Замуж за принца любой ценой

30. Ночной ветер

Когда ночной морозный ветер ударил в лицо, Адель невольно вздохнула с облегчением. Темные низкие подземные коридоры закончились, а казалось, не закончатся никогда.

Тавиш шел впереди.

Когда они только встретились, когда она только увидела его, ожидающего, с факелом в руке и мечом у пояса, то чуть было не закричала, чуть было не расплакалась. Нет-нет, он не должен! Не стоит лезть во все это. Она не переживет, если с ним что-то случиться.

Но он только посмеялся, поцеловал ее в лоб.

— Не бойся сестренка, — сказал так беззаботно, что мороз по коже. — Ты, главное, сделай, что задумала, и тогда все будет хорошо. Я в тебя верю. Ты сможешь.

Она сама еще не верила до конца.

Йоан молчал.

Слава богам, Тавиш проводит их только до лошадей и вернется назад, а потом будет делать вид, что ничего не знает. Если бы он поехал с ними — его вина была бы доказана.

Все будет хорошо.

Им помогают боги.

И, совершенно точно, помогает король. Их честно выпускали из замка. Не мешали. Стражи не было даже там, где она была всегда, а если и была, то демонстративно и так ответственно смотрела в сторону. Что будет дальше — оставалось только гадать.

Было немного страшно, немного волнительно.

Но только запрыгнув в седло, Адель вдруг поняла со всей отчетливостью, что обратной дороги больше не будет. Она должна справиться. Не имеет права подвести.

Лошадь фыркала под ней, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, пока Йоан о чем-то говорил с Тавишем. Улаживал последние дела.

Еще пара тихих слов…

И в путь.

Снег в лицо.

Снег — это хорошо, он закроет следы. На земле пока совсем немного, не увязнешь в нем, можно ехать по полям. Земля уже замерзла, но сугробы пока не нанесло.

На северо-восток, в сторону гор и Небесного Перевала, к Андрусу.

Адель впереди, просто потому, что лучше видела дорогу. Йоан рядом, совсем чуть-чуть, на полкорпуса за ней.

Из Несбетта прочь!

Такое странное, непередаваемое ощущение… Пьянящее до головокружения. Свобода? Страх и радость одновременно. Скорее! Она так хотела скорее! Нет, поднимать лошадь в галоп она, конечно, не решилась, им предстоит долгий путь. Хотелось смеяться и плакать.

Теперь все зависит от нее.

Она должна справиться.

Сердце колотилось.

Утром, когда рассвело, они остановились немного передохнуть и поесть. В стороне от дороги, не разжигая огня.

Сидели на поваленном дереве вместе, рядом, укрывшись одним плащом.

Только теперь Адель поняла, как устала. Бессонная ночь в дороге, верхом, да и до этого она так мало спала.

— Поспи немного, Дел, я посторожу, — Йоан обнимал ее. — Сегодня еще предстоит долгий путь. Но к ночи должны добраться до небольшого трактира.

Она думала, что не уснет, но пригрелась и расслабилась рядом с ним почти сразу. Йоан не спал, сидел, настороженно прислушиваясь, привалившись к высокой сосне спиной. Она понимала, что доверяет ему, он услышит, не пропустит беду. И что-нибудь придумает…

Немного, совсем немного отдыха, к полудню они уже были в дороге.

Трактир оказался маленьким и полупустым. Почти за полночь.

Небольшая комната наверху, зато с камином. Йоан разжег огонь… Адель хотела было помочь, но понимала, что уже не держат ноги. Поужинать?

Она еще смутно помнила, как он притащил здоровенную миску какого-то рагу, пару лепешек и еще кувшинчик горячего вина со специями подмышкой. Как умудрила унести все это разом — сложно представить.

— Дел, будешь? Иди сюда.

— Сейчас…

Она уже успела свернуться калачиком на кровати. Сил не было.

Он не настаивал, только потом подошел, чуть неуклюже одной рукой укрыл ее одеялом, поцеловал.

— Отдыхай.

Она спала… И где-то сквозь сон еще понимала, как он лег рядом, залез под одеяло к ней, обнял. Она прижалась к нему в ответ… Было так спокойно и хорошо.

Осенние ночи длинные.

Когда Адель открыла глаза — было уже светло. Вздрогнула.

