На следующий день решаю поговорить о днюхе с друзьями. Парни ожидаемо соглашаются и задают законный вопрос о выпивке и девочках.
— Шашлык будет и пиво, батя обещал подогнать, ну и конина есть неплохая, армянская, а девочек пока не звал, — отвечаю по пунктам.
— Конина? — удивляется темный и непьющий спортсмен Колянченко.
— Коньяк армянский, — поясняю для него.
— С девочками давай я поговорю, — предлагает Горин.
— Я сам. Хочу позвать Фаранову, Архарову, Бочкину, Кузякину, Томнину.
— Ничего ты размахнулся! Не пойдет никто, ну кроме Бочкиной, её вряд ли куда позовут ещё, — сомневается Кондрат.
Откладывать приглашения в долгий ящик я не стал и на переменке подошёл к Архаровой. Вернее, позвал её от группы девочек.
— Вера, можно на пару слов?
— Штыба, ты только пару слов и можешь сказать? — засмеялось девичье стадо, но Архарова, к моему удивлению, не стала ломаться и отошла к окну в конце коридора.
— Что тебе? Говори, только быстро, и сразу скажу за твоего Складнёва, можешь не заступаться, я его не прощу, — категорично отрезала она, глядя на меня большими фиалковыми глазами с длинными пушистыми ресницами.
А хороша ведь уже в свои шестнадцать, хотя у неё летом день рождения, как я помню.
— Никуда твой Складнёв мне не упёрся, я по другому вопросу, — удивляю и немного возмущаю её я. — Я тебя хотел позвать на речку в субботу, шашлыков поесть. Я ведь после восьмого в техникум поступаю и уеду. Решил проставиться за свой отъезд, да и день рождения свой отметить.
— Ты не офигел? Бегу уже на шашлыки твои! Делать нечего! Что там делать будем кроме шашлыков? — ехидно усмехнулась Верка.
— Бухать и целоваться! — удивляю до невозможности я.
— Чтооооо?! — округляются глаза у собеседницы.
— Шучу! Просто целоваться! — опять шучу я и вижу, что шутка не заходит, Верка покраснела аж до цвета помидора.
— Да, что ты там себе навыдумывала? Просто с компанией посидим на реке. Будут шашлыки от Тофика, и пиво, поиграем в игры какие-нибудь и всё! — как могу успокаиваю её, понимая, что немного перегнул палку.
— С ребятами говоришь, ну, ну. А кто будет? — задумчиво говорит Верка, глядя мимо меня на подружек, отчаянно пытающихся услышать, о чем мы беседуем. — И что за игры?
— Например, мафия, — говорю я и рассказываю правила.
— А будет кто? — повторяет вопрос Вера.
Я перечисляю тех, кто согласился из парней и кого хочу позвать из девочек.
— Мафия интересно, я даже не слышала про такую игру, надо попробовать. А из девочек к тебе не пойдет никто, ну может кроме Фарановой, раз у вас такая с ней любовь, — подкалывает меня одноклассница.
— Я попробую всё ж, а ты придёшь?
Верка осматривает меня с головы до ног — невзрачная одежда, не шибко высокий рост, и удивляет ответом.
— А приду! Говори во сколько. И, это… Томнину, Кузякину, Бочкину я сама позову, считай они уже пришли к тебе. Изменился ты, Толик, не внешне, она ещё раз ехидно оглядела мою помятую рубаху и старые брюки, а изнутри. Уверенный такой стал и смотришь так требовательно, я себя как ребенок чувствую.
Я, глядя на её детское лицо, чуть не заржал в голос.
— Завтра скажу точно во сколько, а место ты знаешь — полянка над речкой, — поворачиваюсь и ухожу, провожаемый взорами одноклассниц.
С Фарановой я поговорил на большой перемене во время обеда. Обедала она с младшим братом, который был на класс её младше и на голову выше. Подсаживаюсь к ним и глядя на склонившегося к тарелке брата начинаю разговор.
— Алёнка, я после восьмого в техан уеду, вот собираю людей пообщаться напоследок, ну и день рождения у меня в субботу, хочу тебя позвать.
