Вот и кончилось лето

Глава 25 И снова Пал Палыч

Я позвонил Пал Палычу вечером, только не как обещал, а в этот же день.

— Здравствуйте, Пал Палыч! — начал я, как только из трубки телефона-автомата донеслось его «слушаю». — К сожалению, я смогу вам помочь только, если завтра вечером. 1-е сентября на носу, школа, сами понимаете…

— Да, конечно! — ответил бывший толстячок Замятный . — Мы готовы.

— Вы мои условия помните? — уточнил я. — Как говорил монтёр Мечников из «Двенадцати стульев»: «Утром деньги, вечером стулья!»

— Да, да, я помню, — ответил Пал Палыч.

— Давайте уточним тогда, — я говорил по таксофону свободно, без опаски, что кто-нибудь подслушает. А вот Замятный разговаривал с ощутимой опаской, запинался.

— С вас долг 4850, а за супругу с вас 1000 рублей.

— Да, конечно, я согласен! — голос Пал Палыча окреп. Чувствовалось, что человек обрадовался.

— Вот и отлично! — заключил я. — Я к вам к 16.00 и подъеду!

Следующий мой звонок был моим «заклятым друзьям» чекистам.

— Алло, это Ковалев беспокоит! — сразу представился я в трубку.

— Добрый день, Антон! Устинов слушает, — отозвался Денис.

— Денис Владимирович, есть один вопрос, не по телефону. Можно к вам завтра подъехать часам к двум дня?

— Без проблем! Только, — собеседник замялся. — Давайте встретимся чуть дальше Управления, в скверике у библиотеки имени Маяковского. Ровно в два. Пойдет?

— Да. Буду, — я повесил трубку.

Утром, перед уходом maman на работу, я выцыганил у неё рубль на «оперативные расходы». Она привычно потрепала меня по голове:

— Тошка, а то ты не знаешь, где у нас деньги лежат?

Maman и раньше мне доверяла, а после того, как я ей вручил заработанные мной 150 рублей, наши взаимоотношения, особенно финансовые, вообще просто вознеслись на необычайно высокий уровень.

— Бери, сколько надо! Ты ж у меня мальчиш разумный.

Maman побежала на остановку штурмовать «пятёрку», а я на стадион.

Пробегая по дорожке вокруг футбольного поля, привычно кивнул Светке, которая махнула мне рукой в ответ. После последнего седьмого круга прошел к турникам, сделал один подход, подтянувшись 15 раз, тут же, не спрыгивая, сделал 10 раз подъем переворотом.

— Пан спортсмен! — попыталась то ли сострить, то ли съязвить Светка. — Бежишь, значит, живёшь! Убежал, значит, типа, выжил! Бег — самый необходимый спорт для самообороны!

— Я тоже рад тебя видеть, Быкова! — привычно отозвался я, подошел к ней поближе и потянулся к её лицу. — Дай поцелую!

Светка отшатнулась, сжала кулаки:

— Ща в лоб дам!

Я засмеялся:

— Повелась! Правда, повелась! Ай, маладца!

Она на секунду замерла, потом тоже засмеялась:

— Развел, зараза!

Мы отсмеялись. Я снова прыгнул на турник. Светка встала рядом.

— Ты на борьбу-то думаешь возвращаться? — поинтересовалась она. Я не ответил. 15 подтягиваний, 10 раз подъем переворотом. Спрыгнул. Руки вверх, вдох. Вниз, выдох.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Хотелось бы. Но тут ведь как? Могут не допустить.

— А ты не бойся! — неожиданно серьезным тоном посоветовала Быкова. — Потом может оказаться поздно. Сам себе будешь локти кусать.

— Ну я-то не буду, — отмахнулся я. — Самбо для меня — не цель, а скорее хобби. Да и то, совсем не основное.

— Не бросай, Антон! Серьезно говорю, не бросай!

Светка посмурнела, отошла к шведской стенке, закинула ногу на трубу повыше. Я вздохнул. Фигура у неё всё-таки была отпад…

На поле из раздевалки повалили футболисты.

— Побегу я домой, — сказал я. — Пока, Светик!

— Пока, Тоха! — чуть улыбнулась она. Первый раз Быкова Светка назвала меня Тохой. И не скажу, что это мне не понравилось!

