Закрытый финал

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в наших библиотеках:

BAR "EXTREME HORROR" 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)

https://vk.com/club10897246

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Джаспер Барк "Закрытый Финал"

- А теперь убедимся, что вы меня правильно поняли, - Ашкан взял театральную паузу для усиления эффекта. Как почти что любой уважающий себя гангстер, он любил подыгрывать, придавать ситуациям драматизма, театральности. И как раз в этот момент пребывал в образе. Эдакого иранского Аль Пачино, буравя пристальным взглядом голову Сэма. – Вы, пара недоумков, взяли у меня пятьдесят тысяч моих кровных, мать их, фунтов, чтобы снять фильм. Десять дней. Помните? Сказали, что на съемки уйдет десять дней. Пара месяцев на монтаж, потом постим его в сеть для платного просмотра, и за несколько недель мое бабло отбивается. Я все верно излагаю?

- Да-да, все так, - Сэм сам не мог поверить, насколько испуганно дрожал его голос. – Нам всего лишь нужно еще чуточку времени, и тогда...

Ашкан влепил Сэму пощечину тыльной стороной ладони. Бедолага был крепко привязан к стулу, на котором сидел, и это было единственной причиной, по которой он не рухнул на пол. Удар был впечатляющей силы, его лицо вспыхнуло, в глазах помутнело.

- Говорить будешь, когда тебе слово дадут, падаль, понял? – предупредил Ашкан. Сэм кивнул, и даже такое легкое движение отдалось в голове новой вспышкой боли.

Ашкан выпрямился. Рост в шесть футов пять дюймов[1]придавал гангстеру внушительности. Он поправил кожаный пиджак, пригладил поло "Бэн Шерман" под ним, словно готовясь к эффектному выходу на сцену, после чего перевел взгляд с Сэма на Джимми, который тоже был привязан скотчем к стулу, стоявшему рядом с его товарищем по несчастью.

- Но вот есть у меня слабость, парни – вы мне нравитесь. Меня радуют ваши проекты. Вы хорошо работаете. И поэтому я сделал вам одолжение. Освободил от выплаты процентов за полгода. Это достаточный срок, чтобы вернуть мне долг в полном объеме. И это с учетом того, что я принимаю на себя риски, что могут поползти разговоры, что я дал слабину, размяк. Хотя я рассматриваю наше с вами дело как своего рода инвестицию. В мою собственную актерскую карьеру. Я не беру с вас проценты – вы выделяете мне приличную роль в фильме; мне кажется, весьма себе щедрое предложение! И вот вчера я со своими людьми заявляюсь, преисполненный готовности зажечь и продемонстрировать во всей красе свои таланты, и что же я вижу? Не напомнишь мне, Фаршад?

- Голяк. Если не считать этих двух унылых одиноких пизденышей, у которых ничего для тебя нет, - резюмировал широкоплечий коротышка с густой бородой, стоявший за спинами Сэма и Джимми.

- Точно! – согласился Ашкан. – Именно "голяк"! Я, блин, думал, что заявлюсь, а там осветительные установки, камеры, софиты и вся прочая киношная херня. А оказалось, что меня просто цинично кинули, развели, как последнего лошару. Ни оборудования, ни сценария, ни актеров, просто два ленивых пиздюка на пустом складе. Это мне обошлось в пятьдесят штук. Я все верно излагаю?

Сэм и Джимми утвердительно закивали головами.

- А знаете, что еще мне стало известно? На прошлой неделе вы, недоумки конченные, пытались купить кокаина на... пятьдесят тысяч – какое совпадение – да еще у моего конкурента! Моего, ебать его, конкурента! И если б у кое-кого ствол не вывалился в момент сделки, сделали бы это! Вы что собирались с этим коксом делать? Перебарыжить друзьям из киноиндустрии?

Сэм и Джимми переглянулись и отрицательно замотали головами.

- Я так понимаю, что вы меня изначально думали развести и никакой фильм снимать и не планировали?

Сэм замер в нерешительности.

- Сейчас можешь говорить, - разрешил Ашкан.

- Нет, мы хотели сделать фильм, - начал Сэм. – Обещаю, мы справимся, но не рассчитали с бюджетом... Накладные расходы... Мне нужно было еще закрыть платежи по предыдущему фильму. Все это в какой-то снежный ком превратилось. Мы лишь хотели перепродать наркотики и пустить выручку на съемки нашего с вами проекта. Клянусь, все так и было.

- И кому принадлежала эта гениальная идея?

- Мне... Это был я, - после паузы прохрипел Джимми. Он тяжело дышал, пот струился с каштановых кудрей на бороду, веки поразил нервный тик.

- Джимми планировал воспользоваться своими связями, быстро реализовать товар и закрыть сделку, - пояснил Сэм.

- Ого, - насмешливо фыркнул Ашкан. – А Джимми-то у нас большая рыба в преступном мире, со связями! А объясни-ка мне еще одну тему. Мне тут нашептали, что у тебя чуть ли не трастовый фонд какой-то. Как такой важный товарищ умудрился вляпаться в такое дерьмо?

- Мои родители, - едва слышно произнес Сэм, опустив голову.

- Что с ними?

- Мои чертовы родители. Они не допустят меня к фонду, пока я не устроюсь на нормальную, по их мнению, работу. Разорять страны третьего мира из офиса в Сити[2]или вроде того.

- Но, согласись, вполне разумное пожелание с их стороны. В смысле будь у тебя хорошая работа, ты бы в такой жопе не оказался, и я бы рядом с тобой сейчас не стоял.

Ашкан щелкнул пальцами, и к нему подошел Файзаль, человек, который прежде и схватил Сэма и Джимми и доставил в их нынешнее место заточения в Бетнал Грин. Высокий и поджарый громила, чье лицо украшали густые усы и шрам на левой щеке, протянул боссу шприц. Объемный, с толстой несъемной иглой, какой сейчас встретишь разве что в больнице; инструмент был заполнен какой-то прозрачной субстанцией.

Главарь банды схватил Джимми за волосы, наклонил голову парня набок и всадил иглу в синюю пульсирующую на шее вену.

- Ашкан, ну хватит, - завопил Джимми. – Ты чего творишь, мужик, хорош, прекрати, это уже перебор!

- Ничего, это так, на пробу, - прокомментировал Ашкан, вводя жидкость. – Что-то мне подсказывает, что вам это дерьмо зайдет.

- Что это за херь? – Тело Джимми тряслось, словно от невидимых ударов, мышцы ног содрогались от спазмов, зрачки неистово хаотично метались в разные стороны.

- Что за херь, спрашиваешь? О, это лучше мета, лучше любой наркоты, что ты сможешь найти на улице. Из моей личной коллекции. Берегу, так сказать, для особых случаев.

Ашкан щелкнул пальцами, и один из его помощников передал главарю второй шприц.

- Пожалуйста, - взмолился Сэм, глядя на приближающегося гангстера. – Только не в шею.

- Лучше как раз туда, в яремную вену. Чтобы торкнуло прямиком в мозг. Просто взрыв! Вштыривает в два раза мощнее.

Сэм почувствовал, как игла прошивает кожу, входит в вену и наркотик смешивается с кровью. Сердце забилось в совершенно бешеном ритме, тело накрыло ледяной волной, волосы на всем теле встали дыбом. А затем Сэма пронзила волна невероятного наслаждения, не сравнимого ни с чем, что он испытывал прежде. Ашкан был прав, наркота была сильная. Сэма начало потряхивать, челюсть делала непроизвольные движения, веки сжимались с частотой сто раз в минуту.

Файзаль поставил ноутбук на столик перед друзьями.

- Надеюсь, мне удалось привлечь ваше внимание, - Ашкан открыл лэптоп. – Вы ведь киноманы? У меня для вас есть настоящий шедевр, самый чумовой из всех. Вы не должны пропустить ни одной секунды. – Гангстер щелкнул на иконку на экране, и началось воспроизведение видео. – Внимательно смотрите. Вот что случается с теми, кто пытается меня наебать. Кто опускает на глазах моих же людей.

Ашкан похлопал по плечам Джимми и Сэма.

- Наслаждайтесь, парни.

На мониторе проявилось тускло освещенное каменное помещение, похожее на подвал или тюремную камеру. Съемка была явно любительской, изображение подрагивало. В помещении было три человека: двое мужчин и девушка, привязанные к операционным столам толстой пластиковой лентой.

Один из мужчин корчился, стараясь высвободиться из оков, вопя и рыдая. По его верхней губе сползала слюна. Второй, с внешностью представителя средиземноморского этноса, судя по интонации, умолял кого-то на непонятном, похожем на арабский, языке.

А вот поведение девушки резко контрастировало с ее товарищами по несчастью. Она лежала совершенно спокойно, с равнодушным выражением лица, словно происходящее ее вообще не беспокоило.

У нее была эффектная внешность: пшеничного цвета волосы, высокие скулы. Изящные изгибы тела невольно рождали порочные мысли, но взгляд был каким-то скорбным и смиренным.

- Это то видео от мистера Исимуда? – спросил Фаршад.

- Ага, точняк, - подтвердил Ашкан. – Лютейшая дичь. Просто полный п***ц.

- Круто, наслышан, давно хотел глянуть.

- Некоторые вещи из тех, что они делают – настоящее искусство. Они не убийцы, а великие артисты. – Ашкан шлепнул Сэма, а затем Джимми по затылкам. – Внимательно смотрите, парни. Это будет моей страховкой, гарантией возврата моих капиталовложений. И я гарантирую, что если не вернете долг, то такие же штрафные санкции ждут и вас.

Камера приблизилась к лицу мужчины, молившему о пощаде. Он продолжал отчаянно бормотать, когда с разных сторон к нему подошли две фигуры со скальпелями в руках, размытые, словно не в фокусе и затененные. Сэм поразился, как получилось достичь такого эффекта в одном кадре с совершенно четким и резким изображением лица жертвы.

Размытые фигуры двигались синхронно, словно искусно разыгрывая партию, прописанную хореографом. Голову мужчины обездвижили, с силой придавив к операционному столу пластиковой лентой. Теперь несчастный мог лишь бешено вращать глазами, не переставая взывать к милости мучителей. Пальцы рук каждой из темных фигур сжали веки мужчины, потянули вверх и вырвали их. Почти одновременно с этим руки, сжимавшие скальпели, вонзили лезвия в углы глаз несчастного.

Аккуратные и ловкие движения истязателей пропороли мышечную ткань, удерживавшую глазные яблоки. Мужчина уже был не в силах что-то просить, его мольбы сменил дикий истошный вопль боли и ужаса.

Тонкие фонтанчики крови брызнули из глазниц мужчины. Скальпели в руках темных фигур сменили щипцы, сжавшие и вытянувшие глазные яблоки на то расстояние, на которое позволяли еще удерживающие их зрительные нервы. После чего истязатели повернули глазные яблоки и направили к телу их – пока еще – хозяина.

Все так же синхронно, словно являясь единым организмом, свободные руки темных фигур раздвинули челюсти мужчины зубным зажимом. Оставив кламмер во рту своей жертвы, темные фигуры скальпелями вырезали мужчине верхнюю и нижнюю губы. Кровь брызнула на роговицу одного из глаз жертвы. Сэм с ужасом осознал, что, поскольку зрительные нервы еще не перерезаны, истязатели заставляли свою жертву смотреть на весь тот ужас, который с ним творили.

После удаления губ рука одной из фигур, не державшая глаз мужчины, достала и прижала к его передним зубам небольшое долото – не грубый инструмент плотника, а такое, которым пользуется скорее искусный скульптор для финального ретуширования своей работы. В свободной руке второй фигуры появился молоток, обрушившийся на долото.

Камера приблизилась ко рту мужчины. Удар молотка был столь сокрушителен, что один зуб несчастного был не просто выбит, он воткнулся в слизистую оболочку горла.

Мужчина поперхнулся, издав нечеловеческий вопль, и его тело забилось в конвульсиях. Темные фигуры продолжали методично выбивать зубы своей жертве с поразительной точностью и силой. Когда они закончили, десны мужчины были раскурочены, а горло усеяно впившимися в него зубами.

- Охренеть... - пробормотал Фаршад. – Вот это хардкор. Это что, реальные съемки?

- Без понятия, - сознался Ашкан. – Я такого раньше не видел.

- А говорил ведь, что смотрел!

- Ну да, только там немножко другое было. Наверно, какой-то глюк с файлом.

Камера отдалилась от изувеченного лица мужчины и переместилась с темными фигурами к девушке. С другой стороны ее стола показались еще два размытых силуэта. Из глаз Сэма полились слезы, он зажмурился, не в силах смотреть на то, что будут вытворять с девушкой, Джимми рядом тяжело дышал.

То, что сделали с девушкой, было в сто крат ужаснее пыток, выпавших на долю мужчины. Она не вопила, не извивалась, но выглядело это еще страшнее. Лишь открыла рот и издала печальный стон. Такой глубокий и скорбный, что пугал сильнее, чем истязания, которым подверглась плоть несчастной.

- Нет, чувак, это просто беспредел полный, - раздался голос за спиной друзей. – Реально перебор.

Каждый раз, когда Сэм или Джимми закрывали глаза, чтобы не видеть происходившее на экране, Ашкан бил парней по затылкам.

- Ашкан, пожалуйста, - взвыл Сэм. – Хватит! Не надо больше. Я тебя понял. Ты получишь свои деньги. Клянусь, даже если мне придется продать последнюю рубашку, я все верну. Просто прекрати это. Не заставляй больше смотреть.

Наркотик, введенный Ашканом, необъяснимым образом усиливал восприятие. Сэм словно на себе чувствовал все то, что творили с бедной девушкой. Но Ашкан не обращал внимания на мольбы парня. Гангстер завороженно смотрел на то, что воспроизводилось на экране ноутбука.

Громилы Ашкана, между тем, были определенно не в восторге от увиденного. Они изрыгали потоки ругани, плевались в отвращении и тоже просили своего главаря выключить видео.

- Не сметь, - приказал Ашкан. – Они должны усвоить урок. Досмотреть до конца.

Но двое его людей все же, не выдержав, открыли замок и стали покидать подвал.

- Ладно, - произнес гангстер. – Идем на перекур, а эти черти могут и без нас досмотреть.

Ашкан и его бандиты стояли за спинами парней. От того все казалось еще более жутким. Перед глазами – кошмарное видео, за ребятами – головорезы, способные в любую минуту на все что угодно. Сэм повернулся голову к Джимми. Друг крепко зажмурил глаза. Он уже не мог смотреть на монитор. К счастью, Ашкан этого не заметил.

Сэм также сомкнул веки. Видеть эти пытки было невыносимо. Введенный наркотик словно оголил нервные окончания.

Сзади послышались шаги, и Сэм невольно сжался, ожидая удара, но тот, кто был за ним, прошагал мимо. Затем раздались щелчки клавиатуры. Может, все же этот кошмар сейчас прекратится?

- Бл**ь! – раздался незнакомый голос. – Нет! Нет! Какого хера?!

Звук острого предмета, прошивающего плоть. Внезапный резкий выдох, словно из человека выпустили воздух. Полные ужаса крики за спиной перешли в сдавленный кашель.

Прикованный к стулу Сэм прижал подбородок к груди, ссутулил плечи. В невольной защитной реакции он словно пытался стать как можно меньше, будто это могло сделать его незаметнее и спасти. Сэм не открывал глаза, но это не остановило поток слез из-под сомкнутых век.

Акустика подвала усиливала звуки рвущейся кожи, ломающихся костей. Это было похоже на запись со скотобойни, воспроизводимую на тройном ускорении. Вот только это была не запись. Все происходило в подвале, прямо сзади.

Сэм не мог открыть глаза, не мог пошевелиться, он просто замер и не двигался. Это Ашкан и его дружки делают с Джимми? Почему тот не кричит? И почему эти омерзительные звуки такие громкие?

Сэм следующий. Он знал это. Парень сжал зубы, но не мог сдержать вырывающиеся из груди рыдания. По штанине предательски расползлось пятно. Мочевой пузырь не выдержал.

Сейчас Сэм сейчас мечтал лишь об одном.

Чтобы это поскорее закончилось, чтобы сильно не мучиться.

Прошу...

Умоляю...

Сделайте это быстро...

Что-то склизкое шмякнулось о затылок Сэма. Он начал ожесточенно глотать ртом воздух.

- Нет, пожалуйста, не надо... - почти визжал несчастный, сам в ужасе от тембра своего голоса. Как же это было противно. Но он продолжал молить о пощаде. – Пожалуйста, не надо, прошу вас.

Но больше ничего не происходило.

Вообще ничего.

Сэм, сжав челюсти, ждал первого удара.

Но его все не последовало.

Ожидание мучений... Это еще хуже, чем пытка.

- Ну ладно. Давайте уже. Просто закончите, мать вашу!

- Сэм? – позвал Джимми.

Он открыл глаза и посмотрел на друга. Затылок Джимми был в каких-то красных комочках.

В подвале стояла мертвая тишина. Что-то было совсем не так. Плечи Сэма покрывали сгустки крови и ошметки плоти и мяса. Жидкость с них стекала по позвоночнику.

- Джимми, ты как?

- Да, вроде, в норме, а ты?

- Даже не знаю, ты уверен, что в порядке? У тебя весь затылок в крови.

- Да, я чувствую, но уверен, что она не моя. А ты?

- Они меня не тронули. Я сидел и ждал, когда же начнут... Но они не сделали этого.

- А что с Ашканом и его людьми? И чья кровь на нас?

- Без понятия.

Сэм, насколько позволяли путы, связывающие его, наклонился, попытался повернуться, чтобы осмотреть помещение. Пол был залит кровью. Ступни скользили в луже крови. В подвале стоял запах страха и потрохов. Как на скотобойне.

Все помещение поменяло цвет. Теперь оно было темно-бардовым. Полы, стены были в крови. Как и потолок, с которого капала вязкая алая жидкость. В огромной луже на полу островками возвышались ошметки плоти и измельченных костей.

Но куда подевался Ашкан, черт бы его побрал? И все его люди? Сэм продолжил сканировать взглядом подвал и увидел в этих островках кусочки одежды... которую он узнал. Сэм с ужасом осознал, что именно сейчас он смотрит на то, что осталось от его мучителей.

Эти кучки совсем недавно были людьми. Которых расчленили, перемололи и выплюнули наружу. Превратили в горки сырого мяса и раскрошенных костей.

Да, их похитители были мерзавцами. Но даже они не заслуживали такой участи. Никакой человек не должен пройти через такое. У Сэма скрутило живот. Он согнулся, и его вывернуло наизнанку.

- Ты как? – участливо спросил Джимми.

- В порядке, - ответил Сэм. – Наверно, съел что-то не то.

Джимми непроизвольно истерично хихикнул.

- Чел, что за дичь тут произошла?

- Понятия не имею. Я почти все время сидел с закрытыми глазами.

- Да, я тоже.

- Это просто беспредел какой-то. Вообще поверить не могу в это. Даже хуже того, что на записи было. Просто расхерачили банду Ашкана в полное мясо.

- А ты уверен, что это они? В смысле, блин, это не похоже на человеческие останки. Я, во всяком случае, таких не видел. А не мне тебе рассказывать, что видел я многое. Как и ты, впрочем. Это больше похоже на свиней, которых через измельчитель прогнали.

- И как вообще такое возможно? Чтобы провернуть подобное, должны часы были пройти. Я, конечно, время не засекал, но готов поклясться, что сидел с закрытыми глазами минут пять-шесть от силы.

- Ну ты не забывай, что нам ввели наркотик. Так что восприятие могло быть нарушено.

- Думаешь?

- Ты пробовал мет или кокс?

- Блин, нет, конечно. Это вообще не моя тема.

- А я пробовал. Так вот даже в сравнении с ними это полный жесткач, скажу я тебе. И неизвестно, как сильно и насколько долго нам башни посносило. Я не удивлюсь, если мы здесь уже несколько дней.

- Да ладно! Нет, не думаю. - Сэм покачал головой, и брызги крови упали на его джинсы.

Длинная тонкая полоска человеческой кожи отклеилась от потолка и шлёпнулась в лужу на полу между друзьями.

- И кто, по-твоему, это сделал? – поинтересовался Джимми. – Ну, в смысле, они же не сами друг друга здесь потрошили. Это уже полное безумие.

- Ни единой догадки. Это за пределами моего понимания. Я не представляю человека, способного на подобное.

- И нас не тронули. С чего нас вдруг пощадили?

- Может, не заметили.

- Ты в своем уме? Мы прямо в центре подвала, как нас можно не заметить?

- Вероятно, мы просто были им не нужны, кем бы эти люди не были. Видимо, бандитская разборка. Может, Ашкан и его братия кинули кого или быканули не на тех людей, кто знает. И получили ответку. А на нас те, кто это сделал, посмотрели, увидели, что мы привязаны к стульям, да еще в коматозе. Мы явно не походим на сердечных друзей обидчиков, к тому же не представляем никакой опасности, глаза закрыты, опознать никого не сможем.

- А что, если подумают, что следы нужно замести окончательно? Могут ведь вернуться и с нами закончить?

- А что им туда-сюда ходить? Сделали дело и свалили, пока копы не заявились?

- Думаешь, копы приедут?

- Наверняка.

- А кто их вызовет? Здесь такие стены, что звук на улицу не доходит.

- Мы в центре города. Наверняка кто-то что-то да услышал.

- Вообще меня не очень радует перспектива еще и с копами встречаться.

- А в чем проблема? На нас же это не повесишь. Мы жертвы, а не убийцы.

- Мы единственные, кто выжил. Поэтому я бы не рассчитывал, что нас будут рассматривать исключительно в качестве жертв и ни в чем незаконном не заподозрят. Кроме того, если копы прознают, что мы сбываем крупную партию товара, позаимствованного у Ашкана, нас реально могут закрыть. И надолго.

- Но мы никому ничего еще не продали.

- Верно, однако, я многим уже сообщил, что собираемся.

- Нахрена?

- Мне нужно было сформировать клиентскую базу. Это в любом учебнике "Основ маркетинга" есть, друг мой.

- Ладно, сейчас это уже не имеет значения, - Сэм простонал от нового спазма в желудке. – Нужно валить отсюда, пока никто не нашел нас здесь.

- Прекрасный план. А ты не обратил внимания, что мы, типа, к стульям привязаны?

- Полагаю, этот вопрос решаемый.

Сэм был прикован к стулу упаковочной лентой за грудь, руки и ноги. Он был выше и стройнее Джимми, в тот день надел мешковатый кардиган, и все это в совокупности несколько облегчало задачу вывернуться и вытащить левую руку. Ашкан всего лишь хотел запугать друзей, поэтому Файзаль без должного усердия приклеил их стульям. Никому и в голову не приходило, что парни задумают убежать.

Однако воплотить в реальность план оказалось сложнее. Сэм едва не вывихнул плечо в процессе освобождения. Он слишком сильно наклонился направо, стараясь вытащить левую руку, и стул, не удержав равновесие, опрокинулся набок. Падая, Сэм мысленно смирился с тем, что через мгновение все его лицо будет в крови. В действительности же лужа на полу была не столь глубокой, сколь казалась из сидячего положения. Когда боль от удара стихла, Сэм понял, что пол покрывала лишь тоненькая полосочка жидкости. Хотя, вероятно, кровь просто быстро впитывалась в покрытие.

Вывернувшись чуть сильнее, Сэм освободил правую руку и смог вернуть стул на ножки, после чего занялся упаковочной лентой, которой был приклеен к нему.

- Ну как прогресс? – поинтересовался Джинни.

- Ссадина на морде, и плечо дико болит, - Сэм нащупал верхний край ленты, опоясывавшей правую надкостницу, и стал ее поддевать и раскачивать в стороны. – Но жить буду.

С левой ногой пришлось повозиться подольше, лента никак не хотела слезать или рваться.

- Сэм, посмотри туда, - Джимми кивнул в сторону коробок, стоявших неподалеку. Около них на полу в луже крови лежал строительный нож. Вероятно, выпал из кармана людей Ашкана или тех, кто пришел за ними.

С все еще приклеенной к стулу одной ногой, Сэм поковылял в сторону увиденного предмета. Парень поднял нож и перерезал ленту на левой ноге.

- Спасибо, - поблагодарил Джимми, когда друг принялся помогать ему освободиться. Он был ниже Сэма на пару-тройку дюймов[3], но шире в плечах и довольно крепко сбит, ленты стягивали его крепче. Поэтому с Джимми пришлось повозиться. В какой-то момент вместе с лентой Сэм слегка подцепил и кожу друга, порезав ее и пропоров куртку.

- Эй, ты что творишь, - взвизгнул Джимми. – Смотри, что делаешь! Поосторожнее.

- Прости, куртку, похоже, тебе тоже повредил.

- Ладно, давай побыстрее!

Сэм разрезал оставшиеся ленты с ног, рук, плеч друга. Джимми наконец смог встать на ноги и почувствовать себя свободным человеком. Сэм думал, что с приятеля по инерции на пол польется кровь и сползут ошметки того, чем были покрыты его затылок и плечи, но, к его удивлению, на Джимми словно исчезли почти все следы недавней бойни. Сэм поднял глаза на потолок. Никаких капель и свисающей кожи. Лишь слой запекшейся корки.

Холмики останков людей, перемолотых костей и мяса тоже словно уменьшались в размерах. Вероятно, наркотики подействовали сильнее, чем Сэм думал.

Парень отбросил нож в сторону и направился к внушительным железным дверям.

- Подожди, - остановил друга Джимми. Сэм обернулся. Его приятель показывал на ноутбук. – Как насчет этого?

- Ты о чем?

- Мы не можем просто оставить его здесь.

- Еще как можем.

- Это потенциальная золотая жила. Наш шанс.

- Чего?!

- Золотая жила. Ты когда-нибудь видел что-то более мерзкое?

- Э... Посмотри вокруг.

- Нет, я о видео.

- Извини, но бо́льшую часть я пропустил.

- Вот что я тебе и пытаюсь втолковать. Мы же этим на жизнь зарабатываем!

- Мы зарабатываем, снимая постановочные фильмы, а не документальную жесть.

- Но некоторые считают, что у нас не очень с этими постановками. Ты ведь читал комменты.

- Ну не каждому суждено быть Томом Савини[4], так что?

- А то, что с этой записью мы можем стать еще круче! Такого еще никто не видел на видео! Это еще жестче, чем "Американская Морская Свинка" - да вообще всего снятого прежде.

- Ни за что, - тон Сэма не терпел возражений. – Ты совсем, б***ь, пизданулся, мать твою?!

- Послушай меня. Есть куча извращенцев, которые готовы платить бешеный баблос за такой материал.

- Да никто не выдержит такое видео! Мы с тобой не смогли. Ашкан и его братки не смогли. Мы жесть всю жизнь смотрим, а они отмороженные маньяки, на секундочку.

- А мы и не будем продавать его целиком. Разобьем на эпизоды, которые зайдут голодным до извращений больным ублюдкам, построим вокруг них сюжет, разбавим постановкой. Получится просто бомбический фильм!

- Я просто поверить не могу, что слышу такое от тебя!

- Подумай об этом с финансовой точки зрения. Какие у нас с тобой основные статьи расходов? Аппаратура, грим и постановка спецэффектов. Для того чтобы снять фильм, опираясь на то, что у нас уже есть, никакое особенное оборудование не требуется. Как и грим и спецэффекты. Бюджет будет почти нулевой.

- Напомню, что мы с тобой, между прочим, не "почти", а на самом реальном нуле. Так что даже на это денег у нас нет.

- Но, по крайней мере, мы больше не должны пятьдесят косарей одному безбашенному ростовщику.

- Здесь соглашусь.

Сэм посмотрел на островки останков плоти и перемолотых костей, задаваясь вопросом, какая из них ранее была Ашканом. Он был готов поклясться, что эти кучки стали еще меньше в размерах. Равно как постепенно слабело упорство Сэма в споре с другом. Да. Все это звучало крайне дико, но определенное разумное зерно в словах Джимми все же присутствовало.

- Ты реально думаешь это сделать? – сомневался Сэм.

- Мы можем это. Прошу тебя, Сэм, мне это очень нужно.

- Тебе?

- Мне! Чтобы выбраться из этого дна. Блин, вот посмотри на нас, на это место. До чего мы докатились. Попали в такую передрягу. Оба в кровище, - выпалил Джимми, и Сэм отметил, что и на нем по какой-то причине сейчас было уже не так много этой самой кровищи. – О нас вытирают ноги всякие отбросы, нас презирают. Что еще может быть хуже? – рот Джимми задрожал, из глаз полились слезы.

- Ладно, чувак, сделаем это. Я с тобой.

- Да, мы сделаем это! - Джимми схватил ноутбук и страстно прижал к груди, словно тот был спасительной теплой грелкой в ледяной пещере. – Вот как ты считаешь, почему мы пережили этот кошмар?

- Начинается. Ты, наверно, думаешь, что на то есть какая-то причина.

- Конечно!

- Слушай, мы выжили и выжили, тебе этого недостаточно? Зачем искать какой-то потаенный смысл!

- А мне нужна причина! Мне нужен смысл в том, что я живу, в том, что сегодня в силу каких-то обстоятельств я не погиб. Но они должны быть, эти обстоятельства. Ты прекрасно знаешь мою историю. Что случилось с Дженни. Мне нужна причина, цель, чтобы жить дальше, - Джимми уже перешел на крик, его затрясло.

- Хорошо, хорошо, чел, все нормально, успокойся, - постарался унять друга Сэм, приобняв его.

Напоследок он обвел взором подвал, и его взгляд упал на стопку картонных коробок у стены. Сэм подошел и осмотрел их. Различные товары, инструменты. Наверняка какие-то украдены, а какие-то изъяты в погашение долгов.

Сэм не мог сказать, почему не последовал приказу внутреннего голоса, призывающего его поскорее убираться подальше из этого жуткого места. Вместо этого парень зачем-то начал копошиться в обнаруженных вещах. Затем он вспомнил угрозы Ашкана, и внезапно его охватила волна ярости. Этот ублюдок задолжал им с Джимми. За то, что сделал с ними.

- Ты чем там занимаешься? – Джимми подошел, с интересом наблюдая за другом.

- Посмотри на это, - Сэм поднял со дна одной из коробок камкодер Sony XD CAM. Ветрозащитный колпачок на микрофоне отсутствовал, но в остальном со стороны аппарат казался в прекрасном состоянии.

- PMW-300, профессиональный, отличный девайс.

Сэм и Джимми обменялись взглядами. Страсть к видеооборудованию была одной из вещей, которая друзей роднила. Похоже, что-то хорошее из этой заварухи они точно вынесут.

- Ну что? Погнали отсюда! – предложил Сэм.

По дороге к выходу Сэм старался не смотреть на пол и стены. С которых каким-то непостижимым образом сошла почти вся кровь.

До Бетнал Грин Роуд было совсем близко, однако Сэму это путешествие показалось длиной в вечность. Солнце беспощадно палило, с парня лилась кровь, на штанах зловонное пятно мочи. В таком виде сложно было не привлекать внимания.

Друзья выбирали окольные пути. Довольно скоро кровь высохла и почти выцвела таким же таинственным образом, как в подвале. Когда ребята вышли на нужную улицу, на них уже никто не обращал внимания. Типичные лондонцы, видят лишь то, что хотят, и не хотят заботиться чужими проблемами.

Сэм выискивал взглядом черный кэб, но, как назло, ни одного в поле зрения не наблюдалось. Когда же наконец один появился, радость друзей пресек водитель с редеющими волосами и коричневыми зубами, который, посмотрев на них, изрек:

- Извините, парни, в таком виде я вас к себе посадить не могу.

- Пожалуйста, сэр, - взмолился Сэм. – Нам очень нужно поскорее выбраться отсюда. Это сухие пятна. Мы не испортим обивку ваших сидений.

- Слушайте, мне все равно, что у вас за дела и во что вы вляпались, мне не нужны неприятности.

- Нет, нет, это не то, о чем вы подумали, - Джимми указал на камеру в руках Сэма. – Мы просто снимаем... фильм про зомби. Поэтому на нас такой грим.

- Простите, парни, не в этот раз, - водитель покачал головой и, стоило загореться зеленому сигналу светофора, уехал восвояси.

- Ребят, нужен кэб? – послышался голос сзади. Друзья повернулись и увидели мужчину турецкой наружности, стоящего у машины в переулке.

- Кэб? – переспросил Джимми.

- Мини-кэб, - уточнил мужчина и показал пальцем на стекла офиса с вывеской Юлмаз-Авто. – Как раз собираюсь скоро заканчивать. Вам куда?

- Камден, - ответил Джимми и продиктовал адрес Сэма.

- Запрыгивайте, - мужчина открыл заднюю дверь.

Сэм быстро залез на заднее сиденье, уступив другу право проехаться на переднем. Он был не в настроении общаться с водителем. Сердце лихорадочно забилось, начался озноб. Похоже, наркотик отпускал. Торкнуло невероятно сильно, но приход был не очень продолжительным. Как предполагал Сэм, во всяком случае. И отходняк начинался чудовищно мощно.

- Давно там живете? – поинтересовался турок, сворачивая с Олд Стрит на Сити Роуд.

- Это не мой адрес, - пояснил Джимми, - друга. А я во многих частях Лондона пожил. А вы?

- Родился и вырос здесь. Лондон плоть от плоти. Как же город изменился с семидесятых!

- Не сомневаюсь. Он стал совсем другим даже в сравнении с тем, что был в моем детстве. И не только эти современные дома... Улицы, все остальное... Порой оказываешься в месте, где сто раз был, и не узнаешь его!

- Города постоянно меняются, - водитель повернулся к Джимми. Даже с заднего сиденья, сидя вполоборота, Сэм видел, что лицо турка приобрело задумчивое выражение. – Это заложено в их природе. В их предназначении. Они сродни древним легендам, которые каждое поколение рассказывает по-своему. Одни истории, детали исчезают, забываются, их место занимают новые. Но общая суть не меняется. Легенда подстраивается под новое время, становится более понятной современникам, но основа, на которой она построена, смысл – неизменны. Вне зависимости от времени. В этом и состоит ключевая сила городских легенд. Вот почему люди их помнят и не устают рассказывать. Меняется лишь оболочка. Но не меняется город.

- То есть вы считаете, что, несмотря на все визуальные изменения, города остаются по своей сути прежними?

- Вне всяких сомнений. Можно снести старые дома, построить на их месте новые, поменять дороги, но определенных людей будет тянуть в те же города, они будут собираться в одних и тех же старых местах. Это не меняется.

- Даже когда эти старые места уже разрушены, исчезли?

- Старые места нельзя разрушить, они не исчезают. Они продолжают существовать. Под новой оболочкой.

- Как это – под новой оболочкой? Под землей?

- Нет, просто скрытые от взгляда. Нужно лишь знать, где они, как дойти до этих мест, где повернуть, где посмотреть под другим углом. Где найти нужную дверь, портал. Так же как и старые истории, лежащие в основе современных адаптаций. Придай им первозданную форму, и они опять станут такими же, какими были в изначальном изложении.

- Вау, да вы просто философ!

- Нет, - водитель с улыбкой покачал головой. – Я просто много времени провожу за рулем в одиночестве. В итоге у меня уйма времени для размышлений. Понимаешь, о чем я?

- Пожалуй, да, - согласился Джимми.

Сэма дико трясло, он догадался, что Джимми болтает с водителем, чтобы отвлечься от отходняка. А водила, в свою очередь, просто делает вид, будто не замечает, что того колбасит. Наверняка этот турок повидал в своей жизни разные типы отбросов. Так что вряд ли водилу могла удивить манера общения его друга.

- А друг твой, - турок отбросил назад затылок в направлении Сэма. – Тоже лондонец?

- Нет, он приехал из Суррея, так что можете называть его лимитчиком. Или "понаехавшим".

Водитель кивнул. Сэма взбесило, что Джимми так откровенничает с турком. А что, если полиция будет спрашивать людей про двух парней, с ног до головы заляпанных в крови?

Сэм посмотрел в окно. Они подъезжали к станции метро Эйнджел. Две дорожные полосы перекрыты полицией. Стражи порядка прогоняют весь поток через оставленную вне оцепления третью. Когда мини-кэб влился в нее, Сэм увидел на тротуаре Форд Мазду. Лобовое стекло разбито. Капот смят. Лужа крови под светофором чуть поодаль. Воспоминания о пережитом в подвале вновь нахлынули с невероятной силой. Объятый ими и чудовищной силы отходняком, Сэм едва сдерживал слезы, которые встали в глазах и затуманили взгляд.

Водитель положил руку на миниатюрную статуэтку из слоновой кости на левой части приборной панели. Двуликая, словно римский бог Янус. Только состояла она на одну половину из жуткой старухи, а на другую – из прелестной девушки. Водитель пробормотал какую-то молитву на языке, который Сэм не смог распознать, затем положил два пальца на переносицу, после чего прикоснулся к маленькому золотому украшению, свисавшему с зеркала заднего вида. Какому-то неизвестному мистическому кулону.

Когда друзья садились в машину, Сэм точно не видел ни статуэтки, ни кулона. Словно водитель только что материализовал их. Сэм ошеломленно встряхнул голову. Совершенно крышесносный отходняк.

- Это всего лишь молитва, - словно извиняясь, произнес водитель. – Духам, которые только что покинули тела.

- Что-то мусульманское? – Джимми указал на статуэтку и кулон.

- О нет, - водитель широко улыбнулся. – Эти артефакты принадлежат к вере намного древнее, чем ислам.

- А, типа Атлантиды и все такое?

- Атлантида – миф, а эта вера много древнее всех легенд.

- Но разве не все мифы рождаются на основе реальных событий? – Джимми определенно увлекся дискуссией. И пусть в нынешней ситуации это было во благо, Сэма она предельно достала. Разговоры о ду́шах, только что покинувших тела, вновь заставили вспомнить Ашкана, то, что осталось от его людей.

- Все мифы начинаются с некоего рассказа, начального повествования, - поведал водитель. – Потом это либо становится историей или религией, либо превращается в миф. В основе любого мифа лежит древняя легенда, вера, формирующая каждое божество, которому потом воздают молитвы.

- Слушайте, вы прям совсем глубоко уходите. А у вашей конкретной веры, которая древнее всех легенд, название-то есть?

- Есть. И очень много. Где-то ее называют "Древнейшая истина", где-то "Первозданная вера". На каждом человеческом языке по-разному.

- А как ее называете вы?

- Никак. Я считаю, что важна вера и следование ей, а название непринципиально.

Возможно, Сэму придало сил то, что такси повернуло на его улицу, но наконец и он решил вступить в разговор, саркастически поддев турка:

- Значит, вы следуете древнейшей вере, молясь за души жертв автомобильных аварий?

- Да, совершенно верно, - смиренно признался водитель. - А также помогая другим. Например, двум измазанным в крови парням, которые тащат на себе ворованное барахло и которых никто, кроме меня, и не набрался смелости подвезти.

Водитель припарковался у бордюра, Джимми сокрушенно понурил голову, а Сэм, с трудом превозмогая озноб, отсчитал нужные купюры, расплатился, не промолвив не слова.

- Он все знает. - Стоял теплый вечер, но Джимми морозило, когда он смотрел вслед удаляющемуся мини-кэбу.

- Да хватит нести чушь. Откуда ему что-то знать? - бросил Сэм и подтолкнул Джимми к двери здания.

Сэм закрыл за собой дверь в квартиру и откинулся на нее. Джимми из коридора обернулся и посмотрел на друга.

Не нужны были никакие слова. Взгляд передавал все в полной мере. Сэма все еще поколачивало, отходняк понемногу отступал. Уровень адреналина в крови, который помог продержаться это время, тоже падал.

- Мне нужно в ванную. - Сэм с трудом сдерживал рыдания. Он должен быть сильным. Ради Джимми, которому сейчас так нужен друг. Сильный, стойкий и решительный.

Обжигающе горячая вода никак не сбивала дрожь, Сэм стоял под душем и плакал. Перед глазами крутились картины из видео в подвале, из головы не выходили воспоминания о том, во что превратили Ашкана и его людей, душераздирающие крики бандитов под аккомпанемент звуков истязаемой плоти до сих пор звенели в ушах. Как же хотелось, чтобы вода прошла сквозь голову и смыла все это из памяти! С каждым всхлипом Сэм все отчетливее понимал, какой он получил удар по психике. Он ни за что это не сможет забыть, никогда не станет прежним.

Сэм стянул мочалку с крючка и начал втирать шампунь волосы, тщательно вымывая въевшиеся в затылок засохшие сгустки крови. С головы на плечи полилась бурая жидкость, которая теряла цвет, не успев достигнуть кафельного пола. Сэм убеждал себя, что дело в составе шампуня, хотя и понимал, что это лишь самообман.

Переодевшись в чистую одежду, Сэм вышел из ванной и направился в гостиную, где обнаружил Джимми. Друг сидел на диване и, обхватив голову руками, смотрел на ноутбук. Его глаза покраснели от слез, щеки были мокрыми от них, но парень не издавал ни звука.

- Ну же, - Сэм положил руку на плечо Джимми. – Сходи в душ, станет легче. – Он помог другу подняться на ноги и отвел его в ванную комнату. Джимми был погружен в себя. Сэм слишком давно и хорошо его знал, чтобы отчетливо понимать, насколько это дурной знак. Нужно пробиться к Джимми, разговорить его, отвлечь, иначе парень наверняка уйдет в глубокую депрессию. Сэм был ответственным за разрешение критических ситуаций, когда нужно было действовать. Так сложились их взаимоотношения. К тому же концентрация на чужих проблемах помогала отвлечься от собственных дурных мыслей.

Сэм сказал Джимми бросить одежду у входа в ванную и подобрал ее, когда тот вошел внутрь. Парень отнес шмотки друга на балкон и сложил в мангал. Разводы крови выглядели на удивление старыми. Они так въелись в ткань, впитались и даже слегка выцвели, словно появились довольно давно. Сэм добавил к испачканной одежде Сэма свою, брызнул на нее жидкость для розжига костров и бросил спичку.

Пока языки пламени уничтожали вещи, Сэм с балкона бросил взгляд на Риджентс-канал. Жилые катера лениво покачивались на воде, по пирсу вальяжно, держась за руки, дефилировали парочки, светящиеся высокомерием от того, что могут позволить себе такую жизнь в этой части города.

- Какого хера ты творишь? – Джимми, опоясанный полотенцем, стоял у стеклянной створчатой двери.

- А на что это похоже?

- Да на то, что ты сжигаешь мои джинсы. Я за них три сотни отдал!

- А что мне нужно было делать? – Сэм с балкона настороженно окинул взором ближайшую местность, чтобы быть уверенным, что в непосредственной близости никого нет и разговор не привлекает ничьего внимания, и, понизив голос, пояснил. – Вся наша одежда испорчена, она в крови. – Взгляд Джимми стал еще злее. – Она может быть ниточкой, которая свяжет нас с тем, что произошло в подвале. Если полиция за что-то уцепится, нам крышка.

- Джинсы стоили триста фунтов!

- Купишь другие.

- У меня ни одной шмотки дороже не было!

- Так нахрена было столько бабла за какую-то пару сраных джинсов отдавать?!

- Как же ловко стрелки переводишь, одно удовольствие с тобой общаться!

- Ладно, можешь взять любые мои джинсы. Тебе все равно домой в чем-то нужно идти.

- А как я, по-твоему, влезу в твои джинсы, длинный тощий дрищ, а?

- Да ты задолбал уже. Хорошо. Куплю тебе джинсы. Твоего размера. За три сотни. Новые. Не заляпанные кровью. Теперь спокоен?

- Эти были из эксклюзивной коллекции. Таких теперь не купишь. И опять ты разговор в сторону уводишь! Я ведь мог их отстирать! И следов бы не осталось.

- Нет, не смог бы. У полиции сейчас такие лаборатории, что в ткани все что только можно могут обнаружить. Сколько ни выстирывай.

- Блин... Я не удивлюсь, если завтра вообще никто не подумает, что там что-то произошло. В смысле...

- О чем ты?

