Замуж за принца любой ценой

26. Обвинения

— Дура! Куда ты вечно лезешь! — ему хотелось орать, но только шипел сквозь зубы, никто не должен был слышать. — Ты понимаешь, что все это повесят на тебя, и ты будешь виновата?! Тебя не простят!

Адель понимала. Она была готова провалиться сквозь землю, вжаться в стену. Умереть прямо тут на месте.

Она вечно все делает не так.

— Твою мать…! — Йоан со всей силой, со всей яростью ударил в стену кулаком, так, что, казалось, сам замок затрясся… Адель непроизвольно шарахнулась в сторону. На камне осталась кровь. Йоан разжал и снова сжал пальцы, они немного дрожали от боли… дернул плечом.

— Что ты вообще здесь делала? — спросил он. — Лене я могу понять, она запаниковала. Но ты-то что?

Адель мотнула головой.

Как же она теперь скажет? «Ждала тебя. Очень надеялась увидеть хоть раз… еще хоть раз…»

По щекам текли слезы.

Она тихо сползла по стене и села на землю, обхватив колени руками.

Йоан закрыл глаза. Вдох-выдох. Вдох…

Он опоздал совсем чуть-чуть. Принцесса, наверно, только успела покинуть замок, как раз время, чтобы оседлать лошадь. Адель хотела было уйти, но почему-то осталась. Под окнами. Без плаща… Под утро стало совсем холодно.

Зачем она осталась?

Верила, что он вернется, раз обещал. И он вернулся. С принцессой только разминулись. Принцесса сбежала, не дождавшись брата, а досталось ей.

Выдох.

— Прости… — шепнул совсем-совсем тихо. — Замерзла?

Йоан снял куртку, накинул ей на плечи, присел рядом на корточки.

— Пытаюсь понять, что теперь делать, — сказал он.

— Ты еще успеешь ее догнать.

— Ее успею, — злости в его голосе больше не было, лишь горькая усмешка и страшная усталость. — С тобой-то что делать?

— Со мной?

— Иди к себе. Может быть повезет, и никто ничего не заметит. Если тебя начнут обвинять, ты все отрицай. Ты не виновата. Ничего не помнишь и ничего не знаешь. Что бы тебе не говорили, как бы не пугали — не бойся и требуй поединок. Я сейчас прослежу, чтобы Лене добралась до безопасного места и вернусь. Я вернусь, поняла?

— Эленор сказала, валить на нее, если что. Говорить, что она околдовала и заставила меня. Ей ведь это уже не страшно…

— Да, — Йоан с готовностью кивнул. — Очень правильно. Так и говори. Ничего не помнишь, когда очнулась, все уже сделано. И стой на этом. Не позволяй никому лезть к себе в голову, иначе увидят, как было. Никому. Ни киарам, ни королю. Без твоего согласия они не могут… Ты умеешь держать оружие в руках? Хоть немного?

— Оружие?

— Не бойся, драться тебе не придется. Просто, если не умеешь совсем, это будет выглядеть странно. Не важно… Все равно говори. Если нужно будет доказать свою невиновность, требуй испытание поединком. Поняла? — он говорил быстро и очень настойчиво. — Это не здесь, придется вернуться в Несбетт. Будет время. Я успею вернуться. Я смогу защитить тебя.

— Защитить? — Адель казалось, она не понимает чего-то важного. — Не сможешь. Ведь я виновата. Защитить можно только правду. Боги покарают тебя, если ты войдешь в Круг! Тебя убьют.

— Нет. С богами можно договориться. Я знаю как. Ничего не бойся. Что бы тебе ни говорили, чем бы ни пугали, что бы ни пытались доказать — не бойся. Требуй поединок. Я успею вернуться. Обещаю. Ты мне веришь? Веришь? Только пожалуйста, больше ни во что не влезай, хорошо? Просто сиди и жди меня. И ничего. Ты ничего не знаешь и ни в чем не виновата. Договорились? Дел?!

Адель кивнула.

