Выкуп

Глава 1

Лотар Желтоголовый, драконий оборотень, прозванный Непобедимым, Миротворцем, Устранителем Зла и ещё десятком более или менее подходящих прозвищ, смотрел ясными серыми глазами вдаль, рассеянно опираясь одной рукой о столик с книгами, картой мира и черепом, а другую положив на рукоять своего знаменитого Гвинеда. За его плечами на море разворачивался кусочек боя с Рыболовным Бродильником, которого в действительности не было. Другой угол занимал вид Лотарии, ограниченный тяжёлым белым знаменем с золотыми кистями и эмблемой Белого Ордена. Всё было выписано так, что становилось ясно: художник никогда не видел ни Гвинеда, ни Бродильника, ни Лотарии. Более или менее похоже у него получился только Лотар.

Сухмет отвёл глаза от картины. Она была написана ясными, свежими красками на огромной, тяжёлой дубовой доске и висела в Навигацком зале княжеского терема славного торгового города Мирама. Лотар побывал тут, когда занимался делом о заговоре против законного правителя Мирами, отца недавно умершей княгини Светоки, правительницы Мирама, супруги старого друга Желтоголового — известного Рубоса из Мирама.

Сам Рубос заставлял себя ждать, но послал крепенького старичка, чтобы тот сообщил дорогим гостям, что вот-вот выйдет. Дорогих гостей было трое.

Сухмет, странно сморщившийся и согнувшийся за те семь лет, что прошли после гибели Лотара. Его слуга и ученик Джа Ди, фой, ставший незаменимым человеком в Белом Ордене. И глава Ордена, Великий Магистр Стак КамЛут.

Ди, как и положено ученику, стоял на приличном расстоянии, чтобы не раздражать Сухмета, и смотрел в окна терема. Стак, воин, выученик драконьего оборотня и учитель воинов, ждал с нерушимым спокойствием, разглядывая коллекцию оружия, развешанную по залу. Лишь Сухмет, как всегда, выказывал нетерпение.

Он расхаживал от одной стены зала до другой, громче обычного постукивая посохом Гурама, на который опирался едва ли не как на обычную трость, и покашливал, поглядывая на портрет Лотара. Чувствовалось, что картина ему не нравится, как не нравилось и затянувшееся ожидание. Лишь Ди догадывался, что Сухмет, маг и прорицатель, слава о котором разнеслась по всему миру, участник устранения Нахаба, создатель новейшей школы колдовства, по работам которого учились маги Западного континента, нервничает, думая о предстоящем разговоре.

Но даже Ди не догадывался, что Сухмет побаивается не только отказа Рубоса, но, как ни странно, и его согласия. Собственно, Сухмет не хотел любого исхода, который должен был свершиться в результате его плана. Но отступать от него старик — а это, к сожалению, стало за последние годы слишком заметно — не намеревался ни в коем случае.

Хлопнула дверь, и по сухим доскам пола зашуршали тяжёлые, медленные шаги. Крепенький старичок выпрямился, стукнул своим посохом на весь зал и величественно отчеканил:

— Его высочество, господин соправитель…

— Хватит, Рафус, этим людям нет нужды величать меня по титулам. — И в зал вошёл Рубос.

Сухмет тем не менее склонен был вести дело более формально. Он показал глазами, чтобы Ди и Стак встали у него за спиной, и все трое весьма торжественно поклонились. Рубос всплеснул руками, молча негодуя, но Рафус удалился с выражением не только достоинства, но и удовольствия на лице. По его мнению, друзья или не друзья, но любой разговор с Рубосом из Мирама должен был начинаться официально. А дальше — хоть по плечу хлопай или Капитаном Наёмников величай.

Рубос принуждён был тоже поклониться, потом дошёл до меньшего трона Мирама и уселся в него. Более высокий трон, стоящий рядом, оставался пустым. Рубос посмотрел на него глазами, в которых застыло недоумение.

Затем он повёл рукой перед собой:

— Прошу вас, друзья, садитесь, передо мной вам нет нужды тянуться.

Сухмет проворчал:

— Перед троном сидеть… Как-то неудобно. В таких случаях дело не в людях, Рубос, а в символе власти.

