Здравствуйте, я ваша мачеха Эмма

Глава двадцать третья. Дневники Эммы

В ту новогоднюю ночь, я так и не добралась до дневников девушки, которая когда-то носила мое имя, и мое нынешнее тело. Память штука странная... Прошел всего год, а я уже воспринимала себя, как Эмму Загряжскую, у которой двое детей, проблемы с открытием зарядной станции и"Сладкие Хрящики"в довесок ко всему.

Нет, я конечно помнила свое настоящее детство, родителей, Гошу предателя. Но эти воспоминания становились все более смутными, словно интересное, милое сердцу кино, совсем не имееющее ко мне никакого отношения. Это кино я смотрела давным-давно и запомнила лишь небольшие и самые яркие эпизоды.

Примерно так же было с телом и лицом. Меня уже не пугало отражение в зеркале, когда смотришь в него и ожидаешь увидеть голобоглазую шатенку, вместо кареглазой блондинки. Привычка? Возможно... А, еще наверное большую роль играло то, что мне некогда было вспоминать и жалеть о прошлом. Надо было жить дальше, и я жила, принимая свалившуюся на меня действительность, как неизбежность.

В самом начале моей адаптации к внезапонй реальности, записки Эммы Загряжской мне очень помогли. Мне легче было воспринимать доставшийся мне"футляр", зная, что он принадлежал чистой душе, девушке, которая была мечтательницей не от мира сего, совсем непригодной к житейским передрягам. Да, ее жизнь закончилась очень грустно, но это был в какой-то мере закономерный финал. Что ждало бедняжку в будущем? Нищета и смерть от болезней? Так думала я, до недавней ночи. Но я ошибалась. Почему-то скомканному рассказу Загряжского поверила сразу, а теперь очень боялась, что этот рассказ легко может подтвердиться тайными записями в дневниках скромницы Эммы.

Тянула время, находя все новые причины не искать злосчастные, три толстые тетради в красновато-коричневом переплете. Непонятное, тягучее чувство страха смешанное с брезгливостью и жгучим любопытством владело мной целую неделю. В итоге победило любопытство и привычка во всем разбираться до конца.

За эту неделю господин Ряжский-Загряжский в гости не заглядывал, пропал резко, словно испарился. И если бы не вопросы Лизы и сдержанный интерес Шурика, то я вполне могла бы подумать, что новогодняя ночь мне просто приснилась.

Но нет, не померещились мне все эти события и не приснились.

— Эмма, почему к нам не едет папа? — спрашивала несколько раз на день Лиза.

— Эмма, я думаю, что у папы случились непредвиденные обстоятельства, — задумчиво говорил Шурик, а сам ходил каждый вечер выглядывать Загряжского, на дорогу ведущую в город.

Я пожимала плечами, улыбалась, успокаивала детей как могла, а сама все время думала про дневники.

И вот наконец, не выдержала. Красно-коричневые тетради лежали зеленом сукне письменного стола, и тайну свою так просто отдавать не спешили. На пропущенных, желтоватых страницах, которые чередовались с исписанными почти детским почерком, листами, явно был какой-то текст. Первая мысль пришедшая мне в голову, была о молоке и лимонном соке. Вспомнила свое детство и тайные записки подружке. Но от близости горящей свечи буквы проступать не желали. Бумага скручивалась и вспыхивала, обещая сжечь всю тетрадь целиком. Пришлось обращаться за помощью к профессору.

— Стефан Стефанович, вы знаете способы прочтения тайнописи? — спросила я таким тоном, словно речь шла о хорошей погоде.

Профессор отложил в сторону книгу, поправил очки на узкой переносице.

— Если бумагу нагреть свечой или утюгом, то тогда могут проявиться коричневые буквы, при условии, что текст был написан молоком или лимонным соком. Это же так элементарно, Эмма Платоновна, — голос мужчины звучал неторопливо и ровно, словно он объяснял урок нерадивой ученице.

— Фокус с молоком не знает наверное, самый глупый человек или ребенок. Молоко и лимон мы брать в расчет не будем. Еще существуют способы, как прочесть скрытый текст?

Стефан Стефанович задумался на минуту.

