Вопрос традиции

Я сидел в баре космопорта, потягивал пиво и вполглаза следил за телевизором. На экране кандидат в президенты втолковывал что-то своим слушателям. Предвыборную кампанию молодой политик строил на двух китах. Первый из которых — личное обаяние — уже сам по себе неотразимый аргумент. Вторым пунктом провозглашалось всемерное поддержание существующих и возрождение забытых народных традиций.

Вот и теперь он развивал эту тему. Сквозь шум стоящий в баре я расслышал что-то о том, как народ, возродивший свои традиции, уверенной поступью двинется…

Куда именно двинется наш народ — я не узнал. Звук телевизора заглушил смешок моего соседа по стойке. Я успел разглядеть его еще когда тот садился и заказывал пиво. Одет он был в старую потрепанную форму лейтенанта межзвездного флота. Форма была устаревшего образца, мятая и с заплатами. Да и ее обладатель был такой же помятый жизнью человек, не первой молодости.

— Традиции. Возрождение традиций. Фу, аж противно! Что он понимает в традициях, этот болтун! Насколько мир стал бы лучше, не будь вообще этих проклятых традиций.

Я почему-то почувствовал к говорившему неприязнь. Не потому, что сам был полностью согласен с кандидатом в президенты, нет, я считал его болтовню очередной предвыборной демагогией. Скорее всего, это было просто естественное раздражение человека, которому помешали спокойно пить свое пиво перед телевизором.

Поэтому я обернулся к говорившему и нарочито спокойно спросил:

— Вы видимо большой знаток в этом вопросе, раз считаете, что традиции не нужны. Что же вы предлагаете — взять и отменить все традиции вообще?

Сидевший рядом пристально поглядел на меня, отпил пива из своей кружки и медленно поставил ее на место.

— Да как вам сказать, — протянул он. — Традиция традиции рознь.

— Не знаете, так и не говорите, — я почему-то начал заводиться. — Я еще никогда не слышал, чтобы кому-то помешала добрая старая традиция.

— В самом деле? — Мой сосед иронически взглянул на меня. — Вы уверены, что традиции — это так замечательно?

— Нет, — довольно резко ответил я. — Я лишь сказал, что соблюдение традиций никому еще не принесло вреда.

Сосед задумчиво отпил из своей кружки.

— Ну, это вы так считаете.

Меня окончательно разозлило его высокомерие.

— Вот что, любезный. Или вы сейчас же аргументируете свое заявление, или вам придется перебраться куда-нибудь подальше от меня, желательно в другой бар.

Я человек по натуре незлобливый, но когда что-то не по мне, от драки не прячусь. И пристально поглядел на своего соседа, чтобы взглядом донести до него эту мысль.

Тот с сомнением оглядел мою внушительную фигуру, затем произнес:

— Хорошо, я расскажу вам одну историю. А об остальном судите сами. Договорились? Тогда слушайте.

На третий месяц полета в неисследованной области галактики, разведывательный корабль Поиск-18 обнаружил планету земного типа. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что планета населена гуманоидами похожими на людей. Уровень развития местной цивилизации был близок к земному и даже опережал, по крайней мере в техническом отношении. Удивительно, что они еще не вступали в контакт с другими цивилизациями.

Подобные планеты в галактике большая редкость. Результатов у такой находки может быть всего два: либо новый дружественный член Организации Объединенных Планет, либо — галактическая война. Третьего не дано. Все зависит от того, насколько удачно пройдет первый контакт. В принципе, статистика благосклонна к первому варианту. К тому времени уже более двадцати гуманоидных цивилизаций входили в состав ООП. Однако, за то же время Земля пережила две галактические войны.

Один к десяти совсем не плохие шансы, но только не в случае, когда на кон поставлена галактическая война. А учитывая уровень развития науки и промышленности открытой планеты, военный конфликт с ней не сулил Земле ничего хорошего.

Контакт установили без больших проблем. Единое правительство планеты согласилось провести переговоры. Лингвисты обеих сторон, повозившись, настроили свои электронные переводчики, и официальные представители планет начали переговоры. Планету представлял президент, господин Ки-Ру.

