Защитник

Элин Пир

Защитник

Серия: Мужчины Севера (книга 1)

Автор: Элин Пир

Название на русском: Защитник

Серия: Мужчины Севера_1

Перевод: alevtinka_zago

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

Старый Сан-Франциско

2437 год

— Меня зовут — профессор Кристина Сандерс, и я хочу выразить свою благодарность всем вам за то, что вы выбрали эти курсы по истории, — приветливо произнесла я и улыбнулась семнадцати студентам, расположившимся в огромной аудитории. Большинство из них выглядели лишь слегка заинтересованными, только один молодой человек одарил меня улыбкой, на которую я вежливо ответила.

— Этот курс отведен Новейшей истории, и сегодня мы сосредоточимся на Токсичной войне, также известной как Третья Мировая Война, и поразмышляем о том, как мир изменился после нее.

Девушка на заднем ряду подняла руку, и я, воодушевленная ее интересом, указала на нее.

— Да?

Она приосанилась и стала нервно теребить браслет.

— Это правда, что вы посвятите весь курс Северянам?

Я подавила улыбку, не удивившись ее вопросу.

— Да, правда. Это самый популярный курс.

— А правда, что мы должны присутствовать на них лично, иначе многое пропустим? — поинтересовалась она.

Я прислонилась к столу позади себя и постаралась говорить ласково и дружелюбно.

— Я понимаю, вам кажется странным, что я настаиваю на проведении лекций в таком старомодном формате вместо того, чтобы придерживаться виртуальной реальности или голограмм, как большинство профессоров. Но я историк и археолог — мне нравится старая школа, поэтому я предпочитаю преподавать только так.

Девушка прикусила губу, но больше задавать вопросов не стала, и я продолжила:

— Если мистицизм, окружающий Северян, поможет мне привлечь моих студентов в кампус, то так тому и быть, и кто знает, может быть, вы обнаружите, что сидеть в аудитории не так уж и плохо, — я улыбнулась. — Раньше люди делали это постоянно, чтобы обсудить идеи и поучиться чему-то друг у друга. — Я обошла свой стол и взяла книгу о Древней Греции. Бумажные книги были редким зрелищем, поэтому, когда я ее подняла, студенты подались вперед, чтобы лучше ее разглядеть. — Вы когда-нибудь слышали о Сократе?

После того, как несколько человек кивнули, я озвучила свою точку зрения.

— Он учил именно так. Лично — лицом к лицу.

Следующей руку подняла другая студентка.

— Если мы будем смотреть занятия из дома, это повлияет на наши оценки?

Я пожала плечами.

— Только в том случае, если вы не придете на лекцию о Северянах, поскольку она не будет записана.

— И когда же эта лекция состоится? — спросила она.

Загадочно улыбнувшись, я вернулась на прежнее место, чтобы встать перед своим столом.

— Боюсь, что не смогу ответить на этот вопрос. Вот почему я предлагаю вам лично присутствовать на всех моих занятиях.

Я оставила без внимания расстроенные вздохи некоторых из них.

— К сожалению, лекции о Северянах и о том, как они обосновались на своей собственной территории, сегодня не будет. Сегодня мы сосредоточимся на Токсичной войне.

— А правда, что вы лично побывали в Северных землях и вернулись оттуда живой, да еще и с фотографиями? — в нетерпении поинтересовалась девушка.

Я рассмеялась и откинула назад один из непослушных локонов, выбившихся из моей косы.

— Разумеется, вы сами видите, что я жива, и да, фотографии будут. Что же касается моего пребывания там, то это всего лишь слухи. Уже много веков ни одна женщина по эту сторону границы не посещала Северные земли. С тех пор, как мирный договор запретил Северянам похищать наших женщин.

— Тогда откуда у вас фотографии? Разве это законно? — спросила брюнетка, и несколько студентов кивнули, давая понять, что они задаются тем же вопросом.

— Вы верно подметили, распространение фотографий Северян как правило считается преступлением, и это еще одна причина, по которой вы должны присутствовать на лекциях лично, чтобы увидеть эти снимки. Но я уверяю вас, что не совершаю никакого преступления, показывая вам фотографии Северян, поскольку они предназначены исключительно для образовательных целей и одобрены Советом.

— Но кто сделал эти снимки? И как удалось фотографу выбраться оттуда живым? — жаждали узнать они.

Я старалась, чтобы тон моего голоса оставался спокойным, хотя этот разговор меня взволновал.

— В рамках мирного договора мы помогаем Северянам в решении определенных задач. Их численность составляет всего десять миллионов человек, у них нет некоторых специалистов, поэтому мы оказываем им помощь в разных ситуациях.

Все студенты дружно закивали, поскольку было общеизвестно, что Северные земли — дикое и примитивное место, а Северяне — белое пятно на теле человеческой расы. Никто не ожидал, что они будут такими же технологически развитыми и просвещёнными, как мы. Чтение лекций по Северянам было одним из моих самых любимых занятий в мире, потому что студенты впитывали каждое мое слово, ведь элемент тайны и приключений находил отклик в душе каждого. Я должна была вернуться к сегодняшней лекции, но не могла не побаловать себя еще несколько минут.

— Фотографии, которые я вам покажу, будут включать в себя портрет нашей Мишель Найт, стоящей рядом с первым президентом Северных земель. Эта фотография была сделана сразу после подписания мирного договора. — Будучи учителем, я спросила: — Поднимите руку, если вы знаете, кто такая Мишель Найт.

Одиннадцать рук взметнулись в воздух, но я кивнула молодой женщине, чья гладкая смуглая кожа и вьющиеся черные волосы напомнили мне мою очаровательную соседку по комнате Кайю.

— Мишель Найт входила в число первых членов Совета, который состоял из 101 женщины и служил Родине. Она была одним из трех представителей, которые согласовывали условия мирного договора с Северянами через тринадцать лет после окончания Токсичной войны, — деловито произнесла девчушка.

— Совершенно верно.

— Повезло, что они ее не похитили, — добавила она. — Всем известно, что Северяне похищают и насилуют женщин.

— Так было раньше! — решительно заявила я. — Именно поэтому мы заключили с ними мирный договор и охраняем наши северные границы.

Я остановила пятерых студентов, которые подняли руки вверх.

— Больше никаких вопросов о Северянах. Сегодня мы сосредоточимся на Токсичной войне.

Искренние лица и любопытные взгляды, которые только что смотрели на меня с полным вниманием, поникли. Не многие разделяли мою страсть к прошлому, большинство избегало говорить о нем. Нас всех учили концентрировать внимание на настоящем и с оптимизмом смотреть в будущее. К сожалению, прошлое олицетворяло собой скорбь и сожаление, и многие сходились на том, что нет причин о нем вспоминать.

— Вы, — указала я на блондинку в первом ряду. — Расскажите, что вы знаете о войне.

Она поерзала на стуле и закатила глаза. У меня возникло подозрение, что у нее есть имплантат, с помощью которого она получает доступ к «Информационной базе мудрости» (ИБМ).

— Токсичная война разразилась в 2057 году после десятилетий политических конфликтов по всему миру. Именно нарушение договоров и увеличение кибератак на соседние страны привели к распаду ООН и нападению бывших союзников друг на друга. — Она нахмурилась, словно заглянула еще глубже в свой разум.

— А потом? — спросила я, чтобы ее поторопить.

— А потом это превратилось в бесконечную спираль противодействий, и к концу 2060 года мир был почти полностью уничтожен.

— Правильно. — Я кивнула головой и указала на студента слева от нее. — Не могли бы вы рассказать, как война повлияла на географию мира?

Он кивнул.

— Конечно. Огромные территории стали непригодными для жизни из-за радиации и загрязнения после применения химического оружия.

— А вы можете назвать эти территории?

— Хм-м, это были территории, ранее известные как Африка, Амия, восточная часть России и Европа.

— Не Амия… она называлась Азия, — поправила я его.

— Прошу прощения, Азия.

— А какие территории все еще пригодны для жизни? — я указала на молодого человека, который лучезарно улыбался в начале урока.

— Те, что раньше назывались Австралией, Новой Зеландией, Южной Африкой, Южной Америкой, Северной Америкой и западной частью России.

— Спасибо. — Я оттолкнулась от стола и скрестила руки на груди. — И, конечно же, одним из первых шагов Совета стало искоренение устаревшей модели правления стран, так что теперь мы все просто жители Родины.

Я теряла их интерес, но продолжала настаивать на своем.

— Почему Совет избавился от наименований стран?

Никто не поднял руку, так что мне снова пришлось указать на студентку.

— Не знаю, — ответила она, равнодушно пожав плечами.

— Потому что именно разделение на «они» и «мы» стало причиной возникновения войн. — Я хлопнула в ладоши, чтобы они все посмотрели на меня. — Кто хочет рассказать, что произошло после окончания войны осенью 2060 года?

Молодой человек с лучезарной улыбкой поднял руку и воодушевленно ей замахал.

— Да?

— Население сократилось с восьми миллиардов до полтора миллиарда, причем женщин стало больше, чем мужчин, в двадцать шесть раз. Многие возложили вину на мужские амбиции и агрессию, послужившие причиной уничтожения планеты, именно поэтому были приняты соответствующие законы об охране и защите, гарантирующие, что алчные и властолюбивые мужчины никогда больше не смогут править.

Я кивнула и указала на темноволосую молодую женщину, которая выглядела старше остальных и держала руку поднятой.

— Да?

— По сути, мужчины уничтожили всех нас, а мы, женщины, пытались спасти то, что осталось, — заявила она, как бы между делом.

Улыбчивый молодой человек больше не улыбался. Он опустил голову, и мне стало его жалко.

— Да, но не будем забывать о том, что не все мужчины раньше были алчными и властолюбивыми, и не все женщины были невинными.

От женщин в комнате послышалось недовольное бормотание, поэтому я внесла ясность:

— Я хочу сказать, что мужчины, которым удалось выжить, по большей части поддерживали переход к новой системе управления, сосредоточившись на возрождении и поддержании мира.

Бормотание лишь усилилось, и я поняла, что ступила на тонкий лед. Меньше всего мне хотелось, чтобы на меня донесли как на нарушителя спокойствия и подстрекателя, поэтому я тут же продолжила.

— Каким образом мы изменили наш образ жизни задолго до начала войны? Что такое Большая пятерка? — Это был простой вопрос, на который достаточно уверенно мог ответить каждый ученик начальной школы; все студенты подняли руки.

Я указала на молодого человека, сидевшего позади. На нем был модный белый комбинезон с разноцветным жилетом.

— Большая пятерка: «Никаких убийств, никакой алчности, никаких границ, никакого загрязнения и равенство для всех».

— Именно. Мы больше не убиваем животных ради пропитания, не занимаемся накопительством в стремлении обойти соседей по количеству приобретенного имущества, и, как я уже упоминала ранее, мы избавились от границ и разделения на «они» и «мы».

«Кроме границы с Северными землями», — напомнила я себе.

Это был, выражаясь словами, которые, вероятно, ничего не значили для студентов, слон в посудной лавке, о котором никто не говорил. Мы создали общество, построенное на равенстве и терпимости, но выстроили огромную стену, чтобы защититься от жестоких Северян, которые отказывались жить по правилам Родины.

Последовательность еле уловимых звуковых сигналов оповестила меня о том, что у моих онлайн-студентов есть вопросы. Я проигнорировала их, отдав предпочтение студентам, сидящим передо мной, и выбрала ученицу в третьем ряду.

— У вас есть вопрос?

— Да, но он не связан с войной. Этот вопрос всегда приводил меня в замешательство.

— Давайте заслушаем его, — подбодрила я ее.

— Я знаю, что люди вступали в брак, но чем больше я читаю об этом, тем больше недоумеваю. Не могли бы вы объяснить, как это работает?

В моей повестке дня на сегодня брак не значился, но это была еще одна область, которая всегда завораживала меня, поэтому я заглотила наживку и ответила на вопрос.

— На Земле существовал баланс в численности мужчин и женщин, и с начала времен они образовывали семьи, где одна женщина и один мужчина соединяли себя узами брака, чтобы произвести потомство и вырастить детей.

— Но как поддерживался баланс в численности мужчин и женщин? Кто контролировал рождение равного числа мальчиков и девочек? — спросила брюнетка.

Я почесала в затылке.

— Хороший вопрос. Природа, я полагаю.

Она снова взмахнула рукой, но не стала дожидаться, когда ей позволят задать вопрос.

— Я все равно не понимаю, как так получалось, — произнесла она. — Неужели каждая семья была вынуждена иметь равное количество детей, чтобы поддерживать баланс? А что, если у них уже были два сына — неужели им приходилось заводить еще и двух девочек?

— Нет, я имела в виду, что природа сама сглаживала шероховатости. Например, нам известно, что в некоторых обществах отдавали предпочтения мужчинам, убивая маленьких девочек. В таких частях света, разумеется, не хватало женщин, но поскольку женщины в других уголках земного шара, как правило, жили дольше мужчин, их число постепенно выравнивалось. Семейные союзы создавались одним мужчиной и одной женщиной, и в зависимости от культуры они основывались либо на брачном договоре, либо на страстной любви.

В аудитории снова послышалось бормотание, и я поняла, что их смутила фраза «страстная любовь».

— Вы должны понять, что женщины и мужчины были не так развиты, как мы сегодня, — начала я. — Уму непостижимо, но концепция брака возникла из старой традиции, согласно которой женщина сначала являлась собственностью своего отца, а затем передавалась отцом в собственность мужа. Было время, когда женщины не имели права голосовать или строить карьеру, во многих культурах существовал обычай, когда женщина отказывалась от своей индивидуальности и брала фамилию мужа после замужества.

Студенты обменялись обеспокоенными взглядами.

