Властелин земли

Глава 12

— Ваше Высокопреосвященство, ну, вы же и сами прекрасно понимаете, что мальчишка Тиссен не справится с управлением таким огромным княжеством! Для всех будет лучше, если Меркусы заберут несколько западных баронств под свою руку.

— Церковь не одобряет войн между светлыми княжествами. Кому, как не тебе, Привус об этом знать — Аполлинариус скорбно поджал губы, всем своим недовольным видом показывая, как его расстраивает просьба восточников — Наша главная цель — это сохранение мира между детьми Единого. Священная война должна вестись исключительно с Темными Лордами.

— Вы верите в то, что Тиссены погибли, защищая от них Минэй? Да, быть этого не может! Старший Тиссен применил в последней битве запретную магию такого уровня, что его впору заподозрить в сговоре с темными, а не в сражении с ними.

— Молодой князь не должен отвечать за грехи отца. Выгнать главного жреца Храма из Минэя — это, конечно, полное неуважение к Церкви и лично ко мне. Но пока все говорит о том, что он чтит Единого и того же требует от своих подданных. На днях по его приказу в Минэе был казнен торговец запрещенными книгами.

— Это еще ни о чем не говорит! Инквизиция же до сих пор не допущена в Минэй?

Привус только что зубами не скрипел, наблюдая за представлением, устроенным старым лицемером… Грандмастер два дня добивался личной аудиенции Понтифика, а потом еще все нынешнее утро торговался с его секретарем о цене разрешения на захват чужих земель. И теперь этот паяц изображает из себя святого, будто ему уже не передали ларец, доверху набитый золотом. Меркус выдал Привусу с собой на Остров солидную сумму денег, чтобы он нанял еще несколько магов для предстоящей битвы с западниками, но только этих денег едва хватило на взятку жадному старцу, аппетиты у которого просто непомерные!

И ладно бы Аполлинариус действительно заботился о мире в Светлых землях или жалел молодого наследника Тиссенов. Ведь нет же! Привус узнал по секрету от секретаря, что Понтифика взбесило нахальное письмо от юного князя. У этого глупого мальчишки напрочь отсутствует чувство самосохранения — он потребовал наказать инквизитора, проводившего его допрос в Ордене, и вдобавок письменных извинений! Что ж, пусть теперь пеняет на себя, наглый щенок…

Дверь открылась, и в кабинет Понтифика вошел Вергелиус. Коротко кивнув грандмастеру, склонился к уху Аполлинариуса и что-то зашептал. Брови старика поползли вверх. Привусу даже любопытно стало, о чем же таком интересном сообщил ему Глава Инквизиторов. Отвлек грандмастера его собственный вестник — один из подмастерьев, оставшихся на границе, сообщал, что в лагерь западников прибыл молодой Тиссен. Вот же дурачок малолетний — военной славы ему захотелось! Даже ума не хватило прислать вместо себя Фридриха. Кажется, и Вергелиус сейчас докладывает изумленному Понтифику ту же самую новость.

Не зря мессир приставил к Меркусам своих псов. Они докладывают на Остров о каждом шаге восточников, и от их внимания ничто не ускользает. Хорошо, что Меркус послушал его совета и не напал на западников без разрешения Понтифика — такое своеволие обошлось бы князю гораздо дороже! Но теперь все сложилось на границе, как нельзя лучше, а значит, пора поторопиться. И для начала нажать на Аполлинариуса — пусть уже оправдает деньги, полученные от Меркуса.

Так что стоило Вергелиусу закончить свой доклад, как Привус ринулся в наступление:

— Решайтесь, Ваше Высокопреосвященство. Дальше откладывать нельзя. И такого удобного случая может больше не представиться. Пусть уже мальчишка геройски погибнет вместе со своей жалкой армией, а с Фридрихом Тиссеном мы как-нибудь потом договоримся. Этот лис против вашей воли не посмеет пойти и легко смирится с потерей нескольких баронств.

— Хорошо… — пожевал губами Понтифик — Фридрих, действительно, не доставит нам всем неприятностей. И головорезов Эскела без возражений отправит в Священный Поход на Инферно, если я отдам ему такой приказ.

— Но Стража Смерти вы с Меркусом передадите моим инквизиторам — к завершающему торгу тут же подключился Вергелиус — и мальчишку с его ас-урумом тоже, если сумеете захватить в плен живым. А потом обеспечите появление моих людей в Минэе.

— Договорились! С вашего разрешения я сейчас же отправляюсь в обратный путь.

— Поторопись, Привус. Жду от тебя хороших вестей.

