Возвращение домой

Штормило.

Ордер огибал остров Утсира Фюр, следуя на вход в Ставангер-фьорд. Это была третья волна десанта в Ставангер, где вторые сутки уже хозяйничали морские пехотинцы первого корпуса морской пехоты и бойцы 14-й армии. В 02.37 01.01.44 легкий крейсер «Мурманск» зафиксировал сильное свечение в правой раковине, и одновременное исчезновение трех кораблей эскадры: эсминца «Безудержного», бывшего USS Bradford (DD-545), корабля-дока «Петрозаводск», бывший HMS «Ashland» LSD-1, корабля снабжения «Кола», бывшего USS «Мэри Тайд». В центре управления на «Петрозаводске» находился со штабом десанта вице-адмирал Матвеев, зам командующего Северным флотом. Командир «Мурманска» капитан 3-го ранга Борис Павлович Беляев исписал тонну бумаги, раз за разом повторяя то, что он видел: свечение, как при полярном сиянии, довольно медленно опустилось, коснувшись моря, и в этот момент вахтенный начальник РЛС доложил об одновременном исчезновении отметок целей в этом секторе. Вначале не придали этому значения, но через десять минут стало понятно, что корабли не отвечают ни на один из запросов. Опрос матросов и офицеров, несших вахту на правом борту крейсера, дал такие же результаты. Случай внесли в список секретных, посчитав, что противник применил какое-то новое оружие. И на долгое время отправили его в «кладовые Особых Отделов» флота.

А на «Петрозаводске» моргнул свет, затем корабль был полностью обесточен, аварийное освещение не загоралось. Командир в полном недоумении смотрел на вращающуюся картушку компаса, перевел телеграф в ноль, но ответных звонков из машинных отделений не дождался. Переключил управление телеграфом на ручное, и ещё раз дал команду «Стоп». Неожиданный липкий туман скрыл всё. Паровые машины остановились. Капитану 2-го ранга Красильникову показалось, что вокруг моря нет. Затем туман опал, дохнуло горячим воздухом, как будто корабль попал из холодной Арктики прямо в баню, и появилось море. Вот только острова Утсира, который был виден с левого борта несколько секунд? или минут? в общем, некоторое время назад, не было. Шторм прекратился, как будто море разгладили утюгом. И в разрывах плотных облаков появилась полная луна. У Красильникова волосы встали дыбом! 01.01.44 Луны не должно было быть видно! Новолуние! Памятуя о не работающем телеграфе, он подошёл к переговорке, и дунул в свисток на ЦП. Голос 2-го флагманского штурмана Николаева ответил ему, что ЦП на приёме.

— Вице-адмирала Матвеева просят подняться в рубку. — сказал кап-два, и воткнул обратно свисток. — Аварийная тревога! Аварийным партиям осмотреться в отсеках и на боевых постах. Главному механику прибыть для доклада.

Красильников вышел на левый борт встретить адмирала. Его он увидел на крыле мостика. Адмирал смотрел на Луну.

— Павел! Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Дмитрий.

— Никак нет, товарищ адмирал.

— Корабль справа по борту, без хода! По силуэту: Флетчер, предположительно «Безудержный», дистанция 2 мили. — раздался голос сигнальщика.

— К бою! — единственное носовое 127мм орудие медленно разворачивалось на правый борт.

— Запросить позывные!

Заморгал ратьер аварийного сигнального фонаря из шлюпки. Там используется керосин, а не электричество. С эсминца довольно долго не отвечали, затем отсемафорили свои позывные. «Петрозаводск» дал самый малый ход, пытаясь подойти поближе к «Безудержному». Магнитный компас уже что-то показывал. Нашли неожиданно низко над горизонтом Полярную звезду и определили поправку компаса. Штурмана предположительно определили широту места 24⁰ N. Долготу, пока, определить не смогли. Поднялся «мех», доложил, что все контуры на генераторах размагнитились, аккумуляторы разрядились, требуется два часа для восстановления электропитания. «Элмех» шаманит, обещает сделать быстро. У всех один вопрос:

— Что произошло? — и, пока один ответ на всё: «А хрен его знает!»

Паровые машины работали, им электричества почти не требуется. Ход давали самый малый, узла полтора, медленно подбираясь к стоящему на лунной дорожке эсминцу. Через час Дмитрий через рупор начал переговоры с командиром капитан-лейтенантом Романцом. У них те же неисправности, но ход на турбины дать не могут: нет давления масла на подшипниках. Море спокойное, поэтому, пообещали ему, что как только запустят генераторы, то подадут ему питание. Стало немного поспокойнее, так как у «Безудержного» пять 127мм пушек. У всех десантных генераторов одна и та же неисправность: поменялась полярность, но, более сообразительные десантники, перевернули батареи и уже заряжают часть из них, остальные генераторы ремонтируют переворачивая магниты. Наконец, спустя два с половиной часа после начала аварийных работ, запустили один из генераторов «Петрозаводска». Дело пошло быстрее. Ещё через час, в строю были все шесть генераторов левого борта, и работы перенесли на правый борт. Затем запустились генераторы «Безудержного». Ещё до этого, РЛС дока обнаружила крупную цель с левого борта, примерно в 5 милях от них. Цель лежала в дрейфе, поэтому сделали предположение, что этот корабль — не противник, а скорее всего ещё один из кораблей Северного флота. Так оно и оказалось. «Безудержный» обнаружил корабль снабжения «Кола», на котором были боеприпасы, продовольствие и топливо для танков и автомашин. Радисты всех кораблей доложили, что радиосигналов нет, связи с командующим флотом нет. Радио у противника не работает, союзные радиостанции молчат. Между собой корабли свободно установили связь. Странно затягивался рассвет. По корабельным часам он должен был уже наступить, но стояла глубокая ночь. Осмотр радиолокатором поверхности не дал никаких отметок.

— Это океан, товарищ адмирал. Думаю, что можно включить освещение, работы пойдут быстрее.

— А авиация?

— Два локатора работают, и эту слизь надо смыть, хрен знает, что это такое!

— Объявляй аврал палубной команде!

Все надстройки, палуба и борта были скользкими и липкими, тот самый туман оставил такие следы в виде потёков. Включили пожарную систему, и начали мыть корабли, взяв пробы этой слизи и сунув её в холодильник медсанчасти.

По рассвету определили приблизительную долготу места: 70⁰ W, поэтому и задержался восход.

— Мы в Саргассовом море, товарищ адмирал. Ближайший берег от нас в 190 милях: острова Тёркс и Кайкос. И в 420 милях — Нассау, столица британских Багамских островов. Места здесь стрёмные! «Бермудский треугольник». Странно, почему нет радиосигналов? И здесь достаточно активно работает 12 флотилия подводных лодок немцев, а Либерейторов, почему-то, нет. Так, куда пойдём, товарищ адмирал?

— Сколько у нас топлива?

— На 7000 миль.

— А, до Ставангера?

— 4200.

— Тогда следуем в Гранд-Терк, там определимся поточнее, выверим хронометры, узнаем, что и как, забункеруемся, что потратим, и пойдём обратно. Заодно, проверим что с радиостанциями, почему нет сигналов точного времени.

В 16.00 МСК выстроились в ордер, и 12 узловым экономическим ходом двинулись противолодочным зигзагом в направлении острова Гранд-Терк. На бортах всех кораблей находилось два усиленных батальона морских пехотинцев, 4 ИСУ-152, восемь танков т-34-85, две минометных батареи 82 и 120мм. По-прежнему, ни в воздухе, и на воде ни одной цели. Острова появились на экранах локаторов через 12 часов, они были значительно левее, пришлось доворачивать. Маяк на Роки Гранд Тёрк не работал!

— Ждем утра! Может быть, из-за войны его выключили.

И корабли легли в дрейф. Дождались утра, утром выяснилось, что маяка на острове нет. Лоция приводит его рисунок, он сложен из известняка ещё в прошлом веке, но его не было! Док открыли и две LCM-ки побежали к берегу. Высадились на пляж перед местом, где должен быть маяк. Через некоторое время доклад:

— Маяка нет, построек нет, людей на мысу нет. Продолжаем обследовать остров.

— LCM-2! Никифоров! Обойди остров слева. В южной оконечности должен быть аэродром.

— Есть, товарищ адмирал.

LCM-ка дала ход, и побежала вдоль берега справа от острова. Через сорок минут они доложили, что никакого аэродрома там нет. Джунгли. И что они возвращаются. Первая группа никого на острове не обнаружила, и тоже пошла к борту. Корабли перестали маневрировать, вошли в пролив между Ист-Кайкосом и Гранд-Тёрком, и стали на якоря. Дмитрий собрал «большой совет».

— Товарищи офицеры! — раздалась команда флаг-офицера капитана 1 ранга Заостровцева. Дмитрий вошёл в помещение ЦП.

— Вольно! Прошу садиться! Хочу подвести некоторые итоги последних двух дней боевых действий. Новый 1944-й год нам пришлось встречать в море. В 02.37 произошёл сбой питания у всех трех кораблей, в 02.39 объявлена аварийная тревога на всех кораблях, кроме «Колы», там её объявили позже, в 02.41. Чем вызвана задержка, товарищ капитан 3-го ранга. — спросил Дмитрий Жукова. — Опять «срочное погружение!»?

— Так точно! Сплоховали, товарищ адмирал! — ответил покрасневший Аркадий Алексеевич Жуков, бывший командир СКР-28 «Рубин» и подводной лодки «К-21», замечательный и решительный командир знаменитых на весь Северный флот кораблей. Была у него такая чёрточка: когда терялся, автоматом подавал команду «Все вниз! Срочное погружение!». Что сделаешь! Подводник, до мозга костей. — Уж больно неожиданно получилось!

— Хорошо, что ничего в это время не случилось. Идём дальше! Характер повреждений показывает, что мы попали в какое-то сильное физическое поле, в том числе и магнитное. Плюс совершенно непонятный липкий туман. Товарищ подполковник медицинской службы, Вы, как главврач эскадры, можете что-нибудь сказать, что это за слизь?

— Пока нет, товарищ адмирал. Что-то биологическое. Но, я настаиваю на непременной дезинфекции всей обуви, обмундирования и снаряжения, подвергнувшегося попаданию слизи.

— Добро, действуйте. Теперь штурмана. Что вы можете сказать?

— Мы находимся в проливе Кей, между островами Ист-Кайкос и Гранд-Тёрк. На «Коле» нашлись навигационные карты этого района и всего Карибского бассейна. Будучи ещё «Мари Тайд», корабль работал в этих местах, но корректура только за 41 год. Вызывает сомнение, что мы точно знаем время, в котором мы находимся. Таблицы МАЕ (морской астрономический ежегодник) дают огромные ошибки. Нам требуется попасть точно в точку с известными координатами, пересчитать поправки и вычислить местное время, товарищ адмирал.

— Так как карты местности есть, то разрешаю высадиться и произвести расчёты. Вы можете сказать, хотя бы приблизительную ошибку по времени?

— Разрешите лично!

— Нет, товарищ Николаев, имейте мужество сообщить всем о ваших вычислениях.

— Где-то 1470–1520 год. Точнее, пока, сказать не могу.

В ЦП установилось глубокое молчание.

— Не понял! — сказал начальник ПО корпуса МП Заворотько. — Эт чо? 15-й век?

— Да, конец пятнадцатого — начало шестнадцатого века. — подтвердил Николаев. — Более точно сообщу завтра. С качающегося корабля точнее не определить.

— Ни хрена себе! И чо мы тут делаем? — спросил ещё раз Заворотько.

— Как бы Вам сказать, товарищ полковник. Стоим на якоре в трех милях от берега. И что?

— Ну вот, как бы…

— Иван Захарыч! Успокойтесь! Потом поговорим. — сказал Матвеев.

Утром вернулись штурмана, они посчитали:

— Товарищ вице-адмирал, где-то 15–16 марта 1490-го года. Точнее не определить не можем, у нас таблицы пятизначные.

— Класс! Спасибо, Вениамин Александрович! Сказать, что ты меня обрадовал, не могу! Но и это — хлеб. Передайте на корабли: всем высаживаться на остров.

Высадка началась 17.00 по Москве. Десантные корабли несколько раз сбегали туда-сюда, высаживая десантуру на остров. Вся тяжелая техника осталась на корабле-доке, перевезли только два студера и джип Матвеева. Для острова длиной с севера на юг 10,2 км этого более, чем достаточно. Начали строить лагерь морской пехоты. Пресная вода на острове есть. На кораблях нашлись две лососёвые сетки и три трала. Их поставили в проливе. В батальонах «лёгкий шум», никто ничего не понял, поэтому, мужики в лёгкую шумят, хотят всё знать. Два дня убили на постройку лагеря, затем собрали людей на плацу, покрытом белым коралловым песком.

— Здравствуйте, товарищи десантники!

— Здравия желаем, товарищ адмирал!

— В двух словах не пересказать, товарищи, но, мы, вместо Ставангера, оказались в Карибском бассейне, и совершенно в другом времени. Сейчас на дворе 1490-й год. Здесь Колумб ещё не побывал, и мы являемся первыми европейцами, увидевшими эти берега, товарищи.

Тишина накатилась на плац. Все подсчитывали потери и преимущества ситуации.

— А люди здесь есть? — послышался первый, совершенно дурацкий, вопрос.

— Эти острова совершенно необитаемы. В конце августа сюда придут плоты индейцев: собрать соль, выпадающую на камнях трех озёр.

— А что с СССР и Россией, товарищ адмирал?

— Я не думаю, что исчезновение двух усиленных батальонов корпуса МП вызвало что-нибудь критичное, товарищи. В Бергене было и сложнее. Помните, как прибой не давал возможности высадиться, четыре дня.

Все заулыбались, вспоминая прокол двухмесячной давности. Метеорологи в тот раз сильно ошиблись.

— В общем, мужики, вы меня знаете. Напрасно в мясорубку не суну. А остальное — прилепится. Пара лет, мирных, у нас есть. Потом прибудут «гости» и мир кончится. Придется повоевать. А теперь главное! Мы отрезаны от баз снабжения. Все запасы — конечны, поэтому надо вспомнить свои гражданские специальности, и приступить к производству, в первую очередь, продуктов питания. Нас здесь почти три тысячи двести человек. Поэтому, приказываю, в первую очередь, расчистить южную оконечность острова под поля, и посадить картофель. В джунглях растёт батат, есть табак, есть дикий картофель, если не здесь, то на соседних островах. Ближайшие острова на северо-западе также необитаемы, их надо будет осваивать. Командирам рот составить списки профессий всех бойцов. Собственно, списки есть, требуется внести эти данные. Бумагу экономить! Типографию на «Петрозаводске» закрыть и опечатать. Товарищи политработники, вся наглядная агитация должна быть не на бумаге. Понятно? Работы по расчистке вести аккуратно: не знаю, как на этом острове, но на остальных полно змей, крокодилов, всякой ядовитой нечисти.

— Здесь, пока, змей не встречали, товарищ адмирал. А как быть с бабским вопросом?

— Как-как. А как этот вопрос раньше решали?

— В увольнения ходили.

— Будут вам увольнения, но, для этого нужно сначала установить связи с местными индейцами, карибами.

— Нет здесь карибов, товарищ адмирал. — сказал один из морпехов. — Здесь живут: на севере лукояны, на Кубе таино, все они называются араваки. Аравакских племён довольно много, но большая часть из них вымерла с приходом европейцев. А карибов сюда завезли потом.

— Фамилия?

— Лейтенант Найтов, 2 взвод 3-й роты второго батальона. Студент-историк, специализировался по Мезоамерике.

— Отведёте людей на работы, и зайдите ко мне.

— Есть, товарищ адмирал.

Для расчистки полей с «Петрозаводска» доставили один танк. В мастерской изготовили плуг, на двух соседних малых островах обнаружили большое количество гуано для удобрения полей. Сельскохозяйственные работы взял на себя мичман Булыгин, до войны долго работавший председателем небольшого колхоза. Пляжи двух дальних островов на юге дали много черепаховых яиц и почти полтонны живого мяса. Черепах отловили и выпустили во внутреннюю лагуну острова, перегородив узкую речушку металлической сеткой.

Двенадцать медсестёр и два врача госпиталя составляли женскую часть экспедиции. Дмитрий уже пожалел о том решении, когда он отказался взять на борт роту банно-прачечного батальона. Но, уже ничего не отменить. И он стал готовить экспедицию на соседние острова. Требовалось зерно, те крохи, которые смогли извлечь, перебрав мешки с пшеничкой, ещё долго останутся «экспериментальным посевом». А на соседней Кубе выращивают кукурузу. Обследование соседних островов дало табак, довольно большое количество различных фруктов, но вопрос с зерном стоял остро. Идти решили на двух LCU Mk10. С собой взяли 2 бронетранспортера, джип с миномётом и два катера для проведения разведки. На выход пошло два отделения разведроты, лейтенант Найтов, и мичман Булыгин. Немного подумав, Дмитрий решил и сам пройтись по островам. На выход попросилось два врача и медсестра. Идти не так далеко: сам остров находится в 140 милях, но там ещё покрутиться придётся. Оставив за себя Заостровцева, Дмитрий высадился на «Петрозаводск», проверил комплектность и готовность к высадке, док чуть «присел», и два «юнита» дали двенадцати узловой ход в направлении 220 градусов.

— Как хорошо! — сказал командир малого десантного корабля, — Ни тебе противника, ни подводных лодок, ни «Юнкерсов» с «Фокке-Вульфами».

— Сашенька, не каркай! А вдруг кто-нибудь тоже переместился, так же, как и мы.

— Тьфу, на Вас, товарищ адмирал! — тут же заявила сержант медицинской службы Верочка Панина, с самого утра крутившаяся возле начальства. Она, быстрее остальных женщин поняла, что все мужики вокруг стали резко холостыми, и самой удачной партией для неё станет командир десанта. Раненых и больных в госпитале не было, девицы высадились на остров вместе со всеми, и два дня занимались обустройством пунктов питания, проблемами с холодной и горячей водой, и прочей санитарией, включая отхожие места. Поэтому смотаться на разведку по островам было значительно более интересно. Тем более, что сам адмирал в неё идёт. Солнце активно припекало, поэтому все сняли боевую сбрую, поскидывали гимнастерки и жарились на солнышке. Для «северян» это было более, чем актуально. Кожа у всех была просто иссиня белой.

— Благодать-то, какая! Чтоб я так жил! Всегда! — высказался старший лейтенант Мальцев. Кок на обед поджарил рыбу и отварил лангустов, с какими-то странными овощами. А вот хлеба выдал по куску на человека. С хлебом напруг, поэтому дали такую норму. Запасов довольно много, но, на год вряд ли хватит. Справа показался остров Большой Инагуа.

— Он обитаем? — спросила Верочка у Найтова.

— Скорее всего, нет. Растительности мало, видите. А рыбу индейцы умеют ловить только копьём, и ли травят ядом в небольших реках. Так что вряд ли на нём кто-нибудь живёт.

Ближе к вечеру показался остров Куба. Корабли зажгли навигационные огни, чтобы было проще ориентироваться в полной темноте тропической ночи. Кораблики преследовали взлетающие летучие рыбы. Разбегающиеся усы светились в ночи загадочным светом многочисленных кальмаров. Медленно приближалась громада острова, который должен был стать основной базой экспедиции. Здесь есть всё, что необходимо: пахотные земли, индейцы, кобальт, никель, железная руда, медь, марганец, соль, древесина, кварц. Удобнейшая база Гуантанамо, закрытая от ураганов, и огороженная горами. Реки, которые могут дать электричество, сахар в качестве экспортного товара. И недалеко отсюда — нефть на острове Тринидад. Практически свободно выливающаяся на поверхность. Главное: установить контакт с местными жителями, защитить их от диких испанцев, и после решения проблем с топливом, можно будет перемещаться на родину. Хотя, самый тяжёлый вопрос: как их встретит эта самая Родина. Хотя, имеющихся сил и средств, более чем достаточно, чтобы справиться любым государством в Европе 15-го века. Однако, сначала необходимо создать базу для всего этого.

Двадцатичасовой переход завершился у входа в бухту Гуантанамо, правда, у неё нет ещё названия. Начало светать, все экипировались. Дмитрий предоставил слово для инструктажа Найтову, который поведал разведчикам об ожидающих их неожиданностях. Опасных животных на Кубе мало, змеи все неядовитые, но насекомые и растения могут сильно жалить, очень много ядовитых растений. На острове живут два враждующих между собой племени: Сибонеи и Таино, на западе встречается ещё одно племя Гуанахакабеи (в дословном переводе: жрущие птичий помёт). Сибонеи и Таино — аграрные племена, а Гуанахакабеи — охотники и рыболовы. Сибонеи — более воинственны, у них все мужчины — воины. Таино — более развиты, у них уже есть постоянные посёлки, а сибонеи ещё кочуют, так как занимаются подсечно-огневой обработкой земли. Общество кастовое: набория (простые люди), нитаино (младшие вожди), бохики (что-то вроде попов или врачевателей) и касики (вожди).

У Сибонеев организация не такая сложная, но, похожа на эту. О Гуанахакабеях мало чего известно, их считали немыми. То есть их язык не понимал никто.

— Так! Все уяснили? — спросил Дмитрий.

— Так точно!

— Теперь задача! Высаживаемся на мысу Бекарон и занимаем круговую оборону. Производим разведку местности, всем одеть кирасы. Без нужды не стрелять. Оружие у индейцев хилое, но могут использовать духовые трубки с ядовитыми стрелами. Народец достаточно кровожадный. И ещё! Сифилис, бытовой, здесь как насморк гуляет. Поэтому, увидев голую бабу, а они здесь не шибко одеваются, не стоит возбуждаться! Всё! Через пять минут быть готовым к высадке, разойдись! — подал команду адмирал.

Машины дали ход, вперед выставили вперёдсмотрящих. Вода прозрачная, камни и мели хорошо видны. Через полчаса вошли в залив, повернули налево и ткнулись в пляж на мысу. Отдали аппарели, из обоих кораблей вышли бронетранспортёры, затем выехал «Додж». На мысу довольно много камней, из которых соорудили ячейку для миномёта, быстро вырыли ячейки для бойцов. Через час позиция была готова. Много ящериц игуан, которые с интересом наблюдали за людьми. Один из LCU с четырьмя разведчиками отошёл от берега и направился вглубь залива. Через час разведка доложила, что видит признаки жизни на берегу залива. Дмитрий сел в катер с пятью разведчиками и врачом, и они тоже пошли вглубь залива. Второе отделение осталось на месте, и занималось подготовкой к обороне участка высадки. С катера высадились на корабль, и пошли к берегу, за жидким леском на побережье виднелись какие-то постройки. Слева по борту обнаружен наблюдатель, который спрятался в кустах. Высадились на пляж, прошли в деревню. Семь круглых хижин, покрытых связанными стеблями кукурузы. В деревне никого, все разбежались. Очаг горит. Походили вокруг, но в дома не заходили. Лейтенант Найтов сходил на пляж и принёс с корабля большой клубень ямса. Положил его возле очага.

— Давайте отойдём, и посмотрим с пляжа, что произойдёт.

Дмитрий с ним согласился, все отошли на пляж к кораблю. Подходило время обеда, поэтому кок начал готовить черепаховый суп и жарить черепаховое мясо. Вкусный запах поплыл с камбуза, дразня людей. Но, вместо людей, к кораблю подошла голая собака, и Дмитрий спросил у Найтова:

— Больная, что-ли?

— Нет, это шолоитцкуинтле, индейская бесшерстная собака. По-моему, они ещё и не лают!

— Интересно! Принесите кусок мяса! Не с людьми, так с их собаками познакомимся.

Пес недоверчиво взглянул на предлагаемое лакомство, но, близко подходить не стал. Ему кинули небольшой кусок, он его съел, через некоторое время стал брать с рук. Дмитрий сделал замечание разведчикам, чтобы не на собаку глядели, а наблюдали за противником, который, наверняка, наблюдает за тем, что происходит. В целом, кормление собаки успешно завершено, поэтому пес спокойно улёгся в тень, продолжая наблюдать за людьми на пляже. Тут Михеев подал знак, что что-то видит! От деревни к ним направлялся целый отряд воинов. В руках у них были луки и стрелы, у многих дубины с утолщением на конце. Пес, увидев воинов, встал и пошёл к кораблю.

— Акани, куей аo'н!

— Что говорит?

— Не совсем понял! Собака, что-то про собаку. Похоже: не хочет, чтобы собака была с нами. Датиао аo'н! — прокричал Найтов, подошёл к собаке и погладил её. Индейцы упали на землю.

— Чё ты им сказал?

— Что собака мой друг! Я, вообще, люблю собак. — после этого он пошёл к лежащим на земле людям, а собака пошла за ним.

— Во дела! Сколько волка не корми, а он всё в лес смотрит! Внимание! — адмирал подал сигнал: приготовится к открытию огня. — Только в воздух!

Скромные познания в аравакском языке не шибко пригодились Найтову. Воины вскочили и убежали, на земле остался только один человек. Лейтенант подошёл и похлопал его по плечу. Отбил атаку обсиданового ножа. Устало сказал дикарю:

— Успокойся! Хрен у тебя что получится! Я — датиао аo'н! (на русском это бы прозвучало: "я — друг собаки!" Или "собака — мой друг").

Абориген ещё немного полежал, ему это надоело, он поднялся. На груди у него висел желтого цвета значок, весом где-то полкило. Он быстро что-то заговорил, но лейтенант сделал понятный жест рукой: медленнее! Человек заговорил медленнее, повторяя почти каждое слово. Лейтенант помахал у него перед лицом ладонью, заставив его замолчать. После этого прокричал: "Товарищ адмирал! Подойдите, пожалуйста!" Дмитрий, со вздохом, сунул маузер в кобуру, и пошёл к двум людям и одной собаке, под деревьями. Пес лизнул его, когда он подошёл.

— Это — нитаино этой деревни. Он говорит, что эта собака — живой тотем их рода. Такие собаки здесь не рождаются. Их привозят из страны с того края, где садится Солнце. Собака особенная: если наступит засуха, то её надо принести в жертву, кому я не понял. Так как собака признала нас за своих, то мы — Тикки Виракоча. Кто это такой, я не знаю. Впервые слышу этот термин или это имя. Махните рукой сверху вниз, товарищ адмирал, и разрешите поцеловать свои ноги.

— Это же щекотно!

— Ай, товарищ вице-адмирал! Вы что, щекотки боитесь?

— Да, нет, не очень! — со смехом констатировал Дмитрий. — Тем более, я — в ботинках!

Через несколько часов в деревне состоялся пир. Участвовали жители шести деревень тотема, расположившегося на берегах залива. Всем хотелось посмотреть на живых Тикки Виракоча. Утром на мысу Беракон все проснулись живые и довольные. Дмитрий передал на корабли: оставить усиленный взвод на Гранд-Тёрке, а остальным следовать в Гуантанамо, названным Матвеев-форт. Через сутки весь десант высадился на обеих берегах залива. Все корабли стали на якорь внутри бухты Матвеева, и адмирал ещё раз собрал "большой совет".

— Основное, что требуется: наладить отношения с индейцами! Полковник Заворотько! Это твоя проблема, и гляди у меня! Только попробуй что-нибудь напортачить! Никаких троцкистских лозунгов, что из чего-то можно свободно шагнуть с социализм и коммунизм. Все делать постепенно, но, надо вплотную заняться грамотностью и детьми! И, полковник! Вбей в голову нашим коблам, что приказ о вензаболеваниях действует! Любая баба с островов должна пройти через сдачу анализов и медосмотр! С тебя буду спрашивать! Ходырев! Ты — начальник "СМЕРШ"! Этот вопрос тоже за тобой! Усекли!

— Так точно!

— Теперь о главном! Найти Гусейнова, Нежданова и Павлюченко. Они написали, что они студенты-нефтяники. Посадить на "Безудержный", придать взвод морпехов, и посадить сзади пару LCU с брониками. Высадиться на Тринидаде на мысу Питч. Там битумное озеро. Произвести разведку, закрепиться, этот остров жизненно необходим для нашей экспедиции. В Большой Советской Энциклопедии этот район назван одним из самых нефтеносных с мире. Нам нужен мазут! Кровь из носу! Теперь об операциях на Кубе. Здесь недалеко железнорудное месторождение. Олефиренко! Ты по специальности металлург?

— Так точно, товарищ адмирал!

— Тебе и карты в руки. Уголь есть в Колумбии, в Рио-Хача. 40 км от побережья.

— Но, товарищ адмирал!

— Это твои проблемы, товарищ капитан 3-го ранга! Хоть на руках носи! Стой железную дорогу. Пока можем выделить пять "Студеров".

— Товарищ адмирал! — сказал Найтов, — Там, конечно много угля, но, местные сказали, что в пяти дневных переходах есть черный камень. Они им рисуют. Либо графит, либо уголь.

— Вообще, верное замечание! Короче, всех, кто имел отношение к геологии, надо направить по окрестностям. Нам, пока, много не надо, а вот поближе, это важно. И ещё, Харченко и ещё восемь человек — химики! На соседнем острове Навасса, это в проливе между Ямайкой и Гаити, огромное количество гуано! А мне нужна азотная кислота в промышленных масштабах, потому, как это порох артиллерийский. И нужна бумага, много. И вообще, товарищи. Сразу осознайте задачу: мы строим социалистическое государство в отдельно взятой стране, поэтому, дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина. Ходырев! Это на тебе! Немедленно создай комендантскую роту, контролировать всё и вся! Иначе хлебнём горюшка выше крыши! Власть золота ещё никто не отменял. А оно здесь есть, и его много. Но, разброд и шатания начнутся тогда, и только тогда, когда народу будет нечем заняться. Поэтому, с завтрашнего дня приступить к полевым работам, товарищ Булыгин. Кукуруза дает здесь три урожая в год! Строим дороги, оросительные каналы, возводим укрепления. Теперь о строительных материалах: необходимо найти известняк и начать его обжиг. И найдите мне гравёра, монеты надо штамповать.

Наутро индейцы с удивлением увидели, что мужчины-воины вышли в "поле": поросший густым кустарником прибрежный луг вдоль реки Мальцевки. Впереди шел танк с развернутой башней, за ним тащился десятидисковый плуг. Поле было вспахано, расчищено и засеяно кукурузой за несколько часов. К танку прицепили другой лемех, и провели оросительные каналы, соединённые с рекой. Сразу после посева поле обработали гуано, правда, уже вручную разбросав его, и полили. Индейцы выпали в осадок от скорости обработки земли, а наши матросы удивлялись её красному цвету. Впрочем, пехотинцы и экипажи кораблей, впервые попавшие в тропики, удивлялись многому: впервые попробовали ананасы, бананы, которые довольно густо росли неподалёку. Услышали ночное мяуканье жаб, которых в округе было не меряно много! Познакомились с пауками-птицеядами, которых индейцы ловко ловили и жарили. Увидели, что индейцы с удовольствием едят каких-то муравьёв на завтрак, ловят и едят хутий: здоровенных крыс. Из знакомой еды были помидоры, фасоль, кабачки, сладкий перец и арахис. Всё остальное было незнакомым. Под овощи отвели ещё несколько полей, которые готовили ещё несколько дней. После этого пехотинцев перебросили частично на строительство казарм из известняка, а большая часть начала строить сухой док на восточном берегу бухты, где изрезанный характер берегов позволял легко это сделать. Еще часть людей было переброшено в горы, где началась разработка и вскрытие железнорудного тела. Одна рота направилась вглубь острова с двумя танками прокладывать дорогу в центральную часть острова. А геологи уже искали огнеупорную глину.

С индейцами отношения складывались хорошо: ни на солдат, ни на офицеров никто не нападал, единственное, что сильно удивляло всех, так это маленький словарный запас у индейцев: глаголы почти полностью отсутствовали. И ещё всех удивила полигамия. У обычного воина было 3 жены, у младшего вождя — 9-12, у жреца до 20, а у верховного вождя 32! Но, у женщин иногда бывало и три-четыре мужа. Девицы ходили голые, вообще, замужние дамы с накидкой на бёдрах. Воины таино хотят напасть на соседнее племя сибонеев и привести всему десанту жён, много жён! Этого только не хватало! Узнав об этом, Найтов и Матвеев взяли в оборот верховного вождя племени, провели его по полям, показали всходы, провели на "Колу", показали холодильники, в которых лежало мясо (местный дефицит). Объяснили ему, что воевать с сибонеями не надо, надо выкурить трубку мира, и привлечь их на свою сторону.

— Воин не работать! — сказал вождь. — Воин — охота, рыба, война. Женщина — строить дом, делать еда, кормить детей, делать конуко.

— Да! Далеко пойдём! Вон птица сидит. Сможешь убить?

— Конечно! — вождь встал и собрался идти к птице.

— Нет, отсюда.

— Отсюда нет, стрела не долетит.

— А я могу. — Матвеев достал маузер, пристегнул кобуру, прицелился и над Кубой раздался первый в истории выстрел. Попугай упал. Вождь упал тоже, испугался выстрела.

— Сходи, принеси. — Вождь принёс окровавленную птицу. — Я — верховный вождь всех людей, которые живут на этой земле, я — Гуанин. И я тебе говорю, что никакой войны мне не надо. Мне нужно поговорить с вождём сибонеев. Ты понял?

— Есть одна женщина, она дочь Матуото, я пошлю её.

— Это — дело! Ступай.

Прошло более двух недель, прежде, чем Эйкьюэйбана, верховный вождь Таино, сказал Матвееву, что вожди Сибонеев и Таино решили выкурить трубку мира с ним, и признать его старшинство. Индейцы хотели собраться у них в самой большой хижине, но Матвеев сказал, что встречаться все будут у него, в его доме. Строительство дома только что закончили. Дом, правда, предназначался под казарму, но, Найтов сказал, что вожди не поймут, если первым там не поселится самый верховный из всех верховных.

— Потом переедете, Дмитрий Васильевич.

Не обошлось без прикола: каждый из верховных вождей подарил Матвееву 20 жен! Количество жен определяло на острове статус правителя. И на грудь ему повесили, весящую килограммов шесть золотую блямбу, на которой были изображены собака и ягуар: тотемные знаки обоих племён.

— Ну, всё! Осталось раздеться, раскраситься, и пробежаться, завывая! — смеясь, резюмировал Дима.

— Вы бы лучше подумали, что будете делать с этим гаремом! — сказал Заостровцев.

— Применение мы им найдём! Завтра проверить всех в лазарете, и посадим учиться. Девки они молодые, научатся.

Больше всех была возмущена Верочка Панина, которая уже считала адмирала своим. Ночью, когда пьяненькие от большого количества пива невесты спали, Верочка вернулась в дом, и нашла Дмитрия у окна. Он курил и допивал коньяк из "адмиральского запаса".

— Дмитрий Васильевич!

— Что тебе, Верочка?

— Вы серьезно решили на них жениться?

— Почему нет? Пусть считаются моими жёнами. Здесь своеобразное отношение к институту брака. В принципе, все свободны в своём выборе. Сейчас, когда нас всего три тысячи человек, появление "лишних" восьмидесяти рук — это много! Плюс, это расширение наших знаний о местной природе. Ты обратила внимание, что мы едим только то, к чему привыкли у себя, знаем, как это готовится. Их знания будут полезны для нас.

— А как же остальное, дети, там…

— Ой, господи! Найдут они с кем переспать, если окажутся здоровыми. Больных отправим обратно, заменим на здоровых.

— А Вы, сами, Вы так смотрели на одну!

— Это которую?

— Ну, я их по именам не знаю, сначала стояла посередине, а потом сидела справа.

— Я, тоже по именам их не знаю, но некоторые очень даже хорошенькие!

— А я, что, хуже?

— А ты, что, решила стать старшей женой?

— Да, тьфу на Вас, товарищ адмирал. Вечно Вы шутите!

— У меня уже было две жены, Верочка. И где-то там двое детей. А я здесь.

— Любите свою жену?

— Да, наверное. А дочку так и не увидел.

— А может быть, нам удастся вернуться?

— Нет, Верочка, не тешь себя надеждой.

— А мне и возвращаться некуда! У меня там никого и не осталось, всех война забрала. Был парень, всё меня замуж звал, так погиб под Бергеном. А папу, маму и младшего братика немцы под Могилёвом разбомбили. Так что, мой дом здесь. И я бы хотела стать хозяйкой в этом доме.

— Своеобразное признание…

— Нет, ну, правда, зачем Вам нужна жена из местных? Они вон, красненькие какие!

— Ой, Верочка! А это уже расизм. Вот с этого он и начинается. Мы — белые, а они — негры!

— Нет, я понимаю, что они не негры, а индейцы.

— Да не индейцы они, а араваки. Только вот помирил кошку с собакой, так теперь мирить славян, мордвинов, татар и грузин с евреями придётся! Советские мы все, понимаешь? У нас, у всех, эта культура! И никакой другой не будет! И эти девочки должны в ней раствориться. Иначе возникнет антагонизм. И всё пойдёт прахом. Нас разделят и уничтожат, а держаться надо вместе. Ладно, ступай.

— Извините меня, Дмитрий Васильевич, я просто не знаю, как на это всё реагировать, и терять Вас не хочу!

— Так ты мной и не владеешь! — он щипнул Верочку за задницу.

— А, что Вы руки распускаете!

— А, почему нет? — Дмитрий развернул её к себе и чуть-чуть прижал. У Веры перехватило дыхание, и, изменившимся голосом, она сказала:

— Не здесь, и после свадьбы! У меня никого не было.

— Нет у нас отделов ЗАГС, Верочка. И попов нет. Это всё оттуда, из того мира, откуда мы пришли. А это — другой мир! Совсем другой! Согласна стать "старшей женой", и учить вот этих девиц, оставайся. Нет? Ищи своих единомышленников, но Вы, расисты, обречены. При моей жизни создать касту "белых" не получится! Я — против. Надо создавать собственный мир, из того, что есть. Они не готовы перейти сразу и мгновенно в другое измерение. И мы, тоже. Основная проблема.

Он поцеловал девушку, она ответила, ловя губами исчезающие губы.

— Не хулигань! Сегодня ты будешь спать у себя, и думать!

— Нет! Я уже подумала! Здесь где-нибудь есть свободная комната?

— Идём!

У медиков завал! Две лаборатории на "Коле" и на "Петрозаводске" не справляются с желающими сдать анализы. Реально больных не слишком много, носителей тоже. Индейцы сами показывали на тех, у кого есть "токава". Эти семьи известны. Их начали переселять на южное побережье. После окончания войны между таино и сибонеями, жить на острове стало безопасно. Оставалась нерешённой проблема Гуанахакабеев. Договориться с ними невозможно: никто не знает их язык! В конце концов решили, что специально их искать не будут, а если нападут, то получат отпор. Вернулся "Безудержный" с Тринидада. За ним пришло три LCU, полные нефти. Четвертая отстала, она идёт с грузом асфальта для дорог. Нефть перекачали в танки кораблей, и в освободившемся от катеров доке "Петрозаводска" заложили первый, пока, деревянный танкер. Из местной руды сварили чугун и сталь. Чугун получился хрупковат. Ищут путь как уменьшить количество серы, как в стали, так и в чугуне. В вакуумной печи "Петрозаводска" опытные партии жаропрочных сталей получились отличными. Из первых плавок сделали камнедробилку, так как требовалось дробить обожженный известняк, затем сделали мельницу для него. Через несколько недель получили цемент. А с Тринидада начало регулярно поступать топливо. На Тринидаде не всё хорошо! Карибы на контакт не пошли, форт нуждается в срочном усилении построек. В первую очередь отправили цемент туда. И дополнительно людей, чтобы не засиживались и не теряли боевую выучку. Издан приказ все гильзы собирать, огня из пулемётов не открывать, обходиться снайперскими винтовками. Дмитрий уже не раз пожалел, что не пошёл туда сам, но, остров маленький, разберутся или индейцы подчинятся. Что и случилось, но немного позже. Потеряли одного человека. Одно хорошо, не от огня противника, а змея укусила. Здоровенная жарарака!

С появлением довольно большого количества женщин, их в форту уже почти восемьсот, и постоянно прибывают, с обоих племён, начали поступать рапорты об индивидуальном строительстве и выделении площади под посевы. Пошли по пути "казачества": землю получаешь, оружие тоже, за это сдаёшь продналог, и головой отвечаешь, за то, чтобы оружие не попало к аборигенам. А вот патронов получаешь только пять. Так, чтобы не селились далеко от базы, чтобы, даже если и пропадёт что-то, то быстро превратится в обыкновенную палку. Появились семьи, большинство морпехов брали, больше по привычке, одну жену. Было обязательным, чтобы супруга отучилась в школе, и, могла читать и писать. Большего пока не добиться. Школы для араваков тоже созданы, но они не сильно спешат туда отдавать мальчиков, а вот девчонки туда идут с удовольствием: это даёт возможность без проблем потом выйти замуж за поселенца.

Через три месяца Дмитриев привез молодую картошку с Гранд-Терка, и увез на остров 25 девушек, на весь взвод. Картошка была крупная, Дмитриев сказал, что урожай будет большим, но, просил сменить взвод, чтобы принять участие в строительстве базы. Ему обещали сделать это сразу после сбора урожая. А Дмитрий начал готовить в рейс в Европу: требовалось закупить там свиней, коров, овец, лошадей, пшеницу, ячмень и рожь. Далеко решили не ходить, ограничиться походом на Канарские острова и в Марокко. В качестве товара решили использовать жемчуг, перья птиц, серебряные слитки, асфальт и гуано. На месте решили оставить "Колу", а на вылазку взять "Безудержного" и "Петрозаводск" с усиленной разведротой. Свежепостроенный танкер решили использовать не по прямому назначению, а для маскировки. Он, правда, достаточно сильно отличался от кораблей того времени и имел "бермудское вооружение", мог ходить против ветра и имел паровую машину. Но заходить в порты Африки на эсминце и доке ещё более глупо. А домашний скот требовался и срочно! Да и кукуруза надоела! Были предложения дойти до Архангельска, но, без дозаправки это невозможно! А топлива там нет. Так что в конце июня 1490 года отряд вышел в море. На борту 6 десантных катеров, танкер, все САУ и один танк. Кроме роты разведки, батарея 120мм миномётов. На девятые сутки по носу появился остров Эль-Пасо, убавили ход, чтобы не поддымливать, на расстоянии 60 миль легли в дрейф на траверзе Лос-Кристианос, одного из городов на острове Тенерифе. Экипировались для боевого выхода, правда, без маскхалатов. Танкер вооружён 4-мя Браунингами. Усиленный взвод посадили на танкер, спустили его на воду, пришлось подождать, пока механики разведут пары, затем подняли паруса и медленно пошли на попутном ветерке в порт. Переход занял 12 часов, ночью высадили три развед группы, которые заняли три горушки неподалёку от городишки. Утром "Персей", так назвали танкер, вошёл в порт. Оплатили "таможенный сбор": около 100 граммов серебра в маленьком слитке. Мальцев, возглавлявший группу, говорил по-немецки, переводчиком выступил старший матрос Гонсалес, сын испанского интернационалиста. Но, его испанский не понадобился, люди здесь говорили на незнакомом языке. Жемчуг и перья пошли на "ура", а асфальт и гуано оказались никому не нужны. Первый день принёс лёгкое разочарование: кроме небольшого стада овец, ничего купить не удалось, все сказали, что надо идти в Санта-Крус. Здесь слишком маленький город, и товаров тут мало. "Таможенник" решил ещё сорвать денег, но получил по морде после небольшого спора. Попытался схватиться за меч, и привлечь к бою трех охранников-берберов. Всех напинали под восторженный смех горожан. Слиток у него забрали. "Персей" поднял якорь и вышел из порта. Ночью сняли разведгруппы, прошли между островами, и снова легли в дрейф. "Персей" добрался до Санта-Крус, который тогда назывался Таоро или Лагуна. Испанцев на острове не было, но, часть людей понимала, что говорит Гонсалес, то есть, они здесь бывают. Дмитрий сказал Мальцеву, что, скорее всего, он здорово переплатил на таможне. Тот обещал быть осторожнее. Утром в Лагуне всё пошло тем же порядком, но у Мальцева уже были местные деньги, оказалось, что он переплатил раз в 10. Странным кораблём и странными людьми заинтересовался местный король Бенкомо. Здесь и пригодился Гонсалес. Переговоры вёл Мальцев. Со слов Найтова, он знал, что через 4 года здесь высадятся испанцы, и почти всех вырежут. Король, в первую очередь, заинтересовался отсутствием холодного оружия, так как у разведчиков, кроме ножей, не было никаких мечей. Вместо них за плечами висел коротенький ППС. А на поясе кобуры с пистолетами.

— Я — вооружён, и мои люди тоже. — ответил Мальцев. — Но, мы пришли с миром, не воевать, а торговать. Нам нужно купить живность, скот, пшеницу, ячмень, рожь. Взамен дадим смолу, удобрение для почвы, жемчуг для украшений, перья южных птиц для ваших женщин.

— Откуда Вы?

— Издалека. — ответил Мальцев и приказал принести образцы. Жемчуг и яркие перья заинтересовали королеву. А Мальцев перевёл разговор на то, что скоро сюда придут испанцы.

— Да, они уже на соседнем острове.

— Они готовят экспедицию на этот остров, сейчас собирают силы.

— Тейде даст нам силы, но у нас нет оружия.

— А у Вас есть люди, которые умеют его делать?

— Нет, у нас есть люди, которые умеют делать очень острые ножи из обсидана.

— Этого недостаточно, сеньор Бенкомо. Может быть, проще уйти отсюда, чтобы потом вернуться.

— У нас нет кораблей, мы живем торговлей, продаём серу, зерно, овец и коз, шкуры и шерсть, фрукты.

— Вы хотите поговорить с нашим "королём"?

— А где он?

— В море, но, я могу сообщить ему о Вашем желании. И где можно купить коней и коров?

— В Берберии, по двадцать серебряных пиастров, можно купить коней. А коровы есть на Апперсифе, но, там уже испанцы.

Подвезли зерно, матросы начали его грузить, используя лебёдки и стрелы, что вызвало огромное недоумение у короля, потому, что занималось этим всего пять человек: четверо бросали мешки в такелажную сеть, а затем паровая лебёдка быстро понимала её и опускала в трюм.

— Как это работает?

— Слишком долго объяснять, это машина такая.

— Вы прибыли из удивительной страны! Я хочу увидеть Вашего короля!

— Макс! Передай адмиралу, что с ним хочет встретится король! — уже по-русски крикнул Мальцев радисту.

— Дмитрий Васильевич передал, что будет через три часа.

Гонсалес перевел это королю. Тот спросил, что такое час? Пришлось объяснять по солнцу, и тут король впервые в жизни увидел часы, которые Мальцев вытащил из кармана! Часы были золотые, на золотой цепочке, трофейные. Глобальные проблемы выживания племени гуанчей отошли на второй план, в результате торга Мальцев стал обладателем целого гарема: 50 крестьянок стали его собственностью. А что делать! Феодализм! Тут же выяснилось, что женщин на островах много больше чем мужчин, а ценится здесь именно мужской труд. Женщинами гуанчи приторговывали с берберами, лишь бы не кормить. Крупный невольничий рынок был в Агадире. Прибывший на катере Дмитрий пришёл в выводу, что проще купить девчонок, чем рассказывать королю о Кубе. Выкупив за 16 килограммов серебра 300 девушек, Дмитрий пообещал ещё раз прийти и купить 1000. На вопрос зачем ему столько женщин, он показал хлопчатобумажную ткань:

— Они будут делать вот такую ткань! — ткань король купил.

Девиц осмотрели, погрузили на две подошедшие LCU-шки, и экспедиция отправилась дальше, оставив местных гадать: как движутся их корабли. Оставалось купить лошадей и коров. На острове Апперсифе экспедиция завершила свою работу: испанцы ничего продавать не захотели, и попытались напасть на взвод Мальцева, в результате был высажен десант, гарнизон острова был уничтожен, переловили лошадей и коров, собрали гильзы, женщин и детей на острове, их было всего человек двести, зачистив остров, развернулись и ушли домой. Женщины с острова, говорили, что мужчин на острове испанцы всех вырезали, всех женщин изнасиловали, большинство маленьких детей — испанские. Кони были отличные: арабские! А коровы не очень, с маленьким выменем, небольшие по росту. Медосмотр показал, что женщин с острова надо почти всех лечить от гонореи. Благо, что пенициллин на борту был, и доктор Хабарцев на Кубе экспериментирует с местными грибками, пытаясь его получить.

Гонсалес пытается создать словарь испано-гуанчский, чтобы потом создать русско-гуанчский. Вернувшись, и посовещавшись с командирами, отправили ещё раз "Петрозаводск" и "Персей" со взводом Мальцева за девушками-гуанчками. Бенкомо, как и обещал, продал 1800 девушек за железо и уголь. Как их Мальцев умудрился распихать и никого не уморить — загадка! Его выручало то, что он женился на одной из девушек из первого рейса, и она рассказала остальным, что в том месте, куда они едут настоящий рай! Еды много, условия хорошие, никто их не обижает, и они не невольницы, и не наложницы, а свободные люди.

Кроме того, Мальцев привез весть о том, что на Тенерифе или, как его называют гуанчи, Ачинете стало известно о том, что отряд испанцев на острове Апперсифе разгромлен русскими, поэтому, менсей Бенкомо хочет породниться с менсеем Дмитрием, и прислал ему в жены свою дочь.

— Ох, хитрован! Ну, и жук! — только и сумел сказать Дима.

— Не надо, Дмитрий Васильевич! Во-первых, девчонка очень красивая! Сильно Десфину Георгиевну напоминает, только блондинка. А, во-вторых, нам этот островок ой как нужен! Он же точнёхонько на полпути в Крым! Это было первое, о чём я подумал! — сказал Мальцев. Дмитрий отчётливо понял, что так думают все: "Хороша Куба! А дома лучше!" Лишь те, кто родится здесь и вырастет, не будут стремиться на далёкую и чужую Родину.

— На Тенерифе можно будет идти лишь тогда, когда научимся лист стальной катать. И большие цистерны делать. И шарикоподшипники. Кстати, что там с лампочками?

— Вольфрам получили, но свить спираль пока не получается. Стекло получили, но, пока не готовы высокооборотные двигатели для форм. Никак не удается протянуть тонкую проволоку. Рвётся, зараза! И ни одного человека знающего тонкости этого производства. Экспериментируем с температурой и составом сплава. Может серебром заменить?

— Для первых двигателей я согласен, но продолжайте искать способ протяжки. Ладно, где очередная невеста? Сколько их уже у меня? — схватился за голову Дмитрий. Все вокруг заулыбались. И только Заворотько промолчал. Он, пока, не подает голоса, но видно, что ему всё это против шерсти. Человек он пожилой, за пятьдесят, до войны был партработником. Особо ничего не умеет, только бумажки перекладывать, да на митингах кричать. Но, отодвигать его совсем в сторону не выгодно! Люди привыкли, что кроме командиров, есть политработники, которым можно, в крайнем случае, пожаловаться на несправедливость, если она случается, решить какие-то бытовые вопросы, дрязги. Такой громоотвод нужен! Решив при случае поговорить с Иваном Захаровичем, Дмитрий пошёл к причалу, где разгружались люди с "Петрозаводска".

Он сразу обратил внимание на двух человек и громадную собаку, лежащую у них под ногами. Оба были одеты в козьи шкуры, несмотря на жару.

— Ачименсей Бенамер. — представился высокий человек с длинным копьём-анапой, и опустился на одно колено. Затем он встал и начал говорить, что он послан менсеем Бенкомо сопроводить его девственную дочь Олору, которая своей девственной кровью свяжет два великих рода между собой. И что она принесет великому Дмитрию много-много сыновей. Девица ни на шаг не приблизилась к говорящим, продолжала стоять рядом с собакой, опустив голову, покрытую сомбреро.

— Мигель, спроси у ачименсея, а не помешает ли этому, то обстоятельство, что у меня уже есть жена.

Гонсалес перевёл, что их верховный бог Ачихуран позволяет мужчине иметь столько жён, сколько он может прокормить, и развестись с женой, если он не хочет продолжать с ней жить. Жена такого права не имеет. И что Бенамер — вассал короля, и всегда носил анапу перед королём и королевой.

— Анапа — эта та палка, которую он держит в руке. — уточнил Мигель.

— Прошу! — показал рукой Дмитрий направление к своему дому. Церемонным шагом ачимейсей направился в указанном направлении, девица и собака пошли за ним, по-прежнему, не поднимая головы. Бенамер шел так, как будто он всё это уже видел, но, тут, как на грех, из-за склада вывернул "Студебеккер", и великий посол в ужасе застыл, как вкопанный! Потом повалился на колени, а собака бросилась за машиной, громко лая! Девица начала оседать, Дмитрию пришлось подхватить её! Оказалась, действительно очень красивой и похожей на Десфину. Только беленькая. "Как она умудряется на таком солнце иметь такое белое лицо?" — подумал Дмитрий. Пёс вернулся, машину он не догнал, но полаял от души! Пришла в себя девица, сразу покраснела, просто залилась румянцем, сделала несколько движений, пытаясь освободиться. Дмитрий отпустил её, но протянул ей руку. Она беспомощно взглянула на Бенамера, который разрешительно кивнул ей головой. Девушка положила Дмитрию руку на его локоть, и процессия двинулась дальше.

Свадьбу пришлось играть по обычаям гуанчей, так как присутствовал посол, и, практически, заключался военно-политический союз двух государств. Результатом была жуткая обида Верочки! Которая раскудахталась ещё во время подготовки свадьбы. К положению старшей в доме она относилась очень серьёзно, но то, что у неё свадьбы не было: они просто легли вместе и проснулись в одной постели, и на следующий день она перенесла свои вещи в дом Дмитрия. А для какой-то новой жены устраивается целая церемония. Её возмущению не было предела! Дмитрий за это время хорошо изучивший Верочкины повадки, "ударил" по самому больному месту: стоило положить ладонь ей на лобок, как у неё спирало дыхание, и она замолкала. Как при таком быстром возбуждении она до 20 лет умудрилась остаться девушкой, было загадкой. Остановив поток её слов, Дмитрий сказал:

— Все хотят попасть домой! А дорога туда лежит через Тенерифе. Хочешь домой?

Верочка долго молчала, борясь со своими желаниями, потом хрипло сказала, что её дом тут, а вот муж приволок домой новую бабу.

— Тебя из дома никто не гонит! В доме сорок одна женщина, будет сорок две.

— Но ты же не спишь с ними! Это — фикция! А с этой будешь спать! — тут она вскинула руку к лицу, зажала рот и выбежала из комнаты. Её тошнило. Дима вышел за ней.

— У нас ожидается прибавление?

— Да, уже второй месяц. — сглотнув слюну, ответила Вера.

— Вот и отлично! Твой ребёнок будет первым. Ты — первая во всём. А с присутствием Олоры тебе придётся смириться, как и с тем, что она будет моей. Это — политика.

— Так ты её не любишь?

— Господи! Какая ты глупая! Я её сегодня впервые увидел! Всё, приведи себя в порядок, и умерь свою ревность. Не глупи!

— Я … Я так не могу!

— Значит, тебе придется уйти. Другого варианта нет. Родишь ребёнка, выкормишь и уйдешь к другому. Ты не справляешься с ролью старшей жены.

— Хорошо, я попытаюсь.

Верочка соврала! На следующий день, убедившись, что Дмитрий и Олора физически муж и жена, и Олора заняла её место в постели, она побежала к Заворотько. Чего тот и ждал! Он собрал партийное собрание, на котором стоял вопрос о поведении коммуниста Матвеева. Возмущённым голосом он зачитал заявление гражданки Матвеевой о том, что её, беременную! бросил муж, коммунист Матвеев, который окружил себя целым гаремом, ведёт себя как падишах, и совершенно не соответствует высокому званию коммуниста. И произошло то, чего совсем Заворотько не ожидал! Собрание заржало! Все восемьсот коммунистов валялись на траве, давясь от смеха. Потом единодушно сняли вопрос с обсуждения, и подняли другой вопрос: соответствует ли поведение коммуниста Заворотько целям и задачам экспедиции? Решили, что не соответствует, толку от него никакого, а чтобы и другим неповадно было, исключили его из состава партийного комитета, и сослали на угольный карьер рабочим, Дмитрий его уволил со службы. Заворотько припомнили все его проделки в 23 УР, то, что он загнобил пару-тройку стоящих коммунистов, подвел под расстрельную статью. И то, что за время экспедиции он работал только языком и ложкой. Чернила у него отобрали сразу по приходу в Гранд-Тёрк. Собрание закончилось, все стали расходиться, подошло несколько человек, и сказали, что готовы забрать с собой Верочку.

— Мужики! Да Вы что, с дуба рухнули? Её никто никуда не гонит! Она — мать моего будущего ребёнка. Захочет — сама уйдёт. А предложение можете сделать, только не мне. И гаремом я не пользуюсь. Они просто живут у меня, работают как все. Института брака у нас нет, во всяком случае, пока! Нам нужны люди! Имеющихся 7000 человек явно недостаточно для решения всех задач. Так что дело за вами, мужики. Без вас бабы не родят!

Верочка ушла, правда, ненадолго. А когда вернулась, то её место было прочно занято Лорой и Татьяной, служанкой и подружкой Лоры, с которой они вместе росли. Дмитрий, тоже, избавился от синдрома моногамии, дети были важнее принципов. Он стал регулярно посещать всех женщин в доме, потому, что к ним не подходили другие мужчины, искренне считая их собственностью Дмитрия.

В августе были готовы станины для прокатного пресса, фундамент под него, начали возводить цех. А Дмитрий особое внимание направил на создание и оборудование химической, нефтехимической и физической лабораторий. С появлением лабораторного стекла дела у химиков пошли веселее. Получена азотная, серная, плавиковая кислоты, выделен фтор, хлор, получили перфторметан, наладили производство карбида кальция. Так как запасы адсорбента для получения кислорода на кислородном генераторе "Петрозаводска" конечны, то ведутся активные работы по созданию адсорбента собственного изготовления, а в физической лаборатории создают детандер и ректификационную колонну для криогенного генератора кислорода. До промышленного масштаба, конечно, далеко: нет пока нужного количества стали и стекла, но, всё начинается с малого! С модели! Нашли место под строительство гидроэлектростанции, протащили туда электрический экскаватор, для которого всё-таки смогли сделать двигатель, все шестерни, и редукторы. А в мастерской на доке начали производить инструментальную сталь в вакуумной печи Очень приличного качества, и наладили выпуск качественного инструмента. Однако запросы у начальника мастерской сразу резко возросли! Теперь ему понадобился корунд и алмазы!

— Корунд получишь, а до алмазов нам, пока, не дотянуться! Необходимо строить парусно-моторное судно с неограниченным радиусом действия. А стали пока нет в нужном количестве и нужной конфигурации. Алмазы будут, но позже. Народу мало, и где его взять, ума не приложу, Михалыч!

— Девчонок беременных много, моя тоже понесла.

— То-то и оно! А коров мало! Надо ещё раз идти в Европу, а твоя мастерская нужна здесь! И на берег её не перетащить, там мощностей электрических не хватит. У "Колы" уже генераторы на пределе, когда вас нет. Надо электростанцию делать быстрее, а там столько работы! А танкер получился полное дерьмо! Еле ползает! Второй, который строится, вроде получше и побольше, все-таки, уже киль металлический, но до совершенства ему ещё очень далеко! Ладненько, пойду, посмотрю, что и как с домной, и у углежогов.

— Счастливо, Лоре привет!

Лора училась читать и писать по-русски. По-своему она писать умеет, читать тоже, но петрографическое письмо сложное, да, к тому же, им владеют только два человека: она и Бенамер. Татьяна, урожденная Маджас, ни писать, ни читать не умеет, ей много сложнее. Девчонка совсем тихая, робкая, она как-то незаметно вошла в семью, так как неотлучно находилась при Лоре. Неприятное для слуха имя ей сменили, и она уже откликается на Таню. Её появление в постели Дмитрия в первый же месяц организовала сама Лора. У неё начались месячные на пятый или шестой день после свадьбы, и она позвала Татьяну, что-то сказала ей, та вся вспыхнула, вышла, потом вернулась, сняла свою козью шкуру и стала неумело ласкать Дмитрия. Лора сказала Диме, что это так принято у них, когда жена не может исполнять свои обязанности, это делает служанка. Так и появилась ещё одна женщина у Матвеева. На следующий день Дмитрий расширил кровать и противомоскитный полог, и сказал Тане, что она может спать здесь, если хочет. Лора не возражала, так как, когда Дмитрия не было, они всегда спали вместе: не так страшно, потому как ночи на Кубе полны страшных звуков, постоянно кто-то ухает, мяукает, издает истошные вопли. Жизнь в ближайших джунглях кипит! Вначале Таня пристраивалась в ногах, но это вызывало большое неудобство у Димы, и он приказал ложиться рядом. Таня такая же беленькая, как Лора, только гораздо ниже ростом. Лора была высокой, почти как Дмитрий. Воспитанная в королевской семье, она несла с собой весь набор как положительных, так и отрицательных качеств. Попыталась командовать девицами вокруг, но её остановил Дмитрий, сказав, что они такие же его жены, как и она. Разговаривать с ней приходилось ещё при помощи Мигеля. Собственно, из-за этого, в тот же день, он ушел ночевать в соседнюю комнату к Таури, молодой аравачке из племени Таино, которая, кстати, оказалась довольно пылкой. Равноправие в семье было восстановлено! Потом, когда Лора научилась говорить по-русски, Дмитрий объяснил ей, что в их обществе нет слуг и господ, что ей придётся идти учиться и работать, как всем. В общем, если бы не дурость Верочки, всё бы было по-другому, но, сделанного — не вернешь, а все, что делается — к лучшему.