— Я вижу, вы озадачены этим, но тогда представьте себе женщину, проживавшую в тех областях Азии и России, где похищение невест считалось обыденностью.

— Похищение невест? — спросил юный студент в последнем ряду, теребя свою довольно длинную косу.

— Да, мужчины похищали женщин на улице и насильно выдавали их замуж.

— Это было законно? — спросил молодой человек, поморщившись.

— Не знаю. Трудно представить, что это могло быть законно, но тем не менее мы нашли убедительные доказательства того, что это имело место как своего рода культурная традиция.

Брюнетка обливалась слезами, и тогда я выставила руку.

— Не поймите превратно. Не всех принуждали. Но даже если тебя не похищали и не заставляли, все равно на тебя оказывали давление. Наши исследования показали, что, в целом, общество придавало большое значение институту брака и заставляло людей, особенно женщин, чувствовать себя никчемными без него. В некоторых культурах требовалось, чтобы пары сначала вступали в брак и лишь потом заводили детей. В других культурах наличие детей вне брака могло привести к тому, что женщина будет опозорена или даже убита.

Аудитория ахнула.

— Мы склонны полагать, что похищение невест затронуло не все части света, но благодаря нашим исследованиям мы знаем, что в большинстве стран женщин принуждали к браку в детском возрасте.

— Но почему? — спросила девушка с широко раскрытыми глазами и выражением ужаса на лице.

— Возможно, семье нужны были деньги. Возможно, по политическим причинам. Мы не знаем наверняка, но из достоверных источников нам известно о том, что когда-то такая практика была распространена среди членов королевской семьи. В тринадцатом веке король Португалии женился на девушке по имени Елизавета, которой в то время было всего одиннадцать лет. В шестнадцатом веке Генрих Четвертый выдал замуж свою дочь-подростка, принцессу Эмилию, за человека старше ее на тридцать с лишним лет.

— Но почему женщины соглашались на это? — спросил молодой человек, который поначалу лучезарно улыбался.

— Не думаю, что у них был выбор, а может, они просто не знали, что все могло быть по-другому. Кто знает? — я вскинула руки вверх. — Мы, историки, можем строить предположения, основываясь на тех фактах, которые удалось обнаружить, но, как вы знаете, многое было уничтожено во время войны. Я призываю вас посетить мемориальный музей, чтобы лучше понять старый мир. Вы сможете увидеть там впечатляющую выставку вымерших животных и животных на грани исчезновения. Там даже есть огромное существо под названием слон, который выглядит весьма забавно из-за своего длинного хобота.

Я продолжала задавать студентам вопросы, но когда один из них закрыл глаза, призвав своего виртуального помощника, чтобы дать мне ответ, я напомнила себе ужесточить правила использования имплантатов на моих занятиях. Я наверно никогда не пойму, как это новое поколение могло быть таким беспечным. До Токсичной войны мозговые имплантаты приобрели особую популярность, но оказались небезопасными и послужили легкой мишенью для хакеров, как только разразилась война. Всем было известно, что ни один человек с мозговым имплантатом не выжил, и все же эти дети считали, что их имплантаты безопаснее и что с ними никогда не случится то, что случилось с нашими предками.

После сорока пяти минут от начала занятия мой браслет завибрировал, сообщив, что пора заканчивать лекцию.

— На сегодня всё. Надеюсь, на следующем занятии вас будет больше.

Прекрасно понимая, что, по меньшей мере, пятьдесят студентов смотрели лекцию из дома, я сказала:

— Прежде чем мы закончим, я отвечу еще на один вопрос о Северянах студентам, которые присутствуют в аудитории. — Я выключила передачу и улыбнулась своим слушателям. — Вы можете задать дополнительный вопрос.

В воздух взметнулось целое море рук.

— Да?

Молодая женщина, которую я выбрала, выглядела взволнованной и слегка покраснела, когда все повернулись, чтобы посмотреть на нее.

— Это правда, что они едят собак?

Все взгляды обратились на меня.

— Я не уверена насчет собак, но меня бы не удивило, если бы они их ели, поскольку нам известно, что по натуре своей они — охотники.

В помещении раздались потрясенные вздохи.

— Они, правда, убивают животных? — спросил кто-то дрогнувшим голосом.

Я взяла свою книгу о Древней Греции и положила ее в сумку.

— Да, они действительно охотятся и убивают животных, но об этом я расскажу в следующий раз.

Довольно улыбаясь, я покинула свою возмущенную аудиторию, зная, что к тому времени, когда я доберусь до лекции о Северянах, аудитория будет заполнена любопытными подростками, жаждущих раскрыть тайну, будоражащую их умы с самого рождения.

Глава 2

Желтый велосипед

Люди в основном улыбались, когда я проезжала по городу на своем желтом велосипеде. Это была точная копия того, как выглядели велосипеды четыреста лет назад, впереди даже была установлена корзина с желтыми цветами.

Я ничего не могла с собой поделать; у меня всегда был фетиш на все историческое и причудливое. Кроме того, хоть и антикварный по стилю, мой велосипед отвечал экологическим нормам и вырабатывал энергию, когда я ехала на нем. Я была гордым обладателем по крайней мере половины того количества энергии, которое использовала каждый день. Вторую половину я зарабатывала преподаванием в Университете и доме престарелых, а также волонтерством в сообществе садоводов моего дома.

Вдоль стен большинства зданий тянулись городские сады, которым отводились специально сооруженные короба. Это было и красиво, благодаря цветам, и практично, так как мы делили ответственность по уходу за растениями и травами с нашими соседями, всегда имея в наличии сезонные овощи.

Я быстрее закрутила педалями, чтобы проехать мимо двух медлительных женщин, которые, похоже, никуда не спешили. Дело не в том, что я была взвинчена; я просто хотела выгадать десять минут, чтобы перевести дыхание и обрести внутренний покой перед важной встречей с членом Совета, Перл.

С улыбкой на губах я представила себе, как она одобрит мою просьбу снова заняться археологией. Может даже позволит вернуться в Синюю Зону, где некогда располагавшийся город Нью-Йорк предлагал множество интересных мест для раскопок. Ранее огромный город после войны лежал в руинах, но на его месте возник новый, более экологически чистый город, всегда приводивший в восторг, когда находили и извлекали что-то из старого мира. Два года назад я помогла откопать сокровище наших предков, когда на строительной площадке была найдена голова каменного льва. Наша команда обнаружила останки музея: невероятная находка, которая предоставила нам материал для изучения на годы вперед и подогрела мой интерес к раскопкам в таких местах.

Я припарковала велосипед у здания городской ратуши и на секунду задержалась, чтобы полюбоваться замысловатым дизайном вертикального сада. Лаванда обладала приятным лиловым цветом, контрастирующим с зелеными травами, среди которых я заметила мяту, петрушку, укроп и розмарин.

— Да пребудет с вами мир, — с улыбкой поприветствовал меня прохожая.

— И вас, — вежливо ответила я. Как и на мне, на ней была удобная одежда теплых тонов из мягкой ткани и балетки.

Как только я открыла дверь в большое фойе городской ратуши, меня встретил успокаивающий звук струящейся воды, который исходил от впечатляющего фонтана посередине. Он имел особенность менять цвет, который отплясывал на поверхности воды и красиво отражался на стенах, как радуга, созданная человеком.

Поскольку члена Совета Перл нигде не было видно, я на минутку присела у фонтана и закрыла глаза, чтобы настроиться на разговор.

«Разумеется, они одобрят мою просьбу. За последние два года я проделала отличную работу и не ввязывалась в неприятности. Все будет хорошо».

Улыбаясь, я представила, как выхожу из здания с хорошими новостями, но мои чудесные видения были прерваны группой людей, говоривших приглушенными голосами неподалеку от меня. Поначалу я пыталась отгородиться от них и сосредоточиться на своем дыхании, но одна фраза привлекла мое внимание.

— Нужен мужчина-археолог, но пока все отказываются.

Я невольно приоткрыла один глаз, чтобы лучше их разглядеть.

— Вряд ли они найдут добровольца; самоубийц нет, — громким шепотом заявил мужчина с длинной черной косой. — А жаль, было бы интересно получить ответы, да?

Ропот остальных четверых подтвердил это, и только я собралась подойти к ним, чтобы выяснить, какие ответы они хотят получить, как в фойе вошла член Совета, Перл.

Пять человек поприветствовали ее пожеланиями вечного мира, и она ответила на их добрые пожелания, направившись ко мне.

— Кристина? — вежливо обратилась она, не сводя с меня своих пронзительных голубых глаз.

— Да.

— Да пребудет с тобой мир, — тихо произнесла она. — Я рада наконец-то познакомиться с тобой. — Перл протянула мне обе руки в стандартном приветствии, и, после традиционного десятисекундного пристального взгляда, мы отпустили друг друга.

— Давай поговорим в оранжерее, там очень красивые бабочки, — сказала Перл и медленно пошла к западному крылу здания ратуши. Она была выше меня и выглядела совсем не так, как я ожидала. Конечно, я заинтересовалась ее персоной, когда меня пригласили встретиться с ней лично. Мне показалось невероятным, что член Совета будет тратить время на разговор со мной, а не поручит сделать это одному из своих помощников. К тому же на видео, которое я посмотрела в «Информационной базе мудрости» (ИБМ), было лишь ее лицо крупным планом, оно не показало, насколько высокой и подтянутой она была.

Мы не говорили пока шли, но вежливо приветствовали каждого, кто проходил мимо. Только когда мы вошли на застекленную террасу с обилием солнечного света, растений и изумительного запаха роз, Перл начала говорить.

— Смотри, куда садишься, Кристина, а то бабочек покалечишь, — предупредила она и села на скамейку у большого окна. Я последовала ее примеру и села рядом с ней.

— Ты знаешь, почему я позвала тебя сегодня.

Я кивнула.

— Мой запрос.

— Да, ты выразила желание снова запачкать руки и принять участие в археологических раскопках.

Я заломила руки, мне не понравилось серьезное выражение ее лица.

— Твой запрос был рассмотрен, и, к сожалению, у меня для тебя плохие новости.

Набрав в легкие воздух, я затаила дыхание, пока она говорила мне то, что я так боялась услышать.

— Дело не в том, что мы не ценим твой талант и навыки в области археологии. Твои уроки истории очень популярны, поэтому на данный момент мы предпочитаем, чтобы ты осталась и продолжила преподавать.

— Но я готова вернуться к полевым работам. Прошло уже два года, да и студентов можно легко перевести в класс профессора Янсон. Я уже говорила с ней, она сказала, что не против.

Морщинки вокруг глаз Перл разгладились.

— Я понимаю твое разочарование, но в данный момент у тебя нет идеального проекта для работы.

— А как насчет проекта, где вам нужен доброволец? — не желая признавать поражение, я ухватилась за соломинку, вспомнив разговор, который слышала в фойе.

Перл откинулась назад и нахмурилась.

— И что же это за проект?

— Не знаю. Я только что слышала, как кто-то говорил, что нужен археолог, и что до сих пор никто не вызвался добровольцем. Разве я не могу добровольно участвовать в этом проекте? — мой голос был полон надежды.

— А-а, — понимающе кивнула Перл. — Мне кажется, я знаю, о каком проекте идет речь, и нет, Кристина, ты определенно не захочешь добровольно участвовать в этом проекте.

— Почему нет?

Перл огляделась и, хотя рядом с нами никого не было, наклонилась ближе и заговорщицки прошептала:

— Место раскопок находится в Северных землях. Они попросили нашей помощи, чтобы найти то, что когда-то считалось библиотекой.

— Они нашли библиотеку? — уточнила я, не в силах скрыть своего волнения.

— Да, они нашли книги в хорошем состоянии, и их там может быть много. Само собой, мы заинтригованы и надеемся найти ответы, которых нам до сих пор не доставало, но, возможно, нам придется отказаться, поскольку мы не смогли найти археолога, который согласился бы отправиться туда.

— Я могу! — спонтанно бросила я, не подумав.

— Нет. — Перл покачала головой. — Тебе известна наша политика. Женщинам запрещено въезжать на территорию Северных земель. Это слишком опасно.

Она, разумеется, была права, но почему-то я была уверена, что мой запрос будет одобрен, я была не готова отказаться от своего желания вернуться к полевым работам.

— Но женщины и раньше посещали Северные земли; Мишель Найт, например.

— Это было более трехсот лет назад. Прошли века с тех пор, как мы вели переговоры на их территории или позволяли женщинам посещать те места. Это было бы слишком рискованно.

— А вы не могли бы попросить их обеспечить мою безопасность? — спросила я, и внутри меня заверещал сигнал тревоги. «Я не могу допустить, чтобы она посчитала меня сорвиголовой, иначе она никогда меня не отпустит».

Перл внимательно разглядывала меня, но молчала, поэтому я постаралась подобрать правильные слова.

— Я понимаю, что это опасное предприятие, но если кто-нибудь рискнет отправиться в Северные земли, чтобы узнать, где правда, а где вымысел, это принесет нам огромную пользу. Поскольку я веду занятия по Северянам и меня считают экспертом… — я опустила глаза, выдержав паузу, после чего снова встретилась с ней взглядом. — Мне тяжело представить более подходящую кандидатуру, кроме своей. Я буду готова отправиться туда ради всех нас.

— Ты готова подвергнуть себя риску?

— Да.

— Но почему?

Ответ пришел мне в голову незамедлительно. «Ради приключений». Но, к счастью, мне удалось поставить фильтр между языком и мозгом, и сказать то, что она хотела услышать.

— Человек служит обществу, чтобы общество могло поддерживать человека.

Это были те слова, которым нас всех учили с раннего детства, и член Совета Перл улыбнулась.

— Понятно, — сказала она.

— Они не причинят мне вреда, иначе последствия будут серьезными, так?

