Замуж за Чернокнижника

Глава 21. Мелодия счастья

Радость наполняла светлым чувством сердце и душу ещё очень долгое время после тех событий, когда всё закончилось для нас удивительно хорошо. Удача улыбалась нам, позволяя насладиться обретением друг друга, но вечер судного дня для наших отношений запомнился длительным возвращением домой и усталостью. Неимоверной усталостью, которая оказалась сильнее всех чувств, вместе взятых. Короткие минуты отдыха вместе, когда уже не нужны слова, когда молчание вдвоём притягивает так же сильно, как и общение, нежелание отпускать друг друга из объятий и сон. Сон рядом с любимым. Крепкий и спокойный.

Зато утро следующего дня началось неожиданно бодро с заливистой мелодии входящего звонка. Мобильный, чёрт его дери! Мобильный телефон, оставленный со включённым звуком где-то на кухне внизу. Кто-то настойчиво пытался пробраться через пространство к любимому, крепко спящему рядом со мной.

Открыла глаза и посмотрела на него. Казалось, его ничто и никак не могло потревожить. Прикоснулась нежно губами к кончику его носа, прислушиваясь к размеренному дыханию, и начала ползком выбираться из кровати, чтобы заткнуть устройство, мешающее ему спать. Когда одна нога оказалась на полу, а вторая ещё была на кровати, внезапно почувствовала, как в меня вцепились обеими руками и отпускать никуда не собираются.

— Ты куда? — промурлыкал бархатным голосом, каждый раз сводящим меня с ума.

— Телефон звонит.

— Ну и что.

— Вдруг там что-то срочное, — улыбнулась, чувствуя, как меня медленно возвращают под бок обратно.

— Ну и что, — губы Алана прикоснулись к моему виску, щеке.

— Спать тебе мешают.

— Ещё как мешают, — губы отправились к моему подбородку, дальше по шее вниз, прокладывая дорожку ниже.

Пальцы начали приспускать бретельки ночной шёлковой рубашки, открывая доступ к другим, до этого закрытым частям.

— Судя по их настойчивости, нас возьмут измором, — улыбнулась от нежной щекотки, всё ещё делая попытки высвободиться из объятий, сама не замечая, как оказываюсь всё глубже в них. — Или это сделаешь сейчас ты, но со мной…

— Мммм… — не стали со мной больше разговаривать, зато завели диалог с моей левой грудью, нежно посасывая и покусывая сосок.

— Мммм… — выгнулась от приятных ощущений ему навстречу. — Продолжааай…

В разговор включилась правая грудь, получающая наслаждение от мягких, уверенных прикосновений. Судя по живому общению, им там, втроём, было очень хорошо и не скучно, пока я мучилась от любопытства и усиливающегося возбуждения. Долгожданная тишина от гаджета наступила в момент моего громкого хриплого и протяжного требования переходить к более решительным действиям.

Нега от взаимных ласк, расслабляющая наши тела. Его тёплые ладони, ласкающие меня настойчиво и неистово, превращали меня в расплавленный жаром металл. Шелковистая смуглая кожа под моими руками, которой хочется наслаждаться и наслаждаться. Литые мускулы идеального тела. Сильный, красивый, любящий… Мой. Только мой.

С каждой минутой он вводит меня в исступление всё сильнее, всё больше. Ещё чуть-чуть, и я от страсти взорвусь на миллиарды мелких осколков мучительного желания ощутить в себе этого мужчину, отдаться ему целиком, без остатка и навсегда… Моё тело кричит ему: «Жарко! Пожалуйста! Вся горю! Давай!»

— Ааал…

Прошу любимого, ловя пересохшими губами тёплое, порывистое дыхание, пытаясь ускорить его действия. Смотрю на него затуманенным от счастья взглядом и вижу взаимность в карих глазах. В самых родных, самых лучших глазах на свете. И замечаю, как в секунду в них загорается коварный, опасный, но очень ласковый огонёк.

С опозданием понимаю, что сейчас что-то начнётся. Меня трясёт от нетерпения, я извиваюсь под ним, а он… Изверг, сексуальный садист и маньяк начинает развлекаться:

— Где будем гулять нашу свадьбу? — спрашивает, хитро улыбаясь. — В этом городе или в другой стране?

Искуситель! Он отвлекает сам себя. Не хочет сорваться, но продолжает меня возбуждать, каждым касанием приближая к острой грани яркого вожделения.

— Где-нибудь на море? — и продолжает играть с моей чувствительной точкой там, внизу, слегка надавливая на неё, отпуская, лаская её круговыми, нежными движениями. — Или в горах?