— Тихо, все хорошо, — Йоан погладил ее плечо.

— Светло… Нам пора ехать, да?

— Еще нет. Не торопись…

Не хотелось даже шевелиться. Волнительно… до дрожи. Она же так и спала, прижавшись щекой к его груди. Слыша, как бьется его сердце, чувствуя дыхание, запах его кожи… И собственное сердце вдруг начинало колотиться чаще…

Нет, тем утром в лесу она уже спала с ним под одним плащом, обнявшись. Но не так…

Слышно, как потрескивает огонь.

— Камин… — сказала совсем тихо, голос отчего-то не слушался.

— Я проснулся, решил разжечь. Так теплее.

Сердце колотится.

Она ведь… она его жена… почти… все клятвы уже произнесены, осталось только… она сама хотела… сама…

Йоан потянулся, осторожно поцеловал ее в лоб. У него были такие теплые, немного сухие губы.

— Хочешь, принесу что-нибудь на завтрак? А то все вчерашнее я уже съел, — тихо предложил он, но в голосе, таком вдруг низком, немного вибрирующем, было совсем иное.

— Нет, — Адель крепче прижалась к нему. — Не сейчас. Ты… просто… побудь немного со мной.

Дыхание сбивалось.

Волнение… Не страх, нет, Йоан никогда не обидит ее, не сделает ничего плохого. Все хорошо. Волнение. Предвкушение даже… И все же, страх. Первый раз.

Он осторожно, кончиками пальцев, гладил ее спину, почти затаив дыхание.

Она подняла глаза. Дотронулась до его волос… такие мягкие, чуть волнистые… до его щеки… шрамы…

— Я страшно выгляжу, да? — тихо сказал он, неуверенно усмехнулся.

Адель покачала головой.

— Ты очень красивый, и я очень тебя люблю.

Тогда он усмехнулся уже по-настоящему, от души.

— Ну, красивым я никогда не был. Ни лица, ни роста нормального… Даже удивительно, за что ты могла меня полюбить?

Он честно улыбался.

Ее пальцы на его шее… сверху у подбородка колючая щетина… теплая кожа, прямо пальцами чувствуется, как под кожей бежит кровь… сзади можно почувствовать позвонки у основания шеи. Все это так удивительно и волнующе… она никогда еще…

За что?

— За тот веник из таволги, — сказала она. — Я почти ненавидела тебя за него, но это были лучшие цветы в моей жизни. За то, что вступился перед отцом, не испугался. За то, что готов был помочь. За гром и молнии. За выбитую дверь…

Пальцами по шее, на плечи, на грудь… сквозь тонкую рубашку отчетливо слышалось, как колотится сердце, едва поспевая… И почти дурея от собственной смелости — обеими руками под рубашку, прикоснуться к нему… ладонями… прижаться…

Страшно… Сейчас? На мгновение показалось, она еще не готова.

— Дел… — выдохнул он, целуя ее, так, что захватывало дух. — Значит, заявить на меня права, да? Я готов. И готов отдать все долги твоему деду, прямо сейчас. Надеюсь, он будет доволен!

Он смеялся.

— Ах, ты! — она толкнула его в плечо. Невыносимо! Долги деду! Сволочь! Как он может?!

И смеялась тоже, чуть нервно… и, наконец, расслабившись.

Все хорошо.

И от этого смеха все волнение, и все страхи разом ушли, словно и не было. Вся неловкость… Осталась только невыносимо горячая волна, поднимающаяся изнутри. Огонь. Страсть. Да! Желание получить его всего, прямо сейчас! А он уже почти стащил с нее сорочку, и целовал ее. Сейчас! Уже ничего в мире больше не имело значения. Только его прикосновения и его поцелуи…

Где-то там, потрескивал огонь.

Осенние дни так коротки.

Они думали выехать еще в тот же день, но когда очнулись и вылезли, наконец, из кровати — начинало темнеть. Не ехать же ночью?

Еще хоть немного времени…

Представить, что им некуда спешить, что впереди вся жизнь, и никто, и ничто не может им помешать. Вдвоем, рядом.

