Вторая модель

Русский солдат с винтовкой наперевес пробирался вверх по вздыбленному взрывами склону холма. Он то и дело беспокойно озирался и облизывал пересохшие губы. Время от времени он поднимал руку в перчатке и, отгибая ворот шинели, вытирал с шеи пот.

Эрик повернулся к капралу Леонэ.

— Не желаете, капрал? А то могу и я, — он настроил прицел так, что заросшее щетиной мрачное лицо русского как раз оказалось в перекрестии окуляра.

Леонэ думал. Русский был уже совсем близко, и он шел очень быстро, почти бежал.

— Погоди, не стреляй. По-моему, это уже не нужно.

Солдат наконец достиг вершины холма и там остановился, тяжело дыша и лихорадочно осматриваясь. Серые плотные тучи пепла почти полностью заволокли небо. Обгорелые стволы деревьев да торчащие то тут, то там желтые, словно черепа, остовы зданий — вот и все, что осталось на этой голой мертвой равнине.

Русский вел себя очень беспокойно. Он начал спускаться с холма и теперь уже был в нескольких шагах от бункера. Эрик засуетился; он вертел в руке пистолет и не сводил глаз с капрала.

— Не волнуйся, — успокаивал Леонэ. — Он сюда не попадет. О нем сейчас позаботятся.

— Вы уверены? Он зашел слишком далеко.

— Эти штуковины ошиваются у самого бункера, так что скоро все будет кончено.

Русский спешил. Скользя и увязая в толстом слое пепла, он старался удержать равновесие. На мгновение он остановился и поднес к глазам бинокль.

— Он смотрит прямо на нас, — произнес Эрик.

Солдат двинулся дальше. Теперь они могли внимательно рассмотреть его. Как два камешка — холодные голубые глаза. Рот слегка приоткрыт. Небритый подбородок. На худой грязной щеке — квадратик пластыря, из-под которого по краям виднеется что-то синее, должно быть, лишай. Рваная шинель; лишь одна перчатка. Когда он бежал, счетчик радиации подпрыгивал у него на поясе.

Леонэ коснулся руки Эрика.

— Смотри, один уже появился.

По земле, поблескивая металлом в свете тусклого дневного солнца, двигалось нечто необычное, похожее на металлический шар. Шарик быстро поднимался, упруго подпрыгивая, по склону холма. Он был очень маленький, еще детеныш. Русский услышал шум, мгновенно развернулся и выстрелил. Шар разлетелся вдребезги. Но уже появился второй. Русский выстрелил вновь.

Третий шарик, жужжа и щелкая, впился в ногу солдата, потом забрался на плечо, и длинные вращающиеся лезвия, похожие на когти, вонзились в горло жертвы.

Эрик облегченно вздохнул.

— Да… От одного вида этих чертовых роботов меня в дрожь бросает. Иногда я думаю, что лучше бы было обходиться без них.

— Если бы мы не изобрели их, изобрели бы они. — Леонэ нервно закурил. — Хотелось бы знать, почему русский шел один? Его никто не прикрывал.

В бункер из тоннеля пролез лейтенант Скотт.

— Что случилось? Кого-нибудь обнаружили?

— Опять Иван.

— Один?

Эрик повернул экран к лейтенанту. На экране было видно, как по распростертому телу, расчленяя его, ползали многочисленные шары.

— О Боже! Сколько же их… — пробормотал офицер.

— Они как мухи. Им это ничего не стоит.

Скотт с отвращением оттолкнул экран.

— Как мухи. Точно. Но зачем он сюда шел? Они же прекрасно знают про «когти».

К маленьким шарам присоединился робот покрупнее. Он руководил работой, вращая длинной широкой трубкой, оснащенной парой выпуклых линз. «Когти» стаскивали куски тела к подножию холма.

— Сэр, — сказал Леонэ, — если вы не возражаете, я хотел бы вылезти и посмотреть на то, что осталось.

— Зачем?

— Может, он не просто так шел.

Лейтенант задумался и наконец кивнул.

— Хорошо. Только будьте осторожны.

— У меня есть браслет. — Леонэ погладил металлический браслет, стягивающий запястье. — Я не буду рисковать.

Он взял винтовку и, пробираясь, низко пригнувшись, между железобетонными балками и стальной арматурой, выбрался из бункера. Наверху было холодно. Ступая по мягкому пеплу, он приближался к останкам солдата. Дул ветер и запорашивал пеплом глаза. Капрал прищурился и поспешил вперед.

При его приближении «когти» отступили. Некоторые из них застыли, словно парализованные. Леонэ прикоснулся к браслету. Иван многое бы отдал за эту штуку!

Слабое проникающее излучение, исходящее от браслета, нейтрализовывало «когти», выводило их из строя. Даже большой робот с двумя подрагивающими глазами-линзами с почтением отступил, когда Леонэ подошел поближе.

Капрал склонился над трупом. Рука в перчатке была сжата в кулак. Леонэ развел в стороны пальцы. На ладони лежал еще не потерявший блеска запечатанный алюминиевый тюбик.

Леонэ сунул его в карман и с теми же предосторожностями вернулся в бункер. Он слышал, как за его спиной ожили роботы. Работа возобновилась: металлические шары мерно покатились по серому пеплу, перетаскивая добычу. Слышно было, как их гусеницы скребут по земле.

Скотт внимательно рассматривал блестящий тюбик.

— Это у него было?

— В руке, — ответил Леонэ, откручивая колпачок. — Может, вам следовало бы взглянуть на это, сэр?

Скотт взял тюбик и вытряс его содержимое на ладонь. Маленький, аккуратно сложенный кусочек шелковистой бумаги. Лейтенант сел поближе к свету и развернул листок.

— Что там, сэр? — спросил Эрик.

В тоннеле появилось несколько офицеров во главе с майором Хендриксом.

— Майор, — обратился к начальнику Скотт, — взгляните.

Хендрикс прочитал.

— Откуда это? Когда?

— Солдат-одиночка. Только что.

— Где он сейчас? — резко спросил майор.

— «Когти», сэр.

Майор Хендрикс что-то недовольно пробурчал, а затем, обращаясь к своим спутникам, произнес:

— Я думаю, что это как раз то, чего мы ожидали. Похоже, они стали сговорчивее.

— Значит, они готовы вести переговоры, — сказал Скотт. — И мы начнем их?

— Это не нам решать. — Хендрикс сел. — Где связист? Мне нужна Лунная база.

Связист осторожно установил антенну, тщательно сканируя небо над бункером, чтобы удостовериться в отсутствии русских спутников-шпионов.

— Сэр, — сказал, обращаясь к майору, Скотт, — странно, что они именно сейчас согласились на переговоры. У нас «когти» уже почти год. И теперь… Так неожиданно.

— Может быть, эти штуковины добрались до их укрытий.

— Большой робот, тот что с трубочками, на прошлой неделе залез к Иванам в бункер, — сказал Эрик. — Они не успели захлопнуть крышку люка, и он один уничтожил целый взвод.

— Откуда ты знаешь?

— Приятель рассказал. Робот вернулся с трофеями.

— Лунная база, сэр, — крикнул связист.

На экране появилось лицо дежурного офицера. Его аккуратная форма резко контрастировала с формой собравшихся в бункере людей. К тому же он был еще и чисто выбрит.

— Лунная база.

— Это командный пункт группы Л-14. Земля. Дайте генерала Томпсона.

Лицо дежурного исчезло. Вскоре на экране возникло лицо генерала.

— В чем дело, майор?

— «Когти» перехватили русского с посланием. Мы не знаем, стоит ли этому посланию верить — в прошлом уже бывало нечто подобное.

— Что в нем?

— Русские предлагают послать к ним нашего офицера для переговоров. О чем пойдет речь, они не сообщают, но утверждают, что это не терпит отлагательства. Они настоятельно просят начать переговоры.

Майор поднес листок к экрану, чтобы генерал мог лично ознакомиться с текстом.

— Что нам делать? — спросил Хендрикс.

— Пошлите кого-нибудь.

— А вдруг это ловушка?

— Все может быть. Но они точно указывают местоположение их командного пункта. В любом случае надо попробовать.

— Я пошлю человека. Как только он вернется, я доложу вам о результатах встречи.

— Хорошо, майор.

Экран погас. Антенна начала медленно опускаться.

Хендрикс задумался.

— Я пойду, — подал голос Леонэ.

— Они хотят видеть кого-нибудь из высоких чинов. — Хендрикс потер челюсть. — Я не был наверху уже несколько месяцев. Немного свежего воздуха мне не помешало бы.

— Вам не кажется, что это слишком рискованно?

Хендрикс прильнул к обзорной трубе. От русского почти ничего не осталось. Последний «коготь» сворачивался, прячась под толстым слоем пепла. Отвратительный железный краб…

— Эти машинки — единственное, что меня беспокоит. — Он коснулся запястья. — Я знаю, что пока со мной браслет, мне ничего не грозит, но в этих роботах есть нечто зловещее. Я ненавижу их. В них что-то не так. Наверное, их безжалостность.

— Если бы не мы изобрели их, изобрели бы Иваны.

— Как бы то ни было, похоже, что мы выиграем войну. И я думаю, что это хорошо.

Он посмотрел на часы.

— Ладно. Пока не стемнело, надо бы до них добраться.

Он глубоко вздохнул и ступил на серую взрытую землю, закурил и потом какое-то время стоял, оглядываясь по сторонам. Все мертво. Ни малейшего движения. На многие мили — лишь бесконечные поля пепла и руины. Да еще редкие почерневшие стволы деревьев. А над ними — нескончаемые серые тучи, не спеша плывущие между Землей и Солнцем.

Майор Хендрикс начал подниматься по склону холма. Справа от него что-то быстро пронеслось, что-то круглое и металлическое. «Коготь» гнался за кем-то. Наверное, за крысой. Крыс они тоже ловят. Своего рода побочный промысел.

Он забрался на вершину и поднес к глазам бинокль. Окопы русских лежали впереди, в нескольких милях от него. Там у них командный пункт. Гонец пришел оттуда.

Мимо, беспорядочно размахивая конечностями, прошествовал маленький неуклюжий робот. Он исчез где-то среди обломков, похоже, шел по своим делам. Майор таких еще не видел. Неизвестных ему разновидностей роботов становилось все больше и больше: новые типы, формы, размеры. Подземные заводы работали в полную силу.

Хендрикс выплюнул сигарету и отправился дальше. Создание роботов-солдат было вызвано острой необходимостью. Когда же это началось? Советский Союз в начале военных действий добился внушительного успеха. Почти вся Северная Америка была стерта с лица Земли. Конечно, возмездие последовало незамедлительно. Задолго до начала войны в небо были запущены диски-бомбардировщики. Они ждали своего часа, и бомбы посыпались на Советы в первые же часы войны.

Но Вашингтону это уже помочь не могло. В первый же год войны американское правительство вынуждено было перебраться на Луну. На Земле делать было больше нечего. Европы не стало — горы шлака, пепла и костей, поросшие черной травой. Северная Америка находилась в таком же состоянии. Несколько миллионов жителей оставалось в Канаде и Южной Америке. Но на втором году войны на Американский континент начали высаживаться советские парашютисты; сначала их было немного, потом все больше и больше. Русские к тому времени изобрели первое действительно эффективное противорадиационное снаряжение. Остатки американской промышленности были срочно переправлены на Луну.