— Существует много способов с помощью химических веществ скрыть текст, но что-то мне подсказывает милая Эмма Платоновна, что в вашем случае может помочь синий кристалл или синий Дар. Ведь, вы имеете этот Дар? Зарядная станция, которая ждет своего часа, будет работать на вашей энергии? Мой совет, поторопитесь с ее открытием. Ваш Дар, без надлежащего применения, может сыграть с вами злую шутку, — голос профессора дрогнул, а светлых в глазах промелькнула жалость.

Я насторожилась. Вот так всегда бывает, хочешь выяснить один вопрос, а совершенно случайно получаешь ответ на другой, но такой же важный.

— Злую шутку? Например? — спросила я и затаила дыхание.

— Если не использовать дарованную вам"синюю"энергию, то она может медленно разрушать вашу психику. Опомниться не успеете, как начнет раздваиваться сознание. Вам боги отсыпали от щедрот своих, величайшую милость не просто так. Вы обязанны делиться этой милостью с людьми. Так сказать, сдаивать ее, как корова сдаивает молоко. Уж простите, за эту грубую аллегорию.

Мои губы внезапно пересохли, даже дышать стало тяжело.

— А дети? Ои тоже должны отдавать эту непонятную"синюю"энергию? — воскликнула я горячо, и вся превратилась в слух.

Стефан Стефанович помедлил с ответом, затем улыбнулся.

— Нет, девочкам, а таким Даром в основном обладают только они, такая напасть не грозит до самой поры взросления.

Его ответ меня немного успокоил. Значит у Лизы еще есть в запасе время, а у меня уже есть готовая зарядная станция.

— Но, вернемся к вашему изначальному вопросу, Эмма Платоновна. Прочитать текст вы можете при помощи синего кристалла или при помощи внутренней синей энергии, при условии, что человек его писавший сам обладал таким же Даром, как и ваш.

— При помощи синего кристалла или рук..., таким же Даром..., думаю, что обладал..., — бормотала я направляясь к леснице на второй этаж. — Спасибо, профессор! Вы мне очень и очень помогли.

Стефан Стефанович кивнул головой, поправил дужки очков и углубился в чтение толстого, потрепанного фолианта.

Почти добежав до кабинета, я села за стол и в нетерпении раскрыла красно-коричневую тетрадь. Затаив дыхание, ощущая бешенный стук сердца где-то в горле, я растопырив пальцы так, как видела в каком-то фильме, поднесла руки к чистым листам. Синий разряд прошил страницу короткой молнией и четкие буквы, совсем не похожие на детский почерк бедняжки Эммы, стали проступать ровным, черным строем на слегка желтоватой бумаге.

"Я ненавижу эту вечно дрожащую овечку, Эмму! Ха-ха, очень забавно ненавидить саму себя. Все было бы намного проще, если бы мы были близнецами. Но, увы! Я вынуждена делить свое любимое, свое прекрасное тело, которое способно приносить мне столько плотских наслаждений с отвратительной, глупой курицей, у которой не хватило мозгов не подписывать этот кабальный, брачный договор! Если бы не одно тело на двоих, то давно бы убила чистенькую, наивную глупышку. Подстроила бы все так, что не одна ищейка не нашла бы доказательств моей вины, как это было со скрягой отцом. Ах, какое удовольствие я получила, когда наблюдала за его агоний. О-о, это сине-багровое лицо, эти глаза в которых навеки застыл вопрос —"За, что Эмма?"Да, хотя бы за то, что надоело притворяться доброй, глупой овцой, что бы отец и слуги не заметили подмены, перевоплощения. Ведь, девушка в нашем обществе, просто обязана быть хорошей, послушной дочерью, а затем глупой, любящей женушкой, почитающей своего мужа. "

Я отложила тетрадь и устало потерла виски, очень сильно разболелась голова, когда я читала шокирующие откровения Эммы Злой. Ненависть, злоба, садистские наклонности, подробные описания диких оргий, от всего этого дерьма меня уже тошнило. Но мне были нужны ответы, на очень важные вопросы, и я продолжала барахтаться в этих помоях. По крупицам, по вскользь сделанным замечаниям, я пыталась разобраться, кем же был граф Мартин Загряжский в этой дикой истории с диссоциативным растройством, своей нелюбимой, но очень удобной жены. Это он, так думал до поры, до времени, что очень удачно женился. Огромное состояние и влюбленная в него без памяти жена, которой можно помыкать, которую можно не замечать. Но в скором времени его ждал сюрприз...

