Замуж за принца любой ценой

6. Соперница

Адель успела проклясть все на свете, прежде, чем добралась до дворца с этим букетом.

Возненавидеть себя за свою нерешительность. Надо было выбросить по дороге. Она хотела, несколько раз собиралась бросить… но не могла.

Возненавидеть Гленн за тихие усмешки и убийственный взгляд. Казалось, Гленн сейчас метнет в Адель молнию.

Возненавидеть гвардейцев за дружный, хоть и сдержанный, ржач за спиной.

Принцессу… сложно сказать за что. Просто за то, что она это видела. Принцесса, как раз, ни в чем не виновата.

Но вот Йоана — по-настоящему, всем сердцем. За все. Она не просила его помогать!

Даже залезть на лошадь с цветами было непросто, слишком много их, одной рукой сложно держать. А уж потом…

Ехала чуть позади.

А они втроем — Йоан, принцесса и Гленн. Мило беседовали.

Адель чувствовала себя лишней. Не понимала, что ей делать.

Понимала только, что нужно собраться и взять себя в руки. Она здесь не для того, чтобы обижаться. Не для того, чтобы переживать о том, что думают о ней эти трое… нет, даже семеро, еще рыцари. Не важно.

Если она сейчас испугается и уйдет в сторону, потом будет сложнее.

В конце концов, она ничего не сделала.

Этот Йоан ничуть не смущается своей выходки, и она не должна.

Подъехала ближе.

Они говорили об охоте. Вспоминали что-то о том, как огромный серый тигр бросился на Роналда, но он спалил его огнем, как настоящий дракон. Вот это было зрелище!

Гленн обернулась.

— Вы боитесь тигров, Адель? — спросила она. — Если бы тигр бросился на вас, что бы вы сделали?

Умерла бы от страха. Прямо на месте.

— Я же Тандри, — почти через силу улыбнулась Адель. — А Тандри могут убивать одним прикосновением. Я бы убила его.

Йоан засмеялся.

— С вами опасно иметь дело!

— Опасно, — согласилась она.

— Они хотят, чтобы я уехала! — губы Лилиас дрожали. — Мне так и сказали!

В первое мгновение Адель испугалась.

Ей показалось, она должна уехать тоже. Король недоволен ей?

Значит все?

Потом поняла, что только мать.

Тогда она останется одна? Совсем одна, так далеко от дома? В первое мгновение страх… и почти сразу непонятное облегчение. Адель спряталась за своим огромным букетом, чтобы мать не видела ее лица.

— А я остаюсь тут? — уточнила на всякий случай.

— Остаешься, — в голосе Лилиас раздражение и даже злость. — Это ведь ты что-то сказала? Ты? Я устроила тебе встречу с королем, а ты наговорила ему каких-то гадостей?

— Ты? — Адель не удержалась. — Это ты устроила эту встречу?

Хотелось крикнуть: «Да как ты могла!», но это уже слишком. Мать не могла знать, что там будет, что король сделает с ней. Она хотела помочь.

Но от воспоминаний до сих пор бросало в дрожь.

— Если ты сама ничего не можешь, приходится делать за тебя. Что ты сказала ему? О чем вы говорили?

Даже матери Адель не станет это рассказывать.

Может быть даже — тем более ей.

— Я не могу сказать, — сказала Адель тихо. — Я обещала никому не говорить.

Это ложь, но это лучшее объяснение, правдоподобное. Она не готова.

— Никому? Но мне-то ты сказать можешь?

— Я обещала, мама.

— Вы говорили обо мне?

— Нет, мама.

— Посмотри мне в глаза! Адель, скажи мне!

Адель покачала головой. Впервые порадовалась, что еще держит в руках охапку цветов, словно щит.

Она ничего не станет рассказывать.

— Адель! Посмотри на меня. Положи, наконец, свой ужасный веник. Откуда ты это притащила?

«Откуда ты притащила эту дрянь?» Как в детстве…

— Мы собирали цветы с принцессой. Разве тебе не нравится?

Лучше говорить о чем угодно, только не о вчерашней встрече с королем.

— Это ужасно, Адель. Словно ты выдернула куст с корнем, как попало, и притащила сюда. Настоящая леди никогда такого не сделала бы.

Стало обидно.

— Это Йоан нарвал для меня!

— Йоан? — лицо Лилиас вытянулось и побелело. — Бастард? Что ты говоришь, Адель?!

— Принцесса Эленор позвала меня на прогулку. И он тоже был там. Он ее брат, мама!