Но Джимми лишь покачал головой. Никто из друзей не был готов к разговору на эту тему. Об исчезающей крови, ошметках тел. Слишком много сегодня на них свалилось. Кошмарного. Жуткого. Необъяснимого.

- От ноута тоже нужно избавиться.

- Чего? – Брови Джимми выгнулись, злоба перерастала в ярость. – Нет. Хера лысого!

- Слушай, это необходимо. Сейчас это единственное, что нас связывает с подвалом. Полиция найдет – нам конец.

- А почему его должна найти полиция?! Как?

- Потому, что копы могут получить ордер на обыск моей квартиры или твоей, так и найдут.

- Но с какой стати им получать ордер? Мы никого не убивали.

- Верно, но, знаешь, есть такая штука, ДНК называется. И по анализу одежды, волос, ткани и так далее можно кого угодно проследить.

- Так, а что это дает? Ты только что сжег нашу одежду. Образцов наших ДНК нет ни в каких криминальных базах. С чего связывать нас с этой бойней. Никто не видел нас там. Ни как входили, ни как выходили. Никаких зацепок. Вообще!

- Ну да, кроме ноутбука с другими убийствами. Что, если полиция подумает, что это наших рук дело. Что мы чуваки типа Генри Ли Лукаса[5], мочим людей и снимаем это на камеру?

- Да не выйдут они на нас. И камеру не будут искать. На нас ничего нет! – голос Джимми переходил на более высокую тональность.

- Но если выйдут, лучше быть предусмотрительными и не дать полиции не единого шанса.

Джимми на секунду задумался, словно в поисках ответа, однако вместо продолжения разговора схватил с книжной полки глиняную настольную лампу и со звериным воплем метнул ее в сторону балкона. Светильник угодил прямиком в мангал, опрокинув его, и разлетелся на куски. Горящая одежда выпала на пол балкона. Пока Сэм лихорадочно тушил ее, Джимми принялся сметать с полок DVD, Blu-Ray диски, многие из которых были коллекционными лимитированными изданиями, а часть и вовсе единичными.

Сэм видел друга в подобном состоянии лишь один раз. После того, что произошло с Дженни. Тогда он был в бешенстве от самого себя и в порыве самобичевания уничтожил все свои студенческие работы. Но сейчас все было по-другому. Парня похитили, накачали наркотой, подвергли психическим истязаниям, сделали свидетелем чудовищной по своей жестокости бойни. Как, впрочем, и Сэма.

И сейчас он даже не делал попыток остановить Джимми. В какой-то мере Сэм даже почувствовал некое облегчение от того, что друг сорвался. Если Сэм был ответственным за разрешение критических ситуаций в их взаимоотношениях, то Джимми отвечал за вымещение гнева. За обоих. Сэму оставалось лишь ждать, когда буря стихнет. И навести порядок, убрав все, что она разрушила. Как всегда.

Джимми пнул диван, упал на колени и заплакал. Но сейчас уже в голос. Не как перед душем. Посреди последствий погрома довольно гротескно смотрелся ноутбук. На кофейном столике. Это были единственные предметы, которых чудесным образом обошел стороной ураган гнева Джимми. Сэм присел рядом с другом и обнял его.

- Хорошо, - успокоил он Джимми. – Мы оставим ноут. И сделаем фильм.

- Мне это очень нужно.

- Я знаю.

- Нам обоим.

Сэм продолжал обнимать друга, гнев которого сходил на нет.

- Знаю, это звучит дико, - после паузы признался Джимми. – Но у меня такое ощущение, что это наша судьба. Словно это ждало нас, было предначертано нам.

- Это ты про ноутбук?

- Нет, видео. Вернее история, которая должна быть рассказана. Она ждала нас. Чтобы мы ее нашли и рассказали.

- От кого ему приходят все эти ссылки? – размышлял Сэм вслух.

- Что ты сказал?

- От кого ему приходят все эти ссылки?

Джимми сделал глубокий вдох и почувствовал хрип в груди. Астма, которой он страдал в детстве, возвращалась во время стресса. Вообще их мозговые штурмы при проработке сценария обычно никаким стрессом не являлись. Напротив, как правило, это было довольно забавное занятие. Одно из самых приятных в процессе создания фильма. Джимми приходил со сценарной зарисовкой, черновой наработкой идей, истории, Сэм оппонировал, находил нестыковки, противоречия, и друзья сообща дорабатывали текст. Предлагая, отвергая, обсуждая те или иные разгадки, повороты сюжета, устраняли выявленные изъяны. Таким образом через какое-то время общими усилиями прорисовывался усовершенствованный рабочий вариант.

Но сейчас все обстояло иначе. Процесс шел тяжело. Без искры, удовольствия. Вероятно, не следовало проводить разбор сценария у Сэма. Слишком многое здесь напоминало о недавнем происшествии.

- Да какая разница?

- Как это какая разница?! Это же основа сюжета! Не рассказать об этом сродни тому, что в мистическом триллере умолчать, кто был убийцей!

- Вот здесь ты прав. Ты действительно произнес слово, являющееся основой нашей истории.

- То есть ты согласен со мной?

- Нет. Ключевое слово – "мистический", загадочный. Незнание того, что шлет нашему герою ссылки, подогревает зрителя, держит в напряжении, заставляет искать ответы, разгадывать ребусы, включать собственное воображение, вскрывает его страхи.

- И как, по-твоему, зритель разгадает наш ребус, если мы сами же не понимаем, о чем пишем?

- Допустим, это некое агентство по паранормальным явлениям. Подходит? Слушай, ты увязаешь в деталях в самом начале повествования. По мере развития сюжета картина будет проясняться, понимаешь?

- Да, тогда согласен, прости, продолжай, - Сэм смиренно сложил ладони у груди, извиняясь перед другом.

Джимми прочистил горло, что, помимо хрипов в легких, свидетельствовало о его напряжении, и продолжил.

- Итак, наш парень получает анонимные письма со ссылками из даркнета.

- Под "нашим парнем" ты подразумеваешь Харлоу, верно? Детектива, чью жену и ребенка заживо похоронили?

- Да, именно так.

- Прямо как у Дерека Рэймонда.

- Что?

- Ну главный герой, он похож на безымянного полицейского офицера в серии "Фабрика"[6].

- Ах да, совершенно верно.

- И эти ссылки перенаправляют его на видео, где заснято, как в каком-то подвале мужчину подвергают жесточайшим пыткам. Клипы короткие: одну–две минуты, висят в сети, пять минут. Скачать, использовать в качестве доказательств – невозможно. По мере продвижения расследования пытки становятся все более и более изощренными. Детектив понимает, что времени на раскрытие преступления, на то, чтобы спасти бедолагу, все меньше.

- А детектив из полиции нравов или из отдела расследования убийств?

- Э-э, второе, наверно.

- Ясно, значит, он специализируется на убийствах, а не на снафф-фильмах.

- Точно! Улик у нашего парня нет, свидетелей тоже, он единственный, кто видел эти клипы, поэтому детектив решает выяснить личность истязаемого в подвале человека.

- Как?

- Что "как"?

- Как детектив планирует выяснить его личность?

- Но он же из полиции, у них есть разные программы по распознаванию лиц.

- В Лондонской Полиции?

- Да какая разница?

- Блин, вот как можно распознать лицо человека с помощью программы, если у тебя нет даже фото этого лица? Видосы ведь скачать невозможно, сам только что говорил.

- Ах да, ты прав. Ладно, тогда он прибегает к помощи портретиста из полиции. По памяти описывает тому все черты лица, а тот рисует.

- Чтобы парня нашли в базах, у него должны были быть приводы в полицию.

- Да, но ничего серьезного, допустим, мелкая кража или что-то в этом стиле.

- И, чтобы все прояснить между нами, ссылки, которые получает по почте детектив Харлоу, приводят его к кусочкам ролика, записанного на ноутбук Ашкана, верно?

- Абсолютно.

- Что ж, мне представляется, что этот материал довольно легко можно подредактировать и нарезать на мелкие клипы. Главное – не сильно светить лица, здесь желательно соблюдать осторожность.

- Давай сейчас не будем сейчас обсуждать технические детали, а сосредоточимся на сценарии.

- Да, конечно, извини.

Джимми сделал большой глоток из стакана с кофе латте и решил выкурить сигарету. Пусть, учитывая хрипы в легких, это была и не лучшая идея.

- Продолжим. Во время расследования Харлоу встречает девушку, настоящую красотку.

- С волосами пшеничного цвета.

- Именно! Очень похожую на ту, что на нашем видео. Итак, этой девушке, назовем ее Надин, каждую ночь снятся просто дичайшие сны. О том, как какого-то бедолагу пытают в подвале. Они настолько реалистичны, что девушка решает обратиться в полицию. И попадает к Харлоу. Детектив показывает ей рисунок портретиста вместе с еще несколькими на опознание, и Надин указывает именно на того парня, которого видит в клипах даркнета Харлоу.

- А ее сны мы тоже надергаем из видео с ноутбука?

- Ты поразительно догадлив, друг мой.

- Мне так льстит, что ты это отметил.

- Так вот, теперь у Харлоу есть с чем идти к начальству.

- Уверен? С рассказами о чьих-то снах и видосах из даркнета, которые нельзя посмотреть? Офигенные доказательства!

- Ну ладно, допустим, у шефа перед детективом есть должок и в ответку тот соглашается перешагнуть через своей скептицизм и...

- Гениально!

- Заткнись! И они вычисляют парня, тот оказывается в зашоренном офисе такси, мини-кэбов или типа того. Живой и здоровый. Целый. Без следов насилия. Вполне себе довольный жизнью.

- И?

- Теперь креслице под Харлоу подгорает, мы узнаем, что кто-то из крупных шишек в Лондонской Полиции точил на нашего парня бивни и шеф был единственным, кто прикрывал детектива. Но теперь Харлоу лишается этой поддержки. Но это еще не самое страшное. Через пару дней находят тело того терпилы, что был в подвале. Замученного до смерти. Того же парня, которого описывал Харлоу. И наш детектив оказывается под подозрением.

- С какой стати?

- С какой стати что?

- Почему в том, что парня замучили до смерти, обвиняют Харлоу?

- Коррупция в высших эшелонах Лондонской Полиции, мой дорогой. Наш детектив, как я уже говорил ранее, кому-то мешает, неудобен. В итоге на место преступления, в подвал, подбрасывают что-нибудь с ДНК Харлоу. Детектива отправляют в неоплачиваемый отпуск до завершения расследования. И тогда все тот же анонимный недоброжелатель начинает отправлять Харлоу ссылки на личный почтовый ящик, которым тот пользуется из дома. Опять пытки в подвале. Только другая жертва. На этот раз знакомая Харлоу. Надин. Девушка между тем жива, ее никто не похищал, но ей снятся сны.

- Позволь-ка угадать: про то, как зверски пытают Харлоу, который в конце концов не выдерживает мучений и погибает?

- Совершенно верно! Надин в шоке, девушка пытается найти Харлоу, но тот не отвечает на звонки, в офисе его нет.

- Потому что отстранен.

- Именно так! При этом девушка накануне серьезно поссорилась со своим арендодателем, который выкинул ее на улицу, и ей пришлось искать новое жилье. Харлоу тем временем, обеспокоенный судьбой Надин, разыскивает девушку, чтобы спасти, предупредить о видео, ссылки на которые получает, и, когда прилетает к ее бывшей квартире, та уже не проживает по известному детективу адресу. Единственный выход – обнаружить подвал, в котором происходит новая серия пыток на видео.

- И как Харлоу его находит?

- А вот это пока не знаю. Еще не придумал.

- Ты ведь сказал, что все готово.

- Готово. У нас есть сценарная зарисовка, есть понимание, что сделать полноценный фильм будет просто и дешево. Три центральных персонажа, несколько второстепенных, четыре локации. Что еще нужно для начала съемок?

Сэм тяжело выдохнул и без воодушевления посмотрел в потолок.

- Не знаю, - он пытался сформулировать свои сомнения. – Это немного...

- Немного что?

- Ну как-то притянуто за уши, не особо логично.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты наверняка понимаешь, что я имею в виду.

- Да нифига я порой не догоняю. А сегодня ты вообще какой-то дико мутный. Что с тобой происходит? Что ты затупил?

- Хорошо. Я не понимаю, с чего Харлоу начинает так беспокоиться за Надин, которую вообще нифига не знает?

- У него есть свои скелеты в шкафу. Харлоу потерял жену, ребенка, помнишь? Их не смог спасти, вот и старается помочь ей.

- А, ну да, естественно, и, если теперь он спасет незнакомого человека, это компенсирует ему боль от утраты семьи.

- Конечно, нет! Но чувство вины станет меньше. Когда тебя гложет чувство, что из-за тебя пострадали люди, и ты в сходных обстоятельствах кого-то спас, пусть и абсолютно незнакомого человека, тебе может стать легче. Таким образом сам себе поможешь. Если тебе это непонятно, это можно назвать искуплением.

Джимми, стиснув зубы, перевел взгляд на пол, он только сейчас понял, что крепко стиснул кулаки, перед глазами возникла Дженни. Как она заправляла прядь волос за ухо мизинцем в моменты, когда пыталась сосредоточиться. Этот образ... Это было все равно что получить удар в солнечное сплетение.

Дыхание участилось. Джимми поднял голову и встретился взглядом с Сэмом, который моментально понял, что происходит с другом.

- Приятель, прости, - извинился Сэм. – Ляпнул, не подумав. Ты прав, туплю сегодня нереально.

- Мне нужно перекурить, - бросил Джимми и вышел на балкон.

Джимми оперся о перила балкона и посмотрел на канал при свете исчезающих лучей солнца. Он сделал последнюю затяжку и бросил окурок на тротуар, любуясь каскадом искр, когда тот упал на асфальт.

Сэм нужен для этого проекта. Джимми вложил столько эмоций в него, что бросить было невозможно. Он не мог сформулировать, почему эта работа была него столь важна, но она полностью захватила его.

Это был совершенно новый и захватывающий опыт – смешать постановочные сцены и кадры реальных убийств. Заставить зрителя гадать, где вымысел, а где действительность. Сделать так, чтобы мало кто угадал, где проходит та грань.

Джимми считал, что сможет сделать что-то совершенно новое для жанра. Этот фильм либо прославит его, либо станет черным пятном на его репутации. Либо вознесет, либо скинет вниз и растворит во тьме, как выброшенный только что окурок. Джимми не мог думать ни о чем другом.

Но без Сэма не обойтись. И его тоже нужно как-то завлечь, чтобы для друга этот проект тоже стал важен. Чтобы тот так же сильно увлекся и выложился на полную катушку. Джимми анализировал, что именно для Сэма значили хорроры, почему он их снимает. Что привело его в жанр, откуда берется страсть к этому. И сейчас Джимми вспомнил одну из их бесед, когда будущие друзья только-только познакомились на художественном факультете. В тот день ребята раскуривали бонг и обсуждали фильмы, которые любили, и что бы хотели снимать.

***

Никто сразу не признался, что планирует заниматься хоррорами. Среди студентов этот жанр считался непрестижным, неинтеллектуальным. Все корчили из себя ценителей Феллини, восторгались арт-хаусными картинами шестидесятых годов, как это идиотское "Фотоувеличение" Антониони, и подобной замороченной чушью. Самое радикальное, что можно было себе позволить – признаться в симпатии к Хичкоку. Например, сказать, что тот был настолько сильным режиссером, что умудрился сделать смотрибельным даже этот сомнительный жанр.

Джимми тогда вскользь упомянул фамилию Ромеро, а Сэм робко сознался, что в его коллекции есть все фильмы Джона. Даже "Выживание Мертвецов", который, по мнению обоих парней, был скорее расширенной серией "Ходячих Мертвецов", только с втрое меньшим бюджетом. И барьеры рухнули.

Ребята сознались друг другу, что являются просто закоренелыми фанатами хорроров. Они смотрели одни и те же фильмы, некоторые из которых были настолько малоизвестны, что казалось невероятным встретить живого человека, который их тоже видел.

Внезапно открывшаяся сильнейшая взаимная любовь к темному и экстремальному послужила фундаментом, на котором выстроились отношения. Никогда в жизни ни с кем Джимми не работалось столь комфортно.

В ту ночь Джимми поделился мыслью, что нынешний мир чересчур упростил жизнь людей, сделал их слабее.

- Нашим предкам постоянно приходилось сталкиваться с суровыми проблемами, преодолевать испытания, чтобы выжить. Но человек был и остается человеком. Мы так же запрограммированы, как и предки, в том числе и на конфликты, преодоление невзгод. Просто реже с ними сталкиваемся из-за слишком комфортной жизни. А вымещать негатив, куда-то его направлять все так же необходимо, ибо это заложено в нас самой природой. Вот для этого нам нужны хорроры. Вот какие истории в древнем мире люди у костров рассказывали? Наверняка о зверских схватках с медведями, нечистью всякой. Греки вообще теми еще любителями жестянки были, судя по тому, что я почерпнул из уроков истории и древней мифологии.

- Вот и я о чем! – делая затяжку, процедил Сэм, затем оторвал горлышко бонга от губ, задержал дым в легких и с шумом выпустил его. – Для большинства людей вершина искусства – трагедия, драма. А хоррор по уровню где-то на уровне порно. Ниже плинтуса. Но вот чего они не понимают, так это того, что фильмы ужасов и трагедии имеют невероятно много общего. И те и другие затрагивают различные сверхъестественные события. Гамлет видит призрак отца, Макбет получает пророчество от трех ведьм, Кассандра предчувствует, что что-то угрожает Трое, но никто ее не слушает. И по грекам с якобинцами – поддерживаю, те еще любители кровищи! Причем ведь в театрах какие мясные постановки даже делали!

- Типа Гамлета, который Полонию нож в задницу засаживает?

- Пример, конечно, тот еще, но в целом да, я приблизительно об этом. Или возьми Еврипида. Орест убивает мать за то, что та мужу горло в ванной перерезала. Эдип – отца по пути в Фивы. Медея убивает сыновей Ясона за то, что он ей изменил.

- Ясон, ты имел в виду Джейсона? У Джейсона Вурхиса были жена и дети?!

- Хорош глумиться. Ясон, из "Аргонавтов" персонаж, не включай дурака.

- Тоже хороший, кстати, фильм получился!

- Без вопросов. Только оригинальная греческая постановка была намного жестче всего того, что сделал Рэй Харрихаусен. Трагедии базируются на том же, что и хорроры. На вызове обществу, заведенному в нем порядку, устоях, социальным нормам. Всегда все идет наперекосяк, будь то история Фауста, вызывающего духов, либо Мокаты из "Выхода дьявола".

- И, кстати, что трагедия, что хоррор довольно мрачные, пессимистичные жанры.

- Именно так. Ни одно направление в этом плане не стоит ближе к классической трагедии, чем хорроры. Но если первое считается вершиной искусства, то второе – каким-то дном презренным.

- Знаешь, ты становишься таким милашкой, когда вот так серьезно брови сдвигаешь.

- Отсоси! – Сэм щелкнул зажигалкой "Зиппо" перед Джимми.

- Только если ты еще раз нахмуришься!

Джимми сделал затяжку и продолжил язвить:

- Сознавайся, долго свой пламенный спич готовил?

- Возможно. Я много и часто об этом думаю, можно сказать, что накипело. В древности люди с помощью мифологии узнавали, открывали для себя очень многое. То, что было неизведано, неочевидно. Самое близкое к подобному опыту сейчас именно в хоррорах. Именно в них в наше время люди задаются подобными нестандартными вопросами, сталкиваются с тем, что кажется сверхъестественным, идет вопреки общим мнениям и устоям, заставляя думать, принимать нетривиальные решения.

***

Джимми вновь мысленно прокрутил в голове эту беседу. Как же четко тогда Сэм описал те чувства, что он сам сейчас испытывал по отношению к их новому проекту. Плюс было еще одно. Джимми не покидало ощущение, что это было его предназначением, он как будто предчувствовал, что в жизни выпадет шанс сделать именно такой фильм.

Внезапно в голове пронеслись какие-то воспоминания о Древней Месопотамии. Совсем недавно Джимми как раз по какой-то причине решил собрать и почитать материалы о ней. Тогда он не думал, что это может быть использовано для будущего фильма. Но теперь это не казалось случайным стечением обстоятельств. Когда ты страстно чем-то увлечен, мозг бессознательно подталкивает к тебя к каким-то действиям и старается задействовать в работе все полученные материалы. Все ресурсы, которые почерпнул за последнее время, то, что увидел или прочитал. И когда они ложатся в проект, только сначала кажется, какое же счастливое совпадение, что именно в этот период времени ты по какой-то причине провел то или иное исследование. Потом приходит осознание, что это было предначертано свыше судьбой.

Теперь Джимми понял, как покрепче привязать друга к их работе, распалить его. Он открыл раздвижные двери и шагнул в гостиную.

- Слышал о богине древности Инанне?

- А должен был? – Сэм оторвал взгляд от блокнота, в котором делал заметки.

- Думаю, да, - подтвердил Джимми. – Шумеры поклонялись ей более пяти тысячелетий назад. Он также героиня одного из самых старинных мифов.

- Куда-то тебя в сторону потянуло, друг мой.

- Вообще-то нет. На самом деле она напрямую связана с нашим фильмом.

- О, это уже интересно, слушаю.

- Одно из древнейших преданий в истории человечества про путешествие Инанны в подземное царство. Оно старше Эпоса о Гильгамеше. Инанна, она же Иштар, богиня плодородия, решает посетить мир мертвых[7], где правит ее мерзкая развратная сестренка Эрешкигаль. Проходит все семь врат ада, а ее сестра, распознав замысел Инанны, одним лишь взглядом убивает богиню плодородия. Однако она все же богиня, и убить ее непросто. Она восстает из мертвых, а муж, король-пастух Думузи, вытаскивает ее из-под земли. Эта легенда легла в основу многих других, повествующих о спасении из мира мертвых, как, например, история Орфея и Эвридики, Деметры и Персефоны. Даже японцы позаимствовали идею в своем сказании про Идзанами-но-Микото и ее муже Идзанаги-но-Микото.

- Ничего себе, а можешь последнее повторить?

- Идзанаги-но-Микото.

- Вот даешь, чел, да ты крут!

- Это я и без тебя знаю.

- Признаюсь, я поражен, нет, даже в неимоверном восторге от того, что ты так наиплотнейше подсел на древние мифы из сети. Раньше не замечал у тебя таких наклонностей.

- А у меня их и не было. Но тот водитель кэба... Скорее всего, после него я заморочился на всей этой древней оккультной теме. Просто так ничего не случается. Вот как думаешь, это нормально, в порядке вещей, что ни с того ни с сего он каким-то образом появился, когда нас с тобой, с ног до головы вымазанных в крови, никто не хотел сажать в машину?

- Да вполне себе нормально. У водил мини-кэбов жизнь не сахар, конкуренция высокая. Некоторые кого угодно готовы развозить. В любом состоянии.

- Но этот человек... он совсем не был похож на обычного водителя. Его знания, рассуждения о древних верованиях, которые старше всех легенд. Вот меня и понесло в сеть, чтобы попытаться понять, о чем он говорил. Древняя Месопотамия – колыбель цивилизации, именно там зарождались первые религиозные течения в истории.

- А какое это отношение имеет к нашему фильму?

- А что, если наша Надин – профессор-историк. Специализирующийся на культуре шумеров. Допустим, изучает их письменность, глиняные таблички старинные, ну, знаешь, в древние времена такие использовались.

- Да, представь себе, знаю. Клинопись – старейшая форма письменности, известная человечеству. Доволен? Не ты один канал Discovery смотришь.

- О, какое облегчение. Рад, что ты тоже в курсе. Так вот, к Надин попадают таблички, по которым она расшифровывает историю Инанны. Но не ту, что в учебниках по мифологии пишут. А настоящую. Состояние, анализ табличек позволяет сказать, что они много старше, чем все то, на что ссылались ранее историки. И история там другая. Намного более кровавая.

- То есть миф Инанны – прям мясо?

- Реальный сплаттер! Если для тебя греческая трагедия – жестянка, то послушай это. Эрешкигаль не убивает сестру взглядом. Она хватает Инанну и нанизывает ее на кол. Как в "Ад Каннибалов".

- Это та сцена, где нашли первую девчонку, которая насквозь была проткнута? Изо рта еще верхушка шеста выходила?

- Именно. Только Инанна богиня, и убить ее не так-то просто. Плюс тетка не из робкого десятка, не растерялась, начала кричать и призывать на помощь других богов.

- Ты это серьезно?

- Еще как. В сети много всякого есть на этот счет. Но не будем отвлекаться. Наша героиня начинает верить, что ее сны со всеми извращениями родом из шумерской мифологии. Об их загробном мире. Надин употребляет психотропы, поэтому на сто процентов она не уверена, но сны предельно реалистичны. И они повторяются из ночи в ночь. Инанна и ее путешествие в царство мертвых становятся навязчивой идеей девахи. Харлоу же становится для нее Думузи, который должен прийти на помощь.

- Короче, все как в древней легенде.

- Именно так!

- Или, как бы истолковал наш общий знакомый философ-водитель кэба, история Надин – современная адаптация сказания об Инанне.

- Ну наконец-то догнал!

- И как она заканчивается?

- Говорил же, пока не знаю, не придумал еще!

- Да я сейчас не про Надин, а об Инанне! Мне подумалось, что это может помочь и концовку нашего фильма сделать, раз в сюжете обыгрывается эта история.

- Я пока так далеко все забегал, как-то увлекся развитием сюжета, привязкой, - Джимми почесал бороду. – Разумное зерно в твоей идее есть. Я еще почитаю истории про Инанну, прежде чем мы возьмемся за рабочую версию сценария.

- Отличная идея!

- И единственно верная! Вот ты прежде говорил о сходстве хорроров и древней трагедии, что сейчас наш жанр сродни легендам прошлого. Так вот теперь у тебя есть шанс не словом, а делом это показать. Продемонстрировать зрителю. Чтобы он понял истинную художественную ценность хоррора! Понимаешь, насколько у нас важная миссия?

- Понемногу начинаю.

- В нашем фильме будут все ответвления жанра, вся его история. От древних преданий до снаффа наших дней. Мы покажем миру, что хоррор – это искусство. И высокого порядка! Блин, ну неужели это не цепляет?

- Знаешь, ты порой бываешь весьма убедителен, - Сэм, улыбаясь, кивнул. – Я в деле!

- Наконец-то, - Джимми вздохнул с облегчением.

- Но есть серьезная проблема – найти актеров.

- Считаешь?

- Определенно. Посуди сам, где нам отыскать девушку с волосами пшеничного оттенка, которая будет похожа на ту, что на видосе, и согласится сняться в таком фильме?

- Не думаю, что это такая уж серьезная проблема. У меня хорошее предчувствие. Кто-то точно найдется.

Джимми терпеть не мог пробы. Это был некий акт взаимного лицемерия. Ты сидишь за шатким столом в затхлой комнате для репетиций, делая вид, что тебе интересны резюме бездарностей разного уровня, отчисленных из замызганных театральных школ, которые, в свою очередь, делают вид, что им интересен твой проект.

С учетом того, что речь шла о бюджетном хорроре, речи о том, что агенты знаменитостей, жаждущих сняться в твоей картине, оборвут тебе телефон и забросают предложениями, быть не могло. В резюме последнего парня значились лишь массовки, самая яркая из которых была в рекламе шведского крема против геморроя. Там этот чел "стоял у самых дверей лифта, из которых его выпихивала толпа сзади". А в черновой версии он присутствовал "на целую секунду дольше!" Но самое прискорбное, что этот доходяга был не худшим актером из тех, что заявились в этот день! А двое следующих и вовсе не пришли.

- Может, оно и к лучшему, - смирился Джимми. – Пойдем немного освежимся, заглянем в паб.

- Нет, - не согласился Сэм. – Предоставим им еще десять минут и вернемся к резюме. Я свяжусь с еще несколькими агентами, и мы продолжим прослушивания.

- Ну, если настаиваешь, - Джимми откинулся на спинку стула.

И в этот момент в комнату зашла она.

Джимми резко выпрямился. Девушка подошла к столу и оперлась о него. Джимми впервые пожалел, что он не является неодушевленным предметом, вот тем столом в частности.

Волосы пшеничного цвета, высокие скулы, губки из тех, что сводят с ума, без разницы, накрашены или нет. На ней были выцветшие джинсы и мешковатая футболка Томми, которые не скрывали ее чарующих изгибов тела, когда девушка приближалась к друзьям. Лишь ее голубые глаза не гармонировали с чувственностью, которую излучала девушка. В них словно застыли печаль, боль и смирение, которые может испытывать лишь мученица или святая. Сам не зная почему, но Джимми словно с первого взгляда захотел помочь девушке, будто подспудно чувствовал, что она нуждается в его защите.

- Здесь прослушивание проходит? – поинтересовалась незнакомка.

- Да, да, здесь, - подтвердил Джимми.

Он обменялся с Сэмом удивленными взглядами. Нет, конечно, друзья не были удивлены появлением кандидатки на роль. Просто... она словно сошла с того видео, которое было на ноутбуке Ашкана. Как будто была близняшкой той несчастной, которую пытали. Как две капли воды...

Девушка вынула стопку черно-белых фотографий, положила ее на стол и, не дожидаясь приглашения, присела на стул.

- Меня зовут Мелисса, это мои снимки.

- Мелисса...? – Сэм в недоумении посмотрел на список приглашенных кандидатов.

- Верно, - подтвердила девушка. – Так это будет фильм ужасов?

- Да, все так, Мелисса. Но странно... У меня нет информации о тебе. Кто тебя пригласил?

- Да никто. Просто узнала о прослушивании, решила попробовать.

- А откуда узнала?

- Вы же знаете, что такая информация быстро разлетается.

- Да, согласен.

- И фильм будет стилизован под чье-то найденное реальное видео?

- Э-э-э, а это каким образом тебе стало известно? – удивился Джимми.

- Так почти все хорроры сейчас в этой манере делают. Подумала, что и вы от трендов не отстаете.

- Да, отчасти да, реальное видео, но мы знаем много приемов. Будет интересно!

- Звучит заманчиво.

- Ты часто снималась?

- Я, пожалуй, единственная лондонская актриса, которая не засветилась в "Катастрофе"[8]. Но, полагаю, я весьма неплохо бы справилась с ролью жертвы.

"Даже не представляешь себе с какой", - невольно подумал Джимми.

- Ты не возражаешь против пробного видео? – спросил Сэм.

- Только если снимать будешь ты, - Мелисса придвинулась к нему и, слегка наклонив голову и игриво прижав пальчик к щеке, посмотрела прямо в глаза.

При виде этого откровенного флирта Джимми пришел в ярость. Типичный Сэм, который при первом же появлении актрисы начинает думать членом!

- А я уже постараюсь, чтобы режиссер был доволен, - Мелисса посмотрела на Джимми и выразительно положила свою ладонь на грудь. Губы девушки расплылись в провокационной улыбке. – Ведь ты режиссер, верно? Я сразу поняла, что ты здесь главный.

- Э, да, я, э, да, режиссер, я.

- А сценарий мы оба пишем, - подхватил Сэм. - Это наша совместная работа.

Джимми посмотрел на Сэма и увидел в глазах друга ту же ревность, что сам испытывал мгновение назад.

- У меня есть несколько условий, и только на них я соглашусь работать с вами, - Мелисса откинулась на спинку стула, в то время как Сэм и Джимми, как под действием гипноза, наклонились в сторону девушки. – Я работаю только один на один. Что означает: никаких других актеров, съемочной бригады, иных лиц. Только я и человек с камерой.

- Это существенно усложняет работу режиссера, - сказал Джимми. – А как записывать звук, диалоги с другими актерами?

- Простите, но это условие не обсуждается. Ваша проблема. Отнеситесь к этому, как к вызову. Я не сомневаюсь, что у вас достаточно опыта, таланта и смекалки, чтобы сделать все по высшему разряду. И еще – со мной нельзя связаться. Ни по телефону, ни по сети. Только во время съемочного дня. Обговариваем дату, время и место, когда делаем следующую сцену. Как насчет того, чтобы начать через неделю?

- Мы еще не составляли график, - признался Сэм. – Сценарий бы еще добить.

- Четверг тринадцатого подходит?

- Э... Восемь утра для тебя не рано?

- Приеду к десяти, - Мелисса поднялась на ноги, развернулась и направилась к выходу.

- Эй, подожди, - окликнул Сэм. – Мы ведь даже не обговорили, где будем первую сцену снимать. Куда же ты собралась подъехать?

- Если сейчас вас нашла, парни, то и в следующий раз узнаю, где будете.

Мелисса наградила парней улыбкой, от которой те возбужденно стиснули зубы, и вышла из комнаты.

Джимми шумно выдохнул, Сэм, не веря в то, что все это происходило в реальности, покачал головой.

- Охренеть... Просто скажи мне, что это не сон...Чел, что это все значит?

- По ходу, то, что мы нашли актрису на главную роль.

- Вот просто так? На раз-два? Вопрос закрыт?

- Для меня ответ очевиден. Она идеальна. Сам ведь видел, как она похожа на ту девушку с видео. Как будто двойняшка ее.

- Но мы ведь ничего о ней не знаем. Может, она и играть-то не умеет совершенно!

- Да ладно тебе! Ты видел, как она себя ведет. Прирожденная актриса!

- Какие люди! – поприветствовал Альфи Джимми, входящего в узкую дверь его муниципальной квартирки. – Джордж Джанг, знаменитый бизнесмен в мире кокоса!

Последняя фраза была отсылкой на биографичный фильм "Кокаин", в котором в главной роли сыграл Джонни Депп. Эта картина была одной из любимых Альфи. Ирония же была связана со сделкой, которую Джимми пытался провернуть, но жестко облажался.

- Скорее бизнесмен в мире отсоса, - усилил эскападу товарища Тим, высокий толстенный парень с внушительной бородищей. Детина разлегся на диване, раскинув руки и ноги, занимая добрую его половину. Этот остряк почти всегда был рядом с Альфи.

- Или ловкач отсоса, - продолжил Альфи. Рост этого черноволосого пигмея с ирокезом не достигал и пяти футов[9]. От отца киприота он унаследовал греческие черты лица, говорил с сильным акцентом рабочих кварталов Ист-Энда. Этот известный болтун и сплетник был знаменит тем, что продавал лучший кокаин в Северном Лондоне. И пусть Альфи практически не покидал своей квартиры в многоэтажной новостройке, он знал почти все, что происходило севернее по Темзе.

У Джимми в тот день было полно дел. За съемку корпоратива пообещали заплатить пять тысяч. Чтобы плодотворно выполнить работу, для начала было необходимо прикупить несколько граммов у Альфи.

- Может, про него тоже фильм снимут, - Тим красноречиво положил руку на ягодицу.

- Кто его знает, - ответил Альфи. – Но такой точно назовут не "Кокаин". "Отсоси им" значительно более в тему[10], как думаешь?

- Парни, вы просто само остроумие, - наконец отозвался Джимми. – Но меня, между прочим, чуть не прикончили. Благодаря вам!

- О чем ты?

- Вы свели меня с Ашканом.

- Я нашел того, кто готов профинансировать один из твоих фильмов. Чела, готового вложить в тебя кучу бабла. Без процентов. Просто за то, что у него будет роль. Поправь, если это не так. И что я за это получаю? Вместо простого сраного "спасибо" на меня еще и наезды какие-то. Это что, я тебе посоветовал спустить весь бюджет на наркоту?

- Ну, вроде, нет...

- Что значит "вроде"? Конечно, нет! Так что не вайдось теперь здесь и не переводи стрелки на меня. Сам накуролесил. Тебе очень крупно повезло, что все так закончилось.

- В смысле, - Джимми моментально пробил озноб.

- А то ты не знаешь? Только не говори, что не при делах.

- Знаю что? – Джимми с трудом сдерживал злость в голосе. Он прекрасно знал, какое удовольствие Альфи получает, выбешивая людей. Только дай понять, что ему удалось вывести тебя из равновесия, как он только умножит усилия.

- Ну, к примеру, то, что его по какой-то причине ищет Чарли МакКензи.

- Не может быть! – Джимми был в полном недоумении. Он не имел широких познаний, связей в преступном мире. Просто знал людей, через которых можно было купить наркотики. Не более того. Но о Чарли МакКензи слышали все. Он был одним из самых грозных авторитетов в городе. Контролировал все сферы нелегальной деятельности. От наркотиков до проституции.

- Е***ь! – в возгласе Альфи явно сквозило разочарование. – Ты че, реально не в курсоре? Блин, ну и нахрена мне вообще на такого малахольного олуха время тратить?!

- Подожди, но с какой стати Ашкан понадобился Чарли МакКензи?

- А ты напряги извилины для разнообразия. Как можно быть таким долбоящером, а? Зачем один преступник, как правило, ищет другого? Бабки, разумеется!

- Ашкан должен Чарли МаКензи?

- Есть основания полагать, что да. Может, долг, может, проценты, короче, какой-то финансовый интерес. Деталей не знаю, но Ашкан пропал.

- То есть никто его не видел, что с ним – неизвестно? – Джимми старался говорить тоном, выражающим праздное умеренное удивление.

- Вообще по нулям, - подтвердил Альфи. – И не только Ашкан, все его люди исчезли. Бесследно. Уже несколько дней никто их не видел. Ни одного. Ребята Чарли перевернули вверх-дном его дом, офис, все места, где бы он мог залечь на дно – ни следа, ни зацепки. Голяк!

- А подвал на Бетнал Грин? Он показал нам это место, сказал, там будем фильм снимать.

- А, этот тоже прошерстили – пусто.

- И что, вообще никаких следов? Ни людей, ни... ну не знаю, крови там?

- Ты меня вообще слушаешь? Я же тебе сказал – вообще ничего. Кстати, почему кровь-то должна быть?

- Не знаю даже... Просто подумал, это ведь банды настоящие, может, какие разборки мафиозные были, что-то не убрали за собой.

- Мафиозные разборки, не ну ты только послушай этого придурка, - Альфи покачал головой с презрительным выражением лица.

- Да уж, - согласился Тим. – А может, чувак просто трясется, если узнают, что он Ашкана обчистил, и спросят за это.

- Ну да, - добавил Альфи. – Прям Лепке "Б"[11]и "Корпорация убийц", мать их, ни дать ни взять.

На секунды Джимми мысленно вернулся в подвал на Бетнал Грин, к кучкам человеческих останков и капель крови, падающих на пол. Было совершенно необъяснимо, как люди там побывали и, по слухам, все было "чисто". Разве что кто-то убрал, выдраил это место? Но кто?

Джимми вернула в реальность резкая боль в боку. Альфи ударил парня.

- Ты когда-нибудь будешь слушать меня?

- Прости, - извинился Джимми. – Ушел в свои мысли.

- Ты чего пришел-то? Затариться нужно?

- Да-да, точно.

Джимми выхватил пачку купюр и резко протянул Альфи, забрал запаянные пакетики с порошком и направился к входной двери. В подвале ничего не осталось после бойни. Это очень странно. Нужно срочно переговорить с Сэмом.

- И тебе всего хорошего, невоспитанный гаденыш, - крикнул вслед Альфи и с грохотом захлопнул дверь.

Для съемок друзья арендовали помещение на верхнем этаже переоборудованного складского здания. Сэм снимал сцену, в которой Мелисса лежит в кровати и видит сон про пытки в темном, грязном подвале. Джимми в это время задался вопросом, что девушка подумает, если узнает об их замысле склеить кадры с ее участием и жуткое видео из ноутбука Ашкана? Мелисса, конечно, увидит результат их труда, но не в черновом варианте. На ранних стадиях съемок этого делать не стоит.

Сэм и Джимми еще не завершили сценарий, но эпизод в кровати проработали. И он представлялся оптимальным для старта съемок. Самый подходящий для того, чтобы постепенно вводить Мелиссу в проект.

Никто из друзей не был уверен, что девушка придет в это утро. С момента прошлой встречи миновало три недели, за которые ребята Мелиссу не видели. Однако она пришла, опоздав лишь на двадцать минут. Девушка твердо придерживалась поставленного условия о том, что на съемочной площадке с ней мог присутствовать только один человек.

И Мелисса решила, что в то утро им будет Сэм. К своему собственному удивлению, Джимми понял, что его это не сильно задело. Парень даже испытал некоторое облегчение, передав девушку другу. При этом не мог дать себе ответ почему. Накопилась масса других дел, которые нужно решить. Кроме того, можно было затариться у Альфи.

Джимми вернулся к складскому зданию и выкурил пару сигарет во дворе. По его прикидкам, Сэм должен был освободиться где-то через полчаса, и мешать другу не хотелось. Но переговорить было необходимо. Джимми не мог держать в себе ту информацию, что получил от Альфи, кроме того, у молодого режиссера возникла идея, как работать в тех условиях, что поставила им Мелисса. Сейчас он просто поверить не мог, что друзья с такой легкостью их приняли.

При диалогах придется каждую сцену снимать с двух ракурсов. Крупный план, а затем со спины, чтобы можно было использовать при монтаже эпизодов с Харлоу (на чью роль, кстати, пока так никого и не нашли). Не самое гениальное решение, однако, вполне рабочее, тем паче, что ничего лучше в голову пока не приходило.

Не повредило бы некое озарение. Которое могло прийти после того, как он доберется до тех трех пакетиков, которые просто обжигали ногу через карман. Пока Сэм и Мелисса заканчивают, вполне можно воспользоваться туалетами на втором этаже, чтобы затянуть дорожку-другую.

Джимми поднялся по ступенькам и, понурив голову, пошел в направлении уборных, как вдруг неожиданно с кем-то столкнулся.

- Ой, простите, - подняв глаза, Джимми с изумлением увидел перед собой обворожительно улыбающуюся Мелиссу. - Прости, не заметил тебя. Думал, вы с Сэмом еще работаете. Надеюсь, я не сделал тебе больно. - Джимми, извиняясь, приложил ладонь к груди, улыбаясь девушке в ответ.

- Ничего, жить буду, - Мелисса заправила за ушко прядь волос. Мизинцем. Жест, который невозможно было ни с чем перепутать...

- Слушай, не подумай ничего дурного, - неловко проговорил Джимми. – Я ничего такого не хотел. Ну, в смысле, я помню про твои условия, и мы договорились. Просто ждал Сэма и случайно столкнулся с тобой.

- Все нормально. Я увидела тебя во дворе. Из окна. Сэм хотел снять еще одну сцену, но я попросила на сегодня закончить работу.

- Но почему? Я имею в виду... У нас времени в обрез.

- Не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, что я предпочитаю тебе Сэма, просто из-за того, что сегодня показалось, что лучше за камерой быть ему.

- Что? Да о чем ты?! Ты серьезно? У меня и в мыслях такого не было. Да, твои условия, ну, скажем, довольно необычны, но мы профессионалы и должны соблюдать договоренности.

- Очень хорошо. Потому что я не предпочитала его тебе.

- Да говорю тебе, и думать забудь! Я и представить себе не мог...

- Если говорить откровенно, мне сложно себя держать в руках, даже на короткий промежуток времени, когда ты просто рядом со мной стоишь.

Капельки пота пробежали по спине Джимми. Мелисса придвинулась к нему, и сердце парня чуть не выпрыгнуло из груди. Как от нее пахло... Духи с запахом сандалового дерева; опять нахлынули воспоминания из прошлого. О таком близком человеке... Тот же аромат.

Но что-то изменилось в девушке. Она смотрела вниз, тон стал очень серьезным:

- Я ведь могу тебе доверять, правда?

- Доверять, да, разумеется.

- Если со мной что-то случится... Я могу рассчитывать на твою помощь?

- Мелисса, что-то случилось? У тебя неприятности?

- Нет, все нормально, - Мелисса подняла глаза, боль в которых просто разрывала на части. – Прости. Я такая дура. Не надо было. Пожалуйста, давай забудем об этом?

- Не обзывай себя, ты можешь все мне рассказать. Я хочу знать, в чем дело, прошу тебя.

