Янтарь рассеивает тьму. Каин

Глава 111. Похищенный

Гостевая комната была пуста, бамбуковые двери – распахнуты, впуская со двора вечернюю прохладу. Внутрь проникал и свет бумажных фонарей, развешенных под крышей веранды.

Люциан усадил Эриаса на зеленую софу возле стены и сказал:

– Замедли дыхание, чтобы не навредить сердцу. Позволь мне помочь тебе.

Люциан не знал, какой отравой поразили Эриаса, но, судя по циркуляции ци в его теле и поведению, она чем-то напоминала яд древа любви. И помочь ему могло либо кровопускание, либо соитие, либо вливание светлой духовной силы, которая выжжет тьму изнутри.

Люциан попытался положить ладонь ему на грудь, прямо в центр сосуда души, но Эриас резко схватил его за запястье и потянул на себя. Он вцепился так крепко, что они оба рухнули, а потом навалился сзади, прижимая Люциана к полу.

– Держи себя в руках, – холодно приказал Люциан и замер, раздумывая, как поступить, чтобы не ранить друга.

Эриас тем временем завел его запястья за спину и подался бедрами вперед, явно сходя с ума. К счастью, сделать ему ничего не удалось. Люциан обратился в пыль и материализовался в нескольких шагах от него.

– Какое бесстыдство, – фыркнул он, с трудом сдерживая отвращение, потому что друг творил подобное не по своему желанию, а из-за отравы. – Если бы не яд, я бы переломал тебе все кости.

«Слава богам, Кая здесь нет».

Эриас вскочил на ноги и снова бросился на него, но Люциан резко увернулся.

– Эй! Как ты можешь так буянить? Тебя же всего изрезали.

Он осмотрел кровоточащие полосы на чужом теле и взмахнул рукой, заточая Эриаса в сдерживающий круг. Страж врезался в прозрачную стену и тут же развернулся, чтобы обойти ее, но снова столкнулся с преградой. Выставив руки перед собой, он начал ходить по кругу и ощупывать стеклянную клетку, как глупое животное.

«И как мне теперь тебя коснуться?» – подумал Люциан, потирая точку между бровями.

– Владыка Луны! – выкрикнул Хаски, распахивая двери в комнату. Взгляд его тут же метнулся к барьеру. – Слава богам, он здесь!

Люциан вскинул брови, удивившись внезапному появлению взлохмаченного и запыхавшегося божества. Хаски выглядел так, словно весь день искал потерянную вещь, которая нужна была ему еще вчера. Он совсем не походил на привычного себя, а уровень тревоги, который он источал, был поразительно велик. Конечно, Люциан заметил, что отношения этих двоих в какой-то момент изменились и извечная ругань сошла на нет, но не ожидал, что все окажется настолько хорошо.

– Он ранен? – ахнул Хаски, увидев окровавленное тело Эриаса, а потом перевел взгляд на Люциана. – Вы уже помогли ему?

– Еще нет, – спокойно ответил тот. – Я хотел влить ему в душу немного света, чтобы выжечь демоническую магию, но он накинулся на меня. Поэтому пришлось его запереть.

Хаски переступил порог и махнул рукой.

– Позвольте мне все сделать.

Услышав слова божества, Люциан на мгновение оцепенел. Он не сразу осознал их смысл, а потом нахмурился и покачал головой.

– Думаю, Эриас не в том состоянии, чтобы согласиться на такой метод лечения. Лучше подержите его, пока я вливаю свет.

Теперь застыл Хаски, странно глядя на Люциана.

– О чем вы подумали? – в недоумении спросил он.

– О вашей крови, – ответил Люциан. – Не думаю, что он будет рад попасть под ваш контроль.

Хаски ахнул и коротко рассмеялся, словно нафантазировал себе совсем не то, что имелось в виду.