Эвакуировано было всё и вся. Кроме войск. Они делали все, что представлялось возможным. Где — несколько тысяч, где — взвод. Никто не знал их точного расположения. Они скрывались, передвигаясь ночами, прячась среди развалин, в сточных канавах, подвалах, вместе с крысами и змеями. Казалось, что еще немного и Советский Союз победит в этой войне. Не считая редких ракет, запускаемых с Луны, против русских нечем было воевать. Они ничего не боялись. Война практически была окончена. Им уже ничто не противостояло.

Вот именно тогда и появились первые «когти». И за одну ночь все перевернулось.

Поначалу роботы были несколько неуклюжи и не очень подвижны. Стоило им только появиться на поверхности — Иваны их почти сразу уничтожали. Но со временем роботы совершенствовались, становились расторопнее и хитрее. Их массовое производство началось на расположенных глубоко под землей заводах, некогда выпускавших атомное оружие и к тому времени практически заброшенных.

«Когти» становились подвижнее и крупнее. Появились новые разновидности: с чувствительными щупальцами, летающие, прыгающие. Там, на Луне, лучшие умы создавали все новые и новые модели, более сложные и непредсказуемые. У русских прибавилось хлопот. Некоторые мелкие «когти» научились искусно зарываться в пепел, поджидая добычу.

А вскоре они стали забираться в русские бункера, проворно проскальзывая в открытые для доступа свежего воздуха или для наблюдений люки. Одного такого робота в бункере вполне достаточно. Как только туда попадает один, за ним сразу же следуют другие.

С таким оружием война долго продолжаться не может.

А может быть, она уже и закончилась.

Может, ему предстоит это вскоре услышать. Может, Политбюро решило выбросить белый флаг. Жаль, что для этого потребовалось столько времени. Шесть лет! Огромный срок для такой войны. Чего только не было: сотни тысяч летающих дисков, несущих смерть; зараженные бактериями кристаллы; управляемые ракеты, со свистом пронзающие воздух; кассетные бомбы. А теперь еще и «когти».

Но роботы имеют одно огромное отличие от известных ранее видов вооружения. Они живые, с какой стороны не посмотри, независимо от того, хочет ли правительство признавать это или нет.

Это не машины. Это живые существа, вращающиеся, ползающие, выпрыгивающие из пепла и устремляющиеся к приближающемуся человеку с одной-единственной целью — впиться в его горло. Это именно то, что от них требуется. Это их работа.

И они отлично справляются с ней. Особенно в последнее время, когда появились новые модели. Теперь они ремонтируют сами себя и сами по себе существуют. Радиационные браслеты защищают американские войска, но стоит человеку потерять браслет — он становится игрушкой этих тварей, независимо от того, в какую форму одет. А глубоко под землей заводы-автоматы продолжают работу. Люди стараются держаться подальше от них. Там стало слишком опасно. В результате подземные производства предоставлены сами себе и, кажется, неплохо справляются. Новые модели, они — более быстрые, более сложные, а главное, еще более эффективные.

Вероятно, они и выиграли войну.

Хендрикс снова закурил. Удручающий пейзаж. Ничего, только пепел и руины. Ему вдруг показалось, что он один, один во всем мире. Справа от него возвышались развалины города — остовы зданий, разрушенные стены, горы хлама. Хендрикс бросил погасшую спичку и прибавил шагу. Внезапно он остановился и, вскинув карабин, замер. Прошла минута.

Откуда-то из-под обломков здания появилась неясная фигура и медленно, то и дело останавливаясь, направилась к Хендриксу.

Майор прицелился.

— Стой!

Мальчик остановился. Хендрикс опустил карабин. Ребенок маленького роста лет восьми — правда, теперь возраст определить очень трудно, дети, пережившие этот кошмар, перестали расти — стоял молча и внимательно рассматривал майора. На нем были короткие штанишки и измазанный грязью выцветший голубой свитер. Длинные каштановые волосы спутанными прядями падали на лицо, закрывая глаза. В руках он что-то держал.

— Что это у тебя? — грозно спросил Хендрикс.

Малыш вытянул руки. Это была игрушка — маленький плюшевый медвежонок. Огромные безжизненные глаза ребенка смотрели на Хендрикса.

Майор успокоился.

— Мне не нужна твоя игрушка, малыш. Не бойся.

Мальчик снова крепко прижал к груди медвежонка.

— Где ты живешь? — спросил Хендрикс.

— Там.

— В развалинах?

— Да.

— Под землей?

— Да.

— Сколько вас там?

— Сколько нас?

— Да. Сколько вас? Есть там кто-нибудь еще?

Мальчик молчал.

Хендрикс нахмурился.

— Но ты же не один, правда?

Мальчик кивнул.

— Как же вы живете?

— Там есть еда.

— Какая еда?

— Разная.

Хендрикс внимательно посмотрел на него.

— Сколько же тебе лет, малыш?

— Тринадцать.

Это невозможно. Хотя… Мальчик очень худой, маленького роста и, вероятно, стерилен. Последствия длительного радиационного облучения. Ничего удивительного, что он такой крошечный. Майор присел на корточки и посмотрел ребенку в глаза. Большие глаза, большие и темные, но пустые.

— Ты слепой? — спросил Хендрикс.

— Нет. Я немного вижу.

— Как тебе удается ускользать от «когтей»?

— «Когтей»?

— Ну, такие круглые штуковины. Они прячутся в пепле и быстро бегают.

— Не понимаю.

Возможно, здесь «когтей» не было. Довольно большие пространства свободны от них. Они собираются, главным образом, вокруг бункеров и выходов из тоннелей, то есть там, где есть люди. Их такими создали. Они чувствуют тепло, тепло живых существ.

— Тебе повезло, — вставая, сказал Хендрикс. — Ну? Куда же ты направляешься? Опять туда?

— Можно я пойду с вами?

— Со мной? — переспросил Хендрикс, сложив на груди руки. — Мне много надо пройти. Много миль. И я должен спешить. — Он взглянул на часы. — Мне надо попасть туда до темноты.

— Но мне так хочется пойти с вами.

Хендрикс начал копаться в ранце.

— Зачем тебе это? Не стоит. Вот, возьми лучше. — Он вытащил несколько банок консервов и протянул их мальчику. — Бери и беги обратно. О’кэй?

Мальчик ничего не ответил.

— Послушай. Через день — два я буду возвращаться, и если ты будешь здесь, ты сможешь пойти со мной. Договорились?

— Мне хотелось бы сейчас пойти с вами.

— Это долгий путь.

— Я справлюсь.

Хендриксу было о чем подумать. Двое идущих — очень приметны. И потом идти придется гораздо медленней. Но что, если он вынужден будет возвращаться другим путем? Что, если мальчик действительно совсем один?..

— Хорошо. Идем, малыш.

Майор зашагал вперед. Ребенок не отставал, шел молча, прижимая к груди медвежонка.

— Как тебя зовут? — немного погодя спросил Хендрикс.

— Дэвид Эдвард Дэрринг.

— Дэвид? Что… что случилось с твоими родителями?

— Умерли.

— Как?

— Взрывом убило.

— Когда это произошло?

— Шесть лет назад.

Услышав это, Хендрикс даже приостановился.

— И все шесть лет ты совсем один?

— Нет. Здесь были еще люди, но потом они ушли.

— И с тех пор ты один?

— Да.

Хендрикс посмотрел на мальчика. Странный какой-то ребенок, говорит очень мало. Замкнутый. Но они такие и есть, дети, которым удалось выжить. Спокойные. Безразличные. Война превратила их в фаталистов. Они ничему не удивляются. Они принимают все как есть. Они уже ни морально, ни физически не ждут чего-либо обыкновенного, естественного. Обычаи, привычки, воспитание… Для них этого не существует. Все ушло, остался лишь страшный горький опыт.

— Ты успеваешь за мной? — спросил Хендрикс.

— Да.

— Как ты увидел меня?

— Я ждал.

— Ждал? — удивился майор. — Чего же?

— Поймать что-нибудь.

— Что значит что-нибудь?

— Что-нибудь, что можно съесть.

— О! — Хендрикс сжал губы. Тринадцатилетний мальчишка, питающийся крысами, сусликами, полусгнившими консервами. Один в какой-нибудь зловонной норе, под развалинами города. Радиация, «когти», русские ракеты, заполонившие небо…

— Куда мы идем? — неожиданно поинтересовался Дэвид.

— К русским.

— Русские?

— Да, враги. Мы идем к людям, которые начали войну. Они первые сбросили бомбы. Они первые начали.

Малыш кивнул.

— Я — американец, — зачем-то сказал Хендрикс.

Малыш молчал. Так они и шли, ребенок и взрослый; Хендрикс — чуть впереди, Дэвид, прижимая к груди грязного плюшевого медвежонка, старался не отставать от него.

Около четырех часов дня они остановились, чтобы подкрепиться. В нише, образованной бетонными глыбами, майор развел костер. Он надергал травы и набрал немного сухих веток. Позиции русских уже недалеко. Здесь когда-то была плодородная долина — сотни акров фруктовых деревьев и виноградников. Сейчас ничего не осталось, только обуглившиеся пни и горы, цепью вытянувшиеся до самого горизонта. И еще пепел, гонимый ветром и покрывающий толстым ровным слоем черную траву, уцелевшие стены и то, что раньше было дорогой.

Хендрикс приготовил кофе и подогрел баранью тушенку.

— Держи, — он протянул банку и кусок хлеба Дэвиду. Малыш сидел на корточках у самого огня, словно желая согреть худые белые коленки. Он посмотрел на еду и, качая головой, вернул все майору.

— Нет.

— Нет? Ты не хочешь есть?

— Нет.

Хендрикс пожал плечами. Может, мальчик — мутант и привык к особой пище. Хотя, это не важно. Он же, наверное, питается чем-то, когда голоден. Да, он очень странный. Но в этом мире уже все стало таким. Сама жизнь уже не та, что была прежде, и ту жизнь уже не вернуть. Рано или поздно человечеству придется понять это.

— Как хочешь, — ответил Хендрикс и, запивая кофе, съел весь хлеб и тушенку.

Ел он не спеша, тщательно пережевывая пищу. Покончив с едой, он встал и затоптал костер.

Дэвид поднялся вслед за Хендриксом, не сводя с него безжизненных глаз.

— Идем дальше, малыш.

— Я готов.

Они снова двинулись в путь. Хендрикс держал наготове карабин. Русские должны быть где-то рядом. Они должны ждать гонца, гонца с ответом на их предложение, но они очень хитры. От них всегда можно ожидать какой-нибудь гадости. Хендрикс внимательно оглядывался по сторонам. Только мусор, пепел и обугленные деревья. Бетонные стены. Но где-то здесь должен быть бункер русских. Глубоко под землей. С торчащим наружу перископом и парой стволов крупнокалиберных пулеметов. Может, есть еще и антенна.

— Мы скоро придем? — спросил Дэвид.

— Да. Устал?

— Нет.

— Что тогда?

Ребенок не ответил. Он осторожно следовал за Хендриксом. Ноги и башмаки посерели от пепла и пыли. Тонким серым налетом покрыто его изможденное лицо. Землистое лицо. Это обычный цвет лица у детей, живущих в погребах, сточных канавах и подземных убежищах.

