Вольное братство

Глава первая: Седой Лесли, Тира и другие

Неширокий пролив, стиснутый с обеих сторон заросшими густой растительностью островками, судя по всему, не пользовался популярностью у моряков. Даже опытные капитаны вряд ли рискнули бы провести здесь свои корабли, разве что легкий барк или плоскодонное грузовое судно имели шансы не сесть на мель или не наткнуться на подводный риф. Скалистых островов с голыми проплешинами гранитных выходов тоже хватало. Сам черт ногу сломит в этих проливах.

К Рачьему мы шли совсем иным путем, чем в прошлый раз, поэтому увидеть второй раз бухту со стоящим так кораблем под штандартом Лихого Плясуна не удалось. На вопрос, почему нужно огибать остров с другой стороны, значительно удлиняя путь, Свейни — помощник командора — пояснил необходимостью не светить лишний раз возросшую активность на Рачьем. Совет ликеделеров (проще говоря, пиратская верхушка) не любил, чтобы весь архипелаг знал о происходящем.

Пресловутый Совет собирался раз в полгода: осенью, когда заканчивалась активная фаза рейдерства, и весной с началом нового сезона разбоев и грабежей. Каждый раз место сбора менялось из-за опасения, что имперский или королевский флот может накрыть разом всю верхушку пиратского общества. На встрече подбивался дебет и кредит, подсчитывались убытки, потери личного состава и кораблей, кто сколько «отжал» у жадных негоциантов, какие задачи стоят перед Вольным братством.

Я с удивлением со слов Свейни узнал, что Совет формирует фонд на предстоящий год. Все как у приличных людей. Деньги всегда были важной и животрепещущей темой у пиратов. Неудивительно, что морские разбойники кичились таким неформальным образованием, гордо именующим себя Республикой. Действительно, громкое заявление. И не подумаешь, что под этим словом прячется кровожадность, беззаконие и обыкновенная жажда грабежа.

Мы причалили в тихом местечке, вытащили на берег шлюпку. Но дальше пошли только я и Свейни. Остальные остались на месте. Тропинка, едва различимая глазом на каменистой поверхности, вихляла между навалами красноватых глыб гранита. На нем ярко-зелеными проплешинами рос мох. Густорастущий кустарник норовил зацепиться за одежду. Пока продирались вперед, помощник капитана успел раскрыть еще некоторые подробности.

Оказывается, Совет еще не начался. Ждали Дикого Кота и парочку других знатных фрайманов[1], которые должны уже подходить к архипелагу, перегруженные добычей. Хорошие новости всегда летят впереди. Кому-то повезло. И Эскобето, пока была возможность, быстренько подтянул своих людей.

— Чего опасается командор? — напрямую спросил я у Свейни. — Почему он вызвал только меня, а не половину своего экипажа?

— На Совете не принято давить количеством людей, — недовольно поморщился помощник. — Плохой тон. А тебя предупреждали, что Брадур всегда находился рядом с Эскобето во время таких сходок. Кто грохнул парня, напомнить? Вот и доказывай теперь свою крутость.

— Я не нанимался телохранителем, — возмущению моему не было предела, но в этот момент мы вышли из леска, и я удивленно хмыкнул.

В сотне метров от нас возвышался форт, выстроенный по всем правилам фортификации. Четырехугольный периметр огражден частоколом заостренных бревен, по углам торчат вышки, только почему-то сейчас пустующие, наглухо закрытые массивные ворота, с внешней стороны вся растительность тщательно вырублена. Не хватает только рва с водой. Неподалеку от форта раскинулось поселение, жители которого в случае опасности могли скрыться за воротами местной крепости. Оттуда доносились звонкие удары молотков по наковальне, приглушенные крики, стуки топоров, лай собак, протяжное мычание буренки.

Мы подошли к воротам, и Свейни несколько раз стукнул рукоятью ножа по деревянному полотну. Заскрипев, одна из створок распахнулась. Все-таки за нами наблюдали, а помощника командора хорошо знали в лицо. Пропустили без проволочек.

Оказавшись внутри форта, я с любопытством продолжил изучать пиратскую крепость. Двухэтажное здание, построенное из ошкуренных толстых бревен, и в самом деле смахивало на солидное защитное сооружение. Небольшое количество узких окон-бойниц выходило на все стороны двора, и при вражеской атаке могли закрываться изнутри мощными деревянными ставнями. Второй этаж опоясывала галерея с многочисленными «карманами», где можно было укрываться от огнестрельного боя и с успехом отбиваться от неприятеля, буде тот захочет захватить форт.

Крышу венчала еще одна вышка, на которой скучал дозорный. Скорее всего, именно он и заметил нас на подходе к воротам. Он то и дело облокачивался на перила и со смертной тоской посматривал на все тридцать два румба по сторонам. Пират больше бдел за порядком в поселке, чем контролировал подходы к форту. Рядом с ним торчал ствол аркебузы. Венчал башенку форта штандарт Лихого Плясуна с Тирой в главной роли.

Я еще раз полюбовался штандартом. Действительно, неизвестный художник водит дружбу с дьяволом. Удивительно реалистично выглядит девица. Неужели прототип настолько хорош? Хотелось бы глянуть одним глазком.

Во дворе форта было безлюдно, не считая бродящих и квохчущих куриц, с упоением рывшихся в земле; пары работников возле хозяйственных построек; и стоящего возле крыльца Эскобето с матросами его экипажа. Н-да, не сравнить с кипучей деятельностью за стенами. Спят все, что ли?

Ригольди Эскобето и его телохранители были спокойны. Стоят себе и стоят, даже излишне вальяжно. Без лишних слов приветствий, как будто я с самого начала находился вместе с ним, командор объявил, глядя только на меня:

— Если завтра не появятся опоздавшие, то через сутки начинается Совет. Фрайманы решили не ждать тех, кто не соизволил озаботиться вовремя прибыть в форт. Ты, Игнат, будешь все время находиться рядом со мной и внушать остальным, что Эскобето полон доверия и почтения к Совету.

— Не понял, поясни, — я не стал морщить лоб, изображая умника. Потому что и в самом деле не врубился, что сказал командор.

— Поясняю, — вздохнул Эскобето, а его сопровождающие оскалились в ухмылках. — Когда рядом со мной находился рано умерший Брадур, я мог говорить что угодно и как угодно мне; делать все, что заблагорассудится, не переходя установленных хозяином острова границ. Брадур мог своими способностями предотвратить желание грохнуть меня. А я этим пользовался. Поверь, здесь иначе нельзя. Инсильвада — вкусное местечко, и многие хотят завладеть им в свое пользование.

— А как же Совет?

— Совет — всего лишь трепотня языком, — поморщился командор. — Но будь у фрайманов чуточку больше возможностей — уже подняли бы меня на ножи.

— Тогда я еще больше запутался, — ответил я, пожимая плечами. — Зачем с моей помощью показывать, что Эскобето готов идти на уступки?

— Соображаешь, Игнат! — командор хлопнул меня по плечу. — Вот поэтому ты и будешь той самой ловушкой. А я в этом время вычислю гадов, жаждущих моей кровушки. Теперь понял?

— Да.

Ничего я не понял в хитросплетениях интриг и комбинаций. Впрочем, плевать. Главное, следить за командором и пресекать любые попытки его обидеть.

— Все зависит от твоих умений. Как себя поставишь в этом курятнике — так и к нам будут относиться.

— Ты предлагаешь мне за одну ночь зачистить остров от врагов? Я на мясника похож? — моему возмущению не было предела. На такие условия я согласия не давал.

— Болван! Просто походи по деревне, загляни в таверну, попей пивка, с людьми познакомься, — вместо Эскобето ответил Свейни. — К тебе будут присматриваться, оценивать. Давай, топай в дом, хватит языком чесать.

Помощник грубовато подтолкнул меня в спину, чтобы я шевелился.

— Покажи ему, где он будет спать, — негромко сказал Эскобето и широко зашагал через двор к воротам. — И пусть начинает осваиваться. Да, Игнат! Не дай себя прирезать до завтрашнего дня!

Ничего себе, утешили! Притащили в какое-то змеиное гнездо, расписали перспективы, а сами в кусты слинять решили. А мне что теперь делать? Я не знаю, как проходят эти пресловутые Советы, что собой представляют, как вести себя на них, разговаривать или молчать — ну ничего же не знаю! Пожав плечами, я зашел внутрь полутемного здания, стараясь запомнить расположение коридоров и комнат.

Дом-крепость был спроектирован с учетом больших посиделок. Первый этаж начинался просторным залом с длинным прямоугольным столом, за которым, надо полагать, и будет проходить заседание фрайманов. Из зала вглубь помещения вели два коридора, то ли в подсобки, то ли на кухню. Запахи жареного мяса и каких-то резких специй усиливали мое предположение. По правую и левую сторону от зала наверх ведут лестницы. Там точно комнаты для хозяев и гостей. По дому мне все равно разгуливать не дадут, чего гадать.

Свейни и в самом деле не повел меня наверх. Мы нырнули в один из коридоров, освещенных крохотными магическими фонарями. Там я и рассмотрел несколько дверей.

— Здесь живут охранники фрайманов, — пояснил помощник, кивая на двери. — Пошли дальше. Жить будешь вместе с Копытом и Корявым. Ты их видел с Эскобето. Парни свое дело знают, расскажут тебе, что нужно делать. Да и сам не теряйся, расспрашивай.

— Что так тихо? — спросил я, входя в комнатушку, которая едва вмещала двух человек, а о третьем вообще речи не шло. Узкий деревянный пенал с двумя двухэтажными шконками, как в тюремной камере. Маленькое оконце под самым потолком, да еще не застекленное, а лишь забранное решеткой. Поскупились на стекла хозяева. Ночью здесь должно быть сыро. Близость моря дает о себе знать. Вон, ржавчина на прутьях проглядывает. — Где все гости?

— Кто-то спит, кому-то интересно по острову побродить. Наверное, на пристани или на кораблях, — пожал плечами Свейни. — Или по бабам пошли.

Я тщательно проверил, нет ли клопов на постели. Шконки застелены соломенными матрацами, с краю лежит свернутое одеяло из овечьей шерсти, а вместо подушки какой-то валик темно-серого цвета. Вроде чисто, грязи не видно. Чувствуется, что Плясун следит за порядком в своей крепости.

— Ладно, осваивайся, а я пошел, — Свейни хлопнул меня по плечу и исчез с небывалой скоростью. Неуютно здесь, понимаю.

Прикинув, что до самого вечера в этой мышеловке можно медленно с ума свихнуться, я решил прогуляться по острову. Когда еще в угодьях одиозного Лихого Плясуна судьба уготовит находиться? Присмотрюсь к людям, поговорю. Конечно, все эти задумки были правильными, но одна тайная мысль так и глодала душу: вдруг удастся встретить девушку, нарисованную на флаге пирата? Хмыкнув от неожиданного желания, я аккуратно закрыл дверь и обратным путем вышел наружу. Через ворота, охраняемые двумя корсарами, меня пропустили беспрепятственно, даже благожелательно кивнули на вежливое приветствие.

Солнечный денек, радовавший с утра, начал портиться. Откуда-то натянуло тучи, подул совсем не теплый ветер. Верхушки деревьев зашумели от возмущения, что их потревожили. Суета в поселке начала стихать. Люди спешили закончить свои дела на улице, чтобы укрыться от надвигающейся непогоды. Лишь перестук кузнечных молотов оглашал окрестности.

Я с любопытством оглянулся. Улиц, как таковых, здесь не было. Вместо них — извилистые узкие дорожки, петляющие между домов. Каждый строился вольно, как ему хотелось. И от этого поселение походило на архитектурные нелепости спятившего зодчего. Вот и приходится выписывать кренделя, чтобы не наткнуться на хлипкий забор, заодно отбиваясь от злобной шавки, норовящей тяпнуть за ногу.

Короче говоря, я окончательно заблудился в деревянном лабиринте хижин, легких построек и добротных домов. Проклиная вслух этот цыганский табор, я наткнулся на старика, сидящего на ошкуренном бревне возле небольшой сараюшки. Он дымил трубкой и увлеченно следил за кольцами дыма, уплывающими в потемневшее небо.

Старик был увечным. Правый рукав потрепанной куртки свободно болтался на ветерке, косой шрам, побелевший от времени, пересекал морщинистый лоб, едва прикрываемый жиденькими волосенками.

— Здорово, отец, — вежливо произнес я, остановившись. Помог бы сориентироваться в бедламе. — Помощь нужна.

— В детки набиваешься? — ехидно спросил старик, окутываясь клубами дыма. Мне тоже захотелось курить. — Так, вроде, нет у меня плевков.

— Кого? — не понял я.

— Наследников, хе-хе!

— Не, мне и так хорошо, — решил подыграть я шутливому тону дедка. — Я же с уважением.

— Уважение…, - протянул инвалид. — Поздновато спохватились уважение-то проявлять к Седому Лесли. Присядь, не торопись, потолкуй со старым пиратом.

Этот Лесли мог набивать себе цену несуществующими подвигами, но мне и вправду спешить было некуда, разве что от обеда не отказался бы. В животе предательски посасывало. Хорошо, у Зака плотно перекусил. Черт, еще таверну искать!

— А я тебя не припомню, сынок, — продолжал ерничать старик. — Откель будешь?

— С Инсильвады.

— Ригольди-стервец — твой командор? — проявил осведомленность Лесли.

— Он самый, — решил я схитрить, не развивая тему. За язык не тянут подробности выкладывать.

— На «Ласке», небось, ходишь?

— Нет, не доверяет мне Эскобето, подальше отослал.

Седой Лесли закашлялся, поперхнувшись дымом. Согнувшись пополам, он долго приходил в себя, вдыхая посвежевший воздух в тощую грудь. Я участливо похлопал его по костистой спине, только старик отмахнулся, выбил из трубки табак, и положил ее аккуратно рядом с собой. Вытер губы.

— Насмешил, паренек, давно так не смеялся, — ровным голосом ответил Лесли. Что-то не чувствуется, что ему весело. Даже глаза глядят с ледяным спокойствием. Странный старичок. — Молодец, шутить любишь. Не пропадешь. Только не похож ты на того, кто фраймана телом своим прикроет. Вот у Эскобето есть такой Брадур…. Он все время с ним на сходках появляется. А сейчас не вижу. Изменилось что?

— Умер Брадур, — коротко ответил я. — Заменяю. Командор схватил первого, кто на глаза попался.

— Уг-м, — хмыкнул старик, — первого попавшегося! Ага, сказочки начал морскому волку лепить. Чтобы Эскобето так рисковал своей башкой — это снег на архипелаг упадет.

— А что здесь такого? Сходка — не арена для боев, — пожал я плечами. Играть, так играть. Прикинусь простачком. — Фрайманы собираются не для того, чтобы ножами махать.

— Видно, Ригольди взял тебя исключительно из-за умения резать людей, — проницательно ответил Лесли. — А об остальном умолчал. Хм, ладно. Новичок, значит. Фрайманы — это непростые люди в нашем деле. Они заслужили свое право в море. И доказывать еще что-то для них — ниже собственного достоинства….

Инвалид замолчал, внимательно разглядывая меня. Я сделал морду кирпичом, но уши навострил.

— Вы — мелкая рыбешка возле акулы, мусор, который в любой момент можно отбросить в сторону. Но еще есть рыбешка золотая, которая приносит удачу и солидный куш. Не понимаешь?

— Я понял только то, что никто никого на сходке резать не собирается, — осторожно ответил я. — А за ее пределами может произойти что угодно.

— Правильно, соображаешь, — похвалил Лесли. — Но еще не знаешь, зачем ты вообще нужен Ригольди в этом месте?

— Не представляю.

— Ты по острову не гулял?

— Собирался, да вот сюда забрел. Заблудился.

— Если пойдешь от меня влево не сворачивая, упрешься в кромку леса. Там тропка натоптанная. Не заплутаешь. Пойдешь по ней. Она разветвляется. Левая дорожка уходит на пристань, а правая ведет на большую поляну. Так вот та поляна приносит большие барыши некоторым фрайманам, которые выставят своего лучшего бойца.

Я с досады сплюнул. Вот в чем дело! Оказывается, пиратская знать развлекается гладиаторскими боями. Ясно, почему Брадур был постоянным спутником Эскобето. Командор посчитал, что справившийся с его лучшим бойцом должен занять освободившуюся вакансию. Старик-инвалид с усмешкой смотрел на меня.

— Надеюсь, не до смерти дерутся? — угрюмо спросил я.

— Совсем дурачок? — ласково произнес Лесли. — Нет, конечно. Иначе у фрайманов вообще хороших бойцов не останется. Перебьют друг друга рано или поздно. Просто там большие деньги ставят. Очень большие. Конечно, наши герои смотрят на богатство с презрением, но никогда не откажутся от дармовщинки. А хороший куш приносите им вы…. Ну, иногда случается, что кого-то и насмерть укокошат.

Палец старика неожиданно больно уперся в мою грудь.

— Понравился ты мне, парень. Глупый, наивный, в людей веришь, — вздохнул Лесли. — Сам таким был. Значит, слушай сюда. По-настоящему опасных бойцов мало осталось. Таких стараются переманить в свой отряд. Плясун может выставить двоих: Красавчика и Хмурика. Хорошо бьются. Оба опасны. С ними, если судьба сведет, не расслабляйся. Еще один есть у Дикого Кота. Ну, и, пожалуй, у Гасилы тоже прыткий малый наблюдается. Победишь всех — Ригольди хорошо обогатится.

— А если нет?

— Покалечат, — равнодушно пожал плечами инвалид. — И потом, подумай, зачем ты такой нужен Эскобето? Он такой выдумщик, что-нибудь для тебя придумает хреновое, сам утопишься.

— Спасибо, дед, нарисовал ты мне картину, даже жутко стало, — я поднялся. — Не пойду я на поляну, лучше подскажи, где таверна здесь?

— А вот «Хитрая русалка» как раз возле пристани. Сходи, посмотришь заодно, приперся Дикий Кот или еще нет. Что-то запаздывает.

— А что ты так о нем беспокоишься?

— Я на «Золоторогом» вторым помощником ходил, а Кот тогда помоложе был, — хмыкнул старик. — Когда мне руку-то оттяпали в одном из боев, то и выпнул сразу. Дал кошель с серебром и отвернул свою рожу.

В голосе инвалида послышалась боль: то ли по утерянной руке, то ли по ушедшей молодости. А может, он до сих пор был зол, что с ним так обошлись. Я понимал Кота, списавшего инвалида на берег. Зачем лишний балласт на борту? Чем мог помочь Лесли фрайману? Своими советами? Так у каждого шкипера есть свой советчик, моложе и расторопнее.

Я молча положил пару серебряных монет на бревно рядом со стариком, на что Лесли только хмыкнул. От неожиданного вознаграждения мой собеседник не стал отказываться, проявив чуточку здравого прагматизма. А мог бы встать в позу оскорбленного и бросить деньги мне в лицо. Только это вряд ли. Не тот характер.

— Я так понимаю — ты много интересного узнал? — хитро прищурился Седой Лесли.

— Не совсем. Хотелось бы узнать, как нужно вести себя на сходке, кто имеет влияние на остальных фрайманов, — снова пошутил я. — Вдруг, пригодится?

— Ого! Смелый ты, малыш! С такими мыслями как еще голову на плечах носишь!

Инвалид с кряхтением поднялся на ноги, и, не глядя на меня, поплелся в сторону своего жилища, не выглядящим убого, как ожидалось. Подозреваю, что Дикий Кот иногда помогает своему бывшему помощнику. Небольшой сарайчик был покрыт свежей дранкой, имелась даже печная труба. Оба окна, глядящих в разные стороны света, закрыты не бычьими пузырями, а настоящим стеклом, что является большой редкостью. Разве что форт мог похвастаться тем же. Я ведь успел заметить, что качество жилья на острове Рачьем отличается в худшую сторону от Инсильвады. Почему так — я не знал. Может, дело в торговых пристрастиях и предпочтениях, а может, Эскобето более мудр, чем Плясун. Дает людям торговать, развивает свою вотчину.

Поняв, что ответа не дождаться, я, посвистывая, пошел по указанному стариком маршруту, и вскоре быстро вышел на нужную тропинку. С этой стороны лес подступал к огородам, и мне удалось рассмотреть следы кабанов и еще каких-то зверей. Наверное, частенько наведываются в гости к людям, чтобы полакомиться тем, что растет на огородах. Поэтому жители крайних домов, как только могли, ограждались от непрошенных гостей. Я прошел вдоль плетней и через пару десятков метров нашел развилку. В раздумье постоял, борясь с желанием сходить на берег, где проводят бои, но усиливающаяся мрачная серость неба заставила поторопиться с выбором. Есть хотелось все сильнее и сильнее.

«Хитрая русалка» обнаружилась в сотне шагов от пристани, где кипела жизнь. Небольшая бухта оказалась забитой кораблями, и почти на каждом висел вымпел с повторяющимся рисунком: скелет и девушка. То есть это были корабли Лихого Плясуна, стоящие на якоре, и вся моряки кроме вахтенных, находились на берегу. Кроме шхун и бригов под другими штандартами я заметил возле деревянного пирса множество шлюпок и яликов. Вдоль причалов тянулись лабазы, где хранились товары с разграбленных караванов. Разношерстная масса вооруженного народа шаталась по пристани, казалось, без видимой причины, просто так. Но присмотревшись, можно было понять, что здесь вообще происходит.

В бухту входила примечательная шхуна с золотисто-черным вымпелом на носовой части. Вот и «Золоторогий». Его бушприт и вправду походил на рог мифического зверя, да еще покрашенный золотой краской, создававшей нужный эффект. Картину портила пасмурная погода. Появившиеся тяжелые дождевые облака скрыли солнце, и позолота уныло поблекла на фоне темнеющего горизонта. «Золоторогий» успел бросить якорь и спустить шлюпку, которая с небывалой прытью понеслась к берегу. Мне было интересно посмотреть на Дикого Кота, входящего в пятерку знаменитых пиратов архипелага. «Потом пообедаю, — решил я. — Надо же знать в лицо всю верхушку. Как бы ни пришлось ликвидировать по приказу лорда Келсея. И кто же, черт возьми, у него связник?»

Шлюпка тем временем причалила к пирсу, двое гребцов вылезли из нее, приняли швартовы, что-то прокричали. Волны расшалились не на шутку. Даже лесистый выступ в трех милях от берега, гасящий сильный ветер, не мог сдержать непогоду. Стал накрапывать дождик.

Дикий Кот — немолодой уже мужчина с аккуратной окладистой бородкой и усами смолисто-черного цвета — выделялся своим дорогим убранством, начиная со шляпы, увенчанной шикарным разноцветным пером какой-то птицы. На нем был темно-бархатный кафтан с желтым подкладом. Из-под небрежно распахнутого кафтана виднелась белоснежная рубашка с кружевным воротом. Широкие светло-серые шаровары заправлены в мягкие красные сапоги. Ясно, фрайман прибыл на остров для важных дел, отчего и разоделся как попугай. В обычных условиях даже капитаны предпочитали скромную одежку вроде простых штанов и суконных курток поверх рубашек

Кафтан Кота опоясан ремнем, и на нем висел внушительный арсенал: два пистолета, из которых один был двуствольным, кортик с позолоченной ручкой. На груди я заметил еще один ремень, идущий от левого плеча к правому бедру. Этот ремень держал три метательных ножа. Словно Кот собирался основательно защищаться. Вот знать бы, от кого. Не доверял своим подельникам? Разумный ход. Я бы тоже смотрел в оба после примечательных слов своего командора.

Дикого Кота встречала целая делегация таких же попугаев. Вот, оказывается, где находились все обитатели форта. Среди пышно разодетых корсаров высшего звена торчал и Эскобето. Рядом с ним идут двое. Один из них, низенького роста, похожий на раздутый шарик, да еще с абсолютно лысым черепом фрайман. Глядит так подозрительно, словно кругом одни враги. Второй — высокий, худощавый смуглолицый мужчина с выпирающими скулами, слегка сутулящийся при ходьбе. Странная походка. Как будто перебравший вина посетитель таверны пустился в пляс.

Стало понятно, почему этого человека назвали Лихим Плясуном. Действительно, танцует так, что противно смотреть. И как его Тира возле себя терпит?

Важных фрайманов окружила целая толпа то ли телохранителей, то ли приближенных, и я мысленно послал Эскобето в адское пламя. Решил из меня гладиатора сделать, надо же! Хотя бы поговорил со мной, объяснил неписанные правила поведения и мои возможные действия. Вместо этого я брожу по острову, предоставленный сам себе, выуживаю информацию у посторонних лиц — и это при том, что Свейни мог немного языком пошевелить! Зло пнув попавший под ноги комок засохшей земли, я повернул в сторону таверны, которую приметил издали. Решив послать все переживания к дьяволу, зашагал уверенно и целенаправленно. Пиратская кодла миновала «Хитрую русалку», что огорчило хозяина заведения, и весьма обнадежило меня.

Помещение таверны выглядело не хуже заведения Хромого Зака. Довольно просторное, с пресловутой стойкой в углу, отгороженное от зала помещение, где сновали разносчики заказов, и откуда имелся доступ на кухню. Сам зал не имел оригинальных отличий. Все то же самое, что и во всех городах империи. Главное, имелись застекленные окна, куча маленьких, но ярких магических светильников, горевших сейчас во всю свою мощь — на улице уже потемнело от набежавших туч. Надвигался шторм или дождевой фронт. Самое время сейчас хлопнуть стаканчик горячительного.

В таверне было много народу. И все сплошь специфической профессии. Корсары разных возрастов, молодые и старые, бывалые и новички. Гул голосов был похож на шум растревоженного улья. Все о чем-то говорили, перебивали друг друга, махали руками перед лицом собеседника; прислуга из рабов металась от стола к столу, разнося в первую очередь бочонки с пивом или большие плетеные бутыли с вином.

Я подошел к стойке, за которой с расслабленной ленцой то ли хозяин, то ли помощник-управляющий с длинной, отливающей вороньей чернотой, бородой поглядывал за происходящим. На меня он тоже взглянул между делом, но уши свои навострил, чтобы не пропустить заказ. Впрочем, на появление нового посетителя и в зале не обратили внимания. Здесь ежеминутно кто-то заходил или выходил на едва гнущихся ногах.

— Что можешь крепкого предложить? — спросил я.

— Смотря что интересует брата, — мужик облокотился на стойку, отчего его шикарная борода полностью закрыла руки. — Есть грог, ром, бренди, вино, наконец.

— Вино, наверняка, закисло, — отказался я от последнего предложения. — Давай бренди.

Бородач без лишних слов достал из-под стойки кружку, похожую на миниатюрный бочонок и с любопытством в глазах стал наливать из бутылки темного стекла янтарную жидкость с резким запахом. Он лил, а я стоически молчал, и как только пойло закачалось на поверхности, сделал знак рукой. Мужик тут же прекратил лить.

— Осилишь? — с недоверием спросил он.

— Тебе лучше знать, — ухмыльнулся я. — Никто столько не пил зараз?

Мужик осклабился.

— Закуски какой дай, что ли, — я тихо вздохнул. — Мясо есть? Или сыр?

— Мясо все сожрали, не успеваем готовить, — бородач мотнул головой в сторону кухни, откуда неслись немыслимые запахи готовящейся пищи. — А сыр есть. Хоть корзину доверху навалю.

Я кивнул, показал, сколько мне его надо, и положил половину риала на лапу мужика.

— Правила просты, брат: выпил, не бузи. Сиди смирно, к людям не приставай. Блевать потянет — беги на улицу. Не вздумай здесь полы марать. Иначе заставлю языком слизывать, — весьма обстоятельно обрисовал правила поведения в «Русалке» бородач.

— Значит, хозяин, — понятливо протянул я.

— А кто же еще? Не доверяю помощникам. Все прохвосты и воры.

Я оглянулся, приглядывая себе место. Конечно, без результата. Все лавки и столы были заняты. Пожав плечами, отодвинулся в сторону. В конце концов — не барин, постою.

— Сегодня много братьев пришло с рейда, — пояснил хозяин таверны с нотками примирения. — Пользуются последней возможностью пощипать торгашей перед штормами. Не успеваем обслужить. Пьют, словно в аксумской пустыне неделю прожили.

— Да ладно, не парься, — махнул я рукой и поднес кружку ко рту.

Местный бренди оказался не таким страшным, как я себе представлял. С качеством алкоголя здесь было трудновато. Слабенькое пойло. Однако, я не обольщался. Сейчас выдую эту посудину и брыкнусь с ног. Такое тоже бывало. В голове ясно, а ноги не держат.

Отпив половину, закусил сыром. Хозяин хмыкнул и потерял ко мне интерес, отходя в сторону. Думал, я здесь шоу буду устраивать. Ищи дураков с голодухи бочками алкоголь хлестать.

— Я не из пустыни, — объяснил я вдогонку.

Пока я поедал закуску, рядом кто-то присоседился с мощным винным выхлопом. Скосив глаза, увидел невзрачного хлыща чуть выше меня ростом. Он некрепко держался на ногах, и поэтому, чтобы восстановить устойчивость, схватился за край стойки. На нем была кожаная жилетка, которая едва прикрывала голую грудь с непонятной татуировкой. То ли морской кракен, то ли осьминог на вертеле. Сдается мне, вертел больше всего напоминает напряженную мужскую плоть. Шутники, блин!

Жесткая щетина неприятно старила незнакомца, делала его каким-то резким, похожим на дикое неприметное животное, от которого не знаешь, какой пакости ожидать.

Но разговаривал он на редкость разборчиво, язык не заплетался.

— А тебя я не знаю, — заявил он категорично. — Откуда?

— С Инсильвады, — я не стал шифроваться, ибо не видел смысла в таком действии.

— А-аа! Под Эскобето ходишь!

— Я под него не хожу, — прикололся я, не сомневаясь, что незнакомец мало что поймет из этой идиомы. — Вышел давно из такого возраста, знаешь.

Парень открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но мои слова сбили его настрой. Он еще больше вцепился в стойку и потянул ее на себя, словно хотел оторвать с корнем. Хозяин таверны поморщился.

— Хватит своими когтями мое имущество портить, Габри! — буркнул он. — Лучше пригласи человека за стол и там разговаривай!

— А он не торопится, — вышеназванный Габри с насмешкой взглянул на меня. — Может, любит в одиночестве быть.

Я демонстративно медленно допил бренди, взял с блюда большой ломоть сыра и стал так же медленно жевать, проявляя полное равнодушие к собеседнику. Но все-таки спросил:

— По какому вопросу, брат? Если хочешь поговорить за жизнь — валяй, я послушаю, только еще кружечку бренди наверну. Слушать умею.

— А на каком корабле ходишь? — словно не слыша меня, продолжал допрос Габри.

— Тебе какое дело? Где хожу — там другие пыль глотают, сечешь? Нет? А если дупля не даешь — какого хрена пить мешаешь? Хозяин, плесни еще в кружку.

Бородач с промелькнувшим в глазах почтением к моей эскападе, из которой ничего не понял, снова наполнил посудину пойлом. Приходилось играть, хотя вкус напитка был дрянной: пережженная патока, перебродившая все немыслимые сроки. Крепость небольшая, но кишки приятно согрелись.

Габри запустил пятерню в густые неряшливые волосы, задумчиво почесал макушку, с большим вниманием смотря, как я глотаю бренди.

— Слухи ходят, ты Брадура как свинью на клинок посадил, — сказал он. — Вот интересно, не из-за этого ли ты возле Ригольди будешь ошиваться? Вместо Брадура….

Вот же уроды! Да про меня на Рачьем уже все знают, даже имени не спросив. Кто-то явно дал задание присматривать за мной. Но как быстро! Опять же: ради чего такие игры? Неужели только из-за предстоящих гладиаторских боев? Получается, Эскобето предчувствовал интерес местных ко мне?

— Так это всем давно известно. Чего тебе надо? — я пожал плечами.

— Всего лишь твой кошель, брат, — с ухмылкой сказал Габи, моргая глазами.

Я посмотрел вниз. Узкий длинный стилет был приставлен к моему боку, причем таким образом, чтобы его не заметили из зала. Однако, быстро прокачав ситуацию, я обнаружил несколько заинтересованных лиц, глядящих в нашу сторону. Они все сидели за одним столом, и вместо того, что продолжать пить, резко замолчали. Увидев, что я гляжу на них, зашевелились и потянулись к кружкам.

— Ошибся, нет у меня его. — сказал я, лихорадочно прикидывая шансы. Резать меня Габри не будет — всего лишь пытается поставить меня на то место, где и должен находиться приезжий. А мой собеседник — явно из команды Плясуна. — Не заработал еще золотишка. Да убери ты пику! Прямо, как дитя!

— А давай не будем дергаться, брат! — показал свои кривые зубы Габри. — У меня рука слабая, долго не удержу. Сразу в печень. Печально будет.

— Эскобето не боишься?

— Не-а! Плясун за меня договорится. Пара лишних монет за ершистого петушка — и все довольны.

Точно, Габри из местных. Решил прощупать гостя. Я же не такой наивный, чтобы не сообразить, что информация обо мне ушла в нужном направлении. Сколько народу прибыло за сегодня на Рачий остров? А этот недомерок ко мне прилип.

— Ладно, уговорил, — примирительно сказал я. — Пару медяков для тебя найду.

