Земли полуночи

Глава 6

Семейная общага выглядела ещё более роскошно, чем студенческая, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Мрамором и барельефами здесь дело не ограничивалось — в богато украшенных нишах стояли статуи, каждая из которых представляла какую-то специализацию Владеющего. Я даже приостановился и немного придержал Ленку, чтобы спокойно их рассмотреть. Слева от входа алхимичка пристально и слегка хмурясь рассматривала колбу, видимо, гадая, что же такое она только что намешала. Поскольку колба, как и она сама, была мраморной, рассматривать её было занятием довольно бессмысленным — впрочем, не мне судить об алхимии.

С другой стороны от входа стоял явный боевик. Правой рукой он опирался на посох, а левую вытянул ладонью вперёд — очевидно, запуская в противника какой-то смертоносный конструкт. Посох меня немного смутил — вроде что-то такое действительно использовали у бриттов, но наших Владеющих с посохами мне видеть не доводилось. Одет мраморный боевик был в широкие штаны и длинную куртку — наряд, чем-то напоминающий китайцев. Такой одежды у нас я тоже не припоминал — наши боевики носили обычную городскую одежду, а на контрактах камуфляж, как и все офицеры. Впрочем, что это я ударился в занудство? Хотя бы не мантия, и на том спасибо. Скульптор так видит, и нечего тут придираться.

— Впечатляет, — признала Ленка, рассматривая фасад общаги. — Но всё-таки немного безвкусно, как мне кажется.

— Ну это же обычная общага, а не Академия художеств, — отозвался я. — Да и живут здесь никакие не люди искусства, а местами даже простые боевики.

— Ещё ты мне расскажи, что боевики тупые, — недовольно заметила Ленка.

— Да разные они, боевики-то. Некоторые, не будем тыкать пальцем, даже картины рисуют. А что, тебе кто-то рассказывал, что боевики тупые?

— Да был тут один, — уклончиво сказала Ленка. — Слишком много на эту тему рассуждал.

— И чем дело закончилось? — заинтересовался я.

— Да морду ему набила, тем и закончилось, — небрежно сказала Ленка. — Раз уж я тупая и способная только на мордобой, то надо соответствовать, верно?

— Верно, — одобрил я. — Мы же не только тупые, мы ещё и резкие, и это всегда стоит учитывать. Ну ладно, пойдём внутрь, посмотрим, что за гнёздышко свили себе наши Сельковы.

Гнёздышко и в самом деле оказалось вполне миленьким — просторная четырёхкомнатная квартира с высокими потолками и неплохой мебелью. По своей привычке смотреть на вещи с изрядной долей цинизма, я сразу же предположил, что Академиум предоставляет такие замечательные условия не просто так. В этой общаге живут в основном аспиранты, которым вскоре предстоит отрабатывать свой долг Академиуму. Они привыкают к достойному уровню жизни, и чтобы поддерживать его в дальнейшем, вынуждены аттестоваться на более высокий ранг и таким образом увеличивать срок отработки. Впрочем, возможно, что я неправ — так ведь можно в любом поступке отыскать какие-то низкие мотивы, было бы желание. У меня оно обычно есть.

— Всем привет, — объявил я, ставя на стол тяжёлую корзину, которую мне порядком надоело тащить. — Надеюсь, сюда по запаху не придут?

— Нет, здесь поприличнее народ живёт, — отозвалась Дара, сноровисто распаковывая содержимое. — Будущим преподам уже не положено у студентов еду стрелять. Смела, тащи тарелки, надо всё это разложить. А ты Ваня, пока чайник организуй.

Я пил чай маленькими глотками, с умилением наблюдая, как хозяева успешно сражаются с принесённым угощением. Куда в студентов столько влезает? Хотя, помнится, в меня в своё время тоже каким-то образом всё влезало.

— Вы просто в гости, Кеннер? — прямо спросила Дара. — Или что-то случилось?