Панфилов, командир форта Рыбачий на Тринидаде, за асфальт, кухонные ножи, стеклянные банки и бусы организовал сбор сока гевеи, эксплуататор индейского народа, начал регулярно ходить одним из катеров к карибам у озера Герере, и собирать собранный ими каучук, умница! За три месяца собрал 10 тонн, и перебросил его в Матвеев. Но, основное занятие в Рыбачьем, это нефть, регион который занимают карибы довольно опасный, и Матвеев приказал сильно исследованиями не заниматься. Карибы не прочь позавтракать противниками, активно строят различные ловушки для зверья, используют быстродействующие яды и духовые трубки. Поэтому контакт налажен только с одним небольшим племенем, которое на пирогах пересекло пролив, надеясь повоевать с местными индейцами, а увидело каменный форт, чавкающие насосы и самодвижущиеся корабли. Заинтересовано покрутились возле форта, затем прислали делегацию. Они пользовались асфальтом из озера Питч, и хотели набрать его. Тут Панфилов, которого достали подтекающие фланцы насосов, и вспомнил о каучуке. Предложил в обмен собирать и первично обрабатывать сок гевеи, снабдил сборщиков банками и ножами. Мужское население острова, так и не успокоившееся, успокоили, а всех женщин и детей забрали себе. Эта часть населения достаточно хорошо перенесло изменения в образе жизни, доставленный танк вспахал поля, женщины активно занялись их обработкой. Для них было странно, что чужестранцы их не съели, самое большое распространение на острове имели хлопковые поля. Но, по сравнению с Кубой, островок небезопасный, много змей, врачи приготовили сыворотку из крови двух женщин, имевших иммунитет: на глазах у всех сначала одну, а потом вторую, тяпнули змеи, те пососали ранки, и, кроме небольшой температуры, поднявшейся ненадолго, с ними ничего не произошло. Врач форта быстренько сообразил, что надо делать! А потом появились лошади, и стали использовать лошадей для этих целей. Вначале гарнизон меняли, пока шли боевые действия, потом он стал постоянным. Женщин на острове было раз в двадцать-тридцать больше, чем мужчин, каждый обзавелся большой семьёй, начальства поменьше, работа, правда, монотонная, и климат тяжёлый, и необходимость постоянного боевого дежурства, но, человек привыкает ко всему. Но, постепенно, до соседей на континенте дошло, что с боевыми действиями сюда лучше не соваться, отымеют, а по торговым делам можно заходить. Установился хрупкий мир.

На Гранд-Тёрке, который не стали переименовывать, так и называли, правда, прибавляя букву "Н" на конце, по имени известного персонажа фронтовых газет, который стал основной картофельной житницей, в августе собрали урожай, и засеяли поле второй раз, но, все захотели оттуда уехать, кроме двенадцати человек пехотинцев. Там скучно! Кроме караульной службы и окучивания картофеля, только рыбалка, ловля лангустов, да высушивание соли. Туда перебросили смешанный состав девушек как аравачек, так и гуанчек, доведя численность до 50 человек, из них 12 мужчин, плюс экипаж LCU, который обеспечивал переброску всего и вся, плюс связь и огневая поддержка. Но, именно там появился первый самогон из картофеля! Чёртова скука! Уличённого в самогоноварении старшего матроса разжаловали, осудили к году исправительных работ на железнорудном карьере. И это при условии того, что пиво на островах практически заменило воду! Его потребление никто не ограничивает: жарко, ночами душно, и постоянно хочется пить. И на острове было всё для того, чтобы варить пиво, нет, ему захотелось покрепче, и в сосиску, да и остальных спаивать начал. Нарушения дисциплины были, как без этого! Но, сильно сдерживало то обстоятельство, что с джунглями мало кто был знаком, первые же ожоги от хождения босиком по пляжу с физалиями, быстренько отучили безалаберно относиться к своему здоровью. Ну, и, комендантские патрули, регулярно посещающие все окрестности и имеющие право заходить в любой дом, плюс работа политработников, комсомольской и партийной организаций, в которых произошла достаточно сильная ротация и бездельников оттуда убрали на тяжелые работы, после случая с Иваном Захаровичем.

В октябре лето кончилось, и настала самая райская погода на острове! Собрали первый урожай зерновых, устроили по этому случаю выходной день и праздник. Отдыхали два дня! Во время праздника к Диме подошла Верочка, с уже заметным животиком, и попросила разрешения вернуться домой.

— Конечно, Вера! Никаких проблем, свободные комнаты есть.

— Ты меня не простишь?

— За что?

— Я тебе изменила с несколькими мужчинами.

— Ты мне изменила раньше, с Заворотько. Это — считается, а остальное — нет. Дальше всё зависит от тебя. В доме сейчас совершенно другие порядки, и ты — просто одна из жен. И только потому, что у тебя мой ребёнок. Всё поняла?

— Да, я обратила внимание, что многие женщины в доме в положении, это все твои дети?

— Ну, точно сказать не могу, наверное. Я ведь никого не держу, и каждая из них может свободно уйти, если захочет, но не уходят! Только ты и ещё одна ушла, уехала на Гранд-Тёркин. Сама попросилась.

— А как Лора воспримет моё возвращение?

— Не знаю. Это неизвестно, но она о тебе никогда не спрашивала. Может быть, и не догадывается о твоём существовании. Она человек из другого времени, и в то время, когда ты ушла она не говорила по-русски.

— А сейчас говорит?

— С акцентом, но говорит. Медленно, но пишет. А где ты работаешь?

— В госпитале индейском старшей медсестрой, и в школе, преподаю русский язык и гигиену.

— Ну, молодец! Иди!

— Ты не проводишь меня домой?

— Нет, у меня дела, возьми записку, тебе помогут перенести вещи. — он набросал на листике коры несколько слов, передал Вере и ушел на катере на "Петрозаводск". Вера появилась в доме лишь через несколько дней. Лора спросила о ней, кто это такая?

— Я видела эту женщину на нашей свадьбе, она была чем-то сильно недовольна.

— Тем, что появилась ты. У неё мой ребёнок и раньше она жила в этой комнате.

— Понятно, но у меня тоже твой ребёнок, и у Тани. Тебе нравится Таня?

— Хорошая жена. Вы у меня все хорошие, и я вас всех люблю.

— У нас на Ачинете семьи меньше, но у нас просто нет таких удобных домов, мы жили в пещерах.

— Скоро этот дом нам станет маленьким! Надо начинать постройку нового, через три месяца Вера родит первого ребёнка, а потом… — Дима, смеясь, схватился за свои щеки, и поцеловал жену в животик.

— Королевская семья должна быть большой и сильной, у тебя должно быть много сыновей, это твоя армия, твоя опора.

— Я не король, я — командующий. И все люди вокруг — моя семья. За каждого несу ответственность. И за то, куда пойдёт страна. Помнишь, что мы заложили новое металлическое судно?

— Да! Был большой праздник.

— Вот закончим его, и мы сможем посетить Ачинет. Твоим родителям и всему Ачинету грозит беда.

— Какая?

— Испанцы. Они хотят владеть этим островом.

— Это наша земля! Мы там живем с того момента, как Ачихуран поднял её из воды! Ты поможешь отцу?

— Да, мы поможем им. Ведь ты моя жена, и ты с Ачинета, и у нас многие оттуда.

Их разговор прервал звонок телефона. Звонили с угольного карьера. Обнаружена довольно большая группа вооружённых индейцев, в боевой раскраске и внешний вид с араваками не совпадает! Взяв винтовку и Макса Грейхсвитца с радиостанцией, Дмитрий на "Додже" поехал к карьеру, который находился в 150 километрах западнее. Интересно, кто такие эти индейцы, и как они попали на остров, и почему ни Эйкьюэйбана, ни Матуото ничего не говорят об этом? Их люди контролируют западную и центральную часть острова.

Индейцы оказались лукоянами, но привёл их сюда один из сыновей Матуото, хватило одного выстрела вверх, чтобы индейцы упали на землю и смиренно ждали, когда их всех свяжут, после этого начали допрос. Отряд большой: 250 человек, прибыли на трех больших боевых пирогах. Их лагерь на острове Сьега-де-Авила, там ещё около тысячи человек. Туда они пришли на плотах. Так как сибоней отличался от всех окраской, то его отделили от остальных и допрашивали отдельно. Тут же выяснилась пикантная подробность! Дружил Гуазабара ни с кем-нибудь, а с бывшим полковником Заворотько! Среди мужчин-сибонеев, у которых значительно сократилось количество жён, недовольство! Женщины уходят учиться в школу, и не возвращаются, стало некому жевать маниок и варить брагу, стало голодно, потому, что конуко делать некому, все молодые и самые красивые девушки ушли, остались старые и замужние, да и те стараются при первой возможности снять набедренную повязку! То есть развестись. Работа в Матвееве легче и сытнее. Да, её много, иногда непонятной: зачем, например, часами месить глину. Но кирпичи постоянно требуются! Да, старых и некрасивых в жены никто не берёт, но если работать, то получишь трехразовое питание, пиво, гамак и противомоскитную сетку, и трудолюбивые женщины уходили на работу в форт. Принимали и с детьми, но, с шести лет, которых сажали учиться, а их матери работали на строительстве, готовили пищу, убирали улицы и следили за вывозом мусора. Гуазабара попытался воздействовать на отца, но тот, знавший силу и огневую мощь гарнизона, к тому же связанный клятвой подчиняться гуанину Дмитрию, отказался поддержать молодых воинов, а Заворотько, недовольный полигамией и моральным разложением (по его мнению, он выражался, конечно, покрепче, самым ласковым было слово разврат) нашел с ними общий язык. И направил их к соседям! Решил импортировать революцию, рассчитаться с Матвеевым за свой позор. А потом, когда начнутся боевые действия на Кубе, выйти эдаким пророком, что вот: "Я же говорил! Я предупреждал! Довели народ до ручки!". Сам он не был в момент высадки на острове, и плохо представлял себе "боевую мощь" лукоян и сибонеев. Начитался Фенимора Купера, и представлял их могучими и опытными воинами и следопытами. Интриган! Дмитрий послал за ним и за отцом Гуазабара. Но, Иван Захарович, предусмотрительно куда-то слинял, увидев, как провалился его план: кровь не пролилась, а у экспедиции появился повод для окончательной разборки с ним, и повод посетить Багамские острова. Матуото прибыл на четвертые сутки. Он уже в курсе, что натворил его сын, длинное ухо работает быстро. Оказывается, подзатыльник — интернациональный жест! Гуазабара съёжился, отца он боялся. Поселенцы были его врагами, и он старался держать марку, и выглядеть воином, а присутствие отца превратило его в нашкодившего мальчишку. Выяснилось, что ему отказала девушка, к которой он сватался, он хотел сделать её четвёртой женой, и в тот же день Туана ушла в школу, и вышла замуж на поселенца. С этого времени и возникло желание рассчитаться с поселенцами. Его развязали. Матвеев решил, что говорить надо на аравакском. Начал издалека:

— Ты знаешь, что мы, с великими, курили трубку мира, и все признали меня гуанином?

— Я это знаю, великий гуанин!

— Это касается всех? Или кто-то может нарушить слово?

— Нет, это касается всех, и никто не может пойти против воли гуанина.

— Я, великий гуанин, заставлял тебя что-то делать, что противоречит тому, чему тебя учил твой великий отец.

— Нет, великий гуанин. Ты сказал, что все могут жить так, как жили раньше и верить в тех богов, какие у кого есть. Но, наши женщины ушли к вам.

— Их гнали к нам насильно? Их отбирали у тебя?

— Нет, великий гуанин, они ушли сами! Ни ты, ни твои люди не заставляли их уйти, наоборот, не всех брали к себе. Но, они уходят и уходят!

— Ты пытался думать: почему они так поступают?

— Когда вас не было, они так не поступали.

— Правильно, у них появился выбор! Что ты им можешь дать такого, чего нет у нас?

— Ничего, великий гуанин! У вас всего больше: и еды, и украшений. И еда у вас вкуснее, и москитос не кусаются.

— А ты думал: почему у нас всего много?

— У вас, великий гуанин, есть "гудящие"!

— А почему у нас они есть, а у тебя их нет.

— Я не знаю, великий гуанин.

— Именно поэтому у тебя их и нет! Потому, что ты ничего не знаешь, и никогда не работал. Ты только охотился, ловил рыбу, ел и спал. А ты видел, сколько у нас все работают: и воины, и женщины?

— Да, великий гуанин, у вас все выполняют все работы, а нам Ке", Ки" и Ку" сказали, что что мужчина — это "Гуазабара", поэтому отец мне и дал это имя, я — воин!

— Ты — плохой воин. Тебя взяли в плен, и ты ничего не смог сделать!

— Я — могучий воин! Попробуй убить меня! — у него сжались кулаки, и глаза засверкали! Дмитрий ударил его ногой в грудь, неожиданно и сильно. Парень упал, отдышался, перевернулся на грудь, и стал стучать кулаками по земле.

— Ты сильнее, и более могучий воин, чем я, великий гуанин! Я достоин только смерти! — сказал он спустя некоторое время.

— Нет, мальчик, тебя не убьют, это слишком легкий выход для тебя, хоть ты и хотел принести войну на наши земли. Ке", Ки" и Ку" (боги земли, воды и войны) отвернулись от тебя за это. Ты станешь поселенцем, но не сразу, а когда выучишь наш язык, научишься работать, как мы, когда принесёшь пользу нашей сабане. Тогда найдётся варише (женщина), которая захочет стать твоей Лиани (женой). Это сказал я, великий гуанин!

— Ты мудр, гуанин Дмитрий! Это великое испытание для него! Пройдет через него, станет снова мужчиной! — сказал молчавший всё это время Матуото. — Иди, женщина!

— Стоять! Нет, никакой он не женщина. У нас нет такого деления. Он — рабочий. И когда почувствует гордость за выполненное им дело, тогда он и станет мужчиной. Это не наказание, это познавание себя, что он тоже может работать, как поселенец, построить настоящий дом и завести себе столько жен, сколько сможет прокормить.

— Хоп! Я согласен с тобой, гуанин Дмитрий.

С этого момента, в форт начали приходить в школу и молодые люди. А это тысячи рабочих рук, пусть неумелых, но, нашим людям не привыкать, они просто повторяют подвиг Магнитки, ДнепроГЭСа, Беломорканала и других "великих строек". Когда небольшая группа инженеров, с помощью вот таких вот деревенских парней и девчат от сохи, строила индустриальные гиганты СССР, продукцией которых СССР разгромил Германию. И Гитлеру ничего не помогло! Ни то, что инженеров у него было многократно больше, ни то, что их техника была многократно лучше. Пришли такие вот простые деревенские парни, и не только, и намылили всем гитлеровским воякам холку! Осенью в Матвееве запустили коксовую батарею, начали собирать и запрессовывать коксовый газ, который был нужен для разогрева металла при прокате. Да, это не индустриальный гигант типа Магнитки, там всё оборудование было американским и немецким, это — не закуплено по импорту, а произведено в 15-м веке на некогда пустом берегу залива Матвеева, который у нас на картах обозначается заливом Гуантанамо, с крупнейшей американской военно-морской и военно-воздушной базой в Карибском регионе. И на тот момент ни одно государство в мире не имело такой индустриальной мощи! Да, ширина стального листа меньше двух метров, толщина не может быть меньше трех миллиметров, но, работает домна, конвертер Бессемера с воздушным поддувом, коксовая батарея и мартен. А все силы переброшены на строительство гидроэлектростанции, где монтируется турбогенератор 750 киловатт, большего пока не сделали, и требуется закончить плотину, и приступить к заполнению водохранилища. А в декабре вышла первая газета, и в школах перешли с коры на бумагу!

Запуск первого блока электростанции совпал с Новым Годом. Это семейный праздник, во всех домах украсили сосны и кедры, елки в этих местах не растут. Электромеханики спешили, но всё равно не успели непосредственно к празднику сделать всё. Электропитание в сеть подали в 18.30 с заходом солнца, и осветили новый дом Советов и большую украшенную сосну перед ним. До этого, кроме помещений промпредприятий и лабораторий никто не имел электрического освещения. Лампочки долгое время были самым большим дефицитом. Даже на кораблях во многих местах их повыкручивали, и сложили в каптёрки. Небольшая мастерская по их выпуску довольно долго была основной головной болью всех инженеров. Сейчас лампочки на потоке! 250 штук в сутки могут делать, и появилась возможность начать электрификацию всей страны. По завету Ильича. Все начали собираться к дому Советов ещё задолго до того, как была зажжена "елка". Честно говоря, застолье не планировали, хотели сделать небольшой концерт и танцы, но люди с собой несли столы, стулья, еду и напитки. Включение освещения придало ещё больше желания посидеть, попеть песни, взгрустнуть о Родине. Дмитрий, одетый в парадную форму, прибыл в дом Советов позже, хотел незаметно посидеть, и потом пойти с друзьями домой, где готовилось застолье. Однако концерт прервали, и аплодисментами вытащили его на сцену. Дмитрий не был оратором, больше привык отдавать приказы, чем убеждать людей, но сегодня требовалось другое.

— Дорогие североморцы! — начал он, и аплодисменты подтвердили, что он нашёл правильные слова для этого обращения. — Чуть больше 8 месяцев назад мы, в такую же новогоднюю ночь, вышли из Бергена в этот поход. Этот год у нас короче всех предыдущих. Судьбе было угодно забросить нас в другую эпоху. Не скрою, что многим из вас это сохранило жизнь: враг был ещё силен и опасен. Но жизнь поставила перед нами другие задачи, и вы, участники обороны Рыбачьего и Советского Заполярья, с честью справляетесь с поставленными задачами! Форпост нашего государства построен, и заложена основа, прочный фундамент, на котором будет покоиться наш мир! Собственно, сегодня несколько праздников: запущен первый генератор новой ГЭС, это раз! Два часа назад Орехова Елена Владимировна, наш уважаемый доктор, родила первого в истории нашего государства ребёнка, девочку, 3700 весом. Ребёнок пережил путешествие во времени, и будет жить уже у нас, давая нам надежду, что у нас всё получится. Её так и назвали: Надежда. К сожалению, Елена Владимировна присутствовать здесь не может, по понятным причинам, а её муж Александр Орехов, недавно включивший рубильник первой ГЭС, должен быть среди нас. Александр Петрович, подойди!

Откуда-то сзади начал протискиваться человек в спецовке, он не успел переодеться. Встал на сцене, смущённо улыбаясь.

— Как виновнику одновременно двух событий, вам вручается медаль "За боевые заслуги" на обоих фронтах, от имени и по поручению Верховного Совета СССР, от лица командования Северным флотом!

— Служу Советскому Союзу! — коротко рубанул капитан-лейтенант, электромеханик с "Колы".

— И вручается самый главный подарок: бутылка крымского шампанского! Пусть его запах напомнит Вам о Родине! Ура, товарищи!

Затем Дмитрий перешёл к ближайшим целям и задачам, потом поблагодарил всех за проявленную выдержку, инициативу, трудолюбие и дисциплину, и пожелал всем счастья в новом 1491-м году. В небо взлетело несколько осветительных ракет, и на парашюте повисла "люстра", красиво осветив всё вокруг. Праздник продолжился.

Вернувшись домой, Митя сообщил новость о рождении Надежды Вере, но получил странную ответную реакцию:

— И здесь обогнали, мне ещё почти месяц ходить! — фыркнула она. Дима с удивлением на неё посмотрел. Такие амбиции, и на пустом месте! Хочется всегда и везде быть первой, надо бы её энергию и желания направить на мирные цели, какое-нибудь соцсоревнование учудить, что-ли. К общему столу Верочка не вышла, сославшись, что не очень хорошо себя чувствует. Столы накрыли во дворе, было довольно много народа, завели патефон и пели песни, потом танцевали почти до утра. Завтра — третий выходной за всё время пребывания здесь. Владимир Иванович Заостровцев, ближайший помощник и заместитель Дмитрия, обратил внимание на отсутствие Верочки.

— Что с ней?

— Да, я поспешил её обрадовать, что родилась Надежда. Характер у неё тяжёлый, никак не может справится с собственными амбициями.

— Мне, Дмитрий Васильевич, кажется, что вы ошиблись, приблизив её к себе.

— Нет, не ошибся. Представляешь, если бы она не добилась своего в апреле. С её энергией, честолюбием и склочным характером, она бы нам такой женсовет устроила, что мама не горюй. А так, сейчас родит, ей будет не до женсоветов, а как только откормит, опять залетит, она на передок слабая. Её близко нельзя подпускать к людям. Вот и пришлось взять на себя. Ну, и, конечно, я не думал, что так получится с Бенкомо. Сейчас генератор запустили, можно будет сходить на Тенерифе. Нужны ещё коровы, девушки, и нужно подтвердить союзные отношения. Что там со стволами?

— Готовят оснастку для 127мм, на "Ленинград" будем ставить четыре орудия в двухорудийных башнях. И снимем часть зенитной артиллерии с "Колы" и "Петрозаводска". Успеть бы к лету! Послезавтра начнут отливать корпус пресса, остальная часть готова, и большая часть фундамента. Здорово держала электроэнергия. Обкатают малый генератор, выявят недостатки, и начнут делать в 6 раз более мощный, чтобы полностью снять "Петрозаводск" с обслуживания берега. Это уже анахронизм: корабли должны подключаться к берегу, не наоборот. И всем кораблям требуется док. А краски почти нет, Дмитрий Васильевич. Олифа нужна, а она — в России.

— Тоже, мне, нашёл повод! Нет там никакой олифы! Пенька, лен, деготь и лес. Больше ничего нет. Сам откуда?

— Из Хабаровска.

— Его ещё нет, и России нет, есть княжество Московское, Иван третий правит. Это чёртово настроение у всех: вернуться в Россию! Как с этим бороться — ума не приложу! Берёзки, что ли привезти из Канады, так ведь не приживутся! И отнимать надежду нельзя!

— А сами-то что хотите, Дмитрий Васильевич? Мы ведь ещё на эту тему не говорили.

— Юг, это наше всё! Район Крыма и Мариуполя. Во-первых, прекратить набеги на Русь, во-вторых, там есть почти всё, что необходимо. Но, здесь встать навечно, и никого в Америку не пускать. Закрепиться на Канарах, и не пропускать кораблики на юг. Пусть европейцы ломятся в Индию через арабов и турок. Там они лоб себе и порасшибают. Ведь никакой "технической революции" не может быть без шальных денег, которые они набрали за счёт грабежа Америки, потом Африки. Испания и Португалия, которые хапнули больше всех, деньги просто прокутили, а наглы организовали банкирские дома и компании, типа Ост-Индской, что позволило населению надёжно вложить награбленное пиратами золото в дело, и стричь проценты. А лень — основной двигатель прогресса! Имея деньги с грабежа, можно позволить себе получить образование и искать атом на кончике иглы. А у нас, пока, нет возможности выделить большое количество людей на научно-техническую работу. Хотя образованных у нас больше, чем во всем мире. Вот, видел? — и Дмитрий показал Владимиру Ивановичу свежеотчеканенные блестящие монеты с надписью СССР.

— Нет ещё!

— Вот золотая сотня, серебряные червонец и пятерка, это никелевый рубль, это никелевые 10, 20 и 50 копеек, а это медные копейки 5,3,2 и одна. Через год мы их введём в оборот. На примитивном военном коммунизме далеко не уедешь, рано или поздно встанет вопрос о нормированном рабочем дне, товарах для дома, для семьи, мебели, автомашинах, яхтах и оружии. Вводить новшества будем постепенно. Нас уже пятнадцать тысяч человек, и есть ещё люди, которые живут за 150 км зоной, их где-то 150–200 тысяч. Металл мы получили, сейчас основное внимание надо уделять машиностроению и судам. ГЭС есть, развивать её, паровые машины, железные дороги. Индейцев удалось заинтересовать переездом к более комфортным условиям жизни. Теперь требуется расширить наши владения на Кубе. Одного города — недостаточно. И развивать торговлю, при условии того, что золото — мягкий металл, и самородный, а железа ни у кого нет. Так что правильно Панфилов делает, развивая торговлю, а мы с этим несколько запоздали.

— Я считаю, что у нас просто были другие задачи, а на Тринидаде и времени побольше, и надо было чем-то занять далеко недружественных карибов.

— Это — конечно.

На Малом Инагуа высадили группу взрывников, здесь решено оборудовать полигон для испытаний новых артиллерийских снарядов и взрывателей, производство которых постепенно налаживалось. Пугать местное население и приучать их к звукам выстрелов было нежелательно. По готовности на этот полигон будут переброшены и изготовляемые орудия для парохода-фрегата "Ленинград". К сожалению, пока нет оснастки, чтобы сделать нормальный и экономичный котёл, несмотря на то, что чертежи на котлы "Babcock and Wilcox" есть, но, получить трубу нужного качества пока не на чем. Это довольно сложный технологический процесс: получение цельнотянутых труб, поэтому решили отказаться от перегретого пара, и пока ставить менее экономичный дымотрубный котёл насыщенного пара в 17 атмосфер, но предусмотрена возможность замены всех трех котлов и установка пароперегревателя. Для газотрубного, как на Флетчере, требуется много форсунок. Паровых машин — две. Самое сложное устройство имели винты! Здесь мнение моряков разделилось, есть два пути: складывать лопасти на парусном ходу, или делать ВРШ (винт регулируемого шага), с лопастями, разворачивающимися в диаметраль. Складывающиеся проще, но, не имеют реверса, а если делать реверсивные складывающиеся, то это такое же сложное изделие, как и ВРШ, может быть, лишь чуточку проще. В результате, проект значительно изменили, предусмотрев ВФШ и пропульсивные водомётные насадки, которые могли закрываться на ходу под парусом. В общем, вывернулись, правда, потеряв примерно два узла парадного хода под машинами. Но, строительство корабля дело довольно долгое, тем более, что сварочных автоматов у поселенцев не было, и не было людей, знакомых с ними. Видеть — видели. Что-то конструлят, но до конечного результата ещё далеко. Борта и палубы варить научились, а подзоры: либо вручную, либо клёпанные. Но, дело двигалось.

В январе "Петрозаводск" вышел в море, и взял курс на Ачинет. Дмитрий, Олора, Таня и Бенамер были на борту. Кроме них, там же находилась усиленная разведрота и будущий посол СССР в менсейнатстве Ачинет мичман Томин. Его взвод, скорее всего, останется на острове. Пока в этом уверенности нет, Гуанчи — довольно замкнуты. В подарок, и как товар, везут стальные инструменты, холодное оружие, выполненное из легированной дамасской стали златоустовского стандарта марки У10А-7ХНМ, штампованные панцири, наплечники, наконечники для стрел и копий, алебарды, боевые топоры, примерно на 2000 человек. Стоимость по тамошним меркам — целое состояние. Но, при массовом производстве большинство изделий наделано за последние две недели, это не касалось, правда, шашек и сабель. Огнестрельное оружие решили не передавать. Образцов не было, а ошибиться нельзя, иначе возникает опасность утечки технологий. Бенамера особо никуда не пускали, зная, что он прибыл, в том числе, и с целью шпионажа. Посол — официальный шпион! Переход занял 10 дней, довольно сильно дул пассат в правую скулу, поэтому потеряли сутки. В этот раз не прятались, а прошли между островами и вошли в ветровую тень острова и стали на якорь. Высадились с LCU, предварительно осмотрев остров на предмет изменений. На подходе стало видно, что к порту спускается толпа людей. Дмитрий был в парадном мундире, со всеми орденами, с маузером и кортиком, в белых перчатках. Бенамер на Кубе тоже переоделся, но, по-прежнему держал перед собой анапу, на боку висела, подаренная ему, шашка. И только головной убор из козьей шкуры выдавал в нем гуанча. Откинута аппарель, швартовная команда закрепила концы. Во главе толпы шел менсей Бенкомо. Дмитрий взял Олору под руку, и они сошли на берег. Сзади выстроился взвод, бойцы, правда, в полевой форме с кирасой, но без маскхалатов. Началась целая церемония приветствий и взаимных расшаркиваний. Затем взвод парадным шагом пропылил мимо стоящего менсея и адмирала. Наконец, официальная процедура закончилась, и Бенкомо обнял дочь. Затем они потёрлись носами с Дмитрием, рукопожатий у гуанчей не было. Дмитрий говорил на русском, переводила Олора. Затем все пошли на пир в их честь. За столом Дмитрия больше всего заинтересовали коричневатые кристаллики, стоящие в чашках перед каждым камнем, которые означали стул. Это был сахар! Для всех русских, считавших, что родина сахара — Америка, было удивительным узнать, что сахарного тростника на Кубе не оказалось! А здесь он был! Явно и местного производства. Он спросил у Лоры, так ли это?

— Да, это затвердевший сок растения шуга, оно растёт здесь, его привезли арабы, с помощью этого сока хорошо консервировать фрукты.

А на "Коле" заканчивался сахар, но он был белый, а не коричневый, поэтому, Лора не смогла ассоциировать его с известной ей формой сахара. Отличное приобретение будет!

Олора, попав домой, ещё больше развернула плечи, демонстрирует приподнятую бюстгальтером набухшую грудь, высоко поднятый пояс на платье и выступающий животик, она на шестом месяце, и этот ребёнок символизирует родство между родом Бенкомо и Матвеевым, и союз двух народов. Кроме двух королев и Лоры, одна из них её мать, вторая — теперешняя любимица менсея, за столом женщин нет! Они только подносят еду, и танцуют под заунывную музыку на небольшой сцене. В конце обеда был, видимо, хит сезона: полуголая танцовщица исполнила танец живота. Черты лица танцовщицы показались очень знакомыми: она напоминала украинку Веронику. Дмитрий подозвал закончившую танцевать девушку и спросил откуда она. Она не поняла вопроса, хотя подняла глаза, так как стояла на коленях, наклонив голову. Олора перевела вопрос на гуанчский.

"Вышгород" было единственное слово, которое сразу уловил Дмитрий.

— Ты жила в Вышгороде? — спросил он. Девушка опять не поняла его, изумленно смотрела на него, потом произнесла:

— Яже витати у Вышгороде, велий княже. — и опять склонила голову, припав ещё ниже в каменному полу.

Класс! То, что надо! Надо будет купить эту девицу! Он кинул на пол серебряный динар, который девушка схватила, и кланяясь, попятилась к сцене. Пир продолжался, но он подходил к концу.

Вечером все вернулись на "Петрозаводск", Лора приняла ванну, накинула легкий хлопковый халатик, намотала на длинные волосы полотенце, и вышла в каюту, где на зеленоватых шелковых простынях, с инвентарными номерами, лежал Дмитрий.

— Как тебе понравилась моя мама?

— Очень милое лицо, но ты больше похожа на своего отца, только подбородок немного другой, мамин.

Лора легла рядом, взяла руку Дмитрия, и положила себе на живот.

— Он сегодня беспокоился, а сейчас, видимо, уснул.

— Ты думаешь, что будет сын?

— Не знаю, но мне так кажется.

— Что сказал отец?

— Что он очень рад за меня, но на Гран-Канария сдался Тенесор Семидан, последний из вождей острова. Сейчас там правит аделансо Фернандес де Луго. Он захватил замок Агаэте, казнил Семидана, а сейчас, наверное, наблюдает за нами. Это недалеко отсюда.

— Как они узнали, что гарнизон Апперсифе разгромили мы?

— Ты мог спросить об этом раньше, но ты не интересовался этим. Моя мать — дочь короля острова Лансароте, который ты называешь Апперсифе. На острове есть большая пещера, там находятся гуанчи, которые не хотят подчиняться испанцам. Отец моей матери Арубо, мой дед, живет в Хамеос дель Агуа. Они слышали выстрелы, и видели, как наши морские пехотинцы сбрасывали в воду трупы испанцев, ловили лошадей и коров, забирали женщин и детей. Дед прислал лодку к отцу и сообщил ему об этом. Тогда отец и решил послать меня к тебе.

— Ты сказала "наши"?

— Конечно, "наши"! Мне уже давно кажется, что это сам Ачихуран послал мне тебя, Дмитрий. Я счастлива, что нахожусь с тобой. И все твое, это и мое! — она прижала его руку к животу, и ребенок пошевелился.

— И он тоже твой! — она коснулась губами уха мужа.

— Отец — единственный король острова?

— Нет, есть ещё трое. Всем кажется, что менсей Акеба связан с испанцами. Уж слишком быстро испанцам становится всё известно.

— Сколько у отца людей? Воинов, имеется в виду.

— Около пяти тысяч было, семь месяцев назад.

— Понял, спасибо! Ты полежи, я сейчас вернусь. Кстати, а где Таня?

— Я её отпустила к матери.

— Глупо, не стоило так рисковать. Ладненько, я скоро!

Дмитрий вышел из каюты, нашёл Мальцева, и распорядился высадить на Гран-Канария несколько разведгрупп. После этого вернулся в каюту. Лора уже спала. Утром стало известно, что ночью Таню захватили в плен испанцы. Её мать убита. Спустя час локатор обнаружил цель, идущую от Тенерифе в Гран-Канария, два катера вышли на перехват. Таня находилась в каюте фелюки, шедшей из Гуимара в Агуа. На теле следы пыток, сама без сознания.

В пещере Бенкомо состоялся военный совет, на котором присутствовали ещё двое "королей": Акаумо и Бенехаро. Акеба, Гуимара и ещё троих вождей племен решили не приглашать. На совете присутствовала Лора, что возмутило вождей.

— Женщина не может присутствовать на совете. — сказал Бенехаро.

— А, ты знаешь русский? — спросил его Дмитрий. — Я не говорю на вашем языке. Это — моя жена и дочь менсея Бенкомо. Её я знаю, а вас нет.

— Не время для споров, уважаемый менсей Бенехаро! Моего гостя и зятя обидели! — тут же вставил Бенкомо.

— Хорошо, менсей Бенкомо, пусть она останется. Мы много слышали о подвигах воинов менсея Дмитрия на острове Лансароте!

— Ночью испанцы выкрали и пытали мою жену Татьяну, уроженку этих мест, здесь её звали Маджас, она из Гуимара.

— Этого прощать нельзя! Поднимать руку на королев, это превосходит все грехи их бога-иудея. — в один голос сказали вожди. — Но, вас мало, а у нас нет оружия, способного пробить доспехи даже пехотинца, не говоря о рыцаре!

— Оно есть у нас. — Дмитрий вытащил нож разведчика, подошёл к доспехам рыцаря, стоящих в углу пещеры, и спросил:

— У них такие?

— Да, менсей Дмитрий.

Дима с легкостью пробил несколько раз кастильский доспех. Затем попросил у Бенабера шашку, и отрубил обе "руки" от доспеха. Показал лезвия, на которых не осталось следов.

— Сколько у вас есть таких ножей и клинков?

— Если считать всё, где-то на 2000–2500 человек, остальных можем снабдить немного другим, но тоже хорошим оружием.

— У испанцев есть конные рыцари! Около сотни. Это очень сильный отряд.

— За них можете не беспокоится. Мои воины возьмут на себя эту проблему.

— А как мы высадимся? Испанцы угнали и сожгли почти все фелюки.

— Мои люди уже на острове. Мы можем обеспечить высадку 2500 человек за один раз, остальные будут ожидать высадки на моём корабле, который стоит на рейде. Но, ваши люди должны попробовать как это делается, и не бояться. И ещё один вопрос, который меня интересует: я хочу оставить на острове, этом или Гран-Канария моих людей, и в дальнейшем беспрепятственно пользоваться вашими портами, хранить здесь товары, набирать воду. Мои люди будут охранять острова. За это я хочу ренту, и вы будете кормить моих людей.

— Это серьёзный вопрос, менсей Дмитрий. — проговорил Акаумо. — в прошлом году ваши люди избили моего таможенника.

— Он взял с них лишние деньги, большие деньги. И, его не убили, просто обезоружили его и трех его охранников.

— Да, это было так. Мы можем взглянуть на оружие?

— Минуту, я прикажу доставить его в порт. — Дмитрий попросил пригласить Макса. Радист связался с "Петрозаводском", и передал микрофон Диме.

— Кап-два Красильникова, адмирал Матвеев.

— На связи!

— Павел Иванович, выводи "Персея-2" с товаром в порт.

— Есть!

— Пройдёмте, господа менсеи. — и все пошли в порт. На борту "Персея-2" вожди сказали, что столько денег, чтобы купить столько оружия, у них нет.

— Когда у соседа пожар, а у него нет воды и ведер, что вы делаете, господа менсеи?

— Берём ведра и тушим огонь, иначе загорится наш дом.

— Тушите только вы, или сосед тоже носит вашу воду вашими вёдрами?

— Конечно, все вместе!

— Я вам дам оружие в аренду. А вы рассчитаетесь со мной позже, а что уцелеет, вернёте.

— Это — разговор! Вы можете охранять наши острова. Ваших людей будут кормить, наши девушки будут заботиться об этом, ваши товары могут находиться на нашей земле, и наши люди никогда не посягнут на них.

— Я смогу построить склады для этих товаров и запасов?

— Да, но за отдельную плату.

— И я смогу построить форт для своих людей?

— Это даже не обсуждается! Всё, что связано с обороной — в ваших руках, дорогой менсей Дмитрий.

— Тогда можно начинать обучение ваших людей, господа менсеи. Начнём готовится к возвращению острова Гран-Канария. Надеюсь, что каждому из нас будет принадлежать эта земля!

— Так было и так будет всегда! Взятое в бою принадлежит победителю. Это сказал Ачихуран! Одним островом вы уже владеете, менсей Дмитрий! Великий Арубо желает, чтобы сын Олоры владел Лансароте и заменил его!

Две недели тренировали гуанчей, а разведчики готовили данные о войсках испанцев. За это время подготовить реальную военную силу невозможно, но, пехотинцы гуанчи требовались для того, чтобы быстро зачистить соседний остров, а не для того, чтобы его штурмовать. Обучили их надевать кирасы и носить оружие, остальному научатся в бою. Больше всего было пращников. Скорее всего, да и судя по физиономиям гуанчей, это остатки римского легиона и их рабынь. Но, камни метали они уверенно. О подготовке явно стало известно на Гран-Канария, потому, что утром 4 февраля РЛС обнаружила отметки тридцати целей, идущих тремя колоннами от острова Мадейра курсом 180 градусов. Испанцы прислали подкрепления. Дмитрий взял с собой отца Лоры и его двух союзников, "Петрозаводск" снялся с якоря, и, ночью вышел на перехват эскадры. С дистанции 11 кабельтовых начали расстреливать медленно ползущие кораблики испанцев. Причём, ночью, используя РЛС. Пушка 127мм на доке одна, все происходило довольно медленно. Море было спокойным, ветра почти не было. Одного снаряда вполне хватало, чтобы отправить кораблик на дно. Дистанция: практически в упор. А пушчонки на испанцах били максимум на один кабельтов, да и то, картечью. Ядрами, почему-то, не стреляли. Ко второй колонне подошли ближе. И стали более часто стрелять. На весь отряд было потрачено 78 выстрелов. Утром приподнявшийся туман показал обломки разбитой эскадры. Половина кампании выиграна! Вернулись в Ла-Лагуна, и начали погрузку. Все катера спустили на воду, они доставили на борт 1200 человек второй волны, а сами приняли на борт 2800 человек пехоты и пращников. Отряд двинулся к Лас-Пальмасу. Высадку начали с северо-западной стороны Гуанартеме, а "Петрозаводск" на полной скорости обогнул Ла-Ислету, и атаковал корабли в порту и форт у Дорамаса. Зажигательные снаряды из "Эрликонов" и "Бофорсов" устроили большой костёр в порту, а форт выдержал только один снаряд и выбросил белый флаг. А дальше началась резня. Дмитрий не стал задействовать своих людей. Рыцарей в Лас-Пальмасе не было, он высадил САУ и три бронетранспортера со взводом пехоты. Им предстояло найти рыцарей и взять замок Агаэте. Сам остался на корабле и руководил действиями разведки и штурмовой группы. Рыцари снялись из лагеря под Гальдаром и все набились в недавно сооруженный замок. С первого же выстрела САУ вынесла ворота, и башня покосилась. Цемент явно не использовали, укладывали камни внакладку, скрепляя известью. Снайпера немного поработали по бойницам, и штурмовая группа беспрепятственно вошла в замок, и начала зачистку. Рыцари были в церкви и молились. Томин, его взвод был штурмовым, прервал молебен короткой очередью поверх голов, и жестом приказал всем выходить без оружия. Бедные идальго расстегнули пояса, и положили свои мечи. К Томину попытался подскочить какой-то монах, но получил по жбану и быстро успокоился. Рыцари друг другу помогли остаться без доспехов. Лучше бы они мылись почаще! Рожи у всех были избиты оспой, штаны мокрые, так как очень сильно испугались разворачивающейся САУ. В общем, вояки те ещё! Томин потом рассказывал, что таких испуганных рож он никогда не видел. Через пару часов появились гуанчи во главе с Бенкомо, которому и передали пленных. Часть из них казнили, часть откупилась. Испанцев на острове было мало: около полутора тысяч, остальные были гуанчами. Остров разделили между собой Дмитрий и три менсея. Дмитрий получил в руки сам порт и северную часть острова с 12-ю тысячами крестьян. Споров даже не возникло! Менсеи готовились к длительной блокаде замка, а тут в течение пяти часов всё было кончено. Отряды гуанчей продолжали обследовать пещеры острова, а менсеи и корабли вернулись на Ачинет. На утро был назначен пир в честь победы. А у Дмитрия и правителей острова состоялся длинный и тяжёлый разговор. С разделом острова Гран-Канария вопросов не возникло: все сразу сказали, что половина острова его, остальные части довольно долго делили между собой, активно потребляя красное и белое вино, захваченное у испанцев. Затем перешли к главной теме. Они поняли, что Дмитрий мог сделать всё без них. Но, почему-то, пригласил их принять участие в заранее выигрышной войне. И они хотели знать, что за этим последует. У Лоры проявились дипломатические способности, хорошо зная местные обычаи, она подсказывала Дмитрию многие ответы. Больше всего менсеев интересовало: почему Дмитрий не применил силу и не забрал всё сам, как у них, так и у испанцев. И это имея такую армию!

— Мы и на Лансароте не первые начали. Напали испанцы, им не понравилось, что солдаты не крестятся, и короткое оружие они серьёзно не восприняли. Здесь — тоже, напали они, а мы в ответ провели операцию. Пострадала моя жена. В прошлый раз и я, и Александр, предупреждали тебя, что по нашим сведениям, испанцы готовят захват острова. Но, не имея союза, мы военной помощи не предлагали. Во второй раз привезли тебе только немного металла и древесный уголь для кузни. Я не думаю, что вы смогли сделать хорошее оружие. Для этого требуется опыт и знания.

— Это так, смогли сделать только наконечники для копий, но они не пробивали доспехи кастильцев.

— И ты, Бенкомо, сделал мудрый шаг, предложив объединиться.

— Мне посоветовала Матея, мать Олоры, а той её отец Арубо, на них первых напали испанцы.

— Надо будет посетить менсея Арубо и познакомиться с очень умным человеком! — улыбнулся Дима.

— Я думаю, что он будет раз увидеть внучку и её царственного мужа, который вернул ему его землю. — сказал Бенкомо. Остальные внимательно прислушивались к разговору. Они понимали, что родство с Димой ставит Бенкомо в исключительное положение. И задавались вопросом, что будет их лордством. Дмитрий предложил следующий вариант: каждый из них сохраняет свои владения, которые будут носить названия районов, отчисляют десятину на общую оборону, и обязуются предоставлять людей для обучения и по мобилизации. Разрешат провести через свои владения федеральные дороги, чтобы техника могла проходить свободнее, и будут поддерживать их в работоспособном состоянии. Со своей стороны, Дмитрий обязуется держать на островах достаточные гарнизоны, чтобы оказать отпор противнику, учитывать интересы всех сторон при поставках металлов, пиломатериалов и других отсутствующих на островах товаров. Т. е. привозить их на остров с избытком и торговать ими, учитывая не только интересы своей части острова, но и интересы других менсеев. Так, чтобы не создавать большой разницы в уровне развития регионов Лас-Пальмас, Агаэте и Лансароте, которые принадлежат самому Дмитрию. Укрепления на островах будут строится во всех районах, но основной склад оружия будет находиться под охраной войск Дмитрия. Дмитрий обещался поставить лес для строительства фелюк, количество которых сильно сократилось, а лов рыбы — одно из основных занятий островитян. Вместо мичмана Томина, следующим рейсом прибудет один из офицеров, который будет исполнять обязанности наместника на Канарах и руководить обороной островов. Летом, по окончанию строительства, сюда придёт фрегат "Ленинград", для того, чтобы навести порядок с судоходством.

Таня уже в сознании, но у неё множественные переломы стопы от "испанского сапога", выдернуты ногти на руках, инквизиторы поработали на славу! Их поймали и повесили. Первое, что она сказала Дмитрию, когда она пришла в сознание, что ребёнок жив, но она очень боялась его потерять под пытками. Она очень хотела этого ребёнка, по законам её страны, если родится сын от короля другой страны, то он автоматически становится ачименсеем, потомственным дворянином, у себя на Родине, а это влечет за собой освобождение от ленной зависимости всей семьи. Она очень хотела, чтобы родился сын. Став женщиной, и узнав, что Дмитрий назвал её женой, она приготовила комнату, так как учила её мать, сделав ложе из шкур козлов. По поверьям гуанчей, ребёнок, зачатый на шкуре козла в полночь, обязательно будет мальчиком. Об этом она сказала позже, когда научилась говорить по-русски, а в августе она сильно удивила Диму, остановив его в коридоре ночью, знаками попросила пойти за ней, сделала всё, чтобы это произошло именно там, хотя на кровати заниматься этим удобнее. Уже позже она объяснила причину этого поступка. Теперь из семьи у неё никого нет, только младший брат, который сумел убежать и сообщить о нападении. Мальчишку взяли во взвод, который остаётся на островах. Не пропадать же парню.

Танцовщицу выкупать не пришлось, её хозяин оказался испанским шпионом, поэтому её просто взяли как пленную. Зашли на остров Лансароте, встретились с дедом Лоры, который подтвердил, что хочет, чтобы следующим правителем острова стал бы её сын. Недостаток сил, на то, что гарнизоны придется оставлять на трех островах, не рассчитывали, а оставлять здесь разведчиков сильно не хотелось, обещали, что войска для охраны острова придут через несколько недель. Экспедиция испанцев, которую разгромили на подходе, готовилась долго. Допрос де Луго показал, что тот направил письмо королю Кастилии сразу после поражения на Лансароте, но король смог собрать войска только сейчас. Следующая экспедиция состоится ещё позже. Время есть. Высокий седой старик Арубо понравился Дмитрию. Он — единственный из местных князьков сумел объединить рода острова. Это не сильно помогло, из-за примитивного оружия, но он не сдался, не сменил богов, не стал вассалом Кастилии. Сумел сохранить часть людей, и организовать сопротивление.

С Лансароте зашли в Агадир, правда, туда заходил только "Персей-2", с усиленным взводом. Разведчики осмотрели невольничий рынок, закупили 30 испанских коров и трех крупных быков, десяток лошадей. Больше ничего интересного не было. Спустя три-четыре часа, "Персей" вышел из порта. За его манёврами с огромным интересом следили с нескольких испанских и португальских корабликов. Следом за ним вышла берберская галера, которая попыталась погнаться за ним. Берберы пушек не увидели, и решили, что им привалило счастье. Мальцев отошёл от порта, затем, заметив полосу штиля, сделал вид, что потерял ход. Пираты обрадовались, и прибавили хода, готовясь к абордажу. Каково было их разочарование, когда их канониров единственного бакового орудия сняли из снайперских винтовок, "Персей" неожиданно дал ход, смел абордажную партию автоматным огнем, и сам высадил на потерявшую управление галеру такую партию. Самой интересной находкой на галере оказался полный трюм рабынь, и почти сотня килограммов португальских золотых крусадо. Галере прорубили днище, 27 рабынь доставили на "Петрозаводск". После захода танкера в док, адмирал вызвал обоих командиров "на ковер". Два старших лейтенанта Мальцев и Макаров стояли красными, как раки. Они давно не видели Матвеева таким злым.

— Лейтенант Макаров! "Персей" не смог уйти галеры?

— Никак нет, товарищ адмирал, мог, но, мы не хотели показывать противнику лежащий в дрейфе "Петрозаводск".

— Почему? Кто это приказывал? Я?

— Никак нет. Такого приказания не было.

— Повторите полученный приказ!

Виктор Макаров слово в слово повторил приказание.

— Это было моим предложением захватить пиратов и посмотреть, что у них в трюмах. — сказал Мальцев.

— Любопытство разыгралось, товарищ дважды Герой? Или жадность?

Саша залился краской.

— Просто проучить наглецов захотелось!

— А проучили самих себя! Зачем притащили этот гарем? Куда его девать? Вы видели, что с Гран-Канарии мы не взяли ни одного человека из 12-ти тысяч ленных крестьян?

— Так точно, а на Кубе руки нужны, сами говорили.

— Нужны! Но оспа не нужна! И чума, тоже. А черные крысы в Испанию, Порту и Лондон попадали именно из этого порта! Вас инструктировали по этому поводу?

— Так точно!

— Вы нарушили моё приказание, подвергли экипаж и взвод разведки совершенно ненужной опасности, могли потерять людей, и мы вынуждены объявить карантин на корабле. Трое суток ареста, каждому!

— Есть, товарищ адмирал!

— Пал Иванович! Хабарцева ко мне, срочно!

Поставив начальнику госпиталя задачу по карантину, дератизации и дезинфекции, Дмитрий приказал взять курс на Гранд-Теркин. Для дератизации использовали индейские яды растительного происхождения. Через пару дней все убедились, что предосторожность не оказалась лишней. По доковому отсеку поплыл характерный запах дохлой крысы. Два трупика нашли на "Персее", а один лежал в уголочке на главной палубе. Двум разгильдяям было приказано присутствовать при этой процедуре, а потом дезинфицировать всё и вся на "Персее". Плохо то, что чуму переносят не столько сами крысы, сколько блохи с них. В общем, из-за них рейс затянулся на две недели. Стояли возле Гранд-Теркина в карантине. Слава богу, всё прошло гладко. Лишь у одной из рабынь была обнаружена какая-то сыпь, её на Кубу не пустили, так и оставили на Теркине.

Вернувшись на базу, укомплектовали из добровольцев два взвода, придали четыре миномёта, и "Безудержный" смотался на Канары. А в плавдоке заложили строительство двух элцеушек, взамен двух, оставленных на Канарах. Но, двигателей для них и радиостанций не было. Это будут уже не LCU, а их слабое подобие. Фактически, пока строим корпуса под них.

Матвеев собрал всех инженеров и техников базы и объявил о необходимости начать разработку двигателей внутреннего сгорания. Решили начать с карбюраторного двигателя, который немного проще в изготовлении. В качестве основы взят двигатель White 160AX мощностью 147 лошадиных сил. У него чугунный корпус, вставные гильзы, достаточно простой двухкамерный карбюратор. Опыты по производству роликовых подшипников прошли успешно, а там используются именно роликовые и опорные, и упорно-опорные. Все механики приняли участие в работе. Четыре технолога разрабатывали технологические карты. Такой двигатель использовался как на бронетранспортёрах, а, установив дополнительно водо-водяной холодильник, и на десантных катерах, поэтому выбор пал на него. Основная масса народа работала на строительстве первой железной дороги, которая шла в угольный карьер со склада металлургического комбината. Возросли объёмы перевозок, и стало ясно, что автотранспорта просто не хватает. Больше всего было отсыпных работ, довольно много мостов и мостиков. Шоссейная дорога осталась много в стороне, так как шла по горной местности, здесь решили удлинить путь, но уменьшить количество перемещаемого грунта. Дорога узкоколейная, вагоны всего двухтонные, расширять полотно будут позже уже методом отсыпки. Сейчас скорость прокладки пути около 250 метров в день. В качестве "паровоза" используется бронетранспортер, у которого колёса и гусеницы заменены на железнодорожные, практически, дрезина. Начальник строительства Лебедев говорит, что через пять месяцев дорога будет готова, но его сильно держат предмостные сооружения, которые делаются слишком медленно из-за ручного замеса цемента и ручной укладки бетона. Те машины, которые применяли для плотины, оказались слишком тяжелыми и широкими, чтобы перетаскивать их по такому узкому пути. В общем, опять "пионерия". Но, сложный участок только один, после него выход на равнину, а там скорость прокладки возрастёт. Лишь бы не получилось так, как у Чехова, когда крестьяне растаскивали железки с чугунки. Идея связать восточное и западное побережья витала в воздухе, скорее всего так и произойдёт. Тем более, что паровые машины у поселенцев получается делать хорошо, и дымогарные котлы тоже, так что паровозы на жидком топливе не за горами. С появлением бумаги и электроосвещения, упростилось обучение людей: были открыты рабфаки для гуанчей и араваков, шесть техникумов для рядового состава: металлургический и обработки металлов, кораблестроительный, химический, электромеханический, машиностроительный и морской. Всех инженеров обязали преподавать в них, а на должности мастеров, желающих было больше, чем было необходимо. Боцман с "Безудержного" обратился к Дмитрию с рапортом разрешить ему создать мастерскую и школу по обработке шкур и выделке кожи. А в школе он решил обучать кожевников и сапожников.

— Кожемякин я, товарищ командир, отец мастером на заводе кожевенном был, а я на флот подался. Я смотрю, мужики обносились, "гады" у всех каши просят. Я на Гран-Канарии с командиром Злотниковым поговорил, он выделил крусайдо на кожу, я здесь у индейцев выменял нитки на дратву, ну и запасец в баталерке какой-никакой есть. Резины, правда, мало…

— Иван Порфирьевич, хорошее это дело! Обувь нужна! Каучук на резиновый лист выделим, обязательно, а командир-то с борта отпустит?

— Да я вечерами, я ж тут женился, так мы домик построили, место есть, я там и построю мастерскую и школу, но материалы надо бы выделить, за этим и пришёл. А так, я — боцман с "Безудержного", а домик недалече от причала!

Отпустив боцмана с предписанием на склады, Дмитрий задумался, что неплохо было бы, чтобы люди начали с такими предложениями почаще заходить. Жаль, конечно, что сейчас все швейные машинки всех кораблей заняты на пошиве и раскройке парусов, для "Ленинграда", надо будет наладить их выпуск. Тем более, что карибские и аравакские женщины с удовольствием прядут нити, и ткут прочные хлопчатые ткани, но, пока этот процесс не механизирован, руки не дошли ни у кого. Специалистов по легкой промышленности было мало, впрочем, может быть просто плохо искали! Дмитрий вспомнил, как стихийно образовался бум плетения сетей для рыбалки и гамаков. Сразу, как привезли первый хлопок с Тринидада. И это повод ввести экономические стимулы! Народ начал уставать! Работа без выходных, учёба, а ведь ещё и домом надо заниматься! Да, еду готовят на всех, и достаточно разнообразную, имея рабочий номер, можно поесть всегда. Но, это слишком уравнительная система. Он позвонил Владимиру Ивановичу, своему заму, и попросил того подойти вместе с новым начПО корпуса подполковником Харитоновым к нему. До утра обсуждали эти проблемы и готовили указы о кооперации и введении экономического стимулирования. Так к окончательному выводу и не пришли, разошлись по домам, решив собрать более представительное собрание, и вынести проекты на обсуждение. Утром газета "Правда" опубликовала тезисы об указах и поместила фотографию новых денег. Возможности выпускать банкноты не было, деньги были только металлические, довольно тяжёлые. И о введении 8-ми часового рабочего дня и шестидневной рабочей недели, за исключением производств с непрерывным циклом. До этого работали по 10 часов: всё светлое время суток. Обсуждение Закона о кооперации длилось месяц, затем Дмитрий подписал указ и его опубликовали. Военный коммунизм канул в лету, но, на переходный период отвели три месяца. Корпусные экономисты выдали базовые цены на основные товары, минимальная заработная плата была определена в 30 никелевых рублей, завтрак стоил 12 копеек, обед — 36, ужин — 24, табак — 7 копеек. Пиво — 3 коп. В общем, на минимале с голоду не помрёшь. Тем более, что это без учёта того, что можно сорвать в джунглях, а там фруктов и овощей хватало! Тем более, что с Канар привезли более вкусные бананы без косточек, апельсины и мандарины, яблоки, виноград и сахарный тростник. Всё это было высажено и активно взошло. Конечно, деревья начнут плодоносить через несколько лет, а вот бананы через три месяца будет некуда девать. Как раз к вступлению в действие закона.

Из-за карантина Дмитрий не успел к рождению дочки. Вера родила девочку, назвала Еленой. Дочка понравилась, крепкая, активно сосёт мать, и в этот момент у Верочки на лице написано такое блаженство. Кормить ребёнка ей нравится. Она настороженно отнеслась к тому, как Дмитрий взял у неё ребёнка, но потом успокоилась. Остальным она его не даёт, даже поносить. Дочке уже месяц. Белобрысая, как мать и Дмитрий, нос пимпочкой. Похожа больше на мать, хотя ещё рановато говорить о том, что и как. Вера даже не поинтересовалась тем, что было на Канарах, считала, что Дмитрий просто свозил любимую жену к родителям. И лишь через месяц, когда Дмитрий привёз Таню из госпиталя, до неё дошло, что не всё так просто было.

— Кто это её так?

— Инквизиторы, ушла в гости к матери, никого с собой не взяла.

— Какие варвары! Их хоть поймали?

— Конечно! Там у нас теперь тоже колония и расквартирована рота, усиленная танком и САУ. Коломийцев уехал туда начальником колонии.

— То-то он давно не появлялся. Как тебе дочь?

— Хорошенькая! Я же говорил!

— А мне хочется слышать это чаще! Я, всё-таки, имею к этому отношение, тоже.

— Имеешь, имеешь! — он поцеловал жену.

Верочка недовольно отстранилась.

— Не дразни меня!

— Я не дразню. Просто поцеловал свою жену, у которой красивая дочка.

— Одну из своих жен.

— Одну из, но дочка пока одна.

— Я немного поправилась! — Верочка распахнула халатик, показав себя. — И, вообще, я соскучилась! Нельзя так долго отсутствовать!

Дмитрий прикоснулся к ней, она возбудилась ещё больше, прижалась всем телом, затем её оторвали от земли, и отнесли на постель. Она стала очень страстной женщиной после родов, хотя слишком сильно торопилась получить всё.

— Не уходи! — сказала она, когда Дима встал.

— Я буду приходить, но сейчас мне надо в штаб. Ты же знаешь, что я очень занятой человек. У меня всегда дела!

Вера фыркнула и отвернулась, накрывшись простынею. Одевшись, Матвеев прошёл в кабинет, взял бумаги, за которыми, собственно и приехал, и поехал в штаб корпуса. Там решался вопрос об экспедиции на полуостров Юкатан. С Верой получилось именно так, как он и рассчитывал: либо она смирилась, пожив одна, либо решила зайти с другого края: взять его обратно через постель, тем более, что Лоре уже скоро рожать, время неумолимо! На совещании в штабе Найтов коротко рассказал о Майя, которые живут на Юкатане, у которых там построены пирамиды. Империя майя распалась около восьми веков назад. На полуострове есть только два города: Экаб и Тулум, и несколько селений. Остальные майя откочевали в Гватемалу и там создали новое государство Та Итца (или земля Итца). Что вынудило древних майя покинуть Юкатан почти полностью неизвестно, но сейчас единственное место на Юкатане, где они живут это несколько островов у озера Санта-Роза на восточном берегу Юкатана и эти города. Найтов просил разрешения сделать экспедицию туда на двух LCU. Правит городом сейчас Моч-Коуо или его отец. История нашего времени не сохранила причин, почему майя оставили последние города, и ушли с полуострова совсем. Найтов, как исследователь, хотел узнать эту причину. Ведь, может быть, просто не сохранились документы о том, что городов и поселений было больше.