— Все выкладывай, не стесняйся, — засмеялся Габри. — Ты-то, оказывается, с душком, приятель. Страшно стало, да?

— Чуть-чуть, — пришлось пожать плечами. — Не привык к грубости. Только нож убери, а то кошель у меня с этой же стороны. Рукой дерну — шкуру попортишь.

— Не ной, все в порядке, — собеседник отодвинул от меня руку со стилетом, я демонстративно медленно потянулся к карману и резко схватил Габри за запястье, одновременно пережимая его и выворачивая в сторону, отводя опасный клинок чуть в сторону. Потом уже было легче. Пират с вывернутой в предплечье рукой выпустил стилет, и он брякнулся на пол. Короткий тычок в печень. Габри почему-то стал оседать на пол.

— Эй, так не годится, — я цокнул языком, удерживая враз потяжелевшее тело. — Тебе еще до дома дойти надо. Двигай…

Габри, раскорячась, послушно засеменил передо мной, страдальчески постанывая. Ну, еще бы: я вел его как нашкодившего пса, взяв на болевой прием. Со всех сторон послышались скабрезные шуточки, на что корсар отчаянно обещал разделаться с ублюдками и вырезать их языки.

Доведя Габри до того столика, за которым сидели заинтересованные типы, я толкнул сомлевшего пирата на скамью, сел сам и обвел взглядом компанию, ледяным голосом спросил:

— Вы кого, дешевки, проверяете? Послали какого-то чмыря, думали на «слабо» взять? Кто дал задание пасти меня?

Пираты, ошеломленные моим натиском, переглянулись. В переговорный процесс вступил самый пожилой из них, умудренный жизненным опытом. Не надеялся на более молодых товарищей, которые могли сболтнуть лишнего.

— Успокойся, парень, — он сделал легкий жест рукой, призывая к переговорам. — Никто тебя не собирался грабить или следить. Здесь каждый знает друг друга, а ты — неизвестная пташка. Бродишь по острову, с людьми разговоры заводишь. Не, мы знаем, что ты прибыл со Свейни для участия в сходке. Хозяин дал приказ: следить за тобой. Чтобы, дескать, не вляпался в коровьи какашки…хо-хха!

— Очень смешно, — сухо ответил я. — Почему такая необходимость за мной подглядывать?

— Важные шишки собрались здесь, вот и смотрят за новичками, — влез, все-таки, в разговор один из приятелей Габри. — Плясун не допускает разборок без его ведома. А вдруг ты шпион имперцев или дарсийцев?

Не верю я вам, ребятки. Какие-то слабые отмазки, рассчитанные на наивных романтиков.

— Стилет этого придурка торчал напротив моей печени, — напомнил я. — А мне не нравится, когда угрожают оружием. Если бы он стоял чуть подальше от меня — дело закончилось бы сломанной рукой. Пусть об этом помнит.

Габри отошел от боли к этому времени, и мрачный от произошедшего, потягивал из кружки пиво.

— Не сердись, брат, — примирительно сказал пожилой пират. — Можешь спокойно ходить по острову, никто не тронет тебя.

Не понравился мне его взгляд. Цепкий, пронзительный, словно обволакивает патокой лживой безопасности. Слова сладкие — а клыки ядовитые. В полной уверенности, что мои приключения еще не закончились на этом, я без прощания встал и покинул компанию. Хозяин таверны, сохраняя на лице бесстрастность, пододвинул ко мне недопитый бренди.

— Мужик, который с тобой разговаривал — один из головорезов Плясуна, — почему-то решил сообщить мне «радостную» весть бородач. — Зовут его Шур. Выполняет грязную работу. Легко завалит человека по приказу своего фраймана. Осторожнее с ним.

— Как я могу быть осторожнее, если сейчас мне придется идти через лес в форт? — пробурчал я, допивая напиток. — Сам вижу, что гадюка редкостная. И, как назло, никого из своих не вижу. Где болтаются — ума не приложу.

— В борделе, где же еще? — ухмыльнулся бородач. — Подожди, я тебе кое-что дам.

Он нагнулся и около минуты что-то искал под стойкой. Выпрямился с небольшим фонарем, прикрытым запыленным стеклом. Поставил передо мной и объяснил, что я могу взять его, чтобы дойти до форта. В темноте, да еще в незнакомом месте легко заплутать. Авось поможет. Только надо ударить по донышку и активировать кристалл, который даст необходимое освещение.

— Спасибо, я верну, — с благодарностью кивнул я. — Как только с делами закончим.

Бородач ничего не успел сказать, как отвлекся на шум в дверях. На пороге стоял парень в штормовом плаще, переминаясь с ноги на ногу. Стянув шляпу с головы, он заорал, пуская слюну по краешку губ:

— А вот и я, благородные фрайманы! Не ждали, засранцы? Где моя выпивка?

— Слюнька! Ты какого дьявола здесь делаешь? — захохотали за столами. — Почему свой пост покинул?

— А хера ли там делать? — грубовато ответил парень, широко шагая между рядов. — Такая волна поднялась в проливах, что ни одна паскуда не прошмыгнет мимо постов! Чего расселся, дай место!

— Наш местный дурачок, — тихо произнес хозяин таверны. — Почему его Плясун терпит — загадка для многих.

Тем временем умалишенный цапнул одного из сидящих к нему спиной пирата за плечо и резко дернул. Тот, не ждавший такого приема, слетел на пол. Новый взрыв смеха потряс таверну.

— Узнает Плясун — шкуру твою на реях развесит, — сказал кто-то.

— Слабо ему, — жадно припав к чьей-то кружке, сказал Слюнька. — Он Тиру слушается, а Тира меня любит.

Смех поутих. Мне стало совсем интересно. Что за дурачок такой, которому позволяют так разговаривать? Прилюдно трепать языком за спиной хозяина? Да еще про его бабу говорить подобным образом? Нет, не может быть, что такая эффектная девушка, если ее действительно правдиво изобразили на флаге, проявляла какие-то чувства к слюнявому придурку. Значит, в словах парня крылся совсем иной смысл, недоступный пиратам. Да ну, какой смысл? Обычный треп идиота, не понимающего, о чем болтает.

Слюнька тем временем осушил кружку, с грохотом поставил ее на стол и отыскал взглядом хозяина, заорал:

— Давай еще выпивки! Я замерз, как ублюдочный пес!

И вдруг заметил меня. Мне показалось, или Слюнька едва кивнул мне головой? Да ну, не может такого быть! Мерещится от усталости. Даже не пожрал как следует.

— Ладно, я пошел, — нужно было торопиться, пока совсем не стемнело. Подхватив фонарь, я легонько ударил по его донышку, отчего произошло воспламенение крошечного фитиля от активированного амулета. Попрощавшись с бородачом, покинул славное заведение.

Погода не радовала. С моря тянуло промозглой сыростью, накрапывал мелкий дождь. Он уже достаточно смочил землю, но никак не мог обрушиться с небес сплошной водяной завесой. Словно чего-то ждал. Запахи водорослей и гниющей рыбы ощутимо будоражили обоняние. Я поспешил вдоль пирсов в ту сторону, откуда пришел днем. Главное — найти тропинку. Пусть дорога будет длиннее, но я ее уже проходил.

Яркий огонек прекрасно справлялся с густыми сумерками. Он освещал дорогу, благодаря чему я быстро дошел до развилки, сориентировался, чтобы не ушагать на ристалище, и продолжил путь. Показались крайние домишки, плетень, вдоль которого я шел днем. Ветер грозно шумел в кронах деревьев, и к ним примешивался осторожный шорох моросящего дождя. Проплутав в хитросплетениях сараев и жилых домов, мне, наконец, удалось выйти к стенам форта. Чтобы охрана не приняла одиноко шагающего по дороге человека за ночного супостата, я замахал фонарем.

Над островом полыхнула молния, осветив мрачно нахохлившийся форт. Через мгновение раскат грома больно ударил по ушам, и тут же дождь хлынул со всей дури, окатив меня, как из ведра. Впрочем, я и так уже был мокрый. Непогода лишь подстегнула к быстрым действиям.

Я уже был возле ворот, которые никто и не собирался открывать. Замахнувшись ногой, чтобы врезать по дубовым створкам, я поскользнулся на мокрой глинистой земле, и не обратил внимания на расплывающуюся в дожде фигуру, выросшую рядом со мной. Тяжелый удар по затылку кинул меня вниз, лицом в лужу. Я инстинктивно выставил руки, смягчая падение, и в то же мгновение погрузился в небытие.

***

— С ним ничего страшного, миледи, — мужской голос плавал в неподвижности, то приближаясь, то отдаляясь от меня, скрючившегося где-то в темной и непроглядной патоке безвременья. — У кого-то, к счастью для молодого человека, руки корявые. Неудачно приложили дубиной по голове. Жить будет. Кровь я остановил, края раны сшил.

Наступило молчание, длившееся вечность.

— Что-нибудь еще нужно? — второй голос, девичий, молодой и звонкий, вплелся в глухую вату тишины.

— Пусть попьет отвар, который я приготовил, — снова заговорил мужчина. — Магии в нем никакой, одна польза.

— Шутник вы, мэтр, — усмешка явственно проскользнула в голосе незнакомки. — Спасибо вам за помощь. Я отблагодарю вас, как только представится случай.

— Не смею сомневаться в вашем слове, миледи.

Снова вязкая тишина. Потом ее разбавил звон стекла, постукивание ложечки; ноздри щекочет резкий запах какого-то пойла — пряно цветочный с ярко выраженными ароматами специй.

— Пей, — в голосе девушки прозвучали нотки, заставившие меня открыть рот. — И хватит делать вид, что до сих пор в беспамятстве.

Варево влилось в глотку, и я резко открыл глаза. Такой гадости я еще ни разу не пил в своей долгой непрекращающейся жизни. Нормальному зрению мешали многочисленные мушки, роящиеся передо мной, отчего картина происходящего никак не становилась понятной. Только что различил тонкую высокую фигуру, склонившуюся надо мной. Пришлось долго моргать, чтобы разогнать чертовых мушек.

Тира.

Я ее сразу узнал, что было не столь сложно. Копия этой девушки была изображена на штандарте Лихого Плясуна. Мой вывод был однозначным: художника надо было прибить за свои непотребства. Исходный материал был настолько великолепен, что можно было лишь поражаться бездарности человека, взявшегося описывать его.

У нее было лицо истинной аристократки: утонченные скулы, прямой нос, высокий лоб с выразительными дугами черных бровей, насыщенного изумрудного цвета глаза и легкая насмешка на полнокровных губах. Густая копна каштановых волос аккуратно собрана в прическу. Тяжелая конструкция держалась на затылке с помощью серебряной булавки, способной при случае превратиться в грозное оружие. С легкостью пронзит тело взрослого мужика насквозь.

На Тире был мужской костюм, как ни странно, идущей ей в данной ситуации. Ворот камзола широко распахнут, показывая белоснежную рубашку, которая, в свою очередь, неосторожно расстегнута на две пуговицы. Что под ней — можно только домысливать, медленно и со вкусом дорисовывая соблазнительную картину. Впрочем, девушка сама помогала мне в этом, слегка наклонившись, держа в руках чашку с дымящимся варевом. При этом открывался отличный вид на взгорья ее груди; на светлую и чистую кожу, от которой шел запах фиалок. Как странно, что я так ярко чувствовал этот запах.

Кожаные штаны обтягивают стройные длинные ноги, яркие коричневые сапожки на остром невысоком каблуке завершают картину. Тира — вся оружие. Грозное и убийственно великолепное в своем истинном обличии. Даже перстни на пальцах имеют странные выступы. Подозреваю, что в каждом из них прячется механизм, выталкивающий отравленную иглу. Или магические штучки, позволяющие защититься от любых неприятностей.

— Насмотрелся? — усмехнулась Тира, выпрямляясь. — Глазки-то засверкали, как у похотливого кошака.

— Я… это, не совсем то, что ты думаешь, — промямлил я, совершенно сбитый с толку. — Прости.

— Вижу, что с тобой все в порядке, — девушка отошла в сторону. — Я скажу служанке, чтобы присматривала за тобой. Кстати, Эскобето просил меня, чтобы к завтрашнему Совету ты был на ногах. Сможешь?

— Без проблем, — я пожал плечами. — А что со мной случилось?

— Если бы знать, — задумалась Тира, и на ее лице промелькнула тень досады. — Кто-то крепко приложился к твоей глупой голове, малыш. С кем поцапался?

— Да ни с кем, я вообще здесь первый раз. Старался не влезать в местные дела.

— Где был до этого?

— Гулял, знакомился с красотами острова. В «Русалке» был.

— Ни с кем не трепался языком?

— Поговорил по душам с Габри и Шуром, — честно ответил я. Была мысль, что именно их компания решила таким образом проучить меня. Только как-то мелко вышло, по методу городских ворюг. Подобраться сзади, долбануть по голове и забрать все самое ценное.

— Ясно, — Тира нахмурилась. — Лежи, отдыхай.

— А где моя одежда?

— Сохнет после стирки. Служанка принесет.

— Кошель с монетами, оружие — все было при мне?

— Кошеля не было, это точно, — Тира задумчиво провела пальцем по своей щеке, отчего один из перстней бросил блеклый луч на стену. — А нож и кортик остались при тебе.

Девушка гибко развернулась и зашагала к двери, покачивая бедрами. Я полюбовался пару мгновений и окликнул ее:

— Тира!

— Откуда ты меня знаешь? — обернувшись, островная аристократка свела брови, а в глазах плеснулось недовольство.

— Нетрудно догадаться, — я улыбнулся примиряюще. — В жизни ты гораздо красивее, чем на штандарте. Твой художник — шарлатан.

— Я всегда это знала, — не удержалась от ответной улыбки Тира. — А ты с огнем играешь, малыш. Плясун не потерпит даже чужого дыхания в мою сторону. Берегись, если увлекся мной.

«А как же Слюнька?» — хотелось спросить мне, но я вовремя прикусил язык.

Девушка, больше не говоря ни слова, вышла из комнаты, оставив меня наедине с мыслями. Откинувшись на подушку, я тихо пробормотал:

— Мы еще посмотрим, кто как дышать будет. Как бы Плясун вообще не задохнулся.

А пока предстояло обдумать, как осуществить угрозу, брошенную в сторону одиозного флибустьера. Благо, времени до завтра у меня хватало. Пусть пока фрайман острова Рачий бережет свою драгоценность и сдувает с нее пылинки. Лучшего сейфа во вселенной не найти.

Примечание:

[1]Фрайман — свободный от общества, от государственных обязательств человек. Фрайманами называли себя не только пираты, но и воровские сообщества, действовавшие на суше. Однако, если сухопутные воры в большинстве своем так себя и называли, то среди корсаров существовала строгая иерархия. Фрайманом мог назвать себя только знатный пират, имевший за своими плечами большое количество рейдов и захваченных караванов. Количество золота и предметы роскоши не имели в этом случае никакого значения. Только боевой опыт и уважение других пиратов.

Глава 2. Гладиаторы архипелага

Жесткий тычок под ребра прервал мой сон и заставил вскинуться с деревянного топчана. Рука, сжатая в кулак, автоматически пошла вверх, чтобы сокрушить челюсть наглеца, вздумавшего пошутить со мной, но провалилась в пустоту. Раздался хриплый смех. Я открыл глаза и со злостью взглянул на изрытую оспой рожу Корявого. Пират благоразумно отскочил в сторону, чтобы не попасть под удар, и оскалился, радуясь своей дебильной шутке.

— Хватит дрыхнуть, поднимай свои кости, — сказал он. — Эскобето велел тотчас быть у ворот.

— На кой хрен я ему сейчас сдался? — хмуро спросил я, массажируя лицо ладонями. — Власть на острове захватывать будем?

— Было бы неплохо, — долговязый пират почесал затылок и опасливо обернулся, словно нас могли подслушивать. — Забыл, что ли, какой сегодня день? А! Ты же по башке получил! С памятью туго стало.

— Корявый, тебе зубы не мешают разговаривать? — ласково поинтересовался я, свешивая ноги с топчана. — Могу бесплатно удалить. Без анестезии.

— Сдурел, Игнат? — захлопал глазами Корявый, на всякий случай проведя ретираду в сторону двери, но неудачно уперся в другую шконку, на которой спал сам. Наш кубрик в главной части форта не предназначался для приятного времяпровождения, только для сна. Даже развернуться было затруднительно. — Ты человеческим языком говори, а? Сегодня же бои начинаются. Ты в них участвуешь, ведь так? Вот Эскобето и мечется, словно ему лесных муравьев в штаны запустили. Давай, шевелись.

— Почему мне никто не сказал, что я должен с кем-то драться? — я не спешил покинуть кубрик, внимательно глядя на Корявого. Тот смешался. — Так что валите отсюда подальше. Ни с кем я драться не буду. Спать хочу. Мне башку пробили, помнишь?

— Не дури, Игнат, — заволновался корсар. — Тебе Свейни должен был сказать, зачем ты здесь.

— Ничего он не сказал, бушприт ему в кишки! — рыкнул я. — У меня даже дня подготовки не было! Как я буду драться, если своих противников толком не видел!

— Ладно, брат, уладим это дело, — Корявый яростно почесал шею. — Я скажу Эскобето, что Свейни свалял дурака. Он его накажет.

— Пожрать бы не мешало. — хмуро пробурчал я. На голодный желудок куда-то топать и махать ножом и кулаком на потеху сомнительной публики совсем не хотелось. Злой буду. А злость — плохой помощник в драке.

— Точно, головой повредился, — оскалился рябой пират. — Кто же с набитым брюхом драться выходит? Плохо двигаться будешь. А если нож словишь? Вся требуха наружу вылезет.

— Тогда уже плевать на все будет, — махнул я рукой, натянул сапоги, накинул камзол на рубашку, перетянулся ремнями, и улучив момент, с удовольствием шарахнул ладонью по плечу Корявого так, что он едва не присел. Проморгал, гаденыш!

Пока телохранитель Эскобето ругался, я на всякий случай провел самодиагностику. Удивительно, но никаких последствий от вчерашнего удара по голове я не ощущал. Так, чуть-чуть мешала непонятная тупая тяжесть в районе затылка, но в остальном можно было двигаться, разговаривать и даже махать руками без удручающих последствий в виде тошноты. Ладно, до обеда потерпим.

Когда мы вышли на улицу, над верхушками деревьев уже висело солнце. Утренний свежий ветерок дул с запада, мерно раскачивая густые кроны. Но в форте ветер не ощущался благодаря высокому частоколу. Здесь было тепло и тихо. Эскобето сидел на ошкуренном бревне возле ворот, застыв в неподвижности. Рука его лежала на рукояти кортика. Неподалеку от него торчал Копыто — еще один пират из команды Эскобето. Возле блокгауза было многолюдно. Многих людей я не знал, но почти вся верхушка пиратской республики выглядела оживленной. Здесь находился сам Лихой Плясун; рядом с ним, прищурившись от солнца, стоял Дикий Кот в своем великолепном попугайском наряде; с Зубастиком шептался Гасила, словно обсуждал какую-ту великую тайну. Один Китолов, окружив себя телохранителями, мрачно разглядывал всю компанию. Фрайманы, то бишь знатные пираты, «свободные люди», готовились куда-то идти. Вероятно, на ристалище. Гладиаторские бои для них настоящий праздник. Вероятно, они назывались по-другому, но я решил оставить свою версию. Чем мы не гладиаторы? Идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь! Аве!

Я сплюнул на землю, и моя выходка не осталась незамеченной. Эскобето понятливо хмыкнул:

— Чего злой такой? Отказаться хочешь?

— Ага, чтобы ты меня потом акулам скормил? — я подошел к своему капитану. — Ты же мне толком подготовиться не дал. Выдернул с корабля, привез сюда, храня тайну на мрачной роже. И как мне теперь драться? Я не знаю соперников, не знаю их слабые и сильные стороны… Зачем нужно скрывать, для чего я нужен?

— Но Брадура ты зарезал без подготовки, — напомнил Эскобето. — Хватит ныть. Пошли, пока все хорошие места не заняли. Заодно и расскажу, как все это выглядит.

Не дожидаясь остальных фрайманов, мы вышли из форта, миновали поселение и по знакомой уже мне дорожке дошли до развилки. Но теперь свернули направо, в лес. И через пару минут оказались на песчаном берегу аккуратного залива, стиснутого с двух сторон живописными зелеными холмами.

Арена представляла собой нечто похожее на загон для скота. Квадратная площадка пятьдесят на пятьдесят (конечно, все на глазок) огорожена толстыми жердями, и чтобы попасть внутрь, для этого одну из загородок повесили на кожаные петли. При необходимости ее просто отодвигали в сторону.

Тут же находилась настоящая трибуна, обращенная к заливу. Даже крыша присутствовала. Думаю, здесь будет сидеть местная элита, обозревая смертельные бои. А крыша для защиты от солнца, чтобы голову не напекло. Берег свободен от каких-то построек. Остальные зрители просто месили песок и ожидали развлечений на ногах. Пиратское общество уже знало, что сегодня предстоит зрелище, и постепенно заполняло береговую линию.

— Ладно, — я остановился возле ограждения, привалившись к жердям спиной, заодно проверяя прочность сооружения, — уговорили. Чтоб вам под акульим дерьмом задохнуться. Кто-нибудь мне расскажет, какие правила здесь существуют? Какое оружие выбирать?

— Правил немного, — Эскобето скрестил руки и оценивающе взглянул на меня. — Можно сказать, что их вообще нет, но кое-что соблюдают. Бьются так, что кровавые сопли летят по сторонам. Фрайманы выставляют по одному бойцу. Всего же шесть человек. Но для ровного количества пар добавляют еще двоих. Обычно решают жребием, кто может выставить добавочного бойца. Составляют четыре пары, из которых до конца добираются лишь двое. Вот они и выясняют, кто сильнее. Фрайман лучшего бойца получает хороший банк. Учти, Игнат, что ставка иногда доходит до двух-трех тысяч золотых монет. Это огромные деньги.

— С организацией понятно, — призадумался я. — Но ты не сказал мне, какие правила существуют в круге? Бой длится до смерти одного из бойцов?

— Формально существует запрет на бой до смерти, — командор слегка опустил шляпу на глаза. Солнце сегодня не на шутку светит. — Победителем считается тот, кто остался на ногах. Соперник, не имеющий возможности продолжить поединок, обычно тихо лежит на песке, соглашаясь с поражением. И неважно, кулаком тебя завалили или клинком. Как думаешь, если тебе вспорют живот, ты с выпущенными кишками сможешь продолжать биться?

— Что вы к моему животу привязались? — проворчал я. — Получается, я могу нанести тяжелую рану противнику, но добивать его, если он упал на землю, не должен?

— Так и есть, — шкипер «Твердыни» одобрительно кивнул. — Так что советую бить наверняка, чтобы ублюдок не поднялся. За его смерть тебе ничего не будет. Это обговорено. И не поворачивайся спиной даже к лежащему противнику.

Ага, не дождетесь. Маленький, что ли, ловиться на такой прием?

— Кто является самым сильным бойцом? На кого больше всего ставят?

— Пожалуй, лучшие шансы у Гасилы, — призадумался Эскобето. — У него есть отличный боец. Зовут Быком. Чем-то схож с Брадуром по стилю ведения боя. Так что тебе будет легче, если с ним столкнешься. Потом… Дикий Кот выставляет нового поединщика. Фрайман на него молится. Опасный паренек. Я его видел. Молодой, резкий, наглый. Передвигается быстро, работает ножами с двух рук. Все, больше ничего про него сказать не могу.

— Его зовут Паук, — встрял в наш разговор Копыто. — Все, что сказал шкипер — правда. Видел я его в деле. С двумя или тремя противниками справляется так, что не успевает вспотеть. Вчера вечером он здесь вертелся, руку набивал. Живчик еще тот, паскуда. Трудно будет завалить.

— У Лихого Плясуна тоже есть опытные драчуны, — Эскобето одобрительно покосился на Копыто. — Но, как я понял, выставит Душителя.

— Хреново, — присвистнул Корявый. — Это же бешеный лесной кабан, все со своего пути сметает.

— Да выбьют его в первом же бою, — усмехнулся шкипер, подмигнув мне по-заговорщицки, как будто я что-то соображал в классификации местных «гладиаторов». — Так себе боец. Просто не попадал на стоящего противника. Два года назад Плясун выставлял его на арену, но кто помнит, чем дело закончилось?

— Пестрый полоснул его по шее ножом, — охотно откликнулся Корявый. — Так Душитель долго визжал, что кровью истекает. Но в абордаже ему нет равных. Плясун его в первые ряды ставит вместо тарана. Я же говорю: кабан.

— Получается, у Плясуна нет достойных бойцов? — удивился я. — Так легко хочет расстаться со своими денежками? А я слышал, что у него за пазухой припрятаны Красавчик и Хмурик.

— Ты откуда их знаешь? — дернул бровью наш командор.

— Старый Лесли подсказал.

— А, Лесли…, - Эскобето на секунду задумался. — Красавчик с Хмуриком сейчас возле Пакчета болтаются. Нам повезло, что они никак не успевают на Рачий вернуться. Но Душитель все равно опасен. Не смотри на него, как на увальня, не расслабляйся.

— Хорошо, учту, — я не стал спорить. — Есть еще Зубастик и Китолов. Кого они выставляют?

— Китолов хитрит. Среди фрайманов ходят одни догадки, кого на этот раз он хочет поставить в круг. Но мы точно знаем, кого Китолов любит использовать в самых тяжелых ситуациях. Толстяк Барри и Криворотый, — шкипер призадумался. — Если жребий даст возможность Китолову выставить двоих, то именно эти парни будут драться. Тебя это успокоило, Игнат?

— Ага, — я фыркнул. — Теперь можно надеть фрак и погладить шнурки. Ох, дьявол! Какое оружие?

— Дерутся на ножах, топорах, палашах и кортиках, — продолжал инструктировать Эскобето. — Можно использовать и то, и другое. Или два ножа. Или кортики. Как тебе удобнее. Ты хорошо дерешься с обеих рук?

— Достаточно, — я поморщился. Осталось совсем немного: всех победить. Ха-ха. — Оружие выбирается до поединка?

— Да. Перед жребием все бойцы говорят, чем будут драться, — Эскобето оживился, увидев приближающуюся к арене группу фрайманов. Хлопнув меня по плечу, вроде как одобряя, он поспешил к своим коллегам. Народ возле арены заволновался и стал быстро подтягиваться, чтобы оказаться в первых рядах счастливчиков, смотрящих на представление с удобной позиции. Удивительно! Только что пляж был пустой, а как главари пиратских флотов заняли трибуну, на берегу уже яблоку негде упасть.

— Уважаемые фрайманы и ловцы удачи! — раздался зычный с нотками шутовства голос какого-то пирата, выскочившего на середину арены. На нем, кроме обрезанных до мосластых колен штанов, больше ничего не было. Широкий поясной ремень с висящим кортиком перехватывает талию. Рожа у глашатая хитрая, глазки прищурены, длинные волосы заплетены в две косички и болтаются на спине. В левом ухе поблескивает на солнце золотая серьга. — Добро пожаловать на самый ожидаемый праздник! Сегодня здесь сойдутся лучшие бойцы нашего вольного братства! Спешите увидеть, чтобы потом рассказать всем оставшимся на своих островах ублюдкам-корешам, какое счастье выпало вам в этот день! Кто хочет испытать удачу — ставьте свои кровные! Не жмитесь, подходите ко мне, угадывайте победителя!

Пока глашатай, а по совместительству и букмекер, ораторствовал, я обратил внимание на небольшую суету на трибунах. Фрайманы о чем-то оживленно разговаривали с седым, словно лунь, стариком, имевшим на щеке стародавнее клеймо в виде трезубца в круге. Копыто кивнул в его сторону, словно уловил мой интерес:

— Уважаемый фрайман Локус, сам лично пожаловал на Рачий остров, чтобы посмотреть на бои. Редко показывается на людях, все сидит в своей деревне, оттуда паучьи сети плетет.

Я отметил странную оговорку Копыта, но пока предпочел промолчать. Что за деревня, где она находится, узнаю потом. Если этот клейменный пират и есть тот самый Локус, о котором я слышал уже не раз, то необходимо войти к нему в доверие. Имеющий огромное влияние на всю пиратскую республику, Локус, несомненно, одним только своим словом развернет армаду кораблей туда, куда нужно главному командованию Сиверии.

— Локус будет тянуть жребий, — оживился Корявый. — Молись, Игнат, своим богам.

— Знаешь, одинаково безразлично, — я хмыкнул и постучал по ножнам кортика. — Дай мне свой кинжал. Буду двумя руками работать.

— Да ну? — блеснули глаза Копыта. — Может, на твою победу поставить?

— Сомневался, что ли?

— Да как бы нет… Но ты же новичок.

— Сколько дают победителю?

— Корявый, смотайся до этого горлопана и узнай, — деловито распорядился Копыто, не обращая внимания на злые искры в глазах товарища. Пока я тщательно рассматривал нож приятеля, Корявый вернулся.

— На Игната ставят один к восьми.

— Дешево оценивают, — я хмыкнул. — Им же хуже. Ладно, Копыто, ставь все свои монеты на победителя. То бишь на меня.

— Да боязно как-то, — поежился пират.

— Ссышь, что ли?

Корявый захохотал и вытащил из своего потертого кожаного кошелька пять монет.

— Гони столько же, Копыто, и поставим на своего кореша. Восемьдесят золотых на дороге не валяются. По тридцать монет на брата, и Игнату перепадет. Двадцати кругляшей достаточно?

— Более чем, — я улыбнулся. — Глянь, Корявый, а твой друг не хочет рисковать. Бздит. Эх, Копыто, чего жмешься-то?

Копыто, видимо, достали наши подколки, и он с отчаянной решимостью вытащил свою долю и с размаху влепил их в подставленную ладонь Корявого.

— Держи, крабье дерьмо! Копыто никогда не ссал, понял? Подумаешь, пять монет! Больше пропиваем!

Корявый ускакал к местному букмекеру, и наши взоры обратились к начинающему жребию. Возле трибуны поставили наскоро сколоченный стол. Какой-то паренек торопливо черкал на узких полосках бумаги имена бойцов, а Локус собственноручно сворачивал их в трубочки, после чего бросал в глубокий серебряный кубок. Видать, из трофейных. Народ постепенно замолкал, ожидая оглашения пар. Меня тоже слегка затрясло. Два боя до финала, вроде бы немного. Но такие игры чреваты смертью. Я хороший боец, навыки рукопашного боя остались после переселения моего матричного сознания в новое тело. Да и потом не сидел сложа руки, тренировался, где только возможно. Моторика не забыта, осталась на приличном уровне. И все же всегда в расстановку сил и в оценку ситуации вмешивается «но». Брадур тоже думал, что сломает и выпотрошит меня, а вышло так, что теперь я стою вместо него на ристалище. Фортуна умеет подкидывать сюрпризы.

— Начинаем жребий, вольные братья! — громко выкрикнул Плясун, и даже отдаленные от трибуны голоса замолкли. — Пусть все убедятся, что при оглашении пар не было никаких подлогов и хитрости! Все честно, на волю слепого случая! Начинай, уважаемый Локус!

Опустив руку в кубок, старик первым делом тщательно перемешал бумажки. На мгновение замер, показал пустую руку всему сборищу, потом снова засунул ее внутрь. Вытащил один жребий, развернул его и прочитал:

— Паук от фраймана Дикого Кота!

Мне стало интересно. А кто-нибудь из пиратов умеет читать? Что стоит тому же Локусу безбожно соврать и свести пары так, как выгодно ему или кучке хитрых фрайманов, у которых между собой есть какие-то непонятные большинству договоренности. Так что на слова о честности жребия я бы не особо надеялся. Если мои догадки верны, то я обязательно попаду в пару к явному фавориту.

Тем временем древний пиратский реликт по имени Локус достал вторую бумажку и крикнул:

— Соперник Паука: Толстяк Барни фраймана Китолова!

Зеваки зашумели. Не знаю расклада сил, поэтому с интересом наблюдаю за бесстрастной рожей Локуса. Между тем жребий продолжался. Бык от фраймана Гасилы попал на Щербатого из флотилии Зубастика. Следующая пара меня очень заинтересовала. Ведь Локус вытащил бумажку с моим именем. Стоящий рядом со мной Корявый шумно вздохнул, а Копыто напряженно зашмыгал носом. Не понимаю их дерганья. По логике жребия мне достанется Душитель, и никто иной, так как сеяние, определяющее дополнительных бойцов, еще не прошло. Так и вышло. Душитель стал моим соперником. Не самый лучший вариант, так как придется выбить бойца Лихого Плясуна на первой стадии.

И вдруг я увидел сидящую в окружении нескольких телохранителей Тиру. Там же суетился Слюнька. Дурачок никак не мог пропустить такое представление! Девушка слышала, кто мне попался. Показалось, что ее взгляд метнулся в толпу пиратов, где в их окружении стояли все бойцы, готовые выйти на арену. Как будто меня искала. Впрочем, сейчас мне не стоит думать о посторонних вещах.

— Ну, не самый худший вариант, — выдохнул Корявый. — Ты его одолеешь, Игнат. Попорти его шкуру, как в прошлый раз с ним поступили. Вот смеху будет!

Между тем Локус сказал, что сейчас разыграют два дополнительных места среди фрайманов. Двое счастливчиков огласят своих бойцов, которые и сойдутся в очном поединке. По моему мнению, разыгрывать жребий по четвертой паре надо было в самом начале. Вариантов стало бы больше. Ну, не мне правила устанавливать.