Майор, замедлив шаг, внимательно осматривал в бинокль местность. Не здесь ли они поджидают его, пристально следя за каждым его шагом? По спине пробежали мурашки. Может быть, они уже приготовились стрелять и так же, как его люди, всегда готовы уничтожить врага.

Хендрикс остановился, вытирая с лица пот.

— Черт! — Все это заставляло его нервничать. Но ведь его должны ждать. И это меняло ситуацию.

Он снова зашагал, крепко сжимая в руках карабин. Дэвид шел следом. Хендрикс беспокойно озирался. В любую секунду это может случиться. Прицельный выстрел из подземного бункера и вспышка белого огня.

Он поднял руку и начал описывать ею круги.

Все тихо. Справа лежала гряда холмов, увенчанных на вершинах стволами мертвых деревьев. То тут, то там торчащие из пепла рваные куски арматуры, хилые побеги дикого винограда и бесконечная черная трава. Хендрикс рассматривал вершины холмов. Может быть, там? Он медленно направился к гряде. Дэвид молча следовал за ним. Будь он командиром у русских — обязательно бы выставил наверху дозорного. Хотя, конечно, если бы это был его командный пункт, вся бы местность здесь, для полной гарантии, кишела «когтями».

Он остановился.

— Мы пришли? — спросил Дэвид.

— Почти.

— Почему мы тогда остановились?

— Не хочется рисковать.

Хендрикс медленно двинулся вперед. Они были теперь у самого подножия холма. С его вершины они видны как на ладони. Беспокойство майора усилилось. Если Иван наверху, то у них нет шансов. Он снова помахал рукой. Русские же должны ждать ответа. Если только это не западня.

— Держись ко мне поближе, малыш, — майор повернулся к Дэвиду. — Не отставай.

— К вам?

— Рядом со мной. Мы уже пришли и сейчас не можем рисковать. Давай, малыш.

— Я буду осторожен, — Он так и шел за Хендриксом в нескольких шагах, по-прежнему сжимая в объятиях плюшевого медведя.

— Ладно, — сказал Хендрикс и вновь поднял бинокль. Внезапно он насторожился: что-то шевельнулось. Неужели показалось? Он внимательно осматривал гряду. Все тихо. Мертво. Никаких признаков жизни. Только стволы деревьев и пепел. И еще крысы. Большие серые крысы, спасшиеся от «когтей». Мутанты, строящие свои убежища из слюны и пепла. Получалось нечто сродни гипсу. Адаптация.

Он снова устремился вперед.

На вершине холма появилась высокая фигура в развевающемся на ветру серо-зеленом плаще. Русский. За ним — еще один. Оба подняли ружья и прицелились.

Хендрикс замер. Он открыл рот. Солдаты опустились на колени, пытаясь рассмотреть поверхность склона. К ним присоединилась третья фигура, маленькая и в таком же серо-зеленом плаще. Женщина. Она стояла чуть позади.

Наконец Хендриксу удалось выйти из оцепенения, и он заорал:

— Стойте! Стойте! — Он отчаянно размахивал руками. — Я от…

Два выстрела прозвучали почти одновременно. За спиной майор услышал едва различимый хлопок. Неожиданно, сбивая с ног, на него обрушилась тепловая волна. Песок царапал лицо, забивая глаза и нос. Кашляя, он привстал на колени. Все-таки — ловушка. Все кончено. И стоило в такую даль идти. Его пристрелят как суслика. Солдаты и женщина спускались к нему, медленно съезжая по толстому слою пепла. Хендрикс не двигался. В висках бешено стучала кровь. Неуклюже, морщась от боли, он поднял карабин и прицелился. Казалось, карабин весит тысячу тонн — он едва удерживал его. Лицо и щеки горели. В воздухе — запах гари. Едкое кислое зловоние.

— Не стреляй! — приближаясь к Хендриксу, крикнул по-английски, с сильным акцентом, солдат.

Они окружили его.

— Брось оружие, янки.

Майор был потрясен. Все произошло так быстро. Они поймали его и убили мальчика. Он повернул голову. От Дэвида почти ничего не осталось.

Русские с любопытством рассматривали его. Хендрикс сидел, утирая текущую из носа кровь, и смахивал с одежды пепел. Он долго тряс головой, пытаясь прийти в себя.

— Зачем? — пробормотал он. — Это же ребенок. Ребенка-то зачем?

— Зачем? — один из солдат грубо схватил майора и поднял. — Смотри!

Хендрикс закрыл глаза.

— Нет, смотри! — солдат подтолкнул его вперед. — Смотри! Только поторопись. У нас мало времени, янки!

Хендрикс взглянул на останки Дэвида и вздрогнул.

— Видишь? Теперь ты понимаешь?

Из исковерканного трупа Дэвида выкатилось маленькое колесико. Кругом валялись какие-то металлические шестеренки, проводки, реле. Русский пнул эту кучу ногой. Оттуда посыпались пружинки, колесики, металлические стержни. Вывалилась полуобугленная пластмассовая плата. Хендрикс, трясясь, наклонился. Верхнюю часть головы, видно, снесло выстрелом — был отчетливо виден сложный искусственный мозг. Провода, реле, крошечные трубки и переключатели, тысяча блестящих винтиков…

— Робот, — придерживая Хендрикса, сказал солдат. — Мы наблюдали за вами.

— Так они действуют. Увязываются за тобой и не отстают. И если они попадают в бункер, то это конец.

Хендрикс ничего не понимал.

— Но…

— Пошли. Мы не можем оставаться здесь. Это опасно. Их тут сотни.

Его потащили наверх. Женщина первой взобралась на вершину и теперь дожидалась остальных.

— Мне нужен командный пункт, — бормотал Хендрикс. — Я пришел, чтобы вести переговоры.

— Нет больше командного пункта. Они уничтожили его. Сейчас поймешь. — Они достигли вершины. — Мы — это все, что осталось. Три человека. Остальные погибли в бункере.

— Сюда. Вниз. — Женщина открыла люк, отодвинув серую тяжелую крышку. — Давайте.

Майор начал спускаться. Солдаты — за ним.

— Хорошо, что мы заметили тебя, — прохрипел один из них. — А то все могло бы плохо кончиться.

Женщина установила крышку люка на место и присоединилась к ним.

— Дай мне сигарету, — попросила она Хендрикса. — Я уже и не помню, когда последний раз курила американские сигареты.

Хендрикс протянул пачку. Все закурили. В углу крошечной комнаты мерцала лампа. Низкий, укрепленный балками потолок. Все четверо сидели за маленьким деревянным столом. На одном конце стола лежали грязные миски. Сквозь порванную занавеску была видна вторая комната. Хендрикс видел край пальто, несколько одеял, одежду, висящую на крючке.

— Вот здесь мы и были, — произнес сидящий рядом с майором солдат. Он снял каску и пригладил белокурые волосы. — Капрал Руди Максер. Поляк. Призван в Советскую Армию два года назад. — Он протянул Хендриксу руку.

Хендрикс, слегка поколебавшись, все же пожал протянутую ему руку.

— Клаус Эпштейн, — второй солдат пожал ему руку. Это был маленький смуглый человек. Он нервно теребил ухо. — Австриец. Призван бог знает когда. Не помню. Нас здесь трое: Руди, я и Тассо, — он указал на женщину. — Так нам удалось спастись. Остальные были в бункере.

— И… им удалось проникнуть туда?

Эпштейн закурил.

— Сначала забрался один, такой же, как тот, что увязался за тобой. Потом другие.

Хендрикс насторожился.

— Такой же? Так они что, разные?

— Малыш Дэвид. Дэвид, держащий плюшевого медвежонка. Это третья модель. Пожалуй, она наиболее эффективна.

— А другие?

Австриец вытащил из кармана перевязанную веревкой пачку фотографий.

— На. Смотри сам.

Хендрикс принялся медленно развязывать веревку.

— Теперь ты понимаешь, почему мы хотели начать переговоры, — раздался голос Руди Максера. — Я имею в виду наше командование. Мы узнали об этом неделю назад. Нам стало известно, что ваши «когти» начали самостоятельно создавать новые образцы и модели роботов. Они становились все более опасными. Там, на подземных заводах, вы предоставили им свободу. Вы позволили им создавать самих себя. В том, что случилось, только ваша вина.

Хендрикс рассматривал фотографии. Сделанные в спешке, они были нерезкими. На первых был Дэвид: Дэвид, бредущий по дороге, Дэвид и еще один Дэвид, три Дэвида. Все совершенно одинаковые. У каждого — потрепанный плюшевый мишка.

Все очень трогательные.

— Взгляни на другие, — сказала Тассо.

На фотографиях, сделанных с большого расстояния, был высокий раненый солдат, сидящий на обочине дороги, с перевязанной рукой, одноногий, с грубым костылем на коленях. Были также снимки с двумя ранеными солдатами, совершенно одинаковыми, стоящими бок о бок.

— Первая модель. Раненый солдат. — Клаус протянул руку и взял фотографии. — «Когти» создавались вами для охоты на людей. Для обнаружения их. Сейчас они идут дальше. Они забираются в наши бункера и тоннели. И пока они были просто машинами, металлическими шарами с клешнями и когтями, их можно было легко распознать и уничтожить. По одному их виду становилось ясно, что это роботы-убийцы. Стоило их только увидеть…

— Первая модель уничтожила почти полностью нашу северную группировку, — присоединился к разговору Руди. — Мы слишком поздно поняли. Они приходили, эти раненые солдаты, стучались и просили впустить их. И мы открывали люки. Как только они оказывались внутри — все было кончено. А мы продолжали высматривать машины…

— Тогда мы думали, что существуют лишь эти роботы, — сказал Клаус. — Никто и не подозревал, что есть другие. Когда мы направляли парламентера, было известно только об одной модели. Первой. Раненый солдат. Мы думали, что это все.

— Ваши укрепления пали…

— Да, перед третьей моделью. Дэвид и его медвежонок. Эти действуют еще эффективнее, — горько усмехнулся Клаус. — Солдаты жалеют детей. Они пускают их в бункер и пытаются накормить… Мы дорого заплатили за свою жалость. По крайней мере те, кто был в бункере.

— Нам троим просто повезло, — раздался голос Руди. — Когда это случилось, мы с Клаусом были в гостях у Тассо. Это ее убежище. — Он обвел вокруг рукой. — Этот маленький подвал. Мы закончили здесь и уже поднимались по лестнице. С гребня мы увидели то, что происходило около бункера. Там еще продолжалось сражение. Кругом кишели Дэвиды. Сотни Дэвидов. Клаус их тогда и сфотографировал.

Клаус собрал в пачку и перевязал фотографии.

— И так везде? — спросил Хендрикс.

— Да.

— А как насчет нас? — он коснулся браслета. — Могут они?..

— Ваши браслеты им не помеха. Им все равно. Русские, американцы, поляки, немцы. Им безразлично. Они делают то, чему научены. Они — исполнители. Они выслеживают жизнь.

— Они реагируют на тепло, — произнес Клаус. — Вы создали их такими. Поначалу их можно было сдержать радиационными браслетами. Сейчас это невозможно. У новых моделей — свинцовые оболочки.