От Земли выступал капитан Поиска-18 Джеймс Хиггинс. Это был поседевший на службе космический волк, типичный пример старой английской военно-морской школы, чьи чопорные традиции успешно перекочевали в межзвездный флот. Всегда подтянутый и собранный, не дающий воли эмоциям, джентльмен старого, полузабытого образца. Над ним добродушно подшучивали, однако никогда не оспаривали его превосходных деловых качеств. Капитан первого ранга Джеймс Хиггинс считался образцовым служакой. Никто не сомневался, что через несколько лет его ждет чин адмирала.

Предварительные переговоры по телеканалу прошли гладко. Можно сказать просто блестяще. Не оставалось сомнений, что обе стороны заинтересованы в установлении дружеских отношений.

Окрыленный успехом капитан пригласил президента Ки-Ру посетить корабль землян с официальным визитом. Визит высокой делегации начался с экскурсии по кораблю. Осмотр не затянулся. Высокие гости быстро потеряли интерес к кораблю, не увидев на нем ничего для себя нового. Почувствовав это, капитан Хиггинс пригласил всех отобедать.

Президент и сопровождавшие его высокие чины вошли в кают-компанию и нерешительно остановились. Они в замешательстве топтались на пороге, недоуменно глядя на ожидавший их роскошно сервированный стол.

Не обращая внимания на смущения гостей, капитан лично усадил каждого на предназначенное для него место, а сам расположился во главе стола. Офицеры расселись на свободные места.

Капитан встал и поднял бокал с вином.

— За дружбу между нашими народами! — провозгласил он тост.

— Виват! — подхватили офицеры.

Однако ответной реакции не последовало. Президент Ки-Ру удивленно смотрел на капитана и офицеров, уже успевших поднести ко рту свои бокалы.

— Простите меня, — осторожно произнес Ки-Ру изменившимся голосом. — Наверное я вас неправильно понял. Неужели вы собираетесь это пить?

— Разумеется, — с радостным смехом сообщил со своего места жизнерадостный молодой человек в чине младшего лейтенанта. — А потом и закусить. Поверьте, наш повар изумительно готовит. А к вашему приезду он расстарался вовсю.

Звали лейтенанта Михаил Бутятин, и его имя еще не раз встретится нам в этой истории. Улыбаясь во весь рот, Миша отсалютовал рюмкой сидевшему напротив президенту и, по-гусарски, лихо опрокинул содержимое в рот.

Президент и его окружение издали непроизвольный вздох. Они как завороженные следили за действиями землянина, впав в коматозное состояние, и замерли не в силах пошевелиться.

Все насторожились. Лишь Мишка Бутятин, простецкая душа, не замечал ничего, кроме классной выпивки и обильной закуски. Он невозмутимо вернул на место пустую рюмку и с аппетитом принялся наворачивать лежавшую перед ним отбивную.

Внезапно президент пришел в себя. Оцепенение, с которым он наблюдал за происходящим, слетело с него. Вместо интеллигентного, улыбающегося, и во всех отношениях приятного гостя, перед землянами предстал трясущийся от ярости инопланетянин. Ничего дружеского в его взгляде не осталось.

Срывающимся от гнева голосом он проревел что-то на своем языке. Электронный переводчик лишь жалобно пискнул, не решившись дословно перевести заковыристые ругательства, посыпавшиеся из уст высокого гостя.

Президент резко поднялся из-за стола. Ногой, не глядя, отбросил к стене упавший стул. В нескольких словах Ки-Ру объявил, что его визит окончен, и он требует незамедлительно проводить его к причальному шлюзу.

До самого шлюза, куда делегация гостей отправилась едва ли не бегом, президент молчал. И только заняв место в президентском шатле, он процедил сквозь зубы:

— Подобное оскорбление можно смыть только кровью. Поскольку оно было нанесено мне во время официального визита, то считаю это оскорблением всему нашему народу. В течении следующих суток я сообщу вам свое решение. А пока ваш корабль арестован. Вы должны оставаться на орбите планеты и не предпринимать никаких маневров до моих дальнейших распоряжений.

Люк захлопнулся, президентский челнок с максимальным ускорением отошел от Поиска, и отправился вниз, на планету. Капитан с офицерами озадаченно смотрели ему вслед.

Через пару часов с планеты поднялись восемь военных крейсеров и заняли позиции на расстоянии прямой видимости от Поиска. Каждый из крейсеров по огневой мощи превосходил солидно вооруженный Поиск в несколько раз. Радары показали, что на более низкой орбите находится еще два десятка боевых кораблей. На вызовы капитана президент не отвечал. Другие официальные лица также хранили молчание.