– Не переживайте, так будет даже лучше, – ответил он с улыбкой. – Так я даже смогу отыскать его, если завтра нам вдруг придется разойтись. Вы ведь не хотите потерять лучшего друга в бою? Позвольте дать ему кровь.

Люциан поджал губы, глядя в честные глаза Хаски. Он понимал, что Эриас не обрадуется, узнав об исцеляющей божественной крови в своих жилах, но в то же время знал, что Бог Обмана прав: это поможет с отслеживанием, а также на время усилит способности Эриаса. Благодаря влиянию Хаски страж будет в большей безопасности, и этому Люциан не мог воспротивиться.

– Хорошо, сделаем, как вы предлагаете, – наконец сказал он.

– Вот только боюсь, он кинется на меня, когда снимем барьер. – Хаски подошел и прижал ладонь к прозрачной стенке, сочувственно глядя в покрасневшие от безумия глаза Эриаса. – Владыка Луны сможет удержать его?

Люциан потер подбородок и опустил взгляд в пол. Он еще не пробовал сотворить нечто подобное, но у него на глазах Кай заставил морион повиснуть в воздухе, и раз темное нача́ло обладало такой силой, то и светлое должно. Он вспомнил движение потоков энергии демона и, глядя на Эриаса, попытался повторить при помощи своего света. Страж мерил шагами клетку, но в какой-то момент его движения стали замедляться, и он застыл, разъяренно что-то мыча.

– Можете подойти к нему, – спокойно сказал Люциан, взмахом ладони снимая барьер. Говорил он так, будто не сделал ничего удивительного, хотя в душе чуть ли не прыгал от восторга.

Люциан отвел взгляд в сторону, чтобы не смотреть, как Хаски ранит себя и поит Эриаса кровью, влияние которой распространилось практически сразу. Он понял это, потому что для удержания друга больше не требовалось прикладывать сил.

– Спи, – шепнул Хаски, и Эриас рухнул ему в руки.

Люциан снова обернулся и увидел, что Бог Обмана опустился на подушки возле низкого стола, положил голову Эриаса себе на колени и укрыл его алым верхним одеянием, оставшись в бордовых нижних одеждах.

– Вашим товарищам лучше остаться здесь, – прошептал Хаски и зарылся пальцами в чужие каштановые волосы. – В этом городе слишком много тьмы, и за ночь они растратят все силы и не выдержат завтрашнюю войну. А мой дом защищен от влияния демонической ци.

Люциан нахмурился и задумался, глядя на Эриаса в руках того, с кем он, казалось, не должен был поладить. Они с Хаски часто спорили, да и у Эриаса был скверный характер, который не каждый мог выдержать, но при этом эти двое лишь становились ближе к друг другу, а не отдалялись. Люциан был уверен, что инициативу в их отношениях проявлял Бог Обмана, но зачем? Чем Эриас его зацепил?

Насторожившись, Люциан прищурился, вгляделся в душу Эриаса и мысленно ахнул: «Сколько ей лет?!» Он перевел удивленный взгляд на Хаски, но тот лишь качнул головой, не понимая, почему на него так смотрят. Люциан снова посмотрел на Эриаса, чтобы убедиться, что его душа и правда была того размера, какой ему померещился.

«Раньше я не мог оценивать размеры души, потому что их границы всегда были прозрачны и размыты, но сейчас, благодаря возросшим силам, я вижу края четко и ясно. Кажется, душа Эриаса живет в этом мире около тысячи лет… – Он тяжело сглотнул и снова посмотрел на Хаски. – Неужели вас заинтересовало именно это?» – подумал Люциан, но задать вопрос вслух не решился.

Реинкарнации были не редкостью, учитывая, сколько душ ежедневно уходило в мир мертвых и сколько оттуда возвращалось. Но о своей прошлой жизни помнили лишь немногие. А если душа перерождалась в течение тысячи лет, то было неудивительно, почему она все забыла, и от Эриаса никто никогда не слышал теорий, что он мог жить когда-то еще.