Я такую прямоту вполне одобряю — по-моему, этот вопрос лучше прояснять сразу. Неловкости это создаст гораздо меньше, чем мучительное ожидание, когда же, наконец, незваные гости сообщат, зачем они, собственно говоря, припёрлись.

— Лена выяснила у матери детали насчёт воздействия на нервные узлы, — объяснил я. — Мы более или менее поняли теорию и собрались теперь отрабатывать практику. Подумали, что вы, возможно, тоже захотите, вот и заехали к вам. Так что вы решайте, интересно вам это или нет. Если интересно, то давайте вместе разбираться, а если нет, то мы поедем домой тренироваться.

— Конечно, интересно! — воскликнула Дара, и остальные тоже интенсивно закивали и вообще всячески выразили своё согласие. — Спасибо, что вы про нас вспомнили, а то мы уже в полное уныние впали.

— Ну тогда слушайте, — начала рассказывать Ленка. — Защита от этого на самом деле простая — вот как вы стягиваете Силу в конструкт, точно так же стяните Силу вокруг себя, в такой как бы кокон под кожей. В теории это выглядит очень просто, сложность в деталях. Во-первых, надо привыкнуть держать такой кокон постоянно, не думая об этом. Во-вторых, он должен быть именно той плотности, которая нужна. Если он будет слишком разрежённым, то его получится пробить. Если будет слишком плотным, то на него будет уходить много сил, и их не останется на что-то другое. Так что проблема не в том, как эту защиту сделать, а как довести её до автоматизма. То есть надо долго тренироваться и, стало быть, нужен кто-то, кто регулярно будет пытаться эту защиту пробить. Генрих всё делает правильно, вот только он наверняка будет стимулировать нас по максимуму.

Иван мрачно кивнул, и я тоже непроизвольно поёжился. Это уж точно — Менски твёрдо уверен, что палка должна быть как можно больше, а пряник и вовсе ни к чему — студенты всё равно по-хорошему не понимают.

— Так что если мы не хотим, чтобы нас подлавливал Генрих, то нам надо самим подлавливать друг друга, — закончила Ленка.

— И как это делать?

— Очень просто, — Ленка с некоторым трудом вытащила из пакета большой медицинский атлас. — Смотрим карту нервных узлов, выбираем подходящий и стимулируем его лёгким электрическим разрядом. Хотя здесь тоже есть сложность — нужно следить, чтобы разряд был достаточно слабым, иначе вместо просто неприятных ощущений можно получить то, что Генрих делает. Или вообще вызвать болевой шок, а то и нерв сжечь.

— А что там за конструкт? — хмуро поинтересовался Иван, уже чувствуя, что ответ может оказаться не самым приятным.

— Здесь как раз ещё одна сложность, — виновато сказала Ленка. — Нет такого конструкта. Мама сказала, что его никогда и не существовало — никто не озаботился придумать специальный конструкт для такой ерунды. Лекарки это волевым воздействием делают. У них есть такой прибор, который отрисовывает электрический импульс, на нём лекарки и тренируются. Я с этим прибором часа три сидела, отрабатывала. Кеннеру я всё показала, у него тоже получается, а вот как у вас пойдёт — не знаю. Если вы сможете волевым воздействием создавать искорку, то я попрошу у мамы этот прибор на время, чтобы вас потренировать.

— У нас не получаются пока волевые построения, — грустно сказала Дара.

— Ну тогда выходит, что только мы с Кеннером сможем и вас, и друг друга тренировать.

— То есть вы будете над нами измываться — так, что ли? — недовольно нахмурился Иван.

— Тебя послушать, так можно подумать, что это нам надо, — раздражённо ответил я. — Если мы вас не устраиваем, то нам только проще. Теорию вам Лена рассказала, ну а практику и Генрих обеспечит.

— Не обращай внимания, Кеннер, — торопливо сказала Дара. — Ваня просто глупость сморозил, как обычно. Вы нас устраиваете, конечно.