Капитан заперся в своей каюте и принялся расхаживать по ней взад и вперед. Каждый раз останавливаясь перед стеной, он с трудом подавлял в себе желание начать биться об нее головой.

Перспектива третьей галактической войны с каждой минутой становилась все более реальной. Но раздражало капитана прежде всего то, что он развязал войну так и не узнав ни причины, ни повода к оскорблению. Одно дело, когда ведешь в бой солдат с криком «вперед ребята, эти мерзавцы хотели отобрать у нас колонию на Альдебаране!». И совсем другое, когда на вопрос, а из-за чего в общем-то воюем, ему останется лишь недоуменно развести руками.

Капитан подошел к интеркому и вызвал радиорубку. Выяснилось, что хотя все официальные линии связи с планетой заблокированы, осталась действовать служебная линия лингвистической службы. После того, как специалисты разобрались со структурами языков, и запрограммировали электронные переводчики, ею практически не пользовались. И, видимо, про нее забыли, когда отключали связь с кораблем.

Джеймс Хиггинс удовлетворенно кивнул. Он вызвал лингвиста и попросил связаться со своими коллегами на планете. Именно попросил, а не приказал — капитан Хиггинс знал, как следует обращаться с подчиненными в критической ситуации.

— Ты сейчас единственный, кто может нас спасти, — сказал ему капитан. — Вызови кого-нибудь из своих коллег там, внизу. Подчеркни, что это чисто технический разговор. Попроси консультацию по какому-нибудь пустяковому вопросу. А потом ненавязчиво попробуй завязать дружескую беседу и выясни, на что именно обиделись эти идиоты.

К концу вторых суток совершенно изможденный лингвист ворвался в каюту капитана с радостным воплем «я все выяснил!». Капитан предложил лингвисту сесть и подробно все рассказать. Но тот, перевозбужденный двухдневным бодрствованием на одном кофе и стимуляторах, продолжал стоять, не замечая предложенного ему кресла.

— Капитан, вы не поверите. У них считается неприличным принимать пищу в присутствии посторонних. Эта многовековая традиция, уж не знаю с чем она связана. Но соблюдают ее все. Они едят в полном одиночестве в маленьких запертых комнатах. Предложение поесть в компании других считается оскорблением. А человек, который в присутствии другого съел или выпил что-нибудь, выказывает ему таким образом крайнюю степень презрения. Такие люди обычно становится смертельными врагами.

Лингвист устало закрыл глаза.

— Мне понадобилось двое суток, чтобы растолковать им, что у нас другие традиции, — пробормотал он. — Президент уже в курсе, он согласился поговорить с вами по старому каналу свя…

Не договорив, лингвист уснул. Капитан едва успел подхватить обмякшее тело и уложить его на своем диване. Потом капитан проверил застегнуты ли все пуговицы на форменном кителе, одернул невидимые морщины на брюках и вышел из каюты.

Через час капитан стоял в кают-компании в окружении офицеров корабля.

— Таким образом, господа, у нас появилась реальная возможность исправить ситуацию. Президент Ки-Ру выслушал мои извинения. Он готов забыть нашу неумышленную ошибку, если мы докажем искренность и дружественность своих намерений. Мне предложено прибыть на планету, для проведения официальной церемонии примирения.

Капитан помолчал.

— Я не знаю, что из себя представляет эта чертова церемония, но Президент придает ей чрезвычайно большое значение. Мне ясно дали понять, что я должен провести ее по всем правилам. Второй оплошности нам не простят.

Капитан обвел глазами своих офицеров. Их подтянутый аккуратный вид внушал уверенность. Все, как один, были готовы на подвиг.

После минутного раздумья капитан сказал:

— Со мной отправится младший лейтенант Бутятин.

Мишка сделал шаг вперед и испуганно застыл по стойке смирно.

— Вы правильно меня поняли, младший лейтенант, — произнес капитан с еле сдерживаемой яростью. — Ваш поступок по понятиям местных жителей расценивается как смертельное оскорбление. Если бы не ваша торопливость, возможно, мы сумели бы избежать конфликта. Теперь вы отправитесь со мной и будете участвовать в этой чертовой церемонии примирения. И если они потребуют ваш скальп, я самолично сниму его.

