Здравствуй, 1984-й

Глава 34

— Я Вас поздравить зашёл, а что вы в старом кабинете ещё? — смущенно говорю я, комкая ненужные уже бумажки с информацией о Чикатило.

— Не успел, не до этого, сразу в работу включился, — смеется Виктор Семенович. — Уже с понедельника и перееду, любят у нас люди с понедельника новую жизнь начинать.

— А у меня со вторника начнётся, когда в Красноярск приеду. Спасибо Вам за подарок, я себе столько вещей купил, даже неудобно. И Вам от бабушки тоже подарок привёз небольшой.

Достаю литровую банку соленых огурцов и банку варенья вишнёвого. Огурчики такие меленькие, свежего посола, отец очень их уважает.

— Ух, ты! Это ценный продукт, пожалуй, с первым продегустируем, — радуется простому подарку второй секретарь обкома. — И красивые какие, один к одному, небольшие, пупырчатые.

— Баночку надо вернуть, бабуля просила! Шучу, шучу! — пытаюсь юморить я.

Собеседники смеются, а Андрей говорит:

— А вот ничего смешного, моя бабушка тоже требует тару назад, и не дай бог не вернём! — вызвав ещё большее веселье.

— Обязательно эту шутку расскажу, — давится он смехом. — Эх, хороший сегодня день. Ты телефон запиши Андрея служебный и, если надо, звони. Я бы свой дал, да тебя не соединят чего доброго со мной. Во сколько поезд завтра?

— В четырнадцать часов десять минут, я тогда завтра заезжать не стану, — говорю я. — Купить ещё кое-что надо в дорогу.

— Ну, успехов тебе, телефон доцента я тебе дал, в школе директор предупреждён о тебе, что ещё…

— Отвезти, наверное, его надо завтра к поезду, — предлагает племянник Виктора Семеновича.

— Да, точно, позвони в таксопарк, пусть на завтра машину подгонят, сам заплати, и сам помоги с вещами, — говорит старший товарищ, и мы прощаемся.

Я понимаю — дел у него много, а у меня всего одно было, и то уже сделал.

— Идём ко мне в кабинет, я оттуда в таксопарк позвоню насчёт тебя.

— Андрей, а можно и сегодня на вечер машину, часиков в семь и обратно часикам к одиннадцати, девушку отвезти, — наглею я.

— Да можно, чего нет, — и он договаривается о машине на завтра и сегодня. — Вещи я твои тебе завтра отдам, с тебя за кроссовки полтинник, я взял три размера, выберешь. Сегодня машина на твой адрес приедет к половине седьмого, и к половине одиннадцатого.

Я отдаю батин полтинник и свой адрес, и мы прощаемся.

Выхожу довольный, и иду домой к дяде Мише. Генка уже свалил, но у меня ключи, и я инспектирую, чего там бабуля передала мне в дорогу, наконец.

Бабуля-бабуля! Во-первых, я точно не возьму с собой сетку с овощами и фруктами, много в дороге не съем. Сразу откладываю себе килограмма два-три, ополовинивая тару. Во-вторых, на кой хрен столько банок!

Оставляю две поллитровых банки огурцов, и две банки варенья — вишня и клубника. В-третьих, выкладываю варёную картошку и яйца, не люблю особо их. Молоко? Мимо! Домашняя колбаска, уже жареная — беру полкило всего, остальное — в холодильник дяди Мише на съедение. Сало? Сало беру всё. Две огромных домашних курицы, запеченных в печи сегодня утром, — оставляю одну — рекордсменку. Вторую заточим под коньяк, если будет Полина пить. Самодельный сыр — беру, он вкусный, и бабка делает его двух сортов. Один — навроде брынзы, второй — настоящий твердый. Остальное почти всё выложил — жареная рыбка, куча выпечки, и прочее, прочее.