— Вссё равно, — всхлипываю. — Возьми меня! — упрашиваю его переходить к более решительным действиям.

— Как это всё равно? — недоумевает он с хитрой улыбкой, усиливая натиск и напор.

Спускается пальцем ниже, слегка проникает внутрь, показывая мне, какая я уже влажная вся для него.

— Даввай поппозже ппоговорим, — прошу его, но он улыбается.

Пытаюсь выкарабкаться из его сильных, тигриных лап, но безуспешно. Ну точно, здоровый кот играет со своей добычей.

— А платье вместе поедем выбирать?

— Так нечччестно, — выдыхаю со стоном, разрываясь от нетерпения.

Он подловил меня в такой момент, когда нет сил о чём-то думать. Какая может быть сейчас свадьба, платье и всё остальное, когда мне нестерпимо хочется быть с ним? Причём в прямом смысле скорее, чем в переносном.

— А на мои вопросы не отвечать разве честно? — шепчет он мне на ухо, заставляя меня взвыть от новой волны бешеных мурашек.

— Ккакие вопросы?

Мне так хочется побыстрее прекратить разговоры, что я готова отвечать на всё быстро и со всем соглашаться.

— Ты выйдешь за меня?

— Ааааа, — хочу сказать ему «да», но вылетаю на вершину мощного блаженства.

— Это да или нет?

Он коварно прикусывает мою верхнюю губу, и жгучая волна начинает разливаться по телу с ног до головы, наполняя приятной тяжестью каждую клеточку.

— Даа, — мой крик — это крик согласия и оргазма этому отъявленному вип-настырному любимому.

— Хорошо, — и, удовлетворённый своей победой, он начинает закреплять результат.

Проникает в меня нежно, уверенно, не спеша. Он позволяет мне почувствовать каждый миг нашего с ним единения, даёт мне понять, что я создана для него. Уже не удивляюсь его выдержке и наслаждаюсь им. Он врывается в меня всё глубже, быстрее, всё более жадно.

— Какая ты тугая, — шепчет в порыве, изнемогая от страсти.

Он ждёт, когда неотвратимая вторая волна накроет меня с головой, низвергая в пучину чувственной эйфории, чтобы улететь вместе со мной от сладкого наслаждения. Мой стон и его стон, мой удар сердца и его удар, мой вдох и его выдох в унисон, тесные объятья и нежные, мягкие ласки — так душа тянется к душе, так нас объединяют желание быть вместе и любовь.

Немного позже, когда мы пришли в себя от очередной вспышки страсти, помноженной на счастье, я обратила внимание на его повязку. Приподнялась, легко коснулась пальцами бинта, обеспокоенно спросила, глядя ему в глаза:

— Болит?

— Нет, — вижу, как он улыбается.

Рана оказалась поверхностной. Пуля каким-то непостижимым образом прошла по касательной, оставив царапину на левой стороне в области сердца.

— Тебя ведь могли убить, — содрогаюсь от ужаса, добавляю:

— Прости меня, — и замечаю, как его улыбка становится хитроватой.

— Могли… Но бесы помогли, — и, увидев мой недоуменный взгляд, поясняет. — Они оказались не готовы легко отказаться от тела, доставшегося им для возмездия. Немного изменили реальность.

Я вспомнила того, другого Алана и вздрогнула, моё сердце забилось чаще. Ни за что бы не хотела там оказаться вновь, и ему, скорей всего, неприятно об этом вспоминать.

— Что случилось, Юлёк?

— Неважно… — ответила ему и снова оказалась под ним.

Он навис надо мной, глаза сердитые.

— Юлёк, недомолвки не раз приводили нас к неприятностям. Будешь дальше молчать, и я тебя выпорю, — мои глаза расширились от удивления. — Сначала ремнём, потом во всех непотребных позах и не посмотрю, что ты беременна.

— Уверена, в позах мне понравится больше, чем ремнём, — пискнула под ним, пытаясь сменить его гнев на милость, и растерянно отметила про себя, что обрадовалась и… возбудилась? Да, мне приятно его желание вести наши отношения! Как это здорово — иметь возможность довериться умному, сильному, любящему тебя человеку.

— Рассказывай, что тебя обеспокоило, — потребовал вип-командир.

— Там, вчера, когда я подошла к тебе… Другому… Это ты проверял меня на доверие и любовь?

— И да, и нет, Юлёк, — серьёзно ответил он. — Я был ими, они жили мной. Высшая форма одержимости.

— Ты бы вернулся, если бы я не пошла туда? — Снова поёжилась, вспоминая сумрак.

— Планировал, — Алан хитро улыбнулся. — Мой дух отдыхал в защитном поле, которое создал для меня Орден.