Наверно, только сейчас она поняла, как все страшно и серьезно может быть на самом деле. Все уже сделано и назад пути нет. Она попалась… Еще можно надеяться, конечно…

— Ничего не бойся.

Он чуть подался вперед, глядя ей в глаза… Адель даже показалось, сейчас он поцелует ее на прощание. Не поцеловал. Быстро поднялся на ноги.

— Ничего не бойся. Все будет хорошо. Я успею… Дел, я… — он вздохнул. — Я побежал догонять Лене, пока она ни во что не влезла.

Они пришли утром. Все сразу.

Адель чувствовала, что так будет. Ждала. Сидела на табуретке у окна, сложив руки.

Еще на рассвете, по шуму со двора, по суете, поняла, что побег принцессы обнаружен. Значит, скоро придут к ней.

Было страшно до обморока.

И они пришли. Король, Ришерт Локхарт — хозяин замка, Роналд, Тавиш и даже Дон Локхарт вместе с ними. Гвардейцы.

— Адель! Ты помогла бежать моей дочери? — с порога объявил король.

Адель закрылась от него изо всех сил. Никаких мыслей, ничего лишнего. Он не должен знать. Кроль был в ярости. Но его ярость была холодна, как острие клинка. Никакой поддержки от него больше не будет.

Она поднялась на ноги, тихо поклонилась, приветствуя, как подобает.

— Я ничего не знаю об этом, Ваше Величество, — голос не подвел, вышло спокойно и убедительно.

Не бояться…

— Погоня за ней отправлена, — сказал король. — Скоро вернут, и все станет известно. Не усугубляй свою вину ложью. Сегодня утром стража видела, как ты покидала замок. Думаю, это была Эленор. В твоем плаще, на твоей лошади. Я знаю, с кем она собиралась бежать. С Шоном Ойгригом. Вчера ты разговаривала с ним, Доунан видел. Ты просила Роналда уговорить принца Валерио поехать сюда. Отсюда легче бежать, чем из дома, меньше охраны, больше людей и суеты. Не стоит отрицать. Лучше сознайся, и наказание будет не столь сурово. Но даже то, что ты знала о побеге и не сказала ничего — уже предательство.

Она виновата, как можно такое отрицать?

Наказание… вряд ли смерть. О, боги… Адель понимала, что ноги подкашиваются. Если она сознается, то не смерть точно. Изгнание? Вряд ли только это. Наказание за предательство короны должны видеть все. Ее могут раздеть догола и выпороть кнутом на площади. На глазах у всех. С женщинами, по закону, поступают именно так.

Лучше смерть. Проще.

Никакой поединок ей не поможет.

Может ли она верить Йоану?

— Я ничего не знаю, — сказала Адель. — Я не виновата. Боги свидетели.

— Поединок? — Рон кривил губы, это была то ли ухмылка, то ли гримаса презрения. — И кто же будет тебя защищать? Твой брат? Или, может быть, твой дядя? Против Дона Локхарта? Кто этот самоубийца?

Они остались с Роном вдвоем. Гвардейцы за дверью. Теперь Адель будут охранять, и пускать к ней кого-то только с разрешения короля. Рону можно прийти к ней. А вот Тавишу нет.

— Ты тоже не веришь мне? — вместо ответа спросила Адель.

— Я? С какой стати я должен тебе верить? Это даже не твоя идея. Ты бы сама не додумалась до такого. Может быть, скажешь, кто обещал защищать тебя?

Рон ухмылялся. Ему не нужен был ответ, он и так знал.

Но отступать поздно. Рассказать это, значит рассказать еще больше…

— Я сама буду защищать себя, — сказала Адель. — Меня учили драться. Я невиновна, поэтому боги должны помочь мне.

— Ты хоть понимаешь, что тут на самом деле решают боги? Или ты не веришь в их силу и их волю? Ты никогда не видела сражения в Круге? Нужно быть на самом деле невиновной, чтобы победить. На самом деле, Адель!

Усмешка в его черных глазах пугала. Адель пыталась закрыться от него, изо всех сил, но никак не могла сосредоточиться. Паника все равно прорывалась на поверхность. Умеет ли Рон читать мысли?