Потом они спустились вниз обедать…

Адель так смутилась, заметив, что хозяйка с понимающей ухмылкой смотрит на нее. Невольно вспомнила, как скрипела кровати, и она, кажется, даже кричала… да? О, боги… Приличная девушка не должна…

Да и плевать. Она вообще не девушка. Женщина. Жена. Это ее первая брачная ночь. Пусть и днем, но так вышло. Она имеет полное право. И не обязана никому ничего объяснять. И вообще, она принцесса теперь, ее муж наследный принц, пусть даже этого не знает никто. Адель Бреннан.

Плевать.

Ее право и ее счастье.

Гордо улыбнулась хозяйке в ответ. Та кивнула. Подошла.

— Милорд, миледи, не желаете рябчиков с яблоками в меду? Только сегодня муж с охоты принес, специально для вас!

Йоан желал. И рябчиков, и рагу, и телячьи колбаски, и еще вот пирог у вас был? Его тоже. Адель смотрела на него, смотрела как он ест — так не спеша, аккуратно, элегантно даже, как подобает принцу, пусть и одной левой рукой. Но, в тоже время, наверно, за троих. Не могла понять, как в него, такого худого, столько влезает. Нет, она тоже была голодна, последний раз ела вчера утром! Но…

Она помнила, каким видела его еще несколько дней назад во дворце — осунувшимся, совсем серым. И сейчас! Силы возвращались. И пусть не сила древней крови, позволяющая читать мысли, видеть будущее, сходу отшвырнуть огромного кабана одной рукой. Всю ту силу он отдал. Ради нее. Но сейчас просто, по-человечески… Это очень важно.

Казалось даже, еще немного, и она не удивится, если отрастет правая руку. Чудо… И она когда-то даже слышала истории, как кому-то из Олстеров такое удавалось.

Так хотелось верить, что все страшное уже позади.

Но чуда, конечно, не будет.

Три с половиной месяца, сказал Йоан. Ближе к концу зимы… Да. Очень спокойно сказал, словно все это не о нем.

И, все же, три с половиной месяца у них есть. И можно не думать ни о чем. Боги их защитят. Вот сейчас до Андруса, в горы, там есть небольшой домик в стороне от перевала. Если она хочет, можно даже успеть добраться до южных островов, там теплые реки и Адель сможет попробовать себя. Денег у них хватит, можно не волноваться.

От этих мыслей пробирал холод.

Решимость уходила водой в песок.

Хотелось верить, что все хорошо… хоть на несколько дней поверить в это.

Вечер, ночь, и снова в дорогу.

Боги богами, но не стоит искушать. Им пора.

А утром, одеваясь, видела, как Йоан пытается справиться с застежками на куртке одной рукой. Но что-то пошло не так, у него не выходит. И это безумно выводит его из себя, но он пытается снова и снова, молча, стараясь даже не показывать вида… Сразу, без вопросов, мотает головой — нет, он сам, ему не нужна помощь. Все что угодно, кроме жалости.

Главное — не забыть, зачем они здесь.

Роналд догнал их через пять дней.

Придорожный трактир в предгорьях, он собирались в дорогу.

Йоан вышел первый на крыльцо, она за ним…

Раннее-раннее утро.

— Назад! — Йоан рявкнул так страшно, что Адель дернулась назад, уже почти было подчинившись, не задумываясь.

Зазвенела сталь. Он выхватил меч.

И тогда Адель увидела Рона. Он стоял почти у порога, тоже с обнаженным мечом в руке. Огромный, черный, словно демон, явившийся по их души.

Нет!

— Нет! — закричала, вцепившись в плечи Йоана что есть силы. Что ей делать?

— Ко мне! — велел Рон. — Иди ко мне, Адель! И тогда никто не умрет.

— Ты опоздал! — хотела спокойно, но вышел почти истеричный крик. — Опоздал! Я его жена! Я никуда с тобой не пойду! Мое место здесь!

— Я не отдам ее, — сказал Йоан холодно, дернув плечом, пытаясь стряхнуть руки Адель. — Иди в дом, Дел.

Ей казалось, если она сейчас Йоана отпустит, то они просто поубивают друг друга. Рон убьет его. Безумие думать, что Йоан сможет справиться. Левой рукой, лишившись всей своей силы. Обычный человек против принца древней крови беззащитен. Рон всегда был одним из лучших воинов. Но Йоан не отступит, и просто умрет здесь на месте сейчас.

Рон ждал. Ярость наполняла его. Но еще больше…

Черная волна поднималась.