Зубастик и Китолов получили возможность выставить дополнительных бойцов. Китолов тут же сказал, что выставляет Криворотого. А Зубастик ухмыльнулся и коротко бросил:

— Мурена.

Пираты, столпившиеся возле трибуны, охнули. Я недоуменно спросил, что случилось. Копыто со знанием дела пояснил, что Мурена — девка, любовница Зубастика. Но дерется здорово, мало кто может ее одолеть в бою. Вертлявая, как змея. А вот с головой у нее не все в порядке. Гнилая баба, пояснил кореш. Любит кровь, издевается над военными моряками, если они попадают в плен, да и рабов тоже частенько портит. Зубастик сквозь пальцы смотрит на эти безобразия, что не раз становилось причиной конфликтов между командорами флотилий.

— Может ли она дойти до решающего боя? — поинтересовался я.

Вместо ответа оба пирата синхронно пожали плечами. Локус тем временем попросил бойцов отойти от арены и сесть на нижние ряды трибуны. Очередность боев определена составлением пар. Значит, я буду третьим. Очень неплохо. Присмотрюсь к противникам, оценю их возможности.

Паук и Толстяк Барри долго не раздумывали, как удачнее убить или покалечить друг друга. Им все было понятно. Они сразу же схватились за кортики и стали попеременно проводить атаки. Было довольно скучно. Я только заметил, что Паук, несмотря на свою молодость и необычно тощее тело (глисты, что ли, у него?) прилично владеет техникой боя на средних клинках. Но Эскобето предупреждал, что он может работать и двумя руками. Если Толстяк Барри этого не знает — он обречен. Собственно, так и случилось. Проведя стремительную атаку на противника, Паук заставил Толстяка суматошно отбиваться клинком, и тот совершенно не заметил, как вторая рука молодого пирата вынырнула из-за спины с ножом. Широкое лезвие вспороло кожаную жилетку Толстяка и проникло под ребра с правой стороны. Я бы еще добавил с проворотом, чтобы наверняка завалить врага. Но Паук думал иначе.

Добивать противника он не стал, а дождался, когда Толстяк отшатнется и упадет на землю. Боец Китолова рухнул на колени, что-то прорычал и только потом завалился вперед головой. Песок окрасился первой кровью, сочащейся из резаной раны. Вообще-то странно, что никто не объявлял, какое оружие будет использовать. Этак можно налететь на сюрприз. Или выход на арену с выбранным оружием считается по умолчанию тем самым выбором? Ладно, прихвачу с собой ножи и кортик.

Паук вскинул руки, принимая в свою честь оглушительный рев и свист зрителей, после чего покинул арену. Толстяка увели, но я видел, что тот жив, и вскоре возле него хлопотал личный лекарь-маг Китолова.

Вторыми вышли Бык и Щербатый. Ригольди Эскобето говорил, что Бык является одним из фаворитов гладиаторского развлечения. И моя версия о мухлеже Локуса не такая уж дикая. Значит, у Щербатого нет шансов? Ну, я бы не стал категорически ставить на его соперника. Нежданчики — они всегда украшают поединки. Да и с моим противником не все ясно. Лихой Плясун надеется, что его человек пройдет дальше? По сути, я ведь темная лошадка, незнакомая с местными реалиями. Локус — хрен старый, ловко тасует карты, тьфу, жребий.

— Пойду-ка разомнусь, — сказал я корешам-пиратам и встал с лавки.

Бык с Щербатым дрались чуть дольше первой пары. Соперники были достойны друг друга. Оба мощные, накачанные, с хорошей постановкой ударов, отходов, переходов с одной комбинации на другую, с приличным арсеналом уловок. И дрались они на ножах, и только ими. Без палашей, кортиков или топоров. Это вызывало уважение. Даже зрители разделились поровну.

Щербатый выглядел посвежее, на мой взгляд. Он элегантно парировал прямые и боковые удары противника, легко уходил от ответных выпадов, и мог уже дважды прирезать Быка. Тот оставлял открытыми левый бок и шею. Не успевал или заманивал на хитрый прием? А потом произошло неожиданное. Бык при очередном наступлении Щербатого просто упал на колени и снизу поддел парня на свой кривой кинжал. Продолжая движение, распорол ему бедро и бок. Стоящий на ногах соперник зарычал и по инерции махнул рукой. Лезвие ножа просвистело над головой Быка, но это уже походило на агонию.

Глава 3. Поединок

Пока все было предсказуемо. Я вгляделся в мертвенно-бледное лицо Щербатого, которого выволокли наружу с площадки, и заметил, что он еще жив. Пожалуй, лекарям сегодня предстоит работенка: не только штопать раны, но и вытаскивать неудачников из лап смерти с помощью своих магических штучек. Не знаю, как им это удается. Амулетами или чудодейственными эликсирами…

И я стал готовится к схватке. Пока разогревал мышцы под смех и соленые шутки пиратской братии, присматривался к Душителю. Габариты этого дядечки впечатляли. Ростом под два метра, ноги и руки как стволы деревьев, много подкожного жира. Даже солидное пузо имеется, выпирая из-под серой рубахи. Голова маленькая, глазки как у лесного кабана бегают из стороны в сторону. Правильно про него парни говорят: лесной хряк. Думаю, Душитель будет использовать свою массу, чтобы снести меня с ристалища. Порхать он, конечно, не будет, но встанет несокрушимой скалой и начнет напирать, медленно оттирая в угол, откуда уже вырваться шансов не останется.

Оружие… Чем будет драться Душитель? Замечаю у него абордажную саблю на боку. В сравнении с габаритами противника она похожа на обыкновенную декоративную зубочистку, которой можно выковыривать застрявшее мясо в зубах после обеда. А вот и нож вижу. Настоящий тесак шириной не меньше трех пальцев и длиной чуть меньше моего кортика. И не подкопаешься, требуя замены этакого чудовища на приемлемый нож. Только пиратов смешить.

А вот процедура захода на площадку интересная. Каждый из нас, прежде чем войти на арену, показывает свое оружие. Никому ничего не говоря. Просто вздымаем вверх смертоносное железо, и наверняка, кто-то следит за этим действием, чтобы потом никто не мог мухлевать. Если уверен, что можешь победить с помощью двузубой вилки — продемонстрируй ее невидимому арбитру и дерись.

Душитель вперевалочку, словно беременная утка, пошел к дальней стене заграждения, словно намеренно показывая свою неповоротливость. Типа, вот я какой неуклюжий, можешь сразу на меня нападать. Не, подождем. Надо будет — попрыгаем вокруг тебя, позлим.

На арене ощущаешь себя совсем иначе. Распаленная зрелищем и кровью толпа в три сотни рыл, а может, и больше, излучает такую бешеную энергию, что она напрочь отшибает здравый инстинкт, заставляет совершать ошибки, лететь вперед, сталкиваться с противником, стремясь добраться до него и железом, и зубами. Стоило больших трудов вынырнуть из водоворота страстей и эмоций.

— Не убивай этого замухрышку сразу, Душитель! — вопил кто-то, распаляя самого себя. — Помучь как следует!

— Намотай его кишки на клинок!

— Парень, выпусти весь жир из этой неповоротливой свиньи!

Я зачем-то посмотрел на трибуны и сразу отыскал Тиру. Она со скучающим видом смотрела на зеленые воды залива, а Слюнька вертелся рядом, что-то показывая ей, тыча пальцами куда-то в сторону стоящих на рейде кораблей. Гид хренов… Отвлекает девушку.

— Давай, ублюдок, начинай! — рыкнул Душитель, не прикасаясь ни к сабле, ни к тесаку. Просто раскинул руки, как будто хотел поймать меня в смертельный капкан. — Или в штаны навалил от страха?

Стоящие возле него зрители одобрительно захохотали и засвистели.

— Ты кто такой, малыш? — продолжал нагнетать Душитель. — А-аа! Говорят, это ты Брадуру кишки выпустил? Думаешь, со мной такой же фокус пройдет?

— Хватит языком чесать, — ответил я, выдвинувшись на середину площадки. — Здесь людей режут или языки мозолят? Вынимай свой ножик и начинай драться.

Душитель, словно айсберг, оторвавшийся от бескрайнего ледяного поля, двинулся на меня, грозя раздавить своей массой. На ходу неожиданно выдернул саблю, а не тесак, и попробовал стремительным рубящим ударом задеть мое бедро. Только не учел, что я тоже не стоял на месте, а потихоньку, скользящим шагом, насколько позволял песок, отходил назад, держа нужную дистанцию. Кортик мелькал перед глазами Душителя тонкой серебристой змейкой, не причиняя ни малейшего вреда противнику. Понятно же, что абордажная сабля будет иметь преимущество. Перерубит, нахрен, мою иглу.

Несмотря на вязкий песок, противник двигался очень даже неплохо. Его клинок мелькал то справа, то слева, выискивая бреши в моей обороне. Но я уже поднаторел в фехтовании, и не допускал дурацких ляпов, которые могли отправить меня к лекарям или на тот свет. Отбивался я успешно, но и мои атаки не приносили успеха. Боец Лихого Плясуна извлек, кажется, уроки из прошлого своего поражения, про которое мне рассказали кореша с «Твердыни». Душитель сделал очередной крестообразный мах саблей, чуть не снеся мне кончик носа. Вовремя удалось разорвать дистанцию. Со стороны наш бой казался вялым.

Зрители недовольно загудели и засвистели. Им не нравились наши танцы. Время поединка затягивалось, и это ощущали многие. Да и хрен с ними, переживут. Я не собираюсь лишаться жизни из-за непродуманных атак. Душителя нужно валить сразу, не оставляя ему ни единого шанса.

— Проткни его, Душитель! — завизжал кто-то из нетерпеливых. — Хватит плясать возле него!

Противник оживился. Он резко перекинул саблю в левую руку и выхватил тесак. Наконец-то, а то я думал, что свой ужасный нож Душитель оставит на тот момент, когда ему удастся лишить меня основного оружия. Правда, в такой ситуации к нему не подобраться с ножом. Такую массу жира и мяса с одного раза не проткнуть. Застрянет в плоти, не выдернешь. Теперь понятно, почему в прошлый раз Душителя били в шею.

Как я и предполагал, соперник методично стал выдавливать меня с центра в угол. Пират действовал как механический пресс, шаг за шагом заставляя отступать к жердям. Нужно побыстрее решать, что делать, или через несколько минут я окажусь в невыгодной позиции. Нырки под Душителя не пройдут. Песок резко ограничивает маневр. И я попробовал сблизиться.

Первый же по-настоящему сильный рубящий удар я отбил кортиком, едва удержав оружие в руке. Настолько он был силен. Туша противника маячила перед глазами, и почему-то больше всего меня раздражал живот. Он колыхался под рубахой, словно живой пузырь, наполненный водой. От Душителя несло резким запахом пота и кислого вина. Парень-то вчера поддавал! Может, погонять его, чтобы жажда доконала и усталость взяла свое? Это решение я отбросил в сторону, как бесперспективное. Нет смысла. Бой затягивался не в мою пользу. Если я еще продолжал бегать по радиусу, не прижимаясь к жердям, это только из-за злости Душителя, распаленного моими скачками.

Пират перешел к активным действиям. Два длинных клинка позволяли ему наносить удары, меняя вектор атаки, и отбиваться стало труднее. Против тесака нет смысла вытаскивать нож. Потеряю последний шанс.

Я похвалил себя, что перед боем скинул сапоги. Движения мои по-прежнему были легкими, позволяли удерживать дистанцию. Что ж, попробую провести низовую атаку. Быстро присел, сделав упор на левую ногу, а правой очертил дугу, врезав Душителю под колено. Ага! Дернулся. Ноги-то у него слабоваты! Падение на спину, откат в сторону. Взлетаю вверх и наношу приблизившемуся сопернику пару ударов кортиком, все-таки заставив Душителя перейти в оборону. Еще раз пробую фокус с присядкой, влепив в то же место. Буду сушить ему ногу.

Душитель удивленно рыкнул:

— Ты что задумал, ублюдок?

Молчу. Игра здесь без правил, как мне сказал Эскобето. Душитель снова пластает воздух саблей, словно топором рубит. Но меня уже не поймать. Перекат, еще удар под колено, вскакиваю за спиной этой жуткой горы и бью кортиком в левую почку. Вот сволочь верткая! Успел обернуться и отбить удар. Ладно, еще раз попробую, только с другого бока.

Да что же я туплю-то? Уже давно заметил, как Душитель слишком рьяно размахивает левой рукой, когда наносит удары саблей. Нужно лишь оказаться в нужном месте. Сначала у меня была цель сблизиться с пиратом и завершить чертов танец. Что-то я стал уставать. Рубаха моего противника так и вовсе была мокрой. Если не завалю его в ближайшее время — парень освоится с моей манерой боя и дожмет-таки.

Провожу наглую атаку на мелькающие клинки, поворачиваю тушу пирата против солнца, и в этот момент перекидываю кортик в левую руку, а правой вынимаю нож. Клинок хороший, сбалансированный. Сам подбирал и «обкатывал», так сказать. Второй нож, который я забрал у телохранителя, пусть остается на поясе. Не рискнул им пользоваться. Душитель, наверное, удивился, когда увидел мои манипуляции, но не догадался, что я хочу сделать.

А я с силой метнул нож под левый локоть, когда он непростительно высоко приподнялся, открывая бок. Не знаю, какой там у него урон произошел, но эта скотина даже не пошатнулась. И лишь по исказившемуся от боли лицу было понятно, что Душитель сейчас потянется к рукояти ножа, чтобы выдернуть его. Так и есть.

И в этот момент я сближаюсь с ним и всаживаю кортик в толстый бок. Проворачиваю, выдергиваю, увертываюсь от агонизирующего удара саблей и останавливаюсь, чтобы перевести дух. Душитель заревел как свинья на бойне, упал на колени, упираясь ладонями в песок.

Я смахнул с лица крупные капли пота. Жарко что-то, несмотря на свежий осенний воздух.

Зрители бесновались. Кто-то орал, что я поступил нечестно, что так дерутся только ублюдки в кабаках Сиверии и Дарсии. Другие справедливо возражали, что на арене нет правил, как убивать друг друга. Так что лучше крикунам заткнуть свою поганую пасть, пока до них не добрались порядочные граждане острова.

Локус кивнул наблюдателям, что моя победа принимается. Я понял, насколько устал. Это самый тяжелый бой. Слишком затянут. Даже на «Летяге», когда мы брали контрабандистов, быстро справился с таким же крупным противником. Прежде чем выйти из загона, кинул взгляд в сторону Тиры. Девушка уже не болтала, а с интересом смотрела на арену. Слюнька стоял на ногах и махал мне руками, подпрыгивая на месте от возбуждения. Впрочем, от дурака чего еще ожидать?

Как там Душитель, кстати? Не помер? С такой жировой прокладкой вместо бронежилета трудно умереть. Ага, утащили еще живого. Безразлично отворачиваюсь, принимая поздравления Корявого и Копыта.

В четвертом поединке победила Мурена. Длинноногая девица с непривлекательным лицом и узкими скулами, но с хорошо сложенной фигурой и высокой грудью, отчаянно выпиравшей из-под кожаной куртки, сравнительно легко справилась со своей задачей. Копыто был прав, сказав, что девка с гнильцой. Она не собиралась долго возиться с противником на арене. Проведя три молниеносных атаки, девушка серьезно ранила Криворотого. Пока тот приходил в себя, она прямым ударом абордажной сабли в грудь повергла пирата наземь. И это была первая смерть в сегодняшних поединках. Китолов мог только скорбеть о своих бойцах. Не его день.

Мурена, видимо, осознавала, что своими действиями вызывает отторжение даже у таких прожженных циников и ублюдков, как флибустьеры, и действовала жестоко вопреки всему, а я не заметил на ее лице никаких эмоций. Бездушная машина-убийца. Хотя… Кто знает, какова она на самом деле. Может, приписывают грехи, которых она не совершала.

Локус объявил перерыв. Ко мне подскочил Корявый с большой флягой, наполненной водой, и сказал, что Эскобето приказал никуда не уходить и быть рядом с ним, если что понадобится.

— А ты молодец, все-таки справился, — чуть задыхаясь от бега, произнес Корявый. — Самого неудобного убрал с дороги. Дальше будет полегче, вот увидишь.

— Спасибо, утешил, — я прополоскал сухое горло, потом сделал несколько глотков. Попросил полить мне на руки, чтобы смыть пот с лица. — Остались очень хорошие бойцы. Но я бы присмотрел за Муреной. Девка отлично работает на дистанции, меняет атаку на ходу.

Корявый почему-то уважительно посмотрел на меня.

— Ты хорошо разбираешься в этом деле? — кивнул он в сторону арены. — Или дурака все время валяешь?

— Да были у меня учителя, — неохотно ответил я. — На пальцах объясняли, что и как.

— Тогда понятно, почему Барадур проиграл, — задумался пират. — А ножом ты здорово приколол эту свинью! Я бы ни за что не стал кидать! Оружие лучше из рук не выпускать!

Между тем Локус вновь вышел к столу и бросил в кубок оставшиеся четыре бумажки с нашими именами. Почему-то я был уверен, что Мурена достанется не мне. Хитрая рожа старика прямо говорила об этом. Нет здесь честного жребия. Сильных бойцов сведут в финале, и то, что ими будут Паук и Бык, не вызывало у пиратской верхушки никакого сомнения. Лихой Плясун потерял своего бойца только по той причине, что недооценил «темную лошадку» Ригольди Эскобето. Теперь сидит и дуется на все пиратское общество.

Мне достался Паук. Мало того, мы образовали первую пару. Солнышко уже на середину неба выкатилось, стало жарковато. Зрителей прибавилось. Подтянулись отоспавшиеся после ночной попойки пираты, в заливе от шлюпок и лодок не протолкнуться. Со стороны берега истошно вопили, чтобы их пропустили к площадке посмотреть на «приличную драку». Я скинул с себя изрядно пропотевшую после первого боя рубаху и кафтан, активно помахал руками, чтобы не получить закисление мышц и разогнать кровь. Локус зычно прокричал, чтобы мы с Пауком выходили в круг.

Парнишка, с которым мне предстояло драться, насмешливо оценил мою готовность, и с какой-то долей позерства тоже сбросил с себя верхнюю одежду. Обнаженные по пояс, мы встали друг против друга. Я одобрительно кивнул Пауку. Противник попался действительно умелый, цепкий и юркий. С таким телом, где не было ни грамма лишнего веса, с подвижными кистями рук он был очень опасен. Удивительно, что Паук без раздумий вытащил нож, пока я только прорабатывал варианты, с чем мне выходить против соперника. Хочешь на ножах? Будь по-твоему.

Мы сошлись и стали кружить по центру, выставив клинки вперед, но никто из нас не торопился первым начать атаку. Редкие взмахи руками не должны были обмануть никого. Так, пристрелка. Ножи то и дело рассекали воздух в опасной близости от тел, но я и Паук умудрялись оставаться невредимыми. Наконец, парень пошел в атаку, делая широкие махи рукой. Раз-два, крест-накрест. Потом быстрый переброс ножа в другую руку и обратным движением распарывает лезвием воздух. Хорошо начал! Я даже не понял, когда Паук успел задеть мое плечо. Вид легкой царапины только подогрел толпу. Паук улыбнулся. Милый такой мальчик, уверенный в своей силе. Грация кошки, свирепость льва! Ладно, а так? Я решил использовать разностороннюю стойку, чтобы скрыть, с какой стороны буду наносить удар. Паук слегка озадачился. Конечно, его не учили ножевому бою штурмовиков, вобравшему в себя все лучшие методики, как удачнее завалить противника. И продолжал кружиться вокруг меня, теперь уже сам отбиваясь от моих косых и прямых ударов. Ножи порхали в воздухе, изредка сталкиваясь друг с другом. Паук был еще жив, потому что я сам этого хотел.

Пару раз паренек открывал корпус, не успевая за моими движениями, и начал нервничать. И впервые за время боя стал отступать, тщательно выверяя свои шаги, чтобы не запнуться. Делаю горизонтальную «восьмерку» и тут же перехожу на дальнюю дистанцию, так как руки у Паука весьма длинные, и стараюсь быстрыми выпадами сбить атакующий пыл противника. Тоже «перекрещиваю» Паука, делая разрез на правой стороне груди. Один-один. Нет, этот парень мне нравится! Или у него был талантливый учитель, или в его теле тоже какой-нибудь несчастный вояка из будущего? Хорошая техника, надо признать!

Затягивать бой я не собирался. Ловлю Паука на простом приеме. Словно невзначай открываю шею с левой стороны и провоцирую парня на единственно правильное движение в этой ситуации. Паук тут же оценил перспективу, перекинул нож в другую руку и решил бить сверху, совершенно не оценив мою позицию. Сверкнуло лезвие на солнце, зеваки дружно ахнули. Ну, да. С их стороны все уже было понятно. Я — труп. Такие страшные удары ни за что не остановить, и после них не выжить.

Моя левая рука летит вперед и жестко фиксирует кисть Паука. Нож завис в нескольких сантиметрах от моего плеча. Чувствую напряжение противника, его желание продавить блок и дотянуться до шеи. Угу, извини. Лезвие моего оружия уже летело в подбородок Паука. Парень понял, что только вторая рука может спасти его жизнь, даже ценой потери нескольких пальцев, и выдвинул ее навстречу смертельному удару. Я сразу изменил направление и секущим ударом сверху вниз располосовал грудь, вторым движением вгоняя лезвие под ребра. Делаю прокрут, и отталкиваю от себя обмякшее тело Паука. Глаза у паренька заволокло пленкой. Но я знал, что он выживет. Рана тяжелая, но не смертельная. Маги вылечат. А так — продолжить бой не сможет.

Вышел наружу и только теперь понял, как устал. Вроде бы недолго плясал на арене, но чудовищное напряжение и постоянная концентрация существенно выхолостили организм. Вот теперь можно и водички вдоволь хлебнуть. Корявый от избытка чувств хлопнул меня по плечу и что-то восторженно говорил. Но я его прервал и попросил полить на руки, оказавшиеся в крови Паука. Заодно и нож обмыл. Подошел Эскобето и довольным голосом произнес:

— Можешь идти отдыхать. Последний бой будет завтра утром.

— Решили растянуть удовольствие? — я сплюнул на землю.

— Такие схватки требуют много сил, — справедливо пояснил Ригольди. — Зачем нам портить удовольствие от драки, где будут ползать сонные мухи, а не жадные до крови бойцы? Корявый, найди Копыто и отведите Игната в форт. Смотрите за ним, никуда не отлучайтесь. Жратву и воду лично проверяйте, чтобы не подсыпали отраву. Все поняли?

— Да, командор, — судорожно кивнул Корявый и исчез в толпе.

— Так все серьезно? — я с иронией посмотрел на Эскобето. — Ты на самом деле думаешь, что меня могут отравить или проткнуть ножом из-за угла?

— Здесь не шутят, Игнат, — нахмурился командор. — Поверь, я за все годы, что провел на Керми, навидался такого…. Ты выбил из борьбы Душителя, и Плясун очень недоволен своим проигрышем.

— А он чем думал, когда выпускал такого никудышного бойца? — я накинул на себя рубаху. — Неужели у него нет настоящего головореза? Он уже проиграл раз — можно было и задуматься, что Душитель не приспособлен для таких игрищ. Вот Паук — отличный поединщик. И опасный.

— Паук долго будет лечить дырку от твоего ножа, — с удовольствием произнес Эскобето и хлопнул меня по плечу. — Теперь Гасила может радоваться. Весь банк у него в кармане. Бык победит.

— Ой ли? — я сощурился. — Мурена ему еще пощекочет ребра. А меня ты в расчет уже не берешь? Ладно, пошел я отдыхать. Скажешь, кто победил. Хотя я уже знаю этого человека.

Глава 4. Хозяйка острова

Мне стало интересно, насколько Эскобето дорожит мною, и решил прогуляться до форта в одиночестве, чтобы отойти от суматохи прошедших схваток. Ага, как бы не так! Копыто и Корявый догнали меня, и в таком сопровождении мы пошли по тропинке к форту.

— Капитан не боится остаться один? — я был озадачен такой смелостью Эскобето. Дело в том, что Свейни уже умотал на Инсильваду, и кроме нашей тройки и командора никого здесь не было. — Он же вас ни на мгновение не отпускает от себя!

— У него защитные амулеты, — отмахнулся Копыто. — Не знал, что ли? Видел на его руках кольца с камешками? Вот они и есть, родимые. Старинные артефакты. Он их еще лет пять назад на какой-то купеческой лоханке нашел, у шкипера снял. Вместе с рукой, гы-гы!

Копыто захохотал, а Корявый только досадливо поморщился, как будто напарник запрещенную к разглашению информацию выдал. И в самом деле, она заслуживает внимания. Получается, маги Тефии осваивают не только умения левитации и работы с гравитонами; еще и артефакторика развита. Колечки с магическими камешками, перстни, амулеты. Но на основании чего? Тех же энергокристаллов? Или существует иная техника чародейства? Надо этот вопрос прощупать как следует. Для себя, конечно. Пригодится в жизни.

Тем временем пираты стали оживленно разговаривать о прошедших поединках. Оказывается, на многих произвел впечатление наш с Пауком бой. Сознаюсь, даже из самого эпицентра событий это выглядело очень красиво. Две гибкие фигуры, подобно диким хищникам, кружились по арене, выгадывая наилучший момент для смертельного удара. Ножевой бой зачаровывает и приковывает внимание своей жуткой красотой. Это не удары исподтишка, а настоящее искусство. Так что уверен: на Рачьем острове еще долго будут судачить о схватке Паука и Игната.

— Эй, парень, остановись! — раздался за нашими спинами грубый мужской голос. Мы резко обернулись. Метрах в десяти от нас из кустов вышли несколько вооруженных мужчин в суконных темно-серых жилетах с короткими рукавами; по их рожам видно, что обыкновенные корсары. А вот Тиру, которая находилась с ними, я не ожидал увидеть. Уф, убивать не будут. Надеюсь…

Копыто с Корявым схватились за оружие. Что-что, а дисциплина у ребят Эскобето была на высоте. Сказано глаз не спускать, защищать — выполнят приказ. Не застыли на месте, а деловито оттерли меня за свои спины, ощетинились клинками. Перед нами, оказывается, стояло шесть человек из охраны Тиры. Пираты Лихого Плясуна с ухмылками смотрели на побледневших, но не струсивших телохранителей, но демонстративно вытаскивать кортики и сабли не торопились. Я внутренне расслабился. Не будут моих «корешей» крошить в мелкую сеточку.

— Сударыня, — я сделал слабый кивок, и спокойно ожидал развития событий. Охрана Тиры выступила вперед, не закрывая ей, впрочем, обзор. Плясун не был идиотом, чтобы отпускать свою девушку на сомнительную встречу. Наверняка, шла домой кратчайшим путем через лес, вот и нарвалась на нас. Вернее, увидела наши спины. Или все-таки хочет поговорить?

— Оставьте нас одних, — холодно приказала Тира, причем всем, независимо от хозяйской принадлежности. Все беспрекословно подчинились, даже мои провожатые.

Девушка подошла ко мне и показала жестом, чтобы не хочет стоять на месте пеньком, а лучше продолжить идти. Мы оторвались на десяток шагов и первое время шли молча. Тира изредка бросала на меня взгляд, но почему-то не решалась заговорить.

— Чем все же обязан вашему интересу, сударыня? — разговор пришлось начать мне.

— Для больного ты неплохо выглядел сегодня, — она усмехнулась. — Нет, правда, ты впечатлил многих. Я не говорю о Плясуне — он рвет и мечет. Тебя проклинает. Но ты не обращай внимания. Я сумею его успокоить. Даже Дикий Кот оценил твое мастерство. И кстати, просил поблагодарить тебя за Паука. Спасибо, что не убил мальчишку.

— Мальчишку…, - проворчал я. — Паук — отличный боец. Через несколько лет станет грозой морей, если не сопьется в кабаках.

— Он, кстати, не пьет, — Тира засмеялась. — Скажи, как твоя голова? Беспокоит что-нибудь?

— Ваши усилия не прошли даром, госпожа, — я на ходу отвесил шутливый поклон. — Стало лучше, но все равно чувствую неприятные последствия. Вот и сейчас легкое головокружение.

Тира не оценила намеков. Она досадливо махнула рукой.

— Всегда знала, что медики из университетов проигрывают лекарям-магам. Толку от них, как от осьминога… Пыжатся, строят из себя светочей науки и профессоров. Сейчас дойдем до форта, я отведу тебя к кое-кому стоящему. Увидишь, пользы будет больше.

— Никак, к магу?

— Можно и так сказать, — уклонилась от прямого ответа Тира.

До самого форта она не проронила больше ни слова. Мы вышли из леска к поселению. Сразу стало людно. Жители деревеньки, встречавшиеся на нашем пути, старательно кланялись, словно те самые крестьяне, завидевшие самурая на дороге. Н-да, система повиновения здесь отработана до мелочей. Пираты — хозяева острова, а остальные делятся на свободных поселенцев, холопов и рабов. Никаких привилегий, кроме защиты от нападения со стороны таких же флибустьеров или королевского флота. Не думаю, что пираты будут рьяно защищать тех, кто их кормит и одевает. Ха, думаешь, на Инсильваде как-то по-другому?

Отбросив ненужные мысли, я сосредоточился на происходящем. Мы как раз подходили к форту. Охрана распахнула ворота, пропуская нас. Внутри стояла тишина, только изредка откуда-то из-за хозяйственных построек надоедливо гавкала собака. Бдительный сторож пережидал жаркую погоду, лежа в тенечке и обозначая лаем свое присутствие. Кроме пары женщин, развешивающих белье в дальнем углу подворья и трех скучающих пиратов на крыше блокгауза, никого не увидел.

Шедшие за нами пираты Тиры уселись в тени на мягкую травку, там же примостились Копыто и Корявый. Между вольными братьями возник оживленный разговор, словно пять минут назад не смотрели друг на друга волками. Тира же потянула меня дальше. Завела за угол блокгауза и по натоптанной тропинке привела к добротно сколоченному сарайчику с односкатной крышей. Дверь в это строение была открыта, на входе сидела полосатая кошка. При нашем появлении она рванула в сторону, задрав хвост, а девушка, чуть пригнувшись, шагнула в полутьму жилища.

— Агла! — звонко крикнула она, оглядываясь по сторонам. Кошачий взгляд у нее, что ли? Совершенно ничего не видно.

— Чего ты кричишь? Здесь я, — ворчливый голос раздался из дальнего угла сарая. — Кого привела, неугомонная?

Наконец, мои глаза привыкли в полутьме, и я увидел справа от себя узкий длинный стол, заставленный горшками, стеклянными флаконами, бутылками, плошками и другой разнообразной посудой. Над столом протянута веревка с пучками гербариев. Он них в нос било разнообразными запахами высушенной травы. Слева из камней сложена небольшая печка, возле которой в гордом одиночестве торчит чурбак. Наверное, играет роль стула.

Хозяйку я тоже разглядел. Старуха с совершенно седыми волосами, сложенными в аккуратную прическу, сидела на наскоро сколоченной лежанке, обхватив руками колени. На ней было мешковатое платье, из-под которого выглядывали сбитые носки разваливающихся башмаков.

— Агла, посмотри этого человека, — Тира дернула меня, застывшего на пороге, за руку и выпихнула вперед. — Его вчера по голове крепко стукнули. Жалуется на боли и слабость.

Врет, не жаловался я на слабости. Сама все выдумала.

— У тебя есть лекарь, — проворчала старуха. — Я-то чем могу быть полезна? Здесь может быть обычное сотрясение. Легко вправить.

— Ты умеешь убирать боль, я знаю. Посмотри, чем можно помочь? Если не удастся — пусть не жалуется. В конце концов я сделала все, что смогла, — Тира отошла в сторону и прислонилась к стене, сложив руки на груди. — Разве тебе трудно ладонями поводить над макушкой?

— Не трудно. Просто я не понимаю твоей причины помочь этому человеку, — старуха показала пальцем на чурбак. — Вытащи эту колоду на свет и садись лицом к двери. И чем же он привлек тебя, госпожа? Не помню, чтобы ты так рьяно хлопотала за чужих людей, кроме Слюньки.

Я навострил уши. Очень уж меня заинтересовал этот тип.

— Так Слюнька меня и одолел сегодня с просьбами помочь ему, — кивнула Тира в мою сторону. — А еще он пострадал в моем доме. Это недопустимо. Не хочу быть должной.

Неожиданно девушка оторвалась от стены, и вместо того, чтобы уйти, пересела на место старухи, изящно закинув ногу на ногу. Я только покосился на нее. Совсем интересно, при чем здесь слюнявый дурачок?

— Представляешь, какой-то ублюдок пытался убить гостя Плясуна. Найду гада — кишки выпущу, — добавила она.

Пока я тащил чурбак к указанному месту, раздумывал о роли Слюньки в жизни загадочной фаворитки Лихого Плясуна. Но пока не мог найти ответов, так как не хватало информации. Оставалось бездумно смотреть на улицу и ждать помощи от Аглы. Из сарая хорошо просматривался угол блокгауза и развалившиеся на земле пираты. Они что-то горячо обсуждали, даже руками махали, кидая взгляды на жилище странной старухи. Речь явно шла обо мне, неведомым образом завладевшем внимание любовницы их капитана. Я не хотел называть Тиру так, зная историю ее появления на острове. Фрайман Плясун сейчас на дерьмо исходит. Я выбил его человека из турнира, да еще его воспитанница (да, пусть лучше так) ко мне проявляет знаки внимания. Ему все равно доложат, с кем Тира сегодня так любезничает.