— Какие еще существуют модели, кроме этих двух? — спросил Хендрикс.

— Мы не знаем. — Клаус указал на стену. На ней висели две металлические пластины с рваными острыми краями. Хендрикс поднялся, чтобы рассмотреть их. Они были сильно покорежены и покрыты вмятинами.

— Вон та, слева, — кусок Раненого солдата, — сказал Руди. — Нам удалось подстрелить одного. Он направлялся к нашему старому бункеру. Мы уничтожили его так же, как твоего Дэвида.

На пластине стояло клеймо «1-М». Хендрикс дотронулся до второй пластинки.

— Эта — из Дэвида?

— Да.

На пластинке значилось «3-М».

Клаус, стоя за широкой спиной Хендрикса, произнес:

— Видишь? Должна быть еще одна модель. Возможно, что от нее отказались. Возможно, она неудачна. Но вторая модель должна быть, раз есть первая и третья.

— Вам повезло, — сказал Руди. — Дэвид так долго шел за вами и не тронул. Наверное, думал, что вы приведете его в бункер.

— Если один из них попадет туда, то все кончено, — сказал Клаус. — Они очень подвижны. За первым следуют другие. Они неумолимы. Машины, созданные с одной-единственной целью. С исключительной целью. — Он вытер пот с лица. — Мы это видели.

Все замолчали.

— Янки, угости еще сигареткой, — сказала Тассо. — Они у тебя замечательные. Я уже почти забыла их вкус.

Ночь. Черное небо. Плотные пепельные облака. Клаус осторожно приподнял крышку люка, давая возможность Хендриксу выглянуть наружу.

Руди показывал пальцем куда-то в темноту.

— Вон там — наши бункера. Не больше полумили отсюда. Только по счастливой случайности нас с Клаусом не оказалось там, когда это произошло. Человеческая слабость. Похоть.

— Все остальные наверняка погибли, — раздался тихий голос Клауса, — Все произошло очень быстро. Этим утром Политбюро наконец-то приняло решение. Они известили нас, и мы сразу отправили к вам человека. Пока могли, мы прикрывали его.

— Это был Алекс Радривски. Мы оба хорошо знали его. Он ушел около шести часов утра. Солнце только начало подниматься. А около полудня мы с Клаусом получили час отдыха и, выскользнув из бункера, пришли сюда. Нас никто не видел. Здесь раньше было какое-то поселение: несколько домов, улица. Этот подвал — часть большого жилого дома. Мы знали, что Тассо здесь. Мы и раньше приходили сюда, впрочем, не мы одни. Но сегодня была наша очередь.

— Вот так мы и уцелели, — сказал Клаус. — Случайность. Здесь сейчас могли бы быть другие. Мы получили то, за чем пришли, выбрались наверх и вот тогда, с гребня, увидели их… Дэвидов. И сразу все поняли. Мы уже видели фотографии Раненого солдата. Если бы мы сделали хоть шаг, они бы нас обнаружили. Мы замерли, но поздно, и вынуждены были разнести на куски двух Дэвидов, прежде чем смогли вернуться к Тассо. Сотни Дэвидов. Повсюду. Как муравьи. Мы сфотографировали их и спустились в подвал.

— Когда их мало, с ними еще как-то можно бороться. Мы расторопнее их. Но они безжалостны и неумолимы. Они не живые. Им не знакомо чувство страха. Они шли прямо на нас.

Майор Хендрикс облокотился на край люка, вглядываясь в темноту.

— Это не опасно держать люк открытым?

— Если быть осторожным. А потом, как иначе вы сможете воспользоваться рацией?

Хендрикс аккуратно снял с пояса маленький передатчик и прижал его к уху. Металл был холодным и влажным. Вытащив короткую антенну, он дунул в микрофон. В ответ раздался лишь слабый шум.

— Да, пожалуй, вы правы. Но он все еще колебался.

— Мы вытащим тебя, если что-нибудь случится, — успокаивал его Клаус.

— Спасибо. — Хендрикс немного подождал, прижимая передатчик к плечу. — Не правда ли, интересно?

— Что?

— Ну, эти роботы. Новые модели, разновидности. Мы ведь теперь в их власти. Они, наверное, пробрались уже и в наши укрепления. Вот я и думаю, а не присутствуем ли мы при зарождении новых существ? Принципиально новых. Эволюция. Новая раса, идущая на смену человечеству.

— После человека уже ничего не будет, — проворчал Руди.

— Почему? Может быть, именно сейчас это и происходит — отмирает человечество и возникает новое общество.

— Они — не раса. Они — убийцы. Вы научили их убивать, и это все, что они умеют делать. Это их работа.

— Это происходит сейчас. А что будет потом? После того, как закончится война? Может быть, когда уже некого будет убивать, они смогут полностью проявить свои возможности.

— Вы говорите о них так, будто они живые.

— А что, разве не так?

Наступило молчание. Потом Руди произнес:

— Они — машины. Они похожи на людей, но они — машины.

— Попробуй еще раз, майор, — вмешался Клаус. — Мы не можем долго торчать тут.

Крепко сжимая рацию, Хендрикс вызывал командный бункер. Он ждал. Ответа не было. Тишина. Он проверил настройку. Все точно.

— Скотт! — сказал он в микрофон. — Ты слышишь меня?

Тишина. Он покрутил ручку усиления и попытался снова. Тщетно. Лишь слабое потрескивание в эфире.

— Ничего. Возможно, они слышат меня, но не хотят отвечать.

— Скажите им, что это крайне важно.

— Они могут подумать, что вы заставляете меня и я действую по вашему указанию.

Он попробовал еще раз, кратко пересказывая то, что узнал. Но приемник молчал.

— Радиационные поля, — сказал немного погодя Клаус. — Может быть, из-за них нет связи.

Хендрикс отключил рацию.

— Бесполезно. Они не отвечают. Радиационные поля? Может быть. Или они слышат меня, но не отвечают. Откровенно говоря, если бы меня вызывали из советских окопов и говорили подобное, я бы поступил точно так же. У них нет причин верить всему, что я говорил, но, по крайней мере, они могли это слышать.

— А может быть, уже слишком поздно.

Хендрикс кивнул в ответ.

— Нам лучше спуститься вниз, — сказал Руди. Заметно было, что он нервничает. — Зачем напрасно рисковать.

Так они и сделали. Клаус установил крышку люка на место и тщательно затянул болтами. Они прошли на кухню. Там стоял тяжелый спертый воздух.

— Неужели им удалось сделать все так быстро? — с сомнением произнес Хендрикс. — Я вышел в полдень. Десять часов назад. Как это у них получается?

— А им и не надо много времени. Достаточно только одному проникнуть внутрь. И начинается кошмар. Вы же сами знаете, на что способны даже самые маленькие из них. В это же невозможно поверить, пока сам не убедишься. Лезвия, когти…

— Да уж, — ответил майор и, чем-то сильно обеспокоенный, отошел в сторону. Он стоял, повернувшись к остальным спиной.

— В чем дело? — спросил Руди.

— Лунная База. О Боже, если они и туда…

— Лунная База?

Хендрикс обернулся.

— Нет, туда им не добраться. Как они могут попасть на Луну? Как? Это невозможно. Я не могу в это поверить.

— Что это — Лунная База? До нас доходили всякие слухи, но так, ничего определенного. Вы, кажется, взволнованы, майор?

— Мы все получаем с Луны. Там же находится и наше правительство. Глубоко под лунной поверхностью. Там все наши люди и промышленность. Благодаря этому, мы все еще держимся. Но если им удастся покинуть Землю и достигнуть Луны, то…

— Достаточно забраться туда только одному. Он уж позаботится о других. Их сотни, тысячи. Все одинаковые. Как муравьи. Если бы вы видели их…

— Совершенный социализм, — сказала Тассо. — Идеальное коммунистическое государство.

— Хватит! — сердито оборвал ее Клаус. — Ну? Что будем делать?

Хендрикс нервно вышагивал из угла в угол. В воздухе стоял кисловатый запах пищи и пота. Вскоре Тассо, откинув занавеску, прошла в свою комнату.

— Я собираюсь немного поспать, — донесся оттуда ее голос.

Руди и Клаус уселись за стол и какое-то время молча сидели, наблюдая за Хендриксом. Потом Клаус произнес:

— Майор, тебе решать. Мы не знаем, что там у вас происходит.

Хендрикс кивнул.

— Самое главное, — Руди глотнул кофе, — то, что хотя сейчас мы и в безопасности, все время оставаться здесь мы не можем. У нас мало продуктов.

— Но если мы выберемся наружу…

— Если мы выберемся отсюда, они уничтожат нас. Ну, или очень вероятно, что уничтожат. Мы не сможем далеко уйти. Сколько до вашего командного пункта, майор?

— Мили три — четыре.

— Можно попробовать. Нас четверо. Мы можем смотреть во все стороны и не дать им приблизиться. У нас есть ружья, а Тассо я отдам свой пистолет. — Руди похлопал по кобуре. — В Красной Армии всегда не хватает сапог, но зато предостаточно оружия. Может быть, один из нас и доберется до бункера. Предпочтительно, чтобы это были вы, майор.

— Но что, если они уже там? — спросил Клаус.

Руди пожал плечами:

— Ну, тогда мы вернемся сюда.

Хендрикс наконец перестал ходить.

— Какова вероятность, что они уже там?

— Трудно сказать. Думаю, что высокая. Они хорошо организованы. Как полчища саранчи. Они должны все время двигаться и притом быстро. Они полагаются на скорость и неожиданность и не дают времени опомниться.

— Понятно, — прошептал Хендрикс.

Из другой комнаты послышался голос Тассо:

— Майор?

Хендрикс отодвинул занавеску.

— Что?

Тассо, лежа на койке, лениво смотрела на него.

— У вас не осталось сигарет?

Хендрикс вошел в комнату и уселся на деревянный табурет, что стоял напротив койки. Он пошарил в карманах. Сигарет не было.

— Нет. Кончились.

— Плохо. Очень плохо.

— Кто вы по национальности? — посидев немного, спросил Хендрикс.

— Русская.

— Как вы очутились здесь?

— Здесь?

— Да, эта местность когда-то была Францией. Точнее — Нормандией. Вы пришли с Советской Армией?

— Зачем вам это?

— Так, интересно.

Он внимательно рассматривал ее. Молодая, около двадцати, стройная. Длинные волосы разметались по подушке. Она молча смотрела на него большими темными глазами.

— О чем вы думаете, майор?

— Ни о чем. Сколько вам лет?

— Восемнадцать.

Она продолжала пристально наблюдать за ним. На ней были русские армейские брюки и гимнастерка. Все серо-зеленое. Широкий кожаный ремень с патронами. Счетчик. Медицинский пакет.

— Вы служите в армии?

— Нет.

— Тогда откуда эта форма?

Она пожала плечами:

— Дали.

— Сколько же вам было, когда вы очутились здесь?

— Шестнадцать.

— Так мало?

Глаза ее внезапно сузились.

— Что вы хотите сказать?

Хендрикс потер подбородок.

— Если бы не война, ваша жизнь могла бы быть совсем иной. Шестнадцать лет. Боже! И с шестнадцати лет выносить все это…

— Надо было выжить.