За час до условленного времени я вытащил коробочку с цыганским перстнем, положил в сумку, вышел на остановку.

В скверике — четыре лавки в окружении лип — меня уже ждали оперативники. Я взглянул на часы — без пяти минут два. Мужики пришли пораньше, решили подождать.

Я поздоровался, пожал им руки. После вступительных «как дела?», «как отдохнул?», «готов к школе?» и прочее, я достал коробочку.

— У вас есть кто-то из ювелиров-искусствоведов? — поинтересовался я. — Нужен эксперт.

— Что это? — Устинов взял в руки коробочку, открыл.

— Осторожно! — сказал я чуть громче. — Этот перстень мне достался как трофей от ведьмы. Ни в коем случае не берите его голыми руками. Только в перчатках. И ни в коем случае не одевать на палец!

— Что такое? — удивился Устинов. Ершов ошеломленно молчал.

— Как бы вам сказать… — вздохнул я, подбирая слова. — Есть такая штука, как магическое зрение. Оно позволяет видеть многое, недоступное обычному глазу. Например, хотя бы те больные органы у человека, ауру и прочее. Так вот перстень окружен аурой смерти. Я попытался её убрать, но безуспешно. Поэтому я хочу, чтоб его осмотрел ювелир-эксперт, чтобы хотя бы понять, откуда он? Может, установить мастера, время изготовления или еще что-то про него. Можете помочь?

Устинов пожал плечами.

— Надо подумать…

— Есть один старичок! — ухмыльнулся Ершов. Он повернулся к товарищу и сообщил. — Ефим Абрамыч Левинсон! Помнишь?

— Точно! — согласился Устинов. — Фима Левинсон! Коллекционер-подвижник.

— Почему подвижник? — заинтересовался я.

— Потому что коллекции двигает, то есть продает, только в путь! — засмеялся Устинов. — Причем, все чужие, ворованные… Сейчас он от дел отошел, старенький стал, но проконсультировать сможет…

— Я оставлю его у себя, — заключил он. — Тебе всё равно к Фиме идти не резон. Либо не станет разговаривать совсем, либо обманет и уголовников наведет. Скорее второе… Ну, а уж нам-то он в помощи не откажет.

— Забирайте! — согласился я, передавая коробочку.

— А что там у тебя с Замятным? — спросил Ершов.

— Честно?

— Ну, конечно!

— Подлечить его собрался, денюшку мало-мало заработать, — не стал скрывать я. — Мне ж тоже кушать надо, штанишки американских скотоводов носить хочется, кроссовки всякие буржуйские купить…

Я улыбнулся, скорее оскалился.

— Ты там аккуратнее, — посоветовал Устинов. — Если что, звони, не стесняйся. Чем можем, поможем!

— Спасибо, — поблагодарил я. — Пока вроде сам справляюсь.

— Ещё бы! — засмеялся Ершов.

До Лесной я добрался неожиданно быстро, хотя и с пересадкой — повезло с транспортом. И Троллейбус нужный подъехал практически сразу, и автобус потом нужный подкатил через пару минут.

Поэтому в дверь квартиры Замятных я постучался на полчаса раньше. Открыла хозяйка, супруга Пал Палыча, обрадованно поздоровалась и сразу потащила меня внутрь.

— Вы ведь Антон?

Я кивнул. Странно, я ведь наложил на толстяка запрет рассказывать про меня. Что-то, видимо, пошло не так.

— Пал Палыч будет минут через пять, — сообщила хозяйка. — Он в магазин вышел. Меня зовут Стелла Семеновна.

Хозяйка действительно выглядела, «как Стелла» — крупная, высокая, массивная, чем-то напоминающая средний танк. В глаза сразу бросалось, что у мадам тоже проблемы с обменом веществ — угристая пористая кожа, тщательно скрываемая слоем «штукатурки» — всякого рода кремов, румян и прочих белил.

— Вы не разувайтесь! — предложила хозяйка. — Проходите так.

Тем не менее я разулся, направился в ванную вымыть руки.

— Мне нужен крепкий сладкий чай с бутербродами, — сказал я. — Вы готовьтесь сразу после процедуры бежать в туалет и в душ.

Я посмотрел на неё.