Перл не могла быть намного старше меня, но, тем не менее, она одарила меня снисходительным взглядом, которым обычно удостаивали ребенка.

— Кристина, дорогая. По-моему, ты не понимаешь, что Северяне — люди непредсказуемые. Они — дикари без совести.

— Я понимаю, — задумчиво кивнула я. Мое сердце бешено колотилось от волнения и страха. — Но я не боюсь, — солгала я.

Перл вскинула брови.

— Очень смело с твоей стороны вызваться добровольцем, но мне нужно обсудить это с Советом, прежде чем можно будет принять решение.

— Хорошо.

— Ты точно понимаешь, о чем просишь, Кристина?

Я с трудом сглотнула, но продолжала сохранять спокойствие.

— Я вызываюсь добровольцем, чтобы возглавить группу по раскопкам предполагаемой библиотеки в Северных землях.

— Боюсь, ты ошибаешься, полагая, что с тобой поедет целая команда. Мы никого не можем заставить, пока ты единственный доброволец. Если ты не найдешь того, кто поедет с тобой, то будешь сама по себе.

— Возможно, у них найдутся люди, которые смогут помочь мне в работе. Я бы их всему научила.

Она глубоко вздохнула с обеспокоенностью на лице.

— Возможно, но мы не знаем, какой у них уровень квалификации и готовы ли они сотрудничать с женщиной.

— Может, кто-нибудь из моих студентов согласится поехать.

Перл покачала головой.

— Мне не нравится сама мысль о том, что в это ужасное место отправятся женщины и дети.

— Мои студенты — не дети, им всем больше восемнадцати.

— Может, и не дети, но все же молодые.

— Если вы позволите, я уверена, что смогу убедить одного или двух поехать со мной.

Она постучала пальцем по подбородку.

— Меня бы это удивило, но опять же, ты не перестаешь меня удивлять.

Я восприняла это как комплимент, хотя и не была уверена, что она подразумевала под сказанным.

— Когда планировалось приступить к реализации проекта?

— Четыре месяца назад, — коротко ответила она. — С нами связался правитель Северных земель. Мы просто не могли найти добровольца.

— До этого момента, — добавила я, стараясь скрыть дрожь в руках.

— До этого момента, — тихо повторила она, изучая меня пытливым взглядом. — Если ты уверена в своем решении, я быстро созову Совет и дам тебе знать.

— Спасибо, — сказала я и склонила голову.

Глава 3

Урок для учителя

После встречи с членом Совета, Перл, моей следующей остановкой был дом престарелых. Мой желтый велосипед ярко контрастировал на фоне стены из красных тюльпанов, которые образовывали Красный Крест, сигнализируя о том, что это место исцеления и заботы.

Мне нравилось читать лекции по истории в доме престарелых, потому что, в отличие от моих юных студентов, мои престарелые ученики обладали весьма глубокими познаниями.

Сегодня на урок пришли семеро, и, когда я вошла, они встретили меня с любовью и признательностью.

— Сегодня? — спросила моя любимая старушка Мэри с преисполненной надежд улыбкой, от которой уголки ее глаз покрылись морщинками.

— Возможно, — поддразнивающе ответила я. — Но я не скажу вам, пока вы все не сядете.

Мэри быстро заставила своих друзей сесть и обратиться в слух, после чего в комнате воцарилась напряженная тишина. Семеро пожилых людей сосредоточили на мне все свое внимание, и когда я понизила голос и сказала: «Сегодня тот самый день», среди них раздался возбужденный ропот.

Мои старички ничем не отличались от моих юных студентов. Все хотели услышать о запретной теме, о Северянах — мужчинах Северных земель, про которых нам не разрешалось говорить на людях.

— То, что вы услышите сегодня, предназначено исключительно в образовательных целях. Вы не сможете повторить то, что будет сказано на этих занятиях, и не сможете записать это и воспроизвести для других. Надеюсь, вы отнесетесь к этой информации с особым вниманием и сохраните ее в тайне, — со всей серьезностью заявила я.

Семь голов кивнули мне в ответ.

— Как вы знаете, в мире осталось примерно полтора миллиарда человек. Мы все живем в гармонии и мире, и наши единственные противники — это потомки первобытных людей, которые выступали против законов, запрещающих мужчинам занимать руководящие посты. Многие из них были убеждены в том, что женщинам должны отводиться незначительные должности, к тому же они не соглашались с заменой денежной системы на справедливую, или с тем, что в Совет должны входить одни лишь женщины. В конечном итоге, они обосновались на севере, на территориях известных ранее как Аляска и Канада, и, по прошествии тринадцати лет, на протяжении которых они нарушали новые законы и доставляли неприятности, Совет, наконец, решил позволить им жить так, как они хотели, и построил границу, чтобы защитить нас от их насилия и ненависти.

— Некоторые женщины, которые проживали в тех краях, были захвачены ими, но поскольку женщин было мало, мужчины настолько отчаялись, что начали похищать женщин из Родины. Совет положил этому конец после подписания первого мирного договора.

— Мы называем их Северянами, что является сокращением от Мужчин Северных земель, но мы не говорим о них на людях. Мы не пишем о них. Мы не позволяем им ступать на наши земли. Они отрезаны от доступа к нашей «Информационной базе мудрости» (ИБМ). Мы разрешаем торговать с ними только нашим мужчинам. Северные земли богаты природными ресурсами, поэтому среди прочего мы снабжаем их фруктами, овощами, медицинскими технологиями и специализированными знаниями.

— Неправда, — хрипло выкрикнула сидевшая позади дама по имени Марта, которая обычно молчала во время моих занятий. — С ними торгуют не только мужчины. Моя подруга — торговка, и она женщина.

— Да, — откашлялась я. — Мне известно, что есть несколько женщин, которые торгуют с ними, но разрешение выдается только пожилым женщинам, которые добровольно идут на эту работу, — уточнила я.

— Совершенно верно. Моя подруга говорит, что только старые перечницы могут торговать с Северянами, — заявила Марта.

Я кивнула, огляделась и улыбнулась, отметив, что семь стариков смотрят на меня с пристальным вниманием.

— Северяне считают женщин слабее мужчин, и если бы они могли добиться своего, мужчины все еще правили бы миром, — пояснила я.

Несколько старичков вздрогнули от этой мысли.

Я откинула волосы назад.

— Я могу говорить о них часами, но знаю, что вам всем не терпится увидеть фотографии, верно?

Лукаво улыбнувшись, я воспользовалась браслетом и услышала вздохи, когда над моей рукой появилось изображение двух свирепого вида мужчин с длинными бородами и выпирающими мускулами.

Мэри наклонилась ближе, чтобы лучше их разглядеть, широко распахнув глаза.

— Они все так выглядят?

Я сменила картинку на изображение крупным планом — мрачного вида мужчины с седой бородой и в кожаной тунике.

— Трудно сказать, Мэри, поскольку это одна из последних фотографий, и ей двадцать лет. На ней изображен Маркус — предыдущий правитель, пришедший к власти тридцать лет назад в результате кровавого переворота.

— Сколько сейчас там правителей или королей? — спросила Мэри.

— В настоящее время только один. Его зовут Хан Аврелий, и он сын этого парня, Маркуса Аврелия.

— Что с ним произошло? — Мэри указала на изображение Маркуса.

— Он умер три года назад, затем его место занял сын.

— Разве один человек может все решить? — спросила Мэри. — Почему у них нет Совета, как у нас?

— Не думаю, что они умеют идти на компромиссы. В этом регионе велись бесчисленные войны за власть. Вообще-то, у нашего Совета имеются записи об огромном количестве мужчин, объявлявших себя королями, президентами, императорами и правителями Северных земель, и часто по несколько человек в одно и то же время. Большинство из них недолго удерживало свой титул, но нынешний правитель Хан Аврелий и его отец до него, в совокупности оставались у власти более тридцати лет.

— Значит, войн сейчас там нет?

— В данный момент нет. Северные земли процветают благодаря миру, чему мы очень рады.

— А почему нет новых фотографий? — спросила Мэри.

— Из-за закона, который запрещает фотографировать их, — объяснила я.

Марта понизила голос до заговорщицкого шепота:

— У меня есть несколько снимков.

Все головы повернулись к ней, а затем снова ко мне, в ожидании моей реакции.

— Простите, дорогая, что вы сказали? У вас что-то есть? — уточнила я.

— У меня есть фотографии Северян, — выдала она, высоко задрав подбородок.

Я теребила свой браслет, не зная, как справиться с ситуацией.

— Это очень смело с вашей стороны, но вы же понимаете, что только что признались в преступлении, — сказала я наконец.

— Мне сто пять лет, что они со мной сделают? — пожала плечами Марта.

— Покажи нам их, — с воодушевлением подбодрила ее Мэри, и мое любопытство пересилило желание запретить показ незаконных фотографий.

— Только если вы все согласитесь держать это в секрете, — сказала Марта.

Получив обещания, она решила подойти ближе, неуклюже шаркая своими старческими ногами и возясь со своим браслетом.

— Ох, вот же проклятая штуковина… мои внуки купили мне новый браслет пять лет назад, но я до сих пор пытаюсь заставить его работать. — Она отдавала приказы, но ничего не происходило.

— Может, вы его не зарядили, — предположил старичок по имени Карл.

— Он заряжается от движения, — пробормотала Марта.

— Вот именно, — сказал он с самодовольной улыбкой.

Марта бросила на него испепеляющий взгляд и принялась барабанить по браслету.

— Покажи мне фотографии.

На экране появилась фотография маленького ребенка, и Марта оживилась.

— О боже, это Джой, когда еще была совсем ребенком.

Марта замерла, любуясь маленькой девочкой, пока старичок не пихнул ее в бедро.

— Ты сказала, что у тебя есть фотография Северян.

— Да, да, давайте посмотрим. — Она сосредоточилась. — Покажи фотографии с лета 32-го, — произнесла она, и на экране появился альбом. — Найди фотографии с границы.

Я шагнула ближе, когда на экране появилась фотография.

Мужчина, одетый в черную кожу и мех, с серьезным выражением лица разговаривал со старухой. За этим последовали еще пять фотографий, на которых он был запечатлен вместе с двумя другими мужчинами.

— Потрясающе, — прошептала Мэри. — Только посмотрите на этих варваров. Они не только убивают живых существ, но и носят их шкуру как трофей… или это предупреждение другим?

— Что вы имеете в виду? — спросила я, жадно разглядывая фотографии.

— Может, они дают понять, что не боятся убивать, отпугивая тем самым потенциальных врагов, — пояснила Мэри.

— Возможно, — задумчиво согласилась я.

Пока одна фотография сменяла другую, в помещении воцарилась полная тишина. Мы все были увлечены процессом, хоть и понимали, что нарушаем закон, но Мэри права: это было действительно потрясающе видеть нечто настолько странное, все равно, что обнаружить доисторическое первобытное племя.

— Я слышала, что они каннибалы, — прошептал кто-то.

— А я слышала, они держат женщин в клетках на цепи, — тихо пробормотала Марта.

— Это правда, я тоже слышал, — подтвердил Карл.

— Они выглядят огромными, — сказала Мэри, но я не могла определить, нотки страха или волнения преобладали в ее голосе.

— Марта, где вы взяла эти фотографии? — спросила я ее.

— Я навещала подругу, живущую недалеко от границы, и она взяла меня с собой на встречу с ними.

— Не поняла.

— Ее община ведет торговлю с Северянами. Поскольку мужчинам не разрешен доступ к нашей «Информационной базе мудрости» (ИБМ), общение ограничено торговцами с обеих сторон, которые встречаются для переговоров. После заключения сделки, поставки осуществляются дронами. Они получают от нас фрукты, овощи, электронику и другие вещи, а платят нам драгоценными камнями, деревом и другими природными ресурсами.

— Вы сделали эти снимки? — спросила я, никогда не видя Марту такой возбужденной. Женщина обычно сидела неподвижно в углу, пока я читала лекции, но сейчас ее глаза блестели, поскольку она полностью завладела нашим вниманием.

— Да, я сделала эти снимки тайно. И, если вам интересно, я не боялась этих мужчин.

— Неужели тебе не было страшно? — спросила хрупкая на вид серая мышь.

— Я слишком стара для них. Моя подруга тоже, — изрекла Марта. — Вот почему только мужчинам и старым перечницам разрешено торговать с Северянами.

— Вы с кем-нибудь из них общались?

— Нет, но я слышала их речь, они говорили по-английски, как и мы, но с акцентом.

— Да, я как раз собиралась вам об этом рассказать, — упомянула я, понимая, что теперь не я преподаю, а мне преподают урок; все смотрели на Марту.

— А ты не боялась, что они тебя убьют? — спросил ее Карл. — Они ведь непредсказуемы и жестоки.

— Пфф, — Марта сморщила нос. — Зачем убивать старуху, которая не представляет для них никакой угрозы?

— Вы не можете оставить фотографии себе, Марта; если кто-нибудь узнает, у вас будут большие неприятности, — заметила я.

— Почему они анатомически так отличаются от нормальных мужчин? — перебила меня Мэри.

— Ну… — я повернулась, чтобы посмотреть на фотографии крупных мужчин с длинными волосами, густой растительностью на лице, мускулистой грудью и руками. — Дело не в том, что они анатомически отличаются от наших мужчин, просто наши мужчины никогда не станут такими мускулистыми и неухоженными. Северяне выглядят чудными для нас, поскольку наши мужчины очень гордятся своим внешним видом и обычно удаляют все волосы на лице и теле. В прежние времена мускулы и бороды у мужчин считались нормой. Было даже время, когда мужчины физически превосходили женщин, потому что были больше и сильнее, но в наши дни поддерживающие здоровый образ жизни женщины чаще всего сильнее большинства мужчин, — я посмотрела на Карла. — Как вы думаете, почему?

