Заместитель императора (СИ)

1

В Малом Личном кабинете императора Ноострихской империи Айнулера Майдок Леерхон царил уютный полумрак. Не больше четвери светильников, горели мягким золотистым сиянием, которое, тем не менее, не разгоняло тени по углам. Ввысь уходили книжные полки, теряясь в темноте, по комнате плыл ароматный дымок из зажжённых курильниц.

— Ты уверен, что от обряда нельзя добиться более точных результатов? — в голосе императора отчётливо звучали усталые нотки.

— Чудо, что удалось достать полное его описание, — хмыкнул его собеседник. Кузен его величества, Юргон Сонер Леерхон, мог позволить себе в разговорах наедине ещё и не такую фамильярность. Тем более что, находясь в довольно близком родстве с императором, провёл большую часть детства в играх с ним, а теперь вот занимается выполнением некоторых деликатных поручений. — Было бы намного проще, будь ты женат, а ещё лучше, имей наследника.

Император невесело усмехнулся. Тема была избитая, обсуждавшаяся сотню раз, но до последнего времени не терявшая своей актуальности. Проблема в том, что сложившийся в последние десятилетия паритет сил в империи, с женитьбой императора на одной из представительниц Высоких Домов неизбежно привёл бы к нарушению хрупкого равновесия. Девушка же из менее родовитой семьи при дворе просто не выживет. Но о чём говорить теперь? Ни жениться, ни тем более завести наследника он не успеет. В какой момент они упустили контроль над ситуацией теперь уж и не сказать, но военная клика при негласной поддержке магов вновь набрала силу, и не стой у них на пути император, вцепились бы как псы в кусок мяса и растащили империю по кусочку. Многим, очень многим мешал Айнулер. И уже не свержение ему грозило. Все же понимают, что оставлять в живых бывшего правителя опасно.

— Может быть, ты можешь дать какой-нибудь совет? — неуверенно попросил Айнулер. — В конце концов, ты столько манускриптов и летописей перерыл в поисках информации об обряде. Должно же быть что-то общее у удавшихся попыток!

— Пожалуй есть, — Юргон испытывающе посмотрел на друга-императора. — Но совет получится непрагматичный. Их всех объединяет искренность. Они все искренне верили и просили о помощи не для себя. Во всех остальных случаях результат был далёк от запланированного, или же его не было вовсе.

Надеяться на помощь высших сил было не в характере повелителя Ноострихской империи, однако всё остальное, что можно было сделать, он уже сделал. Рука, с зажатым в ней карандашом, бессознательно скользила по бумаге, вырисовывая какую-то сложную абстракцию. У него было мало шансов уцелеть самому, но хотя бы попытаться сохранить империю он обязан.

Юргон постарался тихо покинуть кабинет, дабы не прервать отрешённой сосредоточенности своего императора. Ему полезно перед обрядом посидеть и подумать о судьбах империи и мира, поймать нужное настроение.

И всё-таки уже на пороге его настиг тихий голос Айнулера:

— Знаешь, кузен, в случае если нам всё удастся как запланировали, именно на твои плечи ляжет самая тяжёлая обязанность — контролировать моего преемника. Любыми способами.

Юргон промолчал. О том, что будет потом, он предпочитал пока не задумываться и не нагружать ещё и этими проблемами родственника. В конце концов, ему завтра предстоит нелёгкое испытание, а возможно и последнее в жизни.

И вот чтобы второе утверждение не стало действительностью, придётся немало потрудиться. Например, визит к верховному иерарху ордена Вопрошающих Церкви Единого Многоликого, уже нельзя откладывать. И благословен будь Лик Милосердия, за то, что этот орден всё же существует. По крайней мере, они одни решились предложить действенную поддержку своему императору, а если учесть, что именно на их плечи ложится завтрашнее воззвание к Многоликому, значение этого факта трудно переоценить.

