Земли полуночи

Глава 3

Парни на проходной опять оказались знакомыми. То ли Ренские предпочитают менять охрану пореже, то ли это постоянные залётчики. Наш Кельмин исповедует принцип глубокой ротации — он считает, что если охранник слишком долго сидит на одном посту, то он привыкает к однообразию и в конце концов начинает относиться к службе спустя рукава. Вроде как у него укореняется мысль, что здесь никогда ничего не происходит, а раз так, то какой смысл проявлять бдительность? Я в этом с Кельминым полностью согласен, а вот Ренские, похоже, считают иначе. Ну, не мне им указывать.

— Выясните, могу ли я встретиться с госпожой Ханной, — распорядился я.

— Простите, господин Кеннер, — отозвался охранник, — с какой именно Ханной? Ханной-старшей, Ханной-младшей, Ханной-Марией?

До чего же неудобно, когда у кучи народа одна и та же фамилия. То ли дело у нас — у всех разные фамилии, только мы с мамой просто Арди. И при этом нас всего пять человек, даже если считать Зайку.

— С госпожой я встречался в прошлый раз, и мне её представили, как просто Ханну. Учитывая её положение в роде, предположу, что это Ханна-старшая.

— Сейчас выясним, — охранник взялся за телефон.

— Я буду на улице, — кивнул ему я. — Если госпожа Ханна сможет со мной встретиться, то я буду ждать её там. Либо, если ей будет сложно подойти самой, пусть кто-нибудь меня к ней проводит.

Ханна всё-таки смогла встретиться — буквально через десять минут я увидел её, идущую ко мне быстрым шагом, и двинулся навстречу.

— Госпожа Ханна, — я вежливо поклонился. — Извините, что побеспокоил вас, тем более так неожиданно. Дело в том, что я приехал к Ольге, но только войдя в проходную, вдруг осознал, что дружина возвращается лишь через несколько дней, и до тех пор не стоит во всеуслышание сообщать, что я приехал к ней. Так что пришлось спрашивать вас — прошу прощения, если доставил вам какое-то неудобство.

— Никакого неудобства, господин Кеннер, — отозвалась она. — Я как раз собиралась договариваться с вами о встрече, так что очень хорошо, что вы приехали сами. Пойдёмте, Мать вас ждёт.

— А с какой целью вы хотели со мной встретиться? — полюбопытствовал я.

— Меня вызывал князь… но давайте обсудим это вместе с Матерью.

Ну да, князь же сказал, что сам поговорит с Ренскими. А Ханна-то, оказывается, совсем не последний человек у Ренских, раз официально заменяет Мать рода на время её отсутствия. Вообще-то, и так было ясно, что не последний — вряд ли многие даже из Ренских знали, куда подевались сёстры, — но сейчас уже точно выяснилось, что она третий человек в иерархии рода. И наверняка она тоже Высшая — в отличие от Круга Силы, который публиковал Вести Возвышения, роды своих Высших объявляли очень неохотно. Собственно, их Владеющие и аттестацию-то проходили нечасто — свои и так всё знают, а чужим незачем.

— Должна извиниться перед вами, господин Кеннер, — вдруг сказала она со вздохом, и я почувствовал, что тема ей неприятна.

Я посмотрел на неё с интересом — когда это она успела передо мной провиниться? Спрашивать не стал — захочет, расскажет сама.

— Я обещала разобраться с вашим недопуском к архивам, но, как оказалось, могу не так уж много…

Ну, я так и думал, что не всё просто с этими архивами, и не пускают меня туда тоже не просто так.

— … дело в том, что наши архивы слишком полные. Мы никогда ничего не приукрашиваем и не умалчиваем.

— Так это вроде бы хорошо, — непонимающе заметил я.

— В чём-то хорошо, а в чём-то и не очень. Например, тот же Кеннер Ренский был не совсем положительным персонажем. Настоящий Кеннер был совсем не таким, как мы рассказываем о нём нашим детям. Даже мои внучки, которые, как и вы, его потомки, не имеют доступа к его папке, понимаете?

— Кажется, понимаю, — кивнул я.

Да и что здесь можно не понять? Там, видимо, слишком много грязи, которую не хочется вытаскивать даже перед своими, а я-то ведь на самом деле даже и не свой.

— С другими вашими предками ситуация тоже немногим лучше. Все они были, как бы это сказать… — она замялась, подбирая слова, — … очень деятельными людьми. Я, в общем-то, не имею права даже это вам говорить…

— Ну, насчёт меня вы можете не волноваться, — хмыкнул я. — Наш разговор останется исключительно между нами.