Аполлинариус благословил довольного грандмастера и небрежным жестом указал ему на дверь, давая понять, что аудиенция закончена. Отвернулся к окну, задумчиво уставившись выцветшими глазами на высокие облака в небе. В кабинете воцарилась тишина…

— …Думаешь, Привус справится?

— Почему нет, Ваше Святейшество? Они с Меркусом наголову разбили Альбрехта с его армией, так что им теперь жалкие остатки прежнего войска под командованием сопливого мальчишки? Думаете, меч инисов или Страж Смерти смогут его спасти от разгрома?

— Да, это вряд ли. Вергелиус, напиши Фридриху — пусть он готовится принять княжескую корону. И как только от Привуса придет весть о победе отправляйся в Миней. Пора нам из первых рук узнать, что же там произошло на самом деле…

— Для этого нужно схватить предателя Фридуса. Судя по донесениям Фридриха, придворный маг — единственный, кто может хоть что-то рассказать нам о нападении темных и гибели Тиссенов. Привус — надутый дурак, но в одном он безусловно прав: Альбрехт скорее бы продался с потрохами Темным Лордам, чем бросился бы с ними воевать.

— Ладно… Расскажи лучше, что дало вскрытие темного? Твои люди узнали, наконец, в чем секрет их поразительного долголетия?

— Пока нет. Хотя они разобрали труп буквально по частям и внимательно изучили все его внутренние органы. Но зато мы теперь знаем, что кровь темных не воздействует на людей так, как это было с кровью эльфа. Пленники не молодеют при ее вливании, они просто умирают в мучениях. И зелья на основе этой крови тоже невозможно сделать, здесь даже ведьминские рецепты бессильны.

— Проклятье…! Но ведь как-то темным удается долго жить, сохраняя крепкое тело?!

— Похоже, магия Аша меняет не только их внутренний источник, но и саму структуру крови и тканей. Вот если бы нам удалось захватить кого-то из низших демонов, иниса, или хотя бы лича…

Аполлинариус испуганно осенил себя знаком Единого и замахал на Вергелиуса руками.

— Совсеми сдурел?! Хочешь притащить на Остров высшую нечисть?!

Глава Инквизиции изобразил на лице раскаянье, но в душе презрительно пожал плечами. Дряхлый Понтифик как безумный цеплялся за жизнь, но трусость не давала ему сделать решительный шаг. Вергелиусу иногда и самому было интересно, как скоро он сломается и согласится на что-то экстраординарное. Вот покойный Игнатиус был не в пример смелее Аполлинариуса, правда закончил он плохо…

Когда мы приходим на тренировочную площадку, расположенную на краю нашего лагеря, огромный Страж сидит на земле, опираясь спиной на борт телеги для его перевозки. Маги, приставленные к нему покойным Тиссеном, коротко вводят меня в курс дела: команды Мевару отдаются голосом, но слушается он лишь тех, в чьих руках находятся джойстики.

Тьфу, ты…! Это я про жезлы сейчас. Вот язык мой — враг мой, как задумаюсь, так начинаю на автомате выдавать слова из прошлой жизни. Будто меня кто за язык тянет в этот момент. И если про ЦУП я перед Лукасом отбрехался тем, что нам нужно специальное слово для обозначения Зала Видящих — чтобы сохранить в тайне от других его наличие в Замке, то с «аккумулятором», «батарейками» и «джойстиком» такой номер уже не прокатит. Смысл словосочетания «центр управления полетами» для Учителя вполне понятен и оправдан из-за присутствия в моей жизни карагача, а как прикажете объяснить другу происхождение чудного слова joystick, даже если оно переводится с английского, как «палочка радости»? Короче, за базаром нужно тщательно следить, чтобы не спалиться.

— Ну, показывайте, чему сами научились, и на что наш Мевар способен — приказываю я магам. И те берутся за дело.

А дальше сплошное разочарование… маги путались в командах, Страж двигался, как сонная муха. Правда, ствол молодой сосенки толщиной с мужскую руку, он своей секирой срубил лихо — вжик! и больше нет сосны. Лукас, не выдержав, забрал у магов один из жезлов и попробовал сам управлять Меваром, только и у него результат получился не многим лучше. После замены кристаллов, дело пошло чуть живее, но тоже не сказать, чтобы шустро.

— Да, что происходит то?! Почему он такой медленный? — расстроился я — Все очевидцы у нас в Замке, в один голос утверждали, что Страж двигался, как молния!

Маги, стоявшие чуть в сторонке и равнодушно наблюдавшие за нашими мучениями, пожали плечами.