Иван насупился, но возражать не стал, а буркнул:

— Устраиваете, я просто так сказал.

Ваня уже изрядно социализировался — раньше он так просто не сдался бы. Да он бы вообще не сдался — сидел бы молча и злобно пыхтел. Вот что с нами творят женщины — парень ведь прямо на глазах меняется. Собственно, я всегда подозревал, что хозяин гарема редко является там главным. Даже с двумя женщинами нужна просто железная воля, а управиться с тремя-четырьмя, наверное, вообще за пределами возможностей обычного человека.

— Мы тут вот ещё что обсуждали, — сказала Дара, резко переводя разговор на другое, — эта практика на Севере как-то страшновато выглядит. Может такое быть, что Генрих нас просто пугает?

— Я тоже начал об этом задумываться, — признался я. — Генрих, конечно, попугать любит, но всё же он вряд ли бы стал что-то от себя придумывать. Кроме того, похожие вещи рассказывала Анна Максакова, а вот она уж точно запугивать не стала бы.

— А отказаться ехать не получится, как ты думаешь?

— Странный вопрос, — удивился я. — Ты сама-то веришь, что можешь сказать «не хочу ехать», и тебе подберут другую практику?

— Не верю, — вздохнула Дара.

— И правильно не веришь, — кивнул я. — Ехать всем придётся. Но что-то с этим Севером всё-таки не так. Знаете, а ведь мне, похоже, есть кого порасспрашивать про Север. Правда, эту тётку все как один называют очень опасной личностью, но на самом деле она мне показалась более-менее разумной.

— Ты о ком говоришь? — заинтересовалась Ленка.

— Есть такая, зовут её Тамила Лапа. К ней раз Драгана пришла за чем-то, но они друг с другом понимания не нашли, ну, то есть, поругались немного. Так вот, Тамила Драгану просто выкинула за порог и сказала больше не приходить. Ты можешь представить себе человека, который способен Драгану Ивлич взять и выкинуть за порог?

— Ничего себе, — поразилась Ленка. — И ты к ней пойдёшь?

— На днях надо зайти, я ей хочу заказать кое-что. Она к тому времени уже должна решить с ценой — посмотрим, сможем ли договориться.

— А если не договоритесь, она тебя просто за порог вышвырнет? Или что-нибудь похуже? Ты далеко не Драгана Ивлич, Кени — ты об этом помнишь?

— Ой, Лен, хоть ты не нагнетай, пожалуйста.

— Я с тобой к ней пойду, — решительно заявила она. — Даже не пытайся один туда идти, понял?

Сегодня, наконец, прибывал Клаус фон Абенсберг. Я решил встретить его лично — всё-таки это не просто полезный знакомый, а, скорее всего, мой будущий вассал, и выказать уважение будет совсем не лишним для наших будущих отношений. Ничто не стоит так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость — фраза, конечно, порядком затаскана, но до чего же она верна.

К тому времени, когда наша «Бодрая чайка» только показалась в небе, мы с Ленкой уже стояли возле причальной вышки.

— Какой он всё-таки крохотный, — вздохнула Ленка, глядя, как причальная команда подтягивает курьер к захватам.

— Наш дирижабль обещают уже через пять месяцев сдать, — обрадовал я её.

— Долго ещё, — вздохнула она, не особо обрадовавшись. — Надеюсь, нам до того времени никуда лететь не придётся.

— Долго, — согласился я. — Но ты ведь сама захотела нестандартный проект и спецзаказ. Джакузи[5] на дирижабле — это, знаешь ли, совсем не просто. Это даже на корабле не так просто, а на дирижабле одни только проблемы с балансировкой заставляют инженеров за голову хвататься.

— Я в этом не разбираюсь, — отмела все аргументы Ленка. Её тон при этом подразумевал, что она желает и дальше не разбираться.

