Записки охотника

— Мы можем заплатить. Вполне официально. Оформим через контору договор на ремонт коровника… Или что-нибудь другое придумаем, всё-таки работа серьёзная…

— Ну что ж, договор, так договор. Некоторая сумма мне действительно не помешает…

Книга была заложена скальпелем именно на этой странице…

Я присвистнул. Ничего себе! Чего только не отыщешь в бардачке ГАЗ-66, стоящего под деревцем на опушке леса, вдали от шума городского. Интересно, чья всё-таки эта книга и как такое можно читать на охоте? Серьёзные произведения требуют сосредоточенности. Хотя — какая разница, мне всего-то надо найти тут нитки с иголкой…

Август выдался жарким. После двух дождливых и холодных месяцев природа одумалась и решила наверстать упущенное, превратив всё живое в некое подобие вяленой воблы. В городе плавился асфальт, поливальные машины пытались спасти гибнущие островки зелени в скверах и парках, ночью было невозможно спать в раскалившихся за день домах… А здесь, на берегу, всё это казалось далёким неправдоподобным кошмаром.

Электроник ухватил удочки и помчался ловить пескарей.

Стосковался.

Профессор взял ружьё и отправился прогуляться на своих больных ногах куда-то по одному ему известным тропам.

Мы с Цыганом взяли байдарку, и пошли ставить сети.

Я в резиновом надувном безобразии со своими длинными ногами не могу ничего — ни грести, ни сети ставить… На корточках — особенно. А в байдарке — милое дело. Вытянул ноги — левым веслом греби, правым веслом табань… Или — наоборот. Цыган на носу — хоть сети ставь, хоть спиннинг бросай…

Сети поставили в протоке, потом через ерик вышли в основное русло, пошли вдоль левого берега: Цыган спиннингом орудует, я гребу.

Приткнулись к правому берегу. Выбрались. Протопали чуток — тут то ли озерцо, то ли болотце, то ли лужа какая — утка взлетела, два выстрела хлопнули — мимо, мимо…

Через другой ерик вернулись в ту же протоку. Быстро, конечно, вернулись — три щучки, пяток окуней… Да ладно, уха на четверых будет вполне сносная, а если Электроник ещё чего-либо добавит — так и вполне, вполне…

Электроник кое-чего принёс.

Иди, говорю — выброси. Были бы хоть ерши для навару. А себелей — на таранку только. Если хочешь.

А он и не обиделся, усмехнулся только. Рукой махнул — и пошёл.

Уху я сварил ещё ту. Все заценили. Под «Vodka.ru» — особенно.

Немного попозже Профессор сел на складной стульчик, положил ружьё на колени. Ждёт вечерней тяги.

Электроник с Цыганом пошли вдоль берега.

Я привалился к стволу молоденького дубка, прикрыл глаза. Часок можно и подремать. Всё ещё впереди…

Огромный жёлто-красный диск восходящей луны висел над лесом, зацепившись за верхушки деревьев. Над поляной стелилось одеяло молочного тумана, висело, не касаясь травы.

Не паденье — не полёт…

Всё было видно, как на ладони. Полнолуние. Если напрячься, то, наверное, пусть не каждый листик — каждое деревце на той стороне поляны вырисовывалось, как на картинке. Я закинул за спину рюкзак, взял ружьё, махнул рукой Профессору — и пошёл.

Спасибо вам, мужики. Предлагали проводить, советы давали… Только я уж как-нибудь сам. Мне-то не впервой. Разберёмся. Живы будем — не помрём, и уж по любому — жить будем до самой смерти. А помирать я в ближайшее время никак не собирался.

А там — как Бог даст.

Днём разок прошёлся, пригляделся, дорогу запомнил. Теперь и ночь не помеха.

Иду не спеша. А куда торопиться? Ходьбы тут минут сорок от силы, даже в темноте. Топаю себе потихоньку. Дело привычное. Который год уже по лесам мотаюсь, дома почти не живу. С той поры, как жена в автокатастрофе погибла. А что — дети взрослые. Поначалу всё сидел в своей однокомнатной хрущёвке, да книжки почитывал. Через некоторое время надоело. Начал выбираться на скамеечку, с мужиками трепаться. Нет, работа — это само собой, да ведь кроме работы ещё вон сколько свободного времени А с мужиками — какой трёп? Кто сколько выпил, да кому под глаз засветили. И ещё — у кого мелочишка найдётся к бабке Мане сгонять…

Друзья — у них свои заботы. Только раз в год на охоте и встречались. Последняя отдушина осталась. Думал я, думал — да и махнул в самую глушь. Леса у нас в округе знатные. Избушку построил, обиходился, обжился… Да и в избушке этой тоже не часто меня застать можно было. Всё больше бродяжил. Прокормиться в лесу бывалому человеку сложности не представляет. Так что в город наведывался только затем, чтобы купить что-то: патроны, обувку какую, одёжку… В Африку на сафари не тянуло никогда. Мне и здесь хорошо. Предлагали егерем оформиться — не захотел. Лучше уж сам себе хозяином буду…

А с друзьями опять же на охоте встречались.