— Да это я так…

— Ваша жизнь тоже могла бы быть совсем иной, — тихо произнесла Тассо. Она нагнулась и развязала шнурок на ботинке, затем сбросила ботинок на пол.

— Майор, выйдите, пожалуйста. Я хотела бы немного поспать.

— Похоже, трудно будет разместиться здесь вчетвером. Здесь ведь только две комнаты?

— Да.

— Интересно, каким этот подвал раньше был? Может быть, в нем есть еще помещения — где-нибудь под обломками.

— Может быть. Не знаю. — Тассо ослабила ремень на поясе и, устроившись поудобнее на койке, расстегнула гимнастерку. — Вы абсолютно уверены, что сигарет больше нет?

— У меня была только одна пачка.

— Жаль. Но, может быть, если нам повезет и мы доберемся до вашего бункера, мы найдем еще. — Второй ботинок упал на пол. Тассо потянулась к выключателю. — Спокойной ночи.

— Вы собираетесь спать?

— Совершенно верно.

В комнате стало темно. Хендрикс поднялся и, откинув занавеску, вернулся на кухню. И оцепенел.

Руди стоял у стены. Лицо его было мертвенно-бледным. Он то открывал, то закрывал рот, не произнося ни звука. Перед ним стоял Клаус, уперев ему в живот дуло пистолета. Оба словно застыли. Клаус — крепко сжимая пистолет, предельно собранный. Руди — бледный и онемевший, распластанный по стене.

— Что?.. — начал было Хендрикс, но Клаус остановил его.

— Спокойнее, майор. Иди сюда. И вытащи свой пистолет.

Хендрикс вытащил оружие.

— Что происходит?

— Сюда, майор. Поторопись, — сказал Клаус, не спуская глаз с Руди.

Руди зашевелился и опустил руки. Облизывая губы, он повернулся к Хендриксу. Белки его глаз ярко светились. Капельки пота катились по щекам. Он не отрываясь смотрел на Хендрикса, потом слабым, едва слышимым, хриплым голосом произнес:

— Майор, он сошел с ума. Остановите его!

— Да, черт возьми, что здесь происходит? — требовал объяснения Хендрикс.

Не опуская пистолета, Клаус ответил:

— Майор, помнишь наш разговор? О трех моделях? Мы знали о первой и третьей, но ничего не знали о второй. По крайней мере, пока не знали. — Пальцы Клауса еще крепче сжали рукоятку пистолета. — Но теперь мы знаем!

Он нажал на курок. Полыхнуло белое пламя.

— Майор, вот она!

Отшвырнув занавеску, на кухню ворвалась Тассо.

— Клаус, что ты сделал?

Клаус отвернулся от медленно сползающего по стене почерневшего тела.

— Вторая модель, Тассо. Теперь мы знаем. Опасность меньше. Я…

Тассо смотрела на останки Руди, на дымящиеся куски мяса и клочья одежды.

— Ты убил его.

— Его? Робота, ты имеешь в виду? Да. Я давно следил за ним. У меня было предчувствие, но не было уверенности. Но сегодня… — Он нервно тер рукоятку пистолета. — Нам повезло. Вы что, не понимаете? Еще час — и эта штуковина могла бы…

— Ты, значит, уверен? — Тассо оттолкнула его и склонилась над трупом. Лицо ее выражало озабоченность. — Майор, взгляните сами. Кости. Мясо.

Хендрикс присел рядом. То, что лежало на полу, без сомнений принадлежало человеку. Обожженная плоть, обуглившиеся кости, сухожилия, кишки, кровь…

— Никаких колесиков, — поднимаясь, спокойно сказала Тассо. — Ни колесиков, ни винтиков, ни металлических деталек. Ничего. Нет когтей и нет второй модели. — Она сложила на груди руки. — Тебе придется постараться и объяснить нам это.

Клаус, белый как мел, сел за стол. Сжав руками голову, он начал раскачиваться.

— Перестань, — Тассо вцепилась в него. — Почему ты сделал это? Зачем ты убил его?

— Страх. Он испугался, — вмешался Хендрикс. — Все происходящее давит на нас.

— Может быть.

— А что вы думаете, Тассо?

— Я думаю, что у него могла быть причина для убийства Руди. Причем веская причина.

— Какая?

— Возможно, Руди кое-что узнал.

Хендрикс всматривался в бледное женское лицо.

— О чем?

— О нем. О Клаусе.

Клаус резко поднял голову.

— Майор, понимаешь, на что она намекает? Она думает, что это я — вторая модель. Ты что — не видишь? Она хочет убедить тебя в том, что я убил его нарочно. Что я…

— Почему же ты тогда убил его? — спросила Тассо.

— Я уже сказал вам, — Клаус устало покачал головой. — Я думал, что он робот. Я думал, что обнаружил вторую модель.

— Но почему?

— Я следил за ним. Я подозревал.

— Почему?

— Мне показалось, что я заметил и услышал нечто странное. Я думал, что… — Он замолчал.

— Продолжай.

— Мы сидели за столом и играли в карты. Вы были в той комнате. Было очень тихо. И вдруг я услышал, как в нем что-то… прожужжало.

Все молчали.

— Вы верите этому? — спросила Хендрикса Тассо.

— Да.

— А я — нет. Я думаю, что у него была причина убить Руди. — Тассо коснулась стоящего в углу карабина. — Майор…

— Нет, — Хендрикс покачал головой. — Давайте остановимся. Одного трупа достаточно. Мы так же напуганы, как и он. И если мы сейчас убьем его, то сделаем то же, что он сделал с Руди.

Клаус с благодарностью посмотрел на него.

— Спасибо. Я испугался. Сейчас с ней происходит то же самое. И она хочет убить меня.

— Хватит убийств. — Хендрикс подошел к лестнице. — Я выберусь наверх и попробую связаться с моими людьми еще раз. Если это не Удастся, завтра утром мы отправимся гуда.

Клаус вскочил вслед за ним.

— Я иду с тобой.

Холодный ночной воздух. Остывает земля. Клаус глубоко вздохнул. Он стоял, широко расставив ноги, держа наготове ружье, вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Хендрикс скрючился возле люка, настраивая передатчик.

— Ну как? — не утерпев, спросил Клаус.

— Пока ничего.

— Давай, майор. Пробуй. Расскажи им.

Хендрикс старался. Но тщетно. В конце концов он убрал антенну.

— Бесполезно. Они не слышат меня. Или слышат, но не отвечают.

Или…

— Или их уже нет в живых.

— Я еще раз попробую. — Он вытащил антенну. — Скотт, ты слышишь меня? Ответь!

Он слушал. Только атмосферные шумы. И вдруг, очень слабо:

— Это Скотт.

Пальцы майора сжали передатчик.

— Скотт! Это ты?

— Это Скотт.

Клаус присел рядом.

— Ну?

— Скотт, слушай. Вы все поняли? О «когтях»? О роботах? Вы слышали меня, Скотт?

— Да.

Очень тихо. Почти неслышно. Хендрикс едва разобрал.

— Как в бункере? Все в порядке?

— Все в полном порядке.

— Они не пытались прорваться внутрь?

Голос стал еще тише.

— Нет.

Хендрикс повернулся к Клаусу.

— Там все спокойно.

— Их атаковали?

— Нет.

Хендрикс еще крепче прижал передатчик к уху.

— Скотт! Я почти не слышу тебя. На Лунной Базе знают о случившемся? Вы сообщили им? Они готовы?

Ответа не было.

— Скотт! Ты слышишь меня?

Молчание.

Хендрикс устало вздохнул.

— Все.

Они смотрели друг на друга. Оба молчали. Потом Клаус спросил:

— Ты уверен, что это был голос твоего человека?

— Голос был слишком слабым.

— Значит, уверенности нет?

— Нет.

— Тогда это мог быть и…

— Я не знаю. Сейчас я ни в чем не уверен. Давай вернемся вниз.

Они спустились в душный подвал. Тассо ждала их.

— Удачно? — спросила она.

Ей не ответили.

— Ну? — сказал наконец Клаус. — Что ты думаешь, майор? Ваш это человек или нет?

— Я не знаю.

— Ну, значит, это нам ничего не дает. Хендрикс. сжав челюсти, уставился на пол.

— Чтобы узнать, мы должны отправиться туда.

— Да. Так или иначе, но продуктов нам хватит только на несколько недель. И потом мы вынуждены будем убраться отсюда.

— Наверное, это так.

— Что случилось? — не унималась Тассо. — Вы узнали что-нибудь? В чем дело?

— Это мог быть один из моих людей, — тихо сказал Хендрикс, — а мог быть и один из них. Но, оставаясь здесь, мы этого никогда не узнаем.

Он посмотрел на часы и сказал:

— Давайте-ка ложиться спать. Нам необходим отдых. Завтра рано вставать.

— Рано?

— Да. Шанс прорваться у нас будет ранним утром.

Утро выдалось свежим и ясным. Майор Хендрикс осматривал в полевой бинокль окрестности.

— Видно что-нибудь? — спросил Клаус.

— Нет.

— А наши бункера?

— Я не знаю куда смотреть.

— Подожди, — Клаус взял бинокль. Он долго и молча смотрел.

Из люка вылезла Тассо.

— Ну что?

— Ничего. — Клаус вернул бинокль Хендриксу. — Их не видно. Идем. Не будем задерживаться.

Они начали спускаться с холма, скользя по мягкому пеплу. На плоском камне мелькнула ящерица. Они остановились.

— Что это было? — прошептал Клаус.

— Ящерица.

Животное быстро бежало по пеплу, совершенно неразличимое на сером фоне.

— Идеальная адаптация, — произнес Клаус. — Доказывает, что мы были правы. Лысенко, я имею в виду.

Они достигли подножия холма и остановились, прижавшись друг к другу.

— Пошли, — немного погодя сказал Хендрикс. — Нам предстоит долгий путь.

Хендрикс шел сначала чуть впереди. Потом его догнал Клаус. Тассо шла последней, держа наготове пистолет.

— Майор, хочу спросить тебя, — начал Клаус. — Как ты столкнулся с Дэвидом? Ну, с тем самым?

— По дороге встретил, направляясь к вам. В каких-то развалинах.

— Что он говорил?

— Немного. Сказал только, что он один. И все.

— Он разговаривал как человек? Ты ведь ничего не заподозрил?

— Он говорил очень мало. Я не заметил ничего особенного.

— Да. Машины уже так похожи на людей, что невозможно отличить, где робот, а где человек. Почти живые. Интересно, чем же это кончится?

— Роботы делают лишь то, чему вы, янки, научили их, — сказала Тассо. — Они охотятся на людей. Они забирают у человека жизнь.

Хендрикс внимательно посмотрел на Клауса.

— Почему вы спрашиваете? Что вы хотите узнать?

— Ничего, — ответил Клаус.

— Клаус думает, что вы — вторая модель, — спокойно отозвалась за их спинами Тассо. — Теперь он не спустит с вас глаз. Клаус покраснел.

— А почему бы и нет? Мы послали человека к янки, и вот появился он. Может, он думал, что найдет здесь чем поживиться.

Хендрикс рассмеялся.

— Я пришел из расположения американских войск. Там-то уж было бы где разгуляться.