— Можешь не разбираться, конечно, — согласился я. — Но тогда не жалуйся, что долго делают. Скажи спасибо, что вообще за это взялись. А ты, кстати, знаешь, сколько они за твоё джакузи запросили?

— Тебе не о чем поговорить, Кени, кроме как о каком-то дурацком джакузи? — недовольно спросила она.

— Вообще-то, не о каком-то, а о твоём дурацком джакузи, — поправил её я. — Но если тема его стоимости кажется тебе скучной, давай поговорим о чём-нибудь другом.

О чём-то другом она говорить тоже не пожелала, и мы молча наблюдали за швартовкой. Наконец, внешняя дверь гондолы сдвинулась и уехала вбок, и в проёме показались пассажиры.

— А Лада-то какая зая, оказывается, — вполголоса прокомментировала Ленка, глядя на парочку на открытой платформе подъёмника. — Рассказал бы мне кто, в жизни бы не поверила.

— Любовь меняет людей, — высокопарно отозвался я.

— Ты мои слова украл, — фыркнула Ленка. — Но как ни удивительно, похоже, что так оно и есть. Меняет.

Лада действительно выглядела необыкновенно мило, держа Клауса под руку и нежно к нему прижимаясь. Узнать главную оторву дружины в этой робкой лани было решительно невозможно.

— Герр Клаус, Лада, здравствуйте, — поздоровался я, а Ленка просто обозначила вежливый поклон. — Мы рады приветствовать вас в Новгороде. Как долетели?

— Прекрасно долетели, спасибо, господин Кеннер, — отозвался фон Абенсберг. Ну, слава богам — хоть кто-то прекрасно долетел нашим курьером.

— Но пойдёмте же в машину, — предложил я. — Отвезём вас в ваш новый дом.

— Наш новый дом? — тут же заинтересовалась Лада. Вполне ожидаемо — любую женщину волнует её гнездо. Это только мужчинам обычно хватает берлоги.

— Я выделил вам из своего резерва дом в Масляном конце, — объяснил я. — Поживёте там, пока не освоитесь. А потом либо выкупите его, либо подберёте себе какой-то другой вариант.

— То есть мы не обязаны его выкупать? — вопросительно посмотрел на меня Клаус.

— Разумеется, не обязаны, — решительно опроверг я. — Но должен заметить, здесь всё-таки есть кое-какие нюансы. Если вы отвергнете вассалитет, то можете жить где угодно. Хотя даже в этом случае мы не откажемся продать вам этот дом, просто в знак хорошего отношения. Если же вы примете вассалитет, то выбор для вас несколько сузится. Гербовому дворянину и главе семейства подобает жить в соответствующем месте. Землю под поместье князь вам вряд ли продаст, по крайней мере, в ближайшие несколько лет, так что вариант в Масляном конце будет для вас практически идеальным. Правда, дома там недешёвые, но при необходимости мы сможем предоставить какую-то разумную рассрочку.

— Рассрочка вряд ли понадобится, — заметил Клаус. — Кое-какие средства у меня имеются. У нас с братом непростые отношения, но всё же мне не в чем его упрекнуть. Однако у меня есть один важный вопрос: вы упомянули возможность отвергнуть вассалитет — а какие последствия это повлечёт?

— В этом случае вы не получите герб, — ответил я. — Князь совершенно определённо поставил условиями получения герба вашу клятву за потомков и вассалитет. Каких-то других последствий, пожалуй, и не будет. Может быть, есть ещё какие-то мелкие моменты, но в голову ничего не приходит.

— А будут ли какие-то последствия конкретно с вашим семейством, господин Кеннер?

— Совершенно никаких, — я посмотрел на него с удивлением. — Мы отнесёмся к этому скорее одобрительно. Для нас невыгодно принимать вас в вассалы, этого от нас потребовал князь. Понимаете, вассалитет наложит на нас с вами некие взаимные обязательства. Но если для нас обязательства будут вполне заметными, то от ваших обязательств мы не получим никакой выгоды. Наши семейства настолько различаются по богатству и влиянию, что в обозримом будущем вы просто не сможете быть нам полезными.