Луна поднималась выше и выше, наконец-то отцепившись от верхушек деревьев, но светлей не становилось — неба почти не было видно из-за смыкающихся над головой ветвей…

Я почти пришёл.

До деревни ещё минут тридцать ходу, а совсем рядом, в пяти минутах ходьбы — старый заброшенный погост.

Светящиеся стрелки «Командирских» показывали без четверти двенадцать. Я вышел на полянку. Здесь было достаточно светло. Бросил рюкзак на бугорок, почти посередине свободного от деревьев пространства, сел, привалившись спиной к молоденькой одиноко растущей сосёнке, положил ружьё на колени…

Подождём.

Выспался, не выспался, а всё-таки ночь есть ночь. Долго с открытыми глазами просидеть трудно. Тем более, что выспался я не очень. То сети с Цыганом ставили, то уху варил… Уху никогда никому не доверяю. Как и шашлыки. Короче — так, просто вздремнул чуток. Немудрено, что глаза стали закрываться сами собой. Хотя засыпающее сознание ещё продолжало воспринимать окружающую действительность — на самой грани яви и сна.

Тихо…

Правда, тишина — совсем как у классика:

Наверное, я всё-таки заснул.

Ненадолго, может быть, всего на пару минут…

Вздрогнул.

Звук был необычный, если не сказать — неестественный. К лесу он не имел ни малейшего отношения. Было в нём что-то от несмазанной зубчатой пары. Как будто кто-то огромный вставал, потягиваясь, разминая затёкшие многосуставчатые члены, и недовольно ворчал, пока что — на пределе слышимости.

Поблизости никогда не было ни больших дорог, ни каких-либо промышленных предприятий. Даже небольших. Глухомань полнейшая. Раньше располагалась неподалёку какая-то воинская часть, теперь же на том месте оставались только приземистые опустевшие строения — заброшенные, и быльём, то есть бурьяном поросшие. Деревенским же никакую технику завести посреди ночи и в голову не придёт.

Я устроился поудобней.

Проверил родное МЦ-21-10. Патроны на месте, в подствольном магазине. Картечь.

А там посмотрим.

Тишина.

Некто, закончив свои ленивые потягушечки, продолжал спать богатырским сном. Теперь вместо скрипа зубчатых колёс слышалось мерное сонное паровозное сопение…

Ладно, нечего на рожон переть. Подождём ещё малость. Торопиться некуда. Полночи впереди. Почему-то остро захотелось закурить. Да вот незадача — года полтора, как бросил… Даже в компаниях, после нескольких выпитых рюмок — и то перестал баловаться. А тут вдруг… Ладно, ничего. Потерпим.

Взглянул на часы — половина первого. Вместо сигареты сунул в рот сухарь. Ждать да догонять — хуже нет, правильная поговорка. Да куда уж денешься — всю жизнь либо чего-то ждёшь, либо кого-то догоняешь…

Минут через двадцать сопение прекратилось.

Я прислушался.

Тишина…

Потом медленно-медленно, тихонько-тихонько — снова начали раскручиваться ржавые шестерёнки… Нет — шестерни!

Огромный механизм уверенно набирал обороты.

Я встал на одно колено. Рюкзак положил под левую руку. Поудобнее перехватил ружьё. Что-то приближалось (кто-то приближался?) и вот-вот должно было вывалиться (выкатиться?) на поляну…

Вопреки ожиданиям, первым делом из леса навстречу мне метнулось нечто похожее на огромный пятиметровый хобот диаметром миллиметров двадцать пять. Я выстрелил не целясь. Уши заложило от воя. Полетели мокрые шмотья и на поляну начало выбираться нечто на суставчатых скрежещущих ногах, с голым мускулистым торсом и жилистыми многочленистыми руками, вытянутыми навстречу моему незащищённому горлу.

Так. Вот тебе и здрасте. Этого даже я не ожидал.