— Мы не знаем, нам его покойный князь передал уже таким.

Снова сажаем Мевара на землю и, собравшись вокруг него, устраиваем с Лукасом и Дианелем мозговой штурм.

— Вот эти темные чары здесь чужеродные — задумчиво указал эльф на те самые черные руны на шлеме и щите, которые меня смущали — гномы никогда к такому не прибегают. Это скорее сделали бы дварфы.

— А мне кажется, что и нанесли их гораздо позже… — пробормотал толстячок, вглядываясь в письмена, отсвечивающие на солнце грязно-фиолетовым ореолом — Я плохо разбираюсь в темной магии, но вполне возможно, что именно они и ограничивают скорость Мевара.

— Тогда это мог сделать только отец — помолчав, вынес я свой вердикт — больше некому.

— Зачем ему это?!

Мне оставалось только усмехнуться в ответ на удивленный возглас Лукаса.

— Возможно, Альбрехт боялся, что кто-нибудь обратит мощь Стража Смерти против него самого. Отец и так-то был не самым приятным человеком, а в последнее время совсем обезумел, подозревая в измене даже свою семью. Дядю Фридриха и матушку в темницу отправил, а меня обвинил в том, что я якобы шпионю за ним по заданию Инквизиции и Понтифика. Даже придворный маг Фридус попал под подозрение, а он, между прочим, сражался вместе с ним против легата Гийомса!

— Странно, что при этом князь доверился Темным Лордам.

— Ничего странного — пожал я плечами — его не смущала темная магия, и он так хотел вернуть к жизни Ульриха, что готов был буквально на все. Думаю, со временем и душу бы Ашу продал. Ладно… вернемся к Мевару. Причину его медлительности мы, кажется, нашли. Что дальше делаем?

— Нужно уничтожить темные чары. Но сделать это осторожно, чтобы не повредить те, что наложили на него гномы.

Я снова перестроил зрение, вглядываясь в магические плетения черных рун, и понял, что мне такое точно не под силу. Испорчу еще что-нибудь, и придется тогда возвращать Стража для ремонта Тагриму.

— Лукас, а может, ты попробуешь?

— Боюсь задеть гномьи плетения, не силен я в темной магии.

Мы оба вопросительно посмотрели на Дианеля, но тот лишь тоже развел руками. Конечно, шарахнуть по черным рунам светлой магией мог любой из нас троих, и снести их все к Ашу. Но кто сказал, что Мевар после этого вообще будет работать?

— Йен, а что если тебе попробовать убрать руны с помощью ас-урума? Все-таки твоя магия Огня ближе по духу творению гномов, чем моя воздушная.

— И где гарантия, что меч гномьи чары заодно не схрумкает?

— А ты поговори с ним — засмеялся Лукас — он же тебя слушается!

Я фыркнул, но задумался над словами Учителя. Печати богов и, правда, сделали меч более послушным. И в конце концов, что мы теряем? Сейчас Мевар для нас все равно лишь железяка непригодная для применения в бою. Такой медлительной механической махине я бы свою жизнь ни за что не доверил. Значит, придется рискнуть…

— Харт — подзываю я своего бодигарда — убери по-быстрому весь народ с площадки.

— И магов?

— И этих бездельников тоже. Нечего глазеть и ошиваться здесь попусту.

Дождавшись, пока мои парни всех разогнали, а предусмотрительный Лукас вынул все накопительные кристаллы из Стража, я привычным движением призываю в руку ас-урум. Выражение лица Дианеля при этом бесценно…! Даже личина не в силах скрыть изумление эльфа. А меня вдруг пронзает воспоминание: ведь тогда на Острове — при нападении инисов — он тоже выхватил свои парные клинки словно из воздуха. А потом, когда упал, раненый инисом, и потерял сознание, его клинки исчезли. Просто в суматохе я тогда не понял этого, а вот теперь, спустя время… Значит, не я один умею мысленно призывать свой клинок?

— Можно взглянуть? — вежливо спрашивает Дианель, кивая на меч.

— Конечно. Он же в прошлый раз легко дался вам в руки, значит не против.

Эльф осторожно принимает от меня ас-урум и вглядывается в лики богов, проступивших на поверхности клинка. Меч ведет себя прилично, не кусается, и вообще не подает признаков жизни — затаился. На всякий случай.

— Красавец…! — восхищенно шепчет Дианель — и стал еще прекраснее…

Почему-то мне кажется, что ас-уруму нравится похвала эльфа. Вернувшись в мою руку, меч победно вспыхивает, и я тоже улыбаюсь, будто меня тоже сейчас похвалили.