Мелисса прикрыла ладонью рот, проморгалась, чтобы остановить навернувшиеся слезы, и, собравшись с силами, начала:

- Хорошо. Вот эта легенда, которую изучает моя героиня, в ней есть персонаж... Ду... как же его?

- Думузи?

- Да, точно. Я вот все думаю о его путешествии за Инанной. В ад. Нет, ты точно решишь, что я ненормальная!

- Да нет же, говорю тебе! Доверься мне.

- Нет, ты подумаешь, что я сошла с ума. – Мелисса покраснела и смущенно продолжила. – Это не всегда хорошо заканчивается. В смысле, обычно в таких историях золотые горы обещают, но никогда не выполняют обещание. Вот Инанна богиня, у нее сверхъестественные силы. А... Думузи... Он ведь обычный человек... Простой смертный человек. И идет за женой в ад, чтобы забрать ее оттуда. Ради меня никто бы на такое не решился.

- Не надо, уверен, что это не так.

- Ты не знаешь мужчин так хорошо, как я. Просто ты не такой, как они. Ты особенный.

Пришел черед краснеть Джимми.

- Вот ты бы... я имею в виду, нет это безумие, - проговорила Мелисса. – Мы едва друг друга знаем. Не надо было...

- Да все нормально, продолжай!

- Вот я для тебя хоть что-нибудь значу?

- Уж точно много больше, чем "что-нибудь"!

- Потому что тебе важен твой фильм, а я в нем играю?

- Для меня все мои картины важны, какие-то в большей, какие-то в меньшей степени. Но это не значит, что, если тебе нужна моя помощь, я сделаю это только ради фильма. Но тебе нужно рассказать мне, в чем проблема. Как режиссер я должен знать все, что может отразиться на нашей работе, а как человек – что с тобой происходит.

- Если я в какой-то момент исчезну, ты будешь меня искать? Поможешь? Заберешь меня, как Думузи Инанну.

- Я теряю мысль, прости. Почему ты исчезнешь? Тебе кто-то угрожает?

- Я просто хочу знать, будешь ли ты искать меня, придешь ли за мной, заберешь ли меня. Пообещай, что сделаешь это. Пожалуйста. Что успеешь, пока не станет слишком поздно.

Вновь воспоминания. Как крысы в норах, прикрытых лишь газетами, они устремились в поры его разума. Разбежались по извилинам мозга. Нет, это не только запах Мелиссы, который был так знаком, что-то еще...

Джимми мысленно перенесся на пять лет назад. Дженни только что вышла из его машины. Обхватила себя руками, чтобы согреться в холодную дождливую погоду. Неловкая извиняющаяся улыбка. Зрачки расширены от принятого экстази.

Слова Мелиссы... Это невероятно... Но это последнее, что сказала Джимми его любимая. В точности.

Боль от утраты, которую он чувствовал каждый раз, когда вспоминал Дженни, обожгла еще сильнее. Словно от удара могучего молота, из груди вышибло воздух. Больше никогда ее не увидит... Не сможет прикоснуться... Сказать, как он страдает, сожалеет.

Мелисса словно не заметила, какой эффект произвели ее слова. Она лишь прошла мимо Джимми, спустилась на один пролет, после чего обернулась:

- Так ты обещаешь, мне, Думузи? Ты заберешь меня?

Джимми кивнул в ответ, воздуха по-прежнему не хватало. Переполнявшие чувства лишили дара речи.

Как только раздался хлопок закрывшейся двери, он лихорадочно начал пытаться найти ответы на вопросы. Какую игру затеяла Мелисса? Понимает ли, что только что сказала? Знает ли, что они значат для Джимми? В курсе ли она про Дженни, может, Сэм проговорился?

Джимми устремился вниз по ступенькам. К входной двери в здание. Преисполненный решимости получить ответы. Мелисса расскажет все. Он ее заставит.

Джимми распахнул дверь через секунду после того, как ее закрыла Мелисса. Но девушки там не было. Вместо нее там стояла женщина. Под сорок лет. Свободный кардиган. Потертые джинсы. В полном замешательстве.

- Где я? - спросила незнакомка.

- Территория Ривербэнк, Варф Роуд, - ответил Джимми. – Ошиблись поворотом?

- А который сейчас час? – Дама смотрела сквозь парня, совершенно обескураженная.

- Почти полчетвертого, - Джимми бросил взгляд на свои часы. – Послушайте, вы видели девушку, которая только что вышла? Стройная, симпатичная. Волосы пшеничного цвета?

Женщина смотрела по сторонам и отрешенно качала головой, не желая верить своим глазам. Создавалось ощущение, что она вообще не слышала слов Джимми. Вместо этого женщина, пошатываясь, в прострации пошла прочь. Потерянная, смущенная, ранимая... Совсем как Дженни...

Джимми зашел обратно в здание, закрыл дверь и прижался лбом к ее холодной поверхности. Он никогда себя не простит. Чувство вины, рефлексия переполняли, как лава, подходящая к кратеру готового разверзнуться вулкана. Многое бы он отдал за то, чтобы освободиться от этой ноши, но Джимми считал, что его проступок не заслуживает пощады, он должен понести наказание, искупление возможно только через страдание.

Сил терпеть больше не оставалось. Необходимо срочно принять лекарство. Джимми вошел в мужской туалет и отмерил себе щедрую линию.

Можно что угодно думать и говорить об Альфи, но чувак продавал лучший товар в Северном Лондоне, это точно. Нос, горло, даже верхняя губа онемели. Кровь стремительно побежала по телу, словно она была жидким салютом, впрыснутым в вены. Джимми мгновенно взбодрился, почувствовал прилив сил. Мысли, идеи закрутились в голове. Лучший момент для работы над фильмом.

Но самое главное было то, что притупилась боль и чувство раскаяния, негативные эмоции были заглушены. Вот почему Джимми перешел с травы на кокс. Он превращал боль от утраты из непереносимой, острой в тупую, ноющую. Такую, с которой можно как-то существовать.

Просто такие же духи, как у Дженни. Это и сбило его с толку. Случайно брошенная фраза, такая же, как последняя фраза Дженни... Совпадение. Кто угодно может сказать такое. Он просто еще не отошел от того, что случилось в подвале Ашкана, потому такая обостренная реакция. Нужно пережить этот момент, и все успокоится.

Джимми сделал глубокий вдох, посмотрел на отражение в зеркале туалета, повернулся, вышел и направился в студию.

Сэм развесил объявления: "ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ТИШИНУ, ИДЕТ СЪЕМКА" в коридоре и на входной двери в студию. Похвастаться помещением с зеленой и предупредительной красной лампочкой друзья сейчас не могли. Даже зная, что никакой съемки не ведется, Джимми осторожно приоткрыл дверь и вошел внутрь.

В дальнем конце комнаты стоял спальный гарнитур, со сборкой которого Джимми помогал Сэму в последние пару дней. Мебель закупалась самая дешевая – на благотворительных и ликвидационных распродажах. Освещение полностью было на Сэме. И друг справился с задачей великолепно.

Сейчас приятель стоял у стола со звукозаписывающим оборудованием и несколькими ноутбуками, с одного из которых Сэм с предельно сосредоточенным выражением лица не сводил глаз.

- Ну как у нас дела? – поинтересовался Джимми. – Как справляется Мелисса?

- Нормально, - ответил Сэм после долгой паузы. – Но не более того. О таланте здесь говорить не приходится.

- Ты серьезно? Странно... Мне показалось, что она прекрасно сыграет эту роль. Но... Если реально будет не очень, в крайнем случае при сведении и монтаже можно будет кое-что поправить. Главное, чтобы не смущалась – это не отредактируешь.

- О нет, она не смущается. Здесь можешь быть спокоен. Еще с камкодером какая-то фигня. Ну с тем, что мы... ну ты понимаешь... Который у нас появился, так скажем, в качестве компенсации морального ущерба. Мне кажется, именно его использовали при съемках видео, что мы видели на ноутбуке Ашкана.

- Реально? Прям стремновато даже. С другой стороны, есть в этом нечто, что можно будет использовать для раскрутки. Непонятно, где реальность, где постановка, да еще и на одну камеру снято!

- Возможно. Но меня другой момент беспокоит. Судя по всему, там есть какая-то хитрая настройка, которую я не знаю, как отключить.

- В смысле?

- Помнишь, на Ашкановском видео те фигуры, которые людей мучили? Какой-то фильтр наверняка использовался, чтобы их четко не было видно.

- Ага, они были подразмытые такие. Так ты с этим не можешь разобраться.

- Да, и вот Мелисса в записи именно так получается. Причем блюр в некоторых моментах переходит в наслоение.

- Наслоение?

- Ну да. Как будто на месте Мелиссы проступает еще одна девушка. Но совсем на секунду. При обычном просмотре не заметишь даже. А вот на замедленной раскадровке – да. Ничего подобного прежде не видел.

Джимми вдруг подумал о женщине, которую видел во дворе. Но в голову тут же полезли мысли о Дженни, поэтому он мысленно приказал себе гнать их прочь.

- То есть сегодняшний день насмарку? Эти кадры нельзя использовать? – вздохнул Джимми.

- Похоже на то.

- Подожди-ка, есть идейка, как это обыграть, - мысли зароились в голове Джимми, он нашел выход. – Этот размытый эффект, он придает кадрам жутковатости. Смотри, когда позже нормально снимем, немножко сегодняшних кадров подмешаем. Типа, все идет ровно, но на секунду изображение чуть искажается, а потом возвращается к качественному. Атмосферненько так получится!

- Быть может.

- Что значит "быть может"? Есть идеи получше?

- Нет, просто странно все это как-то. Я потому и не протестовал, когда Мелисса ни с того ни с сего сорвалась с места и попросила прекратить съемку.

- Да, в курсе.

- Что ты имеешь в виду? Откуда?

- Э... от Мелиссы. Она мне сама сказала. Мы столкнулись, когда в студию поднимался.

- А... А она не предъявила, что условия ее нарушаем, что ты во время съемок рядом околачиваешься?

- Да вообще ни разу. Слушай, а ты ей про Дженни что-нибудь рассказывал?

- Ты что? С какой стати?

- Не знаю... Она какие-то непонятные вещи говорила. Приду ли я за ней, если исчезнет. Вернусь ли, заберу...

- Что это значит?

- Вот и я не понимаю.

- Может, Мелисса имела в виду, что больше не придет на съемки? Помнишь, в прошлый раз у нас неделя была потеряна, когда актеры не явились?

- Ну не драматизируй. Актеры, блин. Одна девчонка всего лишь. С которой, согласись, мы обращались довольно грубовато. Она думала, что это будет что-то романтичное, первая роль после актерской школы, мечты о прекрасном. Вместо этого благодаря нам бедолага весь день провела голая, вымазанная в кровище, а под конец ее героиню еще и прирезал чел в маске Джастина Бибера.

- Ну да, а мы время потратили на поиск замены, потом новые съемки, в итоге бюджет треснул. В этот раз такого допускать нельзя. У нас сейчас только эта комнатушка и очень сжатые сроки. Так что в этот раз никто пропадать не должен, ясно? Мы просто не можем себе этого позволить.

- Да никуда Мелисса не пропадет, не нервничай! Просто вошла в роль, расчувствовалась. Сам знаешь этих актеров.

- Ага, - кивнул Сэм, однако все его внимание было сконцентрировано на камере и просмотре отснятого сегодня материала. Джимми подумал было поделиться странными совпадениями, что случились в этот день, тому, что было так похоже на Дженни, но решил не делать этого. Сэм и так был на взводе.

И тут Джимми вспомнил, зачем, собственно, пришел в студию:

- Я сегодня ходил к Альфи.

- Неужели? Какая удивительная новость!

- Это ты к чему?

- Нос у тебя слегка заложен, а для простуд еще погодка подходящая не наступила.

- Да иди ты нахер! Ладно, забыли. Ты знаешь, как Альфи любит прыгать на людей, заводить, та еще гнида! Так вот, начал меня провоцировать, упоминая неудачную сделку с Ашканом, и тут сливает просто бомбическую информацию!

- И какую же?

- Что Ашкан задолжал большую сумму денег Чарли МакКензи!

- Что? Это тот Чарли МакКензи, о котором я подумал?

- Не сомневаюсь. Чарли со своими людьми разыскивает Ашкана.

- Ага, только сыщик из него, судя по всему, не особо.

- Так вот тут самое интересное! Они обыскали каждый дюйм небезызвестного тебе подвала, все вверх дном перевернули. Ни Ашкана, ни его банды, ни малейшего их следа!

- А как же то, что осталось от их тел?

- Все исчезло. По нулям!

- Но как такое вообще возможно?

- А я почем знаю? Думал, у тебя есть версии. Ты же любишь до всего допытываться, объяснять.

- Ну, например, те, кто это сделал, вернулись и все вычистили, отдраили. Тогда у нас проблемы. Тебе не кажется?

- А с чего?

- Вдруг эти люди считают, что мы свидетели, которые могут их сдать?

- Тогда логичнее было сразу нас убить. С чего отпускать, терзаться сомнениями, а потом открывать охоту? Наверняка просто решили, что мы никакой опасности не представляем. А разборки у них свои. Мы с тобой не бандиты, к их делам отношения не имеем.

- Но у нас есть видос, где они замучивают до смерти трех людей.

- Да с чего ты взял, что это именно те люди, кто завалил банду Ашкана? На этих уродцев наверняка у многих зуб был. Да даже если это те же, что на видео. Что с того? С чего им нервничать? Там же изображения мучителей замылены тем спецэффектом, с которым ты разобраться не можешь. Так что по записи их опознать нельзя. А было б можно – забрали бы ноутбук. Это проще, чем за нами гоняться потом. Не находишь?

- Возможно, ты и прав, - предположил Сэм, со вздохом присаживаясь на стул. – Но я все равно не уверен, что мы отскочили. Нельзя терять бдительность.

Джимми промолчал. Он знал, что друг сейчас наверняка думает о тех лужах крови, что так стремительно на глазах уменьшались. О том, что что-то было не так, что им угрожает опасность. Знал это и сам Джимми. И тревогу эту не могли притупить даже ударные дозы кокаина.

- Ну что, - провозгласил Джимми, входя в гостиную Сэма. – Давай заканчивать со сценарием!

Левая ноздря парня была испачкана белым порошком. Сэм знал, что друг думает, что наркотики помогают ему с идеями. А также ему было прекрасно известно, какой занозой в заднице бывает Джимми под их воздействием. В особенности, когда поджимали сроки. А тут еще следующим утром идти на съемки.

- Самое главное – проработать финал. Чем твоя легенда заканчивается?

- Пока не знаю. Вернемся к этому позже.

- Если мне не изменяет память, ты планировал собрать материал, изучить и выстроить версию, которой мы будем придерживаться.

- Если ты не обратил внимания, в последнее время я был довольно занят. Деньки выдались напряженными, знаешь ли.

- Нам нужно прописать концовку, чтобы она была логично встроена в сюжет.

- А почему концовка обязательно должна быть прописана? Можно оставить открытый финал, – нахмурился Джимми.

- Потому что мы должны быть честными со зрителем.

- Мы таковыми и останемся. Даже если не закроем концовку. А зритель может сам домыслить.

- Опять ты за старое. Каждый раз одно и то же. Вот что ты вкладываешь в свое "зритель может сам домыслить"?

- Это означает, что у зрителя есть глаза, уши, мозг. Он сам способен размышлять. Вовсе не обязательно ему все разжевывать. Мы предоставим зацепки, улики, а зритель сам сведет все воедино и закончит повествование.

- Так мы никаких, как ты выражаешься, зацепок и улик ему и не даем! Как, по-твоему, зритель будет их соединять и заканчивать повествование?

- Слушай, еще Сашеверелл Ситуэлл говорил...

- Ой, только не эта избитая цитата, которую ты почерпнул из "Золотого города" в "Холодной руке". Я тоже, знаешь ли, читал Эйкмана[12].

- Очень рад за тебя. Но, как говорят, повторение – мать учения. "В конце всего – тайна, которая не имеет ни конца, ни объяснения".

- Давай для разнообразия хотя бы раз сделаем нормальный, закрытый финал? Закончим историю?

- Подобная банальщина убивает всю интригу, загадку, тайну! Эти разжевывания – для детей. Мы же не "Скуби Ду" снимаем! "Детки, не бойтесь, это был не зомби, а всего лишь уборщик, мистер Джонс, который просто пугал людей". Стоит только все разжевать, как история теряет шик, перестает пугать. Еще Лавкрафт говорил, что самый страшный страх – страх неизвестного.

- И при этом прописывал мегазачетные концовки! – воскликнул Сэм. – И ни одной, заметь, не оставлял открытой.

- Ты опять не хочешь понять главное! Если до финала зрителю будет понятно, чем все закончится, это испортит впечатление от фильма. Убьешь монстра в концовке – тот останется в кинотеатре. А если оставишь что-то недосказанным, монстр переберется в голову зрителя. И тот, окутанный тайной, выйдет из зала и продолжит думать о нем, опасаться встречи с ним на парковке, в темной комнате.

- В нашем фильме нет никаких монстров.

- Прекрати, пожалуйста, задолбал.

- Что?

- Цепляться к словам, не включай дурака. "Монстр" - это метафора хоррора. Я имею в виду, что хочу, чтобы страх, ужас не отпускали людей после просмотра.

- Извини, но должен тебя разочаровать. Я видел немало хорроров, читал рассказы, в которых концовка оставалась открытой. Это вот вообще ни разу не пугает. Напротив, оставляет чувство разочарования. Я потратил на них свое время, деньги, а создатели даже не удосужились продумать свою историю.

- Но реально лучшие работы в жанре, те, что получают признание критиков, остаются в сокровищнице лучших, запоминающихся работ, рассчитаны на интеллектуального зрителя, они заставляют напрягать мозги. Вовлекаться в процесс, осмысливать увиденное, делать выводы, решать загадки, поставленные сюжетом. Вот это настоящее искусство, а не дешевый однодневный ширпотреб.

- Это твое личное мнение, твои заморочки, а не мерило качества. В чем такой изысканный прикол заставлять зрителя думать вместо тебя, создателя фильма? Это все равно что перед симфоническим оркестром раздавать слушателям палочки, чтобы те махали ими вместо дирижера! Если контрагент попросит меня сделать работу, за которую я ему заплатил, самому, я вполне обоснованно смогу потребовать вернуть заплаченные деньги. Не находишь? Этих же законов придерживается и киноиндустрия. Какой смысл зрителям платить нам за то, что мы предлагаем ему придумывать истории?

- Вот теперь ты уже становишься занозой в заднице!

- Я?

- Точно, ты уж прости за искренность.

- Ладно, - вздохнул Сэм. – Извини, может, ты и прав. Мы оба устали, мало спали в последнее время, а дел еще по горло. Еще и завтрашние съемки диалога при отсутствии собеседника главной героини.

- Оставь это мне.

- Хорошо. Слушай, давай придем к компромиссу. Пусть концовка и не будет полностью закрыта, мы пропишем к ней все подводки?

- О, мне бы было интересно на это посмотреть, - ответил Джимми. – Если тебе по силам это сделать, готов сам в главной роли сыграть.

- Будь осторожнее в своих желаниях.

- Это ты к чему?

- Не тупи. Мы с тобой много хорроров видели, знаем, чем такое порой заканчивается. Берегись своих желаний. Они могут исполняться, и все такое.

- Ого, теперь и ты перешел на метафоры, друг мой?

- Вероятно, хотя на тебя в роли Надин было бы забавно посмотреть. - Сэм потер пересохшие усталые глаза. – Ну что, до завтрашнего утра?

- Давай. Только такси мне вызови.

Утром друзья, как и договаривались, встретились в студии и, в ожидании Мелиссы, меняли в помещении декорации, чтобы комната в этот раз превратилась из спальни в гостиную. Джимми всю ночь работал над диалогами, которые Сэм ранним утром подредактировал.

В полдень девушка так и не объявилась.

- Не придет, - Сэм нервно теребил завязанные в хвостик волосы. – Так и знал, мать ее!

- Успокойся, объявится.

Но этого не случилось. Ни в этот день, ни на следующий.

- Нам п***ц, - заключил Сэм на третий день ожидания. Он был небрит, сосуды в белках глаз полопались от усталости. Последние пару ночей обеих друзей мучила бессонница. Сэм даже для того чтобы взбодриться, употребил порошок Джимми. Что было для него крайне нехарактерно. – У нас нет концовки, нет актеров, даже того единственного, что был.

- Думаю, что могу решить последний вопрос, - предположил Джимми. – Я найду ее.

- Да не только о ней нужно беспокоиться. У нас глобально с фильмом проблемы.

- А я о беспокоюсь о ней, - ответил Джимми. – Реально беспокоюсь.

Когда Джимми сворачивал с Оксфорд-Серкас на Беруик Стрит, его телефон зазвонил. Сэм.

- Ну как, не появилась? – с надеждой спросил Джимми.

- Нет, и это уже четвертый день. Говорил тебе, она не придет. У нас утекают деньги. Деньги, которых у нас даже нет. Нужно сконцентрировать усилия на том, чтобы проработать новый план, организовать новые пробы, а не гоняться за дикими гусями, как говорится. И срочно.

- Позволь мне поймать последнюю гусыню.

- С каких это пор в тебя вселился дух Сэма Спэйда[13]?

- Пошел нахер! У меня наконец появилась зацепка.

- Ну хорош! Мы не можем ее найти, смирись наконец с реальностью. Мы просмотрели фото всех моделей на spotlight.com, связались со всеми известными нам агентами, конторами по подбору актеров. Вообще голяк. Необходимо срочно бросить все силы на проект, пока он окончательно не накрылся!

- Слушай, я с тобой не спорю, ты прав, но прошу, позволь мне сделать еще одну попытку. Этим утром в одной из библиотек я нашел старые фотографии Spotlight, которые не выкладывали в сеть. Я нашел ее снимки!

- Ого, молодец, - осторожно похвалил Сэм. – А какая-нибудь контактная информация там была? Данные если и есть, они наверняка устаревшие.

- Есть номер рабочего телефона ее бывшего агента.

- Уже звонил?

- Да, но адрес, указанный там же, не совпадает. Я оставил пару сообщений на автоответчике, но мне не перезвонили. Сейчас направляюсь по новому адресу, куда агентство переехало.

- Знаешь, даже если ты вычислишь Мелиссу, нет никаких гарантий, что это нам как-то поможет. Давай посмотрим правде в глаза. У нее ведь были какие-то причины нас прокатить, с огромной долей вероятности можно признать, что Мелисса в нас больше не заинтересована.

- Да понимаю, понимаю. Просто дай мне эту последнюю попытку.

- Что у тебя с этой девчонкой?

- Мне кажется, что у нее неприятности. И она просила ей помочь.

- Ох, дружище, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Просто не позволь своим чувствам разрушить наш проект.

- Да конечно, о чем ты?! Прекрасно знаешь, что кинематограф для меня значит.

- Надеюсь, что знаю. Я пока продолжу с редактурой, а ты, как закончишь со своим делом, сразу звони. Договорились?

- Само собой. Через пару часов отзвонюсь. Пока!

- До созвона.

Сэм первым отключил вызов. Разговор прошел не очень, впрочем, последние три дня вообще мало что радовало.

Джимми передвигался по лабиринтам лондонских улиц в поисках офиса агентства. Когда он был подростком, Сохо был одновременно манящим и опасным районом.

Тогда его улочки пестрели стрип- и порно-клубами, в отдаленных закоулках располагались бордели. Сейчас же это было роскошное место проживания преимущественно русских и китайских миллиардеров[14]. Джимми вспомнил о водителе мини-кэба с его теорией о том, что старые места нельзя разрушить, они не исчезают. Они продолжают существовать. Под новой оболочкой, под новыми городами лежат их прежние инкарнации, просто нужно знать, куда смотреть и где искать пути в них, где спрятана нужная дверь, портал. Как же порой врезаются в память некоторые вещи... Даже вот такие разговоры с абсолютно незнакомыми людьми. Удивительно!

После еще нескольких неверных поворотов Джимми наконец оказался у дверцы с вывеской "Актерское агентство БТСД". Он нажал на кнопку интеркома с соответствующей надписью.

- Добрый день, чем могу быть полезна? – раздался голос в динамике.

- Да, здравствуйте, мне нужна Джанис Стрэнг, спасибо, - ответил Джимми. После щелчка интерком замолчал.

Джимми вновь нажал на кнопку звонка.

- Э... Добрый день, я пришел к Джанис Стрэнг.

- Вам назначено?

- Нет.

- Для встречи необходимо предварительно записаться.

- Но я звонил. Несколько раз. Но никто не... - связь вновь оборвалась.

Джимми выругался, сделал несколько шагов в сторону переулка, после чего вернулся к двери, нажал на кнопку интеркома и глубоким басом произнес:

- Доставка для Джанис Стрэнг, под подпись.

На этот раз замок с легким щелчком открылся, и Джимми поднялся по узкой лесенке в тесный офис на четвертом этаже.

- Послушайте, - обратился Джимми к секретарше, девушке с ярко-рыжей шевелюрой, которая открыла дверь в офис для того, чтобы получить посылку. – Я не курьер. На самом деле я режиссер, и мне необходимо поговорить с вашей начальницей.

- Знаете, вот кто-кто, а режиссеры к нам, как правило, не захаживают! Что вам нужно?

- С учетом ваших манер общения, сомневаюсь, что мне удастся объяснить что-то на понятном для вас языке. Мне просто нужно поговорить с вашим боссом об одной ее клиентке, которая задействована в моем фильме.

- А почему не запишетесь на встречу?

- Я бы непременно это сделал, если бы вы отвечали на мои звонки, сообщения на автоответчик. Да вы ведь даже дверь отказывались открыть!

Секретарша смотрела на Джимми с безразличным выражением лица, было видно, что она не верит ему. Джимми оглядел захламленный офис. Еще два стола, заваленных бумагами, в дальнем конце дверь, по всей видимости, в кабинет. На стене, за спиной секретарши, под плакатом "Обладатели премий" были развешаны фотографии. Одну из которых Джимми сразу узнал.

- Смотрите, - обратился он к девушке, - это ведь Дэвид Эйч. Черч, верно? Единственная его награда – Самый Жуткий Чувак Года, за роль в первой части моего фильма "Мутация Моего Брата". – Секретарша продолжала молча буравить глазами Джимми. – Не верите – посмотрите в своей базе в компьютере.

Девушка минуту набирала текст на клавиатуре.

- У меня указано, что режиссер "Мутации Моего Брата" – Джеймс Уолдэн.

- Ну наконец-то! Я же вам говорил! Приятно познакомиться! Я Джеймс Уолдэн, - Джимми быстрым движением показал девушке водительские права, в последнюю минуту вспомнив, что пользовался ими, чтобы отмерить дорожку, и надеясь, что на них не осталось следов порошка.

Но секретарша заметила. И именно это заставило ее поверить в историю Джимми.

Девушка неохотно поднялась с кресла, подошла к двери в кабинет и заглянула внутрь. После краткого неразборчивого обмена фразами с тем, кто находился в кабинете, секретарша вернулась к своему столу и оповестила Джимми:

- Мисс Стрэнг согласилась уделить вам пять минут. И ни секундой больше.

Кабинет был еще меньше, чем приемная, и вмещал лишь стол и два стула. Для того чтобы сесть на один из них, Джимми пришлось закрыть дверь. Джанис Стрэнг выглядела волевой женщиной средних лет. Это была крашеная брюнетка, в глаза сразу бросался великолепный маникюр и идеальный макияж.

- У меня нет информации, что в вашем проекте задействован кто-то из моих клиентов, мистер Уолдэн.

- Зовите меня Джимми. В действительности я здесь не по вопросу ваших нынешних клиентов, меня интересует одна актриса, чьи интересы вы представляли ранее.

- А, - промолвила Джанис, теряя всякий интерес к беседе.

- Мелисса Скотт.

Джанис подняла расширившиеся глаза с бумаг, которые перебирала. Она явно была шокирована услышанным.

- Мистер Уолдэн, если это в самом деле ваша настоящая фамилия, я не знаю, что вас сюда привело, но считаю ваши методы крайне низкими и не имею ни малейшего желания продолжать этот разговор. Потрудитесь выйти вон, пожалуйста.

Джимми был невероятно удивлен такой острой реакцией Джанис. Он машинально встал, со стула, но тут же сел обратно.

- Подождите, подождите, дайте мне еще минутку. У вас с Мелиссой какие-то разногласия? Она должна вам деньги?

- Мистер Уолдэн, давайте прекратим это лукавство, мы оба прекрасно знаем, что случилось с Мелиссой.

- Нет же, я не знаю. Прошу вас, если с ней что-то случилось, расскажите, пожалуйста. Это может быть очень важно. У меня крайне жесткий график съемок, а Мелисса уже три дня как куда-то исчезла. В итоге я каждый теряю деньги, бюджет трещит по швам.

- Объясните мне, пожалуйста, мистер Уолдэн, как в вашем текущем проекте может быть задействована Мелисса Скотт? Которая пропала при крайне странных обстоятельствах. Два года назад.

- Нет-нет, не может быть. Мелисса пришла к нам на прослушивание. Очень уверенная девушка. Прежде чем мы ей успели что-то предложить, сама поставила некоторые обязательные условия.

- Что за условия? - Джанис сняла очки Армани и надавила пальцами на переносицу.

- Что будет работать только с одним человеком на площадке. Больше никого. Ни съемочной группы, ни других актеров. Только она и оператор-постановщик, ну, в смысле, главный оператор.

- Я в курсе, что означает "оператор-постановщик".

- И что она не предоставляет о себе никакой контактной информации. Сама решает, когда приходить на съемки.

- Действительно, очень похоже на Мелиссу. Талантливой актрисой ее сложно назвать, но было в ней что-то, чем она цепляла людей. Если бы не эти ее странные требования, от отсутствия предложений бы точно не страдала. Но ее причуды делали невозможным нормальное сотрудничество.

- А почему вы назвали обстоятельства исчезновения "странными"?

- Были разные версии. Доказано ничего не было, но слухи ходили не самые хорошие.

- А что за слухи?

- Она общалась с людьми с неоднозначной репутацией, крутилась в весьма сомнительных кругах. Поговаривали, что Мелисса оказалась в эпицентре разборки наркодилеров. Не в то время, не в том месте, как говорится. Ее похитили, издевались над ней и еще двумя бедолагами. В итоге до смерти замучили всех и записали это на камеру. Что даже существует снафф-фильм, где все это запечатлено.

- Снафф-фильм?

- Только не делайте вид, что режиссер никогда не слышал этого словосочетания.

- Нет-нет, конечно, слышал. Но... Насколько я знаю, нет никаких подтверждений, что они существуют в реальности, что это не выдумка.

- Как и про видео с Мелиссой. Как я сказала ранее, это жуткий, но неподтвержденный слух. Один из, если быть точнее. Но она вообще была довольно необычной девушкой.

- Но это какая-то бессмыслица... Если Мелисса пропала, если ее убили... два года назад... как же я мог видеть всего несколькими днями ранее.

- Вот уж понятия не имею.

- А у нее не было сестры? Близняшки?

- Насколько я знаю, сестра была, но не близнец. Семья несколько раз со мной связывалась. Я дам вам номер телефона, если увидите Мелиссу еще раз, дайте им знать.

Джанис вынула телефон, переписала номер телефона с экрана на стикер, который протянула Джимми. Парень поднялся и сделал неуверенный шаг к двери.

- Спасибо, что уделили мне время, - поблагодарил он.

- Не уверена, что у вас получится, но желаю вам удачи в ваших поисках. Если мы все же об одном и том же человеке. От нее всегда веяло какой-то безнадегой. Горемычная какая-то... Знаете, есть такое старинное клише "дама в беде". Вот это точно про нее. Все время во что-то вляпывалась.

- Да, наверно, вы правы.

Джимми вышел из офисного здания и свернул в переулок. Надвигалась ночь. Светящиеся в темноте витрины магазинов и кафе Сохо приобретали какой-то неестественный, кричащий вид. Уличные фонари отбрасывали неестественные цвета на прохожих, гротескно искажая их тени.

Да вообще все уходило дальше и дальше от привычной реальности. Снафф-фильм, о котором говорила Джанис, и видео с ноутбука Ашкана. Это одно и то же? Могла ли Мелисса остаться в живых после тех пыток? Джимми, сидя в подвале, закрыл глаза и не видел концовку, где, как он был уверен, несчастные умирают. Быть может, все же она выжила? Тогда у нее на теле наверняка остались жуткие шрамы. Вероятно, поэтому она и соглашалась сниматься только в одиночестве?

Джимми вдруг передернуло от мысли, что Мелиссу снимают в фильме, где постановочные кадры совмещают со сценами реальных пыток ее же самой. Но как девушка вышла на них с Сэмом? Что, если ее подослали те, кто убил Ашкана и его людей? Вдруг Мелисса пытается их спасти, попросив найти ее и скрывшись? Чтобы Сэм и Джимми тоже залегли на дно. Тогда она рискует своей жизнью ради них. И Джимми обязан ей. И должен найти ее, чтобы помочь.

Джимми казалось, что он переступил за некий невидимый порог. В другой мир. Совершенно не поддающийся пониманию.

Сэм поднялся, помассировал виски́ и задумался: не проще бы было работать под травой или после пары дорожек? Скорее всего, нет, разве что можно сделать еще хуже.

Только герондос или ударные дозы алкоголя помогут справиться. Но прибегать к этому не хотелось. Вероятно, и это не поможет. Его убивала не только перспектива работать с этими кошмарным сценами из видео с ноутбука Ашкана, но и чудачества его Мака, который не переставал чудить.

Как и было обещано Джимми, Сэм использовал время простоя для редактуры видео. Пытаясь сделать переход от промежуточных, размытых кадров Мелиссы к тем, которые они видели в подвале. Сейчас он был в арендованной студии, но собирался часть работы сделать дома. Это звучало очень глупо, но Сэма не отпускала мысль, что аура этой пленки перенесет что-то темное, злое в его квартиру.

Ему потребовалось немалое мужество, чтобы заставить себя взяться за видео с ноутбука Ашкана. Сэм постоянно невольно мысленно возвращался в подвал. Он был привязан к стулу. Обездвижен. Бессилен. Как же он ненавидел это чувство – бессилие! Бешеная ярость переполняла его, когда Сэм вспоминал об этом. Как эти гады могли с ним так поступить? Но затем в памяти возникала картина того, что осталось от них. Капающая кровь и свисающие лоскуты кожи с потолка. Кучки перемолотой плоти и костей на полу. И Сэму становилось стыдно за свой гнев.

В конце концов, его так достали эти метания от порывов ярости к последующей рефлексии, что Сэм плюнул и пересел к своему Маку.

- Иди ты в задницу, - бросил он в сторону монитора с видео из подвала. – В жопу. Больше не позволю делать это с собой. Здесь я хозяин, а не ты!

Но у видео были свои планы. Для начала Мак начал жестко глючить. Файлы просто невозможно было редактировать. Сэм отмечал стартовую точку и место, в котором клип нужно обрезать, сохранял его. Но при воспроизведении полученного файла оказывалось, что тот начинается минутой ранее заданной точки, или проявлялось какое-то изображение, которое он почему-то раньше пропустил. Словно видео было своеобразной мелкой личинкой, которая в стекле микроскопа видна, но каждый раз ускользает от пинцета, когда пытаешься ее зацепить.

Глаза резало от усталости, между лопаток словно вонзили нож. Сэм был невероятно измотан. И дело даже не в нехватке сна. Достал этот проект, достало вытаскивать его из безнадежного состояния. А ведь несколько дней назад словно предчувствовал, что и браться за него не стоило. Нужно было зарубить идею в зародыше. А сейчас... Расходы множились, как снежный ком. Актеров нет. Сценария тоже. Да что там, неясно было даже, чем фильм заканчивается! Все, за что ни возьмись, все с этим фильмом было через одно место!

Для творческой работы оператора порой важно вжиться в картинку, посмотреть на происходящее изнутри. Сэм видел документальное видео, где людей подвергали неимоверным пыткам, истязали немыслимыми по своей жестокости способами. А они с Джимми планировали сделать из этого фильм. За просмотр которого будут платить. А каким подонком нужно быть, чтобы зарабатывать на подобном?

По всей видимости, таким как Джимми. И как сам Сэм...

Когда только у друзей родилась эта идея – снять фильм – было ощущение, что получится сделать нечто действительно дерзкое, мощное, резонансное, революционное. Однако сейчас энтузиазм сменили безысходность и отчаяние. Сэм ведь и сам мог закончить свою жизнь в подвале Ашкана. Если бы головореза не прикончили, парень не исключал, что, вполне вероятно, оказался бы привязан к одному их тех жутких пыточных столов, надрывая голосовые связки в безнадежных мольбах о пощаде.

Сэму не давала покоя мысль, что бы он чувствовал, если в тот момент еще бы знал, что за тем, как его увечат и медленно режут на куски, наблюдали заплатившие за это зрители. За сомнительное удовольствие наблюдать за совершенно бессильным Сэмом на самой низшей стадии. Когда тот потерял все, что делало его человеком. Он был бы жертвенной потехой, над которой измывались на забаву богатеньких извращенцев! Картинка была настолько яркой и живой, что Сэма передернуло и он едва сдержал рыдания. Ему было невероятно стыдно. Не могло идти никакой речи о продолжении участия в проекте.

Возможно, стоило принять и более радикальное решение. Отказаться от инди-хорроров в принципе. Да, конечно, у Сэма вряд ли получится вмиг переодеться в костюм, надеть галстук и стать биржевым брокером. Но есть немало других занятий, которые были ему по плечу. В той же киноиндустрии.

Эта мысль поразила Сэма. Долгие годы он позиционировал себя исключительно как хоррор-художник. Считал себя связанным с жанром навсегда. Преданным адептом. В какое-то время это направление даже спасло Сэму жизнь. По крайней мере, он предпочитал так думать.

В детстве Сэм был забитым запуганным ребенком. Стоило ему достичь необходимого для школы-интерната возраста, как родители тут же отправили туда мальчугана. Уверенные, что его это закалит и воспитает. Как же они ошибались... В подготовительных классах Сэмми стал мочиться в кровать, начались панические атаки. Спортивные занятия шли из рук вон плохо, мальчик ненавидел эти бесконечные обязательные игры на грязных полях. Негативная энергия копилась, как снежный ком, а выплеснуть ее было некуда. Вскоре у Сэма на нервной почве появился тик, что сделало его объектом насмешек в интернате.

Шел последний год подготовительного этапа. Сэм направлялся в единственный в городке букинистический магазин, когда дорогу ему перекрыла кучка ребятишек. Ученики класса на год младше. Каждый держал перед собой на вытянутых руках по книге, обложкой к лицу Сэма. На одной – голова мумии, на другой – оборотень, с третьей на Сэма смотрел человеческий череп, проступающий под тающей головой снеговика.

Детишки набросились, рыча и улюлюкая, как на их взгляд должны были делать книжные монстры. Но Сэм, как ни странно, не испугался. Парень просто замер в замешательстве, как будто поведение сорванцов его лишь смутило. Мальчишки, разочарованные, что им не удалось напугать Сэма, бросили ему в голову свои книги и убежали.

Владелец магазина, высокий, лысый мужчина, одетый в твидовый пиджак с заплатками на локтях, выскочил из двери и окрикнул хулиганов, но те в ответ лишь рассмеялись и в едином порыве показали ему средние пальцы.

Сэм же продолжал стоять у входа, владелец магазина подошел к мальчику и спросил:

- Что же вы творите, дикари мелкие?

Но Сэм потерял дар речи, он мог лишь смотреть на мужчину, нервно моргая.

- Ладно, раз только ты остался, значит, ты мне и заплатишь, - резюмировал хозяин магазина. – За книги. Кто-то ведь должен возместить убытки.

Сэм начал поднимать с тротуара старые потертые томики в мягких обложках. Тогда-то в первый раз он и увидел книгу из серии "The Pan Book of Horror Stories"[15]. Сэм был воспитанным, послушным ребенком и принял требование мужчины заплатить за повреждённые книги – еженедельно ему присылали небольшие суммы на карманные расходы, которые он откладывал. Но Сэм и предположить не мог, какую астрономическую цену запросит хозяин магазина.

- А что ты хотел? Это коллекционные издания, - поведал мужчина. – Посмотри в своем интервебе, или как он там называется, если не веришь.

Сэм сложил книги в свой портфель и поплелся в школу. Теперь денег не планировалось даже в перспективе, так что в городе было ровным счетом нечего делать.

Сэм с величайшей осторожностью проскользнул в свою тесную комнатушку без окон. Месяц назад трех ребят отстранили от занятий, обнаружив в их покоях порножурналы. Сэм был очень скромным и застенчивым мальчишкой, и он боялся представить, что ему грозит, если взрослые найдут у него эти книги с такими жуткими обложками. Как за него будет стыдно маме, как она расстроится, узнав, что его отстранили от уроков. Сэм втиснул книги в зазор между платяным шкафом и стеной, надеясь, что никому не придет в голову что-то там искать.

Неделю спустя Сэм свалился с легочной инфекцией. О посещении уроков и речи идти не могло, пареньку даже запретили появляться в общей комнате, где был телевизор, дабы не заразить других учеников. Все, что оставалось делать – заниматься самостоятельно и пялиться на стены. Через два дня высокой температуры и беспробудной тоски Сэм вспомнил о трех книгах.

Он достал ту, что была с мумией на обложке, поскольку она выглядела наименее страшно. Девятый выпуск The Pan Book of Horror Stories. Сэм даже приблизительно не представлял, с чем ему предстояло столкнуться. В первых трех рассказах фигурировали кастрация, убийство и сожжение заживо. Сэм не мог понять своих чувств. Быть может, виной тому была болезнь, высокая температура. Но истории так сильно захватили его. Мальчик был не просто не в силах оторваться. Читая, он словно вживался в персонажей, оказывался внутри вымышленных миров, которые казались такими реальными, сопереживал страданиям героев, словно те были ему хорошо знакомы. И это было странное чувство. С одной стороны истории увлекали, с другой... они были такими жуткими. Сэм затолкал книгу обратно в тайник, жалея, что не может ее прямо сейчас сжечь, как это сделали с бедной маленькой девочкой Джиннот из последнего рассказа.

Что-то в судьбе этой бедной невинной девушки притягивало Сэма. Эта была какая-то непостижимая химическая связь с вымышленным персонажем. В тот вечер Сэм не удержался и вновь достал книгу, включил торшер и дочитал. К тому моменту, когда болезнь отступила, мальчик прочитал все три тома по два раза. И стал безнадежным поклонником хоррора.

С тех пор Сэм тратил почти каждый свободный пенс на DVD-диски, книги, старые номера "Фангория". Чем жестче был материал, тем больше он цеплял парня. Удивительным образом с появлением в жизни нового увлечения, которое было некоей отдушиной, выплеском черной энергии, парню удалось взять под контроль все свои фобии и неврозы. Больше не было никаких тиков, над Сэмом уже́ не издевались сверстники. В средней школе юноша начал заниматься легкой атлетикой. Нет, он так и не влился органично в общую безликую массу сверстников, но, по крайней мере, пережил жизнь и учебу в интернате.

Когда же наваливались какие-то проблемы – всегда приходил на помощь хоррор. Те самые DVD, книги, журналы. Они отвлекали, забирали на себя негатив и помогали справиться с чем угодно. С чем не справлялись ни учеба, ни спорт, ни холодный душ, с тем выручали хорроры. Люди часто с предубеждением пренебрежительно относятся к культуре ужаса. Мол, он снижает чувствительность, способность к состраданию, прививает тягу к насилию. Но Сэм был категорически не согласен с этим стереотипом.

На взгляд парня, как раз реальный мир являлся средоточием зла и жестокости. Хоррор же помогал оградиться от действительности. Подпитка разумными дозировками этой культуры помогла ему выжить, подобно вакцине развила иммунитет. Это было сродни инъекций яда в маленьких количествах, которые делают змееловам.