— Дмитрий Васильевич! У меня большие сомнения в том, что эта часть истории мне точно известна. Вполне вероятно, что кто-то из людей Колумба, всё-таки, посещал эти места и присвоил себе всё, что там нашел, иначе трудно понять тот факт, что в 1517 году Моч-Коуо напал на де Кордобу, не вступая с ним в переговоры. Именно это я и хочу выяснить!

— Ох уж мне эти исследователи! Что требуется?

— Разведвзвод, на трех бронниках, топливо, 20–30 лошадей. Две LCU-шки, дополнительные ёмкости для топлива, продукты, боеприпасы, один миномёт, на всякий случай, ну, и товары какие-нибудь.

— Но они же на голову того и жертвы человеческие приносят!

— Всё может быть, Дмитрий Васильевич. Вот и узнаем. Всё равно, сейчас "Безудержный" докуется на "Петрозаводске", и весь десантный флот практически простаивает!

— Ну, в этом ты заблуждаешься, грузоперевозок много. Ладно, так и быть! Самому интересно стало. Готовьтесь со вторым взводом второй роты, он давненько в поле не бывал. Леонов! Слышал?

— Так точно, товарищ адмирал!

А Найтов рванул к Эйкьюэйбана, вождю Таино, который обещал дать ему двух толковых переводчиков, говорящих на майанском. За это он просил привезти тотемных собак, которых просто так майянцы не отдавали, только кастрированных кобелей. И за одну собаку требовалось отдавать трех воинов и двух девушек, и кучу подарков. На сборы ушло полторы недели, затем экспедиция тронулась к берегам Юкатана. От западного побережья Кубы это недалеко, но корабликами требовалось пройти вдоль всей Кубы, поэтому с ними пошел танкер "Персей-1", который дополнительно забункеровал их, а в Байя Корриентес оставили резервный склад в две тонны бензина и две тонны солярки в бочках на всякий пожарный случай. В заливе встретили несколько охотников неизвестного племени. Видимо это были Гуанахакабеи, они охотились с пирог на крупную рыбу и ловили черепах. Завидев корабли, они налегли на вёсла, и ушли за мыс. Гонятся за ними не стали. Через десять часов подошли к острову Женщин, месту, где, по описаниям в лоции, есть статуи женщин Майя. И обнаружили там огонь костра. Леонов приказал лечь в дрейф до утра. Утром произвели высадку напротив того места, где видели костёр. Нашли тлеющие головёшки, но никого вокруг не было, все попрятались. Возле одной из статуй — следы довольно свежей крови на камне с небольшим углублением. Есть свежие следы. Небольшие. Осторожно двинулись по следам, а вторая LCU-шка высадила людей на противоположном берегу острова. Остров узкий, но покрыт довольно густым лесом. Следы голых ног вели вглубь острова по неширокой тропинке. Дважды на тропе видели лианы, пересекающие её. Таино предупредили, что это "местные мины", ловушки для людей и зверей. Тропа привела к небольшому озеру, видимо, единственному пресному источнику на острове. Здесь стояли три хижины, сплетённые из каких-то ветвей. Люди были обнаружены в глубокой норе-пещере. Странно было то, что мужчин среди них не оказалось, только женщины, которые отказывались выходить, несмотря на то, что понимали, что им говорят переводчики таино. Маутиано, старший из них, попросил Найтова снять шлем и показать свои волосы. Он несколько раз показал на них рукой, что-то убеждённо говоря. Наконец, одна из женщин вылезла из норы, держа в руке какой-то предмет. Все отступили на несколько шагов назад. Женщина была одета в странноватое платье, сплошь покрытое золотыми пластинками. Окраска платья была разная, и напоминала окраску колибри. Присмотревшись, Петр Найтов увидел, что оно полностью покрыто перьями этой птицы. Он сфотографировал её. Щелчок затвора здорово напугал женщину. Маутиано сказал, что это жрица храма богини Литоньи (стремительной колибри). И что мужчинам на острове находиться нельзя. Найтов передал это Леонову, который сказал:

— Пусть он извинится за нас, мы не знали, и все на сегодня, пошли отсюда.

Тиано перевёл то, что сказал ему Найтов по-таинянски, отряд развернулся, передали по радио во второй отряд, что они выходят. Найтов оставил на тропе бусы из цветного стекла и ракушек, и они пошли обратно. Несколько раз замечали, что женщины идут за ними, держась дистанции в 50-100 метров. Вышли на поляну, где стояли статуи, с этого места видно море. С пляжа увидели, что группа женщин рассыпалась, осматривая статуи. Часть из них была в одежде, большая часть — нагие, как девушки на Кубе. Женщина-колибри что-то крикнула, старый таино остановился и сделал несколько шагов назад, переспросил женщину. Она прокричала что-то в ответ.

— Она спрашивает: есть ли у белых людей ещё такие украшения.

— Скажи, что есть.

— Предлагает серра (купить или обменять) их, но мы не должны вставать на траву, только на песке.

Пётр достал из рюкзака несколько бус и других украшений, подошёл к краю пляжа, и на вытянутой руке показал их. Жрица пошла к пляжу, подошла краю травы, держа перед собой тот предмет, что был у неё в руке. У Найтова чуть не отвалилась челюсть: это был золотой фаллос! Жрица поставила его между ним и собой на землю вертикально, лишь после этого протянула руку посмотреть товар. Через некоторое время она что-то крикнула назад. Таино перевёл, что она просит принести каона.

— Что это такое?

— Каона это такой же металл, из которого сделана эта фигурка. — последовал ответ.

— Спроси у неё: для чего нужна эта фигурка?

— Она говорит, что это куэй Иш-Чуп, жены Кинич-Ахау, бога Солнца, здесь отдала она свою первую кровь, и все девушки-итца, когда приходит их время, приносят ей дары, и отдают здесь свою первую кровь.

"Оригинальное место, и оригинальный обычай!" — подумал Найтов, разглядывая всё вокруг.

— Женщина спрашивает: откуда вы пришли?

— С Севера, а сейчас с Кубы. Мы живем там. — и он рукой показал направление на Север.

— Туда улетел Кукулькан! Он тоже был белый, как ты.

Под сказки майя время пролетело незаметно. Расплатилась она самородками, довольно большими. На прощание сказала, что хорошо, когда люди чтут завещание Иш-чуп, хотя не знают его. Но, на песок она не вступила, почему-то.

Через три часа хода были замечены пироги в проходе между островом Косумель и материком. Пошли на сближение с ними, рыбаки знакомиться не захотели, нажали на весла. Узкие пироги буквально летели по воде, но соревноваться с двумя дизелями несколько сложновато. Через некоторое время пироги начали сбавлять ход, а затем остановились: сил у майянцев не осталось. Впрочем, конечный путь уже виден: неподалёку виднеется каменная пирамида и уходящая от неё стрелой ДОРОГА через лес! Майянцы лежали у себя на коленях, вытянув вперёд руки, показывая, что в руках нет оружия. Ход сбросили, и накатом подошли к одной из пирог. Таино Каонабо прокричал им, что мы пришли для торговли (серра), и убивать не будем. Кричать ему пришлось долго, наконец, один из них поднял голосу и что-то ответил.

— Он сказал, только Моч-Коинасас может разрешить серра или запретить. Он этого сделать не может.

Корабли дали ход, и через полчаса подошли к берегу. В одном месте был пляж, на него и высадились. А пироги развернулись и пошли куда-то на северо-восток. Потом стало известно, что их могли отдать жрецам как жертву, как первых увидевших врагов, но не сумевших сообщить об этом. Дисциплина! Леонова и Найтова очень заинтересовала дорога. Возле храма никаких людей не было, поэтому беспрепятственно смогли осмотреть начало дороги. Ни одного поворота не было видно. Выложена камнем, шириной около двух метров, три шага. Пирамида тоже каменная, с каждой стороны была лестница. Наверху квадратная башенка с окнами и проходом тоже с каждой стороны, и какое-то сооружение из дерева на самом верху. Подниматься туда не стали, дозор вернулся к берегу, где стояли бронетранспортёры. В ожидании прошёл час. Ни души, ни возле храма, ни возле хижин неподалёку. Наконец, показалась толпа. Пехотинцы, по команде, заняли места в транспортёрах, Найтов и переводчик пошли навстречу толпе. Впереди нее шел невысокий толстый человек в сине-золотой одежде. У него в руках Леонов увидел небольшую палицу, и приказал снайперу взять его на прицел. Водителям приказал приготовится к запуску двигателей.

— Близко их подпускать нельзя! Слишком много!

На борту LCU-шки минометный расчет изготовился к открытию огня, мина уже в стволе, спусковая натянута. Найтов поднял руку, приказывая остановиться. Человек с палицей сделал тоже самое. Толпа замерла. Найтов рукой показал, что приказывает подойти. Вождь и двое воинов с копьями и костяными нагрудниками пошли вперёд.

— Я приветствую тебя, вождь! — перевел Каонабо слова Найтова.

— Откуда ты знаешь наш язык, чужеземец! И кого ты привел на наши земли? Они не выглядят людьми!

— Я — Каонабо, сын касике Коанабо, из племени Таино, из тотема Шолоитцкуинтле, мы всегда торговали с вами! Это посол нашего нового великого гуанина Дмитрия, он пришёл с миром. — перевел свой ответ Каонабо Петру.

— То, что ты касике, я вижу, а он кто такой? — спросил вождь.

— Он — касике, тоже.

— Почему на груди у него нет Тао?

— Они носят Тао на плечах. Видишь? — и он показал на погон на плече Найтова.

Пётр с интересом наблюдал за диалогом, в котором ему, пока, места не было. Но, Каонабо успевал ему переводить всё, что говорил. Сейчас вождь выяснял, кто есть кто в экспедиции по отношению друг к другу, и Каонабо сказал ему, что он нитаино по отношению к Петру, и только помогает ему. После этого вождь обратился к Найтову.

— Я — великий Итца города Экаб и всего острова. Меня зовут Моч-Коинасас, из рода Коуо, наш тотемный знак тоже Шолоитцкуинтле! Какой тотем носит твой вождь?

— Он носит знак Ягуара и Кожистой Собаки, и он — гуанин, Великий гуанин.

— Это так? — переспросил майанец у Коанабо. И тот добавил, что великий гуанин Дмитрий руководит тремя родами, один из которых находится за большим морем.

— Это большой человек, он — как бог. У него корабли, которые ходят сами, у него "рычащие", которые могут двигаться сами, копать землю, зажигать яркие огни, греметь. Хочешь услышать? — схитрил Коанабо, по себе зная, как в первый раз страшно услышать рев мотора и лязг гусениц.

— Да, я хочу услышать!

Найтов подал команду: "Заводи!". Броники завелись, выбросив клубы дыма, и проехали вперед метров двадцать, и снова встали. Этого оказалось достаточным, чтобы толпа, считающая себя войском, прыснула во все стороны. Убежали все. Лишь вождь, закрыв глаза от ужаса, потихоньку осел на землю. Потом он сильно хвастался тем, что он совсем не испугался! Ему дали понюхать нашатырь, он очухался, и заговорил уже совсем другим образом. Пока он был в шоке, Найтов сумел "выбить" из него поставку 4-х кобелей и двенадцати сук Шоло, то есть выполнить просьбу Эйкьюэйбана. Потом майянец мог и закочевряжиться, к тотемному знаку все племена относятся трепетно. Они же покровители всего и вся!

Вождя отпустили, затем стемнело, все забрались на суда, и подняли аппарели, осветив прожекторами площадку, где стояли бронетранспортёры. Утро началось с того, что привели собак, близко подходить майянцы побоялись, пришлось идти к ним. Собак покормили, и привязали на одном из кораблей. Ближе к обеду появился вчерашний вождь, который разрешил начать серра. Найтов спросил разрешения проехаться по острову на лошади. Когда вывели лошадей, с Моч-Коинасас чуть опять не случился удар. Человек он был пожилой. Ввосьмером проехались по дороге, и посетили пять городов, которые были на острове. От главной дороги, соединяющей два крупных города, отходили ещё три таких же прямых дороги к ещё трем городам. Было видно, что майянцы владеют математикой и тригонометрией: дороги пересекались строго под прямым углом. В самом северном городе, который они называли Тантун, а сам остров назывался Кузамил, Найтов увидел храм Иш-чуп, и показал жрице маленький знак из золота, который дала жрица храма богини Литоньи на острове Женщин. Там им предложили поесть, но, Найтов только разделил кукурузную лепешку со жрицей, выказав уважение, но есть не стали. По части ядов майя просто волшебники!

Жрецов на острове было много, но главную роль играли не они, а воины. Также заметно было, что на острове проживает два племени, одно из них занимает низшее место, фактически рабы, а вторые — высшее. У высшего четырёх ступенчатая иерархия, у низшего — двухступенчатая. Затем Леонов по рации приказал возвращаться. За день происшествий не случилось, а заходить в круг яркого света прожекторов местные боялись. На следующий день выяснили, что майянцы знакомы с астрономией, различают стороны света, знают, что такое план и карта. На острове есть обсерватория. Моч-Коинасас показал пятнадцать ближайших городов, с которыми можно торговать. И предупредил, что он послал своих людей, сообщить о том, что появились странные белые люди, и что они могучи и сильны, но приехали торговать, но не воевать. Самым ходовым товаром оказались, естественно, украшения, ножи, топоры и мотыги. Затем шел асфальт и доска, с которой майянцы не были знакомы. Распродано было почти всё. Вечером сообщили по радио обо всём Дмитрию, который приказал сворачивать экспедицию, и больше не рисковать людьми и техникой. Утром попрощались с Моч-Коинасасом, и обещали приходить ещё с товаром. Уходя, видели, как на месте стоянки начала собираться толпа, и началось какое-то действо. Место, явно, очищали от злого духа или наоборот. В следующий раз посмотрим. Забрали в Байя Корриентес бочки, в условиях Кубы они довольно быстро прогнивают, поэтому оставлять на будущее резона не было, и двинулись домой.

— Ну, что, исследователь! Выяснил: почему ушли Майя?

— Ну, вот, смотрите, Дмитрий Васильевич. Коинасас показал 15-ть городов, а испанцы писали о двух населённых в 1517 году. Про остров Козумель пишут: один город, а их там пять! В общем, они грабили все, а в отчётах старательно уменьшали долю короля. Майя — довольно миролюбивы, хотя и не любят чужих. От чужих ждать добра они не привыкли. Столкнувшись с варварами-пиратами, мирные земледельцы ушли в другие места, не зная того, что за ними рванёт Кортес и компания.

— Но, они рабовладельцы и приносят человеческие жертвы. Так?

— Так! Но, сами Итца, майя, являются рабами какой-то другой нации, но действуют как китайцы: планомерно растворяют в своей культуре захватчиков. Дороги и храмы сделаны не Коинасасом, а Итцами и довольно давно, но строили они на века, поэтому захватчики этим и пользуются. А астрономией и градостроительством владеют низшие, а высшие делают вид, что они это знают. Поэтому и наступает упадок. Всё держится на военной силе, вот увидите, что следующий раз с нами будут говорить обе стороны, и перетягивать нас каждый на свою.

— Почему на континент не сходили?

— Ну, во-первых, кончились товары, а во-вторых, вы приказали не рисковать, а возвращаться.

— Докладывать ты не умеешь, Найтов. Надо было коротко и ясно изложить суть, а ты расписывал действия, получалось длинно и несодержательно.

— Я не знал, чем закончится экспедиция, поэтому докладывал все результаты, чтобы сохранить их в истории. А уж выводы из них ученые сделают и без меня. Или со мной. А, насчёт того, что испанцы, якобы, были возмущены человеческими жертвоприношениями… Позволю с Вами не согласится! Пишет кто? Саагун! Францисканец, настоятель монастыря в Шочимилько. Его задачей было воспитание в духе испанской культуры детей индейской аристократии. Этому он посвятил все свои работы. Что необходимо для этого? Показать какими кровожадными и нехорошими были боги индейцев, и какой душка Иисус! При том, что в самой Испании много веков свирепствовала инквизиция, любимым развлечением народа были публичные казни. Кстати, вашу Таню вывозили на Гран-Канарию для того, чтобы публично сжечь. В этом нет никаких сомнений! А предварительно её изуродовали. А в чём она виновата? Это что, не публичное жертвоприношение? Ведь перед этим было бы сказано: Во имя господа нашего, всемогущего Иисуса Христа! Ведь так бы и было, если бы у катеров скорости хода не хватило перехватить. Я не прав?

— Прав, Пётр! На нас, тоже, давит груз старых, впитанных с учебниками, представлений об истории. А её писали люди заинтересованные. А реально, люди творили зло, всё держалось на страхе, и этот страх поддерживали всеми доступными и недоступными методами. Но, тут новая напасть вылезла! Поэтому, с майя придётся чуть повременить. Коломийцев докладывает, что они перехватили португальский нау "Сан-Николаи" под командованием Бартоломео Диаша и ещё три нау с грузом золота из Гвинеи, общее количество золота на борту почти 8 тонн. Но, по всей видимости, кому-то из португальцев удалось проскочить на Мадейру. Плюс, им стало известно о поражении испанцев на Гран-Канария. В общем, есть сведения, что Жуан II готовит эскадру для высадки на Канарах. Он не рискнул связываться с испанцами, которые предъявляли свои права на них, но, готов сразиться с гуанчами. Изабелла и Фердинанд II ведут войну с Ильбирским эмиратом, поэтому быстро отреагировать на поражение на Канарах не могут. А Порта зашевелилась. Так что, основное внимание сейчас туда! Что там происходило в то время? Меня больше всего интересует, где они могут собрать флот и войска.

— У них сейчас два основных порта: сам Порту и Авейру. Есть ещё два Виго и Рибейра, но там сосредоточены противники Жуана Второго, вряд ли они предоставят ему эти места.

— Там нам бы было бы удобнее! Бухты морские, глубины больше, а тут: это устья рек, гидрология неизвестна и сильно отличается от 1943 года. Скорее всего они остановятся и на Мадейре, это же по дороге. Мне кажется, что необходимо решить этот вопрос как можно ближе к столице, чтобы надолго отбить охоту у португальцев выходить в море. А заодно, отвлечь на них испанцев. Они постараются отыграться на португальцах, так как мы им не по зубам. Но, Пётр, ты остаёшься здесь. Твои знания по Мезоамерике гораздо важнее, чем рейд по Европе. Набирай товары, которые будут интересны Итцам. Закончим с португалами, надо будет посмотреть, что творится на материке. Иди, и передай мою благодарность всем, кто участвовал в экспедиции. Вот приказ и денежная премия.

А, вышедший из дока, "Безудержный" готовили к рейду по португальским портам. Принималось топливо, вода, продукты, экипаж гоняли на проворачиваниях. Высадки решили не делать, и, вообще, к берегу близко не подходить. В апреле установилась довольно хорошая погода, и эсминец отошел в рейд. Целью номер один были поселения на Азорских островах. Экономическим ходом туда 2650 миль или 7 с половиной суток перехода. Вместе с эсминцем вышла "Кола", которая будет забункерует его там, и будет ожидать его в Понта-Делгада, который решено было захватить. Остров Сан-Мигел вулканического происхождения, мест для высадки десанта нет, технику там не высадить, только на шлюпках, поэтому было решено, что "Петрозаводск" останется на Кубе, где его мастерской дел не в проворот. А с небольшим гарнизоном справятся и сами десантники, при поддержке орудий "Колы", которая в тех местах может безопасно маневрировать в двух кабельтовых от берега. Переход прошёл штатно, погода благоприятствовала. В Понта-Делгада было два корабля-жировоза, которые возили ворвань на материк и несколько хлипких китобойных баркасов. Население около трехсот человек, которые сдались без сопротивления, после того, как шестеро солдат, составлявших гарнизон, и один конный офицер были сложены разведчиками в кучу со связанными руками. Попытку атаковать разведку силами команд жировозов, остановили короткой очередью из пом-помов, воспламенившей корабли. Здесь располагался небольшой жиротопенный заводик, больше ничего не было. Губернатор Азор располагался на острове Санта-Мария в 60 милях южнее. Туда тоже сходили. Там было сорок солдат при двух орудиях, оказать сопротивление они не смогли: высадку десанта произвели ночью, ночью никто, кроме двух солдатиков-пикадоров, патрулирующих у причала, остров не охранял. Ворота в не совсем достроенный дом губернатора оказались открытыми, а остальные солдаты гарнизона спали, и попали в плен сонными. Выяснилась интересная деталь экипировки: уши солдат в шлемах закрыты кожаными накладками, поэтому они не слышат, что происходит у них за спиной. Сапоги у них со стальными накладками, поэтому грохочут они как танки! В общем, разведчики хорошо повеселились. "Кола" вернулась к Сан-Мигелю, там бухта удобнее, бухта у Вила-ду-Порту много меньше и глубины в ней маленькие. Допрос губернатора ничего не дал. Последний корабль с материка приходил шесть месяцев назад. "Безудержный" принял топливо и ушел в сторону Порто. На 12 сутки рейда подошли к порту Авейру, и захватили небольшой парусник типа нау, только что вышедший оттуда. Есть новость! Двое с половиной суток назад большой конвой ушёл отсюда на юг!

— Однако, вовремя мы! — сказал Дмитрий и приказал Романцу ворочать на юг, и дать полный ход! Через час турбины завывали на полном ходу, давление подскочило до 42 с половиной килограммов на квадратик, лаг показывал 33 узла. Таким ходом через 20 часов "Безудержный" будет у Лансароте.

Впрочем, как оказалось, полный ход можно было и не давать! Через 16 часов засекли эскадру и начали сбрасывать ход. Скорость нау была всего около 4 узлов! Среди эскадры шли галеры, поэтому португальский адмирал держал такую скорость. РЛС СУАО плохо брала деревянные суда, они шли плотным строем, создавая рой слабых отметок на локаторе. Распределили цели, с дистанции в 10 кабельтовых начали обстрел эскадры зенитными снарядами чуть выше мачт. Через несколько залпов корабли противника начали спускать паруса и флаги. Бой окончен. Миша Романец ходит по боевой рубке абсолютно недовольным! Его морская душа требовала продолжения банкета! Но, бой деревянных кораблей против полуавтоматических универсальных пушек с радиовзрывателем больше похож на самоубийство. Португальцы, увидев невиданный корабль, выскочили на палубы, где их и поджидали осколки и шарики зенитной шрапнели. "Безудержный" подошёл поближе к флагману, но так, чтобы оставаться вне зоны возможного обстрела. Дмитрий и каплей Романец осматривали сильно повреждённый корабль с завалившимися мачтами и упавшими парусами. На корме появился богато одетый человек, придерживающий окровавленную руку. Дмитрий по громкой связи, через Гонсалеса, спросил:

— Где адмирал?

Ответов не было слышно, но стало понятно, что это и есть флагман. Выслали катер и сняли его с медленно тонущего судна. Мужику явно больше 40, довольно длинная борода. Огромные набивные рукава на одежде, короткие штанишки и чулки. Глубокая царапина на плече, правая рука сильно повреждена осколками. Понимает и говорит по-испански. Представился он "Губернатором Канарии Франсишку ди Алмейда". Разговор происходил на шлюпочной палубе, где "губернатору" вытаскивали осколок из плеча и перебинтовывали.

— С Ваших слов отчетливо видно, что ваш король решил с нами повоевать. Я — менсей Дмитрий, король Канарских островов. Все острова архипелага находятся под моей защитой. Хуану придется дорого заплатить за то, что он послал вас захватить мои земли. Всё, что находится вне пределов Пиренейского полуострова, и носит португальский флаг, является моей законной добычей. Не можешь защитить — не владей! Все острова в Атлантике — мои! Понятно?

"Губернатор" помотал головой.

— Миша! Всех топить и жечь!

Эсминец аккуратно проламывал борта кораблям противника, наваливаясь на них с кормы. Двоих, решивших сопротивляться, расстреляли из зенитных автоматов и подожгли. Абордажных команд не высаживали, потери были ни к чему. После этого развернулись и пошли к Порту, прихватив с собой шесть или восемь человек и шлюпку. Через двое суток днем обстреляли королевский дворец в Порту и королевские верфи на берегу у маяка. После этого высадили незадачливого "губернатора" на шлюпку, и приказали доложить Хуану, что его морским притязаниям пришёл конец.

— Так и передай! До Гибралтара: имеете право ходить. 200 лье на запад, тоже можете ходить. Азоры и все остальные острова находятся под нашей защитой. Разговор будет коротким: на дно. Гвинея и Ангола — мои! Нужны индийские товары? Пёхом! Маршрут известен. А Хуану передай: будет дергаться — продам сарацинам!

Возвращение на Farol da Senhora da Luz Франсишку ди Алмейда было громом среди ясного неба. Верфи и большое количество леса были сожжены, огромные потери среди плотников, которые, к тому же, и разбежались. Пять снарядов попало во дворец, там тоже пожар. Графа Альмейда, несмотря на ранения, допрашивал сам Жуан II. Он рассказал о разговоре, передал требования менсея Дмитрия.

— А, веруют ли они во Христа?

— Я, Ваше Величество, этого не заметил. Священников на корабле не было, хоть я и просил причастия. Одеты странно: в белые костюмы с синими воротниками. У матросов на голове круглые шлемы зелёного цвета, у офицеров головные уборы с белым верхом. На лбу золотистый знак с маленькой красной звездой.

— Сколько лучей у звезды?

— Пять.

— Знак диавола! — прошептал стоящий рядом монах-доминиканец.

— На каком языке говорят?

— Этот язык я никогда не слышал. Со мной говорил менсей через другого человека, в другой одежде, тоже со звездой. Тот говорил на испанском, но язык у него какой-то странный. Похож на испанский, но не испанский.

— Богохульствовали?

— Бога не поминали, но, менсей Дмитрий сказал, что он — король Канар, а там — язычники! Значит, и они тоже язычники! И он сказал странную фразу, Ваше Величество: "А Хуану передай: будет дергаться — продам сарацинам!" Насколько я его понял, он говорил о Вас, Ваше Величество, и обещал продать Вас в рабство, если мы не будем выполнять его требования.

— Как получилось, что Вашу армаду разбили?

— Утром они выскочили из-под правой раковины, очень быстро сблизились. Парусов они не носят. Корабль дрожит, и двигается сам. Они сбросили ход, мы ещё ничего не успели предпринять, как они открыли огонь. Больших пушек у них пять и много маленьких. Все пушки стреляют очень быстро. Дыма нет. Корабль сделан из железа. Снаряды взрывались в воздухе, над самыми мачтами, перерубая такелаж и ломая мачты. Взрывы очень сильные, да, Ваше величество, обстрел города и верфи длился максимум пять минут, и такие разрушения, а тут деревянные суда. От них почти ничего не осталось после нескольких мгновений. Все были или убиты, или ранены. Содержимое кораблей их совсем не интересовало. Абордажных групп не высаживали. Пробивали форштевнем борт и шли к следующему. Лишь один или два раза использовали маленькие пушки, которые поджигали корабли. Несколько раз стреляли огнём из какой-то странной штуки, которую переносил один человек. Затем подобрали с воды тех людей, с которыми меня освободили. Выкуп ни с кого не требовали. Подошли к городу. Звонили несколько раз. Матросы разбежались по кораблю, а человек, который нас охранял, показал нам, чтобы мы открыли рот, и сам открыл. Затем раздались очень частые выстрелы из пушек. Нас высадили в шлюпку, дождались, когда мы отойдём, и ушли в направлении на Азоры. Скорее всего, наши колонии там они сегодня захватят или уже захватили. Ведь они нас догоняли, шли от нас.

— Да, они были здесь, захватили и отпустили нау "Санта-Марта", капитан которой и сказал им, что эскадра ушла на Юг. Они оставили его и их корабль очень быстро побежал в след за вами, выбрасывая хвост из воды из-под кормы. Капитана уже повесили. — сказал король. — Что ж, подведём итоги, граф! Вы уговорили меня дать вам войска, чтобы захватить Канары, где были разбиты испанцы. Вы говорили, что канарианцы вооружены камнями, и, скорее всего, понесли значительные потери, поэтому опасности не представляют. Вы потеряли двести сорок пушек, 300 рыцарей, пять тысяч пехоты, и восемьсот пудов пороха.

— Ваше Величество! Нас кто-то предал! Они знают о наших колониях в Африке всё, причём их карты не чета картам Педру Рейнела. Я видел на той карте, которую показывал их король, отметки не только городов, но и глубин. То есть, они бывали там, что не удивительно, имея такие корабли.

— Тем не менее, дорогой граф, не уводите меня в сторону от разговора. Речь идёт не о них, речь идёт о Вас. Я прикажу вас арестовать и заточить в замке Эворы. Флот вместо Вас возглавит адмирал Дуарте Пашеку Перейра, который, может быть, будет удачливее вас! А ваши имения отойдут мне, за понесённые короной потери! За всё надо платить, дорогой граф!

— Я понимаю, Ваше Величество, что Вас, в данный момент, больше всего интересуют мои имения. Но, есть одно "НО". Расспрашивая меня об эскадре, менсей Дмитрий был похож на Вас, мон сир! Когда Вы пополняете свою лепидоптерологическую коллекцию, Вас, Ваше Величество, меньше всего интересует сама бабочка! Главное, как её расположить в коллекции. И я, и Вы, для него, не более, чем бабочка в коллекции. Именно это было страшным. Надеюсь, что вы меня поняли, Ваше Величество.

— Он — человек, или дьявол?

— Я думаю, что он — человек, но, имеющий возможности дьявола.

Двенадцатипушечная каравелла, посланная на Азоры, назад не вернулась, стало понятно, что дьяволы выполнили свои угрозы. Спустя месяц доложили, что острова Санту-Порту и Мадейра пали, атакованные ночью канарцами, и включены в состав Канарских островов. И произошло это на второй день после разгрома эскадры Алмейды. В Центральной Атлантике появилась третья сила, способная быстро и беспрепятственно решать любые задачи. Это обстоятельство спасло жизнь герцогу Алмейда. Ему поручили, после выздоровления, посетить Канары и начать переговоры с менсеем Дмитрием.

"Кола" перебросила на Канары заготовки под три больших цистерны, подъемный кран, насосы, компрессор, электростанцию, пиломатериалы, картофель, цемент и уголь двух сортов. Народа на островах было много, здесь решили заложить ещё одну верфь на Ла-Ислете, где было решено построить три стапеля. Интересный рельеф дна позволял это сделать. Одновременно, другие менсеи выделили людей на строительство оборонительных сооружений, а завезённый картофель решил проблему с питанием. Виктор Коломийцев оказался хорошим и деятельным губернатором. Он сумел договориться со всеми и объединить усилия по строительству дорог. Наличие 8 тонн португальского золота дало ему возможность скупить большое количество людей, и, главное! Он сумел вместе с доктором Измальцевой, своей женой, купить коров, больных коровьей оспой, и Измальцева создала вакцину против оспы, запасы которой на кораблях были сильно ограничены, и прививку против кори, что было особенно важно в условиях надвигающегося взрыва рождаемости. На строительство крупных кораблей пока решили не замахиваться, но катера и корабли до 2000 тонн были вполне по силам местным. Единственное "но": всё приходилось везти с Кубы. Но островах, кроме серы, почти ничего не было. В нескольких местах были небольшие месторождения железняка, но, не промышленных масштабов, и в условиях отсутствия угля, производство местного железа было нерентабельным. Пришлось ограничится сборочным производством. Начали налаживать производство LCU и малых рыболовных судов на парусном ходу, необходимых как здесь, так и на Кубе, где не хватало рабочих рук и доковых мощностей.

У Дмитрия прибавление семейства: Лора и Таня родили двух сыновей и дочку. У Татьяны — двойня! И через две недели родилась дочка у Таури. Пользуясь хорошей погодой, начали перестраивать дом, надстраивая второй этаж. А в городе идёт активное строительство детских садов и площадок для детей. Младенцев уже более трехсот. Заработала железная дорога, и плавки пошли более ритмично. За счёт этого увеличили план выпуска станков: токарных, фрезерных, прессов и зуборезных. Удалось отковать и отбалансировать первый коленвал для ДВС. "Ленинград" вышел из дока и встал на достройку. Строительство задержалось на два месяца из-за операций в Европе, потребовавших отвлечения сил и средств. Заложили ещё один танкер на 5000 тонн грузоподъемности. На "Ленинграде" заканчивают монтаж орудий, а на "Коле" с Канар прибыло 600 человек новых переселенцев, которых навербовал и купил Коломийцев. Часть из них уже обучены языку и имеют нужные специальности: плотники, кожемяки, мастера по производству сахара, каменотёсы. Их разбросали по разным местам, так, чтобы не создавать "выселок" и колоний. В основном, это уже мужчины и молодые парни. Женских рук уже в избытке.

С девушкой-танцовщицей получилось показательно: до большинства дошло, что тот СССР и та Россия, которую все помнили, ещё не существует. Там пока другой язык, совершенно другие порядки, но, тем не менее, после демонтажа части оборудования с мастерской "Петрозаводска", док пойдёт в Балтику. Правда, это связано не только с желаниями поселенцев, но и с готовностью танков на Канарах и их заполнением. Из России требуется привезти льняное семя. Акриловые краски сумели получить сами, а вот натуральная олифа осталась недоступной. Все растительные масла, которые производятся на острове, обладают низкой способностью к высыханию. Арахисовое масло всё уходило на производство глицерина, к тому же очень плохо сохнет. Так что заменить чем-то льняное масло оказалось проблематичным. Ну, и, плюс, были сомнения, что на севере страны и на юге несколько разные языки и обычаи. Гожа, так звали девушку, была захвачена татарами, продана в Турцию, там ещё шесть раз перепродавали, в конце концов оказалась в руках у последнего хозяина, находилась в плену уже четыре года. Она рассказала с помощью Гонсалеса и гуанчек свою историю. Оказывается, за девушками ходят на Русь специально. Они одеваются не так, как женщины, их отлавливают, и держат отдельно, затем продают, причём ценятся исключительно девственницы. С остальными женщинами не церемонятся, и они остаются, в основном, в Крыму на тяжелой работе. У девушек другая судьба, их продают в Турцию, чаще всего в гаремы наложницами. Её отобрали в танцовщицы, откормили, чтобы появился животик, обучили, и потом несколько раз перепродавали. Последний хозяин был грек, который и привез её на Канары. Заставил выучить язык и рассказывать всё, что она слышала при дворах местных вождей. Пока танцовщица девственна и в хорошей форме, её берегут и всё в порядке, но, рано или поздно, кто-то платит хозяину не только за танец, после этого танцовщицу продают как гурию в публичный дом, и покупают новую. Гожа вышла замуж за одного из офицеров с "Петрозаводска", который ни в какую не хотел заводить семью с нерусской женщиной. Были и такие. Их было немного, но они были. Нет, переспать с кем-нибудь, они могли, а вот ввести в дом аравачку или гуанчку они не хотели. И ничего не сделаешь! В конце концов Дмитрий согласился с тем, что визит в Новгород не повредит. "Ленинград" вышел на ходовые, а "Петрозаводск" набрав хлопка, холодного оружия, сахара, варенья и джемов из экзотических фруктов, инструмента и картофеля, вышел на Канары, где разгрузил металл, проводку, два 150 сильных карбюраторных двигателя, аккумуляторы, шесть паровых двигателей и котлов к ним, лес, пиломатериалы, новые боеприпасы и новое оружие для новых LCU-шек, забункеровался под завязку, и пошел в сторону Датских проливов. Предстояло пройти 3200 миль только в одну сторону, поэтому держали экономический 12-ти узловой ход, прошли Большим Бельтом и через 11 суток стали на якорь у острова Толбухин. Дальше идти было опасно. В поход пошли шесть LCU с одной САУ, одним танком, взяли три М-3 и два "Доджа". В Неве у Охты — русское поселение боярина Корбосельского, и три села. В низеньких избах жило 18 семей при шести стрельцах. Самого боярина в селе не было. Посидели, попили мёду, дали подарков и прошли наверх. В порогах пришлось немного поволноваться, но и их прошли, мощностей двигателей хватило. По берегам медведи ходят.

Впереди Орешек! Подошли к Спасо-Городецкому погосту. Слава богу, Гонсалес составил с помощью Гожи русско-славянский словарь. Смогли договориться о том, что пройдут в Волхов, и там до Новгорода пропустят. Впрочем, разве можно верить пустым словам балерины! В Ладогу выпустили, и в Волхов вошли, а старенькая деревянная крепость на Волхове дальше не пускает, хоть убейся! Хоть штурмом бери! Всем заправляет какой-то дьяк, что он себе выдумал: непонятно. Дескать, давай подорожную, тебе должны были в Орешке выдать. А так, без разрешения князя Михаила, он никого вверх по Волхову не пропустит. А князь в Москву уехал. И этот смурной дьяк мзды не берёт! Решили действовать по-другому, выкатили здоровенную бочку пива, ухрюкали весь гарнизон в умат и прошли! Подошли к Новгороду, а там уже знают, что обманули гарнизон в Старой Ладоге. Все смотрят подозрительно: пришли без парусов, одеты странно, правда, САУ и танк скрыты чехлами, как и все машины. Оружия почти не видно, все в зелёном и зелёный нагрудник на груди. Воевода Михаил Шуйский с большой свитой вышел на гостевые причалы, где стояли корабли. Дмитрий и Гонсалес вышли к ним навстречу. Церемонно раскланялись, и ответили на положенные вопросы. Дмитрий не стал ничего скрывать, а представился королём Канар и Кубы. И, что у истока Невы стоит их судно в ожидании окончания торгов. Шуйский был молодым бородатым мужичком со зловещей улыбкой. Перевести разговор на разрешение торговать никак не удавалось. В итоге, Шуйский приказал взять обоих переговорщиков под стражу! Это было его ошибкой! Прогрохотала очередь из 12,7мм "Браунинга" поверх голов. Два десантных корабля развернулись, выполнив циркуляцию ткнулись носами в берег, и оттуда, рыча и грохоча гусеницами, выскочили танк и САУ ИСУ-152. Дмитрий поднял руку и сказал оторопевшим "хозяевам":

— Не стоит доводить дело до драки. Жидковаты вы против нас. — и спокойно убрал маузер в кобуру. Танк подъехал к основанию причала и остановился. А САУ заняла позицию, взяв на прицел входные ворота.

— Либо торгуем, либо… Мне ничего не стоило сровнять Ладожскую крепость с землёй, князь, но мы пришли с миром. Пойдём, я покажу наши товары.

— Вы захватите меня в плен! Я никуда не пойду.

— Дурашка, ты уже в плену, и работаешь заложником, чтобы твои стрельцы не вздумали пальнуть. Так что скомандуй: "не стрелять!", и пойдём.

Товары ему понравились, снова вышли на причал, там обнялись и расцеловались на глазах у всех.

— Ответь мне, мил человек, откуда дорогу знаете?

— Да мы, вроде как, домой вернулись.

Весь день торговали, но вечером все LCU, прикрывая друг друга отошли от крепости и встали лагерем у Малого Волховца. От греха подальше. Не понравились Дмитрию глаза и улыбка князя. Ближе к ночи появились двое верховых. Их остановили, они добивались встречи с Дмитрием.

— Велий Княже! Шуйский свару затевает. Велит у полон всех заборонить.

В общем, у них готовится войнушка с нами! Теперь надо решать: либо уйти, как пришли, либо приласкать князя. Остальное ему Иван III добавит! С момента покорения Новгорода прошло всего несколько лет, здесь ещё сильны "посадские", те, кто помнит времена Великого Новгорода, с другой стороны, стоит ли ввязываться в эту грязь? Впрочем, Шуйский выбора не оставил! В начале четвертого на реке появились струги, которые тихо дрейфовали по течению, с целью неслышно приблизиться к лагерю. С дистанции 500 метров их осветили прожекторами, на стругах — стрельцы, которые попытались раздуть фитили, и тут ударил пулемёт. Несколько выстрелов произвёл танк. Десант был утоплен. Утром САУ вынесла ворота в Вознесенской башне Детинца, несмотря на стрельбу всех пушек крепости. После этого стрелять прекратили. Подошедший танк встал напротив ворот и пошевелил башней. Из ворот вышла целая процессия с хоругвями и знамёнами. Новгородцы решили откупиться.

— Шуйского сдайте, обидел он меня! Вчера мы с ним целовались прилюдно, а потом он решил по-разбойничьи напасть!

Привели Шуйского. С него сняли штаны и выпороли, после этого отпустили. Был подписан мир, и за Канарским и Кубинским королевствами было закреплено право беспрепятственной торговли. В результате переговоров Матвеев отказался принять под длань Новгород. Сказал, что сейчас не время, но оно придёт, рано или поздно. Мы пришли для того купить необходимое нам масло и семя льна. Войск взяли с собой немного. "Тайная вечеря" состоялась в хоромах у племянника Марфы Посадницы. Там Дмитрий дал отчётливо понять, что новгородцы вправе рассчитывать на поддержку, если правильно построят свою позицию.

— То, что мы выпороли царского воеводу, это неприятная мелочь, не более того. Нет надобности показывать свою силу сейчас, когда мы вынуждены уйти обратно, и сможем вернуться лишь через год. Вот, попробуйте заморские блюда: жареная свинина с жареным картофелем на солёном сале свиньи, со сладким перцем и в томатном соусе. Вкусно?

— Да, великий князь. Очень вкусно, но в чём смысл?

— Картофель невозможно вытоптать и сжечь, как рожь или ячмень, он всё равно вырастет. А свинья ест всё, растёт один год и готова приносить потомство. Приносит не одного телёнка, а 10–16 штук поросят.

— Их церковь считает грязными животными.

— А я пару-тройку вам оставлю, покормите своих попов, и всё встанет на место. Семена, посевной картофель, и немного свиней мы оставим, и придём через год, в конце июня в Иванов день. Вот это мы не стали продавать из-за воеводы. — и Дмитрий показал доспехи и оружие.

— А мне продашь? — спросил Дмитрия Александр Коробов, сын Якова Короба, знатный купец и сын бывшего посадника.

— Тебе, и ещё троим продам, но, мне нужно, чтобы ваши струги ходили вот сюда с мехами, льном и льняным семенем. — Дмитрий показал кальку карты, где были обозначены Канары и Азоры. — Здесь — ворвань, здесь сахар и фрукты. Это мои земли. А это — склонение матки на всех участках.

— Это дело! Сейчас позову ещё троих.

— Не спеши, надо закончить. С Иваном III не ссорьтесь, он нужен! Постарайтесь умерить его гнев, дескать, ничего не смогли сделать. Дабы не потерпеть поражения, пришлось отдать воеводу, который сам всё и учинил, и обидел чужого царя.

Поздно ночью Дмитрий продал нагрудники, наплечники, кольчугу, шлемы, и сабли с кинжалами трем новгородским купцам за серебро и льняное семя. Утром догрузили оставшийся товар и отошли в обратный путь. Ладожская крепость встретила их холостым выстрелом, приказывающим пристать. Показали мирный договор, скреплённый посадской печатью. Дьяк долго крутил его в руках, но потом вернул, поклонился и разрешил проход. Ночью прошли Орешек не останавливаясь, дошли до Ивановских порогов, тут задержались до рассвета, затем дали ход и к полудню были на рейде Шепелевского острова.

— Заставили Вы нас поволноваться, Дмитрий Васильевич! — встретил их на палубе Павел Красильников. — Думали уже, что придётся рейд на Новгород делать!

— Нет, Павел, всё очень удачно сложилось.

— А что так мало торговали? Вот товара половина осталась!

— Всё хорошо в меру! Всё погрузили? Что с запасами?

— Всё! Запасы воды пополнили вчера. Можно трогаться, если ничего не держит.

— По местам стоять, с якоря сниматься! Трогаем, Паша!

На Гран-Канарии Дмитрий тихо попросил Виктора навербовать и подготовить штурмовой полк из гуанчей. Времени дал год.

По возвращению все окунулись в обычные дела и заботы. О миссии в Новгороде немного поговорили и замолчали, тем более, что на тайной вечере было всего два человека, остальные о ней мало чего знали. Затем всё внимание было приковано к новой экспедиции уже в Мексику, где было создано первое поселение на восточном побережье в устье реки Пануко, где были огромные запасы серебра и платины. Осенью ещё раз пришлось сходить на Канары, туда прибыли послы Испании и Португалии. Речь шла о разделе мира. Дмитрий укоротил желания королей: у вас у самих в королевствах чёрт знает, что творится! А вы всё туда же: мир делить! С сарацинами закончите, тогда и поговорим. Большие потери на островах среди кастильской знати не дали возможности Изабелле и Фердинанду II закончить войну с Ильбирским эмиратом. Берберы вновь потеснили их на юге, а Жуан II, опасаясь агрессии, как со стороны Дмитрия, так и со стороны испанцев, войска им не дал, предпочёл укреплять собственные силы, громя последних приверженцев Кастилии на своей земле. Послы уехали не солоно хлебавши. В вотчины Дмитрия их просто не пустили, но, видя, как преобразились гуанчи, было не сложно вообразить, что на землях Дмитрия дела обстоят ещё лучше. И тогда испанцы решили использовать арабов, натравив их на острова. Несколько арабских галер и кораблей нашли свой конец у островов, так как парусно-паровой фрегат "Ленинград" уже имел постоянную приписку в порту Лас-Пальмас.

В августе запустили, наконец, первую радиостанцию, её перебросили на Канары и смонтировали на "Ленинграде". Островерхов, командир службы "Р" на "Коле", зря времени не терял, много экспериментировал в стеклодувной мастерской, сделал точечно-сварочный аппарат, скопировал все лампы, которые были необходимы для передатчика, постоянно возился со станиолью, раскатывая олово в тончайшую фольгу, экспериментировал с различными диэлектриками, и сделал конденсаторы и резисторы. Вместе с технологами отработал процесс их производства. В общем, его день рождения был объявлен Днём Радио. Созданный им усилитель позволил радиофицировать Матвеев-форт, Сиббасс (угольный карьер), Олбасс (рудный карьер) и обе железные дороги. Стало много удобнее проводить планёрки. В сентябре закончили сооружение второго этажа в доме, девчонки, в основном, справились сами, лишь для крыши приглашали строителей. Сейчас ведут отделочные работы. Дмитрий тоже принял участие в этом: носил и месил раствор, подавал воду, таскал доски, собирал пол. Недолго, правда. Сумел выкроить только два выходных дня на это. Заостровцев аккуратно хозяйствует, перебрасывая созданные им строительные батальоны с одного важного участка на другой, появление большого количества мужчин, вышедших из джунглей, дало такую возможность. Выходные дни, которые непривычны для сибонеев и таино, используются для строительства жилья для отличившихся. Это — главная награда для них. Они за этим и пришли сюда. Небольшие посёлки расползаются по острову. Выпущенные тракторы объединены в МТС, которая зарабатывает тем, что расчищает поля и пашет землю. В разработке находятся комбайны для сбора урожая. Таино больше склонны к сельскому хозяйству, с удовольствием берут землю, скот, пивоварни. Сибонеи больше работают на строительстве, в георазведке проводниками, пошли на меткомбинат, становятся рабочими на фабрике боеприпасов. В общем, общество сложилось, больших трений нет, а так, остров большой, кто хочет жить по-старому, уходят дальше, места вполне хватает. Организованы постоянные экспедиции на Юкатан, оттуда везут золото, бакаутное и железное дерево, каучук, проводится геологическая разведка местности. В Форт-Найтов заканчивается возведение наружных стен, впервые применена колючая проволока для защиты стен от лазутчиков-ацтеков, ежемесячно оттуда доставляется 4–6 тонн серебра и платины. Месторождение крупное. Туда идёт уголь, мясо, боеприпасы, изготавливается радиостанция. Местных огородов и озер достаточно, чтобы обеспечивать небольшой гарнизон форта овощами и рыбой.

За лето полностью освоили производство двигателя Уайт 160AX. 15 штук в месяц могут производить, но, пока, в основном работают на запчасти к имеющимся. Новая техника выпускается поштучно. Ввод стапеля на Канарах даст толчок к развитию этого производства, но там, пока, делается один катер в два месяца. Излишки двигателей направили на трактора, которых уже 14-ть. Их же просят и на Канары. "Ленинград" совершает регулярные рейсы на Азоры, крейсирует между континентами, является и боевой и транспортной лошадкой колонии. Его присутствие ощущают и в Кастилии, и в Порто. В хороший ветер может дать 14 узлов, под машинами — 10, а полный ход в смешанном — 16,8. Он уже сбегал и поинтересовался положением дел в Анголе и в Гвинее, и теперь два корабля из Конакри и Биссау ходят только до Лас-Пальмаса, там сдают золото и получают необходимые им товары. Носят флаг СССР. Долго они не протянут, корабли старые и скоро сами пойдут на дно.

Лора после родов ещё больше расцвела, сделала себе красивую причёску с какими-то переплетениями на голове, серьёзно увлеклась ткачеством и присматривается к швейным машинкам на "Петрозаводске". Дима уже дал указания машиностроителям заняться разработкой этой техники. С легкой руки Гуанчек, которые всегда носят одежду, стараются красиво выполнить швы на шкурах, в которые одеваются, в колонии бум ткачества и рукоделия. Кроятся ткани и шкуры, шьются новые наряды, две дамы из поселенцев выступают в качестве судей и мэтров по швейному искусству. Одна из них, Вика, очень неплохо рисует, она, оказывается, училась в "ниточке-иголочке" на технолога легкой промышленности, правда, всего закончила второй курс, когда началась война, и стала операционной медсестрой. Очень жаль, что она мало внимания уделяла технической части этого вопроса, сама признаётся, что в технике она ни бум-бум. Но, она смогла описать процесс прохождения челнока в текстильном станке, и инженеры начали что-то конструлить. А пока, все пользуются тем, что изобрели индейцы Таино, Майя и русские. Этой техники много в колонии. Особого дефицита в тканях нет, тем более, что одежда здесь практически не требуется. Но, сказывалось то обстоятельство, что большая часть мужского населения — не местные! Сначала наличие такого количества обнаженного женского тела привлекало внимание, потом они первые дали команду: "Ну ты прикройся чем-нибудь, глянь, как на тебя другие мужики засматриваются!" А с появлением гуанчек практически всё женское общество оделось. А вот на Тринидаде, несмотря на то, что хлопок идёт оттуда, этого не произошло. Наоборот, там и мужики подразделись, и форму носить перестали. Максимум майка и трусы, или шорты. Только на работе парятся в комбинезонах, так как с нефтью работают. Но, там ещё жарче, и более влажно. А на Гранд-Тёркине власть полностью захватили женщины. Эдакий матриархат! Женщин там много больше, чем мужчин. Основная работа — женская, да и остались там наиболее пассивные мужчины, желавшие тишины и спокойствия. Одна из гуанчек и вторая сибонейка быстренько проявили свои уникальные руководящие способности, всё переключили на себя и стали старшими в колонии. В ноябре пришлось немного повоевать: с Гаити на мысе Майси высадились таино из тотема Змея. Боем это, конечно, было трудно назвать, но, определённую тревогу нападение вызвало. Жаль, что касика Таино Великий Змей не принял участия в нападении, поэтому толку от этого было немного. Но, по разговорам с пленными, те уже присылали разведчиков, которые были удивлены тем, что они увидели на острове. Посоветовавшись с вождями племён, Дмитрий, Эйкьюэйбана и Матуото высадились через несколько дней на Гаити в районе Байя Моле, откуда и пришли Таино Змея. Немая сцена: на берег высаживаются связанные воины Змея, их рассаживают на песок. Развязали их предводителя и послали за Коатлем. Сидим ждём. Он появился весь украшенный перьями. Дмитрий надел на шею знак тотема. Первым заговорил Эйкьюэйбана:

— Зачем ты послал своих воинов к Кожистой Собаке? Ты забыл, что твой великий отец и я курили трубку мира?

— Нет, но там появились другие люди, и мне стало известно, что на твоих землях живут Ягуары, с которыми нет и не может быть мира! (На Гаити тоже проживало сильное племя сибонеев из тотема Ягуара).

— Вот сидит Верховный касике Ягуаров. Его зовут Матуото. А это наш Великий Гуанин Дмитрий. Он — вождь обоих племён, которые сейчас живут как одно племя. Забирай своих воинов, мы не стали их убивать, и возвращаем их тебе. Если хочешь, можешь поехать с нами и посмотреть, как мы живём. Как видишь, мы не в боевой раскраске.

— Нет, Эйкьюэйбана, я не хочу жить вместе с Ягуарами, как ты. А что это у тебя на поясе?

— Мачете, можешь посмотреть.

— Откуда это у тебя?

— Из дыма, который поднимается на островом. Смотри! — он подошёл невысокой пальме на пляже, и двумя ударами с разных сторон перерубил её.

— Это даёт дым?

— Это даёт дым и люди гуанина Дмитрия, которые живут у нас на острове. Они сказали, что мы должны жить вместе, и тогда наша жизнь станет лучше. У нас "рычащие", которые пашут землю и разбрасывают маис, у нас "картошка", которая даёт 150 мер на одну посаженную меру, у нас есть "твердая вода", на которой мы храним наше мясо и рыбу, есть "коровы", которые дают молоко и мясо, есть "лошади", на которых мы можем быстро ездить. У меня каменный дом, в котором всегда есть еда. Подумай об этом! Смотри на Тао гуанина, что ты видишь?

— Ягуара и Шолоитцкуинтле.

— Может быть, там не хватает Коатля, великий Змей? У нас теперь есть Шоло, они живут у нас и плодятся, защищая наш род. Итцы признали, что мы этого достойны и отдали нам собак.

На этом разговор закончился, высокие договаривающиеся стороны отбыли в разных направлениях, но, зерно сомнения посеяно.

Из надёжных источников было получено сообщение, что экспедиция Колумба сорвана: ни Жуан, ни Изабелла денег на неё не дали. Настойчивого капитана послали в Картахену, где собирался флот для решительного сражения с арабами в Средиземном море. Да и без остановки на каких-либо островах каравелла не в состоянии пересечь океан по запасам пресной воды. К тому же, из-за низкой мореходности, они предпочитали летние месяцы, когда муссон ещё не дует. В это время пересечь океан можно только со скоростью дрейфа. А на Малом Инагуа заканчивались испытания копии Браунинга, МГ-42, Маузера 98 и ППС. Технологи признали, что лить и катать немецкие гильзы проще, чем наш патрон 7,62х54R. Такого большого количества пулемётов не требуется, пока, поэтому имеющихся патронов хватит надолго, за это время успеем создать автоматы для производства гильз по немецкому образцу, и свободно перейдём на них, а имеющиеся пулемёты Дегтярёва можно использовать для защиты островов в качестве "главного калибра", стараясь везде, где возможно, обходится винтовками, автоматами и более дешевыми пистолетными патронами. Для этого наладили выпуск пистолетов Токарева. Простых и удобных. Так, чтобы это оружие стало основным в колонии. Т. е. все роты довести до уровня разведрот, где у каждого бойца есть основное и вспомогательное оружие в виде пистолета и ножа. Но, по-прежнему, учёт патронов и гильз был жестким.

Соседний остров интересовал Матвеева, прежде всего, запасами бокситов, с содержанием их в руде до 85 %. Множество деталей снаряжения в пехоте и на кораблях изготавливалось из дюраля и силумина, и, главное, без него было невозможно скопировать танковые двигатели. ГЭС достигла за полтора года мощности в 8 мегаватт, то есть существует солидный запас, который необходимо использовать! Но, когда Матвеев заговорил об этом, электромеханики взвыли, и сказали, что требуется увеличить мощность вдвое или втрое, чтобы дать нужное количество киловатт на алюминиевые ванны.

— Дмитрий Васильевич! Каждая тонна алюминия требует 17 тыс. кВтч электроэнергии постоянного тока! Они сожрут всё, что мы производим! Сами говорили, что нужно постепенно развиваться. До этого ещё минимум год, а то и полтора.

— К этому надо стремиться, товарищи! А это направление у нас в загоне!

— Не правда! Мы экспериментировали с этим. — заявил кап-три Олефиренко. — Здесь тоже есть руда, не такая богатая, конечно, но есть, глинозём мы получали, все изоляторы, где стекло не применишь, сделаны из него. Все компоненты вырабатываются, но, как всегда, держат электромеханики. Плюс, надо искать место под завод, где-то недалеко от ГЭС. А там требуется дорога. В общем, всё взаимосвязано, а дефицит людей серьёзнейший. Вот ведь, создали вакцину против оспы, а народу приехало с гулькин нос, Дмитрий Васильевич. А экспедиция в Россию вообще никого и ничего не привезла, только в войнушку вляпалась.

— А, нет России, товарищ кап-три, есть княжество Московское! — тут же вставил Красильников, — И нас там не ждут с распростёртыми объятьями, будут сопротивляться до последнего, как нашествию иноземцев. До тебя что, не дошло, Иван?

— Дошло! А почему людей просто не купили? Что, денег не было?

— А там нет рабовладения, и крестьяне не крепостные, а свободные. Так что только на добровольной основе. И, сам понимаешь, нам рабочие руки нужны, а не девки, которых и так с избытком. Вот и представь себе: приезжает какой-то хмырь, и начинает тебя вербовать на поездку туда, куда ты не знаешь! Согласишься?

— Нет, конечно!

— Вот, то-то и оно! Мы с Дмитрием Васильевичем это обсуждали, и он прав оказался, что нахрапом тут не возьмёшь.

— И что делать? — спросил Олефиренко, обращаясь уже к Дмитрию.

— Есть одна задумка, попробую реализовать на следующее лето. Поэтому и не стал уходить из Новгорода без стрельбы. А сейчас жду известий от своих людей в Новгороде, обещали добыть сведения. Но, пока их корабли в порты Азор и Канар не приходили.

— А придут?

— А, кто его знает! Посмотрим! Если что, и без них справимся, но лучше с ними. Понимаете, два пути в Америку мы перекрыли, остаётся третий путь, кстати, самый опасный, северный, но он есть и им пользуются те же датчане. Да и Швеция вот-вот на крыло встанет. Вот и требуется найти ключик к ним.

— То есть, Дмитрий Васильевич, ещё раз на север пойдем?

— Да, туда, и большим составом. Так что, надо готовить снаряды и технику. Понадобятся САУ и несколько танков.

— А как же Россия?

— Ну, куда ж нам без неё, но готовится надо серьезно и бить в узловые точки. Так, чтобы долго очухивались. Португалия и Испания нас уже признали, и вынуждены считаться с нашими интересами. Остальных надо заставить делать это. В том числе, и Ивана Третьего.

Больше к этому вопросу не возвращались до весны.

Дома у Дмитрия тихая революция произошла: власть захватила Татьяна Хромоножка! От работ она была освобождена, и взяла на себя всё домашнее хозяйство и воспитание детей. Обладая тихим характером, но железной волей, она постепенно подмяла под себя всех. Она, забросив за спину двоих своих ребятишек, прихрамывающей походкой успевала во все уголочки, если находила где-нибудь грязь или непорядок, укоризненно смотрела на провинившуюся, и шла за инструментом, её обгоняли, хватали метлы и совки, тряпки и кастрюли, и почти бежали выполнить ту работу, которую было необходимо делать. Дмитрий зря волновался, что детям будет не хватать молока. То ли здесь климат такой, то ли питание, но женщины подолгу кормили детей грудным молоком. Даже использовали его для приготовления других блюд. Некоторое исключение составляли бывшие жительницы северных районов СССР, у них молока было мало, и они пользовались "донорским": кто-нибудь из женщин докармливал. За это время все жены родили детей, не было их только у одной сибонейки, которая с удовольствием помогала Лоре с Василием. Здесь сказалось то обстоятельство, что Олора воспитывалась в семье, где были служанки, и она привыкла к этому. Поэтому Василия носила, в основном, Варя, принося его только на кормление. Но, Варя всегда была недалеко от Лоры. Ещё через год Варя ушла обратно к сибонеям, несмотря на то, что её никто из дома не гнал.