Холодные сухие ладони обхватили мою голову и стали вертеть ее из стороны в сторону. Особое внимание Агла уделила месту, по которому пришелся удар неизвестным предметом. Я-то подозреваю, что меня шарахнули дубинкой или увесистой колотушкой.

— Какие боли? — строго спросила знахарка, или кто там она была по штату форта, если проживала здесь.

— Частые пульсирующие, словно изнутри когтями рвут, — честно признался я, и тут же обругал себя последними словами. Я же сермяжный солдат! Какие «пульсирующие»? Диагност хренов! Вон, и Тира с холодным любопытством на меня взглянула.

— Ишь ты, умник каков, — хмыкнула старуха, сделав какие-то свои выводы, и ее руки застыли в том месте, где мэтр-лекарь наложил швы. — Ну, что сказать… Хорошо зашили, не нужно ничего исправлять. Сотрясение мозга есть, но большого смещения не наблюдаю. Попробую снять причину боли.

Я еще толком не успел подумать, каким образом она собирается меня долечивать, как ощутил, что кожу головы в месте удара стягивает холодом. Заморозку применяет, что ли? Холод не распространился на весь череп, а вот внутри происходили какие-то процессы. Все нервные окончания, ведущие к ране, как будто отключили. Если сейчас знахарка начнет долбить в этом месте дыру — ничего не почувствую. Даже не по себе стало. Настоящая местная анестезия. Неужели старая рабыня (а по ее положению видно, что она вряд ли достигла иного социального статуса) — чародейка, маг?

— Надеюсь, я сделала все, чтобы боли не возвращались, — довольным голосом произнесла Агла, снимая руки с головы. — Болевой очаг купировала, опухоль и внутреннее кровоизлияние убрала. В следующий раз не подставляйся под удар, малыш. Повезло, что у напавшего были проблемы с руками.

Забавно, второй раз слышу, что неведомый злодей так опростоволосился.

— Из задницы растут? — решил пошутить я.

— Болван! — осадила меня старуха. — Пьяным был или очень слабым на руку.

Или специально так ударили, чтобы не до смерти. А все как один стали талдычить, какой же косорукий грабитель оказался!

— Пьян? — я призадумался. А не Шур ли меня или Габри подкараулили? Это как нужно было бежать, чтобы опередить меня возле форта? Или от трактира есть еще какая-то тропка? Надо бы потом проверить. Зарою козлов!

— И такое может быть, — не стала отрицать Агла. — Здесь все поголовно пьют.

— Вы маг-лекарь, мэм?

— Мэм? Что за странное обращение к обыкновенной служанке? — раздался голос Тиры, нетерпеливо ерзавшей на месте.

— Всего лишь уважительное обращение к женщине старшего возраста, — пояснил я. — Так говорят в наших краях.

— И где такое место? — Тира была любопытна.

— Далеко на востоке Сиверии, на границе с Халь-Фаюмом.

— Не знаю, не была, — разочарованно ответила девушка и встала на ноги. — Ладно. Теперь твоя рана не вызывает опасения, и я тоже довольна. Можешь сегодня отдыхать. Завтра тебе понадобятся силы в поединке с Быком. Я ведь на тебя поставила…

Я изумился.

— Почему ты так уверена в моей победе?

— Не уверена, — поправила меня Тира. — Я вообще не думала, что ты пройдешь дальше второго боя. Но Слюнька сказал, чтобы я рискнула.

Здесь меня совсем прибило. Да кто он такой, чтобы идиота слушалась умная (несомненно!) девушка?!

— Слюнька? Да он же… не в себе!

— Дурачок, хотел сказать? — Тира зло ощерилась. — Свои мысли держи при себе, парень. На Слюньку иногда находит откровение, а в таких случаях он не ошибается.

Тира шагнула за порог, но я успел сказать ей в спину:

— Завтра я буду драться с Муреной.

Тира фыркнула от смеха, но больше ничего не сказала, покинув нас.

— Спасибо, Агла, — поблагодарил я старуху. — Так вы маг?

— А кто же еще? — проворчала женщина. — Маг пятой ступени, лекарь по образованию, имею диплом Марсийского университета по дисциплине «прикладная магия».

— Ого, солидное достижение! — я испытал к этой женщине невольное уважение, и прекрасно понимал, какой жизненный крах она испытала, оказавшись в пиратском плену. — Так вы уроженка Сиверии?

— Ну, а кто же еще? — повторила Агла, кивая головой, когда я затащил чурбак обратно и помог дойти старухе до лежака. — Если бы не понесла меня нелегкая на Пакчет ради полевых испытаний в боевых условиях — то давно уже правнуков нянчила в своем поместье.

— Значит…, - меня прошиб пот.

— Что я прекрасно знаю, как зовут женщин преклонного возраста на границе с Халь-Фаюмом, — улыбнулась Агла.

— Черт возьми, — пробормотал я.

— Не беспокойся, малыш. Агла умеет держать язык за зубами. Ты ведь чужак. Я чувствую в тебе две сущности, пытающихся стать единым целым. Не могу только объяснить, что это значит…

— И не надо, уважаемая! Поверьте мне! — заторопился я. — Оставим все между нами! Как давно вы здесь?

— Сорок лет, — старуха вздохнула и снова положила руки на колени, застыв в такой позе. — Кстати, ты для пирата слишком любопытен. Непрост ты, малыш?

— Есть маленько, — признался я. — Только в волчьей стае волком нельзя притворяться. Им надо стать.

— Да все понимаю.

— А так я — пушистый и добрый, — добавил я зачем-то и улыбнулся. — Может, я помогу вам убежать?

— А смысл? — пожала плечами Агла. — Для всех родных я давно мертва. Не будь глупцом, не тяни за собой старую развалину. Да и не бегут отсюда. Привыкают.

— Ну, кому как, — пожал я плечами. — Все ведь зависит от степени желания.

— Только не соверши ошибку, малыш, — старуха прикрыла глаза, словно устала и решила остаться одна, выпроводив поскорее назойливого собеседника.

— Вас не обижают?

Она засмеялась, сморщившись, как печеное яблоко.

— Нет, я здесь в почете. Лихой Плясун держит при себе Джокки, чтобы тот подавал ему микстуры от запора и простуды. А в сложных случаях зовет меня. А все потому, что мэтр — обычный эскулап, он не владеет магией. Однако рану зашил хорошо. Так и скажи, что Агла его похвалила. Увидишь, как Джокки будет рад услышать это. Вот Тира — та меня понимает и защищает. Кому ты должен помочь — так только ей. Девочка слишком много натерпелась в жизни. Как еще не очерствела сердцем….

Я поблагодарил старуху и поспешил выйти из сарая. Что-то расхотелось расспрашивать ее. Очень напрягли слова Аглы о моей двойственности. Видимо, есть у колдунов способности, неподвластные рациональному объяснению. Ну, кроме магии, имеется в виду. Сенсорика, ментализм. Ладно, надеюсь, что служанка будет молчать. А Тире надой помочь вернуться домой, к своим родным. Сколько лет она торчит на этом острове? Шесть? Восемь? Конечно, это не сорок лет — огромная пропасть между прошлой и настоящей жизнью. Хотя у меня сложилось мнение, что девушка довольна своим положением, будучи под защитой Плясуна.

После небольшого лечения я вдруг почувствовал легкую слабость в теле и зверский голод. С самого утра ничего не ел, готовясь к поединкам. Подошел к телохранителям Тиры, кивнувшим мне доброжелательно, и спросил, будут ли сегодня кормить героя кровавой битвы. Пираты загоготали, а один из них кивнул в сторону блокгауза:

— Тира сказала, что скоро приготовят обед, всех позовут. Тебе особый паек.

Остальные снова расхохотались, а я пристально посмотрел на Копыто. Он побледнел, и даже сглотнул слюну. Понимаю парня. Придется им дегустировать пищу вперед меня. И ведь сделают это! Насколько же ужасен Эскобето, что его приказы исполняются без личного присутствия?

— Я гляжу, вы тут хорошо устроились, парни, — решил я разговорить людей Плясуна. — Развлекаетесь…. Не в обиде на меня, что я вашего подрезал?

Кто-то пожал плечами, но общая мысль была такой: Душитель как поединщик — полное дерьмо. А вот в море в абордажных атаках он незаменим, и Плясун его бережет; только непонятно, зачем выставил на арену.

— Полежит недельку, подлечится, — усмехнулся пират в кожаной безрукавке. Кажется, его звали Бэнсом, и он пару раз мелькал вместе с Тирой. Личный телохранитель? — Говорили Плясуну, чтобы не ставил Душителя — проиграет. Так и вышло.

— Он всерьез рассчитывал, что Душитель дойдет до главного поединка? — я пожал плечами. — Неразумно.

— С нашим фрайманом не поспоришь, — откликнулся еще один пират. — Он не из тех людей, которые прислушиваются к чужим советам. Сам себе на уме.

Разговор прервала одна из служанок, вышедшая на крыльцо. Она крикнула, что госпожа Тира зовет в дом. Пираты оживились и толпой направились в сторону блокгауза. Я с Корявым сел по одну сторону стола, а Копыто занял место напротив. Так было легче отслеживать перемещение обитателей блокгауза. Если захотят с нами что-то сделать, все равно один из нас успеет крикнуть тревогу. Что-то беспокоюсь я за душевное состояние Плясуна. Этак за проигранные деньги в отместку может вендетту устроить.

Тиры не было видно, но та же служанка поставила передо мной большой бокал с кроваво-красным вином, от которого шел такой запах, что голова кружилась. Сразу сказала, что никто более не имеет права сейчас пить.

— Ну, парни, пора свои обязанности исполнять, — усмехнулся я, глядя на телохранителей Эскобето. — Кто рискнет жизнью?

Копыто и Корявый снова переглянулись. На них жалко было смотреть. Понимаю, расстаться с жизнью в этот солнечный денек никому не хотелось. Я решил успокоить их.

— Да все в порядке. Если сразу не помрете — все сдохнем через некоторое время, если вино отравлено, — прошептал я на ухо Корявому. — Не выпустят живыми…

Судорожно вздохнув, Корявый схватил бокал и отпил приличный глоток. Молодец, напоследок хорошего напитка попробует.

— Ну, как? — я с любопытством посмотрел на пирата. — Вкусно?

— Откуда такое вино? — Корявый перевел дух. — Слаще божественного нектара.

— Ты его пил, что ли? — хмыкнул Копыто.

Наши манипуляции с вином не остались без внимания. Бэнс нахмурился.

— Эй, друзья, вы не доверяете нашей госпоже? Игнат, ты думаешь, что вино отравлено?

Настроение сидящих за столом резко поменялось. Кто-то демонстративно сжал рукоять ножа — так и до драки недалеко. Нужно успокоить ребят. Я вздернул руки вверх, показывая, что никаких дурных намерений в моей голове нет.

— Спокойно, братья! Зачем думать о плохом? — я оглядел напряженных пиратов. — Мой фрайман приказал ребятам присматривать за мной. Он ведь тоже хорошие деньги на меня поставил, и не хочет, чтобы какая-нибудь случайность похоронила его мечты. Ну? Думаете, в доме Плясуна нет лазутчиков от других командоров? Если хорошо покопаться — можно много интересного узнать.

— Ты уверен в том, что говоришь? — хмуро спросил Бэнс, делая знак товарищам. — За такие речи можно не только языка лишиться. Хочешь к Бьярти на разговор попасть?

— Все нормально! — еще раз повторил я. — У каждого своя служба. И за нее деньги получает.

Пора приглядеться к Корявому, который с удовольствием уплетает жаркое и не думает помирать. Хм, ну ладно. Взял бокал и осушил его, пока чужие лапы до него не дотянулись. Вино и в самом деле оказалось удивительно вкусным.

— Парни, спасибо за компанию, — понимаю, что нужно плавно закругляться. Этот Бэнс вполне мог играть роль раздражителя по заданию Плясуна. Зацепится за слово и раскрутит на мордобой. А там и ножи в ход пойдут. — Передайте госпоже Тире, что вино было прекрасным. Копыто, хватит жрать. Я пошел отдыхать. Забыл, что Эскобето приказал?

Недовольно ворча, отсыпая в сердцах своему командору перца, оба пирата потянулись за мной в каморку. Возле дверей я остановился и поднял руку в предостережении, и осторожно толкнул створку. Вроде спокойно. Никого в маленькой комнатушке не видно. Плавно перетекаю внутрь, заглядываю за дверь. Нормально. Копыто и Корявый, выпучив глаза, смотрят на меня, как на умалишенного.

— Его Слюнька укусил, — гыкнул Копыто.

— Заходите, — позвал я, не обращая внимания на подколку. — Сделаем так. Нет нужды все время торчать на моих глазах. Я сейчас посплю немножко, а вы можете сами распределить вахту. Один присматривает, второй отдыхает. Через окно никто не влезет, а в дверь ломиться, чтобы прикончить меня — глупо. Можно нарваться на острый клинок.

— Ты серьезно, Игнат? — Корявый пихнул Копыто в спину и зашел следом за ним, закрыв дверь. — Глядя на тебя, действительно подумаешь, что с головой непорядок. Странно себя ведешь.

— Знаешь, как обучают телохранителей императора? — спросил я, заваливаясь на шконку. Как же я устал за время двух боев! Кто бы знал… Сразу же стало клонить в сон. Подозреваю, что вмешательство старой Аглы тоже принесло благотворный эффект. Рана на голове не беспокоила.

— А ты откуда знаешь про обучение имперской охраны? — с подозрением спросил Копыто. Он решил разыграть с напарником право поспать первым, зажав в руке две щепки. — Говорил же, что обычный солдат, пехота вшивая.

— Один дворянчик в тюрьме рассказывал, — зевнул я. — Таких страстей наслушался, но и на ус намотал полезного.

Корявому не повезло. Он вытянул длинную щепу. Копыто с ухмылкой стукнул его по плечу и последовал моему примеру. Через пару минут пират храпел, что нисколько не помешало мне уснуть.

Глава 5. Сходка фрайманов

Если бы Лихому Плясуну захотелось впихнуть в блокгауз весь экипаж своего флагмана, то просторный зал на первом этаже легко справился бы с такой задачей. Подозреваю, что местный командор и рассчитывал на такой момент. Почему и «Тира» стояла отдельно от других кораблей. В случае вражеской атаки весь экипаж перебирается в форт и успешно отбивается.

Но сегодняшним вечером прием посетителей оказался ограниченным. Большой стол, за которым мы сидели днем, был накрыт всего лишь на несколько персон, по-хозяйски рассевшихся за ним. Лихой Плясун, как хозяин пиратской сходки, расположился в одиночестве в самом торце, и перед ним возвышался чудовищных размеров серебряный кубок, наполненный вином из погребов дарсийских аристократов. Товар не дошел до адресата и осел на архипелаге в закромах ушлого Плясуна. Именно этот чудесный нектар мне удалось сегодня попробовать благодаря Тире.

Справа от хозяина форта в ожидании разговора угрюмо терзал гроздь красного винограда Гасила — еще один отмороженный флибустьер, от имени которого стыла кровь в жилах даже у самих пиратов; не только у тех, кто ходил под его штандартом, но и у тех, кто смотрел на его корабль издали. Поговаривают, он как-то отрезал голову своему помощнику только за то, что посмел перечить командору, как лучше продать ворованный груз. Не знаю, где здесь выдумка, а где правда. Но факт: он действительно грохнул помощника за какие-то разногласия.

Гасила был под стать хозяину острова Рачий — такой же кровожадный. А еще худой, словно щепка. Какая-то болезнь грызла его изнутри. Возможно, именно это обстоятельство делало фраймана зверем по каждому поводу. Он то и дело вскидывал голову и посматривал по сторонам, уделяя больше внимания телохранителям, расположившимся вдоль стены. Поражение своего бойца расстроило пирата, но ведь в таком положении оказались почти все, кроме Зубастика и Эскобето.

Мой командор восседал чуть подальше от Гасилы. К вечерней трапезе он надел скромный камзол мышиного цвета, под которым надежно скрывался от людских глаз острый стилет. Я сам лично видел, как он его пристраивал под левую мышку. Молодец шкипер, не теряет бдительности. Я бы от такого рассадника кобр держался подальше, ну, или во всеоружии.

Слева от Лихого Плясуна сели остальные фрайманы: Дикий Кот, Зубастик и Китолов. Шесть командоров, имеющих власть над архипелагом и морями, под началом которых сконцентрировался огромный флот, с легкостью сходящийся в битвах с любым флотом, будь то сиверийцы или дарсийцы, а то и аксумцы, редко спускающиеся южнее своих основных маршрутов. Против обеих держав у них хватало ума не выступать. Однако наличие такого опасного противника под боком заставляло и короля, и императора держать на морских коммуникациях значительные патрульные силы, прикрывая заодно и купеческие караваны.

Завершали картину сходки несколько групп телохранителей, огромных, накачанных и свирепых корсаров, умевших наводить страх на окружающих только одним своим видом. Каждая группа состояла из двух-трех человек и прикрывала спину своего командора.

Я по приказу Эскобето должен был присоединиться к Корявому и Копыту. Меня разбудили и приказали быстро идти в зал блокгауза. Я пожал плечами и стал собираться. Выспаться удалось прекрасно. Но опять разозлила торопливость или раздолбайство (не знаю, как и выразить), когда не удалось поужинать перед важным мероприятием. Смотреть на стол, полный разносолов, и на чавкающих и обжирающихся фрайманов было выше моих сил.

— Уважаемые фрайманы! Можно теперь и поговорить о тех делах, которые нас собрали вместе на острове, — Плясун на правах хозяина первым взял слово и решительно отодвинул от себя кубок. Так же поступили и остальные. — Прошел год, который оказался для нас удачным. Казна пополняется успешно, да настолько, что тратить не успеваем.

Пираты добродушно рассмеялись, отдавая долг шутке хозяина, но сразу же затихли. Плясун продолжил, дождавшись тишины:

— У нас есть несомненные успехи, есть и потери. За это время, по грубым подсчетам, по всей Республике недосчитали сорок три корабля от прошлогоднего состава. Столкновение с кадровыми флотами наших вечных врагов не проходят бесследно. Но и мы иногда отвечаем ударом на удар. А если не можем — привлекаем одну из сторон для наших дел. Чужими руками жар загребать куда приятнее.

Снова смех. Интересно, о чем толкует Плясун? О каком жаре болтает? Ответ на свой вопрос я услышал буквально сразу. Речь шла о моем бедном и несчастном «Дампире», покоящемся на дне бухты острова Скелетов. Теперь я знаю, где его искать! Оказывается, за два месяца до начала активных выходов флотов в открытое море, на Острова прибыли представители короля Аммара — правителя Дарсии — и предложили за хорошее вознаграждение заманить один из вымпелов Первой Эскадры в ловушку и уничтожить. Зачем это было нужно, королевские эмиссары не хотели отвечать, пока их не приперли к стенке с обещанием выпустить кишки и отказаться от операции. Очень уже мутным оказалась просьба врагов. Парламентеры сдулись от страха за свою жизнь и рассказали, что в глубинах Главного Штаба Сиверии засел крот, сливающий важную информацию дарсийцам. Так вот, от его имени пришло важное известие, что на кораблях Первой Эскадры появились новейшие боеприпасы, и чтобы выяснить, какие именно, дарсийцы готовы заплатить звонкой монетой. Сошлись на двух сундуках. Какого размера были сундуки — фрайманы не упоминали. А так мне очень интересно знать, в какую сумму оценили свое сотрудничество «морские волки» с врагами. И не отсюда ли растут уши моего поспешного обвинения? Кто-то зачищает следы? Тогда, получается, крот не один, и в этот круг входят высокопоставленные чиновники?

Слушая похвальбы фрайманов про «эпическую победу» при острове Скелетов, мне только теперь стало понятно, почему мы не смогли идентифицировать корабли, напавшие на нас при патрулировании. Ведь гравитоны стоят только на командорских судах, и для выполнения боевого задания дарсийцы пошли на небывалый шаг: снабдили энергетическими кристаллами всю эскадру Китолова. Надо добавить, что Китолов был уроженцем Аксума, и все его подчиненные тоже на девяносто процентов оказались земляками. Вот и получилось в совокупности, что нас сбило с толку наличие большого количества летающих кораблей, смахивающих по морской классификации на корабли Аксума. В ловушку мы угодили знатную. Словно нас туда подталкивали в спину. Заходите! Не стесняйтесь! Кто же из флотских продался?

Я вслушивался в разговор пиратов и мотал на ус всю нужную информацию. А ее оказалось предостаточно. Стукач в Главном штабе; мощные связи дарсийцев с пиратами…. Впрочем, это не секрет. Я сразу вспомнил о лорде Келсее, который упоминал королевского резидента, засевшего в самом центре паутины на архипелаге. Выходит, что все значимые операции планируются им, или же назначаются от его имени.

Ох, как я сейчас благодарил лорда за представленную возможность услышать такую информацию! Если выберусь живым с архипелага — кому-то из вышестоящих офицеров не поздоровится. А я верну свою честное имя!

— Уважаемые фрайманы, у нас есть три-четыре месяца, чтобы полностью укомплектовать свои экипажи, обучить новичков, — продолжил Плясун, — а для этого придется совершить несколько рейдов вдоль торговых путей или напасть на северные земли империи. Да и вербовщиков напрячь по городам. Надо активнее искать подходящих нам людей. На рабов я не хочу полагаться. Кто хотел к нам пойти — уже давно с нами.

— Ты же знаешь, Плясун, что все резкие движения надо согласовывать с Локусом и его штабом, — лениво процедил сквозь зубы Гасила. — Мы здесь можем сколько угодно надуваться от гордости, но всю силу и влияние имеет этот человек. Мне не нравится, как он стал вести дела. Почему мы все время ощипываем куски от Сиверии, а соседний материк, разжиревший от богатства, мы обходим стороной?

— Не знаю, — хозяин форта нервно потянулся к кубку с вином. — Вопросов к нему накопилось много, но кто осмелится открыть свою пасть перед Локусом? Он имеет влияние на старейшин. Большое влияние. Попробуй мы сейчас навалиться на «золотой караван» — и завтра все фрайманы будут лежать на дне моря с булыжниками в брюхе вместо кишок.

— Мне тоже не нравится, что Локус всячески препятствует нападению на «золотой караван», — подал голос Дикий Кот, со стуком опустив кулак на край стола. Посуда подскочила на месте, а двузубая вилка с тяжелым стуком упала на пол. Никто из телохранителей не дернулся с места, чтобы поднять ее. Их дело — бдить за здоровьем хозяина, а новую вилку принесут рабы. — Не много ли чертов старикан берет на себя?

Я с удовольствием сделал еще одну зарубку в своей памяти, заодно похвалив себя за наблюдательность. Все указывает на то, что Локус и есть резидент королевской разведки. Немолод, успел заработать авторитет среди нервного пиратского общества, а значит, внедрился к пиратам достаточно давно. Вот и старейшин под себя подмял.

— Мы не о том говорим, — напрягся Зубастик. От его хорошего настроения не осталось и следа. — Разве вам так принципиально щипать дарсийцев? Имперские земли тоже богаты товаром. Между Оксонией и цитаделью Скалли лежат целые поселения фермеров и крестьян. Несколько отрядов могут разом выгрести хороший приз. Пока император будет хлопать глазами и орать на своих военачальников, мы уже успеем убежать на свои базы. Я слышал, что Сиверия стягивает войска к Соляным островам. Там будет очень жарко в ближайшее время. Это хороший шанс. Значит, мало кто обратит внимание на высокие широты.

— Есть еще Салангар, — напомнил Китолов. — Мои корабли ходили туда на разведку. Триста каторжников, рота охраны и десяток бомбардиров со старыми пушками. Если навалиться разом — можно набрать несколько абордажных отрядов. От такого мяса разве отказываются?

— Твои корабли до сих пор на гравитонах? — подозрительно сощурился Плясун. — Разве дарсийцы не заставили тебя отдать их обратно?

— Моя шхуна и еще пара кораблей — да, на кристаллах, — не стал отпираться Китолов, немолодой уже пират с гладко выбритой головой. На его лысом темном черепе с правой стороны красовалась странная татуировка: на косом кресте распят скелет, а конечности удерживают четыре кортика. Сам скелет жизнерадостно скалился провалом рта, а в пустые глазницы вставлены два драгоценных камня. — Остальные корабли пустые. И не забывайте, что это моя эскадра понесла большие потери в атаке на имперцев.

Китолов говорил спокойно, и в этом спокойствии чувствовалась уверенность и правота. Попробуй сейчас кто оспорить его слова — поднялась бы буря. По пиратским рожам я понял, что Китолов их не убедил, но открыто возмущаться никто не стал. Обычно разборки откладывают на более поздние сроки, когда всеобщие сходки заканчиваются. Видно, старейшины наложили строжайший запрет на такие сомнительные с их точки зрения мероприятия. Потеря имиджа, ослабление дисциплины, как-никак. Если уж командоры за ножи хватаются — другим разве нельзя? Вместо дальнейших упреков возник спор по поводу гравитонов. Оказывается, больная тема. Если бы я волей судьбы не попал на пиратскую сходку, так бы наивно и думал, что морские братья в силу каких-то непонятных мне причин сами отказываются от энергетических кристаллов. На самом же деле все было гораздо хуже. Для них, конечно….

Я не предполагал, что существуют некие механизмы для приобретения гравитонов. Во-первых: страшный дефицит магов-левитаторов. Их всего на весь архипелаг десять человек, и каждый на счету. Я не имею в виду остальных магов, занятых в других сферах. Именно левитаторы определяли силу и мощь пиратских рейдеров. А они были только на головных кораблях фрайманов. Все!

Во-вторых: закупка гравитонов — не случайный процесс в торговле. Чтобы кристаллы оказались на корабле, они проходят довольно сложную систему отладки. «Дикий» кристалл после поднятия его на поверхность земли долго обрабатывают, гранят, как и обыкновенные драгоценные камни. Грани способствуют концентрации и движению энергии, как по вертикали, так и по горизонтали. Чистый гравитон — вещь уникальная, и просто так смонтировать комплекс, не понимая принципов работы, не каждому специалисту под силу. Так вот, готовые комплексы стоят очень дорого, и поэтому недоступны для обычных морских судов, для которых есть гравитоны, не прошедшие уникальный тест, в ходе которого выявляются скрытые дефекты. После обработки такие кристаллы распределяются через специальную гильдию по заказчикам. Заказчиками же выступают торговые компании, купцы и состоятельные аристократы, у кого есть корабли или яхты. Поэтому на гражданских судах стоит всего лишь один кристалл, реже — два.

Но это все не для пиратов. Верхушка флибустьеров уже давно облизывается на кристаллы, которые можно использовать в своих целях. Имея на руках баснословные барыши от грабежей и торговли рабами, они давно бы скупили необходимое количество гравитонов, но огромный дефицит гражданских левитаторов сдерживает «хотелки» пиратов. Ведь мало захватить корабль, оснащенный энергетическим движком — его нужно суметь «перепрограммировать» заставить работать на другого хозяина. Очень сложная и практически невыполнимая работа без специалиста высокого уровня. Потому и ходит по морям большинство судов под парусами, а те, которые имеют счастье летать под облаками — могут спокойно уйти от пиратских рейдеров.

В-третьих: никто в здравом уме и памяти не будет снабжать корсаров такими движками. Даже дарсийцы. И если они пошли на такой шаг, оснастив корабли Китолова гравитонами — на это у них были веские причины. Неужели такая же задумка, как и у лорда Келсея: направить злобную и неуправляемую силу к берегам Сиверии? Или же здесь более тонкая игра?

— Хватит орать! — хлопнул по столу Плясун. — Вы же не в кабаке, фрайманы! Тихо!

Пираты один за другим замолкали, переглядываясь между собой. Понятно, тема действительно больная, и отказываться от халявных гравитонов в ближайшее время никто не будет. Кажется, к Китолову скоро пожалуют «ночные» гости. Предупредить его, что ли? Пора разбивать эту коалицию.

— Ладно, молодцы, — хозяин Рачьего острова принял из рук одного своего телохранителя большущую тетрадь, обшитую коричневой кожей. Аккуратно открыл ее, отодвинув тарелки с закусками подальше от себя. Я заметил, что листы этой тетради состоят из плотной желтоватой бумаги. Уверенным взглядом Плясун посмотрел в написанное, пошевелил губами и продолжил: — За прошедший год наши запасы золота увеличились на сорок тысяч монет. Чистый доход составил двадцать пять тысяч. Пять тысяч ушло на подкуп должностных лиц в Сиверии и Дарсии. Еще пять — на закупку вооружения, вроде пушек и огнестрельных ружей. Две тысячи с мелочью мы потратили на осведомителей. Остальная сумма — премиальные нашим бравым волкам. Большую часть чистого дохода мы положим в банковские сейфы, чтобы рос капитал.

Я был удивлен. Плясун умел не только читать, но и свободно оперировать словами из сферы большого бизнеса. Не иначе Тира помогала осваивать трудную науку. Но еще больше меня поразил размах пиратских «хотелок». Это уже не просто банальное флибустьерство получается, а попытка проникнуть со своими капиталами в гражданское и аристократическое общество!

— Так какие у нас планы на новый сезон? — пошевелился Дикий Кот. — Мои парни уже изнывают от безделья. Каждый раз одно и то же. Как только северные штормы закрывают нас на островах — начинаются внутренние разборки! За зиму мы теряем до двух сотен бойцов. Как-то можно это дело исправить?

— Жалко тебе это отребье? — криво усмехнулся Зубастик. — Пусть режут друг друга, потому что, если они возьмутся за ум — поднимут на пику нас.

— Это с какой радости? — Плясун набычился. — Что ты городишь?

— Да оттого, что думающий человек не будет в кабаке сидеть и пьянствовать целыми днями. Он начнет мозгами шевелить, и вскоре придет к неожиданным открытиям, — Зубастик рассуждал здраво, и уже одно это обстоятельство настораживало. Среди фрайманов не одни дуболомы присутствовали. А умный фрайман — опасный противник.

— У нас есть много вариантов, куда пристроить тех, кто начал много думать, — вроде успокоил всех Дикий Кот.

— Так к какому решению придем, коллеги? — Плясун оглядел сборище. — Зимние штормы закончатся, а потом окажется, что времени хватает только на приведение в порядок кораблей. Даже чихнуть не успеем — а уже пора делами заниматься.

Хозяин форта поставил локоть правой руки на стол, растопырил пальцы и демонстративно пошевелил ими.

— Предлагайте, — потребовал он.

— Рейд на северную оконечность Сиверии, — буркнул Зубастик. — Давно не навещали наших дойных коров.

— Принимается, — загнул один палец Лихой Плясун.

— Можно податься к Аксуму и там набить полные трюмы рабов, — Гасила осклабился. — Девки там дюже горячие. У меня с прошлого раза парочка осталась, но уже приелись.

Китолов от такого предложения презрительно фыркнул, но промолчал. Ответил Дикий Кот, тщательно осматривая свои ногти, ухоженные и даже слегка подкрашенные.

— У тебя одни бабы на уме. Вспомни, сколько кораблей ты потерял в тот раз? Аксумские пираты тебя чуть ли без яиц не оставили. Кому пришлось твою шкуру спасать?

— Мы же потом хорошо повеселились, Кот, правда? — Гасила нисколько не обиделся, хрюкая от удовольствия. Видно, прошлые развлечения в его памяти остались как один из лучших эпизодов жизни.

— Правда, — подтвердил щеголеватый Кот, — но извини. На Аксум идти — дурацкая идея. Не наша поляна.

Остальные фрайманы горячо поддержали Дикого Кота, чем однозначно обидели Гасилу. У того были какие-то грандиозные планы по поводу далекого материка, но в одиночку их было не выполнить. Вот и искал подельников для нового приключения.

— Нападение на Салангар, — подал идею Эскобето. — Операцию можно провернуть до зимних штормов. Ничего сложного в этом нет. У меня сейчас есть несколько пехотных офицеров, которые могут разработать план проникновения внутрь форта. Главное, подойти к причалу каторги.

— Тоже неплохо, — согласился Плясун. — Я думал об этом источнике пополнения живой силы на наши корабли.

— Нужна активная вербовка бойцов, — подал разумную идею Китолов. — В моих экипажах не хватает по двадцать-тридцать человек. В основном, потери в абордажных командах. Нет толковых бомбардиров, стрелять из пушек некому. Если идти на абордаж — придется снимать весь экипаж и бросать в бой. Так дела не делаются.

— Про вербовку мы уже упомянули, — Плясун все-таки загнул второй палец. — Но весточку нашим братьям в Сиверию и Дарсию мы пошлем. Пусть поработают активнее.

— Через неделю на Инсильваде начнется ярмарка, — подал голос до сих пор молчавший Эскобето. — Подгребай к нам и выбирай себе бойцов из рабов. У меня скопилось полсотни захваченной швали, может, кого-то выберешь. Уверен, что после тех ужасов, что наслушались про меня, они с радостью косяками пойдут в твою флотилию.

