разбору кроссворда, разгадка которого сулила тысячи. Тысячи долларов совершенно за так. Получить их, ничего не отдавая взамен. Как мистер Аорта любил кроссворды! Но мелкий шрифт невозможно было прочесть. Мистер Аорта глянул на пожилую даму, стоявшую поблизости от него, глаза которой были полны мольбы и растерянности, он отвернулся и внезапно увидел закрытые решетками окна.

То, что он увидел, заставило его затрепетать. Это был район, который он проезжал ежедневно, удивительно, что он никогда не замечал этого прежде, — хотя и мало было привлекательного в том, что носило название Смертного ряда, — мрачная серия мертвецких, колумбариев и тому подобного, располагающаяся в пяти блоках.

Он нажал на сигнал и вышел через заднюю дверь. Через несколько секунд он подошел к тому, что увидел из окна автобуса.

Это было объявление, безвкусно отпечатанное, хотя и без ошибок. Оно было уже старое, так как белая краска размазалась и потрескалась, а от ржавых гвоздей тянулись грязные подтеки по всему объявлению.

Оно гласило:

«Предлагается бесплатно почва. Обращаться на кладбище Лиливейл».

Объявление было прикреплено на деревянной доске, покрытой зеленой плесенью.

Сейчас мистер Аорта вновь испытал знакомое чувство. Оно возникало в нем всякий раз, когда он встречал слово бесплатно — магическое слово, оказывающее странное и великолепное воздействие на его пищеварение!

— Бесплатно! Что бы это значило? Почему можно что-то получить, не отдав ничего взамен?

Мы уже подчеркнули, что для мистера Аорты особым удовольствием в его бренной жизни было получить что-то задаром. То, что на сей раз бесплатно предлагалась земля, нисколько не смущало его. Его отношение к таким вещам было непринципиальным; или, как он рассуждал, брать можно все. Другие неуловимые обстоятельства этого объявления с трудом доходили до него: почему предлагали землю? Откуда на кладбище появилась земля? и т. д.

Не думал он и о качестве почвы. Душевные колебания мистера Аорты касались лишь вопроса — нет ли тут подвоха. Сколько почвы он может забрать домой и нет ли при этом ограничений? Если нет, то как ее лучше привезти?

В конце концов, решить можно все проблемы. Мистер Аорта улыбнулся в душе, оглянулся и наконец обнаружил вход на кладбище Лиливейл.

Эта заброшенная территория, на которой разместилась фабрика по производству бечевки, обивочной ткани и дамской обуви, окутана парами миазмов, хотя поблизости нет ни одного болота. Запах шел из многочисленных дымовых труб. Длинные холмики, с возвышающимися над ними крестами и надгробиями, угрожающе серыми и мрачными в вечерних сумерках, — одно удовольствие описывать такое местечко. Как жалко, что никто не заметил, как оно выглядело в тот вечер, поскольку до нашего толстяка никому не было дела, никто за ним и не наблюдал.

Важно лишь одно, там было полно покойников, лежавших под землей, разложившихся и разлагающихся.

Мистер Аорта торопился, поскольку он ненавидел пустое времяпрепровождение. Незадолго до этого он встретился со служителем и имел беседу следующего содержания.

— Я понял, что вы бесплатно предлагаете почву.

— Да.

— Сколько можно взять?

— Сколько захотите.

— Когда?

— В любой день, здесь всегда есть свежая.

Мистер Аорта вздохнул подобно тому, как вздыхают люди, получившие наследство, которого им хватит на всю оставшуюся жизнь, или постоянный доход. Затем он договорился на следующую субботу и отправился домой, чтобы поразмышлять о том, что произошло.

В половине десятого ночи ему пришла в голову блестящая мысль о том, где можно использовать эту почву.

Задворки дома, в котором он жил, представляли собой заброшенный высохший пустырь, где ничего не могло уродиться, кроме сорняков. Однажды на этом пустыре выросло дерево, которое служило пристанищем окрестных птиц; но потом птицы исчезли, наверно, не от хорошей жизни. Это случилось, когда в доме поселился мистер Аорта, — дерево превратилось в совершенно высохшую голую корягу.

Дети не играли на этом дворе. Вот это и заинтересовало мистера Аорту. Кто скажет с уверенностью: может быть, что-то вырастет здесь. Давно уже он заказывал одной фирме семена по бесплатной подписке. Ему их прислали столько, что можно было накормить целый полк. Но его первые тогдашние эксперименты так и провалились из-за его лени. И вот теперь…

Сосед по имени Джозеф Вильям Сантуччи был страшно перепуган. Он дал Аорте свою старую тележку, и через несколько часов на задворках уже возвышалась аккуратная насыпь. С каким восторгом смотрел на нее мистер Аорта, несмотря на усталость. Затем последовала вторая партия почвы, затем третья, четвертая; было уже далеко за полночь, когда прибыла последняя партия. Мистер Аорта вернул тележку и рухнул в тяжелом забытье.

На следующий день соседей разбудили не только звуки колоколов близлежащей церкви, но и звуки лопаты, выравнивающей почву, привезенную с кладбища, перемешивающей ее с глиноземом. Она напоминала почву с Европейского континента, эта новая земля: темная, она казалась черной и мрачной — она еще не просохла, хотя солнце было уже высоко.