– Простите, я задумался, – наконец ответил Люциан. Он решил не вмешиваться в чужую дружбу, пока не почувствует угрозу для Эриаса. – Пожалуй, мне и впрямь стоит отправить к вам остальных. Присмотрите за Эриасом, пока я не вернусь вместе с ними?

Хаски просто кивнул, не став расспрашивать его о странном поведении, и позволил уйти.

Приняв нематериальную форму, Люциан выскользнул из дома и отправился на поиски Абрама и Сетха. Паря над Асдэмом в огромном потоке темных сил, он быстро почувствовал энергию заклинателей светлого пути. Товарищи как раз направлялись к дому разврата, когда Люциан материализовался прямо перед ними, преградив путь и заставив раскрыть рты.

– Ты теперь и так умеешь? – спросил Абрам, подбирая челюсть.

– Как какой-нибудь демон… – мрачно пробурчал Сетх.

– Я не демон, – отрезал Люциан, предостерегающе глядя на них. – Мы нашли Эриаса.

Сетх кивнул на дом разврата.

– Там?

– Да, но сейчас он в доме Бога Обмана, и вам тоже стоит туда пойти. На ночь вы останетесь у Хаски, его жилище защищено барьером и туда не захаживают посторонние.

– Не то что в замок владыки тьмы, – бросил Абрам, скрестив руки на груди, а потом спросил: – Ты останешься с нами?

«Надо бы», – с сомнением подумал Люциан, не желая оставлять Кая, но куда деваться?

Он кивнул в ответ, осознавая, что ему не стоило оставлять друзей в такое время. Не тогда, когда они тяжело принимали происходящее, а его пребывание подле градоправителя Асдэма только все усложняло. Казалось, Каю они сейчас доверяли не больше, чем Ксандру.

– Хорошо. – Абрам выдохнул с облегчением. – Тогда веди, не хочу задерживаться среди темных сил, – махнув рукой, сказал он Люциану. – Эриас в порядке?

– Надеюсь. – Люциан обошел их и направился пешком по улице туда, откуда только что прилетел. – Бог Обмана дал ему лекарство. Эриас спал, когда я уходил.

Сетх встал слева от своего владыки.

– Что произошло?

– Группе демонов не понравилось, что Бог Обмана защищает Эриаса.

– И это имеет какое-то значение? Разве Хаски связан с демонами?

– Немного… Некоторые из них кормятся его энергией, а он, в свою очередь, разгоняет скуку общением с ними.

Абрам и Сетх скривили губы, и Люциан вдруг понял, что наговорил лишнего.

– Божество, связавшееся с демонами? Это неприемлемо, – сказал Абрам.

– Неужели? – усмехнулся Люциан. – А как же я? Разве я не стал божественной сущностью? И ты посмотри, с кем я теперь связан.

– Ты это… это… – Абрам поджал губы и шумно втянул носом воздух. – Это другое.

– По сути то же самое, – хмыкнул Люциан. – Владыка тьмы – покровитель демонов, я – покровитель богов. Мы оба – основы баланса, которые созданы оберегать мир. Нам предначертано находиться рядом, а значит, взаимодействие демонов и богов не является невозможным. Главное, чтобы те не докучали друг другу.

– Ты бы обрадовался, если бы демоны и боги перестали вести войну? – спросил Абрам, покосившись на Люциана. – Раз теперь ты великая сущность, у тебя есть вся власть прекратить это.

– Не думаю. – Люциан задумчиво посмотрел на оживленную улицу, по которой они шли, огибая потоки хохочущих и жизнерадостных демонов. – Боги и демоны вполне могут общаться, но их взгляды на жизнь слишком разные. Многие демоны никогда не откажутся от убийств, а боги не приемлют насилия ради забавы или удовольствия. Война не закончится, потому что тоже является основой баланса. По своей природе тьма и свет противоборствуют, а демоны и боги – воплощение этой природы.

