Замок княгини

Глава 1. Пленница

Девушка, запертая в одинокой башне, смотрела в высокое и узкое окно своей тюрьмы. Она подвинула стул и встала на него, так можно было положить локти на подоконник, подобраться к самой решетке и увидеть не только небо, но и горы, поросшие лесом, и реку, текущую в ущелье. Но она смотрела вдаль, на снежные вершины, сияющие на фоне ослепительной голубизны. И на дракона…

Хотелось привычно отвести глаза, но впервые Кантана не стала этого делать. Напротив, она рассматривала летающего зверя. Его полёт был красив. Кажется, дракон наслаждался, купался в бирюзовых небесах – вверх, вниз, кружился, переворачивался. А потом вдруг перестал. И полетел к ней… Точнее, в её сторону.

Дракон понемногу снижался, и скоро стало понятно – он летит именно к башне. Девушка отпрянула от окна, чуть не упав со стула. Спрыгнула, бросилась на кровать, спряталась за пологом. И скорее почувствовала, чем увидела, как огромная тень заслонила окно. Зачем?..

Она всего лишь на него смотрела.

Девушка боялась драконов, когда они так приближались. Недаром есть традиция не смотреть на драконов, отворачиваться. А она смотрела, и вот…

Теперь она долго не решится подойти к окну.

Девушка, заключённая в башню – Кантана, дочь итсванского именя и мага Каюба.

Вид снежных пиков из окна был ей привычен, даже нравился. Она провела детство в старом дедовском замке в Тандейских горах. Замок Трей, громада серых камней, таких же, как горы кругом. Кантане казалось, что замок деда вырос из гор, как из земли растут кусты и деревья, он часть гор, он сам наполовину горы…

Другие горы, да. А похоже.

Тогда она считала, что нет ничего прекраснее заснеженных вершин, а моря ещё не видела и лишь пыталась представить, какое оно. И решетки на окнах её детства тоже были. Не было только запертых дверей. А она – внучка хозяина, лира Вона Тайрака, владетельного именя. Её деду принадлежала вся долина. Не слишком плодородные там земли, это верно, зато чудные охотничьи угодья, прекрасные рыбные озера, как синие глаза среди скалистых гор, и реки, холодные и прозрачные. Ленна Кантана искренне считала те места лучшими на земле и не покинула бы добровольно.

Здесь Драконьи горы. Здесь живет чужой, непонятный народ, который владеет драконами. И Кантану тоже сторожит дракон! Огромное темно-зеленое чудовище. Когда она увидела этого зверя в первый раз, у нее чуть сердце не остановилось, она закричала – дракон тогда тоже заглянул в окно, пожелал на неё поглядеть, видишь ли. Это было неожиданно и страшно. Потом она осторожно, мельком, вскользь, рассмотрела дракона. Она не так уж уродлива, эта тварь, но все равно – чудовище.

С детства Кантана слышала сказки про прекрасных дев, что коротают время в одинокой башне под присмотром дракона. Но что сказка станет явью для нее? И во сне не снилось. И вряд ли кто-то явится сюда её выручать. Она понимает, кто она есть, и свой долг перед семьей и императором. А чем это кончится – кто знает…

Сидеть или лежать подолгу было невмоготу, и она ходила по комнате, наматывала круг за кругом, благо позволяли размеры темницы. Да и не темница это, вообще говоря, а неплохая комната. Кровать широкая и удобная, с упругим тюфяком. Полог над кроватью пестрый, тяжелый и без пыли. Хорошее постельное белье, подушки, одеяла. Стол с узорчатой, из разноцветного дерева набранной столешницей, и такой же стул. Деревянная рама окна закрыта на легкую задвижку и открывается без единого скрипа, можно подышать, впустить в свое обиталище свежий ветер. А Кантана не расстаётся со своим старым плащом, в котором её и схватили, носит его, когда мерзнет, укрывается, ложась спать. Зачем? Ответа нет. Так спокойнее.

Здесь кругом враги её отца, а значит, её враги. Даже лира Тина, маленькая женщина с добрыми глазами, которая приносила Кантане еду и всё необходимое. Впрочем, теперь её глаза не такие добрые, как поначалу, и держится она строже, как будто Кантана в чём-то провинилась. Но ведь не было ничего такого…

Ну да, приходил тот человек. И что-то случилось.

Собственно, он лишь вошёл. Они только и успели, что посмотреть друг на друга. Что было? Как будто короткая вспышка перед глазами, и сверкающая нить, на миг соединившая её и того незнакомца, и огромное удивление, испытанное Кантаной, какое-то счастливое удивление. На несколько мгновений, не больше.

Несколько мгновений тот человек смотрел на неё, изумленный, потом в его глазах появилась ярость.

– Магичка! – сказал он, как выплюнул, и быстро ушел.

Кантана постояла неподвижно, сбитая с толку, потом подошла к кровати и прилегла – единственный стул в комнате был неудобный на редкость. Она попыталась прийти в себя и дышать ровно. Что случилось? Он назвал её магичкой – почему?! Ответа не было. А смятение, принесённое той встречей, так и не ушло совсем. Что-то осталось.

В тот же день у неё забрали начатое вышивание – она успела разметить рисунок на ткани и приступила к работе. Тина сказала, что это предосторожность, с помощью вышивки и ниток можно творить чары.

Ах, знать бы, как это делается! И неплохо бы иметь дар, а с этим дела обстояли вообще никак. Все давно знали, что у Кантаны способностей к магии нет, такой вот выродок в семье потомственных итсванских магов. А тут её считают магичкой и отнимают нитки…

Бумагу и письменный набор, кстати, тоже унесли, по той же причине. Они и не писала ещё, но на всякий случай попросила все необходимое, и вот, забрали. И зеркало забрали. Странно, что оставили светильник, огонь ведь тоже средство для магии – Кантана уже успела испугаться, что придется сидеть в потемках. Зато Тина принесла несколько книг, сказки и романтические истории с поучительным концом. Самое интересное, что несколько лет назад Кантана с увлечением перечитала гору подобных книг, а теперь только уныло полистала и отложила – ну что за ерунда. Не до того.

Тина с первого дня уверяла, что это заключение в башне ненадолго. А когда Кантана спросила, почему её держат взаперти, охотно пояснила: это и хорошо, что взаперти, значит, точно отпустят. Но если девочка желает остаться с ними навсегда, то может идти на все четыре стороны. Такая красавица легко найдет себе мужа и будет жить хоть в Дарьявеле, хоть где – Содда большая. Но вот из Содды ни ногой. Поэтому пусть уж потерпит, если не хочет мужа-соддийца. А точно ли она не хочет? У них-де такие парни, что трудно не влюбиться. А Тина вот и подумать не могла, что у мага Каюба такая милая дочка. От женихов точно отбоя не будет. Что, может, останется она?..

Дарьявел – это что-то неподалеку, поселок, а может, город. Наверное, город, потому что там живёт князь. Страна колдунов поделена на три части, и каждой правит свой князь. А в остальном Тина, конечно, просто шутила, хотела её развлечь по доброте душевной. Отец говорил, что соддийцы, то есть горные колдуны, ненавидят его от всей души. А раз так, кто захочет взять в жены его дочку? К тому же никакая она не милая. Младшей сестричке вот досталось красоты на двоих, а Кантана, с темными волосами, отливающими рыжим, с лицом живым и немного неправильным… не уродина, пожалуй, но никак не красавица.

Её держат в заточении, чтобы она ничего не увидела, не поняла, в чём заключается великая тайна гордых колдунов – тайна приручения драконов? За это отец отдал бы что угодно. Неужели эта тайна так заметна, что всякий чужак, оказавшись в этой стране, должен проводить время взаперти, дабы случайно её не постигнуть? Как странно…

Делать было нечего, так что она лежала на кровати, завернувшись в плащ, и вспоминала. Вспоминалось чаще давнее, из детства…

Ей пять лет. Она сидит на табурете, в красивом платье, надетом в честь приезда тёти Велы, старшей сестры отца, и перебирает бусины. Тётя полулежит в кресле напротив и вскользь наблюдает за Кантаной. Мама тоже здесь, и, кажется, её тяготит происходящее. А Кантане просто любопытно, и бусины красивые, граненые, блестящие. Если попросить у тёти несколько – подарит? Она добрая и всегда дарит что-нибудь, когда приезжает, а эти бусины чудо как хороши. Они свободно надеты на шелковый шнурок и скользят по нему, шнурок слишком длинный – разве так носят? И зачем нужно, чтобы Кантана в третий раз перебрала их, передвигая каждую?

– Ну, довольно, – тётя Вела забрала у Кантаны бусины. – Мне жаль, Кайра. Похоже, ничего, совсем ничего. Даже не мелькнуло. Извини, дорогая, но такого у нас в семье ещё не было – чтобы ни проблеска способностей. Грустно.

– Она еще маленькая, – возразила мама и обняла Кантану. – Потом всё может измениться.

– Конечно, будем пытаться, – кивнула тётя, – но вообще, эта проба должна бы показать хоть что-то. Если есть, что показывать.

Тётя с улыбкой поманила к себе Кантану, и вдруг неожиданно сильно ударила её по лицу, та отпрянула и закричала, бросилась к матери. Мать подхватила её и устремила на золовку гневный взгляд. А тётя со вздохом покачала головой и заявила со спокойной грустью:

– И снова никакого отклика, Кайра. Совсем никакого.

С тех пор Кантана опасалась приближаться к тёте Веле, хотя потом поняла, конечно, что обижаться не стоит – та просто пыталась разбудить в ней хоть крупинки магии, спонтанный, вызванный сильными эмоциями магический отклик. Она сильная магичка, разбирается в таких вещах.

Позже Кантана случайно подслушала разговор тёти Велы с матерью.

– Постарайся отдать дочь в хорошую школу, Кайра. Её ведь придется выдавать замуж. Жаль, что она… ну, не слишком хорошенькая, ты понимаешь. И подумать только, дочь моего брата так глуха к магии!

– Спасибо за совет, Вела, мы подумаем. Кантана ещё маленькая, торопиться некуда. И потом, зачем девочке непременно быть магом? Зачем тебе способности, если ты никогда не сможешь стать настоящим магом, Вела?

Снисходительный смех тёти.

– Мне забавно тебя слушать, дорогая. Владеть магией просто удобно. И это можно передать детям. Все привыкли к тому, что женщины Каюбов владеют магией.

– Я не владею, Вела. Совершенно. Твоему брату не следовало жениться на мне, – бросила мать раздражённо.

– Наша кровь очень сильна. Твоя дочь должна была унаследовать… – тётя разговаривает лениво и чуть снисходительно.

– Надеюсь, это не намек?..

– Конечно нет. Прости, не хочу тебя обидеть, – голос тёти стал как мурлыканье ласковой кошки. – Ладно, оставим это до лучших времен. Ты подписала документы, которые я привезла?

– Как я могу это подписать? Это лишит меня имущества, а мою дочь – наследства. Здесь она может быть лишь приживалкой, её законные владения – Шайтакан. Передать его казне? Прости, я вообще не понимаю.

– У тебя есть супруг, это он должен понимать такие вещи. Твой долг повиноваться ему.

– Ничуть. Он должен понять, – твердо говорит мама. – Сыновей у нас нет, а девочку всегда можно лишить наследства. Никто не знает, что готовит для нас Провидение.

– Нет сыновей? И кого ты винишь, что родила девчонку, да еще и никчемную? – если судить по голосу, то тётя, определенно, шутит.