— То есть ты… специально… меня… туда? — я медленно начала закипать.

— Ну как тебе сказать, — лукавые огоньки в глазах подсказали, что этот вип-жучара меня проверял! — Перед тобой была моя худшая сторона, — он нежно поцеловал меня в сомкнутые губы и посерьёзнел. — На самом деле, если бы не твоя жертва во имя доверия, всё могло бы закончиться гораздо плачевнее. Твоя любовь придала мне сил.

Вспомнила розовое свечение, которое уберегло меня от Легиона, и улыбнулась ему.

— Там я увидела и твою любовь…

— Что ты увидела? — вдруг нахмурился он.

— Любовь…

— Где увидела?

— Розовую дымку, укутавшую меня от них. Там, в темноте….

— Оооо, Юленька, — многозначительно произнесло любимое вип-коварство, — ты меня беспокоишь… По-моему, тебя надо показать врачам.

Он на что намекает? На сумасшедший дом? Это кому ещё туда надо — одержимость, раздвоение личности! А я всего лишь что-то там увидела, неизвестно где! И взорвалась изнутри, вылезла из-под него и запрыгнула сверху, готовая устроить ему «тёмную».

— Каким ещё врачам? Алан, чёртов вип! Ты хочешь сказать, что меня не любишь и мне всё привиделось?

Он весело засмеялся:

— Ну ты же беременна, я беспокоюсь, — сделал вид, что другое имел в виду.

Быстро сел, прижал к себе крепче, полностью укутав своими объятьями. Нежно прикоснулся губами к моему виску и горячо зашептал:

— Люблю, Юлёнок. Сильно люблю, — шёпот сменился ворчанием. — Но ещё раз меня не послушаешь или сбежишь… Пеняй на себя. Я тебя предупредил.

— Не сбегу, но…

— Юля, — услышала угрожающий рык.

— Я вообще-то есть хочу, — надулась, закапризничала, нахмурилась.

Я же беременна! Имею полное право. Попал ты, мой любимый вип! Весело засмеялась.

— Ух, точно! — Алан тут же слетел с кровати, сметая с неё и меня. — Быстро в душ и завтракать. Или обедать, — улыбнулся, награждая поцелуем мою переносицу. — Я даже не знаю, который сейчас час. Времени рядом с тобой просто не существует.

Дальше меня пытались накормить за двоих, посмеиваясь над моими попытками отвертеться. Такими темпами я превращусь в маленькую беременную хрюшку с последующим перерождением в дойную коровку. Омлет, бекон, сыр, йогурты, чай без молока. Интересно…

— Алан, скажи мне, пожалуйста, — задумалась, пережёвывая кусочек булочки.

— Ммм?

— Вот от колдовской магии молоко киснет.

— И что?

— Нашему ребёнку придётся кефир из моей груди сосать? — прыснула со смеху, заметив, как он чуть не поперхнулся от неожиданности моего мышления.

— Не знаю, Юль, ― его обескураженный взгляд лишь добавил веселья.

Встала, собрала посуду со стола, сложила в раковину. Пусть походит, подумает. Тут же сама задумалась и загрустила. Пошутила, называется. А вдруг перегорит с таким папашей?

Вип-разрушитель переживаний тихонько подкрался ко мне сзади и обнял меня, поглаживая мой животик:

— Молоко скисает от демонического присутствия. Не переживай, их не будет рядом с моим сыном, пока он не обретёт силы им противостоять.

— Сыном? — я развернулась, заглядывая в его глаза. — А если это девочка?

— Исключено, — упёрся вип-любимый осёл.

— Ну а если, — я насупилась, фыркнула. — Что, у вас, колдунов, девочек надо отдельно заказывать? Или девочки не в почёте?

Ещё больше насупилась, наблюдая, как вип-любитель мальчиков начинает веселиться.

— Мне неважно, кто родится, Юлёнок. Главное, он будет наш. И девочку родим потом, — поцеловал в губы, — если захочешь, то сразу трёх.

Настала, видимо, моя очередь давиться кашлем. Только не от еды, а от услышанного.

— Нннет, сразу не надо.

Чёрт возьми! С ним надо осторожнее! Мало ли чего удумает. Как начну рожать ему в год по ребёнку! Вот злыдень чернокнижный! Хотела ему сказать всё это вслух, но вновь зазвонил телефон. В этот раз хозяин гаджета ответил:

— Привет, — он смотрел на меня, сосредоточенно слушая абонента. — Нашли? Погоди.