– Но вы с владыкой тьмы не противоборствуете.

– Мышление монархов зачастую отличается от взглядов тех, кем они правят. К тому же быть основой для демонов и богов – не значит быть демоном или богом. Мы нечистокровные, да и после перерождения я остался самим собой.

– Настолько ли ты – это ты? – недоверчиво спросил Сетх. – Мы чувствуем, что ты изменился. Ты кажешься прежним, но твое поведение… твой взгляд… Ты уже не тот, кем был раньше.

Люциан покачал головой.

– Это потому, что вы мало общались со мной в юности, до того, как погибли мои родители. Вы знали, что Кай спас меня тогда, а потом лишил памяти? – Люциан кратко поведал о том, что случилось много лет назад, и том, как это повлияло на его чувства и эмоции. – Поэтому сейчас я тот, кем был раньше, кем всегда должен был быть.

К тому моменту, когда он закончил, они уже подошли к дому Бога Обмана.

Сетх хмуро переглядывался с Абрамом, идущим с другой стороны от Люциана. Судя по выражению их лиц, они и правда не могли поверить в то, что их владыку и градоправителя Асдэма связывало столь многое. А Люциан им даже про шесть лет сновидений не рассказал.

– Люций… – хрипло начал Абрам. – Мы беспокоимся о тебе… даже если ты говоришь, что все именно так, как и должно быть.

– Я вижу, – выдохнул Люциан. – Но больше я ничего не могу изменить. Я рассказал вам все, что требовалось, дальше сами решайте, как ко мне относиться.

– Когда война с владыкой демонов закончится, ты вернешься в клан?

Люциан не хотел говорить об этом сейчас, но и отнекиваться не было смысла, поэтому он покачал головой в ответ.

Абрам ахнул, а Сетх поджал губы так, что они побелели.

– И кто будет править? У тебя нет ни братьев, ни сестер, ни наследников, ни преемников. Кому ты передашь трон?

– Очевидно, Эриасу, – ответил Сетх вместо Люциана и криво усмехнулся.

– Боюсь, старики с этим не согласятся. – Абрам покачал головой. – Они каждый раз шипят, когда Эриас принимает правление.

Люциан прервал их взмахом руки.

– Это все неважно. Я разберусь с этим, когда придет время, а пока не будем обсуждать внутренние проблемы клана.

Он не мог сейчас говорить о клане, чувствовал, что стоит только начать, и тревога обрушится на него со своей мощью. Кроме того, он даже не представлял, как будет объясняться перед советниками и чем обернется его решение покинуть трон. Он не знал и того, согласится ли Эриас стать новым владыкой. Его страж никогда не стремился к власти, а трон ассоциировал лишь с Люцианом. Но если лучшего друга не станет и трон окажется пуст, хватит ли Эриасу сил занять его? Ведь он жил больше ради Люциана, а не клана. И мог с легкостью отказаться от дома, чтобы последовать за ним.

«Как тяжело», – подумал Люциан, опустив взгляд в устланную гладким камнем дорогу. На душе у него стало тяжело.

Когда они вернулись в дом Бога Обмана, то в гостевой комнате обнаружили одного лишь Хаски в алых одеждах с широкими рукавами, который сидел на зеленой софе.

– Я перенес его в спальню. Можете проведать, если переживаете, дверь справа в конце коридора, – учтиво предложил он, видимо понимая, что заклинатели не доверяют ему так же, как и Люциану. Как и всем в этом городе.

Абрам решительно кивнул и направился к Эриасу. Сетх дернулся, чтобы последовать за ним, но в итоге лишь проводил взглядом и остался с Люцианом.

Хаски мягко улыбнулся.

– Поужинаем? Вы наверняка голодны.

– Я не против, – ответил Люциан с улыбкой. Есть ему не хотелось, но он желал развеять напряженную атмосферу.

