Здравствуй, 1984-й

Глава 29

Остаюсь один в квартире, ведь дядьке и его будущей жене на работу к восьми, а брат договорился с друзьями на природу ехать. Собирались они с ночёвкой куда-то в сторону Новошахтинска.

Смотрите там аккуратнее, много убитых и изувеченных людей находили рядом и в Шахтах и в Новошахтинске. Нас информировали об этом, — сказал вдруг дядя Миша. — И в июле детей находили убитых, и прошлый год по осени.

Я тогда вздрогнул, но промолчал. Я точно знал убийцу. А сейчас сижу и размышляю, как найти гада. Понимаю что в огромном городе это нереально, значит надо сдать его. Опять же, не хочется привлекать внимание, надо по-умному сделать. Через часик у меня готовы три письма в виде наклеенных на листок бумаги вырезанных из газеты букв и слов.

«Шахты НовошахтинскРостов — серийный убийца Чикатило отч Романович Ошибка группа крови».

Всё что вспомнил, имя я не помню, только отчество и то из-за сходства с царской фамилией, подробностей группы крови и спермы тоже не помню. Пришлось использовать кучу старых газет дяди Миши с балкона. Газеты местные и название населённых пунктов вырезал целиком, да ещё слово серийный, с остальными повозился. Остатки газет выкину. Конвертов у родни было десятка два, я взял три, заклеил. Надо понять, по каким адресам отправить. Ведь нет интернета, хрен найдешь нужную информацию. Всё тщательно протёр от отпечатков, может и без толку. В любом случае, моих там нет — я нашёл у родни в аптечке резиновые перчатки, в них и работал. Помню, что в СССР писали письма типа «Писателю Пупкину», «Актрисе Машкиной» и они доходили до адресата. Тупо вырезаю и наклеиваю слова «обком КПСС», «КГБ области», «МВД области». Собой доволен, если что, есть запасной вариант, который использую, уезжая в Красноярск. Ключи мне не оставили, дверь можно просто захлопнуть, я кстати, ненавижу такие замки.

Почтовые ящики висят сейчас не только около почты. Все три письма у меня в листке бумаги, опять из-за отпечатков, бросаю их в одном месте, где, по моему мнению, малолюдно. Никто на меня внимания не обращает, а видеокамер нет ещё тут. Иду довольный собой пешком, обком недалеко, решил проветриться. Красивое четырехэтажное вычурное здание с разной лепниной, построенное архитектором Померанцевым ещё в девятнадцатом веке. На парадном входе вооружённый пост, тут я предвидел сложности, ведь паспорт я получу только шестнадцатого июля, зато с собой комсомольский билет, он с фотографией. Но оказалось, Виктор Семёнович предусмотрел такую проблему и милиционер в звании старшего сержанта сказал:

— Штыба, Штыба, есть такой, что там у тебя? Комсомольский? Давай сюда, сейчас пропуск выпишем.

Идти надо по широкой лестнице на третий этаж, тут вся самая верхушка обкома и сидит. Почему не второй, например, я знаю, там потолок ниже, так дом был построен. На этаже ещё один пост, но не милиции, — простой вахтёр сидит. Он и подсказывает, куда мне зайти. Заведующий отделом в обкоме это большая должность, полагается немаленький кабинет и приёмная с секретаршей. Отдел, судя по вывеске, имел название «организационно-партийной работы», и я, понимая, как много значит идеология сейчас, ещё больше проникаюсь уважением к его заведующему.

В приёмной человек пять, но она быстро наполняется людьми, выходящими из кабинета — закончилась совещание.

Сергей Семенович, провожая какого-то усатого старика, тоже выходит в приёмную и, замечая меня, машет рукой.

Захожу к нему в просторный кабинет с двумя окнами, здороваюсь за руку.

— Зря мы тебя, товарищ Штыба, так далеко отправили, — весело говорит начальник. — У нас двадцать пятого новый первый секретарь будет, и я ухожу к нему вторым, можешь поздравить, — весело говорит Виктор Семёнович.

— Поздравляю, а кто теперь будет, — спрашиваю я, которому, на самом деле, фиолетово на эту информацию, но мой старший товарищ воспринимает этот вопрос как само собой разумеющейся.

— Из Чечено-Ингушской республики, некто Власов, я его знаю немного по Москве. Наш первый на пенсию идёт, а порядок таков, если первый секретарь из варягов, то второй секретарь местный. Вот меня и выдвинули товарищи.

— А почему зря? — становится интересно мне.

— Власов серьёзный товарищ и здесь временно, значит, через пару лет я могу или сам поехать в Москву или на место первого сесть, не здесь, так в другой области. Его тащат совершенно точно, — говорит про первого второй секретарь обкома КПСС. — Ладно, что сделано, то сделано, я о тебе своего друга в Красноярске предупредил, но он там год всего ещё будет, потом уедет в Москву, постарайся хорошо учиться — поможет при новом начальнике школы.

— Знаю, сначала ты работаешь на зачётку, потом — она на тебя, — вырвалось у меня.

— Интересная фраза, верная, — смеётся Виктор Семенович, пребывающий в шикарном расположении духа. — Я тебя чего позвал, ты, говорят, в математике неплохо разбираешься?

— Математика, физика, английский и немецкий — очень хорошо, недавно начал изучать компьютерные языки, — говорю я, понимая, что он не просто так спросил.

— О, как! — крякнул покровитель. — Ну, немецкий я знаю, бабка твоя хорошо знает, а английский откуда? И, тем более, компьютеры, которых ты, уверен, в глаза не видел.

— Способности к языкам у меня, сам учил, — безбожно вру я. — А программированием со мной Зина занималась, наш комсорг школы.