— Я невиновна… — шепнула она.

— Ты упряма! Только и всего. Я же вижу твое смятение и твои сомнения, думаешь, можешь что-то скрыть от меня? Ты должна ему верить, и он защитит тебя? Так? Не нужно быть Бренанном, чтобы видеть это. Я достаточно знаю тебя и своего брата, чтобы просто сложить очевидные истины. Он обещал? И велел тебе стоять на своем? Он договорится с богами! О-оо! Харалты умеют! Ты хоть понимаешь, что боги ничего не дают просто так? Нужно что-то отдать, чтобы получить взамен победу. И если ты виновата, то отдать нужно действительно много. А что может отдать человек, у которого ничего не осталось? Даже собственной жизни. Пять месяцев? Или уже меньше? Это же не имеет обратной силы, он успел продаться и так… Стоит назначить поединок на начало весны, это совсем не сложно — пока мы вернемся домой, пока соберем судей, пока рассмотрим все обстоятельства… И тебя просто некому будет защищать.

Адель не понимала. Но было невыносимо страшно.

Сердце останавливалось и дрожали руки.

Рон шагнул вперед. Потянулся к ней… Его ладони на ее талии… Его глаза завораживали.

— А если он не вернется? — спросил Рон. Он его голоса пробирал озноб.

Вернется.

«Верь мне». Она будет верить. Йоан вернется.

Адель молчала. Она не вправе сказать это вслух.

— Шлюха!

Вспышка. И хлесткая пощечина. Так, что потемнело в глазах. Боль отдалась в зубах, в шее… Адель вскрикнула, попыталась дернуться назад. Но он держал ее. Нет, Рон не ударил, он все так же обнимал ее за талию, не пошевелившись, и лишь еще крепче прижимая к себе. Но это… Щека горела по-настоящему, хоть пощечина была только в голове.

— Шлюха, — шипел он сквозь зубы, его ноздри раздувались, и даже лицо становилось совсем звериным. — Ты хоть помнишь еще, что ты моя невеста? Или всем давно плевать?

Вдруг оттолкнул ее.

Быстрым широким шагом подошел к кровати, поднял подушку, вытащил куртку Йоана, которую она пыталась спрятать. Адель вздрогнула. Не нужно было приносить сюда… Йоан так и оставил ей, накинул ей на плечи, чтобы она согрелась, и убежал догонять Лене… Нужно было бросить еще в саду? Адель просто растерялась, не знала, что делать. Она пыталась спрятать…

— И что он делал в твоей спальне? — хриплый голос Рона почти дрожал от ярости. — Доказывал свою верность? Терять ему все равно нечего, так почему бы немного не развлечься? «О, Адель, ты же подаришь мне немного любви и немного счастья напоследок!» Так? Верь мне?! О! Ему так легко верить! Невинный мальчик с тяжелой судьбой. Кто же ему откажет? Болтать он умеет! Столько красивых слов о любви. Ах, его бабка с дедом женились по любви и до сих пор так любят друг друга. Ах, его мать отдалась отцу от большой любви, пожертвовав жизнью. Невероятное счастье! Его милая сестричка должна сбежать с каким-то безродным недоноском, жить в нищете под забором и просить милостыню, и это будет куда благородней и принесет ей больше счастья, чем выйти замуж за принца Ауэгды? Ты видела этого принца? Да половина девушек при дворе пускает слюни глядя на него, надеясь на один только взгляд. Я понимал бы, если ее бы хотели отдать за старого жирного урода. Так нет же. Ах, без любви! Да откуда взяться этой любви, если голова забита одной дурью. Лене шарахалась от этого Валерио заранее, даже не пытаясь взглянуть на него и хоть немного узнать, поговорить. Может, он ей бы понравился? Хоть попытаться. Нет! Бежать скорее! И что ее теперь ждет?

Адель молчала.

Ярость и ненависть Рона была совершенно честной.