Хаски поднялся с софы и проводил их в столовую, куда Кай однажды приводил сапфирового тигра, который сейчас, скорее всего, был с Богом Земледелия, как его покровитель. Вокруг широкого низкого стола, заставленного тарелками, лежали подушки; в углу на подставке горели палочки благовоний, а под потолком летали белые магические световые сферы.

Люциан и Сетх расположились с длинной стороны стола, а Хаски устроился во главе. Еда уже остывала, поэтому владыка Луны и Бог Обмана сразу приступили к ней, но Сетх не торопился брать в руки палочки.

– Это можно есть, не волнуйся, – попытался успокоить его Люциан. – Тебе не стоит голодать в эту ночь, завтра нас ждет битва.

Сетх исподлобья посмотрел на него, немного подумал и все же принялся есть.

На сердце у Люциана стало легче, и он подумал о том, что еще не все потеряно. Он понимал, почему его товарищи осторожничали, и не осуждал их – у заклинателей в крови текла подозрительность по отношению к тварям. Как бы хорошо всякие сущности себя ни вели, как бы много ни помогали, они все равно оставались теми, кто скорее разрушит мир, чем улучшит его. Исключение составляли боги и создания света, но и к ним почти все относились скептически.

Раньше Сетх и Абрам доверяли Хаски и прислушивались к нему, даже позволили ему выпроводить их из Асдэма, разделив с Люцианом, но одно слово о связи Бога Обмана с демонами, похоже, изменило все. Теперь даже он вызывал у них вопросы.

– Владыка Луны чем-то огорчен? – спросил Хаски, заметив безрадостные эмоции на лице Люциана.

– Нет, просто задумался. – Люций встряхнул головой. – Могу я сегодня остаться здесь, как и мои товарищи?

Хаски вскинул брови.

– Конечно, что за вопрос? – отозвался он, а потом настороженно добавил: – Киай тоже будет?

– Нет, с чего бы?

Хаски нахмурился, но ничего не ответил.

Люциан решил не придавать значения его слегка странной реакции.

– Я проведал Эриаса, он спит, – сообщил Абрам, входя в столовую, когда тарелки были наполовину пусты.

– Как его самочувствие? – обернувшись, спросил Сетх.

– Выглядит вполне здоровым. – Абрам занял место напротив друга, а потом посмотрел на Люциана. – Те демоны не успели ничего сделать?

– Успели, но Бог Обмана излечил Эриаса. Сейчас его жизни ничего не угрожает.

Абрам покосился на Хаски с таким видом, словно тот был подозрительным чужаком, а не тем, кто все это время помогал им и путешествовал в их компании. Он скривил губы и перевел взгляд на заставленный кушаньями стол. Учитывая, что остальные и даже Сетх уже поели, Абрам не стал задавать вопросов, можно ли притрагиваться к пище, и молча взял палочки.

– Вы, наверно, не успели ничего купить для защитных талисманов? – осторожно спросил Люциан, теперь боясь даже дышать в сторону товарищей.

– Успели, – ответил Абрам и попробовал рис.

– Займетесь талисманами после трапезы?

– Придется. Не на рассвете же это делать.

– Я помогу. Вам нужно поспать этой ночью.

Заклинатели коротко кивнули ему.

«Благо не воспротивились…» — подумал Люциан, уткнувшись в пиалу.

После трапезы Хаски проводил их в комнату, где Абрам и Сетх могли остаться ночевать. Помещение было выполнено в теплых коричневых тонах, стены украшали картины искусного мастера, а в углу стояла большая ширма с изображением горного пейзажа. На чайном столике посередине комнаты дымила курильница, а вокруг лежало много мягких подушек. Две одноместные кровати располагались рядом друг с другом, и возле каждой из них стояли шкаф и тумба.

Абрам оставил сапоги на входе и первым прошел в комнату. Он переставил курильницу на прикроватную тумбу и уселся за стол, принявшись выкладывать из поясного мешочка необходимые материалы.