Думал, и вправду тут медведь пошаливает…

Да теперь не до раздумий.

Как там говорил герой популярного фильма: «Потрудимся, джентльмены!»?

Я выстрелил ещё раз, опять не целясь, тут же прыгнул влево, успев в последний момент подцепить рюкзак, перекатился несколько раз, отбивая бока и затылок о свою ношу и, скатившись в какую-то канаву, встал на четвереньки и поднял слегка голову, пытаясь разглядеть, где же мой противник. В этом месте поляны луна светила мне прямо в лицо, и я мог видеть только громадный силуэт, ворочавшийся прямо передо мной на поляне.

Похоже, он потерял меня из виду после того, как я свалился. Видимо, не обладал хорошим ночным зрением. Странно, для подобного существа. Шалил-то он всегда ночью. Зато мне — так и очень даже нормально.

Ладно. Я приник к земле и потихоньку пополз вперёд, волоча за собой ружьё с рюкзаком. Неудобно, да что поделать…

Часто спрашивают: а страшно бывает в такие моменты, когда заранее не известно, что делать и выживешь ли ты вообще, когда нужно принимать решения мгновенно… Нет. Страшно бывает до того. И после. А в такой момент просто нет времени на страх и раздумья — надо действовать. Действовать на уровне инстинкта, а не разума. Подумаешь о чём-нибудь — всё тут же и закончится. Для тебя, естественно.

Думающие в таки моменты — не выживают.

Монстр ворочался из стороны в сторону. Пытался разглядеть, кто же осмелился оказать ему сопротивление. Я притих, выжидая удобного момента. Головы у противника видно не было и это осложняло моё положение — непонятно было, куда он смотрит. Соответственно — сложно было выбрать момент атаки, да и выстрел в голову надёжно гарантировал бы мне если не немедленную победу, то, по крайней мере, солидное преимущество. Я ждал.

Наконец противник понял, что я, недобитый и невидимый, выбираю момент для атаки, а он ворочается у меня на виду.

Шестерни опять начали раскручиваться. Ноги телескопически сложились и, кажется, на них закрутились какие-то колёса. По крайней мере, звук был именно такой. Колёса на ногах — или… на руках?..

Насмотришься заморских боевиков — чего только не померещится…

Монстр начал вычерчивать круги вокруг меня. Значит — на ногах. А на руках — кто ж его знает…

Круги сужались с медленной фаталистичностью…

Я выждал момент, вскочил, выпустил три оставшихся патрона из ружья, отшвырнул его в сторону — (пропадай пропадом, будем живы — не помрём, найду, никуда не денется!) — опять рухнул как подкошенный, опять перекатился несколько раз в сторону, уловил движение, вскочил, выхватывая из рюкзака «калаш» с подствольником, выпустил не прерываясь рожок зажигательных и — одну за одной стал всаживать гранаты в копошащееся месиво в двух шагах от себя, даже не пытаясь как-то пригнуться…

Под ногами шипела и плевалась аморфная масса, а из леса лезли и лезли какие-то разные — ногастые, рукастые, рогастые и всякие прочие…

Вия только не хватало.

Видимо, скоро появится…

Я выхватил последнее, что оставалось в рюкзаке — фальшфейер, и рванул за кольцо — один, потом ещё один, потом ещё один…

Что-то ухнуло над самым ухом. Я оглох.

Профессор.

Больше некому.

Последней мыслью было: если в бардачке лежит томик Стругацких и рядом скальпель, то почему бы в самом фургоне не найтись базуке с несколькими зарядами?

— Спасибо, мужики! Если б не вы…

Профессор сидел, по обыкновению сосредоточенно глядя куда-то в угол, Цыган слегка усмехался в усы, разглядывая обстановку больничной палаты, а Электроник улыбался, глядя на меня и постукивая пальцами по столу.

— Сам дурак. Нечего было таиться от нас. Кстати, что тут такое творилось?

— Не надо на погост, хоть и заброшенный, всякую дрянь выбрасывать… Не знаю, что там в этой воинской части творилось, но только кладбище — кладбище и есть. Уважать надо. Теперь надо просто всё расчистить, и если невозможно восстановить все могилы по отдельности — сделать братскую. Поставить крест. И батюшку пригласить, как положено… Вот и всё.

— Как ваше самочувствие? Извините… Пожалуйста, подпишите вот тут… Это акт приёмки-сдачи выполненных работ… Счёт-фактура… И вот тут… Это ведомость… Деньги при мне… И спасибо вам…

— Да не за что…