— Ну что, приступим? — поторапливает нас Лукас.

— Да, нечего тянуть.

Я подхожу к застывшему Мевару, вглядываюсь в черные руны, нанесенные на забрало его шлема, точно такие же есть и на щите, который он держит в своей огромной лапище. Вот, пожалуй, со щита мы и начнем…

— Ну, дружище, не подведи меня… — шепчу я себе под нос, обращаясь к ас-уруму — Нам этот боевой монстр позарез нужен. Ты у меня герой, но без Мевара нам одним не выстоять в бою с инквизиторами и магами восточников.

Меч слегка завибрировал в моей руке, то ли сомневаясь, то ли выражая полное несогласие с моими словами.

— Не спорь, не выстоим — вздохнул я, погладив пальцем лезвие — их там за рекой слишком много. И инисы в любой момент могут явиться по нашу с тобой душу. А пожить, знаешь ли, еще хочется, да и слишком много людей в меня поверили. Нелюдей, кстати тоже.

Ас-урум снова легонько дрогнул — теперь уж точно соглашаясь со мной.

— Вот… а поэтому сейчас ты аккуратно уберешь со щита Мевара эти руны. Но только их! Больше здесь ничего трогать нельзя, понял? Если ты голодный, то я в тебя лучше побольше магии волью, или скормлю тебе кристалл, заряженный под завязку. А вообще, чует мое сердце, что восточники просто так не смирятся с потерей двух баронств. Они обязательно какую-нибудь заварушку устроят, и уж тогда ты душу отведешь. Договорились?

Я осторожно наставил острие клинка на первую руну, перестроил зрение и, призвав магию Огня, начал тонкой струйкой вливать ее в ас-урум. Пару секунд ничего не происходило, а потом меч мелко завибрировал, и руна начала терять яркость — она словно постепенно выгорала на солнце, пока совсем не выцвела и не исчезла. Такая же участь постигла и всю остальную цепочку рун. Работа не была ювелирной, но рука от напряжения очень быстро занемела, а останавливаться я побоялся, не зная принципа действия этой темной дряни. И только полностью очистив от нее щит, и услышав финальное «чавк», позволил себе глубоко вздохнуть и опустить меч. За спиной с облегчением выдохнул Лукас, видимо и он боялся дышать все это время.

— Отлично… — невозмутимо кивнул Дианель, осматривая очищенный от рун щит — ничего не осталось, и гномьи чары не повреждены.

Я потряс затекшей кистью, восстанавливая в ней кровообращение, немного размял шею и прикрыл глаза, давая им отдохнуть. А когда открыл, встретился с задумчивым взглядом Харта. Что ж, рано или поздно парни все равно должны были узнать о моем необычном мече, но их ждет еще много удивительных открытий. Поэтому, весело подмигнув наемнику, я снова вернулся к Мевару. Пора было разобраться с рунами на забрале его шлема…

Из дома Бренна вышла ближе к полудню, всем своим видом показывая окружающим, что она совершенно никуда не спешит. На глазах соседей капризно отчитала посыльного мальчишку из лавки, торгующей женскими мелочами — мол, перепутал твой хозяин перчатки, не на этих я вчера остановила свой выбор. Велела ему передать, что зайдет сегодня к вечеру, пусть торговец непременно дождется ее. Потом не спеша спустилась по ступенькам к лодке и еще долго усаживалась в ней, позволив служанке красиво расправить складки на ее пышной юбке и подсунуть под локоток хозяйки мягкую подушечку. За это время Бренна уже успела перекинуться приветствиями со знакомыми, и во всеуслышание объявила, что отправляется прогуляться на загородную ярмарку, чтобы лично отобрать самые лучшие продукты для сегодняшнего важного ужина. А чем еще здесь заняться скучающей куртизанке до сумерек? Понятно же, что в Ируте все развлечения и визиты гостей начинаются ближе к вечеру.

А на ярмарке Бренну уже ждал Дирк. На ее вопросительный взгляд помощник лишь кивнул, подтверждая, что все готово к их отъезду. Сволочь он, конечно, первостатейная и доносчик еще тот, но дело свое знает. Несколько сундуков, тайно вывезенных за город ночью, были аккуратно помещены в неприметную дорожную карету, готовую к дальнему путешествию. Оставалось только отделаться от служанки. Ей Бренна выдала список покупок, кошель и строго приказала побыстрее возвращаться домой, чтобы не откладывая, начать готовить ужин и проследить за уборкой в ее покоях.

