Вот и кончилось лето

Глава 10 Областное УВД «Младшие братья»

— Товарищ полковник! — начальник уголовного розыска подполковник милиции Красавин приоткрыл дверь кабинета заместителя начальника УВД.

— Заходите! — заместитель начальника УВД полковник милиции Воронцов встал, вышел навстречу, протянул руку для рукопожатия. — Присаживайтесь, товарищи офицеры!

Красавин и его сотрудник, старший оперуполномоченный капитан Шишкин, зашли, по старшинству (сначала Красавин, потом Шишкин) по очереди пожали руку руководителю, прошли и сели за приставной стол.

Сам Воронцов сел в своё кресло за стол.

— Ну, докладывайте! — он потёр в нетерпении руки и улыбнулся.

Красавин взглянул на Шишкина и кивнул, мол, давай, говори, что нарыл! Шишкин развернул папку, достал несколько листов стандартной бумаги формата А-4 с отпечатанным на машинке текстом, десяток фотографий.

— Товарищ полковник, товарищ подполковник, — начал официально Шишкин. — В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий нами установлено, что объект, условно обозначенный «Школьник», действительно обладает экстрасенсорными способностями, в том числе целительского характера.

— Выяснено, что в его окружении вылечился от диабета его одноклассник Комаров Андрей 1965 года рождения. Отмечен омолаживающий эффект у соседок объекта, в том числе у Киселевой М.Г. Непонятная ситуация с соседом объекта военным пенсионером Родионовым Пахомом Дмитриевичем 1916 года. По оперативным данным, Родионов Пахом Дмитриевич болел раком легких, но вдруг внезапно выздоровел.

— Родионов Пахом Дмитриевич, — добавил Красавин, — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, капитан первого ранга, командир подводной лодки.

— Хм, — удивленно покачал головой Воронцов, — надо же, какие у нас на территории люди живут! А мы и не знаем. Герои, так сказать, среди нас. Продолжай, Вениамин Вениаминович!

— Вот фотографии соседок, включая Киселеву, — Шишкин протянул три фотографии. — Каждой из них больше 70 лет. Посмотрите, товарищ полковник. Фотографии без ретуши, сделаны с помощью «фотоснайпера».

Воронцов взял в руки фотографии, посмотрел одну, другу, третью. Взглянул на Шишкина, на Красавина.

— М-да, — произнес он. — Это точно они? Киселеву-то я знаю. Но ей явно здесь, на снимке не больше 50-и!

— Они, Иван Георгиевич, — вздохнул Красавин. — Фотографировал и печатал фотографии сотрудник оперативно-поискового подразделения. Специалист. Безо всякой там ретуши.

— Даже не знаю, что сказать, Олег Иванович, — пожал плечами Воронцов. — Что дальше, Вениамин?

Полковник назвал оперативника по имени, демонстрируя тем самым расположенность и доверие. Шишкин кивнул головой и продолжил:

— В ходе конфликта с цыганами получила тяжкие телесные повреждения мать объекта, лежала в реанимации. Потом вдруг резко выздоровела. В это же время выздоровела находящаяся в больнице скорой медицинской помощи в детской травматологии некая Оксана Вавилова 1973 года рождения с диагнозом «лейкемия». Девочка фактически умирала и вдруг резко пошла на поправку. Кроме того, у неё резко срослись кости ног после перелома голеней. Её с переломами ног в «травму» положили, — добавил Шишкин. — Правда, начальник отделения утверждает, что это результат сбалансированного экспериментального лечения.

Капитан улыбнулся.

— Нами установлено, что в этот день «Школьник» посещал палату ребенка и вышел оттуда в сильно уставшем состоянии. Источник, через которого получена информация, допускает гипнотическое воздействие на начальника травматологического отделения, так как «Школьник» сидел у него в кабинете значительное время. После его визита заведующий отделением вёл себя как-то заторможенно, словно после гипнотического воздействия.

— А что там по конфликту с цыганами? — спросил Воронцов. — Может, нам стоит подключиться?

— Конфликт исчерпан, — сообщил Шишкин. — Произошла стычка старой цыганки Зары — полные установочные данные выяснить не удалось — которую окружающие считали ведьмой…

— Кем-кем считали? — иронично переспросил Воронцов.