– Я никого не виню, но тебе, Вела, должно быть известно: чтобы рождались дети, муж должен бывать с женой чаще, чем раз или два в год.

– Ты выходила замуж за мага и знала, на что идешь. У моего брата сейчас важное время, он не может растрачиваться на постороннее.

– Я не ропщу, Вела. Я объясняю, что не вправе хотя бы на час обездолить свою дочь, мало ли что случится за этот час! Если мой муж желает забрать Шайтакан, пусть передаст мне взамен равноценное имение. Равноценное, Вела.

– Милая Кайра, ты понимаешь, что такое Шайтакан? Это не просто замок. Он лишь номинально считается твоим наследством, и существуют договоренности, которые – не твоего ума дело…

– Вела, я там жила. Это старинный замок, про который рассказывают страшные сказки, как про все старинные замки. Мой дядя это поощрял. Но я знакома с делами имения и знаю, какие доходы он получал ежегодно. Сейчас моя бесталанная дочь без магических способностей – богатая наследница. Пусть так и будет. Это мое последнее слово, я не стану больше ничего обсуждать.

Мама умела настоять на своем. Тётя Вела вскоре уехала, весело со всеми распрощавшись и расточая всем любезности. Но Кантана ей больше не верила. И она запомнила, что где-то есть Шайтакан, её замок, её владения. Место, про которое рассказывают страшные сказки…

Вскоре отец подчинился желанию матери и передал ей в собственность замок Линнин на побережье, с землями и угодьями. И он стал официально считаться наследством Кантаны – ни брат, который всё-таки вскоре родился, ни младшая сестра не могли на него претендовать. Впрочем, отец ведь богат, так что какая разница! А Шайтакан – это, оказывается, остров. Точнее, два острова, на одном стоит древний замок, на другом – целый город. Кантана никогда там не была…

А вот она, в простеньком и не очень чистом платье, к тому же разодранном на локтях, купается в обжигающе холодных струях водопада. Это неподалеку от дедовского замка, но место уединенное. Ей семь лет, её приятелю Велку девять, они держатся за руки и хохочут – еще бы, это же весело. Погода жаркая, и одежда быстро высохнет на солнце и ветру. И жизнь последнее время какая-то удивительно свободная, Кантане всё позволяют и почти не обращают на неё внимания, и ей, пожалуй, это нравится.

Месяц назад у неё родился брат, вот в чём дело. Маленький Най, долгожданный наследник и всеобщая надежда.

– Ленна! – крик доносится откуда-то сверху. – Ленна Кантана!

Это за ними. Бабушка разослала слуг на поиски проказницы-внучки. Они с Велком переглянулись, разом выпрыгнули из водопада и удрали в заросли орешника.

Они вернулись в замок под вечер, усталые, растрепанные и грязные, их ждали. Увидев бабушку с поджатыми губами, Кантана уже приготовилась к наказанию – её обычно запирали в маленькой каморке с одним окошком, где решительно нечего было делать. Но нет, на этот раз её сразу потащили мыть, переодевать и причесывать. Потому что приехал отец. И он уже дал понять, что недоволен воспитанием своей единственной дочери. Между прочим, он ни разу не приехал, чтобы повидать её, Кантану! Ни разу за семь лет!

Рядом с невысоким коренастым дедом отец показался ей очень большим. И не выглядел недовольным, напротив, он улыбался.

– Моя маленькая ленна просто красавица, – сказал он, протягивая ей руку.

Красавица? Она?.. Кантана вдруг страшно смутилась, и пробормотала одну из положенных фраз:

– Надеюсь, твоя дорога была хорошей, лир, и благодарю за это Провидение.

– Дорога была хорошей, – он кивнул, – пойдем, ленна, покажешь мне замок. Ты ведь хорошо его знаешь? А я тут чуть не заблудился. Ты не против, если мы с дочкой побродим по замку, лир Вон?

Дед был не против. Вообще, потом Кантана пришла к выводу, что дед её отца побаивался. И не он один. Даже тогда, ещё совсем молодой, отец был настоящим магом.

– У меня нет магических способностей, лир. Совсем нет, – сразу сообщила Кантана, чтобы он не обманывался на её счет, ведь всё тетки ахали и огорчались.

– Это ничего, – улыбнулся отец, – у твоей матери их тоже нет, а она достойная женщина со многими талантами. Ты тоже станешь такой.

– А почему ты женился на моей маме, раз у неё нет магии? Ведь у всех твоих родственников она есть!

Пожалуй, это был вопрос, который отцам задавать не надо, но что поделаешь с её плохим воспитанием!

Он невозмутимо ответил:

– Милая, мне вполне достаточно собственной магии. А ты рассчитывай на меня, если что.

Они долго бродили по замку, и в конце концов Кантана уснула в комнате отца, в кресле, в обнимку с подушкой.

Определенно, отец Кантаны Каюбы оказался не так уж плох. И она с первого дня не испытывала в его присутствии напряжения – как дед, бабушка, мать. Даже Най, всеобщий любимчик, в три года принявший именьский титул и обладающий магическими способностями, тоже отца побаивался. А Кантана – нет…

Вскоре они с мамой и Наем уехали в Линнин, так пожелал отец. Кантане жаль было расставаться с замком Трей, она проплакала почти сутки, и потом долго скучала по кристальному воздуху и снежным вершинам вдали. Отец не жил с ними в Линнине, но теперь навещал их примерно раз в месяц.

Кантане позволялось заходить в кабинет отца в Линнине. Она быстро научилась вести себя, как надо, то есть не отвлекать его, не мешать. Они подолгу разговаривали – точнее, он говорил, а она слушала. Последнее время чаще о горных колдунах, так что Кантана немало знала об этом народе. Они из другого мира, и они на самом деле не люди, только видимость.

Ей лет десять. Её кровь в длинной тонкой пробирке…

Отец попросил, и она без колебаний протянула руку. Даже прокалывать не пришлось, пробирка наполнялась сама. В какой-то момент Кантана ощутила странную жуть, задрожала и зажмурилась, но не решилась отдернуть руку.

– Вот и всё, – улыбнулся отец, – видишь, ничего страшного. Мне теперь не придется разыскивать по замку кровь девственницы.

Кровь нужна для опытов, магических и не магических. Кажется, ни у Ная, ни у сестренки отец никогда не просил крови. Да Эйль и не далась бы, она ужасная трусиха. А Кантана слишком дорожила отношением отца, его доверием, чтобы поддаться какому-то там страху. Немного крови – подумаешь…

Однажды с отцом приехал мальчик – Трик Шан, его ученик, будущий маг. Они с Кантаной долго робели и присматривались друг к другу, потом подружились. Он приезжал довольно часто, они даже письма друг другу писали. Из этого, кажется, и не могло бы получиться ничего, кроме дружбы, потому что Трик, старший сын именя, собирался отказаться от титула в пользу младшего брата и стать магом. Маги только в крайнем случае заводили семьи – как, например, отец, у которого не было младших братьев. А Трик готовил себя в маги, и его никогда не рассматривали как возможного жениха Кантаны.

Всё изменилось в одночасье, когда Трик сказал ей, что передумал, признался в любви и предложил руку и сердце. И Кантана согласилась. Потому что Трик Шан был лучше всех, лучше любого из мужчин, известных Кантане. Им было хорошо вместе, и они понимали друг друга – разве этого мало? Она разрезала нить жемчуга, которую постоянно носила, и отдала Трику пять бусин в знак их помолвки.

Это был первый бунт Кантаны против отца, потому что незадолго до того он показал ей и матери портрет жениха.

– Ардай Эстерел, наследный имень из Приграничья. Древний и весьма знатный род, и никакой магии. Свадьба состоится месяца через два, не позже. Как он тебе, дочь?

Что ж, этот Ардай Эстерел был очень привлекательным внешне. Темноволосый, синеглазый, с красивыми чертами лица, и, наверное, высокий. В таких парней многие девушки влюбляются.

– Имень из Приграничья? – воскликнула мама. – Наша дочь достойна лучшего!

– Я решил, – заявил отец, – мне нужен этот брак. Девочка, ты будешь довольна, уверяю тебя. Я позабочусь.

У Кантаны вертелся на языке вопрос, а видел ли этот красавчик её портрет? Но она промолчала. Видел, не видел, – какая разница. Брак нужен отцу! Должно быть, отца этого приграничного именя тоже всё устраивает, он рад-радёшенек породниться с их семьей. А самого жениха могли и не спросить.

– Отец, зачем тебе это? – собственный голос она услышала, как чужой.

Тот удивленно взглянул на неё:

– Не забивай себе голову, всё будет хорошо. Обычаи Приграничья отличаются от наших, но вы можете поселиться и здесь. Семья Эстерелов богата, у них много земли. Кстати, твой жених великолепный наездник, на последнем смотре в городе Аше он победил всех столичных гвардейцев. Вы об этом не слышали?

– Я представляю, что это были за гвардейцы! – воскликнула мать.

Она хорошо летала на рухе и чрезвычайно этим гордилась. И у Кантаны был собственный рух, а у Ная – целых три, только малышке Эйль пока запрещалось самой садиться в седло. Впрочем, последнее время никто из них не летал, вся семья Каюбов сидела взаперти в плохо обустроенном поместье, которое отец спешно приобрел через третьих лиц, потому что на них охотились горные колдуны. Они обвиняли отца в похищении драконов! Казалось бы, совершенно неподходящее время для свадьбы непонятно с кем.

Мать ещё долго пыталась возмущаться, отец её не слушал.

Несколько дней спустя Кантана тайно дала слово Трику Шану. А вскоре, вечером, когда сумерки уже сгустились…

Она шла по двору, накинув плащ, когда её накрыла густая тень и стало тяжело дышать, она потеряла сознание, а очнулась на спине дракона, связанная незримыми путами. И оказалась в этой башне. А что там, дома? Как отец, выполнил ли требования колдунов? А Трик? Каково ему было узнать, что её похитили?

С тех пор она панически боится драконов. Она, всегда считавшая себя смелой.

Те, кто попадёт к колдунам, обычно не возвращаются. Это всё знают. Но она – в башне. Значит, может и вернуться.

Много чего отдала бы теперь Кантана за тот отобранный ворох ниток и ткань с нанесенным рисунком – чтобы вышивать, занять руки и мысли.

Внизу проплывали то полосы леса, то убранные поля, встречный поток воздуха трепал полы толстой кожаной куртки на меху – было холодно. Кайра летала на рухах с детства, но последние годы поднимала птицу, только чтобы недолго прогуляться, и конечно, не в это время года. Уже осенник, в конце концов.

Рухи могут летать и в зимние холода, но недолго, и становятся при этом очень прожорливыми. Осенью и зимой Каюбы не летали без крайней нужды, а птиц вылетывали нанятые наездники. Но вызов к императору – это особый случай. За лирой Кайрой прислали полтора десятка императорских гвардейцев во главе с сержантом, теперь они летели впереди и вокруг, и её птица, приученная к полетам с сопровождением, послушно следовала за ведущими, так что Кайре почти не приходилось править. Она сжимала поводья до боли крепко…

Она боялась. Не ждала от судьбы ничего хорошего. Её муж…

Он виновен перед императором и всей Итсваной. И вину такого рода не загладишь извинениями. Кайра долго не могла поверить, что обвинения горных колдунов справедливы. Муж держал в своём зверинце драконов. Изучал их, ставил эксперименты. Вопреки всем запретам. Это из-за него соддийцы, владеющие всеми в мире драконами, разрушили несколько городов Итсваны. То, что казалось безумным поклёпом – справедливо!