— Но, может быть, советские окопы — это последнее, что оставалось. Может, ты…

— Ваши укрепления уже были уничтожены. Уничтожены еще до того, как я покинул бункер. Не забывайте про это.

Тассо догнала их.

— Это ничего не доказывает, майор.

— Как это?

— Похоже, что между различными типами роботов отсутствует какое-либо взаимодействие. Они выпускаются каждый на своем заводе и, кажется, действуют независимо друг от друга. Вы могли отправиться в сторону советских войск, ничего не зная о деятельности других и даже не зная, как они выглядят.

— Откуда вы столько знаете? — спросил Хендрикс.

— Я видела их. Я видела их в действии.

— Знаешь-то ты довольно много, — сказал Клаус, — но видела, на самом деле, очень мало. Странно.

Тассо засмеялась.

— Теперь ты и меня подозреваешь?

— Ладно. Забудем об этом, — сказал Хендрикс.

Какое-то время они шли молча.

— Мы что, собираемся все время идти пешком? — немного погодя спросила Тассо. — Я не привыкла так много ходить. — Она смотрела по сторонам: кругом, куда ни глянь — пепел.

— Мрачно-то как.

— Так будет всю дорогу, — ответил Клаус.

— Иногда я жалею, что тебя не было в том бункере, когда началась эта резня.

— Ну, не я, так кто-нибудь другой был бы на моем месте, — пробормотал Клаус.

Тассо засмеялась и засунула руки в карманы.

— Да уж, наверное.

Они продолжали идти, внимательно наблюдая за широкой, усыпанной безмолвным пеплом равниной.

Солнце уже садилось. Хендрикс вышел немного вперед, рукой показывая своим спутникам, чтобы те остановились. Клаус присел на корточки, уперев приклад винтовки в землю.

Тассо, тяжело вздохнув, уселась на кусок бетонной плиты.

— Приятно отдохнуть.

— Тише ты, — оборвал ее Клаус.

Хендрикс забрался на вершину холма. Того самого холма, на который за день до этого поднимался русский солдат. Хендрикс быстро опустился на землю, лег и поднес к глазам бинокль.

Он смотрел и ничего не видел. Только пепел и редкие уцелевшие деревья. Но там, менее чем в пятидесяти ярдах, должен быть вход в командный бункер. Бункер, который еще совсем недавно служил ему надежным убежищем. Хендрикс смотрел, затаив дыхание. Никаких признаков жизни. Ничего.

К нему подполз Клаус.

— Где бункер?

— Там, — ответил Хендрикс и передал Клаусу бинокль. Тучи пепла заволокли вечернее небо. На мир опускались сумерки. До наступления темноты оставалось еще около двух часов. А может быть и меньше.

— Я не вижу, — прошептал Клаус.

— Вон там, видите дерево? Потом пень. Около груды кирпичей. А справа — вход.

— Я вынужден верить на слово.

— Вы и Тассо прикроете меня. Отсюда вам все будет отлично видно.

— Ты пойдешь один?

— С браслетом я буду в безопасности. Вокруг бункера полно «когтей». Они прячутся в пепле. Как крабы. Без браслетов вам там нечего делать.

— Возможно, ты и прав.

— Я пойду очень медленно. Как только я буду знать наверняка…

— Если они уже в бункере, тебе не удастся выбраться оттуда.

— Что вы предлагаете?

Клаус задумался.

— Не знаю. Хорошо бы их как-нибудь выманить наверх. Так, чтобы мы смогли посмотреть.

Хендрикс снял с ремня передатчик и вытащил антенну.

— Ну что ж, попробуем.

Клаус посигналил Тассо, и она вскоре присоединилась к ним.

— Он идет один, — сказал Клаус. — Мы прикрываем его. Как только ты увидишь, что он возвращается, стреляй не раздумывая. Они не заставят себя ждать.

— Ты не очень-то оптимистичен, — ответила Тассо.

— Верно.

Хендрикс тщательно проверил карабин.

— Будем надеяться, что все обойдется.

— Ты не видел их, майор. Сотни. Все одинаковые. Ползучие, как муравьи.

— Ладно, — сказал Хендрикс и, взяв в одну руку карабин, а в другую — передатчик, поднялся.

— Пожелайте мне удачи.

Клаус протянул руку.

— Не спускайся в бункер, пока не будешь уверен. Говори с ними сверху. Пусть они покажутся.

— Хорошо. Пошел.

Минутой позднее он уже подходил к куче кирпичей, что громоздились возле пня. Он шел очень медленно и осторожно. Было тихо. Майор поднял передатчик, включил его.

— Скотт? Ты слышишь меня?

Тишина.

— Скотт? Это я, Хендрикс. Ты слышишь меня? Я около бункера. Вы можете видеть меня в смотровую щель.

Он слушал, крепко сжимая передатчик. Ни звука. Потом двинулся дальше. Из пепла вылез «коготь» и устремился к нему, затем куда-то исчез. Но появился второй, побольше, тот, что с выпуклыми линзами. Он подобрался почти вплотную, внимательно рассмотрел Хендрикса и после этого, чуть приотстав, начал почтительно сопровождать его. Вскоре к нему присоединился еще один.

Хендрикс остановился. Роботы замерли тоже. Он был у цели. Почти у самых ступеней, ведущих в бункер.

— Скотт! Ты слышишь меня? Я стою прямо над вами. Наверху. Вы видите меня?

Он ждал, держа наготове карабин и плотно прижав к уху передатчик. Время шло. Он напряженно вслушивался, но слышал лишь слабое потрескивание атмосферы.

Затем, очень тихо, донесся металлический голос:

— Это Скотт.

Голос был совершенно неопределенным. Спокойный. Безразличный. Хендрикс не мог узнать его.

— Скотт! Слушай меня. Я наверху. Прямо над вами. У самого входа.

— Да.

— Вы видите меня?

— Да.

— В смотровую щель?

— Да.

Хендрикс думал. «Когти», окружив его, спокойно ждали.

— В бункере все в порядке? Ничего не произошло?

— Все в порядке.

— Скотт, поднимись наверх. Я хотел бы взглянуть на тебя.

Хендрикс затаил дыхание.

— Скотт? Ты слышишь? Я хочу поговорить с тобой.

— Спускайтесь, сэр.

— Лейтенант, я приказываю вам подняться ко мне.

Молчание.

— Ну, так что? — Майор слушал. Ответа не было. — Я приказываю вам, лейтенант.

— Спускайтесь.

— Дай мне поговорить с Леонэ.

Наступила долгая пауза. Потом раздался голос, резкий, тонкий, металлический. Такой же точно, как и первый.

— Это Леонэ.

— Говорит майор Хендрикс. Я наверху, у входа в бункер. Я хочу, чтобы кто-нибудь из вас поднялся ко мне.

— Спускайтесь.

— Леонэ, это приказ.

Молчание. Хендрикс опустил передатчик и осмотрелся. Вход был прямо перед ним. Почти у самых ног. Он убрал антенну и пристегнул передатчик к поясу. Крепко сжав руками карабин, он осторожно двинулся вперед, останавливаясь после каждого шага. Если только они видят его… На мгновение он закрыл глаза.

Затем поставил ногу на первую ступеньку лестницы…

Навстречу ему поднимались два Дэвида с одинаковыми, лишенными всякого выражения, лицами. Он выстрелил и разнес их вдребезги. За ними поднималось еще несколько. Все совершенно одинаковые.

Хендрикс резко повернулся и побежал назад, к холму.

Оттуда, с вершины, стреляли Клаус и Тассо. Маленькие «когти» — блестящие металлические шары — ловко передвигаясь, уже устремились к ним. Но у него не было времени думать об этом. Он опустился на колено и, прижав карабин к щеке, прицелился. Дэвиды появлялись целыми группами, крепко прижимая к себе плюшевых медвежат. Их худые узловатые ноги подгибались, когда они выбирались по ступенькам наверх. Хендрикс выстрелил в самую гущу. В разные стороны полетели колесики, пружинки… Майор выстрелил еще раз.

Из бункера, покачиваясь, вылезла высокая неуклюжая фигура. Хендрикс замер, пораженный. Человек. Солдат. На одной ноге, с костылем.

— Майор! — донесся голос Тассо. И снова выстрелы. Огромная фигура направилась к Хендриксу. Вокруг нее толпились Дэвиды. Хендрикс пришел в себя. Первая модель. Раненый солдат. Он прицелился и выстрелил. Солдат развалился на куски; посыпались какие-то металлические детали, реле.

Дэвидов становилось все больше и больше. Хендрикс медленно отступал, пятясь и непрерывно стреляя.

Клаус тоже продолжал вести огонь. К нему, на вершину холма, по склону забирались «когти». Склон кишел ими. Тассо оставила Клауса и сейчас отходила вправо от холма.

Перед Хендриксом неожиданно возник Дэвид — маленькое белое лицо, каштановые, свисающие на глаза, волосы. Он ловко нагнулся и развел в стороны руки. Плюшевый медвежонок вывалился и запрыгал по земле. Майор выстрелил. И медвежонок и Дэвид исчезли. Майор горько усмехнулся. Это так походило на сон.

— Сюда! Наверх! — раздался голос Тассо. Хендрикс поспешил к ней.

Тассо укрылась за бетонными глыбами — обломками какого-то здания.

— Спасибо. — Он присоединился к ней, почти задыхаясь.

Она помогла ему взобраться и стала что-то отстегивать у себя на поясе.

— Закройте глаза! — она сняла с ремня нечто напоминающее шар и открутила от него какой-то колпачок. — Закройте глаза и пригнитесь.

Она швырнула гранату. Та, описав в полете дугу, упала и покатилась, подпрыгивая, ко входу в бункер. Около груды кирпичей в нерешительности стояли два Раненых солдата. Из бункера появлялись все новые и новые Дэвиды. Один из Раненых солдат подошел к гранате и, неуклюже нагнувшись, попытался схватить ее.

Граната взорвалась. Взрывная волна подбросила Хендрикса и швырнула лицом в пепел. Его обдало жаром. Он смутно видел, как Тассо, прячась за бетонной стеной, невозмутимо и методично расстреливает Дэвидов, появляющихся из плотной пелены белого огня.

Позади, на склоне, Клаус сражался с «когтями», взявшими его в кольцо. Он непрерывно стрелял, стараясь вырваться.

Хендрикс с трудом поднялся на ноги. Голова раскалывалась. Ему даже показалось, что он ослеп. Правая рука не действовала.

Тассо подбежала к нему.

— Давайте. Уходим.

— А Клаус? Он там…

— Идем! — Она потащила его прочь, подальше от развалин. Хендрикс, пытаясь прийти в себя, тряс головой. Тассо быстро уводила его. Глаза ее блестели.

Из облака пепла возник Дэвид. Она уничтожила его выстрелом. Больше роботов не появлялось.

— Но Клаус? Как же он? — Хендрикс остановился, едва держась на ногах. — Он…

— Идемте же!

Они уходили все дальше и дальше от бункера. Несколько мелких «когтей» преследовали их какое-то время, но затем отстали.

Наконец Тассо остановилась.

— Пожалуй, теперь можно немного передохнуть.

Хендрикс тяжело опустился на кучу обломков. Он тяжело дышал.

— Мы бросили Клауса.

Тассо молчала. Она вставила новую обойму взрывных патронов в пистолет.