Аура… все могущество драконов Броди в полную силу. Ужас. Черный ужас. Целые армии обращались в бегство…

Адель поняла, что трясутся колени, ладони начинают потеть. Она закрылась. Закрылась от него наглухо, так крепко, как только могла. Но ужас просачивался сквозь ее защиту словно вода. Хотелось упасть на колени, хотелось забиться в самый дальний угол, разрыдаться, сделать все, что Дракон прикажет. Прямо сейчас…

Паника.

Крики из трактира. Они там не видели, что происходит, но черная волна докатилась и туда.

Адель сражалась как только могла. Но не хватало сил. Даже ее сил совсем не хватало. Невозможно. Это сильнее ее… Ужас опутывает, лишает воли. Ужас Броди и ментальная сила Бреннанов.

— Иди… ко мне… — медленно говорит Роналд. И Адель, словно завороженная, делает шаг вперед.

— Нет! — Йоан заступает ей дорогу.

Йоан…

Он не отдаст.

Адель видит, как он стоит, глядя Роналду прямо в глаза. Чуть наклонившись вперед, словно против бури. Плечи дрожат от напряжения, и по шее течет пот.

У него ведь нет никакой защиты против этого ужаса. Совсем-совсем никакой. Вся мощь Рона бьет по нему. Адель может попытаться закрыться, но Йоану закрыться нечем. Той силы нет. Ничего нет, кроме собственного упрямства.

— Я… я не пойду с тобой, — медленно, тихо, словно заклинание, повторяет Адель. — Не пойду. Он мой муж. Я люблю его. Я жду от него ребенка. Я никуда не пойду с тобой. Убирайся…

Шепотом. И даже на шепот едва хватает сил. Хочется упасть. Хочется шагнуть вперед.

Из последних сил она обнимает Йоана сзади, пытаясь ухватиться, удержаться за него. Больше не за что держаться. Зажмурившись. Вцепившись мертвой хваткой. Иначе она не справится…

— Я люблю его, Рон. Уходи.

Ужас заполняет собой все, весь мир. Дыхание перехватывает.

Ей кажется, сейчас она умрет.

— Она моя, — говорит Йоан. — Ты опоздал.

И вдруг что-то происходит.

Пустота.

В один миг звенящая пустота вокруг.

Адель чувствует, как у Йоана подгибаются ноги, он чуть не падает, но пока еще держится из последних сил.

Тихий лязг меча, входящего в ножны. Шаги. Всхрапывание лошади. Рон вскакивает в седло.

Когда Адель наконец открывает глаза, Рона нет. Он ушел. Оставил их.

Почти чудо. Невероятно.

Слабость наваливается разом.

— Сейчас, — хрипло говорит Йоан.

Шатаясь, словно пьяный, идет в кусты. И его там выворачивает. Долго…

Потом возвращается. Вытирает губы тыльной стороной ладони. Без сил садится на ступени крыльца.

— Сейчас, Дел… Сейчас я…

Ему плохо. Лицо совсем белое, мокрые волосы липнут ко лбу, дрожат пальцы.

Адель даже не в силах представить, как это можно без всякой защиты устоять. Не отдать. Каково это? Немыслимо.

Там, в трактире, люди все еще лежать на полу, под столами, тихо воя, рыдая… кому-то тоже плохо, спазмами сводит живот. Они не понимают, что произошло. Просто ужас.

Адель садится рядом, обнимая Йоана, уткнувшись носом ему в плечо. По щекам текут слезы.

— Это правда? — тихо спрашивает он.

— Что? — Адель понимает не сразу.

— Что ты ждешь ребенка? — его голос бесцветный, почти безразличный. Пустота, наконец, достала и накрыла его тоже.

— Да, — говорит она. — Я почувствовала еще вчера, но не была уверена. Но сейчас точно знаю. Да. Я же Тандри, я могу почувствовать жизнь… Почти сразу. Это так удивительно! Словно маленький светлячок внутри меня… Мальчик. Его будут звать Коннор, я видела во сне… Он будет похож на тебя… у него твои глаза…

И невольно улыбается, вспоминая, прислушиваясь к ощущениям внутри. Вместо пустоты потихоньку наполняет тепло.

Йоан откидывается назад, на ступени. Ложится. И смотрит в небо.

— Теперь ты уйдешь от меня, да? В другую жизнь?