Волаглион. Мой господин. Том 2

— Я тебе нравлюсь? — с придыханием спрашивает девушка, откидывая с плеч белокурые локоны.

Я едва соображаю. Тело под моей рукой мягкое, теплое и податливое. Девушка обнимает меня. А я инстинктивно обнимаю ее, ведь она дышит мне в губы и жмется, будто хочет растаять на моей груди. Манящие взмахи ее ресниц пробуждают звериную память, дремлющую в мужской крови и галдящую: взять, иметь, вбиваться!

Дикие, вздорные мысли — я безжалостно уничтожаю их в зачатке и отступаю.

— Какого.... черта? — чертыхаюсь и хватаюсь за голову.

— Это я, — нежно шелестит девушка. — Ну точнее... я настоящая. Моя настоящая личность. Я не Иларий. Точнее, Иларий. Но не совсем.

— А кто?!

— Ну... на самом деле меня зовут Илари-я.

— Ты прикалываешься?

Слова звучат истерично. Я отвожу взгляд, надеясь отвлечься от вида женских прелестей. Она и не собирается прикрываться. Стоит голая. Облизывает губы, глядит на меня с предвкушением, а я, о мой бог, ловлю себя на мысли, что хочу попробовать ее... на вкус.

— Послушай, — полушепотом говорит она, — это моя настоящая личность, мое настоящее тело. Я девушка. Иларий — лишь часть меня, другая моя личность.

— Я. Ни хрена. Не понимаю!

— Это очень сложно, — бормочет она, вновь поглаживая мои плечи. — При жизни я была собой. Иларией. Но... у меня была небольшая проблема. Слышал, когда-нибудь про синдром Билли Миллигана? У меня было пять личностей. Пять! Иларий — одна из них. Самая сильная. Всю жизнь он буквально разрывал меня на куски! И... когда я умерла, то стала биполярным призраком. Три другие личности исчезли. Но Иларий остался. У нас одна душа на двоих. Мы договорились, что в доме будет жить он, а я буду наблюдателем. Но потом... появился ты.

Не сдерживаю ругательства. Других слов нет.

— Я тебе нравлюсь? — шепчет она. — Ну... внешне? Прости, что полезла к тебе в теле Илария. Я случайно, правда... я сумела подавить его, чтобы поговорить с тобой, а потом забылась. Забыла, что я не в своем теле.

Он... нет — она! Илари-я скользит по моему торсу кончиками пальцев, языком касается ямки на шее, обнимает, зарывается ногтями в корни волос.

Я вздрагиваю. Изо всех сил заталкиваю вожделение куда поглубже, чтобы на инстинктах не сорваться — и случайно не затолкать куда поглубже — в нее — другую часть своего тела.

— В смысле как друг? — Проклятье, что я несу? — Или как девушка? Или... как кто?!

Отвернись, твою мать, Рекс! Отвернись!

Пф. Ага-ага, мечтай.

Сдаюсь и краем глаза рассматриваю ее/его (убейте меня!) обнаженную грудь (как прекратить, как?). Ха, да никак!

Она замечает жалкие попытки сопротивления и сама кладет мою ладонь на свою округлость. Горло раздирает хрип, который я мучительно сдерживаю.

Корчась, огибаю искусительницу и поднимаю рубашку Илария, что осталась на полу, когда он исчез. Накидываю на плечи девушки.

— Одень, — требую почти агрессивно. — Не могу нормально соображать.

— И не надо! — Зараза сбрасывает рубашку. — Я хочу, чтобы ты смотрел на меня. И... не только.

Одним движением (одним!) она умудряется стянуть мои штаны и ухватить там, где мне уже больно от желания разрядки.

— Первый раз за пять лет я захотела вновь вернуться к жизни. Когда узнала тебя... Иларий не позволял. Он боялся, что я снова его запру.

Я упираюсь в зелень ее миндальных глаз, рассматриваю персиковые веснушки, провожу по пояснице, ягодицам — и внезапно впадаю в ступор. Мысль о том, что я трогаю (нет, не девушку) Илария, своего товарища, окатывает меня кипятком, ошпаривает. Я вроде и возбужден, но у меня, простите за подробности, начинает падать, когда я вспоминаю, что внутри этой девушки есть еще и парень! Мой друг!

Иларий! Какая на хрен Илария?!

— Так, стой, — шаг назад и стараюсь смотреть в потолок (насколько это возможно, да). — Я не могу. И вообще... что за бред? Ты меня разыгрываешь?

— Нет, Рекс! Я другой человек! Настоящая! Я девушка. Я Илария. Девушка, которая... любит тебя.

А-а-а! Святой Кришна и мать его Будда! Я хочу орать!

— Эм, слушай, мне надо подумать, хорошо? — втягиваю носом воздух. — Но нет. Нет. Спать мы не будем! Без обид.

Девушка зябко обнимает себя. Расстраивается и стоит с видом отвергнутой мусульманской невесты, которая не понравилась мужу в первую брачную ночь.

— Но...

Я вылетаю из комнаты еще быстрее, чем вылетал, когда меня трогал Иларий-парень.