— Знаю, знаю Зину, дочка Степана Аркадьевича, ездит она сюда часто в кружок, — удивляет меня Виктор Степанович. — Что же, тогда ещё прощё. С деньгами, я так понимаю, у тебя не густо?

— Отец с бабушкой будут присылать, — удивляюсь вопросу я.

— Ну, это само собой, не спорю. Я тебе предлагаю возможность заработка в Красноярске, и не вагоны грузить, а головой работать. Есть у меня знакомый доцент, он даёт частные уроки, в основном, старшим классам, но есть и ребята помладше, с ними и будешь заниматься за деньги, а то стипендия там тридцать рублей всего, или тридцать пять.

— Понял, не подведу, — говорю коротко и по делу и вижу по довольному лицу шефа, что это ещё не все подарки.

— Вот ещё тебе кое-что, — он достаёт из стола пачку бумажек. — Это чеки в «Берёзку», тебе бы приодеться надо. Не благодари, ты помог мне, хотя, может и не знаешь сам об этом, да и дед у тебя герой, кстати, новый первый знает о нем, как и многие на Кавказе. Знаешь что такое «Берёзка»?

— Спасибо большое, слышал, но не был ни разу, — не думаю отказываться, и беру в руки пачку, разглядывая чеки.

— С тобой поедет инструктор из моего отдела, он недавний моряк и мой племяш, если что спросят — чеки его, и он берёт всё себе. На самом деле выбирай, что нужно, не стесняйся. Ты когда уезжаешь?

— Двадцать седьмого, билеты купил уже.

Мы простились, и я стал ждать инструктора в приёмной Виктора Семеновича. Накачанный как Рэмбо племяш появился через пять минут и увлёк знаками меня за собой.

— Здоров, Толя, меня можешь Андреем звать, — попытался он сжать мою ладошку.

Не тут-то было, ладошка широкая, папина, а сила уже своя, накачанная, так что проверку я выдержал.

— Силён, — весело сказал Андрей, и мы пошли в гараж. Нам ещё и «Волгу» выделили, оказывается, я подозреваю, личную Виктора Степановича.

Едем в магазин, и общаемся при водителе о ерунде. Хотя, например, рассказ про ловлю судака привел Андрея, да и седого водилу, в неистовство. Я подробно рассказал и показал, каких рыбин мы вытащили. Расспросили про место, где мы рыбачили, и Андрей авторитетно сказал, что без прикормки в несколько дней такой улов невозможен.

Сам магазин «Берёзка» был малолюден. Андрей сразу решил, что мне нужны джинсы, и первой покупкой были именно они. Сидели джинсы как влитые, были длиннее, чем надо, сантиметров на пять, но их можно подкатать наружу и по мере роста разворачивать. Мальтийские джинсы «Wrangler» стоили восемьдесят чеков. Потом я увидел сумку спортивную за тридцать чеков и сразу встал в стойку, уж очень неохота было тащить чемоданы. А бабка бы мне дала, сто пудов, именно фанерный чемодан, пусть и оббитый уголками из железа. У меня был ещё рюкзак, но всего там не разместить, ведь и зимнюю одежду придется везти. Хотя какая у нас зимняя одежда? На месте куплю. А вот джинсовый жилет с карманами — то, что надо!

— Погоди, я чеки не посчитал, — говорю Андрею. — В приёмной, сам понимаешь, неудобно было, да и в машине тоже.

— Триста пятьдесят там чеков, я знаю, стоят они у барыг почти тысячу рублей, — отмахивается мой спутник, ты магнитолу хочешь?

— Есть у меня новая, — отказываюсь я.

Купили мне шорты, три рубашки — больше не надо, вырасту. Парочку футболок, индийскую кожаную куртку. Хотел взять кроссы, но Андрей отсоветовал, сказал, купит мне за рубли «Адидас» советского производства. Набрали мелочёвки вроде канцелярии, носков, пяток кассет японских для магнитофона, взял и продукты — две бутылки ликёра, шоколад, наборы конфет разные, жевательную резинку. Бате я купил английский джин «Бифитер» ноль семьдесят пять по смешной цене в полтора чека, пусть попробует, а для бабули купил банку кофе, складной зонт и вместительную джинсовую сумку, будет в ней молоко носить и сметану покупателям. Не забыл и корешей, купил им по зажигалке и по ножу складному. На остаток приобрел два флакона духов «Christian Dior». В общем, вышли мы загруженные. Я отдал все вещи, кроме подарков, Андрею, заеду к нему перед поездкой и заберу. Зачем мне лишние вопросы.

Довезли меня до самого автовокзала, где я купил билет на «Икарус» до райцентра. Проспал всю дорогу, а вышел раньше на перекрёстке около памятного моста, где я тонул. Пять километров я за час пройду. Так и вышло. Мост, кстати, уже починили, но проходил я по нему с опаской.

Дома показывал всем подарки. Бабка сразу кофе отвергла, оно и не растворимое оказалось, а молотое, а вот зонту и сумке обрадовалась. Потом пришёл отец и сразу стал дегустировать импортный продукт. Напиток поразил его до глубины души.

— Какой он запашистый, это ж чего там намешано? — поразился он. — И пьётся легко, горло не дерёт.

Вслух зачитываю состав, заставляя отца прятать недопитую бутылку в свой шкаф.

— Угощу потом своих, — пояснил он.

«Угу, можно подумать им не всё равно, что пить», — подумал про себя я.

— Толя, в калитку стучат, и Снежок лает. Иди, глянь, кто там, — командует бабуля.

— Корова, поди, наша и телок, — ворчу я, но иду.