— Толя! — говорит Алёнка, оглядывая красивой головкой на цыплячьей шее окрестности. — Про нас и так всякие глупости говорят! А ты на виду ко мне подсел, да ещё зовёшь неизвестно куда. Меня девочки замучили уже подколками, я не знаю, что и говорить, мы с тобой даже не встречались ни разу, а они подробностей требуют.
— Шашлык будем кушать, в игры играть, боишься одна, вон брата возьми, — киваю головой на смущённого паренька, с трудом затыкая в себе аргумент, о том, что «будет, что рассказать подружкам». — На речке в субботу, время скажу позже! Отказы не принимаю!
— Стой! — шепчет вслед Алёнка. — А кто ещё будет?
— Я перечисляю гостей, сильно удивляя её.
— Архарова не придёт! — категорично заявляет она.
— Сказала, придёт и с подружками, — пожимаю плечами я и иду на урок, даже нормально не пообедав.
На уроках получаю пять по физике за контрольную на прошлой неделе и три по химии, которые на мой взгляд мне натянули. Работает бонус комсомола? Уверен, Николай Николаевич уже всех предупредил об изменившейся политики партии в отношении меня.
Дома решаю поговорить ещё раз с бабушкой насчёт одежды, и получается удачней.
— Ну, раз ты такой модник теперь, собирайся в универмаг, — говорит она.
Я вспоминаю наш неказистый поселковый универмаг и недоумеваю — одежды и обуви там нет совсем.
— Ба, так там одни хозтовары!
— Увидишь, — сказала бабуля и мы засобирались в магазин.
В нашем посёлке было немного торговых точек — хлебный, вино-водочный, ларек «Союзпечать», три продуктовых и универмаг. Были, конечно, ещё торговые точки, вроде продажи газет на почте или чая в бане, но это не основные.
Универмаг находился в поселковой части поселка и был забит хозяйственными товарами. Отдел с продуктами был тоже, а вот одежды там в упор я никогда не видел. Бабка ходила неплохо, и даже я с трудом успевал за ней. Бодрая у меня ещё бабуля, это хорошо.
— Света, посмотри на моего внука, надо ему костюм, пару рубашек и брюки заказать, — обратилась к директору магазина моя бабушка, когда мы пришли. Внутрь заходить не потребовалось, упомянутая Света находилась снаружи и разглядывала оформление стеклянной витрины.
— Привет, кума. Что, женить парня решила? — тут же пошутила толстая тётка лет шестидесяти, работавшая директором.
— Рано ему, женилка ещё не выросла, в техникум будет поступать в Новочеркасск ну и на выпускной костюмчик надо, вырос он из старого, — проворчала моя бабка.
— Теть Свет и что-нибудь для физкультуры, кроссовки там или кеды, костюм спортивный, носки можно, — решил обнаглеть с просьбой я, заткнув в себе ответ на фразу, что у меня там чего-то не выросло.
— Хм, ну пойдём, обмерим тебя, завтра-послезавтра машина из нашего орса пойдет, могут и привезти заодно обновки, — махнула рукой директор.
В магазине в подсобке с меня сняли мерки и сказали прийти завтра узнать цену, но бабуля воспротивилась, мол, с этим справится сама. Вот не помню в своём детстве таких услуг по доставке товара, скорее всего, бабуля блат имеет именно в этом магазине. Отец точно имел блат в вино-водочном, а бабуля, значит, здесь.
Вечером уроки. Задали историю, я её неплохо знал, но акценты тут другие, пришлось учить. Утречком по холодку добираюсь до школы в приподнятом настроении, и мне сразу его портят.
— Штыба, к директору быстро! — командует дежурный учитель на входе. — Жалуются тут на тебя.
Жалуются? Кто и на что? Быстро поднимаюсь к кабинету директора и захожу внутрь.
В кабинете, кроме директора, никого нет. Уже лучше! Наедине прессовать он меня сейчас не станет.
— Хорошо, что пораньше в школу пришёл, — обрадовался он моему появлению. — Тут на тебя жалоба поступила, мол, собираешься пьянку устроить.