Как бы там ни было, но Рон тоже честно переживал за сестру. У него было свое представление о ее счастье, но это не делало его чувства менее искренними. Он не помогал принцессе бежать, и даже пытался удержать ее, потому, что желал ей добра. Правду она видела. Как Тандри — все скрытое, и как Мор — все как есть.

Это смущало…

У Рона была своя правда.

Куртку Йоана он бросил на пол, пнул ногой.

— Болтать о любви просто, — с желчью говорил он. — Ты хоть знаешь, что он перетрахал всех девушек при дворе? Ни одной, наверно, не осталось… Разве что Исбел. Но с Исбел просто опасно, она реально убить может в порыве страсти, уж я знаю. А он всегда предпочитал развлечения попроще, Исбел ему не по зубам. Я уж молчу про бордели, из которых он просто не вылезал. Все от большой любви, наверняка! Ему на все плевать. Даже на королевские приказы. Его отправили с важной миссией в Кайдар. От этого зависит жизнь и благополучие многих людей, уж болтать и вести переговоры он умеет как никто другой. И что? Ему плевать. Ему важнее личные дела. Ты веришь ему? А вот отец давно не верит. А то, что с Ауэгдой теперь будут проблемы из-за него, из-за побега Лене, его тоже не волнует?! Иногда мне кажется, что и ты ему не нужна. Лишь одна из многих. Ему просто доставляет удовольствие месть мне. Это как выставить меня идиотом на турнире. Он герой, конечно! А я дерьмо… Нужно выбросить копье, чтобы у меня появился хоть шанс на победу! Да, только так! Соблазнить мою невесту, наобещать ей непонятно что, а потом скомпрометировать так, что дальше некуда. А меня выставить рогоносцем еще до свадьбы. Вполне в его духе! И ускакать в туман. А потом еще, очевидно, геройски погибнуть на глазах у всех! Думаешь, ради тебя? Это сделало тебя счастливой? Хоть немного? Сомневаюсь. А с поединком он зарвался окончательно.

Адель молчала.

Рон подошел к ней. На этот раз не пытаясь дотронуться и обнять. Просто стоял рядом. Все, что накопилось — выплеснулось разом. Вся ненависть.

— Я тоже могу тебя помочь, — сказал он. — Не поединком, без всего этого божественного пафоса, куда проще. Мы просто скажем, что всю ночь были вместе. Ты не помогала принцессе и ничего не знала, потому, что была со мной. Не сказала сразу, потому, что мы еще не женаты, такое не стоит говорить при всех. Но пренебрегать такой правдой не стоит. Жизнь дороже. Думаешь, отцу доставить удовольствие наказать тебя? Или ему доставит удовольствие сметь старшего сына? Как бы там ни было, но Йоан его сын. Только Локхарты настаивают. Они хотят крови, потому, что Валерио уже объявил, что раз принцесса сбежала, он больше не останется здесь. И возьмет в жены Бритти Олстер, наследницу Керкуби, он уже заключил с Калумом все договора. И брачный, и торговые и все, что только можно. Заранее. Он знал. А Бритти — невеста Дона. И Дон не хочет прощать. Ришерт не хочет. И все это в их доме. Ты, сама по себе, никому не нужна. Скажи, что была со мной. И, если не избежишь наказания совсем, то, по крайней мере, кара не будет суровой. Я помогу тебе. Ты согласна? Только нужно сказать сейчас, не тянуть. Иначе будет поздно.

Он подошел совсем близко. Улыбался, глядя ей в глаза. Сверху вниз, Адель вдруг почувствовала себя такой маленькой и беспомощной рядом с ним. Ей нужна защита… Она и правда не хотела ничего плохого… Это так просто.

— Просто поцелуй меня, если согласна. И я пойду защищать тебя. Ты же почти моя жена.

Его глаза хищно поблескивали.

— Мы уже были вместе, помнишь? — говорил он. — Тебе же понравилось. Почему бы не сделать это снова? И все будет хорошо.

Чуть наклонился к ней. Ожидая.

И никто не умрет. Как можно не согласиться?

Кому она верит больше?

— Нет, — сказала Адель.