Зимой Дмитрий и Лора оставили всех на две недели и уехали в деревушку Торо, где был построен дом отдыха. На правом берегу реки построили большой дом, вспомогательные помещения, котельную и машинный зал, отдельное помещение со столовой, спортивный городок и жилые дома обслуживающего персонала, а на левом берегу коттеджи для начальствующего состава. Река впадала в небольшую бухту с песчаным пляжем из желтого песка (местная редкость, песок здесь в основном белый). Наличие большого количества американских кедров и сосен, полное отсутствие пальм, агав и кактусов придавало местности схожесть с берегами Крыма. Особенно в зимнее время. В дом отдыха с удовольствием ездили: 120 км на поезде, потом 20 км на переделанном в автобус "Студебеккере". Дмитрий и Лора приехали сюда на "Додже" по заасфальтированной дороге. Участками, правда, дорога была трудно проходимой из-за ремонта: посередине дороги создан вал из гравия и песка, в нем сделана канавка, в которую налили битум из озера Питч. Жаркое солнце его нагревает, и он несколько дней пропитывает валик насыпи. Затем грейдер разравнивает покрытие на всё полотно дороги. Укатку не производят, но через некоторое время асфальт равномерно пропитывает весь стройматериал. Единственное "но": летом дорога липкая, и "ловит" ящериц и другую мелкую живность. Зато не требует частых ремонтов и стоимость покрытия низкая. Лоре понравился дом отдыха и возможность проводить время только с Дмитрием, не отвлекаясь на что-либо другое. Единственное, что она исключила из обслуживания: приготовление пищи. В коттедже была кухня, и Лора готовила почти всё сама, кроме хлеба, который брала готовый, если не пекла тонкие гуанчские лепешки, составлявшие основу их пищи.

— Я бы с удовольствием поселилась с тобой на необитаемом острове! — сказала она как-то вечером. Дмитрий улыбнулся, отхлебнув томатного сока из высокого бокала.

— Через некоторое время, нам бы пришлось менять остров, из-за перенаселения!

— Мне тоже так кажется! — ответила Лора, чуть распахнув халатик и потрогав живот. — Месячные приходить не собираются и немного побаливает грудь.

— Ну, ещё бы, милая! Мы основательно занялись этим ещё до отпуска, а здесь…

Лора слегка покраснела, потом заметила, что ей кажется, что пока есть время, его грех терять. Халатик отлетел в сторону, её высокое тело с длинными ровными ногами, подтянутым, несмотря на недавние роды, животом и острыми довольно крупными грудями, заканчивающимися рельефными розовыми сосками двинулось на Дмитрия.

— Как я выгляжу в одежде по-кубински?

— Меня всегда интересовало, как ты умудряешься иметь такую белую кожу на таком солнце? — спросил Дмитрий, целуя подошедшую к нему Лору, в руки и бедра.

— Женщинам-гуанчкам, у которых родители менсеи и ачименсеи (короли и дворяне), запрещается подставлять свою кожу солнцу. Без одежды и сомбреро мы не имеем права выходить на солнце. Хотя, мне иногда очень хочется иметь такой цвет кожи как у Тани или Веры. Вера так просто часами иногда валяется на солнце.

— Я не буду возражать, если ты будешь это делать тогда, когда тебе этого хочется. — дальше слова кончились, пришлось перебираться из кресла на ложе.

Лора отдышалась чуточку раньше, подула на вспотевшее лицо Димы.

— Жарко! Я пойду выдавлю сок! Тебе какой?

— Манго, лучше чуть зеленоватый!

— Со льдом?

— И с джином, если тебя не затруднит.

— Нет, не затруднит, что не сделаешь для любимого мужа! — Дима посмотрел на удаляющийся высокий таз жены, на копну её длинных волос, которые достигали коленок, развёрнутые плечи и очень выверенные уверенные движения. Она была пропитана грациозностью пантеры, женственностью и всегда возбуждала желание. Трудно было поверить, что перед ним женщина из каменного века, насколько уверенно она пользовалась холодильником, электросоковыжималкой и миксером. Электроцех наладил выпуск товаров народного потребления, организовав кооператив "Саратов". Основу этого кооператива составили рабочие саратовского завода холодильного оборудования. Их всего пятеро, но делают чудесные вещи.

По приезду ещё одна новость: Вера беременна, но, об этом он узнал несколько по-другому. Юра Ходырев, полковник, начальник отдела СМЕРШ, постучав, вошел в кабинет.

— У нас ЧП, товарищ адмирал. Из типографии на "Петрозаводске" пропало два с половиной килограмма шрифта и 240 гранок. Преступление раскрыто, но я решил, сначала посоветоваться с Вами.

— Не понял, но, ладно, давай!

— Помните, что подполковник медслужбы Хабарцев настоял на открытии медицинского техникума четыре месяца назад.

— Да, конечно.

— Так вот, туда набрали только женщин и девушек, мужчин там нет. Одним из преподавателей работает Вера Михайловна Панина, ваша жена. Ведет гигиену, акушерство и родовспоможение. Так вот, Дмитрий Васильевич, она создала тайное общество, поставившее своей задачей борьбу за права женщин в СССР. Шрифт с гранками с "Петрозаводска" выкрала и вынесла она. Шрифт сейчас находится в вашем доме, так как мы выяснили, что по дороге она никуда не заходила.

— Твою мать! Что требуется?

— Я, конечно, могу действовать строго по закону, товарищ адмирал, но не хотелось бы, чтобы это вышло за пределы этого кабинета. Расследование проводил сам.

— Когда?

— Четыре дня назад

— Она где?

— У Вас дома.

— Поехали! Вот чёртова кукла! Вера Засулич и Софья Перовская в одном флаконе!

— Насколько мне известно, Вы правы, Дмитрий Васильевич. Последние несколько дней крутится возле завода боеприпасов.

— Этого только не хватало!

Они поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где жила Верочка. Она писала прокламацию. Её арестовали за кражу типографского оборудования. В набросках, которые нашли у неё, много писалось о несчастной судьбе женщин в СССР, о том, как их бессовестно эксплуатируют захватившие власть мужчины, которые создали для себя беспрецедентно льготные условия, и, наживаются на труде и телах несчастных женщин. И что необходимо вести пропагандистскую и вооружённую борьбу с режимом. В общем, к оружию, угнетённые пролетарки! Абсолютно охренев от увиденного и услышанного, в кабинете начальника СМЕРШ, Дмитрий спросил Верочку зачем она это делает?

— У каждой женщины должен быть свой персональный муж! И он должен нести ответственность за произведенных им детей! Вот ты, сколько раз видел Лену?

— Не помню, но видел несколько раз.

— А ребёнку нужен отец!

— Отец у неё есть, без него она бы не появилась.

— Отца у неё нет, так как он появляется дома от случая к случаю, участия в воспитании ребёнка не принимает и существует лишь в его воображении.

— Стоп, Вера. Всё правильно, ты замечательно обвинила меня, что я ребёнком не занимаюсь. Это всё правильно для СССР 1940 года. А с сорок первого я нахожусь на фронте, и видел далеко не всех своих детей, несмотря на то, что очень хотел этого. И сейчас: женщина может родить, даже если создать ей все условия 10–12 детей. Всё! Больше природа не допустит. Мужчина может создать гораздо больше их, а нам требуются люди! Причём не со стороны, а наши люди, воспитанные и обученные нами. Ты обратила внимание на то обстоятельство, что к нам в колонию приезжают только язычники, что кроме одной девицы с неопределённым вероисповеданием, и одного христианина или мусульманина нет?

— Да, обратила.

— А почему?

— Тупыми и неграмотными управлять легче!

— Ну ты и дура! Мы их сразу учим писать и читать! Сами! И кормим их бесплатно всё это время! А делается это для того, чтобы не создавать дополнительных напряжений в обществе. Чтобы не было делений по религиозному принципу. Для женщин каменного века у нас созданы идеальные условия! Их учат, за их здоровьем следят, у них нормальное питание, нормальная половая жизнь, у нас нет проституции, большинство женщин замужем, все работают, и их дети обеспечены. Детское питание проводится отдельной статьёй в бюджете, и на семью не давит. От родителей требуется только приготовить еду и покормить ребёнка. Ну, и купить ему одежду по сниженным ценам. Что ещё требуется? Твои действия направлены против нашего государства, причем они осознаны и действуешь ты строго в собственных интересах.

— А, как я должна действовать, если мой муж притащил кучу баб и спит с ними?

— А, зачем ты выходила за него замуж, если у него в тот момент было сорок жен?

— Не правда! Я была единственной и первой.

— Ничего подобного! Сначала мне подарили 20 жен таино, потом, в тот же день, столько же сибонеи, а потом появилась ты, и осталась у меня. То есть, ты вышла замуж за женатого человека, у которого 40 жен, и пыталась разрушить счастье остальных. Ведь можно и так представить ситуацию. А твоя выходка с Заворотько просто ни в какие ворота не лезет. В общем так, полковник, на острове Борикен создаётся поселение, там будет всего три человека наших, остальные — таино-шолоитцкуинтле. Требуется провести вакцинацию довольно большого племени. Ну, и так, чтобы её не съели на завтрак. Таино, правда, людей не едят, но, по голове с дурными мыслями стучат обсидановым томагавком нормально! Вот и пусть доказывает таинтянкам, что их эксплуатируют!

— Я не могу, у меня ребёнок и я беременна!

— Значит, будешь находиться там до декретного отпуска. Всё! Вопрос решён! А за дочкой Варя присмотрит. Ты допрыгалась, тебя неоднократно предупреждали. Всё, Юрий Захарович, оформляйте.

Новгородцы на Канарах не появились, что произошло неизвестно, но, тем не менее, подготовка к операции шла полным ходом. На Гран-Канария тренировали штурмовой полк, вооружённый холодным оружием. Гоняли их до седьмого пота, обучая работе на лестницах и стенах, взятию укреплённых помещений, использованию гранат, необходимых при штурме. В мае подготовку закончили, Дмитрий провел учения и строевой смотр. В поход пошли новый танкер "Мудьюг", док "Петрозаводск" и "Ленинград". На борту 4 САУ и два танка, батальон морской пехоты и полк штурмовиков. С некоторым трудом разместили всех. На "Мудьюге" везли немного странные конструкции, что-то вроде пролётов металлического моста. Дмитрий сам вышел в поход. Эти дела были гораздо важнее происходящего сейчас во всех колониях. Проливы прошли нормально, но не остановились по требованию датских властей. Им это ни к чему. Так что, несмотря на холостые выстрелы пушек, ответили однократным салютом и прошли мимо. Дистанция не позволяла датчанам вести огонь на поражение. И только пройдя проливы, адмирал собрал военный совет и объявил задачи экспедиции:

— Вольно, садитесь, товарищи. Я собрал Вас для начала подготовки нашей операции. Целью экспедиции является создание аванпоста нашего государства в Европе. Я не стал открыто говорить об этом на Военном Совете, так как многие из вас не совсем правильно понимают проводимую нами политику. Большинство из вас соскучились по снегам России, и думают, что просто возвращение на родную землю вернёт нам родину. К сожалению, это не так! Государственное и экономическое состояние современной нам России совершенно иное, чем вы его представляете по своим личным воспоминаниям. Идёт междуусобная война, где подкуп, насилие, временные союзы, хоть с чёртом, допустимы и используются. Второй момент: власть ни с кем не собирается делиться властью, а мы — гораздо сильнее всего русского государства, поэтому представляем для них, властей, очень большую опасность. В этих условиях, возвращение домой смерти подобно. Поэтому целью нашей операции является не Новгород, и не Псков, а Нарва. — Дмитрий раскрыл план Нарвской крепости, висевший под занавесками на доске.

— В настоящий момент времени крепость, созданная датчанами в 1320-х годах прошлого века, начала перестраиваться: возводится дополнительная стена по западному фасаду крепости. В трех местах отсутствуют рвы, так как новый ров только начали отрывать. Работы будут вестись ещё двадцать лет. В этом году под Нарвой будет заложена русская крепость Ивангород, причём, сам царь лично будет присутствовать при закладке. Наша задача: взять крепость Нарва и нанести решительное поражение Ливонскому ордену. Именно для этой задачи и был создан штурмовой полк из гуанчей-добровольцев. Зачищать крепость будут они, задача батальона: огневая поддержка полка, корректировка корабельной артиллерии, инженерные работы по наведению переправ через рвы, для чего мы и везём с собой пролёты. А после захвата: быстрое восстановление обороноспособности крепости, приведение её в состояние повышенной боевой готовности и оккупация прилежащих деревень, с последующей ассимиляцией их жителей. В отличие от России, здесь, на территории Ливонии — крепостное право, и все крестьяне — рабы. Задача довольно серьёзная, но вполне решаемая нашей техникой и нашим опытом боёв.

И ещё один момент: все требуется решить быстро, так, чтобы к приезду Ивана всё было уже сделано. Встретиться с ним в Москве, нет технической возможности, да и не к чему это. А так, мы становимся его соседями, с нами придётся перезаключать пограничный договор. Земля это не его, поэтому он даже и не пикнет, что мы взяли эту головную боль на себя.

Теперь чисто военные вопросы: расстояние от уреза воды 75,99 артиллерийских кабельтовых, максимальная дальнобойность наших орудий 87 кабельтовых. Безопасно подойти к берегу на расстояние 3 кабельтова может "Ленинград", стать на два якоря и служить плавучей батареей. "Петрозаводск" может стать дальше на два кабельтова, и, при необходимости усилить артподготовку. Стрельбу вести шрапнелью и зенитными снарядами. Крыши у крепостных стен лёгкие, возможность нанести поражение пехоте противника весьма большая. В поселке Усть-Нарва, по словам новгородцев, небольшой отряд пикинеров, и около 20-ти рыцарей. Шансов у них никаких. Атаку производим с трех сторон после артподготовки. Задача САУ: пробить ворота, задача танков не допустить отхода противника из крепости. Противник должен быть уничтожен здесь, на месте. Пленные нам не нужны. Необходимо лишить орден возможности продолжать войну. Полностью! И забрать все его земли себе. Задача ясна?

— Так точно!

В Усть-Нарве высадились ночью, разведчики аккуратно сняли часовых, после этого, захватили две береговых батареи, если их так можно назвать. Утром высадилась техника, и начали расширять и укреплять дорогу к крепости, используя минные тралы и скреперы, подвешенные на танки. А разведка уже находилась у крепости, быстро создавая завалы и засады у дорог. То обстоятельство, что солдаты и рыцари были немцами, настроило всех десантников на боевой лад: с одной германской войны, они попали на другую. К исходу первого дня разведка доложила, что держит все выходы из крепости под наблюдением и обстрелом. Танки и САУ появились в середине второго дня осады. Батальон занял свои позиции, гуанчи находились чуть сзади. Крепость, не видя противника, напряженно молчала. Но, было видно, что на стенах много народа. В бой вступили первыми снайперы, которые основательно поработали по бойницам, как крепости, так и башни Германа. Через несколько часов обстрела, за стенами заиграла музыка, и из открытых ворот выскочила рыцарская кавалерия. Так как с нашей стороны звучали редкие выстрелы, то немцы решили, что крепость атакует небольшая группа разбойников, которые хорошо стреляют не понятно из чего. Красивая атака закончилась в 300 метрах от крепости. Ходить кавалерией на танки не серьёзно! После этого на позиции вышли САУ и в воротах проделали хорошие проходы. Наступал самый ответственный момент: когда стреляешь с земли, то, обычно, почти точно знаешь, куда попадёшь, а вот с воды, так не всегда получается, тем более на максимальной дальности. Первые снаряды шли дымовые, на пристрелку ушло восемь снарядов, после этого дали первый боевой. Он разорвался почти точно над башней на высоте 100 метров. Затем ещё три с небольшим разбросом легли над крепостью. Вперед выдвинулись САУ, за ними пошли штурмовики. Несколько портов приподнялось, но туда полетели пули снайперов. Залпа не получилось, лишь в одном месте с недолётом плюхнулось ядро. Гуанчи ворвались в крепость, начался рукопашный бой, перемежающийся взрывами гранат. Через час над крепостью взвился красный флаг. Доспехи проявили себя хорошо: 113 человек было убито, 305 ранено, большая часть из них: из-за собственных гранат, но были пробития от огня из арбалетов. Холодное оружие пробить доспехи не могло. К сожалению: много пленных, в основном, раненых при артобстреле, которых немцы оставили на стенах. На следующий день пал Ревель, ещё через два дня Рига, затем Виндава. Более 1200 рыцарей успокоились навечно. Рига, Ревель и Виндава взяты вообще без потерь, так как артподготовка была не из одного залпа: все крепости прекрасно просматриваются с моря. Проблем с наведением не было. До Пярну не дотянулись из-за мелей. Дальше в бой вступила серебряная кавалерия: 100 000 серебряных рублей решили исход сражения за Ливонию в нашу пользу! Остальные крепости сданы без боя, немцы стройными рядами проследовали в Кёнигсберг, подписав вечный мир с Канарским королевством.

Казалось бы всё: сиди и жди, когда Ванька приедет! Ан нет! Первым приехал епископ Дерптский, то есть Юрьевский, Дитрих V, по прозвищу Дамеров, и начал что-то болтать по латыни. Дело в том, что грамоты у него на княжение были выписаны в Риме! А на морду — ну, чистой воды, фриц! Знатоков латыни под рукой не оказалось, князю и епископу сказали: "Нихт ферштейн, пошёл нах, выучишь по-нашему — приходи!" И, мило так, начали разворачивать его по направлению к дверям. Тут у епископа лингвистический талант и прорезался! Заговорил и на славянском, и на немецком! Заявил, что к ордену он никакого отношения не имеет, дескать, порвал он с ним уже пять лет как. Вот договор, что он не вассал ордена, что денег ему не досталось, а с земель просят убраться. А у него папская булла на епископат и княжение на сих землях, которое никто отменить не может. Вот наглая немецкая морда!

— Стоять! Твои люди были в Нарве?

— Мои.

— Мы их разбили? Нарва наша?

— Ваша.

— В Юрьеве чьи войска?

— Ваши.

— Вопросы?

— Я — епископ местный, папой назначенный, паства моя Христом богом просит не отдавать в руки язычников.

— Кто такой папа? Я с ним не знаком. И кто такой христос, мне тоже не ведомо. На церкви будет висеть красная звезда, и это будет концертный зал. Свободен! И чтобы духу твоего здесь не было к завтрему! Товарищи, проводите товарища епископа, да так, чтобы всю оставшуюся жизнь помнил, как его проводили. Ишь, блин! Десятину захотел по-прежнему иметь!

Потом валом повалили мелкие рыцари, которым некуда было ехать: рыцарями их сделали здесь, деревеньки они получили из рук ордена за дела кровавые. Пришлось трибунал создавать, и расследовать военные преступления немецкой военщины, как решили на Ялтинской конференции лидеры стран Объединённых Наций. Тут наши доблестные "рыдели" и смекнули, что проще по добру по здорову убраться с этой земли на историческую родину: шея целее будет, так как крестьяне, припомнившие им и право первой ночи, и порки, и костры, очень активно требовали для них высшей меры социальной защиты. Но, попытки грабежа замков и усадьб рыцарей пресекались не менее жёстко. Что-что, а власть должна быть и обеспечивать защиту всем, даже преступникам. Каждый отвечает по закону! Крестьян направили на разработку сланцев, так как с собой заранее привезли котлы, могущие работать на твердом топливе. Политработники зашевелились, устанавливая Советскую власть в сёлах и городах, но, под чутким руководством своих людей. Этот принцип сохранялся свято и был на особом контроле. Городу Дорпат сменили название на Юрьев. Основная нагрузка легла на бронетранспортёры, которые ещё на Кубе немного переделали после путешествия Найтова на Юкатан: они стали полностью закрытыми сверху, сделаны откидные крышки, крепящиеся снизу. Это позволяло не опасаться толпы. Но, сил не хватало, поэтому вышли на берег Двины, и, несмотря на то, что до границы с Литовским княжеством земля отошла нам, дальше не двинулись, поджидая Ивана III.

Иван появился точно по расписанию: 22 июня 1492 года, как и было записано в старых русских летописях. Только тогда он появился в Новгороде, а сейчас царский эскорт был замечен в районе Нарвы на другом берегу Наровы. Дмитрий приказал дать холостой выстрел из немецкой пушки и поприветствовать Ивана. Ширина реки здесь небольшая, около 100 метров. Царь прибыл на стругах, которые стояли чуть выше по течению. Струги и ладьи продолжали прибывать. Иван был в латах и при мече, лишь перья на шлеме отличали его от воинов, и красный плащ, накинутый на плечи. Подбоченясь, он стоял на холме напротив Нарвы и смотрел на развивающийся красный флаг с серпом и молотом на башне Германа. В ответ на салют, на том берегу, после некоторой задержки, был дан ответный выстрел. К реке с холма спустился какой-то человек, и что-то прокричал. В ответ со стены крепости тоже прокричал Мигель Гонсалес. Через некоторое время он вошел к Дмитрию и доложил, что московские просят прислать посла.

— Возьми десяток гуанчей и пяток разведчиков. Сходи, узнай что хотят.

Через некоторое время LCM-8 высадила группу к подножию холма у будущей Ивангородской крепости. Под красным и военно-морскими флагами группа подошла к царскому эскорту. Переговоры длились около часа. Дмитрий следил за ними, так как среди разведчиков находился Макс Грейхсвитц, который развернул микрофон рации в сторону говорящих и весь диалог сначала князя Фёдора Оболенского, а затем царя Ивана был слышен в замке. Московиты сначала выяснили почему сменились флаги на башне, раньше было белое полотнище с черными крестами, а когда выяснилось, что прежние хозяева убыли по месту постоянного жительства, Телепень-Оболенский поинтересовался: кто сейчас представляет Канарское королевство в Нарве.

— Здесь сам король Дмитрий. — после этого князь поднялся на вершину холма. Оттуда подали знак, что посольство может подойти. От Дмитрия Мигель имел инструкцию пригласить великого князя на пир по случаю победы над Ливонским орденом. Здесь и возникло первое разногласие: царь Иван боялся празднества в крепости, и предложил праздновать здесь на холме. Возник вялотекущий спор: на чьём берегу праздновать, который разрешил Дмитрий: у правого бастиона появилась толпа гуанчей, которая несла на руках два понтона. Быстро соединив их, вбили якорь одного в землю, LCM развернула понтон, с которого подали концы на другой берег, и закрепили наплавной мост. Дмитрий с бойцами вышел на середину реки, и остановился в ожидании царя. Ивану ничего не оставалось делать, как пойти навстречу.

— Великий Князь Московский и всея Руси Иван Третий, Васильевич.

— Король Кубинский, Канарский и Ливонский Дмитрий Васильевич.

— Васильевич? Сын Василия?

— Да, моего отца звали Василий. — сказал Дима и дождался перевода Мигеля.

— Так вы — русичи?

— Не все, но есть и русские.

— А перекрестись?

— А нехристь я. В сказку еврейскую не верю. А так, прошу на пир. Мы завоевали и купили эту землю, теперь мы Ваши соседи. Вся земля Ливонского ордена наша. Прошу! — и Дима широким жестом пригласил всех в крепость. Немного подумав, Иван переступил через края понтона, и процессия перешла на ливонский берег. С правого берега Наровы разрушений не было видно, а здесь все с удивлением посмотрели на выбитые, размочаленные ворота крепости, выбитую решётку, следы огня огнемётов, увидели самоходное орудие, танк, бронетранспортёры. Крышу, похожую на дуршлаг.

— Почему немцы сдались?

— Мы захватили четыре основных крепости в крае, потеряв всего 113 человек при штурме Нарвы. Нашим кораблям было сложно обстреливать Нарву, поэтому весь гарнизон не был уничтожен, как в других крепостях.

— А почему сложно?

— Далеко, 15 верст, крепость с моря не видна. Пришлось брать штурмом. Остальные сдались после обстрела.

— Сколько душ досталось?

— Мы ещё не успели подсчитать, Великий князь, но, только городов 60, а ещё и сёла.

Они подошли к расставленным столам возле башни Германа. Немцы любили пиры, посуды было много, сели по разные стороны, московиты ближе к выходу, хозяева спиной к башне. Царь ел, давая предварительно отведать блюдо своему стольнику. Довольно много пил, но налегая на медовуху, лишь немного попробовав канарское вино и кубинский джин и ром. Он постоянно морщил лоб, о чём-то думая. С противоположного берега принесли "царскую еду", заменив часть уже съеденных блюд, несмотря на обилие всего и вся за столом. Прибавилось и стольничьих, в чьи обязанности входило помогать князьям и царю вкушать пищу. Появились и музыканты, заигравшие не слишком приятные мелодии, совсем не напоминающие русские песни. Поэтому Дмитрий подозвал комбата Архипцева, и передал ему, чтобы батальонный оркестр что-нибудь исполнил. Зазвучали "Прощание Славянки", "На сопках Маньчжурии", "Прощайте скалистые горы", "Строевая подводная". Марши Ивану понравились. Так как переводчик был один, то застольные беседы были по разные стороны стола. А вот включение освещения произвело фурор. Но, вскоре после этого, Великий князь засобирался на тот берег, церемонно пообещав продолжить разговоры разговаривать завтра. Его проводили до берега, у моста выставили караул, и подсветили его.

Поздно ночью постучали в дверь палаты магистра, где расположился Дмитрий и доложили, что к нему гости из Новгорода прибыли.

— Гонсалеса позовите, и проводите гостей ко мне, и на стол накройте. — вошли шесть человек, троих из которых Дмитрий знал по прошлогоднему путешествию. Их выделяло наше вооружение.

— Прошу к столу, гости дорогие, отведайте, чем богаты.

Закончив церемонное раскланивание и попытку перекреститься на красный угол, гости расселись за столом.

— Тута вот какое дело, велий княже, народ в Новгороде шумит, с Ливонией мы завсегда торговали, возили товар до Ревеля, а что теперь будет, дай знать!

— Возить будете до Любека и далее. Вчинять подати не буду, а вот служивыми людьми возьму. Народу у меня маловато, чтоб везде успеть. Платить буду служивым серебром, но, разбоя не чинить, а следить, дабы порядок, мной учреждённый, поддерживался.

— И сколько надо?

— Полк правой руки и полк левой.

— И сколько дашь?

— Доспехи, оружие — мои, прокорм мой, постой — у ливнов или пусть сами строят, материал мой. Три рубля в месяц за пешего, пять — за конного, кони — свои. За утерю оружия штраф и битие кнутом. Срок службы — пять зим.

— Справна служба! Найдём служивых! А Ганза пустит в Любек?

— Это ж как спросить! Думаю, что пустит.

— И когда начнём?

— До Виндавы можете ходить хоть завтра, а Любек я буду уговаривать после договора с Иваном. А что ко мне-то не пришли, как обещали?

— Ригсрод датский не пустил, убытки потерпели. Но, не беда, дело поправимое. А товары привез, Дмитрий Васильевич.

— Привез, привез, завтра расторгуетесь.

— А беспошлинно только для новгородцев али нам, пскобским, тоже послаба будет? — спросил пожилой бородатый, очень богато одетый, человек.

— Чьих будешь? — спросил его Дмитрий.

— Патрикеевы мы, давно в Пскове живем. Брательник мой, двоюродный, посадским был, княжил. Помер, годов как пять.

— Нам всё одно: псковские или новгородские, если у нас соль, металл, золото, серебро и камни брать будете, то никаких препятствий чинить вам не будем, ну, и то, о чём я говорил, людьми служивыми подсобите.

— Полк дадим, народу у нас много. А злато у Вас есть? У меня ряды самосветные в Пскове.

Дмитрий достал из кармана сторублёвик и дал его Патрикееву. Тот его куснул, наклонял, смотрел сбоку, катнул по столу, закрутил.

— Искусно сделано, Велий княже! Двести рублёв даю! Серебром! — так установился курс рубля.

Разошлись под утро, но Борецкий сумел передать незаметно записку и шепнуть, что Патрикеев — царский человек.

Утром, после звона колоколов в походной церкви Ивана, тот прислал послов с приглашением на тот берег. Встретились на холме, где к тому времени был разбит целый лагерь. В самом большом шатре начались переговоры между ним и Дмитрием. Иван упорно хотел протащить на Ливонию свою церковь, и перекрестить крестьян, напирая на то, что только так можно будет избавиться от влияния Рима на этих землях. Ещё ему хотелось, чтобы Дмитрий с войсками принял участие в его походе против Литовского князя Казимира, на что Дмитрий категорически сказал: "нет".

— Максимум, разрешим твоим войскам пройти через наши земли. И только. В данный момент мы больше заинтересованы в том, чтобы земли за Двиной контролировали твои войска, Иоанн, чем войска Казимира, с которым мы ещё не встречались, и увидимся только в следующем году. Но, разрешение на проход, не даёт тебе право занять наши земли.

Препирались довольно долго, в конце концов, ударили по рукам, и писцы сели писать договор о мире и великой дружбе королевства Ливонского и Великого княжества Московского и всея Руси. Три дня Иван III давал пир горой, который поочередно проходил то у него в лагере, то в крепости. Наместником Ливонским остался майор Архипцев. У него под началом остался батальон гуанчей, рота морской пехоты, 20 М-3, одна САУ и восемь LCM и LCU. За тридцать дней успели навербовать в Пскове ювелиров, кузнецов и других ремесленников. 180 человек прислал Борецкий для создания гостиного двора, обучения кораблестроению и другим наукам. В основном, все молодые парни 16–18 лет, и двадцать девушек согласились переселиться на Кубу, в основном, бесприданницы и сироты.

По дороге нанесли визит Ганзе, высадив десант на Готланде и взяв Висбю. Город вернули, но, под договор о свободном проходе новгородских и псковских кораблей в Любек и через датские проливы. Отослали один из договоров назад с захваченным судном. Подошли к Любеку, и остановив одно из судов, потребовали представителя городского совета, лучше бургомистра. Тот ответил отказом и в переговоры не вступил. В ответ обстреляли Пассахавен и форт Траффемюнде, подошли ближе и произвели несколько залпов по центру Любека. Появился бургомистр Иоганн Манн, который зафиксировал переход Ревеля, Риги, Дорпата и Виндавы под юрисдикцию королевства Ливонского и Канарского. А так как Канары находились за проливами, то корабли под Канарским, Ливонским торговым и военным флагом получили право беспошлинного прохода Бельтом. Образец судового свидетельства был передан на вечное хранение в Ганзейский Союз. Ничто не действует так положительно на чиновников, как взрыв бризантного снаряда над колокольнями Собора святого Иоганна!

По выходу из проливов отряд разъединился: "Петрозаводск" пошел в Гранд-Теркин на карантин, оттуда на Кубу в док, "Ленинград" пошел на Канары с частью людей Борецкого и псковичей, они будут строить Гостиный двор в Лас-Пальмасе, танкер "Мудъюг" слил остатки топлива на Азорских островах и пошёл на Тринидад за топливом в Лас-Пальмас. В общем, все занялись своими делами. Дмитрий не стал стоять под карантином, а пересел на LCU и прибыл в Матвеев-форт. И там собрал военный совет. Доложил о проведённой операции. Появились вопросы у соратников.

— Мне не совсем понятно, почему о такой масштабной операции военный совет узнает пост-фактум.

— Это не совсем так, товарищ Николаев! — ответил Дмитрий флаг-штурману. — Подготовка операции шла в течение года, и Вы, в том числе, готовили переход в навигационном отношении, и Вы прекрасно знали цель похода: закрыть северный проход в Америку. Так?

— Так точно, именно это и планировалось.

— Мы выполнили этот пунктик. Теперь, после удачного удара по Ганзе, начнётся свара между королями Дании, Швеции и Норвегии с Ганзой, с которой они жили душа в душу. Внимание от Шпицбергена будет отвлечено на Канары. Через месяц, примерно, и в Риме станет известно о появившейся грозной силе, а я представлялся, исключительно, как король Канарский, всем, кроме, Ивана. И у Рима возникнет дополнительная сложность: с одной стороны, необходимо организовать нападение на Канары, что довольно сложно, так как флот Португалии и Испании мы основательно потрепали, с другой стороны, необходимо создавать наземную армию и брать обратно ливонские земли, которые неплохо укреплены самими католиками. С третьей стороны, мы разбудили сопротивление внутри самой католической церкви: епископов напинали и вытурили, а папа ничего сделать не может. Он не всесилен, и это толчок к сепаратизму. Папа съел больше, чем может переварить. Войны между нами и Русью не последовало, Иван начинает подвигаться к княжеству Литовскому, только что перекрещённому из православия в католицизм. Это ещё один участок, который будет жечь задницу папе. И, я планирую, после прихода "Мудьюга" на Канары и пополнения там запасов топлива, ещё одну операцию, уже на юге, чтобы окончательно подорвать веру всех во всемогущество папы Римского. Ему немного повезло, что Константинополь взяли турки, и он остался один. Сейчас весы качнулись в нашу сторону.

— А чем Вам папа не угодил?

— Он — единственный, кто может оплатить большой крестовый поход на Канары. Кстати, Коломийцев докладывал, что у него готовы площадки для трех береговых батарей. Как дела с башнями?

— Восемь погонов и три башни переброшены, "Петрозаводск" выйдет из дока, перебросим еще восемь погонов и 5 башен. В этом году всё! Больше орудий нам не сделать. Всё на пределе, а тут ещё и целый батальон забрали, а вернули без роты. — ответил Олиференко.

— На ближайшее время крупных операций не планируем, и, несмотря на очень выгодное расположение Висбю, мы не стали оставлять там гарнизон. Нам необходимо пополнить запас М-3. Двадцать из них сейчас находятся в Ливонии, это количество нужно запланировать к выпуску в течение этого и следующего года. Кроме того, подготовить и до зимы доставить в Нарву пистолеты на весь штурмовой батальон.

— Вы хотите вооружить гуанчей?

— Они проявили себя как надежные, смелые и решительные воины. Поэтому требуется снять ограничения для них, они становятся полноправными поселенцами. В первую очередь, это касается всех раненых! Они имеют право выбирать место жительства, и никаких ограничений для них больше не чинить. Служба в армии в течение года плюс обязательное участие в боевых операциях должно давать право на полное гражданство. Они — полнокровные граждане СССР. Что касается остальных, зададим вопрос: где хотят жить, если захотят ехать на Кубу, и здесь работать и учиться, нет никаких вопросов. Хотят жить на Канарах или в Ливонии, пусть живут там.

— В этом резон есть, Дмитрий Васильевич, так мы восстановим баланс сил. Их, конечно, ещё учить придется, но, работа найдётся.

Из штурмового полка 800 человек переехали на Кубу, а Коломийцев, под видом подготовки отрядов самообороны, начал комплектование ещё двух полков. Там же на Гран-Канарии начали строительство крепости-дворца, официальной резиденции короля. Связано это было с тем обстоятельством, что туда стали приходить иностранные послы, а там, кроме пещер и небольших домиков ничего не было. Крепость Агаэте неудачно расположена, плохо спланирована, лишена источника воды, поэтому её можно использовать только в мирное время. Там жил Коломийцев.

Дома всё в порядке, Лора на последних месяцах, но выглядит великолепно! Она загорела, волосы ещё больше выцвели, стали пепельными. Дмитрий передал ей подарки из Пскова и Москвы, которые подарили Иван и Патрикеев. Танечка вовсю командует, жалуется, что опять стало тесновато, что надо делать пристройку к дому. Решили изменить планировку и сделать каре, с внутренним двором. Совет одобрил эти изменения, и, выделил людей и материалы. Неугомонная Таня взялась и за это. Несмотря на то, что была занята, и что у неё двойня, опять расстелила шкуры козла, и решила, что двоих ей маловато будет! Вера, узнав, что в форт прибыли девушки из Новгорода, выезжать с острова Борикен (Пуэрто-Рико) отказалась, родила там, живет с начальником поста и, похоже, окончательно отказалась от идеи стать первой леди. Ребятня начинает уверенно ходить, теперь за ними глаз да глаз нужен. Научились забираться в гамаки самостоятельно, Дмитрий с удовольствием с ними играет, когда появляется время. Но, как только "Петрозаводск" вышел из дока, он, взяв с собой Олору, Василия и Варю, ушёл на Канары. Вместе с доком пошёл и "Безудержный". Достраивающийся на плаву "Кронштадт" будет готов только зимой. А до неё ещё долгих четыре месяца. Много сил и времени отняла выгрузка и транспортировка башен, несмотря на то, что все бронелисты с них сняты, всё равно они тяжёлые. Башенные батареи будут защищать южные побережья, наиболее удобные для высадки десантов. Располагались они все на высотах, поэтому были такие сложности с доставкой. Работы продолжались полтора года!

Василий приехал на острова не случайно: его прадед Арубо хочет официально сделать его наследником. Он построил в Тиасе крепость для инфанта. С появлением на островах цемента и лесоматериалов в достаточном количестве, острова поражёны строительным бумом. Люди перебираются из пещер в дома, которые растут как грибы. Каждый ещё и изголяется, как может. Арубо крепость сложил из белого известняка, украсил вкраплениями из лавы и туфа, крепость белая, с 12-ю высокими башнями в восточном стиле. Лишь некоторые продолжают жить в пещерах. Но, есть одна довольно сильная проблема: один из островов: Фуэртевентура, где проживают махореры, а не гуанчи, управляется губернатором Пьером де Бетанкуром, правнуком Жана де Бетанкура, который на деньги Кастильского короля организовал сюда экспедицию, и захватил остров в 1402 году. Он крестил всех жителей острова, и сам себя провозгласил королём, но, потом, будучи не в состоянии вернуть долги Кастилии, переуступил этот титул королю Кастилии Энрике III, а сам стал пожизненным губернатором. Пьеру де Бетанкуру подчиняются ещё на двух маленьких островах. Там есть католические церкви, и эти три острова сейчас являются своеобразным нарывом на теле Канарского королевства, потому, как являются вассалами Изабеллы. На островах, каждом в отдельности, шла тихая война между набиравшими вес и силу Бенкомо, в союзе с Акаумо и Бенехаро, и остальными вождями родов. Дмитрий не стал ввязываться в тихую войну на Тенерифе, а выкупил полностью самый западный из островов Пальма вместе с портом Тараяль. Двум вождям было выплачено по 25 000 рублей за признание Дмитрия королём, были оформлены на двух языках документы, подтверждающие вассальное состояние вождей. Видя, какие изменения произошли в Лас-Пальмасе и других провинциях на Гранд-Канарии и Лансароте, население острова не сопротивлялось переходу под единую корону. Еще один остров достался даром: Коломийцев занял единственную деревеньку Валверде, где был более или менее удобный подход к берегу и небольшой порт. На этом острове полно железняка, собственно он из него и состоит. Используя кокс, получаемый с Кубы, присадки и флюсы, Коломийцев создал несколько производств-цехов по выпуску арматуры, проволоки, скобяных и других изделий из металла. А также сделал литейные цеха, для выпуска различных чугунных изделий, необходимых для строительства верфи.

На Тенерифе дело зашло дальше. Три короля объединились и разбили войска Ахеро, который открыто провозгласил о своей поддержке усилий Изабеллы по колонизации Канар. Оставался один де Бетанкур. На организацию встречи с ним ушло больше месяца. Бенкомо и Арубо трижды с ним разговаривали, но он не соглашался встретиться с Дмитрием и Коломийцевым, хотя понимал, что особого выхода у него нет. Но, на Фуэртевентура живет довольно много его родственников. За прошедшие девяносто лет любвеобильные норманнцы оставили большое количество детей, благодаря тому, что им принадлежало право первой ночи. Плюс довольно большая партия колонистов прибыла из самой Нормандии. Общее население небольшое: на острове тяжело с питьевой водой. Это самый засушливый из островов. В конце концов Дмитрий не выдержал и высадил десант на пляжи Хандия и Корралехо. Лишь после этого начались переговоры. Пьер де Бетанкур сложил обязанности губернатора острова и попросил высадить его в Нормандии. Все семь островов вошли в королевство, соправителями стали Дмитрий, Олора и их сын Василий, Бенкомо, Акаумо и Бенехаро продолжали оставаться правителями районов и входили в состав Правящего совета. В сентябре у Василия появился брат Александр, а в октябре стало известно, что папа Римский предал анафеме короля Канарского Дмитрия. Новость привезли из Нормандии, куда вывезли Бетанкура. Пришло время ответного хода.

"Ленинград", "Петрозаводск" и "Безудержный" прошли Гибралтаром, и подошли к Риму. На правом берегу Тибра был высажен десант на бронетраспортерах с разведротой Саши Мальцева, три САУ и три танка. По Тибру вверх пошли десантные катера. Через тридцать пять минут после высадки, разрушив стену и уронив башню Дормитория, десант был уже во дворце у папы. Визит получился удачным! Папа собственноручно подписал акт о низложении его как короля Римского, отрёкся от престола и от веры в господа. Великомученник из него не получился! Родриго Борджиа, он же Александр Шестой, обвинял во всём своего предшественника Иннокентия Седьмого. Но в его комнате нашли 12-тилетнюю девочку, с которой он спал. Она оказалась ещё и его собственной дочкой, прижитой им от своей любовницы Ваноццы деи Каттанеи.

"И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!" — подумал Дмитрий, забирая папское отречение и фотографируя всё, что обнаружено в покоях папы! Дмирий не пожалел бумаги, заплатил переводчикам, вспомнив листовки Геббельса, где русский солдат обязательно изображался монголоидом, трахающим немку извращенно сзади, во все имеющиеся физиологические отверстия, взял за основу эти листовки. Их снабдили фотографиями папы и его дочери, и распространили это по всей Европе. Эффект превысил ожидания! Во многих странах началась реформация, через несколько месяцев вся Европа пылала. Европа не была готова к применению пропагандистского оружия. Но, всё, когда-нибудь начинается!

Иван III, предупреждённый Дмитрием о событиях в Риме, с последней оказией в Нарву, сумел договориться с князем Александром, новым князем Литовского княжества. Они перекрестили крестьян в Великом княжестве Литовском обратно в православие, и создали военный союз. Однако, в первую очередь, в ареале их интересов оказались Ливонские земли. Нападать они начали именно здесь! В битве под Крайстспилсом, 300 гуанчей, вооруженных пистолетами ТТ, при поддержке одного бронетранспортёра, нанесли поражение 12-титысячному объединённому войску Литвы и Московского княжества. Опять установился хрупкий мир. Весной пополнили батальон гуанчей, и довооружили его автоматами ППС.

"Кронштадт" поднял военно-морской флаг на пять месяцев позже запланированного. Этому предшествовало целое событие: закончили работы по отладке линии по производству цельнотянутых труб! За это Дмитрий наградил Олефиренко орденом Красного Знамени, небольшое количество наград было на "Петрозаводске", а шесть его инженеров — орденом Красной Звезды. Вдвойне приятно для людей: это ещё с той далёкой родины. Поэтому проект "Кронштадт" пошёл по модернизированному проекту "Буки" с новыми котлами с перегретым паром с максимальным давлением 42 атмосферы. Мощность машин возросла втрое, пришлось менять винты. Экономический ход возрос до 12 узлов с убранными парусами, а максимальный ход на бакштаге и под машинами составил целых 25 узлов! Этому способствовал и таранный бульб, дававший удачное обтекание корпуса. Корабль не тащил за собой волну! То есть, все недостатки "Ленинграда" были досконально проанализированы и почти полностью устранены. Котлы почти вдвое экономичнее предыдущих, однако, ставить "Ленинград" на модернизацию признали нецелесообразным. Слишком много времени займёт полная замена паропроводов, а работы для него было много! С началом весны оба фрегата перебрасывали в Нарву новый полк гуанчей для того, чтобы выйти на границу с княжеством Литовским и с Тевтонским орденом.

Иоганн фон Тифен уже присылал в Нарву посольство. В связи со смертью Казимира IV, Иоганн не хотел давать вассальную присягу королю Яну Первому и искал на кого опереться. Король Великой Римской Империи Максимилиан I в прошлом году предотвратил передислокацию ордена в Подолию, но давление на Великого Магистра оказывалось сильнейшее, а он был связан вассальным договором 1466 года после проигрыша войны Польше. Крупнейшие города пытались вырваться из-под ордена любой ценой, даже путём присоединения к Польше. Ситуация у Иоганна критическая, и он решил создать союз с чёртом! Вот и прислал посольство. Князь Александр в Вильне, брат Яна, откололся, признал православие и перекрестил опять Литву, отказавшись создавать с братом единое государство Речь Посполитую, этому немало способствовала вольница шляхты, которая стремилась ввести крепостное право в Польше. В общем, там был целый клубок противоречий, разрешить который Архипцев не мог. Он отличный вояка, умный и осторожный, великолепный исполнитель, но вот переговорщик из него слабый, даже наличие радиосвязи с Матвеевым не помогало. Он исполнял приказ Дмитрия: охранять территорию, не допускать сюда никого, только торговцев, проводить ремонтно-модернизационные работы в имеющихся крепостях. Свою деятельность на дипломатическом фронте ограничить словами: "Вот приедет барин, барин нас рассудит!". Поэтому к концу апреля Дмитрий был готов выехать в Нарву.

Но, начал он свой вояж с посещения Виндавы. На левом берегу за зиму набили дубовых свай, соорудили вполне приличный причал недалеко от замка. Командовал в крепости мичман Санин, пронырливый и хороший хозяйственник, проявивший себя ещё на Рыбачьем. Крепость ему досталась почти целенькая, только крыши требовали ремонта, металл для них ещё осенью доставили. Виндава — незамерзающий порт, остальные замерзают, поэтому, Санин все силы бросил на строительство дороги до Риги, а навстречу ему били дорогу крестьяне и горожане Риги, которыми командовал лейтенант Бюлов. Бюлов с Поволжья, воевал в Крыму, вместе с ротой разведки прошёл всю войну, к тому же немец, ему проще установить взаимоотношения с горожанами, которые поголовно знают немецкий. Дорогу тянут по-умному, с тем расчётом, что там же пройдёт железная дорога. Пока рельсы класть не стали, делают только насыпь.

На Кубе начались работы по вводу второй очереди металлургического комбината: ещё одна домна и ещё один мартен. Закончили работы по кислородному криогенератору, планируется перевод конвертера на кислородное дутьё, поэтому новый конвертер пока делать не стали. Количество рабочих рук за эти полтора года увеличилось почти вдвое, и достигло 15000 мужского населения, женщин гораздо больше: их более 56000. Женское царство! Но, работы у них выше крыши! Это и производство боеприпасов, там большинство рабочих — женщины, и ткацкое производство и, почти полностью, сельское хозяйство, плюс городские службы, система детского и общественного питания, производство пищевых продуктов из рыбы и мяса. К сожалению, много женщин используется и на тяжёлых работах, хотя, инженеры стараются максимально автоматизировать погрузо-разгрузочные работы, но всё равно, достичь полной автоматизации невозможно. И, последнее время, женщин стали выводить из горячих цехов. С вводом второй очереди комбината, придет черёд Ливонии услышать гудок паровоза. А пока все грузы перевозятся на санях и телегах. Хотя, дорога рассчитана на движение автомобилей и танков. Дмитрий проехался на "Додже" до конца виндавской части трассы, дальше идёт конная тропа, достаточно сильно разбитая из-за весны. Асфальт не кладут, так как не готовы ямы под него, и имеющихся танкеров не хватает для переброски такого количества асфальта. Это дело будущего. Так что, привезенные четыре трактора, после окончания посевных работ, будут ударно помогать делать дороги. Санин говорит, что крестьяне зимой работали охотно, стремясь заработать как можно больше денег, сейчас начинают отвлекаться на подготовку к посевной. Попросил перебросить сюда гуано.

— Везут, Михаил Иванович, через неделю — другую придёт "Кола" и "ТН-4".

— Новый танкер?

— Да, уже канарской сборки!

— И как он?

— Не очень! Доделывали его на Кубе, но туда дошёл самостоятельно. Я его после доделки еще не видел. Почти все время был на Канарах. Достали "посольствами"! Все хотят создать с нами военный союз и покорить весь мир! А такие "союзнички" нам не нужны! Даже англичане прорезались! Великая Римская все пороги отбила, хочет Папскую область под себя взять, так как там мы никого не оставили. Но, боятся, что если просто так придут, то мы ещё раз визит нанесём.

— А что с папой и областью решили делать, Дмитрий Васильевич?

— Взяли присягу вассальскую, и данью обложили. Золотишко и серебришко папское вывезли полностью, оставив чуть больше миллиона талеров кардиналу Адриану, который присягнул. Остальные разбежались. Он из Голландии, его полное имя Адриан Флоренсзоон Буйенс ван Утрехт. Закончил университет в Лёвене. Очень интересовался принципом работы наших машин. Мужик умный, и поэтому опасный. Но, из всех, кто там был, единственный сразу отступился от папы. Он ехал в Рим за "шапкой", назначен был кардиналом незадолго до событий. Когда вместо папы с ним разговаривал я и показал всё, что успели там снять, он сразу заговорил о реформе церкви, поэтому я его и привёл к присяге. Сейчас он распоряжается в области, ему присягнули войска и часть кардиналов, и епископов.

— Свои войска вводить не будем?

— Нет, пусть этот гадючник без нас побудет!

— А папа где?

— Там, в тюрьме, ждёт священного суда. Адриан его не выпустил, и не выпустит. Собственно, он уже и не папа, сам отрёкся.

— Чудно, Дмитрий Васильевич! Вот уж никогда не думал, что буду на полном серьёзе обсуждать такие события!

— Да, ладно, мичман! Не тушуйся! Ты ведь наш форпост в Европе! Так что, привыкай мыслить по-государственному!

— Да нам не привыкать, товарищ адмирал! Я ж у Погранзнака с июля 41-го мыслю по-государственному! Ни шагу назад! Здесь граница!

— Вот так и думай дальше, Михаил Иванович.

Закончив инспекцию Виндавы, Матвеев посетил по очереди Ригу, Ревель и пришёл в Нарву. Туда привезли изготовленные новые ворота и решётки, взамен выбитых при штурме. Они тяжёлые, поэтому через Виндаву было не доставить.

— Заждались, Дмитрий Васильевич! — первое, что сказал Архипцев. На столе лежала карта, поднятая по старой флотской привычке самим.

— Саш! Не суетись! Это вредно влияет на здоровье!

— Да достали меня все! Не моё это, товарищ адмирал! Я ведь спец по агентурной разведке!

— А что у тебя на этом поприще?

— Ну, есть некоторые успехи!

— Не скромничай, выкладывай! Тебя для этого и ставили сюда!

Саша вывалил на стол кучу диктофонных записей, докладных, фотографий, сделанных "Миноксами".

— Агентурный отдел располагает 327 агентами, внедрёнными во все дворы соседних государств, во все городские бургомистраты и в большинство управ и магистратов крупных соседних городов. Составлены психологические карты большинства политиков и военачальников прилегающих областей. Подобраны дополнительно 600 кандидатов-агентов. Создана сеть агентов влияния.

— А, ты говорил, что тебя все достали! Это ты всех достал. Давай анализировать! Начнём с Борецкого. Особо интересуюсь, так как его люди работают на Канарах, и, судя по всему, очень интересуются Кубой.

— Боярин, из довольно древнего рода, в каком-то колене пересекался с Рюриковичами. Род, чуть ли не древнее, чем у самого Ивана. Ивана ненавидит, но, судя по высказываниям, видит Вас, Дмитрий Васильевич, новым царём Русским. Понимает, что ему одному, это дело не поднять. Основное занятие — торговля, имеет много кузниц, скорняжьих мастерских, занимается изготовлением и продажей оружия. Имеет несколько лесопилок и маленьких верфей. Его ладьи считаются лучшими по скорости и мореходности. К нам отправил младших сынов своих корабельников учиться. Часто бывает в Нарве, ждёт Вашего приезда для какого-то серьёзного разговора. Видимо, скоро будет.

Два дня с Сашей обсуждали всех, находящихся в разработке. В конце второго дня появился фон Данциг, посол фон Тифена, магистра Тевтонского ордена. Он узнал, что Дмитрий прибыл от кого-то и рвался поговорить и вручить верительные грамоты.

— Бог с ним, Саша, зови!

Манфред фон Данциг оказался довольно высоким немцем, закованным в латы с головы до пят. Шлем, правда, похожий на ведро с крестом в качестве прорезей для глаз, держал на полусогнутой руке. На самодовольной морде написано презрение ко всему. За время войны Дмитрий насмотрелся на таких "белокурых бестий" и "уберманов", поэтому, увидев, что немец не припал на колено, а поклонился как равному, вместо слова "король" употребил слово "фюрер", Дмитрий порвал верительные грамоты и выгнал наглеца, посоветовав тому предварительно выучить все его титулы. Немцам было предписано свернуть посольство и двигаться в направлении Кенигсберга.

Как и говорил Архипцев, первым появился Борецкий. Он пришел четвертого мая на ладьях с льняным семенем, сразу как сошел лед на озерах. Прибыл из Пскова. Вечером попросился в гости. Уже говорит по-русски, так как часто бывал здесь. Ещё один "его" человек Александр Яковлевич Коробов, построил гостиный двор на Канарах и сам пришёл в Нарву третьего мая. Видимо, у них это было условлено. После всех церемоний, сели за стол, выпили канарского вина, и гости начали разговор.

— Дмитрий, свет Васильевич, дозволь слово молвить про чудеса дивные, кои я услышал и увидел здесь, и о коих говорит Саша Короб. Я вот и решил самолично увидеть Кубу, о которой только слышал, но никогда не видел.

— Могу показать, Николай Александрович. — Дмитрий достал пачку фотографий, и несколько газет "Кубинская Правда". С фотографиями и газетами гости никогда не сталкивались, поэтому, с огромным интересом смотрели на тропическую растительность, грандиозные постройки, увидели сухой док с заложенным эсминцем типа "Флетчер", с удивлением смотрели на фотографии из жизни Таино и Сибонеев, фотографии городов Юкатана и Мексики.

— Как такие картинки делаются?

— А вот с помощью таких вот фотоаппаратов. — Дмитрий показал им ФЭД. — Сюда заряжается вот такая пленка, покрытая специальным составом, затем… Ну-ка, улыбнитесь?

Сработала вспышка, которой немного испугались гости, и Дмитрий вызвал ординарца и приказал сделать две фотографии. Через тридцать минут гостям вручили по фотографии, где были они за столом у Дмитрия.

— Как так, Великий князь, получается, что вы на самобеглых кораблях ходите, стреляете быстро и без дыма, красивые дома строите, а тут…

— А ты на эти фотографии внимание обратил? — князю показали сидящих за партами учеников. — У нас все грамотные, и образование является обязательным и бесплатным для всех. Нельзя жить в Матвеев-Форте, Лас-Пальмасе и других городах и не уметь читать и писать. Как мужикам, так и бабам.

— А им-то на что?

— Ну, ты же видел, что все женщины у нас работают, и на довольно сложных предприятиях. Безграмотным там не место.

— А как это у нас сделать?

— Наверное, надо этому учиться.

— Я хочу сам посмотреть на всё, Велий княже. Дозволишь?

— На твоих ладьях слишком долго получится, князь.

— Не князь я, Дмитрий Васильевич. Лишенцы мы. Когда тётку расстригли, нас боярства и лишили. Я тогда В Ревеле был, поэтому и жив остался. Остальных под корень извели.

— Но, я-то знаю, что князь, и Александр Яковлевич, тоже.

— Да, посадские мы, но как московские пришли, начали притеснять всячески, вечевой колокол сняли. А ведь с нас Рюриковичи пошли.

— Ладно, ладно, не жальтесь! Видел я твои палаты!

— Все послы в Лас-Пальмасе удивляются, что имея такие деньги и такую власть живешь ты, Дмитрий Васильевич скоромно, аки схимник. Все ожидали пиров ежедневных, кучу рабов с опахалами, ан нет.

— Так поэтому денег на всё и хватает, и людей учить, и корабли железные строить, и лучшие пушки иметь.

Иоганн фон Тифен приехал сам через две недели. По всему видно, что гнал, не жалея лошадей. Сказал, что ему из Венты сообщили, что Дмитрий прибыл и направляется в Нарву. Манфреда фон Данцига встретил по дороге, поэтому кланялся долго, и упомянул титул короля Папской области. А вот поискать его шпионов в Венте придётся. Тоже занятие. После представления сидели за столом в бывшем помещении магистра Ливонского ордена, и пили пиво из высоких кружек, закусывая жареными свиными ребрышками. На первое подали айнтопф: обжаренные ребра и грудинку с гороховым супом с морковью.

— Вы из Берлина, монсеньор?

— Нет, но учился говорить по-немецки с человеком, который долго жил там.

— Очень специфическое произношение, но я не всегда Вас понимаю, очень много незнакомых слов, в которых угадывается немецкое происхождение, но, в Мариенбурге и Кёнигсберге так не говорят.

— Что хотели, дорогой магистр?

— Вы в курсе, что король Польский Каземир умер? Мир его праху!

— Да, конечно.

— Я был его вассалом. Теперь молодой король Ян требует, чтобы я присягнул ему, и, вместе с орденом, взял под свою охрану южные границы Польши в Подолии. Но, там все земли распределены между его шляхтой! Мои рыцари останутся без лени! Их у меня немного, всего 430, но это основная ударная сила. Плюс с ними идут в поход, обычно, до восьми тысяч пехоты и оруженосцев. То есть, нас вынуждают уйти с наших земель, дарованных нам папой, содержать войско за собственный счёт, но воевать за интересы шляхты, от которой сильно зависит сам король Ян. В прошлом году я получил аудиенцию у короля Великой Римской Империи Максимилиана Первого, он милостиво разрешил нам оставаться в своих уделах, но рекомендовал привлечь на свою сторону каких-либо союзников, так как на его землях неспокойно, идёт затянувшаяся война со Францией и Данией, вышла из-под лени Голландия, шумит Ганза, и практически перестала платить ему подати. Так что реальной помощи он оказать нам не может, а у меня недостаточно сил, чтобы сбросить вассальный договор с Польшей. Ранее мы имели договор с Ливонией о взаимной поддержке, но, в прошлом году Вы, Ваше Высочество, согнали их с земель. Они предлагали мне начать с Вами войну, и забрать обратно их земли, но, видя, с какой лёгкостью Вы выбили за неделю их из хорошо построенных крепостей, я засомневался в успешности этой авантюры. Единственное, что меня сдерживало с тем, чтобы ещё в прошлом году предложить Вам, монсеньор, свою руку, это было то обстоятельство, что вы закрыли все соборы на территории края, и выгнали епископов.

— Они потребовали от меня сохранить их десятину, поэтому были изгнаны. Плюс, до меня дошли слухи и об их собственных плотских утехах, и о грехах папы. Вот, посмотрите, заверенный печатью епископа Адриана, допрос Лукреции, незаконной дочери и любовницы Александра Шестого. Девица предельно развращена, у неё далеко не всё в порядке с головой в этом вопросе. Развратил её отец, епископ, кардинал и папа Римский. Она постоянно возбуждает саму себя, говорит, что умрет, если не получит удовлетворения своих плотских желаний.

— Какая мерзость, мон сир! И это в самом центре папской власти!

— У нас, в Канарском королевстве, церковь отделена от государства, платит налоги и существует на трех островах из семи, впрочем, уже на двух, последняя церковь на Пальме закрылась в начале этого года, так как не имела больше доходов. Здесь, в Ливонии, епископов от эстов, литов и ливнов нет, поэтому церкви закрыты полностью. Действует одна в Риге, где паства выдвинула собственного епископа, но он ведёт службу на литском языке и на немецком. Он сам перевёл Библию на эти языки.

— Это богохульство! Он — священнослужитель?

— Нет, он был органистом собора. Возможно, что это богохульство, я в этих вопросах не силён, но, меня это не волнует, совсем. А на органе он играет очень красиво! Я с удовольствием слушал его, он, несомненно, виртуоз!

— Орден создан папой для защиты и продвижения веры католической, монсеньор, много лет тому. И мы исправно несли эту службу.

— Да-да, на землях латов, литов и пруссов, которых вы уничтожили. Ведь костяк ордена из Германии, а это земли славян и угров.

— Это были дикие племена, которых мы обратили в истинную веру, они жили в землянках, поклонялись многим богам, не знали, что такое камень и постель.

— И вы стукнули их камнем по голове, а всех девок протащили через свою постель. Здесь в Ливонии многих рыцарей приговорили к смерти по суду из-за жестокостей и применения права первой ночи. Причём, многие из них имели сан, но предавались плотским утехам. Именно поэтому все церкви стоят закрытыми. Орден выполнил свою первоначальную задачу, но, он собирался, чтобы отвоевать гробень господний, а Палестина в находится на юге, а не на Севере. Я ещё не говорил с новым королем Яном, господин великий магистр, поэтому не могу принять окончательное решение: кого поддержать на этом этапе. Но, пруссы — славянское племя, а я — славянин. Без признания их прав на их земли, разговора не получится. Был рад познакомится с умным и контактным человеком. Но, для того, чтобы сохранить часть, требуется поделиться целым. Насколько я помню, основные проблемы у Вас в городах, которые рвутся в Ганзу.

— Это так, мон сир!

— А, я не мешаю своим людям торговать и соседей особо не давлю этим, посему на земле мир и покой. Ослабьте подати на купцов, и всё встанет на свои места.

— Денег и так не хватает.

— Значит, дорогой магистр, либо вы проглотили больше, чем можете съесть, либо несовершенна система налогообложения. Возможно, что велики расходы на оборону и вооружения.

