Волаглион. Мой господин. Том 2

— Почему ты не выбрал меня? — спрашивает Юлия.

Провожая пленницу к воротам, я узнал ее имя. Не знаю, зачем оно мне. Видимо, ради приличия.

— Спроси что-нибудь попроще.

Я пинаю очередной сугроб, бурю проход сквозь белую пучину. Снега навалило до пупка. И продолжает сыпаться. Засыпает глаза. Мир словно обесцветили. Едва могу различить забор — огромный забор! — снегопад его слопал.

— Спасибо, — робко произносит девушка.

Она плетется следом, обнимая себя тоненькими руками. Я накинул ей на плечи свое черное пальто, точнее не мое, а Илария, который его подарил. Я мертв. Живому человеку оно определенно нужнее. Да и кровь скроет.

— Слушай, — раздражаюсь я, ладони раздирает мороз. — Что к тому мужику, что к тебе, я испытываю отвращение. Однако не хочу уподобляться. Если в полицию вас не сдать, то наименьшим из зол для меня будет вытащить тебя из дома. Ты не заслуживаешь помощи. Но погибнуть в этом доме я тебе не дам. Повторюсь. Я не убийца.

— Почему ты не сбежишь? — спрашивает Юлия, аккуратно касаясь моего плеча. — Прямо сейчас.

— Все сложно.

Я добираюсь до калитки, нащупываю ручку. Приходится побороться. Лед сковал механизм намертво, но мне удается с хрустом его оживить.

— Ты спас меня, — всхлипывает она.

Да так жалобно! Напоминает перепуганного мышонка. И не уходит, поганый случай! Хватает мою ладонь. Притягивает к груди мой кулак. Стискивает. Целует! О, убейте меня, зимние боги!

— Убирайся отсюда, — холоднокровно требую.

— Пойди со мной, — плачет, — умоляю.

— Ты издеваешься?

Я вырываю руку из тисков, разворачиваюсь и топаю к дому.

— Я никого не убивала! — вскрикивает она. — Пожалуйста, поверь мне!

Останавливаюсь. Три шага назад. Снова смотрю в ее залитое слезами и тушью лицо.

— А ну-ка, повтори. Ты не закапывала своих детей в лесу?

— Я... не убивала их. Но их тела, — она едва дышит от рыданий, — спрятала я.

— Как?! Зачем?!

Я обхватываю ее голову. Прощай самообладание.

— У меня есть еще один ребенок. Он бы убил его, если бы я этого не сделала, понимаешь?

— Кто?

— Мой бывший. Это он убил! Пока меня не было дома. А чтобы я никому не рассказала, он похитил моего сына. Он убил бы его. Убил...

Я инстинктивно прижимаю ее, позволяя плакать у себя на груди. А сам тону в беспорядочных мыслях.

— Где сейчас твой сын?

— Я не знаю. — Она обнимает меня, впивается пальцами под ребра, задыхается. — Не знаю, я не знаю...

— Так, послушай меня, — поднимаю ее подбородок. — Сейчас ты пойдешь в полицию. И всё им расскажешь. Всё!

— Я не могу.

— Ты сделаешь.

— Пойдем со мной! — взмаливается она. — Прошу тебя. Пожалуйста!

— Ты справишься, обещаю, слышишь? Ты справишься без меня.

— Нет. Он найдет меня. Или ваши найдут.

— Никто тебя не тронет. Беги. Как можно скорее!

Я отстраняю ее за плечи. Открываю калитку и киваю. Наверное, выгляжу последним мудаком. Я едва сам не рыдаю от того, насколько жалок. Девушка падает мне в ноги, умоляет о помощи, а я отказываю и не могу ей объяснить почему.

Она снова обнимает меня на прощание. И в глазах ее — пустота. Я убил в ней надежду.

— Прости, — шепчу, не отдавая себе отчета.

Она бросается на улицу. Я смотрю сквозь высокую калитку-решетку. Когда разворачиваюсь, чтобы уходить, замечаю рядом с убегающей Юлией быструю темную фигуру, которая хватает девушку и спустя секунды — Юлия замертво падает в сугроб.

Не знаю, сколько я бессловно простоял, даже не заорал, как обычно бывает, когда я в бешенстве. Просто стоял, держась за ледяные прутья решетки. Темная фигура утащила девушку за угол. И исчезла.

Когда я повернулся к дому, то в метре от себя увидел Вису. По его подбородку текла кровь. В руках он держал то самое пальто, в которое я укутал девушку.

— Кажется, это твое, — подмигнул он, бросил пальто мне под ноги и ушел в дом.