— Ведьмой, — терпеливо повторил Шишкин. — После стычки примерно через пять часов Зара умерла, а цыгане всем скопом, включая женщин и детей, немедленно и организованно покинули место жительства и выехали в соседнюю область. Установлено, что для этого ими наняты два водителя маршрутных автобусов «Икарус-гармошка» 5-го маршрута, которые находились на конечной остановке в поселке Химик. Заплатили им по 500 рублей каждому и выехали всем табором в соседнюю область в населенный пункт Ковылинское.

— Ковылинское? — хохотнул Воронцов. — Это ж 500 километров отсюда, не меньше! И автобусы доехали? «Гармошки»?

— 430, товарищ полковник, — поправил Шишкин. — Один «Икарус» доехал и вернулся нормально. Второй сломался на обратном пути. Водитель первого вызвал помощь, отремонтировали, доехали. Сейчас водителями занимаются сотрудники ОБХСС за использование госимущества в личных целях.

— Вот так, — засмеялся Воронцов. — Получат по «трёшке» из-за своей жадности.

— Не получат, — ответил Красавин. — Пару лет да и то условно…

— В освобожденных цыганами домах химзавод сейчас проводит капремонт, так как они стоят на балансе предприятия. Потом будет распределение квартир. Одну квартиру выделят для нашего участкового.

— А что с нашим «Школьником»?

— На «Школьника» выходили сотрудники 5-го отдела областного Управления КГБ. Дважды с ним встречались. Предмет беседы установить не удалось. У меня всё, — завершил доклад Шишкин.

— Хорошо, Вениамин Вениаминович! — похвалил Воронцов. — Спасибо. Материалы оставьте, будем думать. Вы свободны. Шишкин встал.

— Олег Иванович! — продолжил полковник. — А ты подожди…

Дождавшись, пока капитан закроет дверь, Воронцов встал, сел за стол на место Шишкина, как раз напротив Красавина.

— Что скажешь, Олег Иванович?

— Знаешь, Иван Георгиевич, — неторопливо, взвешивая каждое слово, ответил Красавин. — Я коммунист, соответственно, материалист. Не верю ни в бога, ни в чёрта. Даже в построение коммунизма, — он хохотнул, — тоже не верю. Сам знаешь.

Воронцов покачал головой.

— Парнишка, — продолжил Красавин, — реально колдун. Тут хочешь, верь, хочешь, нет. Но иного объяснения я не вижу!

Воронцов встал, подошел к окну, отодвинул штору, поглядел на улицу, прошел к двери, открыл, выглянул в коридор. Он словно затягивал время, когда надо высказать своё мнение. И мнение было объективным, но нереальным.

— Согласен! — он прошел к шкафу, открыл дверцу, достал бутылку коньяку, два пузатых бокала и блюдечко, на котором вперемежку лежали наломанные кусочки шоколада и нарезанные кусочки лимона. Плеснул в оба бокала грамм по пятьдесят. — Давай!

Они чокнулись, выпили. Выдержав паузу, зажевали шоколадом и лимоном.

— Хороший коньяк! — похвалил Красавин.

— Ага, — согласился Воронцов. — Знаешь, Олежка, парня этого надо беречь. Вот чувствую я — беречь его надо! Помочь, если что-то случится.

Красавин кивнул.

— Я ему должен, — сказал Воронцов. — За сына. Но не в этом дело. Он другим помогает, других людей лечит. И совершенно безвозмездно.

Он замолчал.

— Я, может, и не прав, злоупотребляю положением, но тем не менее. Дай команду Шишкину, установить за парнем плотный контроль. Проинструктировать агентуру, что, мы за парня этот поселок раком поставим весь! И будем иметь всех причастных и не очень — долго и основательно. Не дай бог, с ним что-нибудь случится…

— С таким случится! — хохотнул Красавин. — Наш пацан, — он акцентировал на слове «наш», — каждое утро на стадион бегает. По пять-семь кругов наматывает. На турнике крутится. Знаешь, сколько он подтягивается?

— Сколько? — заинтересовался Воронцов.

— 30 раз насчитали! И это на одном дыхании! Значит, он еще столько же легко сделает. Кроме того, пацан занимается у нас в «Динамо», в секции самбо у Смирнова. Правда, особых высот он не нахватал, но, тем не менее, уже рыло кое-кому чистил.

— Да ты что? — удивился Воронцов. — Надо с Геной поговорить. Пусть он пацана чему-нибудь не спортивному подучит…