— Я подумаю над этим, Ваше Величество. Я, по-прежнему, готов принести Вам вассальную присягу, дабы оградить земли ордена от посягательств Польши. — магистр громыхнул шпорами и "ведром", украшенным серебряной кистью, собранной для знамения. Недовольный, он пошел к коновязи. Там, при помощи талей, его погрузили на коня, и громадный першерон присел под тяжестью тщедушного тела и громоздких доспехов. Великий магистр Великого ордена Тевтона, поехал в Усть-Нарву, где был Гостиный двор.

А Дмитрий на машине уехал в Юрьев, где начиналась закладка казарм для нового полка, который будет размещаться там. При строительстве приходилось учитывать и фортификацию, и осадное вооружение противника. Поэтому казармы напоминали небольшую крепость, несмотря на то, что сами располагались внутри старинной крепости, ближе к восточным воротам. Четыре башни, вооруженные 45 мм корабельными зенитками позволяли вести круговой обстрел. Калибр не велик, но высокая скорострельность и, относительно, мощная бризантность снарядов, вкупе с достаточно большой дальностью, существенно повышало обороноспособность крепости. Здесь продолжались работы по строительству сплошного рва вокруг крепости, и шлюза, соединяющего ров с рекой Эльбах. В небольшом овраге строили большой склад боепитания, полностью подземный. Осмотрев работы, Дмитрий поблагодарил старшего лейтенанта Меньшова за проявленный фортификационный талант. Крепость получалась очень красивая. Меньшов за зиму накопил большое количество кирпича, утроив мощность небольшого заводика, сделанного немцами. Кирпича хватало на все работы. И, как только завезли цемент, начал активно возводить все сооружения. А после посевной привлек крестьян на вспомогательные работы. Он же показал поля и огороды для гарнизона, вспаханные одним из привезённых тракторов. Предложил и военное использование трактора: с помощью навесной брони и установки на него тяжелого пулемёта, трактор превращался в довольно мощный танк, и мог удачно применяться как против пехоты, так и против конницы. Догнать лошадей он, конечно, не мог, но распугать и обработать из пулемёта мог свободно. А противотанковая артиллерия ещё не появилась!

За поездками и заботами прошёл месяц, после этого появилось три посольства: русское, польское и литовское. Москвичей возглавлял уже знакомы князь Фёдор Телепень-Оболенский, а в остальных посольствах главными были король польский Ян и Великий князь литовский Александр. Между братьями кошка пробежала, причём черная. Один другого видеть не хотели. Поэтому лагеря разбили вдалеке друг от друга. Разговор с Оболенским Дмитрий начал с претензий за Крайстспилс.

— Бес попутал, Великий Дмитрий Васильевич. Литовцы кинулись в атаку, а мы поддержали, не разобрав. А когда разобрались, так всё и кончилось к тому. Павла Медведя я в Курск сослал, он командовал.

— Неустойка с Вас, князь Фёдор, договор нарушили!

— Не вели казнить, Велий Княже, отслужу!

— 15 000 мужичков пришлёшь, мне границу укрепить надо на юге. Оружие не нужно, а мужиков дашь!

— Да у нас крымчаки поперли, все войска на юге. И Иван Васильевич там, а меня вот тут держат, княже. Дружбу с тобой и Александром крепить приказали.

— Вот и закрепи 15-ю тысячами мужиков, и с Александра потребую столько же. Где он? Вы же с ним договор подписали, а у нас ним почти война после Крайстспилса! Извинений и послов не было! Мне что, в Вильну сходить, чтобы это услышать.

— Сейчас позову, Дмитрий Васильевич, не серчайте! — князь на ухо кому-то что-то сказал, и послышался стук копыт отъехавшего конника. Дмитрий продолжал держать князя на ногах, выясняя обстоятельства и события последних месяцев на юге от Ливонии.

— Великий Князь Великого Княжества литовского Александр прибыл! — церемонно объявил ординарец.

— Зови! — упреждать князя с требованием извинений не пришлось, видимо, не только о требовании приехать, успел сказать Фёдор. Князь сразу начал с извинений и попросил оброк наложить за атаку. Дмитрий повторил требование прислать мужиков для укрепления южной границы. Получив заверения в дружбе и уважении, сели за стол. Князь с аппетитом навалился на еду, но не забывал между делом хаять брата и папу Римского, которые подорвали веру в крае: отец перекрестил православных литовцев в католиков, а сыну пришлось вновь перекрещивать их обратно. А у брата так не получилось, шляхта уперлась: лишь бы не так как у Москалей.

— Сейчас Папская волость — моя вотчина. — сказал Дмитрий. — И лень с неё имею, и дань беру. Когда уходили сюда, было известие, что новым папой выбран мой вассал Адриан. Он стал папой Римским Адрианом IV.

Это известие заставило надолго замолчать князя, который обдумывал, что с этого можно поиметь. Ужин заканчивали глубоко за полночь, проводив гостей, Дмитрий связался с Коломийцевым и с Заостровцевым. Получив из Лас-Пальмаса и Матвеев-форта сводки новостей, уснул, так как очередной день должен был наступить скоро и быть сложным. Поездка царя Ивана на юг могла привести к тому, что царь может заключить мир с крымчаками и использовать их для давления на Польшу и Молдавию. Несмотря на то, что крымчаки активно ходили на Русь, хороший дипломат Иван мог руками своих врагов потрепать нервы и кошельки других своих врагов. Во всяком случае, у князя Фёдора несколько раз проскакивали такие мысли вслух. Поляков на Руси не любили.

Утром доложили, что Ян просит аудиенции в 14 часов. Мирный договор с Литвой не подписан, слишком сложный клубок интересов. За три часа до приема прискакал князь Александр с новостью, что он женится на дочери царя Ивана Елене, что утром привезли от Ивана такое предложение. И сделал предложение заключить мирный договор с Ливонией, тем обезопасить свои границы и напасть на Польшу.

— Ты, князь, ещё не выполнил своего оброка! Выполнишь, будет разговор.

— Княже! Я передал свои приказы об этом. Крест могу поцеловать! А то, если Ян о моей свадьбе узнает, он своих псов-рыцарей на меня натравит.

— За это не волнуйся. Магистр ордена в 15 верстах отсюда ждет моего разрешения сделать вассальскую присягу мне. И на Яна он сильно обижен.

Ян с интересом выслушал предложение Дмитрия перекрестить Польшу, и тем окончательно подорвать позиции Папы Римского на Востоке Европы, но, подумав, отказался, сказав, что Сейм не допустит этого. Это обстоятельство вынудило, не имевшего с Польшей общей границы, Дмитрия оставить всё как есть в отношениях двух стран, вызвать ещё раз Великого Магистра, и принять его вассальство. На этом его поездка в Европу закончилась. Через месяц Польшу атаковали войска хана Гирея с юга, затем ударили войска Ивана III, а с севера он был атакован своим братом Александром. Магистр Тевтонского ордена разорвал мирный договор 1466 года, войск не дал, но, под шумок, вернул себе Мариенбург. Глубокой осенью в Бресслау был заключен мир по настоянию Максимилиана I. Столицей Польши стал Краков, остальная территория была поделена между Москвой, Вильной и Кёнигсбергом. Хан Гирей, получив полмиллиона талеров, ушёл в Крым. Ян I был отравлен, сразу, как заявил о готовности принять православие, королём Польши стал Александр, и полностью поглотил её. В декабре Польшу перекрестили, она стала одной из областей Литовского Княжества. А царь Иван прислал на Канары богатые дары и письмо, в котором благодарил Дмитрия за помощь, кредит и хорошие доспехи. Женив Александра на своей дочери, царь рассчитывал со временем прибрать Литву к рукам. Без боёв и кровопролитий. Елена была умной, преданной и изворотливой женщиной. Пышная свадьба состоялась в Вильне. А церкви перестраивали купола, звонили по-другому, и в них велись службы на старославянском языке, гораздо более знакомом всем, чем латынь. Потери среди польской шляхты были так велики, что образовалось большое количество свободных земель, особенно на юге, в районе современной Винницы и Тернополя. Там, правда, король Молдавский немного пошевелился, но Стефан не конкурент в этих вопросах никому.

Дмитрию из Нарвы сообщили, что ремонт всех крепостей закончен. За время польско-литовской войны ни одного нападения на Ливонию не было. На Канары и обратно прошло 800 ладей с товаром. Подскочила стоимость льняного семя. Но по итогам года сальдо экспортно-импортных операций составило почти 4,5 миллиона серебряных рублей.

А, пять человек, во главе с Борецким, посетили Матвеев-форт. Там их поселили в гостинице, которую недавно закончили. Обеспечили их экскурсиями по острову и другим островам. Они сходили на Тринидад, посмотрели на нефтеперегонный завод и хлопковые поля, побывали на электростанции на Матвеевке, увидели домны, коксовые батареи, посидели вечерком на набережной в кафе, посетили школы, типографии. С ними активно работали Найтов и политработники. Далеко не всё гости из Новгорода принимали на "Ура". Некоторые вопросы вызвали большие семьи, но, объяснили, что женщин на острове в четыре раза больше, чем мужчин, и из соседних двух племён приходят они постоянно: кто на заработки, кто навсегда. А мужчины коренных племён острова не слишком рвутся сюда, так как не имеют специальности, а в племенах их с детства учат другому: охотиться и ловить рыбу. Таино-мужчины активно оседают на землю, но на станциях МТС их мало, поэтому, в основном, занимаются транспортными перевозками и торговлей с городами. Так у них сложилось, и это крестьяне, по умолчанию. А Сибонеи более активны, их много на заводах, и постепенно, стереотип мышления меняется, но требуется значительное время, чтобы полностью изменить его. Гости увезли учебники русского языка и азбуку, самое ценное, что могли им дать поселенцы. Единственное "Но": на заводы их не пустили, ни на сталепрокатный, ни на завод боеприпасов, ни на машиностроительный. Возвращались через Канары, там они опять встретились с Дмитрием, который не посчитал нужным самому принимать этих гостей на Кубе. У Борецкого был один вопрос:

— Дмитрий Васильевич! У нас такое возможно?

— А почему нет, Николай Александрович. Но, всё требует тщательной подготовки и наличия единомышленников. Нас было относительно много, когда мы это начали, хотя и капля в море.

— Насколько я понимаю, вы недавно на этой Земле. Кто Вы? Посланцы богов? Хотя вряд ли, в богов вы не верите.

— Мы — матросы и офицеры Северного флота СССР, Союза Советских Социалистических Республик. Я — заместитель командующего Северным флотом, и командир корпуса морской пехоты СФ, вице-адмирал Матвеев. Одной из республик этого Союза является Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика. Это их продолжение или начало на этой Земле. — и Матвеев показал ему карту СССР.

— Это всё Россия? А Куба где?

— Вот тут. — Матвеев ткнул пальцем в маленький островок.

— Вам, Дмитрий Васильевич, надо становиться царём Русским.

Дмитрий отрицательно покачал головой.

— Не время, Николай Александрович. С Кубы Россию не удержать. Надо селиться вот тут. — и он показал на Крым и Азовское море.

— Там же Гирей бандитствует.

— Вот и разобраться с ним. Но, не раньше, чем наберём большое количество людей, чтобы сразу построить там заводы и фабрики, железные дороги, создать регулярную армию, удержать в руках проливы, приструнить турок.

— Бог помощь, Дмитрий Васильевич. Прими мою клятву вассальную! Всё ради этого сделаю!

— Но, сам понимаешь, товарищ Борецкий, это всё не должно уйти в чужие уши, несмотря на то, что помешать мне это сделать, реально никто не может.

— Я тебя хорошо понимаю, Велий Княже!

Себя Борецкий тоже не забыл! Не пожалел денег и купил 100 швейных машин: 80 обычных и 20 для кожи, и различных ниток к ним. Он понимал, что это превратит его практически в монополиста на всём европейском рынке. Заодно, рассмотрев рисунки Вики, технолога и главного художника фабрики по пошиву одежды, он тщательнейшим образом ознакомился с производством, и решил создать в Новгороде такую же фабрику. Новгород славился своим льном и льняными тканями, но пошив оставался полностью ручным, а модели, вообще, не разрабатывались. Кроме того, никто не носил нижнего белья, его попросту не было. Никаких трусов и бюстгальтеров. Прямая рубашка на голое тело и все.

— Смотри, Николай! Раскулачат тебя!

— Что такое раскулачат?

— В казну всё заберут!

— А, давайте, Дмитрий Васильевич, так сделаем: войдите в долю, договор справим. Вот и не "раскулачат"! Вас они побоятся "кулачить", по морде получить можно.

Составили договор, чтобы защитить первую фабрику на Руси, и поплыли швейные машинки в Новгород. Род Борецких был большим, и деревенек у него много, основное производство — лён и льняное семя, чтобы с Канарами торговать Николай перепрофилировал направление с производства продуктов на производство льна. За льняное семя покупал вооружения, металлические изделия и инструменты. Этим и жил, и, судя по всему, очень неплохо жил. Вернувшись, организовал школы, отбился от нападок со стороны церкви, убедив их, что безграмотные не смогут работать в цеху. И, через Сашу Архипцева, попросил доставить ему ротапринт и бумагу, чтобы начать выпускать заводскую многотиражку. В общем, дело сдвинулось с мёртвой точки. Удалось создать точку опоры в Новгороде, а там, глядишь, и другие подтянутся. Псков, несмотря на большие вольницы, продолжал оставаться верным Ганзе, и пытался заигрывать со всеми. Не ссорился с Дмитрием, заигрывал с Иваном, но основным направлением для него оставалась Ганза. Будучи "свободным" городом, он снимал сливки с беспошлинной торговли, предоставленной Дмитрием, и не стремился попасть под чьё-либо крылышко. Дмитрий предпочёл ждать, чем форсировать события. Возросший оборот города рано или поздно привлечёт Ивана, так как ему с этой торговли не жарко и не холодно. А так: Псков давал лён и семя, пушнину, а остальные товары Дмитрия не интересовали.

В новый 1494 год входили с большим производственным успехом: закончили монтаж 6-го блока гидрогенератов ГЭС, и получена первая тонна алюминия. Сразу же начались работы по запуску линии по производству блоков цилиндров для В-12-х двигателей. К этому готовились давно, большинство частей, сделанных из черных металлов, уже производились. Даже научились делать плунжерные пары. А вот с корпусами насосов высокого давления и блоками цилиндров была задержка. Как только "Кубинская Правда" сообщила о запуске производства алюминия, так трое из инженеров заявили, что по основной специальности они авиаинженеры, недоучившиеся. И попросили разрешения поработать над авиадвигателем.

— Вы представляете сложность таких работ?

— Товарищ вице-адмирал! Я с закрытыми глазами собирал и разбирал М-11. Да, это сто пятнадцать сил, но это По-2. Нам ведь не нужны Мессершмитты и Аэрокобры.

— А зачем нам По-2? Нет, товарищи, если и тратить деньги, то на поплавковую машину, которая может стартовать с катапульты и садиться на воду. Не забывайте, что мы — сильнейшая морская держава, и все, что мы делаем, мы делаем с воды. Наземные операции нам пока не по зубам. Поэтому, давайте так: двигатель — водяного охлаждения, мощность 300–600 сил. Машина должна уметь взлетать и садиться с воды и с катапульты. Летчики у нас есть?

— Мы, трое, планеристы, есть списанный лётчик, двух пальцев на руке нет, но он говорит, что это не помеха. И несколько человек закончили аэроклубы на По-2.

— Так ещё и парашюты нужны.

— А вот их мы уже сделали, правда, десантные, а не спасательные, есть два немецких парашюта на "Коле", они немцев из воды вылавливали, только их в порядок привезти надо.

— Ладно, подойдите к начальнику планового отдела, передайте записку, пусть включает в план разработку двигателя и самолёта.

Город разросся, аккуратные асфальтированные улицы, красивые фонари, много клумб и цветов. Дома, в основном, трех-четырёхэтажные. Довольно много кафе, которые держат таино. В воскресенье на открытых площадках множество столиков, которые полностью заняты отдыхающими. В море выходит множество лодок, рыбная ловля — одно из самых любимых занятий. Всё казалось безоблачным, но, однажды утром в понедельник Ходырев доложил, что на развод не вышло пять человек, а в первой роте пропало пять автоматов и дежурный ящик патронов. На причале отсутствует парусная яхта, принадлежавшая одному из исчезнувших. Объявили боевую тревогу на "Безудержном", все свободные LCU и LCM вышли на поиски. Через трое суток яхта была обнаружена идущей к побережью Южной Америки в район Каратаска. Каплей Романец запросил что делать с беглецами?

— Оружие изъять, яхту тоже, высадить на берег и пусть катятся на все четыре стороны. Они ведь белых богов решили изобразить, и Итцев пограбить! Вот пусть и займутся, но без государственного оружия и боеприпасов. А мы с удовольствием понаблюдаем, как их принесут в жертву, или просто съедят на завтрак. Никакого прощения за кражу оружия не будет. Так им и передайте. И на острове мне такие Генри Морганы не нужны. Конец связи.

Сучок Романец привез четверых обратно! Пожалел стервецов, так как подбил их на всё это действо старшина второй статьи Рябов. Он участвовал в одной из экспедиций Найтова по Юкатану, которая дошла до столицы итцев города Та-Итца. Увидев, сколько там золота, Рябов решил, что всё это должно принадлежать ему.

— Ну и что с ними делать, Михал Василич?

— Судить. Ну, не отдавать же их на съедение карибам?

— Рябова-то высадил?

— Высадил, но пристрелил, пожалел.

— Твою мать! Трое суток ареста! Добренький какой! Что людям сейчас объяснять?

Пришлось собирать отдельно личный состав корпуса и устраивать показательный суд. По законам военного времени за дезертирство и кражу оружия всем им светила "вышка". Трибунал вынес это решение. Троих помиловали, за них рота вступилась, а одного расстреляли, так как он, тоже, был в числе организаторов побега, и у него были ключи от оружейки. Смягчающих обстоятельств не нашлось. Приговор привели в исполнение.

Побыв немного дома, Дмитрий опять ушёл на Канары, так как пришло сообщение, что прибыла делегация Папской области. Привезли налоги, несколько писем Папы, и просят аудиенции у Дмитрия. "Кроншадт" стоял под парами, готовились к переброске в Ливонию деталей цистерн для топлива, партии бронетранспортёров и тракторов, которых хронически не хватало там. Плюс довольно большая партия сахара, варений и джемов, и другого ходового товара, так как зимой был самый большой спрос на эти вещи. По зимникам на санях перемещалось огромное количество товаров, это было даже удобнее для местных жителей, чем доставка на судах, которыми владели далеко не все. Поэтому в крепостях зимой кипели страсти, полным ходом шла торговля "заморским" товаром. Наличие подготовленного причала в Виндаве позволяло вести завоз круглый год, поэтому, основным занятием для всех парусно-винтовых кораблей стала доставка грузов с Кубы и Канар в порт Виндава. Плюс к этому, почти постоянное присутствие на линии крупнотоннажных кораблей, позволило создать ритмичную поставку сырья для маслозавода в Лас-Пальмасе. А это давало возможность выпускать олифу не только для собственных нужд, но и на рынок. Потребность в масляных и акриловых красках была огромной. Это приносило доход, и появление поселенцев уже не вызывало судорожных военных приготовлений и дурацких боестолкновений. LCM и LCU стали желанными "гостями" в том же Кенигсберге, Пиллау и других городах ордена. Зная о вассальном договоре, немцы не пытались задерживать корабли господина. А у них поселенцы покупали кровельную плитку, до которой руки пока не дошли. Но, немцам никогда не продавали оружие и доспехи.

Делегация Папы, как и его письма, были посвящены вопросам богословия, отвечать на которые Дмитрий не стал. Прекратив ненужный поток слов и выражений, сказал, что ему всё равно, во что верит их паства. Церковь на землях Дмитрия должна платить налоги, как все. Ей запрещается преследование инакомыслящих и иноверцев. Епископы и кардиналы, уличённые в этих деяниях, будут пороты кнутом и изгнаны с земель, а их имущество перейдёт в казну государства. Доходы церкви должны быть прозрачными и должна вестись бухгалтерская документация. Сокрытие доходов будет наказываться.

— Это всё! Обсуждению это не подлежит.

— А почему вы не вводите таких ограничений для православных стран?

— У меня нет ни одной вотчины в таких странах. Две православные церкви в Ревеле и Юрьеве исправно платят налоги и согласились со всеми требованиями. Строительства новых церквей не ведётся.

— Может ли папа прислать новых епископов в Ливонию?

— Нет. Ко мне никто не обращался с просьбой открыть приходы. Единственный костёл в Риге доходов почти не приносит, больше живёт концертами. Немецкое население выехало, а местные больше верят своим богам, чем вашим. Без государственной поддержки ваша церковь убыточна. Я убыточные предприятия не поддерживаю. У меня всё, можете идти.

Кардиналы, не привыкшие к такому разговору, долго кланялись и вышли, а Дмитрий расхохотался. Олора, сидевшая рядом с ним всё это время, сказала:

— Мне нравится быть королевой и наблюдать за глупым выражением их лиц. — что ещё больше рассмешило Диму.

Дальнейшая жизнь в том году была довольно спокойной, не считая визита короля Максимилиана, больше ничего существенного не происходило. Гирей, правда, нарушил договор о дружбе с Московским княжеством и немного потрепал южные границы Ивана. Да как-то датский король попытался выслать флот к берегам Виндавы. Две недели крейсировал в непосредственной близости от неё, но напасть не решился. Затем появился "Ленинград", и датчане дружно умотали на Готланд. Основные дела были дома: во-первых, были большие сложности с комплектацией нового эсминца, который вывели из дока на достройку на плаву, и там он встал из-за оптических приборов. Мощнейшая аберрация из-за некачественных линз давала огромные ошибки в определении дистанции. У поселенцев, кроме фторида бария, не было никаких других химикатов, чтобы нанести покрытие, а он растворим в воде! Подобрать покрытие, защищающее пленку фторида, не удавалось. До этого все дальномеры делали при помощи запасных линз заводского исполнения, но они кончились. Стекольщики грешили на песок, оптики грешили на полировку, химики на всё и вся, но наложить слои не получалось. Промучившись полгода, наконец, закрепили слой фторидом магния, который уже не смывался морской водой. Блики и вторичные отражения исчезли, но, дальнейшая эксплуатация выявила быстрый износ такого просветления. Поэтому через три года, после того как освоили химическое многослойное нанесение слоёв, дальномеры заработали почти как заводские. Но, это было гораздо позже.

Не меньше сложностей доставили и редукторы. Несмотря на то, что их копировали один в один со стоявшими на "Безудержном", первые три сгорели ещё на швартовных. Причем горел всё время левый редуктор! А правый исправно продолжал работать! В конце концов, заново изготовили чертежи, тогда и выяснилось, что нарушения были заложены изначально! И была ошибка в последовательности сборки: одна из прокладок по чертежу стояла не на месте, физически она должна была стоять с другой стороны. Как только это переделали, так редуктор заработал. На устранение всего и вся было потрачено почти два года. Общий срок ввода в действие эсминца занял почти 4 года. Но, корабелы приобрели неоценимый опыт. Все предыдущие проекты были гораздо проще по исполнению, но, Викторов, начальник завода, когда закладывали строительство, сказал, что без постройки аналога эсминца, мы никогда не сможем заложить школу кораблестроения, общий уровень упадёт настолько, что последующим поколениям такое строительство окажется совершенно не по силам. Так как сил и средств флота у нас было достаточно, то Дмитрий согласился с тем, что говорил Степан Ильич. Да, строительство было долгим и сложным, особенно достройка, но опыт! Его не пропьёшь! Конечно, "Дерзкий" уступал "Безудержному" по многим параметрам, особенно по точности артиллерии и максимальной скорости. Не имел гирокомпаса, для которых не было шарикоподшипников, авторулевого, реверс включался в три раза медленнее. Но, все кабеля были проброшены, и дело только за группой разработчиков, которые продолжали разрабатывать приборы. Взялись даже за СУАО. Обещали сделать. Их не торопили. Даже в этой компоновке эсминец получился отличным, тем более, что у него 10 орудий главного калибра, а не пять, как на "Флетчере". Башни переделывать не стали, взяли серийные. Правда, стреляют башни только одним орудием в залпе, зато скорострельность в два раза выше. А снятие минно-торпедного и противолодочного оружия позволило сохранить остойчивость и осадку на прежнем уровне. Скорость хода составила 31 узел. И 14 узлов экономического хода.

Завод в Лас-Пальмасе освоил серию грузо-наливных судов с парусно-паровым движением, потребность в которых была очень велика. Небольшие, верткие, они обеспечили снабжение всех островов, которых уже стало больше тридцати, каждый из них нуждался в том или ином снабжении, оттуда забирались продукты или руды, доставлялись люди, письма и товары для обмена с аборигенами. Иногда врачи и другой медперсонал. Гуанчи и Араваки были верными союзниками, а многие становились полноправными поселенцами. Для этого требовалось получить специальность и отслужить на флоте или в морской пехоте. Но, многие таино просто заключали устный договор на обработку земли под посевы, а расплачивались урожаем за использование техники, остальное они делали самостоятельно, не желая менять привычный образ жизни. Это не возбранялось, но арендные ставки для непоселенцев были выше. Земля считалась государственной, за исключением мест постоянного обитания араваков. Там она принадлежала племени. В случае необходимости Дмитрий или Заостровцев собирались с вождями племён и решали вопрос отчуждения или приобретения земель, которых требовалось всё больше и больше. Ведь население колонии довольно быстро росло.

Возникшую мирную паузу Дмитрий использовал для повышения оснащенности всех производств, обучения максимально большого количества новых членов колонии, и получения максимальной рентабельности линейных перевозок. Найтов, получивший новенький фрегат, расставлял везде и всюду падраны — пограничные столбы-заявки, что эти земли принадлежат СССР. Он же привез из Намибии алмазы, столь необходимые и для производства тонкой проволоки, и для волокуш для полипропилена, и для обработки особо прочных сплавов. Во время одного из походов по Мексике, этот стервец устроил революцию! Везде и всюду он вербовал различных людей, были у него люди и в окружении Монтесумы, короля Ацтеков. Во время пира Монтесума решил отравить всю экспедицию, но, человек в его окружении сообщил Найтову об этом. Отравленный напиток выпил сам Монтесума и всё его многочисленное семейство. Упирались, но что не сделаешь, когда тебе в лоб смотрит ППС, а охрана перебита.

Организация у Ацтеков была следующей: на самом верху находилось несколько семейств, имевших родственные связи с Монтесумой, затем многочисленные жрецы из племени Ацтеков, затем воины, которые никогда не работали, а занимались набегами на свободные племена, взятием пленных, которых использовали на тяжёлых работах и в качестве жертв на жертвоприношениях. В "мирное время" воины соревновались в стихосложении. Кроме того, в качестве жертв покупались старые и больные люди, считавшиеся балластом. Таким образом, Ацтеки избавлялись от "социалки": как только человек старился, родственники его продавали как жертву жрецам. Общепринятое почти у всех народов почитание старости здесь отсутствовало, связано это было, скорее всего, с довольно большим дефицитом пищи, хотя на скорости воспроизводства народонаселения это, практически, не отражалось. Высшие племена были заинтересованы в таком положении: это давало больше рабов. Причём, здесь существовало и добровольное рабство: человек продавал сам себя в рабы, несколько лет жил как раб, потом становился свободным, жил около года самостоятельно, потом опять подавался в рабы. Племена были многочисленны. Но, через всех, красной нитью, проходила культура Итцу. Практически одни и те же мифы, одни и те же боги, с небольшим изменением имени. Почитание смерти, как избавления от суеты жизни, большинство богов поощряли суицид, как повод и возможность дать жить другим.

Попытка Найтова вступить в диалог с Ацтеками после смерти императора закончилась объявлением ими войны.

Но, не мудрствуя лукаво, Найтов провозгласил себя вице-королём Ацтеков, а Дмитрия — королём Мексики. За время предыдущих путешествий, Найтов нашел причину упадка этих могущественных империй: коренное население было покорено воинственными племенами сначала с Юга, тольтеками, а потом с Севера, Ацтеками, имевших гораздо более низкий уровень развития. Внимательно прочитав сохранившиеся письмена, и выявив племена коренного народа, он, в первую очередь, стал дружить с ними, благодаря этому собрал очень приличное войско, которое подчинил себе. Если Кортес и компания продолжали поддерживать пришлых завоевателей, брать в жены их дочерей, то Найтов предложил совершенно обратный процесс: существующую "элиту" выбили Итцы. Используя, пусть небольшие, но, отлично вооружённые отряды, они довольно быстро лишили остальные племена большей части их вождей и жрецов. В необходимых случаях Найтов использовал и собственный отряд, и роту из Форт-Найтов. Получилось довольно кроваво, так как Итцы сильно недолюбливали вынужденных соседей и угнетателей, и с удовольствием лишали их жизни. Но, сам Найтов и его люди работали выборочно, выбивая только вождей и командиров, объявивших поселенцам войну, а простых воинов старались не трогать.

Нанеся поражение племени Монтесумы, и захватив важнейшие города, Итцы попытались ввести бесклассовое общество, но, анархия охватила всё, затем были созданы советы, получившие всю полноту власти. Были введены суды, создана полиция, появились зачатки государственности. Основным лозунгом стало возвращение старых добрых богов, которые не требовали человеческой крови. Этому способствовал завоз на континент крупного и мелкого рогатого скота, появление картофеля, домашней птицы. Плюс, достаточно жесткий контроль со стороны поселенцев и вассальных им племен за деятельностью различных жрецов. Как только становилось известным, что в жертву принесен человек, так в данном храме появлялась итцкая полиция.

Так как на Кубе не получилось, но там не так сильна была власть жрецов, но, выиграв кровопролитную, но короткую войну, Итцы занялись нормальным трудом, оставив военные вопросы Найтову и Матвееву, понимая, что с поселениями пришельцев им не справится. Установился мир между ними, надолго ли — никто не знал. Дальше требовалось вести ежедневную кропотливую работу по постепенному переходу к новой социальной формации. Племена перешли от рабства к общинам, а роль вождей выполняли Советы общин и городов. Довольно развитое ткачество дало толчок к развитию производств. Здесь, в Мексике, поселенцы не стали делиться технологиями обработки почвы, так как выпускаемых тракторов не хватало. Дмитрий, при встрече, отругал Найтова за поспешность, но, не сильно. Рано или поздно, Ацтеки бы атаковали Форт-Найтов, и началась бы затяжная война, которая была совершенно ни к чему. А так, сумели сохранить влияние на многочисленные племена, направили их по иному пути развития, а с ростом экономики самой Кубы появится возможность больше влиять на развитие этих племён.

Затянувшийся ввод эсминца не давал возможности поставить "Безудержный" на ремонт. Мех уже рычал, что скоро он даже экономического дать не сможет. Поэтому, как только "Дерзкий" прошёл ходовые, несмотря на выявленные недостатки, которые требовали продолжения достройки, его поставили на дежурство, так как ход он мог дать, а старый эсминец подняли на "Петрозаводск", и начали средний ремонт и Т.О. паропроводов. В своё время довольное многое из ЗИПа растащили на новые корабли и на завод для копирования, поэтому ремонт растянулся ещё на полгода. Лишь зимой 1496 года эскадра собралась полностью: 2 эсминца, три фрегата, "Кола", "Петрозаводск" и 4 "ТН" отошли из Лас-Пальмас в сторону черноморских проливов. Предстояло пощупать за причинные места одну из самых успешных империй того времени.

Этому предшествовали довольно длительные переговоры между Максимилианом I и Дмитрием. Король Великой Римской империи был сильно обеспокоен приближением к его вотчинам султана Баязида II, восьмого султана Османской империи. Бои шли уже в Венгрии, южная часть которой уже покорена ими. Несколько лет подряд король безуспешно слал посольства на Канары, и всегда получал ответ Дмитрия, что пока этот вопрос мало интересует его. Наконец, в середине 1495 года Дмитрий проявил какой-то интерес к происходящему, и начались переговоры о вероятном походе на Восток. Так как Максимилиан был крайне заинтересован в таком походе, то он предложил полмиллиона талеров на такую операцию, которые взял с венецианцев. План предусматривал несколько эпизодов, важнейший из которых и начал исполнять Дмитрий. Ордер подошёл к острову Лемнос и высадили десант на пляж в Паралия Танос. В экспедиции принимала участие разведрота и штурмовой полк. Все четыре САУ и шесть танков, более сорока М-3, две батареи 57-мм противотанковых пушек и три миномётных батареи.

Высадка прошла чисто без срывов, погода стояла тихая. Двумя колоннами двинулись к двум важнейшим крепостям острова: Кастро и Коцинас. Ещё две турецкие крепости пока были не интересны. Практически без сопротивления добрались до Кастро, быстро развернули минометные батареи и провели артподготовку. Крепость расположена на горе над городом Мирина. Она строилась ещё при царе горохе, полностью устарела, турки удержались в ней несколько минут, затем САУ разворотили ворота, в крепость въехали три транспортёра и немного поработали из пулемётов, добивая янычар.

Вторая крепость была ещё слабее, но имела глубокие укрытия для личного состава, выбитые прямо в скале ещё греками или венецианцами. Там укрылись турки, сбежав от минометного обстрела. Пришлось немного подымить, забросив туда хлорпикриновую шашку. Греки радовались освобождению, но очень боялись даже подходить к технике и морским пехотинцам. Лишь через несколько суток до них дошло, что войска султана полностью разгромлены, и они могут свободно ходить куда хотят. Однако, осмотрев окрестности, Дмитрий решил, что первоначальный план создать здесь базу снабжения флота провалился! Большая изрезанность береговой линии и отсутствие хороших долговременных оборонительных сооружений не даёт возможности малыми силами удержать остров. А ближайший турецкий остров в двадцати милях. Поэтому десант сняли, и пошли к крепости Седдурбахир Калеси. Пробежались на ходах перед Кумкале, вызвав бесполезную стрельбу из старинных пушек, а затем ударили шрапнелью, после этого высадились у Дженикоя, захватили несколько сторожевых башен Хасана, стоявших через каждые несколько сот метров, затем с тыла подошли к крепости. В ней довольно большие разрушения, паника, рва нет, правда, за воротами оказалась опущенная решётка, которую пришлось выбивать танком. Гарнизон сдался, так как воевать с железной рычащей машиной они не умели. Поэтому повалились на землю и не дергались. Но, и эта крепость не обладала необходимой защищенностью. Она сильно уступала даже европейским крепостям. Подорвав орудия, взорвав пороховой погреб и снеся все постройки внутри крепости, десант сняли. Переночевали в дрейфе, и повторили атаку уже на другом берегу у Седдурбахир Калеси. Эта крепость более современная и строилась венецианцами. У пехоты есть укрытия от огня под стенами. Поэтому, после шрапнельного обстрела немедленно обстреляли всё из миномётов. Высота стен незначительная, но есть причал, имеет смысл брать, не сильно разрушая. Поэтому ворота трогать не стали, а вывели САУ на прямую наводку и пробили стену, туда прошёл танк и три БТР. Довольно долго грохотали пулемёты, несколько раз выстрелила пушка танка. Затем командир танка доложил, что штурмовая рота может выдвигаться. Ещё раз прозвучали несколько автоматных очередей. Командир роты Тастор доложил, что остатки гарнизона заперлись в подвале цитадели, попросил выдвинуться разведчиков. Опять пошел в ход хлорпикрин, и через несколько минут всё было закончено. Пленных заставили заложить пробитую стену, танки немного поездили по окрестностям, расширяя сектора обстрела. Замерили глубины у причала, подвели понтоны, и корабли встали под выгрузку. Порт и опорный пункт был найден. Единственное, что пришлось срочно сооружать, это стрелу на башне крепости, так как ворота оказались слишком узкими, для того, чтобы через них протащить части цистерны под топливо, но эту операцию уже много раз выполняли, довольно быстро с этим справились. Неожиданно оказалось, что турки — не мусульмане! Ни одной мечети не было! Даже странно, но они были язычниками.

После завершения работ по укладке стены пленных отпустили. Пусть порадуют начальство! А сами приступили к оборудованию позиций: устанавливали проволочное заграждение, разложили спираль Бруно, оборудовали несколько дополнительных дзотов, прорыли ходы сообщения, расчистили окончательно все сектора обстрела. Занимались этим 10 дней, затем появились долгожданные гости, и Галипольская земля приняла новую кровь. Войска были выстроены в боевой порядок, они развернулись и пошли на приступ. Не доходя двухсот метров до линии заграждений, они остановились и в этот момент их накрыли миномёты и шрапнель 127мм снарядов с кораблей. Затем вперед выдвинулись БТР, и войска султана побежали, даже не увидев противника. К такому бою турецкие войска оказались не готовы. А в крепости полным ходом шли работы по укрытию цистерн с топливом для танков и бронемашин. В течение полумесяца все работы были выполнены. Разведка произведена, расчищена дорога к следующей крепости: Килитбахир Калеси. Эта крепость не чета Седдурской! Толщина стен до 6 метров у трех башен цитадели и 4 метра у южной башни. Строили её ещё византийцы, но и турки значительно её укрепили. Хорошо еще, что Есиабадские форты не успели переделать, их уже немцы проектировали. Но, крепость большая! Просто огромная! Вышли на прямую наводку, и САУ начали обстрел западных ворот. Камень, и поддается плохо, но ворота пробили, и туда пошёл танк. Два других его прикрывали. Интересно, зачем они такие большие ворота делали? Танк выбил решётку и вслед за ним туда ворвались БТР, сметая со стен лучников и янычар. Они начали отходить к цитадели. А САУ уже пристреливались к амбразурам южной башни. Наконец, попали! И внутри башни раздался мощнейший взрыв! Видимо, взорвался порох. А миномётчики из-за стен начали обстрел цитадели, в том числе и дымовыми минами. После того, как в цитадель попали сигнальные мины, дающие ярко-оранжевый, довольно сильно пахнущий, дым, из крепости выскочили все! Открыли ворота и сыпанули кто куда! Правда, с другого берега начала палить другая крепость, но, дистанция была слишком велика, чтобы представлять хоть какую-нибудь угрозу. Крепость была взята.

Отсюда начиналась знаменитая "Цепь", перегораживающая пролив, изобретённая еще в Византии. Её обложили толовыми шашками, отошли подальше и подорвали. Остаток цепи на барабане с такой силой ударил по противоположной стене, что она треснула! Механизм привода разобрали и сбросили в море. Теперь, даже если по каким-то причинам уйдем из крепости, пролив будет не закрыть! Беспокоящий огонь из соседней Кименлик Калеси надоел! Артиллеристы втащили на стены две 57-мм пушки, нашли качественные места для установки, пристрелялись по дистанции и открыли беглый снайперский огонь осколочными снарядами по амбразурам и орудиям противника. Тут до турок на том берегу дошло, что у противника артиллерия более мощная и точная. И снаряд летит туда, куда его послали, а не на деревню дедушке. Огонь прекратился, появились флаги, призывающие к переговорам. Наши орудия стрельбу прекратили. От крепости отошла гребная галера, пересекла пролив, и на берег с неё сошло три человека в высоких тюрбанах. В центре шел невысокий круглоглазый усатый молодой человек, лет тридцати. У него был самый высокий тюрбан, скрученный из белого атласа, скреплённый двумя золотыми пряжками. Белая рубашка была покрыта золотым шитьём. Халат тоже покрыт золотом. Дмитрий вздохнул, опустив бинокль, и попросил достать новый тао, где Ягуара и Шоло огибал золотой питон. Весила эта "брошка" 7 кило, вместе с цепью.

— Пойдём пиписьками меряться! — позвал он Гонсалеса. Взяли с собой горниста, и вышли из ворот крепости. Снайпера разобрали все цели на галере, во избежание провокаций.

Горнист протрубил "Захождение", процедура началась с выяснения: на каком языке кто говорит. Кто посмел потревожить великих баязидов, сотрясающих Вселенную. Молодой человек представился шехзаде Селимом, наместником оттоманского султана на Балканах.

— Король Канарии, Папской области и Ливонии Дмитрий. Иду наказать хана Гирея за то, что слово не держит и вечный мир нарушает с царём Иваном. А тут какой-то дурак цепь протянул.

Имя Дмитрия, видимо, было известно Селиму.

— Ты — потрясатель крепостей?

— Да, меня и так называют. Этот полуостров и остров Лемнос теперь мои. Крепость у входа называется форт Татьяна, а это — форт Олора. Я их решил своим женам подарить. — требовалось подзадорить наследника империи, и немного протянуть время. От причала в Седдуре уже отошли эсминцы и набирают полный ход.

— Мой великий отец уже послал сюда двести кораблей, которые сметут в пыль эти крепости! Так что, не спеши переименовывать, Дмитрий. Прах и тлен ожидает тех, кто посмеет поднять руку на великое воинство Оттоманское.

— То есть, мира и добрососедства ты не хочешь, желаешь в войнушку поиграть? Так?

— Да, так! Мы никогда не будем жить в мире с носителями Креста!

— Ты где-нибудь видишь крест? Наш символ — звезда! Ладно, ступай, жди своих кораблей, которые сметут мои крепости! — Дмитрий развернулся и пошел к стене крепости, подальше от воды. Он точно знал, что сейчас произойдёт. Селим направился к галере. Немного не доходя до нее, он остановился, глядя на юг. Из-за мыса выскочили два, идущих на полной скорости, эсминца, которые пронеслись мимо, свистя низким басом турбин и поднимая высокий столб воды за кормой. Они прошли в полутора кабельтовых от крепости и места, где стояла галера, и ушли в Мраморное море, навстречу флоту султана. Огромные длинные волны достигли берега и выбросили галеру на берег, переломив её пополам. Селима тоже сбила волна, его тюрбан унесло, и он лежал, уцепившись за швартовную стойку, блестя выбритой головой. Дмитрий обернулся и прокричал:

— С легким паром, кызболя!

Через четыре дня мимо крепости пронесло обгорелые обломки некогда великого флота.

Прошло ещё три недели. Успели поправить стену, привезли новые ворота. Продезинфицировали крепость, пришлось и дезинсекцию делать, уж больно много клопов было! Тут на противоположном берегу опять запели зурны, забили барабаны, появилось много знамен. От берега отошла очередная галера. Так и так, дескать, султан Баязид II просит в гости Дмитрия.

— Передайте Султану, что победителю не пристало в гости ездить. Желает переговоров, мы примем его в крепости Олора.

Через два дня опять зурны, от берега отвалил целый флот. С десяток различных кораблей, один из которых весь был украшен коврами, флагами и тому подобное. Султана вынесли на специальных носилках, окружили янычарами и понесли к входу в крепость. Впереди бежали слуги, неся ковры и подушки.

Во дворе крепости его ждал Дмитрий. Султана уложили на подушки. Он проделал какое-то сложное движение рукой, и что-то сказал. Его слова перевел визирь.

— О высокочтимый король Димитрий, Великий султан Оттоманской империи приветствует тебя и желает многих лет жизни.

Дмитрий, который сидел на кресле напротив, мотнул головой и сказал Гонсалесу, что и ему передай многие лета. Гонсалес перевел. Султан махнул рукой и все его окружение, почтительно пятясь, и кланяясь, отошло метров на двадцать-тридцать. Султан обернулся, и, убедившись, что все далеко, кроме одного визиря-толмача, сказал:

— Я пришёл говорить о мире, король Дмитрий. Чего ты хочешь? — его лицо, испещрённое оспинами, излучало недовольство, но, выхода у него не было.

— Румели, Анадолу и Кименлик, миллион талеров и мирный договор. Плюс, ты не мешаешь мне разобраться с Гиреем. Пушки из крепостей можешь забрать, они мне не нужны.

Султан закатил глаза!

— Нет, если не хочешь добром, так я их сам заберу! Как здоровье Селима? Не простыл?

— Селим умер. Он опозорил мой род. Правитель, который не может оценить силу противника, не может быть правителем. — было видно, что султан хочет встать и походить, но этикет не позволял ему это сделать.

— Хорошо, король Димитрий. Будь по-твоему, и да будет мир между нами! — он поднял руку и щелкнул пальцами. Что-то сказал подбежавшему визирю. — Я приказал готовить пир во славу нашего договора.

Дмитрий, тоже, подозвал ординарца и распорядился принести еды, напитки и фрукты. Султан надеялся, что ему удастся собрать достаточное количество сил со временем, чтобы вернуть потом свои крепости. Принесли шашлык, плов, сладкий перец, мед, вино, джин, текилу, фрукты, много различных варений, жареные и свежие помидоры, картофель. Всё подано на красивом фарфоре из адмиральского сервиза. Китай! Султан с восторгом смотрел на тончайшую работу мастеров из Гонконга. А к крепости подошёл "Петрозаводск", самый большой из кораблей поселенцев, и остальные корабли. Где-то через час, Дмитрий спросил султана, не желает ли тот посмотреть на парад его флота? Султан утвердительно покачал головой. Его вынесли на стену. Увидев 11 кораблей, которые шли без парусов, султан не выдержал и вскочил на ноги! И тут прогремел салют из всех пушек и в небо взлетели осветительные ракеты. Залпы гремели каждые пять секунд. Двадцать выстрелов в минуту! Расчёты были натренированы до предела! Две минуты грохотал салют, затем корабли развернулись все вдруг, и легли на обратный курс. Султан подошёл к Дмитрию и что-то сказал. Гонсалес перевел слова визиря:

— Меня предупреждали, что ты — человек, дружащий с самим Иблисом!

— Нет, султан, я дружу с теми, с кем дружу. И предпочитаю мир любой войне.

— Ты мудр, не по годам, король Димитрий! Но, ты — опасный человек!

— Со мной проще не ссориться! — улыбнулся Дмитрий, и протянул руку султану. Тот несколько секунд подумал, и пожал её.

— Можешь поступать с Гиреем, как сочтёшь нужным. — обронил султан, садясь обратно на носилки. Он покинул пир, и ушел на противоположный берег со всей свитой. Договор подписали через три дня, в течение которых, три визиря носились туда-сюда через пролив. Затем турки начали эвакуацию орудий из крепости Кименлик.

Заняв эту крепость и расчистив окрестности, поселенцы пошли к Стамбулу. Там уже всё было готово, цепь между крепостями тоже взорвали, путь в Крым был свободен.

Февраль и март были холодными, в апреле началась весна. Успели завезти боеприпасы и топливо, перебросить дополнительно четыре штурмовых полка с Канар, которые заняли крепости. Пехотинцы занимались расчисткой секторов, возведением противопехотных заграждений. Незаметно для турок загрузили всю технику в док в форте Татьяна. Док перешёл в Царьград, как переименовали Румели. В середине апреля Дмитрий приказал сниматься с якорей.

— Не рано? — спросили командиры. — Степь ещё мокрая!

— Вот и хорошо! А то разбегутся по степи, лови их потом!

И отряд тронулся по направлению к городу Каффа. Кто бывал в Феодосии, тот, наверняка, помнит, что сразу за волноломом порта находятся остатки старинной генуэзской крепости Кафа. Но, в 1496 году волнолома не было, крепость полукольцом охватывала значительную часть современного города. Более 30 башен защищали её со всех сторон. Не так давно она пала под осадой турок, и сменила название, и владельцев. Теперь её гарнизон составляли крымские татары. Имеющиеся карты на борту полностью не соответствовали действительности, так как порт был значительно перестроен после перехода его в Россию. Крепость окружал сухой ров шириной 25 метров.

Основной десант высадили на пляж, в стороне от крепости, куда её орудия не добивали. В крепости шесть ворот. В цитадели — одни. Двойной периметр стен. Мосты татары, естественно, держат поднятыми, да и хлипкие они. Требуется навести собственные. Практически сразу после высадки, а высаживались днём, последовала конная атака татар, которая была легко отбита. Послали одного из пленных в крепость с письмом. Назад он не вернулся, ответа не было. На стенах большое количество народа. "Безудержный", а он максимально точно стрелял, дал несколько залпов шрапнелью. Вывели САУ на прямую наводку напротив северо-восточных ворот и ударили по поднятому мосту. Со второго выстрела пробили сам мост и ворота. Разнесли башню, она сделана из известняка, бетонобойными снарядами. После этого на танк повесили бульдозерный нож, и начали засыпать ров, сгребая землю, саманные и известковые стены. Собственно, после того, как татары увидели, что ров просто закапывают, и сделать ничего танку они не могут, они прекратили огонь. Крепость сдалась! Танк закончил работать через час и расчистил проход от камней разрушенной башни.

Гирей уже знал, что султан его сдал, поэтому появился через неделю с дарами и вассальным смирением.

— Ты мне не нужен! Забирай людей и уходи.

— Мы здесь всегда жили!

— Нет, вы степняки, из степи пришли, в степь и уходите. А слово ты не держишь. Всех русичей оставляй, и уходи. Иди к султану, он тебя возьмёт. Югом иди. Вдоль моря. Вернёшься — уничтожу. То, что югом пошёл, проверю! Буду ждать тебя в Тане.

Застава у Перекопа целых восемь дней пропускала через себя татарские обозы. Ещё раз с ним встретились на переправе через Дон, через месяц, возле бывшей турецкой крепости Тана, переименованной в Азов. Больше о нем никто никогда не слышал.

А в Кафу губернатором прибыл Сашка Архипцев, которого сменил в Нарве Марк Бюлов, большой дипломат и мастер многоходовых операций, результаты которых не раз ставили в тупик европейских правителей. Санька сам попросился сюда. Он из Севастополя, и из той самой разведгруппы, в которой был и Дмитрий в 41 году. Они обнялись на причале у Доковой башни.

— Мы вернулись, Дима. Поедем, посмотрим наш овражек.

— А его ещё нет. Я уже был. И озеро имеет другую конфигурацию. Будет несколько сильных землетрясений, и оно изменится. И Царьград будет разрушен через 13 лет. Там надо готовиться к этому событию. Лучше посмотрим, где стоял дом Десфины. Там на берегу был камень приметный, в трех метрах за урезом воды.

— Ну, давай туда!

Они сели в машину, и двинулись в сторону Ближних Камышей по покрытой известняком тряской дороге. Потом дорога свернула в сторону, поэтому, включив передний мост, они свернули к берегу моря, и поехали по линии прибоя, разбрызгивая воду.

— Где-то здесь, по-моему! — сказал Дмитрий и остановился. Вылез из Доджа, осмотрелся.

— А камня не видно! — сказал Сашка.

— Вон он, вот! — показал пальцем Дмитрий на небольшое волнение метрах в шести-семи за урезом воды. — Видишь?

— Так далеко?

— Видимо, уровень воды в море выше. А мы стоим там, где сарай с сетями и такелажем стоял.

— И ни одного дома!

— Ну, вон там вот кто-то живет. Поехали, посмотрим?

— Давай! — сказал Санька, который сел обратно в машину, и взвел ППС. Метрах в 400-х на берегу лежала долбленка, а неподалёку несколько глинобитных домиков. Между вбитыми столбиками были натянуты веревки, на которых сушилась рыба: несколько белуг, кефаль, ставрида, бычки. Дмитрий пожалел, что не взял с собой Гонсалеса. Но, неожиданно оказалось, что Сашка знает несколько слов на греческом. Правда, их всё равно не поняли. Только ответили "Гейя" на их приветствие. Взгляд настороженный, боязливый. То, что пытается сказать Санька, либо не понимают, либо боятся отвечать. Санька решил схитрить.

— Упарко кавиари? — спросил он, и показал серебряный талер.

Тут их и прорвало! Мужчина что-то сказал женщине, она куда-то побежала, вернулась с глазурным горшком, полным белужьей икры. Саша вытащил свой швейцарский нож с ложкой, попробовал икру на вкус, дал попробовать Дмитрию. Сочли, что икра вполне вкусная. Состоялся торг, сошлись на сумме в полтора талера. Рыбак покусал монету, видимо, именно так все инфекции и передавались. Сделка состоялась. Тогда Дмитрий и спросил об Илиади. Сашка перевел, но, нет, здесь таких не знали. Что-то долго говорили, но Сашкиного запаса слов явно не хватало. Купив ещё пару копчёных рыбин, они уехали, пообещав ещё раз приехать.

— Говорят похоже, но, ни я их толком не понимаю, ни они меня! Так же, как в России. Ни черта не понятно, что хотели сказать! — оправдывался Санька.

— Ой, из тебя такой переводчик! Просто, мы не подумали о том, что надо взять Мигеля!

— А что это тебя сюда потянуло?

— Захотелось посмотреть места, которые должен знать. Сумею найти или нет. Нашёл. Ну, а когда нашёл, решил поинтересоваться: живут ли здесь предки Десфины. Этого пока выяснить не удалось.

— А все-таки, хорошо, что мы сюда вернулись. Правда, нас только двое осталось. Зато в тельняшках!

— Ну, ладно! Воспоминания — это хорошо, а вот дела наши тяжкие будут следующими! В первую очередь, надо проверить вероятные "подарки" хана: проверить Чуфут-Кале, запросто мог людей и войска оставить, в расчёте на то, что мы уйдём или ослабим гарнизон. Затем нашу пещеру, и остальные тоже. При этом не забыть о том, что у него "гиреев" по степи много. В общем, есть необходимость укрепить Перекоп. Проверить Керчь, там тоже могут быть люди. Сюда, в первую очередь, направляем нашу эскадрилью. Рассчитай потребное количество войск. Строителей можно на Лемносе взять.

— Я понял. Лишь призрак мира пришёл на эту землю. И когда думаешь?

— Дойдут до Емрюка и ещё раз попробуют. Им туда месяц идти. По слухам, в Судаке черный мор, все колодцы в степной части отравлены и забросаны трупами рабов и животных.

— Чума — это неприятно. А что Хабарцев говорит?

— Кордон делает, говорит, что антибиотиков хватит. Так что, твоя задача удержать Перекоп, а уж потом решать остальные задачи.

— Помнишь, там 22-ю танковую удерживали! Удержали же!

— Не путай божий дар с яичницей. У них кони. Проблем с переправой нет.

— Без обоза они обречены, а плоты сделать не из чего. Ладно. Решим вопрос. Цистерны для воды нужны.

Остатки местного населения бросили на строительство площадок для самолётов, которые уже в пути. В Керчи обнаружили и уничтожили около полка конных татар с двумя пушками. Хан неверно рассчитал мобильность войск. БТР позволяли быстро и безопасно перебрасывать усиление в любую часть Крыма. Чума вымела население Судака и Кырыма. В крепости Чуфут-Кале, действительно, было около 10000 человек, но туда тоже добралась чума. Её блокировали, и через месяц там никого не осталось. В остальных местах было спокойно. Гирей появился в Темрюке и Емрюке, покрутился там, попал под обстрел из орудий "Кронштадта" и ушел. Его план заморить поселенцев провалился. В августе орда подошла к Перекопу, и была рассеяна по степи пятью самолётами. Самолёты получились не очень хорошими, но летали. Бипланы, с двигателем 620 лошадиных сил, семицилиндровая звезда на базе первой звезды двигателя М-82, довольно схематичный чертеж которого нашли, вместе с пятью двигателями М-82ФН, с винтами, запасными цилиндрами, инжекторами, свечами и поршнями, на "Коле". Их должны были доставить в Ставангер для 2-го гвардейского ИАП, и они долго лежали в ящиках, мало кого привлекая. Сам м-82 решили, пока, не делать, для него нужен совершенно другой самолёт и другие приборы. Предложили сделать рядную звезду, используя как образец М-82, без Ф и Н.

Фюзеляж сделали из дюралевых трубок, ферменной конструкции. Обшивка — полотняная, кроме носа, там сталь и дюраль из-за коллекторов. Центроплан — цельнометаллический, заканчивался почти сразу за винтом двумя отсеками под пулемёты МГ-34. Их выбрали потому, что у них ленту можно заряжать с любой стороны. А все "Браунинги" были пехотные, а не авиационные, с правым питанием. Помучались с охлаждением МГ: в замкнутом пространстве сильно нагревались, а сделанные отверстия громко свистели. Долго мудрили с этим свистком, затем, сделали. У трех самолётов крылья складываются, и есть место для крепления к катапульте. Два первых имеют нескладывающиеся крылья. Часть концевых лонжеронов сделаны из бальсы, доставленной с тихоокеанского побережья, часть — металлические. Два самолёта трехместные, и взлет только с воды или катапульты. Их планируют установить на эсминцы вместо торпедных аппаратов. Колеса у них есть, но, только для того, чтобы выкатить из воды. Три остальных имеют основное шасси колёсное, которое может меняться на поплавки. И там можно взять двух пассажиров. Двигатель в кольцевой насадке NАСА. Есть точка подвеса дополнительного бака, и можно поместить в центроплан съёмный топливный бак. У поплавковых машин центральная часть поплавка могла быть использована как 150 литровый топливный танк с каждой стороны, но, есть ограничение по волнению. Скорость около 200 километров в час. С точки зрения планера, всё было в полном порядке! Рекорды скорости ХХ века никто устанавливать, слава богу, не собирался. Дьявол скрывался в мелочах! Самой частой аварией стал разрыв покрышки дутика на колёсных машинах! Дошло до того, что литое колесо стали возить с собой. Второй момент: двигатель часто начинал бросать масло через коллектор. И третье: никак не удавалось сделать бомбовый прицел. В конце концов бомбы сняли с вооружения. Сказали, что временно. Попытались заменить центроплан, но поняли, что это сложно, поэтому изменили размер винта, и поставили дополнительно два пулемёта. Внешне сказать определённо на какую машину был похож биплан было сложно: что-то от "По-2", что-то от "Свордфиша", что-то от "Р-5". Экспериментировали постоянно. 4-й и 5-й экземпляр имели уже закрытую кабину. А вот навигационное обеспечение отсутствовало! Примитивный компас и бензомер, показывающий уровень в расходном танке! На 15 минут полёта. Остальное: чисто по времени! Специалистов по авиационным приборам не оказалось. Пытались сделать авиагоризонт, но, не получилось. А машиностроители никак не могут создать станок, который может выпускать шарики малого диаметра! Подшипников малого и сверхмалого диаметра требуется много, а их нет вообще! Штамповать шарики уже научились, любого диаметра. Но, есть проблемы с грубой шлифовкой, закалкой и, особенно, с точной шлифовкой. Подшипники для гироскопов вообще недоступны. Нет сталей, способных не задираться на высоких скоростях вращения. Срок службы таких подшипников, пока, меньше полугода. Требуются шлифовальные машины с усилием до 20 тонн, а соответствующих материалов нет. Впрочем, найдут решение, просто прошло слишком мало времени. Главное, что людей не погробили! За время работы с машиной ни один человек не погиб.

Вот и сейчас Боря Беспалов готовит машину к вылету с Первомайки, кстати, удивительное совпадение фамилии и отсутствия двух пальцев на правой руке: потерял в бою с "Фоккерами". Списали, так он, чтобы с фронта не уходить, пошёл замполитом в морскую пехоту. Мужества был необыкновенного, хотя, как политработник был слабоват: нет образования, речь плохо поставлена, все заменял личный пример. А в воздухе совершенно менялся: опыт у него с 41-го года! 116 воздушных боев, шесть сбитых. Он и стал командующим авиацией, но сам летает и учит других. Замечательный мужик!

Задачей его "эскадрильи", как гордо пять самолётов назывались в отчётах, была разведка и уничтожение отрядов противника в Таврии и в Донецкой области. Довольно интенсивно летали. Но, в середине августа 1496 года стало известно, что король Испании Фердинанд II и король Франции Карл VIII договорились между собой и начали строительство крупного флота, с целью захватить Канары. Двадцатипятилетнего французского короля довольно легко уговорили разместить в его портах и верфях строительство 300 кораблей по новому проекту: Каравеллы. Они могли ходить против ветра.

Святая инквизиция Фердинанда в лице Эрмандады, расправилась с кортесами, освободила дороги для торговли. Будучи много старше Карла, Фердинанд использовал его слабости: тщеславие и легкомыслие, в собственных целях. В конце концов ему удалось уговорить Карла, что захват Канарии, при условии того, что флота Дмитрия не видно, и ходят слухи, что он пошёл в Индию, будет золотым дождём для обеих стран! Некоторую сумму вручил, на святое дело, и Жуан II, но сам от участия в авантюре отказался. Более того, он сам сообщил канарскому послу в Порту данные, что Франция и Испания хотят войны с Дмитрием. Зная скорость, с которой передаются такие данные в Канарии, он всерьёз расчитывал немного поживиться за счёт Испании, надеясь заполучить обратно земли, отнятые в прошлой войне. В частности, Лиссабон, с его очень удобной гаванью. Зная, что Дмитрий недолюбливал испанских соправителей, особенно за костры с ведьмами, пылающие во всех уголках королевства, Жуан не стал скрывать, ставшие ему известными, сведения.