— Брат?! Что ты несешь?!

Лилиас с силой вырвала букет таволги у Адель из рук, быстро подошла к окну, распахнула, словно цветы жгли ей руки, и выкинула вон.

У Адель замерло сердце.

— Мама! Что ты делаешь?!

Зачем она… всего лишь цветы… она сама так мечтала выкинуть, но не хватило духу.

Лилиас гневно обернулась.

— Ты не понимаешь? — Лилиас подошла, и Адель невольно сжалась под ее взглядом. — Ты не понимаешь, что ты делаешь?

Адель честно не собиралась делать ничего такого.

Но она вечно все делает не так…

— Не понимаешь?! — глаза Лилиас блестели. — Если я еще хоть раз услышу про этого Йоана…

— Ты уезжаешь — тихо сказала Адель. — И не услышишь ничего.

Зажмурилась. Ей показалось, сейчас мать ударит ее.

Лилиас схватила ее за руки. За запястья. Крепко сжала.

— Послушай меня, Адель! Посмотри мне в глаза. Посмотри. Я предупреждаю тебя очень серьезно. Если я услышу еще хоть что-то про бастарда… и если до зимы ты не получишь предложение о браке от короля и Роналда, то зимой отправишься в Синюю Долину. Выйдешь замуж за Бехана Чира. Поняла!

Адель поджала губы.

Так и будет.

У нее нет выбора…

— Поняла?! — мать сжала, даже тряхнула ее, и Адель вскрикнула. Запястья обожгло огнем.

Лилиас отпустила мгновенно, отдернула, словно совсем не ожидала такого.

На запястьях остались отпечатки рук. Словно ожоги.

— О, Небо… — Лилиас дрогнула. — Адель… я не хотела…

Она совершенно честно испугалась сама. Но разве от этого легче?

Адель осторожно дотронулась. Было больно. И будет хуже, она знала, что это такое.

Но рано или поздно — пройдет… да, скорее всего у нее следов не останется.

— Я не хотела, Адель…

Адель покачала головой.

Какая разница.

Хотелось расплакаться.

— Тебе нужно надеть перчатки, — Лилиас смотрела с ужасом, — чтобы было незаметно. Что скажут люди…

Исбел пришла сама, вечером. Веселая, с корзинкой каких-то сладостей.

— Мы ждали тебя к ужину, но ты не пришла!

— Простите… Я… У меня голова очень болит. Наверно, я еще не пришла в себя после дороги.

После всего, что случилось, Адель была не готова к ужину в кругу королевской семьи. Совсем не готова.

— Ничего! Хочешь печенья? Медовое, с орехами.

Исбел улыбалась, и это было так странно. Адель думала, Исбел будет ненавидеть ее — еще одна конкурентка. Или, по крайней мере, смотреть холодно-равнодушно. Но Исбел, казалось, была рада.

Что-то не так?

— Спасибо, — осторожно сказала Адель.

— Бери! — Исбел поставила корзинку перед ней. — Очень вкусно.

Адель осторожно взяла одно. Даже ненароком проскользнула мысль — может печенье отравлено? Но нет, конечно. Это было бы слишком.

— Ты выбросила в окно цветы, которые подарил Йоан? — Исбел смотрела на нее совершенно невинными глазами. — Он так расстроился!

От неожиданности Адель моргнула, потом еще.

«Подарил»? «Расстроился»? Как-то все это не вязалось… И казалось, сам Йоан бы рассмеялся на это в лицо.

— Это мама выкинула, — тихо сказала Адель.

— Твоя мама? Почему? А ты? Тебе ведь нравится Йоан?

Столько вопросов разом, с такой непосредственностью. И ни на один она не знает ответ. Не может ответить ни на один.

Сказать Исбел, что никакого Йоана она видеть не хочет, и ей нужен Роналд — как-то глупо. Исбел как раз рада, что Адель ей не соперница? Так? Тогда может не стоит ее пока разубеждать?

Что сказать?

— Я его совсем не знаю.

— О, Йоан очень хороший человек! Очень добрый и внимательный. Очень надежный.

Так невероятно искренне.

— А Гленн сказала, что он редкостная свинья.

— О, Гленн просто ревнует! — отмахнулась Исбел. — Ей не удалось с Роналдом, и она так долго добивалась внимания Йоана, что теперь не может поверить, как он обратил внимание на кого-то еще. Не слушай ее.