Китолову предложение не очень понравилось, но кивком головы пират поблагодарил Эскобето.

— А сам-то что не используешь такую возможность? — с подозрением спросил Зубастик. — Лучших уже выбрал, наверное? Слышал, на твоих кораблях появились офицеры, причем с боевым опытом….

— Это моя добыча, — спокойно ответил Ригольди. — Тебя там и рядом не было. Если парни толковые — почему я должен их акулам скармливать?

— Они воевали против нас, — набычился Зубастик. — Да их за это стоит пригласить на прогулку по рее. С завязанными руками, причем.

— Да плевать, — спокойно ответил Эскобето. — Как воевали против нас, так теперь воюют против своих. Узнаю, что ведут двойную игру — убивать буду долго.

Сказано это было таким тоном, что у меня по спине холодок прокатился, и волосы на затылке зашевелились. Командор своих слов на ветер не бросает. Надо предупредить благородных донов Ардио и Ансело, чтобы языком поменьше трепали на разных углах и в трактирах с незнакомыми людьми. И береглись.

— Ладно, перестаньте собачиться, — Лихой Плясун поморщился. — Благородный фрайман Эскобето сам понимает, какой риск на себя взвалил. Я доверяю ему, как и наши старейшины. Но учти, Ригольди, отвечаешь за своих людей лично. Если не жалко голову потерять — переманивай к себе опытных офицеров. Твои риски — твоя жизнь.

— Не пугай, Плясун, — командор внешне выглядел спокойным, его руки расслабленно лежали на столе. Я заметил, что он ни разу не притронулся к кубку с вином, только иногда поглаживал тонкую ножку посуды, словно колебался, угощаться или не стоит ароматным напитком. — Конечно, отвечу. Так что по Салангару? Время упускать нельзя. Мой план таков: через две недели начинаются зимние штормы, и нам нужно до этого времени напасть на каторгу и взять «мясо» к себе. Сиверийцев сдержит нежелание соваться на архипелаг, когда бурное море хлещет в проливах. Значит, у нас появляется время обучить и вооружить каторжан. Таким образом, пополним составы флотов, и к весне будем готовы почистить побережье.

— Времени мало, — покачал головой Китолов. — За неделю мы не успеем согласовать детали, определить слабые места Салангара…

— У меня уже есть карта острова, — перебил его Эскобето. — Пока вы хренью занимались, мои люди тщательно зарисовали внешний план крепости и подходы к ней. Предлагаю сделать его отправной точкой в нашем нападении. А детали уточнить на Инсильваде. Приглашаю вас для обсуждения операции через два дня. Вы согласны, фрайманы?

— Я согласен, — тут же откликнулся Зубастик. — Ригольди дело говорит. Наберем людей, обучим — а потом можно и по Сиверии ударить.

— Я тоже согласен, — пошевелился Китолов. — Нормальное предложение.

Против выступил лишь Дикий Кот, но и то больше в противовес соперникам. Видать, какие-то другие планы на зимний период были.

— Будем предупреждать старейшин? — обвел всех взглядом Плясун. — Начнем с ними согласовывать — потеряем время. Предлагаю послать их к дьяволу. Надоело постоянно их мнение спрашивать!

Фрайманы одобрительно загудели. Видать, сильно их прижали старейшины, если такое единодушие. Не дают вольнице пиратской развернуться во всей широте!

— Давайте теперь обсудим завтрашний поединок. Ведь там будет драться мой человек. Каков призовой куш? — Эскобето подождал, пока корсары успокоятся, и задал интересующий его вопрос.

— Ты его уже собрался присвоить себе? — усмехнулся Лихой Плясун. — Не торопись. Мурена еще пригладит твоего шустрого паренька.

Ага, значит, Мурена победила-таки Быка. О чем я и говорил. На таких бойцов у меня нюх. Девка, конечно, злая. Не удивлюсь, что и Быка прибила насмерть, как и Криворотого. Надо приготовиться к тому, что завтра придется по-настоящему защищать свою жизнь.

— Нужно обговорить условия боя, — не обращая внимания на слова Плясуна, сказал Эскобето. — Что требуется для победы? Смерть?

— Хватит с нас Криворотого, — поморщился Дикий Кот. — Зубастик, твоя баба совсем головой стукнулась! Быку чуть глотку не перерезала! Ладно, парень успел руку подставить. И Локус вмешался вовремя, иначе бы она и ее отхватила. До кости располосовала!

— Всегда было так, что поединок заканчивался смертью одного бойца, — Зубастик чуть привстал. — Это вы в последнее время стали вести себя, как девки нетронутые! Ой, моего человека прирезали на арене! Да вы что, фрайманы! Опомнитесь! Вокруг столько морских волков, которые с радостью будут убивать друг друга на виду у всех! В правилах не указано, что бой должен прекратиться, если один из игроков не может продолжать драться, но остается на ногах! Не хочешь подыхать — падай на землю!

Он со злостью сплюнул на пол.

— Ты поэтому приказал своей дуре, чтобы она Криворотого замочила? — Дикий Кот сердито засопел и поглядел на Зубастика с видом голодного тигра. — Если бы мы договорились о конкретных условиях — никто и слова не сказал бы. А ты решил все делать по-своему.

— И что теперь? — развел руками Зубастик. — Отдать победу Эскобето?

— Не нужна мне такая победа, — лениво ответил командор. — Хочешь драться до смерти? Девку не жалко? Она у тебя и так страшная, да еще худая, как щепка.

— Смотри, как бы твоего мальчика Мурена на куски не порезала! — взъярился Зубастик. — Что, обделался, Ригольди? Ладно, пусть дерутся до первой тяжелой крови. Оставлю тебе твоего птенчика….

— Согласен, — ответил Эскобето, ничуть не повышая голос. — Хочешь до смерти — будет тебе смерть. Потом не обижайся….

— Игнат Брадура прикончил, даже не вспотев, а Мурена уважала и побаивалась покойного, — вдруг сказал Китолов, внимательно поглядывая на возбужденных пиратов. — Ты уверен, что твоя баба хочет биться на таких условиях?

Неожиданно Зубастик бросил взгляд в мою сторону. Конечно, решил проверить реакцию, испугаюсь я или нет. Пришлось состроить простую физиономию и подмигнуть пирату. Зубастик побагровел, но сдержался. Только рука скользнула по краю пояса, где висел нож.

— Бой до смерти, — сказал он яростно.

— Все, хорош, — хлопнул по столу ладонью хозяин форта. — Вы сами решили, только Локуса не спросили. Он вам шеи свернет за самовольство.

— Можно к нему гонца с нашим решением послать, пока еще не поздно, — рассудил Китолов. — До утра он сможет обдумать ситуацию, и завтра на ристалище сказать свое слово.

— Разумно, — кивнул Лихой Плясун. — Так и сделаем. Заодно пришлю ему план наших действий после зимних штормов. Про Салангар говорить ничего не буду.

Судя по всему, заседание закончилось. Фрайманы с недовольным видом поднимались из-за стола и расходились в разные стороны. Эскобето дал нам знак, и мы всей своей компанией вывалились на улицу, подсвеченную желтоватым светом заходящего солнца. Где-то прокатился раскат грома, и далекий горизонт, который виднелся в просветах между деревьями, озарился фиолетовыми сполохами. Надвигался очередной шторм, который ударит по скалистым берегам необитаемых островов, защищающих весь архипелаг от разрушительных волн и могучих ветров.

— Душно, — сказал Эскобето, рывком освобождая шею от тесного ворота камзола. — Ну, что, Игнат, выдюжишь завтра? Мурена — девка хитрая и изворотливая, и даже опасная.

— Не опаснее меня самого, — уверенно ответил я. — Присмотрелся я к ней. Ничего необычного в ее технике боя нет. Да, быстрая и гибкая, надо признать. Умеет наносить удары из немыслимых позиций. Тем и опасна.

— Но ты же с ней справишься? — с каким-то сомнением произнес мой командор.

Я на это лишь пожал плечами. Как я могу утверждать, что для моего опыта Мурена — всего лишь очередной противник, не столь слабый, но и не могучее меня? Хвастаться не привык, да и доля суеверия всегда присутствует в глубине нашего подсознания. Сюрприз может преподнести любой новичок или сотни раз просмотренный и разобранный по косточкам боец.

— С уверенностью можно сказать только завтра, — усмехнулся я. — А сейчас хочу просто прогуляться по берегу, только в другой стороне, где стоит бриг Плясуна.

— Тебе зачем? — с подозрением спросил Ригольди.

— Да просто так, ноги размять, — я пожал плечами. — Нельзя, что ли?

— Забыл, что в прошлый раз произошло? — нахмурился пират. — Мало тебе одной раны на глупой голове? Еще захотел?

— В этот раз не подберутся, — успокоил я Эскобето. — Ну, не маленький же! Не вздумай даже посылать своих ребятишек за мной!

Копыто с Корявым, стоящие за спиной хозяина, сердито засопели, всерьез приняв мои слова на свой счет. Они-то думали, что в роли телохранителей стали некими благодетелями, оберегающими мой покой и жизнь, да вот только любой хорошо подготовленный наемник даже не поморщится, убирая их с пути. Короче говоря, не нужны мне свидетели. Я хочу встретиться с одним человеком, очень заинтересовавшим меня. И лишние уши ни к чему. А где искать Слюньку — я прекрасно знал.

Глава 6. Слюнька — местный дурачок

Пока я пробирался через густой подлесок, раскинувшийся сразу в нескольких шагах от тыловой стены форта, в поисках тропы к пляжу, где последний раз видел бриг Плясуна, успел нацепить на себя какие-то противные колючки. Они облепили мой камзол и штаны, и пришлось, чертыхаясь, заниматься еще и ими. Разнообразные растения, похожие на дикую виноградную лозу, шипастые кустарники и другая странная флора острова изрядно меня разозлили. По всей видимости, к кораблю можно добраться только по побережью. Я-то, наивный, верил, что пираты давно протоптали дорожку прямо от форта. Ага, держи карман шире!

Остановившись на очередной полянке передохнуть, я прислушался к звукам угасающего дня. Где-то вдали ухала незнакомая птица, орали мелкие животные; прохладный ветер шевелил кроны деревьев, отчего создавался невероятный шум, словно неведомый огромный живой организм дышал полной грудью.

А Эскобето продолжает меня пасти. Он послал-таки за мной кого-то из своих топтунов. Я успел разглядеть одинокий силуэт среди нагромождения гнилых упавших стволов и в переплетениях зарослей. Копыто или Корявый — неважно — играет в следопыта очень бездарно. Ладно, пусть смотрит. Главное, чтобы рядом не крутился, когда я со Слюнькой разговаривать буду.

Усмехнувшись, я продолжил путь, и скоро, к своему удовлетворению, обнаружил, что лес поредел, уступая место многочисленным прогалинам, а вдали блеснула темно-зеленая гладь воды с болтающимся на рейде бригом. Вот интересно, почему Плясун не держит флагман в порту, а контролирует с его помощью пролив между двумя островами? Ожидает чьего-то нападения? Не проще ли сделать засеки на пути к форту и напичкать их всевозможными магическими сигналками? Здесь куча чародеев на острове бездельем мается, и Плясун мог бы неплохую систему обороны наладить. А так… Бросил корабль с немногочисленной охраной, захватить который не составит труда. Мы, вон, на Гринкейпе умудрились целый фрегат в плен взять прямо под носом королевских моряков.

Мои размышления прервали истошные крики, доносящиеся из вечнозеленых зарослей:

— Стой, мелкая тварь! Куда тебя понесло, ходячий бекон!?

Я не успел среагировать, как под мои ноги неведомо откуда бросился маленький черный поросенок с белыми пятнами на боках и пузе. Он отчаянно буксовал своими копытцами по песку, и оглашая окрестности визгом, стремился убежать подальше от страшного человека, который напугал его до смерти.

Едва не сбив меня с ног, поросенок на секунду замедлил движение и заметался на месте, не зная, куда бежать дальше. Встретив очередного двуногого, животное растерялось. Сбой в программе привел к потере драгоценных секунд. Я же, недолго думая, грохнулся на него всем телом, обхватив хрюкающее в отчаянии чудо обеими руками. Отчаянно извиваясь, беглец напряг все силы, но второе тело, вопящее от радости, цепко перехватило мой приз и прижало к груди.

— И куда тебя понесло, глупая свинья? — раздался надо мной знакомый голос. Где-то я его уже слышал, и причем — недавно. — Подумаешь, пчела тяпнула. У тебя же шкура непробиваемая.

Я сел на песок и снизу вверх посмотрел на такого заботливого «папашу». Вот повезло, так повезло! С радостной улыбкой, обнимая притихшего порося, рядом со мной стоял Слюнька. Он был в широких холщовых коричневых штанах на босу ногу, а на голое тело накинут кафтан ярко-зеленого цвета с квадратными оловянными пуговицами. В длинную темно-русую косицу, болтающуюся за спиной, вплетен забавный бант черного цвета. Подозреваю, без руки Тиры не обошлось. Наверно, подарила дурачку на память.

Сейчас этот дурачок выглядел нормальным парнем, излишне сухим и загоревшим, поджарым и гибким. Никаких слюней на подбородке, светлые глаза осмысленно оглядывают меня с ног до головы. Я только сморгнул, а передо мной уже совершенно другой человек. Тонкая струйка тянется по уголку губ, рот искривлен, а в глазах странное выражение пустоты и безмятежности.

— Ой, добрый человек! Спасибо, что помог поймать Барона! — затараторил Слюнька. — Если бы он убежал, Тире очень не понравилось бы. Это же ее питомец!

Поросенок в подтверждение его слов хрюкнул, только слишком печально. Он безвольно висел на руках человека и уже не делал попыток вырваться. А я вдруг обнаружил, что Барон и в самом деле прирученный зверь. На нем был ошейник с мощным металлическим кольцом, чтобы прицеплять поводок. Вполне разумно. Вокруг столько любителей свеженины, что стоит внимательно присматривать за зверушкой. Да и я бы, если честно, не отказался от бекона.

— Что же ты за ним не смотришь? — я, наконец, встал и отряхнул свою одежду. — Почему убежал?

— Дикая пчела укусила, — мотнул головой парень. — Рыл своим пятаком землю и наткнулся на земляное гнездо.

— Так это осы, а не пчелы, — хмыкнул я и почесал зверя за ухом. Интересный экземпляр. Похож на карликового поросенка. Вроде домашней декоративной собачки.

— А что ты здесь делаешь? — теперь у Слюньки появилось подозрение. — Разве не знаешь, что сюда запрещено заходить чужакам? Я охраняю флагман!

Ну, конечно, же «Тира». Как еще назвать свой бриг, если перед твоими глазами мелькает ежедневно такая красотка? Лихой Плясун не их тех фантазеров, которые выдумывают оригинальные названия для своих кораблей.

Все-таки жутко любопытно, почему флагман Плясуна торчит здесь? Фарватер охраняет или для других целей?

— Извини, я случайно забрел сюда, — делаю неуклюжую попытку смягчить ситуацию. Кто его знает, этого Слюньку. С виду дурак, а ножом вдруг владеет не хуже спецназовца? Хотя, какой нож. Вот пистолет за широким поясом вижу. Правильно. В случае угрозы захвата брига шум от выстрела будет услышан на борту. Поэтому Слюнька постоянно отирается на берегу. На «Тире» дежурная смена обязана находиться. Ну, точно, парочка бородатых типов мелькнула на шкафуте. Смотрят на меня, оценивают. — Я заблудился. Хотел искупаться, где поменьше народу.

Несу какую-то ахинею как жалкую попытку оправдаться. Но Слюнька кивнул понятливо.

— Я тебе потом покажу, где есть хорошее место. Мы там с Тирой частенько крабов ловим. Мелководье, вода теплая, несмотря на штормы. А я тебя узнал… Ты же у командора Эскобето служишь? Игнат, да? А еще я тебя встречал в трактире…

— Точно, — я улыбнулся. Контакт налаживается.

— Ты хорошо дерешься, — парень опустил Барона на землю, но поросенок вместо того, чтобы улепетывать со всех ног, стал спокойно рыть землю своим пятаком, похрюкивая от удовольствия. — Но против Мурены не выстоишь. Опасная девушка.

— А ты ее хорошо знаешь?

— Кого? Мурену-то? А то! — в голосе Слюньки послышалось бахвальство. — Я ее лично учил драться.

Н-да, фантазия у дурачка плещет со всех щелей.

— Ты так хорошо на клинках бьешься?

— Ну-ууу, — парень вдруг засмущался и пошел вдоль берега, загребая ногами песок. Я пристроился рядом, осознавая, насколько глупо выгляжу в глазах пиратов, пялящихся на нас с «Тиры». Главное, там и оставайтесь. — Не сказал бы, что я лучше легендарного Хлопа или Локуса. А те в молодости были отчаянными головорезами! Эх, нету ножа! Я бы показал. Дай свой!

Вот наглец! Я с усмешкой вытащил клинок из ножен и подал Слюньке. Дурачок, к моему удивлению, умело перехватил рукоять и завертел ножом, выделывая такие пируэты, каких я в жизни не видел. Обычная акробатическая подготовка, с успокоением подумал я. А то и в самом деле решил, что парень знаком с навыками ножевого боя.

— Держи! — довольный своими фокусами, Слюнька отдал мне оружие. — Хороший баланс. Мне понравилось.

— Может, ты подскажешь мне, как победить Мурену? — осторожно спросил я, еще не понимая, как вести себя с этим экземпляром.

— Ты понравился Тире, — вдруг сказал Слюнька. — А кто нравится моей девушке, я помогаю. И тебе помогу.

Вот же дьявол! Как расценивать его эскападу? Неужели дурак в самом деле влюблен в Тиру по самые уши? Как же Плясун терпит болтуна? Я ничего не понимаю. Пусть даже твой подчиненный и дурак, но позволять ему трещать языком про «воспитанницу» на каждом шагу совсем не похоже на одиозного корсара. Дикий Кот или Гасила давно бы вырвал ему жало, вот что я точно знаю. Да любой из фрайманов не потерпит таких вольностей!

Слюнька неожиданно плюхнулся на песок, а Барон тут же очутился возле него и нагло положил свою башку ему на колени. И захрюкал, когда рука дурака стала почесывать его щетинистый бок. Делать нечего, я повинуюсь жесту Слюньки, похлопавшему ладонью рядом с собой, и присоединяюсь к странной компании.

— Мурена любит выбивать противника в первых трех атаках, — неожиданно став серьезным, произнес парень. — Если получится отразить их, можно перевести бой в позицию. И здесь ты можешь измотать ее. Она не любит затягивать, вот это самое главное. Потому что начинает нервничать и делать ошибки.

— Неужели об этом никто не знает? — я удивился.

— Знают. Но попробуй отмахнуться от шквала, от бури! — Слюнька хмыкнул. — К тому же Мурена умеет драться двумя руками. Удар, перехват сабли, снова удар. Не забудь: три атаки, а потом можно спокойно давить, если серьезных ран не получишь.

— То есть Мурена делает ставку на быстрый вывод соперника из боя, — кивнул я. — Плохая тактика. Когда-нибудь она может не сработать.

— Конечно, плохая, — усмехнулся Слюнька. — Кто такая Мурена? Обычный корсар, только с титьками. Ну, и абордажница опытная. А что важно для абордажа? Как можно быстрее вывести противника из строя. Теперь ответь мне, Игнат: а кто у нее в соперниках на арене?

— Такие же пираты, как и она сама.

— Правильно. Вот почему девушка лихо расправляется с ними. Против тебя у нее только один шанс. Вывести из строя как можно быстрее с тяжелыми ранениями. А ты не такой, у тебя совсем другая подготовка. Похожа на ту, которую применяют для обучения сиверийских пластунов.

— Что ты сказал? — не поверил я своим ушам.

Меня совершенно сбил с толку этот парень. В его речи присутствует разумное рассуждения, но глаза пустые, бездонные. Слюнька смотрит в самого себя. Ощущение такое, словно разговариваю с запрограммированной машиной, в которую вложили некий алгоритм подсказок. Если бы не его бахвальство о Тире, я мог бы признать Слюньку разумным человеком. Но… как соединить воедино разные сущности дурачка?

Слюнька посмотрел на меня и вдруг визгливо рассмеялся. Барон вскочил на ноги и понесся по кругу, как будто шило в одно место получил.

— А ты хитрый, Игнат! — погрозил пальцем Слюнька. — Ходишь тут, выпытываешь. Ты же хотел узнать что-то другое, да? Тебе понравилась Тира, да? Она моя девушка! Не лезь к ней! Зарежу! Мы однажды сбежим отсюда в Дарсию, и никто нам не помешает!

Он вскочил и начал кружиться, нелепо размахивая руками, а потом вдруг рванул вдоль берега наперегонки с поросенком. Я с недоумением посмотрел на него и вдруг понял, почему у Слюньки такая реакция. Навстречу ему по побережью шла Тира с несколькими корсарами. Он домчался до нее и прижался как маленький ребенок к высокой груди девушки. Я заметил, что Тира немного смущена моим присутствием. Потрепав по голове своего почитателя, девушка что-то сказала ему и Слюнька оторвался от манящих возвышенностей под камзолом. Черт, даже завидно стало.

— Привет, Игнат! — не пряча насмешки в глазах, поздоровалась со мной Тира. — Гляжу, ты вовсю хозяйничаешь возле моего корабля. Кто тебе подсказал, что здесь стоит флагман?

— Однажды проходили здесь своей эскадрой, вот и запомнил, — сознался я. — А вообще-то, к Слюньке в гости пришел.

— Зачем тебе Слюнька? — Тира вскинула брови.

— Посоветоваться насчет завтрашнего боя с Муреной.

— И как? — уже с интересом в глазах посмотрела на меня девушка. — Помог тебе специалист?

— Напрасно иронизируешь, — покосившись на телохранителей, молчаливо топчущихся в нескольких шагах от нас, ответил я. — Вполне здравые мысли излагает парень. Дал неплохую наводку.

— Хм, и какую же? — гляжу, Тира заинтересовалась по-настоящему. — Игнат, я на тебя поставила приличные деньги. Если проиграешь — лучше мне не попадайся на глаза!

— В случае проигрыша я точно с тобой уже не встречусь, — пообещал я. — По слухам, Мурена очень мужчин не любит. Режет всех, до кого дотянется, безжалостно.

— Если бы ты знал, почему она такая, не говорил бы так, — нахмурилась Тира. — Она жила на Пакчете. А ты сам знаешь, каково это, когда мимо твоего дома постоянно проходят королевские или имперские войска. Разорили все, что можно. Ладно бы, если только это… Родители как могли, прятали девчонку от уродов в военной форме, но не уберегли. Изнасиловали Мурену и бросили умирать в лесу. Местный лекарь выходил, слава богам. Девчонка решила бежать с острова, но попала к пиратам. Хорошо, хоть здесь обошлось. Зубастик взял под свою защиту, как и меня ранее — Плясун.

Голос девушки дрогнул.

— Хочешь сказать, что Мурена с тех пор ненавидит мужчин? — усмехнулся я. — Сказочка так себе, Тира. Не мстит она, а просто развлекается. Режет, почем зря. Кровь чужую любит. Отбитая на всю голову!

— Много ты понимаешь, Игнат, — разозлилась Тира. — Завтра тебе мало не покажется! Но учти! Проигрывать ты не смеешь!

— Слушаюсь, госпожа! — я шутливо поклонился.

— Погоди! — схватила меня за локоть девушка. — Так что тебе сказал Слюнька?

— Говорю же: подсказал, как вести себя с Муреной, — я даже не делал попыток освободиться от крепкой руки Тиры. Так бы и дальше стоял. — Кстати, а кто он такой? Как здесь появился?

— Лет пять назад к острову штормом прибило лодку, — Тира посмотрела на играющегося с кабанчиком Слюньку. — Мне тогда тринадцать лет было. Люди Плясуна нашли Слюньку без сознания, обезвоженного и совершенно не понимающего, где он находится. Когда выходили, поняли, что парень не в себе. Нес какую-то чушь про клад, который хотел выкопать здесь. Якобы, с самой Дарсии плыл сюда. Самое интересное, в лодке нашли лопату, кирку, а в вещах — от руки нарисованную карту.

Тира замолчала и отцепилась от локтя. Мы сделали еще несколько шагов вдоль побережья.

— Плясун сначала хотел избавиться от несчастного парня, но я заступилась за него. Видимо, в душе Слюньки благородства больше, чем у всех вас, — жестко припечатала девушка. — Судьба и так поглумилась над ним, а еще эта карта. Плохо нарисованная, от руки, с многочисленными неточностями в расположении островов! Понятно, что обманули, а Слюнька наивно клюнул на дешевку.

— Хм, не знал, — я посмотрел по сторонам. Корсары-телохранители по-прежнему шли чуть позади нас, рассыпавшись по берегу. — Интересно, он пробовал искать сокровища?

— Сначала пытался перерыть весь Рачий, но ему надавали пару раз по шее, — фыркнула Тира. — С тех пор он здесь не вольничает, зато иногда на другие острова, где нет людей, перебирается и копает себе на здоровье. А вообще, он безобидный, ни мухи, ни муравья не обидит. Вон, с моим Бароном в одном шалаше живут. Ладно, Игнат, иди. Нельзя тебе находиться здесь. Эти ребята, которые за мной как привязанные ходят, обязательно доложат Плясуну, что ты здесь крутился. А фрайман после поражения на ристалище до сих пор злой как пакчетский кот. Того гляди — в глотку вцепится. И не забывай о моих деньгах, Игнат. Я девушка бедная, почти все монеты поставила на тебя. Не подведи!

Ага, бедная девушка! Вся обвешана браслетами, цепочками, амулетами и кольцами! Хотя… Есть у меня подозрение, зачем она рискует на ставках.

— Тира, а сколько лет ты уже ставишь на бои? — уже собираясь уходить, спросил я.

— Тебе зачем? — тряхнув головой, рассыпая роскошную гриву волос по плечам, настороженно взглянула на меня девушка.

— Интересно, — я пожимаю плечами. — Соображаю, насколько ты опытна в таких делах.

— Поверь, опыта хватает, — фыркнула Тира. — Три года. Ни разу не проиграла.

Так, значит денежки водятся. Видать, к побегу готовится девчонка. Или ищет шанс попасть домой, в Дарсию, с приличным золотым кушем. Слюнька не врал. Но ведь это безнадежное дело! Плясун играючи перехватит их в море!

Я попрощался с воспитанницей Лихого Плясуна и в задумчивости пошел по знакомой уже дорожке в сторону форта. Уже на краю леса услышал:

— Игнат! Мы завтра придем смотреть, как ты дерешься!

Это Слюнька. Несчастный парень. Что-то не давало мне покоя в истории его появления на острове. От Дарсии до архипелага Керми весьма приличное расстояние, не меньше двух тысяч морских миль, если не больше. Если предположить, что дурачку несказанно повезло не попасть в бурю, не наткнуться на аксумские корабли, шныряющие в поисках легкой добычи, на военные эскадры империи и королевства — тем более я не верю в такую счастливую историю. Вероятнее всего, он находился на борту какого-нибудь купеческого судна, и по какой-то причине был вынужден покинуть его прямо в открытом море. Или его сняли насильно. Но был ли он дурачком до той ситуации? Или свихнулся уже потом, плывя в одиночестве в безбрежных океанских просторах? Скорее всего, правильную историю я никогда не услышу. Вот только любопытство вовсю глодало меня: Слюнька неплохо для своего скудного умишки раскидал ситуацию с Муреной. Значит, не совсем он съехавший с катушек паренек.

— Корявый! — я остановился на тропинке и стал смотреть на густые переплетения лиан, свисающих с высоченных деревьев, чем-то похожих на земные пальмы. Через несколько секунд что-то грузно шлепнулось в траву, и смущенный корсар вылез мне навстречу, придерживая шляпу. — Хреново прячешься! Я тебя еще с форта засек.

— Так я моряк, а не охотничий пес, — хмыкнул Корявый. — Мне по палубе ходить привычнее.

— Ну и как? Все слышал? — мне стало интересно, что мог заметить пират.

— Да ничего не слышал! — махнул он рукой. — А еще эта девка появилась со своими головорезами. Прибьет меня Эскобето.

— Скажешь, что я со Слюнькой разговаривал, — шлепнув Корявого по плечу, я зашагал в форт. — Слюнька — дурачок, умного ничего не скажет.

— А о чем вы разговаривали? — уныло спросил мой сопровождающий.

— О жареном беконе, который еще на своих ногах бегает.

Глава 7. Возвращение на Инсильваду

Время последнего поединка назначили на утренний час. Это хорошо. Солнце будет скрыто за деревьями, арена окажется в тени и никаких бликов от поверхности воды. Учитывая, что Мурена — противник резкий и отмороженный на голову, и совершенно непредсказуемый, любое вмешательство природных факторов может сыграть против меня.

Поднялся я рано, и отмахнувшись от предостережений Копыта и Корявого, опять заведших песню, как плохо драться на полный желудок, первым делом вломился на кухню, изрядно переполошив кухарок. Объяснив, что хочу только большой кусок хлеба с холодным куском мяса, получил желаемое и вышел на улицу. Сев на крыльцо, с аппетитом умял завтрак.

За спиной жалобно скрипнули ступеньки. Я повернул голову и увидел Лихого Плясуна. Он был в темном зеленом кафтане с алой подбивкой, в штанах коричневого цвета, а на голове — щегольская треуголка. За широким поясом фраймана торчали рукояти двух пистолетов, а сбоку висел кортик. Словно на праздник собрался, мог бы и поскромнее одеться.

— Хороший день, чтобы сдохнуть, Игнат? — полувопросительно произнес Плясун, не торопясь спускаться вниз.

— Нормальный день, как и все другие, — пожал я плечами и отвернулся. — А насчет «сдохнуть» ты поторопился, шкипер. Не беги впереди телеги.

— Слушай, парень, как ты смотришь, чтобы перейти ко мне в команду? — неожиданно спросил фрайман.

Я медленно повернул голову и снизу вверх с изумлением уставился на хозяина форта.

— С чего такая щедрость? — поинтересовался я.

— Хитрый ты, Игнат. Загадочный, как рифовая акула. Никогда не узнаешь, что у нее на уме. Вот чувствую, что не нравится тебе у Эскобето. Да и что он может дать? — лицо Плясуна исказилось в усмешке. — Эскадра маленькая, всего семь кораблей. С такой командой много не навоюешь. Навар слабый, никаких перспектив. А у меня через пять лет собственный корабль заимеешь, да и я могу помочь.

Ого, сколько новых и интересных вещей я только что узнал! Вскочив на ноги, дождался, когда улыбающийся фрайман спустится вниз и прицепился к нему с расспросами:

— Как семь кораблей? У Эскобето их всего пять!

— Две шхуны стоят в доках на Павлиньем острове, — Лихой Плясун усмехнулся. — Тебе не говорил? У нас есть ремонтные доки в центре архипелага. Думаешь, мы настолько богаты, что бросаем битые корабли в море? А как чиниться или кренговаться? Три месяца назад Эскобето попал под удар летающей эскадры неподалеку от Пакчета. Там как раз имперцы проводили боевую операцию против дарсийцев. Вот наш мистер Зазнайка и получил свою долю.

«Кулак ветра», — сразу же всплыла в памяти операция Третьего имперского флота в районе Пакчета. На остров как раз высадили пятитысячную армейскую группировку, оставив при ней один вымпел. Остальные два пошли вдоль северной оконечности Пакчета, где и наткнулись на пиратскую флотилию. Что она там делала — дьявол их знает.

Про тотальный разгром я слышал от адмирала Онгрима, когда тот проводил совещание флаг-капитанов. Наши ведь о чем подумали? Что пираты снюхались с дарсийцами и пытаются сорвать планы по высадке штурмовой бригады в тыл противника. Вот и получил по сопатке.

— Семь — это уже не пять, — ответил я, очнувшись от воспоминаний. — Это полноценный вымпел получается.

— А ты откуда знаешь про вымпелы? — прищурился Плясун. — Говорят про тебя, что ты обычный солдафон, сермяжник.

— Я на дурака похож, фрайман? — сплевываю через зубы на землю и, стряхнув с одежды крошки, засунул руки за пояс. — С морскими крабами я пару раз сталкивался, имею представление. И расскажи-ка про покупку корабля. Интересно стало!

Пусть думает, что меня можно купить с потрохами. Видно, у Плясуна созрела идея получить бойца для ристалищ. Да хрен им всем! Справлюсь с Муреной и больше ни ногой на арену. Не хватало провалить задание по глупости. Надо срочно выходить на верхушку пиратской республики.

— Охотно. Если пойдешь ко мне на службу, сразу поставлю квартирмейстером или первым помощником, — Плясун усмехнулся, — если к тому времени должность будет свободной.

— Не, так не пойдет, шкипер, — я мотнул головой. — Дураков в другом месте ищи. Думаешь, на этих должностях стоят люди, способные быстро умереть? Ха! А вот насчет покупки корабля я бы послушал охотно!

В это время на крыльце показалась Тира в своем сногсшибательном камзоле насыщенного черного цвета и в свежей рубашке. Возле нее тут же появились телохранители вместе с Бэнсом.

— Да, кстати, хочу предупредить, — громко сказал фрайман, явно для того, чтобы услышала девушка. — Увижу тебя рядом с Тирой — кишки выпущу и к дереву прибью.