Оба эсминца переместились в Лас-Пальмас, за ними пришли "Кола" и "Петрозаводск". Поводом для войны послужило то обстоятельство, что в одной из булл, распространяемых в Испании, Фердинанда назвали регентом Канар при перечислении его титулов. Эта записка была брошена в лицо испанскому послу в Ла-Лагуна (на Гранд-Канарию послов не пускали), дипломатические отношения были прерваны, и, сразу после этого были обстреляны крепости Гибралтар и Сеута, недавно освобожденные от берберов, высажен десант, и крепости пали. В крепости Гибралтар было обнаружено письмо Фердинанда, который сообщал, что полным ходом идёт строительство флота для вторжения на Канары, и, был упомянут порт Брест и крепость Ла-Рошель. Эскадра сходила в том направлении и немного "проредила грядки". Великий король Великой Франции, вместо того, чтобы успокоиться, направил войска в Байон, в помощь Фердинанду, чтобы разбить войска канарцев, вторгнувшихся на территорию Испании! Стало известно, что Карл VIII лично возглавил своё воинство.

— Ничё! Мы подождём! Идея с осадой Гибралтара мне нравится! — сказал Дмитрий, и приказал начать строительство ВПП в Ла Альмадрабе. Одновременно с этим он начал переговоры с венецианцами по поводу островов Крит и Мальта, нужны были базы в Средиземном море. Собственно, все проливы уже контролировались, но коммуникации были растянуты. Наличие этих двух баз могло существенно повысить обороноспособность страны. Так как на эти острова было много претендентов, в том числе султан Баязид II, то за четверть миллиона талеров, заработанных у Максимилиана, оба острова отошли к СССР, который обязался защищать их от турков и арабов, и не мешать заходам судов Венеции и Генуи. Статус островов был определён как "свободные территории, находящиеся под протекторатом Канарского королевства". Если Мальта была в некотором смысле мало уязвима: хотя постоянных источников воды мало, но есть три неплохие крепости, правда, нуждающиеся в реконструкции, то Крит защищен слабо, некогда там существовал арабский халифат, население смешанное, вероисповедание тоже. Просто клубок противоречий, но удобен, имеет большое население, приученное к большому строительству. То, что нужно! Учитывая резкий дефицит рабочей силы в Крыму. А местные феодалы и рабовладельцы, да-да! Именно рабовладельцы! Один из центров работорговли в этом бассейне, они дадут возможность набирать строителей для постройки Севастополя. Как уроженец именно этого города, Саша Архипцев стал его "отцом-основателем", заложив первый камень в строительство Северного форта. Бухта там, действительно, удобная!

Зима промелькнула в этих заботах, Канары находились в состоянии войны с Кастилией и Арагоном и с Францией. Но боевых действий практически не происходило. Это сейчас переброска армии поездами занимает один-три месяца, а тогда! Армия Карла 8-го ползла до Гибралтара более полугода. Основательно пограбила население Испании, явно прибавилось количество младенцев от солдат и офицеров французов. Это было в порядке вещей и преступлением не считалось. Всё недостающее забиралось силой оружия у окружающих крестьян, которые это терпели, так как у них оружия не было. Следом за армией тянулся хвост из маркитантов, воров и грабителей, которые подчищали остатки. Фердинанд и Изабелла уже не раз покаялись, что пустили чужую армию в страну. Тем не менее к началу лета 1497 года войска "союзников" подошли к крепости Гибралтар и начали её "осаду". Они подошли к городишке Эль Забаль, и основательно ограбили его. Дмитрий им не мешал, так как крепость не снабжалась местными продуктами, и крестьяне были испанскими. Затем, построившись в боевой порядок, войска двинулись вперед к городу Кампаменто (Концепьон). В этот момент оттуда прискакал городничий, назначенный Дмитрием, и, попросил спасти город и его жителей. Двухбашенная батарея на скале с расстояния в 6,5 км обстреляла позиции противника справа и слева от горы Сьерра Кабонера перед тем, как французы вошли в город-село Сан-Роке. Дмитрий хотел, вначале, дождаться, когда обе армии станут лагерем возле крепости, а потом ударить, но, за хорошие отношения надо платить! А жители соседнего городка очень хорошо относились к гуанчам и к поселенцам. Пришлось за них вступиться. Увидев, что противник уже их достает, французы отошли на целый километр назад, и встали. Начали устанавливать орудия. В центре стояла пехота, справа и слева на флангах кавалерия. Испанцы сделали тоже самое. Со скалы было отлично видно, что обе армии начали подготовку к открытию артиллерийского огня. По кому они могли стрелять с такой дистанции сомнения не вызывало! Максимум, по тому самому городишке. Поэтому батарея произвела ещё по четыре выстрела на ствол и уже шрапнелью. Испанцы начали разбегаться, а французам удалось сохранить некоторое подобие строя. Но, тут появился Боря Беспалов, взлетевший из Сеуты. Зайдя от Сан-Роже, он полого спикировал и открыл огонь из 4-х пулемётов. Что тут началось! Перепуганные кони сбрасывали не менее перепуганных всадников, те, закованные в латы, ломали себе шеи, руки, ноги, солдаты побросали оружие и рванули с чистого поля в лес. Боря вывел машину из пике, перепрыгнул через горку и нанес такой же удар по испанцам. И улетел в Сеуту. Война закончилась. В Пуэрте-Санта-Мария на борту "Кронштадта" был подписан мирный договор, по которому Кастилия отказывалась от претензий на Канарские острова. Крепости Сеута и Гибралтар, города Тарифа, Альхесирас, Лос-Бариос, Сан-Роке, Концепьон и Кастеляр-де-ля-Фронтера стали собственностью Канарского королевства, так как находились в радиусе действия батарей Гибралтара. Король Франции Карл VIII погиб под Гибралтаром, наследников у него не оказалось. Королём стал Людовик XII, который взял себе в жены Анну Бретонскую, вдову Карла. Мир с Францией подписан не был, и это было на руку Дмитрию.

Резкое увеличение территории и длины коммуникаций вызвало необходимость срочно увеличивать тоннаж как боевых кораблей, так и кораблей снабжения. Запустили новый проект парусно-паровых фрегатов большей грузовместимости, причём сразу на обоих заводах: и в Матвеев-форте, и в Лас-Пальмас, где рабочие уже набрали необходимый опыт на небольших судах. Запуск нового турбогенератора решил проблему с электричеством, причём, там впервые перешли с постоянного тока на переменный. В Матвеев-форте этот переход затягивался из-за большей протяженности линий и "устаревшего" оборудования гидроэлектростанции. Расходы на переоборудования признаны слишком большими, но, все последующие блоки станции будут иметь генераторы переменного тока. А остальные мощности будут подключаться к алюминиевому заводу. Дмитрий вернулся на Кубу в середине лета, после подписания мира с Кастилией и Арагоном. Летом на Кубе жарко, на Канарах лучше, но, позвали дела: Найтов готовит экспедицию вокруг Южной Америки, и, одновременно, большой отряд Итца готовится к походу в Та-Итцу, где находится последний из Кокомов: Кан Эк.

— Город находится на острове, полностью обнесён стеной. Ворота обшиты сплавом бронзы с золотом, высаживаться там негде, кроме, как перед единственными воротами. Итцы собираются в Бекане, им предстоит 700 километровый марш к озеру Петен-Итца по джунглям. Собрали всех, и, скорее всего, все могут погибнуть под стенами Та. Для нас это не просто плохо, а очень плохо. Из-под нашего контроля уйдут 27 племен, которые сейчас держат три больших провинции: Юкатан, Таваско и Чипас. А слева висят Науи. Они довольно агрессивны, и с ними наладить нормальные отношения сложно. Велико влияние Ацтеков, война с которыми, пока, продолжается. Если у Ки Уейя, который возглавляет поход, хватит терпения на качественную блокаду, то успех более или менее вероятен. Коком, без всяких сомнений, обречен: крестьяне уходят от него на север, а тех конуко, которые имеет Кан Эк не хватит, чтобы прокормить город. Начнётся людоедство. А, по тем сведениям, которые у меня есть, в городе сосредоточено около 15–18 тысяч тонн золота. Большая часть его низкопробное, но, это золотой запас крупного индустриального государства.

— Я тебя понял, Пётр. Нам не выгодно, чтобы были серьезно ослаблены союзные нам племена, и нам не выгодно, чтобы большое количество золота сосредоточилось у Советов Итцу. Уровень сознательности там слишком низок. Им, конечно, торговать, кроме как с нами, не с кем, по большому счёту, но, и для нас произвести товаров на сумму 15 тысяч тонн золота довольно затруднительно. Что ты предлагаешь?

— От бухты Аматике до Та-итцы всего 200 км, и ни одной крупной водной преграды. Есть тропа, мы по ней ходили, она обозначена на наших картах. Для LCM сделать лыжи из бакаута, его там много, и протащить его к берегу озера Петен.

— Петя! Из тебя конкистадор, как из моей бабушки футболист. Как ты собрался транспортировать такое количество золота?

— Пока никак! Это будет наш "Форт Нокс", а там построим дорогу и потихоньку вывезем. Спешка нужна только при ловле блох. Трактор с LCM высадится на причал перед воротами, выбьет ворота, остальное не проблема. Даже танк не потребуется. А экспедицию Итцев надо отменить, сказав, что мы решили помочь Ки Уейя и ликвидировать последнего Кокома.

— Ну, в таком варианте, я не возражаю! Приступай к исполнению. Не забудь обеспечить нормальную связь и соответствующую охрану. Всё-таки, далековато от побережья. По поводу тех, кто будет участвовать и охранять, вопросы решать с Ходыревым.

Через полмесяца, решив вопросы с Ки Уейя, небольшой отряд Найтова высадился в бухте Аматике. В составе колонны было три БТР, груженных бочками с бензином, 25 конников, три трактора, один танк и сорок пять штурмовиков-гуанчей. Они про золото слышали, пару раз видели, но реальной стоимости этого металла не знают. Каждый из них уже участвовал во многих операциях, и все поселенцы. Несмотря на кажущуюся простоту операции, самой сложной частью был сам переход из точки "А" в точку "В"! Влажные горные джунгли составляли примерно половину пути. Тропа узкая, а протащить предстояло LCM-6 водоизмещением 52 тонны. Для этого нашли и свалили два бакаута и два железных дерева. Собрали салазки, на которые втащили LCM. Цугом три трактора взяли её на буксир. Танк расширял тропу, используя скрепер и гусеницы. Джунгли сопротивлялись, как могли, но, сорокатонная машина довольно легко проходила по ним. Правда, дважды пришлось натягивать гусеницы, и заменять лопнувшие траки и пальцы. А в одном месте пришлось довольно большой карниз делать, так как пройти просто так не было возможности. И, очень сильно мешали дожди! И грязь после них. Переход занял целых 15 дней! Наконец, подошли к Та-Итцу, и Найтов послал проводника на каноэ вызвать Кан Эка на переговоры. Но, Итцы сразу начали стрелять из луков по нему! Видимо, их напугал шум на берегу, и появление странной техники. После этого столкнули LCM в воду, она развернулась, и на неё загрузили трактор с легким бронированием и пулеметом ДТ в небольшой башенке. Два пулемёта LCM-ки поработали по стенам, где было большое количество лучников и копьеносцев с копьеметалками. Дистанция в 500 метров позволяла работать и снайперам. Их было всего 20. Высадка трактора удалась, но, он напрасно пытался пробить ворота, его массы не хватало, поэтому, он вернулся на LCM, и первый штурм закончился. Командир катера сказал, что глубина маленькая, с танком он подойти не сможет, и он, даже предположительно, не может сказать ничего о плотности грунта. Не камень, ил. Пришлось дважды выстрелить по "золотым" воротам. Как выяснилось позже, Итцы знали, что ворота Теотеокана были выбиты, поэтому заложили их изнутри, оставив небольшую "калитку". Когда после второго взрыва стала видна стена из базальта, стало понятно, что придётся высаживать танк. Но, командир танка высаживаться отказался, сказал, что тонуть не собирается!

— Есть 12 фугасных, попробую пробить! А там видно будет!

После шестого выстрела обрушилась стена башни, открыв вход, ворота упали на причал. Вновь высадили уже три трактора, которые поддерживая друг друга, работали в городе более двух часов. Затем выскочили оттуда, так как боеприпасы закончились. Это и подвело последнего Кокома: думая, что противник отходит, и он выиграл, он всех оставшихся направил на стены. А там их ждали осколочно-зенитные снаряды с дистанционным взрывателем.

По возвращению Найтову здорово попало, что он плохо укомплектовал группу, что чуть было не потерял людей, и что Итцы его здорово провели! Требовалось взять с собой САУ, но, их не было в Матвеев-форте, а ждать он не захотел. Однако промер глубин и замер плотности грунта показал, что переправить на остров танк или САУ возможности не было: не позволял слабый грунт и глубины. Хорошо, что он догадался погрузить нештатные шрапнельные снаряды!

— Показательно! Очень показательно, как быстро учатся люди! Ещё недавно один выстрел заставлял их падать лицом вниз! — заметил Дмитрий.

— Самое опасное животное: крыса, загнанная в угол, товарищ адмирал. Кан Эка знал, что это его последний город и последний бой. Все стрелы у них были отравлены, на стенах полно ядов в горшках, а те, кто выжил под обстрелом, покончили с собой в главном храме. — ответил Найтов.

— Ремонт сделали?

— Да, и ворота заменили, со старых ворот всё сняли и повесили на новые, недостающие детали изготавливаем.

— Задал ты головной боли с этим дурацким золотом! Дорогу делай! И побыстрее! — недовольно буркнул Дмитрий. — Ступай!

Впрочем, беспокоиться было не о чем: людей не потеряли, дело сделали, труднейшее. То, что не всё гладко прошло? Так на территории Мексики уже третий год идёт война! А люди — народ изворотливый! Но, следует форсировать работы над полевыми орудиями: и пушками, и гаубицами. А настоящих специалистов в этом вопросе нет. Орудия получались тяжелыми и с малой живучестью. Сказывалось, что здесь у поселенцев одни моряки, и всего четыре офицера-артиллериста противотанковых пушек, да и те без высшего образования. Малокалиберные пушки получались, и неплохие, а вот 6-тидюймовки ни в какую! Как было 4 крупнокалиберных самоходки, так и есть! Даже ходовую сделали полностью! А саму пушку: то разнесёт ствол, то выломает откатник, то никак на место после выстрела не встаёт, то 200 выстрелов даст, и на выброс! Где-то сидит изюминка, которую губами не ухватить! Недаром же считается одним из самых сложных калибров. Тем более, что у поселенцев было только 4 таких пушек, да ещё и засунутых в броневой корпус, с громадной маской. У 127-мм были запасные стволы, поэтому с них успешно сняли все размеры, твердости, допуски и посадки. Здесь: практически неразборная конструкция, с огромной кучей скрытых деталей, да ещё и поршневой затвор, мало знакомый морякам малых и средних кораблей. В общем, проще начинать с нуля. Так и сделали. На основе 127 мм создали казенник с клиновым затвором, убрав полностью люльку и полуавтомат досылания. С помощью байонета прикрепили ствол, изготовленный по технологии марк-12, но оставили глубину и шаг нарезки МЛ20. Ствол уложили на стационарный стенд, и замерили отдачу. Изменили дульный тормоз, добились уменьшения силы отдачи почти в полтора раза. У Марк-12 откатник гидравлический, а накатник пневматический от корабельной сети, от него никакого толка не будет в полевых условиях, поэтому за основу взяли двухцилиндровый откатник-накатник МЛ-20, но, он был длинноходовой! Ствол лежал в массивной люльке длиной более трех метров! А это — огромная масса! Отказались от такой схемы, расположили откатник справа сверху, как на Марк-12, а газогидравлический откатник-накатник слева сверху, получили орудие с коротким ходом ствола в 250мм, вместо 1115мм у САУ-152. При стрельбе со стенда получили живучесть ствола 5000 выстрелов, как у Марк-12. Оставалось положить эту дурищу на лафет. И тут "пополз" вес! Пушка ломала все! Гнулись оси колёс, она подпрыгивала, как сумасшедшая, при стрельбе прямой наводкой. Посчитали, что вес у лафета должен быть около 10 тонн, из них на центральную часть должно падать минимум 8. И тут Иван Михайлович Артюхин, начарт, стукнул себя по лбу:

— Стадо ослов и баранов! Её положить надо!

— Как?

— Колёса завалить! А сюда, под передок, опорную плиту положить, как у миномёта! А сюда дополнительные сошники, весь удар в этом случае пойдет на землю, а не на оси колёс и не на колеса, которые разлетаются при каждом выстреле!

Переделали станок, собрали его из швеллеров, сваренных между собой, со скруглёнными гранями. И получилось орудие! Вес 6100 кг! Дальность — 20 км, могло буксироваться как БТР и трактором, так и, даже, Студебеккером, хотя, его 95 сил частенько не хватало. Боеприпасы такие же, как у САУ-152. В дальнейшем, это орудие было установлено и в башни береговых батарей, куда оно встало прекрасно. Но, на разработку и доводку ушло более 3 лет! Главное, что расстреляв ствол, его можно было заменить новым. Скорость снаряда была меньше, чем у Марк-12, и длина ствола в калибрах тоже меньше: 25 против 38. Но, фугасная мощность на 48 % больше! Что крайне важно при уничтожении фортификационных сооружений. А то обстоятельство, что в ближайшее время основными целями станут именно крепости, сомнений не было никаких. Тут же было предложено развернуть САУ на 180⁰ и поставить на неё башню с таким орудием. Причём, легкобронированную! Ведь у противника танков нет! И противотанковых орудий тоже! Просто сделать самоходную, а не буксируемую пушку. Изготавливать Т-34-85 было незачем! У них не было противника, а вот башенная самоходная пушка — это наше всё! Так и поступили. Кроме одной батареи в 8 орудий, заложили 16 самоходных орудий с передним расположением двигателя, используя как базу шасси ИСУ-152, с шестью опорными катками и 4-мя ленивцами. Двигателю изменили сторону вращения, коробку трогать не стали. Верх корпуса полностью переделали, его собрали из 19мм судовой брони, которая выпускалась для эсминцев. В районе башни корпус имел усиления. При стрельбе машина фиксировалась на 4 опоры, проходящими через корпус. Практически: ложилась на грунт. Сходу разрешалось стрелять только под небольшим углом возвышения вдоль оси движения с короткой остановки. В САУ вернули полуавтомат заряжания, так как высота орудия уже позволяла его использовать на любых углах возвышения. За счёт этого сократили расчёт с восьми до 4-х человек непосредственно в машине, ещё шесть человек ездили на машине за САУ с дополнительным боезапасом. Военный совет одобрил такое конструкторское решение, и поселенцы приступили к работам над самоходкой.

Ещё одним важным направлением для Дмитрия и Архипцева стало привлечение на свою сторону казаков. Были такие люди, жившие у границ княжеств, и не подчиняющиеся никому. Жить под князем означало, что 50 % выращенного уйдёт на налоги, да ещё и вдоль спины в любую секунду можно заработать. Земли у князя много, так что и его земельку распахать надо: барщина. Вот и уходили люди на выселки, там, где власть княжья заканчивалась. Одному так не прожить, вот и объединялись с себе подобными, иногда, даже не понимая, что следом обязательно придёт князь. Это его добровольные разведчики. Когда "вольница" заканчивалась, уходили дальше, постепенно расширяя границы. Жизнь на рубежах предельно жестокая: никто не брезговал ни грабежом, ни поборами. Если группа становилась достаточно многочисленной, то и сами промышляли разбоем. Иногда нанимались в походы: деньжат заработать, трофеи добыть, или голову сложить. Воевали и с татарами, и против них, ходили на бывшую Польшу и на Русь. Деньги не пахнут, кто больше заплатит. Казаки первыми почувствовали, что в степи что-то сильно изменилось. Ещё недавно многочисленные орды хана Гирея ежегодно, как только степь подсыхала, шли на разбой за новыми рабами: Баязиду требовались рабы и рабыни, Гирей откупался от него ими. А тут уж середина лета, а никого нет! А ведь обещался, гад, что Молдову будем щекотать!

Жили в то время такие люди: чумаки. Они соль добывали, сушили её и потом продавали. Работа тяжелейшая! Врагу не пожелаешь! Соль разъедает всё! А резиновых сапог не было! По уговору степному, их не трогали: нет соли — нет жизни. Даже самые дикие племена обычно, кроме ясыка, с них ничего не требовали. Соль была дорогая, и отдавая полкило соли, чумаки жизнь себе покупали. Вот, с чумацким гуртом, казаки Приднепровья прислали дозор к Перекопу. Поездка получилась странной: степь была пустой: ни табунов, ни орды. А трупов много. Вначале подумали, что мор, решили назад повернуть, да нашли раненого татарина, который рассказал, что прилетали ревущие птицы, разогнали табуны, конные отряды, и заставили всех откочевать с этих мест на юг и на восток в Ногайские и Калмыцкие степи. Недоуменно пожав плечами, чумаки двинулись дальше. "Здрасьте, приехали!" — поперёк Перекопа стальные ежики вбиты, пучками лежит проволока, под ней остриём вверх стальные колючки разбросаны, какие-то щиты с черепом и костями и надписями на немного странном языке. Буквы похожи как у греков-попов, но немного не такие. Слова незнакомые: "Стой! Заминировано!" А на другой стороне, но дальше полёта стрелы, вышки. На вышке человек ходит, но, не докричаться! Чуть в стороне флаги красные на мачтах. Почесав репку чумаки тронулись туда. "Стой, стрелять буду!"

— Чё молвил? Мил человек! Нам туда нада! Мы чумачить пришли!

— Стой, стрелять буду!

— Че молвил? Моя твоя не понимай, открывай ворота, чужеродец, там наш участок, я Гирею пожалуюсь, он тебе яйца поотрывает, что у него соли не будет.

— Стой, стрелять буду! — и очередь поверх голов. Тут до чумаков дошло, что лучше не шуметь! Отъехали в сторону, встали лагерем. Двоих послали договариваться, четверых — искать обходной путь. Добыча соли процесс длительный: готовят площадку мелкую, куда запускают воду, затем огораживают валиком земли. Делают это с первыми морозами, а весной эта вода начинает испаряться, к концу лета там уже кристаллы соли образуются, её собирают на деревянный щит и ставят на солнце сушиться, затем в мешки пересыпают. И так до первых морозов, потом в обратный путь трогаются, подготовив площадки на будущий год. А тут какой-то кретин проволоку повесил и стреляет!

На шум выстрелов появился начкар. Целый старшина 2-й статьи. "Бальшой" начальник. Он уже служил в Нарве, так что по-славянски понимает. Объяснил, что Крымского Ханства нет, Гирею жаловаться надо на той стороне Азова, если найдёте. Приказа пропускать ни на кого нет, но начальству он позвонит. Ждите ответа. Проволока уходит в море и в Сиваш, возможности обойти нет, видно, что она далеко тянется. Ждите ответа! Правда, без музыки! Только неумолчный гул слепней днем, да комаров ночью.

На третьи сутки чубы у казаков встали дыбом! Вся в клубах пыли по степи неслась странная колесница без коней, подпрыгивая на кочках. Сзади грохотала и скрежетала ещё одна, клинообразная, впереди колёса, сзади не понять что, но пылищи она поднимала много больше. Колесницы остановились у домика, где жил большой начальник. Тот выскочил из дверей, вытянулся, и поднёс руку к шлему на голове. От большой колесницы отцепили её часть и куда-то покатили, потом обратно прицепили её к большой. Поднялся заборчик из проволоки преграждавший путь, и из-за проволоки вышло три человека, которые направились к чумакам. Молодой худощавый, безбородый и безбронный человек подошел к ним и сказал:

— Зря приехали! Гирей все колодцы потравил.

— Зачем?

— Так выгнали мы его.

— А Вы кто такие?

— Русские, из Ливонии и с Канар. Я — губернатор Крыма. Зовут меня Александр. До этого был губернатором в Нарве. Может, слышали.

— Как не слышали! Слыхали, что мир у Вас с Русью и Литвой. А нас-то чего тогда не пускаешь? Мир же у нас.

— Говорю, же, воды нет. Видел, что мы воду привезли на пост?

— А как же быть? Соль ведь нужна! Осень скоро, всё пропадёт!

— Ну, соль мы вам продадим, это не проблема.

— Так у вас чумаки есть?

— Нет, солеваров здесь нет. Говорю, же, воды нет, не выжить в степи. Чистим колодцы, весной вода будет. А соль привезём, прямо на Днепр. Сколько нужно и когда доставить?

— Покаж! Соль — товар тонкий!

— Пошли.

— А что ж ты, мил человек без брони и оружья по степи ходишь? Заборонют!

— Не-а! Не успеют. — улыбнулся Саша, поправив автомат.

К соли вопросов не оказалось: чистая, без земли, хорошего ровного помола, а не кристаллами, как у них. И на вкус совсем не горькая. Не морская, как в Крыму.

— Уважил, уважил! А где берёте?

— На Канарах и на Крите, слыхал?

— Нет! За морем, что-ли?

— За морем.

— И почём?

— Полсотни за пуд.

— Тогда пудов четыреста возьмём. Больше не взять, возов мало.

— Так я ж говорю, что сами привезём. Куда везти? — и Саша достал карту. У чумака глаза на лоб вылезли. Немного осмотревшись, он понял, что это план, узнал знакомые изгибы Днепра.

— Вот тут. А вот это место неправильно нарисовано.

— Я знаю. Так будет. Скоро. Сколько вам времени надо, чтобы назад попасть?

— Десять дён.

— Ну, значит, через дюжину и встретимся. Бывай! — он хлопнул по плечу чумака, сел в машину. Рыкнули двигатели Доджа и М-3, они развернулись и попылили по дороге. Начкар рукой показал на выход с поста, чумак, подтянув пояс, пошёл к своим, унося образец соли в стеклянной банке.

По приезду в Феодосию, Архипцев связался с Дмитрием и доложил о приезде чумаков. Получил инструкции. На малый снабженец погрузили соль, пряности, перец, кукурузу, картофель, плуги, косы, слесарный и кузнечный инструмент, железные и стальные болванки, бутылки, банки, стекло, ворвань, мыло, и прочие товары. Взяли под завязку: 600 тонн. На LCU погрузили бронетранспортёр и взвод морской пехоты смешанного состава: и русские, и гуанчи. Экспедиция вышла из Кафы, и пошла к лиману. Вода весело расступалась перед носами кораблей. Рядом резвились дельфины. Показался Меганом. Затем берег ушел вправо, а кораблики продолжали идти к Аюдагу. Топать более суток, но море здесь очень красивое! Стемнело у Фороса, к Тендровской косе подошли утром. Вошли в лиман, у Кара-Кермена или Очакова грохнула пушка, приказывая пристать. Сбросили ход, пошли к крепости. Крепость маленькая и плохонькая. Сидит в ней Богдан Глинский, татарский князь, присягнувший Литовскому князю, и принявший сначала католическую веру, а теперь православие. Гавань за крепостью ещё не вырыта, пришлось подходить прямо к ней. Снабженцу не пройти, мелко, он лёг в дрейф, а LCU подошла к причалу.

— Откуда, куда зачем?

— Из Кафы на пороги, с товаром, Канарское и Ливонское королевство. У нас мирный договор с Александром и право беспошлинной торговли на его землях.

— Грамоту кажи!

Показали грамоту, но, десяцкий явно неграмотный, а про князя сказал, что он спит.

— Что, даже пушкой не разбудить? — придуриваются, что-то хотят поиметь или нарываются на неприятности. Князь появился через почти час. К этому времени все ближайшие посты были перекрыты штурмовой группой. Цели распределены, но на вид — мило интересующиеся солдатики экипировкой черкасских казаков. Бой не состоялся! Князь видел Александра у Литовского Александра, поэтому они мило обнялись, инцидент был исчерпан. Обменялись подарками, и разошлись, к большому неудовольствию остальных казаков, желавших немного погреть руки. Бедолаги не знали, как им повезло.

Начали подниматься по Днепру, но из-за задержки в Очакове дойти до порогов не успели. Стали на якоря ближе к левому берегу, и заночевали. Утром двинулись дальше. Дошли до Байды, там встали. На высоком правом берегу показались люди. Люди оказались и на Байде, и на острове Хортица. Довольно много, вид — разбойничий. Казакуют. Женщин, по меньшей мере, на острове не видно. Командует здесь атаман Сирый, как говорил чумак. Народу много, до полка. "Снабженец" по приказу Сашки перестал подрабатывать машиной и чуть сдрейфовал вниз. Наконец, нашли чумака, тот сказал, что да, люди пришли торговать, а не драться. LCU пристала к правому берегу, поручкались с Сирым.

— Нам князи не указ! Пошлину платить будешь!

— Значит, в этом году будете без соли! — сказал Саша и развернулся, чтобы идти, атаман попытался ухватить его за плечо, и тут же был сбит подсечкой, и ему в лоб уткнулся ТТ. А с борта, под ноги казакам, хлестнула очередь из пулемёта.

— Аккуратнее, братец, на поворотах! Лоб ведь не железный.

— Руку пусти! — Саша отпустил его, тот быстро перевернулся и схватился за саблю, но, ТТ дважды выплюнул гильзы, и пули прошли в нескольких миллиметрах возле ушей. Это отрезвило атамана. Он остановился и со стуком вогнал саблю в ножны.

— Лихо! И все такие?

— Все. Если не успокоишься, то воронам будет что поклевать.

— Ладно, кажи что привез.

— Кажи что привез, княже. Повтори.

— Кажи, что привез, княже.

— И останови своих дураков на острове! Иначе потоплю. — с острова отчалили несколько десятков лодчонок с казаками. Сирый отошел на несколько шагов и прокричал, чтобы возвращались. Но, послушались не все. Пришлось дать очередь под нос впередиидущей лодки.

— Поворачивай, — ещё раз прокричал Сирый, и выразительно погрозил кулаком. На лодках затабанили, и неохотно пошли назад к острову. Матросы принесли образцы товаров.

— Знатный товарец! А пистоль такой продашь?

— Нет, его заслужить надо. Так не продаётся.

— Ладно! Пусть подходит. Пошлину платить не надо!

"Снабженец" встал параллельно берегу и отдал якорь. Под борт встали шлюпки. Чумак, который готовился к этому дню, расплатился и начал выгрузку соли. Соль подавали краном, через весы. Чумак, который увидел весь товар, был, видимо, человеком богатым, он сразу смекнул, сколько удастся "наварить" за такой товар, поэтому передав дела по приёмке соли помощнику, пошёл договариваться с Сашей, что он может забрать много больше всего, и представлять интересы Кафы здесь.

— Сирый мой друг, я сейчас с ним обговорю всё, и он согласится за толику малую. Дозволь, княже!

— Фактория? Ну, а почему нет? Вот только, причал нужно построить, так выгружаться неудобно.

— Сробим! Я сейчас! — он кинулся в лодку, в несколько взмахов был уже на берегу и кинулся куда-то бежать. Появился через час с Сирым. Вид у атамана был недовольный, но, увидев, сколько тут товаров и каких, он преобразился!

— Княже! Ты уж меня звиняй, сразу не разобрал, вид у тебя такой странный, ни соболей, ни шапки, вот и оплошал! А Хорней дело говорит! Причал тут соорудим, склад тоже. Я своих зараз поучу, чтобы службу несли справно.

— Ладно, не гневаюсь. Вот, возьми для своих пива. — Саша показал на бочку.

Но, вечером распрощались с Хорнеем, и пообещали прийти тогда, когда будет готов склад и причал. Бегающие глазки атамана совершенно не внушали доверия. Требуется ждать. А на обратном пути зашли опять в Очаков, и договорились там, что будем строить причал за крепостью.

Месяца через три, уже перед ледоставом, в Очакове появился Хорней.

— Как же так, княже? Со мной ведь договаривались! По рукам били! Мы причал и склад сладили. А ты ни ногой!

— А, не понравился мне твой Сирый! Скользкий какой-то. Глазёнками туда-сюда. Жаден он!

— Был за ним такой грех, да весь вышел, царствие ему небесное! Задолжал он сотоварищам, а Гирей и не пришёл. На Молдову не пошли, а деньги платить надо было. Так он, кошевой, в степь уйти захотел. Порубали его. Теперь у нас другой атаман Остап Дашка, он от Лександра вернулся, как прознал, что Сирого зрубили. Он и раньше здесь был, да уезжал служить князю с сотоварищи. Челом бьёт, просит не оставить в беде. Товары нужны.

— Ладно, поглядим на следующего, завтра будем.

— Как завтра? Я же не успею!

— Так идём с нами!

— Сейчас, отправлю обоз и приду!

Дествительно, прискакал через час, откинули аппарель, забрали его вместе с возком. Хорней долго не мог понять: Как же так? Никто не гребёт, а корабль идёт, и ходко!

Подошли опять к Хортице и Байде. Листва уже упала, видны сторожевые башни на Байде и строящиеся башни на Хортице. Основательно встают. От Байды отошёл чёлн и встал выше по течению, чем LCU и "Снабженец".

— Бог помощь, княже! Признаёшь?

Саша внимательно осмотрел бородатого худощавого низкорослого мужичка.

— Где-то видел, но мы не знакомы.

— Я — Остап Дашка, Евлампий Дашкевич, мы виделись в Нарве, когда посольство Великого князя Александра туда прибывало.

— Такое посольство было.

— Я князя Данилы Глинского внук.

— Князя Данилу помню. — Александр достал из-за пазухи медальон, который подарил ему князь.

— У меня такой же! — Остап достал похожий медальон. — Дядька мой, Богдан, вельми хвалит твои товары и тебя, княже. А я тут узнал, что Сирого ты помял немного, да так больше и не пришёл, вот и послал Хорнея за тобой. Не гневайся, княже. Сирый — плохой человек был, ты правильно поступил. Торговое дело такое, что тишину любит.

— Я смотрю, что ты решил ещё одну крепостицу поставить? Решил кордон сделать?

— Не без этого!

— А, от кого хорониться решил? Крымчаков в степи боле нету, а Баязид сюда не сунется. Всё, что южнее, земля короля Дмитрия. А у нас вроде мир.

— Сполняю приказ Великого князя держать оборону здесь и не пускать королей Богдана и Раду далее Днестра.

— Так это ж Днепр! — Остап отвел глаза. Понятно, что Александр озабочен тем, что на Севере и Юге граничит с Дмитрием, и что тот может ударить с двух сторон. Но крепостицы, подобные Очакову и Хортице, сдержать Дмитрия не могут. — Ладно, княже Остап. Спросил и спросил. Нет ответа, значит нет ответа. Зови своих воинов, отметим мир да лад между нами. Пусть своих баб подарками потешат.

— Я тут послал в Хмельницкий за князем Преславом, будет днями.

— Мы раньше уйдём, шуга вот-вот пойдёт.

— Это да, но может успеет.

Ярмарка имела большой успех, как и очередная бочка, теперь, критского вина.

Главное, зачем Александр устраивал это, было рассказать людям Остапа, что земли южнее свободные, и их можно занимать, но, признавая канарскую собственность земель. Отгостив четыре дня, отбыли в Кафу.

Морпехи рассказали Архипцеву, что многие интересовались: что, да как у них в Крыму. Особенно всех интересовало, как поселенцы обходятся в степи без дров. Ещё никто не знал, что в Восточном Донбассе начали производить разведку и добычу открытым способом антрацита. На вопрос о предложении помочь с уборкой урожая в этом году, за деньги, откликнулось в Очакове и в Запорожье 600 человек. Гарнизон в трех местах весной посадил картофель, почти 1000 гектаров, предстояло убрать +/- 150.000 центнеров. Окучивали его тракторами, копать будут комбайны. А вот собирать пока некому, поэтому три LCU уже бегут к Днепру. "Запорожский десант" заработал по 250 рублей на нос за месяц работы, урожай собран. Урожайность получилась чуть меньше плановой, 120 центнеров с гектара, потому как гуано при посадке внести не удалось. Казаки с удивлением смотрели на картофель, но, распробовав его в различных видах, сразу заговорили о том, как его можно приобрести. И, вообще, много расспрашивали солдат о том, какие тут порядки. Узнав, что кроме продналога в 20 % ничего не взымается, зачесали репки.

— Могут привлечь на авральные работы, но, за отдельную плату, только аварийные не оплачиваются: там пожар, наводнение, ураган. Тут все скопом действуют, чтобы добро спасти, животных.

— А овцы в степи ваши?

— Конечно, есть ещё свиньи и коровы.

— Вы свиней едите?

— Едим, и ты сейчас ешь.

— Это — свинья? Фу!

— Ну, ты же кабана ешь?

— Ну!

— А это — домашний кабан.

— Во как! А что ест?

— Картошку, зерно, остатки еды с камбуза, и сама копается, всякие корешки вырывает и ест.

Казак осторожно отрезает ещё кусок мяса, как будто его только что не ел, аж за ушами трещало. Пробует, и точно, кабан! Только мягче. После ужина решил посмотреть, как содержатся свиньи. Тут вопрос интересный! Дело всё в том, что отдельных помещений для скота никто не строил! Овцы и коровы жили в доме! Ну, а попробуйте проделать такое со свиньёй! "Посади свинью за стол, она и ноги на стол!" То есть, совместное проживание под одной крышей было невозможным. Это противоречило тогдашним правилам, так как пока ты спишь, свести со двора могут, а собак разрешалось держать только тем, у кого круговой забор сделан, дабы не покусали кого. Плюс, собак тоже надо кормить! Вот и остановилось это дело на Руси аж до конца 16-го — начала 17-го века! Пётр, побывав в Германии, приказал.

В общем, к Александру подошли человек 15 делегатов, которые спросили о главном: весной степь зальёт, пока доберёмся и посевная кончится.

— Есть татарские дома, часть из них сожжена, но часть можно использовать. С топливом — поможем, не бесплатно, с урожая рассчитаетесь. Ну, и, если припрёт с продуктами, то работы на строительстве много, а это деньги.

По зимнику потянулись через Перекоп переселенцы. Со скарбом и скотом, как только набиралось 20–30 человек, так начинала работу школа. Это было условие для всех, палец за это прикладывали! Что сам, женка и дети старше 7 лет должны стать грамотными. Благодаря этому люди быстро переходили на русский язык. Тут и выяснилось, что попов на Руси "греками" зовут, не шибко любят, так как десятину требуют, и за отпущение грехов требуется отработать. В общем, ни одной церкви так и не построили, но и КПП в рясах никого не пропускал. А государство — чужое, а лесть со своим уставом в чужой монастырь глупо. Правда, начали стихийно образовываться секты, но, нашлись знатоки старой веры, заменили всё это народными праздниками и гуляниями. Собранного картофеля, завезённой ржи и пшеницы было много. Как военную силу их использовали только раз, когда из степи по льду большая стая волков перебралась через Сиваш. Помогли загнать стаю и перестрелять её. А так, каждый из переселенцев, включая весь взрослый состав семьи давал присягу на верность Канарскому королю Дмитрию и обязался исполнять законы Канарского королевства. Всё! За зиму перебрался целый корпус: более 30 000 человек.

Очень настороженно отнеслись к обязательной прививке от оспы, и, особенно в первую зиму, к санитарной и ветеринарной службе, но медбратья и фельдшера ездили по сёлам с охраной, а отговорка была: недавно прошёл черный мор. Людям не говорили, что это прививка от оспы. Говорили, что от чумы. Но, после нескольких случаев излечения от воспаления лёгких, скарлатины и кори при помощи антибиотиков, к врачам и медперсоналу стали относиться чуть ли не с пиететом! Встречали всем селом, провожали обложив подарками и подношениями.

В конце зимы появился и кошевой атаман Дашка. Прискакал не один, а с небольшим отрядом, на переговоры.

— Не хорошо, княже, сманиваешь людишек!

— Все приехали после октября, люди вольные, не понравится у меня, уйдут обратно.

— Да вот, ходят слухи, что не уйдут! Что тут сытнее и вольнее. А если Богдан и Раду вдарят?

— Поможем, если что.

— Стекло нужно, дашь?

— Почему нет, сосед! Цену знаешь!

Купив стекло у границы, повернул назад. Вооружённых людей через границу не пустили, переговоры проходили в здании КПП на Перекопе. Визит частный, не государственный. Просто забеспокоился сребролюбивый атаман, у которого дезертировала большая часть войска.

На Азове было беспокойнее: во-первых, волков много, во-вторых, черкесы дважды пытались границу пощупать. А в конце зимы появилась орда калмыцкая, пришлось самолёты поднимать из Крыма, чтобы успокоить навечно. Орду рассеяли.

С Кубы прислали сорок тракторов, двадцать комбайнов, сеялки, картофелесажалки и копалки, жатки для кукурузы. Большая часть земли осталась казённой, её обрабатывали в первую очередь. Кукурузу посеяли там. Весной было много работы для учетчиков и землемеров: провели инвентаризацию земель у переселенцев, набили межи, составили план работ для МТС. Наиболее нетерпеливые сами начали посевную, но, чуть погодя увидели, с какой скоростью здесь производят посевную, и поняли, что проще рассчитаться за работы с МТС, чем пахать одному этот жирнейший чернозём. А вот обрабатывать поля гуано отказались все! Но, кроме "лошадных", часть людей пришли без лошадей, чуть ли не налегке, этих сразу сводили в совхозы, которым передавался уход за "казёнкой". Им же передавался государственный скот для ухода, у них сразу работали агрономы, и соблюдался технологический процесс. После посевной казаки пришли с вопросом: с кем воевать будем?

— Ни с кем! Надо заканчивать строить элеватор и сушилку для зерна, силосные ямы, картофелехранилища. Требуются люди на строительство цементного завода, и строительства форта в Севастополе. Кроме того, есть кирпичный завод, стекольная мастерская. Вот висит список потребных людей. За это будем платить, сдельно. Если работаешь хорошо, то до 60 рублей в месяц заработная плата. Если умеешь делать что-то как мастер, то до 180 в месяц.

Казаки уселись считать, а выходило так, что идти куда-то воевать и грабить было невыгодно! С похода получалось чуть больше 120 рублей, так как за еду деньги забирали обратно. А тут и самим можно заработать, и баб привлечь. Вложили шашки в ножны, и пошли на отход. Всё лето били сваи на будущих причалах, клали кирпич, таскали камень и цемент. Работы всем хватало с головой. Не забывали и о праздниках и выходных. Узнав, что здесь и у Азова есть отход, туда потянулись и просто на заработки люди в Верхнего Дона, и из более дальних мест. В июле на стройках работало более 100 000 человек. Ближе в осени они засобирались обратно, обещав прийти снова, как на заработки, так и насовсем. Слух о том, что здесь не бьют, не обманывают, строгий учет и безопасность, моментально разлетелся по всей Южной Руси. Матросы гарнизона и их жены работали десятниками, бригадирами, учетчиками и прорабами. И вели пропаганду, что быть рабочим выгоднее, чем работать на барина. После октября опять потянулись люди, как в Крым, так и в Азов и Мариуполь, который заложили в 1497 году. Требовался более глубоководный порт на Азовском море, чем тот, который был в Азове, куда "снабженцы" попасть не могли, только LCM. Второй момент заключался в том, что Камыш-Бурунское железное месторождение было на Керченском полуострове, где было мало воды, а в самом Крыму одно месторождение бурого угля и всё! Поэтому, реку Кальмиус, довольно полноводную, решили использовать для строительства "Азовстали", и порта, через который можно будет вывозить уголь, как в Крым, так и в другие места. А это даст толчок как к строительству судов и кораблей, так и всего остального комплекса промышленности. Отдельным пунктиком программы была добыча газа в Донбассе, строительство газопровода в Мариуполь, так как два геолога утверждали, что угольные пласты Донбасса могут считаться газовым месторождением в местах залегания газовых и длиннопламенных углей. Решили сделать и это!

На Кубе приступили к изготовлению прокатного стана, коксовых батарей, деталей мартена и конвертеров для "Азовстали". В Мариуполь приехали специалисты, строившие завод на Кубе. Они сняли план местности, определили места под основные цеха, всё разметили и начались работы. Завод приходилось строить и в расчёте на его оборону, поэтому вокруг него начали возводить стену, а на реке начали строить предмостные сооружения для железнодорожного моста. Но, самой горячей стройкой был цементный завод в Крыму. Цемента требовалось огромное количество!

Дмитрий приехал в Крым и в Донбасс в конце лета. Осмотрел стройки, распорядился усилить гарнизоны ещё двумя полками гуанчей, один из которых был конно-егерским. Потом с ротой разведки прогулялись по Тамани. Этот район был интересен с точки зрения нефти. Нефть с территории бывшего Тмутараканского княжества Киевской Руси (Таманский полуостров) вывозилась византийскими купцами с незапамятных времён! Из Керчи высадили десант, поддержанный с воздуха. Наиболее интересным был район западной оконечности полуострова, где и начали создавать опорные пункты в Темрюке и Анапе. Опыт создания таких опорных пунктов уже был: испытывая острый дефицит коксующихся углей, поселенцы высадились на реке Хача, в Колумбии, создали порт, проложили 48 километров железной дороги, и вскрыли каменноугольный карьер там. Работающая техника распугала местных индейцев, и они ушли. Нападение на порт было только одно, после этого они прекратились. А сейчас там идёт нормальная работа с индейцами Итцами, которые занимаются земледелием и снабжают поселенцев и сибонеев, которые работают на карьере и в порту всем необходимым.

Здесь Матвеев решил тоже создать форпосты для обеспечения безопасности буровых работ и строительства нефтеналивного причала. Такие же работы начались и в Крыму, в районе Керчи. Там существуют грязевые вулканы, которые довольно интересны с точки зрения получения углеводородного сырья. Первую буровую поставили именно там.

В целом, действия Архипцева Матвеев поддержал. Попав на родную землю, Санька просто капитально изменился: здесь всё было знакомым, он знал, что необходимо сделать. И, главное! Здесь не было "высокой" политики, всяких королей, царей и князей, которых Санька с детства ненавидел, хотя ни разу с ними не встречался до этого. Но, он знал: Царь? К ближайшей стенке! Здесь же, в Приграничьи, шла ежедневная война, которую никто не объявлял. И прав был не тот, кто прав, а у кого сил больше, оружие сокрушительнее, и защита лучше. Кто хитрее, изворотливее и осмотрительнее. Для войскового разведчика просто рай! Поэтому, он с удовольствием включился в игру, и побеждал! И умом, и хитростью, и осторожностью. Плюс, у него за спиной маячил "сотрясатель крепостей", и могучий флот Канарского королевства. "Суньтеся, кому охота!" (С)

Дмитрий немного волновался перед созданием поселения в Каффе. Считал, что слишком многие захотят вернуться, практически, на Родину, и их будет не остановить. "Зов предков!" Оказалось, что пауза в семь лет, создание комфортных условий для специалистов и поселенцев на Кубе сыграли свою роль! Зачем уезжать на неосвоенную территорию, если у меня и так всё хорошо? У меня отличный дом, семья, дети вот-вот в школу пойдут! На работе всё отлично! Я привык после работы выйти на набережную, сесть в кафе и выпить пару бокалов отличного свежего пива! В воскресенье пойти на собственном катере на рыбалку и поймать марлина. У меня покладистая и не вредная жена, и не одна. И что мне надо ещё? Приключений на собственную задницу? Так их и так было с избытком! Взрывов снарядов над головой? Так я три года их слушал на Рыбачьем. В общем, большого количества желающих ехать в Дикую степь не нашлось! Пришлось устанавливать обязаловку для некоторых специальностей, и, называть это командировкой и вахтовым методом. Нет, были и такие, которые ехали в охотку и добровольно, но, через некоторое время, довольно большая часть из них возвращалась обратно. Обстановка в Крыму и Ростовской области была похожа на боевую. Нет, боёв не было! Но вызывали раздражение местные жители, которые не понимали, что они делают. Они просто зарабатывали деньги. "Наши" деньги! Поселенческие! Частенько работу выполняли тяп-ляп: отсюда и до обеда! Лишь бы десятник отметочку поставил, что норма выполнена и её можно было бы предъявить в кассу. Вспоминая, как сами денно и нощно пахали над каждой домной и мартеном, поневоле начинали сравнивать. Политработники, конечно, старались объяснить, что граждане несознательные, получают меньше специалиста в разы, но, далеко не все в поселении были специалистами сходу, многие, очень многие стали ими в процессе строительства и опытной эксплуатации. Но, они сознательно шли за этим. А до большинства жителей Московии это — случайный заработок! Сегодня есть, завтра кончится! И надо урвать своё! Опять-таки, временных рабочих ничему не учили, кроме: бери больше, кидай дальше. Смысла особого не было. То, что нужно, те, кто поумнее, сами выберут. Слухи, естественно, ходили. Была попытка бунта, созданная, видимо, попами. В нескольких местах рабочие потребовали, в первую очередь, построить церкви. Их уволили и проводили до границы. Больше такие провокации не устраивались. В принципе, отходные работяги довольно долго составляли 40–45 % работающих, хотя, в первый год, их было значительно больше. Затем люди перестали возвращаться к себе и осели. Строители кочевали за стройками, их жены и дети временами жили оседло, и успевали получить начальное образование, временами упорно отказывались от него. Каждый выбирал, что хотел. Но, первая коксовая батарея дала продукцию в 1499 году, а первая домна летом следующего 1500 года. Мартен выдал сталь осенью, а прокатный стан "2000" через месяц после мартена. Долго строили конвертер, но только потому, что запускать его на воздухе не хотели. Ждали окончания строительства цеха кислородного дутья.

Ещё одной победой 1498 года был выпуск и прохождение испытаний шариковых подшипников малого диаметра для высокоскоростных двигателей. Появилась возможность изготавливать гироскопы и синусно-косинусные вращающиеся трансформаторы, необходимость выпуска которых диктовалась восемь лет! Собственно, все технологии, которые поселенцы привезли с собой были освоены. Оставалась одна, невероятно сложная задача: скопировать Мк-52, радиолокационный взрыватель. Работы ведутся, уже получены триоды приёмника, с достаточными характеристиками. И первые литиевые батареи, со сроком службы 10 лет. За счёт них обновили оставшиеся взрыватели на всех кораблях с Мк-12.

А в Риме на стол Папы поставили бутылку с нефтью.

— Что это?

— Нафта, из неё греки делали греческий огонь.

— И зачем вы её мне принесли?

— Дело в том, Ваше Святейшество, что там, где появляется король Дмитрий, непременно появляется эта жидкость. Они хранят её в больших цистернах. Иногда прячут под землю, иногда нет. У них есть флот, который целенаправленно построен для перевозки этой жидкости. И сейчас, они явно пришли за ней в Черное море.

— Не может быть! Дмитрий отказывался от походов против турок 6 лет, и согласился только за деньги организовать туда поход! Мне кажется, Ваше Преосвященство, что это вещество не так уж и важно для него.

— Вовсе нет. Мне доложили, что во всех портах, которые использует канарский король, есть эта жидкость. Она используется им для своих кораблей.

— Алхимия?

— Не могу сказать! Хотя, та жидкость, которую они используют, немного, но, отличается от нафты. Вот только не ясно, как это они делают? И где?

— Что это нам даст?

— Секрет его могущества! На самих Канарах этой жидкости нет. Её откуда-то привозят. Место называется "Куба" или "Тринидад".

— Троица? Они же безбожники? Где это?

— Неизвестно! Там никто не был, и проследить никому не удалось.

— А почему разные названия?

— Я не знаю! Может быть, захватить кого-нибудь из тех, кто знает, и допросить его, Ваше Святейшество?

— Насколько мне известно, война между Дмитрием и Испанией в первый раз началась именно из-за этого. Два доминиканца захватили одну из его жен. Результатов допроса, правда, нет, как и самих святых отцов. Их повесили в тот же день, а испанская и португальская короны лишились всех островов, на которые они возлагали такие надежды! А так же колоний в Африке, кардинал. Не стоит гневить Дмитрия. Те 20 %, которые он берёт, не такая уж и большая сумма, тем более, Вы обратили внимание, что на нас прекратили нападать, как только он провозгласил себя королём Папской области. Никто не решается, кардинал. Я и Вам не советую с ним ссориться. А вот, что можно сделать из этой жидкости, чтобы ходить без парусов, надо бы узнать. Пошлите эту жидкость в Лёвен. Да и поможет Вам бог!

Кардинал Атци вышел от Адриана IV не очень довольным. Он ожидал, что за разгадку этой задачи его, по меньшей мере, наградят, а вышло так, что его усилия и 200 пиастров вылетели впустую. Папу это не заинтересовало! Но, он ошибался! Просто он не был первым, кто увязывал эту жидкость с Дмитрием. Правда, небольшое открытие он сделал: все предыдущие, как только не называли её! Вплоть до дьявольского эликсира. Атци выяснил земное происхождение продукта. Сам папа, точнее не папа, а профессор Лёвенского университета Буйенс ван Утрехт, до теологии занимался механикой и физикой, и стал доктором механики, прекрасно понимал, что вовсе не божественные и не дьявольские силы движут корабли и машины канарцев. Но, как они умудряются извлечь теплород из нафты и создать силу, способную сдвинуть с места такую массу, оставалось загадкой. А канарцы знали этот секрет, но, тщательно его скрывали. Шпионы папы на Канарах так и не смогли пробраться на завод, и, главное, в то место, которое канарцы называли "электростанцией". Касание к проволоке на заборе завода стоило жизни 8-ми человекам. Выжил только один, который рассказал, что его затрясло, как только он прикоснулся тыльной частью руки к ней, а на месте касания возник сильный ожог. Больше смельчаков не нашлось. На Канарах многие знали слово "Куба", но, кроме людей Дмитрия, там никто не был. Уехавшие туда люди не возвращались, но, гуанчи, прослужившие в войсках Дмитрия, имели право переехать жить туда, и сильно хотели этого! Они считали это место раем на Земле. В чём и заключалась главная опасность для всей теологии! Христианство могло пообещать людям только рай на небесах! А он существовал на Земле! Имея под рукой такое место, можно было захватывать всю землю! Но, Дмитрий, почему-то, медлил! Это было второй загадкой, которую не мог разгадать Адриан. Вся история мироздания говорила о том, что как только появляется длинный меч в чьих-то руках, то сразу появляется желание приставить его к горлу всех! Это и служит могилой для очередного Чингисхана! На другой стороне появляется такой же длинный меч, или мощная защита от него, и у атакующего заканчивается преимущество, а с ним заканчивается и он, сам. Здесь же применяется совершенно другая тактика: удары наносятся очень малыми силами в узловые точки. После взятия этих точек под контроль, начинается медленное удушение противника чисто экономическими действиями: люди уходят от неудачника, сами идут под защиту к более сильному. И уже эту силу Дмитрий применяет на другом противнике! Но, всё целенаправленно и весьма продумано. Всего шесть ударов остановили экспансию турок в Европе, всего три — военные приготовления Кастилии и Франции, всего один подломил ноги Португалии. Две недели решили исход дела в Ливонии. Что происходит сейчас в Чёрном море неизвестно, но, видимо ничего хорошего для Гирей-хана. И папа сел писать очередное письмо Дмитрию.

В этот раз он решил поехать сам на Канары и встретиться ещё раз с королём. Повод для этого был: Джироламо Савонарола, проповедник и давний противник папы, был повешен, Флорентийская республика оказалась без правителя и не желала возвращения Пьеро ди Лоренцо Медичи, которого изгнали из республики за трусость, проявленную им во время франко-неаполитанской войны, уступку нескольких городов и крепостей ставленникам французов. Так как Карл VIII, враг республики, был повержен Дмитрием, то республика решила войти в Папскую область, и таким образом решить все свои проблемы, прикрывшись именем Дмитрия. Они обратились к папе за помощью, ведь, после короля, он являлся вторым лицом государства. Ближайший город Канарского королевства — Валетта, туда папа и направил своё послание. К удивлению кардинала, которого попросили подождать, через несколько минут ему дали официальный ответ, с датой, когда необходимо быть папе и делегации республики в Валетте.

— Король Дмитрий здесь?

— Нет, его здесь нет, но, в отличие от Вашего бога, с ним довольно просто общаться. Вот его ответ. — и командир крепости протянул святому отцу радиограмму. Ничего не понимающий святоша повертел её в руках, русского он не знал.

— Как так?

— Это гораздо проще, чем молитва! Так что, ждем всех через полтора месяца. Вам должно хватить времени. Вас проводят!

Встреча на Мальте состоялась в начале октября 1498 года. Флоренция, только что пережившая бум Возрождения, а затем несколько нашествий и мрак кликушества Савонаролы, была разделена на "партии", между которыми шла беспощадная война. Одни требовали вернуться во времена Возрождения, принесшие блеск и богатство городу, другие мечтали создать там глухую религиозную общину, третьи мечтали учредить герцогство вместо республики. Крепко нажившись за счёт торговли с Востоком, переняв оттуда многое из того, что было полезно, создав первые в мире мануфактуры, и будучи законодателями мод во всей Европе, республика переживала не лучшие свои времена! По большинству сильно ударило закрытие турками торговли с Индией и Персией. Бесконечные войны, в основном, приносили доход только многочисленным банкирам, но, их "прихватил" Савонарола, который изгнал из республики всех, кто брал слишком высокий процент: 32,5 %. Народ во Флоренции был достаточно развращён при Медичи: многочисленные карнавалы, сменяя друг друга, создавали беззаботную обстановку, под которой был скрыт основной смысл проведения таких празднеств: развитие торговли и сферы услуг. Основным направлением промышленности была текстильная. При этом шёлк был завозным! Из Китая! Кроме шелков, выпускали шерсть и сукно. Несколько раз подходили к канарцам насчет хлопковых нитей. До закрытия Турцией водных путей торговля шла бойко! После изданий книги о путешествиях Марко Поло "Книга о разнообразии мира", Китай и Индия были широко известны. Сведения о них появились ещё раньше, но торговлю с этими странами держала Персия, известная ещё по походам Александра Македонского. А уж потом перепродавала их товары и на юг, арабам, и на север, европейцам. Турки, не долго думая, перекрыли и путь через Волгу, и путь через Босфор. Сейчас путь через Босфор мог быть свободным! Дело было только в желании или нежелании Дмитрия открывать его. Астрахань, пока, была перекрыта ордами, вассальными Турции. То есть, фактически, без дальнейшей борьбы с Баязидом II, всё осталось по-прежнему. И, если Гирея султан сдал и не стал перечить Дмитрию, то только потому, что путь из Персии в Европу был по-прежнему закрыт. И вся торговля шла через него, Великого Баязида. Обходной путь вокруг Африки был перекрыт самим Дмитрием. Флорентийцы надеялись, что им удастся склонить Дмитрия на свою сторону, и черная полоса для республики кончится.

Они прибыли на восьми судах, два из которых имели уже косое вооружение. Папа прибыл на гребных галерах, довольно пышно украшенных. Дмитрия не было, но сказали, что скоро будет. В 18.30 над входом в бухту Валетта появился на малой высоте биплан на поплавках, который соскользнул до воды и приводнился прямо за Рикасолом, оставив за собой пенный след от поплавков. Порыкивая движком, совершил циркуляцию, и почти безошибочно подошел к доковой башне ещё римской Морской крепости в Биргу. Взвыли электромоторы и ворота распахнулись, самолет вошел во внутренний морской двор, и заглушил двигатель. Поплавок наехал на сетку, и зацепился гаком за неё. Самолет подтянули к причалу и из него вышли Дмитрий, Борецкий и Олора. Папа Римский вцепился в парапет лестницы и не спускал глаз с действа! Моряки, принимавшие участие в швартовке, вытянулись и отдали честь, затем вытащили из самолёта вещи. Было видно, что это им не впервой, ни самолёта, ни Дмитрия, они не боялись, просто выказывали уважение и почтение к прибывшим. Вся делегация Флоренции стояла на балконе внутреннего дворика крепости и наблюдала за этим событием в полной тишине. Дмитрий помахал рукой, и сказал, что через пятнадцать минут он ждёт всех в главном зале. Гонсалес, а он был в крепости с самого начала, громко перевел это на испанский и латынь.

Главный зал был украшен флагами СССР и военно-морского флота СССР. Во главе зала стояло два высоких кресла, на которых восседали в своё время императоры Рима. Сделанные из черного и сандалового дерева и украшенные изумительной резьбой, они напоминали людям о бренности их усилий и величии времени над ними. Эти кресла пережили всех, и ещё переживут многих! Делегация Папы стояла слева, а флорентийцы справа от длинного стола, пересекавшего большой зал. Рядом со столом стояли кресла такого же фасона, но пониже. Чуть в стороне от тронов стоял Николай Борецкий, Гонсалес, и ещё несколько человек из поселенцев, прибывших для переговоров с Папой и флорентийцами из разных мест. Дмитрий и Олора вышли из потайной двери слева от кресел после торжественного объявления, что король и королева Канарские "изволят быть"! Приём начался с того, что Папа зачитал прошение Большого Совета Флорентийской Республики о принятии её в состав папской области и готовности горожан присягнуть на верность королю Дмитрию. Выслушав Папу, Дмитрий поблагодарил присутствующих, а затем пригласил их за стол.