Не торопясь переливаю во фляжку одну бутылку коньяка. Укладываю в освободившееся место радиоприёмник и фляжку, бинокль и книгу запихал в рюкзак. Всё равно получается много вещей. Пересчитываю наличность и прячу по разным местам, батин полтинник в карман трусов, я их завтра надену, ещё в три разных места по пятьдесят рублей. На руках у меня осталось сорок шесть рублей. Незачем все яйца класть в одну корзину. Яйца. Подумав, решаю взять три яйца, пяток картошин молодых, и конечно соль в спичечном коробке.

Тут с работы пришли дядя Миша с женой.

— О! Толик приехал! Ты как добрался? А Генка где, оболтус? — забросал он меня вопросами.

Осмотрев дары бабули и порадовавшись изобилию, они стали собираться в театр, а я — на встречу с прекрасным.

— Ты куда собрался? Погулять? — спрашивает дядька.

— Ага, с девушкой познакомился сегодня, — надевая спортивный костюм и причёсывая волосы, говорю я.

— Можешь к нам пригласить её, нас всё равно допоздна не будет, — неожиданно в жилу предложила тетка.

— Спасибо, хотя мы в кино хотели, — вру я, радуясь, что если и увидят нас соседи, то у меня и отмазка есть.

Такси подъехало минут на пять раньше срока, уважают у нас обком. Еду по назначенному адресу, а назначено мне не около общаги, а немного в стороне, я полагаю, в целях конспирации. По пути покупаю у бабульки букет цветов. Полина опоздала всего минут на пять и выглядела она изумительно. Стройную фигурку облегало тонкое белое платье, не скрывавшее отсутствие лифчика, на ногах — виденные уже мной туфельки и прозрачные колготки. На голове волосы собраны в косу до плеч.

— Давно ждёшь? Это мне? — улыбнулась она букетику. — Нам сейчас на трамвай лучше, вон тем проулком.

— Зачем трамвай, я — на колёсах, — киваю на «Волгу» с шашечками.

— Ты дурак, так тратиться? — возмутилась Поля, — вроде не похож на богача! Был не похож, — добавила девушка, ещё раз оглядев мой модный прикид, и внезапно добавила. — Я вино с собой взяла, домашнее.

Действительно в руках у неё была бутылка вина, причем не стандартная, литровая, из-под чего-то импортного. В это время красивые бутылки не выкидывали, а наливали туда что-нибудь свое и ставили на видное место. И ничего такого позорного в этом никто не видел.

— Ты не против, если я тебя в гости позову к своему дядьке? — спросил я сразу, ещё на улице.

— Дядька? — насторожилась Полина. — Зачем нам дядька? Может в кафе куда?

— Нет их никого дома, в театр все ушли, а дома там еды полно.

— Другое дело, поехали, — величаво разрешают мне.

Зайдя в квартиру, я внезапно оробел — красивая молодая, замужняя женщина вот-вот займется со мной любовью. Тело начинает бить дрожь. С чего это? Мышление взрослого? Может гормоны? Веду её на кухню, и с трудом нахожу в чужой кухне бокалы под вино.

— Сыр вкусный, сами делали? — спрашивает Полина, закусив немаленькую дозу вина ломтиком бабкиного сыра.

— Ага, корова у нас есть, я её сам дою, — на кой-то черт добавляю я.

— Молодец, я тоже дома доила, я ведь деревенская, два года как тут учусь и год как замужем, — кивает головой девушка и наливает ещё бокал вина, — бьёт меня муж, сука.

Я теряюсь от такого откровения, а она залпом выпивает бокал, закусывая на этот раз фруктами.

С трудом сдерживаю с языка — «мол, есть за что бить, гулять меньше надо». Куда ты лезешь, старый моралист со своим юмором, обломишь секс ещё.

Вслух же говорю:

— Беги от него, дальше будет хуже.

— Дома насмотрелся? — по-своему понимает меня Поля. — Куда бежать? Жить на что? Из дома только едой могут помочь иногда, а одеться тоже нужно.