И раскинул руки, принимая в объятия «воспитанницу». Тира сделала неуловимое движение и губы пирата только скользнули по щеке. Но Плясун нисколько не обиделся, он даже хитрого маневра не заметил.

— А ты, Игнат, не идешь с нами? — игнорируя предупреждение своего «папаши», спросила Тира. Напрасно она так. У местных шкиперов с головой непорядок, как я успел заметить. Они очень болезненно относятся к своему имиджу, и любой намек на слабость и невозможность быть первым, приводит их к решению пустить кровь обидчику. Если Тира однажды его выведет из себя — последствия будут печальными.

— Своих подожду, — я отвертелся от лишних проблем, не нужных мне в этот день. Надо настроиться на бой с Муреной.

Когда девица вышла на середину арены, зрители загудели. Понеслись проклятия в ее адрес:

— Сдохни, сука! Тварь бешеная!

— Игнат, выпусти ей кишки!

— Дави гадину!

Лицо Мурены дрогнуло. Она, видимо, не ожидала, что ее так встретят. Робкие попытки товарищей защитить свою лучшую абордажницу, привели только к потасовке. Парням намяли бока и пригрозили, чтобы те даже рта не раскрывали, потому что пустили бабу на корабль, да еще позволяют ей над мужиками издеваться, резать их, как свиней.

Черт, мне даже жаль стало эту некрасивую, по-своему несчастную девчонку. Хотя, фигурка у нее отменная, надо признать. Мурена взглянула на меня, выдернула из ножен абордажную саблю и дважды взмахнула ею, перекрещивая воздух. Ладно, начнем. Первые три атаки, говоришь?

Локус в этот раз сел на трибуне рядом с фрайманами и о чем-то оживленно разговаривал с Эскобето. Потом привстал и махнул рукой, давая сигнал к началу боя.

Мурена мгновенно перешла в атаку, исступлено расчерчивая воздух блеском своего клинка. Удивительно, как я умудрился не выпустить из рук кортик после пары мощных ударов. Вместо этого рукоять оружия почему-то потеплела, а пальцы прилипли к ней, как к магниту. Говорил же наш квартирмейстер Бирк, что кортик подчиняет себе. Не знаю, как он это делает, но я почувствовал уверенность, отражая наскоки девицы. Появилось ощущение, что клинок ведет мою руку, а не наоборот.

Мурена мгновенно изменила тактику и попробовала отогнать меня своим бешеным наскоком с центра. В самом деле, ее рука работала очень быстро. Не снижая темпа, девица под улюлюканье сумела достать мое правое плечо скользящим ударом. Так, пустяки, небольшая царапина. Но если я через пять-десять минут не угомоню сдуревшую девку — потеря крови станет решающим фактором в бою. Рука отяжелеет, рубаха намокнет от крови, а я, кстати, левой рукой владею хуже.

Нужно признать: Слюнька в своих выводах был очень точен. Противница стремится раздавить меня бешеным темпом. Вон, как мелькает передо мной, наскакивает то справа, то слева, почувствовав кровь, как хищник.

Но я выдержал даже четыре атаки, и вялый очередной выпад принял как сигнал к действию. Парирование удара клинком ближе к гарде позволило мне отвести саблю Мурены и разорвать дистанцию. Глаза девчонки испуганно расширились и тут же закатились от мощного удара моей головы в переносицу.

Мурена, перебирая ногами, отлетела назад и грохнулась спиной на песок. Из носа обильно текла кровь, а под глазами подозрительно быстро наливалась чернота. Сотрясение мозга. Все, я ее выключил. Ну, не хотелось мне убивать прыткую деваху. Под кровожадные выкрики я подошел к лежащей в отключке Мурене, откинул ногой ее саблю в сторону, присел и отчекрыжил кортиком с виска пучок повлажневших темно-рыжих волос. Потом, не обращая внимания на гул, разносившийся по ристалищу, вышел из круга.

— Победил Игнат фраймана Эскобето! — через пару минут огласил результат боя Локус. Большинство пиратов были разочарованы быстрым окончанием зрелища, и через несколько минут береговая линия почти опустела. Остались только шкиперы со своей охраной.

Эскобето с усмешкой принимал выигрыш от своих коллег. Кажется, я обогатил своего шефа на приличную сумму. Надо у него премию потом попросить.

— Давно такого благородного юношу не встречал, — ко мне подошел Зубастик. Пожилой пират цепко окинул меня взглядом водянистых глаз, усмехнулся и со всего размаху хрястнул тяжелой ладонью по плечу. — Спасибо, что девку в живых оставил. Предупреждал я ее, чтобы не зарывалась и не подпускала к себе. Ошиблась, вот и получила.

— Ей нужен лекарь, — попросил я, разминая плечо. Зубастик, что, свинец залил в руку? Ничего себе, шарахнул. Теперь полдня болеть будет.

— Уже занимаются, — кивнул корсар и тяжелой походкой уставшего человека пошел в сторону суетящихся возле сидящей спиной к жердям девушке людей. Вероятно, и есть те самые целители-маги. Вон, уже в чувство привели. Глаза открыла, хлопает непонимающе.

— Возвращаемся на Инсильваду, — пихнул меня в бок Корявый с довольной рожей, как и у нашего капитана. — Вот, держи свою долю. Двадцать риалов. Заслужил честно.

— О чем с тобой разговаривал Плясун? — спросил меня Эскобето, когда мы сидели в баркасе, направлявшемся к нашему острову. Ну, вот, теперь Инсильвада стала «моим» домом. Кто бы подумать мог.

— К себе звал, — лениво ответил я, расположившись вместе со шкипером на корме. — Соблазнял большими деньгами, обещал, что годиков через пять стану капитаном своего корабля.

— Сука лживая! — почему-то возмутился Эскобето. — Надеюсь, не поверил ему?

— Кому? Плясуну? — я усмехнулся. — Ему я не верю. А вот насчет своей шхуны можно подумать. Есть такая возможность?

— Врать не буду, — шкипер, прищурившись, смотрел на темно-зеленую воду, плещущуюся за кормой от мощных ударов весел. — Купить можно. Только для этого надо постараться не сдохнуть, пока копишь золотишко. А кроме этого — уважение морских братьев, удача, смелость… Да много чего надо приобрести, чтобы стать шкипером. Но ты же солдафон, Игнат! Морское дело не знаешь.

Я пожал плечами, не вдаваясь в подробности. Все-таки поосторожнее со своими вопросами нужно быть.

Эскобето замолчал, испытующе поглядывая на меня. Что-то он замыслил, мелькнула мысль. Никак хочет избавиться от меня. Месть за Брадура, например.

— Игнат, пойдешь ко мне на «Ласку», — вдруг объявил фрайман. И это был не вопрос, а констатация факта. — Что так глаза выпучил? Не хочешь, что ли?

Чешу затылок в растерянности. Как-то быстро события поскакали. Нет, идея очень хорошая, даже очень отличная. Перейдя на флагманский борт, я получу отличный шанс для роста и возможность расширить поиски агентуры лорда Келсея. Надо соглашаться, пока Эскобето не передумал.

— Неожиданно как-то. Я даже на «Твердыне» толком не ходил, а сразу к тебе, шкипер. Честь-то какая…

— Он еще и ломается, — хохотнул Корявый, усиленно работая веслом. — Да любой на твоем месте с визгом на борт «Ласки» заскочил бы. Дурной ты, Игнат.

— А почему такая милость?

— За Брадура будешь, — Эскобето взглянул, как ножом полоснул. — Теперь до конца жизни за кровь моего лучшего абордажника отдувайся.

— Наказание, значит, — киваю я.

— С какой стороны посмотреть, — шкипер, кажется, был доволен произведенным эффектом. — Покажешь себя в бою, как на «Твердыне» — поставлю командиром над абордажной командой. Резать ты мастер, я погляжу. Правда, слегка облажался с Муреной. Понравилась девка, что в живых оставил?

— Жалко стало. Мне Тира рассказала, как она попала на Керми.

— Даже так? — нахмурился Эскобето. — Я тоже слышал эту историю…. Но Зубастик тебе по гроб жизни обязан. Это даже хорошо. Мурена — его любовница.

— Еще одна? — вздернул я брови. — Не многовато ли любовниц?

Матросы, равномерно гребущие веслами, загоготали.

— Не понял сейчас, — Эскобето оскалился. — Ты имеешь в виду Тиру? Да какая же она любовница? Плясун только языком молотит, что девчонка его собственность. На самом деле она из него веревки вьет. Теленок на привязи!

Эскобето сплюнул за борт, выражая свое презрение к человеку, цепляющемуся за юбку бабы.

— Вот увидишь, рано или поздно девка прирежет Плясуна.

— Тогда ей не поздоровится, — посетовал я.

— Как знать, — в голосе Эскобето появились странные нотки. — Может, совсем по-другому выйдет… Ну, так что, Игнат? Готов идти на «Ласку»?

— Могу ли я взять с собой друзей?

— Офицеров, что ли? Нет, Игнат. Они у меня другими делами заниматься будут. Может, и в море ходить не придется. А вот дружка своего резкого можешь взять. Как его зовут?

— Рич.

— Ага, Рич. В общем, как прибудем на Инсильваду — дуй за вещами. Буду ждать вас на «Ласке». С Хаддингом я уже переговорил. Он не против. Так уж и быть. Вы вместе неплохо смотритесь.

Это как понимать? Эскобето заранее все продумал и уговорил Хаддинга отпустить из своего экипажа двух человек, особенно после неудачного налета на купеческий караван? Интересно, чем нагрузил наш командор донов Ардио и Ансело? Все загадочнее и загадочнее.

Я сделал вид, что дремлю, но мозг лихорадочно искал объяснение начавшейся возне на Инсильваде. Оказывается, Эскобето ждет еще два своих корабля из доков, и заранее начал реорганизацию экипажей. Уверен, что не только я с Ричем подверглись переводу на борт «Ласки». Неужели в самом деле пойдем на Салангар освобождать каторжан?

По прибытии на Инсильваду я помчался на «Твердыню» забрать свои немудреные пожитки, а заодно выяснить, как мне быть со старым кортиком капитана Хаддинга. Я ведь и в самом деле, без шуток, уже привык к нему. Наверное, та самая магнетическая связь установилась.

На ходу отбиваясь от расспросов, где меня морской дьявол носил, я заскочил в казарму, потрепал языком с Деревяшкой-Сильвером, встретился с Ричем и шепнул ему на ухо решение Эскобето. Бывший пластун выпучил глаза от такой новости и стал готовиться к перебазированию. Ведь «Ласка» стояла чуть дальше от основной эскадры, в самом сердце «подковы» острова, откуда весь экипаж флагмана сходил на берег. Там же, по слухам, была еще одна казарма наподобие нашей.

Пока Рич деловито собирал свои вещи, я посоветовал ему быть на причале через полчаса. Пусть меня там ждет. А сам рванул на «Твердыню». Черт его знает, но почему-то в голове крутилась одна мысль, что все неслучайно. Фортуна подкинула какой-то козырь, который нужно разыграть умело и без спешки.

Хаддинг, к моему удивлению, был на своем корабле. Он хмуро смотрел на неспокойное море, устроившись на носу в плетеном кресле. В руке у него была бутылка с местным ромом. Шкипер «Твердыни» периодически прикладывался к горлышку и что-то бормотал.

— Капитан, я прибыл доложить, что Эскобето забирает меня на флагманский борт, — сказал я, встав сбоку. Мое появление вызвало интерес среди палубных матросов, наводящих порядок на судне. Но подходить никто не осмелился. Видать, Хаддинг сегодня был не в настроении.

— А, Игнат, — повернув голову, хмыкнул капитан «Твердыни». — Как прошли бои на Рачьем?

— Сделал Эскобето на несколько сотен риалов богаче.

— Неужели выиграл? — удивился Хаддинг и неожиданно сунул мне бутылку. — Выпей, заслужил.

— Спасибо, — я приложился к огненному пойлу. Да, это лучше, чем та бурда в таверне на Рачьем. — Я ухожу, капитан.

— Да я знаю, — забрав бутылку, буркнул Хаддинг. — Мы разговаривали с командором сразу после прихода «Твердыни» в порт. Команда расформировывается и раскидывается по кораблям. Ваша бригада вся целиком и полностью переходит на «Ласку». Все уже там, остались вы двое. Твой кореш — упертый баран. Сказал, что будет тебя дожидаться. Парни ему: да Игната давно уже на ристалище проткнули и закопали в лесу… Хороший у тебя друг, Игнат. Никому не поверил, пару рыл свернул набок, чтобы языком не трепали. А ты молодец, в самом деле. Кто против тебя в главном бою выступал?

— Мурена.

— Да ты что? — Хаддинг хлебнул излишне много и закашлялся, разбрызгивая пойло по палубе. — Сама Мурена? Нихрена себе. Жуткая стерва… Надеюсь, ты выпустил ей кишки?

— Нет. Живая осталась. Личико, правда, попортил.

— Жаль, — протянул капитан. — Твоя ошибка, парень. Теперь гляди в оба. Прирежет.

— Не получится, — я усмехнулся. — Она — мой должник… Э-эаа, капитан. А что случилось? Почему расформирование?

— «Твердыня» идет в доки. Сильно нас покусали. Ремонт нужно делать. А это дело надолго затянется. Вот и раскидывают всех. Я с десятком матросов, помощником, боцманом и квартмейстером остаемся на борту. Отдыхать будем, пока вы по морям рыскать будете.

— А как же две новых шхуны? Ведь вы могли бы взять командование на одном из них…

— У «Забияки» и «Морского дьявола» есть свои шкиперы, — махнул рукой Хаддинг. — Ты чего хотел-то здесь?

— Да вот доложить, что ухожу и насчет оружия вопрос решить, — я тряхнул ножнами кортика. — Мне же Бирк голову свинтит за имущество.

Хаддинг покосился на потертые ножны, взгляд его вдруг затуманился.

— Мой старый друг. Сам его выбрал?

— Бирк посоветовал, — не стал я врать. — Мне показалось, вполне приличный клинок.

— Да, это отличный кортик. Бирк тебе рассказывал о его качествах?

— Подчиняет себе, но я не ве…

— Именно. Игнат, отнесись к предостережению со всем вниманием, — шкипер снова хлебнул. — Как почувствуешь, что клинок завладел твоей душой — выбрось в море. Утопи его к дьяволу.

— Я не чувствую его власть. Наоборот, он помогает мне, — слегка преувеличил я те самые чувства, которые возникли во время боя с Муреной. — Но ваш совет приму к сведению.

— Ты, Игнат, точно не свинопас и не солдафон, — хмыкнул Хаддинг. — Кажется, Бьярти тебя плохо просчитал. Язык у тебя как у имперского или королевского чиновника. Те так же любят заливаться, патокой уши заполнять.

У меня сердце екнуло. Как бы опять к «контрразведчику» не отправили. И ведь не факт, что после первой встречи Бьярти поверил мне. Вдруг кто-то за мной хвостом ходит, сведения собирает? Черт побери, надо поскорее лезть наверх, поближе к Эскобето. Где меньше всего тебя замечают? Правильно, где больше всего света.

— Так что с кортиком? Я так понял, себе могу оставить?

— Иди отсюда, Игнат, — махнул рукой Хаддинг. — Я с квартмейстером поговорю, если ныть начнет. Скажу, что лично подарил тебе. Все, удачи тебе, корсар!

— Удачи вам, шкипер! — я повернулся и бросился в трюм, где оставались мои пожитки, которые не успел перенести в казарму после похода. Рич,

Глава 8. На новом месте

— Эй, на полуюте! Не спать! — громкий рык Мертвеца — квартмейстера «Ласки» — потряс прозрачных и прохладный воздух, напоенный запахом морских водорослей и сырость.

Низкорослый корсар, смахивающий на легендарных подземных рудокопов Соляных островов, имел вытянутую голову, обритую наголо и обтянутую кожей, как на настоящем мертвеце, отчего и получил свою кличку. Он стоял посреди палубы в сером суконном кафтане и размахивал руками как дирижер. Казалось, Мертвец руководил корабельным оркестром, а остро наточенный кутласс[1], зажатый в огромном кулаке, являлся палочкой, каждый взмах которой определял то или иное действие, заставлявшее разношерстные группы музыкантов выдавать нужные звуки. Надо сказать, все они удивительным образом попадали в такт общему движению.

Музыкантами были мы, напряженно стоявшие вдоль правого борта в ожидании абордажной атаки. «Ласка» стремительно сближалась со шхуной, чьи борта были выкрашены свежей черной краской. Корабль дрейфовал по волнам с опавшими парусами, покорно дожидаясь, когда на него обрушится шквал атак.

Наша бригада под командованием Пенька столпилась на полуюте для броска на чужую палубу и ждала сигнала. Да, вся наша потрепанная в последнем бою команда: я, Рич, Малыш, Пенек и Свин вошли в экипаж «Ласки», и уже здесь к нам добавили еще пятерых. Новичками они не были, потому что ходили на флагманском корабле, и тоже понесли потери. Вот у Эскобето и возникла мысль объединить нас. Боевое слаживание мы еще не прошли, поэтому не знали, кто чего стоит. Одному кракену ведомо, что будет дальше, но он живет слишком глубоко и редко всплывает на поверхность, чтобы его спрашивать о грядущем. Мы косились друг на друга, оценивая возможности каждого, но пока на глазок, теоретически.

— Паруса долой! — заорал Свейни, помощник командора Эскобето.

Гулко хлопнуло, как от выстрела мортиры, палуба под ногами дернулась от смены галса.

— Приготовились! — Мертвец расставил свои ноги-тумбы и замер на одном из тактов телодвижения.

Прямые паруса «Ласки» резко опали, снижая скорость, и рулевой как по ниточке подвел бриг к болтающейся на волнах добыче. Абордажная команда, ощетинившись оружием, только и ждала момента, чтобы ринуться на чужую палубу.

— «Кошки» пошли! — рыкнул Мертвец.

В воздух взвились железные крючья, намертво впиваясь в борта шхуны. Застучали интрепели, рубя веревки, к которым были привязаны «кошки». Обороняющиеся стремились побыстрее избавиться от сцепления с накатывающимся бортом флагмана.

— Тяни!

Десятки голосов дружно зарычали, подтягивая канаты, отчего на руках вздулись жилы, затрещали швы на одеждах. Еще пара минут — и борта кораблей соприкоснулись. Где-то жалобно хрустнула обшивка.

— Пошли, акулы! — голос квартмейстера перекричал многоголосый рев атакующих и защищающихся.

Наша бригада чуть ли не первая оказалась на корме «Забияки» и начала пробиваться к капитанскому мостику с одной задачей: оттеснить защиту в центр, создать хаос среди экипажа шхуны, лишить единого командования. Сунув кулаком в чью-то бородатую физиономию, я ломился следом за Ричем, который как мельница лопастями расшвыривал стоящих перед ним противников, оглушая то рукоятью ножа, то стегая абордажной саблей плашмя по мягким местам зазевавшихся пиратов.

Справа от меня крушил всех подряд Малыш. В экипаже «Забияки» хватало габаритных парней, но наш превосходил всех своих напористостью. Поэтому я, Рич и Малыш выступили этаким волноломом, собирая на себя защиту корабля, а Пенек с остальными зачищали фланги. Так получалось гораздо быстрее и эффективнее.

Вот передо мной мелькнуло лезвие топора. Но слишком мала дистанция, чтобы нанести по мне удар. Перехватываю руку, пробиваю кулаком, в котором зажата рукоять ножа, по ребрам. Оскаленная физиономия с открытой пастью мелькает передо мной и исчезает в ревущей толпе. Я даже успел рассмотреть, что у моего соперника не хватает нескольких зубов.

Да, это была тренировка. Никто никого убивать не собирался, так как подопытным кроликом в абордажном бою был назначен «Забияка», та самая шхуна, вышедшая недавно из ремонтных доков. Таким образом Эскобето решил проверить экипаж капитана Салвадора на «профпригодность», не растеряли они навыки или полностью разленились, заплыв жирком. Поэтому шкиперу было дано задание выйти ранним утром в море и ожидать нападения, спустив паруса и лечь в дрейф.

Эскобето не собирался калечить людей в тренировочном бою, но своим опытным взглядом определил проблемные места, пока мы с упоением мутузили друг друга. Не удивительно, что абордажная команда «Ласки» смяла противника и согнала весь экипаж в центр, полностью обезоружив. Да, без кровавых соплей и синяков не обошлось, но кто скажет, что такие упражнения бесполезны.

Лично я был удивлен тактическими учениями, проводимыми командором, и уже не в первый раз в голову заползла мысль о странностях, происходящих на архипелаге. Большинство фрайманов опытные мореходы, но, чтобы день за днем выводить корабли в море для отработки построения, движения в строю, сближения с противником, отхода и абордажных атак — до такого мало кто доходил. Я даже спрашивал у матросов, когда мы кутили в тавернах на Инсильваде, кто еще так гоняет свои экипажи. Оказалось, только Китолов и Зубастик. Остальные отдали себя в руки фортуны.

Так кто ты такой, командор Эскобето? И таких персонажей на Керми становилось все больше и больше по мере того, как я глубже погружался в жизнь пиратского братства.

Вернувшись на Инсильваду, мы встали в бухте на якорь, и пока шлюпки развозили на берег команду, наша бригада обсуждала, в какую таверну лучше всего завалиться и как следует надраться. Я с Ричем подал идею пойти к Хромому Заку.

— Эй, братья, а почему именно к Заку? — удивился Крест, один из тех, кто влился в нашу абордажную команду. Кстати, неплохо дерется. — Чем хуже «Глотка Кракена»? Рядом с казармой, девки в борделе такие же!

— Не, только к Заку, — отрезал Рич. — Давно пора стребовать с Амиры плату за помощь в одном дельце!

— Что за дельце? — тут же прицепились к нему парни. — Поделись долей!

— Во вам! — показал кукиш Рич. — Место занято, валите в задницу старого осьминога!

На самом деле мы стремились к Хромому Заку чтобы встретиться с Леоном и Михелем. Наши офицеры уже не ходили в море, а по приказу Эскобето муштровали на берегу команду, которая должна была в скором времени встать на охрану важных объектов типа блокгаузов, арсеналов с порохом и оружием, продовольственных складов. Командор решил организовать что-то вроде комендантской роты, а заодно и учебную часть, в которой проходили обкатку молодые рекруты. Невероятно, но такие приготовления наталкивали на совершенно дикую мысль: Эскобето самым серьезным образом готовится защищать Инсильваду. Было над чем подумать.

Пенек и Малыш переглянулись и решили принять предложение Креста. В конце концов, если пойло и бабы везде одинаковы, нет смысла идти куда-то на другой конец острова. Что нам и нужно. Лишние уши могли серьезно напрячь и сорвать встречу с Леоном и Михелем. Рич отшутился, что девки Амиры ему больше нравятся.

Эскобето оставил дежурную команду на «Ласке», а остальных отпустил на берег. Я и Рич прямо от причала направились по нахоженной дороге к западной оконечности острова, где рейдировали остальные корабли нашей эскадры. Я уже говорил, что командор никогда не ставил «Ласку» вместе с остальными, а наоборот, уводил флагмана в другую часть бухты. Здесь у него был свой дом: уютный двухэтажный особнячок с маленьким садиком, где росли яркие цветы, а на широких подоконниках стояли горшки с зеленью. Деревянные жалюзи прикрывали от жаркого летнего солнца, а каменный балкон был накрыт парусиной. Там Эскобето на кресле-качалке предавался нирване. Поговаривают, что все это хозяйство тянула какая-то красотка с темной кожей — настоящая аксумка, жгучая как дарсийский перец. Интересно, кто проверял эту жгучесть, еще живой или кормит рыб на дне бухты? Болтуны.

Хромой Зак встретил нас приветственным взмахом руки.

— Здорово, парни! — мы пожали его крепкую руку. — Давненько не видел вас! Слышал, сегодня Эскобето гонял вас «Забияку» громить? И как денек прошел?

У хозяина таверны хитро блеснули глаза.

— Нормально, — ответил я. — «Забияку» раскатали, теперь боимся, как бы нас в отместку здесь не закопали.

— Ха-ха! Шутник ты, Игнат! — Зак оглядел зал. — Сегодня Салвадор что-то не торопится отпускать своих на берег. Эй, Рич, что ты так жалобно смотришь?

— Веришь, с утра мечтаю о выпивке! — Рич хищно, без всякой тоски в глазах, оглядел ряды темно-зеленых бутылок, стоявших в несколько рядом за спиной Зака. — Давай, не томи душу! Кувшин твоей «Искарии», что тебе подогнали с дарсийского приза. Кстати, его же мы брали!

— Нет проблем, парни, — кивнул Зак куда-то в угол, нацеживая в большой кувшин из бочонка темного дерева тягучую красную жидкость. Запахло скисшей ягодой. Ясно, опять бражку вместо нормального вина пить будем. — Всего за полцены. Есть будете? Я девчонкам накажу, быстро что-нибудь сготовят.

— Крохобор ты, Зак! — заявил Рич, цепляя кувшин.

Мы заказали жареного мяса с овощами и сыром, а сами потопали в дальний угол зала, где за столом нас ждали доблестные офицеры береговой охраны дон Ардио и дон Ансело. С шумом поздоровались, расселись по лавкам и первым делом хлопнули кислятины, которую пройдоха Зак выдавал за божественную дарсийскую «Искарию». Чтоб ему икалось по ночам, сквалыге.

— Рассказывайте, господа, — попросил я, поглядывая на товарищей. — Что нового узнали?

— Пока вы развлекаетесь в море, нам пришлось повертеться, — хмыкнул Ардио. — В общем, дело такое. Через пару дней на Инсильваду прибудут все фрайманы пиратской республики. Я так понял, готовят операцию на Салангар. Будут освобождать каторжников для пополнения экипажей. А там такие головорезы — ночью спать не будешь, если они здесь осядут.

— Про Салангар я знал еще пару недель назад, — ответил я. — Все это лишь часть головоломки. Вы лучше скажите, что узнали про Совет Старейшин. Что за богадельня, где находится, и кто в него входит.

— Кто в него входит, узнать было нетрудно, — хмыкнул Ансело и сделал пару глотков кислятины. Мы терпеливо ждали, пока дон закусит сыром. — Там, в основном, все старые пираты, уже давно отошедшие от дел. Живут себе припеваючи, дворцы себе отгрохали. А что? В самом центре архипелага, удобное место, подходы тяжелые, о фарватерах мало кто знает. С боем не прорваться. Фортификации на островах, дозоры, оповещение, около трех сотен бойцов…

— Отвлекаешься, Михель, — напомнил я.

— А, черт, соскучился по вам, вот и болтаю! — осклабился благородный дон. — В общем… Все старейшины живут на острове Старцев, так его называют шутники. В него входят несколько человек, бывшие пираты, сумевшие сколотить себе состояние и не промотать его в кутежах: Локус, Ленивый Ворчун, Рыжий Хлоп, Грызун, Штоф. Некоторые имена мне знакомы. Ими гувернантка пугала моих братишек и сестер. Может, вы помните, как три десятка лет назад юг Сиверии подвергался нападениям флибустьеров…. Вот-вот, именно эти уроды и разорили благодатный край. Самые отбитые на голову разбойники прошлого. Все, кого в свое время не утопили в море, как поганое дерьмо.

— Оно же не тонет, — сразу пояснил Рич. — Забыл?

— Локус та еще сука, — согласился я. — Он так ловко тасовал жребий, что никто и не понял подставы. Хотел свести в решающем поединке нужных бойцов, но не помогло.

— Ты бы рассказал, как там всех уделал, — попросил дон Ардио. — А то все убегаешь от нас, заставляешь выслушивать всякие пьяные бредни.

— Попозже, парни, — я замолчал, потому что нам принесли заказ: сочащийся жиром свиной окорок, пресных лепешек и тушеных овощей целую гору. — Мы жрать хотим, а вы давайте, рассказывайте дальше.

Бывшие дворяне переглянулись, и дон Ансело кивнул.

— Совет Старейшин является ядром пиратской республики, и все операции — боевые и финансовые — проходят через них. По мелочи каждый из командоров может делать все, что захочет, но общее планирование идет через старых фрайманов. В частности, уже давно слухи ползут о «золотом караване». Подозреваю, его хотят рвануть после зимних штормов.

— Не срастается картинка, — прожевав ароматное мясо, сказал я. — Вы же знаете, что все пиратские набеги направлены на Сиверию. А «золотой караван» — дарсийский. Не будут они его дербанить. Себе дороже. Я так понял, у них соглашение с королевством. Вот нам и нужно выяснить, кто является резидентом на архипелаге и влияет на старых пердунов.

— Опасно расспрашивать флибустьеров, — покачал головой Рич. — Парней сразу прижмут.

— Так и не надо со всякой швалью связываться, — возразил я. — Они же офицеры, пусть постепенно ищут выход на соседей. Там посидели за бутылочкой с каким-нибудь комендантом, в другом месте душевно пообщались, и глядишь — картина начнет вырисовываться. Я когда еще смогу войти в доверие к Ригольди. Да и смогу ли? У него Свейни — верный помощник. А мы обыкновенные штурмовики, мясо. В любой момент можем сдохнуть.

— Ну, скажешь тоже, Игнат, — хмыкнул дон Ардио. — Тебя убить еще постараться надо.

— Все под богом ходим, — глубокомысленно ответил Рич, пластая ножом окорок на куски. — Михель, а чего ты сидишь, глазами хлопаешь? Наливай.

— Да гляжу, когда Амира появится. Думаю, скидку попросить сегодня на девочек.

— Вот, кстати, идея, — оживился Рич. — Ты, Игнат, как? Присоединишься к нам?

Я пожал плечами. Рич, конечно, прав. Организм требует своего, а без женской ласки загнуться можно. А в самом деле, почему бы и не расслабиться? Надеюсь, бандерша за своими девчонками следит, и подцепить какую-нибудь холеру нам не грозит.

— Когда я на Рачьем острове ошивался, меня одна мысль посетила, — я поднял стакан с вином, призывая сделать то же самое и своих друзей. Выпили. — Вспомнил о своем фрегате. «Дампир» лежит в бухте острова Скелетов. А ведь там остались гравитоны. Что, если попробовать их поднять на поверхность, перетащить на «Ласку», и у нас будет полноценная воздушно-морская единица.

— Эх, Игнат, — покачал головой дон Ардио. — Идея-то хорошая, да невыполнимая. Ты же сам рассказывал, что свидетелей гибели «Дампира» было великое множество. Там и пираты, и королевский флот. Ну, ладно, дарсийцев откидываем. Вряд ли им позволили шариться по дну бухты в поисках ценных гравитонов. А вот местная публика не настолько дурная, чтобы не сообразить, какую пользу извлечь из потонувших кристаллов. Опять же, надо искать мага, который возьмется за перенастройку.

— Хорошо бы расспросить знающих людей, — я почесал затылок. — А вдруг удастся?

— Я бы поостерегся отдавать в руки этих ублюдков имперские гравитоны, — высказался Михель.

В таверне стало шумно. Гуляющие пираты разом загалдели, застучали кружками по столу. Я обернулся и понял причину такого ажиотажа. С лестницы второго этажа спускалась Амира. В этот раз бандерша надела на себя зеленое облегающее платья, а на шею повесила тяжелое ожерелье из жемчуга. Степенно спускаясь по лестнице, она надменно поглядела на вопящую публику, и подойдя к Хромому Заку, о чем-то с ним заговорила.

— Парни, я уже все выяснил, — заговорил дон Ардио. — Когда Амира спускается в зал — это сигнал к тому, что дамы готовы обслуживать клиентов. В общем, вы как хотите, а я пошел на абордаж.

Леон провел пальцами по усам, подкрутил им кончики и решительно зашагал к стойке, возле которой вовсю любезничали Зак и Амира. Мы с любопытством глядели на разворачивающееся действие. В самом деле, бандерша давала намеки, которые, ну, никак не примешь за пустословие. Вот наш дон Леон подкатил к Амире и что-то начал ей наговаривать, чуть ли не расшаркиваясь ногами. Еще бы весь придворный этикет продемонстрировал, чудак! Вот он кивнул в нашу сторону; женщина внимательно разглядела, кто сидит за нашим столом, после чего ее губы зашевелились в ответной речи.

— Боюсь, нашему уважаемому дону сегодня не повезло, — хмыкнул Рич. — А мне вот интересно, каким образом можно выбирать себе девчонку? Они же вниз не спускаются, себя не показывают.

— Скорее всего, Амира сама распределяет клиентов, — напряженно глядя на своего друга, сказал дон Михель. — Тут уж как повезет, дружище.

Я подумал, что это разумный ход. Представить себе, как жрицы любви спускаются вниз, в эту кипящую клоаку пьянства, азарта, грубости и похоти и начинают выбирать себе подходящего клиента, довольно трудно. Какой-никакой порядок должен быть. Да пираты друг другу глотки перережут, выясняя, кто из них имеет право быть первым.

Наконец, дон Леон вернулся за стол, и схватив стакан, выхлебал из него остатки вина. Выдохнув, посмотрел на нас и подмигнул.

— Если господа желают до утра остаться в сем заведении — с каждого по риалу, — сказал он.

— Сколько? — возмутился Рич. — Да им цена несколько медяков!