Её мир рухнул. В довершение всего она потеряла старшую дочь! И готова была на всё ради младших детей. Действительно на всё.

Они определенно приближались к Иту. Но для чего? Ведь Ита больше нет, а император со своим двором уехал задолго до налёта драконов.

Неважно, она могла лишь послушно следовать за передними птицами. Вот показались окраины – как ни странно, там были целые улицы неповреждённых домов. И эти улицы жили: ходили люди, играли дети, сушилось белье. Но дальше к главной части города – только руины.

Старый императорский замок, который был заложен почти тысячу лет назад…

Возле большого дома неподалеку от площади Камней, от которого осталась одна целая стена, сидела большая бурая лисица. Здесь, в окрестностях, среди холмов, обитало много лисиц, но раньше они не приближались к городу.

Женщина не стала сдерживать слезы. Прекрасный город, знакомый с детства, столица Империи – разрушен. И виновен в этом отец её детей. Он теперь мертв, ему всё равно, расплачиваться придется ей и детям.

Они сделали круг над разрушенным городом, и передние птицы повернули. Теперь они летели вдоль моря, над длинным-длинным галечным пляжем, кое-где прямо к воде подступали скалы. Это понятно, в той стороне – Хаддард, новая резиденция императора. Всё понятно. Они сделали такой крюк, чтобы она взглянула на разрушенный Ит. Вспомнила о преступлении мужа и о степени их вины перед Итсваной.

Что нужно императору? Что-то такое, в чём она может и отказать? Раз решили напомнить о разрушенной столице. Как будто она способна когда-нибудь это забыть…

Кайра Каюба больше не плакала, она внутренне подобралась. Раскисать нельзя. Ради детей.

В Хаддарде они посадили птиц на широком рушьем дворе Изумрудного замка. Конечно, никаких изумрудов, всё дело в камне, который добывали неподалеку – густо-зеленого цвета, гораздо зеленее, чем камень в Ите – тот имел лишь схожий оттенок. Когда двести лет назад один из сыновей императора задумал устроить здесь свою резиденцию, как её было ещё назвать, чтобы красиво и всем понравилось?

А теперь нет Ита. Есть Хаддард и его Изумрудный замок. А ведь изумруды – фамильный камень её семьи. Не Каюбов, а её родной семьи. Изумруды очень идут темноволосым и зеленоглазым женщинам…

– Не бойся, лира, – тихо сказал ей сержант, помогая сойти с седла. – И не смотри вон в ту сторону.

Как бы не так! Она посмотрела. И вскрикнула, увидев дракона. Огромного, чёрного, он вольно развалился у стены, опираясь о передние лапы, и не сводил в неё глаз. Да-да, именно с неё…

– Отвернись, лира! – теперь это был не совет, а приказ, – не надо их дразнить. Видно, здесь кто-то из знатных колдунов, может, сам князь. Вот какая зверюга!

– Он что, не привязан? – уточнила она, не заметив на драконе никаких цепей.

Рухов, между тем, привязывают!

– Они не вешают на своих зверей ничего такого, лира. Никаких цепей. Да и какой смысл? Порвут, как нитку. Пойдем, лира!

А она замерла, не в силах отвести взгляд от невероятного зверя. Под тяжелыми кожистыми веками – глаза синевы необычайной, гладкая черная чешуя местами отливает серебристым.

– Пойдем, лира! – повысил голос сержант.

Как интересно. Можно подумать, в Изумрудном замке негде больше посадить птиц, нет стен, нет рушьих башен? Или ей показали дракона затем же, зачем показали разрушенный Ит?

Она рассчитывала хотя бы на час отдыха, но нет, император уже ожидал её. Переодеться, правда, позволили, и умыться, императорский секретарь всё это время ждал под дверью. Когда шла за ним по пустому гулкому коридору, встретились трое, одетые не по-итсвански, очень просто, без принятой здесь изысканной роскоши. Идущий впереди посторонился, мельком глянув на лиру Кайру – она поёжилась. Хотя, казалось бы, что такого было в этом взгляде?

– Это князь колдунов, лира, и его люди, – ответил секретарь на её молчаливый вопрос.

Вот как. Князь колдунов, ни много ни мало. Это по его приказу разрушили города. Это из-за него она стала вдовой. Так чего он хочет? Отомстить ей и детям?

Пусть её муж виновен. Но разве его смерть не искупает содеянное?

Недаром ведь они встретились в этом коридоре…

Двое стражников у высоких стрельчатых дверей вытянулись по струнке, сами двери распахнулись неслышно, и так же неслышно закрылись за её спиной. Император Лиссар ждал у окна. Повернулся к ней, смерил угрюмым взглядом:

– Лира Каюба.

Она склонилась в низком придворном поклоне, согнув правое колено:

– Мой государь.

Она помнила его более молодым, подтянутым, он постарел и погрузнел за последнее время, выглядел усталым. А ведь он всегда был так любезен с женщинами, каждой улыбался и старался наговорить приятных вещей. Она помнит…

Когда-то она провела в Ите несколько зим, и её первый бал тоже случился там. Наследнице Шайтакана приглашение на придворный бал полагалось всегда, так что впервые она увидела Лиссара совсем юношей, почти мальчиком, как раз на своем первом балу.

Он младше её на пару лет…

– Сядь, лира Кайра. Нам предстоит непростой разговор, – он показал на скамью, покрытую бархатной накидкой.

– Благодарю, мой государь, – она присела на край, а он остался расхаживать взад-вперед.

– Ты, конечно, понимаешь, зачем ты здесь? – он глянул исподлобья, не переставая шагать.

– Нет, не понимаю, мой государь.

– Ты! Не понимаешь?..

– Нет, – твердо повторила она.

Она действительно не понимала.

– Ты, если память мне не изменяет, кровная владелица Шайтакана. Той самой земли, которую колдуны желают забрать. Почему тебя это не беспокоит?

Лира Кайра такого не ожидала. Она отказалась от Шайтакана, сама, добровольно, и подписала бумаги. В обмен на другую землю в обеспечение наследства для дочери. Во всех земельных реестрах Итсваны Шайтакан не значится за ней.

– Это уже давно не моя земля, мой государь, – пояснила она кротко, – много лет назад я передала её мужу, по его настойчивой просьбе.

– Да, конечно, – перебил он, – но это был лишь формальный жест. Эта земля не передаётся.

– Я не знала, мой государь.

– Не знала? Это правда? Я должен верить? – он смотрел исподлобья, внимательно. – Ты привязана к этой земле магией крови, лира. Твой муж утверждал, что использует замок для занятий научной магией, а также для работ по изучению драконов. Да, мы не возражали, чтобы в реестрах земля числилась за казной! Твой муж просил об этом, и Магический Совет ходатайствовал. Но правда в том, что он там распоряжался лишь как муж владетельницы. Лира?..

– Я поняла, мой государь, – сказала она тихо.

Хотя поняла она немного. Привязана к земле? Магией крови? Тогда какой смысл был якобы отнимать у неё Шайтакан?..

Она плохо разбиралась в тонкостях применения законов, а в магии крови ещё хуже. Муж хотел, чтобы она не вмешивалась в дела островов – почему просто не попросить? Впрочем, да, иногда у неё просыпалось упрямство, и она могла настоять на том, что считала важным.

– Лира, я спрошу, как твой император. Готова ли ты по возможности искупить вред, который твой муж принес Итсване?

– Мой государь, – тихо заговорила лира Кайра, но глаз не опустила. – Я бесконечно сожалею. Но, как я поняла, о делах моего мужа знал и совет магов, и ты тоже. Зато я и дети не знали ничего. Разве мой муж не старался на благо империи?

Лиссар помрачнел еще больше.

– Старался, – признал он. – Мы не ставим ему в вину его дела. Лишь то, что он не сумел вести их скрытно, а это непростительно. Настолько непростительно, что оправданий быть не может.

Действительно, возразить было нечего. Совсем нечего.

– Да, мой государь, – она опустила голову. – Я понимаю.

– И в таких обстоятельствах я не могу позволить детям Каюба все привилегии их происхождения. Нам не удастся сделать вид, что ничего не случилось, лира.

Наконец они подходят к сути! Так о чём речь? Её с детьми отправят в ссылку? Их не будут принимать при дворе? Сыну не позволят служить в Летучей гвардии и занять офицерскую должность? Дочь не получит достойных брачных предложений?

Сердце лиры Кайры на мгновение сжалось, потому что она подумала сейчас лишь об одной дочери, о младшей. Как будто старшей вовсе не было. Её Кантана – где она? У колдунов, в Драконьих Горах?

Кантану унес дракон…

Кайре хотелось поговорить с Лиссаром именно о судьбе старшей дочери, попросить о помощи. Император мог бы вызволить её из плена! Или хотя бы попробовать.

– Мой государь, – сказала она. – Умоляю тебя. Моя старшая дочь похищена колдунами…

– Дослушай меня, лира! – повысил голос император. – Ты не желаешь меня понимать?

Она только вздохнула.

– Мой государь, я желаю. Я вся внимание.

– Колдуны требуют Шайтакан. Конечно, они могут забрать его просто так, и я не знаю, как смогу им запретить! Но – кровное право! Любой маг понимает, что кровное право следует уважать. Подлинная власть в замке останется у тебя и твоих наследников! Колдуны желают официальную передачу островов со всеми ритуалами, и ручательств, естественно, что кровного права на земли нет больше ни у кого. Значит, о твоих правах придётся объявить. Лира, ты понимаешь? Отдать эти земли можно лишь с наследницей, через брак! И я намерен этим воспользоваться!

– Мой государь? – только и смогла выговорить лира Кайра.

– Да! Нам нужен брак наследницы с кем-то из ближайших родственников князя Дьяна. Это станет нашим первым такого рода союзом с Соддой. Я говорю о твоей дочери, лира.

– Но она ещё маленькая! – воскликнула Кайра в ужасе.

– Я имею в виду, конечно, старшую дочь, лира. И сегодня я потребовал у князя Дьяна её возвращения. Любые переговоры касательно Шайтакана закончены до того часа, как Кантана Каюба окажется в Изумрудном замке.

Она судорожно сглотнула, ощутив, как разом пересохло горло, и перевела дух.

Потребовали возвращения Кантаны – значит, она хотя бы жива. Но вернуть дочь, чтобы отдать колдунам, теперь уже законным образом?!

Конечно, она и так у них, с ней может случиться всё, что угодно. Но – замуж за колдуна?..

– Твоя младшая дочь пока действительно мала для брака. Ты вот вполне подходишь, лира. Желаешь сама стать невестой?

– Мой государь… – она отшатнулась.

– Тебя посетят маги для беседы. Они разъяснят непонятное. Не забывай, что судьба твоих младших детей зависит от благоразумия старшей дочери. И от твоего. Пока можешь идти, лира, – он отечески-доброжелательно улыбнулся.

– Да, мой император, я всё поняла, – она встала, низко поклонилась.

Только бы уйти отсюда и спокойно обдумать всё. Провидение, что же делать?!

Два дракона с наездниками, коричневый и черный, по очереди опустились на полянку рядом с деревней. Наездники легко спрыгнули на землю, и уже несколько мгновений спустя на полянке остался лишь один дракон, потому что на месте коричневого зверя теперь стоял человек.

«Не теряйся, парень. На ужин приходи, Дед будет ждать», – бросил черному дракону тот, кто только что был его наездником.

«Мы придём на ужин, дядя», – невозмутимо ответствовал черный дракон.

