Здравствуй, 1984-й

Глава 24

«А поутру они проснулись…», — всплыло название повести Шукшина в моей голове.

Проснулся и я, в машине вместе с Мариной и Оксаной. Часть ночи вылетела у меня из головы, помню, уху кушали, и коньяк, а когда он закончился, выпили всё остальное спиртное — пиво и вино. Короче, выпил я вчера всё что горит и трахнул, всё что движется. Шучу. Было что или нет с Мариной, я в упор не помню. Всё, надо завязывать так пить, не умеет Толян пить культурно, пару стопок под сигару если.

Проснулся не я один, уже не спала Маринка, разглядывая бесцеремонно меня голого, сама она была прикрыта моей рубашкой. Мы разложили в машине сиденья и спали с открытой дверью. Тянусь к Маринке руками и глажу её большую грудь, желание нарастает.

— Ну, ты ненасытный паренёк, — смеётся вполголоса она, неужели вчерашнего мало?

— Не помню ничего, — честно сознаюсь я, а что было вчера?

— А было хорошо, — мечтательно сказала Марина и добавила фразу, от которой у меня желание враз пропало:

— Будет нам чему индийцев научить, когда в командировку поедем, а то они, говорят, в этом деле опытные.

— Вы поедете в командировку в Индию? — четко проговорил я, думая, что так не бывает.

— Да, поедем на пару недель в конце августа, даже на занятия опоздаем немного. Индия много нашего оружия закупает, вот нас авиазавод и отправит, сейчас документы собирают на нас. Интересно, сколько там суточные? Я пока не узнавала, нас вчера известили, — замечталась Маринка.

— Вот чего ты раньше времени болтаешь, разбудила, да ещё и сглазить хочешь. Платоныча завернули, а он так просто не сдастся, и вполне ещё могут кого-то из нас им заменить, — не поворачиваясь, сказала Оксанка.

— А что, вы хинди знаете? — спросил, чтобы заполнить паузу я.

— Там на английском достаточно уметь говорить, — отмахнулась довольная Маринка.

Вот так совпадение! Получается, есть возможность как-то повлиять на историю. Надо с тетками контакт не терять — это раз, ну и втёмную всё делать — это два. Задача очень трудная, тем более всех деталей и дат я не помню, только основное. Индира дала команду на захват какого-то храма с сикхами, а те потом в отместку убили её. Вроде, на внешних постах около здания стояли. Стоп! Она шла на интервью с актером, который Пуаре играл! Всплыло в голове и название фильма, что-то вроде «рокового пути», или около того. Моя вторая жена обожала детективы, и этот фильм мы смотрели несколько раз, интересно он вышел уже в прокат или нет? Сюжет примерно помню. Информация раскручивалась в голове, которая была ясной, несмотря на выпитое.

— Так, мне в туалет надо, — решительно встала Оксанка, не стесняясь своей наготы, и начала одеваться.

— Я тоже составлю тебе компанию, — представляешь, а Толик не помнит ничего, хихикнула Маринка.

— Придётся повторить, — закидываю удочку я.

— Не-а, мы уезжаем, вот если ты к нам в Москву приедешь или мы к тебе в Красноярск, то конечно, — уже на ходу крикнула Оксана.

«То, что надо!» — удовлетворённо подумал я, первый шаг сделан.

Спускаюсь вниз к костру и вижу Платоныча и Кондрата, пьющих чай, и о чем-то беседующих. Похаб, очевидно, сопит в палатке. В садке куча рыбы, причем, не только сазаны.

— Что, как улов? — делаю морду тяпкой.

— Да не хуже чем у тебя, — ржет Платоныч, а я облегченно понимаю, что он без претензий. — Ты вчера такие анекдоты рассказывал по-пьяни, я даже записал несколько.

— Что я рассказывал? — холодею я, так как реально провал в памяти.

— Ну, вот к примеру. Скрестили крота и кролика, зверёк получился забавный, слепооой. Но если нащупает! — ржет вместе с Кондратом рассказчик.

— А это…, а что ещё говорил? — осторожно, якобы без интереса, спрашиваю я, наливая себе холодной ухи.

