Запретная любовь в цветочном магазине

Глава 4

Входной колокольчик приветливо звенит над головой Луны, стоит ей переступить порог помещения. В воздухе витает сладковатый аромат цветов, чей-то резкий запах духов, приоткрытое верхнее окно впускает в себя свежесть улицы и её шум. Время после обеда всегда самое оживлённое в их округе, школьники возвращаются с последних занятий, и их бодрая, иногда излишне громкая болтовня наполняет округу звонкими голосами. Слышен детский смех, лай собак. Луна внимательно оглядывает помещение магазинчика, пока она была здесь, Ксавьер остался один, позже после занятий к нему должна была присоединиться Мэй.

Народу здесь совсем немного. Возле стойки с пионами стоит молодая девушка, вокруг которой крутится и сам Ксавьер с соблазнительной улыбкой и самым обворожительным видом, на который он был только способен. Его глаза довольно поблёскивают, а покупательница часто-часто моргает, не сводя с него заинтересованного взгляда. Луна зло скрипит зубами. Хочется швырнуть в них вазой и стереть довольные улыбки с лиц этой парочки.

Кончики пальцев уже покалывают, как происходит, когда магия готова сорваться с её рук.

Вчера в ванной она поддалась чувствам. Позволила себе на мгновение забыть о запрете, что висит между ними. Раздражённое, недовольное сопение с шумом выходит из её легких, словно у разъярённого быка. Её взгляд мрачнеет, глядя на то, как покупательница глупо хихикает. На что она надеялась? Что этот глупый и похотливый фамильяр изменится? Нет. Это только в сказках поцелуя принцессы достаточно, чтобы спало проклятие. А она отнюдь не принцесса, она — ведьма. И в сказках она та, кто насылает проклятия. Глаза Луны темнеют, губы упрямо сжимаются в плотную линию, и она отворачивается. Ощущая разъедающую примесь боли и стыда за собственную глупость и слабость. Поддалась чувствам. Глупая наивная дурочка! Думала, раз ведьмы всё знают, то зачем им скрываться? Почему бы наконец-то не попробовать быть вместе? Только вот ему это, видимо, не нужно. Сбежал, будто его преследовала толпа чудищ.

И все-таки Луна спасёт этого глупого фамильяра. Отворачивается, круто развернувшись на небольших каблуках, и замечает мальчика лет десяти возле прилавка с цветами. Его лицо с объёмными щеками, как у хомяка, пунцовое и блестит от пота. Взволнованно переминается с ноги на ногу, крепко сжимая в руках коричневую потёртую школьную сумку.

— Добрый день, — Луна приветливо улыбается и подходит к ребёнку, слегка наклоняясь и пытаясь поймать взгляд мальчишки. Тот замирает и робко поднимает голову. — Помочь выбрать?

— Мне нужен букет для мамы, — его толстая, вспотевшая ладошка ныряет в карман школьных брюк и достаёт оттуда горсть мелочи и несколько мятых купюр. — У неё сегодня день рождения! Нужно красивый букет с ги…гиацинтами, она их очень любит.

— Гиацинты у нас там, — указывает в сторону выхода, где справа у входной двери ютится полка с нужными цветами. — Посмотрим, что можно выбрать.

Ребёнок послушно следует за Луной, любопытно озираясь по сторонам, трёт ладошкой крупный веснушчатый нос, перепачканный чернилами из ручки. Кассовый аппарат назойливо пиликает, видимо, та девушка всё же что-то-то купила. Луна трясёт головой и останавливается возле гиацинтов. Голубые, белые, розовые — они ютятся в небольшом количестве в нескольких полупрозрачных вазах. Мальчик подтягивается на носочках, задумчиво насупливается, трёт подбородок пухлыми короткими пальчиками, достаёт телефон и открывает фотографию женщины средних лет с яркими рыжими волосами и букетом цветов. Несколько секунд придирчиво сравнивает.

— Вроде похожи, — излишне важно изрекает он.

Луна еле сдерживает безобидный смешок.

— Только гиацинты? Можем добавить ещё цветов.

— Мама любит гиацинты, пусть будут только они! — радостно восклицает ребёнок и уже тише добавляет: — А можно их завернуть во что-нибудь красивое?

— Детка, — почти мурлычет Ксавьер, появляясь сзади Луны и кладя руки на её плечи, едва мальчик, купив букет, покидает лавку. — Как прошла твоя встреча с Брэндоном?