Все, кто был на поляне, слышали этот разговор, несмотря на то, что губы говоривших ни разу не разомкнулись, и тишину на нарушал лишь крик какой-то птицы вдалеке – язык драконов беззвучен.

Когда люди отошли, дракон тут же опять взмыл в небо. Теперь он летел недолго, к небольшому озеру между гор, неподалеку от которого сразу разглядел крытую соломой хижину. Он приземлился прямо в воду, подняв кучу брызг, так что озерная вода высокой волной плеснула на берег – маленькое баловство, которое доставляло ему удовольствие и всегда смешило его Шалу.

То, что он всё ещё не умел нормально одеваться, так, как это делают другие, Шалу тоже смешило. Не страшно, он на неё не обижался. Да и вообще, смеяться его рыжая любит, ей и причины не надо. Пусть смеётся.

Уже сменив облик, Ардай понежился немного в воде – озеро это было восхитительно теплым и обладало свойством возвращать силы уставшему телу. Он ведь, между прочим, летел сюда с другого конца Итсваны без отдыха…

Смешно. Конечно, без отдыха, он ведь дракон. Но даже драконы немного устают от таких долгих перелетов.

Без особой охоты он выбрался на берег, отряхнулся. Увидел на камне большое полотенце, заботливо положенное Шалой, взял его и вытерся. Полотенце у него у самого было, хранилось за тенью, мог бы достать, но приятно было пользоваться тем, которое она для него положила. Сейчас он достанет одежду и оденется. Это просто. Даже странно, насколько это казалось просто с тех пор, как научился – достать свои вещи из ниоткуда, потом положить их в никуда, и снова достать. Да, он научился пользоваться тайником за тенью, когда впервые получилось, готов был прыгать от восторга. И что с того, что это умеют все детишки? Он-то не умел! А вот одеваться одновременно с переменой обличья никак не получалось, поэтому он старался превращаться вдали от посторонних глаз. Здесь вот, у озера, посторонних глаз нет, здесь только Шала, а при ней разгуливать голым он как раз не стеснялся.

Да, она была тут. Стояла на берегу и улыбалась.

– Наконец-то, дровосек. Я уже соскучилась.

– И я соскучился! – он медленно подошёл, обнял девушку, поцеловал, – говорил же, давай возьму тебя с собой.

– Спрячешь за тень? Ну уж нет, такого не будет.

– Разве обязательно прятать тебя за тень? – он потерся щекой о её щеку, одновременно собирая в горсть её волосы и наматывая их на кулак.

Это было непросто – волос у Шалы хватило бы на двух девчонок. Рыжий, непослушный, струящийся водопад.

Впрочем, когда было нужно, она шутя с ними справлялась, укладывала как угодно. Сегодня было не нужно. Зато она принарядилась: юбка в мелкую клетку, плотный корсаж с золотистыми пуговками, ворот рубахи отделан кружевом. Непонятно, почему ведьмам-ниберийкам хочется разгуливать по дорогам в ветхой одежонке, но ему нравилось, когда Шала одевалась красиво, и она это знала. Здесь, в Содде, после первого возвращения с Шайтакана, он больше не видел её одетой плохо. Но голову она здесь никогда не покрывала, и чаще всего никак не прибирала волосы – ниберийка есть ниберийка. Он привык, ему нравилось.

– Ты собираешься одеваться, дровосек? – смеялась она.

– Я не дровосек…

– Хорошо. Дракон, тебе удобно без штанов?

– Ещё как. Вот сейчас мы всё с тебя снимем, и тебе тоже будет удобно, – он принялся аккуратно расстегивать на ней пуговки.

Мог бы просто дернуть, чтобы посыпались, это ему тоже нравилось. Ничего, ей ведь не иглой пришивать.

Шить, как все женщины, его ведьмочка не любила, пользовалась для этих целей волшбой, и получалось у нее это ловко и практически мгновенно. И не только шить…

Здесь было удивительно тепло, несмотря на осень – озеро согревало. А скорее, тепло гор, которое шло тут снизу и согревало это дивное озеро. Здесь можно спать на земле, а крыша нужна только от дождя. Ардай извлек из-за тени одеяло и бросил на землю, и толкнул на него девушку, надавив ей на плечи, уложил. Втайне он гордился этим: что вот так, шутя, мог достать ниоткуда одеяло.

Если бы кто-то летел сейчас над озером, их бы увидели, конечно – они лежали на открытом месте, прямо на берегу. Но здесь редко кто летал…

Когда Ардаю захотелось встать и одеться, достать стопку одежды из-за тени получилось сразу, но именно что стопку. Она очутилась у него в руках, но не на нём. Он положил её и проделал то, найденное однажды движение пальцами, которое приносило некоторый результат, постарался сосредоточиться, представив штаны надетыми – пока только штаны.

Результат превзошёл ожидания: штаны оказались у него на шее. Да ещё как оказались: голова его была продета в одну штанину, вторая болталась сбоку, завязки свешивались на грудь.

И как теперь это снимать? Только разрезать…

Он в замешательстве взглянул на Шалу.

Она сидела на одеяле и смотрела с интересом. Тоже одеваться не спешила, только положила свою юбку на колени, прикрывшись. И смеяться на этот раз не стала, ограничилась легкой усмешкой:

– Как ты это делаешь, дракон? Я даже что-то понять не могу.

– А я и подавно. Помоги, а? – вздохнул он.

Одно неуловимое движение Шалиных пальцев – и штаны оказались там, где им и положено, целые, и даже завязки были завязаны. Больше он пробовать не стал, оделся обычным образом, как все люди: влез в рубаху, пуговка за пуговкой застегнул жилет, затянул пояс. Сапоги пока не стал надевать, не хотелось.

Шала протянула ему руку, и он подал ей свою, помогая встать. Оказавшись на ногах, ниберийка была уже одета, вот так, мгновенно – все вещи, которые он не спеша снимал и бросал вокруг, были на ней. Именно так это делают драконы.

– Не грусти, дровосек, – сказала Шала, – ты слишком недавно стал драконом. Твоим успехам можно завидовать. У меня есть хлеб и сыр, хочешь?

Еда у Шалы водилась только самая простая.

– Хочу, – не стал отказываться Ардай. – И ещё нас звали на ужин. И знаешь, император требует, чтобы дочку Каюба немедленно вернули. Без этого он отказывается отдавать нам Шайтакан.

– Чудак, – пожала плечами Шала. – Тебя не нужно звать на ужин в дом Дьянов, потому что ты Дьян. А дочку Каюба… ну, вернут. Кому она тут нужна?

– Никому, – кивнул он. – Но я не могу понять, почему князю это не нравится.

– Так спросил бы у князя. Так, по-родственному, знаешь ли. Он ведь твой дядя.

– Легко сказать, – хмыкнул он, – не умею я пока говорить с ним по-родственному.

– А ты пробуй, – она улыбнулась, – когда-нибудь научишься.

Как-то так вышло, что всё в его жизни свелось сейчас к этому «когда-нибудь научишься». То, что он должен был уметь ещё мальчишкой, теперь освоит «когда-нибудь». В нём чуть не погиб его дракон, но могло ли это прийти в голову наследному именю Ардаю Эстерелу?

И виноватых нет. Просто обстоятельства.

– Говорят, у неё нет магического дара. Но князь уверен, что она применила к нему магию. Как это возможно?

– Откуда я знаю? – улыбка Шалы была такой же безмятежной, – пойдем и посмотрим, хочешь?

– К ней?! Прямо сейчас? – он, кажется, смутился.

– К ней, к кому ещё? – развеселилась ниберийка, – боишься увидеть бывшую невесту?

– Она не была моей невестой. И я никогда в жизни её не видел, – отмахнулся он недовольно. – Ты действительно можешь зайти в ту башню?

– Да-да, конечно, я могу зайти в башню, чего там мочь! Так пошли? – Шала взяла его за руку.

– А если она и правда магичка? Для тебя это не опасно?

– Да ты боишься, дракон! – она расхохоталась. – Бояться нечего! Пойдем?

– Пойдем! – он сжал её руку.

«Волшебный» камешек Шала просто достала из кармана, вложила в ладонь Ардая и накрыла своей рукой…

А одеяло осталось лежать на берегу озера. Ардай о нём забыл.

Конечно, когда кто-то появляется рядом с тобой внезапно и непонятно откуда – к этому трудно привыкнуть. Ардай вот привык к таким проделкам ведьмочки, но временами и его они злили несказанно. Особенно исчезновения. Но Кантана, дочь Каюба…

Кажется, она не удивилась! По крайней мере не замерла, открыв рот, и не потеряла способность соображать. Напротив, девушка вихрем слетела с кровати и замерла, прижавшись спиной к стене. Дрожала и смотрела на них. Руки сжала в кулаки. Она боялась их, но, кажется, без боя сдаваться не собиралась.

Смешная.

– Прости за внезапное вторжение, ленна, – сказала с улыбкой Шала. – Мы не хотели тебя напугать. Мы всего лишь твои гости, если позволишь.

Такой тон, такие слова были уместны для знатной лиры. Только непокрытая голова, пожалуй, могла вызвать недоумение. У дочери мага – не вызвала.

– Ты ниберийка? – спросила она.

– Да, я ниберийка, – согласилась Шала так же непринужденно. – Ты, вижу, понимаешь, что это значит.

– Читала о вас.

– Очень хорошо, ленна. Так ты позволишь нам быть твоими гостями?

– Хотела бы я знать, как могу не позволить? Чувствуйте себя как дома, – усмешка в её голосе звучала отчетливо, – последнее время гости для меня большая редкость. Вот только где бы вам присесть? Тебя устроит этот стул, лир Ардай Эстерел? Ты, ниберийка, можешь сесть на мою кровать.

Ардай даже вздрогнул, услышав из её уст свое имя. Она его узнала, значит…

Он уже успел, и не без интереса, рассмотреть девушку. Она оказалась вовсе не такой, как он воображал её себе, разок взглянув на портрет. Пожалуй, всё же художник немного польстил своей модели. Нет, дурнушкой Кантана Каюба не была настолько же, насколько не была красивой, и незаметной «серой мышкой» её тоже не назвали бы. Она была… заметной. Запоминающейся. Чуть более широкие скулы, пухлые губы, впалые щеки и чрезмерная бледность, темные волосы с легким рыжеватым оттенком, глаза необычного цвета… как зеленая трава. Она могла бы и нравиться, просто Ардай привык считать красивой другую внешность.

Она не была похожа на своего отца – это лучшее, что Ардай мог о ней сказать.

– Ты пришёл навестить меня, лир Ардай, как свою… невесту? – она запнулась на последнем слове.

– Ты не моя невеста, ленна Кантана. Мы пришли просто так. Познакомиться.

– Почему колдуны тебе позволили?

– Они не позволяли. Мы пришли без разрешения, – он неловко улыбнулся, прислоняясь к стене.

Садиться ему не хотелось.

А действительно, зачем они пришли, если не удовлетворить своё любопытство, просто-напросто?

– Я так поняла, что между нашими родителями есть договоренность? – она всё-таки хотела прояснить ситуацию.

Как будто это было сейчас важным.

– Нет. Мои родители даже не знают о тебе, а мой отец советовал мне держаться подальше от твоего отца. Именно твой отец и хотел поженить нас.

На лице девушки появились обида и искреннее непонимание.

– Но почему? Что у тебя за семья, чтобы он так хотел родства с вами?

– Мало ли чего он хотел! – Ардай пожал плечами.

Она быстро подошла и тронула его на плечо, словно желая убедиться в его реальности.