— Тихо ты! — шикнул на него Ардио. — Нам, как самым галантным пиратам на этом зачуханном островке, небольшая скидка и самые свежие птички! Только имейте терпение! Сейчас здесь торг пойдет, только держись. Амира сама определяет, кого к кому. Большинство у нее в черном списке из-за своих идиотских выходок. Видите, на верхней площадке появилась парочка бугаев? Вот эти ребята следят за порядком. Если кто взбрыкнется — вперед башкой вылетит.

Система распределения клиентов и в самом деле оказалась весьма забавной. Дамы сидели в своих комнатках и ждали клиентов. Амира лично принимала оплату и отправляла корсаров наверх. Если кто-то пытался качать права и прорваться наверх, его тут же осаживали еще двое охранников, дежуривших внизу. Серьезно здесь к бизнесу относятся, подумал я. Четверо вышибал, куча помощников на кухне — Зак твердо стоял на ногах, можно сказать.

Когда суматоха возле бандерши прекратилась, она подошла к нашему столу, уперла одну руку в бедро, слегка изогнулась и негромко произнесла:

— Если господа желают, я могу предоставить услуги своих красавиц до самого утра. Риал с каждого, возражений не будет? Все по высшему классу.

— С чего бы такая обходительность? — поинтересовался я.

— Я людей научилась с первого взгляда определять, не хуже самого Бьярти, — усмехнулась Амира. — Вы из всей этой разношерстой компании выделяетесь в лучшую сторону…пока. Не испортила еще вас Инсильвада. Надеюсь, таковыми и останетесь. Так что? Я могу дать вам ключики от сокровищницы?

Не знаю, как у других, но моя пташка оказалась весьма и весьма изобретательной молодой особой, не дававшей мне продыху. В золотом кругляше ли тут дело, или нечто другое, но только к раннему утру черноволосая Элис угомонилась, закутавшись в одеяло, а я тихонько встал с постели, и захватив почти допитую бутылку вина, пристроился возле небольшого оконца, сдвинув жалюзи в сторону.

На разгоряченное тело повеяло приятной морской прохладой. Отсюда хорошо было видно часть бухты, в которой молчаливыми тенями расплывались темные обводы кораблей с сигнальными фонарями на мачтах, корме и носу. Откуда-то взявшийся туман кучерявился возле берега, закрывая поселение сероватой пеленой. Я прикинул, что сейчас где-то около пяти утра. Спать почему-то категорически расхотелось. Хлебнув из бутылки, я стал раскладывать по полочкам произошедшие со мной события за последние дни.

Итак, подтверждаются слухи, что пиратская верхушка на самом деле не имеет своего голоса, и все важные операции на море флибустьеры проводят только после тщательного анализа ситуации Советом Старейшин. А еще среди них затесался некто, направляющий этот самый Совет в нужном русле. Для отвода глаз всю эту свору вроде Лихого Плясуна, Дикого Кота, Зубастика и остальных иногда спускают с цепи порезвиться на просторах морей, но… Серьезная организация набегов на коммуникации и побережье Сиверии заставляет думать о продажности командоров. Не всех, конечно же. Я убедился в этом на совещании фрайманов. Они между собой стали грызться именно из-за того, что разошлись во мнении, кого грабить.

И последнее… «Золотой караван». Лакомый кусочек даже для старейшин. Неужели у них ни разу не возникало желания как следует тряхнуть дарсийцев и завладеть благородным металлом? Да, против серьезной охраны не попрешь, рискуя потерять все зубы. Но, опять же, почему нельзя через подставных лиц приобрести партию гравитонов и поставить их на свои корабли? Маги-левитаторы на острове есть. В чем проблема заставить их заниматься своим делом, а не зарядкой дешевых амулетов?

Вот, кстати, еще одна загадка. Остров магов. Надо бы туда заглянуть или расспросить для начала. Не все так просто, мое мнение.

Я сделал большой глоток и понял, что вино закончилось. С сожалением поставил бутылку на стол и вернулся к окну. Где-то в закоулках домов прогорланил песню неугомонный гуляка, гулко залаял сторожевой пес, но к удивлению, быстро затих. Нормальная собачка, правильная. Поняла, что пьяница не собирается обижать хозяев, сразу прекратил будоражить островитян.

Внезапно в молочном тумане на траверсе Инсильвады дважды мигнул огонек, потом еще одна серия. Кто-то подавал сигналы. Но кто и кому? Я перегнулся через подоконник и завертел головой. К сожалению, отсюда плохо просматривался пирс и причальная площадь, и что там творится, вряд ли узнаю. Неизвестный корабль, чьи очертания с трудом просматривались сквозь туман. По парусам и обводке я не мог узнать, шхуна это, бриг или вообще фрегат королевского флота пожаловал. Уже зная о тайных сношениях пиратской верхушки с дарсийцами, не удивлюсь, если это какой-нибудь посредник прибыл. А вдруг магические ловушки ставит, запирая бухту? Я знал, что таковые — аналог мин — производят и в Дарсии, и в Сиверии. Хм, версий можно накидать сколько угодно, пока не пойму, какую холеру принесло в столь ранний час в бухту Инсильвады. Ладно бы просто стоял на рейде, так нет, идет мористее, да и сигналы подает, зараза. Ясно, что не гости.

Я оживился. Кто-то явно спешит на секретное рандеву. В рваных просветах тумана мелькнула шлюпка, уже довольно далеко отошедшая от причалов. Интересно, подадут ли сигнал тревоги на «Лягушке», которая как раз оказалась ближе всех к идущему в море суденышку? Напрягая слух, жду криков, свиста вахтенной дудки… Нет, все дрыхнут. Н-да, если Эскобето еще пытался навести порядок на кораблях, то с системой дозора и охраны здесь полный швах.

Махнув рукой, я прикрыл окошко и вернулся в постель под теплый бочок Элис. Просто так транжирить свой законный золотой я не собирался. А некоторые тайны имеют способность иногда сами всплывать на поверхность.

Примечание:

[1] Кутласс — короткий, заостренный, с одной стороны, меч. Лезвие длиной около 60 сантиметров, слегка изогнуто. Внешне кутласс напоминает саблю, но короче и массивнее. Благодаря большой массе этим оружием можно было не только сражаться, но и рубить канаты и мачты. Имеет преимущество во время боя в узких помещениях.

Глава 9. Салангар

— Лейтенант, командуйте разводом, — нетерпеливо поглядывая на мрачное небо, нависшее над приземистыми дозорными башнями и угрюмыми угловатыми тюремными корпусами с узкими зарешеченными окошками, приказал комендант Салангара майор Мехмен Мостан.

Странное имя и фамилия этого человека объяснялась просто. Высокий, поджарый мужчина сорока пяти лет с довольно необычной внешностью был халь-фаюмцем, что очень мешало ему в карьере военного. Отец Мехмена в молодости завербовался в сиверийскую армию, после чего успешно участвовал в военных компаниях против своих же единоверцев в полку легионеров, нисколько не сожалея о своем поступке. Через двадцать лет выслуги он получил крохотный надел в провинции Оксония, где и родился Мехмен. Желая пойти по стопам своего удачливого родителя, парень рвался в Арли, где находилась военная школа для младших чинов, в которую принимали простолюдинов и мещан. Так как семья Мостан в Имперском реестре народонаселения числилась в качестве земледельцев, принесших пользу Сиверии, Мехмен получил доступ к учебе. Он был грамотным парнем, хорошо читал и писал, что предопределило его успех в поступлении. К сожалению самих курсантов, к тому времени боевая горячка императора утихла, и все выпускники школы получили распределение по дальним гарнизонам, где сделать карьеру представлялось с большим трудом. Мехмен с шевроном лейтенанта был отправлен в цитадель Скалли для продолжения службы, не понимая, почему судьба так круто объехала его на повороте. Ведь он мечтал попасть в действующую армию, пусть даже и на границу с Халь-Фаюмом или, что было сверх удачи — на Пакчет, где беспрерывно шли боевые столкновения с королевскими войсками Дарсии. Но… Цитадель Скалли строили с расчетом контроля над северо-восточной оконечностью Сиверии и для охраны маяка Брандигана, что возвышался на скалистом островке, связанным с материком тонким перешейком, периодически затапливаемым морем.

В общем, молодому лейтенанту живо расписали причину такого отношения к выпускнику командной школы. Во-первых, для людей с темной кожей вопрос карьеры не должен стоят так остро, и строить из себя обиженного не следует. Все равно до генеральского шеврона ему не дорасти, и в Командный Штаб не попасть, даже в должности адъютанта. Рожей не вышел, грубо говоря. Во-вторых, если бы Мехмен внимательно изучил потоки распределения выпускников прошлых лет (что было весьма проблематично из-за невозможности доступа к архивам), то неприятно удивился бы. Большинство офицеров, не принадлежащих аристократическим родам, даже захудалым, раскидывалось по самым унылым местам службы, и заканчивали карьеру, в лучшем случае, майором в отдаленном форте, а то и в каторжных тюрьмах для проштрафившихся офицеров-дворян. Худшего уже и нельзя было представить.

Так что лейтенант Мостан еще счастливчик, что оказался в таком живописном месте, как прибрежная цитадель Скалли. Знай себе служи, получай жалование и жди отставки по выслуге лет. Ага, так судьба и разбежалась выстлать дорожку красным ковром. Она подкинула парню очередной фортель.

Через пять лет службы, в которую вместилась оборона цитадели от нападения наглого дарсийского вымпела, состоявшего из пятерки линкоров и такого же количества вспомогательных штурмовых судов, что вылилось в нагрудную Имперскую Звезду с перекрещенными клинками и листьями дуба по краю медали, покрытой белой эмалью, до захвата пиратского корабля, по дурости налетевшего на отмель и захваченного взводом молодого Мехмена в звании второго лейтенанта, он получил приказ о переводе на остров Салангар в качестве коменданта. Что, немаловажно, в должности майора. Это обстоятельство и радовало в плане финансов, и пугало своей нелогичностью. Как может второй лейтенант командовать гарнизонной крепостью и тюремной стражей одновременно? Скорее всего, как подсказали всезнающие однополчане, все дело в его происхождении, когда рыпаться себе дороже. Видать, предшественнику удалось выбить себе более легкое место службы на материке, а молодого амбициозного офицера запихали вместо него, соблазнив большим жалованием.

И все же Салангар… Как же так? Чертов остров, проклинаемый офицерским составом, вынужденным жить на нем и нести службу до тех пор, пока не придет приказ о переводе или об отставке по выслуге лет. Когда Мехмен Мостан прибыл на каторгу, он уже четко знал, что на Салангаре ему придется нести ярмо вместе с преступниками, как бы печально это не звучало, долгих двадцать лет с хвостиком. Или меньше, когда смерть соизволит его освободить от службы императору. А все потому, что мохнатой руки в Генеральном штабе (или Командном, как его простецки называли офицеры) у него не было. Отец? Что он сможет сделать? Не тот калибр для решения таких проблем.

Хотя бы одно радовало. В двух лигах от каменоломен, на берегу моря, в небольшой уютной бухточке выросла деревенька поселенцев, вышедших на свободу и не захотевших переселяться на материк. Нелюдимых или ищущих в своей жизни какой-то якорь, который дал бы им чувство нужности, хватало на каторге. Так Мехмен познакомился и стал жить с женщиной, оттрубившей десять лет за убийство своего сожителя. Комендант тюрьмы справедливо полагал, что в данном случае выбирать не приходится. Материковые дамы сюда ни за что не поедут, а жить как-то надо, да и без женской ласки совсем можно свихнуться.

Алиану майор приметил несколько лет назад, в мастерской по шлифовке мраморных плит, и аккуратно подводил ее к тому моменту, чтобы она осталась на Салангаре. Тридцатилетняя женщина, быстро сообразив, что от нее хочет комендант, согласилась на предложение. Ей просто некуда было возвращаться. Зато теперь у нее свой небольшой домик из дикого камня, личное подворье, несколько коз и стая неугомонных кроликов. А также крепкая защита в лице коменданта.

— Взвод! — рыкнул лейтенант Рейн, прерывая мысли впавшего в раздумья майора. — Слушай приказ! Отделение десятника Канитара — на внешние стены!

— Есть! — выкрикнул названный командир отделения, браво выпятив грудь.

— Десятник Тессель! Твое отделение занимает внутренний периметр!

— Есть!

— Десятник Арвин! Заступаете на охрану главного корпуса!

— Есть!

— Взвод! Налеее-во! Шагом марш!

И так каждый вечер. Ладно, что разводом на стены форта занимается помощник Мостана капитан Эвенвуд.

Гулко топая по вымощенной булыжником внутреннему плацу, охрана тюрьмы прошла до массивных дубовых ворот, потемневших от времени и сырости, дождалась, когда тяжелые створки распахнутся, и втянулась во внешний двор. Уже оттуда отделения начали расходиться по указанным постам.

— Господин майор, не угодно ли по бокалу «Идумейского»? — повернулся к Мехмену лейтенант. — Боюсь, к ночи погода совсем испортится. Вы сегодня не собираетесь в поселок?

— Нет. Останусь здесь, пожалуй, — комендант зябко дернул плечами от холода, пробравшегося под отсыревший от морской влаги плащ. — И охотно приму ваше предложение. Не мешает согреться. Вы проверяли Мортирную стену?

— Так точно, — кивнул Рейн. — Там все в порядке. Бомбардиры не дремлют.

— Ага, не дремлют, — хмыкнул комендант, постукивая пальцами по эфесу сабли. — Как-то я ради интереса заглянул на стену перед рассветом. Ну, дети малые! Сопят в две дырки, обнимая свои пушки. Ух, как я их пропесочил!

— Помню, вы тогда устроили учебные стрельбы на радость ублюдкам, — улыбнулся Рейн, почтительно вышагивая рядом с майором. — Вся каменоломня только и судачила, сколько форт истратил боезапасов…

— Не так и много, — проворчал Мостан. — В уставе заложен пункт о ежегодных учебных стрельбах, и на это выделяются средства. В арсенале и так скопилось достаточно снарядов, чтобы можно было их бездумно тратить. Кстати, я могу еще раз устроить представление, но на этот раз с плавающими щитами. Вот пусть господин Гридж и покажет, чему научил своих бездельников.

Лейтенант Рейн распахнул двери своего кабинета, расположенного на втором этаже восточного крыла каземата и выдохнул облегченно. Истопник из каторжан успел прогреть сырую келью, и сейчас в помещении было тепло, хоть и остро попахивало перегорелым горючим камнем, которого на острове, к удивлению, оказалось предостаточно. Да еще в открытом доступе, не надо шахты бить. Вот только Сиверии он был не нужен, так как на материке своих месторождений хватало. Отсюда уходил только мрамор.

Майор Мостан поморщился от запаха, но ничего говорить не стал. У него в кабинете воняло не лучше. Так чего кочевряжиться? Сняв тяжелый от влаги плащ, комендант пристроил его на вешалку возле двери, а сам прошел ближе к очагу и протянул руки к углям.

Его помощник зажег лампу и засуетился возле стола, на котором появилась темная бутылка драгоценного «Идумейского» и тарелка с нарезанными кусками сыра. К чему, интересно, такая щедрость? Не просто так лейтенант решился выставить редкое здесь вино для гостя. Точно, будет что-нибудь просить.

— Вы, Рейн, не стесняйтесь, — усмехнулся Мостан после двух бокалов, развалившись в плетеном кресле и вытянув ноги к очагу. — Я вижу, что вас что-то гложет. Недаром ведь решились откупорить самое лучшее сиверийское вино.

— Я бы не посмел, господин комендант, нарушать субординацию или пользоваться ситуацией, — все-таки лейтенант служил здесь слишком мало, и многочисленные хитрости бывалых вояк ему еще были невдомек. — Но несколько дней назад я получил письмо из дому. Я уже рассказывал вам, что мой отец почти промотал состояние и помер, а семья оказалась на грани банкротства. Имение еще поддерживается благодаря матери и моему старшему брату. Наша сестра, которой исполнилось недавно восемнадцать лет, уже давно стала объектом пристального внимания соседа — барона Дандрэгона. Он несколько раз делал недвусмысленные намеки по поводу Тамми, что готов взять ее замуж. Сестренка, естественно, противится, да и никто в нашей семье не хочет видеть в родственниках этого спесивого дворянина. Но жизнь, как говорится, не стоит на месте, и постоянно подкидывает сложные задачи. Долги отца — он ведь был заядлый картежник — стали висеть неподъемным грузом на шее матери. Перед ней сейчас встал вопрос: или продавать имение и становиться безземельными дворянами, или выдать замуж Тамми. Барон Дандрэгон готов закрыть все долги, если сестренка станет его женой.

— Так в чем дело? — хмыкнул Мостан, пригубив вино. — Соглашайтесь — и жизнь вашей семьи станет не в пример легче. Я-то здесь при чем?

— Я подозреваю, что с выдачей Тамми замуж проблемы не закончатся, — кисло бросил лейтенант. — Барон обманет, как пить дать, обманет. Никаких долгов на себя не возьмет. Он еще тот прохвост. В письме к матери я так и сказал, чтобы она не принимала никаких решений, пока я не найду выход.

— Молодец, Рейн, соображаете, — кивнул комендант. — Образ честного дворянина как-то не складывается из ваших зарисовок. Не знаю, кто он такой, этот Дандрэгон, но верить ему не стал бы. Итак, что нужно от меня?

— Рекомендательные письма в Земельный Банк и Департамент Дворянского Имущества. В них нужно всего лишь подтвердить факт моей службы на Салангаре и просьба отложить исковые требования сроком на два года. Я уже посчитал, что за это время смогу накопить нужную сумму, которая покроет долги. Ведь каждый следующий год службы увеличивает жалование, так?

— Все верно, — кивнул Мостан. — Немного, но для кармана ощутимо. А вы уверены, лейтенант, что за два года сумеете вытащить на своем горбу неподъемную ношу? Фактически останетесь без денег. Как будете жить, питаться, одеваться? Ну, с этим я не хочу разбираться. Гораздо больше меня волнует личная репутация. Если вы не сможете оплатить по обязательствам — она пострадает куда сильнее, чем ваша. Вы это осознаете?

— Я смогу, — выпрямился лейтенант, и его лицо приобрело каменное выражение, в котором проглядывалась аристократическая спесивость, присущая всему дворянскому сословию, начиная от самых захудалых.

Мостан прекрасно понимал, какие душевные муки испытывал Рейн, идя на поклон к человеку, в жилах которого текла обычная кровь. Не имея шансов выправить ситуацию, сидя на Салангаре, лейтенант выбрал наименее затратный путь. И про репутацию он прекрасно знал. Какая репутация у человека, чей отец еще несколько десятков лет назад бегал по горячим пескам Халь-Фаюма? Военный? Подумаешь… Таких немало в Сиверии. Главное, Мостан не был дворянином, и рухнувшая репутация не грозила коменданту абсолютно ничем. Рейн его кинет, причем цинично и безжалостно, когда коменданту придется отвечать перед Департаментом, на каком основании он доверился человеку, у которого в кармане мышь повесилась. А то, что Рейн не сможет покрыть долг — уже сейчас ясно. Парень получит отсрочку для своей семьи, не более того. А за это время может произойти все, что угодно. Например, комендант скоропостижно помрет… Уф, чертовщина какая-то в голову полезла!

— Дорогой Рейн, — поставив бокал на стол, комендант сцепил пальцы на животе. — Я понимаю ваше волнение и проблему. Сейчас не тот момент, чтобы давать обещания. Нужно подумать. Дайте мне пару дней…

— Я все понимаю, господин комендант, — а глаза-то полыхнули злостью! — Если вы откажетесь — что ж, буду искать другие варианты.

Ага, дешевый трюк, взывающий к чести и совести сослуживца. Как-никак, вместе на проклятом острове службу несем, бок о бок переносим тяготы каторги!

— Дайте два дня, — мягко сказал Мостан, вставая. — Всего хорошего, лейтенант Рейн. До завтра.

Вопреки своему желанию он не пошел в мрачный каземат, чтобы лечь на топчан и поспать несколько оставшихся до рассвета часов. Вместо этого офицер поднялся по внешней лестнице на стену форта, чтобы проверить посты. Не забыл посетить бомбардиров, которые уже привыкли к его посещениям и захватить себя врасплох не позволяли. Как понял Мехмен Мостан, ушлые ребята раздобыли у магов дешевенький амулет, реагирующий на приближение проверяющего. Магия срабатывала безотказно, и к тому времени, как комендант появлялся в артиллерийском каземате, бодрствующая смена бомбардиров делала вид, что несет службу согласно Уставу. Ничего не скажешь, сообразили.

Усмехаясь в усы, Мостан пошел по огибающей каторжные корпуса стене, чтобы застукать спящих на постах. Но, к его удивлению, никто не волынил. Может, виной тому была промозглая и ветреная погода; или грозный гул накатывающих на берег волн будоражил нервы; или вибрация крепостных стен от ударов разбушевавшегося океана с западной стороны заставляла внимательнее прислушиваться к привычным звукам.

Потратив еще около часа на полный обход постов, Мостан, наконец, добрался до своего кабинета, и не раздеваясь — только расстегнул мундир — завалился на топчан. И как только укрылся колючим верблюжьим одеялом, присланным ему заботливой матушкой, провалился в стон.

— Господин комендант! Господин комендант!

Резкий и требовательный стук в дверь заставил Мостана лихорадочно вскочить. Непонимающе глядя на блекло-свинцовый свет, льющийся из окошка, он откинул одеяло, и на ходу яростно потирая лицо, пошел к двери с намерением открутить голову наглецу, посмевшему прервать его сновидения.

— В чем дело, рядовой? — все-таки сдержался он, глядя на вытянувшуюся морду денщика, судорожно пытающегося тянуться при виде коменданта и что-то сказать. — Смирно! Доложить по уставу!

— Так точно! Господин комендант, с дозорного поста пришел сигнал о появлении на траверсе острова пиратских кораблей!

— Сколько?

— Два десятка, не меньше!

— Ступай на пост! Я сейчас подойду!

Мехмен Мостан захлопнул дверь и стал собираться, обдумывая ситуацию. Пиратские корабли частенько проходили вблизи острова, и никаких последствий от их появления Салангар не испытывал. Ну, прошли мимо, обозначили штандарт, да и отвалили. Мало ли у них делишек в морях.

Мостан нацепил на себя поясной ремень с саблей, накинул на плечи высохший плащ, выходя из кабинета, не забыл взять шляпу. Крикнул денщика, приказал ему разжечь камин и как следует протопить помещение. И да, не забыть про обед.

Пройдя несколько лестничных пролетов, он оказался на дозорной площадке, где уже топтались лейтенанты Рейн и Гридж. Помощник коменданта — грузный, низкорослый мужчина с обвислыми усами, обрамлявшими его полнокровные губы — капитан Эвенвуд водил подзорной трубой по горизонту, тихо цедя проклятия сквозь сжатые зубы.

— Что за шум? — недовольно спросил комендант, окидывая взглядом мрачные краски раннего утра. Солнце с трудом пробивалось через низкие тучи, на море средняя волна, грозящая в скором времени разрастись в полноценную штормовую. Свист ветра неприятно бил по ушам. Ну, да. Зимние штормы на носу. И куда, интересно, поперлись флибустьеры? Неужели на Аксум?

Мостан заинтересованно поглядел на развернувшуюся картину. Судя по всему, в поход шли несколько эскадр. Разношерстные корабли, преодолевая волну, проделывали какие-то манипуляции, подбираясь к острову.

— Двадцать пять штук, каково? — хмыкнул Эвенвуд, отрываясь от трубы. — Доброе утро, господин комендант. — А ведь это не все. С юга еще десять флагов крадутся. Кажется, к нам впервые к обеду хотят присоединиться вольные братья. Причем, без приглашения.

— С юга? — Мостан взял трубу и приник к окуляру. — Хм, судя по штандартам, пираты решили действовать сообща. Обычно они такой дружной компанией не ходят. Лейтенант Гридж, артиллерия готова?

— Так точно! — отрапортовал лейтенант, вытянувшись. — Прикажете открывать огонь, чтобы отогнать наглецов?

— Только по моему сигналу, — поморщился Мостан. — Неужели пираты решили напасть на каторгу? Здесь же около трехсот отпетых преступников и ублюдков!

— Боюсь, так и есть, — поежился Рейн. — Смотрите, они перестраиваются в боевую линию. Оружейные порты открыты, значит, будут вести обстрел, пока не подавят наши огневые точки.

— Южная группа малочисленная, но именно она будет высаживаться в бухте, — сердце Мехмена Мостана сжалось от тревоги. Там же поселок, там его Алиана, там около сотни жителей, которых пираты возьмут в плен, если не перережут. — Лейтенант Рейн, приказываю: берите взвод аркебузеров и бегом к поселку на помощь комендантскому взводу. Нужно воспрепятствовать высадке корсаров на берег. Гридж, дуйте к своим обормотам и готовьтесь к знатному приему. Боюсь, пираты и в самом деле задумали гнусное дело.

Лейтенанты, гремя палашами по каменным ступенькам, унеслись вниз. Коменданту показалось, что глаза Рейна снова полыхнули гневом и злостью. Правильно, что вчера под влиянием замечательного вина Мостан не влез в авантюру с письмом. Как чувствовал о преждевременности своего согласия. Бой бы пережить….

— Как думаете, Рэндал, сдержим атаку? — поинтересовался майор.

— Если Рейн не наложит в штаны при высадке бандитов, — пожал плечами помощник, снова приникнув к трубе, — то вероятность есть. Эта флотилия будет нещадно бомбардировать стены форта, стараясь разрушить их. Получится — полезут здесь. С другой стороны — у них нет гравитонов, чтобы зависнуть над нами и сбросить десант во внутренний двор крепости.

— Даже не думайте об этом, — поморщился Мостан. — Иначе мы все здесь трупы. Перережут как кур. Да и откуда у падальщиков гравитоны? Кстати, где наш уважаемый маг Андрис? Дрыхнет, небось?

— Ничего подобного, — хриплый, словно спросонья, голос за спинами офицеров заставил их обернуться одновременно с укором. Что за манера появляться столь неожиданно, отчего впору схватиться за палаш и как следует попотчевать вредного чародея по лысой голове?

Маг Андрис и в самом деле был лысым. И не от того, что постоянно брил голову, а от давнего происшествия с артефактами, спалившими его шевелюру. «Дело было давнее, а я молод и глуп» — любил говорить мужчина, которому сейчас уже далеко за пятьдесят. Потирая руки, чародей подошел к парапету и уставился на приближающиеся корабли.

— Вы по воздуху переноситесь, Блас? — поинтересовался комендант.

— Обычно, как все люди, — пожал плечами маг. — Это вы невнимательны, господа. Так увлеклись созерцанием водной стихии, что я трижды мог снять с ваших поясов кошельки.

— Не думал, что вы способны заниматься грязными делишками, Блас, — хмыкнул капитан.

— А что мне за это будет? Мы все равно на каторге!

Маг расхохотался, довольный своей шуткой. Лицо его, потемневшее и обветренное, внезапно исказилось. Он вытянул руки ладонями вперед и провел ими справа налево.

— Пиратские корабли без гравитонов, — кивнул Андрис. — Я не чувствую их излучение. Хотя, кое-где прощупываются энергия токов. Хм, не страшно. Иногда корсары устанавливают приборы, чтобы судно ходило быстрее. Учитывая, что полный комплект им вряд ли достать, значит, взлететь они не смогут. Будем спокойно топить их на море.

— Сможете, Блас?

— На несколько кораблей меня хватит, — призадумался чародей, — но потом я выключусь из боя. Сразу предупреждаю.

— Тогда мы прибережем вас на самый крайний случай, — Мостан был доволен. Крепостные пушки могут долго сдерживать атаки пиратов, а потом можно использовать мага. — Пусть для корсаров ваше вступление в оркестр станет неприятным сюрпризом.

Он пристально глядел на маневры пиратских кораблей, и даже будучи профаном в морском деле, замечал множество недочетов в развертывании боевой колонны. Учитывая три разных штандарта на флагманах, в деле участвовали несколько эскадр, собранных впопыхах и не прошедших мало-мальски боевое слаживание.

Салангарская каторга не представляла собой нечто несокрушимое. Обычная тюрьма, окруженная внешним полукольцом форта-крепости, с двухэтажной оборонительной казармой рассчитанной на семьсот человек, в коей сейчас проживало не больше ста пятидесяти солдат. С севера и востока пиратам не подобраться, так как мощные скальные выступы, подобно волноломам, не давали возможности приблизиться к берегу. Горная гряда тянулась почти до южной оконечности острова, где стоял поселок, населенный бывшими каторжанами. Там же расположилась местная администрация.

Фортификационные сооружения, тянувшиеся с северо-востока вдоль берега, обхватывали каторжную тюрьму подобно подкове. Ведь Салангар раньше считался северным форпостом Сиверии, и здесь на постоянном базировании находился Третий флот. О каторге и речи не шло. Лишь совсем недавно по историческим меркам умники из окружения императора подсказали, как им думалось, гениальную идею. Остров был знаменит карьерами, поставлявшими на материк мрамор нежно-палевого цвета с розовыми прожилками, шедший на отделку интерьера императорского дворца и загородной дачи императора, а также на виллы богатейших аристократов империи. Так вот, чтобы увеличить добычу мрамора, предлагалось создать на Салангаре каторгу. Преступники должны не просто сидеть на заднице в ожидании окончания срока, а исправляться, добывая ценный камень. Метрополия далеко, и вольные горнорудные рабочие вряд ли согласятся на долгий контракт в отрыве от семьи. А преступников никто и спрашивать не станет. Пусть кайлом машут.

Императору такая затея понравилась. Оставалось только построить тюрьму. С тех пор Салангар стал символом обреченности. Оттуда практически никто на волю не выходил. Или умирали от непосильного труда, либо оставались на острове, подыхая от голода, болезней или старости. Кому повезло ее увидеть. Единицам удавалось вырваться из ада.

Вот поэтому майор Мостан был уверен, что главная высадка произойдет в поселке, и для этого не нужно десятков кораблей. Достаточно пяти-шести с мощной штурмовой бригадой. Кто из жителей способен защититься от хорошо обученных головорезов? Если лейтенант Рейн успеет организовать оборону — пираты потеряют все зубы. А вот здесь, на северо-восточном фасе предстоит попотеть. Узкая полоска прибоя, хорошо простреливаемая аркебузами, не самое лучшее место для атаки. Ведь придется еще карабкаться вверх по каменистым террасам, а потом по стене форта. Нет, будь комендант на месте пиратов, атаковал бы со стороны бухты.

Между тем десяток кораблей под парусами, меняя галсы, подобрались как можно ближе к острову, и вытянувшись в линию, дали залп. Флотилия мгновенно окуталась дымом, но ветер не дал ему задержаться на месте. Как и следовало ожидать, ядра не причинили особого вреда стенам. А вот террасы стали осыпаться под методичным обстрелом. Воздух наполнился беспрерывным гулом, треском горных пород, грохотом падающих валунов.

— Не понимаю, чего они добиваются, — пожал плечами маг, грея за пазухой холодные пальцы. — Их пушки не предназначены для стрельбы по такой траектории. Максимум, что они смогут сделать, попортить основание стен.

— Вы зря так думаете, — Эвенвуд вытянул руку, в которой держал оптическую трубу. — Смотрите внимательнее. На некоторых судах палубная артиллерия имеет возможность менять траекторию и вести навесную стрельбу. Так что…

— И эти корабли могут изрядно попортить нам нервы, — Мостан глянул на центральную башню крепости, на которой заполоскался штандарт Империи. Гарнизон Салангара был готов к отражению атаки. Гулко стукнули, перекликаясь, мортиры Гриджа. Артиллерия вступила в бой. Пристрелочные выстрелы показали, что пираты еще далековато. Белесые буруны вспухли в двадцати, примерно, футах от бортов первой линии эскадры.

— Недолет, — пробурчал маг. — Зря Гридж поторопился. Теперь корсары будут точно знать, до каких пределов им не страшно подходить.

— А вы достанете? — полюбопытствовал Эвенвуд.

— Достану, — хмыкнул маг, — но это мне встанет в потерю энергии. И вместо пяти-шести спаленных кораблей я ограничусь двумя.

— Несовершенны вы, чародеи, — разочарованно произнес капитан.

— Какие уж есть, — развел руками Андрис.

И вдруг загрохотали палубные кулеврины. Сделав несколько залпов, пиратам удалось вычислить оптимальную траекторию, и ядра стали с грохотом впечатываться в стены крепости. Вторая группа кораблей, оторвавшись от основной эскадры, направилась к острову, держа курс на пологий каменистый пляж. В оптическую трубу хорошо было видно, как с кораблей спускают шлюпки, в которые торопливо садится десант.

— Рэндал, — повернулся к помощнику Мостан, — кажется, вам пора заняться делом. Заодно направьте посыльного к лейтенанту Рейну. Пусть выяснит, как там идут дела.

— Не может быть…, - потрясенно прошептал Андрис, задрав голову вверх.

Ровное гудение, от которого начали ныть корни зубов, обрушилось на стоящих у парапета офицеров, заставив их замереть так же, как и магу.

Из-за скалистых зубчатых скал показались четыре корабля. С убранными парусами они подобно грозовым тучам наплывали на каторжную тюрьму и форт, а их днища, обросшие ракушками, были подобно хищной пасти, готовой обрушиться на добычу.

— Откуда у пиратов гравитоны? — маг сделал два шага назад, пока не уперся в стену.

— Господа, мы попали в скверную ситуацию, — сделал вывод майор Мостан.