— Благодарю вас, — сказала она с явным облегчением в голосе. — Я распорядилась сделать для вас копии портретов ваших предков и подготовить их краткие биографии. Основные вехи жизни — родился, женился, умер. И, конечно, общее генеалогическое древо, чтобы вы хотя бы знали, кто вам кем приходится. Боюсь, это всё, что в моих силах.

— Это уже очень много, — с признательностью сказал я. — Спасибо за вашу помощь, госпожа Ханна, вы сделали даже больше, чем я ожидал.

Мы шли знакомым путём — какие-то неприметные коридоры, внимательные охранники и, наконец, тот же долгий спуск на лифте. Я опять, уже привычно, восхитился убежищем Ренских — в сравнении с ним какой-нибудь бункер Гитлера выглядел бы заурядным бабкиным погребом.

На этот раз Ханна зашла в кабинет Ольги вместе со мной и незаметно пристроилась в уголке. Стефа привычно обнаружилась рядом с Ольгой.

— Здравствуйте, дамы, рад вас видеть, — поздоровался я, непринуждённо занимая удобное кресло. — Сразу могу вас обрадовать: архиепископ Трира закрыл контракт, так что уже буквально через пару-тройку дней ваши девочки приедут домой. Все целы и невредимы, просто съездили в турпоездку за счёт его высокопреосвященства. Им там, правда, пришлось помочь нашим инженерным подразделениям с земляными работами — мы там все крестьянские поля перекопали. Вот кому, кстати, не позавидуешь, так это местным крестьянам — наши парни бетона не пожалели.

— Ну наконец-то, — отозвалась Ольга. — Нам уже надоело здесь сидеть.

— Не от меня зависело, — немного виновато сказал я.

— Да ясно, что не от тебя, — отмахнулась она. — Давай о деле: ты уже знаешь, что князь вызывал Ханну?

— Знаю, что он собирался поговорить с вами, — кивнул я. — Что именно он говорил — не знаю, но тема разговора мне известна. Собственно, я и приехал, чтобы обсудить ситуацию с этим сплавом.

— Это не сплав на самом деле, — поправила меня Ольга.

— Да мне без разницы, что это такое, — небрежно сказал я. — Мне в этом разбираться ни к чему — я, в конце концов, гуманитарий.

— С каких это пор боевики стали гуманитариями? — поразилась Стефа. — Вы же больше по избиениям и убийствам?

— Но это всё-таки работа с людьми, — легко парировал я, — а не с бездушными железками.

— Смешно, — хмыкнула Стефа. — И всё же шутка довольно сомнительная. Боевик есть боевик.

Что ни говори, а всё-таки этот мир намного честнее моего старого — здесь предпочитают называть вещи своими именами, даже если имена выходят не очень приглядными. Это в том мире уже никто не удивляется, когда бомбардировку города называют гуманитарной акцией, а фонд мира финансирует закупку оружия. В этом мире оруэлловский новояз[3] пока не изобрели.

— Давай всё же не будем отвлекаться, Стефа, — поморщилась Ольга. — На самом деле, Кеннер, мы и сами не знаем, куда это вещество отнести, оно в стандартную классификацию плохо помещается.

— Насколько я помню, сами карлы свою продукцию называют сплавами и голову над этим не ломают, — заметил я.

— Мы предпочитаем использовать название.

— У него и название есть? — удивился я.

— Есть, — подтвердила Ольга. — Ренит.

Я не сдержался и захохотал.

— А скромно-то до чего, — сказал я сквозь смех.

— Ну, был ещё вариант «кеннерит», — смутилась Ольга. — А вообще, что тебе не нравится? — она почти сразу оправилась от смущения и посмотрела на меня с вызовом.

— Не то чтобы не нравится, — объяснил я, — просто такое название не годится. Я понимаю, что вы его придумали ещё до разговора с князем, но сейчас ситуация изменилась, и это название тоже надо менять. Это секретный сплав, помните? Никто не должен знать, откуда он появляется. А «ренит» — это прямое указание на источник. «Кеннерит» чуть получше, потому что переводит внимание на меня, но тоже не годится.

— Мы, вообще-то, кеннеритом его не в твою честь хотели назвать, — с оттенком раздражения заметила Ольга.

— Да у меня и мысли не было, что вы решили меня прославить, — усмехнулся я. — Но подумают-то в первую очередь, что это я его в свою честь назвал.

— Ну и чем тебе не нравится? Подумают же на тебя, а не на нас.