Из дворца Юргон вышел не скрываясь и, проплутав некоторое время по улицам столицы, чтобы сбить со следа возможную слежку, направился к Большой Рыночной, одной из исторических площадей, на которой уже давно никто торжищ не устраивал. Зато там в любое время дня и ночи шло представление. Циркачи, мимы, кукловоды, фокусники, по краю гостеприимно распахнуты двери питейных заведений… и, конечно, толпы народа, что Юргону и было нужно. В праздной толпе от шпиков было отделаться намного проще, чем на пустынной улице, а они были, пару раз краем глаза он замечал нескольких личностей с неясными целями следующих за ним. Похоже, кое-кому было очень интересно, чем займётся ближайший друг и наперсник его императорского величества в последнюю ночь перед обрядом. Юргон уже почти пересёк площадь, как почувствовал сомкнувшиеся на запястье тонкие пальцы. Ему призывно улыбалась красотка, во взгляде которой было обещание всех наслаждений, а вырез декольте оставлял мало простора для воображения.

— Не хочешь развлечься, красавчик? — и настойчиво потянула его через толпу к меблированным комнатам, в которых на несколько часов мог остановиться кто угодно. Он не сопротивлялся. Зачем? Если это случайная девица решившая подцепить себе на ночь состоятельного кавалера, он всегда успеет от неё отделаться, а если нет — выяснить её намерения проще будет наедине. Далеко от площади они не ушли, завернули в ближайший из домов со съёмными комнатами.

— Вина? — девица была хороша и немногословна. Юргон решил позволить ей действовать по собственному сценарию и протянул руку к бокалу. Вдохнул аромат вина. Пригубил. Ну что ж, всё более-менее ясно, в вино добавлен кем — лёгкое возбуждающе-тонизирующее вещество, после приёма которого, когда он закончит с девицей, гарантированно проспит часов шесть-восемь. И тут уже не имеет значения шустрит она по своей воле или подослана врагами короны. Сделал вид, что отпил глоток, поставил бокал на стол. Шаг вперёд — и он уже обнимает девушку, та подняла к нему лицо, но вместо страстного продолжения, он надавил на пару точек на шее красавицы, и она обмякла, потеряв сознание.

Теперь, не теряя времени, по лестнице на чердак, с него перебраться на крышу соседнего дома, благо застройка в этом квартале очень плотная. Дальше прыжок с высоты третьего этажа на мостовую и мелкими перебежками до соседней улицы. Господь Единый и Многоликий, яви недостойным детям своим Лик Мудрости, неужели они думали, что он кинется на эту девицу, забыв о верности и чести. Хотя репутацию первого придворного кобеля он зарабатывал себе долго, старательно и целенаправленно.

Ещё некоторое время проплутав по городу, и убедившись в отсутствии слежки, через боковой ход проник в один из второстепенных городских храмов. Именно там находилась официальная резиденция ордена Вопрошающих. Пустое и гулкое помещение было освещено лампадами с живым огнём, его блики скакали по каменной резьбе обильно украшавшей стены храма, из-за глубоких теней изрезавших мраморные черты Аватара Справедливого Суда, лицо его казалось суровым и непреклонным. Юргон открыл маленькую дверь, находящуюся прямо за спиной статуи:

— Благословите, мейлат, — обратился он к невысокому пожилому человеку в простой короткой мантии, какие носила добрая половина служителей.

— Живите Миром, — сколько раз на дню Йёргун Аускайте произносил эту фразу, а затем касался особым образом сложенными средним и указательным палицами точки между бровями благословляемых? Пожалуй, этого не знал никто. — Садитесь, юноша. Успеете ещё настояться за завтрашний день.

— Как дела с подготовкой обряда? В Башне Магов ничего не заподозрили?

— Насколько я могу судить, нет. Нас никто не принимает всерьёз и, я подозреваю, не слишком верят во вмешательство Единого Многоликого. Вера слишком быстро выветривается из учёных голов. Считается, что мы проведём формальный обряд и тихо удалимся в тень.

— Тогда их ожидает сюрприз, — немного нервно улыбнулся Юргон. — А с материальной частью обряда не было проблем?