"Надо признать, что вкус у курицы, все же есть! Граф Загряжский красивый мужчина и знает толк в любовных утехах. Я даже первое время не старалась убегать из дому, что бы окунуться в настоящую, бурную жизнь. Но это было лишь первый месяц моего перевоплощения. Он наскучил мне прежде, чем догадался о том, с кем имеет дело. "

Я усмехнулась, отхлебнула из белой чашки давно остывший чай. Почему-то испытывала злорадство, когда читала о том, как прозрел граф. Как начался его персональный кошмар с периодичностью один раз в месяц. Как он пытался остановить злую бестию, теперь носившую его древнюю, аристократическую фамилию.

"Сегодня проиграла в карты поместье. Было очень весело. "

Ах, Загряжский, Загряжский... Ты кажется получил по заслугам, когда давал бедняжке Эмме, ложные клятвы у алтаря. Нельзя играть чувствами и любовью кроткой девушки. Обратку ты получил почти незамедлительно. Монстр вместо влюбленной глупышки. Как долго ты терпел бы Злую Эмму, если бы в ее извращенную голову не пришла бы мысль убрать тебя, как она убрала собственного отца? Правда в отношении тебя она проявила больше больной фантазии... Вот почему, ты так и не решился привезти в огромный дом, доставшийся тебе в результате женитьбы, своих детей. Разве можно быть спокойным, если знаешь, что перевоплощение неизбежно, а монстр уже сидит в засаде?

Я захлопнула красно-коричневую обложку и отбросила от себя подальше тяжелую тетрадь. Захотелось принять душ, что бы смыть с кожи все следы от призрачного присутствия Злой Эммы, а может просто напиться.

— Нет, пить коньяк, и смывать с себя то, чего уже нет давным-давно, просто глупо. Конечно футлярчик мне достался с двойным дном, а я сама являюсь третьим, но будем считать, что на этом все и закончится, — задумчиво пробормотала я, и устало прикрыла глаза.

Образ Загряжского возник, выступил из темноты, словно ждал когда я сомкну веки. Продолговатые глаза сине-зеленого цвета смотрели насмешливо, губы подрагивали от хитрой улыбки. Он был похож на довольного кота, которому удалось обмануть повара, и провернуть у него под самым носом, свою кошачью аферу.

Я замерла от внезапно пришедшей мысли. Загряжского не было уже неделю, мне он явно не доверял. Хотя я и уверяла его в том, что ничего не помню, после того как ударилась головой о камни. Я бы тоже не доверяла, стоило мне прочесть записи чокнутой Эммы. Детей он искал и он их любит, в этом я не сомневаюсь... Значит... Вот оно! На второй день после новогодней ночи, ко мне пришла наниматься новая гувернантка для Лизы. Девушка немного вертлявая, но образованная и Лизе она сумела понравиться сразу. Она знала все любимые сказки девочки, знала все ее привычки и предпочтения. Если мне это и показалось немного странным, то тут же забылось. Лиза была в восторге от новой гувернантки Аделины Ивановны, а мне большего и желать не надо.

Неужели Загряжский прислал в дом своего человека, что бы дети были под присмотром, пока его самого, черти невесть где носят?

Вспоминая холодные взгляды голубых глаз, которые бросала на меня Аделина, ее немного фальшивую, приторную улыбку, я все больше убеждалась в том, что моя догадка верна. Загряжский прислал шпиона. Интересно, какие отношения связывают его и эту красивую девушку? От пришедшей внезапно мысли, у меня вдруг часто, тоскливо забилось сердце. Неужели это ревность?

Я тряхнула головой и тихо рассмеялась. Ревновать Загряжского, значит себя не уважать. А вот за девушкой Аделиной, надо внимательно понаблюдать.