Хендрикс ничего не понимал.

— Так ты что, умышленно сделала это?

Тассо пристально всматривалась в окружающие их груды камней и мусора, словно высматривая кого-то.

— Что происходит? — раздраженно спросил Хендрикс. — Чего ты ищешь? — Он качал головой, пытаясь понять. Что она делает? Чего ждет? Сам он ничего не видел. Только пепел, пепел… И еще — одинокие голые стволы деревьев.

— Что…

Тассо остановила его:

— Помолчите, вы!

Глаза ее сузились. Она резко вскинула пистолет. Хендрикс обернулся, проследив за ее взглядом.

Там, где они только что прошли, появился человек. Он шел очень медленно и осторожно: хромал. Одежда на нем была изорвана. Он неуверенно приближался к ним, изредка останавливаясь, чтобы набраться сил. В какой-то момент он чуть не упал, едва удержался и некоторое время стоял, переводя дыхание. Затем снова начал двигаться.

Это был Клаус.

Хендрикс вскочил.

— Клаус! Какого черта ты…

Тассо выстрелила. Хендрикс отпрянул. Раздался еще выстрел. Белая молния ударила Клауса в грудь. Он взорвался, и в разные стороны полетели колесики и шестеренки. Какое-то мгновение он еще шел, затем закачался и рухнул на землю, широко раскинув руки.

Потом все стихло.

Тассо повернулась к Хендриксу:

— Теперь понятно, почему он убил Руди?

Хендрикс снова устало опустился на кучу мусора. Он качал головой. Он был подавлен.

— Ну что, майор? — допытывалась Тассо. — Ты понял?

Хендрикс не отвечал. Происходящее стало ускользать от него, быстрее и быстрее. Он проваливался в темноту.

Майор очнулся и открыл глаза. Все тело ломило. Он попытался сесть; руку и плечо пронзила острая боль. Он судорожно вздохнул.

— Лежите, майор, — остановила его Тассо. Она склонилась над ним, касаясь холодной рукой его лба.

Была ночь. Сквозь плотные тучи пепла мерцали редкие звезды. Хендрикс лежал, стиснув зубы. Тассо спокойно наблюдала за ним. Она развела костер из хвороста и сухой черной травы. Язычки пламени, шипя, облизывали металлический котелок, подвешенный над костром. Все было тихо. Густая неподвижная тьма окружала их.

— Значит, это и есть вторая модель, — пробормотал Хендрикс.

— Я давно подозревала это.

— Почему же вы его раньше не уничтожили?

— Вы сдерживали меня. — Тассо заглянула в котелок. — Ладно. Сейчас будет кофе.

Она отодвинулась от огня и присела возле Хендрикса, потом начала, внимательно осматривая, разбирать пистолет.

— Отличное оружие. Супер.

— Что с ними? Я имею в виду «когти»… — спросил Хендрикс.

— Взрыв гранаты вывел большинство из строя. Они очень хрупкие. Я думаю, из-за высокой степени сложности.

— Дэвиды тоже?

— Да.

— Откуда она взялась у вас?

Тассо пожала плечами.

— Мы недавно создали ее. Вам не следует недооценивать наш технический потенциал, майор. Как видите, она спасла нам жизнь.

— Это точно.

Тассо вытянула ноги поближе к костру.

— Меня удивило то, что вы, кажется, так ничего и не поняли, после того как он убил Руди. Почему вы думали, что…

— Я уже говорил. Мне казалось, что он напуган.

— Неужели? Знаете, майор, сначала какое-то время я подозревала вас. Вы не дали мне убить его, и я думала, что вы его защищаете.

Она засмеялась.

— Мы в безопасности здесь? — прохрипел Хендрикс.

— Ну, пока да. Во всяком случае, пока они не получат подкрепления.

Тассо начала протирать какой-то тряпкой части пистолета. Покончив с этим, она установила на место затвор и, проведя пальцем по дулу, поставила пистолет на предохранитель.

— Нам повезло, — пробормотал Хендрикс.

— Да. Повезло.

— Спасибо, что вытащили меня.

Тассо не ответила. Она смотрела на него, и в ее глазах плясали огоньки костра. Хендрикс ощупал руку. Он не мог пошевелить пальцами. Казалось, что онемел весь бок. Там внутри была тупая ноющая боль.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Тассо.

— Что-то с рукой.

— Еще что-нибудь?

— Внутри все болит.

— Я просила вас пригнуться…

Хендрикс молчал. Он смотрел, как Тассо наливает в плоскую алюминиевую миску кофе из котелка.

— Держите, майор.

Она протянула ему миску.

— Спасибо. — Он слегка приподнялся. Глотать было очень больно. Его буквально выворачивало, и он вернул миску. — Больше не могу.

Тассо выпила остальное. Время шло. По темному небу плыли серые тучи. Хендрикс отдыхал, стараясь ни о чем не думать. Спустя какое-то время он почувствовал, что над ним склонилась Тассо и смотрит на него.

— Что? — прошептал он.

— Вам лучше?

— Немного.

— Хорошо. Вы же знаете, майор, не утащи я вас оттуда, вы были бы сейчас мертвы. Как Руди.

— Да.

— Вы хотите знать, почему я вытащила вас? Ведь могла и бросить, оставить там.

— И почему же вы не сделали этого?

— Потому, что мы должны убираться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. — Тассо поворошила палкой угольки. — Человек не выживет здесь. Когда к ним прибудет подкрепление, у нас не останется ни единого шанса. Я обдумала все, пока вы были без сознания. Возможно, у нас есть часа три.

— И вы намерены сделать это с моей помощью?

— Совершенно верно. Я думаю, что вы можете вытащить нас отсюда.

— Почему я?

— Потому что я не знаю иного пути. — Глаза ее ярко сияли. — Если вы не сможете, через три часа они убьют нас. Ничего другого я не вижу. Ну, майор? Надо что-то делать. Я ждала всю ночь. Пока вы были без сознания, я сидела здесь, сидела и ждала. Скоро рассвет. Ночь на исходе.

Хендрикс задумался.

— Любопытно, — наконец произнес он.

— Любопытно?

— Да. Ваша странная уверенность, что я могу спасти нас. Хотелось бы мне знать, как вы это себе представляете.

— Вы можете доставить нас на Лунную Базу?

— На Лунную Базу? Как?

— Должен же быть способ.

Хендрикс покачал головой.

— Если он даже и есть, то мне неизвестен.

Тассо молчала. На какое-то мгновение ее уверенный взгляд дрогнул. Она кивнула и, отвернувшись, устало поднялась.

— Еще кофе, майор?

— Нет.

— Как хотите.

Тассо пила молча. Хендрикс не видел ее лица. Он снова улегся на землю и, пытаясь сосредоточиться, глубоко задумался. Думать было тяжело. Голова раскалывалась от боли. Он еще не совсем пришел в себя.

— А вообще-то… — неожиданно начал он.

— Что?

— Сколько еще до рассвета?

— Часа два. Солнце уже скоро взойдет.

— Где-то неподалеку отсюда должен быть корабль. Я никогда не видел его, но знаю, что он существует.

— Что за корабль? — резко спросила Тассо.

— Небольшой космический крейсер.

— Мы сможем на нем добраться до Лунной Базы?

— Он для того и предназначен. На случай крайней опасности. — Хендрикс потер лоб.

— Что случилось?

— Голова. Кошмарная боль. Я не могу сосредоточиться. Эта граната…

— Корабль где-то рядом? — Тассо подошла к нему и присела на корточки. — Далеко отсюда? Где?

— Я стараюсь вспомнить.

Она вцепилась в его руку.

— Рядом? — она проявляла нетерпение. — Где это может быть? Может, под землей?

— Точно. В подземном хранилище.

— Как мы найдем его? Это место как-нибудь отмечено?

Хендрикс задумался.

— Нет. Никаких отметок. Никаких кодовых знаков.

— А как же…

— Там что-то есть.

— Что?

Хендрикс не ответил. В мерцающем свете костра глаза его казались мутными и пустыми. Тассо еще крепче вцепилась в него.

— Что есть? Что?

— Я не могу вспомнить. Дай мне отдохнуть.

— Хорошо.

Она отпустила его и поднялась. Хендрикс вытянулся на земле и закрыл глаза. Тассо отошла в сторону. Она отшвырнула камень, попавший под ноги, и, запрокинув голову, уставилась на небо. Уже отступала чернота ночи. Приближалось утро.

Тассо, крепко сжимая пистолет, обходила костер. На земле, закрыв глаза, неподвижно лежал майор Хендрикс. Сероватая мгла от земли поднималась все выше и выше. Проступили очертания пейзажа. Во все стороны простирались запорошенные пеплом поля. Пепел да обломки зданий. То тут, то там торчали уцелевшие стены, бетонные глыбы, черные стволы деревьев.

Воздух был холодным и колючим. Откуда-то издалека подавала голос птица.

Хендрикс пошевелился и открыл глаза.

— Заря? Уже?

— Да.

Он немного приподнялся.

— Вы хотели что-то узнать. Вы о чем-то спрашивали меня.

— Вы вспомнили?

— Да.

— Что же это? — Она вся напряглась. — Что?

— Колодец. Разрушенный колодец. Хранилище — под ним.

— Колодец. — Тассо расслабилась. — Тогда нам остается только найти его.

Она взглянула на часы.

— У нас есть еще час, майор. Успеем?

— Дайте мне руку, — попросил Хендрикс.

Тассо отложила пистолет и помогла Хендриксу подняться.

— Вам будет трудно.

— Да, пожалуй. — Майор сжал губы. — Не думаю, что мы далеко уйдем.

Они пошли. Холодное утреннее солнце уже бросало первые лучи, озаряя плоскую выжженную землю. Несколько птиц высоко в небе медленно описывали круги.

— Видно что-нибудь? — спросил Хендрикс. — «Когти»?

— Нет. Пока нет.

Они миновали руины какого-то здания, перелезая через кучи мусора и кирпича. Бетонный фундамент. Разбегающиеся крысы. Тассо в испуге отпрянула от них.

— Здесь когда-то был городок, — заметил Хендрикс. — Так, провинция. Это была страна виноградников.

Они шли по обильно поросшей сорняками вымершей улице. Мостовая была покрыта трещинами. Справа, невдалеке, торчала кирпичная труба.

— Осторожней, — предупредил Хендрикс.

Перед ними зияла дыра, похожая на развороченный подвал. Покореженная арматура. Металлические трубы. Они прошли мимо уцелевшей стены дома, мимо лежащей на боку ванны. Ломаный стул. Алюминиевые ложки. Осколки фарфора. Посредине улицы зиял провал, заполненный соломой, всяческим хламом и костями.

— Где-то здесь, — прошептал Хендрикс.

— Сюда?

— Да. Направо.

Они прошли мимо разбитого танка. Счетчик на поясе Хендрикса зловеще запищал. Рядом с танком лежал похожий на мумию труп с открытым ртом. За дорогой тянулось ровное поле: камни, сорняки, битое стекло.

— Там! — указал Хендрикс.

Среди мусора высился каменный колодец с осевшими разбитыми стенками. Поперек него лежало несколько досок.

Хендрикс нерешительно подошел к колодцу. Тассо шла следом.