Глава 10. Атака на крепость

Приходилось лишний раз досадовать на свою неосведомленность. Фрайманы планировали нападение на Салангар без меня. Увы, командор Эскобето не взял меня в качестве телохранителя на совещание пиратской верхушки, на что я очень надеялся. Вместо этого мы получили приказ вернуться с суши на корабли и готовиться к походу. Проверялись снасти, паруса, такелаж, пополнялся боезапас, трюмы забивали бочками с солониной, сухарями и свежей водой. Операция не должна была затянуться надолго, но Эскобето подстраховывался. Мало ли что может случиться в океане. Шторм настигнет, например, и будем болтаться на открытых водах месяц.

Также сбивались абордажные группы. Боцманы нещадно гоняли экипажи, заставляя не только драить палубы, но и приводить в порядок оружие. Корабельные кузнецы без устали крутили свои точильные круги, выправляя клинки нерадивых вольных братьев, которым было лень лишний раз убрать щербинку с лезвия.

Я свой кортик точил сам, не доверяя чужим рукам. С некоторых пор клинок словно прирос ко мне, и казалось, отдай я его на минуту кому-то другому, магия слияния исчезнет. Не знаю, откуда такая уверенность взялась, но советам Хаддинга следовать не торопился. А он, как помнится, очень серьезно пояснил, как нужно поступить с оружием, если почувствую нечто иррациональное, давящее на душу. Хм, все это было интересно, и я поинтересовался у Деревяшки-Сильвера, что он думает по этому поводу. Старый пират со всей серьезностью рассказал мне, как заговаривают оружие.

Бывалые корсары очень редко расстаются со своими верными клинками, и чтобы они не попали после их смерти в чужие руки, применяют какую-то темную магию на крови. Например, легендарный Одноглазый Кракен, померший лет восемьдесят назад, наводил ужас на морских купцов и на побережья Дарсии и Сиверии. Жуткий был пират, водивший шашни с магией. Так вот, умирая, он наложил заклятие на свое оружие, начиная от ножей и заканчивая тяжелым кутлассом. Огромные сундуки с несметными сокровищами он спрятал в одной из островных пещер архипелага, а оружие — совершенно в другом месте. Одноглазый Кракен всерьез хотел вернуться в мир живых после смерти, потому что верил в свое предназначение.

После этих слов у меня по спине холодными когтями прошелся страх. Что-то не по себе стало. Неужели здесь тоже верят в некую предопределенность? А если этот чертов Кракен сейчас плавает во временной капсуле и ждет своего возрождения?

Деревяшка обратил внимание на то, как я схватился за эфес кортика и усмехнулся:

— Думаешь, твой кортик связан заклятием? Это тебе шкипер Хаддинг сказал? Да вижу я, чье это оружие. Старая история, всем известная, кто давно с Хаддингом ходит. Вот что я скажу тебе парень: бояться магии не надо. Темная она или светлая — один хрен не разберешь. Но в любом случае отважных парней чародейские заклятия обходят стороной. Заговоренный клинок сам хозяина находит.

В общем, такая история. И я всерьез призадумался над словами Деревяшки. Магия Тефии для меня была непроходимым лесом. Я про нее ничего не знаю, даже будучи Вестаром Фарли. Так, общая картина удобно расположилась в голове, иногда подкидывает ответы на простенькие вопросы, а чтобы покопаться серьезно — нужны знания иного уровня.

Наконец, ожидание похода закончилось. Унылое осеннее солнце одного из многих обычных и монотонных дней только-только поднялось краешком своего диска над свинцовыми водам, как бухта Инсильвады огласилась свистом боцманских дудок, зычно зазвучали команды и дробный топот ног по палубам окончательно разбудил остров. На причал высыпали провожающие. Пусть их было не так много — в основном, свободные подруги пиратов, работники, бойцы гарнизона, среди которых остались наши бравые Леон и Михель — но ощущение небывалого душевного подъема, казалось бы, забытого, вновь наполнило меня по самую макушку. Даже мурашки по спине побежали.

«Ласка», как и подобает флагману, первой вышла из бухты, задавая порядок движению. За ней потянулись отремонтированные «Забияка» и «Морской дьявол», потом, выдерживая интервал, друг за другом, распустив паруса по ветру — «Лягушка», «Сверчок» и «Игла». Вот и вся наша флотилия. Я еще не представлял, с чем мы столкнемся, и поэтому старался вызвать на откровение Свейни или на худой конец штурмана Трикстера, чтобы узнать хотя бы примерную расстановку сил. Все ли фрайманы согласились на захват Салангара, или кто-то пошел в отказ?

Свейни носился по палубе, и при очередном моем вопросе тихо прошипел:

— Уймись, Игнат! Прижми свою задницу и не мельтеши под ногами! Придет время — сам все узнаешь! Слишком любопытная макрель на борту появилась!

Намек понял. Макрели не пристало интересоваться планами пиратской верхушки. Ее дело заниматься своими жалкими делами, плавая по дну.

Пошли весело. Мористее стало совсем свежо, и ветер, натянувший паруса, погнал эскадру к точке рандеву, как пояснил мне бывалый Малыш. Мы сидели на канатах, сваленных на полубаке, и рассеяно глядели по сторонам, силясь увидеть ту огромную силу, которую обещали собрать фрайманы. По левую сторону от нас удалялись необитаемые острова архипелага.

— Вон там, — палец-сосиска Малыша ткнул в один из островков, спрятанный между скалистыми выходами, похожими на зубы дракона, и густо поросший высоченными деревьями. — Ты же хотел знать, где остров Магов находится. Любуйся.

— А как до них добраться со стороны Инсильвады?

— Зачем тебе чародеи? — пират с удивлением посмотрел на меня, словно заранее записывая в покойники. — Они же вредные, чуть что не по-ихнему, сразу сжечь норовят.

— Мне интересно, — лениво ответил я. — Всю жизнь мечтал с колдунами пообщаться. В армии-то особо не наговоришься, да и не подпускали нас ближе, чем на сто шагов. Незачем сиволапым с аристократией якшаться. Их палатки стояли в офицерском ряду.

— Так везде, Игнат, — задумался Малыш, перебирая пальцами по рукояти ножа. — Не любят нас, как ты сказал, сиволапых. Что в Сиверии, что в Дарсии — кажется, кругом одно дворянство и аристократы. Куда ни плюнь, всюду они межу прочертили. Не зря же ты легко в вольное братство подался, а, Игнат? Тоже похожие мыслишки в голове крутятся?

— Не без этого, — усмехаюсь и разваливаюсь поудобнее. Рядом сопит Рич, добирая прерванный сон, тут же и вся наша бригада. Сплачиваемся потихоньку. — Но к магам все равно хочу смотаться. Проводишь меня?

— Вернемся с Салангара — сбегаем, — кивнул Малыш. — Все равно до весны никуда носа не покажем, будем на глубоком якоре стоять, очищать корпуса от ракушек. Муторное дело.

— А кто чистит? Команда?

— Рабы, — фыркнул Пенек. — Не хватало еще грязной работой заниматься. Мы только садим корабль на отмель, готовим к килеванию, охрану обеспечиваем, чтобы ненароком акула в бухту не заплыла. В период штормов зубатки частенько прячутся в тихих заливах и протоках. Так что аккуратнее ныряйте!

Пенек осклабился, довольный тем, что слегка попугал новичка. Ничего, ради любой информации я и не такую физиономию сострою!

— Пять штандартов на горизонте! — заорал марсовый. Кто-то засвистел, к бортам кинулись свободные от вахты люди, и довольные увиденным, от избытка чувств колотили мозолистыми ладонями по фальшборту. Признаться, зрелище было прелюбопытное. Один за другим из-за скалистых островков величественно выплывала эскадра разнообразных судов под серыми от утреннего тумана парусами. Но полотнища, развернутые во всю ширь, показывали, кому какое судно принадлежит. Эскадру возглавлял «Золоторогий» Дикого Кота, а за ним, как утята за наседкой, пристроились с десяток шхун и бригов. Следующим в кильватерную струю встал Лихой Плясун со своими шестью кораблями. Я заметил интересную деталь. Под штандартами Гасилы и Зубастика шли бомбарды, предназначенный для обстрела крепостей и других разнообразных укреплений на побережье. Вполне разумное решение. Ведь на Салангар просто так не высадиться. Бухта маленькая, мелководная. А со стороны форта берег узкий, террасовидный. Видимо, бомбарды пойдут обстреливать крепость, так как они мелкосидящие, и могут подобраться к берегу ближе всех. Пока будут развлекаться, круша стены форта, остальные ударят с тыла.

Пока я созерцал все это великолепие, до сих пор не встреченное имперским флотом Сиверии, Рич тихо проговорил:

— Пятьдесят три флага. Где столько насобирали? Смотри, последними кто ковыляет… Флейты и карбасы. Наверное, туда грузить каторжников будут.

— Или то, что награбят на Салангаре, — фыркнул я. — Боюсь, кроме мрамора ничего пиратам не светит взять.

— Мрамор тоже неплох, — глубокомысленно произнес Рич. — Виллы построим, бассейны, наложниц заведем. Я тут парней замучил вопросами, какой остров самый лучший для проживания. Так вот, утверждают, что за Павлиньим есть парочка мелких. Много зелени, вода чистая, песочек. Шторма почти не затрагивают. Вот думаю, на одном я поселюсь, на другом — ты. В гости друг другу ходить будем… Эх!

— Размечтался, одноглазый, — тихо буркнул я, зачарованный открывшимися перспективами, которые нарисовал мой товарищ.

— Что ты сказал?

— Да это я так, выражаю свое восхищение твоими планами, — я невинно посмотрел на смеющегося Рича. — Слушай, а идея вполне себе имеет право на жизнь. Вот только…

Я понизил голос, чтобы нас не расслышали:

— Если ликвидировать всю верхушку Старейшин… Тогда есть шанс.

— Гляжу, ты всерьез настроился на захват власти, — Рич ухмыльнулся, хитро поблескивая глазами. Тоже еще тот тип, авантюрист похлеще наших донов Ардио и Ансело.

До Салангара от архипелага, как я помнил по тактическим картам Первого флота, было двое суток пути. При попутном ветре мы подойдем к каторжному острову в темноте, что даже хорошо. Будет время расставить силы, определить место высадки и отвлекающего удара. Если бы я знал, что задумали фрайманы, постарался донести до Эскобето правильность ночной атаки. Но кто я сейчас на борту «Ласки»? Да и в голову не приходило, какие ресурсы задействовали командоры.

За несколько часов до подхода к Салангару эскадры стали постепенно расходиться на контркурсах. Китолов с частью своих кораблей развернулся и ушел норд-вест, включив какую-то невероятную скорость, отчего вдоль бортов закипела борта.

— Словно косяк летунов, — зачарованно сказал Свин. — Аж серебрится все.

— Я бы тоже от гравитонов на борту не отказался, — ревниво заметил Малыш, глядя, как исчезают за горизонтом паруса флотилии Китолова. — Одного-то мало будет.

— Хитрюга этот Китолов, — присоединился к нашему разговору Пенек. — Поставил гравитоны на свой флагман, потом где-то еще достал. Слухи ходят, с дарсийцами спелся за сладкий кусок пирога…

Я решил промолчать, зная историю появления кристаллов у Китолова. Ведь это его эскадра устроила нам ловушку возле острова Скелетов, где потонул «Дампир». Надо разобраться с этим ушлым фрайманом, выудить у него сведения, которые потом можно предоставить в Трибунал. Лишение дворянства я воспринимал не так остро, будучи в шкуре майора Сиротина. Но справедливость должна восторжествовать, и я добьюсь ее, вернув себе шпагу. Интересно, гравитоны, утонувшие вместе с фрегатом, до сих пор на месте или уже на кораблях Китолова? Они же завязаны на мага Ритольфа, и чтобы провести ритуал перенастройки, нужны недюжинные способности. Это же не пустые кристаллы, в которые можно запихать магические формулы и что там еще используется. Ритольф, вероятно, уже давно мертв и лежит на дне бухты рядом с «Дампиром», обглоданный рыбами, но гравитоны — это тот шанс, который позволит мне подобраться ближе к Эскобето. Толку-то что я у командора заместо убиенного мною Брадура. Так же участвую в абордажных атаках, наравне со всеми. Словно отбываю наказание в штрафном подразделении штурмовиком. Штурмовик и есть, только под черным флагом вольного братства.

К Салангару вышли под усилившуюся болтанку. Хвала кракену (не тому легендарному Одноглазому!), шторм не предвиделся, поэтому стоило поторопиться. В рассеивающемся сумраке уже виднелись стены островного форта. Но тут произошло интересное. Плясун, Зубастик и Гасила круто развернули свои корабли и пошли вдоль Салангара на норд-ост. А мы остались на месте в компании «Золоторогого» и еще четырех судов эскорта.

— Подъем, акулье дерьмо! — боцман Хряк ходил по палубе и пинал спящих бойцов. Внизу, в трюме, было душно, заедали клопы, вот многие и повадились дрыхнуть на верхней палубе, завернувшись в парусину, несмотря на свежесть и прохладу морского воздуха. — Отрывайте свои ленивые задницы! Построение!

Плюясь и ругаясь, разношерстная масса выстроилась вдоль борта, ожидая появление Эскобето. Командор вышел на палубу в абсолютно черных одеждах, даже шляпа его была в тон камзолу и штанам. На левом боку висит палаш, справа — двуствольный пистолет. На плечевой перевязи еще один, только с одним стволом. Куда это собрался наш капитан?

— Через две склянки начинаем высадку на остров, — Эскобето прошелся вдоль неровного строя корсаров. — Как раз солнце выглянет, чтобы видеть, куда бежать и что делать. Наша задача: вместе с живодерами Дикого Кота захватить поселок и выйти к главным воротам тюрьмы. Скорее всего, охрана крепости успеет выслать нам навстречу отряд. Поэтому ни на что не отвлекаться, улитки беременные! На бабах не валяться, в домах не копаться в поисках золота! Все потом! Фрайманы договорились, что после захвата Салангара у вас будет четыре часа на потеху.

Пираты сдержанно загудели, выражая свою радость.

— Наша эскадра высаживается первой, — продолжил Эскобето. — Формируются по две штурмовые группы с каждого борта. Это сорок человек. Старшим с «Ласки» назначаю Мертвеца. Если, наконец, нашего трюмного жмота грохнут, Пенек займет его место.

Ну и шуточки у командора. Впрочем, вспоминая, как он зверствовал во время захвата каторжного корабля — такую речь можно посчитать за приятельскую подначку.

— Сила для атаки у нас большая, — Эскобето остановился рядом со Свейни, застывшим огромным монолитом среди мачт. — Давненько так не собирались. Около полутысячи бойцов. Действуйте быстро, башкой не вертите по сторонам. И что бы не случилось, ничему не удивляйтесь.

Интересно, к чему это сейчас командор брякнул? Будет сюрприз?

Началась суматоха. Мертвец порыкивал, стоя возле борта, где суетилась палубная команда, готовя шлюпки к спуску на воду. Мигом сформировали две команды, чтобы не было суеты, где кому находиться. Единственное, что беспокоило — оброненная фраза Эскобето про крепостную команду, которая должна нас встретить. По Уставу гарнизонной службы, к которой относится и охрана исправительных учреждений, в крепости обязательно должен быть отряд аркебузиров. Огнестрельное оружие — вещь в сухопутной сшибке страшная. Дадут залп и скосят половину отряда. Правда, другая тут же сметет стрелков. Но кому-то не повезет оказаться в первых рядах!

Со шхуны казалось, что берег почти рядом, но в прыгающей на волнах шлюпке мнение мое изменилось. Море играло с нами, не торопясь выпустить из своих ласковых, но таких смертельных объятий. Как только мы расселись вдоль бортов, Плясун приказал:

— Оттолкнуть нос! Весла разобрать!

Клюв — мелкорослый крепыш из нашей штурмовой бригады — оттолкнулся от борта «Ласки», и мы все по команде взяли весла. Придется немного поработать, приложить силы, чтобы преодолеть сопротивление волн, усилившихся с рассветом.

И мы пошли, с натугой разгоняя мышцы под протяжные команды Пенька, равномерно выдыхая и вдыхая, как единый организм. Тут, главное, не сбиться с ритма, иначе узнаешь о себе много интересного, причем с той стороны, о которой даже и не подозревал.

На берегу нас ждали. Не могли не ждать. Со стены форта подходящую к острову пиратскую армаду прекрасно рассмотрели и приняли меры. Гарнизонный отряд выстроился в два ряда на деревянном причале, тянувшемся вдоль всего берега бухты, где мы планировали высадку. Первая шеренга уже приготовила аркебузы, положив их на сошки для прицельной стрельбы. Вторая же держала наготове еще одну партию оружия, уже заряженного. Итак, по нам дадут два залпа. На такую ораву маловато, но выкосит прилично, несмотря на качку и подпрыгивающие на волнах шлюпки. Значит, нужно грести очень быстро, словно за нами морской дьявол гонится.

Я заметил, как экипажи других кораблей постепенно подтягиваются к берегу. Они тоже оценили угрозу и стали замедлять ход. Хитрецы! Надеются, что парни из команды Эскобето первыми схлопочут свинцовый подарочек, чтобы потом лихо выскочить на берег и заняться любимым делом: грабить и резать.

— Паршивые моллюски! Решили за нашими спинами отсидеться? — Пенек зарычал, тоже заметив странные вихляния вольных братьев. — Эй, парни! Поднажмем!

— Нас просто снесут! — возразил мой сосед, у которого половина лица была в лиловой татуировке в виде непонятных узоров, похожих на кольца огромной змеи. Кажется, его и звали подходяще — Пестрый. Широченный бугай, на плечах которого от резких движений куртка грозилась разойтись по швам. — Не дадут подобраться к причалам, перестреляют!

К сожалению, Пестрый был прав. Узкая береговая полоса и широкий деревянный настил, выдающийся в море для более удобного причаливания, серьезно ограничивал наши возможности приблизиться к аркебузирам. Даже если мы сумеем оттеснить солдат вглубь острова, обойти огневой заслон не получится. Слева и справа высятся каменистые холмы, заросшие колючим кустарником. Они настолько крутые, что забраться на них можно лишь с хорошей подготовкой и веревками. С первого раза точно не получится. Нам предстоит идти напролом, навязывать бой охране гарнизона. Высадись мы ночью, когда пиратский флот подошел к острову, мы уже сейчас взяли бы поселок и осадили крепость со всех сторон.

Будучи в шкуре майора Сиротина, не раз попадавшего в такие переделки, ситуация для меня не казалась безнадежной. Я бы и сейчас смог прорвать жидкую цепь стрелков, но для дерзкой акции мне нужны исполнительные и дисциплинированные бойцы. Но для этого предстояло выжить после залпа. Сердце предательски сжалось от тягучего и липкого страха, как бывает перед боем. Краем глаза замечаю, что часть шлюпок из отряда Дикого Кота резво побежала вперед. Правильно, надо рассеивать внимание аркебузиров! Кто-нибудь и успеет заскочить на причал и возьмет в ножи солдат.

Мы резко сменили галс, чтобы подобраться к выступающим на несколько футов в море причальным надстройкам. Мелькнули сваи из почерневшего и задубевшего от морской соли дерева. Особенно сильная волна подкинула нас, и подбадривая, щедро размахнувшись, швырнула к берегу.

Разом грохнули аркебузы. Причал заволокло дымом. Тяжелые пули, выбивая щепу из лодок, щедро осыпали надвигающуюся армаду. Разом закричали десятки человек, получивших ранения. Нас пока миновала сия участь. У матросов были амулеты, но помогли не они, а высокая болтанка, сбившая прицел у стрелявших. Правда, у Пестрого в весло с противным чмоканьем влетела пуля, едва не выбив его из рук. Да Пенек схватился за левое ухо. Повезло, это всего лишь щепка.

Грохнул второй залп, застлав берег вонючим пороховым дымом береговую линию. Пока вторая шеренга перезаряжала оружие, пиратские шлюпки резко приблизились к пирсам. Еще немного — и мы сметем солдат. Снова выстрелы. Теперь они звучали не столь слаженно и пугающе. Кто успевал подготовить вторую аркебузу, то сразу стрелял в накатывающие в их сторону плавсредства. Со шлюпок донеслась ответная стрельба.

— Ну, парни! — заорал Пенек. — Еще пару-тройку гребков! Левый табань! Теперь все разом! Подводи к причалу!

Все! Мы в мертвой зоне! Теперь нас не достать! И солдаты, кажется, это тоже понимают. Лица их посерели от страха. Командир этого отряда совсем не дурак. Просто у него не хватило еще одной линии. Иначе половина лодок не доплыла бы до берега.

Внезапно легкий ветерок, подувший откуда-то с холмов, закрутил мириады песчинок в небольшие воронки, которые, в свою очередь, стали сливаться в одну большую. Я затаил дыхание. Это не просто ветер. Слишком сложно для природной сущности воздушных потоков. Кажется, перед нами разворачивается действие под названием «магическая атака». Формируемый невидимыми силами песчаный вал разросся до размеров двухэтажного дома, и грозно шелестя, покатился в сторону аркебузиров.

Становится интересно. Это кто же такой шустрый в наших рядах? Кто догадался привлечь боевых магов?

Тем временем песчаный вал набрал силу, и солдаты не выдержали. Нелегко выдерживать строй, когда на тебя несутся тонны песка с гравием, секущим лицо подобно шрапнели. Дрогнули солдатики, сломались и рассыпались по сторонам, несмотря на яростные крики командира. К чести этих парней, свое оружие они не бросили, но путь нам освободили. Радостно вопя, на причал уже карабкались пираты, тоже получая свою долю секущего по лицу песка. Желтовато-бурая завеса скрыла от нас холмы и проход между ними в сторону поселка. Загремели выстрелы из пистолетов, скрестились клинки.

— Пошли, улитки! — завопил и Пенек, вскакивая на ноги. — Не отстаем!

Пробегая мимо того места, где стояли стрелки, я заметил лежащего на досках лейтенанта с раскроенной головой. Рот его, раскрытый в беззвучном крике, был залеплен песком. Что же ты, пацан, не убежал вместе со всеми?

Передовая волна самых шустрых и нетерпеливых ворвалась в замерший поселок и… нарвалась на слитный залп. Все-таки армия зря хлеб не есть. Кто-то успел добежать сквозь песчаную бурю и организовал оборону в конце узкой улицы, снеся часть атакующих. Крики боли, ярости и проклятий разнеслись в воздухе. Значит, не весь отряд мы вырезали.

Пенек одним лишь жестом показал, куда нам нужно бежать. В драке, завязавшейся между домами, наше участие не требуется. Цель — крепость. Добежать и ворваться внутрь. Теперь-то я знаю, что взять укрепление получится. Среди нас были маги. Это обстоятельство обнадеживало.

К нам присоединилось около сотни корсаров — поддержка Дикого Кота. Видимо, у них тоже был приказ ворваться через крепостные ворота внутрь. Азартно выкрикивая что-то на ходу, разношерстная банда неслась по гравийной дороге к каторжной тюрьме, окруженной трехметровым каменным валом.

Краем глаза я заметил стройную фигуру какого-то пирата, придерживающего на бегу широкополую шляпу с щегольским разноцветным пером, выдранным, наверное, из хвоста попугая. На секунду повернув голову, спутник весело осклабился, обнажив ровный ряд зубов. Мурена! Круги под глазами исчезли, с лицом тоже порядок. Надеюсь, не всадит под ребра нож в припадке мстительности.

— Привет, малыш! — крикнула она на ходу. — Догоняй!

И припустила еще быстрее. Вот как? Малыш, надо же!

Только я собрался припустить за точеной фигуркой, уже теряющейся в толпе, неожиданно почувствовал, как заныли кончики пальцев, словно их свело в судороге; завибрировали корни зубов, через которые пропустили ультразвук. Проклятье! Мне знакомы эти симптомы. Неужели имперский флот пожаловал по воздуху? Работу гравитонов я не спутаю ни с чем иным. Вот же влипли! Ну почему не атаковали ночью?

Солнечный свет, и так скудноватый для наступившего дня, закрыли огромные туши проплывающих над нашими головами кораблей. Гудение гравитонов чувствовалось даже на земле. Каково это — попасть под магическое излучение энергокристаллов, я знал из рассказов своих бывших сослуживцев. Когда над тобой работает на полную мощь движок, питаемый полным комплектов гравитонов, лучше убраться подальше. Случалось, из носа и ушей шла кровь, в голове потом звон стоит пять дней, не меньше. А хуже всего, что кристаллы испускают какую-то гадость, наподобие радиационного излучения. Никто не умирал, но волосы почему-то на голове переставали расти. То-то майору Сиротину было удивительно, что среди флотских много лысых моряков. Как еще Фарли сохранил густую шевелюру?

Четыре судна проплыли в сторону крепости, сопровождаемые веселым и азартным ревом пиратов. Как же я мог забыть про гравитоны, которые установленные на флагмане Китолова и на его кораблях? Вот, значит, какой был план фрайманов! Пока остальные отвлекают гарнизон, «раздергивают» внимание, Китолов высадит десант прямо во внутреннем дворе крепости, его люди откроют ворота, чтобы мы спокойно, без потерь вошли внутрь и очистили ее от солдат. Но все оказалось не так просто. Массивные створки не распахнулись сами по себе. Изнутри уже доносились звуки боя, а мы уткнулись в ворота и стали топтаться на месте.

— В чем дело, убогие? — за нашими спинами раздался знакомый рык. Ба, да это сам Дикий Кот со своей свитой пожаловал. Он-то каким чертом сюда сунулся? Рядом с ним маячит Паук, размахивающий кортиком, на котором запеклась чья-то кровь. — Почему ворота не открыты?

— Сам разбирайся, командор! — Пенек зло сплюнул на землю и вогнал палаш в ножны. — Или Китолов хочет себе все лучшее забрать? Если он освободит ублюдков из камер раньше всех, к кому они потянутся? Опять в дураках будем!

— Да уж, — Дикий Кот помрачнел. — Слишком много стал на себя брать этот паренек.

Он обвел взглядом притихшую толпу и заметил меня.

— А-аа! Какие люди! Игнат, кажется? Разве тебя Эскобето не назначил главным охранником своего ценного тела?

Свита дружно загоготала.

— Я сам решаю, где мне быть, — отрезал я, что было неправдой. Показали пальцем, куда сделать шаг — и побежал как миленький. Пора, пора влиять на Ригольди, чтобы к себе подтащил! — Ты лучше скажи, как будем ворота взламывать? Где взять столько пороха?

— Есть кое-что получше! — хмыкнул Дикий Кот и пронзительно свистнул. Раздвигая толпу, к нему заметно прихрамывая подошел худощавый мужчина с аккуратной бородкой. Явно не пират, а скорее, из недавних рабов. На его голове нелепо торчала коричневая шляпа с повисшими краями, закрывая верхнюю часть лица. Но щеки, испещренные морщинами, и левую сторону виска, от которого тянулся до скулы алеющий шрам, я хорошо рассмотрел. Шрам не был прямым или рубленным, как при ударе клинком или ножом, а весь какой-то дерганный, извилистый, как застывшая молния.

Остановившись перед Диким Котом, мужик двумя пальцами приподнял шляпу, как будто приветствовал командора.

— Ты привидение увидел, что ли? — пихнул меня в бок Рич.

Я медленно вышел из состояния нокдауна. Если этот человек со шрамом привидение, тогда Рич прав. Я увидел привидение.

Корабельный маг-левитатор Ритольф непостижимым образом выжил в драматическом бою возле острова Скелетов, где потопили мой «Дампир», и откуда начались мои злоключения, и сейчас разговаривал о чем-то с командором Котом, изредка кидая оценивающий взгляд на ворота. Потом кивнул и направился к ним, не обращая внимания на расступающихся перед ним пиратов. Чувствовалось нешуточное уважение к магу. На мгновение Ритольф вскинул голову — и надо же было ему наткнуться на меня.

Я сделал вид, что не знаю этого человека, а Ритольф прошел мимо, не сказав ни единого слова, ни подав ни одного знака. Неужели не узнал? Да не может такого быть! За время нахождения на Керми я мог сто раз обрасти густой бородой, но старался как можно чаще ходить к брадобрею, чтобы совсем не одичать. Моя растительность на лице для людей, хорошо меня знавших, не должна вводить в заблуждение. Я же узнал левитатора! Значит, и он мог…

Тем временем со стороны поселка подтянулась еще одна группа пиратов, закончивших уничтожать поселок. Впереди себя они гнали пленников, которым суждено было стать рабами. Среди них заметно много женщин, но попадались и солдаты в разорванных и окровавленных мундирах. Стариков вообще не видно, а вот несколько ребятишек в толпе проглядываются.

— Зачем вы их сюда пригнали? — Дикий Кот сузил глаза, обращаясь к одному из разодетых пиратов. Кажется, я видел его на Рачьем острове вместе с командором. Помощник капитана. — Надо был садить на шлюпки и перевозить на корабли! Что с ними сейчас делать? Сам караулить будешь?

— Да у меня людей не хватает на весла посадить! — огрызнулся разодетый франт. Его яркий красно-желтый кафтан с атласной зеленой подбивкой выделялся на фоне серо-черной массы корсаров. — Все сюда прибежали! Кто будет грести, а кто займется охраной рабов на берегу? Или что, перебить мне их прикажешь?

— Я думал, ты сообразишь, Блайт, — хладнокровно ответил командор и показал кончиком кортика на небольшую возвышенность, поросшую жесткой травой и низкорослым кустарником. — Выдели людей, пусть отведут мясо за тот холм и охраняют. Тяжело раненых прикончи. Нам балласт не нужен. Все, исполняй!

Между тем Ритольф закончил колдовать над запертыми воротами и хриплым голосом предупредил, чтобы все отвалили в сторону на безопасное расстояние. Стало интересно. Ведь мой корабельный левитатор не проходил по военному ведомству как боевой маг. А светящиеся багровым светом рисунки с пентаграммой и какие-то непонятные знаки, нанесенные вокруг нее на створки ворот, явно показывали, что Ритольф не просто левитатор. Есть у него иная квалификация.

Бабахнуло здорово. Напитанная магической энергией пентаграмма сработала как взрыватель. Ворота внесло внутрь, словно гигантская ладонь шутя приложилась к ним, да не совладала со своими силами. Щепа и куски дерева проделали широкую просеку в толпе режущих друг друга людей на плацу форта. Черт, да там кровавое месиво получилось. Корсары с ревом ломанулись вперед, заполняя внутреннюю площадь крепости, безжалостно вырезая измученный от атак Китолова гарнизон. Солдат осталось совсем мало, около сотни человек. Понимая, что теперь им не удержаться, защитники форта стали пятиться к зданию тюрьмы, ощетинившись оружием. Стены уже были заняты десантом Китолова, который снизил корабли до такой степени, что их днища едва не царапали зубчатые парапеты, осыпая вниз вываленные из кладки камни.

Резерв, подобно обезьянам, спустился по штурмовым канатам вниз и устремился в тыл защищающимся. В какой-то момент я оказался рядом с Пауком, лихо работающим клинком. Наши два десятка, возглавляемых Мертвецом и Пеньком, окружили на плацу жалкие остатки солдат.

— Сдавайтесь! — яростно вращая белками глаз, выкрикнул Пенек. Вообще-то он не должен брать на себя функции командора. Только Дикий Кот, как единственный представитель фрайманов, мог решать судьбу гарнизона. Скажет добить, никто не возмутится. Пойдут и перережут всех.

Солдаты не дураки. Они понимали, что живыми их вряд ли выпустят, и приготовились продать свою жизнь подороже. Никто не собирался брать на себя обузу в виде людей, служащих империи. Чем больше их уничтожат, тем меньше хлопот для пиратов.

— Мы сдаемся! — выступил вперед темнокожий офицер с майорскими нашивками и демонстративно закинул палаш в ножны. — Обещайте, что не причините вреда моим людям!

На плацу повисла тишина, изредка нарушаемая тяжелыми выстрелами из пушек. Внешняя стена крепости до сих пор сопротивлялась, но уже вяловато. Расталкивая плотную толпу пиратов, к офицеру вышел Дикий Кот. Внимательно окинул взглядом разорванный мундир, остановился на шевроне и отсалютовал своим клинком.

— Вы — комендант крепости? — спросил он

— Так точно. Майор Мехмен Мостан, — ответил офицер. — За себя не прошу. Но оставьте в живых солдат.

— Дайте приказ своим подчиненным сложить оружие, — Дикий Кот не стал долго думать. — Абсолютно всем. Прикажите открыть ворота тюрьмы и освободить всех каторжников. Надеюсь, вы понимаете, что шутить не стоит. Если мы увидим, что ваши люди попытаются сопротивляться или обмануть — не обессудьте. Офицеры должны отойти в сторону.

— Я все понял, — кивнул майор и с решительным видом зашагал к кованым воротам, ведущим в каторжный двор.

Налет на Салангар завершился. Насытившийся кровью, новыми рекрутами и рабами, пиратский флот отвалил от разоренного острова и направился на архипелаг Керми. Командоры торопились спрятаться в своих норах до наступления зимних штормов, которые уже угадывались в тяжелых и мрачных темно-лиловых тучах, ползущих с востока. У нас было несколько месяцев относительного безделья, которое я и Рич хотели использовать максимально полно. Да и лорд Келсей заждался от нас хоть каких-то первых результатов.