Здравствуй, 1984-й

Глава 28

Пошёл провожать Зину. Разболтались, она просто бредит космосом и компьютерами.

— А где ты работала на них? — интересует меня.

— В Ростове есть и ЕС-ка и Агат-4, а ещё радиолюбители собрали самодельный компьютер.

— Как? Самодельный? — поражаюсь я.

— Да. Представляешь, журнал «Радио» в прошлом году напечатал схему для изготовления персонального компьютера! «Микро-80» он называется. У меня все девять выпусков со схемой сборки дома лежат. Хочешь, покажу? — радуется Зина свободным ушам.

Легкий ветерок развевает её юбку, обнажая стройные ножки, но меня сейчас больше интересует её рассказ.

— А кто собрал? — это ведь кучу всего надо найти, — поражаюсь я.

— В Ростове на базе дворца молодёжи кружок радиотехники есть, там и собирали. Микросхемы помогал комитет комсомола найти, телевизор цветной горком КПСС выделил, тридцать два сантиметра, и ещё магнитофон для записи программ. Ой, или цветной телевизор к Агату присоединили? Путаю, не часто получается там бывать, на выходных только.

— На чём кодишь? — Спрашиваю я, нечаянно вставляя профессиональный сленг из будущего.

— Что делаю, код пишу? Я два языка учу, Бейсик и Фортран для ЕС-ки.

— А когда уезжаешь в Красноярск поступать? — спрашиваю я.

— На следующей неделе, только я в Москву сначала к сестре маминой, а там самолётом в Красноярск. Билет уже куплен, шестьдесят девять рублей стоит.

Заходим к ней домой, родителей нет. Зина даёт мне домашние тапочки, оглядываюсь — приличная такая трешка у них, а кто родители у неё, я и не знаю. Захожу в её комнату, девушка, краснея, собирает разбросанные детали одежды. На стенах плакаты, только не с футбольной командой, а с актёрами кино. Комната небольшая, но вмещает, помимо кровати и столика, ещё и диванчик, ну и шкафчик, куда без него. На стенах, кроме плакатов, висят грамоты, некоторые забавные, вроде, — за «лучшие знания правил дорожного движения». Зина радушно предлагает чай, отнеся беляши на кухню, я отказываюсь, и мне реально показывают десяток журналов «Радио» со схемой сборки этой персоналки. Чудеса. Сижу на диванчике, якобы изучаю команды бейсика, написанные на листке бумаги, другой рукой обнимаю Зиночку, та не против. Перехожу к более активным действиям — округлённо возмущенные глаза, тем не менее, без попытки сопротивления. И надо же, слышим звук открывания ключом двери, пришли родители Зины на обед. Зина знакомит меня с ними и показывает беляши от бабки. Отец, строго блестя очками в роговой оправе, осматривает меня, соображая, наверное, было чего у меня с его дочей или нет. Мама — конопатая веселушка, вот в кого Зиночка, задаёт мне тысячи вопросов и по-настоящему радуется, что я тоже буду учиться в Красноярске. Облом с сексом опять, но я не расстроен особо, осмысливаю заново свои возможности.

Иду не торопясь к себе, от нечего делать по-мальчишечьи пиная пустую банку, за что был отруган толстой бабищей, и удостоен сочувствующего взгляда от её сына лет десяти. Он бы с удовольствием ко мне присоединился, вижу по глазам. Подмигиваю ему и веселею. Захожу домой. Пахнет ухой, бабуля трофейного судака сварила. В кухне у нас низенький морозильник и холодильник «ЗиЛ» побольше. Открываю его и вижу торт, самодельный, бабкин, медовый, посыпан орехами и тертой шоколадкой.

— А что за повод у нас? — интересуюсь у бабушки.

— Гости будут, — сообщает она. — Дядька твой с братом двоюродным из Ростова приедут.

Я вспоминаю маминого брата, старшего сына бабули дядю Мишу, и своего двоюродного брата, тоже старшего, глаза бы мои его не видели, постоянно мне от него доставалось, слава богу, хоть не часто приезжали, а мы так к ним и вовсе не ездили. Бабуля сына любит, как и своего второго внука Генку, так, что и я потерплю.

Дядя Миша приехал на своей машине, москвичонок, не сильно старый еще. Приехали они, на удивление, втроём. Сам дядя Миша был вдовцом, сын его уже закончил мореходку, во время обучения жил в общаге. Он готовился с осени в плаванье, и, казалось бы, так и будет дядька куковать в одиночестве, а нет! Подженился дядька, причем жену выбрал по возрасту больше подходящую сыну, официально они ещё не расписались, вот и привез её знакомить с бабулей. Заодно сходить на могилку к сестре. Жену звали Ирина, смазливая девушка, но, на мой взгляд, полновата, работает она бухгалтером в том же депо, где её муж трудится бригадиром. От нашего райцентра до Ростова километров сто пятьдесят и ехали они часа четыре всего, так что не сильно и устали. Сразу коллективно решили поехать на кладбище. В поселке уже несколько тысяч человек и кладбище быстро разрастается, много новых захоронений, но мама лежит ещё в старой его части. Оставив машину около ворот, идём к её могилке. Тут пока нет могил братков, как будет в будущем, и центральную часть кладбища занимают захоронения воинов-интернационалистов из Афгана и прочих заслуженных людей. Церковь стоит. Даже это старая деревянная часовенка, больше чем церковь. Разумеется, мы туда не идём, и бабка, и дядя Миша коммунисты. Я заходил раньше, из интереса.