А затем обратился ко мне, проясняя:

— Женя. Во время зачистки на базе нашли твою сумку. Она уже у нас вместе с разбитым телефоном. Данные попробуют восстановить, — он на миг замолчал.

— Хорошо, — обрадовалась я. — Там же мои документы!

— Документы, кошелёк на месте? — снова вернулся к Жене. Через минуту сказал ему:

— Плохо. Знаешь, что делать? Хорошо. До связи, — скинул вызов и задумался.

— Документов нет.

— Как нет? — нахмурилась.

— Сумку кто-то распотрошил и выгреб из неё всё ценное. Документов тоже нет.

— Кому это было надо? — Внезапно почувствовала беспокойство, подошла к своему защитнику и прижалась покрепче.

— Не переживай, котёнок. Никто не посмеет навредить тебе или нашему ребёнку. Я позабочусь об этом. — И я поверила ему. Он дарил безопасность.

Алан Кассий

Он никогда не думал, что беременность — это так важно и сложно. Нет, конечно, он прекрасно знал, что женщины в интересном положении — создания капризные и очень ранимые. Но когда дело касается какой-то там знакомой или незнакомой дамы — это одно, и совсем другое — первая беременность и Юля.

Всё началось на море. Медовый месяц на острове. Уютное шале на берегу под пальмами, лазурная вода и белый песок. Романтичные прогулки по пляжу, ужины в местных ресторанчиках на берегу, незабываемый страстный секс. Первые дни протекали как в сказке. А потом… на пятый день пришлось вернуться в город с лазурных берегов. Усилился токсикоз. Решила, что из-за климата и кухни. Вернулись. Тошнить слабее не стало. Месяца два примерно ела через силу и хотела на море обратно, с завидной регулярностью останавливая его при покупке авиабилетов. В конце концов он перестал их покупать, делая вид, что выполняет желания. Но когда обман вскрылся — она, наконец, собралась — он остался без сладкого с нахмуренной, обиженной девчонкой. Пятнадцать роз и куча обещаний так больше не делать конфликт урегулировали на два месяца вперёд, ровно до посещения врача. Между прочим, третьего по счёту.

От первого избавились в самом начале, потому что врач умудрился настаивать на творожной диете. Это уже потом, после двухчасового выяснения, он узнал, что творог она не любит, кальций ест в таблетках, и в клинику ездить далеко.

Второй, примерно тогда же, пришёлся не по душе, потому что он не проникся тем самым тёмным пятном на картинке во время ультразвукового сканирования. Врач посмеялся вместе с ним над её усилиями объяснить, что здесь вот находятся ножки, а здесь ручки у их будущего сына. Ему ничего не было, кроме ответных шуточек и обещаний следующего УЗИ, но к врачу она больше не поехала.

А вот третий… Запретил ей перелёты как раз тогда, когда они собрались в Париж на престижную выставку. Он захотел слетать туда сам, на день. Предложил привезти фотографии, пару картин, которые ей понравятся, чем вызвал море слёз и негодования.

Выяснилось через час, что Париж ей не нужен, а вот он её бросить захотел, отдохнуть, потому что она стала вредной и некрасивой. Романтичный ужин в уютном ресторанчике, море поцелуев и любви превратили колючую розу с шипами в ласковую и покладистую девочку. Его кошечка спрятала коготки и занялась обустройством детской комнаты, планируя всё на два года вперёд. Врача менять тоже не стала, согласившись, что лучше не рисковать и доносить ребёнка спокойно.

Страшно представить, как она будет выбирать няню, со всей дотошностью копаясь в её биографии и послужном списке, похлеще службы безопасности престижного банка.

Вчера она захотела ежевику. Свежую, ароматную, сладкую. В январе! Нашли замороженную, привезли. Не то! Скормили племянникам, потому что ей до слёз захотелось их повидать. Она с ними давно не общалась. Целых три дня! Весь вечер он подозревал, что ежевика была лишь поводом для встречи с Янкой. Это смешило, но он принял правила её игры.

Слёзы! Последнюю неделю через день. Как ты меня терпишь, бросишь меня скоро, я толстая становлюсь, вся больная. Это у неё ноет живот, подстраиваясь под растущего сына. Тут же смеётся — вот рожу ребёнка, стану красивее! Будешь потом локти кусать. Конечно… Отпустит он её, как же… Пусть даже не надеется.

Алан, — то, Алан, ― это. Адовы демоны! Временами эта девчонка пользуется своим положением по полной программе, но когда она смотрит на него со счастливой улыбкой на губах, он забывает обо всём и вновь готов потакать её капризам, втайне надеясь, что когда-нибудь это закончится. Вернее не когда-нибудь, а ровно через четыре месяца.