Он пожал плечами.

— Полагаю, современные мужчины хотели отличаться от властолюбивых неандертальцев, которые втянули нас в Токсичную войну. — Старик был тощим и прижимал руку к впалым щекам. — Когда мне было семнадцать, мне навсегда удалили растительность с лица, поэтому я никогда не беспокоился о бороде, и я скорее бы умер, чем обзавелся такими выпирающими мышцами. Они похожи на горилл.

Марта нахмурилась.

— Для меня остается загадкой, зачем Северянам в наши дни понадобилось наращивать мускулы. Какой смысл быть сильными? Разве у них нет роботов, способных выполнять тяжелую работу?

Я склонила голову набок.

— Насколько нам известно, у них есть роботы, так что, скорее всего, их внешний вид — это веянье моды. Трудно сказать.

— Моя подруга говорила мне, что им импортируют много секс-ботов, — сказала Марта как ни в чем не бывало.

— И это хорошо, — добавила я. — Вы же помните, что мирный договор был заключен для того, чтобы помешать им похищать женщин для сексуальных и репродуктивных целей. Теперь мы снабжаем их достаточным количеством мальчиков, чтобы поддерживать численность их населения, но не увеличивать ее. Мы также снабжаем их секс-ботами для удовлетворения сексуальных потребностей. Это прекрасный способ улаживать дела мирно.

— Я родила сына, — неожиданно призналась маленькая хрупкая женщина.

Мы все склонили головы в знак уважения к ней. Добровольно выносить ребенка считалось огромной самоотверженностью. У нас не было солдат, но мы чтили хранителей мира, которые защищали нас от Северян, рожая мальчиков, которым было суждено отправиться в Северные земли.

— Мы вам благодарны, — сказала я и взяла ее за руки.

— А можно нам еще раз взглянуть на портрет правителя? — спросила Мэри, проигнорировав эмоциональную боль другой женщины. Я напомнила себе, что Мэри не плохой человек, она просто впала в старческий маразм, чему свидетельствовало отсутствие манер и пренебрежение ко всем, кроме себя.

— Конечно.

Я снова показала фотографию предыдущего правителя, Маркуса, но понятия не имела удивляться мне или поражаться тому, что Мэри казалась была практически очарована им.

— У него красивые глаза, — пробормотала она так тихо, что только я смогла ее услышать.

Я уставилась на снимок, испытывая то же самое любопытство, которое навлекло на меня неприятности несколько лет назад, когда я хотела исследовать ритуалы индейцев майя, особенно часть о человеческих жертвоприношениях. Дело не в том, что я была психически-неуравновешенным человеком, очарованным насилием, а скорее в том, что я хотела быть похожей на своих героев из прошлого и отправляться на поиски приключений, чтобы открывать неизведанное. Я видела старые документальные фильмы об археологах, обнаруживших захоронения викингов, древних египтян и индейцев майя. Двумя моими любимыми героями были археологи прошлого тысячелетия, которых я изучала и по которым даже писала свою диссертацию. Поскольку содержимое старого Интернета было частично утрачено и частично сфальсифицировано в результате кибератак во время войны, было трудно получить четкую картину их жизни, но фильмы были сделаны в честь их исследовательских работ, я даже нашла видеоклипы, которые свидетельствовали об их храбрости и приключениях. Я хотела быть таким же археологом, как в прежние времена. Я хотела походить на своих кумиров Индиану Джонса и Лару Крофт.

Глава 4

Северные земли

Александр Боулдер

Я кружил вокруг Хана, мое тело готово было отразить его атаку, которая могла начаться в любую секунду. Капли пота стекали с его лба, а правый глаз уже начал опухать от правого хука, который я обрушил на него минуту назад.

Хан недовольно заворчал, когда предпринял обманную атаку правым кулаком, вынудив меня отшатнуться и поднять руки в защитном жесте.

— Ты, правда, думал, что сможешь одолеть меня в бою? — ухмыльнулся он и двинулся за мной, пока я продолжал кружить вокруг него.

— Каждый Божий день, — бесстрашно ответил я.

Он поцокал языком и прищурился, что стало его ошибкой. Я знал, что за этим последует атака, его было так же легко читать, как и в то время, когда мы были подростками. Тогда он тоже сужал глаза, после чего набрасывался на меня с полной силой.

Я резко повернулся, чтобы избежать лобовой атаки, и быстро схватил его за руку, чтобы вывернуть ее назад. У него не было ни малейшего шанса, он поморщился от боли, когда я пнул его сзади по голени, поставив на колени.

— Сдаешься? — прошипел я ему в ухо и усилил хватку на его шее.

Не в силах вздохнуть, он бросил на меня убийственный полный ярости взгляд. Хан был гордым, но достаточно умным мужчиной, он понял, что проиграл этот раунд.

Закрыв глаза, он подал знак, что сдается, и я немедленно отпустил своего правителя.

Мы оба тяжело дышали после схватки. Хан не спешил подниматься, а я наклонился вперед, уперев руки в колени и делая глубокие вдохи, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

— Хороший бой! — прохрипел я.

— Пошел ты, — огрызнулся он и медленно поднялся. — Я поддался тебе.

— Да ладно? Может, не стоило?

Обидевшись, он фыркнул и пошел за своим стаканом пива на столе.

— Не вздумай снова меня душить, а то я тебя кастрирую.

Я рассмеялся и взял свой бокал, запрокинув голову назад и осушив содержимое.

— Ты жалкий неудачник, мой друг.

Хан опустошил свой стакан и со стуком поставил его на стол.

— Возможно, но и ты тоже.

— Всегда был и всегда буду. — Я подобрал шахматную фигурку, которая всего несколько минут назад пролетела по воздуху, когда я смахнул ее со стола. — Как я уже говорил, ты можешь обыграть меня в шахматы, но не в борьбе. Я ненавижу проигрывать.

— До тех пор, пока не возненавидишь выигрывать. — У Хана было такое выражение лица, от которого я всегда начинал нервничать.

— О чем ты? — спросил я и откинул назад свои длинные волосы.

Он провел языком по верхним передним зубам и осторожно дотронулся рукой до распухшего глаза. Хан был тщеславным человеком и следил за своей внешностью. Неудивительно, что он разозлился из-за синяка под глазом.

— Эй, когда дерешься, боль неизбежна, — заявил я и пожал плечами.

Он закатил глаза.

— Избавь меня от своей глубокомысленности.

Я рассмеялся.

— Ты не можешь быть лучшим во всем. Разве ты еще не усвоил этот урок?

Стряхнув невидимую пыль со своих плеч, он проигнорировал меня. Мы оба знали, что Хан был слишком амбициозен, чтобы согласиться быть вторым в чем-либо. Он был рожден, чтобы стать победителем. Сын правителя, который беспощадно навязывал ему менталитет победителя. Но все же было несколько вещей, которые он не мог изменить, как бы сильно ни хотел.

Мы почти не говорили об этом, но он ненавидел то, что мы с его младшим братом Магни были выше его ростом. Я был на 5 см выше Хана с моими 203 см, а его брат Магни перерос его в шестнадцать лет и стал весьма крупным мужчиной, почти под 213 см. Будучи ростом 198 см, Хан ни в коей мере не был мелкой сошкой, но то, что он был самым низким из нас троих, его беспокоило.

— У меня есть специальный приз для тебя. Раз уж ты так хорошо дерешься, я хочу, чтобы ты кое-кого защитил, — сказал он.

— Кого?

— Археолога.

— Ты хочешь, чтобы я защищал археолога?

Он кивнул, загадочно улыбаясь.

— От чего? Грязи и пыли?

— Мамаши с Родины посылают к нам своего лучшего археолога, кто-то же должен защитить этого слабака.

Я потер свой шрам по всей длине, которая тянулась к моему виску. Это вошло у меня в привычку, я всегда так делал, когда испытывал стресс или раздражение.

— Я что, похож на гребаную няньку?

Хан повернулся ко мне всем телом, изогнув бровь дугой.

— Считай это большой честью, ведь я назначаю тебя охранять бесценный дар, который они нам вверят.

— Лесть на меня не действует, Хан, и ты это знаешь, — сказал я и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

— У тебя нет выбора. Через три дня испуганный археолог встретится с тобой на границе, твоя задача — обеспечить его безопасность, пока он находится на нашей земле. Понятно?

— Я дам тебе своего лучшего человека, — кивнул я, но он лишь рассмеялся.

— Нет, Боулдер. Ты лично будешь его защищать.

Нахмурившись, я взял свой стакан пива.

— Ты же знаешь, у меня нет на это времени. Слишком много дел.

Хан шагнул ближе, выхватив стакан из моей руки.

— Это приказ, мать твою!

Я вздохнул, но воздержался от дальнейших возражений, понимая, что это только ухудшит ситуацию.

— Слушаюсь, господин.

Взгляд Хана смягчился, и он положил руку мне на плечо.

— Боулдер, друг мой, я знаю, что это дерьмовая работа, но я не могу расхаживать с синяком под глазом и не заставить кого-то поплатиться за это.

— Ты сам вызвал меня на поединок, — начал защищаться я.

— Да, — спокойно ответил он.

— У меня же не было выбора.

— Именно. И сейчас у тебя его нет. — Вытянув руку, он нажал на браслет, и над его рукой появилось изображение.

— Да пребудет с вами мир, — произнесла блондинка, и я придвинулся ближе, чтобы посмотреть запись. Изображение замерцало, и слова потонули в помехах.

— А что случилось с записью? — спросил я.

— Посланник утверждает, что запись была испорчена еще до того, как он ее получил. Я не знаю, что случилось. — Хан указал на женщину и снова включил запись.

— Меня зовут Перл, я член Совета. Мы выбра… одного из… наших лучших археоло… зовут Крис… Сандерс. Мы просим вас соблюдать наше соглаше… и обеспечить… безопасность.

— Я и половины не расслышал, — пожаловался я.

— Они посылают своего лучшего археолога по имени Кристиан Сандерс, и ты будешь защищать его ценой собственной жизни.

Я тихо выругался себе под нос, после чего спросил:

— Когда?

— Я уже говорил тебе. Через три дня.

— И как долго я должен защищать этого говнюка?

— Пока он не надумает вернуться домой.

— И насколько он задержится?

Хан пожал плечами.

— Пока работа не будет сделана.

Я переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.

— Хоть ты и мой лучший друг, но сейчас ты меня бесишь.

Хан расплылся в широкой улыбке.

— Отлично.

— А другие мои обязанности?

— Полагаю, ты сможешь заниматься некоторыми из них. Место раскопок неподалеку отсюда, к тому же я планирую держать его поблизости. Может, я узнаю что-нибудь полезное.

— Насколько близко?

— Вы оба будете спать здесь, в Сером особняке. Я прослежу, чтобы у вас были смежные спальни, — сообщил Хан и подлил себе еще пива.

— Давай проясним, — сказал я. — Ты же не думаешь, что я буду постоянно охранять этого маменькиного сынка? Я могу поручить это своим людям.

— Ты сможешь отлучиться только по нужде или неотложным делам. Я надеюсь, что ты лично позаботишься о его безопасности.

— Ты сейчас ведешь себя как осел, — буркнул я.

Хан ткнул в меня пальцем.

— Выбирай выражения, а не то я заставлю тебя делить с ним спальню.

Я крепко стиснул челюсти.

Он поднял руку, чтобы снова проверить опухший глаз.

— Знаешь, если подумать, мне нравится эта идея. Так он будет в большей безопасности, если кому-то приглянется его женственность. Лишняя осторожность не помешает.

Я прикусил язык, понимая, что гнев, который меня охватил, доставит мне еще больше проблем. Хан был моим другом и правителем, но он мог быть настоящим козлом. Когда он пребывал в таком настроении как сейчас, лучшим решением было уйти, пока его не посетило еще больше каверзных идей.

— До скорого, Боулдер, — крикнул мне вслед Хан, когда я вышел из его комнаты.

Глава 5

Неудачная шутка

Кристина

Член Совета Перл лично связалась со мной, чтобы поделиться хорошими новостями, но рассказав мне обо всех опасениях Совета и сообщив, что никому из моих студентов не разрешат поехать со мной из-за их возраста, она взяла с меня обещание соблюдать чрезвычайную осторожность.

Я подобрала нужные слова и заверила, что не стану рисковать понапрасну и вернусь домой целой и невредимой.

Когда мой запрос был одобрен, я наконец-то решилась поделиться отличной новостью со своей соседкой по комнате Кайей. Сияя, как фара на моем велосипеде, я опустилась рядом с ней на диван.

— Они одобрили мою кандидатуру.

— О, милая, это же здорово, — сказала она и обняла меня. — Я рада видеть тебя такой счастливой. Когда ты уезжаешь?

— Через пять дней, — ответила я, все еще широко улыбаясь.

— Ты снова отправишься в Синюю Зону? — ее взгляд был прикован к клубнике, которую она держала в руке, аккуратно отрывая маленькие зеленые листочки. Помня о ее необычных привычках, я ждала, что она понюхает клубнику, прежде чем положит ее в рот, как делала это с другими продуктами.

— Нет, я не поеду в Синюю Зону, — бросила я, стащив кусочек дыни с ее тарелки.

— Значит, в Белую? — спросила она и понюхала клубнику. — Я бы предпочла Белую Зону, там теплее, а пляжи просто феноменальные. Ты сможешь там поплескаться в воде. — Кудри Кайи сегодня были непослушнее, чем обычно, она сдула волосы с лица и подняла руку, чтобы слизать капли клубничного сока со своей потрясающей карамельно-бронзовой кожи.

— И в Белую Зону я не поеду, — заявила я, умирая от желания все ей рассказать. — Вообще-то я вызвалась добровольцем для участия в проекте, который будет вестись в Северных землях.