— Кто поглупее, подумает на меня, — согласился я. — А кто поумнее, тот сообразит, что мне такое самолюбование не свойственно, и задумается. А потом вспомнит, что был ещё такой Кеннер Ренский, а потом ему в голову придёт мысль: а не замешаны ли здесь Ренские? Нет, это название всё-таки не годится.

— Тогда какое имя ты предлагаешь?

— Не знаю, не думал на эту тему. Какое-нибудь совершенно нейтральное. Хотя я бы назвал его «ивритом».

— В честь евреев, что ли? — все посмотрели на меня в изумлении. — При чём здесь евреи?

— Евреи ни при чём, просто это название сильно уводит в сторону. Любому интересующемуся будет очевидно, что в этом деле замешаны евреи, и нужно искать концы среди них. Но евреев много, и они рассеяны по всему миру — попробуй среди них найти причастных, особенно когда таких нет.

— Нет, в честь евреев мы не хотим, — сказала Ольга, переглянувшись со Стефой.

— Ну тогда назовите как-нибудь нейтрально, — пожал плечами я. — Мне всё равно как. Можете назвать «алинитом», например, или «тиринитом» — Алина всё-таки вас спасла в своё время.

— Мы подумаем над этим, — поставила точку Ольга. — Пусть пока будет просто «сплав». И мы опять куда-то не туда заехали. Так вот, князь сказал, что этим будешь заниматься ты, и мы обязаны продавать его только тебе.

— Да, я и буду этим заниматься, но не сказал бы, что так уж этому рад, — вздохнул я. — Слишком серьёзная ответственность — прибыль не окупает риска. Но я действительно самый подходящий вариант. Вы, к примеру, не подходите, вы ведь не машиностроители. А я и сейчас произвожу псевдомускулы на четвёртом механическом, так что логично начинать новое производство на базе старого.

— Псевдомускулы? — непонимающе переспросила Ольга.

— Князь вам не сказал, для чего этот сплав?

— Нет, он сказал, что ты нам всё сам объяснишь. Кстати, он ещё сказал, что не стал отбирать у нас работу с карлами по твоей просьбе.

— На базе этого сплава можно делать новый тип псевдомускулов для шагающей техники, — объяснил я. — Представьте себе тяжёлый бронеход, который может бегать, как лёгкий, причём долгое время. Так что сами понимаете, как князь на такую новость отреагировал. И у него действительно сначала была мысль отобрать у вас поставки сплавов.

— Ну, мы тебе благодарны, что ты его отговорил, — испытующе посмотрела на меня Ольга.

Понятно — ей интересно, буду ли я претендовать на какой-то долг. Я не стал.

— Есть вполне веские причины, чтобы оставить это дело за вами, — объяснил я. — Да уговоры на князя и не подействовали бы, так что не надо приписывать мне какую-то особую роль. Главная причина состоит в том, что рифы к вам пришли как просители, и очень важно, чтобы они и дальше оставались просителями. А если мы начнём создавать вокруг них излишнюю суету, мы таким образом заявим о нашей в них заинтересованности, и они могут возгордиться.

Ольга хмыкнула, никак не комментируя мои слова.

— Вот, собственно, так дело и обстоит. У нас наметился огромный скачок в развитии боевой техники, причём с большой вероятностью соседи повторить его не смогут — если, конечно, не узнают происхождение сплава и не наладят свои отношения с карлами. Так что отсюда совершенно очевидна причина секретности. Я буду производить псевдомускулы для шагающей техники княжества, и на мне все ниточки должны обрываться. Карлам тоже лучше не знать, что от них зависит ключевая для княжества технология. В общем, всем нам не повезло — мне, вам, карлам.

— Почему же не повезло? — удивилась Ольга.

— Потому что не все деньги стоит зарабатывать, Ольга, — вздохнул я. — Неужели тебе это самой непонятно? Нам с вами не повезло, потому что карлы ненадёжны, а за любые проблемы князь спросит безо всякой жалости, это же вопрос обороноспособности княжества. Спросит он в основном с меня, конечно, но вам тоже достанется столько, что не унесёте. Даже не надейся, что у тебя получится просто развести руками и сказать, что не смогла. Так что вряд ли вам стоит благодарить меня за то, что я уговорил князя не забирать это дело у вас.

Ольга помрачнела, и у Стефы тоже сделалось кислое лицо. Князь предпочёл свалить уточнение деталей на меня, и они только сейчас осознали, какой глубины яму нам выкопали карлы со своим чудесным сплавом, или как он там правильно называется.