Его светло-карие глаза любопытно поблёскивают, а пальцы бережно начинают растирать напряжённые плечи колдуньи. Он рвался, хотел пойти с ней, уверяя, что, если магазин останется закрытым на пару часов, то не произойдёт ничего страшного. Ведь как её фамильяр Ксавьер ну просто обязан быть рядом, особенно теперь, когда за Луной охотится Элиас. Он слышал много слухов об Эддингтоне, один ужаснее другого, и подвергать свою ведьму хоть малейшему шансу попасть в его лапы Ксавьер не хотел. Единственные лапы, в чьи могла попасть Луна, это его собственные.

Но Луна почему-то отказалась от его помощи и так рьяно настаивала, что Ксавьеру необходимо остаться в «Крепости Цветов», что ему показалось, что в её роду точно были фурии. И никакие уговоры, разумные доводы и даже особый взгляд, которому обычно Луна была не в силах противиться, в этот раз не действовали. Всё время, что колдунья пробыла у Брэндона, Ксавьер злился, бесился и отводил душу тем, что рассыпался в комплиментах перед очаровательными покупательницами. Да вот только после вчерашнего поцелуя радости это не прибавляло. И делал он это, чтобы позлить Луну. Ведь после момента близости, не получившего продолжения, его ведьма вновь стала безразлична ко всему.

— Мэй пришла? — сосредоточенно пересчитывает деньги в кассе, стараясь не обращать внимание на прикосновения Ксавьера.

Уже привычная равнодушная, строгая маска, которая стала неизменным атрибутом рядом с фамильяром. Захлопывает кассу и резко разворачивается, сталкиваясь с ним. На лице Ксавьера тут же появляется лукавая улыбка, а его глаза довольно поблёскивают, правой рукой он облокачивается о столешницу позади Луны.

— В подсобке. Разбирает упаковочную бумагу, — мурлычет он, практически прижимая ведьму к столу.

— Расскажу при ней, — словно не замечая попыток Ксавьера, Луна выворачивается из его рук. И с совершенно невозмутимым видом направляется к деревянной двери подсобки с металлической круглой ручкой. — Идём.

В помещении тихо, на обеденном столике разложено несколько рулонов обёрточной бумаги, практически целой. На полу, в открытых картонных коробках громоздятся небольшие, аккуратно сложенные остатки. По ней этого не скажешь, но Мэй — большая любительница порядка, она разбирала упаковки по цветам, по остаткам, скрупулёзно раскладывала документы в папки по годам и все эти действия приводили её в неописуемый восторг. Даже умудрилась рассортировать ящик Луны с ручками и блокнотами для пометок.

Волчица сидит на полу, сложив ноги по-турецки, рядом с ней коробка, в которую она складывает остатки разноцветной упаковки. От её ушей тянутся два белых провода к карману неизменных шорт. Заметив это, Луна тихо вздыхает и подходит к помощнице спереди так, чтобы та её заметила. В прошлый раз, когда Луна подошла к Мэй со спины, когда та была в наушниках, Мэй рефлекторно ударила начальницу в нос. После чего долго извинялась, приносила лёд и получала колючие взгляды от Ксавьера.

— Ты уже тут, — заметив начальницу, Мэй тут же в спешке вытаскивает наушники и, обернув ими смартфон, засовывает устройство обратно в карман. — Я почти закончила, — разводит руками.

Луна скользит взглядом по коробке. На «почти закончила» совсем и не похоже.

Ксавьер прижимается спиной к столику и упирается в него ладонями. Его внимание приковано к Луне, с жадностью ловит каждый её взгляд, каждое движение. Она выглядит серьёзной, чрезвычайно серьёзной. Быстрым движением он облизывает губы.

— Детка? — изгибает бровь и прерывает затянувшуюся тишину.

— Брэндон согласен нам помочь, — Луна бросает неопределённый взгляд в сторону Ксавьера и на мгновение кажется растерянной. Опускает глаза и начинает теребить невидимую нитку на оранжевом лёгком свитере. — Его подчинённые будут забирать нас на тренировки после работы.

— Тренировки? — хором переспрашивают фамильяр и волчица и, поняв это, тут же резко поворачиваются в сторону друг друга, послав неприязненный взгляд, после чего с громким, демонстративным фырканьем отворачиваются.

Луна хихикает, поднимает худой кулачок, желая спрятать за ним улыбку и рвущийся наружу смех. Эти двое так злились, когда совпадали в чём-то, даже в малейших действиях, чем напоминали маленьких, непоседливых детей.