Поначалу она никак не отреагировала, но потом в замешательстве подняла голову.

— Чтоооо?

— Ну, знаешь, место, где живут Северяне.

Она несколько раз моргнула своими большими карими глазищами и покачала головой.

— Ты не можешь туда поехать. Это запрещено.

— Ты права, но Совет дал мне зеленый свет.

Складочка, залегшая между ее бровей, говорила о ее обеспокоенности, но сама она ничего не сказала.

— В рамках нашего мирного договора с Северянами, мы обязаны делиться информацией о прошлом. Судя по всему, им нужен археолог. Либо все их археологи работают над другими проектами, либо у них их не так много, не знаю, но могу спросить их, когда поеду туда на следующей неделе.

— Ты что, с ума сошла? — взвизгнула Кайя. — Ты не можешь поехать в Северные земли. Я этого не допущу.

Я притихла, дав ей время переварить эту новость.

— Ты там умрешь! — глаза Кайи наполнились слезами.

— Нет, не умру.

— Тогда в конечном итоге ты станешь собственностью какого-нибудь мужчины. По-моему, это даже хуже, чем смерть. — Кайя уже вовсю рыдала и вытирала слезы подолом рубашки, бросая на меня взгляд полный упрека.

— Я не хотела расстраивать тебя, Кайя, но я бы не поехала без уверенности в том, что Северяне обеспечат мою безопасность.

— Ага, как же. Ты все время совершаешь безумства. Ты не думаешь о последствиях, Сина, — сказала она, воспользовавшись моим прозвищем.

— Эй, все будет хорошо. — Я похлопала ее по руке и попыталась подавить свои собственные тревожные мысли. «Может, я совершаю ошибку и просто слишком тупая, чтобы понять, что Кайя права?»

— Как ты собираешься туда добираться? — спросила Кайя, не переставая плакать.

— Я доберусь до Зеленой зоны и возьму беспилотник до границы. Там я встречусь со своим проводником. Его зовут Боулдер.

— Боулдер? — воскликнула она. — Что это за имя такое — Боулдер (в пер. с англ. — булыжник)? Зачем тебе отправляться на неизвестную территорию с опасным человеком по имени Боулдер? — она отставила тарелку с фруктами в сторону и придвинулась ко мне, положив обе руки мне на плечи. — Умоляю тебя, Сина, не делай этого!

Мне было грустно видеть свою лучшую подругу такой расстроенной, но я не собиралась отступать, особенно теперь, когда Совет одобрил мой запрос. Это было то самое приключение, которое я ждала, поэтому мне оставалось только верить, что я вернусь целой и невредимой.

— Кайя, — я заглянула ей в глаза. — Спасибо, что так заботишься обо мне. Ты — хороший друг.

— Значит, ты останешься дома? — с надеждой спросила она.

— Не могу, для меня это прекрасная возможность. Мне выпадает шанс узнать больше о Северянах и увидеть ту часть мира, которая была закрыта для нас на протяжении сотен лет. Разве это не заманчиво?

— Нет! — она взяла салфетку и высморкалась. — Может, если бы это был кто-то другой, но нет ничего заманчивого в том, что моя лучшая подруга подвергает себя опасности.

— Член Совета Перл заверила, что у меня будет личная охрана, которая обеспечит мою безопасность, пока я буду находиться в Северных землях. Их правитель не допустит, чтобы со мной что-то случилось.

— Откуда ты знаешь?

— Они прекрасно понимают, что наш Совет ответит жесткими санкциями на их торговлю.

— И насколько ты уезжаешь?

— Пока не знаю. Возможно, на несколько месяцев.

— А этот твой личный охранник — человек по имени Боулдер?

— Возможно. Или он один из тех археологов, с которыми я буду работать. Не знаю.

— А если он попытается изнасиловать тебя? Что ты тогда будешь делать?

Я погладила ее по волосам, а потом по щеке.

— Он не изнасилует меня, Кайя.

— Изнасилует, — ее голос сорвался. — Именно это они и делают, Сина.

Изнасилование было крайне редким преступлением в нашем обществе. После Токсичной войны на одного мужчину приходилось двадцать шесть женщин, и хотя за последние столетия нам удалось достигнуть баланса в этом вопросе, благодаря которому теперь на одного мужчину приходилось четырнадцать женщин, было по-прежнему неслыханным, чтобы кто-то сексуально на кого-то нападал. Вероятно, причина в том, что насилие вообщем-то было практически искоренено, к тому же у нас имелись секс-боты для тех, у кого были извращенные наклонности.

— Не знаю, что я тогда буду делать, — тихо произнесла я. — Наверное, убегу так быстро, как только смогу.

Кайя вытерла нос и посмотрела на меня полными слез глазами.

— Просто пообещай мне, что вернешься домой целой и невредимой, — взмолилась она. — Пообещай!

Я крепко обняла ее и прошептала на ухо:

— Обещаю.

Глава 6

У самой границы

Кристина

Полет проходил гладко, я сожалела лишь о том, что не летела ранним утром или поздним вечером. Стеклянный потолок позволял откинуться на спинку сиденья и смотреть на звезды, но, разумеется, в десять утра я видела только облака. Надеюсь, по возвращении домой, я увижу закат и полюбуюсь ночным небом.

Полет беспилотника от аэропорта до границы занял чуть больше часа. Я пролетала над полями и лесами, которые были более пышными и зелеными, чем все, что я когда-либо видела раньше. Я сидела, поджав под себя ноги, и зачарованно любовалась панорамой.

Граница оказалась именно такой, какой я ее себе представляла: сплошная стена, тянущаяся в обе стороны, насколько хватало глаз, с небольшим отверстием, представшим передо мной, и воротами. К сожалению, я не видела, что находится за ними, поэтому не знала, ждет ли меня на другой стороне мой проводник Боулдер. Я полагала, что ждет, ведь уже перевалило за полдень.

Я сошла с беспилотника, как только он приземлился, а когда приблизилась к заградительной стене, сканер засветился красным.

— Пожалуйста, подождите, — известил меня механизированный голос, и вскоре навстречу мне вышла маленькая пожилая женщина.

— Да пребудет с вами мир, — поприветствовал я ее, и она вежливо ответила.

— Да пребудет мир и с тобой.

— Меня зовут Кристина Сандерс. Вам должны были сообщить, что я сегодня пересеку границу.

— Да, но я в это не поверила, — призналась маленькая женщина с беспокойством, так явно читавшимся на ее лице, что у меня внутри все скрутило.

«Не будь трусихой — ты хотела приключений, получай», — отругала я себя и поблагодарила старушку, когда она меня пропустила.

— Будьте осторожны, — предупредила она.

— Буду, — заверила я ее и пошла дальше. Мои сумки медленно катились за мной, следуя GPS в моем браслете. Я очень надеялась, что у этого Боулдера большой беспилотник, потому что мое снаряжение и одежда заняли три огромных чемодана.

Ожидая по другую сторону границы, я осмотрелась, но людей нигде не было видно. Я оглянулась на пожилую стражницу у ворот, которая помахала мне рукой, а затем подняла глаза к небу, проследив за тем, как беспилотник, который доставил меня сюда, отправился в обратный путь.

Не зная, что делать, я подождала еще несколько минут. На самом деле я стояла не на дороге, а скорее на протоптанной тропе, ведущей к небольшому холму. Я решила, что если поднимусь повыше, то получу лучший обзор и, возможно, увижу где-нибудь мистера Боулдера.

Я решительно подавила неприятное чувство, засевшее внизу живота, и пошла вперед, но гулкий звук вынудил меня обернуться и посмотреть вверх. Я увидела крошечный дрон, парящий позади меня. Старухи у ворот уже не было, и я решила, что это один из тысяч дронов, наблюдавших за границей, который контролировали она и ее коллеги. Сейчас дрон предоставлял ей безопасный способ отслеживать мои передвижения.

Я двинулась дальше, не зная, что делать, если мой проводник не появится, но стоило мне достигнуть вершины холма, как до меня донесся ужасный шум, вслед за которым возник огромный черный беспилотник, летящий на огромной скорости.

Мое сердце бешено заколотилось, я попыталась перевести дыхание и успокоиться, но безуспешно. Сжав руки в кулаки, я приготовилась бежать или драться, если человек, посланный встретить меня, будет настроен враждебно.

Большой беспилотник летел так быстро, что пронесся мимо меня, предприняв такой внезапный и опасный разворот, что я подумала, черная как смоль штука наверняка разобьется.

Я никогда не видела такого безрассудного, беспечного полета, заподозрив, что беспилотник неисправен, раз ведет себя подобным образом.

Ужасающий шум стал громче теперь, когда большой беспилотник завис на расстоянии вытянутой руки над землей прямо передо мной.

«Этот шум явно относится к какому-то музыкальному жанру», — заключила я. Что-то не очень далекое от агрессивной музыки прошлого, когда сквернословие и низкочастотные пульсирующие басы считались современными.

Я не понимала, как кто-то мог добровольно терпеть такие ужасные звуки, и с любопытством посмотрела на пассажира.

Солнце отражалось от лобового стекла, так что разглядеть его было невозможно, поэтому я подождала, пока дверца наконец не открылась и самый крупный самец, которого я когда-либо видела, вышел из беспилотника, захлопнув дверь с такой жуткой агрессией, что я отступила назад.

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Мужчина был огромен, с широкими плечами, которые выставляла напоказ обтягивающая футболка. Я моргала, как камера, снимающая картинку за картинкой — пытаясь запечатлеть возникшую передо мной странность. Его темные непослушные волосы падали на подбородок и не были заплетены в косы или аккуратно уложены, как у мужчин, которых я привыкла видеть. Заметно растерянный, он почесал свою длинную бороду и пробормотал слова, которые, мне казалось, я никогда не услышу в реальной жизни.

Это, несомненно, был английский, но из запрещенной категории, и все же он стоял передо мной, без стыда и совести произнося эти слова.

— Что это за херня?

Когда он подошел ближе, солнечный луч скользнул по тонкому белесому шраму, тянущемуся к его правому виску, и даже если бы мужчина так сильно не морщился, его нельзя было назвать миловидным, черты его лица были слишком резкими и мужественными. У этого человека были самые пронзительные серые глаза, которые я когда-либо видела, и смотрели они на меня с такой враждебностью, что я на секунду забыла, как дышать. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой напуганной.

«Не отступай. Не показывай страха!» — мысленно заклинала я себя, шагнув вперед и встретив его с протянутыми руками.

— Да пребудет с вами мир.

Он дернулся, когда я взяла его гигантские руки в свои и посмотрела ему в глаза, как того требовало подобающее приветствие.

Не прошло и десяти положенных секунд, как крупный мужчина заговорил.

— Ты чего уставилась на меня и держишь за руки? — спросил он.

Я немного встревожилась.

— Это считается официальным приветствием.

— Мне оно не нравится, — сказал он и убрал руки, расположив их на талии. — Кто ты такая, черт тебя дери?

У меня чуть глаза не вылезли из орбит от его грубости, но я сохраняла спокойствие.

— Меня зовут Кристина Сандерс, археолог, о которой просил ваш правитель.

Он с отвращением сморщил нос.

— Но ты же девчонка!

Высокомерие в последнем, брошенном им слове, разожгло во мне бушующее пламя. Никогда еще я не была так оскорблена, мне было плевать, что пришлось откинуть голову назад, когда я снова заглянула в глаза огромному великану.

— Я что, похожа на ребенка?

— Нет.

— Что бы ты почувствовал, если бы я назвала тебя мальчишкой?

Он с вызовом вскинул бровь.

— Вот именно. Так что не называй меня девчонкой. Я стала женщиной больше десяти лет назад, тебе меня не унизить.

— Сколько тебе лет? — спросил он, на этот раз в его голосе было меньше отвращения и больше любопытства.

— Тридцать один год. А тебе?

— Зачем тебе знать? — он прищурился. — Кому нужны эти сведения?

— Мне. Это называется светской беседой, так мы узнаем друг друга, — выговорила я ему.

Он бросил на меня сердитый взгляд и посмотрел на мои чемоданы.

— Что это?

— Мои чемоданы. Мы используем их для транспортировки предметов.

— Я знаю, что такое чемодан, всезнайка хитрожопая.

Я уставилась на него в изумлении. Я знала его меньше трех минут, но за это время он использовал больше нецензурных слов, чем я за всю свою жизнь.

— Не смей так со мной разговаривать! — заявила я.

— Как так?

— Это слово, которым ты только что назвал меня, оскорбительно.

— Ага, ты уже говорила, что ты не девчонка.

Я отрицательно покачала головой.

— Я имела в виду, что ты назвал меня всезнайкой-сам-знаешь-какой. Мне прекрасно известно, что означает это слово.

Великан закатил глаза и направился обратно к большому беспилотнику.

— Это будет гребаный кошмар, — пробормотал он, пока я стояла как вкопанная. Я наивно полагала, что готова к худшему, и все же недооценила разницу в изучении чего-то с безопасного расстояния, с разницей во взаимодействии с тем же самым вблизи.

— Ты идешь или как? — крикнул мой проводник из черного беспилотника.

— Прости, но ты не представился, — напомнила я ему.

Он уже взялся за ручку дверцы.

— Меня зовут Александр Боулдер, а теперь садись в долбаный беспилотник, женщина.

Я скрестила руки на груди и выпятила челюсть, давая ему понять, что не потерплю подобного неуважения.

— Ну что еще? — раздраженно спросил он.

— Ты ведешь себя неподобающе по отношению ко мне, я не собираюсь терпеть твои бесконечные ругательства.

По тому, как побелели костяшки его пальцев, я поняла, что он изо всех сил сжал дверь, и предположила, что он мысленно считал до десяти.