— Поклёп! Шашлыки и газировка, плюс интеллектуальные игры, — с ходу отметаю обвинения, ворочая в голове мысль — кто меня сдал и так быстро.
— Игры? Что за игры? — Николай Николаевич поднял бровь в удивлении.
Я в нескольких словах рассказал и про мафию, и про крокодила.
— Не слышал даже такие игры, но одобряю! Название, конечно, не самое подходящее — мафия. Назвал бы по-другому.
Ещё бы он слышал. Её в таком виде придумали в восемьдесят шестом.
— А насчёт пьянки, скажу честно — будет несколько бутылок пива, — сразу сдал сам себя я.
— Гм, Толя… Честность — это хорошо, но как вот мне теперь поступить?
— Там будут пить человека четыре, я наклейки с пива уберу и наклею с газировки. А кто рассказал-то про мой день рождения. Кто-то из девочек?
— Там ещё и девочки будут? — непритворно изумился директор, никогда бы не поверил раньше, но сейчас тебе верю. Никто тебя не сдал, просто учительница подслушала разговор одного из твоих гостей и сообщила мне, да ты её внизу видел, она дежурная сегодня.
— Николай Николаевич, а давайте Вы случайно посетите это мероприятие и сами убедитесь, что всё «чинно и благородно, по-старому», — процитировал я фразу из кинофильма.
— Пожалуй, так и сделаю, а Фарановым, младшему и старшему скажи, пусть тише болтают.
— Не звал я старшего, семиклассника позвал, а то боюсь, что Аленку не отпустят одну, — припомнил я.
— У неё в десятом ещё братец учится, вот они и обсуждали, стоит или нет за неё у родителей просить, — пояснил директор. — Ладно, иди, и ещё раз молодец, что врать не стал, поступок взрослого человека. И это, на следующей недели тебя, скорее всего, вызовет твой спасённый пострадавший, меня уже известили.
Я ушёл, вспоминая своё прошлое в другом теле, и вспомнил, что через год директор ушёл с работы, вроде как заболел сильно. Я не интересовался, что с ним случилось, а жаль. Надо, как-то намекнуть, мол, выглядите плохо. Пройдя мимо стукачки-училки, сверлящей меня взглядом, зашел на урок истории. Кроме меня в классе была ещё и Кузякина, уже сформировавшаяся девочка с заметной грудью.
— О, Штыба! — фамильярно начала она. — Хорошо, что ты пришёл рано. Ты нас на день рождения пригласил? Верка сказала.
— Да, Диана, извини, что не лично. Архарова сказала, что сама поговорит.
— Да ерунда, я вот что скажу, день рождения без музыки это ни о чём. Хочешь, я свою принесу? У меня есть магнитофон «Казахстан -101», стерео, и радио там есть, встроенное. Весит прилично килограмм восемь, сама не донесу.
— Диана, отличный подарок! — обрадовался я.
— Ты очумел, Штыба! Какой подарок! Я на время принести могу! — пошла пятнами Кузякина.
— Да я понял, подарок в том, что музыка у нас будет. Я и не подумал про неё, а ты, видишь, умница какая. Кассеты, батарейки? — быстро сказал я, видя, что класс стал заполняться детьми.
— Есть всё, — буркнула она и, обернувшись, язвительно добавила — тоже подарок!
Есть у неё! Надо всё равно взять про запас батареек, сколько же они стоят? Копеек тридцать, вроде, но видел и дешевле, надо восемь штук. Куплю в универмаге.
Тема урока — культура народов России во второй половине девятнадцатого века. Я ещё раз перед уроком бегло прочитал заданные параграфы и тут же с удивлением узнал, что не зря я это сделал.
— Штыба, к доске! — прошипела историчка.
Выхожу, с неудовольствием оглядывая в очередной раз свою неказистую одежду.
— Кто из деятелей культуры являлся основоположником критического реализма в грузинской литературе? — с ходу начала валить меня училка.
Не повтори я параграф перед самым уроком, хрен бы запомнил, а так я бодрым веником ответил:
— Чавчавадзе Илья Григорьевич.
— А что он говорил про русскую культуру? — продолжила допрос историчка.
«Она валит меня, что ли?» — неприятно удивился про себя я.