Так и сейчас, увидел её, слегка округлившуюся, с выпирающим животиком, удобно устроившуюся на диване с новой книжицей в руке — и растаял. Подошёл, сел рядом, положил руку на живот, чтобы вдруг, неожиданно, первый раз почувствовать первый удар, толчок ручкой или ножкой их сына.

Посмотрел на неё, счастливую, и на душе стало тепло:

— Он поздоровался с тобой, папочка, — мягко протянула она.

— Слышал, — улыбнулся ей, прислушиваясь к шевелениям, к таинству.

— Хочу, чтобы он был похож на тебя. Сильным, умным, смелым… Самым лучшим, таким… как ты, — прошептала ему нежно, дотягиваясь до губ и целуя, не сводя взгляда, наполненного любовью и обожанием.

В этом взгляде он тонул ежедневно, с радостью и наслаждением. Пока вновь что-нибудь не случалось.

А как он перепугался, когда она недавно подскользнулась! Чуть не уволил садовника за то, что плохо почистил дорожки! Весь вечер, ночь и весь следующий день беспокоился за её здоровье, отвёз к врачу и… Париж обломился.

Ещё он точно знал, что будет рядом со своей девочкой до тех пор, пока нужен, пока она хочет видеть и слышать его, пока нуждается в его поддержке. Сейчас он был по-настоящему счастлив. Безмерно и бесконечно.

Алан спустился в кухню, когда звонок входящего вызова оторвал его от тёплых мыслей о собственной семье. Посмотрел на незнакомый номер, понимая, что знает того человека, с кем будет сейчас разговаривать. Нажал кнопку ответа, услышал знакомый баритон:

— Добрый день, Алан. Артамонов вас беспокоит.

— Слушаю, — ответил, слегка напрягаясь.

— Хотел принести свои извинения за то, что не отблагодарил вас раньше, — начал нести какую-то чушь этот бизнесмен и бандит по совместительству.

— В смысле?

— Жена клиента сегодня рассчиталась по последней сумме задолженности своего скоропостижно скончавшегося мужа. Она взяла на себя обязательства по выплате долга, — ухмыльнулся в трубке собеседник.

— Рад за вас, — сухо сказал, надеясь прекратить разговор.

— «Центавр Банк», платиновая «Ввиза» на ваше имя до востребования лежит у вип-менеджера с оплатой за ваши услуги, — лаконично отчитался Артамонов. — Всего хорошего и ещё раз спасибо, — и сбросил звонок.

Он хмыкнул. Неожиданный поворот, при том, что в этот раз он ровным счётом ничего не сделал. Скорее, наоборот, всё испортил, все эти месяцы готовясь принимать претензии клиента. Удачное стечение обстоятельств по воле случая в очередной раз показало ему, кто на самом деле главный на этом празднике его жизни. Впрочем, как и в жизни любого человека.

Улыбнулся, подхватил вазу с яблоками и отправился на второй этаж. Побаловать свою любимую витаминами. Тем более, что эти фрукты держали первое место хит-парада желаний вот уже восемь недель.

Прошло 4 года…

Самолёт шаркнул шасси, приземляясь на аэродроме провинциального города, куда мы прилетели семьёй на выходные. Это путешествие оказалось для меня не только волнующим, но и наполненным впечатлениями. Алан захотел показать места, где вырос, познакомить с людьми, которые помогли ему стать тем, кем он стал. На выходе из здания аэропорта нас уже ждал чёрный тонированный автомобиль и молодой мужчина. Что-то неуловимо общее проскальзывало между ним и моим мужем. Может быть, проницательный взгляд, может быть, внутренняя сила, которая чувствовалась на расстоянии.

— Добрый день, — поздоровался парень, уважительно наклоняя голову. — Валай.

— Очень приятно, — подала ему руку, заметив любопытный блеск в тёмных глазах. — Юлия.

Крепкое рукопожатие мужчин в приветствии, и мы в пути, быстро удаляемся от города в непроходимые леса. Однообразный пейзаж буйной растительности, неспешный разговор мужчин, Тимочка, уснувший на моих руках, погружают меня в прошлое.

Я улыбаюсь, вспоминая, как рожала его, своё сокровище, три с половиной года назад.

Переживания Алана, пока шли схватки, надо было видеть. Весь извёлся, пытаясь дышать вместе со мной. Стоял, сидел и подвисал, используя все самые непотребные позы для облегчения болей, пока не разъярился на природу-мать. Неугомонный отец поднял на уши всех врачей и заставил их плясать вокруг меня, надеясь, что так муки быстрее закончатся. Медперсонал клиники был в ударе. Особенно Янка. Она разрывалась между гордостью за такую заботливость по отношению ко мне и желанием надрать ему уши — настолько он мешал врачам.