Офицеры выдохнули тщательно сдерживаемый воздух. Подвиг подвигом, но козлом отпущения никому становиться не хотелось.

Президент Ки-Ру встретил землян в большом, абсолютно пустом зале. Красиво разрисованные стены со множеством висевших на них дорогих украшений показывали, что мебель в зале отсутствует никак не в силу бедности его хозяина. Капитан Хиггинс, чей мозг с момента посадки на планету работал с полной нагрузкой, сразу же обратил на это внимание. Тут должна быть особая причина, отметил он.

Недостаток мебели в комнате компенсировался толпой инопланетян. У некоторых в руках находились аппараты, в которых Хиггинс узнал местные аналоги теле- и фотокамер. Ну да, вспомнил капитан, Ки-Ру предупредил, что церемония будет транслироваться на всю планету.

По команде президента, его свита отошла к дальней стене. Оставшись один, президент аккуратно снял с себя всю одежду. Он развел в сторону руки и медленно повернулся, показывая себя со всех сторон. Толстое тело пожилого президента со свисавшими складками жира не производило большого эстетического впечатления.

Его действия сопровождались одобрительным шепотом окружающих. Корреспонденты усиленно снимали своего голого президента. Наконец Ки-Ру закончил демонстрацию своего тела и приветливо улыбнулся землянам.

Президент сделал приглашающий жест, не оставляющий никаких сомнений — гостям предлагалось произвести ответный сеанс стриптиза.

Черт возьми, подумал капитан. Как все у них просто. Это же очевидно. Для них подобное раздевание аналог нашего рукопожатия. Корни древнего земного жеста приветствия всем известны. Люди протягивают пустую ладонь, демонстрируя, что в ней нет оружия. Местные жители пошли дальше. Не думаю, что они вытворяют такое при ежедневных встречах, но для примирения после тяжелого оскорбления действительно имеет смысл показать, что ты нигде не прячешь оружие.

Да, все просто и понятно. Только вот на Земле этого делать не принято. Ну нет у нас такой традиции. Никогда не было. А вот традиция стыдливо прятать свое тело в складках одежды, пожалуй, самая старая и почитаемая.

Капитан Хиггинс свято соблюдал требования устава и регламентов по поводу форменной одежды и никогда не нарушал их. Он гордился тем, что за тридцать лет службы ни разу не показался на людях с расстегнутой верхней пуговицей мундира.

Он огляделся. Вокруг стояла толпа корреспондентов с нацеленными на него объективами. Надо было раздеваться.

Хиггинс поднес руку к пресловутой верхней пуговице и застыл в нерешительности. Мысли проносились с пугающей быстротой.

Капитана ничуть не беспокоило то, что за ним наблюдает целая планета инопланетян. В их глазах он будет выглядеть пусть не героем, но как минимум хорошо воспитанным человеком, уважающим древние традиции.

Однако один из каналов связи передавал происходящее на земной корабль. Это будет не просто удар по самолюбию. После такой истории о капитанской должности и дальнейшей карьере во флоте придется забыть навсегда.

Собственную гордость брать в расчет не приходилось. Капитан был готов к чему-то подобному, когда отправлялся на встречу с президентом. Слишком многое сейчас зависело от его действий, чтобы думать о личной карьере. Он разденется и выполнит все, что от него потребуют. Сейчас главное — подписать дружественный договор.

Потом он вернется на корабль и запрется в своей каюте. Старший помощник сумеет самостоятельно довести корабль обратно к Земле. А бывший капитан Джеймс Хиггинс проведет остаток дней в своем поместье на Земле, нигде не появляясь и ни с кем не встречаясь. Он станет жить отшельником, утешаясь мыслями о выполненном долге и воспоминаниями о том, как предотвратил третью галактическую войну. Он выполнит свой долг, а затем уйдет с гордо поднятой головой.

И все же что-то останавливало его. Какая-то мысль тревожно билась в черепе, грозя расколоть его пополам. Нельзя, ни в коем случае нельзя раздеваться перед ними! Это предупреждение колоколом гремело в его мозгу. Нельзя раздеваться! Нельзя!

Но почему? Здесь уже не личные амбиции, капитан перешагнул через них. Черт, ему плевать, что команда увидит его голым. Он даже готов сплясать джигу, если это поможет уладить возникший конфликт. Тогда что же?

И капитан понял. Сформировавшаяся мысль привела его в отчаяние. Все пропало, сказал он себе. Что бы я ни делал, войны не избежать.