Нарисовать на помосте пентаграмму восьмого уровня для вызова высшего демона и выдать её за часть обряда — дело не шуточное. Тонкость была в том, что обычную схему распознает даже маг-недоучка, а им требовалось нечто иное — вызвать в мир демона воплоти. И сделать это можно только поменявшись с ним местами. По понятным причинам ритуал использовался крайне редко и был малоизвестен. Тем более что демоны откликались далеко не каждый раз.

— А кто знает, как должно выглядеть воззвание к Божьему Суду по такому поводу? — хитро сощурил и без того маленькие глазки Йёргун. — Не беспокойтесь по пустякам. Вы лучше скажите, ваш кузен не передумал идти на такой рискованный шаг? Быть может лучше пока не поздно тайно удалиться из столицы и попробовать переиграть ситуацию в свою пользу?

— Мы об этом думали, — покачал головой молодой человек. — Неприемлемо. Это приведёт именно к тому, чего добиваются наши противники — к смуте и безвластию. А какую рыбку они собираются выудить в мутной водице, мы так и не выяснили. Единственная надежда удержать империю на грани — оставить сильного преемника.

— Однако я вижу, совсем не эти вопросы беспокоят вас.

— Вы правы, мейлат, — он в нерешительности помедлил. — Вы уверены, что мы не вызовем в наш мир монстра?

— Наши книги ничего конкретного по этому поводу не говорят. Но, скорее всего, представление о демоне, как о монстре пожирающем душу, неверно. Насколько мне известно, они редко откликаются на призыв, а когда всё же снисходят до нас грешных, чаще всего делают то, что должно, а не то о чём их просили. Поначалу такая помощь часто больше похожа на проклятие. Такой ответ вас устроит?

— Вы знаете, да. Это успокаивает. Нам как раз нужен человек, который сделает всё как надо, пусть даже не так, как мы запланировали.

— Ну что, остались у вас ещё вопросы? — в уголках рта Йёргуна притаились смешинки. Действительно, вопрос у Юргона был. Давний и он как-то всё не решался его задать.

— Скажите, вас не тяготит такой аскетизм? — он обвёл рукой комнату, комнату, которую наполняли вещи простые и добротные, но даже без лёгкого налёта роскоши. Для верховного иерарха одного из самых многочисленных орденов это было как-то странно, если учесть, что даже самая мелкая светская знать старается окружить себя комфортом.

— В молодости мене хотелось и славы и роскоши, но чем дольше я служу Ему, тем меньше обращаю внимания на вещи второстепенные. Это происходит как-то само собой, приходит с опытом, с годами.

— Спасибо, — он не знал, что ещё можно сказать в ответ на такую откровенность, а служитель не лукавил, он чувствовал это. — Я пойду, пожалуй.

— Ну что ж, пусть держит вас Единый.

— И не разожмётся рука его, — закончил ритуальную фразу Юргон и, откланявшись, отправился домой, отсыпаться. Всё-таки и ему в завтрашнем действе предназначена роль отнюдь не стороннего наблюдателя.

Задолго до полудня начал стекаться народ к храмовой площади. Три стороны её занимали главные городские храмы, четвёртая — открывалась широким проспектом, ведущим к императорскому дворцу. Это было одно из самых красивых и величественных мест столицы. Мостовую сплошь покрывали цветные изразцы, ввысь уходили витые конструкции храмовых башен, в центре тянулись вверх и под собственной тяжестью падали вниз, рассыпаясь прозрачными брызгами тугие струи фонтана. Сегодня фонтан был отключен, а на его месте сооружена деревянная платформа, укрытая дорогими коврами. Всю короткую летнюю ночь по площади разносился стук молотков и резкие гортанные голоса рабочих, сколачивавших помост для сегодняшнего действа.