Роды прошли гладко и довольно быстро. Его лицо… Я помнила его, такого счастливого и вдохновенного, когда он взял ребёнка на руки, прижал к себе, поцеловал. Алан посмотрел на меня с такой нежностью и благодарностью, что я захотела родить ему, как минимум, ещё раз.

Когда сыночку нашему исполнился год, в день его рождения нас пригласили на свадьбу. Янка и Женька решили пожениться, как только сестра развелась. Я до сих пор смеюсь, когда вспоминаю ту памятную, эпическую встречу будущего с бывшим.

Мы сидели на кухне у сестры, когда в дом ввалился нетрезвый Артём. Он бодро прошёл на место, которое раньше занимал за столом, и чинно расселся, вдруг обнаружив грязную тарелку перед собой.

— Чё эта? — спросил по-хозяйски, уткнув руки в бока.

— Жених оставил, — ответила ему Янка.

Понятное дело, мы с Кассием быстро «запаслись поп-корном», посмеиваясь от предвкушения. Зрелище ожидалось то ещё!

— Кто такой? Почему не знаю? Чем занимается? — вдруг набычился Артём, выпячивая обиженное эго перед нами. Резко встал и начал напирать на Янку, пытаясь заявить на неё права. Муж в законе, не иначе! Подумаешь, не живут…

— Скрипач он, — хихикнула Янка.

— Скрипааач? ― вдруг зарычал обманщик. ― Ты же замужем!

― Скажи, пожалуйста, вспомнил, — засмеялась сестра, наблюдая за спиной Артёмки выросшую в дверях гору мускулов трепетного любителя Чайковского. — Хорошо, что пришёл. Мне развод нужен.

— Хрен тебе, а не развод! — возопило женатое чудо и слегка приподнялось над полом. Всего на несколько десятков сантиметров. Вернулось на пол, развернулось и сникло. Открыло рот, закрыло, выдохнуло:

— Ты кто?

— Скрипач, — довольно улыбнулся Женя. — И жених твоей бывшей жены.

— Кккакой жены? ― вдруг начал заикаться незваный гость.

— Бывшей, — рявкнул на него Янкин рыцарь. — Завтра пойдёшь в муниципалку и подашь на развод, понял?

— Ппонял…

― Пока я добрый, — грозно возвышался над ним Евгений, — в знак уважения к ней и вашим общим детям.

— Сппасибо, — еле выдавил из себя Артёмка, сменив гнев на вежливость. — Всего хорошего, — казалось, протрезвел и быстро смылся. Сбежал, не получив заслуженные аплодисменты.

Мы дружно предположили, что к старой новой козе.

Петька Маринов нашёл себе девушку. В этот раз, по словам Усачёвой, кстати, продолжающей прожигать жизнь, он оказался более напористым. Настолько, что растит двойняшек, — рыжих-рыжих, таких же, как сам.

Малыш заворочался на моих коленях и распахнул глазки. Машина притормозила перед массивными вратами.

— Приехали, — обернулся мой любимый и широко нам улыбнулся. — Тимур, ты проснулся? Пора тебе познакомиться с очень хорошими людьми.

Огромный двор, похожий на стилизованное старинное поселение, что открылся моему взору, представлял собой площадку, заполненную по краям небольшими строениями.

— Бывший монастырь, — пояснил Алан, помогая мне выйти из машины и подхватывая на руки сына. — Пойдём за мной.

Мы шли по направлению к небольшому храму, когда кованые двери открылись, и на пороге появился седовласый, но крепкий мужчина очень приятной наружности в одежде свободного покроя. Он улыбался, глядя на нас и показывая всем своим видом, что ждал нас в гости.

— Ярад, — Алан отпустил Тимура и крепко обнялся с мужчиной, повернулся ко мне:

— Познакомься, Юлёк, — мой учитель. Заменил мне отца. Ярад, — моя жена.

— И маленький тигр, Тимур, — улыбнулся мужчина, протягивая руку мне, а затем подхватывая на руки ребёнка. — Ну что, пойдёмте обедать, а то устали с дороги, — и пригласил нас следовать за собой.

В просторном помещении соседнего здания располагалась столовая. Сначала меня познакомили с теми, кто жил в этом месте. Не скажешь, что колдуны. Монахи и монахи, ровным счётом, ничего особенного. Я насчитала пятерых. Глаза каждого из них были наполнены мудростью и пониманием. Как я раньше была такой слепой и не видела это в Алане? Впрочем, раньше мой вип-муж был немного другим. Он был закрыт от меня до той жуткой истории с фанатиками, но потом всё изменилось в лучшую сторону.