Естественным образом это увлечение переросло в желание стать активным участником хоррор-культуры. Рассказать и показать свои страхи – чем они с Джимми и занимались последние три года. Но сейчас пришло время остановиться.

Триггером стали реальные, а не постановочные пытки, что он увидел на пленках Ашкана. Теперь хоррор потерял свой шарм. Он больше не увлекал и не отвлекал. Измазывать бутафорской кровью актеров, слышать их неестественные крики от якобы боли, о реальной силе которой те даже представления не имеют. По прошествии времени это стало казаться безумно бестолковым и наивным.

Вероятно, именно поэтому Сэм изначально и одобрил в конце концов идею Джимми о вкраплении в фильм документальных кадров. Однако они были слишком ужасными. Сэму вдруг показалось, что некая сила свыше отвела его от края пропасти, куда он едва не свалился. Внезапно Сэм осознал, что вряд ли смог бы жить с тем грузом, которым бы повис на нем этот фильм, выйди он в прокат.

Сэм пока не знал, как рассказать об этом Джимми. Наверняка это положит конец их дружбе. Однако это было необходимо. В противном случае тот эмоциональный баланс, что помогал выжить, сорвется. Маятник качнется в другую сторону, и зло вырвется наружу.

Неожиданно словно тяжелый камень упал с плеч, Сэм даже не представлял, что будет испытывать столь сильные переживания. Пришло время сделать этот шаг.

Сэм сделал глубокий вдох, поднес руки к ноутбуку, закрыл иконку медиа проигрывателя Final Cut Pro X и перетащил файлы из папки со снятым материалом в корзину. Осталось сделать то же и с видео из подвала Ашкана. Но какая-то невидимая сила остановила его, когда оно уже переместилось в иконку корзины. Это не поддавалось никакому разумному объяснению, но Сэм осознал, что сейчас не может избавиться от материала.

В противоречие всем его чувствам, Сэм испытал страстное желание досмотреть кадры, которые находились в корзине, но еще не были из нее удалены. Сэм не мог объяснить, зачем ему это понадобилось. Возможно, чтобы понять, насколько он стал черствым, где сейчас пределы эмоциональной выдержки, терпимости к насилию. Или просто для того, чтобы удовлетворить любопытство. С одной стороны, теперь это не было работой, Сэм не делал никому зла, распространяя жуткое видео. С другой, его никто не заставлял лицезреть кошмарные сцены под угрозой смерти, как это было в подвале Ашкана. Одним словом, теперь никакой обязанности смотреть не было. Была лишь возможность. А значит, дело находилось под полным контролем Сэма. И это коренным образом меняло ситуацию.

Сэм четко решил, что безоговорочно прекращает работу над проектом, но досмотрит видео из подвала. Просто ради удовлетворения любопытства. Как зритель. Кроме того, это позволит понять, насколько сильна его выдержка. В последнее время парень сильно переживал, что превратился в слабака. Он чувствовал себя таким беспомощным, терпя измывательства Ашкана и его головорезов, не имея никакой возможности дать хоть какой-то отпор. Возможно, просмотр эти кадров послужит определенной шоковой терапией – если выдержит, значит, он все еще силен духом. Вероятно, это видео как раз то, что нужно в данный момент?

Сэм любил все поджанры хоррора. Но в особенности максимально жесткие слэшеры, пытки, брутальные сцены сексуального насилия. И, если смотреть правде в глаза, отождествлял он себя не с жертвами, а с мучителями. Идолами Сэма были Кожаное Лицо, Пила и Майкл Майерс. Ну давайте честно – кому бы не понравились скорчившиеся у ваших ног до ужаса перепуганные голые подростки? Сэм чувствовал, как его тело наполнялось силой, он возбуждался.

Видео из подвала ведь как раз и представляло собой пытки, брутальное насилие. Именно то, что Сэм и любил. Только жесткость здесь зашкаливала, но чем не настоящий последний аккорд в его отношениях с жанром? Посмотреть то, до чего он не захотел идти не как зритель.

Сэм восстановил удаленный файл из корзины, развернул его на полный экран. Странно, но начало было будто немножко другое. Быть может, он просто не обратил внимания на некоторые детали. Сэм решил, что прежде стресс отвлекал и замыливал глаза, сейчас же он смотрел на все спокойным ясным взором.

Сэм подумал о том, чтобы остановить клип и принести баночку пива, как на его плечо легла рука. Сэм развернулся готовый сказать пару ласковых Джимми, который подкрался и решил напугать друга, но его взгляд тут же утонул в светло-голубых глазах. Тех, в которых в равной мере сочетались чувственность, боль и смирение.

- Мелисса? – Сэм вскочил на ноги. – Ты что здесь делаешь?

- Насколько я могу судить, смотрю твой фильм.

- Ты почему исчезла?

- Прости, - Мелисса виновато опустила взор на пол и провела пальцем по ключице Сэма. – Ты сильно на меня сердишься?

- Было такое, - Сэм отпрянул от Мелиссы, его дыхание участилось. – Но пару минут назад я понял, что весь этот проект был ошибкой. С самого начала. Зря мы вообще за него взялись. Могу заплатить тебе за сегодняшний день, но больше у меня ничего нет. Честно.

Мелисса продолжала смотреть Сэму в глаза, не моргая. По ее взгляду было невозможно определить, что девушка чувствует.

- Извини, если расстроил тебя, - продолжил парень. – Я не думал, что ты вернешься. Думал, ты нашла что-то более интересное.

- Ты меня не расстроил. Ты мне нужен. Ты и Джимми. Пока не могу раскрыть все карты, но это так. И где я еще могу найти что-то более интересное?!

- Да где угодно. Платим мы мало, смены длинные, кроме того, мы планировали... - Сэм стыдливо опустил глаза. – У меня даже язык не поворачивается сказать что.

- Знаешь пословицу про то, как рассмешить Бога? - Мелисса подняла ладонью подбородок Сэма, чтобы посмотреть парню в глаза.

- Нет.

- Рассказать ему о своих планах.

Сэм нервно рассмеялся. Было невероятно, что девушка пыталась поднять ему настроение, приободрить, после того как тот ее только что уволил.

Парень поймал себя, что смотрит на рот Мелиссы. Ее идеально розовые губы, полные, влажные губы слегка раскрылись, словно приманивая. Как же Сэм хотел прикоснуться к ним, почувствовать их на своей коже, как они охватывают его... нет-нет, нельзя. Искушение было невыносимым.

- Единственное, что меня расстраивает, - прошептала Мелисса, приближаясь к Сэму еще ближе, - это то, что я так мало была с тобой. Наедине.

Мелисса была так близко, что Сэм чувствовал ее запах: сандаловое дерево с примесью пота. Неужели она в самом деле хочет его? Это казалось нереальным. Такие эффектные девушки никогда им не интересовались. Конечно, в процессе съемок он общался с симпатичными актрисами, но это просто был невинный флирт. До чего-то мало-мальски серьезного и близко дело не доходило.

Мелисса прижалась к Сэму. Ее животик соприкоснулся с его телом, в грудь Сэма впились ее напряженные соски́. Неужели Мелисса в самом деле его хочет? Но чем же он ее привлек?

Однако... Стоит ли сейчас об этом заморачиваться?! Впервые в жизни Сэму так повезло, так зачем заниматься самоедством и портить такой прекрасный момент?!

А что, если он облажается? Мелисса такая роскошная, такая сексуальная, а у него в смятении от происходящего может ничего не получиться. Если Мелисса увидит, что он не способен ее взять, такое унижение просто убьет его.

Мелисса охватила руками спину Сэма, прижалась лоном к его промежности, и парень понял, что никаких проблем с возбуждением не предвидится. Сейчас его член был готов разорвать грубую ткань 501-х levi’s.

Сэм свел ладони на пояснице Мелиссы. От переизбытка желания, эмоций парня трясло, он был таким неловким, неуклюжим, но как же он ее хотел. Девушка прижалась к его лицу щекой и начала гладить его спину.

Дыхание Сэма участилось. Его трясло от вожделения. Как же хотелось поцеловать ее, но как бы все не испортить. Черт! Ну какой же придурок! Девушка ведь просто ждет, когда он на это решится, не будет ведь делать все сама! Сэм чувствовал себя полнейшим идиотом!

Мелисса повернула голову и прильнула губами к губам Сэма. Наконец-то!

В этот момент взревела шлифовальная машина. Сэм и Мелисса резко повернули голову к источнику звука. Черт! Сэм не выключил воспроизведение видео на ноутбуке...И сейчас две пары глаз смотрели на забытый в порыве страсти экран ноутбука. Где без остановки сменяли друг друга кадры чудовищных пыток и страданий.

Камера переместилась с первой жертвы на девушку, лежащую на операционном столе. Ту, которая была так похожа на Мелиссу. Размытые фигуры склонились над ней, голубые глаза, в точности как у Мелиссы, смотрели в потолок.

Черт побери! Что же она теперь подумает о нем?!

Руки Мелиссы переместились с плеч на поясницу Сэма, девушка слегка наклонилась, чтобы лучше рассмотреть происходящее на экране.

- Мелисса, подожди, дай мне все объяснить. Это не то, что ты думаешь, - начал оправдываться Сэм. – Нет, конечно, что я несу!? Это именно, что ты думаешь... Но клянусь, я хотел тебе все объя...

- Ш-ш-ш-ш, тише, подожди, - Мелисса положила свой палец на губы Сэма. – Пропустим самое интересное.

- Что?! Ты ведь не... Блин, я вообще ничего не понимаю. Я думал... что ты просто... взбесишься.

- О чем ты... Я уже рядом с тобой была на грани... А эти кадры... Теперь я просто мокрая... - Мелисса пробежала пальцами по промежности Сэма. – А кто это тут у нас спрятался. Мне кажется, что он может тоже поучаствовать. В следующей же сцене. – Мелисса через джинсы массировала член Сэма, не отрывая жадного взгляда от экрана ноутбука.

Пальцы Мелиссы принялись расстегивать пуговицы на ширинке, руки потянули джинсы вниз. Девушка оттолкнула парня обратно, на кресло, села на колени и стянула с него штаны, затем боксеры.

- Хочешь, выключу это, - предложил Сэм, кивнув на лэптоп.

- Только попробуй, - предостерегла девушка, и ее взгляд изменился. Теперь он источал власть и похоть.

Сэм недоумевал, как может кого-то сексуально заводить просмотр снафф-видео, на котором двух человек уже почти замучили до смерти. Но Мелисса уверенными движениями работала над его членом, сейчас играясь с уздечкой.

Девушка придвинулась и едва прикоснулась губами к головке. Подняла глаза на Сэма, поймала его взор и издала некое подобие смешка. Который эхом отразился от стен комнаты. Однако это было не эхо. Такой же звук почти в унисон раздался из динамиков ноутбука.

На какое-то мгновение Сэму показалось, что Мелисса словно раздвоилась, как будто перед ним на коленях стояли две девушки – тот же эффект, который он наблюдал и не мог объяснить на видео. Но виде́ние тотчас пропало, и не было никаких сомнений, что, кроме Мелиссы, в комнате никого не было.

У Сэма не было времени осознать увиденное и испытываемое, девушка нежно оттянула его крайнюю плоть и провела языком по головке, затем слизала выделившийся предэкулят. Сэм закрыл глаза и откинул голову назад. Волна наслаждения от работы языка Мелиссы словно прошла сквозь промежность, ворвавшись в его тело, пронзив до подошв ног. Когда девушка закончила дразнить его языком и ее губы охватили головку, Сэм с трудом сдержал рвущийся из груди стон.

Губы Мелиссы двигались по стволу вверх и вниз с невероятной нежностью, как и ее пальчики, язык круговыми движениями скользил по самой чувствительной части головки, ее основанию. Таз парня дергался в такт каждому кругу.

Сэм чувствовал, что он очень близко, что еще чуть-чуть, и волна экстаза просто прорвет его. Но ему не хотелось, чтобы все закончилось так быстро. Для того чтобы оттянуть момент извержения, Сэм посмотрел на экран ноутбука. К его удивлению, там девушка, по всей видимости, орально ублажала одного из мучителей. Сложно сказать, что все развивалось именно так, поскольку фигура была размыта, но, тем не менее, движения просматривались. Сэм раньше не видел эти кадры, но решил пока не смотреть на экран.

Однако и того мимолетного взгляда хватило для достижения цели, Сэм уже не чувствовал, что не может сдерживаться. Было невероятно странным, что все происходило почти, как на видео. Что голова девушки с записи делала ровно те же движения, что сейчас Мелисса. Для простого совпадения это было чересчур.

Дабы совсем не испортить момент, не потерять возбуждение, Сэм закрыл глаза. Пусть Мелиссу заводит всякая дичь – какая разница, если он получает такое невероятное наслаждение. Внезапно девушка остановилась и отстранилась от его члена. Из груди Сэма непроизвольно вышел полный отчаяния стон. Похоже, пора действовать и ему.

- Как насчет глубокого отсоса? – задала вопрос Мелисса, и Сэм был готов поклясться, что услышал ровно то же самое из динамиков ноутбука. Но сразу пришел к заключению, что это лишь плод его воображения, разыгравшегося от стресса и возбуждения. Парень кивнул, не в силах говорить, дыхание сбилось от охватывающих ощущений.

Невероятно, но Сэм почувствовал, как его член, и без того перевозбужденный, набухает еще сильнее, теплая слюна Мелиссы стекала по стволу и мошонке. Девушка сузила губы, усилила давление языком. Сэм продолжал стонать. Это было невероятно.

Лишь раз в жизни кто-то делал ему глубокий минет. Одна актриса на вечеринке. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Он не ощущал обратного движения. Словно Мелисса двигалась только в одном направлении, только втягивая и втягивая. Все глубже и глубже. При этом ее губы уже достигли мошонки!

Девушка массировала языком и горлом член, который на полную длину был у нее во рту. Непередаваемые ощущения! Казалось, все нервные окончания Сэма охватила волна наслаждения. Сэм не предполагал, что может столько продержаться без разрядки.

Парень взмолился, чтобы продлить это ощущение еще... еще... еще...

Вся промежность и поясница уже были мокрыми от слюны. Сэм уже не мог терпеть. Он вновь посмотрел на экран ноутбука. На котором размытые фигуры вскрывали горло девушки.

Сэм перевел взгляд на Мелиссу. Которая улыбнулась ему.

Что? Улыбнулась?

Да. Именно так. Ее подбородок лежал на животе Сэма. Ее безупречные губы расплылись в очаровательной улыбке, обнажив идеальной белизны зубы. Ослепительные голубые глаза буквально сверкали.

Но Сэм был внутри. Он был готов дать голову на отсечение, что сейчас над ним работал рот и язык Мелиссы.

Девушка оторвала подбородок от живота Сэма и приподняла голову. И теперь он увидел. Что по его телу стекала не слюна. А кровь...

Член Сэма находился в прорезанной в горле Мелиссы дыре. Такой же, какую проделали садисты на видео.

- Какого хера?! Это что б***ь за беспредельная х***я?! – завопил парень.

Улыбка не сходила с лица Мелиссы. Мышцы шеи продолжали сжимать член и массировать его, чтобы эрекция не спадала. Затем девушка оторвала свое горло от Сэма и поднялась, готовая оседлать парня.

Из обезображенной дыры ручьями, пенясь, с рокотом и хрипами вырывалась кровь. И текла вниз по груди.

Придерживая одной рукой основание члена Сэма, девушка сорвала с себя одежду, под которой не оказалось нижнего белья, и опустилась на парня.

Это было непостижимо, но интимные мышцы Мелиссы работали еще более виртуозно, чем горловые. Внутри было так тепло, влажно, Сэм приближался к оргазму.

Но вид крови, которая сочилась из вскрытого горла, был невыносим, и Сэм перевел взгляд на ноутбук. На экране которого размытые фигуры погружали в лоно девушки огромное заостренное лезвие, похожее на палаш.

Жгучая кровь лилась по промежности Сэма, пока Мелисса сидела на нем и раскачивалась. С каждой фрикцией новый выплеск. Сейчас уже алая жидкость полностью покрыла нижнюю часть тела Сэма, его спущенные боксеры, джинсы, пропитала кресло, капала с сиденья на пол.

- Нет, нет, пожалуйста, остановись, не надо, я не хочу, - умолял Сэм. – Просто остановись.

Он не верил в реальность происходящего. И мечтал лишь об одном. Чтобы этот ужас прекратился. Чтобы Мелисса остановилась. Но она продолжала. Прочно удерживала его глубоко в себе.

Девушка левой ладонью прикрыла Сэму рот. Затем запустила три пальца между губ парня и начала работать ими в такт своих фрикций.

Нет, нет, пожалуйста!

Движения таза Мелиссы становили все агрессивнее, Сэм, к своему ужасу, приближался к оргазму, который он абсолютно не хотел испытать. Нет. Только не таким образом. Сэм зажмурился, стараясь побороть возбуждение. Вновь взмолился, чтобы не кончить – теперь уже совершенно по другим причинам. Все было так дико. Так чудовищно.

- Хакни[16]уже не тот, - проворчал продавец "Big Issue"[17], пока Джимми рыскал по карманам в поисках мелочи. – Еще десять лет назад это было особенное место. А барахолки какие! Все что угодно найдешь. Но больше всего скучаю по сквотерным вечеринкам. И крэковым притонам с заколоченными окнами. А потом лимита понаехала и всю атмосферу засрала!

- Один умный человек мне как-то сказал, что старые районы не умирают, они продолжают существовать под новой оболочкой, их можно найти, главное знать как, чувствовать их, - поддержал беседу Джимми.

- Че? Ты вообще здоров, чувак? Как это найти, как это существовать под новой оболочкой?

- Да откуда я знаю?! Я ж не водила мини-кэба, - Джимми с улыбкой протянул продавцу мелочь и пошел дальше по улице.

Дом Сюзи, сестры Мелиссы, располагался в тупичке на Лауэр Кэптон Роуд и мог похвастать крайне популярной в этой местности террасой в викторианском стиле. Но, в отличие от соседних, отремонтированных, эта сохраняла свой первозданный шарм.

Когда женщина открыла дверь, в нос ударил запах благовоний и ароматических масел. Сюзи был ниже сестры и плотнее в талии, выглядела лет на семь-восемь постарше. На женщине было платье неопределенной этнической принадлежности, а также масса украшений с различными магическими узорами. Те же голубые глаза и пшеничного света волосы, которые, в отличие от Мелиссы, начинала трогать седина. Пусть Сюзи не была столь красива, как сестра, сходные черты проглядывались безошибочно.

- Вы Джимми?

- Точно, а вы, наверно, Сюзи?

- Угадали, проходите, пожалуйста.

Женщина провела Джимми в маленькую комнату, представлявшую из себя удивительное сочетание викторианской гостиной и шатра в марокканском стиле. Рядом с платяным шкафом соседствовал старинный комод, и ни одного стула или дивана. Пол был покрыт восточными ковриками и подушками, по центру стоял миниатюрный столик.

- О, да это Уилльям Блэйк[18], верно? – взглядом указал Джимми на картину на стене.

- Да, это он.

- А кто написал?

- Остин Осман Спэйр – художник, провидец, волшебник, да что там, просто гениальная личность! Был знаком с Алистером Кроули, хотя они не очень ладили.

- Ого!

- Хотите чаю?

- Было бы просто замечательно!

- Присаживайтесь, - Сюзи указала на пол. – Я мигом. Эрл Грэй подойдет?

- Великолепный выбор!

Сюзи вернулась с жестяным подносом, на котором стояли потрескавшийся заварочный чайник и две чашки. Женщина протянула Джимми одну, на которой был рисунок каббалистического древа жизни.

- Вы увлекаетесь всяческими магическими вещами? - поинтересовался Джимми. – Медиумы, сверхъестественное и все такое?

- Я изучаю и практикую оккультизм, поскольку я живу в несколько ином мире, нежели большинство людей. Я вижу и слышу то, что немногие способны рассмотреть или почувствовать.

- Типа, можете с мертвыми говорить? Видите призраков? Что вы имеете в виду?

- Я унаследовала этот дар от матери. Он у меня в крови.

- А Мелиссе он тоже передался?

- Мелисса предпочла использовать свои таланты в немного иной области. Но, отвечая на ваш вопрос... Да, она так же обладала способностью входить в контакт с потусторонними силами.

Джимми сделал глоток чая, который оказался весьма горячим, отчего он хлебнул с гораздо более громким сопровождающим звуком, нежели рассчитывал. Он бросил смущенный извиняющийся взгляд на Сюзи, которая смотрела на Джимми так, что он почувствовал себя голым. И не просто голым, казалось, что женщина своими глазами прожигает его насквозь.

- Вы говорили, что обладаете некоей информации об исчезновении моей сестры.

- Да, хотя, если быть точнее, скорее о появлении вашей сестры.

- Появлении? – Сюзи подняла руку и обернулась назад, словно кто-то внезапно возник за ее за спиной. – Я вас верно расслышала? Боюсь, это невозможно. Мелисса мертва.

- Вы уже второй человек, который мне говорит это, но уверяю вас, я видел Мелиссу – и не просто видел, а нанял ее...

Сюзи опять вскинула руку и посмотрела назад.

- Пожалуйста, помолчите, это очень важно, я должна выслушать...

- Простите, вы сейчас со мной разговариваете? – спросил Джимми.

- Нет. Не удивляйтесь, но мы здесь не одни. – Сюзи склонила голову в сторону мнимого собеседника и нахмурилась. Джимми чувствовал себя неловко, наблюдая эту сцену беседы с "воображаемым другом".

- Простите, Джимми, но она хочет поговорить с вами.

- Со мной?

- Да, она спрашивает, почему она вас так долго ждала? Где вы были? Почему не пришли за ней? Не вернулись?

- В смысле? Что вы имеете в виду? – Пророкотал Джимми, он постарался сглотнуть слюну, но во рту было невероятно сухо.

- Она ростом где-то пять футов три дюйма[19]... нет, извините, пять футов пять дюймов[20]... длинные прямые волосы, крашеные... о нет, простите, похоже, что это натуральный цвет... хорошо, пожалуйста, остановитесь... прекратите бесконечно меня поправлять, иначе я не смогу ничего сказать Джимми. На ней поношенная кожаная куртка с нашивками, говорит, что ее зовут Джейми... нет, прошу прощения... Джен... Дженни. Вы знаете похожую девушку по имени Дженни?

- Какого хера! – Джимми резко вскочил на ноги, удивившись непроизвольно взявшейся ярости в голосе. – Нет! Я не из твоих наивных простачков, которых ты разводишь! Ни разу не ебу, откуда ты узнала, но не устраивай тут сраное шоу Дерека Акоры[21], со мной такое не катит.

- Я никого не развожу, - лицо Сюзи еще сильнее помрачнело, она подняла подбородок. – Вы сами ко мне пришли, утверждая, что у вас есть информация о моей сестре. Что она каким-то образом вернулась. Хотя я уверена, что сестра мертва. Если кто-то из нас и разыгрывает спектакль, то, скорее, это вы.

- А с чего это ты такая убежденная, что Мелисса мертва? Откуда такая уверенность?

- Мы с ней были очень близки. Духовно. У нас была сильная эмоциональная связь. Я безошибочно могла читать мысли Мелиссы, знала, когда она придет или позвонит. Это генетика, в нашей семье все такие. И... я почувствовала, когда сестра умерла.

- Но это же безумие! Никто не может такого чувствовать! Просто дичь! Безумие!

Сюзи опять обернулась.

- Подождите, остановитесь на минутку, пожалуйста... он не слушает... нет, я отказываюсь, я не могу вам помочь, если он позволяет себе разговаривать со мной подобным образом. – Сюзи вновь посмотрела на Джимми. – На мой взгляд "дичь", как вы выражаетесь, это заявиться в дом к совершенно незнакомому человеку и рассказать ему, что на вас работает его скончавшаяся родственница. Вот это в самом деле "безумие". А теперь я прошу вас покинуть мой дом.

Эти слова каким-то образом осадили Джимми. Несмотря на невероятность того, что говорила Сюзи, какая-то невидимая сила остановила его, когда он вышел в коридор.

- Подождите. Слушайте, мне очень жаль, я был не прав, - повернулся к Сюзи Джимми. – Просто то, что вы сказали... Для меня... как обухом по голове. Это очень болезненная тема. Вы даже представить себе не можете насколько.

- Я принимаю ваши извинения и тем не менее настаиваю, чтобы вы незамедлительно ушли.

Сюзи мягко прикоснулась к плечу гостя и подтолкнула его в сторону входной двери. После чего обернулась и сказала:

- Достаточно. Вы тоже уходите. Разговор закончен... ладно... хорошо... я скажу ему. Она говорит, что это был синий Форд Транзит. После удара машина остановилась, Дженни слышала, как открывается дверь. После чего машина уехала. Какое-то время после столкновения девушка была жива и была уверена, что вы придете за ней, вызовете скорую. Спасете ее. Не оставите.

Джимми услышал пронзительный вопль, затем захлебывающееся дыхание. Мгновение спустя он осознал, что это он задыхается и крик был тоже его. Джимми сполз вниз по стенке коридора, лег на пол и скорчился в позе эмбриона.

Он не плакал на похоронах. Не плакал, когда мама Дженни запустила в него бокалом, обвиняя, что это по его вине дочка превратилась в прах. Не плакал в последующие за этим месяцы депрессии, когда взял академический отпуск и заперся в своей комнате. Но сейчас слезы наконец нашли выход. Теперь Джимми не мог их сдержать.

Сюзи помогла Джимми подняться и проводила обратно в комнату. Но сознание вернулось к гостю лишь тогда, когда женщина поднесла ему чашку чая. Сюзи продолжала с кем-то разговаривать.

Когда Джимми наконец окончательно пришел в себя, Сюзи сказала:

- Она ушла.

Волна опустошения накатилась на Джимми. Слезы прекратили литься из его глаз.

- В туннель, на свет?

- Нет. Так бывает только в голливудских фильмах. Мне кажется, что она просто испугалась вашей реакции. И, честно говоря, я ее понимаю.

- Простите. Я не хотел... Честно... Со мной такого раньше не было... Никогда... Я столько держался... Блин... Это в самом деле была Дженни?

Сюзи утвердительно кивнула головой.

- А я все облажал. Опять. Напугал ее. И теперь Дженни ушла, и я не могу с ней поговорить.

Джимми положил руки на голову. Казалось, все то, что накопилось в нем, все то, что он не успел сказать, о чем думал все время после смерти Дженни, все эти мысли, переживания как будто материализовались в чудовищный ком, который распирал череп, болезненными ударами пульсировал в висках и переносице.

Грудь сжалась, дышалось с трудом, перед глазами все плыло. Сюзи, стараясь хоть немного успокоить парня, положила ему руку на плечо:

- Тише, тише, постарайтесь немножко расслабиться, дышите спокойнее. Быть может, будет лучше выговориться? Вы давно были знакомы с Дженни? С ней произошел несчастный случай?

Джимми утвердительно кивнул. Когда дыхание пришло в норму он начал свой рассказ о Дженни. О том, что произошло пять лет назад.

До этого они встречались около полутора лет. Дженни училась на первом курсе, Джимми – на втором. Он был уверен, что встретил женщину своей мечты, хотя порой парня и грызли сомнения, не многое ли он теряет, посвящая себя только одному человеку. У Джимми до этого было только два партнера, и прежде он мечтал, что, когда станет голливудской звездой, будет вести соответствующий подобному статусу дикий образ жизни.

Но после встречи с этой девушкой не проходило ни дня, когда бы они не были рядом. Дженни была нужна Джимми, как воздух, без нее он просто не мог существовать. Даже когда работал над эссе или сценарием, простое присутствие девушки рядом наполняло его жизненной силой. Это была та самая пресловутая химия любви. А уж секс... Лучший, что когда-либо был у Джимми. Девушка посмотрела значительно больше порно, чем он, и ее знания, желания и воображение поражали.

Это случилось, когда возлюбленные возвращались с вечеринки на заброшенном складе. Джимми был за рулем своей повидавшей многое Тойоты Авенсис. Дженни сидела на переднем пассажирском сиденье, на заднем устроился Бенни. Которого они, мягко говоря, недолюбливали. Потому что он был настоящим придурком. Из тех, кто считает невероятно смешным помочиться в пивную банку человека, который на минуту отлучился. Но этот шутник в тот вечер сильно перебрал, и кому-то нужно было срочно отвезти его в больницу. Общие друзья беспокоились за этого шута, и Дженни, сжалившись, предложила помочь.

Выглядел Бенни – без слез не взглянешь, всю дорогу то приходил в сознание, то отключался. В последнее пробуждение пролепетал что-то, что его вырубила последняя доза. Но и без слов было очевидно, что у него передоз.

Без помощи врачей парень с огромной вероятностью бы не выжил. Дженни самой не сильно улыбалась перспектива появиться в больнице, поскольку ранее она сама довольно мощно вмазалась героином, смягчив отходняк травой, и сидела на дикой измене.

Лицо Бенни посерело, зрачки закатились. Джимми понимал, что счет идет на минуты, парню немедленно нужна помощь. Срочно давить газ пол и быстрее в город, в больницу.

Пригородный кампус, в котором жили Джимми и Дженни, был полумиле, и девушка, не желая попадаться на глаза врачам, попросила высадить ее. Она собралась пройти часть пути пешком. Джимми же следовало отвезти Бенни в госпиталь и на обратном пути подобрать Дженни.

Последнее, что сказала девушка, перед тем как выйти из машины в дождливую ночь: "Ты ведь придешь за мной, заберешь меня. И, пожалуйста, поскорее. Не задерживайся". Дженни смущенно виновато улыбнулась. Зрачки после принятого экстази почти полностью заполняли радужную оболочку.

Джимми домчал до больницы "A&E", но было слишком поздно. Врачи не смогли откачать Бенни. Джимми пришлось заполнять тонну бумаг и анкет, отвечать на вопросы приехавших полицейских. Дома парень оказался только к утру и, обессиленный, едва войдя в квартиру, тут же рухнул на кровать и заснул.

О своей девушке Джимми вспомнил, лишь проснувшись в полдень. Дженни не оказалось в квартире, никто из соседей ее не видел. В поисках подруги Джимми обошел весь кампус, но ни единая душа ничего не знала. Утром следующего дня парень обратился в полицию, представители которой прочесали близлежащие территории. Тело Дженни было обнаружено в канаве. Под живой изгородью.

В этом месте не было обочины. Дорога в этом месте принимала резкий изгиб. В ночной темноте машина сбила девушку и скрылась с места происшествия. Водителя так и не нашли. Коронер предположил, что смерть была быстрой.

Джимми прекрасно понимал, кто реальный виновник гибели его девушки. Он. Подумать только, пытаясь спасти этого конченного олуха Бенни, он стал причиной смерти своей возлюбленной. Нужно было сперва отвезти Дженни домой, как он мог отпустить свою девушку в путешествие по ночной глуши, под проливным дождем?! Да и в больнице необязательно было все это время торчать! И вообще, какой был смысл туда ехать?! Бенни подписал себе приговор, передознувшись, а вот Дженни погибла из-за безалаберности Джимми. Из-за него она оказалась на этом повороте и попала под фургон. Нельзя было отпускать Дженни. Ни в коем случае. Не выпускать из машины. Джимми променял ее жизнь на попытку спасти того, без кого этот мир был бы только лучше...

Поток самобичевания уничтожал Джимми, отравлял все его существование, проникал во все клетки его тела, с этой ношей было невероятно сложно жить.

Сюзи участливо выслушала парня, после чего отошла, чтобы приготовить очередную порцию чая.

- Жалко, что вы не выслушали Дженни, когда она была здесь, - сокрушилась женщина.

- Да, виноват. И не только сегодня... Дженни меня упрекала еще раньше... когда была жива.

Джимми поднялся на ноги.

- Послушайте, Сюзи, мне очень жаль, что я вас потревожил. Даже не знаю, о чем я думал... Вы правы, мне лучше уйти.

- Погодите минутку, - остановила Сюзи. – Вы ведь пришли с информацией о моей сестре. Я бы хотела выслушать вас.

- Вы серьезно? Что заставило вас передумать?

- Вы, вероятно, подобное не видите, не чувствуете, но ваша аура поменялась. Когда вы пришли, вы излучали настороженность, смятение, фальшь. Но, вероятно, ваша исповедь, раскаяние, слезы дали волю закрытым ранее чакрам. Сейчас ваша аура значительно просветлела, можно даже сказать, стала обретать гармонию. И располагать к доверию.

- Сюзи, скажите честно, вы на полном серьезе верите во всю эту эзотерическую тему?

- Ну вот стоило заговорить о прогрессе, просветлении, как в вас вновь просыпается циник. Джим, вы кого пытаетесь обмануть? Вы же не будете отрицать, что это отнюдь не единственное странное, по вашим представлениям, событие, с которое случилось за последнее время?

- Что... Нет-нет... Откуда вы... Вы... Вы не можете об этом знать...

- О чем?

- Нет... Забудьте... не имеет значения.

- Вы говорили, что наняли мою сестру. Это случилось недавно?

- Да, сейчас должны были идти съемки. Но Мелисса пропала. И я пытаюсь найти ее. Каждый день простоя мы теряем деньги и...

- И что?

- Ну... В общем, она сказала какую-то странную вещь, попросила, чтобы я пришел за ней, если что-то случится.

- В самом деле?

- Да, если конкретнее, Мелисса спросила: "Будешь ли ты искать меня, придешь ли за мной, заберешь меня?"

- Хм, а в тот момент, когда вы мне звоните, здесь появляется Дженни.

- Если вы медиум, наверняка для вас это привычное явление.

- В этом вы глубоко заблуждаетесь. Если это и происходит, то во время непосредственного сеанса с клиентом. И мне требуется приложить немало усилий, чтобы вызвать духов на связь. И они редко бывают так настойчивы и требовательны.

- Вы считаете, что между исчезновением Мелиссы и появлением Дженни есть какая-то связь?

- Не знаю. При каких обстоятельствах вы познакомились с якобы моей сестрой?

- Она просто пришла на пробы. Даже не рассказала, откуда узнала о них. Мелиссы не было в числе зарегистрированных на просмотр.

- А вам не показалось это странным?

- Не хочу, чтобы это прозвучало грубо, но все произошедшее с появлением вашей сестры показалось мне странным, вас наверняка это не удивляет, исходя из того, что я узнал о ней.

- Тем не менее вас это не остановило.

- У нас просто не было других вариантов. Кроме того, должен признать, что она справлялась блестяще.

- Можете, пожалуйста, пояснить с чем? Актрисой моя сестра была весьма посредственной.

- Знаете... что-то в ней есть... как сказала ее бывший агент, взгляд, искра, которые цепляют режиссеров.

- Вы что-то недоговариваете, - сказала Сюзи, смотря на несколько дюймов выше головы Джимми.

- На что вы намекаете?

- В данный момент я ни на что не намекаю, а констатирую факт. Аура над вашей головой в данный момент неровная, в ней преобладают черный и красный цвета, что свидетельствует о том, что вы как минимум не откровенны. Перед тем, как вы задали вопрос, верю ли я "во всю эту эзотерическую тему", вы отвели от меня взгляд, налево, если быть конкретнее, а также коснулись пальцами носа. Начальная психология.

- А, ну конечно, я тоже смотрел сериал "Обмани Меня".

- Неужели вы так еще и не поняли, в какой вы опасности? Я очень хорошо знаю свою сестру. Мне прекрасно известно, на что способна Мелисса, в какие неприятности она множество раз попадала, втягивала других людей. Ее круг общения состоял из крайне специфического сообщества. Таких, кто перешел все границы. Очень опасные люди.

- Я тоже знаю немало опасных парней.

- Но точно не таких.

- А что в них такого особенного? Парочка суровых драгдилеров? Думаете, я не знаком с криминальным миром? Вы бы только знали, кто финансирует наши фильмы!

- Это не жалкие рядовые преступники. Фанатики... служители темного культа... жаждущие бессмертия...

- Вы говорите, как героиня хорроров от "Hammer"[22]. Что еще за бессмертные служители темного культа?

- Имя Исимуд вам о чем-либо говорит?

- Это чел, который... Да, совсем недавно слышал о нем.

- Впечатляет. И что же конкретно вы о нем слышали?

- Да разное, – Джимми пожал плечами.

- А вы в курсе, что Мелисса незадолго до смерти его разыскивала? Когда заинтересовалась "Еретическими учениями Ку’рм Саддик"[23]?

- Заинтересовалась чем?

- "Еретические учения Ку’рм Саддик". Однако сомневаюсь, что вам что-либо об этом известно.

- Это может иметь какое-то отношение к "Древнейшей истине", "Первозданной вере"?

- Да, так тоже называют это учение, - Сюзи посмотрела на Джимми с нескрываемым изумлением.

- А причем здесь этот Исимуд?

- У Мелиссы появилась информация, что с его помощью она сможет обрести то, о чем грезила больше всего.

- И что же, если не секрет?

- Бессмертие.

- То есть славу? То, что оставит о ней память после смерти? Актриса, которая всегда будет в сердцах зрителей, которые будут продолжать видеть ее на экранах! Все об этом мечтают.

- Нет. В смысле жить вечно. Не умирать никогда. В итоге обрела совсем противоположное.

- Ой, да ладно. Но это же бред какой-то. Одно дело играть в медиума, рассказывать про спиритизм, все эти эзотерические истории... но вы ведь не думаете, что я поверю в эти байки про бессмертие?

- Значит, вы вообще не теме? – Сюзи вздохнула. – Понятия не имеете, во что она влезла и с чем и кем затеяла игру. И вас в ней просто использовала. Дурачила, как ребенка. Хотя она это делала почти со всеми своими мужчинами. И вы не стали исключением. Так что случилось, в конце концов? Каким образом это произошло? Как вы ее потеряли? Она ведь умерла? Так?

- Да.

Джимми замер в ужасе от вырвавшегося из него слова. Он поверить не мог, что произнес это. Но нужно было думать раньше. Сюзи уже каким-то образом, против его воли уже вытянула информацию о Дженни, стоило догадаться, что эта женщина способна повторить свой трюк. На лице Сюзи смешались шок и ярость.

- Что... Что вы только что сказали?

- Ничего...

- Нет уж! Я должна это услышать! Что вы имели в виду?

- Ничего...

- Нет, не "ничего"! Я своими ушами слышала, как на мой прямой вопрос о том, умерла ли моя сестра, вы ответили "да". Я самого начала поняла, что вы что-то утаиваете, но чтобы такое... Вы видели ее смерть? Это случилось у вас на глазах?

- Нет-нет, все было совсем не так.

- Да что за извращённые игры?! Вы сначала говорите, что моя сестра жива, потом выясняется, что видели ее смерть, может, не просто видели? Может, вы один из них?! Зачем вы пришли? Получить дополнительное удовольствие от страданий родных?

- Нет-нет, я не имею к этому никакого отношения. Вы не так меня поняли. Я видел это на видео.

- Видео? С убийствами? Вы из тех фриков, которых подобное заводит?

- Конечно, нет! Меня заставили.

- Как это?

- Я задолжал кое-кому. По всей видимости, из тех опасных ребят, о которых вы рассказывали. В итоге моего друга и меня привязали к стульям в подвале и заставили смотреть. В назидание. Что такое же и нас ждет, если не вернем деньги.

- Так значит, вы все же не встречались с Мелиссой в реальной жизни?

- В том-то и дело, что, как я вам рассказывал, она пришла на пробы.

- Как-то это не стыкуется с историей про видео, на которой ее якобы убили ранее.

- Ну, эм... Это видео после просмотра оказалось у нас с другом, мы решили использовать его для нашего фильма. После чего на пробы для него пришла... Девушка точь-в-точь как та, которая была в клипе. Мы посчитали, что нам невероятно повезло. Как-то так.

- Значит, вы решили воспользоваться видео с убийством моей сестры в качестве дешевой развлекухи?

- Нет, конечно, нет. Ну... если только отчасти. В смысле... что ничего вульгарного, не ширпотреб. Серьезный фильм. Для ценителей. Избранных.

- Ох, да неужели?! А можно поподробнее.

- Ну мы хотели сделать что-то необычное, захватывающее, для истинных ценителей жанра. Такое не смотрят все подряд.

- А если бы я все же увидела ваш фильм? Или кто-то из членов нашей семьи?

- Это вряд ли. Разве вы интересуетесь инди-хоррорами?

- Вы полагаете, что только это имеет для меня значение?

- Наверно, нет. – Джимми опустил голову и смотрел под ноги, на ковер. Нахлынувшее чувство отвращения к себе было даже сильнее, чем когда он думал о Дженни.

- Это даже хуже, чем если бы вы убили ее, - выпалила Сюзи, яростно вздыхая, и в порыве гнева сжала кулаки. – Превратить смерть человека в развлечение для совершенно незнакомых извращенцев. Что вы за человек такой?

- Послушайте, Сюзи, вполне вероятно, что на видео и не ваша сестра. Просто похожая на нее девушка. А настоящая Мелисса приходила к нам на пробы, я с ней говорил, возможно, ей просто нужно было скрыться от тех опасных людей, о которых вы рассказывали, вот она и залегла на дно на время.

- Она мертва, Джимми.

- Ну почему вы в этом так уверены?! Вы же не можете знать наверняка!

- У меня, можно сказать, свои источники, которые дают мне информацию, посылают сигналы. Я ведь знала, что вы со мной неоткровенны. Я просто чувствую это. И да, Мелисса умерла, и сейчас очень сильно страдает.

- Но каким образом тогда я ее видел? И не только я. Мой друг, коллега Сэм тоже. Как вы это объясните?

- Сколько раз вы ее видели оба, одновременно с ним?

- Дважды.

- И все?

- У нее немного экстравагантные запросы. Мелисса поставила условие, что будет работать только в присутствии одного из нас.

- А отснятые кадры смотрели? Все нормально получалось? Никаких странностей не заметили?

- Ну, вообще было такое. У нас что-то с камерой произошло, глюк какой-то. Изображение размытое было, фокус сбит. Точно не могу сказать, что и почему, сам не видел, Сэм с материалом работал.

- Не произошло ли несчастных случаев с кем-либо из ваших знакомых в последние дни?

- Нет, все в порядке.

- Никто не погиб? Не пострадал?

- Нет. Хотя... постойте... Я поначалу подумал, что вы о нас с Сэмом... Люди, которые заставили нас смотреть видео в подвале, те, кому мы задолжали... с ними какая-то дичь произошла, их буквально на части распотрошили. Но как это было, мы не видели. Пришли в себя, когда уже все закончилось.

Внезапно Джимми, шокированный от пронзившей его мысли, вскочил с пола и начал мерить комнату шагами.

- Вы же... Вы же... не хотите сказать... Вы же не думаете, что эти события... Черт, да тогда мы в полной заднице. Этого не может быть. Бл***ь, как же мы попали. Я никогда не связывал то, что произошло с Ашканом, с появлением вашей сестры. Но какая связь может быть?

- Я полагаю, что в видео, которое вы видели, заточен дух Мелиссы.

- Что? Колдовство какое-то?

- Можно сказать и так. Дело рук Исимуда. Его извращенная шутка. Помните, вы меня о бессмертии переспрашивали, думая, что я подразумевала под этим вечную жизнь актеров на экранах. Отчасти это и произошло. Только в этом видео Мелисса живет отнюдь не метафорически. В момент смерти Исимуд перехватил дух моей сестры и закрыл его в этом клипе.

- А я-то здесь причем? Зачем меня в это втянули?

- Мне представляется, потому что вы с ней во многом похожи. Родственные души.

- Я и Мелисса? Прикалываетесь?