Рубос улыбнулся и сразу стал похож на того самого вояку, наёмника и путешественника, каким был когда-то.

— Ну, это всё же не зал для торжественных приёмов, а бывший Навигацкий зал, место совещаний и приёмов пусть высоких, но дружественных гостей. В парадном я и сам постеснялся бы… гм… не соблюдать традиций.

Тотчас, словно из-под земли, за спиной Сухмета появился высокий резной стул, подставленный расторопным Ди. Сухмет сел, Стак и фой остались на ногах.

— Как я понимаю, Навигацкий зал в прошлом. А что тут будет?

— Зал Лотара Желтоголового, — твёрдо, чуть ли не с вызовом ответил мирамец. — Пока художники написали только одну картину о его подвигах, но скоро будут ещё три. Со временем я рассчитываю…

— Эта картина не очень похожа на то, как было дело, — с нажимом ответил Сухмет. — Он и меч никогда не держал у пояса…

Рубос вздохнул:

— Я знаю, но ничего не мог поделать. Они художники, Сухмет, а не воины. Они никогда не видели того, что видели мы, и не годится из-за этого отказывать им в работе. — Все помолчали, Рубос продолжил: — Да и не важно это — как он носил Гвинед. Я всего лишь хочу, чтобы люди не забыли его. В последнее время, знаешь ли, я немало думаю о будущем.

Сухмет поднял голову и медленно произнёс:

— Да, Рубос, о будущем в самом деле следует думать. Снова в зале повисла тишина. Вдруг заговорил Ди:

— Мы ещё не принесли тебе личных соболезнований по поводу смерти твоей Светоки, князь Рубос. Рубос махнул рукой:

— Что толку в соболезнованиях? Я знаю, Сухмет, ты был чем-то занят, иначе приехал бы на похороны сам, а не прислал Шивилека… — Рубос потряс головой. —До сих пор не понимаю, как же так? Она была так молода! Но я тут, а её нет! Как это происходит, Сухмет?

— Так и происходит, господин. Годы не щадят никого. — Сухмет внимательно посмотрел на Рубоса. — Что ты делаешь вечерами?

— Хожу, иногда заставляю чтецов читать, но… В последнее время стал не только плохо видеть, но и не слышу половину. А они ещё так бормочут… — Рубос усмехнулся. — Пробовал поработать с мечом, так ты не поверишь, я почти ничего не забыл. Вот только очень быстро устаю. Стак, может, поспарингуем немного, если… — Он бросил на гостей встревоженный взгляд. — Вы же не собираетесь быстро уезжать, раз уж явились сюда?

Сухмет встал, подошёл к окну, постоял, вернулся и произнёс:

— У нас есть дело, Рубос. И в этом деле главная роль отведена тебе.

— Мне?

— Чтобы ты понял что к чему, я начну с начала. Семь лет назад, когда твой друг, а мой господин Лотар Желтоголовый ушёл из этого мира, забрав с собой архидемона, целью всех моих экспериментов… да что там — целью моей жизни стала попытка определить, что произошло с его душой. Спиритуализм — очень тяжёлый, изматывающий раздел магии, а я никогда не был в нём силён. Практически мне пришлось учиться заново, тем более что результат не лежал на поверхности. — Сухмет подумал, снова сел на стул и посмотрел на портрет Лотара. — И выяснилось, что злобный Нахаб утащил душу моего господина в самый страшный круг преисподней. Из него не возвращаются, Рубос. Перерождение моего господина невозможно.

Рубос вскочил, взмахнул руками, словно хотел позвать слуг, но не произнёс ни слова. Глаза его стали жёсткими и суровыми, как бывало перед нешуточным боем в молодости. Сухмет, заметив этот взгляд, удовлетворённо кивнул.

— Тогда я стал искать знак высоких богов, чтобы выяснить, как можно всё-таки отменить приговор Нахаба моему господину и вернуть его к нормальному круговращению жизни и смерти. По моему мнению, такому человеку, как мой господин, необходимо очиститься от тяжести драконьего обо-ротничества, навязанного Гханаши. А проделать это можно только в том случае, если у него снова будут перерождения, новые жизни, новые судьбы.