— Понимаю, — медленно кивнул Клаус.

— Этот вассалитет необходим, потому что иначе вас обязательно подомнёт кто-то достаточно сильный и наглый. Ваш будущий голос в Совете Лучших — это весомый актив, так что никто вас без внимания не оставит. Именно поэтому князь требует вассалитета — чтобы мы вас прикрывали и гарантировали, что вы не ввяжетесь в какую-то оппозиционную деятельность. Да и вообще, он даёт вам герб, чтобы вы стали самостоятельным семейством. Зачем вы ему в качестве бессловесного придатка непонятно к кому?

— То есть князь вам полностью доверяет, — сделал вывод Клаус.

— Получается так, — согласился я. — И мы это доверие стараемся оправдывать. Наше семейство — верная опора князя.

— Благодарю вас, господин Кеннер, за это разъяснение. Разумеется, у меня и мысли не было отказываться от вассалитета. Я прекрасно понимаю, что мы получим гораздо больше, чем отдадим, и что это выгодно прежде всего нам. Мне просто хотелось увидеть общую картину.

— Ну вот, увидели, — улыбнулся я. — Не стесняйтесь задавать вопросы, герр Клаус, я всегда готов помочь. Загляните при случае в Дворянский Совет — они о вас знают, князь распорядился предоставить вам всю необходимую помощь. Как минимум, вам нужно непременно познакомиться с основными уложениями по обязанностям дворян и вассальному праву. Кстати, какие у вас вообще планы на ближайшее будущее?

— В самом ближайшем будущем мы с моей милой Ладой планируем сочетаться браком, — он с нежностью взглянул на неё, и она вспыхнула румянцем. Нет, это уже нечто совсем невероятное — может, её там, в плену, подменили на двойника?

— Христианским браком? — полюбопытствовал я.

— Разумеется, — твёрдо заявил Клаус. — Правда, епископ Ройтер будет, скорее всего, недоволен тем, что моей женой будет не христианка, но церковь такие браки дозволяет, и отказать он не вправе.

— Однако Христос разрешает лишь одну жену, — с интересом заметил я.

— Возможно, в будущем появятся и другие женщины, ставшие моими жёнами по какому-то иному обряду, но настоящей женой будет только одна.

Лада скромно потупилась, а от Ленки пришло чувство одобрения — она вообще обожает такие душещипательные моменты.

— Хотя я, признаться, удивлён, что Лада так спокойно относится к подобной перспективе, — добавил Клаус с лёгким недоумением.

— Я, конечно, предпочла бы ни с кем тебя не делить, но если ты пожелаешь ввести в нашу семью ещё кого-то, то я это приму, — со всем возможным смирением ответила Лада. — Я собираюсь слушаться мужа, а не воевать с ним.

Клаус взял её руку, поднёс её к губам и растроганно поцеловал. Я ощущал, что Ленка уже готова прослезиться, да и сам чувствовал искреннее восхищение. Так-то ситуация, казалось бы, простая — если гарем неизбежен, то самым мудрым будет застолбить за собой место старшей жены. Как говорится, если не получается победить — возглавь. Но Лада только что продемонстрировала высший пилотаж, далеко выходящий за рамки этой простой схемы. Я совершенно не удивлюсь, если в результате никаких дополнительных жён так и не появится. Нет, такое мастерство невозможно приобрести, с ним можно только родиться.

— Господин Кеннер, госпожа Лена, — обратился к нам Клаус, — я не могу пока назвать дату свадьбы, но вы в любом случае приглашены. Мы будем рады вас видеть.

— Благодарю вас, — ответил я. — Мы обязательно будем. Кстати, герр Клаус, я бы посоветовал вам задуматься об изучении русского. Большинство дворян в той или иной мере знают немецкий, но всё же незнание языка будет вас заметно ограничивать.