- Вовсе нет. Вы оба живете в мире боли, столкнулись с потрясениями в жизни и не хотите из этого состояния выходить. У нас с сестрой было весьма паршивое детство. Жесткой тиран отец, который мог быть весьма настойчивым в удовлетворении своих желаний. На Мелиссу это оказало очень сильное влияние, психически она так и не оправилась. Пусть прошли годы, но она... с одной стороны она внутри осталась забитой девочкой, с другой, ее влекло не к тем парням. Я не знаю, была ли это своеобразная месть отцу или попытка преодолеть страх, поиск защиты под крылом сильных опасных людей, которых боятся окружающие. Очень сложно восстановиться от травм, полученных в детстве. Часто люди, которые прошли через то, что выпало на нашу долю, живут в постоянном стыде за произошедшее. Чувствуют вину, не могут отпустить свою боль, простить себя, занимаются самоистязанием. Словом, прекрасные мишени для таких манипуляторов, как Исимуд. Полагаю, он воспользовался моей сестрой, особенностями ее психики. Чтобы завлечь к себе, а потом совершить свое гадкое дело и не выпустить ее душу, закрыть выход. Обречь на вечные мучения.

- А я-то здесь каким боком? У меня ничего такого в детстве не было.

- У вас была Дженни. Которая погибла. Вы по сей момент чувствуете свою вину, не можете отпустить боль, простить себя, позволить себе жить нормальной жизнью.

Джимми тяжело вздохнул. В легких захрипело. Он запустил руки в волосы.

- Вы правы. Я действительно не отошел от ее смерти. И не уверен, что могу и хочу. И я постоянно виню себя. Так вы предполагаете, что из-за этих чувств, которые объединяют нас с Мелиссой, я и могу ее видеть?

- Когда вы смотрели видео, ваша с ней эмоциональная связь, жизнь в боли и самоистязании, помогли духу моей сестры услышать ее.

- Но я не просто слышал, я вполне реально видел Мелиссу.

- Потому что сильно этого хотели. Сила вашего желания и воображения позволила духу сестры материализоваться. А как вы думаете, почему она просила о помощи именно вас, а не Сэма? Потому, что чувствовала вашу вину и желание вернуть все назад и помочь Дженни, вернуться за ней.

- Но как такое вообще возможно? Чтобы дух был, как вы говорите, заперт в видео?

- Дух человека может быть заключен в то, что носило его образ, пока его телесное воплощение было материально, то есть до смерти, как мы это понимаем. Спэйр, тот художник, о котором мы с вами говорили чуть ранее, говорил, что его картины – это порталы, червоточины душ, в которых те живут. Фильм – та же картина. В них тоже показаны люди, только запечатлены еще более досконально – могут перемещаться, говорить, они не статичны. И для опытного оккультиста не так сложно поймать их души и закрыть в этих столь правдоподобных образах. В момент смерти, например, когда душа покидает тело. Ей просто не дали возвыситься, покинуть место преступления. И сейчас она живет в этом видео. Переживая мучительную смерть. Вновь и вновь. Поэтому дух пытается вырваться, чувствует людей, с которыми есть эмоциональная связь, входит с ними в контакт. Представьте себе то, через какие муки дух Мелиссы постоянно проходит. Конечно, он любыми способами пытается освободиться.

- И что с этим можно сделать?

- В первую очередь покончить с видео. Принесите его мне, и я попытаюсь вызволить дух Мелиссы, дать ему покой. А потом нужно будет передать видео в полицию, чтобы убийц моей сестры нашли и наказали.

- Полиция? А вы уверены, что это необходимо?

- Я сделаю это сама, и ваше имя нигде не всплывет, если вас это беспокоит. Вы же хотите помочь моей сестре? Это ведь и было целью вашего визита? Разве нет?

- Ну да.

- Значит, ваша задача предельно проста – просто принести мне видео.

Джимми съедали сомнения. С одной стороны, Сюзи удалось его убедить, с другой – очень не хотелось, чтобы делом занялась полиция. Даже если женщина и не расскажет о Джимми, была вероятность, что в ходе расследования органы правопорядка все же выйдут на него.

Но, прежде чем Сюзи успела сказать что-то еще, ее зрачки закатились, и она рухнула на пол. На какие-то мгновения Джимми даже подумал, что это часть ее представления. Однако женщина лежала без движения, и было очевидно, что ей действительно стало плохо. "Как бы не сердечный приступ или что-то в этом роде", - пронеслось в голове Джимми.

- Э-э-э, послушайте, что с вами, можете ответить? - Обратился парень к Сюзи. Однако женщина не отвечала, и он подошел, склонился и прижал пальцы к артерии. Пульс не прощупывался. Джимми поднес ухо ко рту Сюзи, чтобы понять, дышит ли она, и в этот момент тело женщины пронзила судорога.

Джимми резко вскочил на ноги, сердце от неожиданности чуть не выпрыгнуло наружу. Может, у нее эпилепсия? Припадок? Что же делать? Попытаться прижать язык, чтобы она не задохнулась? Еще будучи школьником, Джимми видел, как медсестра во время приступа засунула в рот другому мальчику деревянную ложку, чтобы тот не заглотил язык. Есть ли у нее на кухне такая?

Сюзи закашлялась, ее грудная клетка наполнилась воздухом, затем с шумом разрядилась, и женщина резко подняла верхнюю часть тела, перейдя в сидячее положение. Вот только... это была не совсем Сюзи...

- Наконец-то исчезла, сраная лицемерная сука, - мимика и речь словно принадлежали совершенно другому человеку. – Всегда такой была: ни капельки чувства юмора, зато чувство собственной значимости зашкаливало.

- Сюзи... Что случилось? Как вы себя чувствуете? Все в норме?

- Нет. И я не Сюзи.

- Я не... что вы имеете в виду?

- Да ладно тебе, любовничек, неужто меня не узнаешь? Хотя в этом наряде... По своей воле никогда б на себя не напялила. Но выбирать не пришлось.

Что-то в тембре голоса, несомненно, было от Сюзи, но что-то...

- Погоди-ка... Мелисса?! – изумился Джимми.

- А, так все же помнишь меня еще. А то я уже начала думать, что ты меня совсем забыл. – Женщина кокетливо подбила ладонями лежавшую рядом мягкую подушку. – Что ты встал, как истукан? Иди же ко мне.

Ошарашенный Джимми сел на подушку. Женщина положила руку на его колено и грациозно придвинулась. Ароматы терпкого чая изо рта и масла от волос смешивались с запахом пота от тела. Джимми машинально отодвинулся, что заставило женщину нахмуриться.

- А, ясно, - продолжила она. – Тебе не нравится, когда я в теле Сюзи, а я-то думала, что тебе важна не внешняя оболочка, а то, что под ней. Хотя... - женщина подняла руку и понюхала подмышку, - я понимаю твою реакцию. Полагаю, что стоит принять душ и накраситься.

- Мелисса... но как... каким-образом это возможно?

- Мне быть здесь? Я просто хотела с тобой повидаться. А это был самый простой и быстрый способ. Бедняжка Сюзи такая доступная. Для таких дел.

- Она сказала, что ты заперта внутри видео.

- Ну отчасти. Но все не совсем так, как сестренка себе представляет. – Внезапно страх исказил лицо женщины. Она вновь подвинулась к Джимми. – Ты ведь придешь за мной? Поможешь? Ты ведь обещал!

Женщина отвернулась и поднесла ладонь ко рту.

- Знаю, у меня нет права этого просить, ты мне ничего не должен... Но ты – все, что у меня есть. Моя единственная надежда.

Услышанные слова полоснули по сердцу Джимми, как бритва.

- Конечно, я приду, - заверил он. – Ты хочешь, чтобы я принес видео Сюзи?

- Нет! – Воскликнула женщина. – Ни в коем случае! Она все испортит. Сюзи ни за что нельзя давать влезть в это. Ты же обещал! Обещал быть моим Думузи! Уже забыл?

- Конечно же, помню.

- Тогда сделай это. Приди за мной. Забери, вытащи меня из ада.

- Ада?

- Ты обещал, - говорил голос Мелиссы губами Сюзи. – Ты мне нужен. Приди за мной. Ты дал слово. Так сдержи его.

Столь знакомое чувство вины вновь охватило Джимми, он нервно потер пальцами виски́.

- Что я должен сделать?

- Найти мистера Исимуда.

- Как?

- Покажи видео Портному из "Настоящих Тканей".

- Кому?

- Наведи справки, поспрашивай людей. Его найти сложно, но не невозможно. И просто покажи ему видео. Остальное сложится само собой.

- Я не совсем... вернее, совсем не понимаю... можешь объяснить поконкретнее?

- Не тяни. У нас мало времени. Сюзи сопротивляется. Совсем скоро я уже не смогу ее удерживать. Она намного сильнее, чем кажется со стороны. Уходи! Быстрее, пока она меня не переборола.

Тело женщины рухнуло на пол и начало метаться, словно ее обладательница была под властью страшнейшего кошмарного сна. Джимми поднялся на ноги и подошел к входной двери.

Монитор перешел в спящий режим. Сэм осторожно поднялся с дивана, стараясь минимизировать движения. Любое движение, казалось, отдавалось обжигающей болью в стертом члене, на который даже смотреть было противно, не говоря уже о том, чтобы к нему прикоснуться.

Парень задумался над дилеммой: пересмотреть видео или перекусить остатками пиццы под пиво. Уже часов восемь прошло с того момента, когда он что-то ел или пил. Сэм окинул взором комнату, скользнув взглядом по облупившимся половицам, ветхой мебели, окнам без занавесок. Пиццы не осталось. Открытая коробка была пуста. Как и смятые жестяные пивные банки под ногами.

Желудок жалобно заурчал. Сэм был голоден, а еда закончилась. Можно было купить еще пиццы, но курьеров в здание впускать запрещалось правилами, так что пришлось бы спуститься на первый этаж, в бар, а значит, вполне вероятно, поговорить с кем-то из посетителей; даже просто появляться в общественном месте не хотелось. Для этого нужно надеть штаны. Но уверенности, что его израненный половой орган это допустит, не было.

По всей видимости, лучше посмотреть видео еще раз. Он снял комнату на втором этаже паба в Меловой ферме[24]. Довольно удобно. Никакие непрошенные гости не зайдут. Только он и видео.

Сэм уже потерял счет количеству его просмотров. Он ничем больше не занимался с того момента, как Мелисса... как она... нет, думать об этом совершенно не хотелось. Это было просто чудовищно... Мозг отказывался принять это, но картины случившегося преследовали его. Лишь одно могло хоть как-то отвлечь – работа. Стоило лишь на мгновение оторваться, и мысли постоянно возвращались к тем событиям.

Рациональное боролось с иррациональным. Это случилось, Сэм все видел своими глазами, чувствовал телом, но... такого ведь не могло быть. Нереально! Как Мелисса могла вытворить подобное? Зачем ей понадобился Сэм? Кара за то, чем он занимался? За то, что собирался использовать Мелиссу и украденное видео? Но никто и ни за какие грехи не может заслужить такое наказание!

Сколько бы раз Сэм ни говорил "нет", ни просил прекратить, Мелисса не останавливалась. Парень уже не помнил, когда наступил тот момент, когда он уже потерял голос, но продолжал беззвучно умолять девушку закончить тот кошмар.

Раны продолжали открываться на ее теле. Синхронно с тем, как это происходило с истязаемой жертвой на экране ноутбука, ровно в тех же самых местах. В которые Мелисса незамедлительно вводила член Сэма, который снова погружался в субстанцию из крови, жира, мяса. Девушка сжимала мышцы, прессуя измученный о́рган Сэма, который проходил через вскрытые сухожилия, стенки желудка, кишки. Мелисса не намеревалась выпустить его пока не закончит свою дикую игру.

Сэм не хотел кончать, сама мысль, что можно это сделать от такого, была дикой, кощунственной. Но тело не слушалось, натиск Мелиссы побеждал. Стоило только подумать, что удалось ослабить возбуждение, как накрывала новая волна. Еще сильнее прежней.

Сэма ненавидел себя, свою слабость, что не смог побороть животное возбуждение. Инстинкты оказались сильнее. Видеть изувеченное тело Мелиссы больше не было сил. Сэм закрыл глаза. Но мучительница не думала останавливаться. Она в унисон повторяла каждый стон, каждый крик, что раздавался из динамика ноутбука. Дуэт сирен, поющий симфонию страданий и боли.

Наконец Мелисса обмякла и рухнула на пол с отвратительным хрустом. Судя по звукам из лэптопа, садисты перешли к третьей жертве, мужчине. Сэм не мог открыть глаза. Было невыносимо сделать это и увидеть истерзанное тело Мелиссы.

Он лежал и просто слушал, как то, что раньше было такой обворожительной девушкой, ползет по полу к входной двери. Сэм не хотел видеть, во что превратилась Мелисса, в какое месиво совсем недавно входил его эрегированный пенис. Но воображение под чавкающие звуки передвигающихся останков девушки предательски рисовало ужасные картины. Возможно, даже худшие, чем было в реальности.

Внезапно звуки из ноутбука стихли. Сэм подождал несколько минут и, наконец, открыл глаза. К двери вела мерзкая полоса крови и сгустков плоти, которая... исчезала на глазах...

Сэм надел джинсы, схватил куртку, захлопнул ноутбук и взял его в руку. В этот момент возникло страстное желание уничтожить видео, бросить лэптоп на пол, разбить на мелкие кусочки, которые после беспощадно растоптать. Но какая-то невидимая сила парализовала его. Сэм был в смятении.

Он прошел по постепенно испаряющемуся следу Мелиссы по коридору, стал спускаться вниз по ступенькам. С каждым шагом жуткий след Мелиссы терял свою отчетливость и испарялся на глазах и, когда Сэм подошел к двери, вовсе пропал. Сэм помнил, что произошло в подвале с Ашканом и его людьми. Было понятно, что о следах пребывания здесь Мелиссы можно не беспокоиться...

Домой Сэм попал поздно ночью и первое, что сделал – залез под душ.

Кошмар повторялся. Как и по возвращении из подвала Ашкана, он стоял под струей горячей воды, словно надеясь, что это поможет смыть ужасные воспоминания предыдущих часов. Но, как и тогда, безуспешно. Вода и мыло не могли стереть следы, которые оставила на нем Мелисса. Он как будто еще ощущал прикосновения ее израненного тела к себе. Ее дыхание. Грудь, прижатую к щеке. Кровь, стекающую по промежности. А стоило зажмуриться, перед мысленным взором всплывал образ его члена, входящего в ее распоротую шею.

Когда Сэм выключил душ, его кожа была ярко-красной и зудела. Перед глазами мелькали картинки того, что случилось в студии. Такие отчетливые, словно все вновь повторялось вновь. Но это не единственное, что не давало покоя. Он сгорал от переполнявшей его энергии, возбуждения. То, что он так старательно пытался сдержать с Мелиссой, сейчас беспощадно разрывало изнутри.

Вспомнился воскресный день с Амандой. Первой девушкой, с которой у него были серьезные отношения. Она училась в школе, родственной его интернату. Сэм и Аманда встретились на одном из тех убогих совместных мероприятий, которые устраивались для учащихся их заведений. И сразу поладили.

Аманда жила неподалеку, училась в первую смену, а во второй половине дня уходила домой. Сэму же разрешалось покидать интернат на одни выходные каждые три недели. И вместо того чтобы отрываться с такими же, как он, детишками, родителям которых было недосуг забрать их, Сэм навещал Аманду.

Ему разрешалось оставаться в пристройке, где до инфаркта жила бабушка девочки. Дети, словно мышки, осторожно прошмыгивали в комнаты друг друга. Но пусть родители Аманды были очень осторожными в том, что касалось их дочери, Сэм ощущал себя в их доме желанным гостем.

Он вспомнил, как лежал на лоскутном одеяле, сшитом бабушкой Аманды, трусы были спущены до щиколоток, а девушка, склонившись над ним, орально ублажала его. И это получалось у нее очень прилично с учетом того, что оба подростка до встречи друг друга были девственниками и только постигали искусство любви.

Аманда, не выпуская член Сэма изо рта, подняла на него свои глаза и поймала взгляд парня. Девушка проворковала: "Угу", что означало приглашение не вынимать и в первый раз познать полноценную оральную кульминацию. Сэм был так близко, что даже не мог в должной мере оценить величие момента, и... в этот миг из коридора в пристройке донеслись шаги мамы Аманды. Девушка вскочила, Сэм спешно нацепил штаны на трясущиеся ноги, не подтягивая боксеры, которые неуклюже свернулись. Мама Аманды приоткрыла дверь и просунула голову, чтобы сообщить, что обед готов и пора идти кушать.

Сэм обратил внимание на незастёгнутую ширинку, только когда садился за стол. К сожалению, он не один это заметил, поскольку папа Аманды сразу после трапезы пригласил его посмотреть регби по каналу SkySport, оставив жену и дочь убирать и мыть посуду. Весь вечер родители девочки не оставляли ребят наедине ни на секунду вплоть до момента, когда Сэму нужно было возвращаться в интернат.

По возвращении администратор уведомил парня, что ему придется делить комнату с новым учеником из Норвегии. До тех пор, пока тому не подыщут другое место. В ту ночь Сэму пришлось засыпать под непрекращающийся бубнеж юного скандинава о его лыжных трофеях.

Но мысленно Сэм был далеко. С Амандой. Член ни в какую не хотел расслабляться. Перед глазами было личико Аманды, предлагающее ему не выходить и кончить внутрь. Ни о чем другом думать он не мог. Ее глаза, это соблазнительнейшее "угу", нереальное возбуждение, казалось, разрывавшее изнутри. Это была невероятная по своей жесткости пытка для юного паренька. Никогда в своей жизни, ни до ни после этого момента, Сэм так отчаянно никого не хотел. Думал он раньше.

До последнего вечера с Мелиссой. Теперь казалось, что тот прежний опыт вожделения был незначительным. Каждый нерв, каждая мышца, каждая клетка его организма, казалось, отчаянно вопила о желании кончить. Невероятное желание изнутри распарывало его когтями и клыками, словно сидящий внутри зверь. А ведь он умудрился сдержаться. Но возбуждение так и не отступило, все еще распирало его, сводило с ума.

Еще два часа Сэм вел неравную борьбу со своим организмом. Разум преследовали яркие образы, тело отчаянно нуждалось в высвобождении. Было жизненно необходимо что-то сделать – жгучее мучительное перевозбуждение лишь усиливалось.

Сэм посмотрел на лэптоп. Был только один способ. Парень откинул крышку лэптопа, включил видео на воспроизведение и дотронулся до члена. Приберегая себя до появления Мелиссы, просмотрел первое убийство, лишь слегка поглаживая ствол. Теперь Сэм знал, что Мелисса и жертва на видео – одна и та же девушка. Произошедшее совсем недавно не оставляло никаких сомнений.

И вот она на экране. Член Сэма так затвердел, что парень подумал, что выстрелит прямо в этот момент. Но он не мог этого допустить. Слишком долго он терпел. Слишком много скопилось внутри, нужно было очиститься сполна.

Первый оргазм был настолько мощным, что от крика Сэма у него свело челюсть. Это случилось как раз в тот момент, когда с Мелиссой покончили. После чего пришли слезы. Рыдания. Волна презрения к себе резко накрыла парня. На экране размывались последние кадры расправы. Как же Сэм был сам себе противен... но все же...

Сэм, держа член в одной руке, пальцами другой перевел курсор на начало видео. Первый оргазм, каким бы мощным он ни был, казалось, совершенно не прочистил парня. Ощущение переполненности в промежности, во всем теле словно лишь возросло, распирая еще сильнее. Тело не могло удерживать это чудовищное давление.

Второй раз. Все то же самое. Никакого облегчения. Все только хуже. Интенсивнее. Как будто что-то поразило его изнутри, неспособное насытиться, а лишь усиливая напряжение.

Сэм повторял это снова и снова, пока не рухнул на пол и, обессиленный, уснул. По пробуждении ничего не прошло. Никакие угрызения совести, моральные терзания не прошли. Один оргазм за другим. Но без намека на облегчение. С каждым разом пульсирующий ком возбуждения лишь увеличивал свои объемы.

К окончанию второго дня Сэм наконец смог подумать о том, что так продолжаться не может. И если он будет продолжать игнорировать мобильник, почту и звонки в квартирную дверь, рано или поздно сюда вломятся и застукают за позорным занятием.

Сэм вошел в сеть, наскоро забронировал комнату в аренду, сгреб в охапку первые попавшиеся под руку вещи, сумки и лэптоп с видео. Да, и еще одно дело. Важное дело. Нужно уничтожить все резервные копии материала. Это видео Сэма. И только его одного. И Сэм не хотел его ни с кем делить.

Вот в этой самой наспех арендованной комнате над пабом Сэм и пребывал. И пусть он потерял счет количеству просмотров, каждый раз обнаруживал в видео новые детали. Что-то постоянно менялось. Именно поэтому раньше и не получалось нормально смонтировать.

Все происходило постепенно. Между непосредственно сменяющими друг друга просмотрами различия были не столь велики, однако после некоторого количества раз картина была уже существенно другой. Размытые фигуры с каждым просмотром пытали людей, привязанных к столам, с нарастающей изобретательностью и извращенностью.

Затем и сами жертвы стали меняться. Двух мужчин, которые были с Мелиссой в первоначальной редакции, заменила пара помощников Ашкана. Единственная неизменная вещь – присутствие Мелиссы. И то, с какой стойкостью она переносила все те жуткие вещи, что с ней творили размытые фигуры.

В голове Сэма укоренилась мысль, что видео живет своей собственной жизнью, полной крови, страданий и кошмара, как бы это абсурдно это ни звучало. Ролик знал, что Сэм его смотрит, и все более усиливал градус жестокости, словно проверяя пределы терпения парня, сколько еще он может выдержать, чтобы в какой-то момент стереть границы с реальностью и уничтожить его.

Это, по всей видимости, и случилось с Ашканом и его людьми, чьи тела видео затянуло внутрь и теперь перемалывало в ужасных бесконечных истязаниях. Бандиты в подвале оказались слабее Сэма. Они не выдержали испытания, испугались, ролик победил их и засосал в себя. Какими бы жесткими эти ребята ни являлись, у них не было подготовки Сэма, которого увлечение хоррорами сделало менее чувствительным к тому, что может происходить на экране.

Одновременно с этим было и еще что-то. Каким-то образом Сэм осознавал, что его поддерживает именно тот самый фантомный внутренний оргазм, которым заразила его Мелисса, переполнявший его и одновременно наделявший силами. Эта внутренняя энергия питала Сэма и заставляла постоянно смотреть видео и доводить себя до кульминации, при этом так и не высвобождая лишь все больше накапливающуюся силу.

Но понимал Сэм и другое. Не имело ровным счетом никакого значения, как сильна его закалка и терпимость к жестокости и насилию на экране. Видео найдет брешь и в его защите и ударит в нее. Это лишь вопрос времени. Но продолжал смотреть.

Тот самый фантомный внутренний оргазм, которым заразила Мелисса, переполнял, накапливался. Эта внутренняя энергия питала Сэма и не позволяла оторваться от монитора и прекратить доводить себя до кульминации, при этом так и не высвобождая лишь все больше накапливающееся напряжение.

Какая-то частичка разума все еще предупреждала, кричала, умоляла прекратить, спасти себя. Но Сэм ее почти не слышал. Этот засевший внутри монстр, вожделение, проникшее во все поры, отравившее тело и душу, пульсирующее чудовищными толчками, должен был выйти.

Головка и кожа на ней были истерты, покрыты трещинами. Сэм выдавил на ладонь крем Nivea из тюбика, лежащего на диване, и, вновь устремив взор на экран, продолжил.

Сэм сейчас уже не удивлялся изменениям, которые происходили с каждым новым просмотром, просто отмечал, что и на каком этапе стало другим. Быть может, такой рациональный анализ поможет совладать с видео и не увлечь себя в него. Иногда казалось, что ничего нового нет, в другой же раз происходило такое, что Сэм перематывал и пересматривал то, чего раньше не видел.

Но, как и прежде, член парня каменел при виде Мелиссы. Ее все так же долго и неимоверно жестоко истязали, а Сэма это все так же невероятно заводило. Каким бы израненным ни был его член.

Но вот уже несколько просмотров ничего не менялось. Те же пытки, освежевание, расчленение. Глаз Сэма не замечал перемен. Пока вдруг перед его взором не вспыхнул крупный план. Которого раньше на видео точно не было.

Лицо Мелиссы. Глаза смотрят прямо на него. Да так, что не было никаких сомнений – девушка знает, что Сэм смотрит на нее. Камера приблизилась. Мелисса что-то шепчет, но звук неразборчив, невозможно понять, что она говорит. Сэм сконцентрировался, весь обратился в слух. Опять два слова:

- Прости меня.

Это было неожиданно. И это было чересчур.

Мелисса, которую жесточайше истязают, просит его прощения... И только тогда Сэм начал понимать. Что эта девушка с ним сделала. Что забрала у него и во что превратила. Но ужаснее было осознать, что то, что происходит с Сэмом, значительно хуже всех страданий Мелиссы. Это отвратительно. Так не может продолжаться. Как она могла?!

Большой сгусток крема упал на пол с пальца, который Сэм устремил к лэптопу, чтобы выключить его. Машинальное движение. Рука еще только дернулась, но стало ясно, что он проиграл. Фатальная ошибка...

Монитор ноутбука стал выгибаться наружу. Комнату залил свет такой яркости, что Сэму пришлось зажмурить глаза. Изображение вместе с экраном стали расти, заполнять собой помещение, края картинки стирались, сливались с комнатой, перетекали в нее.

Сэма охватило ужасное ощущение, что барьеры между видео и реальностью сливаются, как два притока реки.

Боковым зрением Сэм увидел размытые фигуры, которые теперь стали человеческого роста и просачивались из краев гигантского экрана в его комнату. Не те, которых он видел на видео, другие три силуэта, которые, казалось, стояли за пределами досягаемости камеры и просто ждали своей очереди. Яркий свет, идущий от размытых фигур, слепил и не позволял рассмотреть их детально, но они подходили, окружали его и, наконец, с внезапной быстротой напали.

Сэм завизжал, когда одно из существ схватило его за член и начало мастурбировать. Боль в израненной коже вспыхнула, словно электрические разряды. Вторая фигура вскинула футболку Сэма, ухватила пальцами его соски́, сжала их и с ожесточением дернула. Парень издал второй вопль.

Нужно срочно отбиться и рвануть к двери, прочь из этой комнаты... Но Сэм был словно парализован. Лишен последних сил.

Третье существо сняло с Сэма штаны, раздвинуло ягодицы и, просунув в задний проход сначала один, а затем два пальца, продвинулось дальше по кишке. С уколом боли, почти возбуждающей, пальцы нащупали и принялись массировать предстательную железу

Боль от действий существ стремительно усиливалась, они были экспертами в области ее причинения, словно знали абсолютно все важные нервные окончания, известные профессору анатомии. Вместе с тем боль сочеталась с неожиданно столь приятно волнующими ощущениями, каких Сэм не испытывал никогда.

Более того, в движениях существ не чувствовалась резкость, злоба. От них веяло даже некой печалью, обреченностью, состраданием и больше походило не на жестокую пытку палача, а на операцию хирургов, вынужденных в силу обстоятельств проводить ее без анестезии.

Но агония Сэма нарастала. Руки существ давили на его раны, входили внутрь, и в какой-то момент словно молния боли прошла через все тело парня, обжигая все внутренности, и, похоже, дала толчок тому никак не выходившему наружу комку нарастающего возбуждения, что поселила в нем Мелисса. Оргазм по своей мощи был похож на прорыв дамбы, совершившийся со скоростью света. Яички вошли в промежность. Сэм почувствовал, как их уносит внутрь тела водоворот разрывающихся сосудов, вен.

Сила оргазма была словно черной дырой внутри, втягивающей и перемалывающей каждый о́рган. Сэм почувствовал, как дернулся и лопнул мочевой пузырь, а затем нижняя часть толстого кишечника. Затем волна пошла́ в обратном направлении.

Сэм с ужасом смотрел на внезапно появившуюся гигантскую выпуклость у основания члена, которая прошла вдоль по стволу, головка раздулась и разорвалась, оросив комнату красным фонтаном.

Истекающий кровью Сэм орал, переполняемый болью, ужасом и... наслаждением. Он почувствовал, как сжались стенки желудка, когда из него вырвались кишки. Внутренности падали под ноги со смесью невероятной боли и блаженства. Экран перед Сэмом разросся и ослепил его. Он помнил, что рассказывали, что душа после смерти идет в тоннель. На свет. Но в его случае это был не свет в конце тоннеля. А наоборот. Это было только начало. Свет перед смертью. Чтобы получше ее разглядеть. Во всех деталях. Сэм отдавал себе отчет, куда направляется и что его ждет впереди. Он несколько дней смотрел на это со стороны. Теперь же настала его очередь.

Сила разрушительного оргазма теперь сдавила грудь и раскрошила ребра. Сейчас Сэм уже не чувствовал свое тело. Только тот бушующий, не проходящий выплеск накопившейся энергии. Который нес его на свет. Внутрь видео. И это была лишь прелюдия. Настоящие пытки и мучения лишь ждали впереди.

- Как я и говорил, - бросил бармен через плечо, - мы не видели его уже несколько дней. Хозяин думает, что этот крендель просто решил зажать бабки за жилье и втихаря свалить.

Это был грузный человек, который устало пыхтел, поднимаясь по лестнице. Несмотря на то, что ему было только под тридцать, бармен уже почти облысел и пытался компенсировать отсутствие растительности на верхней части головы внушительными бакенбардами.

- Хозяин вечером будет здесь. Комнату нужно прибрать. Так что, если что забрать хотите, лучшего времени не найдешь. Но заранее предупреждаю: запашок оттуда тот еще.

- Без проблем. Мне там только одна вещь нужна.

Бармен кашлянул и, смотря на пол в безмолвном ожидании, почесал шею.

- О, простите, - Джимми вынул из кармана две двадцатки и одну десятку и протянул своему собеседнику.

- Благодарю. – Бармен взял деньги и достал ключ, открыл дверь и медленно пошел вниз по ступенькам.

В тот же миг едкий смрад ударил в ноздри Джимми. Застоялый запах немытого тела. Но через него пробивался какой-то еще. Знакомый. Сладкие нотки с металлическим оттенком.

Джимми пришлось потрудиться, чтобы найти это место. После безуспешных попыток связаться по телефону он пришел в квартиру друга, открыл ее запасным ключом, однако нужного ноутбука там не оказалось. Много другой электроники, включая два других лэптопа и iMac, но они в работе с видео не были задействованы.

Было очень не похоже, что Сэм планировал свое исчезновение: бо́льшая часть одежды висела в шкафу, в холодильнике полно еды, а коллекция хорроров и сопутствующей литературы на месте. Так что Джимми не на шутку забеспокоился за друга. Он включил iMac, с нескольких попыток угадал пароль и вошел в почтовый ящик Сэма. Во входящей папке обнаружилось письмо от хозяина апартаментов, сдаваемых в аренду. Совсем близко. Чуть выше в Меловой ферме.

Джимми понятия не имел, что двигало другом, зачем тому нужно было снимать еще одну комнату, быть может, он попал в переплет и вынужден был срочно залечь на дно. Вероятно, люди Ашкана все же вышли на него. В таком случае Джимми, скорее всего, был следующим в очереди.

А возможно, это тот Исимуд, про которого рассказывала Сюзи. Если этот загадочный человек искал с ними встречи, значит, задача облегчалась и не нужно было ломать голову, про какого портного говорила Мелисса. Как бы то ни было, главным сейчас было найти Сэма и видео.

Джимми осмотрел комнату на втором этаже над баром. Старый диван, несколько шатких стульев. Несколько вещей Сэма валялись на полу среди картонок от пиццы и пустых пивных банок. Вот это было очень странно. Друг, крайне трепетно относился к своему гардеробу, который всегда поддерживал в идеальной чистоте.

Джимми приблизился к дивану, и его сердцебиение участилось. На деревянном стуле за ним лежал ноутбук. Парень обогнул диван и, подойдя к лэптопу, включил его. Заряд был почти на нуле, но его все же хватило, чтобы загрузить ноутбук. Видео, с которым работал Сэм. Возможно, единственный экземпляр. Кто знает, сделал ли он копии. Джимми победоносно вскинул вверх кулак и только после этого увидел лужицу крови и частички плоти под табуретом.

Он внезапно осознал, кому принадлежат эти ошметки. Ноги подогнулись. Джимми упал на колени и уперся руками в диван. Содержимое желудка вывернуло наружу.

Когда рвотные позывы прекратились, Джимми передвинулся в сидячее положение и вытер рот. Вновь посмотрел на кровавую лужу. Она... стала меньше, чем какие-то минуты назад! И продолжала как будто испаряться. Точно так же, как это было в подвале с тем, что осталось от Ашкана и его головорезов. К моменту прихода домовладельца и следа от Сэма не останется. Разве что малюсенькое пятнышко крови. Чего не скажешь о блевотине Джимми. Которая сама собой не исчезнет.

Что бы ни произошло с Ашканом и членами его банды, то же настигло и Сэма. И это каким-то образом было связано с просмотром видео пыток и убийства Мелиссы. Но никаких разумных версий в голову Джимми не приходило. Равно как и на предмет того, зачем было арендовать такую конуру, чтобы работать над видео, при том что у них для этого была в распоряжении целая студия, за которую парни платили. Да и в квартире Сэма было все необходимое оборудование... Версия с преследованием бандой Ашкана, похоже, была ошибочной.

Быть может, вдохновение оставило, нужны были новые впечатления, смена обстановки. Нет, бредовая мысль. Полная ерунда. Хотя ничего из того, что происходило в жизни с момента, когда его заставили смотреть видео в подвале, не поддавалось никакому разумному объяснению.

Сэм оставался единственным другом. Человеком, которому можно было открыться, довериться, кто всегда бы выслушал и понял. И вот теперь и он ушел. Перемолотый, изжеванный, перетертый в фарш какой-то непонятной зловещей машиной смерти, с которой они столкнулись.

Джимми лег на диван и посмотрел на потолок. Невероятная скорбь от потери Сэма сковала грудную клетку. Он едва дышал. Джимми был виноват в смерти друга, он втянул Сэма в эту историю. Если бы не его маниакальное желание сделать фильм на основе этого проклятого видео, друг был бы сейчас жив. А ведь Сэм не хотел продолжать работу над этим. Но Джимми настоял. Уговорил. Несмотря на все протесты друга, разумные доводы против этой навязчивой, ставшей фатальной идеи Джимми. Пока он гонялся за Мелиссой, выслушивал истории про дух, запертый в видео, его друг погибал. А Джимми не было рядом, чтобы прийти на помощь.

Теперь Джимми был во власти другого старого-старого друга – раскаяния. Состояние было приблизительно такое, как когда погибла Дженни. Джимми зажмурился и попытался найти, зацепиться хоть за сколько-нибудь светлую мысль в надвигавшейся тьме самоуничижения.

Срочно был нужен спасательный круг, без которого он утонет. Маленький плотик в бушующем океане, за который можно ухватиться и остаться на плаву. Что почти случилось в прошлый раз. Сначала Дженни, теперь Сэм. И опять по его вине. Хотя... разве можно сравнивать то, что случилось с Дженни и с Сэмом? Вообще совершенно другая история! Да, он подвел Дженни, облажался по полной. А Сэм? Сам далеко не святоша. И видео это его только в подвале заставляли смотреть. Потом уже все делал по собственной воле. Так что, если подумать, тот сам во всем виноват.

А Дженни... Он обещал Дженни прийти за ней, забрать и не сделал этого, быть может, если сдержать слово, данное Мелиссе, это его шанс на искупление? Шанс переписать историю своей жизни. Прийти за бедной девушкой, как обещал, и спасти.

Это внезапное озарение спасло Джимми, словно невидимая сила подняла его со дна океана на его поверхность. Парень очень хорошо знал, до чего его могут довести нахлынувшие совсем недавно темные мысли, но сейчас все прояснилось. Он победил своих демонов – даже без помощи кокаина. Хотя, быть может, это была лишь отсрочка.

Надо не раскисать, сохранять боевой настрой, не терять концентрацию и давать мгновенный отпор тем черным голосам внутри него. Джимми поднялся на ноги, взял рубашку Сэма и кинул ее на лужу своей рвоты. Затем, прихватив лэптоп, покинул комнату. Даже не обернувшись, чтобы в последний раз посмотреть на то, во что превратился его друг.

Внизу бармен обслуживал нескольких посетителей, и Джимми с ноутбуком под мышкой, к своему счастью, прошмыгнул мимо незамеченным.

Джимми вошел в квартиру Сэма, проследовал в гостиную и положил лэптоп на кофейный столик. Друг был неразлучен со своим боевым товарищем, ноутбуком, и один вид компьютера в отсутствие хозяина, казалось, только подчеркивал, что с Сэмом покончено. Больше его никто не увидит. Как и Дженни.

Джимми смотрел на лэптоп со страхом, как будто тот был заминирован. Пусть отчасти определенная правда в этом и была. Ведь в нем последняя копия видео. Которое каким-то образом стало причиной смерти Сэма. Было боязно не просто включать ноутбук, а даже откинуть крышку экрана.

Бесспорно, что от видео исходила реальная опасность, как бы это дико ни звучало. Но все, кто его смотрел, погибли: Ашкан, его люди, Сэм. Все, кроме Джимми. И вполне вероятно, что это лишь вопрос времени, когда он присоединится к этому смертному списку.

Безусловно, пока этого не случилось, уничтожение видео представлялось самой разумной идеей. Однако это шло вразрез с планами Джимми.

И теперь они уже не были связаны с использованием документальных кадров в фильме. Слишком много людей знает о его существовании, чтобы так рисковать. Как минимум Сюзи, люди, предоставившие его Ашкану, Исимуд. Сейчас Джимми был одержим идеей искупления. Сдержать слово. Спасти Мелиссу. И, если верить Сюзи, видео может помочь в этом.

Проект эволюционировал. Причудливым образом его идея фильма перетекала в реальную жизнь. Детектив Харлоу разыскивает исчезнувшую девушку в осовремененной легенде о Думузи и Инанне. Точно так же, как Джимми не оставляет надежды найти Мелиссу.

Из этой ужасной истории с видео в подвале должен быть какой-то выход. Не может все заканчиваться плохо. Ее просто нужно исправить. Мелисса нуждается в нем. В его помощи. И в кадрах наверняка была разгадка. Которую не распознали те, кто раньше их смотрел, за что и поплатились. Джимми же должен был решить этот ребус. Подобрать нужный ключик.

Сэм бы наверняка понял и поддержал. Друг ведь не переставал смотреть видео, даже когда Джимми отправился на поиски Мелиссы, тот как одержимый работал. И не остановился бы, останься в живых.

И нельзя было допустить, чтобы смерть Сэма оказалась напрасной. Лучший способ увековечить память о друге – закончить их проект. Пусть он сейчас и приобрел совершенно иное значение. Смысл был не в просмотрах ролика и использования кадров из него в фильме, а в том, чтобы спасти того, кто был на них запечатлен.

Да, у Джимми по сей момент не было полного понимания того, что происходит. Мелисса каким-то образом оказалась заперта в видео. В котором ее бесконечное количество раз зверски убивали, а несчастная девушка была обречена вновь и вновь терпеть смертельные муки. И на какие-то короткие временные промежутки Мелиссе удавалось вырваться в реальный мир, что было уже сложнее понять.

Быть может, каким-то образом девушка чувствовала, что Джимми смотрит на нее. У них двоих была какая-то связь, позволявшая Мелиссе выходить с ним на контакт и просить о помощи.

Она с самого начала понимала, что, поведай эту историю неподготовленному Джимми, тот бы ни за что ей не поверил. Поэтому Мелисса подыграла, согласилась на роль, постепенно готовила Джимми, чтобы тот мог сам увидеть, что происходит, и спасти ее. И теперь было понятно, что нужно искать этого таинственного мистера Исимуда. Из той скудной информации, что была у Джимми, было очевидно, что этот человек не из тех, кто любит публичность, кого так просто найти. Второй, который всплыл в обрывочном разговоре – некий Портной из "Настоящих Тканей". Скорее всего, отыскать его не проще, чем первого персонажа. Для этого нужны определённые ресурсы. Которых у Джимми не было. Но которые вполне могли оказаться у Сэма.

Джимми встал с дивана и направился в спальню друга. К лэптопу, на котором хранилась личная информация. Он включил ноутбук и, когда тот загрузился, с удовлетворением обнаружил, что в интернет-браузере была активирована настройка сохранения паролей. Так что Джимми без проблем попал в личный кабинет банка и просмотрел персональные данные.

В ходе изучения счетов обнаружилось, что у Сэма было достаточно средств для финансирования проекта Джимми в его нынешнем виде. Хотя на каком-то этапе, вполне вероятно, придется продать квартиру Сэма, если расходы превысят прогнозируемые на данный момент. А с учетом ее расположения выручить за эту недвижимость можно вполне приличную сумму.

Переводя деньги со счета Сэма на свой, Джимми почувствовал укол совести, но убедил себя, что его друг наверняка бы продолжил финансировать их работу. Поскольку поиски Мелиссы в изменившихся обстоятельствах стали частью проекта, то и затраты на эту ее часть Сэм бы, несомненно, одобрил. Единственное, о чем можно было побеспокоиться, это если кто-то из близких друга узнает про его исчезновение и проверит состояние счетов. Но все же вероятность развития событий подобным образом была невелика. С родителями Сэм общался крайне редко, а все друзья у них были общие.

Да и вряд ли кто-то задумается о транзакциях, что их делал не Сэм, поскольку парни часто переводили друг другу деньги. А что касается исчезновения друга, то, во-первых, у Джимми было алиби, во-вторых, никаких следов Сэма не осталось.

Сэм столько сил вложил в их проект, что Джимми просто обязан был продолжать. Он сделает это и для Мелиссы, и для своего погибшего друга. Сейчас у него есть видео и деньги. И завтра от немного потратится, чтобы навести справки о человеке, которого Мелисса просила найти. О таинственном портном.

- Ты уверен, что не ошибся с выбором места встречи? – задал вопрос Джимми, глянув на часы.

- Да, - ответил Рик. Высокий, крепко сбитый парень с короткими рыжими волосами. Он потушил сигарету и убрал руки в карманы серой толстовки. – Постоянно опаздывает. Даже больше, чем драгдилеры.

Парни стояли в одном из темных закоулков Шордича. Рик окинул взглядом улицу и закурил очередную сигарету.

Джимми свел с Риком Альфи, который прогнозируемо вылил на него все запасы желчи и сарказма, когда услышал вопрос, знает ли тот опасных ребят, увлекающихся экстремальной черной магией. Вдоволь поиздевавшись над Джимми, Альфи посоветовал обратиться к Рику.

Джимми объяснил новому знакомому, что ему нужен человек, которого знают как Портного из "Настоящих Тканей".

- Полагаю тебе нужно поговорить с Винсом, - предположил Рик. – Слышал о нем?

- Нет, - отрицательно покачал головой Джимми.

- Его еще называют Ямайским Шаманом, но за глаза. Также еще Бароном. В честь Барона Субботы[25], духу которого служит.

- Служит чему?

- Ты вообще не теме, кого разыскиваешь? – Рик бросил на Джимми гневный взгляд.

- Да вообще-то не особо, честно говоря, - признался Джимми. – Это довольно новый для меня вопрос.

- Практикующие вуду называют себя Служителями лоа. Невидимых духов, которым поклоняются. Их несколько. У каждого последователя есть некий свой основной дух, которому он служит, Мет Тет, в их религии. Так вот, Мет Тет Винса – Барон Суббота, дух смерти. Если ты ему понравишься, лучше обращайся к нему "Винс".

- А как понять, что я ему понравился?

- Ты поймешь, если не понравишься. Это реально дико стремный чел. Не факт, что ты когда-либо с такими сталкивался. Он завалил более сотни людей по заказам разных банд из Ист-Энда. И это по самым скромным подсчетам. И ни одного тела не было найдено. Все до единого исчезли бесследно. Поэтому у него всегда много заказов.

- А в черной магии он шарит, значит? - Джимми поежился от мысли об исчезающих телах.

- Он специалист в Петро-Вуду.

- Звучит как название синт-поп группы из восьмидесятых.

- Вот пошутишь так при нем, и твое тело тоже не найдут.

- Сорян, не хотел тебя обидеть, так расскажи, что за тема это Петрол-Вуду?