Рубос подошёл к стене, украшенной оружием, и стал рассеянно перебирать мечи, кинжалы, трогать тяжёлые секиры и доспехи. Его фигура выражала тяжесть нового знания, но слушал он внимательно.

— И недавно мне удалось узнать, Рубос, что мой господин будет прощён и его жизнь возобновится, если мы заплатим за него выкуп.

— Что для этого нужно? — Рубос повернулся и посмотрел на восточника тяжёлым, властным взглядом.

— Нужно удалить из нашего мира два самых мощных магических инструмента. Вот этот посох и… Это самое главное, Рубос. Нужно найти трон Гханаши.

— Гханаши давно нет, — чуть растерянно произнёс Рубос. Сухмет улыбнулся тонкими, бледными губами:

— Да, я знаю. Но трон, который он некогда украл у волшебников гораздо более сильных и справедливых, остался. Вместе с Белым Орденом мы потратили немало сил и времени, проследив его путь. Три последних владельца трона были мелкими, не заслуживающими внимания колдунами, которые думали, что обладание мощным магическим инструментом сделает их более могущественными. Они заблуждались, всем троим владение троном принесло смерть. Но вот четвёртый… Пять дней назад я нашёл нынешнего владельца трона.

— Кто же это?

— Колдун Хифероа, которого ты знаешь по последнему походу Лотара. Рубос кивнул.

— Он по-прежнему живёт в своём горном замке в центре мира? И по-прежнему прячется от любого немагического взгляда?

Сухмет вздохнул:

— Передел тёмной власти в мире, который последовал за уходом Нахаба, сделал зло более уязвимым, чем когда-либо прежде. Маги, претендовавшие на тёмную сторону силы, истребили друг друга во множестве, и вдруг выяснилось, что именно Хифероа может стать наследником и очередным Вседержителем Зла в мире. Я говорю это, чтобы ты понял, Рубос, к чему нам следует быть готовым.

— Он добился этого с помощью трона?

— В значительной степени. С помощью своих всевидящих живых машин он никогда, вероятно, не терял трон из виду. А когда Лотар устранил Нахаба, решил, что его час пробил.

Он захватил трон и уже пять лет владеет им безраздельно. Это позволило ему подчинить себе Гепру, бывшую Держательницу Ближнего Покрывала из замка Нахаба, Сроф и других менее значительных демонов.

Рубос подошёл к своему месту, сел. Теперь он выглядел как государственный муж, выслушивающий доклад советника. Не было травмированного смертью жены, задавленного годами мирамца. Перед лотарцами сидел воин, седой, но несгибаемый, как в свои лучшие годы.

— Какое отношение к этому имею я?

Сухмет от избытка чувств хлопнул себя ладонью по колену:

— Понимаешь, Рубос, только ты можешь явиться к Хифероа и заявить свои права на владение этим инструментом.

— Я? — От изумления глаза Рубоса стали большими, как две монеты. — Зачем он мне? Сухмет кивнул:

— Верно, он тебе ни к чему. Но он нужен мне, чтобы устранить его из этого мира вместе с посохом. — Пальцы Сухмета нежно пробежали по грубому, тёмному дереву, некогда заколдованному мифическим Гурамом. — Это будет выкупом за душу моего господина, и тогда через две тысячи лет… на меньший срок боги не согласились… мой господин в новом обличье возродится для жизни.

Рубос провёл ладонями по лицу. Он думал. По привычке правителя он задал вопрос, чтобы ему не мешали думать:

— Я убеждён, ты уже подсмотрел, какой будет судьба нового Лотара, если нам удастся сделать своё дело. Сухмет, не сводя глаз с лица Рубоса, ответил:

— Конечно. Если нам всё удастся, а такая возможность существует, он возродится далеко на Севере под именем Дея и станет великим воином. В течение жизни одного поколения он разрушит зловещую Чёрную империю, которая ещё не возникла, но скоро возникнет и будет держать в ярме все четыре континента мира на протяжении двух тысячелетий.