— Мне потребуется помощь с багажом, так что не мог бы ты побыть джентльменом и погрузить их в беспилотник?

— Зачем? Я думал, вы, независимые и сильные женщины, — съязвил он.

— Верно, — быстро ответила я. — А еще мы всегда помогаем другим. В данном случае я прошу тебя помочь мне. — За разговором я успела приблизиться к нему вместе со своим багажом, который следовал за мной.

Александр открыл люк и наклонился, чтобы взять первый чемодан.

— Осторожнее с ним, он очень тяжелый, — предупредила я его.

Он фыркнул и поднял чемодан, как будто тот ничего не весил. Я взяла самую легкую из своих увесистых сумок, но его беспилотник был слишком высок, я не могла дотянуться до багажного отделения.

— Не мог бы ты мне помочь? — попросила я его, борясь с тяжелой ношей.

Он пришел мне на помощь, но, судя по его самодовольной улыбке, его явно забавляло то, что он превосходил меня по силе.

— Спасибо, — сказала я, когда весь мой багаж был погружен на борт беспилотника.

— Поехали, — ответил он, и я снова обратила внимание на отсутствие у него хороших манер. Я дружелюбно поздоровалась с ним, когда мы встретились, пожелав ему мира, но он не ответил на приветствие. Я сказала ему спасибо, но он пропустил мою благодарность мимо ушей. Выходит, это было правдой; Северяне были примитивны, грубы и не умели цивилизованно общаться. Но опять-таки, они выросли без матерей и женского влияния, так что не стоило удивляться.

— Как мне тебя звать? — спросила я, когда мы сели в беспилотник и он взлетел.

— Можешь звать меня Боулдер, — отозвался он, и тут я поняла, что он сам выполнял маневры на летательном аппарате.

— Ты управляешь беспилотником?

— Да.

— Зачем?

— Затем, что это весело.

— Но кто тебя этому научил? — я уставилась на панель управления с большим экраном.

Он взглянул на меня краем глаза.

— Друг.

— Разве у вас нет автоматических беспилотников?

— Конечно, есть, конкретно этот — гибрид. Я могу выбирать, управлять им или нет.

— Но ведь это незаконно? — со скепсисом отметила я.

— Да ну? И почему же?

— Из-за несчастных случаев. Люди отвлекаются и совершают ошибки. В дорожном потоке это часто приводит к летальному исходу. Мы уже сотни лет не разрешаем использовать транспортные средства на ручном управлении.

— У вас нет транспортных средств на ручном управлении?

— Нет. Ну, технически есть, но только в парках развлечений. Недалеко от того места, где я живу, есть так называемое «Ранчо». Там можно прокатиться на лошадях и старомодных автомобилях. Это действительно весело!

— Парки развлечений, — буркнул он себе под нос. — Значит, у вас есть и парки развлечений, где показано, как раньше выглядели мужчины?

Я сложила руки на коленях.

— Что ты имеешь в виду?

— У вас же не осталось настоящих мужиков, так? Поэтому вы и считаете нас чем-то доисторическим?

— Нет, конечно, нет. У нас действительно не так много мужчин, как хотелось бы, но с тех пор, как закончилась Токсичная война, когда на одного мужчину приходилось двадцать шесть женщин, соотношение сократилось до четырнадцати женщин. Это значительное улучшение, не так ли?

Он хмыкнул, не отрывая взгляд от лобового стекла.

— У вас здесь есть женщины, да?

— Немного.

— А немного это сколько?

— Может, по одной на сотню тысяч мужчин. В целом, у нас в Северных землях около сотни женщин.

— Интересно, каково женщине родиться в этой части Света, — подумала я вслух.

Боулдер прищурился, словно я его обидела.

— По крайней мере, мы позволяем нашим женщинам быть женщинами. Вы же, ведьмы, кастрируете своих мужиков.

— Мы не кастрируем наших мужчин! — ответила я, повысив голос. — Как бы мы тогда размножались? Откуда ты взял эту чушь?

— Всем известно, что вы порабощаете мужчин и превращаете их в маленьких марионеток.

— О чем ты говоришь? — я чуть не рассмеялась над этой нелепостью.

— Я встречал мужчин из вашей части света, они выглядят и ведут себя как женщины.

— Ну и что? Таковы современные мужчины. Они эволюционировали, став заботливыми, эмоционально зрелыми существами, которым не нужно причислять себя к какому-то конкретному полу, — выдала я и откинула назад прядь своих каштановых волос.

— Иначе говоря, вы воспитываете своих пацанов так, чтобы они стали гребаными кисками.

Я прижала руку ко рту и потрясенно ахнула.

За следующие двадцать минут мы не произнесли ни слова. Мне было ясно, что он так же осуждающе относится к моей части мира, как и я к его.

— Ты остановишься в Сером особняке, — сообщил мне Боулдер. — Там живет наш правитель Хан Аврелий.

Я хихикнула и посмотрела в окно.

— Что тебя так рассмешило? — спросил он сердито.

— Ваши имена. Они все такие напыщенные.

— Тебя не устраивают наши имена?

— Нет, мне просто смешно, что вы решили называть своих мальчишек в честь великих императоров, королей, полководцев и богов.

— И что тут смешного?

Я повернулась к нему и улыбнулась.

— А если честно, кто их дает?

— Ты бы предпочла, чтобы мы давали нашим парням банальные имена неудачников?

— Нет, просто обычные имена.

— Обычные для кого? Для тебя? — сухо спросил он.

— А если серьезно, Хан Аврелий?

— Да, в честь Чингиз-Хана и Марка Аврелия, величайших людей, которые когда-либо жили.

— Я знаю, в честь кого его назвали, я профессор истории и археологии, — напомнила я ему. — Полагаю, тебя назвали в честь Александра Македонского?

Он кивнул с важным видом на лице.

— Имя обладает силой — если сказать волку, что он курица, волк потеряет силу.

Я захохотала, не в силах остановиться.

— А как именно ты скажешь волку, что он курица?

— Плохой пример, — признал он. — Но всем известно, что слова обладают силой, иначе ты бы не возражала против того, что я назвал тебя девчонкой.

У меня не нашлось слов. Он был прав. Было унизительно слышать, как тебя называют девчонкой. Я была взрослой женщиной наравне с мужчиной. Девчонка приравнивалась к мальчишке.

— Мы уважаем наших пацанов, называя их в честь великих людей, как напоминание о том, что эти великие люди тоже когда-то были детьми. У каждого паренька своя судьба, но некоторые из них, когда вырастут, смогут править миром.

Я повернула к нему голову.

— Миром?

— Я имел в виду Северные земли, — быстро добавил он.

Его слова подтверждали, что мужчины по природе своей стремились к власти.

— И что же это будут за правители?

— Непоколебимые правители.

— Что за правитель этот Хан Аврелий?

Боулдер, казалось, задумался.

— Ты скоро встретишься с ним, и тогда сможешь сложить свое собственное мнение о нем. Он будет рад познакомиться с тобой, но должен тебя предупредить.

— О чем?

— Мы все ждали мужчину.

— Но член Совета Перл сказала, что послала сообщение. Разве вы его не получили?

— Да, но оно было плохого качества, мы приняли тебя за Кристиана Сандерса.

Я склонила голову набок.

— Кристиан — хорошее имя для мальчика, гораздо лучше, чем Хан Аврелий.

Александр покачал головой.

— На твоем месте я бы не стал говорить ему это в лицо.

Глава 7

Непредвиденное

Боулдер

Я не поверил своим глазам, когда увидел женщину, бредущую посреди дороги. Вряд ли кто-то осмелится пересечь эту границу пешком, и уж точно не женщина. Мало того, Хан не умел проигрывать, поэтому заставил меня нянчиться с каким-то эксцентричным мужиком с Родины, но я не мог оставить эту уязвимую женщину без защиты.

Я подлетел на своем гибриде к месту посадки и вышел, чтобы подойти к женщине. Это была самая странная вещь на свете. Она не была старой каргой, как те люди, с которыми мы торговали на границе. Она была молода.

Поскольку я был близким другом нашего правителя, мне прежде доводилось видеть настоящую женщину. В элитном окружении Хана было несколько женатых мужчин. Но тем не менее, женщины всегда держались в стороне, так что для меня остаться наедине с одной из них было в новинку.

Меня охватил гнев. Неужели она не знает, что может случиться с беззащитной женщиной? Что, если бы на нее наткнулся не я, а какой-нибудь торговец? Эта мысль меня встревожила.

Я подошел ближе и оглядел ее. Она была не накрашена и щурилась от солнца. Пряди ее длинных каштановых волос выбились из косы, развеваясь на легком ветерке.

Я уже собирался спросить ее, кто она такая и понимает ли она, какой идиоткой нужно быть, чтобы прийти сюда без всякой защиты, как она шагнула ко мне и открыла рот.

— Да прибудет с вами мир, — произнесла она и улыбнулась мне, ее лицо было милым и невинным.

Когда она взяла меня за руки и бесстрашно заглянула в мои глаза, это застало меня врасплох, я забыл, что хотел сказать. Я никогда физически не прикасался к женщине, ни один человек никогда не смотрел мне в глаза так долго, если только я не дрался и мой соперник не пытался прочитать мою следующую атаку. В ее глазах не было враждебности, только дружелюбие — к тому же я был очарован тем, что ее глаза были разных цветов — один голубой, а другой каре-зеленый. Она была маленькой и хрупкой, ростом доходя мне только до плеча.

— Ты чего уставилась на меня и держишь за руки? — выпалил я, мне не понравилось то странное чувство, которое она во мне пробудила.

— Это считается официальным приветствием, — объяснила она.

— Мне оно не нравится, — сказал я и отдернул руки. — Кто ты такая, черт тебя дери?

— Меня зовут Кристина Сандерс, археолог, о котором просил ваш правитель.

И вот тогда я понял, что действительно облажался. Археолог с Родины, которого я должен был защищать, был женщиной, и не просто женщиной — молодой женщиной, на которой любой мужик в этом проклятом месте захотел бы жениться. С учетом, что на сотню тысяч мужчин приходилась одна женщина, мне бы понадобилась целая армия, чтобы защитить ее от тысячи кабелей, которые потребовали бы ее для себя, ведь женщины были самым дорогим товаром.

Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь придумать стратегию и в то же время поговорить с ней. Она обижалась легче, чем любой мужик, которого я когда-либо встречал, и была слишком слабой, чтобы погрузить свой багаж в гибрид. Как, черт возьми, женщины выживали без мужчин, если они были настолько беспомощны?

Я был счастлив, когда мы достигли ворот Серого особняка, надеясь, что Хан освободит меня от моей обязанности, когда поймет, что Кристина — женщина.

Ее видели всего несколько охранников, когда я поспешно проводил ее наверх в отведенную для археолога комнату. Как только она благополучно зашла внутрь, я запер за ней дверь.

— Эй, ты что, меня запер? — услышал я ее протест, когда уходил, но не было причин объяснять ей, насколько опасна ситуация, в которой она оказалась. Женщины в эмоциональном плане чересчур хрупки, чтобы справляться с беспокойством такого масштаба. Нам с Ханом придется найти способ решить эту проблему.

Когда я нашел Хана, он гулял в саду и разговаривал со своим братом и советником Магни, который тоже был моим другом.

Я подбежал к ним, дав понять, что дело срочное, они замолчали и повернулись ко мне.

— Боулдер, археолог уже прибыл? — спросил Хан.

— Да, но у нас большая, мать ее, проблема.

— Какая? — Хан сцепил руки за спиной, внимательно наблюдая за мной.

— Это женщина. Ее зовут Кристина, и она молодая.

— Молодая женщина? — воскликнул Магни. — Здесь?

— Молодая красивая женщина, — подтвердил я.

Двое мужчин обменялись испуганными взглядами, и Хан завел руки за голову.

— Как Совет мог поступить так безрассудно? Мы не сможем гарантировать женщине безопасность.

Магни огляделся и притянул нас ближе друг к другу.

— Кто-нибудь ее видел?

— Несколько охранников. Я сразу отвел её в комнату и запер там.

— Чёрт, это плохо, — прошипел Магни. — Какого черта ты не погнал её пинками до самой границы.

— Я не знал, что делать, поэтому следовал приказу, — я глянул на Хана. — Ты велел мне встретить археолога и привезти его сюда. Я так и сделал; единственная разница в том, что он — это она.

— Это чертовски большая разница, не так ли? — раздражённо парировал Магни.

— Согласен, — тихо произнес я и посмотрел на Хана. — Мы должны вернуть ее, прежде чем кто-нибудь поймет, что у нас здесь незамужняя молодая женщина, иначе вам придётся подавлять восстание.

Хан несколько секунд смотрел в землю, а затем приосанился с тем дьявольским блеском в глазах, который всегда приводил к неприятностям.

— Нет, — сказал он. — Мы не отправим ее назад. Я бы хотел познакомиться с этой женщиной. Кто знает, может мы очаруем её и она захочет остаться?

— Что? Ты рехнулся?

Он бросил на меня предостерегающий взгляд.

— Отведи меня к ней, и я решу, что делать.

Мы втроём поспешно вернулись в большое поместье и поднялись по лестнице на второй этаж, где я её оставил.

Я открыл дверь, и мы вошли в просторную спальню. Кристина сидела у окна, свет окружал её волосы ярким ореолом.

Она встала и сложила руки перед собой, наблюдая за нами.

— Кристина Сандерс, это наш правитель господин Хан Аврелий и его брат Магни Аврелий.

Кристина почтительно склонила голову и тихо произнесла:

— Да прибудет с вами мир.

Хан подошел ближе и взял ее за руки, когда она потянулась к нему.

— Да прибудет и с тобой мир, — отозвался он. Они долго стояли молча, глядя друг другу в глаза и держась за руки. Наверно, отец Хана научил его этому странному приветствию Родины.