- Петро[26]! Прекрати паясничать, я тебя уже предупреждал. В вуду есть разные направления, ответвления. У каждого свои обряды, ритуалы. Петро-Вуду – одна из самых жестоких форм вуду. Считается, что последователи служат и могут призывать к помощи самые влиятельные темные силы.

- Какие, например?

- Самых могущественных духов. Слушай, чувак, если ты такой полнейший лошара в этом вопросе, зачем тебе мог понадобиться Портной? Ты спускаешь такие бабки, чтобы встретиться с ним, и при этом вообще не в материале.

- Это личный вопрос, - Джимми вновь посмотрел на часы. – Я бы не хотел распространяться на этот счет. Да и тебе не все равно? Ты ведь свою долю получаешь. Какие проблемы?

- Может, ты и прав. – Расправившись с сигаретой, Рик тут же прикурил следующую. У ног нового знакомого уже скопилась внушительная горка окурков; несмотря на то, что Рик напускал на себя непринужденный вид, было очевидно, что он заметно нервничает перед встречей с Винсом. Джимми на мгновение задумался, не станет ли это проблемой, но если Рик лишь посредник с Ямайским Шаманом и именно этот Барон сведет его с Портным, то пусть себе нервничает, его дело.

- И на эту вуду-тему на Ямайке подсел? – Поддержал разговор Джимми.

- Нет, он не с Ямайки. – Рик удостоил собеседника очередным грозным взглядом.

- Так ты ж сам его ямайцем называл?

- Блин, ну ты реально вообще не догоняешь, во что влезаешь. Я ж говорил тебе, его так за глаза называют. Он с Гаити, там и в вуду втянулся. А гаитянин, ямаец... для тех ребят, по заданию которых он людей мочит, разницы никакой. Один хер не отличишь. Его мать была Мамбо, высокой жрицей вуду. У них это вышак. Типа королевской крови. Почет и поклонение. Вот из такой семейки чел.

Стоило Рику закончить этот краткий экскурс в происхождение Винса, темноту внезапно разрезал свет фар, и рядом с парнями у тротуара припарковалась обшарпанная синяя BWM. Возникшая совершенно из ниоткуда, ни Джимми, ни его новый знакомый даже отдаленно не слышали приближения машины. Рик, побледнев, бросил окурок на асфальт, притушил ботиком и пнул в сторону.

Тонированное стекло заднего пассажирского сиденья приспустилось, и Джимми увидел внутри машины черного парня с дредами до плеч. На нем была кожаная куртка, и даже через окно машины было видно, что он высок.

- Дошел до меня слух, что здесь одному снежку деньги жгут карманы. Про меня спрашивал, - раздался голос с заднего сиденья. Несмотря на простецкий кокни-говор, голос был глубок и удивительно музыкален.

- Привет, Винс, так точно, это Джимми, - представил его Рик. – Он искал встречи с тобой.

Винс, словно ничего не слыша, не сводил суровый взгляд с Рика, который закашлялся и уставился под ноги, как нашкодивший подросток.

После паузы загадочный гаитянин все же перевез взор на Джимми.

- Мне нужен Портной. Из "Настоящих Тканей", - перешел к делу парень. – Мне сказали, что вы можете помочь.

Винс цокнул языком и с красивым африканским акцентом произнес:

- Рекомендую пройтись по Сэвил Роу[27].

Окошко BMW начало подниматься наверх, Джимми дернул руку и надавил на стекло, не давая ему закрыться. Лицо Винса исказила возмущенная гримаса, Джимми на расстоянии ощутил, какая сила и энергетика исходят от этого человека, на секунду показалось, что он просунул руку в раскрытую пасть льва.

- Послушайте, это очень серьезно. У меня есть деньги. Я могу вам заплатить, - Джимми изо всех сил старался скрыть страх и отчаяние и придать голосу уверенность. – Если вы лично не знаете, где мне его найти, быть может, посоветуете, к кому можно обратиться.

Винс поднял кверху одну бровь, словно давая оценку мужеству парня.

- Я знаю Портного. Знаю, что нужно сделать, чтобы встретиться с ним. Но вот не знаю, готов ли ты на это.

- Да, да, это очень важно, и у меня есть деньги. Достаточно. Просто скажите, сколько, когда и что мне нужно еще сделать. Я все сделаю.

- Ну, это мы посмотрим, снежок, - грозно ухмыльнувшись, предупредил Винс. – Встретимся в четверг. Здесь же. В это же время. Принесешь пять тысяч. Налом. – Затем африканец акцентировано кивнул в сторону Рика. – И придешь один.

Раздался какой-то шипящий звук. Боль обожгла ладонь Джимми. Окно машины каким-то непостижимым образом словно раскалилось. Парень, взвизгнув, отдернул руку, в то время как стекло задней двери BMW поднималось под зловещий хохот Винса.

Синий бумер отъехал от бордюра и исчез в темноте. Джимми прижал пульсирующую болью ладонь к груди.

Грудь Рика сперло, он едва не задохнулся. Он выхватил сигарету из пачки, но руки колотил такой безумный тремор, что прикурить так и не удалось...

Джимми имел очень приблизительное представление о Пэкхаме[28], в этой части Лондона он никогда не был. Если быть конкретнее, он вообще прежде не оказывался к югу от Темзы. Всю ночь парень искал тот притон.

Он располагался в подвале заброшенного склада. Бетонные ступени пропахли мочой. Джимми толкнул старую противопожарную дверь и заглянул внутрь.

Поначалу в темноте невозможно было что-либо разглядеть. Однако Джимми услышал приглушенные голоса, звон бокалов и скрип стульев. Сможет ли он найти здесь Винса, или это очередная упущенная ночь.

Когда глаза привыкли к полумраку, Джимми разглядел высокую стройную фигуру с дредами до плеч, сидящую в одиночестве, облокотившись спиной о стену.

Винс не заметил парня, когда тот осторожно вошел в питейный зал, где пол был засыпан щебнем, а интерьер состоял из доживавшей свои последние дни мебели. За импровизированными столиками сидели группки темнокожих людей, над ветхой стойкой возвышался тучный бармен.

Винс наконец заметил Джимми и одарил того своей злобной ухмылкой, оскалив три золотых зуба.

- Осторожнее тут, - предупредил он. - Таких беленьких мальчиков здесь легко пописа́ть могут.

- Что, черт возьми, произошло? – Джимми с трудом сдерживал гнев. – Я целую вечность прождал, а ты так и не появился.

- Ты меня не уважать?! – Улыбка мгновенно сошла с лица Винса. – Я кончать белых за меньшее!

Джимми скрестил ладони, извиняясь. Если Винс в ярости забывает английский, это может плохо закончиться. Парень был единственным белым во всем заведении. И выяснять отношения с одним из представителей местной черной кодлы было точно не самым разумным решением.

- Простите, - извинился он. – Я вовсе не хотел вас обидеть, проявить неуважение. Просто... ну, понимаете... я заплатил вам много денег, а вы не пришли.

Винс сверлил взглядом Джимми. Глаза словно готовы вырваться из орбит, рот крепко сжат. Он излучал животную энергию, как хищник перед смертельным броском. Джимми был в ужасе. Находиться перед диким безумцем было страшно, как и отвести от него взгляд. Совершенно непонятно, что у того на уме, что он вытворит. Казалось, этот зверь в человеческом обличье способен наброситься и растерзать за малейшее движение. В притоне повисла гробовая тишина. Ни одна живая душа не осмеливалась ни сказать что-либо, ни даже пошевелиться.

Ужас достиг своей предельной точки, казалось, вот-вот, и безумный гаитянин что-то вытворит. И... он, откинув голову назад, зашелся в глубоком гортанном смехе, ударил кулаком по столу и показал пальцем на Джимми.

Хохот подхватили другие посетители притона, которые тоже махали руками в сторону Джимми и смеялись что было сил. Одинокий белый парень едва не опорожнил мочевой пузырь, с трудом пережив это представление.

- Садись, чертяга, - предложил Винс с сильным восточным акцентом. – Выпей немного "Сэмми"[29].

Гаитянин обратился к огромному бармену на каком-то африканском языке. Не распространенном, такого Джимми не слышал. Отчасти это было похоже на кхосский диалект с множеством прищелкивающих звуков. По тому, насколько свободно Винс на нем говорил, было понятно, что это его родной язык. Было поразительно, как какой-то гаитянин так свободно переключается между разными языками, акцентами, наречиями, меняет эмоции, то готов разорвать в клочья, то в следующую минуту хохочет. Определенно этот человек хотел произвести впечатление. И это прекрасно у него получалось.

- Так что же случилось? – Продолжил Джимми. – Я ждал вас там, где условились. Четыре часа морозил задницу, пока вы не соизволили появиться на своем бумере, передал пять тысяч, ровно столько, сколько вы запросили. Вы назначили мне новую встречу. На следующий день. В месте, которого не существует в природе! В итоге я остался без денег, без того, за что их заплатил, да еще и несколько суток убил на ваши поиски. Почему вы меня кинули?

- Я тебя не кидал. Считай, что это было испытание, экзамен. Первый. Ты его сдал.

- В смысле?

- У меня есть то, что нужно тебе. Знание. Но обладание им сто́ит недешево. Ты должен это заслужить, доказать, что достоин его. Знание, которое тебе нужно, трудно найти. Как и меня. Но ты сделал это. Прошел первое испытание. Теперь тебя ждет следующее. Но... уже́ не такое простое и не такое дешевое.

- Не сказал бы, что пять тысяч фунтов – это дешево.

- Значит, ты сам не понимаешь ценность знания, которое хочешь получить.

Подошел бармен с двумя потрескавшимися кружками и старой пластиковой бутылью, наполненной жидкостью. Винс подвинул один "бокал" к Джимми и наполнил его. Парень сделал глоток и зашелся в приступе кашля. Вкус был такой, словно марципан растворили в аккумуляторной кислоте.

- Тебе не нравится "Сэмми"? – Со смехом спросил Винс. – Не стать тебе крутым мужиком.

- Переживу это как-нибудь.

- Расскажи, зачем тебе понадобился Портной.

Джимми не знал, можно ли доверять Винсу, но и выбора у него не было, кроме того, этот человек мог ему помочь.

- Он не конечная цель. Я должен кое-что передать Портному, чтобы он свел меня с мистером Исимудом.

Винс резко выдохнул, поджал губы и покачал головой. Впервые за время их недолгого знакомства развязную беспечность гаитянина, перемежавшуюся с картинными приступами гнева, сменила напряженность.

- Если тебе нужен мистер Исимуд, то это уже совсем другой разговор.

- Подождите! Так вы тоже с ним знакомы?

- Этот человек обладает большой силой. А я знаю всех в этом городе, у кого есть власть.

- Вы имеете в виду политиков, чиновников, лоббистов?

- Нет, я о настоящей власти. О силе, способной изменить мир. На твоем месте я бы был очень осторожен. Если ты разыскиваешь мистера Исимуда, заверяю тебя, что он уже в курсе этого.

- Что я его ищу?

- О да. И вряд ли это для тебя закончится чем-то хорошим.

- Я готов рискнуть. Так если вы знаете Исимуда, может, напрямую меня с ним познакомите?

- Нет, это может определять только он. Путь, по которому ты идешь, выбрал не ты. Сам Исимуд тебя направляет, и я точно не буду в это вмешиваться.

Джимми с изумлением смотрел в испуганные глаза грозного гаитянина, когда тот говорил про мистера Исимуда.

- То есть, кроме как через Портного, я никак на Исимуда не выйду?

- Нет.

- А он реально может кого-то бессмертным сделать?

- Вот и спросишь при встрече. Он-то точно живет не первое тысячелетие.

- Тысячелетие? Да ладно! Это ж нереально!

- Хочешь сказать, что я тебе тут сказки рассказываю?

- Нет-нет, вы меня неправильно поняли, не в обиду. Просто удивительно, как такое может быть!

- Он обратился к очень могущественным силам, вызвал что-то столь мощное, что поддерживает в нем жизнь все это время.

- Могущественные силы? Какие?

- Ты, скорее всего, еще не готов это понять. Потому что невежественен. Хотя наверняка сам уже с ними сталкивался. Я чувствую это по той энергии, что исходит от тебя, от этого уже не избавиться.

При этих словах холод пробежал по телу Джимми.

- Ладно, - перевел он разговор, - давайте вернемся к Портному. Где его можно найти? Что за имя такое странное? И что за "Настоящие Ткани"?

- А ты сам-то как думаешь? Есть только одна настоящая ткань. Она покрывает сущее – оболочка реальности. Из нее сделано все в нашем мире, и с ней работает Портной.

- Подождите, сейчас мы с вами точно на разных языках говорим. Вы имеете в виду, что этот человек шьет одежды из какого-то невероятно ценного чистого материала?

- Нет, я совершенно не это имею в виду, - вздохнул Винс. – Скажем так, он предлагает совершенно эксклюзивные услуги для крайне привилегированной категории заказчиков. И по объявлению в газете его не найдешь. Нужно потрудиться. Далеко не каждому это дано. Но это одно из условий.

- Ах вот оно как!

- Именно.

- А что за эксклюзивные услуги? В чем их необычность?

- Он делает одежду из чего угодно. Речь не о материале для шитья в обычном понимании. Он создает свои творения из того, что принесет заказчик: страстей, злых намерений, отчаяния, ярости брошенного ревнивого любовника, яда лжесвидетеля на обвинительном процессе. Он может сделать шарф из последнего дыхания умирающего младенца и опоясать им шею убившей его матери. Это великий алхимик, кутюрье человеческих душ, художник, которому нет, никогда не было и не будет равных.

- Вау... Вы... серьезно?

- Совершенно серьезно. Но его произведения, как ты понимаешь, не для ежедневного бытового использования, работает он в обстановке строжайшей секретности, и позволить себе сделать заказ могут единицы.

- Ладно, давайте начистоту. Вы ведь все это метафорически? Либо так, либо это какой-то новый лохотрон, о котором я прежде не слышал.

Винс поставил кружку на стойку и одарил Джимми таким испепеляющим взглядом, что у бедняги прострелило в мошонке.

- Раз ты так думаешь, нам не о чем больше говорить, - резюмировал гаитянин. – Вопрос закрыт. Будь поосторожнее по дороге домой. Это опасный райончик.

- Нет, нет, пожалуйста, не кипятитесь, - попытался урезонить собеседника Джимми. – Я не совсем верно выразился, не хотел вас обидеть, сказать, что обманываете. Но, согласитесь, все это звучит несколько необычно.

- Если для тебя это так необычно, зачем тебе Портной? Ты ведь не просто так меня нашел и выложил пять тысяч. Как-то ведь узнал о нем. Готов поспорить, что ты стал свидетелем чего-то реально жесткого и необъяснимого, не правда ли? Я с самого начала, как только тебя увидел, это почувствовал. Из-за этого события ты вышел на меня. Но если тебе нужен Портной, ты должен верить в то, что он существует, и в то, что он делает. Иначе его точно не найдешь.

Мозг Джимми разрывался в поисках объяснений между разумным и сверхъестественным. Возможно, скепсис, не позволявший принять историю Винса, был лишь защитной реакцией на пугающие события, произошедшие в последнее время? Не давал принять, что в его жизни происходит нечто, не поддающееся логическому объяснению?

- Хорошо, - наконец согласился Джимми. – Что я должен делать?

- Жди меня завтра в два часа дня на Детфорд Хай. Захвати материал для Портного. С чем ты хочешь, чтобы он работал. И десять тысяч налом.

- Десять тысяч?! Я ведь уже отдал вам пять!

- Это за первый этап. Второй дороже.

- Ох не знаю... Десять – прям какой-то дикий ценник... Давайте я вам еще пять заплачу́.

- Десять, или больше меня никогда не увидишь. И Портного не найдешь. Это понятно?

Джимми понурил плечи и в отчаянии сделал еще одни глоток "Сэмми", который, к сожалению, пошел не лучше первого.

- Ладно, - сдался он. – Я понял. До завтра.

Винс опять опаздывал. Но Джимми уже́ было не привыкать. Он никогда не бывал в районе Детфорд. Южнее Темзы, между Гринвичем и Блэкхит. Местечко резко контрастировало со своими зажиточными соседскими округами. Он слышал, что декларировались планы по благоустройству и все не будет так мрачно, но сейчас было понятно, что дальше разговоров дело не зашло.

Джимми был совершенно не в своей тарелке, слоняясь по улице, где назначил встречу Винс. Лэптоп с единственной копией видео в сумке, казалось, весил целую тонну, и он больно саданул Джимми по колену, когда тот в сотый раз посмотрел на часы. Наконец, в поле зрения появилась неторопливо приближающаяся фигура Винса. Подойдя, гаитянин легким кивком поприветствовал Джимми и остановился. Затем Винс повернул голову под странным углом, словно увидел или услышал что-то, что было недоступно уху или глазу Джимми.

- И у Портного магазин вот в таком месте? – удивился Джимми.

- У Портного нет конкретного адреса, - ответил Винс. – Он там, где хочет быть в зависимости от настроения.

- А какого хрена его сейчас в такую пердь занесло?

- Дептфорд – старинное место, со своей уникальной историей и волшебством, - Винс одарил Джимми очередным испепеляющим взглядом. – Все лондонские мистики и оккультисты, способные слышать и видеть больше, чем обычный человек, ценят и почитают это место.

- Реально?

- Да. Оно существовало еще до прихода римлян, которые сделали из этого города Лондониум. Долгое время оно принадлежало ордену тамплиеров. Доктор Джон Ди, иллюзионист королевы Елизаветы, часто здесь бывал с Эдвардом Келли. Кит Марлоу, главный соперник Шекспира был принесен здесь в жертву. Ему проткнули глаз ножом в пансионе на набережной. Его останки покоятся в безымянной могиле на территории церкви тамплиеров, столбы ворот которой венчают черепа и кости. Ты ведь слышал о Магии Хаоса[30], верно? Именно здесь встретились основатель этого течения Питер Джей Кэрролл и Рэй Шервин, которые организовали общество "Иллюминаты Танатэроса"[31]. В этом месте пересекаются многие дорожки, и здесь открываются двери. Невидимые обычному глазу.

- О, что-то такое я слышал. Двери в старый город? Скрытый оболочкой нового.

- Именно так, - утвердительно кивнул Винс. – Весьма опасное путешествие.

Винс опустился на колени, достал из кармана кожаный мешочек, из которого вынул странную погремушку.

- Мой ассон[32], - пояснил гаитянин, протянув предмет Джимми на обозрение, затем высыпал на землю какой-то порошок, похожий на муку́, и распределил его на поверхности в причудливом узоре.

Джимми нервно озирался по сторонам, опасаясь, что действия его нового знакомого привлекут внимание прохожих.

- Если не будешь смотреть на них, нас не заметят. - Джимми был за спиной Винса, но гаитянин словно читал его мысли. – Увидит лишь тот, кто знает, что хочет узреть.

Обескураженный очередной глубокой мыслью гаитянина Джимми прекратил крутить головой и перевел свой взор на Винса.

- Это Веве[33], - пояснил гаитянин, указывая на "рисунок". – Чтобы вызвать Оришу[34]Эллеггуа[35]. Он повелевает Перекрестками дорог жизни, открывает двери.

- А Ориша – это типа как лоа? Дух?

- Да, только это африканское ответвление, не гаитянское. Чтобы найти и открыть двери в старый город, спрятанный под оболочкой нового, нужна любознательность юности. А выжить на его улицах можно лишь с помощью мудрости старейшины. Эллеггуа объединяет в себе эти качества.

Винс достал из кармана высушенный и свернутый в форму сигары темно-зеленый лист и поджег его зажигалкой Zippo. Он быстро сгорел, оставив после себя густое облако дыма. Гаитянин вдохнул его в себя и бросил пепел на Веве, тихо пробормотав какое-то заклинание.

Затем Винс резко схватил Джимми за шею и окунул того в остатки дымной завесы. В ноздри ударил запах смолы, а во рту почувствовалась горечь. Одновременно Джимми захлестнули позывы рвоты и кашля, но все так и осталось внутри.

Винс ослабил хватку, и Джимми отшатнулся. Асфальт под ногами поплыл, казалось, что его клонит одновременно во все направления. Внезапный порыв ветра едва не сбил с ног, после чего Джимми пришел в себя, и мир уже не вращался перед глазами.

Ветер между тем становился все сильнее и причудливым вихрем огибал Джимми и Винса, окутав их в необычный кокон. Пепел и порошок, разбросанный ранее гаитянином, поднялся ввысь над их головами.

- И что теперь? – Джимми поразился, как странно глухо звучал его голос.

- Теперь мы должны найти вход, портал, воронку на улицу, которую никто, кроме нас, не увидит. – Голос Винса был еще глубже и еще благозвучнее, он, словно чарующая мелодия, доносился откуда-то издали, из другого мира. Казалось, что Джимми уже многократно восхищался его красотой, но каждый новый раз тот все так же околдовывал.

- А как мы это можем сделать?

- Сосредоточиться. Думать только об этом, открыть свой разум, подчиниться чувствам, следовать их направлению. Мы должны идти ему навстречу, одновременно посылая сигнал, что мы рядом, что скоро войдем, и верить в то, что нам ответят, покажут дорогу. Иначе не получится. Это никогда не бывает одно и то же место, оно постоянно меняет свое расположение.

Винс крался по улице с грацией кошки, осторожно приближающейся к своей добыче. Гаитянин жестом руки пригласил Джимми идти следом. Парень же отчаянно пытался подавить неловкость, стеснение, однако, как и предупреждал Винс, никто из прохожих, казалось, вовсе их не замечал.

- Ты должен двигаться, как я. – Винс продвигался вперед, немного раскачиваясь на пятках, делая осторожные наклоны из стороны в сторону. – Делай то, что я, повторяй за мной, иначе мы не найдем нужный вход.

Джимми старался следовать танцующим движениям Винса, но прекрасно понимал, насколько неловко у него это получается. Не поднимал настроения и ноутбук, бесконечно больно ударявший по телу.

- Дверца-дверца, найдись, дверца-дверца, я здесь, дверца-дверца, покажись, - бормотал Винс.

- Дверца-дверца найдись, дверца-дверца, я здесь, дверца-дверца, покажись, - вторил гаитянину Джимми.

Он чувствовал себя довольно глупо. Необходимо было найти Портного, от этого зависела жизнь Мелиссы, его. А Джимми пританцовывал по улице в такт экстравагантному гаитянину, словно ребенок, играющий в "Следуй за Лидером"[36]. А если они все же войдут в старый город? "Выжить на его улицах можно лишь с помощью мудрости старейшины". Джимми прекрасно понимал, что мудростью старейшины он определенно не обладает, но надеялся с помощью Винса пройти это испытание.

Внезапно гаитянин вздернул нос, как гончая, учуявшая добычу, чуть пригнувшись, повернулся на правом каблуке и подтолкнул в плечо Джимми, чтобы тот тоже поменял положение. Ларек с картами и сувенирами и халяльная мясницкая лавка прямо перед ними были наклонены друг к другу под совершенно неестественным углом, соприкасаясь крышами в верней точке, лица же путешественников едва не ударились о кирпичную стену, которая была в месте, где постройки расходились на уровне человеческого роста.

Джимми автоматически зажмурился, ожидая удариться по инерции о стену, но этого не произошло. Когда он открыл глаза, никакого кирпичного заграждения не было. Джимми и Винс стояли на темной узкой аллее, которой мгновения назад и в помине не было!

В воздухе стоял странный затхлый тяжелый запах, от которого сперло дыхание. Не гнили или нечистот, нет, это походило на спертый воздух помещения, заставленного старинной мебелью, которое давно не проветривалось.

В застывшем воздухе отчетливо выделялся необычный аромат какой-то неведомой Джимми пряности.

В пределах видимости были два двухэтажных здания. Длинные исполинские кирпичные стены тянулись по обе стороны аллеи, оставляя в небе лишь малюсенький просвет.

- Почему они такие высокие, - недоуменно спросил Джимми. Это вряд ли было самым удивительным из того, что произошло за последнее время, но парень был в полном смятении – слишком много странного произошло.

- Все дело в возрасте. Каждое новое воплощение города рождается на месте старого. Некий новый уровень нарастает над прежним. Чем старше инкарнация города, тем он глубже, а стены выше. А этому месту много-много лет.

Покрытая булыжниками дорога привела их к небольшой двери. Состоящей из двух секций, верхней и нижней, прямо как в стойле. Сверху вывеска, окантованная рисованными лавровыми листьями, в центре которой золотом выбиты ножницы и линейка.

- И что теперь? – робко спросил Джимми.

- Подойдешь и постучишься, но сперва пожелаем друг другу удачи и попрощаемся.

- Подожди, ты что, бросишь меня здесь?

- Ты мне заплатил за то, чтобы я привел тебя к Портному. Я это сделал. На то, чтобы ввязываться в дело с мистером Исимудом, я не подписывался. И не сделаю это ни за какие деньги.

- Но я ж вообще без понятия, что мне дальше делать!

- Не сомневаюсь. Но это не мешало тебе идти к своей цели, причем довольно успешно. У меня свой путь, снежок, и в этом месте он расходится с твоим.

Сказав это, Винс сделал два шага назад и растворился в древнем воздухе старого города. Не оставив Джимми выбора. Его путь вел к двери по булыжной дорожке...

Чем ближе Джимми подходил к двери, тем древнее она казалась при приближении. После опыта с кирпичной стеной из его Лондона... Как бы постучаться, чтобы рука внутрь не провалилась. Собравшись с силами, Джимми поднес кулак к верхней части двери и осторожно несколько раз ударил по дереву фалангами пальцев. Ответа не было. Джимми вновь постучал, на сей раз более решительно.

После продолжительной паузы с другой стороны двери послышались шаркающие шаги, и верхняя секция двери открылась. На Джимми смотрел низкорослый пожилой мужчина с вытянутым лицом, чем-то напоминавшим морду охотничьей собаки.

- Чем могу быть полезен? - поинтересовался он мягким, почти женственным голосом.

- Э... А Портной, он... типа, тут живет?

- Портной?

- Ну да, из "Настоящих Тканей".

- А вы видели вывеску?

- Вывеску? А, вы про тот герб, что сверху, - Джимми пальцем указал на выгравированное изображение ножниц, линейки, обвенчанных лавровыми листьями. – Ну я не уверен, что могу в точности понять, что это означает, там же ничего не написано.

Невысокий мужчина вскинул вверх одну бровь.

- А, сорян, это ж какой-то средневековый символ, так? Все. Намек понял. Слушайте, у меня прям какой-то дикий день сегодня. Столько всего и невпопад, что туплю прям дико. Давайте начнем с чистого листа. На самом деле я хотел спросить: "Простите, пожалуйста, почтеннейший, могу ли я видеть господина Портного? Управляющего "Настоящими Тканями". Не передать словами, сколь необходима мне его аудиенция".

- Боюсь, господин Портной весьма занятой мастер. Он принимает только тех, кто как минимум готов к примерке. Вы принесли материал?

- Какой материал? А, ну да, конечно, торможу, у меня видос есть для него. – Джимми вытащил ноутбук из сумки. – Вот тут. Мне сказали отнести Портному. Вам показать, какой конкретный файл в папке, или, может быть, проще будет на флэшку скинуть?

- Не беспокойтесь. Господин Портной всегда знает, какой материал нужен и как его использовать. Где что нужно подрезать, где подтянуть.

- Подрезать... Э-э-э. Я бы не хотел, чтобы он там что-то резал, если только вы не имеете в виду, что он знаком с видеомонтажом и нужно ролик подрихтовать. Меня просто попросили принести ему, показать, а он... ну, типа.... блин, если честно, я не особо понял, что он будет с видосом делать.

- Не переживайте. Все будет сделано так, как должно быть сделано. – Мужчина взял лэптоп из рук Джимми. – А теперь, пожалуйста, повернитесь, мне нужно сделать ваши замеры.

- Прямо так? Разве для этого не нужны сантиметр, иголки, все такое? – Джимми находился в полном недоумении, но тем не менее повернулся, как велели.

- В этом нет ровным счетом никакой необходимости. Мои глаза точнее любой линейки. Так, вижу, что вы надеваете одежду с левой стороны, ясно. А теперь, если вы будете столь любезны самую малость подождать, я поднимусь к господину Портному с материалом и данными замеров, после чего принесу вам счет.

Джимми пришлось подождать десять минут, по-прежнему снаружи дома, на аллее, после чего пожилой мужчина вернулся с бумажкой, на которой была написана шестизначная сумма. Скорее всего, приблизительно за эти деньги можно было продать квартиру Сэма.

- Это так дорого, - опешил Джимми. – Что он собирается делать с видео?

- Вы все узнаете. Когда придет время. Вам нужно лишь прийти через десять дней и оплатить работу.

- Боюсь, у меня уйдет намного больше времени, чтобы собрать такие деньжищи.

- Нужно верить в себя, молодой человек. В судьбу, в удачу. Мне почему-то кажется, что вы справитесь.

- Подождите... А как же я найду вас в следующий раз?

- Будем ждать вас в той же части города.

- А что, если... я не смогу найти эту аллею, вход в нее – ну вы ведь меня понимаете?

- В таком случае вы не сможете забрать заказ. Но господин Портной, как вы понимаете, заинтересован, чтобы его услуги были оплачены. И он будет огорчен, если это не произойдет. Всего доброго.

Пожилой мужчина прикрыл верхнюю секцию двери, и постепенно его шаркающие шаги стихли.

Джимми развернулся и, понурив голову, побрел по аллее в противоположную от дома Портного сторону. Едва он сделал пять шагов, как осознал, что очутился на переулке Дептфорда, где они с Винсом искали портал. Что было крайне странным, ибо путь до дома Портного занял у него существенно большее время. Джимми обернулся и увидел ларек с картами и сувенирами и халяльную мясницкую лавку. И кирпичную стену между ними. Но стояли строения ровно, и в стене не наблюдалось прохода на аллею, да вовсе никакого просвета не наблюдалось!

В мгновения внезапно нахлынувшей паники Джимми отчаянно искал какое-то рациональное объяснение. Быть может, это та дурь Винса, которую он поджег, так нереально торкнула? Вероятно, мощный галлюциноген. От знакомства с которым его накрыл такой лютый приход с глюками. Зачем это Винсу? Украсть лэптоп с видео из подвала Ашкана?

Нет, это безумие. Гаитянин и без того вытянул из него пятнадцать тысяч фунтов. Зачем ему еще и ноутбук подрезать, получив такой куш. Как-то мелочно для столь известного и уважаемого в криминальных кругах авторитета. Если только за расправой над шайкой Ашкана не стои́т непосредственно Винс! И ему нужно было избавиться от единственной улики. Но это тоже довольно глупая теория. Винс просто мог прикончить Джимми и не разыгрывать этот продолжительный и содержательный спектакль.

У него определенно разыгралась паранойя, что вполне объяснимо, с учетом всего того, что навалилось за последние дни. И нужно было собраться и перестать себя накручивать. Пусть пока у Джимми нет необходимой суммы, но он продвинулся слишком далеко, чтобы раскиснуть и облажаться. Это было непросто, но он сумел отыскать Портного, о котором говорила Мелисса. Часть пути пройдена. Он не отступит. Придет за ней. Поможет. Спасет. Как и обещал.

Десять дней спустя Джимми с уже́ привычным чувством дискомфорта шел по улочкам Дептфорда. И сейчас дело было не в том, что, несмотря на пафосные исторические экскурсы гаитянина, он по-прежнему считал это место помойкой для нищебродов с грошовыми магазинами, торгующими ширпотребом, и лавчонками, заваленными дешевым паленым пойлом. Нет, в этот момент его беспокоил дипломат в руке. Набитый сотнями тысяч фунтов. Агент по продаже недвижимости отговаривал продавать квартиру Сэма, говорил, что сейчас цены просели, если подождать, когда рынок пойдет наверх, выручить можно будет существенно больше. Но Джимми были нужны деньги. И срочно. Поэтому он согласился с поступившим предложением.

Джимми не был уверен, что найдет аллею в одиночку, без помощи Винса. Без его номеров с вуду, в которых Джимми ничего не понимал. Порошков. Фигурок для коммуникации. Раскурки. Дыма. Пепла. Можно ли без этих непонятных ритуалов попасть к Портному? Он не имел ни малейшего представления. Оставалось лишь надеяться, что сможет повторить все те же движения, выйти к тому же месту, и что помощник Портного будет его ждать.

Джимми осторожно двигался по улице, где, как он помнил, они вошли в аллею, раскачиваясь из стороны в сторону, как делал Винс, и приговаривая: "Дверца-дверца, найдись, дверца-дверца, я здесь, дверца-дверца, покажись".

С каждым шагом чувство неудобства неуклонно возрастало. Он не хотел привлекать к себе внимание, но знал, насколько нелепо они с Винсом смотрелись десять дней назад. Он чувствовал себя неуклюжим старичком, солирующим на танцполе подростковой дискотеки.

Наконец Джимми додефилировал до ларька с картами и халяльной мясной лавкой, пригнул правое плечо, повернулся на пятке и... чуть не высадил себе передние зубы о кирпичную стену. Спас лишь инстинкт самосохранения, благодаря которому парень машинально выставил перед собой ладонь, которая смягчила силу соприкосновения.

Джимми развернулся, отошел, повторил свой маневр, на этот раз врезавшись в стену плечом. Боль пронзила руку и верхнюю часть спины.

В третий раз парень не сохранил равновесие и оказался перед стеной в упоре на ладони и колени, уткнувшись лицом в место, которое, судя по всему, некоторое время назад оросила собака.

Джимми вытер лицо платком и заметил, что трое мужиков из мясной лавки с интересом наблюдают за его занятием. Они стояли у двери, скрестив руки на груди и оценивая парня взглядами, в которых настороженность смешивалась с недоверием и агрессией. Джимми судорожно поднял с асфальта дипломат и направился в направлении станции метро.

Было очевидно, что портал в город Портного в том же месте ему не откроется. Нужно было исследовать главную улицу и ближайшие к ней.

Щеки пылали. Джимми чувствовал себя чрезвычайно пристыженным за его идиотское с точки зрения обычного человека поведение и чертовски испуганным, что ему приходится гулять по этому незнакомому району с чемоданом, набитым гигантской суммой денег. Казалось, что все вокруг смотрят на него. И кто знает, что привлекало больше – его неуклюжие па или дипломат в руке. И ведь не просто "казалось". Прохожие в самом деле не сводили с него глаз. Вспомнив слова Винса о том, что такого быть не должно, Джимми, возможно, начал осознавать свою ошибку и смысл напутствий гаитянина.

Двери в прежние инкарнации городов не могут открываться всем подряд, а лишь избранным, тем, кто верит, ищет, знает. Их неспроста скрывают и надежно охраняют от глаза обывателя. Если случайные прохожие увидят, как кто-то проходит в открывшийся портал, это нарушит тайну, покой обитателей тех мест, сложившийся порядок. Чтобы войти в аллею, нужно, чтобы никто на Джимми не обращал внимания и не видел момента, когда тому откроется вход в старый город. Именно это Винс и имел в виду, а не то, что их по умолчанию никто не замечает.

Теперь стало понятно и поведение гаитянина. Его движения и бормотание, которые он использовал в процессе поиска, в том числе отвлекали людей. В Лондоне, как и во многих мегаполисах, люди стараются отводить взгляд от странных людей – с одной стороны, из чувства такта, дабы невольно не смутить человека, с другой, чтобы самим не нажить лишних хлопот. Но его действия при этом должны быть пусть необычными, но не смешными, не нелепыми, не вызывающими.

Сейчас Джимми досконально воскресил в памяти все движения, манеру поведения Винса, и все предстало в ином свете. Он шел слегка раскачиваясь. Останавливался. Менял направление. Без видимой причины делал пару шагов назад. Джимми мысленно вызвал образ аллеи. Камешков под ногами. Исполинские стены до самого неба. Представил себе, что идет по алее и впереди совсем скоро покажется дом со странным гербом. Казалось, даже поймал тот ритм, в котором двигался Винс.

Краешком глаза, на секунду выйдя из транса, Джимми увидел китайский супермаркет и благотворительную лавку и на каком-то высшем уровне осознал, что, если продолжит все делать правильно, на их стыке он найдет аллею. При этом посетившее его озарение принесло и другую мысль: у него лишь одна попытка. Сделаешь что-то не так – второго шанса не будет. Дверь в старый город больше не откроется. И необходимо верить. В то, что, если подойти под нужным углом к нужному месту, все получится. Эта вера направит и поможет. А любые сомнения фатальны.

Джимми прошел супермаркет, повернулся на пятках налево и направил вес тела в стену между этим строением и сувенирной лавкой. Но – опять-таки интуитивно – осознал, что его правое плечо идет по слишком высокой траектории, а останавливаться было поздно, Джимми уже́ падал на стену, без надежды на вторую попытку. Парень вложил все силы в ускорение, пытаясь спикировать под самое основание стены.

В следующую секунду Джимми, не веря своему счастью, смотрел на каменистую дорогу аллеи старого Лондона.

Древние стены окаймляют аллею. Впереди деревянный дом с металлической вывеской. Но воздух теперь другой. Он не такой, как в городе Джимми, но и не столь затхлый и тяжелый, как был в прошлый раз. Парня переполняла волнительная гордость. Он сумел попасть в древний город. Сам. Без посторонней помощи. Теперь он уверен в том, что выбрал правильный путь и само провидение направляет его. Никаких сомнений, ни шагу назад. Выполнить обещание. Чего бы это ни стоило. Джимми правильно осознал свое предназначение.

Шаги по камням звучали как-то приглушенно. Словно издалека. Не успел Джимми поднести кулак к двери, как верхняя ее створка открылась.

- Мы уже вас заждались, - невысокий пожилой человек с осуждением смотрел на парня.

- Да, э... сложновато было найти вас в этот раз.

- Мы уже́ было решили, что вы так и не придете.

- Повторюсь, вас крайне непросто найти.

- На то есть весьма веские причины.

Пожилой мужчина открыл нижнюю часть двери и с учтивым поклоном пригласил гостя войти внутрь дома. Джимми вошел в маленькую прихожую без окон, которую освещала лишь одна газовая лампа с деревянной столешницы. На противоположной стене были подвешены лоскуты тканей, а внизу располагались корзины с шерстью. Некоторые из них пошатывались. Джимми решил, что это крысы, а если и нет, то и знать об этом ничего не хотелось.

- Будьте так любезны, подождите здесь, - предложил пожилой человек. – Я должен доложить господину Портному о вашем визите.

Он вышел в дверь в дальнем конце коридора и закрыл ее за собой. Послушались приглушенные голоса, после чего раздались приближающиеся шаркающие шаги.

- Будьте добры, заходите, - высунул голову из дверного проема пожилой мужчина. – Господин Портной готов вас принять.

Комната наверху разительно контрастировала с обстановкой в коридоре. Просторное помещение заливал свет с огромного стеклянного покрытия, служившего крышей. В центре – искусно инкрустированный длинный стол из красного дерева, наполовину покрытый мятым красным бархатом. На этом изысканном покрывале лежали изящные кожаные ремни, на которых были разложены, наверно, все когда-либо существовавшие режущие инструменты всех известных и неизвестных Джимми разновидностей. Дизайн некоторых из них позволял лишь строить догадки о том, для каких целей эти приспособления могут быть использованы.

У стены напротив выстроился ряд манекенов. Каждый разной комплекции, ни единого повтора, казалось, что здесь можно было найти версию любой человеческой фигуры. А некоторое образцы имели такие пропорции, что Джимми даже не подозревал, что у людей могут быть такие формы.

Зачарованный необычной обстановкой комнаты Джимми только сейчас поймал взглядом высокого худого мужчину с овальным лицом на манер вытянутой луны, обрамленным резкими чертами. Густые усы и козлиная бородка лишь усиливали впечатление. Из его карих глаз исходил странный блеск, отчего Джимми невольно отвел взгляд. Его темно-серый костюм безупречного покроя и падающие лучи с потолка как будто усиливали это впечатление, подчеркивая совершенство каждой черты его фигуры.

Рядом с человеком стоял один из манекенов. Единственный из всех, накрытый чехлом. Едва Джимми увидел его, как сердце учащенно забилось. Странное возбуждающее чувство предвкушения наполнило грудь.

- Простите... Вы... должно быть, и есть... Портной... В смысле из "Настоящих Тканей", - язык совершенно не слушался заикающегося от волнения Джимми.

Хозяин дома ограничился коротким холодным кивком.

- А я Джи...

- Никаких имен, прошу вас. - Портной сделал упреждающий жест рукой. – Это все только усложняет.

- А вы реально делаете все те магические штуки, про которые говорят? Это правда?

Портной в легком раздражении вздернул бровь.

- Молодой человек, позвольте поинтересоваться, как можно было потратить столько усилий и средств за мои услуги, если вы при этом сомневаетесь?!

- Нет-нет, не подумайте! Я вовсе не хотел вас задеть. Простите. Просто в самом деле для меня цена оказалось действительно очень высокой. Понимаете?

Джимми указал на накрытый манекен:

- Это... это просто невероятно... Вы что, в самом деле сделали костюм из видео, которое я принес? Серьезно?

- Нет. Это не костюм. Туника. Одежда должна отражать то, что было использовано при ее изготовлении, из чего переродилась. Туника более подходит к тому, чьи истоки лежат глубоко в древности.

- Древние истоки? Я же вам снафф-видео принес. Ему не больше пары лет!

Портной вновь поднял бровь, на этот раз в изумлении.

- Вы в самом деле считаете, что это было снафф-видео?

- Ну конечно. А что еще?

Портной сделал короткий вдох и приложил голову ко лбу, стараясь не сорваться на невежественного гостя. Джимми же был в полном недоумении.

- Это совершенно точно не снафф-видео. Это кое-что значительно более опасное. Для некоторых смертельно опасное. И, насколько я могу судить, вы даже не представляете себе, с какими силами связались. С моей стороны было ошибкой сделать этот предмет для вас, в связи с чем я не могу позволить вам забрать его.

- Что?! Да вы хоть представляете, через что я прошел, чтобы найти вас.

- Догадываюсь.

- Догадываетесь?! – Джимми схватил дипломат. – Я достал для вас всю запрошенную сумму. Для меня это огромное состояние. Которого у меня не было. Я даже банк с огромным трудом нашел, у которого было бы столько наличности!

- С банками всегда какие-то трудности. Именно поэтому я предпочитаю с ними не работать.

- Пожалуйста, вы не можете так поступить со мной! Эта вещь не для меня, а для одной девушки, понимаете...

- Понимаю, это довольно распространенная причина.

- Нет-нет, все не так, как вы подумали. Она на этом видео. И не только в визуальном смысле слова. Ее заперли в нем. Она очень страдает, и я должен ей помочь, она ждет, что я приду за ней.

- Придете за ней?

- Это очень сложно объяснить, но я нужен ей, должен спасти, вы просто не понимаете...

- Боюсь, это вы не совсем понимаете, во что втягиваетесь. И поэтому я не могу отдать вам тунику.

- Тогда объясните мне, - Джимми не узнавал свой столь искаженный отчаянием голос. – Вы должны помочь мне. Я – это все, что есть у этой несчастной девушки.

Портной стоял целую вечность и буравил Джимми таким тяжелым взглядом, что бедному парню казалось, что из него вывернули все внутренности.

- Ладно, - наконец произнес после продолжительной паузы хозяин дома. – Но мне придется слишком на многое открыть ваши глаза. Предупреждаю, что это навсегда изменит ваше представление о мире и жизнь для вас больше никогда не будет прежней. Вы точно готовы к этому?

- Моя жизнь уже́ кардинально изменилась с тех пор, как я посмотрел это видео – или чем оно еще является. Хуже точно не будет.

- Не был бы ты в этом так уверен, - задумчиво промолвил Портной.

Портной задрал чехол на манекене и сделал какие-то манипуляции руками, которые Джимми не смог уловить, но казалось, что его ловкие пальцы словно что-то расстегивают.