— Стелла Семеновна, вам лучше смыть всю косметику, может помешать, — сообщил я, задумавшись. — И простыню какую-нибудь приготовьте.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Ну, чтоб накрыться, когда я над вами трудиться буду, чтоб не смущались.

Она понятливо кивнула. В это время щелкнул замок.

— Душечка, я вернулся! — услышал голос Пал Палыча. — Шаман еще не приходил?

— Шаман уже здесь, Пал Палыч! — засмеялся я. — Здравствуйте!

— Вот как? — Замятный прошел на кухню, где я уселся за столом, подумав, протянул мне руку, которую я пожал.

— Приступим? — спросил он.

— Да, пожалуй, — согласился я.

— Я могу поприсутствовать при процессе лечении?

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Только сначала давайте рассчитаемся.

— Может, сначала…

— Нет, — перебил я. — Сейчас. Или я ухожу.

— Хорошо, хорошо! — Пал Палыч поспешно вышел из кухни, а я подвинул сумку себе поближе.

Он принес сверток, развернул. Там были две пачки двадцатипятирублевок в банковской упаковке и пачка разномастных купюр, перевязанная черной резинкой для волос.

— Будете считать?

— Обязательно! — улыбнулся я. Я тщательно пересчитал деньги, он неотрывно внимательно смотрел на это. Сначала я думал, что это у него просто черта жадности что ли, а потом понял — он боялся, что я его обману! Зажилю пару купюр и скажу, что, мол, не хватает!

Всё было нормально. Ровно 5850 рублей. Деньги я сразу же завернул в тот же бумажный пакет, сунул в сумку, застегнул молнию.

— Пошли!

Мы прошли в зал, где уже под простыней лежала Стелла Семеновна. Сумку я сразу сунул под стул, на который и сел — кто знает, на что способен этот «комбинатор»?

Хозяйка лежала на диване, укрытая простыней от щиколоток до шеи, напоминая по форме закрытый брезентом дирижабль из документальных фильмов про войну.

Мысленно хохотнув от этого сходства, я магическим зрением провел диагностику. В принципе, ничего серьезного или из ряда вон опасного. Щитовидка с поджелудочной краснеют, кишечник… По большому счету работы на две-три минуты. Но я, разумеется, немного «нагнал жути»:

— У вас, Стелла Семеновна, нарушение обмена веществ, щитовидная и поджелудочные железы не в порядке, кишечник, печень и сердечко. Сердечко-то иногда стучит не так, верно?

— Да, доктор, — жалобно отозвалась хозяйка. — Особенно, когда перенервничаешь, прямо давление подскакивает!

— Я не доктор, — поправил я. — Я маг. Будем лечить.

Сначала я погрузил «пациентку» в здоровый сон. Пал Палыч тут же притащил стул и сел рядом.

— Только молчать и не мешать! — предупредил я.

— Ага!

А дальше было всё просто — «айболит» то есть «общее исцеление», «хвост ящерицы», сиречь «регенерация», в которую вложил чуть больше энергии, да по несколько «живых» импульсов в щитовидку, поджелудочную и кишечник. Всё. Можно было выводить даму из-под «наркоза». Нет, под конец сделал даме некоторый презент — обработал ей кожу чистой энергией жизни. Уж прыщи с гнойниками теперь точно должны исчезнуть навсегда. Теперь осталось её разбудить.

Но перед этим я кинул конструкт подчинения в Пал Палыча и приказал забыть начисто про меня спустя пять минут после моего ухода. Потом поставил конструкт подчинения Стелле Семеновне и приказал то же самое. После этого пробудил их обоих: сначала мужа, потом жену.

Пока Стелла Семеновна сидела, пардон, в туалете, потом мылась в душе, я с наслаждением напивался сладким крепким чаем.

Так и не дождавшись хозяйки, встал и попрощался:

— Ладно, Пал Палыч, пойду я. Приятно было познакомиться. До свиданья!

Он проводил меня до выхода из дома, до самой двери подъезда, не поленился, спустился на первый этаж, выглянул на улицу.

— Спасибо вам, Антон!

Я улыбнулся ему, помахал рукой и, повесив сумку на плечо, весело зашагал к остановке.

Возле последнего подъезда курили трое парней.

— Добрый вечер! — сказал один. — Не подскажете, который час?

Я взглянул на часы.

— Половина седьмого!

И тут в затылок словно ударила молния. Свет погас.