Вскоре большая часть двора была покрыта землей, и мистер Аорта вернулся в дом.

Он включил радио в тот момент, когда нужно было угадать название популярной песенки, тут же записал ответ на открытке и отправил ее в надежде получить за свой правильный ответ либо тостер, либо набор нейлоновых носков с подтяжками.

После этого он завернул четыре свертка, в которых находились половина упаковки витаминов, полбанки кофе, половина бутылки пятновыводителя и чуть заполненная коробка стирального порошка. Все это он отправил по почте, сопроводив записками, в которых он выразил неудовольствие по поводу качества товара с тем, чтобы компании компенсировали его затраты.

Приближалось время ужина, и мистер Аорта просто горел от нетерпения. Он принялся поглощать деликатесы: анчоусы, сардины, грибы, икру, оливки. Он поедал все это не потому, что был гурманом, а по той самой простой причине, что все эти деликатесы были упакованы в небольшие коробки, которые он мог незаметно спереть в больших магазинах.

Мистер Аорта так тщательно вычистил тарелки, что ни одна кошка не могла бы с ним соревноваться: пустые коробки из-под консервов блестели, как новенькие; даже крышки консервных банок сверкали и переливались. Мистер Аорта посмотрел в свою книжку доходов-расходов и подошел к окну, выходящему во двор. Он не был женат, поэтому не торопился прилечь после ужина.

Луна холодно освещала двор. Ее лучи проникали сквозь высокий забор, который наш герой соорудил из камней, собранных в округе. Ее лучи угрюмо освещали чернеющую во мгле почву.

Аорта, немного подумав, отложил свою приходно-расходную книгу и достал коробки с семенами. Они были как новенькие.

Тележка Джозефа Вильяма Сантуччи служила соседу каждую субботу в течение пяти недель. Этот добряк с любопытством взирал на своего соседа, который каждый раз привозил все больше и больше земли. Он уже поделился со своей женой наблюдениями за чудачествами соседа, но она и слушать не хотела о мистере Аорте.

— Дурень, он ограбил нас, — сказала она. — Посмотри! Он носит твое старье, пьет чай с моим сахаром и изюмом и занимает у нас все, что только пожелает! Я сказала занимает? Я имею в виду ворует! Несколько лет подряд! Я еще не видела такого типа, как этот, который не платит ни за что! Где он работает, чтобы так мало зарабатывать?

Ни один из супругов Сантуччи не знал, что заработки Аорты — это подаяния нищему, в которого он перевоплощается, напялив черные очки и протягивая прохожим консервную банку для подаяний. Оба они не раз проходили мимо него, бросали мелкие деньги, с трудом сдерживая отвращение. Отвращение Аорты было припрятано надежно вместе с мелочью в свободной ячейке камеры хранения на конечной станции.

Наступило время сева, и наш герой приступил к этому занятию, педантично следуя инструкциям, почерпнутым в библиотеке. Новые ряды разнообразных летних овощей были засажены в богатую черную почву: горох, бобы, лук, свекла, ревень, аспарагус, салат и, конечно, много всего другого. Когда все грядки были засеяны, а у Аорты еще оставались пакеты с семенами, он побросал в землю семена земляники, арбуза и какие-то неизвестные семена. Вскоре все пакетики опустели.

Прошло несколько дней, пора было отправляться на кладбище за новой землей, а мистер Аорта сделал удивительное открытие.

В черной сочной земле образовались небольшие отверстия. При более близком рассмотрении он понял, что семена дали всходы.

Хоть мистер Аорта много чего не знал о возделывании посевов, он рискнул заняться этим. Он с удивлением воспринимал изменения, но не испугался. Он видел, как растут овощи, вот что было важно. Все это превратится в еду!

Порадовавшись своей наблюдательности, он поспешил на кладбище. Новости беспокоили его: оказалось, что в последние дни смертность была не на высоте. Земли было маловато, лишь одна тележка. Ну, да ладно. Цыплят по осени считают! И отправился с тем, что было.

Он отметил, что растения заметно подросли. Стебли стали выше, и его огород уже более не походил на пустыню.

До следующей субботы он уже не смог утерпеть. Видимо, земля, которую он привозил, была для его огорода отличным удобрением — то, что он мог бесплатно получить еду, заставляло его снова и снова отправляться на кладбище.

Но в следующее воскресенье все его надежды рухнули. Растения начали гибнуть. Он не привез ни тележки. Огород начал чахнуть.

Аорта сразу же попытался раздобыть новой почвы и удобрений, какие только существовали. Результата не было. Его огород, обещавший столь щедрый урожай, вернулся в свое первоначальное состояние. Аорта не мог мириться с этим, ведь он приложил столько сил, чтобы взрастить все это, его труд не должен быть напрасным. Эта мысль и оказала влияние на дальнейшую предприимчивость.

Итак, однажды ночью, дрожа от ужаса, он ступил через ворота кладбища в те уголки, где могилы еще пустовали. Ему пришлось углубить каждую из них еще сантиметров на тридцать. Никто этого и не заметил.