– Ты действительно Ардай Эстерел?

– Да.

– Что ты делаешь… здесь? На земле колдунов? Мой отец добивается моего освобождения, да? Это он перенёс тебя сюда? – гнула она свое.

– Нет, ленна, – покачал головой Ардай. – А что я здесь делаю… Видишь ли, я теперь тут живу.

Он подумал, что она ведь не знает о смерти отца. И ему совсем не хотелось ей об этом сообщать.

– Здесь живешь? Как это возможно? – покачала головой девушка. – Ты… неужели ты тоже пленник колдунов? А я вот отчего-то не имею возможности ходить в гости! – она смотрела с настойчивостью, ожидая ответов.

И соображала она, надо сказать, быстро. И быстро делала выводы. Видно, дочь Каюба не из тех, кто только ахает, заламывает руки и падает в обморок.

– Вы здесь в разном положении, ленна, – пояснила Шала. – Ты получишь свободу и вернешься домой. Он – нет.

– Почему? – она переводила взгляд с Шалы на Ардая и обратно, – почему? Что это всё, вообще, означает?

– В башнях, в отдалении от людей здесь держат тех, кого намерены со временем отпустить. Те, кого отпускать не намерены, живут здесь свободно. Только уйти не могут.

– Да, мне говорили, – кивнула Кантана, – я не об этом…

– Ардай сражался с драконом и проиграл. Поэтому он здесь навсегда.

– Вот как?! – теперь она смотрела на него с сочувствием, – мне жаль…

– Не стоит меня жалеть, – пробормотал он.

Вот только её сочувствия ему и не хватало. Кусочек правды слишком уж походил на ложь, хоть и являлся чистейшей правдой.

Он вопросительно взглянул на Шалу – удалось ли той разглядеть в дочке мага что-то необычное? Она ведь довольно долго смотрела на неё…

Шала улыбнулась.

– Хочешь у меня что-нибудь спросить, ленна Кантана?

– Зачем мне у тебя что-то спрашивать? – слабо усмехнулась девушка.

– Потому что я ниберийка. У нас все спрашивают. Мой ответ не будет зависеть от того, чья ты дочь.

– Мой отец самый добрый и мудрый человек из мне известных, – упрямо сказала Кантана.

– Может быть. Но пойми и то, что его друзей здесь ты не найдешь. Он был добрым и мудрым, но не к соддийцам. Не к горным колдунам то есть. И ниберийкам он тоже не друг. Он нас изучал, видишь ли, а это не всегда получается делать мудро и с добротой. И когда добрый человек потрошит курицу, а потом варит её в супе, это недобро по отношению к курице, понимаешь?

Лицо Кантаны, и так отнюдь не румяное, стало ещё бледнее, она подошла к кровати и села на краешек.

– Да, я это понимаю, – сказала она. – Мне жаль. Надеюсь, он не варил суп из нибериек.

– Повторяю, ленна, лично тебе здесь никто не враг, – добавила Шала.

Теперь Кантана посмотрела прямо на Шалу, и в её взгляде смешались и насмешка, и недоверие, и, может быть, слабая надежда.

– Я видела, как ниберийки гадают на площадях и на перекрестках дорог, – сказала она. – Иногда они приходили прямо к нам в усадьбу и гадали дворовым, но не моей семье. Я не верю вам, ниберийка.

– И напрасно, – тоже с усмешкой ответила Шала, – может быть, кому-то из твоей семьи следовало поспрашивать нибериек и заплатить им. Твой отец вот норовил всё больше спрашивать бесплатно. Скажу только, что зря он это делал.

– Хорошо. Что я теряю? – Кантана вздохнула. – Денег у меня нет, но вот, возьми, это серебро, – она сняла с руки тонкий браслет, украшенный цветной эмалью. – Скажи мне, ниберийка, скоро ли я попаду домой? И почему меня тут обвиняют в том, что я не делала? Всю мою жизнь я слышала от людей знающих, что не имею магического дара, и вдруг мне говорят, что я магичка! Как это возможно?

– Я тебя поняла, – Шала взяла браслет и надела на руку, полюбовавшись затейливым эмалевым узором. – Правильные вопросы.

– Может, мне стоит уйти, – Ардай огляделся, – я спущусь вниз?

Вниз вела винтовая лестница, и там была ещё каморка.

– Не нужно, – возразила вдруг Кантана, – мне нечего от тебя скрывать, лир Ардай Эстерел.

Шала заговорила:

– Насколько я вижу, у тебя нет магического дара, ленна. В том смысле, который обычно подразумевают маги. Но ты действительно применила магию. Бессознательно. Видишь ли, многие проявления жизни имеют ту же природу, что и магия. Как два конца иглы, две стороны древесного листа… Возможно, магия исходила не от тебя, но это в конечном итоге не важно.

Кантана внимательно слушала, морщила лоб и не понимала. Покачала головой:

– Значит, тот человек сам применил эту магию? Или… это была случайность? Да, возможно, я ведь тоже ощутила…

– Неважно, кто применил, говорю же. Да, случайность. Просто так совпало, видимо. Скажи, что ты чувствуешь к тому человеку? Хотела бы ещё раз его увидеть?

– Нет! – Кантана вскочила с кровати, выпрямилась, как струна, – я никогда не желаю его больше видеть! Никогда!

Вспоминая ту их единственную встречу, ей хотелось зарыться лицом в подушку, а иногда – заплакать. Его взгляд ранил её…

– Конечно, – кивнула, улыбаясь, Шала, глядя и на девушку, и вроде как немного сквозь нее.

Ардай уже хорошо знал этот её взгляд, так ниберийка рассматривает человеческую суть, от обычных людей скрытую.

– Ты скоро покинешь это место, – продолжала Шала. – Вернешься домой, но ненадолго. Твоя судьба уже решена. С женихом, которого ты себе выбрала, тебя ожидали бы покой и счастье на долгие годы, но ты сама согласишься на иное.

– Не соглашусь! – воскликнула Кантана, опять разволновавшись. – Я дала ему слово. Я сама дала слово! Я дочь и внучка именей!

– А принадлежишь ли ты себе, дочь и внучка именей? – опять усмехнулась Шала. – Ты ни от кого не зависишь, и никто не зависит от тебя?

– Отец не станет меня заставлять! – вскинула голову Кантана, – я сумею его убедить.

Ей так хотелось в это верить, что она почти верила.

– От твоего отца больше ничего не зависит, ленна.

– Меня не станут заставлять, – упрямо повторила она.

– Да, заставлять не станут, – тут же покладисто согласилась Шала, – в этом можешь не сомневаться. И вот ещё, есть кое-что, о чем я, пожалуй, не могу тебе рассказать.

– Тогда зачем ты вообще говоришь об этом? – недовольно заметила Кантана, обрадованная, впрочем, предыдущими словами Шалы.

Принуждения не будет – вот и хорошо…

– Потому что это само по себе важно: что существует то, о чем я не могу с тобой говорить. Причем не знаю точно, что именно. Могу и ошибиться.

Кантана нахмурилась, опять не понимая.

– Ты читала про нибериек, – вмешался Ардай, – знаешь, о чем они не могут рассказывать даже за серебро?

– О чужих тайнах? – сообразила Кантана, – так это правда? Это не байки? Вы действительно не способы говорить о тайном?

– Именно. Это чистая правда. Твоя суть скрывает странную тайну. Что-то необычное.

– Вот это да, – Кантана неуверенно рассмеялась. – Скажи только, я дочь своих родителей? Я родилась непохожей на мать, и бесталанной, отчего меня не любит родня отца. Меня им не подбросили в корзине под дверь?

– Нет. Ты их дочь, плоть от плоти и кровь от крови.

– Хоть это хорошо!

Кантана замерла, сцепив руки. Шала молча ждала. Ардай тоже ждал, разглядывая облака за окном.

– Тогда объясни мне ещё кое-что, ниберийка! – заговорила дочь мага, – о проявлении жизни, имеющем магическую природу, которое поразило меня и… того человека. Какое понятное, человеческое название имеет это проявление жизни? Ведь называют его как-то, если это известное всем проявление жизни?

– Конечно, ленна, – теперь Шала широко улыбнулось. – Его называют внезапной влюбленностью. Это свойственно и магам, и соддийцам, и просто людям, далеким от магии и любых проявлений силы. Всем. Иногда это просто приходится пережить и забыть… постараться, потому что это трудно забыть.

Глаза Кантаны изумленно распахнулись.

– Нет! – закричала она, и её щеки впервые за весь их разговор порозовели, – ты смеешься надо мной!

Шала пожала плечами.

– Сама подумай, ленна. Сама постарайся понять свои чувства. Нет значит нет. А нам пора, – она протянула руку Ардаю. – Как-нибудь мы тебя опять навестим, не возражаешь?..

Два удара сердца – и они опять оказались на берегу озера. А потрясённое лицо дочери Каюба как будто всё ещё стояло перед Ардаем.

Ему это показалось сущей ерундой. Влюбленные ведь знают о том, что влюблены! Не могут не знать.

– Надеюсь, ты пошутила? – буркнул он, отпуская руку Шалы.

– Какие шутки?

– Князь бесится, потому что он влюблен в дочь мага? Он? Нет, ну сама подумай. Он же старый, как он может вдруг взять и влюбиться в кого попало? Тем более в дочь Каюба. Особенно в неё! И вообще… Он ещё и умный, говорят! Он князь!

Запрокинув голову, Шала звонко расхохоталась.

– Сам не говори глупости, дракон! Причем здесь его старость и его ум? Это со всяким может случиться. Если ты не испытывал подобного, это не значит, что и другие не могут! Любовь – это магия. Тоже магия. И она доступна не всем.

– Не доступна мне?.. – насупился Ардай.

– У всех это бывает по-разному, – Шала обвила руками его шею, вынудив нагнуться, и поцеловала в щёку, – каждому своё, дровосек!

Дом Дьянов тоже был в нескольких ударах сердца – если отправляться туда вместе с Шалой. Раз, два – и они оказались в комнате Ардая. Одни. Комната была тщательно прибрана, шторы на окнах задернуты.

Шала тут же, раскинув руки, упала на застеленную кровать, перевернулась, наматывая на себя покрывало, засмеялась:

– Хорошая у тебя кровать, дровосек! Мягкая, удобная.

И широкая – мог бы он добавить. Отличная кровать, на которой они никогда не спали вместе. Да и один он не ночевал на ней, разве что пару раз подремал днем. Строгая домоправительница Кама, которая добровольно взяла на себя и обязанности его няньки, до сих пор не позволяла ему ночевать в доме, из предосторожности. Дескать, он ещё не вполне освоился с драконьей сутью, может превратиться во сне и покалечиться среди каменных стен. Ардай же, вспоминая, что натворил в Шайтакане при первом своем превращении, скорее считал, что бояться следует за дом. А, впрочем, конечно, Каме виднее.

У него была ещё постель в легком деревянном пристрое во дворе, но куда чаще он проводил ночи в домике Шалы на озере.

Ниберийка отбросила покрывало и села, скрестив ноги, поглядела исподлобья.

– Тебе пора, дровосек.

– Так пойдем. Ты нарочно решила сначала помять платье?

На самом деле это не было проблемой. Он даже не стал бы гадать, сколько комплектов одежды хранится у рыжей за тенью, причём одежды самой разной. Кажется, тайник этот у неё необъятный, куда там драконам.

– С чего ты взял, что я пойду? Хватит уже расстраивать княжну Лиолину. Ей больше нравится, когда меня нет.