— Песни пел, мы тебя чуть не пришибли, — мерзкий такой голос у тебя оказывается, тетки тебя и утащили после этого в машину, — неожиданного говорит Кондрат.

— Тоже записали?

— Да там бред какой-то, вроде «невозможно сложная у Путина стезя, вроде бы ему всё можно, но нельзя», — и так раз сорок подряд. Как не утопили, не пойму! — неожиданно эмоционально говорит мой друг.

«Ну, это ещё нормально, — решаю я, — Шнур, конечно, не ангел, но песня не антисоветская».

— Хорошо, что не пришибли, — вслух говорю я и, переводя тему, заглядываю в садок с рыбой.

Там килограмм пятнадцать сазанов только, навскидку!

— Улов хорош! — искреннее говорю я.

— Так тут дней пять прикармливал Саныч, он приедет к обеду, — пояснил Кондрат.

— Душу отвел! Спасибо, пацаны, — сказал Платоныч.

Разбудили Похаба, подошли девушки, и стали пить чай. Я не поленился и сбегал в машину за лопатой, потом копал ямку для мусора, потом его там закапывал. Никто не помог. А я вот уже по-другому не могу.

Я обменялся контактами с женщинами, у обоих не было телефона дома, но они дали рабочий. Сидят вдвоём в кабинете. Я смог дать только свой местный адрес, телефона у нас не было. Но пообещал, как поступлю в Красноярск, наберу их, может на вахте в общаге будет телефон.

— Толя, а что Похаб, не врёт что ли? — вполголоса спросил Кондрат, когда наши гости собирались уезжать, — и Маринка тискала Похаба?

— Я им свечку не держал, но уверен, что да, — киваю головой.

— Что ты мне-то не сказал, — раздосадованно выдохнул друг.

— Вас с Платонычем от сазанов не оттащить было, хотя он мужик опытный, пипетку успел помочить, — попенял я.

— Да, такого клёва никогда не видел, рыбу, куда только девать. Платоныч сказал — одну брату возьмёт и всё, — тут же забыл про секс Кондрат.

— Да и я возьму парочку, да заморозь ты их, — советую ему.

— Как я заморожу? У нас морозилки нет, как у вас, — говорит он. — Забирай все, мне самому двух штук хватит, на уху да пожарить.

Точно — это мы богато живём, а откуда у Кондрата морозилка? Батя, когда не в отсидке, всё пробухивает, одна мать всю семью тащит. Кондрат, собственно, поэтому и ушёл после восьмого класса.

— Посмотрим, там у нас всё мясом забито, но попробую вместить, — успокаиваю я его.

— И шашлык вкусный у тебя, а то, как в школьную столовку ходить перестал, так и забыл как мясо выглядит, тут оторвался, — радуется просто парень.

Неудобно как, я никогда не интересовался такими вещами, хотя часто был у них в гостях. Надо ему мяса подогнать, у бабки спрошу.

Тем временем гости собрались и, попрощавшись, поехали в город. Меня Оксанка поцеловала у всех на виду взасос, а Маринка шлёпнула по заднице. Впрочем, она и Похаба шлёпнула, и Кондрат смотрел на это завистливо, однако рыбалка в его голове пока побеждала гормоны.

К обеду стали собираться домой и приехал рыбак, который делал подкормку. Приехал он на древнем мотоцикле «Минск», зато удочки у него были импортные.

— Вы чего, только приехали? — оглядев окрестности, удивлённо спросил он.

— Нет, смотри рыбы, сколько наловили, — недоуменно сказал Кондрат, — а почему спросил?

— Чисто тут, давно так не было. Все деревяшки горелые пропали, бутылки вот там валялись, нет их, а там банки консервные, убрались что ли?

— Это вон Штыба закопал всё, чистюля такой стал, — кивнул на меня Кондрат.

— Это ты? Какой Штыба? Сын бригадира убойного цеха в колхозе? — прищурился он и, дождавшись моего утвердительного кивка, уважительно сказал. — Знаю твоего батю, телка мне колол прошлый год, тот да, порядку научит, кого хочешь, у него в цеху всё блестит как у «кота яйца».

