Время жить - 3. Осколки мира. Часть 3

Глава 1. Сияющие высоты, часть 1

Родная планета встретила Боорка не слишком приветливо. Лето в Столице наступило слишком быстро. Раскаленный воздух медленно тек над такими же раскаленными плитами покрытия космодрома и пахнул дымом и пылью.

После стерильной атмосферы космического корабля каждая планета поначалу чем-то пахла. На Киилинарэ это был чуть тяжеловатый запах болота и гниющей зелени. На Тэкэрэо тянуло чем-то горьковатым и слегка таинственным, наподобие незнакомых пряных трав. А на Филлине, на месте второй посадки... Там ветер нес с собой только гарь…

– Дымком потянуло, значит, дома, – произнес из-за спины Боорка старший офицер второго ранга Наори.

Он, Боорк и еще трое пилотов были отозваны с Филлины по распоряжению управления кадров Космофлота. Позади у них лежали долгий путь в крошечной каютке курьерского корабля и пересадка на Оиси – ближнем из двух спутников Метрополии, впереди – новое назначение.

В отзыве из Действующей группы флота не было ничего удивительного. Космофлот уже давно испытывал дефицит штурманско-пилотского состава и решал эту проблему методом затыкания дыр. Офицеров постоянно перебрасывали с военно-транспортных кораблей на крейсера, а с крейсеров – обратно на транспорты, и с кораблей, становящихся на ремонт или профилактику, – на корабли, заканчивающие ремонт или профилактику.

Это была временная, сугубо временная мера, но вопрос с расширением набора в пилотские школы Космофлота находился в состоянии утрясания уже больше дюжины лет. Договориться же с Министерством транспорта, курирующим гражданский космофлот, о временном призыве специалистов так и не удалось. Нет, Министерство транспорта прямо не препятствовало своим пилотам переходить на военную службу в качестве вольнонаемных специалистов. Но стаж такому добровольцу не засчитывался, и по возвращению обратно в гражданский флот (а переходу в кадровый состав мешали уже Космофлотовские правила) он терял право на надбавку за выслугу лет, повышенную пенсию и другие привилегии.

Так или иначе, в управлении кадров Космофлота перемещениями занимался уже целый отдел, расширяющийся с каждым годом. Наори как-то на полном серьезе утверждал, что именно его кипучая деятельность и является главной причиной нехватки пилотского состава. По его словам, в любой момент времени каждый девятый, а то и каждый восьмой пилот Военного Космофлота находился в поездке то ли со старого места работы в управление кадров, то ли из управления кадров на новое место работы. Это вполне походило на правду, поскольку дорога в один конец, в лучшем случае, занимала больше дюжины дней, но обсуждать эту тему с Наори никто не решился. Поговаривали, что он связан со спецотделом.

Пятеро офицеров немного задержались и покинули борт челночного корабля, совершающего рейсы между Метрополией и Оиси, в числе последних. Длинный электробус, похожий на сороконожку, уже стоял с призывно открытыми дверцами, но пассажиры не торопились.

Шаттл приземлился невдалеке от посадочных площадок Военного Космофлота, и зрелище было впечатляющее. Над сторожевыми вышками, башенками маяков и приземистыми зданиями складов и космодромных служб возвышался, попирая землю чудовищными опорами величиной с башню, полукилометровый диск высотой с двадцатиэтажный дом. Это был суперфлагман «Великая Империя» – самый огромный, самый могучий и вообще самый-самый корабль Военного Космофлота.

«Великая Империя» была великой во всех отношениях. Этот корабль был создан по личному распоряжению и под личным контролем одного из прежних Председателей Совета Пятнадцати. Строился он пятнадцать лет, и в конце концов его цена превзошла стоимость целой эскадры. Ежегодная эксплуатация суперфлагмана обходилась в сумму, равную затратам на строительство крейсера второго класса.

Зато это был корабль непревзойденной силы и мощи. Его вооружение составляли сто сорок четыре мощнейших ракеты «космос – планета» и несколько сотен противокорабельных и противоспутниковых ракет. В ангарах «Великой Империи» находились восемнадцать космических истребителей, тридцать шесть девяток «Молний», четыре дюжины «Драконов» и около трехсот танков различных типов, включая сверхмощные «Титаны». Оберегали корабль несколько независимых друг от друга защитных систем. Наконец, его экипаж насчитывал более двух тысяч квалифицированных специалистов.