— Ваш ответ, монсеньёр? — произнёс глава Большого совета и гонфалоньер (глава ополчения) Пьеро Содерини.

— Вы так торопитесь, как будто пришли к гурии и оплатили по времени. Присаживайтесь, и будем знакомиться. Серьёзные дела решаются не спеша и в тишине! — Дмитрий пальцами показал включить лампы на столе. Быстро расставили посуду и принесли еду и напитки. В процессе ужина Матвеев наблюдал за делегатами, отмечая их привычки и пристрастия. Папа ел не торопясь, и умел пользоваться ножом и вилкой. Многие видели вилки впервые, и понятия не имели: зачем нужен столовый нож, но пользовались личными. Тосканцы предпочитали сладкие вина, Папа и его окружение предпочли крепкие напитки, свои больше предпочитали кубинское пиво и ром. Было довольно шумно, потому, что многие блюда оказались необычными, как по составу, так и по вкусу. Их достоинства и недостатки активно обсуждались. Неожиданный вопрос задал один из флорентийцев:

— Ваше Величество! То, что вы умеете летать, как птица, и садиться на воду, как утка, мы видели и оценили! Но, нас больше интересует совершенно другая сторона вопроса: мы обратили внимание на то обстоятельство, что у Вас и ваших людей швы на костюмах очень ровные. А форма у Ваших матросов совершенно одинаковая. Прошу меня извинить, но, человеческие руки не в состоянии проделать такую работу, Ваше Величество!

— Извините, не знаю, как Вас зовут!

— Николо, Николо Макиавелли, сир!

— Вы правы, эти швы делает машина, а человек ею только управляет. Форма шьётся по единому образцу в шести размерах и пяти ростах. Кстати, я, сам, летать, тоже, не умею, летит машина, я лечу в ней.

Неожиданно зааплодировал Папа:

— Меня всегда смешили россказни, что Вы, монсеньор, дьявол! Вы — человек, но, сумели подчинить себе машины!

— Я в курсе того, что Вы — профессор-механик, поэтому Вам понять это легче. Все эти машины — дело рук человеческих.

— А почему Вы не хотите, чтобы всё человечество этим пользовалось?

— Это оружие, мощное оружие, поэтому его опасно давать людям, которые могут убить другого человека просто за то, что он не верит в его сказку. Вы посчитайте, сколько войн происходит из-за этого?

— Война — это продолжение политики иными методами. Так было всегда!

— Несомненно! Но, под любой войной лежит её экономический мотив. Отнять легче, чем произвести.

— Но, Вы же напали на Папу Александра VI? — задал вопрос Содерини.

— Да, напал, после того, как он попытался обвинить меня в том, что я не делал и пожелал настроить паству против меня и нашего государства. Реально, мы пришли на Канары, которые были свободной страной, но её хотела захватить Кастилия. Моя жена Олора — дочь короля Бенкомо, одного из соправителей королевства. Мы пришли торговать, а не воевать. Купили то, что было необходимо, и пошли дальше, но, на следующем острове, вместо того, чтобы торговать, испанские солдаты попытались напасть на моих людей за то, что они не крестятся и бога не поминают. В результате боя мы уничтожили отряд, захвативший остров Лансароте, где правил король Арубо, дед Олоры. Короли Канар заключили с нами союз, Олора стала моей женой. На следующий год испанцы похитили и подвергли пыткам ещё одну мою жену, Таню, нанесли ей увечье, и мы с отцом Олоры и другими королями острова Ачинет разгромили экспедицию кастильцев, выбили их со всех, ранее захваченных островов архипелага, и создали единое королевство. Совет королей управляет им. Затем, нам стало известно, что король Португальский направил на наши острова большую армию. Мы перехватили его флот и выиграли эту войну, захватив ещё одиннадцать островов, и установили блокаду для судов и кораблей Португалии, Кастилии и Арагона. Александр VI поддержал королей этих стран, и, вмешался в ситуацию, не понимая своей ответственности за слова и дела. За что и поплатился. Впрочем, говорить об этом развратнике и извращенце мне не хочется. Высший Папский суд вынес своё решение, и бывший папа был сожжен как еретик и вероотступник. Он сам отказался от престола и отрёкся от него в мою пользу.

— Это так! — подтвердил Папа Адриан.

— Канарское королевство очень древнее, люди там жили ещё 4–5 тысяч лет назад. Они ни с кем не воевали, занимались торговлей и сельским хозяйством. И оружия у них практически не было: на островах нет хищников. Обычные мирные землепашцы. На Лансароте испанцы вырезали всех мужчин и изнасиловали всех женщин.

— Насилие на войне вещь довольно обычная! — заметили все.

— Но, мы же не тронули никого в Риме, кроме солдат охраны папы. Причём тут женщины и дети? Зачем требуется убивать мужчин? Война должна вестись по правилам, а не на уничтожение. Нас попросили наказать Крымского хана Гирея, за то, что договор о мире не соблюдает, и нападает ежегодно на Московию и Литовское княжества. Мы просто приказали им уйти в другое место жить.

— И они ушли?

— Да, они откочевали куда-то в Турцию. Мы проследили их до Тамани, а через год проверили. Их там нет, теперь это территория Канарского королевства. И, пока человечество не дойдёт до сознания того, что жизнь человеческая — ценность, мы своё оружие никому не дадим и не продадим. Это задача всех, в том числе и церкви, а пока, только костры горят по всей Европе.

— А как быть с тем, что крепости Сарцана, Пиза и Ливорно отданы Пьеро Медичи французам?

— Французам? У меня нет мира с Францией, поэтому, совершенно нормально можно сделать им предложение вернуться обратно в республику. Но, необходимо посмотреть, какими силами вы обладаете. Ведь взять, это четверть дела. Как удержать? И чем? На моих штыках? На штыках сидеть неудобно! Постоянно что-то покалывает. Поэтому, господа флорентийцы, если вы рассчитываете, что за мой счёт решите проблемы с соседями, то вы глубоко заблуждаетесь. Агрессию против других государств я не поддерживал и не буду поддерживать.

Тут все резко стали пацифистами, дескать и в уме не держали, просто соседи у нас буйные, вот и приходится крутиться. После этого уже папа начал оговаривать свои условия, включая то, что 20 % всех доходов необходимо отчислять в Канарское королевство, но, на этом экономится значительная часть военных расходов. И тем не менее, необходимо содержать какое-то количество войск, полиции, суды и сборщиков налогов.

На следующий день приступили к переговорам о взаимодействии законов Канарского королевства и Конституции республики. Оговорили главенство первого в вопросах государственной безопасности, военных вопросах, контактов с другими странами. В остальных областях следует полагаться на Конституцию республики и решения Высшего Совета. В совет входят только те партии, которые заявили о себе, зарегистрированы, платят налоги и не ведут антигосударственную деятельность. Отдельным вопросом проходило отношение к бывшим руководителям республики Медичи, выселенных с её территории. Одна из партий поддерживала их возвращение, две были против. Здесь высказался Дмитрий, заявивший, что Совет обязательно вернётся к этому вопросу позже, после решения вопросов с Францией по поводу возврата утерянных крепостей и городов.

На третий день флорентийцы заинтересовались Николаем Борецким, который ни разу не сказал ни слова. Тот сказал, что он представляет здесь фабрику по производству готовой одежды, и готов показать свой товар. Небольшую залу специально выделили под это. Флорентийцы перешли туда. Большинство делегации имели прямое отношение к мануфактурам, как текстильным, так и к швейным. Продукция фабрики не вышла на европейский рынок, этому противилась Ганза. Они обложили эти товары большой пошлиной, и провели это через бургомистра Любека, поэтому купить в Европе всё это было почти не возможно. Николай, узнав о предстоящих контактах с Флоренцией, которая в Ганзу не входит, и попросил Дмитрия устроить этот показ. Флорентийская одежда считалась одной из лучших в Европе. И здесь производили отличную шелковую ткань, которую приходилось покупать втридорога. А пока Николай отвлек делегацию, папа приступил к переговорам с Дмитрием.

— Монсеньор! Вы достаточно ясно дали понять всем, что делиться секретами не собираетесь, и всё же. Мне не понятно, чего вы добиваетесь? Вы хотите завоевать и перекроить весь мир?

— Весь? Нет, мне достаточно половины.

— А почему Вы не хотите объединить усилия с той же самой церковью, ведь это мощнейший инструмент.

— Для чего? Для покорения всего мира? А мне это надо?

— Это идеология, людей требуется вести! Им требуется пастух, иначе стадо разбредётся, погрязнет в грехе и разврате.

— Вы думаете, что мне не известно о том, что во Флоренции свыше 4000 публичных домов, а профессия проститутка более популярна, чем ткачиха или швея? Я это знаю. И Ваша церковь ничего не смогла с этим сделать. Хуже того, погрязла сама в грехе.

— Но, Вы же упоминали, что у Вас не одна, а несколько жён!

— Да, и довольно много детей, больше сотни. Мужчин у нас гораздо меньше, чем женщин, и чтобы нравы не падали, каждому из мужчин разрешено иметь столько жен, сколько он может прокормить. Вопрос ограничен только экономическими соображениями.

— А как же мораль?

— Мораль — это серия стереотипов, имеющих хождение в том или другом обществе. Те же мусульмане имеют гаремы, но, женщина там практически лишена прав. Её покупают, платя калым, с ней могут развестись в любое время, и она превратится в ничто. Могут забить камнями за неприличное поведение. У нас этого нет. И там, где мы поселяемся, там женщины имеют равные права с мужчинами.

— То есть, женщина может иметь нескольких мужей?

— Да, совершенно свободно. Общество эти вопросы не регулирует.

— А как быть, если у женщины много детей, а муж свободно ушел к другой?

— Дети — это государственное "имущество". Причём, ценное. О них продолжает заботиться государство, на налоги, которые платит их отец и мать, и на налоги остальных, перераспределяя доходы на это дело. При разводе родителей дети страдать не должны. Но, как только мы восстановим численность населения, так мы изменим законодательство и, вместо свободных отношений, возможно, появится институт брака. Для детей создана целая инфраструктура, позволяющая воспитывать их в необходимом для нас чувстве коллективизма, патриотизма и ответственности за судьбу страны.

— Поэтому у Вас не абсолютная власть, а коллективное управление?

— Да. И только один из моих сыновей стал королём. Ему передал свое королевство его прадед. Остальные дети — обычные граждане страны.

— Ваша система не совсем понятна. Хотелось бы увидеть всё своими глазами.

— Вам опасно надолго покидать своё место в Риме. Этим непременно воспользуются другие кардиналы.

— Честно говоря, я устал быть папой, и мне хочется вернуться в университет.

— Человек предполагает, а судьба располагает. Требуется погасить костры на площадях в Ваших владениях.

— Требуется, но, пока это выше моих сил.

Тут вошел ординарец, и доложил, что делегация вернулась и просит разрешение присутствовать.

Переговоры завершились, и флорентийцы отбыли на родину. А Дмитрий передвинул эсминцы и "Петрозаводск" на Мальту. На доке была разведрота, четыре САУ, в том числе две башенных, два танка. Оба эсминца уже имели катапульты и по одному самолёту. 17 октября отряд перешёл к острову Скало ди Горгона. Отсюда был отчетливо виден пятиугольник крепости Ливорно, с развивающимся французским флагом. Сразу за рвом — населённые кварталы города. Вход в порт под стены основной крепости прикрывает сложенная из красного кирпича крепость Веччия: сорок орудий, три башни и три бастиона. Сама крепость окружена 30 метровым рвом с каменными набережными. Трое ворот, два откидных моста. Неудобная игрушка. С тыла крепость защищает ещё один форт Новый: площадка для батарей, выполненная по чертежам и подобию датских крепостей. А главное, это жилые кварталы, прижатые к самой крепости. В общем, штурмовать неудобно. Связались с группой, сопровождающей Высший Совет. Флорентийцы на Совете ратифицировали договор, выслали ультиматум всем трем крепостям. Ливорно и Пиза ответили на французском и на латыни: "Приди и возьми!". Флоренция объявила войну городам-крепостям. Высадку можно произвести только севернее, порт и побережье южнее — сплошной камень! Док перешёл к Виареджо, и произвел высадку на местный пляж. Зачем туда подписалась Пиза было неясно: через пятнадцать минут после начала штурма разведчики фотографировались возле Падающей башни. Стены крепости не были отремонтированы ещё со времён Гая Юлия Цезаря, наверное. Тонкие стены не выдержали удара танком, и упали. Крепость морально устарела: собственно, это и не крепость, а стена вокруг города с немногочисленными башнями. Зачистку произвели сами жители Пизы, которым всё дословно объяснили представители Флоренции. Вооружившись чем попало, они пошли помогать брать Ливорно. Одно хорошо, что мост Читтадели оказался крепким, и через него прошла вся техника. Флорентийцы перекрыли шлюзы на канале Столматоре, десант навел наплавной мост, и перебрались на левый берег. Навстречу валит толпа. Изготовились к бою, но, на войско это не похоже. Оказалось, это ополчение Ливорно. Жители покинули город и присоединились к отрядам из Пизы, чтобы выгнать французов. У деревушки Гастицы расположили батарею САУ, прикрывшись небольшими холмами от противника. Корректировщиков выдвинули на холмы, и начали пристрелку. Одновременно с моря начали пристрелку эсминцы. Через шесть залпов эсминцев на крепости сполз вниз французский флаг. Умирать эти солдаты не привыкли! Они привыкли грабить и получать жалование.

Больше всего жителей городов поразило то, что не было грабежей и насилия. Попытки толпы расправится с коллаборационистами тут же пресекались. Города передали гонфалоньеру Флоренции целыми.

Отряд отправился на Север к Генуе. Высадились в двух километрах западнее крепости в устье Польцеверы на левом берегу. Крепость построена из известняка, и особой фортификационной стойкостью не обладает. Берег реки — пустынный, какие-либо постройки в стороне. Вышли на западный берег бухты. Кругом развалины, остро пахнет разлагающимися трупами, людей почти не хоронили, просто присыпали землёй. Всё это осталось от прошлогоднего окончания блокады Генуи в течение пяти лет. Минометчики разворачивают батареи за развалинами. Бронеотряд тронулся дальше, а башенные САУ готовят к бою. Над одной из башен появилось облако дыма и в воду бухты упало ядро, САУ и миномёты начали пристрелку. Несколько взрывов над крепостью, дымы разрывов мин внутри неё. Над другой башней появляется несколько флагов, призывающих к переговорам. Танки и САУ подошли вплотную к крепости. В нескольких местах ров закопан, и не восстановлен. Удобненько! Из ворот показалась кавалькада кавалеристов в латах. Саша Мальцев вылез из БТР, и они втроём пошли на переговоры. Третьим был знаменосец, вторым Гонсалес. Переговоры закончились быстро. К общему знаменателю не пришли. Граф де Диуа предпочел драку. Их запустили в крепость и начали артподготовку, которую поддержали шрапнелью корабли отряда. Через три минуты её прекратили, чего снаряды жечь! Пробили едва держащиеся ворота и вошли в крепость. Разрушений немного, снаряды использовали осколочные. Войск в крепости было тоже немного. Граф де Диуа просто позировал. Он жив. Даже не ранен. Укрылся в подвале, послав остальных на смерть. В тот же день Дмитрий провозгласил себя правителем Генуи и Милана, которые он присоединяет к Канарскому королевству. Де Диуа приказали собрать свою армию и мотать отсюда через Альпы. Тяжелое оружие и лошадей не брать. Совершив марш в 126 километров в тот же день взяли Милан, пробив Порто Тичинезе. Огня там не открывали. Передали приказ графа следовать на родину. Так как с момента взятия крепости прошло всего четыре месяца, подкрепления не пришли, коменданту крепости де Тревилю ничего не оставалось делать, как начать собирать манатки.

Первым, кто заявился, был герцог миланский Лодовико Скворцо, по прозвищу Моро. Я, дескать, собрал великое войско, которое вытряхнет вас из дворца, как пыль.

— Хорошо, вытряхивай!

Несколько полков швейцарских наёмников подошло с севера к городу. Послали БТР, который их разогнал, даже стрелять не стали. Швейцарцы притащили Лодовико и сдали его в обмен на беспрепятственный отход в родные края.

— Годится! Давайте его сюда! И можете идти.

"Безродный" Скворцо, в своё время, поддержал французов в борьбе против Неаполя и Венеции. Во многом благодаря ему, французы соорудили вполне приличную дорогу из Южной Франции сюда, и в течение десятилетия вели бесконечные войны. К Дмитрию привели связанного герцога. Довольно толстый человек, с большим двойным подбородком, брат королевы Священной Римской империи, Бьянки. Его отец, выходец из Флоренции, был гонфалоньером Амброзийской республики, существовавшей некоторое время назад в Милане, но, он узурпировал власть и был провозглашён герцогом. Этот — второй герцог с этой фамилией.

— Корону вы потеряли, так как вы сотрудничали с оккупантами начиная с 1495 года. Пропускали их войска беспрепятственно через территорию герцогства. Снабжали их продовольствием и боеприпасами. То, что в конце концов они вас вышвырнули за ворота, вполне закономерно, поэтому, оставьте ваши претензии, и подумайте, куда вы можете обратиться, чтобы вас выкупили. — сказал ему Дмитрий. — В данный момент вся территория освобождена от французских войск мною, и находится под моей защитой. Дороги, ведущие из Франции и Швейцарии будут взяты под контроль моими войсками. Ну, а пока, посидите в крепости. Так как вас лишили титула до меня, то вся власть в Милане и прилегающих территориях принадлежит мне, королю Канарскому. Если Вас не выкупят, Вас повесят. Ничего личного, просто бизнес! Причём, мне кажется, что вас никто не выкупит. Придется объявлять конкурс на палача. Думаю, что нам удастся дорого продать это место в Милане. Желающих просто в избытке!

Насчёт Скворцо Дмитрий ошибался. Бьянка выкупила его, к большому неудовольствию толпы и Максимилиана, который хотел наказать его за то, что переметнулся к французам. Скворцо уехал в Вену, правда, местом его жительства она не стала. Король не допустил его в свиту и сослал на север Германии.

Соседняя Венеция притихла на некоторое время, затем начала протаптывать тропинку к папе. В итоге собрались в Венеции Максимилиан, Папа Адриан и Большой Совет Венеции, и создали Священную лигу. Король Неаполя и Дмитрий собрание проигнорировали. Лига провозгласила главной своей задачей борьбу с Османской Империей. Месяц спустя, Баязид захотел встретится с Матвеевым в Румели, переименованном в форт "Царьград". Султан мельком осмотрел изменения в крепости, пока его несли в зал переговоров. Зал остался нетронутым, выполненным в восточном стиле, как было при султане.

— Ты почти не изменил это здание, чего не скажешь о крепости, Димитрий. — сразу после приветствий, сказал Баязид.

— Меня устраивает убранство этих покоев.

— Мне хотят объявить войну, и я знаю, что ты отказался участвовать в ней. Я предлагаю тебе союз, ведь твои земли совсем рядом от их гнезда. Я дам тебе 100 000 воинов, и ты ударишь им в тыл!

— Я наслышан о твоих успехах в Греции, Баязид, и не мешаю тебе, ведь у нас мир. Ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. У меня нет желания вмешиваться в эти события.

— Хоп! Разумно. Мне бы такого сына!

— У тебя их много!

— Не так много, как хотелось бы. Умер Абдулла, оспа. Я смотрю, что у тебя во владениях этой заразы нет. — он ткнул самого себя в лицо, указывая на оспины.

— Нет.

— Когда построишь дворец в Кырыме, хочу приехать на новоселье.

— Я не строю дворцов, я строю крепости, это надёжнее. Летом приезжай в Кафу.

Этот, хотя бы, сразу понял, что уговаривать бессмысленно. Максимилиан и остальные три месяца пытались склонить Дмитрия на участие в войне против Баязида. Пообедали с султаном, он подарил Дмитрию старинный дамасский клинок, восемь наложниц, сам получил итцкое золотое украшение. Нейтралитет был установлен, и через несколько недель султан дал бой венецианскому флоту у Тесалоник, и разбил его. Началась сорокалетняя война, очень сильно подорвавшая как Венецию, так и Турцию. Каждая из сторон несколько раз была близка к успеху, но каждый раз что-то мешало одержать полную и безоговорочную победу. В первый год за поражение на море, одержали сухопутную победу под Сплитом, но, нападение Людовика 12-го на земли Римской империи перечеркнула успех, ограничив его одним городом.

Людовик, лихорадочно готовившийся оборонять атлантическое побережье после обстрелов всех портов, не ожидал, что у него отберут города в Италии, на захват которых, два короля потратили астрономическую сумму: чего стоила только пятилетняя осада Генуи! Дмитрий же захватил и укрепил форт Брамафан, перевал Рикколо и обрушил карниз на береговой дороге, закрыв полностью проход для вражеских войск со стороны Франции. Так же решительно был закрыт перевал Сан-Готард, где в течение года был построен мощный форт и два разводных моста. Закончив укрепление границ, Дмитрий тут же предъявил права и занял крепость во Фландрии: Брюгге, принадлежавшую Генуе, которую оспаривали Людовик 12-й и Максимилиан I. Крепость была осаждена французами, войска Максимилиана были заняты на юго-востоке. По договорённости с ним, Дмитрий снял блокаду крепости, разгромив войска Людовика, сменил гарнизон, и заказал на Кубе сделать земснаряд, чтобы почистить каналы, из-за которых порт не может функционировать нормально. И несколько грузоотвозных шаланд. Лишь после этого король Людовик прислал посольство, и начал договариваться о мире с Дмитрием. Максимилиан остался недоволен, что у него забрали Брюгге, но он сам его захватил только после того, как пала Генуя. Кстати, без всякой блокады и обстрелов. Просто дипломатическими методами. Этим Дмитрий и Максимилиан были схожи: там, где можно было обойтись без стрельбы и расходов, предпочитали мирные средства.

Вернувшись домой, после почти двухлетнего отсутствия, Дмитрий и Олора обнаружили дома только Таню с девятью детьми, и бездетную Варю, которая несколько лет пыталась вылечиться от болезни при помощи шаманов и жрецов, но, некоторое время назад, вернулась и постоянно жила в доме, помогая Тане и Лоре. Дети были все Дмитрия от трех его жен, но, Маори погибла, ужаленная физалией, в доме остались трое детей. Здесь же были Александр, второй сын Олоры и Димы, и пятеро детей Тани, три сына и две дочки. Остальные жены ушли. Здесь не бывает "декабристок", не принято долго ждать. Через некоторое время, жена объявляет себя вдовой, ждет три месяца и снимает набедренную повязку. Если вдовство оказалось ошибочным, женщина имеет право вернуться, если бывший муж захочет, и тогда у неё появляется два или более мужа. Полигамия женщин, в основном, идет через ложное вдовство. Несколько бывших жен захотели вернуться, но, Дмитрий отказал им, сказав, что приехал ненадолго. Его устраивало то, что женщины нашли себя в других семьях, потому, что дела не позволяли постоянно проживать на Кубе. Забрав Александра, Матвеевы выехали через два месяца обратно на Канары. Приезжал Дмитрий не для того, чтобы разобраться с семейными вопросами, а требовалось поставить вопрос перед Военным Советом о начале разработки проекта нового дока. Время пришло! "Петрозаводску" уже тринадцать лет, а если считать с момента спуска на воду, то все пятнадцать. Потеря дока лишит поселенцев возможности высаживать десанты там, где вздумается. Задача очень сложная! Длина -139 метров, ширина — 22, и 7930 т полное водоизмещение. И, в настоящее время, этого уже недостаточно! Требуется док большей грузовместимости. Весь период проживания на Кубе был посвящен этому вопросу. Приходилось отвечать и на "скользкие" вопросы, типа: "А на хрена нам нужно было захватывать Геную, Милан и Брюгге"?

Пришлось давать развернутый ответ:

— Капитализм зародился в этих городах. Там была найдена демократическая форма управления ими, при помощи Высших советов. Ничего не напоминает? Мы управляем нашим государством также. Более того, по сравнению с Советами, которые действовали на территории СССР, мы откатились назад, максимально приблизившись к форме управления этими городами-крепостями. Во всех этих городах существует "Золотая книга" людей, допущенных в состав совета. Почему Флоренция попросилась к нам? Только потому, что она видит, что системы совпадают. Фактически, власть у нас должна принадлежать рабочим, а принадлежит группе инженеров и военачальников. Так?

— Ну, да. Где-то так, но…

— Вот именно "НО"! Мы знаем, что большинство наших людей не готово взять на себя всю полноту власти. Что их надо готовить к этому, иначе начнём двигаться методом проб и ошибок, а позволить себе ошибки, мы пока не можем. Задача, которую я поставил себе звучит примерно так: "Максимально задержать строительство капиталистических отношений в этих странах". В результате: удалось столкнуть Венецию и Великую Римскую Империю с Турцией, что реально произойдет только в следующем веке. Священный союз был создан в это же время, но, для борьбы с Францией. Францию мы нейтрализовали четырьмя ударами. Сейчас имеем мирный договор между нами. Город Брюгге, сыгравший огромную роль в английской революции, контролируется нами, и заблокирует создание мануфактур в Англии, переключив на себя обработку шерсти в Европе. И производство шерстяной и суконной одежды. Требуется почистить каналы, заиливание которых угробило его порт. Надо дать царю Ивану время слопать Литовское княжество, и, хоть чуть-чуть, начать реформы промышленности. А потом заняться им. Без этого, предстоит тяжёлая и кровопролитная сухопутная война, позволить себе которую мы не можем.

— Пфуу! Послушайте, адмирал! А нельзя это было заранее сообщить? А то, тут, сиди и думай: а не сошёл ли с ума наш адмирал? И не изображает ли он Наполеона Буонапарте? — сказал Заостровцев.

— Владимир Иванович! Уж от кого я не ожидал, так это от тебя! Ты что: первый день меня знаешь?

— Да, нет, не первый, конечно. Но поход к Генуе был полной неожиданностью!

— Да просто вспомнил, что её в прошлом году только взяли. Так как бескровно обошлось в Тоскане, вот и пришлось импровизировать, чтобы получить максимальные дивиденды.

— Что в Мариуполе?

— Да тоска зелёная! Народу маловато! Первую очередь никак ввести не можем! Нужно обеспечить мартен и стан полной вахтой! И обеспечить перевозку материалов на Канары и на Кубу.

— Хорошо, постараемся, товарищ адмирал!

На острове довольно большие изменения: закончили прокладку железной дороги с востока на запад. Заложили ещё несколько городов, как на побережье, так и внутри острова. Обнаружили Гуанахакабеев, оказались довольно хорошими мореходами: применяли катамараны и тримараны, правда, гребные, так как ткачество отсутствовало начисто. Лук был не известен, только копья и дротики с копьеметалкой. Принадлежат к другой языковой группе, выходцы из Северной Америки, родственники Мохаукам и Ирокезам. Племя небольшое, всего около 5 000 человек. Образ жизни замкнутый. Так как еды в местном море достаточно, то сидели себе на западной оконечности. Людоеды, но поедают только врагов. Чисто общинно — племенной строй, вождь есть и шаман. Шаман живет отдельно от племени. Докаменный век! Используют только кости рыб и животных. Ни одного изделия из камней Найтову найти не удалось. Но, после первого же мирного контакта, довольно охотно продолжают контактировать, без особой настороженности и подозрительности. В общем, принято решение оставить их земли как есть, и не предпринимать усилий по их "колонизации".

Летом в Мариуполе удалось собрать вдвое больше строителей, закончить стену вокруг завода, строительство фундамента для коксовых батарей в полном объёме, и запустить газово-компрессорную станцию. Летом, как и намечалось, прибыла большая "делегация" из Турции. Порядка 30 галер и два галеота прибыли из Константинополя. Баязид уже бывал в Крыму, когда присоединял его к Османской империи, поэтому ему были интересны перемены, произошедшие на полуострове. До этого Дмитрий видел султана только на носилках. На ноги при нем султан вставал лишь один раз. Нет, ходить он умеет, и, несмотря на солидный возраст, передвигается быстро. Он обошёл почти всю крепость. Раньше внутри крепости было много кузниц и мастерских, складов и гостиный двор, сейчас крепость выполняла чисто военные задачи, а порт и сам город вынесен за пределы крепости.

— Ты не боишься осад? — спросил султан Дмитрия, похлопывая рукой по орудийной башне, возвышающейся над стеной в углу крепости, — Ведь задача крепости: защитить полезное население.

— Город должен расти, а стены его только сдерживают. Обрати внимание, сколько внутри Константинополя старых стен. В результате, его всё равно взял твой дед.

— Он был великий воин! Баязид Молниеносный!

— Да, но он был слишком самонадеян, и плохо кончил.

— Я помню это, и понимаю, что сила ломит силу. Встретив сильного врага, требуется быть осторожным, чтобы не повторилась история моего деда и моей бабки. Я посмотрел твои укрепления на Босфоре, здесь, и понимаю, что у меня не хватит никаких сил, чтобы забрать обратно эти крепости. Там, в проливах, ты ведёшь себя по-другому, не позволяя никому селиться рядом с крепостью, создал голое пространство вокруг них, так, чтобы никто не смог даже подойти к ним. Здесь, чувствуется, что это твоя земля. Здесь ты не опасаешься людей, накрываешь их колпаком своих орудий. Куда добивает эта пушка? И здесь у тебя много машин, много пашен, вся степь — сплошное поле!

— Да, это наша земля, и мы пришли сюда навсегда.

— Хочешь торговать с Китаем и Индией?

— Нет, там нет ничего интересного для меня.

— Как это? А шёлк, а пряности?

— Принесите миланский шелк, наши пряности и ювелирные украшения. — попросил Дмитрий ординарца.

— Сюда?

— Нет, в зал приёмов. Ну, что, пройдём вниз?

— Нет, нет! Ты не ответил: куда добивает эта пушка?

— Четыре фарсаха или 10 верст.

— А если враг дальше?

— Вон стоит пушка, которая может ездить сама.

— Странный ты, почему ты не хочешь поставить всех на колени?

— Зачем? Они принесут больше пользы, если будут стоять, ходить или работать.

— Но, что останется твоим детям?

— Великая страна, которой можно гордиться.

— И всё равно, я тебя не понимаю! Ты не молишься богам, тебя не носят на руках, тебя не окружают гурии. Ты не требуешь подобострастия. Твой слуга сидит в твоем присутствии и разговаривает с тобой, как с равным.

— Не совсем так, я имею право отдать ему приказ, когда это необходимо, но демонстрировать всё время, что у меня больше прав, чем у него, не стоит, он будет хуже исполнять свои обязанности.

— Он не боится тебя!

— Скорее всего, нет, да мне этого и не нужно!

Не сумев убедить Матвеева в том, что их странам требуется объединиться и поработить всех, через несколько дней султан покинул Крым, подписав договор о беспошлинной торговле с Канарами. Все показанные ему товары были крайне необходимы ему, особенно, сахар, соль, уголь и металл. Кроме того, поняв, что Дмитрий не хочет открытия путей в Персию, не заинтересован в этом, он забрал часть войск из Астраханского ханства, перебросив их на Европейский театр. Чем не преминул воспользоваться Иван III, направив из-под Казани рать под командованием князя Фёдора Ивановича Бельского, князя Семёна Романовича Ярославского, Юрия Захарьича и князя Даниила Васильевича Щени, которые осадили и взяли Астрахань. Вместе с ними действовали татары под руководством князя Абдул-Латифа, только что посаженного на штыках в Казани. Московская Русь получила, наконец, выход к Персии, хотя, в Баку оставались турки, и плавание по Каспию было опасным.

Но, данное обстоятельство никак не отразилось на отношениях с Турцией. Султан знал, что Дмитрий не принимал участия в этих войнах. Царь Иван за три года до этого потерпел поражение под Выборгом против войск шведского регента Стена Стуре, шведы попытались напасть на Ивангород, но при высадке были разбиты береговой артиллерией Усть-Нарвы. Понеся большие потери, шведы отступили, затем прислали под Орешек послов, и заключили перемирие сроком на пять лет в Новгороде. Ганза, как и Генуя, и остальные средиземноморские страны, чахла, из-за перекрытия торговли с Востоком. Дания, практически полностью перекрыла проливы для всех, кроме Канар и Новгорода, с остальных взимала громадные налоги. В итоге, Ганза начала копать Кильский канал, но тут же вспыхнула война между Данией и Гольштейном, и работы остановились. Предпринимались Данией и попытки задержать новгородские корабли, но заканчивалось это обычно не в пользу Дании, так как об этом немедленно становилось известно в Нарве, и следовала "карательная экспедиция". Правда, надо отметить, что таких случаев было всего два.

В этих условиях Дмитрий принял решение перебраться в Брюгге и значительно укрепить его. Этому предшествовало два события: с небольшой задержкой, но объединилась Испания, а герцог Бургундский Филипп женился на Иоанне, дочери испанских королей. То есть, у его врагов появлялась теоретическая возможность объединиться, и осадить вновь Брюгге, "свободный генуэзский город". Этому могло способствовать и то обстоятельство, что Максимилиан отдал город вынужденно. Филипп же больше ориентировался на соседний Антверпен, где проводил много времени в пирах и в любовных похождениях, до которых он был охоч. Как только стало известно, что к Филиппу приехала Иоанна Испанская, так из Брюгге посыпались донесения о том, что участились неспровоцированные столкновения местных стражей с бургундцами. Сам Филипп родился в Брюгге. Его, рано погибшая на охоте, мать любила этот город, она была похоронена здесь в Нотр-Дам де Брюгге, рядом с её отцом Карлом Смелым. Так что законность пребывания тут Дмитрия была под некоторым вопросом. Город, действительно, был построен Генуей, но, был захвачен и некоторое время был столицей Фландрии. Здесь же, периодически, проживала Маргарита Плантагенет, вдова Карла Смелого, и наставница Марии Бургундской, матери Филиппа. Она — то немногое, что осталось от рода Плантагенетов, некогда могущественных королей Англии. Именно эту карту и решил разыграть Дмитрий. Маргарита поддерживала идею возвращения на трон своего рода, и даже "опознала" Перкина Уорбека, утверждавшим, что он — Ричард Йоркский, 2-й сын Эдуарда IV. Из-за этого Филипп ввел эмбарго на шерсть и железо из Англии, после того, как вместо Антверпена, англичане стали торговать ею из Кале. Промышленность Фландрии серьёзно пострадала, и в городах начались волнения. Здесь необходимо иметь в виду следующее обстоятельство: Бургундия находится на юго-востоке Франции, довольно далеко от современной Бельгии. Во Фландрии проживает совсем другой народ, говорящий на другом языке, родственном германским языкам. Но, после покорения их Бургундией, сюда пришли французы. И межнациональные отношения доходили до того, что при восстаниях французов полностью вырезали, как это случилось в Брюгге во времена Карла Смелого. Но, на все ключевые посты герцоги всегда ставили выходцев из Бургундии.

Прибыв в Брюгге, Дмитрий посетил Маргариту, и преподнес ей белую розу, символ Йоркской династии. Роза была выполнена из белого золота в Пскове. Польщенная вниманием, 54-х летняя герцогиня сама взялась уладить отношения между Дмитрием и Филиппом, который сбежал от своей супруги к своим многочисленным любовницам. Этому, правда, способствовали постоянные беременности супруги. Встреча произошла в замке Гравенстиин, довольно мрачном сооружении, но очень крепко построенном, где с середины 7-го века жили местные герцоги. Замок пережил их всех! 22-хлетний герцог не произвел никакого впечатления на Дмитрия, понятно было, что ранний брак ему в тягость, особенно, учитывая довольно ревнивый характер супруги. С самого детства он был значительно поражен в правах в собственном герцогстве, и фактически находился в плену у цеховиков Фландрии. Единственного сына Максимилиана не раз угрожали убить, если король хоть чем-то ограничит власть цехов. При этом, соблюдалась видимость того, что во Фландрии правит именно он, а не советы. Но, города неоднократно восставали или блокировали действия указов герцога. Сейчас все надеялись, что его призовут в Испанию, так как у него был единственный наследник мужского пола на трон Испании. Маргарита, присутствовавшая на встрече, заявила, что она очарована Дмитрием, и что его покровительство может принести роду Йорков возможность вернуться на трон в Англии, и покарать Генриха VII, который узурпировал трон, по праву принадлежащий Йоркам. Филипп, несомненно, с её подачи, потихоньку враждовал с английским королём. Но, советы городов заставили его подписать Intercursus Magnus, полномасштабное торговое соглашение с Англией. Узнав, что у Дмитрия есть шерсть и хлопок, а так же много железа, Филипп сразу же вызвал писца, который набросал его указ об аннулировании договоров с Генрихом, отказе от встречи в верхах, так как он не признаёт его право на престол. На троне Англии должен сидеть Плантагенет!

Генрих не преминул сходу объявить войну! Чего, собственно, и добивался Дмитрий. Под предлогом, что городу угрожает Англия, он начал масштабную перестройку обороны Брюгге. Были вырыты котлованы под доты вдоль канала в Зее-Брюгге, установлены 45мм орудия на башнях крепости, изменена конфигурация некоторых окраин. Всё это происходило при большом завозе сырья на мануфактуры города, несмотря на определённые сложности с доставкой непосредственно в городской порт. Лишь LCM могли пока проходить по каналу. Но, пришедший через 4 месяца, землесос позволил начать углубительные работы. До местных жителей дошло, что денег у нового короля значительно больше, чем у герцога, что налоги снижены, а то обстоятельство, что стража теперь не бургундцы, а гуанчи, особого значения не имело. Ещё через три месяца 24 дота украсили местный пейзаж, кроме них, на побережье появились две двухорудийные 6-дюймовые башни. В следующем году занялись Остэндом. А вот канал в Гент Дмитрий углублять и укреплять не стал, отдав его на откуп местным товарищам. В 1501 году Генрих, наконец, высадился в Кале, и у Рюменгама произошла "битва" между ним и Филиппом. Когда Генрих стал одерживать победу, в небе над Фландрией появился самолёт. Он не стрелял, просто прошёлся над полем битвы. Оба войска были обращены в бегство, после этого, у Кале, бегущую конницу англичан встретили бронетранспортёры и танк канарцев. И вежливыми, отлично экипированными, военными было предложено сдать Кале, в противном случае, возвращение в Англию было возможно только ногами вперед. Генрих согласился, осеняя себя крестным знамением.

В Новгороде торжественно был открыт первый в России университет. Первый в мире университет был основан Палеологами в Константинополе ещё 848 году. В том же IX веке было открыто ещё два университета в Салерно, недалеко от Неаполя, и Болонье, недалеко от Флоренции. В Россию эта мода не попала, видимо потому, что церковь начала бороться, в первую очередь, с собственной письменностью и насаждать кириллическое письмо вместо слогового письма. В результате было утеряно одно, и не приобретено другое! Для того, чтобы изучить новое письмо, требовалось идти к "грекам", а народ этому сопротивлялся. Старому письму никто не учил, и погрузилась Русь в неграмотность на долгие века. Открытие в Новгороде бесплатных школ по примеру соседней Ливонии, дало толчок к тому, чтобы народ научился писать и читать, а дальше — больше! Прошло 8 лет, и появились люди, мечтающие знать больше! С организацией помог Дмитрий и Studium Generale, Флорентийский и Пизанский университеты. Не без подачи Папы Римского. Он сначала направил Леонардо да Винчи на Канары с целью написать портрет королевы Олоры. Основной его деятельностью был шпионаж в пользу Папы, как военного инженера. Почти два года Леонардо провёл в Лас-Пальмасе, хорошо изучил русский язык, написал несколько картин. Тайну устройства двигателей он не разгадал, кто ему позволил бы даже приблизится к машине или турбине, но, обретя некоторый вес среди преподавателей Пизы, Падуи и Флоренции, смог убедить приехать на остров профессора Спициона дель Ферро. Там они познакомились с Борецким, и тот уговорил их переехать в Новгород, где он заканчивал строительство университета и профессорского городка. В итоге, прихватив с собой Луку Пачиоли, Иоганна Видмана, Бьяджо Россетти и "вечного студента" Коперника, и имея на руках папскую буллу, разрешающую им начать просвещать "лапотную Россию", прибыли в Новгород. Дмитрий, вначале, не слишком поддерживал эти начинания Николая, считая, что университет долго не просуществует, что его следовало бы открыть в Юрьеве: недалеко, и много свободнее. Но, католическое прошлое края здорово мешало этому. Все пятеро преподавателей были католическими священниками, шестой, Леонардо, хоть и не имел духовного звания, но был доверенным лицом Адриана. Появление на территории Ливонии такого десанта не останется незамеченным. Уж лучше Новгород! Ещё один момент, который немного волновал Матвеева, это участившиеся поездки Борецкого на Канары, где он работал с двумя сотрудниками Политотдела корпуса. Однажды пришлось вмешаться и объявить выговора офицерам, включая начальника Политотдела подполковника Харитонова. Они собрались отправить в Новгород пленочный фотоаппарат ФЭД, взамен "Москвы-3", которую подарили ему в отделе "СМЕРШ". Дескать, это же удобнее! Дмитрий попросил вскипятить воду, положил ненадолго туда пленку, ваткой удалил желатин со светочувствительного слоя, аккуратно разрезал плёнку на мелкие квадратики, вытащил пулю из маузеровского патрона, высыпал порох, насыпал накрошенную плёнку, и закатал пулю.

— Вставай к стенке! — сказал он одному из "поллитрработников". Тот замялся. — Ну чего стесняешься? Вставай, вставай, а вдруг не выстрелит!

— Выстрелит! Я уже всё понял!

— Два идиота! Вы же сами отправляете на территорию противника то, что ищут сейчас все алхимики мира! Бездымный артиллерийский порох! — сказал Дмитрий и выстрелил в стену. — Мы для кого пишем инструкции и списки экспортных товаров? Кто разрешил?

— Мы спросили разрешения у Харченко.

— Где он?

— В Матвеев-форте!

— Выговор, всем, с последним предупреждением! Подготовьте приказ, и мне на подпись!

Тем не менее, пользуясь наработками агентурной разведки и её рекомендациями по конспирации, Николай создал довольно разветвленную, хорошо работающую организацию в Северо-Западном регионе и в Москве. Он вновь стал посадским князем в Новгороде, выполнив несколько важных заданий Ивана. Поэтому на его "эксперименты" с образованием глядели сквозь пальцы, тем более, что тратил он собственные деньги, из казны не просил. Зная, что Борецкий дружен с Матвеевым, царь Иван пытался через него получить необходимую ему информацию о делах и вооружениях канарцев. Через него, как через открытый канал спускалась как дезинформация, так и корректирующие предложения Ивану. Передавались некоторые технологии, в том числе, металлический шрифт, наборные планки и гранки, Россия уверенно обгоняет запад по количеству и качеству издаваемых книг. Многие работы университеты направляют для издания сюда: дешевле и лучше. Поток информации значительно увеличился. Кроме того, сюда направлены многие семена растений из Америки, скорректирована направленность сельского хозяйства, церковь сняла запрет на употребление свиней в пищу, появился породистый крупнорогатый скот мясного и молочного направления. Отдельно производятся корма для него. Созданы крупные птицефермы. Переданы технологии консервирования мяса. Организована поставка жестяных и стеклянных банок для консервов. Канары на границе построили несколько крупных холодильников, и целый ряд мясокомбинатов. Закончена первая очередь низконапорной Нарвской ГЭС. В принципе есть возможность электрифицировать Псков и Новгород, но, пока, никто не спешит с этим вопросом. Наоборот, всё это направлено в Ливонию, здесь существуют заводы по переработке сельхозпродукции и имеются соответствующие складские помещения. Переход на русский язык здесь практически завершён. В Новгороде и, частично, в Пскове тоже очень многие говорят по-русски. Во-первых, ежегодный наплыв крестьян после октября (ходят упорные слухи, что Юрьев день собираются отменить!), во-вторых, отхожий промысел и большое количество сезонников. За сезон можно неплохо заработать, выплатить налоги и выехать насовсем, став рабочим. Поэтому, Ливония стремительно ассимилируется. Три действующие железные дороги позволяют быстро перебрасывать как строительные батальоны, так и войска на угрожаемые участки. В 1500 году активно строились батареи береговой обороны на Саареме и Хиуме. Царь Иван в этом же году прислал много людей в Ивангород, и начал возводить каменные стены и углублять ров. Работами руководили русский мастер Владимир Торгкан и генуэзец Маркус Грек. Весьма неожиданным был визит самого царя в Ивангород летом 1501 года. Он знал, что Дмитрий находится в Брюгге, и сообщил Марку Бюллову, что желает увидеть Дмитрия. Марк сообщил о приезде Ивана, пришлось лететь в Венту, а оттуда поездом добираться до Нарвы. Встретились с Иваном, как и в прошлый раз, на мосту, только теперь это уже стационарный мост. Августовское солнце ещё грело, но ветер был довольно сильный. Обменялись приветствиями.

— Что стряслось, Иоанн свет Васильевич? Я же здесь не живу, я сейчас во Фландрии обитаю.

— Смуту ты затеял на южных рубежах, народец к тебе утекает, боярство зело волнуется, Дмитрий.

— Не о том ты говоришь, царь, по глазам вижу, да и не дело на мосту об этом говорить! Прошу ко мне!

Царь обернулся на свою свиту, внимательно осмотрел митрополита Симона, затем кивнул головой, и вся процессия перешла на левый берег. Митрополит попытался устроить представление, дескать, лба перекрестить негде, еретики собрались в Нарве. Не пойдёт он туда!

— Не хочешь, не ходи, тебя никто не зовёт! — ответил Дмитрий и зашагал в сторону ворот. Прошло 9 лет, как Иван был тут, он недоуменно остановился, глядя стоящий неподалёку поезд.

— Что это?

— Поезд, на котором я приехал. — царь поджал губы.

— Говорят, тебя анафеме Папа предал вовсе не зря! С чертом знаешься!

— Тот папа, который предал, давно в аду жарится! Сожгли его на площади Святого Петра.

— Ладно, я так, шуткую! А это что? — он увидел башенную самоходку на платформе в конце поезда.

— Пушка новая, может прямо стрелять, как пушка, а может, навесную стрельбу вести, как мортира.

— С кем воевать-то собрался, со мной, что-ли?

— Нет, поезд охраняет от лихих людей.

— И много у тебя таких пушек?

— Мне хватает. — они прошли во внутрь крепости и вошли в зал башни Германа.

— Оставьте нас! — приказал Иван своей свите. Дождался, когда все выйдут, и сел за накрытый стол. Ножом отхватил лопатку жареного кабана, налил себе красного вина: как в прошлый раз, он Дмитрия не опасался.

— Вот ещё, Иван Васильевич, попробуй лобстеров!

— Такие большие раки?

— Угу, морские, в море живут. Ты его лимончиком полей! Вот лимоны!

— Как?

— Пополам разрежь и выжми!

— Ох, вкуснотища! Где такие кислюшки берешь?

— В жарких странах растут, на Канарах.

— Мне продашь! А то, что не о том с тобой говорить собрался, это — точно. Об этом Симон хлопочет.

— Догадываюсь! Небось подбивает, чтоб ты ему в крепость людишек отдал, в рабы.

— Пошто знаешь? — отхлебнув вина, спросил Иван.

— На юге у меня, в основном, мужички от монастырей ушли. Сначала в отход, а на осень со всем скарбом переселяются. Говорят, что отдать десятину, подати и прощение грехов обходится в три четверти урожая. Бедствуют. На четверть только ноги протянуть.

— Жаден, жаден, что есть, то есть. Так как думаешь, давать им крепь али нет?

Дмитрий отрицательно покачал головой.

— У меня здесь крестьяне в крепи жили. Когда мы немцев турнули, через год сняли крепь, теперь они свободны. В первый год получили дохода 80 000 талеров, вложили 1.500.000 талеров. На третий год собрали 4.200.000 талеров только подати. Сейчас населения прибавилось втрое, а податей собираем 18.000.000.

— Налог денежный али товаром берешь?

— Лен и льняное масло учитываю, как налог по цене рынка, они мне нужны, всё остальное — только деньгами. Произвел, но не смог продать — твои проблемы.

— Они своим маслом и колбасами уже на Охотном ряду торгуют! — ухмыльнулся царь. — Три годы назад, сушь была великая, так твои навезли зерна. Драли, конечно, но хлебушко был. Раздергали меня, понимаешь! Годы уже не те, к краю подхожу, а дети да внуки всё на себя дергают, да и Зойка для них старается. И Симона держится.

— А куда ей деваться! Ей подмога требуется. Ради неё, и чтобы Василия к власти привести, она и обещает этому жадюге всё. Но, царь Иван, ты зачем дочь свою за Александра отдал?

— Дабы Литовия и Московия вместе жили.

— То-то и оно! Детей у Александра нет, Елена, если станет вдовой, брату корону ни за какие коврижки не отдаст. Они ещё в детстве враждовали.

— Это верно! Она всё время с Патрикеевыми знается, а Зойка мне всё шепчет, что они против меня что-то затевают. — царь много пил, разнервничался, у него дрожали руки. — Уйду я скоро, раздерут княжество на части! А Иван умер. И Димитрий молод ещё!

— Да, Иван Васильевич, ты самого себя вспомни, как править начал.

— Оно-то верно! — Иван выпил ещё чару крепкого Порто, и уснул за столом. Ходили слухи, что это у него было в привычке. В дверь постучали, вошёл ординарец, и доложил, что прибыла княгиня Софья, и требует, чтобы её пропустили.

В дверь почти влетела маленькая толстая тетка в дорогих одеждах. Вслед за ней хотели войти ещё женщины, но Дмитрий подал знак всех выгнать. Маленькие глазки из-под жирных щек злобно смотрели на Дмитрия.

— Пошто уединились, и без митрополита рядите? Что с Иваном?

— Спит. А ты чего хочешь?

— Я — царевна Царегородская, хочу, чтобы восторжествовала справедливость, и на трон сел истинный владыка Московии Василий. Его поддерживает вся церковь православная!

— За что ты им и пообещала, как в "Слове в защиту церковных имуществ", переводе второканонических книг бывшей Византии, что у церкви останутся земли, а ты, с Василием, передашь им в собственность людишек, и всё только потому, что ты — царевна Царегородская. А нет Царьграда! Профукали его твои родственники, и никто к ним на помощь не пришёл. Правит там султан Баязид II, да у меня пять крепостей в проливах. Одна из них "Царьградом" называется. Только раньше она называлась по-другому: "Удавка", которой удушили Константинополь, Румели. И построена она Баязидом Первым. Теперь ты хочешь также разорить Русь, Зоя?

Тут проснулся Иван, недовольно осмотрелся, и рявкнул:

— Кто пустил! Ты где должна жить? Почему за мной шастаешь?

Тут рекой полились слезы, царица запричитала, что Иван с посланником дьявола связался, совсем из ума выжил, хочет Третий Рим к его ногам бросить. Царь, который не выносил женских слез и причитаний, особенно поверх вина, открыл дверь, и рявкнул: "Вон! И чтоб духу твоего здесь не было!". Позвал князя Холмского и дьяка Беклемишева:

— Василий Данилович, Иван Никитович, зайди!

Вошел плотный, небольшого роста воевода в кольчуге и золочёном панцире, и воин в простом вооружении. Сняли шеломы, поискали глазами иконы, сплюнули через плечо.

— Мы тут с царем Дмитрием покумекали, садитесь и послушайте. Пейте! — Иван подвинул им тяжёлую бутылку с портвейном. Дмитрий указал на стул, князь, гремя вооружением, уселся на него, подвинул себе кубок и блюдо с мясом. Налил от души в чарку, выпил и закусил кабанчиком. Дьяк, показавшийся Дмитрию знакомым, осторожно присел на угловой стул, глазами нашел графин с водкой, и немного плеснул себе. Закусил грибочками.

— Так вот! Пошлёшь в Белозеро за Василием Патрикеевым. Софью — в Покров. Василия — в Астрахань, пусть там княжит, себя проявит. Затем к Нилу съездите, скажите, что я зову. И, Иван, позови Симона.

Вошел митрополит, долго плевался через плечо, до тех пор, пока Дмитрий не кинул ему тряпку, и не приказал вытереть всё, что наплевал. Тот, было, решил развернуться и уйти, но Иван не дал ему этой возможности.

— Стой и слушай! Просил крепь ввести?

— Да, великий князь! Иначе разор всех нас ждёт. В первую голову, тебя!

— Не будет тебе крепи! Чернь у тебя бедствует! Три четвертины берешь! Вот они и уходят! И идут сюда! Не умеешь хозяйствовать, не берись! Все монастырские земли теперь — государевы. Жить монастыри будут со своих доходов, пахоты прекратить, весь урожай этого года сдать в приказы. И собор назначь на сентябрь! Вдоволь тебе!

Митрополит повалился в ноги великому князю, запричитал, что режет его князюшко ни за грош, что околдовал князя нехристь поганая Дмитрий, что опору из-под себя выбивает князь. Тут Дмитрий не выдержал, поднял митрополита за воротник и портки, и слегка приложил его о столб.

— Ты у меня в крепости на меня хулу возводишь, смерд? Повесить! — тут с попом казус произошёл: медвежья болезнь! Жиденько, и запах поплыл. Да при свидетелях!

— Брысь отсюда, поганец! — Симон выскочил из светлицы, а через несколько секунд кто-то из наших закричал: "Врача!". Удар у него приключился! Через 10 минут врач доложил, что у митрополита инсульт, требуется госпитализация. Однако, его окружение сделать это не дало, причитая, забрали его, и понесли на тот берег. Иван не расстроился, и долго хохотал над происшествием. К собору Симон так и не пришёл в себя, отказала речь, парализовало правую сторону. Митрополитом стал Нил Сорский, который отправил своего идейного противника Иосифа Волоцкого на Валаам.

Дмитрий же был вынужден прервать пребывание в Нарве из-за событий в Кале: там вспыхнуло восстание горожан. Спровоцировал его, как и следовало ожидать, епископ крупнейшего собора Нотр-Дам-де-Кале Джозеф. Поводом послужила драка на Оружейной площади между французами и англичанами. Во времена английского владычества разговаривать на французском запрещалось под страхом бития кнутом. Власть сменилась, французы расхрабрились, и заговорили на рынке по-французски. Немедленно возникла драка, которую поддержал епископ. Началась резня французов, и комендант крепости приказал открыть огонь по бунтовщикам. Канарцы довольно быстро навели порядок на улицах, но значительная часть людей спряталась от огня в церкви, и отказалась выходить, заняв там оборону. Неожиданно, там оказалось довольно много оружия, хотя собор несколько раз обыскивали. Собственно, в Кале две крепости: одна большая у порта на искусственном острове, там и находится собор, а вторая меньше, это герцогский замок, построенный ещё в 8-м веке. Тоже окружен рвом с водой. Мосты через рвы подъемные, и довольно хлипкие, так как рвы широкие, что в одной, так и в другой крепости. Тяжёлая техника по ним пройти не может. Только бронетранспортёры. Поэтому пушки находились в Брюгге. А собор, это крепость, маленькая, но довольно хорошо укреплённая. Сам собор выстроен в виде креста, а с северо-западной стороны — пристройка в виде небольшого форта. В верхней части — бойницы и укрытия для стрелков. В общем, без артиллерии не взять, или с потерями. Вокруг собора — довольно толстая стена. Переговоры ни к чему не приводили. Пришлось снимать разведроту Мальцева с дока, и направлять туда. Дмитрий приехал в Кале в начале сентября. Выслушав Гонтье и Мальцева, принял решение в переговоры не вступать, а выкурить из собора всех хлорпикрином. Переснарядили дымовые мины для 82мм миномётов и дали несколько залпов. Одновременно подорвали ворота собора. Произвели зачистку основного здания. Но в пристройке засело более 400 человек. Туда газ не попал. С балкона главного здания зачистили крышу пристройки, туда спустилось несколько человек, и через дымоходы бросили ещё шашки. Через пять минут стрельба стихла, удалось подорвать дверь, и начать эвакуацию потерявших сознание людей. Несколько человек умерло: у кого сердце не выдержало, кто задохнулся в собственной рвоте. Они забаррикадировали двери так, что из этой мышеловки было не выскочить. Как назло, епископ Джозеф погиб, и устроить суд над ним не удалось. А в Англии его сделали святым и образовали орден святого Джозефа, который долго ещё портил кровь и нервы канарцам. В соборе оказалось много скрытых помещений и даже подземный ход к источнику воды. Были запасы продовольствия, много пороха, пуль, зарядов картечи для пушек. Правда, пушек у обороняющихся не было. Сразу после подавления восстания, начались работы по укреплению мостов. Жители были выселены из крепости в город. На работу в порт они ходили вокруг крепости. Исключение составили рабочие трех мануфактур, расположенных в самой крепости. Сами мануфактуры были выкуплены у хозяев, и стали государственными предприятиями. Они выпускали сукно, и делали фетровые шляпы, пользующиеся спросом у местных жителей.

Главным "приобретением" в Кале был почти готовый сухой док, длиной 300 метров! Так называемый гостевой порт. А высота приливов здесь до 5 метров! Поэтому сразу начали делать ворота и бетонировать дно дока. Через полгода провели первое докование "Петрозаводска" в новом доке. Главное отличие от Кубы: док наполняется и осушается сам! Никаких насосов! Только в самом конце осушки откачивается около метра воды.

Собственно, легкость строительства таких доков и заложила основу создания большого флота Англии и Франции. Во многих местах в мире это требует гораздо больших усилий и совершенно другого уровня технологического развития. А здесь — удобно!

Тем не менее, в настоящий момент у Дмитрия не было надобности слишком развивать этот регион. Он ограничился тем же, что сделал в Брюгге: укрепил крепость, мосты и дороги. Выселив людей, занялись канализацией и водопроводом для гарнизона. Это — важно! Средневековые города представляли из себя клоаку! Мусор не вывозился, отходы жизнедеятельности вываливались на улицу. Летом мириады мух разносили заразу по городу. И, хотя канализацию и водопровод сработали ещё рабы Рима, об этих благах цивилизации в Европе прочно забыли! В Брюгге, где население оставили на месте, были введены огромные штрафы за мусор, на деньги муниципалитета начали строить достаточное количество отхожих мест, с отводом содержимого в каналы. В цитадели заработала водопроводная станция, и оттуда начали тянуть водопровод вдоль улиц. Приходилось ограничиваться колонками на улицах. Лишь достаточно богатые люди могли себе позволить провести водопровод в дом, но, это поощрялось. Второе "бедствие": отсутствие бань и ванных комнат в домах. Мылись в Европе редко, многие не мылись никогда. Поэтому в обоих крепостях началось массовое строительство бань и котельных к ним, организовано строительство цехов по изготовлению мыла, как твердого, так и жидкого. Если в Новгороде, Ревеле, Риге и Венте, это проходило без осложнений, то здесь этому воспротивилась и церковь, и население. Дело в том, что в это время существовало религиозное течение святого Фомы, который требовал угнетать тело, и укреплять дух. Самое сложное было вынести за территорию города бойни! Скот забивали прямо на улицах и во дворах, отходы начинали гнить, вокруг роились мухи. Тут же бегали крысы и другие животные, часто на месте бойни просто не было воды, или был колодец, куда обратно просачивались сливные воды. Запретили совсем, и крупно штрафовали за это. Ещё не написаны замечательные слова: "Вместо прекрасного латинского языка — 20 варварских наречий, вместо культуры и законов — только варварские обычаи. Цирки и амфитеатры, возвышавшиеся во всех провинциях, сменились хижинами, крытыми соломой. Большие дороги, такие красивые и прочные, проведенные от подножия Капитолия до гор Тавра, покрылись стоячими водами. Такой же переворот произошел в умах; Григорий Турский и монах Фредегар из Сен-Галлена — это наши Полибии и Титы Ливии. Человеческий разум огрубел среди самых подлых и бессмысленных суеверий… Вся Европа коснеет в этом унижении до 16 в. и освобождается от него лишь путем ужасных судорог". (Вольтер."Опыт о нравах….") Эти судороги и приходилось видеть, когда пришлось вводить банную повинность в Брюгге, а по утрам пускать по улицам крепости "Студебеккеры" с высоконапорными насосами и 5-тонной цистерной для смыва грязи с улиц. Но, не все улицы были проезжими! Было множество узеньких, на одного человека, улиц со стоящими вплотную домами, где пришлось вводить повинность ежедневных уборок. В конце концов, санитария победила, но битва была долгой и упорной!

Герцогиня Марго посетила Брюгге в разгар войны за санитарию. Ей Дмитрий и сказал, что устал бороться с мухами, что выбить из этого города грязь, похоже, не получится никогда! Марго, довольная тем, как выставили на позор Генриха, подарила ему недостроенный форт Дамме, что в пяти километрах от Брюгге.