- Туника не доделана в одном месте. Как и материал, из которого она сделана, не завершён, - пояснил мужчина. – Приношу за это свои извинения, но это было неизбежно. То, что я делаю, напрямую зависит от того, что мне предоставляют. Чуть позже вам, полагаю, станет понятно, о чем я.

Портной извлек из чехла нить ткани. Она переливалась яркими цветами, сверкала даже в залитой светом комнате. Нить вилась, образовывала узоры, словно была живым организмом.

- Историю вселенной можно постичь лишь по одной молекуле. Нужно просто знать, как ее читать. Так же и с одеждой. Ее судьбу можно понять по одной нити. Чтобы я мог открыть ваши глаза, я попрошу вас для начала закрыть их и довериться мне.

Джимми зажмурился, Портной зашел за его спину, обернул нитью голову парня на уровне век и крепко стянул.

- Вау, вообще-то туговато, - пожаловался Джимми.

- Так и должно быть.

Давление на глазные яблоки усиливалось. Но самым удивительным было то, что переливающийся теплыми красками свет нити проникал через закрытые веки и лился по сетчатке. В закрытых глазах Джимми перебегала целая палитра ярких цветов. Сначала аморфные и бессвязные, они вскоре начали формировать замысловатые, перетекающие друг в друга причудливые узоры, будто в живом сказочном калейдоскопе.

По остроте эмоций эти чувства были сравнимы разве что с детскими воспоминаниями, когда родители возили Джимми на отдых. Поездка на машине вдоль побережья. Уютный коттедж, прикрытый сенью ветвей. В солнечные дни крышу машины откидывали, и Джимми нежился на ее сиденье, наслаждаясь отблесками солнца, игравшего на его личике сквозь листву деревьев.

Приблизительно та же цветовая гамма. Только сейчас ощущения были намного мощнее. Как будто все усилили промокашкой забористой кислоты. Узоры стали куда более изощренными. Они перетекали в мимолетные и размытые образы, которые становились все устойчивее и четче. Джимми сейчас ясно видел жертвенный меч с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями, гравированную серебряную чашу, стены с изображениями месопотамских божеств, о которых он читал во время работы над сценарием.

Внезапно все видения слились в одну картину. Джимми с высоты птичьего полета смотрел на равнину, окаймленную с обеих сторон реками.

Пейзаж стремительно прояснялся, являя все более четкие детали. Глаза Джимми с потрясающей резкостью видели с невероятной дали. Как у зоркой птицы на охоте, его взгляд с расстояния многих миль выхватывал каждую тончайшую травинку на земле.

На нижней левой береговой линии располагалось крупное древнее поселение. Взор Джимми устремился прямо к нему. По внешнему радиусу населенный пункт окаймляли украшенные замысловатой резьбой величественные стены со множеством въездных ворот. Несколько поодаль от них, также по окружности, стояли простенькие деревянные постройки, на смену которым по мере продвижения к центру приходили прочные здания в несколько этажей из камня и глины. Доро́ги были вымощены, многочисленные площади городка украшали статуи древних мифических существ – причудливых фигур, сочетавших в себе человеческое и животное начало: мужчина с торсом быка, женщина с головой хищной птицы.

- Скажи мне, что ты видишь, - шепотом велел Портной Джимми в ухо.

- Типа город, реально прям старинный, скорее всего, где-то на Ближнем Востоке.

- Это древний город Урюк. Построен приблизительно за четыре тысячелетия до Рождества Христова.

- В центре, вроде как, пирамида. Вернее, несколько соединяющихся пирамид, но без верхнего конуса. И там повсюду террасы! Соединяются лестницами, пандусами. И все ведут к стоящему на верхушке храму. Огромному. Просто ослепительной белизны. Прям дичайше высоченному.

- Это зиггурат. Самый первый из простроенных. А то, что ты именуешь храмом, правильнее назвать святилищем.

Джимми летел к этому величественному строению, к его сердцу, святилищу, приближался с такой скоростью, что, казалось, сейчас разобьется о его стены. Но он прошел насквозь. Как будто тех и не было. Внутрь святилища, через решетки на окнах пробивались солнечные лучи. С нижнего яруса на помостах дымились чаши с кипящим маслом.

В самом центре святилища, у алтаря, к которому вели ступеньки, собралась группка людей.

- Что ты сейчас видишь, не молчи!

- Э... У подножия алтаря коротышка, черные волосы, вернее то, что от них пока еще осталось, бородка, заплетенная в косу. Что-то вещает, беснуется, руками размахивает. Очень неестественно. Чувак явно переигрывает.

- Мистер Исимуд, тогда он еще был просто Исимуд. Его назвали в честь двуликого посланника морского бога Энки, который мог одновременно смотреть в разные стороны. Ты его видишь за мгновения до того, как Исимуд обретет бессмертие.

- Наверху алтарных ступеней высокая женщина, в длинной белой тунике, на голове тюрбан, украшенный золотом, очень красивый.

- Верховная жрица святилища. Такой властью больше не обладала ни одна женщина в истории.

- Вы серьезно? Хотите сказать, что в нашем эмансипированном обществе победившего феминизма у них меньше власти?

- Несравненно. Проживи ты столько, сколько я, ты бы знал, что некоторые исторические вехи, порядки, обычаи, устои намеренно замалчиваются, а потом забываются, стираются из истории. Жрица – последний человек на свете, кого кому-либо хотелось разгневать. И она приговорила Исимуда к смерти. За ересь.

- О! А речь, случаем, не о "Еретическх учениях Ку’рм Саддик"? Слышал про это кое-что. Говорят, прям реально древняя тема.

- Это не просто древнее учение. Если верить его приверженцам, его основы зародились еще до появления человека. Самое ненавидимое и преследуемое религиозное верование. Абсолютно всеми конфессиями. На протяжении всей истории. Древние боялись, что, если его не искоренить, это верование заразит все общество. И разрушит его. Было выявлено, что Исимуд является его адептом, за что жрица осудила его к смертной казни.

- А что он тогда скачет и вещает, если его уже приговорили?

- Он заявил, что может рассказать историю, подобно которой никто не слышал. В обмен на помилование. Жрица была мудрой женщиной, ценила ум, философские дискуссии и в некоторых случаях не гнушалась проявлять снисходительность. И мы говорим о древнем мире, где дивные истории ценились на вес золота. Жрица согласилась на предложение Исимуда: если его история придется по вкусу ей и ее окружению, осужденный будет помилован.

Однако история понравилась не всем. Вернее, почти что никому. Люди стекались к подножию алтаря. В первом ряду были вооруженные копьями стражники в набедренных повязках и с бородами, заплетенными в косы. Они едва сдерживали переполнявшую ярость. За ними были выбритые наголо жрецы, а также жрицы и прочие сановники в туниках и с головными уборами, пусть и не столь изысканными, как у Верховной жрицы. Казалось, все были просто ошеломлены словами Исимуда. Кроме одного человека. Верховной жрицы, которая невозмутимо неподвижно стояла, и на ее лице не дрогнул ни единый мускул.

- А что за историю рассказывает Исимуд?

- Его версию путешествия Инанны в подземный мир. Намного более древнюю, чем ее знали в Урюке. Его вариант намного более злой, жестокий, наполненный такими жуткими кровавыми деталями, то даже со сноской на тогдашние времена показался людям диким в своих жутчайших подробностях. И это было частью Еретического учения, которое исповедовал Исимуд. Крайне жесткого, радикального и опасного.

- Что-то мне подсказывает, что милосердия подобной историей наш чувак не снискал.

- Оно ему и не было нужно.

Сейчас Исимуд, казалось, достиг эмоциональной кульминации. Он двигался еще более бесновато, его лицо искажала гримаса животной злобы. Стражники подняли копья, готовые в любую секунду нанизать на них тело ненавистного еретика. Жрецы выбрасывали вверх сомкнутые кулаки, не в силах сдерживать негодование, жрицы, напротив, в порыве омерзения отводили свои лица в сторону. Даже Верховная жрица наконец приняла обеспокоенный вид. Ее веки сузились, оставили для глаз лишь щелочки, челюсти со скрипом сжались.

Исимуд же продолжал заходиться в своем фанатичном экстазе, словно не замечая реакции слушателей. Несколько жриц со слезами на глазах сбежали к выходу по алтарным ступеням, по меньшей мере половина жрецов последовала за ними. Стражники же приближались к еретику, в нетерпении нанизать его на свои копья.

И в этот момент воздух вокруг Исимуда начал сгущаться, на него словно стали опускаться бестелесные облака. И в этой мутной массе начали прорисовываться силуэты каких-то существ.

- В святилище появились другие... фигуры... затуманенные... я их видел... в том ролике, что передал вам.

- Это ануннаки.

- Кто?

- Ануннаки, шумерские младшие боги, нефилимы, слуги Ана, верховного бога неба. Аналоги ангелов в христианстве. И, как и некоторые ангелы в христианстве, они тоже впали в немилость, покинули небеса, чтобы вершить свое дело на земле или под ее покровами, в царстве мертвых. И вершили свой суд, как, к примеру, те, кто приговорил Инанну к заточению в аду. В отличие от христианских ангелов, ануннаки крайне суровые и беспощадные создания.

- А что они делают в святилище?

- Рассказ Исимуда. Хитрец и не думал ублажать верховную жрицу. Его рассказ был основан на учении, которое он проповедовал, и Исимуд надеялся, что его знания и сила веры призовут ануннаков. И у него получилось. Изгнанники небес появились в храме. Действующие лица истории этого фанатика, божества, которым он поклонялся и к которым исступленно взывал.

Исимуд не умолкал, его жестикуляция становилась все более дикой. Число ануннаков росло, они кружили в тумане вокруг еретика, а затем бросились вслед убегающим жрецам и жрицам, по пути атакуя стражников. Духовники, не успевшие покинуть ступени, не в силах слышать рев Исимуда, падали на колени и закрывали руками уши, в надежде спасти свои барабанные перепонки.

Ни один из присутствующих в святилище не спасся. Солдаты и некоторые духовники пытались отбиваться. Но тщетно. Кто-то молил о пощаде. Безуспешно.

Ануннаки были непобедимы и беспощадны. Размытые фигуры не просто освежевали своих жертв, им было мало вырвать все внутренности несчастных. Ануннаки не останавливались, пока не стирали в фарш тела людей и не перемалывали их кости в порошок.

Однако, несмотря на столь кровавую бойню, в действиях ануннаков не ощущалась ярость, напор, казалось, что размытые фигуры просто привычно невозмутимо рутинно делают свою работу, выполняют свою священную обязанность.

- Они устроили настоящую резню, уничтожают всех, - прошептал Джимми, мотая головой, но не отворачиваясь, не в силах оторвать взгляд от чудовищного действа. – Какой в этом смысл?

- Они лишь выполняют свой долг. Ради высшей цели, которой служат. Ануннаки не мясники, которые получают удовольствие от того, что делают. Они любят творения верховного бога и сочувствуют людям, души которых обрекает на мучения человеческая плоть. Поэтому уничтожают ее. Можно сказать, из любви и сострадания они выполняют свою тяжелую работу.

- Как это понимать?

- Ануннаки – служители веры, которая предшествовала появлению человека. Это и проповедовал Исимуд в святилище, это было частью его религии. Материальный мир грязен и порочен. Согласно "Еретическому учению Ку’рм Саддик", каждая душа любого живого существа является частью истинного божественного начала, сотворившего вселенную. Но люди свернули с пути своего предназначения, попали в плен страстей, оболочка коего – плоть. Которая развращает и искушает. Она стала ловушкой для человечества. Свет бога, прежде исходивший от людей и питавший мир, померк. Плоть его преломляла, гасила. Божественная сила ослабла из-за деяний людей, ее порождений. Жизнь пошла по неверному курсу, человек стал отвлекаться от природы истинной божественности, объединявшей его с создателем, его поработила плоть. Творения бога не чувствовали в себе единое божественное начало. Они обособились в своих телах и возомнили себя властелинами своих судеб и вселенной. Души же, которые образуют общность с истинным богом, были очернены страстны́ми деяниями людей. Поэтому ануннаки, согласно верованиям Исимуда, действовали не из злого умысла мучить людей, а из сострадания к их душам – умертвить материальный источник, разлагающий души людей, стерев порочную плоть дотла.

Наконец не выдержала и Верховная жрица, которая до этого момента сохраняла спокойствие и на которую никто не нападал. Она заткнула пальцами уши, развернулась в надежде скрыться в потайной келье в задней части святилища. Но ее замыслу было не суждено воплотиться в жизнь. "Сострадавшие", по словам Портного, своим жертвам подарили женщине самую чудовищную смерть на этом кровавом пире.

- О нет... За что... Почему эти существа с ней делают такое?

- Из любви к божественному свету ее души. Сострадания. И уважения к ее особому высокому духовному статусу.

- И начало всей этой вакханалии положил Исимуд с его историей?

- Его речь призвала ануннаков, как заклинание, он начал с судьбы Инанны, затем стал обличать пороки духовников, взывать к возмездию, подкрепляя это строфами из учения, которое проповедовал, и ануннаки услышали его и пришли. Чтобы выполнить свое предназначение

- Но если они выполнят это предназначение, зачем они потом будут нужны? Какой смысл?

- Это судьба многих верований, сказаний, легенд. Святыни разрушены, развращенных последователей настигла кара. История заканчивает свой цикл, доходит до финала. Пока ее помнят и пересказывают, ануннаки будут жить в этом предании.

Исимуд рухнул на колени, пот лился с его лба и груди. Он потер горло, как будто оно болело, но продолжил говорить.

- Похоже, Исимуд совсем выдохся.

- Боится того, что, если остановится, ануннаки возьмутся и за него.

С течением времени Исимуд все более слабел. В горле саднило, першило, голос с хрипа переходил в шепот, и, наконец, его изможденное тело рухнуло на пол святилища. Ануннаки окружили обессиленного мужчину.

Исимуд перевернулся на спину, взглянув в лицо судьбе, которую сам себе нарисовал. Его слов уже почти не было слышно. И когда силы, казалось, совсем покинули Исимуда, в его голове зажглась искорка надежды, и хитрая ухмылка пробежала по пересохшим губам фанатика.

Новый поворот истории в его мозгу послужил эликсиром жизни, вдохнув в него глоток живительной энергии. Размытые фигуры Ануннаков растворились в воздухе с последней фразой Исимуда.

- Ануннаки исчезли? Но как? Почему?

- Исимуд спасся, открыв в истории финал. Оставив ее недосказанной.

- В смысле?

- Он понял, что призвал ануннаков, которые вжились в его историю, финалом которой должна была стать его смерть, поэтому, оставив ее без этой концовки, этот человек отсрочил свою казнь. Чем пользуется и по сей день. Исимуд сотворил свою историю. С открытым финалом.

Исимуд с трудом поднялся на ноги и вышел из святилища через задний вход. Кровь Верховной жрицы и всех других убиенных в храме испарялась. Взор Джимми взмыл ввысь, сейчас он опять смотрел на равнину с высоты птичьего полета. Течение времени ускорилось. Рядом с Урюком, на территории меж двух рек, словно на ускоренной перемотке вырастали новые города и поселения, теперь это уже походило на государство, которое бурными темпами увеличивалось.

Со временем величие Урюка ушло в тень более молодых, но ставших влиятельнее Ниппура, Ниневеи, и, наконец, Вавилона. Джимми видел их богатства, как за тысячелетие выросли их территории. И на улицах этих городов раз за разом можно было увидеть Исимуда.

- Так это правда? Он продолжал жить все это время? Но как такое возможно?

- Так же, как и в случаях с Гомером, Шекспиром, Диккенсом и прочими рассказчиками. Их истории делают своих творцов бессмертными. Пока люди их читают, пересказывают, авторы продолжают жить.

Картинка перед глазами Джимми сменилась. Теперь он был в подсобке вавилонской таверны. Заведение принадлежало Исимуду, и никто, кроме него, не знал о существовании этой комнатушки. Хозяин ввел в тайное тесное помещение четырех знатных господ. Высокомерие на их лицах смешалось с ожиданием увидеть нечто необычное.

Исимуд открыл большой серебряный сундук и извлек из него несколько огромных глиняных таблиц, покрытых клинописью и гротескными рисунками. Гости Исимуда были просто ошарашены увиденным, они громко и гневно кричали, их лица исказила злоба.

Размытые фигуры ануннаков проникали в подсобку с поверхности таблиц, чтобы освободить знатных господ от развращающей плоти.

Видение приблизило Джимми к глиняным поверхностям, теперь, кроме них, в поле зрения не было ничего. Таблицы начали менять форму и материал, трансформировались в свитки папируса, исписанные диковинными иероглифами. Сейчас Исимуд демонстрировал их группе странствующих торговцев, которые жадно улыбались и нетерпеливо терли ладони. До тех пор, пока не показались ануннаки. Когда падшие младшие боги закончили, свитки вновь приблизились к Джимми и переродились в большой книжный том, словно вышедший из-под пресса Гуттенберга[37]. Книгу листали торопливые руки баварских охотников на пушных зверей. Которые сами мгновения спустя разделили судьбу своих жертв. Их тоже освежевали.

Творение арабского фанатика было не окончено, цикл не завершен, Ануннаки не утратили свое предназначение, они продолжали очищать от скверны новых жертв истории, который сами находили ее. И питали.

Книга впоследствии претерпела ряд трансформаций, менялась бумага, переплет, язык, пока не приобрела вид восьмидюймовой кинопленки. Ее смотрели в прокуренных кустарных кинозалах мужчины со сморщенными лбами и закатанными рукавами. В конце концов, пленка претерпела последнее преобразование. Видеокассета и...

Джимми поддел нить и стянул ее со своих век.

- Так получается... это видео... плод легенды, которой тысячи лет...

- Именно так. И как любая хорошая история, пережившая столько времени, она менялась и адаптировалась под соответствующие временны́е реалии. Неизменно одно. Круг ее участников, жертв. Людей, которых влекут такие извращенные вещи.

- Вы не объяснили про концовку? Почему история продолжается? Я, кстати, сам люблю открытые финалы.

- А я считаю это плевком в аудиторию со стороны автора. Неоконченная история не имеет надлежащей формы, она заставляет слушателя, читателя, зрителя терзаться в догадках, а они заслуживают развязки.

- В реальной жизни почти никогда не встречается красивых концовок.

- Я говорю о придуманных историях, фильмах, художественных, не документальных, - пояснил Портной, как будто общался с непонятливым ребенком. – Рассказывая их, ты ведь говоришь не "сейчас я расскажу банальный случай из жизни", а "сейчас я поведаю вам одну историю". Зачем людям случаи из жизни? Они и так с этим постоянно сталкиваются. Преимущественно аудитория хочет услышать что-то отвлеченное.

- Например?

- В повседневной жизни проблемы редко удается решить, у людей на постоянной основе куча неприятностей, недопонимание, недосказанность. Жизнь постоянно ранит. Твой отец так и не объяснил тебе, почему он ни разу не сказал, что гордится тобой. Твоя жена не извинилась за свои постоянные измены. Преступники остаются безнаказанными, а добрые дела не вознаграждаются, а воспринимаются, как данность. И людям не нужны истории про это. Они больше всего хотят услышать такие, в которых проблемы решаются, чего им так не хватает в действительности.

- Но вы же сами сказали, что финал, открытый Исимудом, заставил его легенду жить.

- Но отнюдь не в хорошем смысле слова. Она живет не из-за того, что она хорошая, интересная, красивая, ее далеко не с удовольствием пересказывают. В ней воплощена вся мерзость, которую способен придумать извращенный человеческий мозг. Это история нежити, которая питается своими слушателями, зрителями и за счет этого живет.

- Но нас-то с Сэмом никто не съел, когда мы смотрели видео.

- Возможно, на вас у нее другие планы. Ты просмотрел все видео полностью?

- Нет. Я закрывал глаза.

- Вероятно, это и спасло твою жизнь. Эта история тестирует зрителя, нащупывает пределы терпения, постепенно подбираясь к ним ждет того момента, когда он дойдет до грани, станет максимально отождествлять себя с жертвами зверств, любым образом поймет, что точно не сможет досмотреть до финала.

- Но ведь вы говорите, что финала и нет?

- Именно так, истязание жертв идет бесконечно.

- Но как такое возможно, я не понимаю.

- Когда наступает момент, о котором я говорил, грань стирается, зритель сам становится жертвой, частью истории, где снова и снова подвергается нескончаемым истязаниям. Таким образом эта история и живет, пожирая своих когда-то слушателей, а сейчас – зрителей.

- И это и произошло с Мелиссой?

- Мелисса? Кто это?

- Девушка, которой я пытаюсь помочь.

- Не знаю. В этой истории сейчас есть не совсем обычная жертва. Ты эту девушку видел в реальной жизни?

- Да-да. Более того, она проходила кастинг на мой собственный фильм.

- Это подтверждает мои подозрения. Она проявляется. Становится уже не обычной жертвой, а участницей.

- А в чем разница?

- У нее другой статус, роль. Она более важна для истории, чем рядовые жертвы.

- А как она может проявляться? Как человек из видео попадает в реальность?

- Люди зачастую на том или ином уровне взаимодействуют со своими героями. Живыми или вымышленными. Ребенок находит Санта-Клауса в универмаге, поклонник встречает своего любимого актера или кого-то очень на него похожего. Это обыденные проявления соприкосновения с историями, их героями. Но воображение некоторых людей, их ментальные способности порой позволяют видеть и слышать больше, чем другие, влиять на окружающий мир.

- Вы хотите сказать, что Мелисса каким-то образом оказала воздействие на наше воображение и таким образом общалась с нами, но как она могла материализоваться? Она же не могла найти тело очень похожей на нее девушки и войти в нее.

- Есть тайны, которые лучше не ворошить, как бы ни хотелось найти разгадку.

Джимми вспомнил растерянную девушку, которую видел у студии. Как она говорила через сестру, Сюзи. Затем подумал о том, на что еще была способна Мелисса. Имела ли какое-то отношение к тому, что случилось с Сэмом. И мысленно согласился с последней фразой Портного.

- А как она стала персонажем, можете пояснить? - попросил Джимми. - Она ведь реально существующий или существовавший человек. И при этом не обычная жертва, которую затянуло видео.

- Прототипами большинства персонажей историй являются реальные люди. Так было всегда.

- И вы думаете, это сделал Исимуд?

Портной утвердительно кивнул.

- Винс сказал, что Исимуд знает, что я ищу встречи с ним.

- Мне не хочется даже говорить об этом человеке, но вынужден признать, что он редко ошибается.

- И как мне вытащить Мелиссу из видео? У вас есть какие-либо идеи? Как спасти девушку?

- Для начала вам нужно найти мистера Исимуда.

- В том числе поэтому я и пришел к вам. Вы знаете, где он может быть?

- К сожалению, мои знания не безграничны, но есть кое-что, что может тебе помочь.

Портной сделал жест в сторону покрытого манекена.

- Могу я увидеть ее? – Попросил Джимми. – Тунику, которую вы сделали из видео.

Портной, польщенный восторженным нетерпением на лице Джимми, улыбнулся. Он взял рукой покрывало, скрывавшее плод его труда от взора присутствующих, и выдержал паузу. Драматический, волнующий жест. Сродни представлению публике новой скульптуры или картины. Джимми невольно подался вперед, и Портной наконец скинул покрывало.

Это сбивало с толку. Нарушало все каноны и стандартные представления Джимми. Ничего подобного он прежде не видел.

Казалось, что проще всего надеть тунику на ощупь. Не смотря на нее. Поскольку она завораживала. Портной не просто запечатлел на тунике отдельные кадры из видео или их статичную последовательность, когда живые сцены переливались по ее поверхности. Но, кроме того, от этой вещи исходило что-то невероятно сильное, необычное, волшебное. Каким-то образом Портному удалось вложить в тунику все чувства, которые рождались при просмотре видео. И эти трепетные ощущениями волнами исходили от каждой клеточки туники и наполняли Джимми невероятными переживаниями.

- Как я говорил ранее, это незавершенная работа, - напомнил Портной. – Сожалею об этом и еще раз приношу свои извинения, но результат моей работы зависит от исходника, и в его основе лежит предоставленный материал, и если это незаконченная история, то и ее воплощение также не может быть завершено.

Портной указал на участок на задней части туники, он был не до конца подшит, но при этом расходящиеся кусочки материи не болтались, а словно растворялись в воздухе.

- И как это выведет меня на Исимуда?

- Сперва нужно надеть тунику, а затем следовать по пути, по которому она тебя направит. Это часть его истории, и она приведет тебя к нему. Так всегда происходит.

- Часть? Мне казалось, вся его история проходила через трансформации, которые вы показали, и она со временем превратилась в видео.

- Это лишь предпоследнее видимое воплощение, верхушка айсберга, которую видно над водой, если тебе так понятнее. Основа же, ее средоточие, сконцентрировано в личности создателя, рассказчика, человека, который пробудил ее, дал жизнь. И эта сущность будет притягивать тунику, которая сейчас стала последним воплощением легенды Исимуда. И неизбежно приведет тебя к нему.

- И что будет потом? Когда приведет? Что этот мистер Исимуд сделает? Если вы правы и он затащил Мелиссу в свою историю, да еще сделал особым персонажем, он ведь вряд ли легко согласится ее отпустить.

- А ты когда-нибудь слышал подобную легенду?

- Нет, и мы не о легенде говорим, а том, что, судя по всему, происходит на самом деле.

- Ты так в этом уверен?

- Думаете, мне привиделось то, что я вам рассказывал?

- Нет, вовсе нет. Я о том, что порой нужно включать воображение. Иногда вымышленные предания содержат ответы. Они развиваются по определенному сценарию, в них есть ряд законов, правил, условий, выполнив которые можно добиться успеха.

- Я опять запутался. Вы имеете в виду, что если я хочу освободить человека, попавшего в подобную ситуацию, я должен вести себя как герой какой-то легенды, где что-то похожее произошло?

- Например, в легендах, в которых людей спасают из ада.

- Стоп. Мы ведь пришли к согласию, что Мелисса заточена в истории Исимуда, при чем здесь ад?

- Издревле и по сей день люди читают, пересказывают предания, легенды о рае и аде. Некоторым это необходимо для осознания своего существования, предназначения, кто-то питает надежды на лучшую жизнь после смерти, другие боятся кары за грехи.

- Хорошо, я читал некоторые о спуске в подземный мир, это подходит под ваше описание?

- Возможно.

- Хорошо, если я вас правильно понимаю, я должен воспользоваться этой легендой, понять условия и правила, которые позволят добиться успеха? Чисто гипотетически спроецируем. Моя задача спуститься в загробный мир, чтобы спасти кого-то. И, если я должен вести себя, как герой некой легенды об этом, то мне предстоит пройти некие испытания, решить загадки, ребусы. Допустим, цель освободить Эвридику, ее охраняет монструозный Цербер, а я Орфей, и мне нужно усыпить бдительность зверюги серенадами на лире, чтобы девчонка тем временем могла умотать.

- Так, уже лучше, и кто охраняет твою Мелиссу?

- Наверно, никто.

- Уверен?

- Ну сейчас получается, что история, в которую ее закрыли. Винс говорил, что нужно убить монстра. А тут вы ведь сами рассказывали, что история с открытым концом продолжается бесконечно, затягивает и питается жертвами, Мелиссу там как какого-то важного персонажа держат. Если вы клоните к тому, что сама история и есть сторож, то как ее победить, уничтожить?

- А как можно уничтожить что-либо? Завершить цикл. И таким образом убить монстра. Закончить историю. Только главное не ничего не упустить, связать все ниточки, двери, не забыть ни про одну форточку, в которую история может утечь. И закрыть финал. Раз и навсегда.

- Легко сказать.

- Согласен. Задачка точно не из простых. Всегда есть масса способов закончить историю, но, как правило, есть один-единственный способ – окончательно закрыть финал, как говорят люди из близкой тебе киноиндустрии. Любая недоработка, упущение малейшей мелочи, и фильм, история останутся недосказанными, и незакрытый поворот сюжета продолжит их жизнь. У тебя лишь один выход. Тщательно продуманный закрытый финал.

- Черт, у меня всегда с этим туго было. В итоге оставлял открытые концовки.

- Возможно, это на уровне психологии. Внутренний блок. Тебе следует покопаться в себе, понять, что тебе мешает, и закончить свою миссию. Закрыть финал этой истории.

- И что тогда?

- Успешно справишься со своей задачей, твоя дама будет спасена.

- А я?

- И ты тоже. Однако не забывай, наиболее известные истории тая́т массу сюрпризов, далеко не всегда все идет по задуманному. Поэтому не рассчитывай на то, что у тебя есть право на ошибку.

- Ну теперь-то можно надеть? – нетерпеливо спросил Джимми.

Портной согласно кивнул. Парень скинул с себя одежду, и хозяин "Настоящих Тканей" накинул на его плечи тунику.

Подобных ощущений Джимми прежде никогда не испытывал. Туника была совсем воздушной, однако телу словно передавалась тяжесть эмоциональных страданий, исходивших из ее пор. Материя была неощутима, но тут и там по коже пробегали нервные импульсы сотен историй, которые таила в себе туника. При этом творение Портного словно служило связующим звеном между реальностью и миром Исимуда. Давало странное ощущение возможности, силы. Джимми чувствовал, что может изменить себя, свою отношение к жизни, все, что окружает его. Изменить историю Исимуда. Он был словно художник, стоящий с кисточкой у мольберта.

Пожилой мужчина пододвинул к Джимми огромное, с человеческий рост зеркало. Но рассмотреть себя не получалось. От перелива цветов туники рябило в глазах.

- Она нормально на мне смотрится? – поинтересовался Джимми. – По ощущениям великовата и болтается на мне. И как будто форму меняет постоянно.

- Это истории, перенесенные на ткань, - пояснил Портной. – Они рассказывают себя, зачастую перебивают друг друга. И твоя теперь тоже с ними переплетена.

Крошечные разноцветные полоски света отражались на лице, руках, согревая участки тела, по которым пробегали.

При прохождении лучика по лицу оно менялось, превращаясь в одну из жертв истории. Бесконечные трансформации. Головы из разных эпох, различных рас и этносов.

- Если ты удовлетворен работой, я готов принять оплату, - сказал Портной.

- Да, - согласился Джимми. – Кажется, это мне подходит.

Портной кивнул пожилому мужчине, который отошел от зеркала и взял дипломат.

Джимми ощущал, как туника захватила его разум, воображение, управляла его сознанием. Это было похоже на случаи, когда на него находило вдохновение, и он отдавался его власти и писал сценарий, а все остальное переставало существовать. И все получалось само собой. Только сейчас все было во сто крат сильнее.

Туника обвила тело Джимми, мысли, образы не отпускали ни на миг. Как изголодавшийся по озарению писатель, которого внезапно посетила муза, обуреваемый клубком идей, он, даже не удосужившись попрощаться с Портным и пожилым человеком, позволив тунике увлечь себя, доверившись ей, выскочил из "Настоящих Тканей". Он должен был написать свою историю, к чему бы она ни привела.

Но что-то еще исходило от туники. Она требовала, чтобы Джимми выбрал себе роль, стал персонажем. И долгих раздумий не потребовалось. Он Думузи. Который идет за своей Инанной...

Джимми вышел из магазина, прошел по мощеной дороге до офиса мини-кэбов, открыл стеклянную дверь в помещение и оказался в зале ожидания. Линолеум на полу ручейками рассекали трещины, синяя краска на стенах выцвела, плинтусы побиты. Грязная запущенная дыра. Немытое приспущенное окно отделяло зал от диспетчерской, открывая вид на скучающего черного парня с огромным афро на голове.

- Могу чем-то помочь? – спросил африканец, не поднимая глаз.

- Мне нужен кэб, - ответил Джимми. Он не узнавал себя, казалось, что из него льются одновременно сразу хор голосов, несколько персонажей истории туники говорили через его губы в унисон.

Джимми ощущал себя проводником магии в реальный мир. Через него видели и вещали глаза и голоса из другого измерения. Со всей их властью, опытом, силами подчинения, гипнозом. Люди часто говорят, что вживаются в историю... Да они понятия не имеют, что это такое! А Джимми теперь знал. Он был окутан ей, и все, с чем взаимодействовал, делал частью этой истории. Писал ее, менял, преобразовывал.

- Куда направляетесь? – спросил клерк.

- Сквозь семь врат в Подземный мир! – ответил голос Джимми синхронно с Думузи.

- Вы, наверно, про Севен Систерс[38], Харингеи? Линия Виктория Лэйн[39]?

- Да какая еще Виктория Лэйн?! Я вам не про подземку говорю, не про метро. Подземный мир!

Наконец африканец соизволил поднять глаза на Джимми. Он моргнул, затем еще раз, после чего его взор остекленел. Туника Джимми – исходившая от нее магия – одурманила бедолагу.

- Ах, Подземный мир, прости, чувак, неправильно тебя расслышал сперва. Сейчас что-нибудь придумаем. А как, говоришь, те....

- Думузи.

- Думб Узид? Это улица такая?

- Нет. Это имя. Пастуха, который женился на богине и стал королем Урюка. Мое имя.

Черный парень с отвисшей челюстью поднялся на ноги.

- Ой, простите, что же вы сразу не сказали. К нам раньше никто королевских кровей не захаживал.

Клерк выхватил рацию.

- Дэннис, братуха, у меня есть клиент для тебя. И... он, типа... король. Не, не типа, реальный король. Не, не британский. Иностранец. Хочет в Подземный мир. Не, все так, ты правильно понял. Подземный мир. На полнейшем серьезе. Хорошо, сейчас все сделаем.

Африканец вышел в зал ожидания и провел Джимми к входной двери.

- Вот, позвольте мне подержать вам дверь, господин. – Затем диспетчер указал на машину, припаркованную на противоположной стороне улицы. – Серебристая Тойота, Ваше величество. Дэннис, водитель, он обо всем позаботится.

Джимми вышел из офиса мини-кэбов и направился к серебристой Тойоте, на которую облокотился невысокий пухленький парень в коричневой рубашке и синих джинсах.

- Вы Дэннис?

- Ага, а вы, надо думать, король. Я правильно понимаю?

- Да, король Урюка.

- Это в каких краях вообще?

- Южная Месопотамия.

- Именно так и думал, тогда присаживайтесь, любезно прошу, Ваше величество.

Дэннис открыл пассажирскую дверь, Джимми забрался на сиденье, водитель же занял место за рулем. Пахло так, будто он не мылся несколько недель.

- Так куда путь держим, светлейший? – поинтересовался Дэннис.

- Просто езжайте вперед, - нетерпеливо сказал Джимми. – Я буду говорить, где поворачивать. – Хотя он и не имел ни малейшего представления, куда ехать. Пока. Джимми полагался на тунику. Что она укажет путь. Произведение Портного служило интуитивным компасом, срабатывавшим безошибочно. Внезапный ментальный рывок, посыл, и он чувствует необходимость смены направления, отдает команду Дэннису, который пусть и не понимал странных резких указаний пассажира, казалось, лишенных всякой логической составляющей, если смотреть на карту, но беспрекословно подчинялся. А Джимми своим обостренным восприятием чувствовал старый город и нащупывал двери, порталы в него. И этого не было ни на каких картах.

Наконец серебристая Тойота выехала из туннеля Блэкуолл[40].

- Так этот Подземный мир, - начал Дэннис. – Это клубешник так называется?

- Это владения Эрешкигаль[41]. Она Королева Подземного мира.

- Королева? Для голубых, что ли?

- Она была замужем за Гугаланной, но его уже нет в живых.

- Жалость-то какая, не повезло парню, сожалею.

- Она питается глиной и водой. И ее сексуальная жажда ненасытна. Когда Нергал, бог смерти, встречался с Гугуланной, они занимались этим шесть суток, на седьмой день Нергал ушел, а она все еще была не удовлетворена.

- Похоже, эта тетка так же любит зажечь, как и моя подруга.

Тем временам Тойота проехала по Коммершл-стрит и свернула налево, на Сити Роуд. Еще несколько переулков, и машина оказалась в конце Эйндж Мьюс, и Джимми понял, что они у цели.

- Останови здесь, - распорядился Джимми, и Дэннис припарковался у подъезда к подземной стоянке.

- С Вас двадцать семь фунтов тридцать пять пенсов, светлейший.

Джимми поднял шариковую ручку с пола машины.

- Это есть мой золотой скипетр власти, - и, пока он произносил это, блики света с туники превратили ручку в переливающийся золотом скипетр. – Он поможет твоему урожаю цвести, скоту – размножаться, а семя твое всегда будет плодоносным во чреве твоей жены.

- А можно я это на eBay задвину?

- С этим скипетром ты можешь забрать себе eBay!

- Да ладно?!

Пока Джимми открыл дверцу и выбирался из машины, Дэннис зачарованно рассматривал роскошный золотой предмет в своих руках. В радио раздался щелчок, пробудив водителя от сладостного созерцания.

- Дэннис, как закончишь с королем, дай знать, у тебя еще один заказ.

- Засунь его себе в зад.

- Не понял?

- Все ты верно понял. Засунь себе этот заказ в зад. С меня хватит. Я забираю себе eBay. И буду невъебенно богат.

Джимми захлопнул пассажирскую дверцу и направился к парковке. С недавних пор ему открылись глаза на то, что знали и чем пользовались все влиятельные члены общества: политики, медиа-магнаты, воротилы бизнеса. Чтобы шли за тобой, подчинялись, были преданы, им всего лишь нужна убедительная история, в которую они поверят, которая их очарует. Творение Портного на его плечах само по себе являлось таковой, и с помощью его чар Джимми мог писать свою историю, заставлять верить в нее и подчинить себе кого угодно.

Туника потянула Джимми к лестнице в дальнем углу стоянки. Семь сырых, пропавших мочой пролетов вниз, и он оказался у стальной двери с захлопнутой створкой окошка. Джимми постучался, шторка поднялась вверх. На Джимми смотрел бритоголовый мужчина.

- Чего надо?

- Мне нужен мистер Исимуд.

- А ему сейчас никто не нужен, пиздуй отсюда.

Окошко начало закрываться, но Джимми удалось просунуть в щелочку ладонь.

- Передай, что я ради беседы с ним сошел с трона и облачился в свои самые лучшие одежды.

Мужчина внимательно осмотрел Джимми, и чары туники сделали свое дело.

- Что же ты сразу не сказал, приятель. Пять сек.

Джимми услышал, как отодвинулись засовы, и дверь со скрипом открылась. Парень в сером спортивном костюме и белых кроссовках жестом пригласил его войти. За дверью темный коридор вел в небольшой вестибюль, где рядом с тусклой лампой сидел лысый мужчина с внушительными усами. Справа от него виднелись ступени, уходившие в темноту.

- Только для членов клуба, - предупредил усач. – Абонентка шестьдесят фунтов. Одноразовый стартовый платеж. Потом тридцатка в неделю, и посещаешь сколько влезет, только карту клубную не забывай. Но сперва анкету надо заполнить.

- И видел пророк Иезекииль женщин, стоящих на коленях у Храма Иерусалимского, - сказал Джимми. – И не оплакивай они мою смерть, не уродилось бы ничего на земле их. Имя мне было в то время Таммуз[42].

Усач несколько раз моргнул, и его глаза осоловели.

- А, ну да. Тебе вниз, по ступенькам. Только осторожней. Смотри под ноги. Там темно.

У подножия лестницу слабо освещала красная лампочка. Стены были выкрашены в черный цвет, а ступени покрывали выплюнутые жевательные резинки и какие-то склизкие выделения. Пахло по́том и застоявшимся сигаретным дымом.

Вход в помещение, куда направлялся Джимми, был задернут черной бархатной занавесью. Рядом с ним, упершись в стену, стоял грузный мужчина восточной внешности с жесткими черными волосами. Голова седовласого человека работала над его длинным и толстым стержнем.

Семит пошлепал по щекам ублажавшую его голову, затем сомкнул ладони на затылке и с силой вошел на полную глубину, после чего поднял глаза на Джимми и улыбнулся.

Джимми не удостоил этот жест ответом. Он прошел мимо и отвел занавесь.

Джимми очутился в небольшом обшарпанном кинозале. Сразу справа от него располагались шесть рядов изношенных и потрепанных сидений с наклоном, ниже через проход – еще два. Экран впереди покрыт слоем пыли и грязи.

Пол здесь был еще более липким, а смрад застоявшегося пота, табака и окурков – сильнее. В зале присутствовало около десяти человек. Большинство сидели поодиночке, но были и парочки. Один из присутствующих запустил руку в штаны соседа.

На большом экране крупная черная женщина была прикована к железному каркасу кровати. Над ней возвышались два белых мужчины с набедренными повязками на поясах и колпаках Ку-Клус-Клана.

Негритянка орала на мужчин, называя "сраными расистами". Один из стоявших вышел и вернулся с ручным шлифовальным станком, который прислонил к соску женщины.

Женщина взвыла от боли и ужаса, и на объектив приближавшейся камеры брызнула кровь, налетели ошметки плоти.

Джимми оценил выбор направленности Исимудом для его клуба. Место куда стекаются извращенцы, возбуждающиеся от демонстрируемых пыток. Судя по всему, документальных. Прекрасное место "вербовки" новых жертв. Но никого похожего на человека из видений Портного в зале не было.

Джимми прошел к первому ряду. Происходящее на экране его не интересовало. Нужно было найти Исимуда, а раз туника привела сюда, значит, он где-то поблизости. С сиденья первого ряда поднялся человек. Он направился к дальнему от Джимми краю экрана, дотронулся до стены, на которой... проступила дверь! Таинственный человек обернулся, и, пусть Джимми лишь на миг увидел лицо выходящего, он безошибочно узнал в нем того самого турецкого водителя мини-кэба, который подобрал их с Сэмом на Бетнал Грин Роуд.

Была ли это случайность? Их недавняя встреча? То, что каким-то чудом турок оказался в клубе Исимуда? Знал ли он лично владельца заведения? Поджидал ли Джимми? Казалось, разрозненные события, воспоминания внутри стали сходиться, как паззл. С того момента, как Ашкан включил видео, все случившееся было взаимосвязано, предопределено и неминуемо вело к этой точке. Джимми осознал, что у него не было никакого выбора. Это была судьба.

Сейчас, пока они еще не встретились с Исимудом, Джимми нужно не высовываться, смешаться с посетителями, смотреть на экран и не привлекать внимания. Но этот план провалился ровно в тот момент, когда Джимми сел на сиденье. Туника внезапно засверкала, ослепляя все вокруг. С ее поверхности на экран, который стал вдвое ярче, перетекали изображения, кадры. И вот уже на полотне появилась знакомая картина. В ее центре – прикованная к операционному Мелисса. Джимми был уверен, что она чувствует его взгляд, знает, что он смотрит. Ее глаза словно говорили: "Наконец-то, ты так близко, любовь моя, осталось совсем немного". На двух других столах Джимми с ужасом узнал прикованных Ашкана и Сэма.

Зрители в зале в едином порыве чуть подались вперед, преисполненные возбужденным ожиданием. Очевидно, что должно произойти что-то особенное – даже для этих развращенных людей. Уникальное действо, в надежде увидеть которое они пришли в эту вонючую грязную дыру. И теперь надеждам суждено сбыться, настал момент торжества самого извращенного и порочного действа.

Джимми отвел глаза от полотна и осмотрел публику. Лица, искаженные похотливым голодом, жадные глаза, впившиеся в экран, отвисшие челюсти, зрачки, расширенные во все глазное яблоко от увиденного, прежде столь вожделенного мерзкого зрелища, и в предчувствии чего-то столь порочного, что выйдет даже за их развращенные рамки.

Теперь эти люди уже были вытеснены за пределы даже своей садистской терпимости. Некоторые трясли головами, другие лихорадочно терли лбы, виски, один мужчина яростно ударил ногой по сиденью впереди него. Многие заплакали. Один за другим, эти люди начали осознавать, что есть что-то, чего даже они не могут вынести, и они только что стали тому свидетелями.