– Не говори глупости, – Ардай поморщился. – Пойдем.

Ему всегда хотелось, чтобы Шала была рядом. Они ведь вместе. И семья не возражала, но скорее потому, что против нибериек как бы не принято возражать, что есть они, что нет их. Не пригласят, но и не прогонят. Даже за семейным столом – отнесутся, как к должному. Как это они говорят… Шала не женщина, а погода. Таких не стоит любить, они не становятся жёнами, они всегда уходят. И многие тут с интересом ожидают, когда от него уйдет Шала.

Она улыбнулась ему, помахала рукой и медленно истаяла, становясь всё более прозрачной. Её любимая шутка, да…

Посомневавшись капельку, менять ли рубашку на более нарядную, он решил не менять, и, как был, спустился в столовую. Поклонился от дверей всем сразу. Дед, сидящий во главе стола, улыбнулся и махнул рукой – садись уже, дескать. Дядюшка-князь так и опалил взглядом. Рядом с ним сидел Джелвер, друг дяди, по совместительству тоже нянька Ардая, этот был как всегда приветлив и невозмутим, ну разве что смотрел с легкой насмешкой. Джелвер был черным драконом, как и князь, и сам Ардай. Еще Джелвер, что редкость у них, был магом, то есть обладал не только драконьей силой, но и магическим даром, соддийцам, в общем-то, не свойственным. А драконьей силы у него было существенно поменьше, чем у князя. Это понятно, ровняться с дядей вообще некому, так говорили. Разве что Арвист, князь Юга, был близок…

Как видно, они только что говорили про Ардая, но что рассердило князя?

Лиолина вот улыбнулась. Когда с ним рядом была Шала, она не улыбалась.

Кама поставила перед Ардаем тарелку с большим куском рыбного пирога и ласково потрепала по волосам.

– Что ты забыл в башне у магички? – спросил Дьян.

Ардай, который было уже поднес пирог рту, положил его, не успев откусить.

– Тебя там не было, дядя. Как ты узнал?

– Я тебя спросил! – рявкнул князь.

– Я познакомился с ней, вот и всё. Бывшая невеста как никак.

– А головой подумать забыл? Насчет того, чтобы не усложнять нам дело? Теперь что, прикажешь подтирать ей память?

– У нашего князя хорошее зрение, юный друг мой, – добавил с улыбкой Джелвер. – А ещё имей в виду, что если на фоне облака прикрыться дымкой, то тебя не разглядит почти никто.

– Просто я тоже решил навестить её и поговорить, – пояснил князь спокойнее, – а оказывается, у неё там не протолкнуться.

Ардай чуть не ввернул, что у них было не любовное свидание, так что дядя запросто мог присоединиться…

– Я был там с Шалой, – пояснил он, стараясь говорить спокойно, – иначе как бы попал в запертую башню? И подтирать память не нужно, дядя. Я ничего ей не сказал. А что я жив, так меня и в Варге, и в Шайтакане видели, это и так известно. Я пленник тут, это всё, что она узнала.

Князь неловко толкнул стакан с травником, но Кама, сидевшая тут же на углу стола, своей силой подхватила его и вернула на место.

– Благодарю, Кама, – буркнул князь.

– Видишь ли, мы как раз говорили об этой девушке, – сказал Дед спокойно и даже доброжелательно. – Её скоро отправят домой. К тому же Джелвер полагает, что она всё-таки не магичка, по крайней мере, не пользуется магией сознательно. Никаких таинственных способностей. Да хоть бы и были, пусть живет подальше от нас, и всё тут.

– Почему-то её семейство к нам неравнодушно! Не желает просто жить подальше, – с иронией бросил Дьян.

– Это верно, – согласился дед, – но их неравнодушие нас особенно не беспокоило. В отличие от неравнодушия покойного, недоброй памяти, мага Каюба. Ты сказал малышке, что её отец погиб?

– Нет. Говорю же, я ничего ей не говорил.

– Хорошо. Пусть узнает, вернувшись домой. Мы не подряжались сообщать дурные вести.

– Шала тоже сказала об этом. То есть о том, что Кантана не магичка.

– Да? Я же говорил, надо было сразу спросить у ниберийки, – вскинулся Джелвер.

– Ты сам уверял, что магическое воздействие было, – сердито бросил князь.

– А оно было, – признал дракон-маг. – Но необязательно это была её магия. Пойми же, не всегда можно сразу определить такие вещи. Магия – часть мира, она способна проснуться сама, как отклик.

– Отклик на что?!

– На происходящее, – Джелвер был сама невозмутимость. – Ты, парень, ощутил рядом с девушкой какое-нибудь воздействие? – это относилось к Ардаю, конечно.

– Никакого.

– Ты всё-таки поел бы, Дьян, – посоветовала Кама, – и сразу почувствуешь себя лучше.

– Спасибо, Кама. Хоть ты обо мне беспокоишься, – усмехнулся князь, и Дед в ответ тоже насмешливо прищурился.

Ардай прикрыл рот ладонью, чтобы ненароком не улыбнуться. Ввиду того, что открыла ему Шала, неудовольствие князя получало иной, вполне определенный смысл.

Его суровый дядя, возможно, действительно влюблен, но запрещает даже себе в этом признаться. Потому что немыслимо, чтобы князь Дьян испытывал нежные чувства к дочери своего врага. И ему не нужна итсванка в жёнах. Не женой, а, к примеру, любовницей она ему тоже не нужна. Каюб собственноручно убил княгиню Аолу Дьянну, мать князя, и чуть не погубил его дочь. Смерти Каюба, должно быть, радовалась вся Содда!

Нет, князь Дьян никогда не позволит себе любить Кантану Каюбу, даже скрывая это от всего света. Это невозможно. И не посмеиваться, в сущности, тут надо, а сочувствовать. Хотя вот Ардай сам недавно был влюблен, и столько всего готов был натворить ради своей любви, а она просто прошла. Только воспоминания и остались, даже без грусти – просто воспоминания. Любовь проходит, вот и всё…

– Так что тебе сказала ниберийка насчет девушки? – спросил Дьян.

– То же самое. Что случилось случайное проявление магии, вызванной… да не знаю, чем она там была вызвана! Я же не учился магии, чтобы такое объяснять! – малость смутился Ардай, – но девушка сама испугалась не меньше тебя и считает, что это ты на неё воздействовал.

– Даже так? – вдруг рассмеялся Джелвер. – Я выразился определенней. Увы, но такое случается даже с князьями, что поделать.

– Посмей только повторить! – повысил голос Дьян.

И Ардай подумал, что, пожалуй, знает, как Джелвер выразился. Значит, Шала точно права, раз и Джелвер пришел к тому же выводу.

– Надо отправить её в Итсвану, и скорее, – сказал Дед, – ни к чему откладывать. Меня беспокоит другое…

– Отведите её завтра к Синему камню, – сказал Дьян резко. – Ардай, я это тебе говорю. Если вздумал опекать девчонку, продолжай, не возражаю.

– Но зачем это? – удивился Джелвер, – она ведь не покидала башни.

– Она дочь Каюба, – с нажимом сказал князь. – Я приказываю отвезти её к Синему камню. Ты поможешь, Лиолина.

Та согласно кивнула, хотя тоже удивилась. Впрочем, может, в этом и был смысл. Ему и самому показалось сегодня, что девушка умна. Если она что-то слышала от отца – а Каюб много знал и о драконах, и о соддийцах, то – кто знает…

Каюб не знал главного. Но, возможно, Кантане понадобится самая малость, чтобы догадаться.

Воздействие Синего камня безболезненно и безвредно. Если Кантана никогда не узнает тайну соддийцев, то и не ощутит это воздействие. А если узнает тайну… да, тогда лучше пусть заклятье будет.

– Я не против, почему бы и нет, – спокойно согласился Дед. – Это мелочи. Повторяю, меня другое удивляет. Почему император вдруг вспомнил про дочь Каюба посреди переговоров насчет Шайтакана. Ведь раньше не вспоминал и ничего не требовал?

– Он сказал, что внял слёзным просьбам родственников. И что переживает за невинную деву. И всё в таком духе.

– Он понимает, что не получит обратно эту землю, – добавил Джелвер, – поэтому будет требовать уступок, хотя бы чтобы сохранить лицо. Думаю, он попросит ещё чего-нибудь столь же несущественного. Согласно земельным реестрам, Шайтакан принадлежит империи.

Дед и на Ардая посмотрел вопросительно, но тому нечего было сказать. Во время переговоров в Изумрудном замке Ардай пребывал в драконьем образе и развлекался тем, что пугал мальчишек и любопытных.

– Всё же спросите у дочери мага, бывала ли она в Шайтакане, например. Наверняка бывала, ведь там заправлял её отец. Я сам не пойму, что меня беспокоит, но – спросите. Лиолина?

– Хорошо, Дед.

– Император не получит обратно эту землю, – согласился князь. – Каюб оставил там немало загадок, а может, загадки хранит сам замок. И я чувствую, что всё там наше. Касается нас так или иначе.

– Чувствуешь, и хорошо, – кивнул Дед. – А может и плохо, не знаю. Надо разобраться. Ты ешь, внук, – он сам подвинул Дьяну тарелку. – Исхудал вон, под глазами синева. Нехорошо. Правнук вот ещё подрос и возмужал, и так быстро. Я доволен, – он поощрительно улыбнулся Ардаю. – Лиолина всё хорошеет, и маленькая правнучка тоже здорова. Всё в порядке, не правда ли? – и он, улыбаясь чему-то, оглядел каждого из сидящих за столом.

Ардай улыбнулся тоже, только больше не Деду, а своим мыслям. За столом в этом доме, все окна которого смотрели на горы, сидели драконы: трое черных, самых больших и сильных, истинную мощь которых, то есть, свою собственную мощь, Ардай пока до конца и не понимал, и юная белая драконица Лиолина, легкая и грациозная, полет которой походил на мечту, и старая серая Кама, которая, тем не менее, всё еще без труда поднималась на крыло…

Драконы. Крылатый народ, который был и людьми, и не только ими. А великая тайна приручения драконов заключалась в том, что её не было. Точнее, в том, что драконы и их хозяева – это одно и то же. И вот это обстоятельство никому не следовало знать.

Ардай теперь всё чаще ловил себя на мысли, что людей, которые просто люди, ему даже немного жаль…

Дочь мага наотрез отказалась лететь к камню на драконе. Она обрадовалась предстоящей свободе, но даже это не добавило ей мужества. Она готова была куда угодно идти пешком, ехать верхом, лететь на рухе, но сесть на дракона – нет и нет!

Но к Синему камню нельзя ни прийти, ни приехать. Можно только прилететь. Поэтому оставалось лишь одолжить руха, у Талбота Рая, например, и лететь на нём.

– Ну надо же! Дочь Каюба такая глупая трусиха! И не лететь же нам на рухе втроём! – сердилась Лиолина.

– Нет, втроём не получится, – согласился Ардай. – Я отвезу её. Ты потом прилетай, верхом или сама. Вместе нельзя, рух рядом с драконом с ума сходить будет. Можешь и не лететь, я справлюсь.

– Нет уж, это поручили и мне тоже! И поговорить с ней! Я должна быть с вами.

– Тогда надо связать её, чтобы не брыкалась, и рот кляпом заткнуть, – пошутил Ардай серьезным тоном. – И полетим на драконах. Только она с тобой после такого беседовать вряд ли захочет.

