Йо-хо-хо, и бутылка рома

Верёвки стравили, и очередная бочка с ромом брякнулась на дно шлюпки.

— Всё! — крикнули с корабля. — Больше ничего тебе не дадим! Греби к берегу, урод!

Йорик поспешно взмахнул вёслами, и шлюпка двинулась прочь от шхуны к островку с выразительным названием Сундук Мертвеца. Пираты издевательски махали ему с палубы. А потом корабль уплыл, а Йорик остался.

На берегу он разгрузил лодку. Ящики, бочки… Капитан сказал: «Это будет суд милостью Божьей! Не давать ему с собой ни еды, ни воды! Обратно пойдём — глянем, что с ним стало. Помрёт — туда и дорога, выживет — значит, Бог простил…Тогда, так и быть, возьму его обратно. Рому, так уж и быть, дайте ему столько, сколько в лодку войдёт — мы же не звери…»

— Хреново… — задумчиво сообщил Йорик лежавшим на песке черепахам. — Ну чо, надо выпить…

Стемнело. Йорик лежал под пальмой, лениво прихлёбывая из бутылки. Перед ним весело трещал маленький костёр.

— У-ху!!! — громко крикнул кто-то, прыгая с пальмы прямо в пламя. Йорик с вялым интересом смотрел, как корёжится в огне маленькая вёрткая фигурка, испуская крики боли и ужаса.

— Уй, горячо! Ай, как больно! Блииииин, да что же это такое!

— Вылазь оттуда, надоел, — посоветовал Йорик.

Из огня выбрался на песок покрытый копотью ящерок.

— Извините, — пристыженно сказал он. — Я не хотел вас обеспокоить. Просто здесь никто никогда раньше не разводил костёр, и у меня не было случая проверить, могу ли я сгореть заживо… Я увидел огонь и решил попытать счастья.

— Попытал?

— Да, — ящерок безнадёжно махнул лапкой. — В огне я тоже не горю…

— Ты кто, саламандр?

— Нет, я Гильермо, — печально представился незваный гость. — А могу я узнать ваше имя?

— Ну, Йорик меня зовут… А чего это ты со мной всё на «вы»?

— Извините, — развёл лапками Гильермо, — я получил очень старомодное воспитание. Не могу вот так сразу на «ты» с незнакомым… существом. А могу я спросить, что вы тут делаете?

— Бухаю на природе, не видишь, что ли…

— Вам нужна какая-нибудь помощь?

— Да нет, — пожал плечами Йорик. — Я и один всё выпью.

— Нет, вы не понимаете! — заволновался ящерок, подбегая к Йорику. — Мне обязательно надо исполнить хотя бы одно ваше желание!

— Зачем? — не понял тот. — У меня и так полно бухла!

— Но вам же нужно что-то ещё? Вода, еда, одежда?

— Одежда у меня есть.

— Одни штаны, да и те грязные?

— Чего это они грязные? — обиделся пират. — Их, кроме меня, никто не носил! Да кто ты вообще такой, чего привязался?!

— Я Гильермо, — терпеливо повторил ящерок. — Я вас очень прошу, дайте мне сделать для вас хоть что-нибудь! Мне надо снять с себя чары!

— Какие, на фиг, чары?

— Чары, которые на меня наложила эта, извините за выражение, стерва. Понимаете, моя бывшая жена была ведьмой…

— А что, ящерица тоже может быть ведьмой? — с проблеском интереса спросил Йорик.

— Любое существо женского пола может быть ведьмой, — убеждённо сообщил Гильермо. — А моя ещё и готовить не умела. И вот однажды утром я не выдержал и сказал, что её еда — полное оно.

— Так и сказал?

Гильермо убито кивнул.

— И что твоя жена?

— Сказала: «Я исполняла все твои желания, а тебе моя жратва не нравится?! Да чтоб ты больше не мог ни есть, ни пить, ни даже сдохнуть, пока сам не исполнишь чьё-нибудь желание!» И вот я живу уже две тысячи лет, потому что на этом проклятом острове никого нет! Одни черепахи, а у них никаких желаний отродясь не было!

— Ну, ты сам нарвался, — сказал Йорик, теряя интерес к ящерку. — Кто ж бабам с утра пораньше такую фигню говорит…

Гильермо обежал костёр и умильно заглянул в глаза Йорику.

— Послушайте, а может, вы всё-таки чего-нибудь хотите?

— He-а, ничего не хочу… Пить будешь?

— Ну что вы, — укоризненно взглянул Гильермо. — Я же вам сказал — ни есть, ни пить…

— Толку с тебя… — Йорик сделал большой глоток и прикрыл глаза. — Ладно, раз не пьёшь, вали тогда отсюда, не мешай…

И потянулись приятно-одинаковые дни. Йорик пил ром, иногда заедая его черепашьими яйцами и печёной рыбой. Раз в день появлялся Гильермо, проверял, не появилось ли у пирата каких-нибудь желаний. Желаний не было, и ящерок в отчаянии опять пытался покончить с собой — как всегда, безуспешно. Так что жили они дружно, весело, на скуку не жаловались.