— Вы — король-воин! Живёте везде и нигде, а у Вас явный талант градостроителя! Мне очень понравились переделки в Брюгге и Остэнде. С них смыта пыль веков, они просто сияют! Здесь неподалёку есть моё владение, его мне подарил мой великий муж, упокой господи его душу. У меня самой руки не доходят все там сделать, да и с деньгами последнее время туго стало. А за всё надо платить! Мои стряпчие оформят всё на Ваше имя, и я давно жду возможности познакомиться с Вашей женой, королевой Олорой, слухи о красоте которой долетели и сюда. Мне кажется, что Вы истинный рыцарь, у которого всё должно быть прекрасным. А мне бы хотелось, чтобы Папа признал незаконнорожденным Генриха, как оно и есть на самом деле.

— А кто вместо него?

— Маргарет Поул, графиня Солсбери, у которой два сына, и каждый из них имеет больше прав на престол, нежели этот бастард!

— Я подумаю, как это можно будет сделать. — ответил Дмитрий. Продолжение внутренних разборок в Англии, благодаря которым они проиграли Столетнюю войну, было на руку Дмитрию. Поэтому, прошение на имя Папы, написанное герцогиней, и подписанное несколькими верными Маргарите епископами и кардиналами, было отправлено в Рим. Дмитрий съездил в Дамме и оценил подарок: правильной семиугольной формы недостроенный форт, полностью окруженный рвом, и рассечённый пополам каналом Дамс-Ваарт-Зюйд. Внутри маленькая уютная деревенька в десяток домов. Матвеев запросил Совет о возможности постройки форта, прикрывающего Брюгге с Севера, и строительстве внутри нормального дома, так как жить в замках надоело, хуже горькой редьки. А мотаться туда-сюда на Канары и обратно тяжеловато. Проживание семейства в Брюгге было признано небезопасным: слишком много посторонних людей. Совет не возражал, но советовал привлечь к постройке итальянцев и канарцев. Разработали общий проект, вписываясь в указанную семиконечную звезду. Срединный канал огорожен стенами с обоих сторон, под каналом — три тоннеля, мостов нет. C Кубы приехал Юра Ходырев и лично осмотрел место.

— У меня возражений нет! Рвы расширить до 100 метров, Центральный канал — тоже. За счёт этого грунта создать анвелопы и контр-эскарпы. Грунт отличный, кембрий. В принципе можно приступать. А то, действительно, в Европе стоим, а столицы нет. — он внес предложения в проект и подписал. Через несколько недель на каналах закипела работа. В отличие от остальных крепостей того времени, здесь активно применялся бетон, а стены облицовывались гранитом и базальтом. На вид крепость получалась как игрушечная, если бы не новейшее вооружение, задействованное во всех узлах обороны. Предусматривалась даже газовая атака противника, стояли ФВУ на всех бастионах. Строили на века! Большой и малый дворец разрабатывал архитектор Трезини, и большое участие в этих работах принял Леонардо да Винчи. Малый дворец предназначался для проживания и малых приёмов, а большой — был парадным. Перед ним большой плац, на котором можно было проводить смотры и парады. Все улицы были выложены гранитной плиткой, как на Дворцовой площади в Ленинграде. При разработке Дмитрий больше склонялся к этому, привычному для него стилю архитектуры. Когда разработчики уезжали в сторону, их приходилось поправлять. Ведь создаётся новый стиль! Новый строй, и всё должно соответствовать. Кроме дворцов в крепости строились обычные склады и инженерные сооружения: электростанция, водоочистительная станция, система канализации, подземное бомбоубежище, противопожарная и осушительная системы. Компактность постройки, всего около 400 000 квадратных метров, позволила довольно быстро её построить и привести в полный порядок, как саму крепость, так и территорию вокруг неё.

В следующем году царь Иван окончательно передал бразды правления Дмитрию Первому, и удалился от дел, занявшись поездками по монастырям, правда, заодно и проверяя их на исполнение указа о секуляции, все остальные дела вёл уже Дмитрий. Ему было всего 19 лет, но рядом с ним неотлучно находился князь и боярин Василий Иванович Патрикеев. Праправнук великого князя Гидемина, двоюродный племянник Василия III. Его отец, Иван Юрьевич, умер в монастыре в Сергиевом Посаде, куда был сослан по навету. И сам князь был пострижен в монахи в тоже время, и отбывал ссылку в монастыре на Белом озере. Положение у Дмитрия I было сложным: ему в спину дышали пять братьев Палеологов, трое из которых были старше его, но ненамного, а двое — младше. Один неверный шаг и начнётся братоубийственная война. Плюс отец мог в любую секунду изменить завещание. Он ещё жив, и носится по монастырям, грехи замаливает. Однако князь Холмский, главный воевода, хранит верность ему, плюс нарождающееся дворянство: служивые люди и приказные дьяки, которые получили наделы в бывших монастырских землях, поддерживают реформы и Дмитрия, зная, что возвращение старых порядков грозит им гоном с земли. В целом, 1502 год прошёл тихо и незаметно, а весной умерла в монастыре опальная царица. На похороны приехали все дядьки молодого царя, сыновья Софьи, вернулся из Троицкой лавры и сам Иван. Состоялись пышные похороны, осиротевшим сыновьям Иван пожаловал ещё по одному городу каждому, но, без права передачи по наследству. С их смертью города возвращаются в казну. И взял с них слово признать главенство Дмитрия. Подкупом и уговорами сумел рассеять надвигающуюся грозу. Надолго ли?

Матвеев не присутствовал на похоронах. Сразу после них он получил письмо от Ивана, который хотел встретиться в Нарве или Пскове летом по очень важному делу, договорились на конец июня. Но, вместо Ивана, приехал Дмитрий I.

— Отец не приедет, разбило его. К Вам вместе собирались.

Он приехал не один, вместе с ним прибыли Даниил Васильевич Щеня и его двоюродный брат Василий Иванович Патрикеев, так сказать, нарком НКВД и нарком Иностранных дел. Видать дела совсем плохи! Передали письмо Ивана, где левой рукой царь писал: "Не оставь!", и печать приложена.

— О чем хотел говорить со мной Иван? Вы в курсе?

— Да, конечно. Отец хотел просить руки Вашей дочери для меня.

— Им 12 и 10 лет, оставьте эту идею. Это отпадает.

— Так можно ведь объявить о династическом браке и оставить это до совершеннолетия невесты.

— "А там либо падишах помрёт, либо ишак сдохнет!" Это не вариант. Тебе это не поможет. Что Василий и Семен Холмские?

— Они на нашей стороне, помнят, что отца Софья оговорила. — ответил Даниил Щеня.

— Это уже проще! Минуту! — Дмитрий нажал на звонок, и сказал вошедшему адъютанту, чтобы пригласили полковника Ходырева. Тот вошёл спустя несколько минут.

— Знакомьтесь: полковник Ходырев, Юрий Захарович. Всё, что касается безопасности, находится в его руках. Думаю, что его опыт и его люди будут особенно полезны.

После рукопожатий, все сели, заговорил Щеня.

— Наибольшую опасность представляют два старших брата Василий, князь Астраханский, и Юрий, князь Дмитровский. Симеон ещё молод, но у него под дланью Бежецкий верх, Калуга, Козельск, довольно большой удел.

— А князя Дмитрия почему не поминаете? — спросил Юрий Захарович.

— Глуп и жаден. Толку от него никакого, никому.

— Понятно, но со счетов сбрасывать рановато. Про младшего не спрашиваю, он ещё слишком молод и не самостоятелен. В каком состоянии царь Иван?

— Отнялась правая рука и нога. Говорить не может, мычит.

— Ну, что ж, направлю я своих людей в Астрахань, Углич, Дмитров и Калугу. Точные данные о состоянии дел в княжествах иметь будем. Но, так как с Вами связываться сложно, в Москве у нас посольства нет, то толку от этого будет не сильно много.

— Присылайте посольство, пусть будет! — ответил Дмитрий I.

— Мы подумаем об этом. — ответил Матвеев. — Я смотрю, что отношения с Вильной у Вас ухудшились. В чём там дело?

— Александр и Елена не очень довольны решением моего отца посадить на царство меня. Елена считает, что мать обидели напрасно. Мы посылали им гонца с приглашением на похороны, но никто не приехал, был только посол великого князя Михаил Глинский.

— Навестить надо сводную тётку! Приласкать. Вы же с ней были в хороших отношениях!

— Я не могу так надолго покидать Москву! Но, подарки я ей отправлю.

— Это хорошо, я постараюсь найти время и проконтактировать с ними. Момент, видимо, назрел.

Через несколько часов московские гости отбыли в Псков. Но, не только Дмитрий мечтал заручиться поддержкой канарцев. Регулярные письма писал Юрий Дмитровский, а осенью доставили письмо и от Василия. Василий сплоховал, быстрее было бы направить письмо не в Нарву, а в Мариуполь, но, он, скорее всего, не догадывался о том, что в мире существует радиосвязь.

Разведка на местах выявила наличие заговора, уж больно активно мотались по монастырям братья Палеологи. Но, официально, на княжении были Иван III и Дмитрий I, соправители. И самые большие усилия Палеологи прикладывали к тому, чтобы разместить возле старого царя своих людей, в надежде, что можно будет изменить завещание. Эту сторону контролировал Щеня и Василий Патрикеев. Большую помощь им оказывал митрополит Нил, так как всё лечение проходило при помощи его людей.

С Александром Ягелло и его женой встретились на границе с Ливонией в Двинске. Здесь нес службу артиллерийский взвод гуанчей. Крепость была маленькая, собственно, весь Двинск — это крепость. Напротив — заболоченный мысок. Рядом несколько деревенек и паромная переправа через Двину. Стены и башня были выложены из камней. Взвод вооружен 45 мм орудиями и пулемётами. Обычная пограничная крепость, что-то вроде заставы. Правда, внутри довольно интересный интерьер. Строили её немцы, на довольно высоком холме. Уступом вниз спускались стены к Гостиному двору или посаду. Там и встретились Александр и Дмитрий. Они не виделись более 10 лет. Землистый цвет лица и черно-зелёные круги под глазами выдавали серьёзное поражение печени у князя. Княгиня была маленького роста, как и все Палеологи, кругленькая, и на вид светилась здоровьем. Детей у них не было. Огромное княжество, от Черного до Балтийского морей, могло стать причиной больших войн в Европе. Именно об этом и заговорил Дмитрий. На эту землю претендовали Священная Римская империя, Московия, Молдавия, Чехия, Венгрия и Германия. Были живы и наследники польского престола.

— Здравствуй, Александр! Здравствуй, княгиня Елена Прекрасная!

— Здравствуй и ты, король Дмитрий. Пошто просил приехать?

— О здоровье твоем спросить, и что думаешь делать?

— Не знаю! — зло ответил Александр. — Сигизмунду всё отдам!

— Католику? — возмущённо спросила Елена. — Опять всех перекрещивать? В третий раз?

Было видно, что этот разговор у них уже не в первый раз.

— Может быть, проще попросить Нила и изменить право наследования? Оставить Елену на княжение?

— А дальше что? — Елена заботливо искала на столе те блюда, которые не могли повредить здоровью князя. Было видно, что, несмотря на ссору по этому поводу, взаимоотношения у них хорошие. — Детей-то нет! И в Москве правит Дмитрий, а не мои братья!

— А что, Василий был бы лучше?

— Только не он! Зверь он темный! Ни жалости, ни совести у него нет! Вечно то щипался, то под руку толкался, однажды меня чуть в котел с маслом кипящим не столкнул. Не любит он никого, кроме себя! Уж лучше любой другой! — Елена была старшей дочерью в семье Ивана, поэтому всех братьев достаточно хорошо знала.

— А Дмитрий I? Чем плох?

— Ну, не знаю! Мать его нас близко не подпускала к нему. Всё боялась, что отравим! — усмехнулась Елена. — Я с ним пару раз только и разговаривала. А вот с Иваном Молодым мы дружили. Он был очень хороший человек, жаль, что помер рано. А Волошанка мне не нравилась никогда. Заносчива больно!

— Но, Елена Ивановна, Вы же понимаете, что приход на власть Сигизмунда поставит Вас в крайне невыгодное положение!

— Это я хорошо понимаю, и Саша это понимает тоже.

— Да, я всё понимаю, просто, Дмитрий Васильевич, уж больно остро ты вопрос поставил, я думал, что под себя копаешь! Хотя, знаю, что защитить Елену, кроме тебя, будет некому. Может так и решим? Ты и с Юга с нами граничишь, и с Севера. И многократно сильнее нас.

— Я не заинтересован сейчас в таком развитии событий. Тем более, что у тебя был раньше Совет, сейм, по-моему.

— Сейма нет, давно. Нет, правлю я один. Сил, пока, хватает. Глинские хорошо помогают. Но, как только меня не станет, так жди смуты, в том числе и от них. Силенок и денег они поднакопили немало.

— А где сейчас Михаил?

— В Москве, в посольстве. А младшие, Иван и Остап, воеводят у меня. Один на юге, второй в Польше. Так что, нам проще присоединиться к Крыму и Ливонии, король Дмитрий. Так надежней будет.

— Куда, куда ты решил присоединяться, Сашенька! Они же еретики, как их там, атеисты! Что с верой будет?

— А что с верой будет, если Дмитрий — король Папской области, и ничего там с верой не происходит. Платит себе налоги и существует! Вот и наша начнёт платить, и жить отдельно от государства. Не хочу я идти под Рюриковичей. А у братьев идут сплошные войны: католики воюют против протестантов, кальвинистов, гуситов. Нам только этого не хватало. Впрочем, тебе решать! Выбирай между двумя Димитриями! Третьего не дано!

Конечно, она ничего не решила. Дмитрия Канарского она побаивалась, а Дмитрию Первому не доверяла. И где-то в душе надеялась, что всё обойдется. Расспросив Дмитрия об отце, она и её муж сели в челн и уехали на тот берег. А Дмитрия ждал тяжёлый разговор с Юрием Захаровичем, который был за то, чтобы принять вассальную присягу у Александра, и дело с концом!

— Ничего подобного! Наше вмешательство потребуется тогда, и только тогда, когда на границах возникнут сложности. Нельзя сейчас лезть поперед батьки в пекло! Сразу же укрепятся Палеологи и попы в России. Скажут, что при Дмитрии всё православие ждёт та же участь, что Литовию и Польшу. И начнётся война! А нам это не выгодно! Требуется ждать удобного момента, и, главное! Александр ещё не умер, и у княгини большие сомнения относительно нас. Не забывай, что в отличие от остальных, она христианка черт знает в каком поколении. Пусть думает! Припрет, сама придёт!

Дмитрий доложился Высшему Военному Совету. Обсуждение прошло в спорах, так как ситуация была довольно сложной: требовалось удержать оба княжества под контролем, не упустить созданный задел влияния, не растерять союзников, и не допустить междуусобной войны в обоих государствах. А к тому времени всё шло именно к этому. Царь Иван надеялся, что он ещё сможет повлиять на события, но жизнь — штука серьёзная. Подвело здоровье, и, зная, что у Палеологов довольно много ресурсов и их попросту больше, он сделал ставку на внешнюю помощь со стороны Дмитрия. И, пока он жив, предпринимать что-либо против его детей ни в коем случае нельзя. Требуется только удерживать их от драки. Пока Дмитрий Московский не станет единоличным правителем. С Александром ещё сложнее: он — наполовину Гидеминович, а наполовину Габсбург. На Руси множество князей этого рода. Восходят они во времена темные и смурные. То дрались не на жизнь, а на смерть, то дружили и жен друг у друга брали, перемешалось все здесь на маленьком клочке земли. Воевали с немцами и татарами, то наоборот шли с татарами против Руси. Сам черт ногу сломит! Испугавшись быстрого разгрома Ливонского ордена, против которого воевали не одно столетие, подписал он вечный мир с Москвой и Ливонией, женился на русской княжне и принял православие, церковь княжества входит в Московскую епархию, и подчиняется сейчас Нилу, но, монастыри здесь землю не потеряли, и активно используют труд крестьян из близлежащих деревень. С помощью Москвы и Крымского хана, отхватил Александр громадный кусок земли, разгромил шляхту, стал очень богат, но, счастья ему это не принесло! Здоровье не купишь. Умирает бездетным. А у него живы два брата: Владислав и Сигизмунд. Владислав, он же Уласло II, король венгерский, сам находился в сложном положении: он сменил уже двух жен, но детей не было! Дворянство фактически захватило власть, его заставили распустить наемное войско. Была введена "крепь" и увеличена барщина. А победа Александра была во многом обеспечена поддержкой "кметей" — польских крестьян, которых освободили, по примеру самой Литвы, от крепости и барщины. Там существовал только оброк.

Сигизмунд Старый правил в Силезии, которую сейчас сотрясали реформаторы из соседней Чехии. Он был серьёзным претендентом на престол, был холостым, так что, теоретически, мог жениться на Елене Ивановне. Однако Сигизмунд принял участие в походе против напавших на княжество отрядов грабителей из соседнего Фривальда, и, схлопотал пулю в конце зимы 1504 года. Не повезло! Чего не бывает в этом мире! Особенно, в такое дикое время! Да в преддверии смерти одного из королей! Пробные контакты с ним дали абсолютно отрицательную картину: он принимал у себя изгнанных Радзивиллов, желал восстановить деятельность католической церкви, уже съездил к Папе, получил от него буллу с открытой датой, и готовился предъявить её в Вильне при коронации. То есть принести в жертву всё то, что делал его брат. Бывает! Брат за брата не отвечает. Поэтому, Ходырев провел операцию по его ликвидации. Второй брат не стал предъявлять никаких претензий на престол, и выгнал польских магнатов, когда они пришли к нему после гибели брата. Ещё один претендент: король Максимилиан I, Габсбург, предпочел не рисковать. Оставались три брата Глинские. Все трое были вызваны Нилом в Москву, с ними были проведены многочисленные беседы. Наибольшими претензиями отличался старший Михаил, но, он клятвенно пообещал хранить верность церкви. Деятели упразднённой пан-рады, чувствуя приближение кончины князя, тоже подняли голову. В неё когда-то входили канцлер, подканцлер, маршалки, подскарбий, воеводы, каштеляны и некоторые старосты. Также в состав рады некогда входили епископы и крупнейшие землевладельцы. Возглавлял всю эту свору князь Кезгайло, по прозвищу Рекуть, там же были Станислав Кишка и Иван Заберезинский. Главным местом, где собирались эти люди, был замок в Новых Троках, где воеводил Заберезинский. Некогда он был любимым местом отдыха Александра, но теперь он туда не ездил, предпочитая замок Гидемина в Вильне. Троки не нравились Елене. Почти сразу после известия о гибели брата, князь назначил канцлером Михаила Глинского, решив в его пользу старинный спор между старой литовской знатью и родом татарских князей Глинских. Кроме того, приблизил к себе Констатина Осторожского, и его многочисленных знакомцев: Вишневецких, Сангушек, Дубровицких, Мстиславских, Дашковых, Солтанов и Гулевичей, выходцев с Киевской Руси, южных частей княжества, вошедших в него не так давно. Он принял решение об этом потому, что "старая знать" была пронизана узами с Радзивиллами, не принявшими православие, и обивавшими папские и европейские пороги в тайной надежде вернуть себе Польшу.

И всё же, тихо решить проблему у Дмитрия не получилось! Виноват был Михаил Глинский, который поссорился с Заберезинским, который приказал избить слугу Михаила, которого он послал в Троки за овсом для князя. В результате жалобы князю, Ивана Юрьевича сняли с должности воеводы трокского, а эта должность была пожизненной. Тот поднял мятеж, запершись в островном замке Новые Троки. Замок представлял из себя последнее слово в фортификации. Сложенный из камня на извести с яйцом, он находился на острове в Трокском озере. Михаил немедленно собрал войска и осадил замок, но взять его у него не получилось. На помощь к Заберезинскому пришли войска Кезгайло и Кишки. В битве у Троки Михаил был разбит, и пленён. Началась, длившаяся два года междуусобная война, которую не остановила даже смерть великого князя. Елена перебралась в Смоленск, оттуда обратилась к Дмитрию Московскому за помощью. Дмитрий, губа не дура, попросил её отдать удел ему в Московское царство. Тогда, дескать, и помогу! В результате, князь Осторожский переметнулся на сторону литовской знати, и Глинским стало совсем худо! Они теряли город за городом. И тут на сцене появился Тевтонский орден! Который ударил от моря, и начал, как орехи грецкие, колоть порядком запущенные литовские крепостицы в польском крае. Прибрал к рукам Кралеву Пруссию, и двинулся на юго-запад, пытаясь соединиться с Максимилианом. А на западе начал собирать войска Радзивилл, с помощью Максимилиана и Уласло II. Они разрешили набрать наемников у них. В этих условиях у Перекопа появился Остап Дашка. Попросил встречи с Александром. Архипцев приехал на следующий день.

— Княже, казаки тебя на сход кличут.

— Зачем?

— Беда у нас, княже, баре дерутся, а у холопов чубы трещат. Второй год война, а тут доносчики весточку принесли, что Радзивилл войной идти собрался. Челом бьём, прими под длань.

Собственно, у поселенцев было всё готово: в Ливонию и в Крым переброшены по 24 башенных САУ, по 8 буксируемых пушек, дополнительно обучено почти по стрелковой дивизии русско-гуанчского состава и переброшено почти по 10 000 тысяч коней арабской породы для казачьих полков. С каждой стороны было по 4 танка т-34-85 после капремонта с заменой двигателей и по две тяжёлых ИСА-152. Поэтому Александр не стал противится, и поехал в Запорожье.

Казаки встретили его шумом. На сход собралось около 15 000 человек. Правда, было много раненых и пожилых. По краю хорошенько прошлись Глинские, выбирая всё боеспособное население. Сам Богдан Глинский сейчас был под Мазуром. Здесь у него были только незначительные силы. Сход начал князь Преслав, староста Черкасский.

— Хлопцы, князь Лександр умер! Был при его кончине, последние слова его были: править Елене, а будет худо, идите к Дмитрию Канарскому. Вот худо и пришло! Большая часть войска сейчас на Севере, а с Хмельницкого передали, что Радзивилл войско собрал, воевать Краков хочет, и там короноваться на Польшу. Казна пуста, запасов почти нет. Вот и решайте, други, что делать будем. Стоим мы тут давно. Князя Лександра Крымского знаем с тех времён. Вот и просим его принять наш обет, и вести нас на Краков.

— Любо! — закричали вокруг.

— Тихо, тихо! — закричал Дашка, унимая толпу. — Треба за князем Осторожским послать, он из войска ушел, но он наш, и Радзивиллов дюже не любит!

— Любо! Кажи слово, княже! — обратился сход к Александру.

— Жили мы мирно с вами, договор блюли. По договору обещали помочь, когда беда придёт. Но, княгиня Елена к нам не обращалась. Она сейчас в Смоленске, но, ни я, ни Бюллов никаких известий от неё не имеем.

— А что с бабы взять? Али не видит, что происходит? Два года меж собой воюем, всю казну растратили, а тут и немцы поперли, а теперь поляки всполошились. Сход решил заборонить Краков, не дать Радзивиллу вернуться. Веди, княже! А потом и с Еленой разберёмся. Не гоже землицей разбрасываться!

— Тогда ещё вопрос к воинству. Отсюда до Кракова почти 600 верст, а от Двинска — 350. У вас запасов нет, ни пороха, ни продовольствия.

— Двести верст не крюк, княже!

— Противнику до Кракова чуть более 50 верст, кто держит там оборону?

— Вавель перестраивается по приказу князя Александра, воеводой там князь Сангуш. У него 2000 войск, из них 200 лыцарей.

— Сколько они могут продержаться?

— Трудно сказать, но Вавель ни разу не сдавали.

— Сейчас могут и сдать. Подождите здесь, мне надо запросить короля Дмитрия.

Он спустился к LCU и вышел на связь с радиостанцией в Каффе. Дмитрий передал, что вылетает в Смоленск. Предложил передать казакам 10 тонн чилийской селитры и четыре тонны серы, пусть начнут пополнять запасы пороха. Если повезет, и Сангуш удержит Краков, то удар будут наносить от Двинска, так быстрее. Казаков требуется поднять и переместить на западные границы с Венгрией и Чехией.

— Всё понял?

— Так точно!

— Действуй, и будь на связи.

Из Севастополя вышли 26 LCU с тяжелой техникой, боеприпасами и топливом. Два стрелковых и два кавалерийских полка вышли из Мариуполя и из Красноперекопска в направлении Запорожья. Высадились у крепости Соколец, сэкономив триста километров пути. Там и ожидали подхода казачьих, стрелковых и кавалерийских полков. Десяток LCM будут обеспечивать по Бугу до порогов отряд топливом для техники. В Сокольце начали устанавливать цистерны. Затем их перебросят на Днепр, там обещают лоцманов, чтобы перевести их выше порогов, и начать установку цистерн в Киеве. Первыми прибыли мотострелки. Затем кавалеристы, и только потом подтянулись казаки. У них обоз следует на волах. Очень и очень медленно. Александр начал движение без казаков, но, предварительно поставили им задачу, и взял проводников. Перед этим связался с Дмитрием. Его поездка в Смоленск провалилась: Елена запаниковала, она уже ничем не управляет, сильно боится за свою жизнь. Дмитрий посоветовал ей покинуть деревянный и ненадежный Кремль в Смоленске и перебираться в Москву. Остальное он берёт на себя. Дмитрий стремительно выдвинул два батальона к Вильно, обошёл его, оставив крепость справа, и обстрелял Новую Троку из орудий и миномётов. Особенно тщательно были обстреляны бойницы башен, справа и слева от ворот. Затем взяли деревянный форт на первом острове, наведена переправа, под прикрытием огня навели вторую, по ней прошёл танк, который перебил обе цепи, держащих мост, мост упал, открыв ворота и решетку. Ворота узкие, танк не прошёл, но, два бойца закрепили буксирные тросы на решётке, и танк её выдрал. После взрывов пороха в башнях уже никто не пытался вести огонь. Когда ворота оказались на берегу, над княжеским дворцом взлетел белый флаг. Заберезинский сдался. Ему показали грамоту, подписанную Еленой, где она просила Дмитрия навести порядок в Княжестве и помочь прекратить войну.

— Где княгиня? У Вас в плену?

— Нет, она поехала в Москву.

— У нас же мир с Вами! Мы на Вас не нападали!

— Поднял мятеж ты, князь Иван. А на княжество напали! С севера немцы, а с запада Радзивилл. Мне присягнули на верность войска на юге, я их направил отражать атаку Радзивилла. Собирай остальных в замке Гидемина. И где Глинский?

— Здесь, в подвале.

— Садись, пиши всем, что я приказываю прекратить огонь, и вернуться в Вильну, всем, кроме тех, кто воюет с немцами.

— Меня не послушают.

— Я печать приложу. Жить захотят, послушают. Потери большие?

— Считай, что никого не осталось.

— Сдаваться надо было сразу! Я и так два года терпел вашу возню под боком.

Иван сел писать, но у него дрожали руки, он довольно сильно контужен. Нашли писаря. Из подвалов извлекли то, что осталось от Глинского: седой бородатый скелет, но живой. Из Ковно и Гродно подъехали ещё два брата Кезгайло, Кишка был под Мазуром. Рекуть окинул взглядом бывшую крепость, вытащил саблю, и переломил её.

— Служить тебе не буду, еретик.

— А ты мне и не нужен. Мне битые маршалки не к чему. Можешь уезжать к Владиславу или Габсбургу. Может, пожалеют.

Тот вспыхнул, схватился за сломанную саблю, и, увидев в руках обрубок, выбросил эфес.

— Что будет с Литовией?

— Княжества больше нет, между собой установить мир не можете. С таким руководством и амбициями далеко не уедешь. Будем учиться жить по-новому. Войска начали мне присягать по завещанию Александра. Мне об этом князь Преслав Черкасский сказал. И Елена подтвердила. Войска князя Александра Крымского выдвигаются к Кракову, а мы с Вами разберёмся, и пойдём Иоганна к порядку приводить, возвращать Кралеву Пруссию. Ступай, коли служить не хочешь.

— Уверен ты в себе, король Дмитрий, но, ничего, будет и у нас праздник.

— Нет, не будет. Во всяком случае, при моей жизни. А я младше тебя! И намного.

Елена осталась на княжении, но, у неё появилось два соправителя: король Канарский и его воевода Александр Крымский, он же Архипцев. С Радзивиллом повезло: встретили его в открытом поле, там и похоронили. Правда, корону на себя он водрузить успел! Сдали ему Вавель без боя. Претензии наследников отмели, так как короновался он в неосвященном соборе. Собор переосвятил еще митрополит Симон, теперь он носил имя пресвятых князей Станислава и Вячеслава. Для вторичного переосвящения требовался Папа, который быстро приехать не мог. Какого-то епископа быстренько подрядили на это дело, и он взгромоздил корону на Радзивилла. Нилу пришлось ехать в Краков, ещё раз освящать собор, после этого короновали Сашку, который издал Указ об отречении, ликвидации института королевской власти, и о вхождении в состав Канарии на правах области. Папа признал эти действия законными. (Хорошо иметь "карманного" Папу! Можно и Тюдоров признать нелегитимными, а потом низложить, как самозванцев. С 1503 года в Англии правит Маргарита I Плантагенет, а наследником объявлен её малолетний сын Генри, принц Йоркский, у неё еще есть трехлетний Реджинальд, и младенец Джеффри. Она исправно рожает одних мальчиков! Её активно поддерживают де ля Поли, Эдвард и Ричард, тоже претенденты на престол.) Так же и тут! Папа категорически отказался признавать право Миколы Радзивилла на польскую корону. Тем более, что государства Польша уже много лет не существует! Есть Великое княжество Литовское, со столицей в Вильно. Епископа, короновавшего Николая I, нашли и повесили казаки.

Дмитрий Первый понял, что он сплоховал, не пожелав оставить тётке видимость власти, но, было поздно, да и не мог он быстро перебросить к Кракову силы. Это заняло бы у него год, как минимум. За это время Микола бы сколотил приличную армию, хотя, как сказать! Далеко не все в Польше приветствовали его появление. В Польше и Литве началась секуляризация, земли многочисленных монастырей передавались крестьянским общинам, с ними заключались договоры на обработку земли, оброк и мобилизацию. Кроме того, был опубликован закон о всеобщей воинской обязанности. Государство — большое, и охранять его надо совершенно по другому, чем маленькие области в Крыму и Ливонии. Без регулярной армии тут не обойтись. И регулярной милиции, таможни и других атрибутов власти. Не без скрипа, дело двинулось вперед. А в России начались смутные времена. Иван так и умер, прикованным к постели. В ноябре 1505 года его торжественно похоронили. Тут же возникли поддельные завещания, но их отмели, потому, что Дмитрий Канарский подарил царю карандаш, и он, не говоря ни слова, научился быстро писать левой рукой. Этот факт тщательно скрывали от остальных: только Нил, который носил карандаш с собой, Дмитрий Первый и сам Дмитрий знали, что царь участвует в управлении государством, и не менял ничего из завещаний. Единственное, одарил Елену Ивановну небольшим уделом на Белом озере, неподалёку от женского монастыря. На всякий случай, пока шла война, и было неизвестно, как с ней поступит Дмитрий Канарский. Дмитрий узнал об этом уже после смерти царя. Зато Мухаммед-Эмин, хан казанский, совсем от рук отбился, и туда с началом морозов было направлено войско под управлением Дмитрия Угличского. Ему в помощь призвали Василия Астраханского. Войска сумели ворваться в деревянный посад, и занялись грабежом, вместо осады. В результате пропустили удар в тыл по лагерю, у них отбили большое количество пушек, и захватили весь порох. В отместку Мухаммед-Эмин устроил набег на Астрахань, где действовал ненамного лучше. Его атаку отбили, но с большими потерями, как в живой силе, так и в артиллерии. Вот только Дмитрий Углический обиделся, когда его Холмский бусурманом обозвал! После этого уехал в Покров, к Елене, стал проситься на службу к ней.

— У меня нет дружины, Митрий! Меня охраняют люди Дмитрия. Он сказал, что так надёжнее.

— Ты с головой дружишь? А завтра он прикажет им тебя убить и тебя не станет!

— Я никогда не занималась этими вопросами! До этого меня охранял отец и муж. И потом, если бы он хотел лишить меня княжения и жизни, он бы это уже давно сделал! Возможностей у него даже слишком много. Мы ему нужны, зачем-то. Поэтому, он с нами нормально обращается. Сашенька мне сказал: "Держись его! Делай, что он говорит. И цела будешь!" Я его ослушалась, решила по-своему поступить, чуть удела не лишилась. А этот и не спрашивал, что да как. Приехал, несколько минут поговорили, дал мне бумагу подписать, что все, что он делает, это наведение порядка в княжестве и остановка междуусобной войны. Себе ничего не оговаривал. Всё сделал, власть, фактически, принадлежит ему. Но, у меня всё есть, как и раньше, даже казну мою не тронул, наоборот, что пропало, так он нашёл, и тех людей, кто это сделал, наказал. Так что, братец ты мой родный, буду его держаться, как муж и отец советовали. И тебе этого правила желаю придерживаться. Храни тя господи поперёк него становиться. С чёртом он не дружит, но чёрт у него в друзьях. И папа, и наш митрополит. А сейчас он дорогу строит: из Крыма в Венту. Ездила я с ним по такой дороге из Нарвы в Двинск. Вечером сели и поехали. Поспали, а утром уж там были! Во как!

— То-то он Радзивилла прижучил в чистом поле! Тот и охнуть не успел!

Дорогу делали на "резиновые" деньги: в Европе стали очень популярны резиновые сапоги, прорезиненные плащи и шляпы. А на Тринидаде и на Тамани заработали три завода по производству резины: один работал на натуральном каучуке, два делали искусственный. При каждом был обувной цех. В городах грязно, в моду вошли сапоги и калоши. Раскупались "канары", как их называли, мгновенно. Так же хорошо уходили резиновые подошвы, каблуки: армии всех стран "перевооружались" на такую обувь. Носится дольше, не мокнет. Особенно популярными были плащи, не толстые брезентовые, а хлопчатобумажные, прорезиненные. И совсем тонкие из полиэтилена. Вообще, химики за это время сделали очень много: получили полипропилен, полиамиды, полиэтилены и полистиролы. Освоили производство капрона и нейлона, технологи создали станки для производства чулок. На Кубе они не очень нужны, но женщины обратили внимание на то, что нога в эластичном чулке гораздо красивее выглядит. И пошло, поехало! А как только это попало в Крым и на Тамань, так расползлось по всему миру. Особенно много покупала Турция! Там гаремы большие, и мужики на баб денег не жалеют, хоть и держат их взаперти. Оттуда мода попала во Францию, и расползлась по Европе. Правда, нашлись деятели тамошней "науки и культуры", то есть, протестантской и прочих религий, которые начали активно жечь теток, решившихся надеть нейлоновые чулки. Дескать, совращают их, несчастных! Имеется в виду мужиков! И заполыхали ведьмы на кострах! Спрос на чулки из-за этого только возрос! Через некоторое время уже новый Папа Бенедикт издал буллу, разрешающую носить чулки из эластика. Кстати, одними из первых их одели мужчины в Испании и Италии, потом во Франции. Там были модны короткие штанишки и чулки. Из-за этого тоже возникли споры, так как чулки в этих странах считались мужской одеждой. А её запрещалось носить женщинам. В общем, ревнителям нравственности пришлось сильно поволноваться. Заостровцев, который редко выбирался в Европу, обалдевал от количества заказов, и от возросшей торговли. Приходилось буквально штамповать серию "Ленинградов" серии "Веди", чтобы успевать производить поставки. Правда, не забывали и о военной стороне вопроса, каждое новое судно, это две-четыре пушки. Доков теперь 16, поэтому успевали делать всё. С углём на Кубе стало свободнее, дополнительно подключили нефтяные месторождения в Венесуэле. Стали уже производим почти два миллиона тонн в год. А требуется ещё больше! Железные дороги требуют. Только Донбасс в сутки съедает триста тонн проката, а ещё две магистрали! Одна из Крыма в Запорожье, Черкассы и в Краков, оттуда в Бреславль, потом вдоль границ со Священной Империей до Балтики, в Данциг, он теперь Ливонский, оттуда в Кенигсберг, Мемель и в Венту, и через Вильно в Двинск. Помня, какую роль сыграла Восточная Пруссия в Отечественную войну, Дмитрий воспользовался ошибкой Иоганна фон Тифена, и ликвидировал Тевтонский орден, присоединив всё к Ливонии. Города и городские жители давно стремились вырваться из-под ордена, поэтому сопротивления не оказывали, а помогали. Это, правда, привело к некоторому охлаждению отношений между Дмитрием и Максимилианом. Но, там отличные девчонки работают! Которые быстренько напомнили Императору, что именно Дмитрий обеспечил возможность включить Британию в Римскую Империю! Там теперь правят свои! Так что, дашь на дашь! Просто обменялись любезностями. Плюс, Баязид Второй начал шевелиться в Хорватии, и отхватил её. Максимилиану стало не до Пруссии.

Железные дороги были темой дискуссии на военном совете, ведь они вели к раскрытию способа движения наших судов и кораблей. То, что поселенцы тщательно скрывали целых 15 лет. Дмитрий достаточно убедительно сказал:

— Ну, во-первых, побывав в различных странах, я убедился в неспособности существующих режимов что-либо менять в экономике. Из решительных людей, готовых пойти на это, было три человека: Генрих VIII Тюдор, Иоганн фон Тифен, Иван III и Баязид II. Остальные судорожно цеплялись за власть, старые доходы, старую веру. Обратите внимание, что Генрих VIII уже не придет, то есть никто уже не разгромит монастыри в Англии и не начнёт казнить бродяг, выживая их с острова. А кинулись безземельные в Америку. И огораживаться нет надобности: шерсть исправно поставляем мы, и не будет Лорд-канцлер сидеть на этом стуле. Секуляризация пройдёт в этом случае более справедливо, и повода выбрасывать на улицу огромное количество людей не будет. Англия была нищей страной, так ей и останется. А сбрасывать народ будет во внутренних распрях. Тифен, первым из всех, организованно лишил монастыри земель, наделил достаточным количеством земли всех немцев, и всячески способствовал ассимиляции покорённых народов. Умён, изворотлив, так как не женат и наследников нет, то смысла копить личный капитал нет. Был очень опасен, так как заложил основу прусского государства. Отсюда начнётся объединение земель Германии. Иван в последний момент попал под влияние Софьи и изменил принципам построения новой России, чем отбросил её назад и очень сильно. Уже было заметно отставание России от остальных государств, а проблему окончательно пришлось решать уже Петру и Александру Второму. А это, соответственно, двести и триста пятьдесят лет, в течение которых страна не развивалась вместе с остальным миром. Правда, "прирастала Сибирью", т. е. решала проблемы перенаселения за счёт участия в многочисленных войнах и путём переселения. Во-вторых, для производства пароходов и паровозов требуется машиностроение: станки, прокатные станы, развитое литьё. Пока, кроме пушек из бронзы да колоколов, ничего лить не умеют. И это производство штучное! Максимум — небольшая серия. Мы же, в первую очередь, создавали машиностроительные заводы под крупные серии. А автомобильный — так сразу под конвейер, которых у нас два: один выпускает грузовики, второй — бронетранспортёры на той же базе. А джипы делаем мелкой серией, их требуется много меньше. А серия нуждается в потоке грузов! У нас такой поток есть: уголь, сланец и руда. Для остальных это экономически бессмысленно. Для того, чтобы отвезти на рынок зерно достаточно лошади. Третье, у нас развитое товарное производство зерна и продовольствия. Тысячи тонн! Это — тоже грузопоток, причём большой и интенсивный. А что они будут возить? Максимум, на что они способны: соорудить дорогу для императора для поездок на дачу. "А что б было!". В настоящий момент времени они слишком замкнуты и самодостаточны. Перевозятся только ткани, которые мы подмяли под себя: два крупнейших региона — производителей тканей, принадлежат нам, и мы обеспечиваем их фрахтом! Везём ткани из Италии в Европу, и из Фландрии по остальной части Европы. Надобности в тоннаже только у нас! Мы способны гарантировать скорость доставки, а у них — госпожа Случай на первом месте. Вот и не строятся суда. Всю потребность во фрахте покрываем мы.

А так как протяжённость границ у нас большая, то, необходимо пойти на расходы и создать рокадную дорогу, для того, чтобы быстро перебрасывать войска в любую точку. Себестоимость металла у нас низкая, так как строительная сила почти бесплатная. Тарифы на перевозку будут тоже невысокими. Грузов пока мало. Т. е. это — стратегические дороги, не более того. Окупаться будут долго, но, мы покроем расходы за счет коротких направлений на Донбассе, и начнём разработку Кривбасса, так как собственных донецких месторождений скоро не станет. Они небольшие и бедноватые. Так что, то немногое, что увидят чужие глаза: две рельсины и небольшие станции, по которым иногда проезжает что-то гремящее. А железнодорожники будут передвигаться на ручных дрезинах. То есть, на территории бывшей Польши паровоз увидят не скоро. Пока будут только пути для него. И последнее: Все паровозы необходимо обеспечить жидким топливом, даже в Ливонии. Время, когда мы могли использовать там сланец — кончилось. А это ещё одно препятствие для создания парового транспорта. Пусть решают! А мы посмеёмся!

Аргументы были признаны убедительными. Государство сильно разрослось, и проблемы с транспортом и управлением возникали постоянно. Особенно этим грешила европейская часть страны. Во-первых, бурно увеличивалась территория, по масштабам она уже превосходит Речь Посполитую в период её расцвета вдвое. Доходность новоприобретений маленькая, так как территория сильно отсталая. Лишь промышленный Юг что-то производит, но там большие проблемы с электричеством. И начали иссякать запасы железной руды в самом Донбассе. Всё приходится возить из Крыма. Зато народу много! Как в Крыму, так и под Мариуполем и Азовом. Но, сказывается то обстоятельство, что образованного народа мало. Ликбез — это не профессия. Открыли несколько техникумов, спецшкол, в том числе и для государственной службы. Готовим кадры, которые должны решить всё. А на Кубе заработал технический университет.

Там преподавателями стали все инженеры корпуса и кораблей. Набор строго по экзаменам, и после учёбы обязательное государственное распределение. На пять лет. По одному году за год учёбы. Набор с 15 лет, выше — без возрастных ограничений. Многие техники и технологи решили повысить своё образование, а там, глядишь, и удастся заткнуть кадровую дыру в Европе. Предложение набрать людей в Европе было отвергнуто всеми. Новгородский университет выпустил первый выпуск, среди них много теологов, и мало инженеров. Так дело не пойдёт. Но, математический факультет там сильный, хотя сопромат у них сильно страдает, так как многие формулы ещё не открыты. Николай Борецкий предложил лучших выпускников направить для продолжения учёбы на Кубу. Правда, с "лучшими" пришлось поработать контрразведке Ходырева. Двух человек отсеяли, остальных взяли. Уж слишком велик кадровый голод на местах.

Сам Николай, при Дмитрии Первом, быстро стал посадником Новгородским и Псковским, то есть губернатором двух крупнейших областей России, которые входили в удел самого государя. И, когда железная дорога дошла до Смоленска, сумел убедить Дмитрия Московского в целесообразности сообщения с Нарвой, как с морскими воротами России. По восточному берегу Псковского озера хотел пустить путь, но изыскания выявили большие сложности при прокладке, да и не дал Дмитрий Первый столько денег. Построили ветку от Пскова до Печоры и соединили ее с Юрьевом. Потом достроили и путь до Влеха. А вот 103 километровый путь до Пыталово Николай строил самостоятельно, без казны. Собрал деньги у купцов, организовал товарищество, и построил дорогу в Двинск. Первые 156 километров российских железных дорог. Из них 52 километра — государевой. И то хлеб!

А как только на юге дорога дошла до порогов, началось строительство Днепровской ГЭС. Произвели изыскания, и начали строить по "Александровскому проекту", но не в две очереди, а в три. Саму плотину с водосбросами, затем два шлюза и канал, а потом корпус станции и установку оборудования. Большой надобности в создании сразу крупной станции пока нет. А так: закрываем пороги, в первую очередь, создаём условия для сквозного грузопотока на всём протяжении Днепра, задействуем полноводную Припять, а по мере надобности будем, как на Кубе, устанавливать дополнительные турбоагрегаты. Временные паротурбинные установки уже готовы и транспортируются в Запорожье водным путём. Мощностей цементной промышленности Крыма и Мариуполя вполне хватает. Опыт по строительству подобных станций и плотин есть. Так как основное строительство в "Азовстали" заканчивается, то появилась свободная рабочая сила. Её и перебросили на строительство. А согласовывать уже не с кем! Земля-то наша! Елена, хоть и числится княгиней, но больше занимается сама собой. В 1506-м она сделала попытку всё решить по-женски: дескать, я ещё молода, хороша собой, истосковалась по мужской ласке. Принадлежу к старейшему императорскому дому Палеологов и к Рюриковичам. А почему бы тебе не принять православие, Дмитрий, и не женится на мне? Все твои браки этим будут аннулированы!

— Ты у нас с Лорой в Дамме была?

— Нет, конечно!

— Вот и съезди туда! Посмотри, что и как. А там и поговорим.

Елена его совершенно не привлекала, именно своей набожностью и нерешительностью. Да и заводить врагов в Московии было рановато. Далеко не всё было готово к тому, чтобы убирать Рюриковичей. Сейчас больше требуется укрепить западные границы, и начать индустриализацию края. Понятно, что если Елена станет его женой, то у всех, и Дмитрия Первого, и у Палеологов, первое что возникнет, так это ощущение, что сейчас их начнут "убирать", со всеми родственниками, чтобы расчистить путь к престолу для Елены и самого себя, любимого.

Дома, в Дамме, Василия собирали в университет в Матвеев-форт. За последние два года он вытянулся, окреп, появился пушок над губой. Отец спел ему старинную песню на прощание:

Во французской стороне, на чужой планете,

Предстоит учиться мне в университете.

До чего тоскую я, не сказать словами.

Плачьте ж милые друзья, горькими слезами.

Hа прощание пожмем мы друг другу руки,

И покинет отчий дом мученик науки.

Вот стою, держу весло —

Через миг отчалю,

Сердце, бедное, свело

Скоpбью и печалью

Тихо плещется вода — голубая лента

Вспоминайте иногда вашего студента.

Там, правда, такой же дом, как и тут, с мамой Таней и мамой Варей, но, возле мамы Лоры ему было проще. На голове у сына гуанчская шапка с королевским значком, на поясе шашка с дамасским клинком. Прадед научил его неплохо фехтовать.

— Это всё снимай, там это не понадобится. Одевай камуфляж. — сказал Дмитрий.

— Я знаю! — баском ответил Василий. — У меня всё с собой, на корабле переоденусь, папа. А сейчас Маргариты приедут с этой противной Элеонорой. Это правда, что эта ломака станет моей женой?

— Нет, скорее всего, нет. А кто это сказал?

— Старая Маргарет.

— Меньше думай об этом, больше об учёбе. И, после университета, надо будет послужить у Мальцева в разведбригаде. — "Ничего, за пять лет ты забудешь, то, что говорил об Элеоноре Австрийской. Впрочем, девицы на Кубе его не пропустят! Это точно! Нравы там свободные! Бог с ним! Жаль, времени нет проследить за этим. Тане надо написать." — подумал Дмитрий.

Действительно, появились герцогини Маргариты с племянницей и целой свитой. Устроили проводы, даже всплакнули, забывая о том, что Василий едет на Родину. Он там родился, а вырос, скитаясь по Канарам, Мальте и Фландрии. Здесь его со всех сторон атаковали представители местной знати. Успел побывать при дворах Максимилиана, Маргариты I, был обласкан Людовиком XII с той же целью: выдать за него свою малолетнюю Клод. А Элеонора — наследница испанской короны. Во всех королевских домах Европы был кризис: не было наследников! И только Хуана Безумная, королева Кастильская, удачно раз за разом разрешалась от бремени. Но, всё перечеркнула чума, пришедшая на Пиренеи в конце 1505 года. Отец Элеоноры, Филипп уехал в Испанию и занял место регента при постоянно беременной и немного сумасшедшей Хуане. А Элеонору, как и самого Филиппа, воспитывала его сводная бездетная тётка. Василий, детство которого прошло вне стен королевских дворцов, хоть и обучался этикету, но, оставался сыном гор и пастбищ Канарии. Церемонии его мало привлекали, больше хотелось сбросить школьные обязанности, и поводить танк или бронетранспортёр. Очень хотел научиться управлять самолётом. А все эти "слюни", которые устраивала Маргарет и Лора, его бесили. Наконец, он взошёл по трапу на борт "Кронштадта", помахал собравшимся у причала рукой, и отбыл в университет. Все возвратились из Зее-Брюгге в Дамме. Там Маргарет представили княгиню Елену. Маргарита внимательно осмотрела одежду княгини, и сразу заявила, что в Европе так не одеваются!

— Милая княгиня! Вы посмотрите на королеву Олору! Само изящество! Открытые плечи, женственность, подчеркнутая линия спины, легкие и красивые золотые украшения. Посмотрите, как она танцует! — а Олора в этот момент танцевала с Дмитрием. Старая Маргарет даже не представляла себе, что она бьёт по самому больному месту Елены. Она уже поняла, что её матримониальным планам сбыться не суждено. От таких женщин мужья не уходят. Вон за соседним столом сидят четверо из пяти детей Лоры и Дмитрия, а на фигуре королевы это практически не отразилось. Лора хорошо и заботливо отнеслась к Елене. Во-первых, ей была чужда ревность, во-вторых, за 16 лет брака, она хорошо понимала Дмитрия, и те задачи, которые перед ним стояли, в том числе и дипломатические. И видела, что сам Дмитрий не слишком увлекается юбками. Фактически сейчас она единственная женщина, которая находится почти постоянно рядом с ним. Конечно, она знает, что Таня всегда найдет время и место, чтобы Дмитрий побыл с ней, когда бывает на Кубе, и Варю Дмитрий не забывает посещать, чтобы не чувствовала себя лишней и никому не нужной. Даже если Дмитрий спит с этой женщиной, то это ничего не меняет в их отношениях. Для Елены это поведение было совершенно не понятным! Она воспитывалась по-другому. Максимально близка ей была бы Верочка, но, Елена о ней даже и не знала. Дмитрий специально привёз Елену в Дамме, чтобы показать ей, что надеяться на брак нет смысла. Почти сразу после проводов Василия, Елена засобиралась домой, а Дмитрий остался во Фландрии, так как из Мадрида пришло известие о смерти Филиппа Красивого. Регентом Испании стал отец Хуаны, Фердинанд II, король Арагонский, а наследником объявлен Карл V, шестилетний сын Хуаны, который жил в Генте, в тридцати километрах от Дамме. И Маргарита Йоркская и Маргарита Австрийская были неприятно шокированы смертью 26-тилетнего Филиппа. Королевство, которое они уже считали своим, ушло в руки старого врага Филиппа, Фердинанда II, который, к тому же, сразу женился на племяннице Людовика XII, 18-тилетней красавице Жермене де Фуа, и объявил, что она беременна. До совершеннолетия Элеоноры или Карла, он захватил власть в Испании, при живой дочери, которая была ещё и беременна очередным ребёнком.

Василия на причале встретил брат Александр. Друг друга они не шибко узнали, так как давно не виделись. Сашка ниже Василия ростом, но, гораздо крепче на вид. Впоследствии выяснилось, что не только на вид! Он был чемпионом Кубы по самбо в своём весе среди юниоров. Занимался серьёзно борьбой лет шесть. Он тоже поступает в университет, но, на инженерно-строительный факультет, а Василий выбрал авиастроительный. Оба тут же записались в аэроклуб, а Вася пошел в секцию самбо. Перед экзаменами был общий сбор, всех увезли в лагерь, где абитуриенты готовились к экзаменам и работали на уборке сахарного тростника. Затем экзамены, и первый учебный день: четыре пары. На потоке 64 студента, две группы по 32. Сашка сразу стал старостой группы, а Василий избран не был, так как его на Кубе мало кто знал. Зато, довольно быстро возглавил "студенческое научное общество", так как знал хорошо почти все европейские языки, мог перевести большинство иностранных книг в библиотеке, плюс сразу же внес проект построения летающей лодки в студенческой мастерской университета. Обо всем писал матери и отцу, кроме того Татьяна тоже информировала родителей о том, что происходит дома. Почта уже работала нормально. Жаль, конечно, что авиапочта отсутствовала, но, в мыслях Василия была именно трансокеанская лодка. Он, почти постоянно проживавший на другой стороне океана, знал, как далеко находится Куба от Нарвы или Мариуполя. Но, было большое желание сделать мир компактнее. И он увлёкся экономией топлива для ДВС. Жизнь на Кубе и учёба ему понравилась, правда, когда он захотел переехать в студенческое общежитие, неожиданно получил отказ сначала от Тани, а затем и от отца. Это показалось ему несправедливым, но пришлось смириться, тем более, что во времени нахождения в универе и общаге никого не ограничивали до 22 часов. Дальше по расписанию шёл отбой, поэтому вход в общежитие и лаборатории закрывался. Приходилось идти домой, который был километрах в пяти от здания авиационной лаборатории. Часто возвращались вместе с Сашкой, иногда и не одни, а в компании с такими же студентами и студентками. Через некоторое время Таня написала Дмитрию, что Василий и Сашка часто возвращаются из университета вместе с двумя сестрами-двойняшками Николаевыми. В общем, братья жили уже почти самостоятельной жизнью, достаточно активной и интересной. За них можно было не беспокоиться.

А в Европе бушевала чума! Увеличение пеших караванов из Азии принесло новую пандемию. Чума медленно проползла по самой Азии, достигла Кавказа, там пришлось возводить заграждения, чтобы не пустить болезнь на Тамань и через Дон. До Мариуполя чума не дошла, но, пришлось помогать князю Василию в Астрахани, и устанавливать там карантинный пост. К тому же ввести контрольные полёты по границам Астраханского княжества, так как недовольные карантином купцы стремились обойти кордон, не понимая, что таким образом они способствуют распространению заразы. Василий не препятствовал действиям канарцев, а потом и вовсе уехал к брату в Углич вместе с семьёй. Ситуация в Астрахани была угрожающей. Тем не менее, пройдя по югу, чума устремилась в Малую Азию, опустошая Турцию, добралась Босфора. Баязид II переехал в Адрианаполь, спасаясь от чумы. Константинополь закрыл порт, но, продержался чуть больше месяца, и там началась чума. Лишь наступление зимы остановило её на европейском берегу Босфора. Все 5 крепостей снабжались только морем, выставленные далеко противопехотные заграждения и отсутствие людей и животных вблизи стен позволило надёжно изолировать их от чумных районов. А вот на Крите возникла вспышка чумы: там не во всех портах удалось установить плотный карантин. Однако повального мора удалось избежать, так как противочумные отряды довольно быстро и эффективно локализовали Лирапетру, в который была зафиксирована вспышка. Местные жители были сильно напуганы как самой чумой, так и экипировкой чумных отрядов, поэтому беспрекословно подчинялись. Массовое применение антибиотиков снизило смертность, кроме того, слух о людях в резиновых плащах и очках, которые могут работать в очаге чумы, породил небывалый спрос на эти изделия в Европе. Медикам пришлось открыть часть сведений о причинах чумы и о том, как надо обеззараживать противочумные костюмы, так как они могли сами переносить чуму. И, тем не менее, чума уверенно перешагнула Пиренеи, и зашагала по Франции, сея панику и смерть. В Италии пришлось огородить границу Папской области с Неаполитанским княжеством и с Венецией, и выставить противочумные кордоны во всех портах. Там ситуация удерживалась. Папа, Адриан VI, непрерывно устраивал какие-то молебны, пытаясь привлечь равнодушного бога на помощь, но, Дмитрий и Савельев, губернатор области, не препятствовали этому, но убедили Папу упоминать противочумные отряды в каждой проповеди. В итоге, чума была остановлена на границах, а вот в соседних странах было плохо, причем не просто плохо, а очень плохо. Умер король Португалии Жуан II, выкосило Францию, Англию, Испанию и Португалию. К счастью, очень холодная зима 1507 года остановила продвижение чумы на север. Не дойдя километров 300 до Кале, чума остановилась и закончилась.

И тут, Сванте Нильссон Стуре, который воевал и с Россией и с Данией, закончил пятилетнее перемирие с Россией, и осадил крепость Корела на западном берегу Ладоги. Сумели протащить даже пушки по зимникам. А крепость была большей частью деревянной. Дмитрий I послал туда войска, выручить гарнизон, и обратился к Бюллову за помощью. Больной мозоль, в виде крепости Виипури, не давал спокойно жить русским на Северо-западе. Но, время для наступления шведы выбрали удачно: зима! Финский залив во льду. Конные отряды свободно перемещаются куда хотят, а вот корабли стоят на зимнем отстое. Но, шведы не рассчитали одного: через Финский залив была построена дорога, усиленная бревнами, вмороженными в лед. По ней танк и САУ переправились на северный берег, подошли к Выборгу, и обстреляли его. Очень хорошо показали себя 152-мм пушки-гаубицы, с первых же залпов все 9 башен крепости были поражены через крышу, подрыв порохового склада лишил артиллерию крепости пороха и многих людей. Гарнизон был почти полностью уничтожен, и крепость была взята русскими войсками по льду рвов. Бюллов не стал заниматься штурмом, предоставив это войскам Семёна Холмского. С Дмитрия взяли 50 000 ефимков за оказанную помощь. Шведы сняли осаду Корелы и подписали Нарвский мир, по которому Выборгская лень переходила России. А это более 300 городов и селений.

Победа над шведами укрепила положение Дмитрия Первого, даже Палеологи начали приезжать в Москву и оказывать ему царские почести. Ведь взять Выборг пытались много лет! Да, все понимали, что основную роль сыграли пушки канарцев, но ведь царь сумел с ними договориться, и не отдал им Выборг, а водрузил свой штандарт над замком. Причин, побудивших Матвеева принять такое решение, было много, но они оставались тайной за семью печатями, как для Палеологов, так и для самого молодого царя. Дмитрий посчитал, что укрепление роли царя сейчас сыграет на руку всем. Главное, чтобы не началась междуусобица, до которой было рукой подать.

Вообще, довольно мирный 1507 год вызвал большую дискуссию в военном совете, особенно после того, как главный врач корпуса заявил, что ему удалось выделить и "законсервировать" Iersinia pestis, возбудитель чумы, то есть создать биологическое оружие.

— И зачем? — задал вопрос Матвеев подполковнику медслужбы Хабарцеву. Тот помялся, и заявил, что состояние медицины и санитарии в европейских странах таково, что применение такого оружия может уничтожить население целых континентов. Что на западе от Кубы огромное количество народа, которые могут угрожать острову. Что подобное оружие применялось ещё в прошлом веке при осаде Каффы, и с его помощью Каффа была взята.

— А ещё врач! Представитель самой гуманной профессии на Земле! И думать не смей! Всё дезинфицировать, все данные о том, как это делается уничтожить. Более таких опытов не производить. Юрий Захарович, проследите по своим каналам. Мы и так избыточно сильны в этом мире, товарищ подполковник! И, рано или поздно, у кого-нибудь может возникнуть идея: покорить всех. Пупок развяжется! Приведёт это только к массовой гибели людей и ускоренному развитию средств противодействия. Наше влияние в мире необходимо использовать для того, чтобы устранять войны и болезни, для развития отдельных стран и отказе от захватов территорий. То же Литовское княжество само пришло к нам в руки, без войн. Отдельные вспомогательные операции были, мы показали свою силу, и бесполезность сопротивления. И остановились. Дождались удобного момента и забрали всё. Причем для большинства населения это выглядело как помощь. Тоже самое в Ливонии! Население считает, что мы их освободили от немцев, а то, что за 15 лет они все перешли на русский язык и русскую письменность они не замечают, и считают себя подданными Канар. Хотя, где находятся Канары, они не знают, а столица у них Нарва. Этого и надо добиваться, товарищи. А не уничтожать население! С Италией — сложнее, но и там всё идет к тому, что через бесплатное образование мы постепенно растворим эту массу, а если не растворим, то окажем достаточно сильное воздействие. Действовать надо экономическими методами, не забывая, конечно, и об армии. Ибо если народ не хочет кормить собственную армию, то рано или поздно начинает кормить чужую. Но, всё испортила чума, пришедшая из Азии. Дмитрий заболел и умер.

Вместо него пришли Лавров и Путин, заговорили об общечеловеческих ценностях, получили 30 сребрЕников, и всё слили. Возвращение домой не состоялось.