Последние полгода по стране ходили слухи один другого страшней и запутанней. Говорили что в святилище Девяти Пророков зрящие получили нехорошие знамения, что алые закаты предвещают кровавые войны, что завяло Дерево Удачи в Саду Всех Добродетелей, много чего говорили, много вспоминалось нехороших примет и знамений. А главное, ходили слухи, что причиной всему чёрное проклятие, нависшее над императорским родом. И император знает это! От того, мол, и не женился до сих пор, чтобы наследнику проклятие не перешло. А того не хочет понимать, что через него на весь народ проклятье перейти может. И не будет тогда удачи никому ни в делах, ни в радостях жизни. Тревожные слухи ходили, будоражащие. Утверждали, так же, что восточные провинции готовы взбунтоваться от того, что не желают жить под рукой проклятого императора. Бурление масс постепенно достигало точки кипения.

И вот наступил Момент Истины. Именно сегодня их император предстанет перед Многоликим и всем честным народом и явит себя Истина во всей своей чистоте.

Мало кто понимал реальную подоплёку событий. Даже сам император, когда соглашался на этот обряд, не подозревал, что под него можно замаскировать покушение. Когда месяц назад Айнулеру Леерхон предоставили доклад об умонастроениях в массах, он счёл вполне оправданным устроить всенародное обращение к Единому Многоликому с тем, чтобы утихомирить простонародье, да и аристократию которая начала проявлять признаки беспокойства. Это же только невеждам кажется, что властитель империи может не обращать ни на кого внимания. На самом деле, нет человека более несвободного, чем правитель.

Так бы и пошёл, ничего не подозревая, как телок на закланье, если бы не паранойя кузена, который сам взялся проверять все атрибуты обряда. И не зря, как оказалось. То, что во время взывания к богам на взывающего не действует никакая магия (в том числе и все охранные амулеты будут бездействовать), знают все, а вот то, что этот эффект сохраняется ещё в течение примерно трёх секунд после окончания ритуала, было известно лишь некоторым узким специалистам. Несложно представить себе какой эффект произведёт зрелище, если сразу после разговора с богом император «случайно» падает с лестницы и сворачивает себе шею, или происходит ещё какая неприятность. Не замедлили найтись кое-какие улики, подтверждающие заговор с целью свержения правителя. Вот только времени выявить зачинщиков, к сожалению, не осталось, а внезапная отмена обряда тоже не привела бы ни к чему хорошему. Потому, взвесив все «за» и «против» они решили формальное действие превратить в сакральное. И дабы закрепить права преемника, император накануне издал указ, считать результаты Воззвания к Многоликому, какими бы они ни были, истинными и законными.

Из дворцовых врат показалась праздничная процессия. Первыми шли музыканты-флейтисты, за ними девушки с корзинками, разбрасывающие лепестки цветов и мелкие монетки, потом строй гвардейцев в парадных мундирах, в хвосте процессии шествовали важные конники с имперскими штандартами. В центре, на плечах у дюжих рабов покоились носилки, на которых стоял, выпрямившись в полный рост, сам Айнулер Майдок Леерхон, император Ноострихской империи. Как не раз жаловался правитель в приватных разговорах, подобный выход — занятие крайне утомительное. Пускай рабы и шествуют в шаг, стараясь не подвергать носилки с императором резким рывкам, всё равно удержание равновесия в течение нескольких часов подряд на покачивающейся платформе, занятие не для слабых телом. А всякие там послабления в виде перил, положены только женщинам и старикам, если они имеются в правящем семействе. В общем, обычный, императорский праздничный выезд.

Процессия остановилась, выстроившись полукругом вокруг подготовленного заранее помоста. Носилки с императором установили рядом с ним. Как и полагалось по обычаю, на религиозных торжествах не было сидячих мест — стояли и знать и простолюдины, правда, надо заметить, что люди благородного происхождения находились к эпицентру событий гораздо ближе, чем чернь. От храмовых врат потянулись вереницы служителей в праздничных белых одеяниях, отстукивающих ритм шагов деревянными колотушками и в такт читающих речитатив воззвания к Великому. Толпа перед ними расступалась и тут же смыкалась за их спинами. Храмовый хор затянул торжественный молебен. Церемония обещала быть долгой и утомительной.