Нет нужды говорить о том, как ему пришлось потрудиться. Достаточно того, что тележка Сантуччи была оставлена за квартал от кладбища и заполнена лишь на четверть.

К утру растения в огороде вновь пышно зазеленели.

Так и повелось. Когда была нужна новая почва, Аорта находил ее и привозил. А огород разрастался до тех пор, пока…

И вот все распустилось! Как быстро эти маленькие растения превратили огород в настоящие прерии, напоминавшие цветочно-овощной Эдем. Зерна в кукурузных початках желтели сквозь зелень, горошины перламутрово зеленели в своих полураскрывшихся стручках, все другие великолепные овощи свидетельствовали о прелести жизни и ее силе. Ряды овощей.

Энтузиазм охватил Аорту. Он взирал на все это как истинный гурман, но он был профаном в заготовках. Тем не менее, он начал действовать.

Совсем немного времени отнимал у него уход. Терпеливо очищал он огород от сорняков, листьев и всего того, что нельзя было есть.

Он мыл, чистил, связывал. Наконец варил. Он собрал все, что можно было готовить, и разрезал в виде геометрических фигурок на столах, стульях и делал это до тех пор, пока еда не была готова.

Вот тут началось! Первым следовал аспарагус — в алфавитном порядке. Он жевал и жевал; далее следовали свекла, сельдерей, ревень. Глоток воды, и новый плод пережевывался Аортой, пока он не дошел до салата. К тому времени начало щемить желудок, но это была сладкая боль; он лишь глубоко вздохнул и, медленно пережевывая, покончил с последним куском.

Тарелки блестели первозданной чистотой. Все было съедено.

Аорта испытывал чуть ли не сексуальное удовлетворение, что для него означало — на сегодня довольно. Ему даже не рыгалось.

Счастливые мысли нашли на него. Две величайшие страсти были удовлетворены; значение всей жизни символично выступало в форме обобщенного человеческого образа. Он думал только о двух вещах.

Случайно он взглянул на свой огород. То, что увидел, напоминало сиянье посреди тьмы. Там, где-то в конце огорода, слабое, но отчетливое.

Словно бронтозавр, попавший в западню. Аорта поднялся со стула, дошел до двери и вышел в огород, который лелеял, словно дитя. Он проковылял, шаркая ногами, мимо растений, отбрасывавших уродливые тени.

Казалось, что сияние исчезло, он огляделся, щуря глаза, стараясь привыкнуть к лунному свету. А потом он увидел это! Белое растение, лепестки которого походили на ветви пальмы, это был лишь цветок, вернее, то, что от него осталось.

Аорта был удивлен. Цветок рос на дне ямки у высохшего дерева. Он не мог вспомнить, откуда здесь было взяться яме, видно, очередные проделки соседской ребятни. Как хорошо, что все удалось вовремя съесть.

Аорта наклонился над краем ямы и простер руку к светящемуся цветку, но рука не дотянулась до него.

Он не отличался особым проворством, но все же наподобие художника, кладущего последний мазок, он наклонился сильнее и — бац! — полетел с обрыва ямы вниз. Дурная голова — теперь нужно карабкаться наверх. Но цветок… Он нащупал дно ямы, цветка не было. Аорта поднял голову, и его поразило, что дно было глубже, чем он полагал, а цветок развевался на ветру на краю, где он только что стоял.

Боль в желудке стремительно нарастала, с каждой минутой усиливаясь. От боли распирало ребра.

В тот момент, когда он понял, что ему не выбраться, он увидел цветок в лунном сиянии. Он напоминал руку, большую руку человека, негнущуюся, с восковым оттенком, растущую из земли. Ветер подхватил ее, легко понес, роняя землю на лицо Аорты.

Он подумал, оценил ситуацию и начал отчаянно карабкаться. Но боль была настолько сильна, что его скрутило.

Вновь подул ветер, и в яму посыпалась земля. Вскоре странное растение начало раскачиваться из стороны в сторону, и земля прямо-таки повалилась в яму. Все больше и больше.

До этой минуты Аорта не нашел подходящего момента, чтобы закричать, но тут он закричал. Кричал отчаянно, но его никто не слышал.

Супруги Сантуччи обнаружили соседа лежащим на полу перед несколькими столами. На них стояли тарелки, сверкая чистотой. Его живот был раздут до такой степени, что ремень, пуговицы, молнию было невозможно расстегнуть. Он походил на большого белого кита, подымающегося из морской пучины.

— Обожрался до смерти, — заключил Сантуччи.

Он подошел к покойнику и убрал с его лица крошки земли, рассматривая их. Он подумал о том…

Он старался не думать об этом, но когда вскрытие засвидетельствовало, что в желудке покойного было несколько фунтов земли, и ничего больше, то Сантуччи с неделю не спал.

Они отнесли тело Аорты сквозь заросший сорняком пустой двор, мимо высохшего дерева, за забор из камней.

Они положили его под стену, на которую наползали заросли. Небольшой знак на стене, выведенный безвкусно, но по всем правилам правописания.

Ветер дул абсолютно бесплатно.