Одно только было плохо: во всей Империи насчитывалось всего шесть баз, способных принять и обслужить суперфлагман, да и то ценой необычайного напряжения сил. К тому же, «Великая Империя» вступила уже в седьмую дюжину лет своей жизни, и в ней постоянно что-то выходило из строя. Сил на капитальный ремонт при этом не хватало, поэтому гигантский корабль большую часть времени где-то чинился по мелочам, успев стать величайшей головной болью для всех технических служб Космофлота.

В тени «Великой Империи» совсем небольшим казался «Луч», хотя на самом деле по своим размерам он превосходил корабль класса «Лидер». «Луч» был кораблем класса «Дальний разведчик», которых в Империи насчитывалось всего два (третий корабль этого класса, «Полюс», пропал без вести почти три дюжины лет тому назад). Они обладали повышенной автономностью и несли массу специализированной техники для изучения планет, однако большей частью, подобно «Великой Империи», находились на приколе.

Уже много лет Дальняя разведка служила причиной нескончаемых свар между Министерством колоний и Военным Космофлотом. Сами корабли обслуживали космофлотовские экипажи, но управление дальней разведки находилось в ведении Министерства. Двойное подчинение постоянно мешало делу, но ввести единоначалие вечно что-то мешало. В последнее время дело вроде бы начало складываться в пользу Космофлота, но после того, как верховный командующий Гдоод во всеуслышание назвал разведку дорогостоящей игрушкой, все застопорилось.

То, что «Луч» и его собрат «Странник» время от времени совершали экспедиции, было личной заслугой нынешнего командира отряда разведчиков, генерала третьей величины, неисправимого романтика и энтузиаста, обладавшего огромной пробивной силой. Из своих нечастых полетов разведчики привозили огромное количество всяческой информации, которая большей частью оседала в архивах Министерства колоний, а также различные инопланетные диковины, идущие, в основном, на сувениры и подношения начальству, от которого зависело выделение фондов на новые экспедиции.

Окна в салоне не открывались, наверное, никогда. Внутри было очень душно. Боорк с нетерпением следил, как вырастает в белесом небе над длинным фасадом пассажирского терминала космопорта огромная ярко-оранжевая надпись: «Радуйся, о путник космических дорог! Ты вступил на древнюю землю Великой Империи». Как стало модным в последнее время, надпись была выполнена буквами старинных очертаний и на архаичном языке с многоэтажными окончаниями, сохранившимися разве что в лексиконе Императорских указов.

Для большинства пассажиров древняя земля Великой Империи начиналась с решетчатой загородки, никак не прикрытой от палящего солнца, где им надо было ожидать, пока привезут с челнока багаж. По собственному опыту Боорк знал, что ждать им придется не меньше часа.

Сам же Боорк, как и его попутчики, на космодроме не задержался. Будучи бывалыми путешественниками, все пятеро оставили большую часть багажа в камере хранения на Оиси и прибыли в Столицу налегке.

Вагон экспресса был битком набит, но зато в нем работала вентиляция, так что ехать было почти приятно. По обеим сторонам полотна тянулись сверкающие на солнце крыши теплиц и низкие корпуса заводов. Изредка поблескивала вода в правильных прямоугольниках прудов гидроферм.

Экспресс стремительно поднялся по склону холма. Впереди появились далекие силуэты небоскребов столичного центра. А сзади и справа Боорк заметил ломаные очертания далеких развалин.

Когда-то на их месте был огромный город – столица Империи еще с тех времен, когда она была только одним из многих государств планеты. Около трехсот лет назад, когда вспыхнуло Великое Восстание, старая столица была сметена с лица планеты ядерными бомбами. Новое правительство, пришедшее к власти после подавления восстания, решило не разгребать и расчищать гигантскую груду радиоактивного строительного мусора, а строить новую столицу километрах в сорока к северо-западу, выше по течению реки, протекавшей через разрушенный город.

Развалины так и не убрали, хотя примерно раз в дюжину лет руководство Особого Столичного Округа принимало на этот счет грозные постановления. Все упиралось в недостаток средств. За триста лет расчистить удалось только небольшой район.

Остальная часть старого города за это время пообзавелась обитателями. Там жили бродяги, нищие, мелкие воришки, промышлявшие в Столице, а также немало рабочих с пригородного продовольственного пояса. Чаще всего они не имели разрешений на проживание и работу в Особом Столичном Округе, работали как каторжные, получали гроши, постоянно находились под угрозой поимки и высылки. Но обычно со временем им удавалось скопить нужную сумму на взятку чиновнику и получить в личной карточке желанную отметку, дающую право жить и работать в Столице, где уровень жизни был намного выше, чем в провинции.