— Пойдём, Юленька, прогуляемся, — вдруг пригласил меня Ярад, поднимаясь из-за стола.

— С удовольствием, — ответила ему, внушающему доверие и спокойствие.

Мы шли по дорожке, засыпанной серым гравием, спускаясь к речке.

— О чём вы хотели поговорить со мной? — посмотрела в его ясные глаза.

— Скажи, Юленька, готова ли ты отдать своего сына на обучение в Орден, когда придёт время?

— Когда? Надолго? — Сердце сжалось от мысли, что мне придётся расстаться с сыном.

— В тринадцать лет. Он будет жить здесь, среди нас, каждое лето, возвращаясь с каникул домой.

— Фух, — выдохнула я с облегчением. Уже хорошо. Если только… Я должна поделиться своими сомнениями. — Ярад…

— Да, Юлия?

— Объясните мне. Вы общаетесь с демонами и бесами. Они зло! Вы занимаетесь чёрной магией, и это может навредить моему сыну. Я переживаю за него, за его душу…

— Юлия, послушай меня внимательно, — произнёс учитель. — Бесы — зло. Но Темнота — другое. В Темноте можно найти защиту и любовь. Свет — не всегда добро. Когда становится слишком светло — человек перестаёт видеть и погружается во мрак. Ищи любовь внутри себя. Доверяй себе и разреши себе совершать ошибки — только так ты поймёшь разницу между добром и злом. Живи так, как тебе подсказывает Сердце, познавая мир через радость и боль, через любовь и несчастья. Почувствуй разницу между плохим и хорошим, светлым и тёмным. Будь собой и учи таким быть своего ребёнка.

— Но чернокнижие — это чёрная магия?

— Нет, Юлия, чернокнижие — это не чёрная магия, но умение управлять тёмной стороной бытия и использовать её во вред или во благо согласно собственной совести. Только от вас зависит, какое воспитание и какие ценности получит Тимур, кем он станет. И как будет использовать ту Силу, что обретёт потом.

Я улыбнулась мудрому, понимая, как быстро он разрешил все мои сомнения. Произнесла, наблюдая за тем, как играет мой муж с сыном в мяч на берегу небольшой речки:

— Тимур будет расти в любви.

— Теперь вижу, что Алан нашёл себе достойную пару, — ответная улыбка озарила лицо Ярада. — Я спокоен. Вы сможете вырастить из мальчика человека, использующего знания во благо и для добра. Иди к нему, — он кивнул мне, раскрывая объятья для моего сынульки, который резво подбежал к нам и после порции поцелуев от мамочки захотел на ручки к учителю. — Покажу Тимуру наши конюшни и буду ждать вас в обители.

Я смотрела на своего мужа. Уже четыре года вместе, а чувства между нами не угасают. Он так же смотрит на меня с нежностью и любовью. Смотрит так, как никто никогда не смотрел. Улыбается ласково, радостно, иногда ехидно. Так мне никто и никогда больше не улыбнётся. Он весел, терпелив и счастлив с тех пор, как мы разобрались в своих чувствах друг к другу. И никакой он не конь и не козёл. А самый лучший мужчина на свете!

Спустилась вниз, чтобы тут же оказаться в его крепких объятьях. Он нежно и страстно меня поцеловал. Мы гуляли вдоль речки в нелюдимой глуши по живописным местам, наслаждаясь девственно чистой природой.

— Тебе нравится здесь?

— Очень, Алан. Можно бывать здесь чаще.

— Чаще? Не уверен… Я-то тебя еле выношу… — Он многозначительно закатил глаза. — Ты же весь Орден здесь распугаешь, — засмеялся, уворачиваясь от моей мести в виде увесистого шлепка.

— Орден распугаю? — Вот это заявление! Интересно, и чем же? Мне стало так любопытно. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Конечно, знаю, — с улыбкой парировал хранитель секретов.

— Ах ты, бессовестный! — тут же ласково улыбнулась, обезоруживая его своей покладистостью. — Ты скрываешь от меня какую-то тайну, да?

И поняла, что вот он — шанс узнать о том, что не давало мне покоя вот уже несколько лет. Каждый раз, когда я пыталась узнать, чего боится Великий Чернокнижник, он переводил разговор на другую тему, отнекивался и всячески делал вид, что знать не знает, о чём речь. Но я-то помнила его лицо, слова там, в деревне, когда он спасал меня от старого козла на заре наших отношений. Настало время обо всём узнать.

— Нет, конечно, Юлёк.