Лиолина кивнула и насупилась. Идти с ним к Раям договариваться насчёт птицы не захотела. Ну, нет так нет…

Лиолина с детства дружила с Крисом, младшим братом Талбота Рая, и была своей в их доме. Но что-то в последнее время ходить к ним она избегала, и Крис, встречая её, отводил взгляд. Конечно, многим ясно, что Крис давно уже не просто по-дружески к ней относится. И так же ясно, что Крису лучше не вздыхать о юной княжне, её пообещали в жёны чёрному из Южной Содды. И ещё Ардай понимал, что Лиолине тот чёрный и с приплатой не нужен, зато сам он ей нравится. И полюби он Лиолину, о южанине никто больше не вспомнит, ведь Лиолина не кровная родня и подходит Ардаю. Белой драконице надо стать женой чёрного дракона и матерью его сыновей, тоже черных. Черных драконов мало, и белых дракониц тоже мало…

Это всё понятно. Но как быть, если Ардая влекут лишь зелёные глаза его рыжей ведьмочки? И не только глаза, конечно, влекут…

Никто не станет настаивать на их союзе с Лиолиной, ведь он дракон и ему только восемнадцать лет. Впереди у него долгий век, не человеческий, а драконий. Так что Лиолина, наверное, всё же уедет к жениху.

Вот удивительное дело – столько этой самой любви… или влюбленности кругом, всюду! Говоря иначе, столько раз сработала эта непроизвольная житейская магия, которая просыпается как отклик на что-то там! И всё как-то невпопад, столько раз не взаимно. Только у них с Шалой всё получилось, как надо, и ещё, кстати говоря, у Дьяна с этой Кантаной.

Вот именно. У них ведь тоже взаимно, насколько Ардай понял. Но оба почти сходят от этого с ума, потому что – нельзя, невозможно и вообще не нужно? Они видеть друг дружку не хотят.

Ну и шутки у тебя, Провидение…

Шалу этим вечером он не дождался – не появилась. Переодевшись и захватив флягу с травником, он спустился в пристрой, Кама по дороге всучила ему ещё одно одеяло – ночи становились всё холоднее, а здесь не было того тепла, что на озере. Он был почти уверен, что Шала ждёт его, сидя с ногами на кровати в своей излюбленной позе, и огорчился, что это не так. И засыпая, вовсе не исключал той восхитительной возможности, что рыжая вот прямо сейчас окажется рядом с ним под одеялом. Не оказалась. А утром было уже не до того.

Всё же Ардай немного жалел, что придется остаться с этой Кантаной один на один. Нет, он никогда не терялся с девчонками, привык к их вниманию, иногда настойчивому, множество раз катал на рухе. И родных сестер у него было целых три, а это тоже что-то значит!

Но при мыслях о дочери мага ему было слегка не по себе. А если ещё и сложить это с тем, что он узнал вчера, про взаимную и непризнанную её любовь с Дьяном… Нет, это чересчур.

Он сам не мог понять, что его беспокоит. И да, да, не любовь у неё с Дьяном, а влюбленность, результат случайной житейской магии! Сегодня-то дядюшка не вздумает опять присмотреть за ними из-под облаков?

Кантана ждала возле башни, зябко куталась в свой плащ. Увидев Ардая на рухе, выдохнула с явным облечением.

– Здравствуй, ленна, – поздоровался Ардай, – не бойся.

– Я ничего не боюсь, – отозвалась она.

Оно и видно. Скорее всего ей сказали о ритуале и о полете на драконе, но ничего толком не объяснили.

– И правильно. Не бойся, – повторил он, – всё будет хорошо, слово именя. Не больно, не страшно и вообще никак.

Она с благодарностью взглянула на него. Наверное, поверила. Он наследный имень, она дочь именя, для них обоих слово именя – это серьёзно.

– Ты ведь летаешь на рухе?

Она кивнула. Конечно, можно было не сомневаться в ответе.

Тут из-за скал неподалеку показалась многорогая голова темно-зеленого дракона. Дракон коротко и внушительно рыкнул, отчего Кантана пошатнулась и прижалась спиной к стене башни. На дракона она смотрела с ужасом.

«Доброго дня тебе, Младший Дьян, – услышал Ардай. – Забираешь её насовсем? Наконец-то. Я устал».

«И тебе доброго дня, Маурик, – он махнул дракону, – нет, заберу ненадолго. Отдыхай пока, и не рычи, прошу, а то сам будешь приводить её в чувство».

«По-твоему, это был рык?!» – и голова исчезла.

– Тебя сторожит самый добродушный дракон, – сказал Ардай Кантане. – Никогда не обидит, а если что, кинется спасать. Раз уж ты ничего не боишься, не бойся заодно и драконов. Их точно не надо бояться.

Сообщить ещё, что Маурик поэт и ученый-химик, который истово мечтает избавиться от обязанности её охранять, было бы чрезвычайно забавно. Но не нужно.

– Удивительно, как ты с ними освоился, – заметила она, с трудом переводя дух.

– Это не сложно. Говорю же, не бойся. Ну, пойдем, – он потянул Кантану за плечи, отрывая от башни, легонько тряхнул и подтолкнул к руху.

Это помогло, она пришла в себя. Дальше было легко, она уверенно села в седло позади него, сама застегнула пряжки ремней. И Маурик благоразумно скрылся, а то бы и рух мог испугаться. Несмотря на то, что этот рух жил в Дарьявеле и уже мог привыкнуть к драконам, он реагировал на них так же, как и все рухи в Итсване: шарахался в сторону и принимался истошно вопить. А вот носить на спине дракона в человеческом обличье – это ничего, рухи не возражали…

Они прилетели к пещере как раз на восходе, когда снежники вдали только окрасились всеми оттенками розового. Рух сел на невысокий камень, Ардай соскочил первый и снял девушку. Здесь вовсю гулял ветер – кажется, он дул со всех сторон поочередно. Редкая трава уже подмерзла и пожухла. Черный провал пещеры смотрел неприветливо.

– А знаешь, я вспомнила сказку, которую мне в детстве нянька рассказывала, – сказала вдруг Кантана. – Про то, как девушка не желала выходить замуж, поэтому, когда жених посадил её на руха и повез домой, она длинным тонким кинжалом ранила птицу, и они упали на скалы и разбились.

– Вот же глупость, – отозвался Ардай, – убить жениха можно было и проще как-нибудь.

– Ты вот не побоялся посадить меня позади себя. А если бы я магией остановила тебе сердце?

За время полёта у девушки изменилось настроение, даже шутить вздумала.

– Ты не магичка, – хмыкнул Ардай. – Вообще, сердце лучше останавливать кинжалом, которого у тебя нет. Зачем ты меня пугаешь? Чтобы я не вез тебя обратно, а оставил тут? Ещё могу кинуть со скалы – летать умеешь? Отсюда нет дороги вниз, можно только улететь.

Она прикусила губу и огляделась. Горы, горы, ещё раз горы. И отвесный склон с дырой пещеры.

– Я пойду с тобой, – сказал он. – Сначала будет темно. Потом ты дотронешься до камня… и это всё. Ничего не почувствуешь. И летим обратно. Да, вот еще: там, в пещере, смотрительница сумасшедшая. Скорее всего, она подойдет и что-нибудь тебе скажет. Это ничего. Её слова, может, что-то и значат иногда, но можно никогда не догадаться, что именно.

– Хорошо, – Кантана выпрямилась, – спасибо за предупреждение.

И когда Ардай взял её за руку, она приняла это как должное.

Для него темнота коридора не была беспросветной, драконье зрение включилось сразу, и, сделав несколько шагов, он уже видел так, что мог бы вдеть нитку в иголку. Интересно, а смог бы он дать возможность девушке видеть в темноте его глазами? Точно так же, как дракон даёт своему «наезднику» в деталях рассмотреть землю внизу. Это что-то вроде соединения сознаний, человек как бы получает на время глаза дракона. Только глаза, ничего больше…

С Шалой во время полёта у Ардая это получалось. А вот в человеческом облике, в темной пещере он ещё не пробовал. Так или иначе, пробовать нужно не с Кантаной Каюбой…

– Осторожно, – он придержал девушку за плечи, – тут выступ. Перешагни.

Она шагнула широко и все равно споткнулась, он поймал её, удержал. В последний момент спохватился, чтобы ловить руками, по-человечески, а не драконьей силой. Недаром Дьян надолго задержал его в Шайтакане, заставляя почти всё время находиться в драконьем облике. Ардай неплохо освоился со своим драконом.

Тьма сменилась полумраком, вот каменный стол, на нем каменная же плита, не поймешь, синяя или нет. Знаменитый и загадочный Синий камень. Ардай огляделся, высматривая старуху-смотрительницу. Её зовут Альма…

Старуха появилась незаметно, не было её – и вот она.

– А, ты пришёл, чёрный, – она глянула на Ардая исподлобья. – Я думала, не останешься. Думала, умер ты совсем. А ты вон, и сам тут, и её привел, – что интересно, она и не взглянула на Кантану. – Безмолвных у меня ещё не бывало. А почему, интересно? Безмолвные и так обижены, не надо их гнать. Но в их слабости есть и сила, много силы. Клади сюда руки, безмолвная.

Несмотря на предупреждения Ардая, Кантана от вида и бормотания старухи совсем оторопела и не могла пошевелиться.

– Ну, чего ждешь! – прикрикнула та. – Клади руки на камень!

Ардай подтолкнул девушку к столу, сам взял её руки и положил их на камень ладонями вниз, она не сопротивлялась.

– Всё! – объявила Альма, – сделано. Уходи, безмолвная. Бедная ты, жалко тебя. И ты ступай прочь, чёрный. Нечего тебе тут. Тебе нужен свет, а тут темно! – и она ушла.

– Уходим, – Ардай за плечи повернул Кантану, – нам туда. Всё уже кончилось. Ну, что ты?

Она шла, как сонная, и опять споткнулась на том же месте – пришлось ловить. Когда вышли из пещеры, она заплакала.

– Что ты? Да в чем дело? – искренне недоумевал Ардай.

Ему сумасшедшая Альма не казалась настолько страшной.

– Прости, – Кантана вытерла слёзы. – Прости меня, пожалуйста. Я… я не знаю. Меня правда отпустят домой?

– Правда. Император уже ждёт. День-другой, и будешь дома. Это князю решать.

– Это невозможно, чтобы день или два…

– На драконе полетишь. Сюда тебя разве долго несли? А на рухе, пойми ты, не получится. И император не станет терять время на такое дело, раз князь может быстро доставить на драконе. Не упрямься. На драконе проще и приятней лететь.

– Даже не верится, что ты сын итсванского именя, – вздохнула девушка. – Такое мне советуешь…

– Не верится – дело твоё, – Ардай засмеялся.

А его дело отвезти и князя, и эту девушку к императору. Причем в прямом смысле – они оба, скорее всего, полетят на его спине. И вот ещё что: несмотря на тот грустный факт, что Кантана дочь Каюба, сама она не вызывала у него неприятия. Вообще не вызывала. Как и мужского интереса, впрочем. И особых необычных чувств к ней он тоже не испытывал, не то что дядя, который из-за «житейской магии» скорее возненавидит несчастную. Нет, его отношение к девушке было спокойным и мирным, как к дочери соседей или, может быть, дальних родственников, которых Эстерелы видели раз в несколько лет.

Вокруг уже не просто гулял ветер, в воздухе закружились снежинки. Давно пора. Скоро снег ляжет на перевалах, и горы станут непроходимы для всех, кто без крыльев.

Лиолина вышла из-за камней, приблизилась.

– У вас получилось?..