Вот и могилка, огороженное с запасом место, бабуля явно для себя бережёт этот кусок земли. Обычная совковая оградка, столик из железа и скамейка из дерева. Чисто.

— Могилка ухоженная, молодцы, — тепло говорит дядька, и мне стало понятно, что младшую сестру он любил.

Бабка фыркнула, обрывая особо наглые растения. Все налили водки помаленьку, выпил даже дядя Миша, хоть и был за рулём. Уехали не сразу, бабуля ещё ходила куда-то, не знаю, уж за чем она ещё присматривает, но всегда уходит на полчасика и возвращается с видом хорошо поработавшего человека. Я обычно не хожу, не пошёл и сейчас, слушаю рассказы брата Генки о скором самостоятельном выходе в море. Он уже ходил во время обучения на учебном судне теплоход «Адмирал Лунин». На братце ремень с шикарной курсантской бляхой, начищенной до блеска. На бляхе якорь. Он электромеханик и рассказывал о стычках с какими-то дноуглубителями — багерами и багермейстерами. Мне это было не сильно интересно, какой там экипаж круче, заинтересовал только рассказ про пивнушку «Ракушка». Всё выяснил, но про себя решил, не пойду, пиво там разбавляют, хотя Генка хвастался, им с черного хода наливали неразбавленного с нижней части бака.

Дома бабуля накрывает стол, предупреждённый отец, приходит с работы пораньше, и, по случаю гостей, почти трезвый. Так, грамм двести в нём плескается, гордо поведал нам он о своей силе воли. Вот они чего беляши-то в таком объёме изготовлены.

До ужина идём в баньку, где дядя Миша подробно расспросил меня о моих планах, посмеялся насчёт того, что мы не смогли купить плацкарту.

— Ко мне обращайся, я тебе билет в любое место достану. И это, завтра с нами поедешь, чего тебе на автобусе трястись, заночуешь у нас, сходишь по делам и поедешь домой.

После мужиков в баню пошли бабка и тетя Ира.

Пропарились, обсыхаем на веранде, там уже бабуля готовит стол.

На столе из спиртного для меня только пара бутылок пива, а вот Генке наливают как понимающему. Взрослый. Уходим с Генкой ко мне, оставляя родню бухать дальше. Генка рад, что по осени ему не нужно будет собирать яблоки в колхозе «Семикаровское» — мол, холодно там, самогон и конопля разве что. Судя по тому, что он выговорил название колхоза с третьего раза, ему уже хватит выпивать. Генка на четвертом курсе принял присягу в Севастополе, там же он стажировался на офицерское звание. С упоением рассказывал о городе, мечтая перебраться туда. Был я там и не раз, ничего нового он мне не сообщил. В комфорте он расслабился и уснул боком на моей кровати. Даже не попытался меня жизни поучить, а я уже надеялся на реванш. За пару месяцев в новом теле я уже восстановил навыки бокса и борьбы. Бросил бы его пару раз на пол, бить, конечно, не стал бы. Бабуля даёт мне раскладушку, в её комнате будут спать «молодые», она на диване, а бате стелит на полу.

Уже темно и мелькнула мысль навестить Галину, но решаю выспаться. Утром петух разбудил только меня. Бабуля уже не спала, вообще она спит мало, часто её мучает бессонница. С удовольствием делаю зарядку, обливаюсь холодной водой и иду завтракать огромной яичницей со шкварками. Потом встаёт отец и бодро уходит на работу, а дядя Миша встал последним. Собираемся ехать, бабушка даёт мне денег, шесть рублей, я беру свой неразменянный четвертак.

Впереди сидят дядя Миша с женой, мы с Генкой сзади. Генку ощутимо трясёт, а не фиг напиваться. Наконец он просит остановиться и идёт в кусты, где его рвёт.

— Ты же моряк, тебя вообще тошнить не должно, — весело говорит его отец, вот кому хорошо.

Дорога хоть и тряская, однако я опять уснул и проснулся от резкого торможения. Дядька ругался как сапожник, а его жена вытирала кровь с разбитой губы. Авария на дороге случилась, мы чуть не въехали в грузовик. Водитель встречного «ЗИЛа» решил взять наш «Москвич» на таран. Но промахнувшись из-за нашей резкой остановки, затормозил в столб.

Вышли из машины, бухой водила «Зилка», горестно озирал содеянное.

— Цел? — коротко спросил дядька и, получив утвердительный ответ, поехал дальше. Мы даже из машины не вышли.

— Вот, попадётся такой дурак на дороге, и сделать ничего нельзя, — вполголоса возмущался он.

Дальше доехали без приключений. У моих родственников была двушка сталинской постройки, с высокими потолками. Несмотря на первый этаж, балкон был, но он был не застеклён и окна без решёток. Счастливое время. Завтра пятница тринадцатое, вспомнил я, ложась спать. Не особо я суеверен, да и не думаю, что Виктор Семенович мне гадость какую приготовил, скорее, хочет дать последние ЦУ перед моим отбытием. От нечего делать прикидываю свои денежные запасы, вышло меньше полтинника, и это с шестью рублями, данными мне в Ростов, за них наверняка бабка спросит, не из жадности, из любопытства. Утром разбудил не петух, а трамвай, но примерно в то же время. Вот понадобилось ему звенеть в такую рань проезжая мимо дома. По причине жары я спал на балконе, тоже на раскладушке. Проснувшись, я понял, что трамваи ненавижу так же, как и петухов.