— Точно скрываешь! ― с удовольствием констатировала я со всей уверенностью, на которую была способна.

— Тебе Ярад что-то рассказал? — с подозрением посмотрел на меня мой вип-муж.

Насторожился… Хм… Надо будет с Ярадом ещё раз по душам поговорить. Чувствую, много интересного расскажет. А пока… ответила ему невзначай:

— Нет, но обещай, что если будет что-то, чего я не знаю, ты расскажешь мне без утайки!

— Конечно, — улыбнулся Алан, не подозревая, что я готовлю ему в отместку.

— Вот и отлично. Начнём прямо сейчас. Ты до сих пор не рассказал мне, чего сам боишься! — деланно разворчалась, наседая на него.

— Не скажу, — упёрся.

— Ты мне только что обещал, — посмотрела на него с хитрецой, ставя ему шах и мат и наблюдая, как загорелись его глаза. — Давай признавайся.

— Я расскажу, но кто-то только что допрыгался, кошечка моя, — глухо, с придыханием ответил мой муж и превратился в хищного и коварного зверя перед прыжком.

— Рассказывай, — укротила зверя одним словом, как заправская дрессировщица. — Чего ты боишься?

Алан вздохнул.

— У меня анатидаефобия.

— Чегоо? Переведи…

— Я слежки боюсь.

— Чьей слежки?

Я напряглась. Мне сейчас это послышалось? Неужели фанатики или бандиты? Посерьёзнела.

— У нас проблемы?

— Нет. Это не то, — он повёл плечами, чтобы нехотя продолжить. — В детстве… На птичнике… Весь день просидел.

— Иии?

— С утками и гусями.

— Покусали?

— Нет, смотрели на меня, — буркнул любимый, превращаясь в маленького мальчика. — И ждали когда я вылезу к ним.

— Теперь ты их боишься?

— Да не боюсь, — насупился мой защитник. — Мне просто не по себе…

— Но почемууу?

— Вдруг они наблюдают за мной снова, — еле выдавил из себя муж. — Откуда-нибудь из укрытия.

Я сразу же вспомнила его на скотном дворе, когда-то давно, переминающегося с ноги на ногу. Отвааажный! Он боялся, но кинулся меня спасать от агрессивного животного! А ведь там недалеко в корыте плюхались эти птицы… Вспомнила, с каким нежеланием он эти годы ездил в деревню к моим родственникам, но ездил, ничем не выдавая своё «не по себе». И… расхохоталась. Искренне и душевно.

― Юлька, — обиженно надувает губы Кассий. — Смешно тебе теперь, веселишься!

— Конечно, смешно, — я продолжаю смеяться, представляя сильного мужчину, который умеет управлять демонами, и его детский страх какой-то ерунды.

Потому и отвечать не хотел. Сам всё понимает. Смеюсь, заражая его весельем.

— Ах так! — притворно хмурится он, обхватывает меня обеими руками и приближает к себе, начиная яростную атаку поцелуями, пока я не чувствую нарастающий градус возбуждения от любовной игры.

Вдруг вспоминаю, что сегодня нам нельзя, потому что период опасный, и начинаю его останавливать:

— Нам рано заводить детей!

— Рано? — он отстраняется на миг, становится серьёзным. — Мне неважно, сколько их будет, Юлёк. Я готов прямо сейчас завести маленькую девочку, похожую на тебя, — и снова этот блеск привилегированного соблазнителя и вкус его тёплых губ на моих губах.

Нет шансов уберечься, если только…

— Ну вот, я теперь уже боюсь за тебя! — выдыхаю в попытках снизить накал.

— Почему, кошечка моя? — ласковый такой, притягательно-опасный…

— С твоей настырностью боюсь в скором будущем превратиться в гусыню с кучей маленьких гусят. Тогда все твои страхи сбудутся, потому что я буду за тобой наблюдать!

— Хахаха, Юля, — смеётся вип-производитель маленьких детей, с опаской отстраняясь от меня и пытаясь сохранять непринуждённость. — Но… знаешь…любимая… Может, нам и правда пока рановато… Можно подождать, — он смотрит на меня с подозрением, понимая, что весь разговор — подвох. — Месяца два, не больше.

— Пойдём уже, мой тигр, к сыну, — я дотягиваюсь до его губ и нежно целую. — Ничего не бойся со мной. Уж от кого-кого, но от гусей я тебя смогу защитить, и от лебедей тоже. И даже от козла, если в моих руках будет увесистая палка.

Ловлю на себе его тёплый и ласковый взгляд, исполненный любви, и понимаю, что я самая счастливая женщина во всём мире. Я любима и люблю. И это навсегда.

Конец