Люциан тем временем поблагодарил Хаски за гостеприимство, а когда Сетх подошел к Абраму, тихонько спросил:

– Не подскажете, где мне потом искать свою комнату?

Хаски объяснил, куда идти, и вежливо попрощался, сообщив, что у него еще остались неотложные дела.

– Какие у него могут быть дела в этом проклятом месте? – буркнул Абрам и, закончив раскладывать вещи, завязал поясной мешочек.

Люциан пожал плечами и присел за стол.

– У каждого божества есть дела, возможно, он отправился проведать владыку тьмы. Когда я забрал Эриаса, Кай остался в доме разврата.

Абрам хмыкнул и пробежался взглядом по выложенным на столе материалам.

– Наверняка решил поразвлечься со своими подчиненными.

– Если вынесение наказания ты считаешь развлечением, то так и есть, – спокойно ответил Люциан.

– Откуда ты знаешь, что он их наказывает? – спросил Сетх, сидящий рядом с Абрамом. – Тебя сейчас там нет.

– Он начал при мне.

– Я тоже могу пнуть Абрама при тебе, но, когда ты отвернешься, дать ему конфет.

Абрам кивнул, молчаливо поддерживая друга.

Люциан посмотрел на них из-под опущенных бровей. Золотые листы для талисманов, которые он только что взял, чтобы украсить киноварью, тут же сгорели в его сжавшейся ладони.

– Хотите поговорить откровенно? – холодно спросил он. – Иначе я не понимаю, откуда столько недоверия даже после того, как я все вам рассказал. Если остались вопросы – выскажитесь. Я не собираюсь терпеть непочтение и клевету по отношению к тем, кто помогает нам уже не первый день. Завтра нас ждет битва, мы должны выступить единым фронтом.

– Почему владыка тьмы согласился взять нас, хотя ты был против? – спросил Сетх, не став ходить вокруг да около. – Он никогда не желал брать нас с собой, но в этот раз оказался первым, кто поднял руку в поддержку.

– У него есть скрытые мотивы, и мы это чувствуем, – сухо добавил Абрам. – Это пугает нас больше, чем твое перерождение. Еще нас тревожит его дружба с Богом Обмана; в отличие от владыки тьмы, он всегда вел себя дружелюбно, но, оказывается, связан с демонами не меньше, даже общался с нашим нынешним врагом и не попытался его убить. Эти двое опасны, как владыка демонов, ты так не считаешь? Они способны раздавать приказы богам, а также прибрали к рукам светлое начало. Правда ли, что владыка демонов – наш единственный враг?

– Конечно, – ответил Люциан, не понимая, как можно считать иначе. – Ключевой фигурой в организации демонических нападений является владыка демонов, и он это не скрывает.

– Но он ни разу не навредил тебе, хотя вы сталкивались и во снах, и наяву.

– Как и владыка тьмы, – заметил Сетх. – Если демоны не вредят тебе, это не значит, что они так же ведут себя и по отношению к остальным.

Люциан покачал головой.

– Владыка демонов пытался убить меня, когда я впал в беспамятство во время перерождения. А владыка тьмы берег меня и привел сюда вас в целости и безопасности. Они совершенно разные.

– Но почему владыка тьмы берет нас с собой? – повторил Абрам. – Ты не подумай, я не уклоняюсь от дел, но грядет битва между богами и демонами. Ты был против, но стоило владыке тьмы поддержать нашу затею, как сразу отступил. Это на тебя не похоже.

– У него есть какие-то планы на нас, признайся? – произнес Сетх.

– Нет. – Слова Люциана звучали честно, хотя он нагло врал. – Но если вы передумали идти, то я буду только рад оставить вас здесь, – добавил он, снисходительно улыбнувшись.

Абрам вздернул нос.

– Ну уж нет, мы закупились и готовы делать талисманы. Хотя мы пока не понимаем, можем ли доверять божествам и владыке тьмы. Не хотелось бы отвлекаться на них в бою.