— Йа уже началь учит русски, — ответил он по-русски, и акцент оказался вполне приемлемым.

— Замечательно, — одобрил я. — Однако нам необходимо обсудить ещё один важный вопрос. Поскольку вы решили принять вассалитет и, соответственно, герб… я правильно понял, что вы твёрдо это решили и не передумаете?

— Совершенно верно, — кивнул Клаус, — это окончательное решение.

— Тогда перед нами встаёт очень важная проблема — для главы гербового семейства невместно быть наёмным работником. Это было бы унижением и для вас, и для нас, как сюзерена. Аристократическое семейство должно иметь состояние, а не жить на жалованье.

— Звучит вполне логично, — с оттенком грусти согласился он. — Как я уже сказал, кое-какие средства у меня есть, но их совершенно недостаточно, чтобы называться состоянием.

— Я, конечно, не стану зарабатывать для вас состояние, — я на всякий случай решил сразу внести ясность, чтобы не возникло вдруг напрасных надежд. — Однако оказать кое-какую помощь всё же в моих силах.

— Вот как? — Клаус мгновенно подобрался, и я почувствовал его напряжённое внимание. — Прошу вас, продолжайте.

— Во-первых, если у вас есть какие-то средства, которые вы готовы вложить, можете поговорить об этом с нашим тиуном Кирой Заяц. Впрочем, смотрите сами — может быть, у вас есть свои идеи, как ими распорядиться. А во-вторых — насколько вы хороши как артефактор?

— Весьма неплох, — отозвался он без ложной скромности. — Собственно, я и являюсь главным образом артефактором.

— Тогда позвольте мне обрисовать ситуацию. У нас есть совместная с рифейскими карлами компания «Сад камней». Она занимается изготовлением уникальных артефактов. Мы уже изготовили и успешно продали наш первый артефакт.

— Только один? — непонимающе переспросил Клаус.

— Пока только один, под названием «Рифейская роза», — подтвердил я. — Он был продан на аукционе за сто двенадцать тысяч гривен.

Абенсберг с Ладой в полном изумлении дружно на меня уставились. Я сначала не понял было, отчего удивилась Лада, а потом вспомнил, что она пропустила это событие. Как раз примерно в то время она и ковала своё женское счастье, арканя милягу Клауса, так что ей определённо было не до рифейских роз.

— Я же сказал, что мы делаем уникальные артефакты, — напомнил я.

Клаус только покрутил головой, не найдя подходящих слов.

— Так вот, я изначально предполагал, что если наше предприятие окажется успешным, то артефактор тоже получит в нём некую долю. Однако я так и не пришёл к решению, давать ли долю Бажану Второву, который пока является студентом и в целом всё-таки не обладает достаточной квалификацией и опытом для такой работы. Один успех ведь ещё ничего не гарантирует. Пока я раздумывал, его родственники загорелись идеей сами зарабатывать на работах Бажана — «Рифейская роза» создала ему достаточную репутацию, так что спрос на его работы действительно есть. В принципе, если я предложу ему долю, он, скорее всего, предпочтёт остаться у нас, но я по-прежнему сомневаюсь. Одним словом, если вы сможете его заменить, и у вас будет такое желание, то я предпочёл бы отдать эту долю вам.

Я, конечно, не стал упоминать ещё один момент — мне интереснее привязать этой долей своего вассала, чем Бажана, который мне, по большому счёту, не особенно нужен. Да к тому же он всё равно рано или поздно от меня уйдёт — семья для него важнее, а его семья давно тяготится зависимостью от меня, и им категорически не нравится, что Бажан тоже со мной связался.

— Благодарю вас, господин Кеннер, — с лёгким удивлением ответил Клаус. — Неожиданное предложение, и крайне интересное. Кстати, позвольте вопрос, чисто любопытства ради — вы предложили бы это мне, если бы я отказался от вассалитета?

— Совершенно точно нет, — улыбнулся ему я.