— В комитет комсомола пожалуйся, — предлагаю я.

— Да плевать ему на комсомол, давай лучше отомстим ему, и тянет меня к себе. Резинки есть?

С трудом сдерживаю ещё одну глупую шутку, что я «не мстительный» и целую пахучие пухлые губы, чуть ли не до крови.

— Есть четыре штуки, — радую я партнёршу.

Четыре не получилось, одна резинка порвалась при экипировке, лишив меня четверти положенного удовольствия. Не умели у нас гандоны, делать нормальные. Но партнёрше хватило и трёх. Бутылку мы приговорили всю. В десять тридцать, как положено, приехало ещё раз такси, и мы поехали в общагу.

— Странный ты человек, машины за тобой приезжают, не платишь ты за них, я вот час жду такси, и то могут не приехать, — пристально смотрит на меня Полина. — Ты теперь только зимой будешь? Заходи в магазин, если соскучишься.

Прощаемся, и я еду домой, отпустив такси на полчаса раньше, чему таксист был только рад, сможет покалымить, наверное.

Из театра возвращаются Ирина и дядь Миша — довольные. Тётка с удовольствием оглядывает полный порядок на кухне, я специально всё прибрал, помыл посуду и даже мусор выкинул. Ночью меня разбудил беспутный брат, вернувшийся с гулянки, бухой, он требовал подробности о моём свидании.

— Ген, давай завтра, зужжишь тут как пчела над ухом, — возмущался я.

Уснул Генка на кресле, не раздеваясь. Утром он еще спал, когда я прощался с дядей Мишей и тетей Ирой. Последняя требовала забрать вторую курицу и удвоить дорожные запасы яиц и картошки.

— Не бегай там по перрону на остановках, отстанешь. С девочками в Красноярске осторожнее — запудрят мозги — пугала она меня.

Я внутренне ухмылялся. Меня. Пугать. И чем? Девочками? Слава богу, не шестнадцать лет. Ну, так-то шестнадцать, конечно, но опыта достаточно — насквОзь вижу все их уловки — «кстати, немцы, отметьте про рентген», всплыла фраза из анекдота.

— Толя, сходи в аптеку, купи от головы мне что-нибудь, — просит проснувшийся с головной болью брат. — Тут недалеко, там у меня одноклассница работает, Оля, с косой такой толстой, она посоветует чего-нибудь, — зудел он.

Пришлось нехотя идти.

— Мне цитрамона две и презервативов двадцать штук, — сказал я, узрев индийский импорт под маркой «Кохинор» на витрине, отличная вещь, по сравнению с нашими, чугунными.

— Мальчик ты с ума сошёл? Будешь людям на головы бросать? — возмутилась Оля, доставая цитрамон. — Не продам я тебе презервативы!

Вспоминаю, была такая забава, и Толик, был бы он вместо меня, способен на такой поступок, а я найду резинкам лучшее применение.

— Оля, меня мой брат попросил — Гена, твой одноклассник, сам идти не может, болеет с похмелья, — использую свой козырь я.

— Так бы и сказал сразу, — добреет Оля, отсчитывая четыре пачки по пять штук. — Он вчера на дне рождения перебрал, я, вот видишь, не болею. Стоп. А зачем ему двадцать презервативов? — с удивлением кричит она мне вслед.

— Откуда я знаю, сама спроси. Сказал, возьми, чтобы на выходные хватило, — мстительно вру я, а вот не хрен посылать меня ноги бить, когда я не хочу.

Прихожу домой и спрашиваю у брата:

— Так вы вчера вместе пили? Она как огурчик! Говорит хорошо бы на природу с тобой поехать на выходные.

— Так и сказала? — Генка аж, забыл про головную боль. — Динамила меня всю школу, ты врешь, поди? Сейчас оклемаюсь и сам к ней схожу.

«Чёрт, надо сваливать от гнева брата из дома, и зачем я вру?» — злюсь на себя я.