– Об этом не переживайте. Тем, кто идет с нами, можно верить, – сказал Люциан. – А теперь давайте подготовим ваше снаряжение.

Он раскрыл ладонь, воссоздав из пепла сожженные им золотые листы. Увидев, как уничтоженное вновь возродилось, Абрам и Сетх в унисон ахнули, а потом начали расспрашивать Люциана о его новых способностях.

Товарищей Люциан покинул ближе к полуночи, довольный проделанной работой. За беседой им удалось наладить контакт и восстановить бо́льшую долю потерянного доверия, а также заготовить множество талисманов, зелий и несколько браслетов-телепортов, которые уберегут их от смерти. Люциан внимательно проследил за тем, чтобы работа была выполнена качественно, и помог зарядить магией талисманы до такой степени, что те сутки проработают без перерыва.

Комната, которую Хаски выделил для него, оказалась довольно просторной. У стены стояла широкая кровать с балдахином из легкой бежевой ткани, здесь также были столик на три персоны, небольшой шкаф, ширма, диван и смежная умывальня.

Люциан открыл дверь, ведущую на веранду, и впустил в покои свежий воздух. Зайдя за ширму, он снял одежды, оставшись в темно-серых штанах, а потом забрался в постель и спрятался под одеялом. Уставившись в потолок, он начал размышлять над тем, как ему теперь спать. Мало того, что светлое нача́ло не чувствовало усталости, так еще и мысли о Хамелеоне, спавшем по соседству, о клане, войне и будущем не давали покоя.

«Все будет хорошо, мы со всем справимся», – успокаивал он себя, пытаясь сбежать в мир грез, чтобы быстрее дожить до завтрашнего дня.

Лежа на спине, как покойник, и практически не дыша, Люциан вслушивался в отдаленный шум кипящего жизнью города и шорох потревоженных сквозняком штор, стараясь сосредоточиться на них, а не на тяжелых мыслях. Он потерял счет времени и вернулся к нему только тогда, когда почувствовал тьму.

В одно мгновение он вскочил с кровати и оказался возле входа на веранду. Поскольку после перерождения заклинательские наручи перестали ему подчиняться, он создал из воздуха золотой клинок и направил лезвие на незваного гостя.

– У-ух… – Кай выставил перед собой раскрытые ладони. – Модао, твои способности прогрессируют на глазах. Создал клинок за пару секунд, и когда ты так наловчился?

Люциан вздрогнул, недоуменно покосившись на оружие в своей руке. Это вышло и впрямь неожиданно; он воссоздал клинок так же, как трансформировал наручи в меч, вот только вместо них использовал свою силу – неосознанно, но чувствуя, что так тоже можно.

– Я быстро адаптируюсь, – ответил Люциан. – Что ты здесь… – Он запнулся, передумав заканчивать фразу, и выдохнул. – Почему не входишь через главную дверь? Это не твой замок, чтобы вваливаться сюда вот так.

– Хаски запер главную дверь, он не любит моего здесь присутствия, говорит, после меня еще неделю нужно драить полы, – усмехнулся Кай и скользнул взглядом по оголенному торсу Люциана.

Люциан почувствовал себя неуютно без должного количества одежд и повернулся спиной, намереваясь вернуться в кровать.

– Ты разобрался с демонами? – спросил он, обратив клинок в пыль. Сев на край кровати и прикрывшись одеялом, он посмотрел на Кая, замершего в дверях веранды.

– Да. Больше они и пальцем не тронут твоих людей, прости, что не уследил. – Кай склонил голову, всем своим видом изображая раскаяние. Он совершенно не переживал из-за того, что будет с Эриасом – Люциан был в этом уверен, – но искренне сожалел, что расстроил свое начало, и это льстило.