Магни кашлянул, явно чувствуя себя так же неловко из-за этого странного обычая, как и я.

— Приятно познакомиться с вами, — с улыбкой сказала Кристина Хану. — Я приехала помочь вам в раскопках того места, которое вы обнаружили, и хотела бы узнать подробности, — она говорила тихо.

— Да, но прежде чем мы перейдем к этому, нам нужно обсудить не терпящее отлагательств дело, — заявил Хан и жестом велел Магни закрыть дверь.

Кристина отошла и встала за спинку кресла, настороженно наблюдая за нами. Она побледнела, и я решил, что она испугалась нашего размера. Кристина была маленькой женщиной, а мы трое — крупными мужчинами. Инстинктивно я встал рядом с ней, чтобы она знала — ей нечего бояться, пока я нахожусь в комнате, но моя близость лишь усугубила ситуацию, она отодвинулась еще дальше.

— Почему бы нам не присесть? — предложил Хан и указал на зону отдыха в углу комнаты.

Заторможенно кивнув, Кристина последовала его примеру и направилась в зону отдыха с высоко поднятой головой и напряженными плечами.

— Мы ожидали увидеть археолога-мужчину, ты же, как археолог-женщина, представляешь для нас проблему, — начал Хан, когда они сели.

— Могу вас заверить, что я не хуже любого квалифицированного специалиста-мужчины, — быстро проговорила она.

Он поднял руку.

— Меня не это беспокоит.

— О?

— Я озадачен тем, что Совет позволил женщине взяться за эту работу.

— Но вы гарантировали мне безопасность.

Хан протяжно выдохнул.

— Боюсь, произошло недоразумение. Мы правда гарантировали безопасность мужчине-археологу, но я уверяю тебя, что мы бы никогда не призвали Совет послать к нам женщину. Тебе слишком опасно здесь находиться.

Кристина даже не шевельнулась и ничего не сказала.

— Очень жаль, ведь работа, в которой нам необходима помощь, захватывающая и открывает большие перспективы. Если выяснится, что это и вправду библиотека, она сможет дать нам бесценные ответы, которые мы все искали.

Её глаза расширились от любопытства, и она подалась вперёд.

— Лучше бы ты была мужчиной, — добавил Хан с сожалением в голосе. Услышав последнюю фразу, Кристина нахмурилась.

— Неужели я не смогу заниматься своей работой и при этом не подвергаться опасности?

Хан, Магни и я обменялись долгими мрачными взглядами, а затем Хан заговорил.

— Как ты, наверное, знаешь, у нас здесь не так много женщин. У моего брата… — он махнул рукой Магни, который стоял у окна с мрачным выражением на лице, — …есть женщина, которую он защищает, я полагаю, теоретически, мы могли бы повысить твоё положение в обществе, чтоб оно стало таким же как у неё, тем самым мы обезопасим твоё пребывание здесь.

— Было бы здорово, а чем она занимается?

Магни фыркнул, и я понял, что он считает нелепой саму мысль о том, что его жена будет работать.

Улыбка Хана стала жестче.

— Наши женщины не работают. У них лёгкая жизнь, потому что мы очень дорожим ими.

Кристина не выглядела впечатленной.

— Неужели? Тогда, чем же она занимается весь день?

— Я не знаю, а ты? — повернулся Хан к брату.

Лоб Магни покрылся морщинами, словно ему только что задали сложный математический вопрос, требующий критического осмысления.

— Э-э-э, по-моему, она занимается творчеством, — сказал он.

— Какого рода творчеством? — спросила Кристина.

— Э-э, рисование, танцы и тому подобное.

— Она может свободно перемещаться?

— Да, — солгал Хан.

— Как ее зовут?

— Лаура, — тут же ответил Магни.

— И какое именно у Лауры положение? — спросила Кристина у Магни.

— Она моя…

— Она его ответственность, — перебил Хан брата. — А это значит, что она занимает самое высокое положение, какое только может быть у женщины в нашем обществе. Мы предпочитаем называть её «женщиной под защитой».

На её лице появилось задумчивое выражение.

— Дай угадаю, — медленно произнёс Хан. — Ты думала, что мы плохо обращаемся с женщинами, не так ли?

— Ну, я… — она затихла на полуслове.

— Лаура выбрала моего брата своим защитником. Это был исключительно ее выбор, — заверил ее Хан. — Видишь ли, дело в том, что женщины, которые рождаются в нашей части света, особо ценятся всеми мужчинами, и когда им исполняется восемнадцать лет, мы празднуем их совершенолетие, устраивая грандиозную церемонию, где женщина выбирает себе защитника среди самых сильных и храбрых наших мужчин.

— У вас есть женщина, которую вы защищаете? — спросила Кристина у Хана.

— Нет. — Он переменил положение тела и впился в нее своими темными глазами. — Я никогда не принимаю участия в этих отборах — это было бы несправедливо по отношению к моим людям, поскольку любая женщина выберет меня только из-за моего статуса.

Заметив выражение скепсиса на лице Кристины, я пожалел, что не мог прочитать её мысли.

— Так что же вы предлагаете? — спросила она.

— Что ты выберешь себе защитника, чтобы мы могли позволить тебе здесь работать, — невинно улыбнулся он.

— Отлично, — кивнула она и повернула голову, взглянув на меня. — Значит, я выбираю тебя?

По моей спине разлился жар, и я почувствовал легкое головокружение, но Хан усмехнулся и переключил ее внимание на себя.

— Боюсь, все не так просто. Я не могу просто объявить, что ты выбрала Боулдера. Другие мужчины станут жаловаться, что им не предоставили шанса проявить себя. Необходимо провести церемонию.

Прикусив губу, Кристина обвела взглядом комнату.

— И сколько времени займёт эта церемония?

— Несколько дней.

— Несколько дней? Почему так долго?

— Потому что такие вещи требуют подготовки, мужчинам нужно время, чтобы проявить себя.

Кристина вздохнула.

— И как именно они это сделают?

— Они будут драться, — сказал он как ни в чем не бывало и указал на меня. — Боулдер, я назначаю тебя ее временным защитником. Убедись, что ей удобно и она в безопасности, — сказал он и встал, намереваясь уйти.

— Подождите, я не хочу, чтобы кто-то из-за меня дрался, — возразила она и тоже встала.

Хан повернулся к ней, хмуро сдвинув брови.

— А как еще ты узнаешь, кто из них самый сильный и кто лучше всего обеспечит твою безопасность?

— Но они ведь не покалечат друг друга, да? — её взгляд метался между нами тремя.

— Разумеется, покалечат. — Хан и Магни двинулись к выходу из комнаты, но на полпути Хан бросил через плечо: — Мы не дети, Кристина, мы — мужчины.

Когда дверь за ними закрылась, она повернулась ко мне.

— Что он имел в виду?

— То, что Игры кровавые, — сухо ответил я.

— Наверняка можно обойтись без насилия и мирно уладить эту маленькую деталь.

Я не стал объяснять ей, что выбор мужа для женщины не мелочь, но лучше не упоминать об этом. По всей видимости, Хан не хотел, чтобы она имела полное представление о том, что означал выбор защитника.

— А ты когда-нибудь участвовал в таких состязаниях? — спросила она меня.

Я ничего не ответил.

— А в этот раз будешь участвовать?

Что-то так и подмывало меня задать вопрос.

— А ты бы хотела, чтобы я участвовал? — спросил я.

Она задумчиво теребила кончик своей косы.

— Я не хочу, чтобы ты пострадал, но не возражаю, чтобы ты стал моим защитником. Ты кажешься большим и сильным.

Мне было приятно слышать это от нее, но я знал, что она не вполне понимает, о чем просит.

— Я подумаю, — сказал я, но на самом деле уже принял решение. Если мне повезет жениться на ней, я приобрету значимый статус, так что я буду упорно сражаться за эту привилегию.

— Спасибо, — тихо произнесла она. — Если ты решишь принять участие в отборе, постарайся выиграть побыстрее, мне не терпится покончить с этой ерундой и приступить к работе.

— Конечно.

— Боулдер, ты не мог бы сегодня показать мне место раскопок?

— Нет.

— Завтра?

— Возможно. Как только Хан объявит всем о том, что им выпадет шанс завоевать твою благосклонность, я смогу вывести тебя наружу.

— А до тех пор?

— Мы останемся в этой комнате.

— Но что нам здесь делать? — спросила она.

В голову пришла порочная мысль, но я прогнал ее и вместо этого спросил:

— Ты умеешь читать?

— Конечно, умею. На Родине все умеют читать, я уже говорила тебе, что преподаю историю.

— Тогда, быть может, тебе понравится книга. — Я открыл шкаф, продемонстрировав четыре полки со старыми книгами.

Ее глаза сразу же загорелись, и она подошла ближе, явно испытывая эйфорию.

— У вас здесь есть старинные книги?

— Да.

— А что-нибудь конца девятнадцатого века?

— Не знаю… давай посмотрим.

Только я собрался взять книгу, как она тихо вскрикнула.

— Не трогай их.

— Почему это? — спросил я.

— У тебя чистые руки? Если этим книгам несколько столетий, то обращаться с ними следует крайне бережно. — Она развернулась и направилась к своему багажу. — Подожди, у меня есть перчатки, которыми ты сможешь воспользоваться.

— Перчатки? — я покачал головой. — Это всего лишь книги. Я не собираюсь надевать перчатки. — Чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений, я снял с полки стопку книг. — Давай посмотрим, что у нас тут есть.

Кристина громко ахнула, но сдалась и подошла посмотреть, как я кладу семь книг на стол.

— О, я читал эту книгу, — я указал на книгу с военным кораблем на обложке. — Это история о Второй Мировой Войне, и в ней много насилия. Она мне понравилась.

Кристина нежно коснулась пальцами обложки книги с женщиной, зажатой между двумя мужчинами, которые целовали ее плечи и шею. Все трое были голыми по пояс.

— Эти книги запрещены, — прошептала она.

— Нет, не запрещены.

Она посмотрела на меня с напряжением, написанным у нее на лице.

— Эти книги о страсти и насилии.

— Угу. — Я взял другую книгу с солдатом в полном обмундировании, который держал женщину на руках. — И что?

Кристину словно паника охватила, она быстро собрала все книги, чтобы положить их обратно.

— Мы не должны читать ни одну из них. Они опасны.

— О чем ты, черт возьми? — раздраженно бросил я, когда она выхватила книгу из моих рук. — Эй, эта выглядит очень даже интересной. На обороте написано, что это эротика, а мне нравится эротика.

— Мне очень жаль, но будет лучше, если мы притворимся, что не видели их.

— Ты можешь притворяться сколько угодно, — сказал я и отодвинул ее в сторону, чтобы взять книгу, на которую положил глаз. — Но если мне предстоит торчать с тобой в одной комнате весь день, мне нужно что-то, чтобы отвлечься.

— Ты, правда, собираешься это читать? — спросила она.

— Да, — ответил я и сел.

— Ну, к счастью, я захватила подходящий материал для чтения, так что я не буду отравлять свой разум этими книгами.

— Как знаешь, — сказал я и открыл книгу.

Кристина

Я не хотела садиться рядом с Боулдером, поэтому села на кровать и подождала, пока она примет форму моего тела, предоставив свою поддержку.

Мой ридер лежал в сумочке; я надела его, как очки, активируя библиотеку нажатием кнопки сбоку и стала перемещаться по ней, глядя влево, вправо, вверх, вниз и моргая. В поле моего зрения попала книга, которую я не успела дочитать, так что продолжила с девятой главы.

— Что читаешь? — спросил меня Боулдер через сорок минут.

— Историческая трагедия о пяти сестрах, живших в начале девятнадцатого века. Они были подвержены давлению со стороны общества, не могли получить наследство своего отца, им угрожала перспектива бедности, если они не выйдут замуж. Это очень грустная история.

— Как называется?

— «Гордость и предубеждение» автора по имени Джейн Остин.

— О, хорошо, хочешь узнать, что я читаю?

Не получив от меня ответ, он предложил:

— Как насчёт того, чтобы ты прочитала мне отрывок из своей книги, а я тебе — из своей?

Свернув книгу в правый нижний угол, я отчетливо увидела его лицо, ощутив прилив раздражения от его самодовольной улыбки.

— По-твоему, содержание твоей книги шокирует меня? — произнесла я. — Хочу, чтобы ты знал, что в своей работе я видела много шокирующих вещей. Я не такая невинная, как ты думаешь.

— Смотря, что ты подразумеваешь под невинностью.

Я сняла очки.

— Я многое видела и слышала.

— Например?

Я вздернула подбородок, встретившись со взглядом его пронзительных серых глаз.

— Например, сокровенные вещи и слова.

Улыбка Боулдере стала шире.

— Не могла бы ты пояснить.

— Хорошо, — я разгладила простыню под своими руками. — Слова, которые ты употребляешь… нецензурные слова. Я видела их в исторических текстах и однажды…

— Да?

— Однажды мне разрешили войти в запретную секцию университетской библиотеки. Я видела вещи, связанные с насилием, из-за которых меня несколько месяцев мучили кошмары.

— Какие именно вещи?

— Убийства, пытки, террористические акты, избиение женщин и мужчин, избиение детей собственными родителями, — я опустила взгляд. — Но худшим было сексуальное насилие.

— Расскажи мне о сексуальном насилии.

— Это было ужасно. Тебе известно, что старый Интернет был переполнен отвратительным видео, на котором люди занимались сексом? Это называлось порнографией, и по большей части мужчины на них вели себя агрессивно по отношению к женщинам. Я видела ролик с женщиной, которая подчинялась трем мужчинам одновременно, они били ее и называли гнусными, вульгарными словами.