Наконец один зритель вскочил со своего места, отвернулся от экрана и устремился к выходу. Еще четверо последовали его примеру. Экран вспыхнул, его поверхность местами покрылась пузырями, которые раздулись, а затем лопнули, войдя в зал своеобразными пылающими щупальцами. Джимми завороженно смотрел на полыхающий экран, не в силах оторвать взгляд. Как и все находившиеся внутри.

Все границы, отделявшие экран от зала, реальное от материального, стерлись, слились в кошмарный симбиоз. Периферическим зрением Джимми увидел размытые фигуры перетекающих в кинотеатр с крайних областей прорванных частей экрана ануннаков.

Джимми не мог заставить себя посмотреть прямо ни на одного ануннака, они словно отражали взгляд, что-то мешало рассмотреть их. При попытке это сделать глаза слезились, а зрение теряло фокус. Можно было лишь уловить их размытые фигуры краем глаз, периферическим зрением.

Джимми не мог с уверенностью сказать, могут ли остальные зрители смотреть на ануннаков, но они определенно прочувствовали их появление. Все те мучения, за которыми они с таким вожделением наблюдали, теперь обрушились на самих любителей садистских пыток. Все скелеты покинули их шкафы и жестоко отомстили.

Четверых людей, которых Джимми встретил по пути в кинотеатр, затащили в зал, чтобы те смогли принять участие в резне. Которую, к слову, ануннаки вершили с тем же смирением и спокойствием, как в видениях у Портного. Джимми вспомнил, что мужчина говорил о деяниях из "доброты" и "сострадания". Освобождение от развращающей и искушающей плоти, губившей ду́ши.

Но Джимми чувствовал исходившую от ануннаков скорбь и меланхолию – быть может, туника служила некоей химической эмоциональной связью, одновременно отделяя его от жертв расправы младших темных богов.

Из своеобразного транса парня вывел кашель за спиной. Джимми обернулся и увидел низкорослого араба с редкими черными волосами в белоснежном одеянии.

Дыхание сперло. Джимми безошибочно узнал человека, которого ему показывал Портной.

- Мистер Исимуд.

- А вот и творение великого Портного. Признаться, я ожидал увидеть шедевр, но даже и в мечтах представить себе не мог такое совершенство. Какого же невероятного таланта этот человек! У меня просто дух захватывает. Вы не можете, пожалуйста, повернуться, чтобы я осмотрел эту чудесную тунику со всех сторон? Насладился полной картиной?

Но Джимми не шелохнулся. Он был ошарашен. Совсем не такой представлялась встреча с загадочным мистером Исимудом. Который скорчил обиженную гримасу.

- Нет? – с недовольством уточнил он. – И это после того, как я так долго ждал тебя. Уже начал сомневаться, что тебе это по силам.

- Вы не первый, от кого я слышу подобное.

- А у тебя дурная привычка заставлять людей ждать. Уж не знаю, что тому виной – дурные манеры или ты просто заторможенный. Ладно, забудь, слишком долгое ожидание сделало меня ворчливым. Надеюсь, ты так же отчаянно жаждал встречи со мной, как я с тобой.

Однако было не совсем верным сказать, что Исимуд полностью соответствовал ожиданиям Джимми, которые тот извлек из видений у Портного. После не очень любезного приветствия он стал чрезвычайно вежлив, расслаблен, но в то же время буквально излучал невероятной силы харизму. Как и от Портного, от него исходила энергетика человека, обладающего невероятной силы властью.

При этом было очевидно, что Исимуд, несмотря на внешнее спокойствие, внутри преисполнен предвкушения. Казалось, он едва не потирает руки в ожидании чего-то. И это очень сильно пугало Джимми. Аура зла и коварства буквально расползалась вокруг этого человека, чьи губы сейчас тронула коварная улыбка.

- Где-то в середине 623 года до нашей эры, - начал Исимуд. - Син-шар-ишкун, один из последних ассирийских царей, повел внушительную армию на Вавилон. Чтобы повергнуть тамошнего мятежного владыку Набополассара и его войско. Сначала ассирийцы прорвали редуты обороны противника, и вавилонские силы стали отступать. Затем в центре сражения колесницы Син-шар-ишкун и Набополассара сошлись друг с другом.

- Двух прославленных военачальников отделяли какие-то футы, - продолжил араб. - Они буквально могли взглянуть друг другу в глаза. Говорят, что в бою есть своеобразная близость. Несравнимая ни с чем. Люди, сошедшиеся в смертельной битве, будь то генералы или обычные солдаты, оказавшись лицом к лицу, могут посмотреть внутрь друг друга, в душу и увидеть нечто, что недоступно в иных условиях, иногда судьбу, будущее. Син-шар-ишкун понял, что погибнет, а Набополассар увидел свою победу, пусть и добудет ее ценой великих жертв. Вавилонский царь смог вселить свое воодушевление в войско и одолел армию Син-шар-ишкуна.

- Восемь лет спустя, - не останавливался Исимуд, - Набополассар в союзе с королем Киаксаром захватил ассирийскую Нинивею и убил Син-шар-ишкуна. Немногим позже пала вся Ассирия, а Месопотамия пришла в упадок. И все решил один взгляд друг на друга двух великих военачальников.

- Так скажи, дорогой мой мальчик, - наконец, закончив свою историю, обратился Исимуд к Джимми, - что ты видишь, когда смотришь в мои глаза?

Джимми, не дрогнув, встретился взглядом с Исимудом. Он знал, что араб испытывает его, пробует на прочность, но не собирался поддаваться на эти уловки.

- Я вернулся за Мелиссой. – Джимми старался придать своему голосу силы.

- Вернулся? – недоуменно поинтересовался Исимуд. – А ты уже здесь бывал? Что-то не припомню такого.

- Нет, нет, не совсем верно выразился. Она просила о помощи, чтобы я ее освободил. Я пришел за ней.

- Освободил? Ты действительно думаешь, что она этого хочет?

- Да. От вас. От страданий.

- Зачем освобождаться, когда она так близко?

- Близко? К чему?

- Мой милый мальчик, как ты думаешь, почему она занимает совершенно особенное положение, роль в моей истории?

- Вы поймали Мелиссу в ловушку, заточили... и... и... издеваетесь над ней!

- Я? Поймал в ловушку? Ты в самом деле так думаешь? Тогда ответь, пожалуйста, на следующий вопрос. Если я, как ты говоришь, заточил эту девушку, каким образом она проводила время с тобой и твоим дружком. День отгула за хорошее поведение ей давал? А потом опять ловил?

- Нет, она могла изредка связываться с нами, потому, что вы сделали Мелиссу не обычной жертвой, а персонажем.

- Что ж, это уже получше звучит. Ты не такой невежда, как мне стало казаться. А теперь давайте задумаемся вот над чем: сколько персонажей, выражаясь твоими словами, захватила моя история и сколько из них хотят освободиться?

- Не могу сказать. Я не знаю подробностей.

- Резонно. Теперь задумайся вот о чем. Мелисса якобы хочет от меня спастись. Ты сам убедился, что найти меня крайне сложно. Так зачем было убивать на это столько сил и ресурсов?

- Я надеялся услышать это от вас.

- Ей удалось найти меня, и она умоляла меня сделать ее персонажем моей истории. А тебя она просит ее освободить от этой роли. Ты не видишь здесь противоречий?

- Вы одурманили ее, обманом завлекли в свою историю и заперли там. Теперь она раз за разом умирает в чудовищных муках. Я сам это видел.

- Дорогой мой, ну как можно так банально мыслить?! На тебе такая чудесная туника, сшитая непревзойденным мастером. И все, что способно увидеть твое жалкое воображение при виде главной звезды, которая так близка к своей вожделенной цели, - это то, что она периодически умирает?

- Да, мне ситуация видится именно такой.

- Потому что тебе не хватает внимания к деталям.

- И какая же ваша версия?

- Мелисса должна пережить смерти каждой жертвы этой истории. Все шесть тысячелетий. Теми же способами, которыми те были убиты.

Глаза Исимуда сверкали благоговейным восторгом, словно он рассказывал о каком-то даре свыше. Джимми же был просто ошарашен. Он видел несколько убийств на видео Исимуда, медленных, чудовищных. Невозможно было представить, как можно пройти через ощущения одной жертвы. Но раз за разом... шесть тысяч лет, наполненных невероятной болью, увечьями, расчленением, освежеванием... Невозможно и близко себе представить участь более чудовищную. Он должен спасти Мелиссу!

- А сейчас вы, вероятно, скажете мне, что это именно то, о чем она вас просила, - возмутился Джимми. – Да вы в своем уме? Кто может хотеть подобного?! С какой стати?

- А ты подумай сам! О чем мечтает каждый человек? Почему перед сном думают о небесах, ангелах, высших силах, которые их любят просто за то, что они существуют? О чем они молятся?

- О том, чтобы попасть в рай?

- Нет! О вечной жизни. Мелисса не хочет никуда бежать, ниоткуда освобождаться. Она грезила лишь об одном – бессмертии.

- Хорошенькое вы ей дали бессмертие – бесконечные смерти в муках.

- Так ты имеешь представление о том, кто такие ануннаки? В чем их предназначение?

- Я видел их в действии несколько раз, и да, я прекрасно знаю, что они делают и почему. Эти существа презирают человеческую плоть, считая, что она отравляет своими соблазнами их души. Но вместе с плотью они раз за разом изощренно убивают Мелиссу!

- Нет! Они очищают ее. В страдании корень истинного освобождения души от нечистот, чтобы вычистить ее и обнажить божественное начало. Пройдя его, свинец внутри души постепенно превращается в золото. Как ты думаешь, почему в различных религиях богами человек был создан по их подобию? Чтобы очистить его от собственной скверны, несовершенства. Именно поэтому люди и страдают. А в мире столько зла. Эти глупые людишки недоумевают, почему мир так несправедлив, почему всевышний допускает войны. Льют эти сопли, хотя все беды не следствие, а причина! Потому не понимают истинной цели жизни!

- И, по-вашему, причина в божественном несовершенстве, а цель – в очищении от него?

- Наконец-то! Со времен своего сотворения человечество погрязло в разврате и соблазнах, и ануннаки, младшие боги, пришли в наш мир, чтобы очистить их души, открыть божественный свет, который заложен в них.

- Творя такой ужас? Уничтожая людей?

- Нет, очищая их страданием, выжигая из них скверну, открывая божественное. Чем больше ты вытерпишь, тем чище ты станешь. Чем чище станешь, тем больше приблизишься к бессмертию.

- А вам это зачем? С какой стати приближать Мелиссу к бессмертию? Не от любви же к искусству! Какая для вас выгода?

- Я своего рода божественный инструмент, орудие. "В начале было слово... и словом был Бог". Почему? Любая история начинается со слова. Вся история мироздания – божественная история. Люди – ее часть. Во всех них божественное начало. При этом у каждого есть еще и своя история. И владеет ей ее автор. Но все они цикличны, можно сказать, автобиографичны и имеют один и тот же финал. Но не моя. Я нашел свой путь, можно сказать, открыл противоядие естественной человеческой истории.

- Бывает, что противоядием отравляются.

- Здесь соглашусь, недаром говорят: "Все – яд, все – лекарство".

- Так что выводит Мелиссу из божественной истории и делает персонажем вашей?

- Вот мы и подобрались к самому интересному.

- Она ведь не первый особый участник?

- Она первый, подобравшийся столь близко к тому, чтобы благодаря мне обрести бессмертие.

- Слышали бы вы себя со стороны. Вы хоть представляете масштаб вашей мании величия?

- О, ну вот и докатились. Когда у человека не хватает ума понять или аргументов убедить, он скатывается до оскорблений. Давайте не опускаться до этого. Это не делает вам чести.

- "Не хватает ума понять"? И после этого вы мне предъявляете, что я вас оскорбляю? Вы вообще способны слушать и слышать кого-либо, кроме себя?

- Когда ты столь великий рассказчик, весь мир рано или поздно смолкнет и будет слушать только тебя. В этом торжество настоящей истории, силы слова. Сейчас я тебе все продемонстрирую.

Исимуд повернулся к прогоревшему местами экрану, на куски которого еще проецировалось изображение. Араб махнул в его сторону рукой:

- Это дверь в мой мир.

Внезапно экран начал разрастаться и менять форму.

- Это моя история, - продолжил Исимуд. – Сейчас я разрушу преграду между ней и зрительным залом – как это у театралов называется, "четвертую стену", и мы окажемся внутри.

Стоило Исимуду произнести это, как реальность начала меняться. Его слова пусть и были неосязаемы физически, но Джимми чувствовал их силу, видел, как трансформировалась действительность. Исимуд, будто виртуозный кукловод, дергающий за нужные ниточки, управлял окружающим миром. Незримая волна прорвалась через экран кинотеатра и заполнила помещение новой реальностью.

Джимми уже был не в кинотеатре. И не в Лондоне. Огромное подземелье простиралось на многие мили во всех направлениях. Это было похоже на гигантский склеп, катакомбу, в которой все было заставлено операционными столами, жертвенными алтарями, каменными плитами с прикованными к ним людьми. Ануннаки вершили свое зловещее дело, истязая плоть несчастных.

Это был исполинский пейзаж гротескной кровавой истории. У которой не было конца. Чудовищное полотно боли и страдания, усеянное бесчисленными жертвами. Казалось, что никакой, даже самый извращенный разум не сможет представить подобное. Создавалось впечатление, что даже воздух пропитан человеческой агонией. Как ребенок, прячущийся под одеялом, в надежде, что это избавит от кошмара, Джимми плотно закутался в тунику Портного. Однако это не возымело никакого защитного эффекта, напротив, туника словно еще и насыщалась происходящим вокруг.

И вдруг крошки камня и кусочки земли под ногами взмыли ввысь и коконом обвили Джимми. Но эта завеса не сковывала, а скорее напротив, помогала ему немножко снизить эффект, производимый с чудовищной окружающей реальностью.

Джимми закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от образов и звуков оркестра тысячелетних страданий. Он постарался мысленно отгородиться от ужаса, царившего вокруг, помня слова о том, что история подталкивает тебя к барьеру, дойдя до которого ты потеряешь контроль и она сделает тебя своей частью. Нужно было сконцентрироваться на достижении своих целей.

Портной очень четко сформулировал то, что должен был сделать Джимми. Придумать, как завершить историю. Закрыть финал, ничего не упустив. Не дать ни единой ее веточке продолжиться. Проблема лишь в том, что Джимми закрытые концовки давались с трудом. Можно сказать, что у него вообще не получалось логично подвести свои работы к завершению. Именно поэтому Джимми и оставлял их открытыми. Но если он не сможет закрыть историю Исимуда, то Мелисса никогда не освободится и будет страдать вечно.

И надо же было ей обратиться за помощью именно к нему! Джимми сокрушался над гримасой судьбы, что худшего кандидата для решения проблемы девушки, чем он, и вообразить себе невозможно. Портной советовал заглянуть внутрь себя, найти причину, которая мешает ему снять тот внутренний блок в сознании, что препятствовал ему. Джимми терпеть не мог писать концовки. Это было самой неприятной и болезненной частью работы. Да что там! Не только работы. Взять хотя бы Дженни. Финал ее жизни наступил так внезапно и нелепо... Без борьбы, надежды на спасение, второго шанса. В один момент она была частью его жизни, а в следующий уже покинула ее. Бесповоротно. Как же это было несправедливо! Будущее потеряло смысл. И Джимми не мог так поступить с героями своих картин. Действительность была слишком жестока с ним, в творчестве Джимми старался убежать от нее, а не обрекать своих героев на страдания. Сюзи была права. Он продолжать жить с болью утраты Дженни. Не отпускал ее. Потому что он так до конца и не смирился со смертью девушки. С тем, что навсегда ее потерял и ничего нельзя исправить.

Но, возможно, в этом и есть корень его проблемы? И если не сделать это сейчас, он не спасет Мелиссу и погубит себя. Джимми понимал, в какую чудовищную ловушку попал. Волна паники нахлынула на него, словно в его разуме открылась клетку с кричащими гиенами. Джимми сделал глубокий вдох. Жизнь была к нему несправедлива. Он не хотел, но был вынужден пойти на этот шаг. В одиночку. Искупить свою вину. Спасти Мелиссу и себя.

Джимми открыл глаза. Перед ним, у операционного стола с прикованной Мелиссой стоял Исимуд. Даже несмотря на понимание того, что Джимми находится не в реальном мире, а кошмаре, выдуманном ненормальным воображением этого человека, его желудок скрутило. Каждый раз вид Мелиссы вызывал у него приступы сострадания, чувства долга, что он обязан ее вытащить из этого ада. Быть может, сама жизнь дала ему шанс. Шанс на искупление. Спасая Мелиссу, он спасет и себя!

- Что ж, - начал Исимуд. – Вот мы и подошли к последней главе истории Мелиссы. Признаюсь, я даже заинтригован. Ты не производишь впечатления сильного человека, однако так близко никто пока не пробирался. Быть может, дело в твоей безупречной одежде. Портной непревзойденный мастер. В общем, я впечатлен, и мне не терпится узнать, что будет дальше.

- Все, что вам нужно знать, что это последняя глава вашей истории.

- С учетом того, что она продолжается шесть тысячелетий, весьма смелое и самоуверенное утверждение.

Джимми, избегая смотреть на Мелиссу, стал обходить Исимуда. Нужно было понять, что можно использовать в качестве оружия, прощупать слабости противника. Исимуд смотрел на Джимми с холодной улыбкой, и парень ощутил себя робкой газелью перед хищным львом.

Джимми отошел на десяток шагов и остановился. Туника не пускала, она словно придавила его ноги к каменному покрытию.

- Боюсь, эти части истории сейчас тебе недоступны, - объяснил Исимуд. – На тебе надета ее последняя версия. Если снимешь свою прекрасную одежду, с удовольствием устрою ознакомительную экскурсию. Ты будешь поражен, какие формы может принять история бесконечных истязаний за шесть тысячелетий.

Зловещая улыбка кота, приглашающего птицу поиграть с его когтями, не покидала лицо Исимуда. Он дразнил с Джимми, но невольно приоткрывал свои карты. Было очевидно, что хитрец добивается, чтобы противник снял тунику. И Джимми сделал бы это в самую последнюю очередь.

Туника каким-то образом защищала, но как именно? Слово Исимуда породило этот "мир", в котором был Джимми, вернее "монструозную извращенную вселенную страданий". На одном из этапов его эволюции слово воплотилось в таблички, книгу, затем в видео, которое посмотрел Джимми и которое привело его сюда. Но в основе всего лежало слово. Быть может, ключ в этом?

- Благодарю за столь любезное предложение, - ответил Джимми. – Но вынужден ответить отказом. Туника надежно меня защищает. Каждый ее дюйм, что покрывает меня.

Стоило Джимми произнести это, как реальность начала меняться. Слова заставили тунику плотно обтянуть все его тело с головы до пят. Теперь это уже была не материя, но живая оболочка, которая синхронно двигалась в такт его шагов, ограждая от всего извне.

Джимми был внутри истории Исимуда и одет в ее воплощение. По всей видимости, это было сродни полюсам, воплощение отражало происходящее в реальности. Делало его невидимым для ануннаков. Лишь в момент движения можно было заметить мелкую рябь, но стоило остановиться, и Джимми был незрим. И тут взгляд парня упал на правую пятку. Дырка... Портной сказал, что было невозможно закончить тунику из-за характера предоставленного материала. И теперь это дыра в пятке может стать его ахиллесовой пятой.

Зрачки Исимуда расширились в неподдельном восхищении. Наверно, впервые со времени знакомства он улыбался искренне.

- О, прекрасная попытка, - похвалил Исимуд. – Я впечатлен, вероятно, я тебя недооценивал, это может быть интересно!

Несмотря на ненависть к этому человеку, его одобрение польстило, в груди растеклось приятное тепло. Джимми почувствовал себя школьником, которого похвалил учитель. Но все равно нельзя было терять бдительность, не дать ее усыпить. Что бы ни говорил Исимуд, он все еще играет с Джимми в опасную и смертельную партию. Он мысленно поблагодарил тунику, скрывшую его эмоцию от противника.

Превращение туники в отражающий щит пусть и было хорошим ходом, но все же защитным. А схватку не выиграть одной лишь обороной. Нужно было придумать, как можно нанести удар. Победить и закрыть финал. Он, как в свое время Исимуд, воспользовался словом, чтобы изменить историю, но противник контролировал ануннаков. Значит, и Джимми должен был попробовать.

Джимми сделал шаг по направлению к одному из ануннаков. Смотреть прямо на этих существ по-прежнему прямо было невозможно, лишь периферическим зрением. Джимми протянул руку к одному ануннаку и почувствовал исходящую от того волну гнева. Приближение плоти, пусть и облаченной в щит из воплощения истории, было противно младшему богу. Но Джимми не думал сдаваться.

- Этот ануннак мой, - сказал он. – Я ношу на себе историю, которой он принадлежит, значит, он подчиняется мне. Он мое орудие. Мой острый меч, способный пронзить и разрушить здесь все, что прикажу.

Джимми чувствовал исходящее от ануннака сопротивление, но сила слова перевесила. Младший бог замерцал и стал менять форму, перетекать в размытый обсидиановый меч. Электрический разряд прошел сквозь Джимми, когда он сжал рукоять своими ладонями.

- Отличный ход. – Исимуд неторопливо театрально поаплодировал, сопроводив свой жест язвительной ухмылкой. – Теперь наш рыцарь в сияющих доспехах еще и вооружен, но сможет ли нанести смертельный удар?

Джимми поднял меч. Электрические разряды прошлись по его рукам, плечам. Орудие словно стало частью его, продолжением тела. Джимми двигался уверенно и грациозно. Нужно было закончить историю Исимуда. Заткнуть рот, который произнес слова, породившие эту жуткую реальность. Создатель этого отвратительного мира должен пасть.

Джимми направил меч в горло Исимуда. С силой, точно и безжалостно лезвие устремилось в цель, как вдруг... остановилось у яремной вены противника. Что-то пошло́ не так...

- Значит, нет у тебя силенок сделать это, - прокомментировал Исимуд. – Ты столько смертей описал в сценариях, потом снимал по ним фильмы, а вот сделать это в реальности не так-то легко.

Исимуд насмехался над ним, но он заблуждался. Джимми слишком через многое прошел и видел такое количество убийств, что отнюдь не моральные барьеры воспрепятствовали расправе над противником. Что-то во взгляде Исимуда остановило клинок. Джимми увидел в нем разочарование.

Исимуд был прав, когда говорил о битве взглядов воинов, ведущих смертельный бой. Но даже он не понимал истинных масштабов знания, что открыл противнику. Джимми отчётливо осознал, что перед ним стоит человек, подавленный, пресыщенный жизнью в золотой клетке бессмертия.

За годы работы в теле- и киноиндустрии Джимми довелось узнать множество знаменитых людей. И, к своему удивлению, их отличала одна особенность. Никто из этих популярных прославленных личностей не был удовлетворен своим статусом. Большая часть слишком долго и упорно шла к своей цели. А добившись желаемого, осознавали, что истратили для ее достижения чересчур много сил, принеся в жертву огромную часть своих жизней, времени. И ничего из этого уже́ не вернуть. Питер Кук как-то горько признался: "Искать счастье в славе – все равно что пытаться найти начинку в дырке от бублика". Но стоила ли слава тех трудов и лишений, по ее достижении этим людям не оставалось ничего, кроме как цепляться за нее. Закостеневшими пальцами полумертвого скелета, хватающими чашу с ядом, который и отравил их жизнь.

И именно такую тоску, скорбь и апатию видел сейчас Джимми в глазах Исимуда, добившегося, казалось бы, столь желанного когда-то бессмертия. Весь этот пафос про божественное орудие, инструмент воли всевышнего, очищение Мелиссы, других жертв – не более чем пафосные слова. Несмотря на все свои "религиозные убеждения", то, чего достиг благодаря им, Исимуд играл со своей жизнью, ставил ее на кон, рисковал, в глубине души понимая, что пусть он и обманул смерть, но его история противоречит всему, что происходит в мире, и она должна быть закончена. Бессмертие дало Исимуду совсем не то, на что он рассчитывал.

А еще Джимми увидел в глазах противника, чего тот боится. Злоба, порочность и ехидство в них были лишь ширмой. Скрывавшей скорбь и затухающую волю к жизни. Жизни, лишенной циклов, зрелости, старости, предназначения, совершения поступков, для которых предназначен человек, завершенности. Подобно его собственной истории, жизнь Исимуда была ненормальной, неполноценной, лишенной финала. А был ли смысл в таком существовании?

И не для этого ли Исимуд и привел сюда Джимми? Затеял свою игру? Чтобы наполнить жизнь каким-то смыслом? Поставить цель? Подобно избалованным жителям мегаполисов, которые ищут в хоррорах страхи, которые испытывали их далекие предки. Исимуд хотел чувствовать себя не бессмертным, а живым! Снова! Пусть это и была игра, но она была нужна Исимуду.

Сейчас Джимми вспомнил слова Портного об авторах, которые живут в головах людей благодаря своему наследию. Шекспир давно скончался, как и Диккенс, Остин. А их истории живы до сих пор. Быть может, в этом причина разочарования в глазах Исимуда, когда меч остановился у его шеи? Ведь, убив автора, не положишь конец его истории. Он будет возвращаться вновь и вновь, что ты с ним ни делай.

Портной говорил, что можно придумать много разных концовок. Но лишь одна способна окончательно закрыть финал. Любая другая даст прорасти незакрытым деталям, и история продолжить жить и эволюционировать.

Джимми бросил меч, не сводя глаз с противника, насмешливо поднявшего вверх бровь. Он что-то упускает! Что было самое важное в словах Исимуда, где ключ? Противоядие божественной истории. Которая сама по себе ловушка, разбитая на цикличные, завершенные подистории ее персонажей. Это еретическое учение – полнейший бред, но, возможно, в нем и ключ? Решение проблемы? Если бог есть совокупность всех людей, которые ошибочно считают себя отличными от него индивидуальностями, то...

Джимми отошел от Исимуда и направился к столу с Мелиссой. Девушка смотрела на него с мольбой и надеждой – возможно, даже большей, чем когда-либо.

Джимми поднял меч и обрушил его на цепи, которыми девушка была прикована к столу. Она наконец смогла перевалиться в сидячее положение и растереть затекшие руки. Мелисса коротко порывисто дышала, пот лился с ее лба, на шее пульсировала вена. Девушка не сводила глаз со своего спасителя. Джимми положил руку на свою грудь, где защитный слой туники был наиболее силен.

- Эти доспехи... - приказал он, – пусть они снова превратятся в тунику.

Джимми скинул одежду с одного плеча, затем в другую, перебросил меч в другую руку и укрыл Мелиссу творением Портного.

- Теперь это твоя история, - сказал он. – Она принадлежит тебе, подчиняется тебе. Тебе и только тебе. Инанна, Персефора[43], Эвридика[44], Идзанами[45]. Как бы тебя ни называли. Ты та, кто спустилась в ад и смогла спастись.

Грудь Мелиссы вздымалась от волнения. Надежда наполняла блеском глаза девушки подобно прорезающимся лучам рассвета. Джимми положил ей руку на плечо и приставил острие меча к ее животу.

- Давай же, - Мелисса догадалась, что замышляет Джимми. – Сделай это!

- Нет, - завопил Исимуд. Его голос переполняли давно забытые эмоции: страх, невероятный ужас за свою жизнь. Теперь это уже было не заигрывание с опасностью, не желание пощекотать нервы. Еретик чувствовал, что все-таки может быть уничтожен. Полностью. – Ты что творишь? Прекрати! Я приказываю. – Но слова его больше не властвовали над этой реальностью.

В одну секунду и Мелисса, и Исимуд поняли, что решил Джимми. История не умрет со смертью главного действующего лица, автора. Ее можно окончательно и бесповоротно закрыть, только убив персонажей. Исимуд говорил о том, что человек отделил свою историю от божественной, отгородился, став центром собственной и считая себя самым главным участником. А Исимуд придумал противоядие: история есть совокупность существования ее персонажей. Основа в этом. Без них нет и самой истории.

Лишившись туники, Джимми стал терять контроль над мечом.... Он, казалось, пытался трансформироваться в свою первоначальную форму... Из последних сил Джимми сжал рукоять и продвинул острие в живот Мелиссы.

С чавкающим звуком меч пропорол стенку желудка и вошел в кишечник. Джимми в рот и нос брызнула кровь. От ее резкого запаха, перемешавшегося со смрадом кишечных газов, парня вывернуло наизнанку.

От пронзившей боли из Мелиссы вырвался наполовину крик, наполовину всхлип. Джимми не раз видел, как она умирает, и всякий раз девушка принимала свою участь с великим смирением, какой бы жестокой мучения ни были, сейчас же лицо искривила гримаса ярости. Наверно, потому, что это был конец ее истории. Последняя смерть.

Впервые в его творческой карьере Джимми удался закрытый финал. Он довел до логического завершения историю, не забросив ее, как было прежде.

Тело Мелиссы сотрясали конвульсии. Челюсть отвисла и подергивалась в спазмах. Струйка крови сочилась из уголка рта, из горла вырвался мучительный стон. В очередной раз ее передернуло, и из раны в животе хлынул поток крови, заливая операционный стол и ноги Джимми.

Джимми продолжал держать девушку за плечо и бороться с мечом, отчаянно пытавшимся изменить форму. Со стороны это напоминало трансляцию на телевидении с помехами. Меч тем временем, яростно сопротивляясь Джимми, все глубже проходил и разрывал внутренности Мелиссы, которые с кровью шматками выплевывало ее израненное тело.

Девушка закинула голову и перестала трястись. Дыхание почти прекратилось. Туника начала растворяться на ней и пропитывать собой тело, плоть соединялась с творением Портного.

Когда туника окончательно слилась с ее плотью, просочилась в кости, тело Мелиссы начало меняться. Сначала исчезли груди. На их месте вырос волосяной покров. Ноги и туловище увеличивались, щетина покрыла подбородок, волосы собрались и уложились в пучок на макушке. Джимми смотрел на Сэма.

Его исчезнувший друг удивленно посмотрел на меч, трясущийся в его теле, и с ужасом и недоумением посмотрел на Джимми, в голове которого пронеслись тысячи мыслей. Он пытался подобрать нужные слова, чтобы поговорить с Сэмом, но горло сперло, и губы лишь что-то бессвязно бормотали. Его сковал ужас от мысли, что Джимми вновь спас не того человека. А из-за него погиб тот, кого он любил.

И стоило подумать об этом, как Сэм вздрогнул и начал трястись. Щетина исчезла, как и растительность на торсе, проступили женские груди, волосы на голове поменяли цвет, стали мокрыми, как от дождя, и упали на плечи. Дженни. Точно такой он оставил ее на той пригородной дороге. Только сейчас его девушка была обнажена.

Дженни посмотрела на Джимми, и из глаз брызнули слезы. Это последняя их встреча, и Джимми опять убил ее. Только в этот раз намного более жестоко. Ей не нужно было смотреть на пронзивший ее меч. Боль рассказала, как ее любимый с ней расправился.

Джимми зарыдал, и наконец голос вернулся к нему.

- Простите меня, - он обращался к обоим людям, которых любил и потерял. – Вы погибли из-за меня. Я должен был быть с вами. Вернуться к вам. Когда я понял это, было слишком поздно. О! На вашем месте должен был оказаться я. Если бы я только смог...

Джимми ошибся. Это был не финал. Не конец. Но продолжение... Он не смог отпустить свою боль, даже пройдя через все испытания, чтобы закончить историю и закрыть ее финал. Сейчас он даже вслух пожелал усилить свои страдания, заняв место потерянных близких.

Он цеплялся за боль, но не смог удержать меч. Ручка которого выскользнула из рук и проделала сквозную дыру в теле Дженни. Меч вернул форму ануннака, который сейчас возвышался над операционным столом. Глаза Дженни закатились, и она полетела на стальную поверхность. Но так ее и не достигла, превратившись в падении в кусок материи. Туника сползла с операционного стола, вспыхнула, превратилась в пепел и просочилась в трещинки каменного покрытия.

- Что ты натворил, глупец, - орал Исимуд. – Ты совершенно никчемный идиот. Ты хоть понимаешь, что теперь будет?!

Джимми повернулся на его голос. Маленького человечка распирала бешеная ярость. Ноздри раздувались, вены пульсировали на покрасневших висках, а глаза выпучились от гнева. Такого сильного, что Джимми отшатнулся назад, будто его откинуло порывом ветра. Бедро врезалось в край стола, одна нога запнулась о другую. Он упал прямехонько на стальную пыточную поверхность.

Джимми лихорадочно помотал головой, оглядываясь вокруг. Все столы, плиты, алтари пустовали. Жертвы исчезли. Сама аура этого места стала другой. Вопли боли и агонии и безысходности смолкли.

Их сменило ощущение предвкушения неотвратимых страданий. Ануннаки удивленно осматривались вокруг, не видя своих жертв. Кроме двух оставшихся в этой реальности. Джимми и Исимуда. Младшие боги, презиравшие плоть, направились в их сторону.

Джимми метался между столами, стараясь укрыться от приближавшихся ануннаков. Пока не уткнулся в стену. Он в отчаянии сплел пальцы за затылком и осел на корточки, беззащитный, одетый лишь в боксеры.

Однако ануннаки проследовали мимо, словно не замечая Джимми. Им нужен был Исимуд. Размытые фигуры неумолимо подходили к еретику.

Джимми поднялся и сел на стол.

Глаза все еще не могли прямо смотреть на ануннаков. Сейчас их было столько много и они скопились в одном месте, что, казалось, этот свет вместе с глазами выжигает душу.

Джимми отвернулся и закрыл ладонями уши, чтобы заглушить звуки воплей Исимуда, а затем рвущейся плоти и ломаемых костей. Ануннаки стали разбиваться на группы, у каждой из которой был свой клон Исимуда, бьющийся в их крепких объятиях.

Джимми не могли видеть детали происходящего, от обилия ануннаков слишком рябило в глазах. Лишь изредка краем глаза тут и там удавалось ухватить образы брыкающегося Исимуда. Ануннаки, словно страницы календаря, отдирали части тела еретика, резали его на куски, которые превращались в новые живые копии Исимуда.

Сначала Джимми не мог поверить в то, что видит, не мог понять, как такое возможно, но, вспомнив легенду араба... Исимуд изменил историю, подчинил младших богов. Прожил шесть тысяч лет. А сейчас ануннаки освободились, и пришло возмездие. Его разделяли на части. На столько, сколько он прожил жизней, нарушив своей ересью естественный ход истории. По одному Исимуду за каждую коварством присвоенную им жизнь.

Ануннаки приковывали каждую жертву к операционному столу, алтарю, плите и работали над ним со всей тщательностью и умениями, приумноженными за тысячелетия пыток и истязаний жертв истории Исимуда.

Постепенно в подземелье стало темнеть. Как только ануннаки заканчивали с одним из Исимудов, их очертания меркли. Предсмертные вопли бесчисленных клонов араба затихали, и через долгое время пыток и изуверств в царстве террора на операционном столе остался лишь один человек. Джимми. Он сидел, обхватив голени руками и уперев подбородок в колени.

Джимми по-прежнему дрожал. Отчасти от холода, отчасти от пережитого ужаса. Слезы наворачивались на глаза, но Джимми понимал, что нельзя раскисать и поддаваться истерии. Но и покинуть свое место не мог.

Конечно, рано или поздно придется слезть со стола и исследовать подземелье. Но есть ли вообще какой-то выход, не только из него, а из этой реальности. Но сейчас единственное, на что был способен Джимми, это сидеть, скрючившись на столе, и раскачиваться.

Тьма, воцарившаяся в подземелье, была столь черной, а воздух такой густой, что дальше собственного тела было не видно ничего. Но в ней затаились эти чудовищные существа.

Джимми не представлял себе, что делать дальше. Вообще то, что он умудрился зайти так далеко, было для него большим сюрпризом. Даже в работе, если кто-то и закрывал финал сценария, это был Сэм. Джимми был скорее генератором сюжетных идей, он тормошил Сэма, когда это было нужно, создавал творческую атмосферу, необходимую энергетику. Джимми импульсивно хватался за озарившую его задумку, не думая, сможет ли довести ее до логического завершения.

Опять эти концовки! Главный геморрой в его жизни. И сейчас опять облажался. Причем старался, учел все советы Портного. И опять все медным тазом. И что теперь?

Ответом послужило приближающееся мерцание. Из темноты надвигались ануннаки. Джимми до крови прикусил губу. Он зажал голову между коленей, и стал раскачиваться еще сильнее. Джимми ждал, что в любую секунду ануннаки возьмутся и за него... но этого не происходило.

После мучительного ожидания неизбежного Джимми поднял голову. Похоже, он вообще не интересовал грозных младших богов, которые ходили по подземелью, не удостаивая Джимми своим вниманием. Используя периферическое зрение, он видел, что ануннаки ходят вокруг с опущенными головами, словно пытаясь что-то найти, пока не остановились у одной из плит, которая стала менять форму и превратилась в кусок материи, осевший на каменный пол.

Это был шмат человеческой кожи. Несколько ануннаков подняли его, и кожа начала набухать. И вот уже надулись и приняли явственные очертания руки, ноги, груди, голова. Джимми едва не заплакал, когда понял, кто перед ним стоял.

- Мелисса, хвала небесам... Я уже испугался, мне теперь отсюда не выбраться.

- И ты был прав. Никуда ты отсюда не денешься. Даже не мечтай.

Джимми сморгнул слезинки и уставился на Мелиссу, недоумевая ее холодной неблагодарности.

- В смысле? – Изумился Джимми. – Разве ты не пришла мне на помощь, чтобы вытащить из этого места.

- Вовсе нет. А зачем мне это делать?

- Но ведь я сделал это для тебя, как ты меня просила.

- Чтобы ты выпустил мне кишки здоровенным мечом?!

- Но только так можно было закончить историю и освободить тебя, ты ведь именно это хотела!

- А... что я хотела... Я слышала твой разговор с Исимудом. Мужчины... Вы все одинаковые. Сами решаете, что хотят женщины. Никогда нас не слышите их. С другой стороны, это делает вас отличными мишенями. Вами так легко манипулировать! Сталкивать лбами.

- Что ты имеешь в виду?

- Неужели еще не догоняешь? Я провела вас с Исимудом как полнейших дураков. Причем наилегчайше! Вы оба "знали", что я хотела, как для меня будет "лучше". Ты считал, что я хочу прекратить свои бесконечные страдания, освободиться. И мне не нужен был никакой рыцарь в сияющих доспехах. Я хотела стать бессмертной. Но не таким путем, который мне предложил Исимуд. Кто в здравом уме согласится на его "очищение", такие пытки – даже ради мечты, подобной моей. Я хотела взять то, что было у Исимуда. Его историю. Обладание ей. И с твоей помощью я добилась своего.

- Ты сейчас серьезно?

- Конечно. Ты накрыл меня туникой, помнишь, подарил, сказал, что она моя? И вот это именно то, что мне было нужно! Исимуд тебе совершенно верно сказал, что каждая история принадлежит своему автору, владельцу, они автобиографичны, а благодаря последнему воплощению его истории – тунике, которую ты подарил мне – теперь ей обладаю я, я встала на его место. И это уже мое противоядие, благодаря которому теперь я бессмертна и могу сама устанавливать правила, менять историю. Чем и займусь.

Ануннаки стали подходить к Джимми. Ему определенно не нравилось то, что он услышал.

- Что ты хочешь этим сказать? Как это: устанавливать правила, менять историю?

- Есть у тебя одна крайне неприятная черта, - Мелисса сердито нахмурилась, - очень любопытный, слишком много вопросов.

- О, прости, не думал...

- Ой, ну ладно, не нужно извинений, ты таким жалким становишься. И это не соответствует характеру, который мне хочется видеть. Ты ведь понял, что теперь станешь персонажем моей истории, сродни тому, чем я была в Исимудовой? Когда ты надел тунику, ты выбрал себе роль Думузи, короля-пастуха.

- Да, который спустился в ад, чтобы спасти Инанну. Ровно как и я спас тебя.

- О мой милый романтик Джимми, - Мелисса подошла ближе и погладила его по щеке тыльной стороной ладони. Прикосновение было мягким, теплым и, на удивление, успокаивающим. Первое проявление нежности за столь долгий период в жизни. И Джимми был бы в восторге, не будь окружен со всех сторон ануннаками.

- Твое отношение к концовкам – одна из причин, по которой я выбрала тебя, - объяснила Мелисса. – Я была уверена, что, схватившись за идею легенды о Думузи и Инанне, ты не дочитаешь ее до конца. А следовало бы. Инанна в самом деле была спасена. И Думузи сыграл в этом свою роль, но он не приходил за ней, несмотря на мольбы. Как и ты в случае с Дженни, он оставил Инанну, несмотря на ее просьбы. Обрек на адские муки. И тогда Инанна воззвала к богу Энки. Тот сжалился над супругой Думузи. Но закон сохранения душ требует, чтобы воскрешенная избрала для смерти кого-то взамен себя. И она выбрала своего супруга, короля-пастуха Думузи. Думузи не спас ее, как ты не спас Дженни. Он просто занял ее место. Как и ты займешь мое.

Ануннаки схватили Джимми за запястья, лодыжки и потянули их к углам стола. Привязали ремнями за руки и за ноги. От прикосновений младших богов тело били электрические разряды. И, как и прежде, они работали со спокойствием и отрешенностью.

- Подождите, - закричал Джимми. – Что вы собираетесь делать?

- Опять вопросы. Неужели сложно догадаться. Я меняю историю.

- Но почему? Пожалуйста!

- Прошу тебя, не позорься, на это противно смотреть. Видишь ли, вторая причина, по которой я выбрала тебя – как и я, ты не можешь отпустить боль. Только с тобой все еще более запущено. Ты себя бесконечно винишь, независимо от того, как давно ты ошибся. Копишь в себе боль и не даешь ей выхода. Неужели ты не понял, насколько ты гармонично впишешься в эту историю. Да ты создан для нее! Она ведь как раз питается и живет за счет боли.

- Нет, ты ошибаешься, я закончил историю, закрыл финал. Ты получила то, что хотела, я должен быть свободен. У любой истории есть правила. Портной так сказал. Я следовал им.

- Что-то мне подсказывает, что он также говорил и о том, что не все в историях идет четко по задуманному, порой в них немало сюрпризов, далеко не всегда все идет по задуманному. И не стоит рассчитывать на право на ошибку.

- Но я одолел соперника на пути к финалу, убил монстра. Я победил, я должен выжить.

- И выживешь. Много раз. После того, как будешь проходить через пытки, истязания и убийства, каждой жертвы этой истории. Раз за разом. Такая уж история. Ее смысл в искуплении. Сейчас она обнулилась и должна быть перезапущена. С самого начала. Единственный способ это сделать – накормить ее тем, чем она питается и живет. Одной жестокой смертью за другой. Пока она не вырастет до прежних объемов.

Один из ануннаков поднял жертвенный нож. Второй оценивающе провел пальцами по груди Джимми. Тот настолько ослаб, что даже слабые электрические разряды вызывали боль. Он видел этих монстров в деле. Как они надрезают и сдираю кожу, как полосуют мясо, срезают по кусочку, с какой легкостью ломают скелет, каждую его косточку.

Впереди было шесть тысяч лет истязаний. Без минуты на передышку.

- Но я не заслужил этого! – Завопил он – Все должно было закончиться по-другому!

Мелисса поцеловала лоб Джимми и прошептала на ухо:

- Довольно. Смирись же наконец, теперь это твой мир. Твое сердце, разум будут в нем жить вечно. Каждый раз, когда тебе будет казаться, что наконец-то все окончено, разум будет отказывать от боли, сердце разрываться, не в силах выдержать, понимай, что через секунду все начнется сначала. И это будет продолжаться вечно, потому что у этой истории нет конца. За каждой предельной точкой боли, которую ты сможешь вытерпеть... тебя будет ждать следующая...

Перевод: Дмитрий Архангельский

Бесплатные переводы в наших библиотеках:

BAR "EXTREME HORROR" 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)

https://vk.com/club10897246

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915