Капитан представил себе, как Поиск-18 вернется на Землю. Все материалы по установлению контакта будут переданы в главный штаб. В воспаленном мозгу Хиггинса ясно возникла картина, на которой чопорные члены генерального штаба с недоумением наблюдают, как капитан первого ранга Джеймс Хиггинс раздевается перед инопланетянами.

Он с ужасом понял, что адмиралы, сидя там, на далекой и безопасной Земле, никогда не поймут причины, заставившие капитана межзвездного флота предстать голышом перед целой планетой. Никакие стратегические соображения или доводы рассудка, никакие объяснения экспертов-психологов не помогут. Капитан Хиггинс слишком хорошо знал людей, руководящих межзвездным флотом Земли. Соблюдению внешней атрибутики во флоте всегда отводилось особое место. А косность и консервативность мышления были едва ли не основным критерием при назначении на высокую руководящую должность. Адмиралы увидят лишь то, что будет перед их глазами. А именно — капитана межзвездного флота, стоящего голышом в окружении толпы инопланетян.

Капитан Джеймс Хиггинс вздохнул. Война неизбежна. Инопланетяне готовы простить землян, если капитан сейчас разденется. Но этого не простят адмиралы, сидящие в главном штабе. В традиционной церемонии, столь важной для инопланетян, они увидят лишь оскорбление межзвездному флоту и ничего больше. Через месяц после подписания мирного договора на орбите новооткрытой планеты появятся боевые крейсеры земного флота. Горящие праведным гневом земляне станут мстить за унижение их капитана.

Они будут по-своему правы. Земной флот никогда не давал в обиду своих солдат.

Капитан почувствовал, как кто-то тронул его за руку.

— Позвольте мне, капитан, — раздался за его спиной голос. — В конце концов, это я лопал отбивную в их присутствии.

Младший лейтенант Бутятин вышел вперед и сбросил с себя форменную одежду. Молодое тренированное тело офицера выгодно контрастировало с дряблым телом президента. Корреспонденты восторженно закричали и принялись снимать. Совершенно обалдевший от всеобщего внимания Мишка поворачивался направо и налево и даже пытался, как культурист на подиуме, демонстрировать отдельные мускулы.

На этом церемония примирения закончилось. Капитан Хиггинс правильно понял подоплеку древнего ритуала. Раздевшись, бывшие противники продемонстрировали, что не прячут ничего дурного. Вид голого Бутятина полностью убедил инопланетян в чистоте помыслов представителей Земли.

Дальше все было просто. Высокие договаривающиеся стороны, уже полностью одетые, перешли в зал переговоров, где подписали договор о вечной дружбе и сотрудничестве.

Через месяц Джеймс Хиггинс рапортовал генеральному штабу об удачном контакте. Все закончилось благополучно. Капитан Хиггинс получил адмиральские погоны, и до конца жизни не покидал Землю. Лингвист Поиска-18 был награжден высшей наградой межзвездного флота «Золотое Солнце». Он уволился в отставку с персональной пенсией, и тоже в космос больше не летал.

— Вот и вся история. — Мой собеседник допил пиво и поставил кружку на место.

Уже к середине рассказа я перестал дуться на своего случайного знакомого. А к концу и вовсе попросил бармена принести ему еще кружку за мой счет.

— Нет, нет, — сказал я. — Вы не рассказали самое интересное. Как же сложилась дальнейшая судьба главного героя истории, этого, как его, Бутятина? Ведь по сути дела он является спасителем человечества!

Рассказчик посмотрел куда-то в сторону, помедлил и произнес:

— Я слышал, его наградили орденом Серебряной Кометы.

— Негусто для такого героического поступка. — Я рассмеялся. — Интересно, а какова была формулировка в наградном листе?

— Очень короткая: «За действия, предотвратившие начало галактической войны».

— Что ж! Имея такой послужной список, он, наверное, сделал отличную карьеру?

Мой собеседник вздохнул и поднялся с табурета.

— Видите ли, на флоте есть своя традиция. Там невозможно утаить правду.

Тяжелой шаркающей походкой откровенного неудачника незнакомец направился к выходу. Когда он открывал дверь, луч солнца осветил его сутулую фигуру и отразился от ордена Серебряной Кометы, приколотого к лацкану потрепанной куртки.