— Ну а карлам не повезло, потому что они, сами того не подозревая, поставили княжество в критическую зависимость от себя. А ведь я их предупреждал: хотите сохранить независимость — держитесь подальше от стратегических ресурсов. Но они пожадничали и, не особо задумываясь, выдали вам все образцы, что могут производить. И сейчас нам ничего не остаётся, кроме как плотно насаживать их на крючок, чтобы они зависели от нас не меньше, чем мы от них.

— Ты прав, Кеннер, — неохотно согласилась Ольга. — Наверное, не стоит здесь особо радоваться. Скажи, а почему ты сам согласился за это взяться?

— А как бы я мог отказаться? — я удивлённо посмотрел на неё. — Я дворянин, служить княжеству — мой долг. Нет, понятно, что дворянин не обязан каждый раз подпрыгивать по команде князя, но в таком важнейшем для княжества деле никто бы не понял моего отказа. А вот вы, кстати, можете и отказаться. Работу с карлами, в принципе, возможно перевести на меня — там будут некоторые сложности, но это вполне реально.

— И ты считаешь, что никаких последствий у нашего отказа не будет? — скептически спросила Ольга.

— Какие-то последствия будут, конечно, — признал я.

— Вот именно, — кивнула она. — Отказаться-то мы можем, но князь нам этого не простит.

Может, мне и не стоило уговаривать князя, но с другой стороны, убирать Ренских было действительно опасно. Я работу с карлами вообще воспринимаю как ходьбу по минному полю — кто знает, что им в следующий момент придёт в голову? Мои лесные мне тоже немало нервов сожгли, но для лесных у меня на крайний случай есть и палка, а вот для рифов никаких рычагов воздействия нет, только уговоры.

— Вот я и говорю, что всем нам не повезло, — подтвердил я. — Ну, мы, наконец, выяснили, что всех нас стоит пожалеть, давайте теперь поговорим о более конкретных вещах. Прежде всего, в ближайшие пару лет другие сплавы рифов на рынок попадать не должны. Если одновременно с вашим ренитом на рынке появятся прочие сплавы, все сразу сделают вывод, что это не наше изобретение, а поставки из нового источника. С другой стороны, прочие сплавы у рифов надо всё равно покупать, чтобы они не поняли, что для нас критически важен именно ренит. Если у вас нет подходящего склада для остальных сплавов, их можно будет временно складывать к нам, на третий уровень подземелья. Мы вам дадим хорошую скидку на аренду.

— Мы подумаем, — Ольга переглянулась со Стефой. — А почему ты, кстати, не хочешь в своём подземелье и производство организовать?

— Было бы неплохо, но нельзя, — с сожалением ответил я. — Это, конечно, сильно облегчит охрану, но так будет слишком легко отследить транспорт и понять, что поставки идут от вас. На четвёртый механический каждый день приходят сотни машин от разных поставщиков, там легче будет замаскировать ваши. Дерево надо прятать в лесу, а не в степи.

— Понятно, — кивнула Ольга. — Так что именно от нас требуется?

— Доломитный будет закрытым военным поселением, доступ туда будет только по воздуху. Вам нужно организовать там представительство, в Рифейске карлы появляться не должны. В Доломитном вы будете грузить сплавы, приобретите подходящий дирижабль и зарегистрируйте на какое-нибудь постороннее имя. Разгружаться будете в закрытой зоне воздушного порта и сразу везти груз на четвёртый механический. Поставками карлам занимается наша компания «Сундук изобилия», наладьте сотрудничество с её управляющим Степаном Жовкиным. Выделите людей, которые будут заниматься работой с карлами, другие ничего об этом знать не должны. Вы и сами понимаете, как отреагирует князь на любую утечку.

— Понятно, — тяжело вздохнула Ольга. — Сделаем.

— Ну, всё не так уж страшно, — успокаивающим тоном сказал я. — Вспомни о будущих доходах, и дело сразу предстанет в другом свете.

— Только это и утешает, — проворчала она.

— И ещё один момент — кто у вас занимается финансами? Пусть свяжется с Кирой и обговорит варианты платежа за поставки сплава. Прямых платежей от нас к вам быть не должно.

— Да вот Ханна и занимается, — посмотрела на неё Ольга.

— Я поняла, — отозвалась Ханна. — Сделаю.

— В таком случае у меня всё — ну, в основном. Детали будем уже согласовывать по ходу дела.

Сёстры переглянулись, и Стефа встала.