От Ксавьера не укрывается улыбка его ведьмы, и это вызывает тёплое, мягкое чувство, разливающееся внутри его груди. Кажется, своей улыбкой она могла осветить любой хмурый день. И только ради этого он был готов бороться и дальше. Не за себя, нет такой вещи, что могла бы его спасти.

— Дорога не защищена никакими заклинаниями, и всё, что я могу сделать, это воспользоваться чарами маскировки, но, — она складывает руки на груди, — если Элиас нас вычислит, это не поможет. Нужно быть в состоянии дать ему отпор, — её взгляд задерживается на Мэй. — Всем троим. Брэндон будет нас тренировать для сражения с вампиром.

— Ух ты! — вне себя от счастья восклицает Мэй и хлопает в ладоши. Её глаза светятся энтузиазмом, а лицо принимает крайне взбудораженное выражение. — Мы будем драться с вампирами! — в голосе столько энергии, что можно позавидовать. Будто смертельная опасность вовсе не угрожает.

— Брэндон будет тренировать? — не удерживается от едкого комментария Ксавьер, а его губы растягиваются в ехидной улыбке. — Как: в своём рабочем костюме? С галстуком? Или всё же без?

— Его подчинённые вампиры, — фраза фамильяра вызывает лёгкую улыбку на лице Луны, которую она тут же прячет. Ксавьер всегда умел поднять её настроение шуткой, и это одно из немногих качеств, за что она его полюбила. Вопреки всем запретами. — Сам Брэндон будет наблюдать и руководить, а ещё обеспечивать нас нужными заклинаниями.

— Я буду колотить вампиров! — радости волчицы нет предела, её глаза горят от переизбытка чувств. Кажется, она едва сдерживается, чтобы не начать подпрыгивать, как ребёнок.

— Ага. Или они тебя, — резонно замечает Ксавьер, дёрнув уголком губ.

Вампиры достаточно неприятные создания даже для ведьмы, особенно если им перейти дорогу. Опасность в том, что, если они нападают исподтишка, как это наверняка и сделает Элиас, шансы отбиться от них довольно низкие. Они быстры, сильны, и при таком раскладе преимущества на их стороне. И нужно сделать всё, чтобы лишить его их. Рассчитывать только на помощь Брэндона он не собирается. Ксавьер отлепляет руки от столешницы и задумчиво чешет щетинистый подбородок. Защитный амулет — отличный вариант, чтобы дать хоть какое-то преимущество. Вопреки распространённому мнению, сложившемуся благодаря фильмам и литературе, амулеты не так сильны, как заклятья, но вполне способны обеспечить некоторой защитой своего владельца. Он не будет служить вечно, но сможет создать неприятности для Эддингтона, затормозив его атаку.

Ксавьер окидывает тревожным взглядом хрупкую фигурку Луны, заостряя внимание на её пухлых губах, на секунду ему кажется, будто он вновь чувствует её вкус. Сладкий, словно мёд. Амулет он будет делать сам, это та из немногих магических вещей, что выходила у Ксавьера лучше, чем у неё. И может быть разница в их сотворённых оберегах была не так велика, но у фамильяра они были капельку сильнее. Но даже это им сейчас пригодится.

— Я буду сражаться изо всех сил! Я им такую трёпку задам, — Мэй потрясывает в воздухе худым, татуированным кулачком, а её глаза сверкают от возбуждения.

— Вот и увидим завтра на тренировке, — усмехается Ксавьер, и его взгляд вновь обращается к Луне. — Детка, нам нужно изготовить амулеты, — ласково, почти как кот, объявляет свою мысль он, но не без некоторой, присущей лишь Ксавьеру нахальности в голосе.

— Да, — лицо Луны озаряет улыбка, а в глазах появляется воодушевление. Предложение фамильяра приходится ей по душе. И это успокаивает её, она распрямляет плечи и перестаёт теребить край одежды. — Как я могла про них забыть. Спасибо, — её уже привычная недоступность мигом испаряется, а мелодичный голос преисполнен теплотой и любовью.

Серые глаза Луны взирают на него с нежностью, и от этого взгляда в груди Ксавьера становится тесно. Тепло разливается внутри него, заполняя каждую клеточку тела невидимым светом. Её улыбка такая искренняя, прежняя и адресованная ему. И счастье, которое Ксавьер испытывает в этот момент, несравнимо ни с чем другим. Он никогда не думал, что простая благодарная улыбка может вызвать в его душе столько наслаждения. И ради ещё одной такой же он готов свернуть горы, лишь бы вновь увидеть часть своей прежней Луны. Но вот радость Ксавьера подходит к концу, а ведьма возвращается в свой строгий образ.