Рубос посмотрел на Сухмета с беспокойством:

— Ты собираешься помогать ему в этом? Сухмет усмехнулся и опустил глаза:

— Нет, ещё две тысячи лет я не проживу. Я и так довольно стар, знаешь ли. Но у меня есть ученик, а Стак усилит Белый Орден… Если мы всё сделаем как надо, то и через две тысячи лет у моего господина будут верные помощники.

Рубос сделал неопределённый жест:

— Ну, ты мог бы возродиться к тому времени. И я тоже… Взгляд Сухмета стал на мгновение тревожным.

— Я слишком испортил свою карму последними хождениями в преисподнюю. Кажется, Рубос, мне не суждено больше реинкарнировать. А что касается тебя… Думаю, ты будешь доволен долей, которая ждёт тебя в будущем. Для тебя всё будет лучше, чем ты смеешь надеяться. Но сейчас, — Сухмет нахмурился, — это ещё нужно заслужить. Нужно отправиться к Хифероа и заставить его вернуть трон.

Рубос потряс головой:

— Я не понимаю всё-таки, почему я?

— Ты единственный, кто был тогда с моим господином.

— Нет, я тогда находился в плену у шайки дасских бродяг. С трудом бежал…

— Я знаю эту историю. Но ты можешь сказать, что это входило в ваш план, и Лотар не нарушил своих обязательств по отношению к компаньону. То есть к тебе. Раздавив Гханаши, Лотар завладел троном. После смерти Лотара трон по праву должен принадлежать тебе. И только тебе.

— А то, что трон сразу был украден из оазиса, едва Лотар убрался оттуда?..

— Это ничего не меняет. Трон всё равно принадлежит тебе, поскольку воровство было и остаётся всего лишь воровством. Оно не отменяет твоё право на унаследованную добычу.

Рубос покрутил головой:

— Хитро. И как-то не очень убедительно. Если Хифероа не захочет отдать трон…

И тогда Сухмет поднял голову, посмотрел Рубосу в глаза и чётко, чуть не по буквам произнёс:

— Как бы эта легенда ни звучала, она позволит нам подойти к трону. На большее я и не рассчитываю. Нужен лишь миг, чтобы я мог заплатить выкуп за моего господина.

— Значит, ты просто… Сухмет кивнул:

— Всё будет сделано, даже если Хифероа не слезет с трона, а вокруг нас будет толпиться орда его стражников. — Сухмет едва заметно усмехнулся бледными, сморщенными губами. — Когда боги хотят что-то получить, они способны устраивать это очень быстро.

Рубос подумал.

— Я не очень хорошо знаю нрав Хифероа, но то, что мне доводилось слышать, говорит не в его пользу. Он может попытаться нам отомстить за такой обман…

И тогда Ди, как всегда сдержанно, произнёс:

— Несомненно, господин Рубос, он попытается убить тебя и моего учителя.

Рубос набрал воздуха в лёгкие, потом шумно выдохнул:

— Придётся драться.

Тогда Стак усмехнулся и проговорил:

— Рубос, чтобы вытащить тебя и Сухмета, драться придётся всем.

Рубос посмотрел на Стака:

— Ну, вас туда точно не пустят.

— Верно, — согласился Стак. — Но ты забыл о ходах под дворцом Хифероа, которые нарыли гномы. Остаётся лишь согласовать действия, чтобы мы оказались на месте к сроку.

Рубос мечтательно посмотрел на портрет Лотара.

— А знаешь, всё выглядит, как в прежние времена. Сухмет, я пойду с вами. Но ты наверняка обращался к своей янтарной скале, и я хочу знать: у нас есть шанс на успех?

Сухмет опустил голову, подумал, потом решился и отчётливо проговорил:

— Яйцо Несбывшегося, которое ты непочтительно назвал янтарной скалой, говорит, что предприятие скорее всего удастся. Но мы с тобой должны быть готовы к смерти.

Лицо Рубоса стало жёстким и слегка неуверенным одновременно. Он посмотрел на пустой трон Светоки, стоящий рядом, помолчал, а потом ответил:

— Как оказалось, когда-то это должно произойти.