— Пойдём, Кеннер, — мягко сказала она. — Ольге ты работы подкинул, ну а сам наверняка хочешь насчёт учёбы поговорить.

— Хочу, — подтвердил я, тоже вставая. — Ольга, госпожа Ханна, до свидания.

Мы со Стефой не торопясь двинулись по коридору — глядя на эти широкие коридоры и просторные комнаты, сложно поверить, что ты глубоко под землёй. Окон, правда, нет, но всё равно, это далеко не подземный бункер. Скорее уж подземный дворец.

— Сказать по правде, Кеннер, — заговорила Стефа, — мы даже рады, что пересидели под землёй свадьбу Милы. Её ведь и пропустить было никак нельзя, и присутствовать на ней тяжело, особенно для Ольги. Представь, как все поздравляли бы её со свадьбой дочери.

Действительно, Ольге это вряд ли доставило бы удовольствие, а так получилась вполне уважительная причина для отсутствия. Моя циничная часть тут же предположила, что возможность пропустить свадьбу наверняка сыграла немалую роль в их решении немного посидеть под землёй.

— Должна же быть хоть такая приятная сторона, — усмехнулся я. — Кстати, бабушка — не расскажешь, что там у вас с князем? Из-за чего вы поссорились?

— Да по глупости, как обычно люди и ссорятся, — с досадой ответила она. — Но здесь в двух словах не ответишь, надо предысторию рассказывать.

— Расскажи, — попросил я.

— Ну, ты ведь знаешь, что у нас война была. Когда она утихла, у нас остались одни дети, и мы с Олей старшие. Старшие только относительно прочих — так-то мы были ещё студентками, хоть и почти выпускницами. И вот представь: целая толпа детишек, вплоть до грудничков, и мы с Олей ответственные за эту ораву. А ведь война хоть и закончилась, шакалы вокруг остались. Нас понемногу пощипывали со всех сторон, и там Тирины нам помогать уже не собирались — Алину у нас, кроме деда, никто не интересовал. Можешь себе представить, каково нам приходилось, мы все были постоянно на нервах. Кстати, то цементное производство, которое мы благодаря тебе у Греков отобрали — оно ведь нашим было. Греки как раз тогда его у нас и оторвали. В общем, у Ольги и так всегда характер был резковат, а там окончательно испортился.

— Резковат характер — это ты довольно мягко сказала, — заметил я поморщившись. Неприятные воспоминания никуда не делись.

— Она сейчас гораздо мягче стала, — Стефа посмотрела на меня. — Я Ольгу не собираюсь оправдывать, но ей в последнее время пришлось очень многое передумать о своём поведении. Дочь, которую она презирала, добилась потрясающих успехов не благодаря, а вопреки ей. Внук от бездарного, на котором она ещё до рождения поставила крест, вдруг оказался не только невероятно способным Владеющим, но и гениальным организатором.

— Ну так уж и гениальным, — пробормотал я в смущении.

— Другое слово здесь трудно подобрать, — пожала плечами она. — Как только тебе исполнилось четырнадцать, и ты получил право управления семьёй, вы рванули вверх настолько стремительно, что никто до сих пор прийти в себя не может. Шесть лет назад вы были, по сути, полумещанами. Сейчас Арди — самая богатая семья княжества, да и самая влиятельная, наверное. Князь к тебе прислушивается, как не к каждому советнику. В общем, глядя на такую дочь и такого внука, ей хочешь не хочешь, пришлось задуматься: а может, проблема всё-таки в ней самой? Поверь, Кеннер — Ольга уже не та Ольга, с которой ты впервые встретился шесть лет назад. Точно так же Милослава совсем не та Мила, которая была её дочерью. Они не могут помириться просто потому, что друг друга не узнают. Те они, которые ссорились, давно в прошлом. Не с кем уже мириться, понимаешь?

Я и в самом деле понимал. Давно замечал, что они обе если и не совсем забыли старую вражду, то она уже не горит, и даже, пожалуй, не тлеет. Сейчас они, скорее, просто не понимают, как вести себя друг с другом.

— Но я отвлеклась, — продолжала Стефа. — В общем, ситуация здорово на нас давила, и Ольга сильно нервничала. А потом старый князь, отец Яромира, умер. К старому князю мы относились, как к врагу — да собственно, он и был врагом. Непонятно, какую роль он сыграл в той войне, но он точно был там замешан. Не знаю, почему князь так к нам относился… старшие знали, конечно, но их было уже не спросить. И вот князем стал Яромир. Как раз тогда Греки и отобрали у нас наше цементное производство, а это был один из главных активов рода. Ольга пошла к Яромиру и потребовала защиты, а тот лишь пожал плечами и сказал, чтобы мы разбирались сами. И когда после Яромир предложил нам уступить «Артефакту», Ольга его просто и грубо послала, хотя он на самом деле неплохие условия предлагал. Вот, собственно, и вся история.