Я, когда был у бати, внимания на порядок не обратил, но чистоту он любил. Баня через день и, хотя по дому порхает бабуля, я, как попал в тело Толика, убираю сам свою комнату.

Вниз к озеру на мотоцикле было легко заехать, а вот в гору — с трудом. Хорошо, рыбак Саныч помог вытолкать наверх.

Едем той же дорогой назад, и надо же, в лесозащитке стоит знакомая молоковозка, и в окне виднеются задранные женские ноги. Мы даже с парнями посвистели им, но мешать не стали. Приехав домой, я первым делом пошёл смотреть место в морозилке, у нас кроме трехкамерного холодильника «ЗиЛ» стояла морозилка «Минск-17», купленная чуть ли не при маме ещё, но исправно морозящая. Сколько я помню, в «ЗиЛе» морозилка была только под бабкино масло и прочее, так как там мороза большого не было, а вот «Минск» морозил как зверь. Как и ожидалось, почти весь забит мясом. Тут выходит трезвый ещё отец и видит рыбу, что я притащил для заморозки.

— Ого, рыбина какая! — удивляется он.

— Это Кондрат наловил, ну и мне отдал, у него хранить негде, — говорю я и прикидываю, сколько штук могу сохранить, заморозив.

— Я возьму рыбину? Поеду в гости, — деловито спросил отец, заодно сообщая, что я лишусь мопеда вот-вот.

— Бери, он нам отдал, может я ему мяса взамен дам, а то места нет? — интересуюсь я.

— Давай, — инфантильно кивает отец, и, спохватившись, говорит, — только пешком к нему иди, мопед мне нужен, уедешь опять на неделю, — ворчит он.

Пользуясь разрешением, беру свинины килограмма два, и баранины столько же и, радостный, иду к Кондрату.

— Ну и зачем? — спросил Кондрат, глядя на мясо.

— Бери, у нас ещё полно, — убеждаю я, думая, что он отказывается из гордости. — Это вместо рыбы отец дал.

— Мне, что рыбу, что мясо некуда ложить, — сообщает очевидную вещь он.

— Класть, — на автомате поправляю я, думая, что реально тупанул, и придётся тащить кусок мяса назад.

— Да класть на ложить, — говорит Кондрат и ржёт. — Давай шашлык опять организуем?

— А батя твой?

— С трезвяка его увезли на пятнадцать суток, денег-то нет заплатить штраф, вернётся злой, конечно, надо будет пару дней переждать в землянке.

Я вспоминаю нашу землянку — ямину на пригорке, закрытую досками, там даже лежак у нас был, и мы часто выпивали, играли в карты там. Бррр.

— Что с вашим холодильником? — перевожу тему с ямы на насущные дела.

— А я знаю? Не фурычит, мастеру платить не чем, — пожимает плечами друг.

— Давай посмотрим, — решаю я, и, несмотря на неохоту Кондрата, иду к ним на кухню.

На кухне включаю изделие тоже Минского завода и не слышу работу компрессора. «Или реле или компрессор, хорошо бы не фреон вытек», — решаю я. Развернул холодильник к себе задом, лезу к компрессору и кричу Кондрату:

— Изоленту и нож неси.

Холодильник и не пытались починить, там всего лишь перетёрся провод к компрессору. Ещё пять минут и холодильник начинает урчать как зверь, а затем и морозить.

— Ух ты, радуется Кондрат и по детски спрашивает, — а можно я своим скажу, что я сам починил, тут же ничего сложного не было?

— Да говори, конечно, бери мясо и пошли за рыбой, — мою и вытираю руки я.

— Тут или мясо или рыба, — вздыхает Кондрат. — Морозилка не резиновая. Рыбу я всегда добуду.

— Сын, а чего ты тут делаешь? — раздаётся басок отца моего друга, а следом на кухню вваливается и сам жилистый и морщинистый урка, весь в наколках. Отпустили его по амнистии, ну а раз «откинулся», надо выпить.