— Ну, что, не передумала добираться через Вертан? — усмехнулся Дирк, распахивая перед ведьмой дверцу кареты.

— А ты, умник, знаешь другую безопасную дорогу? — огрызнулась Бренна.

— Можно поехать и намного западнее, тогда попадем в Некрополис через Браор.

— Ты бы мне еще через Эскел и Суран предложил добираться… — недовольно проворчала красавица, устраиваясь на мягкой скамье и подкладывая под поясницу небольшой валик.

Внутри эта неказистая карета оказалась гораздо удобнее, чем можно было бы предположить по ее внешнему виду. Декаду в такой точно можно попутешествовать, ну, а дальше уж, как получится.

— Думаешь, у меня есть хоть малейшее желание встречаться в Тер-Некросе со старой стервой Эветой? Или снова терпеть приставания этого похотливого придурка Тарса?

— Бренна, ты отстала от жизни! Тарсу теперь нет никакого дела до женщин. Повелитель наказал его и превратил в лича.

— Допрыгался вонючий козел! И за что же его так?!

— Потом расскажу, на привале. А сейчас нам нужно поскорее отсюда уезжать…

Дирк захлопнул дверцу, мстительно оставив Бренну сгорать от любопытства, а сам уселся рядом с кучером. На ближайшем постоялом дворе их уже ожидал небольшой отряд наемников, чтобы сопровождать до самого Вертана. В Фессе дороги были сравнительно безопасные, но до него часть пути им предстояло проехать по беспокойной Микении, и надежная охрана там точно лишней не будет.

…Они путешествовали по Фессу уже больше декады, днем делая лишь небольшие остановки, чтобы дать отдохнуть лошадям, а ночуя иногда на таких убогих постоялых дворах, что Бренне хотелось зарыдать в голос. За это время она успела вспомнить все ругательства, которые знала, проклиная мерзкого инквизитора, по вине которого ей сейчас приходилось терпеть такие лишения.

Но они были оправданы — меньше всего их стали бы искать в этой фесской глуши. Дирк по началу посматривал на нее насмешливо, ожидая женских слез и жалоб, но ведьма молчала, упрямо сжав зубы, и насмешка в его черных глазах очень быстро сменилась уважительным сочувствием. Нет, ну какая красавица, привыкшая спать на перинах, безропотно ляжет на тюфяк, набитый колким сеном? И какая избалованная дорогими блюдами куртизанка благодарно примет из рук селянки кусок простого хлеба и кружку отвара из лесных ягод? А Бренна все это сносила молча, не ныла. И только добравшись до небольшого городишки, после которого начиналась дорога на Митур, она вдруг неожиданно для Дирка взбунтовалась.

— Все, Дирк… я больше не могу! Если мы сегодня же не переночуем в нормальном месте, где мне нальют кадку горячей водой, я тебя загрызу. Видит Аш, я долго терпела, но всему есть предел!

— Ты еще долго продержалась! — рассмеялся ее надсмотрщик — Я ждал этих слов от тебя намного раньше. Никогда бы не подумал, что ты так рвешься назад в Орден.

— Лучше в Орден, чем в подвал Инквизиции. Особенно после того, что я узнала от проклятого мерзавца.

— Ладно… здесь как раз неподалеку есть неплохая придорожная гостиница, в ней сегодня и остановимся.

Ну, а дальше Бренне только оставалось претворить в жизнь свой заранее продуманный план.

…Предложение ведьмы поужинать не в общем зале, а в его номере, Дирк воспринял с большим воодушевлением — он все еще не терял надежды когда-нибудь очутиться с ней в постели, искренне не понимая, почему она ему в этом отказывает. На фоне некоторых клиентов Бренны он был очень даже ничего, и мужской силой Аш его не обидел. Ну, не убудет же от нее — чего ломается-то? Он на полном серьезе считал, что ведьма любит свое древнее ремесло, и раздвигает перед клиентами ноги чуть ли по велению души.

Объяснять что-либо этому стукачу было бесполезно. Бренна просто насмешливо пресекала все его поползновения. Отчего Дирк злился и распалялся еще больше. А теперь вот ведьма сама предложила ему совместный ужин — видно, соскучилась баба по мужской ласке.

— Вино будешь? — после горячей ванны разрумянившаяся, с распущенными волосами, ведьма выглядела так соблазнительно, что у Дирка мгновенно стало тесно в штанах.

— Зачем спрашиваешь…? — он сглотнул слюну и завороженно уставился в вырез ее ночной сорочки из тонкого шелка.