— Действительно, довольно типичная история, — согласился я. — Слово за слово, и сами не заметили, как стали врагами. Но мне показалось, что князь не против как-то наладить отношения. Если вы немного пойдёте ему навстречу раз-другой, то и он, скорее всего, отношение к вам поменяет.

— Было бы неплохо, — задумчиво сказала Стефа. — Особенно если ты намекнёшь ему при случае, что мы как раз и не против пойти навстречу. Ну ладно — как у тебя дела с учёбой? Мы с тобой её немного запустили — придётся навёрстывать.

— Да нормально с учёбой, — заверил её я. — Справляюсь. В целом всё как обычно, кроме разве что занятий у Максаковой.

— А что с ней? — с любопытством глянула на меня она.

— Я начинаю опасаться Владеющих, — признался я. — Это просто поразительно, сколько подлых приёмов они изобрели. Я даже не подозревал, что можно настолько извратить простые и безобидные конструкты. Оказывается, можно убить вообще всем, чем угодно. После всего того, что нам Максакова продемонстрировала, я теперь хожу, постоянно отслеживая малейшие флюктуации поля.

— Так и надо ходить всегда, — развеселилась Стефа. — Но вообще не суди по Максаковой обо всех. Она очень сильный боевик, одна из сильнейших. А может даже и сильнейшая. Она ведь очень долго преподавала боевую практику.

— Она мне как-то сказала, что тридцать лет преподавала.

— Ну вот. Такие слабыми никогда не бывают. А когда она возвысилась, то получила дар видения развилок. Для боевика это самый ценный дар — предвидеть результат своих действий и действий противника.

— Повезло ей с даром, — согласился я.

— Повезло? — Стефа с удивлением взглянула на меня. — Ты что, считаешь, что Сила сама раздаёт свои дары? И сама решает, кто что должен получить?

— Ну, не то чтобы я так считал… — замялся я. — А что — это не так?

— Конечно, не так, — Стефа даже, по-моему, возмутилась. — Сила тебе няня, по-твоему? Она ничего не раздаёт — ты сам берёшь, если, конечно, способен взять. Когда у человека меняется восприятие — например, при возвышении, — он получает возможность видеть именно ту грань Силы, которую хотел увидеть. Возможно, сам не сознавая, но хотел. Вот ты всегда восхищался лесом вероятностей, твоя мать получила дар преобразования, а Максакова — прирождённый боевик. А что важнее для боевика, чем умение предвидеть действия противника?

Довольно неожиданный взгляд на дары Силы, но надо сказать, очень логичный и многое объясняющий. Интересно, о чём подсознательно мечтала Ленка, раз получила дар управления пространством? О телепортации? Или о возможности резать что угодно разрывами метрики? Не думаю, что она сама понимает, что же именно хотела. Она натура артистическая, и о мотивах своих действий задумывается нечасто.

— Никогда не задавался этим вопросом, — признался я. — Но вот сейчас ты это сказала, и всё сразу кажется очевидным. В самом деле, Сила нам просто даёт возможность чего-то добиться самим. И не стоит ждать, что она будет следить за нашими успехами, как добрая мамочка. А кстати об Анне Максаковой — меня всегда удивлял поразительно высокий процент Высших на их курсе. Пять человек — это, по-моему, даже ненормально.

— Скорее всего, из-за их вражды, — предположила Стефа. — Ивлич там схлестнулась с Кисой, и они втянули в свою вражду Тирину с Максаковой. Я слышала, страсти там кипели просто вулканом. Известно же, что Владеющий успешнее всего развивается под внешним давлением — для чего вас Менски бьёт все пять лет? Не для собственного же развлечения.

— Может, и для развлечения, — я слегка поморщился.

— Да, этот может, — засмеялась она. — Но почему ты сказал «пять Высших»? Их вроде четверо там училось.

— А Милана Бобровская?

— Лана не с ними училась, она на пару лет младше. Но знаешь, что — будь с Бобровской поосторожнее. Она вроде со всеми дружит, но если присмотреться, то про неё вообще очень мало что известно. А такие люди, которые себе на уме, они как раз и есть самые опасные.