В развалинах старого города обитали не только отбросы общества. В нескольких восстановленных домах, нелегально подключенных к электро-, водо– и прочим коммунальным сетям, находился крупнейший в Метрополии игорный центр, контролируемый Синдикатом. А на одной из бывших площадей бывшей столицы день и ночь шумела громадная барахолка, где можно было купить все, что угодно: от поношенной одежды до антигравитационных катеров и новейшего оружия.

Экспресс то нырял под землю, то снова выскакивал на поверхность и мчался по широким эстакадам над улицами и площадями, то насквозь пронизывал огромные здания. Позади остались обветшавшие невзрачные многоэтажки рабочих пригородов, промышленный район с огромными корпусами военных заводов, шестнадцати- и двадцатиэтажные башни более благоустроенных районов, где проживали мелкие чиновники и, наконец, административные здания и общественные распределители делового центра. Впереди, за чахлыми деревцами Набережной, величественно возникли на фоне неба министерские корпуса Высокого берега.

Поезд вылетел на длинный мост-эстакаду, переброшенный через реку, когда-то широкую и полноводную, а теперь обмелевшую и петляющую среди серых песчаных наносов. Он поднимался все выше и выше. Здания прибрежных кварталов правого берега уходили куда-то вниз, зато все выше вырастали в небе министерские корпуса.

Ближе всех, прямо по ходу экспресса, находилось Министерство финансов, похожее на старинный замок с башенками, бойницами и контрфорсами, но во много раз больше любого замка и с покрытием из темно-блестящего зеркального стекла.

За кружевами Министерства финансов возвышалась сорокавосьмиэтажная спиральная башня – Министерство информации, а справа, где вид существенно портило управление по воспитанию, не зря прозванное «Большим сараем», виднелись ступенчатая пирамида Министерства строительства и самый краешек изящного восьмигранника с куполообразной крышей – Министерства ресурсов.

Проехав мост, экспресс сделал остановку под стенами «замка». В вагоне стало посвободнее. Затем поезд нырнул в казавшийся узким проход между двумя громадными зданиями, похожий на горное ущелье.

Здание слева имело вид двадцатичетырехэтажного квадрата с четырьмя башнями по углам и пятой, самой высокой, в центре. Это была штаб-квартира Министерства распределения, некогда самого могущественного ведомства в Империи, всеобщего посредника, в руки которого стекались сотни тысяч товарных позиций на триллионные суммы. Однако такой монстр оказался слишком неэффективным даже для Имперской экономики и около ста лет назад рухнул под собственной тяжестью. Обязанности бывшего гиганта разделили между собой Министерства промышленности, продовольствия и ресурсов, а самому Министерству распределения осталось выполнять довольно ограниченные снабженческие функции.

Здание справа было огромным. Оно намного превышало по своим размерам все другие здания в левобережном районе, так же, как и Министерство промышленности намного превышало все остальные как по бюджетным средствам, так и по числу служащих. Оно могло функционировать только потому, что было разделено на несколько дюжин отраслевых департаментов. Действовали они почти независимо друг от друга, но об отделении никто и не помышлял. По древней, неизвестно, сколько веков насчитывающей традиции, Министерств всегда было ровно пятнадцать.

Как бы там ни было, Министерство промышленности благоденствовало и разрасталось. Построенное триста лет назад с немалым запасом тридцатиэтажное здание площадью два квадратных километра было уже переполнено. Бывшие гордостью Министерства широченные коридоры, по которым даже курсировали маршрутные электропоезда, перегораживались, чтобы получить новые кабинеты. В здании постоянно расширялись инженерные сети, прокладывались новые коммуникации, а архивы, заполнившие все подвалы Министерства, начали отвоевывать один из этажей. Как приходилось слышать Боорку, Министерство промышленности даже вступило в переговоры с соседним Министерством распределения об аренде одной из угловых башен.

Трасса все тянулась и тянулась вдоль здания Министерства промышленности, а с другой стороны строгие прямоугольные формы Министерства распределения сменились плавными линиями Министерства колоний. Это здание больше всего напоминало немного увеличенный в размерах космический корабль класса «Флагман». Вдоль нижнего карниза тянулась мозаичная полоса, а верхняя часть здания была облицована цветным камнем, привезенным с других планет. Особенностью Министерства колоний был главный вход, выполненный в псевдоклассическом стиле с десятью колоннами тридцатиметровой высоты, расположенными полукругом. Раньше колонн было восемь, но лет сорок назад решили, что их количество должно быть равным числу планет-колоний, и срочно приделали еще две. Это строителям удалось, но для одиннадцатой колонны места уже не было.