Как-то раз, возвращаясь с берега с уловом, Йорик увидел Гильермо, висевшего в петле из лианы на ветке какого-то куста. Ящерок хрипел, дрыгал лапками и раскачивался из стороны в сторону.

— Висишь, чешуёк? — понимающе спросил Йорик.

Гильермо придушенно кивнул.

Йорик разрезал петлю ножом.

— А если б я другой дорогой пошёл?

— Висел бы, пока лиана не сгниёт, — со знанием дела объяснил вечный мученик. — Так уже было.

— А если было, чего опять полез?

— Ну, вдруг оно уже выветрилось, заклятье-то… всё-таки две тысячи лет…

— Понятно. Слушай, а вы, ящерицы, пьёте только воду?

— Естественно, — вздохнул Гильермо. — Мы же рептилии.

— Так может, твоя баба только на неё запрет наложила?

— Не знаю, — неуверенно сказал Гильермо.

— Ну так пошли, проверим, — предложил Йорик. — А то я заколебался уже один бухать. Как-то стрёмно…

Через полчаса совершенно пьяный Гильермо говорил заплетающимся языком:

— Йо-рррик…ик! Ты знаешь, кто ты? Ты гений!!! Нет, не спорь! Ты — гений!

— А я чего, спорю, что ли? Гений так гений… Ни хрена ты пить не умеешь, чешуёк, — с четырёх яичных скорлупок так ужрался… Ладно, потренируем…

Так у Йорика появился собутыльник. По вечерам они сидели на самом краю выступавшего в море высокого утёса, а вокруг них в душных тропических сумерках двоились и троились яркие южные звёзды. Беседы их были полны задушевности и понимания.

— А почему женщин нельзя критиковать по утрам? — спрашивал Гильермо.

— Нам этого не понять, чешуёк, — философски цедил сквозь бульканье Йорик. — Мы на бигудях не спали…

После шестой скорлупки ящерком обычно с новой силой овладевало желание проверить, не истёк ли у его проклятья срок годности. Он бросался с утёса вниз на острые камни и не разбивался. А Йорик откидывался на спину и с интересом наблюдал, как в чёрном бархатном небе то встаёт на хвост, то валится на брюхо Большая Медведица.

Но вот однажды на горизонте появилась тёмная точка.

— Йорик, смотри! — потянул пирата за штаны Гильермо. Тот повернулся. Точка росла, медленно принимая знакомые очертания корабля.

— Блин… — помотал головой Йорик. — Они и правда решили зайти сюда на обратном пути…

— Это что, за тобой?!

— Ну да… Давай, что ли, посошок?

— Тамбовский волк тебе посошок! — яростно выкрикнул Гильермо, отпихивая протянутую скорлупку. — Тупой, невежственный, бесчувственный пень!

— Ты чего, чешуёк? — опешил пират. — Перегрелся?

— Нет, блин, замёрз! Ты сидел здесь, на этом острове, не знаю сколько дней, ты мог загадать тысячу, нет, миллион желаний и избавить меня от опостылевшей вечной жизни! Но ты такой примитивный ленивый ублюдок, что у тебя не хватило фантазии даже на одно! А теперь ты уедешь, и я опять останусь здесь один, и это будет ещё хуже, чем раньше!

— Почему хуже-то? — спросил ошарашенный Йорик.

— Потому что я привык к тебе, чёртов алкаш! — выкрикнул Гильермо и бросился с утёса.

Пират свесил голову вниз и крикнул вдогонку:

— А чего это я алкаш-то?! Вместе ж бухали!

Гильермо не стал смотреть, как уезжает Йорик. Он бродил в кустах до самого заката. Только с наступлением сумерек решился он выйти опять на берег.

На месте костра было чёрное пепелище. На стволе пальмы вкривь и вкось острым пиратским ножом были вырезаны слова:

Тихо и пусто теперь на Сундуке Мертвеца. Шелестит под морским бризом пальма, на стволе которой давно уже поблёкли и затянулись порезы. Шуршат о белый прибрежный песок ласковые карибские волны. Лениво живут свою медленную долгую жизнь морские черепахи. По вечерам над горизонтом поднимается огромная медно-жёлтая луна и задумчиво смотрит на одиноко торчащий из воды утёс, на котором не видно больше двух силуэтов. А где-то вдалеке, затерянный среди Мирового океана в точке с никому не известными координатами, всё ещё плывёт вслед за навсегда ушедшим кораблём непотопляемый Гильермо…