— Вы уверены? — спросила она. — Это не очень похоже на то, что мы ищем.

— Уверен. — Хендрикс, стиснув зубы, устало опустился на край колодца. Он тяжело дышал. — Это было сделано на случай крайней опасности. Например, захват бункера. Корабль предназначен для эвакуации старшего офицера.

— И этот старший офицер — вы?

— Да.

— Но где он? Здесь?

— Мы стоим над ним. — Хендрикс провел рукой по каменной стене. — Кодовый замок отвечает только мне и никому больше. Это мой корабль.

Раздался резкий щелчок. И вскоре из глубины донесся низкий рокочущий звук.

— Отойдите, — сказал Хендрикс, оттаскивая Тассо от колодца.

Широкий пласт земли отошел в сторону, и из пепла, распихивая битый кирпич и прочий мусор, начал медленно подниматься металлический стержень. Движение прекратилось, когда он весь появился на поверхности.

— Пожалуйста, — сказал Хендрикс.

Корабль был совсем небольшим. Он, удерживаемый сетчатым каркасом, мирно стоял, напоминая тупую иглу. Хендрикс подождал, пока осядет поднятая кораблем пыль, и подошел поближе. Он забрался на каркас и отвинтил крышку входного люка. Внутри можно было рассмотреть пульт управления и кресло пилота.

Подошла Тассо и, встав рядом с Хендриксом, заглянула внутрь.

— Я не знаю, как управлять им, — сказала она немного погодя.

Хендрикс удивленно взглянул на нее.

— Управлять буду я.

— Вы? Там только одно место, майор. Насколько я поняла, эта штуковина лишь для одного человека.

У Хендрикса перехватило дыхание. Он внимательно осмотрел внутреннее пространство корабля. Там, действительно, было только одно место.

— Я понял, — сказал он. — И этим человеком будете вы.

Она кивнула.

— Конечно.

— Почему?

— Вам не вынести такого путешествия. Вы ранены и, вероятно, даже не сможете забраться в него.

— Интересно. Но есть одно «но». Я знаю, где находится Лунная База. А вы не знаете. Вы можете летать месяцами, но так и не найти ее. Она практически не видна. Не зная, где искать…

— Но надо рискнуть. Может быть, я и не найду ее. Сама. Но думаю, что вы поможете мне. От этого как-никак зависит ваша жизнь.

— Каким образом?

— Ну, если я быстро найду Лунную Базу, возможно, мне и удастся убедить их послать за вами корабль. Если же нет, то у вас нет шансов выжить. На корабле должен быть запас продовольствия, и я смогу достаточно долго…

Хендрикс резко рванулся. Но раненая рука подвела его. Тассо пригнулась и ловко отпрыгнула в сторону. Она резко выбросила вперед руку. Хендрикс успел заметить рукоятку пистолета, попытался отразить удар, но все произошло слишком быстро. Удар пришелся в висок, чуть выше уха. Ослепляющая боль пронзила его. В глазах потемнело, и он рухнул на землю.

Смутно он осознал, что над ним стоит Тассо и пихает его ногой.

— Майор! Очнись!

Он застонал и открыл глаза.

— Слушай меня, янки.

Она наклонилась; пистолет нацелен ему в голову.

— Я должна торопиться. Времени почти не осталось. Корабль готов. Я жду, майор.

Хендрикс тряс головой, пытаясь прийти в себя.

— Живей. Где Лунная База? Как найти ее? — кричала Тассо.

Хендрикс молчал.

— Отвечай!

— Мне очень жаль.

— Майор. На корабле полно продовольствия. Я могу болтаться неделями. И в конце концов я найду Базу. Ты же умрешь через полчаса. У тебя есть единственный шанс выжить… — Она не успела закончить.

Вдоль склона, около развалин, что-то двигалось, подымая пепел. Тассо быстро обернулась и, прицелившись, выстрелила. Полыхнул белый огонь. «Коготь» начал поспешно удирать. Она снова выстрелила. Его разорвало на куски.

— Видишь? — спросила Тассо. — Это разведчик. Теперь недолго осталось.

— Ты пошлешь их за мной, Тассо?

— Конечно. Как только доберусь.

Хендрикс пристально всматривался в ее лицо.

— Ты не обманываешь меня? — Странное выражение появилось на лице майора: ему вдруг страшно захотелось жить. — Ты вернешься за мной? Ты вытащишь меня отсюда?

— Да. Я доставлю тебя на Лунную Базу. Ты только скажи, где она.

Времени на раздумья не было.

— Хорошо.

Хендрикс постарался принять сидячее положение.

— Смотри.

Он подобрал какой-то камень и начал рисовать им на толстом слое пепла. Тассо стояла рядом, не спуская глаз с руки Хендрикса. Майор рисовал карту лунной поверхности. Рисовал очень приблизительно.

— Здесь Аппенины. Здесь кратер Архимеда. Лунная База — в двух сотнях миль от оконечности Аппенинского хребта. Я не знаю точно где. На Земле этого никто не знает. Но когда ты перевалишь через хребет, подай условный сигнал: сначала одну красную и одну зеленую вспышки, затем подряд две красные. Служба слежения примет твой сигнал. Сама База, конечно, находится глубоко под поверхностью Луны. Дальше они проведут тебя с помощью магнитных захватов.

— А управление? Я смогу справиться?

— Управление осуществляется автопилотом. Все, что ты должна сделать, это подать сигнал в должное время.

— Отлично.

— Конструкция кресла такова, что ты практически не почувствуешь стартовых перегрузок. Подача воздуха и температурный режим контролируется автоматически. Корабль покинет Землю и перейдет на окололунную орбиту. Что-то порядка ста миль от поверхности Луны. Когда будешь в нужном районе, выпусти сигнальные ракеты.

Тассо проскользнула в люк и плюхнулась в кресло. Автоматически застегнулись ремни. Она провела пальцем по пульту управления.

— Мне жаль, майор, что тебе не повезло. Здесь все предназначено для тебя, но…

— Оставь мне пистолет.

Тассо вытащила из-за пояса оружие. Она задумчиво держала его на ладони, словно взвешивая.

— Не уходи далеко. Иначе тебя будет тяжело найти.

Она взялась за стартовую рукоятку.

— Прекрасный корабль, майор. Я восхищаюсь вашим умением работать. Вы создаете потрясающие вещи. Это умение, как и сами творения — величайшее достижение вашей нации.

— Дай пистолет, — протягивая руку, нетерпеливо повторил Хендрикс. Ему с огромным трудом, но все же удалось подняться на ноги.

— Всего хорошего, майор.

С этими словами Тассо отбросила пистолет. Он ударился о землю и, подпрыгивая, покатился прочь. Хендрикс быстро, как мог, устремился за ним.

Лязгнула крышка люка. Болты встали на место. Хендрикс нерешительно подобрал пистолет.

Раздался оглушительный рев. Оплавляя металл каркаса, корабль вырвался из клетки. Хендрикс, сжавшись, отпрянул. Вскоре корабль скрылся за тучами.

Майор еще долго стоял и смотрел, задрав голову. Стало совсем тихо. Воздух утра был прохладен и неподвижен. Майор начал бесцельно бродить вокруг, говоря себе, что лучше далеко не отходить. Помощь придет… Может быть.

Он порылся в карманах и, обнаружив пачку сигарет, закурил.

Мимо пробежала ящерица. Хендрикс замер. Ящерица исчезла. Большой белый камень облюбовали мухи. Хендрикс замахнулся на них ногой.

Становилось жарко. По лицу майора текли ручейки пота и исчезали под воротником. Во рту пересохло.

Вскоре он устал ходить и уселся на камень. Вытащив из санитарного пакета несколько таблеток транквилизатора, он проглотил их, потом осмотрелся по сторонам.

Впереди что-то лежало. Вытянувшись. Неподвижно.

Хендрикс судорожно выхватил пистолет. Похоже, это был человек. Но вскоре он вспомнил. Это были останки Клауса. Вторая модель. Здесь Тассо пристрелила его. Он видел многочисленные колесики, реле и прочие металлические части. Они сверкали и искрились в лучах солнца.

Хендрикс поднялся и подошел поближе. Он пнул ногой тело, переворачивая его. Он мог разобрать металлический каркас, алюминиевые ребра и распорки. Словно внутренности из вспоротой туши, из робота посыпались провода, переключатели, реле, бесчисленные крошечные моторчики.

Майор наклонился. Можно было рассмотреть мозг робота. Миниатюрные трубки, тонкие как волос провода, блестящие клеммы. Потом Хендрикс заметил заводскую пластинку с фирменным клеймом. Он внимательно рассмотрел ее.

И побледнел.

«4-М».

Долго он стоял, уставившись на нее. Четвертая модель! Не вторая. Они ошибались. Их больше. Не три. Возможно, много больше. По крайней мере, четыре. И Клаус не был второй моделью.

Но если Клаус не был второй моделью, то…

Внезапно он насторожился. Что-то двигалось там, за холмом. Что это? Он напряг зрение. Какие-то фигуры.

Они направлялись в его сторону.

Хендрикс быстро пригнулся и поднял пистолет. Пот застилал глаза. По мере того как они приближались, Хендриксу становилось все труднее сдерживать охватившую его панику.

Первым шел Дэвид. Завидев Хендрикса, он увеличил скорость. Другие следовали за ним. Второй Дэвид. Третий. Три абсолютно одинаковых Дэвида молча приближались к нему, мерно поднимая и опуская тонкие узловатые ноги. Прижимая к груди плюшевых медведей.

Он прицелился и выстрелил. Первые двое разлетелись вдребезги. Третий продолжал идти. За ним появилась еще фигура. Раненый солдат. А…

А за Раненым солдатом бок о бок шествовали две Тассо. Тяжелые ремни, русские армейские брюки, гимнастерки, длинные волосы. Обе стройные, молчаливые и совершенно одинаковые. Именно такую фигуру он видел совсем недавно. Сидящую в кресле космического корабля.

Они были уже близко. Вдруг Дэвид согнулся и бросил плюшевого медвежонка. Медвежонок устремился к Хендриксу. Пальцы майора автоматически нажали на курок. Игрушка исчезла, превратившись в пыль. Но две Тассо все так же шли, невозмутимо, бок о бок, по серому пеплу.

Когда они были совсем рядом, Хендрикс выстрелил.

Обе исчезли. Но уже новая группа, пять или шесть Тассо, поднималась на холм.

А он отдал ей корабль и выдал сигнальный код. И из-за него она теперь направляется к Лунной Базе. Он сделал все, чтобы она попала туда.

Он был прав насчет той гранаты. Она создана со знанием внутреннего устройства различных типов роботов. Таких, как Дэвид, Раненый солдат, Клаус. Это оружие не могло быть сделано человеком. Похоже, что оно разработано на одном из подземных заводов-автоматов.

Шеренга Тассо приближалась. Хендрикс, скрестив на груди руки, спокойно смотрел на них. Такое знакомое лицо, ремень, грубая гимнастерка, такая же граната, аккуратно пристегнутая к ремню.

Граната…

Когда они добрались до него, забавная мысль мелькнула в сознании Хендрикса. От нее он даже почувствовал себя несколько лучше. Граната. Созданная второй моделью для уничтожения остальных. Созданная с одной единственной целью.

Они уже начали истреблять друг друга.