А та, словно не замечая голодного мужского взгляда, даже не потрудилась, как следует запахнуть халат. Потянулась за кувшином, отчего он еще больше разошелся на груди, и сама разлила вино по кубкам, наполнив их почти до краев. Потом провела рукой по лбу и томно пожаловалась.

— Конец лета, а жара такая стоит… Хорошо хоть вино из погреба, холодное… — сделала маленький глоток и облизнула губы — Мм-м… отличное фесское! Не обманул хозяин. Чего сидишь, угощайся.

В дверь постучали, и в номер ввалилась крупная дебелая девица с огромным подносом. Выставила на стол тарелки с едой, то и дело наклоняясь и старательно демонстрируя Дирку свою необъятную грудь, присела в неловком книксене.

— Что-нибудь еще господину нужно? — призывно стрельнула она в мужчину заплывшими от жира глазками.

— Нет, свободна — темный даже и бровью не повел на ее заигрывания, сейчас его жадный взгляд облизывал совсем другую женскую грудь.

Бренна спрятала свою усмешку за кубком с вином и порадовала девицу дополнительным заказом.

— Чуть позже принеси нам, милая, каких-нибудь фруктов к вину. И передай хозяину, что вино у вас действительно отменное: мы оценили. Свои виноградники или закупаете у кого?

Девица, нехотя, отвела взгляд от Дирка и перевела на Бренну. Чтобы тут же скиснуть, оценив стати своей воображаемой «соперницы».

— Купец один привозит, госпожа. Говорит, что прямо с баронского виноградника.

— Похоже на то — согласно кивнула ведьма, незаметно складывая пальцы в замысловатую комбинацию — к фруктам потом еще кувшин этого славного вина прихвати.

Служанка кивнула и вдруг, споткнувшись на ровном месте, полетела в сторону Дирка, заставив того предупреждающе выставить руки.

— Ох, милая… да что ж ты так невнимательно! — сочувственно охнула Бренна, пока девица пыталась сползти с мужских коленей. Дирк болезненно поморщился и брезгливо оттолкнул ее — кажется служанка, падая, умудрилась задеть локтем его мужское достоинство.

Ведьме стоило большого труда не рассмеяться — вот такой изощренной мести она точно не планировала! Зато задуманное уже было исполнено: сонный порошок из ее перстня успел без следа раствориться в кубке Дирка, пока он пытался отделаться от девицы.

Наконец, смущенная служанка убралась прочь, и Бренна отсалютовала кубком своему надсмотрщику. А отпив вино, задумчиво подняла на него свои ярко-синие глаза.

— Знаешь, Дирк… я вот подумала… а не задержаться ли нам здесь на денек…?

…С зачисткой рун на забрале Мевара ас-урум справился блестяще и намного быстрее, чем со щитом. У меня даже рука в этот раз не успела онеметь. Единственное — меня не покидало ощущение, что из-под массивного забрала квадратного шлема за мной внимательно наблюдают чьи-то глаза. Просто мороз по коже… Вот точно знаю: и кристаллы из Стража сейчас вынуты, и джойстики в надежных руках друга, а все равно не по себе как-то рядом с этой махиной…

— Ну, что: давайте теперь попробуем оживить его? — Лукас уже чуть ли не подпрыгивал на месте, крутя в руках кристаллы и серебряный ключ, который надо было вставить в небольшое отверстие в нагруднике и повернуть до конца, чтобы Страж снова ожил.

— Если Дианель считает, что от черных рун не осталось и следа, то почему нет? — пожал я плечами — Нам нужно как можно быстрее научиться им управлять.

Эльф снова внимательно осмотрел Мевара, и не нашел к чему придраться: ас-урум все сделал безупречно. Мы отошли в сторонку, а Лукас принялся колдовать над Стражем. Я тем временем приложил один из кристаллов к мечу, после чего тот мгновенно вытянул из него весь заряд магии. Потом ас-урум отправился в ножны, а я снова вернулся к Мевару, который уже ожил и даже встал, повинуясь приказу Учителя. Причем, сделал это теперь не в пример быстрее, чем раньше — одним слитным ловким движением: раз, и вот он уже стоит на ногах, легко удерживая в одной руке огромную секиру, а в другой щит!

Звякнули сочленения голубоватых доспехов, солнце яркой вспышкой отразилось в красивом полированном нагруднике, и громадный железный воин склонил свою голову в закрытом квадратном шлеме, ожидая нового приказа от Лукаса.

Но на этом месте нас снова прервали — примчался нарочный от барона Алистера.

— Ваше Сиятельство, разведка только что донесла, что князья Меркусы вернулись в лагерь!