— Мне знакомо порно, у нас оно есть, — сказал он беззастенчиво. — А женщине на видео нравился сам процесс?

Ужаснувшись тому, что он мог настолько заблуждаться, полагая, что насилие в любом его проявлении могло быть приятным, я бросила на него порицающий взгляд.

— Что это за вопрос? Тебе бы понравилось, если бы тебя били и обзывали мерзкими словами?

— Я слышал, что некоторым женщинам это нравится, — возразил он.

— Ты сошел с ума. Я никогда не слышала о женщине, которой бы понравилось такое обращение. Это противоестественно.

— Ты уверена? Эта книга рассказывает другую историю, и она написана женщиной. Послушай, — он начал читать. Я знала, что должна была остановить его, но любопытство взяло верх.

«…Он прижал меня к полу и раздвинул коленями мои бедра.

— Я же просил тебя не надевать это короткое платье, и все же ты его надела. Ты хочешь, чтобы тебя наказали? — прошептал он мне на ухо охрипшим голосом.

— Нет, — солгала я, потому что на самом деле мне нравилось, когда он доминировал надо мной. От звука первого шлепка по заднице у меня мурашки побежали по спине. Мне было не очень больно, наоборот, меня возбуждал его контроль.

— Ты будешь хорошей девочкой и сделаешь все, что тебе скажут? — спросил он огрубевшим голосом.

— Да, — выдохнула я и ощутила влажное тепло между бедер. Я страстно желала почувствовать внутри себя его твердый член…»

С колотящимся сердцем и раскрасневшимися щеками я остановила Боулдера.

— Хватит!

— Ты уверена? Самое интересное впереди, — поддразнил Боулдер с легкой усмешкой.

— Уверена!

— Ну и что ты думаешь? — спросил он. — Женщинам нравится, когда над ними доминируют, или автор выдумал это?

— Этот отрывок — самая настоящая выдумка. Я женщина и могу заверить тебя, что знакома с немалым количеством мужчин, но никогда не испытывала возбуждения ни к одному из них. Могу сказать тебе с абсолютной уверенностью, что если бы у кого-то хватило наглости шлепнуть меня, я бы немедленно доложила о нем.

Боулдер с интересом склонил голову набок.

— Тебя никогда не возбуждал мужчина?

— Никогда. Думаю, это миф.

— Что именно?

— Мнение о том, что мужчины возбуждают женщин. Я знаю некоторых женщин, которые утверждают, что испытывали возбуждение, но со мной такого никогда не случалось.

— Хочешь сказать, что тебе будет неинтересно заняться со мной сексом, если я предложу? — спросил он с невинной улыбкой, которая моментально переросла в хохот.

— Что тут смешного?

— Только посмотри на себя. Выглядишь так, будто проглотила целый рой мух.

— Неправда, — защищалась я, чувствуя, что мои щеки пылали от тех образов, которые всплывали в моей голове от его вопросов.

— То есть ты мне отказываешь? — спросил он и подмигнул.

— Не могу поверить, что ты спросил меня об этом. Разумеется, я не хочу заниматься с тобой сексом.

— Потому что я мужчина Северных земель?

Подтвердить это было бы все равно что оскорбить его, а меня учили всегда выбирать тактичный ответ.

— Нет, не поэтому. Просто сама идея секса с человеком… Это негигиенично.

— Негигиенично? Это самая естественная вещь в мире. Раньше люди занимались сексом постоянно.

— И они заражались всеми видами жутких заболеваний, передающихся половым путем, — заметила я. — Секс-боты — гораздо более безопасное и гигиеничное решение, если у тебя есть физическая потребность.

Боулдер пожал плечами.

— Даже не знаю. Мне бы очень хотелось узнать, каково это — быть с настоящей женщиной. Я слышал, что разница колоссальная.

Я не могла смотреть ему в глаза, взволнованная тем направлением, что принял наш разговор, и тем, как он вальяжно восседал на диване, слегка раздвинув бедра и положив руку на свою промежность, держа книгу.

В памяти всплыли те образы, что я видела в запретной секции библиотеки, и мне стало интересно, был ли он анатомически таким же большим внизу, каким был его рост и ширина плеч.

— Мне не любопытно, — заявила я.

— Какая жалость, — только и ответил он, после чего снова погрузился в чтение.

Глава 8

Игры

Боулдер

В наших землях уже три года не было ни одной брачной церемонии. В прошлом году на восточном побережье состоялась одна грандиозная церемония, которая привлекла тысячи мужчин, когда Лаура и ее близняшка выбирали себе пару.

Волнение, вызванное тем, что женщина с Родины приехала в Северные земли, чтобы выйти замуж за одного из нас, попало на первые полосы новостных лент, и вся страна забурлила от слухов. Некоторые новостные сайты предположили, что женщины наконец-то образумились и вскоре последуют новые невесты.

Другие выдвигали более радикальные теории, предполагая, что женщины скоро снова подчинятся мужчинам и что каждому Северянину будет позволено иметь по четыре жены сразу.

Я беспокоился лишь о том, что произойдет, когда Кристина поймет, что мужчины будут убивать друг друга, чтобы проявить себя, и что ей придется выйти замуж за одного из пяти победителей.

Следуя приказу Хана, я не отходил от неё целых два дня и сменялся охранниками только, когда мне нужно было принять душ или воспользоваться уборной.

По ночам я придвигал диван к двери и спал на нем.

Днем мы с Кристиной читали, ходили из угла в угол и много разговаривали. Мне было так же любопытно узнать ее мир, как ей — мой.

То, что она слышала о нас, казалось невероятным. В последний вечер перед Играми у нас состоялся долгий разговор, который начался прекрасно, а закончился полной катастрофой.

— Кто-то всерьёз считает, что мы гребаные каннибалы?

— Да, а ещё убийцы и насильники, — сказала она.

— Ого, тогда понятно, почему вы считаете людей насквозь порочными. В конечном итоге, вы порабощаете их и запрещаете им свободу мысли.

— Не свободу мысли, а свободу слова.

— Но свобода слова очень важна, разве нет? — настаивал я.

— Нет, если слова ранят. Наши правила призваны защищать чувства людей. Лучше всего, если все будут добрыми и заботливыми.

Я громко рассмеялся над этим утверждением и спросил:

— Значит, ты предпочитаешь, чтобы люди были добры к тебе, а не честны?

— Да, наверное, — нахмурилась она.

— Это глупо. Иногда полезно ставить человека на место.

— Ты можешь установить рамки, не прибегая к оскорблениям, — возразила она.

— Нет, как раз наоборот. Мои друзья могут назвать меня ослом, и я не обижусь на это. Мы так взаимодействуем. Я обзываю их, а они обзывают меня, это почти что знак привязанности.

— Невероятно! Как можно оскорбление принимать за привязанность? — спросила она.

— Не знаю, я никогда об этом не задумывался. Просто здесь так принято. Например, мы все время называем Магни мудилой, и то, в основном потому, что завидуем ему.

— Почему завидуете?

— Не важно. Суть в том, что мы называем его мудилой, а он в ответ как-то называет нас.

— Хочешь сказать ни один из вас не оскорбляет другого? — спросила она.

— Конечно, мы можем друг друга оскорбить, — улыбнулся я. — Если ты спросишь меня, некоторые мужчины — это нытики, которых легко обидеть. Поверь мне, существует много способов вывести мужчину из себя.

Она склонила голову набок, выглядя заинтригованной.

— Например? Помоги мне понять, чем можно оскорбить мужчину.

Я пожал плечами и почесал руку, после чего смахнул волосы с глаз.

— Чаще всего это зависит от ситуации и тона. Если мы друзья, нам сходит с рук почти все, что угодно, но если кто-то действует мне на нервы, я могу сказать ему что-нибудь вроде: ты гребаный слабак, отрасти себе пару яиц, отсоси у меня, тупой педр*ла, только не расплачься, как девчонка. Или я могу сказать ему, что он ведёт себя как баба, и у него наверняка вагина вместо члена.

— Ого, — Кристина вскинула брови, — я вижу здесь общую закономерность. То есть, чтобы оскорбить мужчину, вы должны обвинить его в излишней женственности?

Я задумался об этом и прислонился спиной к шкафу, стоящему позади меня.

— Хм, похоже на то.

— Потому что женщины слабее мужчин? — спросила она и начала расхаживать передо мной по комнате.

— Само собой, всем это известно, — честно признался я.

— Тогда почему я здесь? Почему вы обратились за помощью к Родине, если вы так нас превосходите?

— Мы не просили присылать тебя. Мы просили археолога-мужчину, потому что у нас их не хватает.

Скорость ее шагов увеличилась, и теперь она размахивала руками, чтобы подчеркнуть свои слова.

— Мало того, что женщины вернули более двухсот вымерших видов, когда мужчины практически уничтожили всю планету, мы нашли способы очистить огромные площади суши, мы восстановили шестьдесят семь процентов кораллов и очистили значительную часть океана, утилизируя все пластиковые отходы для переработки в энергию. Мы изобрели способы, позволяющие тучным людям передавать свой жир людям с недостаточной массой тела, искоренили рак и другие ужасные болезни, не говоря уже о том, что мы сохраняли мир на земле на протяжении почти четырехсот лет.

Я смотрел на нее, ожидая, когда она доведет свою речь до логичного конца.

— И все же ты утверждаешь, что тебя оскорбило бы сравнение с женщиной? — спросила она.

— Конечно, оскорбило бы. Женщины слишком эмоциональны и ранимы. Вы мыслите иррационально и душите людей своей радикальной добротой. Мужчины должны ругаться и драться, это заложено в нашей природе.

— Я категорически не согласна, — заявила она и уперла руки в бока. — По нашу сторону границы миллионы мужчин живут чудесной жизнью, не прибегая к насилию и сквернословию. Они ценят женские качества и живут в мире и согласии. — Ее кучерявые волосы выбились из косы, обрамив хорошенькое личико с очаровательными разноцветными глазами.

Я подошел к ней вплотную и ткнул пальцем.

— Нет, Кристина, ты ошибаешься. У вас нет мужиков. Это гендерно-нейтральная группа слабаков, которые боятся противостоять женщинам, и просто ждут, когда придут настоящие мужики и пробудят в них дух. Поверь мне, мужчины вернут себе власть, это всего лишь вопрос времени.

Было видно, что ее задела моя насмешка, и она немного повысила голос.

— Ты этого хочешь, Боулдер? Вернуть мужчин к власти, зная, насколько мы были близки к полному уничтожению?

— Мы тоже многое сделали, чтобы очистить наши земли, — сказал я, чтобы избежать прямого ответа на ее вопрос. — Вы не единственные, кто предпринял шаги по восстановлению земли.

— Правда?

— Да, — отозвался я, расправив плечи.

— Интересно… Насколько мне известно, пока мы возрождали вымерших животных, вы охотились и убивали медведей, волков и других животных, которые здесь живут?

— Да, и убиваем до сих пор, — кивнул я.

Она прищурилась.

— И как именно это им помогает?

Я вскинул руки и выдохнул. Эта женщина была невыносима и ничего не понимала в нашем образе жизни.

— Мы закончили! — отрезал я и двинулся прочь.

— Да, я понимаю, как тебе трудно оправдать убийство, — крикнула она мне вслед.

Я резко повернул голову в ее сторону, бросив на нее тяжелый взгляд и понизив голос.

— Я убью любого, кто попытается причинить тебе боль. Мне это убийство тоже нужно оправдывать?

Она замолчала.

Кристина

Мои часы, проведенные с Александром Боулдером, были безумно интересными, потому что он давал ответы на вопросы, которые меня всегда волновали. Он поведал мне о том, как живут Северяне, как они обучают мальчишек и какая строгая у них иерархия.

— Значит, тебя привезли сюда, когда тебе было три года? — спросила я и окинула взглядом его крупную фигуру на лежаке. У нас дома было что-то похожее, в них было очень удобно сидеть и лежать, они принимали форму тела человека.

Боулдер лениво потянулся и повернул голову, посмотрев на меня.

— Нас всех привозят сюда, когда нам исполняется три года, за исключением, конечно, тех немногих, кто здесь родился. Остальные из нас родились на Родине Мамаш, но им посчастливилось попасть сюда и стать настоящими мужиками.

Я проигнорировала последний невежественный комментарий и засыпала его новыми вопросами, опустившись на пол и скрестив перед собой ноги.

— А что потом? Кто вас растит? Вы ходите в школу? А после ее окончания?

— Мы растем в школе с другими мальчишками и живем там до восемнадцати лет.

— Что? Все в одном месте?

— Нет, мы учимся в разных школах в зависимости от возраста и набора навыков.

— Что значит «набор навыков»?

Он улыбнулся.

— Я никогда не рассказывал об этом, не было причин, поэтому не уверен, что у меня получится объяснить, но с трех до десяти лет мы живем в одной школе. После этого переходим в следующую, где остаемся до пятнадцати лет.

— Так.

— В пятнадцать лет мы сдаем экзамен.

— Какой экзамен?

— Он предназначен для оценки наших сильных и слабых сторон. Он длится неделю, и каждый день фокусируется на чем-то конкретном. Например, в первый день мы демонстрируем свою скорость, силу и ловкость. На следующий день проверяют наши познания, чему мы научились в школе. На третий день изучают стратегический ход наших мыслей, мы играем в военные игры и шахматы.

Он поднял голову.

— А может стратегия была на четвертый день, а командная работа — на третий… Я не помню… Но в любом случае, ты поняла суть, да?

— Да, ты прошел кучу экзаменов.

— Ага, и в зависимости от того, насколько хорошо ты справишься с экзаменами, тебя переведут в подходящее место. Я преуспел в двух областях и должен был выбрать одну из них, так что я пошел в бизнес-академию, потому что у меня обнаружился талант к финансам.