Обогнув на лихом вираже крестообразное здание Министерства транспорта (от центральной башни отходили четыре ступенчатых корпуса, соединенных широким многоэтажным стеклянным кольцом переходов), экспресс вильнул вниз и резко затормозил напротив широкого перрона. Прямо над головой Боорка ожил динамик.

– Конечная остановка, – невнятно просипело из динамика. – Всем покинуть вагон.

– Почти приехали, – шумно выдохнул Наори. – Еще один бросок, и мы у цели.

По широкому эскалатору офицеры поднялись на станцию кольцевой линии экспресса. Здесь, на уровне восьмого-девятого этажа, задувал легкий ветерок и было не так жарко. Справа и чуть сзади, в разрыве между зданиями Канцелярии Совета Пятнадцати и Управления Императорского Двора, далеко внизу виднелись ряды аккуратных белоснежных, розовых и светло-желтых домиков, окруженных зеленью. В тех домиках обитало начальство, и «жить на левом берегу» было заветной мечтой работников всех Министерств и ведомств.

Слева и впереди, за паутиной трасс и эстакадой экспресса вздымались тридцатиэтажные здания близнецы: Министерство военной промышленности, Министерство правопорядка, штаб-квартира Службы Безопасности, управление Военного Космофлота (которое иногда по старинке звали Военным Министерством) и самое дальнее, отсюда и не видно – Министерство энергетики. Они образовывали границу Высокого берега, дальше за которой были Площадь и замыкающие ее стены Императорского парка.

Пятеро офицеров вышли, не доехав одной остановки до главного входа в Управление Военного Космофлота. Наори был посетителем со стажем и хорошо знал, какая дорога быстрее приведет к цели.

Прямо напротив остановки находился главный вход в здание Министерства науки и образования, просто ошеломляющее своей роскошью. Посетители этого Министерства наперебой рассказывали о широких мраморных лестницах, мозаичных панно из самоцветных камней с других планет, стенных панелях из ценных пород дерева.

Правда, знающих людей эта напускная пышность раздражала. Она выглядела как роскошный фрак, одетый на нищенские лохмотья. По легенде, постройка этого здания обошлась Министерству в сумму, равную его трехлетнему бюджету, а его содержание было одной из главных статей расходов. И триста лет назад, и сегодня, и во все времена Министерство науки и образования было самым бедным из всех пятнадцати, исключая только, может быть, Министерство здравоохранения.

Перейдя по подземному переходу широкую магистраль, Наори повел товарищей к малозаметной двери у самого угла здания – одному из входов в Управление. Совсем рядом нависало грудой серого камня здание Службы Безопасности – тайное гнездо всесильного и зловещего ведомства.

Об этом здании ходили разные слухи и домыслы. Говорили – свистящим шепотом, на ухо, опасливо оглядываясь по сторонам, будто бы в нем, кроме тридцати надземных есть еще, как минимум, дюжина подземных этажей, где в секретных камерах сидят узники из тех, кто пропал без вести. А еще ниже, в каменных мешках, откуда не прорывается наружу ни один звук, специально отобранные палачи с медицинскими дипломами совершенствуют свои таинственные, универсальные и научно обоснованные методы дознания и проводят над заключенными удивительные и страшные исследования, проникая все глубже в тайны человеческого мозга.

Говорили о коридорах в этом здании – не прямых, а причудливо изогнутых так, что идя по такому коридору, не видишь того, кто идет в десяти шагах за тобой. Говорили, будто в здании множество тайных ходов, лестниц и лифтов, а из подземелий Управления Службы Безопасности тянутся подземные ходы и к Императорскому дворцу, и к Центральной тюрьме, и даже на космодром. Говорили об огромных кабинетах, похожих на залы, где стенные шкафы с книгами и информационными накопителями оказывались потайными дверями в другие кабинеты, еще более огромные.

Говорили... В общем, много чего говорили об этом здании, а в последние две дюжины лет, когда главой Службы был Оонк, слухов стало еще больше. Они стали еще страшнее, еще удивительнее, еще невероятнее. А обыватели, даже отправляясь в Управление за самой невинной справкой о благонадежности, на всякий случай прощались с родными и близкими.

Продолжение - уже сегодня. Не пропустите!