— Кто бы сомневался. Значит, у нас есть время только до вечера. А завтра забьем стрелку с восточниками на полдень — довольно кивнул я. Но увидев непонимание в глазах окружающих, со вздохом пояснил — мы назначим Маркусам встречу на берегу. Попробуем последний раз вразумить соседей по-хорошему. Нет — пусть потом пеняют на себя.

— А ты не торопишься, Йен? — тихо поинтересовался Лукас.

— Нет. Если договор вдруг не сработает, решающую битву лучше провести в отсутствии Привуса. Без грандмастера маги восточников будут хуже организованы, и у нас появится хоть какой-то шанс на победу. Сейчас пойдем пообедаем, а потом до самого вечера будем тренироваться управлять Стражем, чтобы завтра не стыдно было показать его врагу…

…К вечеру мы все вымотались до предела. Вот лучше многокилометровый кросс пробежал бы, ей богу! Но результаты были. Как и в случае с заклинаниями, Учитель заставил меня довести некоторые команды до автоматизма, подкрепляя слова джойстиком. К закату Мевар начал слушаться меня практически идеально.

И наконец, я узнал, почему щит Стража с изображением скрещенных молотов имеет такую странную треугольную форму. Оказывается, острым основанием щита тоже можно нанести большой урон противнику, я уже не говорю о его кромках, заточенных как лезвие. Мевар своим щитом в состоянии снести голову врагу, используя его просто, как огромный клинок. Приятный бонус к секире, которой он размахивает как пушинкой. С таким защитником можно и на переговоры с Меркусами отправиться.

Ополоснувшись и поужинав с друзьями в нашем шатре, я отговорился усталостью и сразу же завалился спать. Лукас заботливо накрыл меня пологом тишины, но думаю это было лишним — меня сейчас и пушкой не разбудишь. Все нужные распоряжения барону Алистеру я дал еще за обедом, дальше наш главнокомандующий лучше меня знает, что и как надо делать. А моя задача — слетать на разведку в лагерь восточников и посмотреть, что у них там творится. Приглашение встретиться было отправлено соседям с парламентером еще днем. Через час пришел положительный ответ, правда написанный в довольно насмешливом тоне — кажется, Меркусы по-прежнему не воспринимали меня всерьез. Ну, так и слава богам!

В этом мире не было своего Сунь-цзы, который в знаменитом трактате «Искусство войны» сформулировал главный постулат: война и искусство войны — это путь обмана. Ты должен все время обманывать врага и держать его в неведении, постоянно скармливая ему дезу. Если ты далеко, то он должен быть уверен, что ты где-то поблизости. Если ты слаб, то должен всячески показывать врагу, что очень силен, и наоборот. Вот этим «наоборот» мы завтра и воспользуемся. А пока спать…

Проваливаюсь в сон и тут же слышу приветственный клекот карагача — так надо понимать, по мне уже немного соскучились. Посылаю ему волну тепла и беру управление нашим полетом на себя: срываюсь с высокой скалы и, расправив крылья, планирую на давно облюбованную мною высокую сосну, что растет на краю лагеря восточников. Слух у карагача отменный — я хорошо слышу, о чем говорят в палатках солдаты противника, готовящиеся ко сну.

В основном это обычные мужские разговоры, точно такие же, как и в любой военное палатке по обе стороны границы. Ничего особенного. А вот в шатре князя идет банальная пьянка — вся свита уже в изрядном подпитии, и разговоры за столом носят характер неприкрытого бахвальства. Дворяне выпячивают друг перед другом свои заслуги в прошлой битве, дружно клянут покойных Тиссенов и поливают помоями нынешних. Меня иначе, как глупым щенком не называют. Кто-то из шибко информированных — не иначе как инквизитор — попытался осторожно сообщить собутыльникам, что вообще-то я успел лично убить иниса, и подчинить себе ас-урум. Но его тут же подняли на смех. Причем, больше всех старался княжич Готфрид.

— Ну и где же он — этот его хваленый меч?! Почему в Минэе его до сих пор никто не видел? Да, щенок чудом умудрился убить двух своих старших братьев, но совершенно обычным мечом, и этому есть куча свидетелей! Неужели вы думаете, что бароны, присутствующие на поединке, не смогли бы заметить разницу между простым клинком и оружием инисов, напитаным темной магией? Так, где я вас спрашиваю этот ас-урум, где?!!