Это очень похоже на правду. Правду про Гленн, но…

Но все же…

— А почему ты считаешь, что он… что я…

У Адель так и не хватило смелости спросить прямо. Он обратил внимание на нее?

Исбел засмеялась.

— Мой брат, Дон, ездил с вами на прогулку. Он из рыцарей гвардии. Такой, самый огромный из них. Он все видел. Как Йоан подъехал к вам, как собирал цветы, как смотрел на тебя. Йоан никогда так себя не ведет. Ты ему нравишься. И не смотри, что он бастард. По крови он потомок самых сильных родов Олгершира. Старый Харалт признал его и принял в семью, король любит его… да, почти как законного сына. Ты знаешь, что Уллем хотел официально признать его, если только Йоан подпишет отказ от права на трон? Он же на два года старше Рона, первенец. Но Йоан отказался. Да, он богат, у него все есть и никто ему не указ. Поэтому Гленн и ревнует, она так надеялась прибрать Йона к рукам.

Адель должна радоваться своему счастью?

Никто не указ? И все же, его отправляют вместе с сестрой. И, судя по всему, это не входило в его планы… Знает ли Исбел?

Она, конечно, очень надеется, что Адель теперь бросится в объятья Йоана, а принц останется ей? Очень разумно.

А Йоан, наверно, даже не подозревает, что Адель ему нравится.

Ее пытаются устранить.

Печенье, которое принесла Исбел, действительно вкусное. Адель съесть одно, обдумывая.

— Расскажи мне о Йоане, — она постаралась улыбнуться. — Ты ведь давно здесь и хорошо его знаешь?

— О-о, ты ведь знаешь, что король очень любил его мать? Прости, это ведь, отчасти, и твоя история… Уллем должен был жениться на твоей матери, твой дед это устроил… но это ты знаешь, конечно же. А Уллем был влюблен в Айгнес Харалт, и добивался ее, как только мог. А она не хотела. Вот честно, не понимаю ее! Тебя добивается сам принц, наследник, а ты воротишь нос. Хотя, говорят, она отдалась ему, все же, сама…

Адель передернуло.

— Он же Бреннан. Он заставил ее. Этому невозможно противостоять…

Исбел глянула на нее так странно, и Адель прикусила язык. Она что-то знает? О, Небо…

— В этом, как раз, и заключатся различие между девушкой из благородной семьи и какой-нибудь безродной пустышкой, — сказала Исбел. — Она была Харалт, она могла противостоять. А если ты противостоять не можешь, ты вообще недостойна…

Вдруг болезненно поджала губы.

Вот эти последние слова не ее. Ей так сказали. Неужели и с ней Уллем проделал то же самое? И она недостойна? Гленн говорила, что Исбел слаба…

А сама Адель? Она смогла?

Что-то кольнуло в сердце.

Король смеялся ей вслед…

— Но ведь свадьбы не было, — тихо сказала Адель.

Обсуждать старые истории безопаснее.

Исбел вздрогнула, словно возвращаясь из своих мыслей, посмотрела на нее…

— Не было. Айгнес не захотела. Конечно, если бы ее отец дал согласие, то свадьба бы состоялась, и никакие Тандри не могли бы помешать… ох, прости Адель… Но Фергас на то и Харалт, чтобы поддержать дочь, а не принца Уллема. Да, Уллем тогда еще был принцем, его отец был жив. Уллем думал, что деваться Айгнес будет некуда, уж теперь-то она станет его женой. Но она отказалась. Даже когда родила сына. А потом умерла. Уллем сразу хотел забрать мальчика и признать сыном, но Фергас не позволил. Сказал — мальчик мой внук, как бы там ни было. Сын Неба. Знаешь же, как говорили у них про таких детей? Небесный Отец спустился молнией с небес и дал женщине ребенка. Так что Йоан сын Неба, а Уллем как бы и не причем. Он, правда, вылитый Бреннан, тут не поспоришь. Говорят, Уллем просто бесился. Он все же забрал Йоана в Несбетт, как только стал королем. Йоан мог бы быть наследником, — Исбел посмотрела на Адель так пристально, даже немного с грустью. — Говорят, киары за него…

Киара говорила о Йоане, как о Бреннане. Сын Айгнес и дети Кейлен.

Но нет, конечно, он не наследник и не принц, сейчас такое уже невозможно.

Половину всего этого она слышала и раньше, половину — ей рассказывали иначе… Как понять?

Адель молчала.

— Так что радуйся, — сказала Исбел. Вдруг вызов скользнул в ее голосе. — И оставь Роналда мне. Я люблю его!