– Получилось, – отозвался Ардай, – княжна Лиолина, это дочь имперского именя ленна Кантана Каюба. Всё прошло хорошо.

Он сказал это нарочито официально, придерживаясь этикета, дочь именя следовало представлять княжне, а не наоборот.

Кантана выпрямилась, склонила голову:

– Княжна. Приветствую тебя.

Скорее, она даже не задумывалась, сказалось воспитание.

– И я тебя приветствую, – на лице Лиолины на мгновение всё же отразилась неприязнь.

Она, дай ей волю, и не подошла бы близко к дочери Каюба.

– Что сказала Альма? – спросила она у Ардая.

– Как обычно. Я не запомнил.

На драконьем добавил:

«Она назвала её безмолвной. И жалела. Что это может значить?»

– Она назвала меня безмолвной, – ответила и Кантана. – Почему?

– Кто же знает, – пожала плечами Лиолина. – Неважно, ленна. Ты отправляешься домой сегодня, скоро забудешь нашу страну и нас. А мы никогда не забудем тех, кого убил твой отец.

Кантана растерянно взглянула на Ардая, он отвел взгляд.

Всё именно так, он никогда не забудет Аолу. Есть и другие жертвы мага, но о них он не может помнить…

– Мой отец не убийца, – сказала Кантана. – Он маг, верный Итсване.

– Скажи, ленна, ты любила бывать на Шайтакане? – перевела разговор Лиолина.

– Я никогда там не была. Отец не позволял, – ответила Кантана ровным голосом.

– Острова раньше принадлежали княжеству Каст, несмотря на то, что между ними и Кастом немалое расстояние. Потом они перешли к Итсване, ещё до того, как частью Итсваны стал сам Каст. Ведь ты в родстве с князем Каста? – упрямо допытывалась Лиолина.

Видно, успела отыскать что-то интересное в библиотеке.

– Да, княжна, в родстве, конечно, – признала Кантана, – Каст маленькое княжество, почти все его владетельные имени в каком-нибудь родстве с князем. Я родилась в Касте, в замке деда. А Шайтакан… – она запнулась, – да, я знаю, что когда-то он принадлежал моей семье.

– Это целый город. И замок. Это владения, достойные быть княжеством, ленна.

– Наши права там были невелики, городом управлял его магистрат, – припомнила Кантана, – а вообще, я не знаю, княжна. Так или иначе, он не наш больше.

Пусть и не вовремя, но вдруг ей тоже стало интересно. Видимо, неизвестный ей Шайтакан – это не мелочь. Не то, что тот же Линнен, к примеру. Но княжеского титула у его владетелей не было, они были лишь именями. А потом Шайтакан поменяли на другое поместье со сходным доходом. Мама согласилась. А ведь это несравнимо – город и поместье. Так какие же права были у них раньше в том городе?..

– Нам пора возвращаться, – заметил Ардай, которому надоело стоять на ветру, – здесь холодно.

Рух недовольно клекотал, ему тоже не нравился ветер.

Уже взлетев, он увидел, что Лиолина направляется к пещере. Решила повидать сумасшедшую Альму?..

Лететь в Хаддард действительно решили этим же вечером. И Ардай волновался, ожидая свою рыжую – хотелось и попрощаться, и побывать перед дорогой у неё на озере, и обличье там сменить. Ведь опять расставаться, и не на день-другой, а надолго.

Она явилась под вечер. Появилась в комнате, веселая, растрепанная, повисла у него на шее.

– Будешь скучать, дровосек?

– Уже скучаю, – буркнул он, – проститься вот не случилось. Где же ты была?

– Да где бы ни была, – она оттолкнула его и покрутилась на пятке посреди комнаты.

Потом подошла и уже без смеха обняла его, потерлась щекой об его щеку.

– Меня позвали, дровосек. Нужно было отлучиться. А с собой возьмешь?..

– В Хаддард? Почему же нет, – Ардай обрадовался. – С кем бы тебе лететь, погоди, дай придумаю…

– С тобой, – хитро улыбнулась Шала. – Ты полетишь человеком. Так решил Старший Дьян. Я слышала.

– Ты уверена? – Ардай удивился.

Впрочем, слышать что-то, ей вовсе не предназначенное, Шала могла запросто.

– Да. Будешь на переговорах с императором. И сам передашь девушку. А что? Ты же племянник князя. Привыкать тебе надо к таким вещам, как переговоры с итсванским императором.

– Пожил бы ещё без этих привычек, куда спешить, – хмыкнул он.

– Старший Дьян купил личину для тебя, – она улыбнулась. – Будешь изображать племянника князя, который самую малость на тебя не похож.

– Еще и личину, – Ардай вздохнул, – ладно, я понял, – он прижал к себе рыжую и нашёл губами её губы.

Поцелуй получился долгий и вкусный, такой, после которого логичнее всего было бы переместиться на кровать…

В дверь постучали.

– Младший Дьян, тебя зовет князь!

Отчего-то и у Деда, и у дядюшки был дар звать его не вовремя.

– Погоди, я скоро, – шепнул он Шале, – никуда не исчезнешь, пока я вернусь?

– Это ты погоди, – она отстранилась, отступила на шаг. – Времени мало. И ты повезёшь на драконе дочь мага. Не стоит мне быть с вами.

– Почему?..

– Потому что. Надень сейчас на шею то, чем я стану, и я буду с тобой, ближе просто некуда. Понял? А чтобы позвать меня обратно, потри указательным пальцем левой руки.

– М-м-м?.. – вопросительно приподнял бровь Ардай, – что потереть?

Шала рассмеялась, быстро привстав на цыпочки, чмокнула его в нос, потом снова отстранилась и крутнулась вокруг себя…

И на пол упал серебристый кулон на плетеном кожаном ремешке, в виде совы размером чуть больше двух дюймов. Глаза у кулона-совы были зелёные, из двух граненых изумрудов.

Шала стала кулоном – такого ещё не было!

Ардай надел кулон и отправился к князю. Тот его действительно ждал и пребывал в нетерпении. Дед, маг Джелвер и Лиолина были с ним.

– Ты не любознателен, племянник, – заметил князь, – от нашей княжны иногда толку больше. Ты вот зря любезничал с девушкой, а Лиолина узнала, что дочь Каюба была наследницей Шайтакана. Потому что тот женат на наследнице. Был женат, то есть.

– Гм, – Дед не спеша встал, прошелся туда-сюда по комнате. – Вообще, если я что-нибудь понимаю, это плохой брак для наследницы. Я имею в виду мать нашей пленницы, конечно. Её опекуну есть за что свернуть шею. Мог бы и лучше о ней позаботиться. Кто такие эти Каюбы? Довольно старый именьский род, но и только.

– Ещё это маги, – добавил Ардай. – Там все магически одаренные. Кантана упоминала, что они не любят её за магическую бесталанность.

– Гм, – Дед опять ненадолго задумался, его не перебивали. – Ладно, – сказал он наконец, – могли быть разные мотивы для брака. Что мы имеем сейчас? Император сделал возвращение девушки условием передачи нам прав на эту землю. Саму землю передавать уже не нужно, мы забрали её сами. Девушка была наследницей. А что, если она действительная наследница, то есть магически привязана кровью к земле? – он посмотрел на Джелвера, тот развел руками.

– Прости. Я не очень разбираюсь в таких вещах. Мы выясним.

– Если это не так, хорошо. Если так, то землю можно взять лишь вместе с девушкой.

– Так зачем тогда её возвращать? – резонно удивился Ардай.

– Такие вещи всегда были обставлены множеством условий. И одно из них – добровольность. Силой мы ничего не добьемся.

– Император может обмануть, спрятать девушку, и передача будет… эээ… неполной? Да, Джелвер? – спросил Ардай.

Тот быстро кивнул.

– Император не рискнет с нами лукавить, – покачал головой Дед, – нет, он будет стараться ради будущего. Он потребует брака, и ещё поторгуется насчет своих выгод. Кто у нас есть бескрылые из недалёкой родни? На такой случай готовый жених должен быть под рукой.

– Жених? – медленно повторил князь. – Но до сих пор… Никогда ещё между нами и Итсваной не было договорных браков!

– Зато было сколько угодно недоговорных, – улыбнулся старик. – Последствие одного из них, кстати, сидит за этим столом, – он глянул на Ардая. – Всё когда-нибудь случается впервые. Это нестрашно.

– Жених для дочери Каюба! – усмехнулся князь. – Не знаю, кому и предложить.

– Пожалуйста, пусть это буду не я! – вскинулся Ардай.

Кстати, кулон-сова на его шее, сначала по ощущениям обычный, теперь казался теплее, чем должна быть серебряная побрякушка.

– Ты меня не слушал, мальчик? – вздохнул Дед, – разве ты бескрылый родич? Ты член семьи и наследник. Для тебя это никуда не годный брак.

– Я это решу, – Дьян поднялся, – Ардай, повезёшь дочь мага. Ты с ней ладишь, я слышал.

– Какая разница, если я буду в личине? Она меня не узнает.

– Значит, поладишь заново. К тому же Джелвер усыпит её на время перелёта. Она слишком боится драконов. Уму непостижимо, каким образом добрейший Маурик так умудрился её испугать.

– Сюда её принёс не Маурик. Кто это, кстати, был?

– Это был я, – сказал князь. – Но она боится Маурика.

Джелвер широко улыбнулся.

– Э… хорошо. А кто нас понесёт? – решил уточнить Ардай.

– Я, – отрезал князь и посмотрел так, что других вопросов и не возникло.

– Кстати, Младший Дьян, мы беседовали с девушкой, – сказал Джелвер. – Она просила за тебя. Спрашивала, есть ли возможность спасти тебя из нашего плена, и что для этого надо. Мы её огорчили, сказали, что возможности нет. Она просила разрешения с тобой попрощаться, мы и тут ей отказали. Видимо, ей хотелось прихватить с собой твои приветы Итсване и всем родственникам.

Ардай в ответ лишь дернул плечом. Вот ведь…

– Ладно, ты с личинами уже баловался, – Джелвер протянул ему шелковый платочек, – примеряй.

Когда Ардай повязал на шею платок, маг сразу довольно кивнул.

– То что надо. И похож на себя, и не совсем ты. Как твой брат, скажем. Имя менять не будем, так Ардаем и останешься?

– Не будем, – решил Ардай.

Имя у него итсванское, многие так зовутся. Хоть к новому имени не привыкать.

– И вот что. Я внимательно прочитал ту кипу записей, что вы доставили из Шайтакана, – опять заговорил Дед. – Скажи, Джелвер, много ли в Итсване родов, магией крови связанных со своей землей?

– Мало, – сразу ответил Джелвер. – Несколько древних родов. Некоторые это скрывают, я думаю. Прадед нынешнего императора казнил многих потомков таких семей.

– Несколько древних родов, – повторил старик. – Это делалось очень давно, верно? Привязка к земле, я имею в виду. Тысячи лет назад. Даже раньше, наверное, чем полагают здешние маги. А кто был первым хозяином замка Шайтакан? – он смотрел на Ардая.

– Черный дракон. Если сказки не врут. Дракон-изгнанник, – ответил тот.

– Вот именно, мой мальчик, – потер руки старик, – любопытно.

– И что же? – усмехнулся князь, – если там и жили потомки того дракона, у них уже тысячи лет как нет крыльев. Кровь их давно разбавлена так, что не осталось и капли исконной.

– Верно, – закивал Дед. – Но кристалл силы в подвале остался. И тебе интересно, что ещё осталось, да, внук?..