Где, где… в дупле. Буду я еще каждому придурку свое сокровище демонстрировать! Но информированность восточников о происходящем в Минэе продолжает настораживать. С этим точно нужно что-то делать…

Пьяный базар княжеского окружения начал меня уже порядком раздражать поскольку ничего ценного мне узнать там так и не удалось. Но тут они вдруг начали перемывать кости барону Долеману, у которого вчера гостили всем шалманом, и которого судя по всему, не было сейчас за столом. И я снова внимательно прислушался.

— Барон полное ничтожество! И в битве с Тиссенами себя не показал — все за спинами других прятался, и баронством своим управляет из рук вон плохо. Если бы не баронесса Эмельда, он и вовсе бы давно разорился!

— Да, с женой барону крупно повезло. Это ведь она его надоумила порт в устье Великой построить? Говорят, баронесса даже часть своих семейных драгоценностей продала ради такого дела.

— Так она сама теперь портом и занимается. Правда, через своего управляющего, чтобы соблюсти внешние приличия, но тем не менее. Да, она и все баронство держит в своих нежных ручках. Слышал, управляющие и старосты деревень у нее по струнке ходят.

— Безобразие… как можно баб допускать до управления баронством? Что за времена настали?! Готфрид, куда смотрит княжеский казначей?

— А какая ему разница? Подати вовремя поступают, долгов у Долеманов перед казной нет, придраться не к чему. К тому же армию провиантом они снабжают по первому требованию. Но вот сынок барона недавно отличился. Донос на него поступил в канцелярию, будто он речи вел крамольные — высказывался при слугах в том духе, что предки его замарали честь древнего рода Долеманов своим предательством. Стыдно ему, видите ли, за них!

— И что наш князь?

— Передал вчера донос барону и велел разобраться со своим дураком — наследником.

— Так вот почему барон утром задержался и с нами не вернулся?!

— Ну, да… обещал отцу лично выпороть наследника, чтобы из того вся дурь вышла. А если не уймется, то лишит его наследства.

— Но ведь сын у него единственный?!

— Зато еще дочь любимая есть, вот будущего внука Долеман наследником и назначит.

— Говорят, она у них красавица?

— Говорят. Поэтому и держат ее подальше от таких жеребцов, как мы! Вчера, например, Катарина «совершенно случайно» задержалась в гостях у родственников — ведь явно же, ее баронесса там спрятала, чтобы с нами ей не встречаться и не знакомиться.

— Не слишком ли добр наш князь к этому своенравному семейству?

— Так сам барон Долеман предан ему. Только вот домашних своих распустил.

Разговор снова перешел на какие-то малоинтересные для меня темы — разведение лошадей, строительство какого-то особняка в Тибале, поединок между двумя повздорившими юнцами и прочую ерунду.

Зато разговор между двумя мужчинами в другой стороне, на берегу реки, был гораздо интереснее

— …Чего позвал в такую темень?

— Мирх, нам нужно срочно поговорить. Днем прилетел вестник от Привуса — Понтифик дал Меркусам разрешение на захват земель Тиссенов.

— Наконец-то! Значит, скоро наступаем?

— Да. Дождемся возвращения Привуса, и вперед! Поэтому хватит уже пить и тискать обозных девок! Займись подготовкой своих солдат и гоняй их с утра до вечера, не жалея. Ты еще помнишь, о чем мы с тобой недавно договаривались?

— Помню… Мой полк должен отличиться в бою, чтобы у нас была причина требовать для себя новые земли.

— Вот именно! У Меркуса ты на хорошем счету, но теперь должен показать отвагу и удаль в настоящей битве. А если захватишь в плен кого-то из офицеров или самого тиссеновского щенка, будет совсем отлично. В ближайших баронствах западников отличные пахотные земли, и если нашей семье в качестве награды выделят хотя бы пару-тройку деревень, нам удастся быстро поправить свои дела. Разведчики доносят, что там сейчас зреет отличный урожай.

— А крестьяне? С кем ты будешь собирать этот урожай, если мальчишка Тиссен скоро всех их положит в бою?

— Ерунда! Своих перевезем. Наши земли оскудели и уже не дают урожаев, способных прокормить столько народа. Ну, а с местными потом решим — кого покрепче оставим, стариков и баб с малыми детьми выгоним, лишние рты нам там не нужны. Пусть идут побираться в свой Миней.

— Это ты хорошо придумал, братец! Голова у тебя варит, что надо.

— А ты должен проявить себя в бою. Тогда Меркус не сможет нам отказать.

Вот же суки…! Нет, вы слышали, а?! Земли они наши уже делят, а народ побираться отправят! Ну-ну… Придется завтра просветить восточников насчет шкуры неубитого медведя…