– Я не сержусь на тебя, – без обиняков ответил Люциан. – Спасибо, что со всем разобрался. Тяжело было? Это все-таки твои подопечные.

Кай выпрямился и взглянул на него.

– Нет. Наказания у нас как обязательный ритуал, периодически нужно всех изводить, иначе разбалуются. – Он наконец переступил порог и вошел в комнату. – А у тебя как дела? Наверняка ты остаток вечера пробыл с Абрамом и Сетхом.

Люциан кивнул.

– Все хорошо, нам удалось поговорить и обсудить волнующие вопросы. Также они пытались выведать, почему ты согласился взять их с собой, когда я был против.

С губ Кая сорвался презрительный смешок.

– И что ты ответил?

– Сказал, что не знаю о твоих планах, и предложил остаться в стороне.

– А они?

– Сказали, что пойдут.

Кай оскалился, обнажая клыки.

– Хамелеон наверняка чувствует, что вот-вот попадется в ловушку, поэтому подстрекает остальных во всем разобраться. – В его черных глазах загорелись опасные огоньки. – Хорошо, что ты не дал ему соскочить.

Люциан вздохнул, полностью забираясь под одеяло.

– Даже не знаю, стоит ли этому радоваться, мои друзья тоже отправляются на войну.

– Модао, – позвал Кай, стоя у края кровати и глядя на Люциана сверху вниз. – Не тревожься. Я знаю, насколько эти ребятки дороги твоему сердцу, и если бы демон мог причинить им вред, я бы не затеял эту игру. Все будет хорошо, я уже говорил, что все идет по плану.

«Откуда тебе знать, что все точно будет хорошо? В будущее заглядывал?»

Люциан снова вздохнул и повернулся лицом к стене. Хотя раньше он прислушался к Каю в этом вопросе и, казалось, осознанно положился на него, чем быстрее приближалась война, тем меньше у него оставалось уверенности, что он поступает верно.

– Хочу побыть один, – буркнул он, зажмурившись и ожидая, что демон воспротивится его просьбе. К его удивлению, Кай ничего не сказал и в самом деле отступил, потому что ведущая в коридор дверь с тихим шуршанием открылась и закрылась. Демон ушел в смежную комнату, являвшуюся, скорее всего, вторыми гостевыми покоями, и Люциан получил то, о чем просил, но довольным себя не чувствовал, лишь больше потускнел.

«Во мне всегда было столько противоречий? Или это из-за того, что чувства вернулись? Но почему так тяжело воспринимать все, что сейчас происходит? Раньше я мыслил куда проще, так почему не удается теперь, если я сохранил свою суть?»

Люциан свернулся в клубок и прижал к груди одеяло, уткнувшись в него носом в надежде почувствовать родной успокаивающий аромат, но уловил лишь незнакомую свежесть после стирки. Мысли роились в голове, как пчелиная колония, шумная и неугомонная, но все они были связаны не с грядущей битвой, а с беспокойством за друзей и клан, которое ни на мгновение не отпускало его. Люциан неустанно твердил себе, что сначала нужно разобраться с одной проблемой, а потом приступать к другим, но и это не помогало. Он захлебывался в тревоге, которая заставила дрожать от напряжения даже его светлую энергию, окутывающую тело.

– Модао, – донесся из-за стены глухой голос, отвлекая Люциана от мыслей. Он даже сквозь преграду почувствовал, как Кай приложил ладонь к гладкому дереву где-то на уровне его груди. – Я рядом. И помогу тебе справиться. Делись со мной, если тебе тяжело или больно, я всегда готов поддержать тебя. Ты не один. – Он говорил так, словно тоже ощущал и понимал трагедию Люциана то ли благодаря единению их сил и частично разумов, то ли ему была близка ситуация, когда переживаешь потерю за потерей, но продолжаешь двигаться дальше.

– Спасибо, – хрипло ответил Люциан и коснулся кончиками пальцев стены, чувствуя, как тьма переплетается со светом.