— Всё готово? — спросил Айнулер почти неслышно, одними губами, у куда-то на время исчезавшего кузена.

— Всё по плану. Не волнуйся. Ты речь хорошо помнишь? — стоя за левым плечом императора, и шепча ему на ухо, Юргон мог не опасаться, что их разговор подслушают.

— Не будет речи. Я передумал. Знаешь, ты, по-моему, был прав, когда говорил, что мне самому надо сосредоточиться на воззвании к Создателю. А с народом пусть Йёргун объясняется. Ему по статусу положено.

Минуты ожидания складывались в часы, и каждая из них была равна вечности. Отзвучала торжественная речь Йёргуна Аускайте, верховного иерарха ордена Вопрошающих, храмовые мистики затянули очередной речитатив. Юргон то поглядывал на отрешённо смотрящего вдаль кузена, то тревожным взглядом пробегал по толпе, подмечая какие-то непонятные ему перестановки и приготовления, не запланированные ритуалом. Но ничего не происходило. Похоже, действительно ожидали, пока император выйдет из круга призыва. Наконец настал кульминационный момент. Мелкие храмовые служки сдёрнули ковры с платформы, обнажив тщательно вычерченную пентаграмму, зажгли по её углам лампады с живым огнём и отошли. Император аккуратно вступил в расчерченное поле. Всем имеющим магическое зрение было видно, как в один миг слетели с него все заклинания и вокруг одинокой человеческой фигурки начал сплетаться кокон божественной силы. Толпа притихла, и в этой тишине ясно слышен был хрипловатый голос императора, воздевшего руки к небу в ритуальном жесте:

— Господь Всемогущий Единый и Многоликий к тебе взываю в час отчаянья, ибо призрак проклятия навис над моей страной. На милость твою уповая, отдаю себя в длани твои, — он замолчал, Юргону с его места было заметно, как беззвучно шевелятся губы кузена.

Народ замер в ожидании ответа на молитву. Даже те, кто был уверен, что никакого ответа не последует, всё равно ощутили под сердцем холодок волнения. Не разверзлась земля и раскаты грома не послышались, даже вспышки света не наблюдалось, только по площади прокатилась странная волна, словно бы звук без звука, от которой завибрировали кости и в плотный комок сжались внутренности. Император исчез. Пропал. Растворился в воздухе. Только ало-золотые парадные одеяния плавно опустились на помост.

Прошла секунда, другая. У Юргона сжалось сердце. Неужели всё напрасно? Ведь демон должен прийти немедля. На третьей секунде ожидания на помосте появилась маленькая фигурка. Мгновение были видны очертания обнажённого женского тела и тут же его укрыли от взглядов рассыпавшиеся по плечам волосы. Тёмные, длинные, спускающиеся гораздо ниже колен. Юргон ступил на помост, подобрал императорскую мантию и укутал ею плечи демона. Действительно маленькая, макушкой едва ему до плеча достаёт. Лёгкий благодарный кивок и она разворачивается к замершей в шоке толпе. По площади разнёсся её голос, низкий, звучный, грудной, отчётливо слышимый даже у дальних храмовых пределов.

— Господь Всемогущий Единый и Многоликий взял живым возлюбленного сына своего в чертоги свои. Но равно любя всех чад своих, дабы не погрязли вы во власти беззакония, прислал он вам меня. И буду я править вами до возвращения законного властителя. Возрадуйтесь Милости господней!

И народ возрадовался. Было получено объяснение произошедшего. Да какое! Господь многоликий ЛИЧНО позаботился об одном из своих народов. Это ли не повод к радости? Запели трубы, зазвенели литавры, взметнулись высь и расцвели разноцветными огнями праздничные фейерверки.

И только у Юргона по спине пробежал холодок недоброго предчувствия, когда он увидел характерный жест, которым демон подзывала рабов с носилками. Точно таким же, как был у Айнулера.